Представители обеих сторон яростно ругались, обвиняя друг друга в том, что оппонент действует по указке купившей его голос фирмы (замечу — вполне справедливо обвиняя), и вытаскивая пуды компромата. Я же еще раз оглядел зал заседаний и с некоторым удивлением отметил, что, по крайней мере, одно изменение привычной картины ранее оставалось мной не замечено: на моей стороне, где сидели "заседатели Визенгамота по праву Крови", было занято место, пустовавшее, дай Мерлин памяти, вот уже несколько десятков лет. По крайней мере, я не помню, чтобы старый Карактак Бёрк выползал из своей норы после того заседания, на котором меня представили Визенгамоту в качестве главы Дома Малфой. Было это уже после войны, когда наш Темный лорд — пал, но все-таки...
Я пригляделся. Старик выглядел на удивление неплохо. Хотя в лавке*, как и в Визенгамоте, он не появлялся довольно-таки давно, но стоит иметь в виду, что лавка для Карактака — не более, чем хобби. Основные доходы он имеет совсем от других операций.
Впрочем, не так давно по Лютному стали ходить смутные и неясные слухи, что кто-то сумел изрядно вскрыть кубышку старого Бёрка, подняв некий давно позабытый договор, и вытряхнув не только основную сумму долга, но и проценты, и изрядную пеню. А Карактак всегда уважал тех, у кого получается выставить его из монет. Вот только последним, кто сумел с ним так обойтись — был наш Темный лорд во времена его наибольшей силы и славы. И, судя по тому, что Карактак выполз-таки из своего дома, где он довольно-таки успешно притворялся старой и беспомощной развалиной (неудивительно в его-то сто пятьдесят пять лет), и явился на заседание — он надеется увидеть столь уважаемую им личность.
/*Прим. автора: имеется в виду та самая лавка "Борджин и Бёрк" в Лютном, сыгравшая роль в самых разных событиях канона*/
Так... А куда это он смотрит? Неужели — на Поттера? Хотя... Если парнишка решил взыскать старые долги, то мог и найти какой-то договор с Бёрками. Но вот чтобы стары Каракурт не сумет отбиться от наезда... За этим мальчишкой должен стоять кто-то весьма и весьма серьезный. Кажется, покровитель моего сына решил продемонстрировать когти...
Это будет любопытно.
Между тем, скандал закончился, и объявили голосование. Как и ожидалось, "за" внесение изменений проголосовало большинство присутствующих, но вот до квалифицированного большинства в две трети голосов было ой как далеко*. Так что решение было объявлено "не принятым". Что ж. Думаю, это была не последняя попытка. Может, когда и повезет.
/*Прим. автора: вообще-то в британском парламенте нет ни кворума, ни "квалифицированного большинства". Но у нас АУ, да и Визенгамот — не парламент*/
— Следующий проект представлен достопочтенным Питером Хайнсом, — полукровка, раньше безоговорочно поддерживавший Дамблдора, но история с судом над Поттером и Грейнджер, показала, что он, похоже, переметнулся в лагерь Дароу. Интересно... Что у нас там? Признаться, на рядовых заседаниях редко встречается что-то интересное. Но, сейчас я, кажется, прохлопал ушами что-то любопытное... — Проект решения Визенгамота "О внесении изменений и дополнений в Постановление Визенгамота "О защите детства". Мистер Хайнс, прошу Вас.
Верховный чародей торжественно уселся на свое место, и к трибуне вышел Питер Хайнс. Выглядел он... не слишком здорово. Кажется, история с попыткой лишить Дом Поттер права Покровительства Грейнджер — сильно ударила по раскольникам. Хотя конкретно Питер из своего кресла и не вылетел, не в пример некоторым иным, но пережить гнев Верховного чародея без потерь — не удалось и ему.
— Уважаемые заседатели, уважаемый Верховный чародей, — а вот тут Питер съежился и покосился в сторону Поттера. В глазах выступающего мелькнул страх. Кажется, он не предполагал, что обосновывать свой бред ему придется в присутствии главы Дома Поттер. Похоже, что Дамблдор придумал, как одним махом решить сразу несколько проблем. Ведь повестку заседания формируют министр Фадж, глава ДМП и... Верховный чародей Визенгамота. Так что добавление в сегодняшнее заседание выступления этого придурка — не может быть случайностью. — ...считаю необходимым внести изменения в Постановление нашего собрания "О защите детства". Необходимо окончательно запретить и избыть из нашего общества такую позорную традицию, как Покровительство, унижающую человеческое достоинство детей и ограничивающую их в выборе будущего!
Да что же этот Дароу никак не уймется? Хотя... Я еще раз оглядел присутствующих, прикинул расклад голосов... Пожалуй, это не сам Дароу выпендрился, а некоторые его сторонники возмещают недостаток ума — двойным усердием. Возможно, именно из-за этой особенности Питер и не лишился кресла. Такой союзник — вполне стоит пары-тройки врагов.
Между тем, мистер Хайнс закончил выступление, и удалился с трибуны. Дамблдор объявил о начале прений. Я уже собирался поднять руку, демонстрируя желание высказаться по сути данного вопроса, когда услышал голос Поттера, негромкий, но и не считающийся с тем, что его могут услышать:
— Профессор, можно?
Северус кивнул, и мальчишка двинулся по проходу под удивленными, восхищенными и даже ненавидящими взглядами. Держался он... неплохо, хотя и видно было, что главе Дома Поттер и Дома Блэк несколько неуютно такое всеобщее внимание, хотя он и не в первый раз выступает перед Визенгамотом. Впрочем, заметить признаки некоторой неуверенности и смущения мог бы только наметанный взгляд, каковым большинство присутствующих, в основном — клиентов тех или иных политических лидеров, призванных создавать массовку, а не играть самостоятельную роль, не располагало. Так что неуверенность мальчишки могли заметить разве что несколько заседателей из присутствующих сегодня.
— Уважаемые заседатели, — начал Поттер. — В прежней форме Покровительство действительно было небезопасно. В частности, "добровольное согласие" покровительствуемого могло быть вырвано шантажом, насилием, принуждающими заклятьями или зельями. Но министерство, — Поттер кивнул в сторону приосанившегося Фаджа, — и наше собрание своевременно и мудро приняло постановление "О защите детства", которым запретило забирать детей из семьи и требовать клятвы верности в обмен на Покровительство, — из-за чего эта практика и оказалась практически прекращена... и, похоже, зря. — Так что теперь Покровительство действительно является добровольным выбором, и не несет какой-либо угрозы достоинству детей и никак не ограничивает их выбор, зато дает многое в области доступа к информации, юридической и медицинской помощи. Исходя из этого, я считаю необходимым предложение мистера Хайнса — отклонить и, решением Визенгамота, запретить поднимать этот вопрос на заседаниях нашего собрания в будущем.
Хм... То, что предложение Хайнса — провалят, это уже очевидно. Против Мальчика-который-Выжил сейчас выступать не рискнут. А вот насчет решения о запрете поднимать этот вопрос в будущем... Тут нужно квалифицированное большинство. Хотя... Вряд ли Дамблдор решит показать Поттеру свое двуличие или же некомпетентность. Так что он проголосует "за" предложение Дома Поттер, и своей фракции руки выкрутит. Надо только устроить перерыв для обсуждения... И, заодно — своих уломать, Вальпургиевых рыцарей, которые, как известно немногим, "бывшими" — не бывают.
Поднимаю руку, и выхожу к трибуне.
— Аргументы главы Дома Поттер представляются мне убедительными. Но я считаю, что такое решение требует тщательного и всестороннего обдумывания. Поэтому я предлагаю сделать перерыв и вернуться к обсуждению через час.
Глава 87. Заседание. Часть вторая
Часовой перерыв пошел на пользу. Люциус интриговал, запугивал, льстил, раздавал взятки и обещания... В общем, к концу часа чистокровная фракция была готова дружным строем голосовать "за" мое предложение, включая запрет поднимать этот вопрос в будущем. Правда, этого все равно не хватало бы для получения квалифицированного большинства... если бы на светлой стороне Дамблдор не занимался тем же самым. Точнее — не проделал бы эту работу еще перед началом заседания. Так что, по окончании перерыва, Визенгамот, квалифицированным большинством голосов, признал традицию Покровительства — соответствующей всему, чему только можно, и посягательства на нее — недопустимыми. Правда, для некоторых "серых", то есть — нейтральных заседателей, а также представителей министерства магии, подобный черно-белый альянс, судя по всему, оказался некоторым сюрпризом. Впрочем, используя предзнание, можно было предположить, что, с одной стороны, готовится "самострел" Дамблдора, чтобы в критический момент сложить с себя полномочия. Тогда и ответственность за прогнозируемый провал подготовки к возобновлению Войны Темного лорда и все неизбежные ошибки и провалы начального периода лягут на "действующую на тот момент администрацию". А с другой стороны — подобный финт ушами позволит после войны добросить соответствующих красок в образ аристократической партии. "Мы им протянули руку, помогли протолкнуть через Визенгамот нужные законы им, а они вот как нас отблагодарили".
Следующим вопросом, подлежащим рассмотрению на заседании, было как раз предложение дома Поттер "О внесении изменений и дополнений в постановление Визенгамота "О запрете темной магии". Люциус Малфой выступал красиво и убедительно. Он ссылался на прецеденты и решения судов более низкого уровня, вспоминал о ситуациях, в которых использование магии крови могло бы спасти многие жизни, говорил о том, как несправедливо относить поисковые и медицинские заклинания и ритуалы к черной магии, основываясь исключительно на том формальном признаке, что для их использования нужна кровь. В общем, если бы он выступал перед незаинтересованным и компетентным собранием, положительный результат голосования был бы обеспечен одной этой речью. Но, разумеется, в нашем случае этого было недостаточно. Визенгамот был сборищем более чем пристрастным, а о средней компетентности его участников можно было высказываться разве что в тех самых выражениях, произнесение которых было запрещено в британском парламенте, за что они и называются "непарламентскими". Так что, когда Люциус Малфой отправился на свое место, я попросил слова, удачно вклинившись перед Эйвери, чья речь вряд ли могла что-то добавить к искрометной риторике Малфоя, зато рисковала вызвать сплочение Светлых.
— Господа заседатели, — обратился я к присутствующим, — должен сказать, что в том виде, в каком это предложение представлено Домом Малфой, — оно является несправедливым и дискриминационным, — Люциус посмотрел на меня с глубоким удивлением. — Информация о магии крови и заклинаниях, предназначенных для использования в медицине и для поиска, даже тех, которые не представляют собой родовые секреты — не является общедоступной. Книги — уничтожены, знатоки заклятий и ритуалов — скрываются. Таким образом, предложение откроет доступ к эффективным медицинским и поисковым процедурам только для чистокровных аристократов, игнорируя нужды полукровок и магглорожденных, то есть — большей части нашего общества. Так что я предлагаю дополнить проект главы Дома Малфой объявлением амнистии по всем случаям, связанным с применением магии крови в медицине и спасательных операциях. А также от имени нашего собрания обратиться к Попечительскому совету с предложением ввести в число изучаемых предметов "Основы магической медицины", куда, по примеру курса ЗоТИ свести зелья и заклинания, сейчас разбираемые на трех курсах (зелья, чары и трансфигурация), и подробно разбирать их применение именно с точки зрения восстановления здоровья. Тогда старшекурсникам, желающим углубенно изучать данную дисциплину, и имеющим в ней высокие оценки — можно будет преподать и те заклинания, ритуалы и зелья, разрешение на которые мы сегодня обсуждаем. Это позволит нивелировать дискриминационный характер предлагаемых изменений, а, со временем, и распространением знаний в данной, выведенной из-под запрета, области — и свести его к тому минимуму, который наблюдается и в прочих областях магического знания, но, при этом, не затрагивая интересов и тайн старых семейств. У меня — все.
Выступление мое вызвало небольшой скандал. Светлым дико не нравилась идея амнистии, и, особенно, то, что глава такого светлого рода, как Поттер — посмел поддержать предложение о смягчении ограничений на темную магию. Темных, в свою очередь, не порадовало то, что я, "мальчишка и магглолюбец" осмелился предлагать поправки к тому, что предложил сам Малфой. Спокойными оставались только два небольших островка: собственно, сам Малфой, Дамблдор и их свитские.
Когда порядок в зале удалось восстановить, к трибуне снова вышел Люциус Малфой.
— Я благодарен главе дома Поттер...
— Он не глава, а только наследник! — раздался "неорганизованный выкрик с места", на который Люциус среагировал немедленно:
— Мистер Хувер, — Люциус голосом выделил обращение "мистер" к одному из представителей министерства в Визенгамоте, подчеркивая, что тот не является ни главой Дома, ни его наследником, а всего лишь "обычный гражданин". Джон Хувер скривился. Ему это напоминание почему-то не понравилось. — Насколько я помню, Вы присутствовали на обоих заседаниях Визенгамота, где Хранитель Справедливости дважды признал Гарольда Поттер главой Дома. Впрочем, если у Вас имеется свое мнение по этому поводу, Вы можете обратиться к Хранителю Справедливости и изложить ему свои доводы. Без сомнения, он Вас с интересом выслушает, и определит... так сказать, "отмерит и взвесит". Ну же!
Однако, вместо того, чтобы выйти туда, откуда поднимался к уважаемому собранию заклятый камень, министерский чиновник как-то не спешил. Напротив — он почему-то побледнел и вжался в кресло. Видимо, судьба того, кто попытался оформить опеку над состоянием Блэков — оказалась достаточно показательна.
— Ну, а раз мы разобрались в этой формальности, — продолжил Люциус, — Позвольте мне вернуться к исходной теме. Как я уже сказал, я благодарен главе Дома Поттер за указание на ошибку. И призываю уважаемых заседателей Визенгамота проголосовать за мое предложение, с поправками, внесенным главой Гарольдом. А также — проголосовать за обращение к Попечительскому совету Хогвартса с предложением ввести новый предмет.
Разумеется, на этом ничего не завершилось. Прения продолжались еще два часа, причем, на последнем этапе основным возражением светлой стороны было "у бедных детей и так много занятий, куда им еще один предмет?" Правда, прежде, чем прийти к этой ситуации, Дамблдору удалось выбросить из предложенного Люциусом текста упоминание о поисковой магии, мотивировав это тем, что подобное может быть использовано для нарушения приватности и вмешательства в частную жизнь. Я вспомнил историю с бесчисленными совами, так и не случившуюся в этой реальности, и непроизвольно усомнился в таком уж уважении Дамблдора к чужой частной жизни. Но, как бы то ни было, продавить поправку в полном виде не предполагал ни я, ни Малфой, так что оговорка о поисковой магии туда была воткнута специально, чтобы было в чем уступить. В сущности, такой же характер носило и мое предложение амнистии, но, как ни странно, Дамблдор на это не отреагировал, и предложил проголосовать "за" предложение Малфоя с моей правкой.
