М-да. Смогу ли я когда — нибудь рассказать о подобном? Как можно описать словами океан боли? Такой, что люди сходят с ума и еще совсем не факт, что меня не постигла та же участь. Слишком нереальным мне казалось происходящее. Как будто все, что было, начиная с момента, когда в моей комнате — камере очутился Като, не иначе, как фантастический фильм. С очень реальными спецэффектами. Сто D, блин. Эффект присутствия и тому подобное. Я как — будто наблюдала со стороны, за собой в том числе. И вот что им сейчас сказать? Неправду, это уж точно. А что соврать этим милахам, так, чтобы поверили? Видимо все мои эмоции отразились на лице, Клара подошла ко мне поближе и накрыла мою руку своими мягкими лапками:
— Мы хотим помочь, девочка.
Я тяжело вздохнула:
— Все нормально, правда. Меня там плохо кормили, и на воздух не выпускали, не разговаривали. Вот и одичала чуточку, — сделала грустные глаза я, — да и сами понимаете, насколько для меня это было неожиданно. Посреди праздника в такую ж... кутерьму попасть.
Те закивали, но было ясно, что мне не очень-то поверили, но и настаивать на дальнейших расспросах не стали. Да и не успели, потому что отворилась дверь, и в дом зашел хранитель. Я подскочила с кресла, и подлетела к нему, но в последний момент остановилась, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
— Привет, — Като сам подошел и крепко сжал, обхватив за плечи, — Отдохнула?
— Ага, — выдохнула ему в грудь, наслаждаясь сильными объятьями.
— А я вот смертельно устал, Рина! — он повернулся к опешившим девушкам, — есть в этом доме что-нибудь съестное?
— Конечно, конечно, — засуетились они, а я уже отошла от левира и окинула его взглядом. И правда, выглядел он слегка помятым.
— Душ на втором этаже, — улыбнулась, глядя в темные глаза.
Он ушел наверх, а мои милые подруги быстро накрыли небольшой столик и еще быстрее попрощались и исчезли из дома. Пока я ждала Като, подкинула дров в камин и позвала красного. Тот явился сразу же и долго тискал меня, причитая о моей костлявости. Я попросила его рассказать подробней, что происходило в четвертой, пока нас не было, и сейчас, слушая его повествование, уже сильно жалела о просьбе. Лютик не стал ничего скрывать, жалеть мою нервную систему, и сухим языком излагал факты.
— Когда отряды ящеров заполонили первую эпоху, из мертвого леса повалили банды. Прямо по деревням прошлись, Лиус не справлялся. Не жалели никого, поэтому с пограничных с первой территорий выживших по пальцам можно пересчитать. С земель Авадаллы беженцев больше, они знали проходы через топи, и многим удалось оторваться от ящеров.
— Но зачем они убивают народы?
— Освобождают место. Ты разве не знаешь, как они плодятся? Одна семья за несколько столетий может занять половину планеты.
— Не правильно это все, — я закрыла лицо руками. Было страшно, страшно представить себе масштабы разрушений. Геноцид! Истребление, как и обещал Прим. Как же не вовремя Овиры решили забить на свою реальность, гады.
— Да-а-а, — протянул Лютик, — никто бы и не подумал никогда, что, по сути, от рук хранителей и погибнет все живое.
Прима имел в виду. Я вскинула голову:
— Что ты говоришь?! Ничего не погибнет. Разве мы сдались? Видишь, мы тут. Мы вернулись, и будь уверен, что победа будет за нами! Как ты можешь сомневаться?
— Что ты, Саш! — испугался красный, — я не это имел в виду.
— А что? — я вскочила и принялась нарезать круги возле камина, — нельзя отчаиваться. Всех оставшихся в живых мы обязаны отстоять. Какой тогда вообще смысл всего?
Красный ходил за мной следом, пытаясь успокоить, а у меня, видимо, начиналась истерика. Потому что эмоции зашкаливали и полярно различались. То ужас охватывал, как представляла себе все то, о чем рассказал Лютик, то радость, что Ладир нам победу практически на блюдечке преподнес, только никто не знает еще.
— Лютиций! — раздалось грозно сверху, — исчезни!
Красный поклонился и пропал, а я обратила свой взор на лестницу. Като с грозным видом медленно спускался. В темной хлопковой рубахе, просторных штанах и ... босиком!!! С влажными волосами, расчесанными и аккуратно убранными назад в нетугой хвост. Выглядел он так по-домашнему, что мне даже неловко стало. Как будто я не у себя дома. Хранитель прошел к столику и опустился в кресло, затем подтянул к себе тарелку и, не обращая внимания на замершую в ступоре меня, увлеченно начал поглощать пищу.
Я уселась на свободное мягкое кресло и, успокаиваясь, терпеливо уставилась на огонь, весело горящий в камине. Задумалась о словах Лютиция, в который раз поражаясь наивности всех, населяющих эту реальность. На Земле каждая, даже очень бедная страна имела свои войска. Что-что, а в искусстве воевать мы, кажется, превзошли все ожидания создателей. Еще бы! Отсылая на мою родную планету 'казненные' начала можно было ожидать, что рано или поздно, многие из них 'проявят' себя, так сказать, в наилучших качествах: жажда власти, алчность, предательство, карьеризм и прочие вкусняшки. Голова сразу предательски заболела, виски потянуло, и я потерла их указательными пальцами.
— Что тебе рассказал Лютиций? — внезапно прервал тишину Като. Я мельком взглянула на него и отметила сытый вид, хмурость уступила место настороженности. Он уже отужинал и теперь вальяжно развалился в кресле, положив ногу на ногу.
— Все, — мне вдруг стало холодно, и я пододвинулась ближе к камину.
— Мы должны смириться с положением, — продолжил левир, задумчиво глядя куда— то в сторону, — у нас нет выбора. Это будет печальная победа.
— Я знаю, — тихо ответила, протянув ноги к огню, — что ты рассказал советникам?
— Только самое необходимое, — я начала волноваться, но Като уточнил, — про тебя не стал. Я же сам не представляю, как это будет. Слов не нашел.
— Как думаешь, Ладир сдержит слово? — я машинально крутила в руке прядку своих волос.
— Что за глупый вопрос?
Ну, да. Совсем мозги расплавились. Я извиняющимся взглядом посмотрела на левира.
— Боишься? — спросил он.
— Хм. Это немного другое ощущение. Скажем, меня напрягает некоторая неопределенность. А еще злит очевидная жестокость Овиров. Зачем было доводить до такого? — я махнула рукой, как бы показывая на все, что творится за стенами дома, — политика невмешательства слегка лицемерна при всемогуществе создателей. У нас вся религия ей оправдывается.
— Значит, твое чувство справедливости будет весьма к месту, — по-доброму усмехнулся мужчина.
— Издеваешься? — я иронично выгнула бровь.
— Ничуть, — он, будто оправдываясь, вскинул руки, но искорки в глазах говорили о том, что это было несколько не так. Зато я ощутимо расслабилась, изо всех сил пытаясь настроиться на позитивный лад.
— Представляешь себе лица этих двух 'П', когда Ладир пройдется по их войскам своим карательным мечом, а потом передаст своей дочурке бразды правления, и тихонько свалит со своими дружками, под общий шок и гром фанфар? Уже предвкушаю завтрашнее зрелище.
Он чуть наклонился в мою сторону, прищурился и посмотрел на меня, широко улыбнувшись:
— Такой сюрприз, думаю, все оценят.
А меня резко в жар бросило. Вот просто от одной его улыбки. Като показался мне отчужденным, когда вошел в дом, но теперь это ощущение исчезло. Он же меня любит, вспомнила я, сам сказал. Так чего же так кидает, то в холод, то в жар? Только от одного его присутствия. И почему он не пошел в свой дом?
— Потому что там разместились советники и наши общие друзья, — ответил Като.
Я что, вслух это сказала? Приплыли, белы лебеди. Хранитель глухо рассмеялся:
— Ага, а еще у тебя такое выражение лица, Саша. Чего ты смущаешься?
— Эмм, ничего, — чувствуя, как жаром полыхнули щеки, соскочила с кресла. Что — то как — то резко мы сменили тему. В голову сразу полезли шальные мысли. Я и Като. Вдвоем в доме! Больше никого! А впереди целая ночь! Боже, о чем я думаю вообще?
— Я не смущаюсь.
— Ну, конечно же, нет, — хохотнул Като.
— Я волнуюсь.
Хранителю стало не до смеха. Потому что мой взгляд, видимо, откровенно выражал, о чем именно я волнуюсь. Его глаза стремительно потемнели:
— Подойди ко мне, — прошептал он.
Отрицательно качнув головой, не потому что не хотела подходить, а скорее действительно из-за смущения, которого я не хотела показывать. Даже отступила на шаг назад. В глубине души я понимала, что нас сейчас ничто не сдерживает, что эту ночь мы можем провести вдвоем. Одновременно хотела этого и страшилась. Скажем, не каждый день в меня такие брутальные красавцы влюблялись. Я почувствовала себя старой девой, добравшейся до запретного, от чего щеки еще сильнее заполыхали от развратных картинок, представшими перед глазами.
— Я, пожалуй, спать, — вырвалось у меня изо рта. Да, лучше не искушать судьбу, подумала я и повернулась к лестнице. Но успела пройти только пару ступеней, как руки левира обхватили меня за талию и потянули назад. Как он умудряется подкрадываться так быстро и бесшумно?
— Саашшшаа, — прошептал он мне прямо в ухо и прикусил за мочку. Потом нежно лизнул место укуса и продолжил шепотом, — я не видел тебя так до-о-о-лго, я соскучился.
Меня словно током прошибло от такой откровенной ласки. Руки Като сжались сильнее, он притянул меня к своей груди, и теперь отчетливо ощущала спиной тепло его тела и размеренные удары сердца.
— Всего-то половину дня, — прохрипела я, шумно втягивая воздух, которого вдруг перестало хватать.
— В свете последних событий, это очень много, — Като повернул меня к себе лицом и, придерживая за подбородок, поцеловал. Аккуратно и очень нежно, второй рукой при этом погладил меня между лопаток.
'Охренеть', подумала и целиком отдалась ощущениям. Сама запустила руку ему в волосы, подала корпус вперед, еще сильнее вжимаясь в могучий торс мужчины. Его объятия стали еще теснее, а поцелуй приобрел звериный напор. Одна рука хранителя спустилась со спины чуть ниже, я последовала было за ней, потому что ноги отказались держать, но Като не дал осесть на ступени. Мягко подхватив меня под попу, второй рукой он быстро закинул мою ногу себе на бедро, призывая обнять ногами его талию. Что я и сделала с удовольствием. Я чувствовала, что мы движемся, понимала, что Като несет меня в спальню, и совсем не была против. Его горячие поцелуи туманили голову, и ни одна мысль об отказе от происходящего не выжила, растворяясь в распаляющемся желании.
— Уверена? — прошептал он, опуская меня на прохладные простыни одной рукой, второй при этом сжимая мое бедро. Опять поцеловал, потом чуть отстранился, прикусил кожу на ключице и подул на место укуса. От этого в голове у меня вообще все помутилось.
— Да.
Сомневаюсь, что смогла бы ответить по— другому.
* * *
Стена забвения слабо мерцала, искажая изображение всего, что находилось по другую сторону. Но даже сквозь мутную, волнующуюся пелену были видны огромные скопления вооруженных ящеров, готовых по команде штурмом брать четвертую. Лютиций заводил руками по скалам, и те расступились, освобождая небольшой, не шире пары метров, проход.
— С богом, тьфу, ааа, пошла я, в общем, — сгоряча хлопнула себя по бедру.
Като ободряюще улыбнулся. Он казался очень уверенным в себе, во мне и во всем происходящем. А я робела. По-настоящему так, с дрожащими коленками и холодной испариной на лбу.
— Может, все — таки, я пойду с тобой? — нахмурился хранитель, замечая мою нервозность.
— Даже думать забудь, — отсекла я его колебания, и погладила по плечу. — Разве не ты мысленно пообщался с Ладиром, пока я думала, что вы просто красноречиво молчите? И разве не вы придумали такой шикарный план? И разве не он предупредил, чтобы возле меня в радиусе пары десятков метров не находился никто близкий?
— Я встану неподалеку, — упрямился мой левир.
— И вызовешь лишние подозрения у Прима, — продолжила я, отрицательно мотая головой, — Като, не нервируй меня. Все пойдет по обговоренному плану.
Сила убеждения во мне никакая, но сейчас, видимо, сработала.
— Люблю тебя, Сан. Ничего не бойся, — шепнул он, нежно чмокнул в щечку и подтолкнул к проходу.
Вздохнув, я взяла в руки свиксы, больше для храбрости, чем необходимости и медленно двинулась наружу. Высоко надо мной нависали скалы, давили своей мрачной неприступностью, отгораживали от солнечного света и свежего ветерка, но чуть позади крался Лютик, поддерживая свое волшебство, иначе черные пики давно пронзили бы меня насквозь. Подозреваю, что красный специально сделал проход длинным, чтобы у меня было немного времени настроиться. Только вместо того, чтобы продумывать речь, которую я должна буду задвинуть перед Примом, я постоянно скатывалась в воспоминания о том, что произошло несколько часов назад. И каждое, возникая в сознании размытой, но яркой картинкой, заставляло мои щеки полыхать, а тело отзывалось ноющей истомой.
Это было просто... офигительно! Это было ... Даже не знаю. Никогда бы не подумала, что заниматься этим такой кайф. Я хихикнула. Оказывается, девственностью оссы не страдают. По крайней мере, никакой боли, крови и прочих атрибутов дефлорации я не обнаружила и не ощутила.
— Саша? — отвлек меня Лютик.
— М-м-м?
— Что будет? — в его глазах читалась откровенная тревога, щедро сдобренная нервным непониманием.
— Красный, я сама толком не знаю. Главное делай, как Като говорит и, пока я не подам знак, не убирай тень.
Мы еще утром договорились с хранителем, точнее он меня просветил, что для Ладира стартом послужит мое тело, вступившее в свет Овира. До этого полагалось держать меня в тени.
— А если не сработает? — тяжело вздохнул Лютиций, смыкая смертельные камни за нашими спинами. Родные лица уже давно скрылись за черными камнями, но прохода на ту сторону стражник еще не открыл. Так что сейчас мы находились в небольшой капсуле, движущейся в такт моим шагам.
— Ты не веришь своему Овиру? — нарочито грозно накинулась на беднягу.
— Что ты... — замахал он руками, отчего камни вокруг заходили ходуном. Я пригнулась и пискнула:
— Лютик успокойся, быстро!
Тот встал как вкопанный и замер. Я вытерла выступившую испарину на лбу и покачала головой:
— Что-то ты совсем нервный стал. Поверь, мы сами волнуемся, не нагнетай еще больше.
— Извини, Саша, — еще один тяжелый вздох.
— Лютик, прекращай вздыхать за спиной и выводи меня уже из своих зарослей, — я ласково погладила смертельную каменную колючку и шепотом добавила, — скорей бы уже кончилось все.
Красный еще разок с шумом выпустил воздух из ноздрей и послушно замахал руками, тыкая пальцами по черным камням. Те послушно расступились, открывая воистину захватывающий вид: тусклый свет просыпающихся Овиров охватывал огромное поле, заполненное отрядами чешуйчатых воинов. Значительная часть мертвого леса была вырублена под военный лагерь, и верхушки палаток простирались до самого горизонта, сливаясь в яркую причудливую мозаику. Отряды ящеров, выстроившихся в нескольких сотнях метров от скал, образовывали собой крепкую оборонительную полосу из блестящих доспехов и звенящей массы оружия, различной степени длины, толщины и остроты наконечников. В воздухе витал аромат дыма от костров, к которому примешивался еще какой — то сладковатый, вызывающий непонятную тревогу. Тишина, стоящая над войском, была оглушительной.
