Школьный демон. Курс четвертый

Глава 1. Скандал. (Люциус Малфой)

Летние каникулы начались со скандала. Вначале некий совестливый и неравнодушный гражданин, изучая современную историю Магической Британии наткнулся на любопытный факт: оказывается, как раз незадолго до знаменитой эпидемии драконьей оспы, от которой серьезно пострадали многие уважаемые семейства, Министерство в лице Отдела Тайн конфисковало у семейства Розье любопытный артефакт, заклятый на крови... и вполне способный справиться с эпидемией в зародыше. Вот только когда те же Розье обратились к Министерству с просьбой разрешить использование этого артефакта под присмотром министерских магов, решение этого вопроса, составление сопроводительных записок, сопроводительных отписок и прочих бумаг заняло столько времени, что к моменту, когда разрешение было готово вот-вот появиться, эпидемия закончилась сама собой, унеся, как уже было сказано, множество жизней. Данный совестливый и неравнодушный, хотя и пожелавший остаться неизвестным, гражданин не поленился опубликовать данную историю и следующие из нее выводы в "Ежедневном пророке". Громыхнуло. Правда, громыхнуло пока несильно: всего-то на три дня Министерство оказалось погребено под горой Громовещателей, которые несли в здание все новые и новые совы.

Когда же министерские чиновники вздохнули было с облегчением, волна скандала поднялась еще выше. Правда, сначала никто не связал ее с историей эпидемии: Мистер Бартемиус Крауч публично выступил с сенсационным заявлением:

— Господа, — объявил он на специально созванном открытом заседании Визенгамота, — недавно выяснилось, что Министерство совершило страшную ошибку, и, возможно, двенадцать лет провел в Азкабане невиновный! — Это вызвало определенный интерес у зевающего собрания. Признавать ошибки и каяться в грехах, тем более — публично, было как-то не принято. А кто именно был главой ДМП двенадцать лет назад — многие хорошо помнили. — Недавно в мой дом попыталась пробраться крыса. Ее поведение привлекло мое внимание, и я использовал выявляющее анимагов заклинание. Впрочем, уверен я не был, и потому был несколько удивлен, когда заклинание все-таки сработало. А еще больше я был... нет, "удивлен" — это, определенно, не подходящее слово. Я был поражен и шокирован тем, что этой крысой оказался кавалер Ордена Мерлина первой степени, Питер Питтегрю, — зал охнул. Многие из присутствующих — присутствовали и на том заседании, когда этот орден Питеру был присужден... посмертно.

— Как же так? — выкрикнул кто-то с места. — Неужели это не выяснилось, когда судили Блэка?

— К сожалению, — склонил голову Крауч, — когда мистер Блэк был брошен в тюрьму, я, по семейным обстоятельствам был... недееспособен.

— Каждый день в хлам ужирался, до бредовых видений, — шепнул возле моего плеча Уолден. — В общем-то, я его понимаю... Если бы пришлось так вот... собственного сына... Я бы наверное, вообще спился. Или с собой покончил. Кремень-человек. Хотя и враг.

— Когда же я вновь сумел вернуться к исполнению своих обязанностей, то был уже вполне справедливо смещен с поста главы ДМП, да и, признаться, я просто не мог представить, что последнего представителя главной ветви такого видного, хотя и темного семейства, как Блэки, можно кинуть в Азкабан без суда, так же, как не мог бы представить себе спуск на воду линкора без днища.

— О чем это он? — спросил у меня МакНейр.

Я пожал плечами. Крауч явно кого-то цитировал... но вот кого именно — я так и не понял*.

/*Прим. автора: Уинстон Черчилль "Вторая мировая война. Мемуары. Том 1" Речь идет о сдаче Сингапура: "Я это пишу вовсе не для того, чтобы как-то оправдаться. Я должен был все это знать. Мои советники должны были знать, они обязаны были информировать меня, а я должен был спрашивать у них. Я не спрашивал об этом, хотя и задавал тысячи других вопросов, потому что мысль о том, что Сингапур может не иметь обороны с суши, просто не приходила мне в голову, как, скажем, не могла прийти в голову мысль о возможности спуска на воду линкора без днища"*/

— И что дальше? — задал вопрос другой голос из зала. Признаться, мне было недосуг высматривать, кто именно это было... да и, подозреваю, никому из остальных тоже не было до этого дела. Вопрос вертелся на языке слишком у многих.

— Я допросил Питтегрю, и выяснил, что, по крайней мере, главное обвинение против Блэка — было ложным. Он не предавал Поттеров и не приводил к их порогу Того-кого-нельзя-называть. Это сделал Питтегрю!

Зал охнул.

— Как же так? — спросил, поднявшись со своего места Амос Диггори. — Получается, что Блэк — невиновен?

Крауч пожал плечами.

— Может — да, может — нет. Кто там произнес заклятье, приведшее к гибели двенадцати магглов — не помнит и сам Питтегрю. Но, исходя из принципа разумного сомнения и в отсутствие других доказательств — мы должны признать, что существует как минимум одна версия, не включающая в себя виновность Сириуса, и, следовательно, должны признать его невиновным. Равно как и не можем обвинить в этом преступлении Питтегрю — на основании, что версия о виновности Блэка так же не может быть опровергнута.

— Да плевать на этих магглов! — снова вскочил усевшийся было Диггори. — Если Блэк не предавал — его надо...

— Он должен быть полностью реабилитировал, — кивнул Крауч, — а его наследникам — выплачена соответствующая компенсация.

Лицо Фаджа исказилось. Компенсация за двенадцать лет Азкабана обещала быть просто баснословной.

— Мистер Крауч, — начал он. — Аврорат и Департамент магического правопорядка...

— К аврорату не может быть никаких претензий, — перебил его Крауч. — Авроры выполнили свою задачу: захватили подозрительного волшебника, после магической схватки на глазах у магглов, провели первичный опрос и доставили его в департамент, где и поместили в камеру предварительного заключения для продолжения следственных действий. Тут они были в своем праве. А вот кто отдал приказ о переводе мистера Блэка в Азкабан — я так и не нашел. Более того, такового приказа вообще нет в архиве Аврората и Департамента магического правопорядка. Есть только служебная записка о том, что "заключенный"... обратите внимание — "заключенный", а не "задержанный", Сириус Блэк доставлен в Азкабан. Кем и по чьему именно приказу — не сказано. Дата на данной служебной записке — 10 ноября 1981 года, то есть — через три дня после моего увольнения.

Некоторое время после этого Министр и главы департаментов пытались отфутболить "Дело Блэка", и, соответственно, необходимость платить компенсацию, друг другу. В конце концов, они пришли к выводу, что вся эта некрасивая история — дело рук неких неназванных сторонников Темного лорда, пытавшихся выгородить Петтигрю. Пришлось встать и напомнить собранию, что наследником Блэка, и, соответственно — потенциальным получателем компенсации, является никто иной, как Гарри Поттер, национальный герой, Мальчик-который-Выжил и так далее... Процесс отфутболивания замер. Заикнуться о невыплате денег сироте с такой фамилией... Это представляло нешуточную опасность не только для политической карьеры, но и для жизни. Разъяренная толпа может и порвать на сотню маленьких фаджиков.

Я же сел и задумался: ситуация была... многообещающая. Сейчас в Министерстве явно развернется охота на ведьм с навешиванием на неугодных всех собак. Пожалуй, на освободившиеся места можно будет протолкнуть кое-каких людей, которые будут мне сильно обязаны... На величественном лице Дамблдора нельзя было прочесть ничего. Не удержал он эту маску буквально на секунду в начале выступления Крауча. Но из этого можно было сделать вывод, что к данному скандалу директор Хогвартса не имеет отношения. Правда, сейчас он, как и я, наверняка просчитывал, как повернуть ситуацию в свою пользу, и какие места поддаются освобождению с целью замены имеющихся нейтралов и противников своими людьми.

Стремясь ослабить влияние предыдущих скандалов, Фадж решил спровоцировать собственный. Он спустил с поводка главное пугало — Риту Скитер и скомандовал "Фас!" Та немедленно подхватила свои главные орудия труда — большое ведро с... скажем так — отходами и широкую кисть, и со всем энтузиазмом кинулась выполнять полученную команду. Тьма опустилась на политический Олимп Магической Британии, и в этой тьме раздавались стоны, плач и скрежет зубовный.

И первым делом Скитер, неизвестно каким образом, но раскопала события, сподвигнувшие Бартемиуса Крауча к неудержимому раскаянию. Оказалось, что поместье Краучей действительно посетили с анонимным визитом некие личности, всячески постаравшиеся эту самую анонимность сохранить. Вот только вместо того, чтобы что-то украсть, они, напротив, оставили на столе, на самом видном месте, парализованную крысу и записку, в которой была описана давняя, но не потерявшая неприглядности история. Завершалась же записка и вовсе прозрачным намеком на то, что "информация все равно всплывет, рано или поздно, так или иначе", и что "бороться с водоворотом — занятие не особо осмысленное, и гораздо разумнее — нырнуть поглубже, с тем, чтобы там, где течение ослабеет, можно было спокойно отплыть в сторону".

В ответ на эти обвинения, Крауч, пойманный Скитер прямо в атриуме министерства, пожал плечами, с достоинством ответил, что не видит, в чем, собственно, суть обвинений. Что основные события он на заседании Визенгамота передал верно, а то, что о чем-то умолчал... так если он будет рассказывать все, что ему известно — то любое заседание с его участием продлиться не менее года. Подобное маневрирование не пришлось по вкусу читающей публике... но Крауч мог себе это позволить. "Глава Депортамента по международному сотрудничеству" — не было выборной должностью, да и толпы желающих занять этот высокий, но бесперспективный, зато крайне хлопотный пост — не наблюдалось. Так что Крауч мог себе позволить еще и не такое.

Еще одна новость, так же раскопанная Ритой на этом фоне решительно потерялась. Скандал в благородном доме Лонгботтомов был интересен исключительно домовитым кумушкам.

Алиса Лонгботтом, окончив курс лечения в госпитале св. Мунго, вернулась домой, и пожелала расспросить своего сына о том, как ему жилось все эти годы... После бесхитростного рассказа доброго ребенка, аврор в отставке ласково поправила на нем одеяло и твердым шагом поднялась на этаж выше. Там у нее состоялся крупный разговор со свекровью и гостившим в доме господином Элджерноном Кроукером. По итогам этого разговора достопочтенный господин Кроукер вознамерился то ли научиться летать без метлы, подобно Тому-о-ком-не-стоит-говорить, то ли решил обрести крылатую анимоформу. В общем, мистер Элджернон ласточкой вылетел из окна четвертого этажа. К сожалению, попытка продвинуть мировую магию окончилась решительной неудачей — при приземлении смелый экспериментатор сломал палочку, нос, ключицу, три ребра и левую руку. Правда, отдельные несознательные свидетели настаивали, что двойной перелом палочки господин Кроукер заработал до того, как решился на столь храбрый поступок, и что обломки выкинула в окно вслед за гостем достопочтенная миссис Френк Лонгботтом. Когда же господина Кроукера откачали в св. Мунго, он первым делом заявил, что не имеет никаких претензий к благородному дому Лонгботтомов и его представителям, и, тем более — представительницам. Так же было замечено, что на последовавшем за данным разговором с родственниками собрании Благотворительного комитета, леди Августа Лонгботтом присутствовала без своей любимой шляпы с чучелом грифа.

Последовали и другие разоблачения. В частности, выяснилось, что некоторые из артефактов, конфискованных у чистокровных семейств, были исследованы без надлежащего соблюдения осторожности, что привело к гибели нескольких видных исследователей и замечательных волшебников. В частности, пострадала жена редактора "Придиры" — Селеста Лавгуд. Скандал разрастался. Под его прикрытием нам, аристократической фракции, удалось пропихнуть закон "О неизъятии семейных и родовых артефактов", мотивируя это заботой о безопасности простых волшебников, которые могли подпасть под удар в результате неумелого обращения с родовыми артефактами. Правда, пришлось вписать право сотрудников Отдела тайн на ознакомление с артефактами и уничтожение особо опасных, но это право удалось обставить такими условиями, что прибегнуть к нему стало практически невозможно.

Дамблдор и его партия, пользуясь ослаблением позиций Министерства, сковырнули несколько мешающих им чиновников, проведя на их место своих людей. Не то, чтобы мы не пытались этому сопротивляться... Но ситуация сложилась так, что не бросить Дамблдору кость мы просто не могли. Впрочем, пара особенно раздражающих стариков из нейтралов лишилась своих должностей в пользу наших людей. Само Министерство лихорадило. Не примкнувшие к одной из сторон противостояния волшебники спешно искали себе покровителей. Примкнувшие — взывали о помощи, либо сами старались сковырнуть противников своей фракции. Кресло Фаджа отчетливо шаталось, но в сложившейся обстановке я находил необходимым поддержать его, чтобы избежать прямого столкновения с Дамблдором. Зато в его фракцию удалось внедрить несколько агентов: якобы нейтральных молодых людей, занявших освободившиеся в результате ведомственной склоки посты. Внешне они были полностью лояльны Фаджу, но на самом деле — верны идеологии аристократии, и понимали, что демократия — невозможна просто потому, что несовместима с понятием "государственная тайна" и многими другими. А значит, те, кто говорят о "демократии" — стремятся просто перетянуть одеяло на себя, и стать новой аристократией самим. И, не обладая достаточно громкими фамилиями и связями, данные молодые люди примкнули к нам либо по идейным соображениям, либо, понимая, что ловцы удачи в мутной воде с большей вероятностью пожертвуют своими последователями, чем сторонники предсказуемого курса и дворянской чести.

Разумеется, все стороны столь внезапно обострившегося конфликта старательно рыли носом землю и просеивали груды фактов в поисках того, кто заварил эту кашу, а, заодно — по мере сил и возможностей мешали друг другу. Впрочем, несмотря на все приложенные усилия, результат оставался околонулевым. Нет, кое-что выяснить удалось. В частности, "совестливым и неравнодушным гражданином" оказался некий Джон Готсторп, стажер в госпитале святого Мунго. В поисках материала для дипломной работы он получил доступ к архивам министерства, и, перекапывая их — наткнулся на исходные данные. Но вот как косноязычному и необщительному молодому человеку, витающему большую часть времени где-то среди медицинских заклятий и артефактов, удалось написать статью, прочитанную множеством домохозяек, ремесленников и прочих полезных членов общества, а не понятную исключительно медикам? И, главное — как получилось, что статью приняли в "Ежедневном пророке", и даже напечатали?

Удалось также выяснить, что один из редакторов "Ежедневного пророка", пожилой и одинокий волшебник, до этого едва сводивший концы с концами, внезапно получил возможность осуществить свою давнюю мечту и уехал в Австралию, где следы его надежно затерялись. Когда авроры, расследующие дело "О взяточничестве, коррупции и разглашении сведений, составляющих государственную тайну", ворвались в его дом — тот оказался девственно чист, а над самим домом был проведен ритуал "Отречения". Так что, хотя недвижимость и оставалась формально в собственности исчезнувшего редактора, но провести по ней магический поиск — не удалось. Зато, когда по приказу Фаджа дом попытались арестовать — тут же всплыл иск от Гринготтса. Оказывается, мистер Эверетт Бейли перед отъездом, взял кредит у гоблинов под залог недвижимости, и уже успел просрочить два платежа. Так что право преимущественного выкупа было именно за банком. Очередной скандал и судебная тяжба с гоблинами намертво отвлекли внимание как Фаджа, так и Дамблдора, и под шумок мне удалось провернуть пару маневров, не принесших, впрочем, ожидаемого успеха. Возможно, Дамблдор был не настолько увлечен склокой с Гринготтсом? Впрочем, я хорошо подстраховался на случай неудачи, так что она не принесла серьезных проблем.

И вот, после двух недель безуспешных поисков и отчаянной грызни я сделал то, с чего, возможно, стоило бы начать: уселся в кресло и задумался. Крепко задумался. Я более-менее представлял себе действия свои и своей фракции, несколько хуже, но хотя бы в общих чертах — действия Фаджа, Дамблдора и десятка независимых игроков и считающих себя таковыми. Но вот кого я совершенно не видел в сложившейся картине — так это нового Темного лорда, которому принес присягу мой сын. Возможно ли, что отсутствие следов — само по себе было следом, и что новый Лорд покинул уровень маневрирования внутри Хогвартса и вмешался в игру большего масштаба?

— Добби! — позвал я, и домовик немедленно явился на мой зов. — Сообщи... — я схватил себя за язык. А что, собственно, сейчас даст разговор с Драко? В любом случае он сделает большие глаза и скажет, что в игру такого уровня его не посвящают. И у меня нет никаких аргументов, которыми можно было бы припереть его к стене. А значит... — Сообщи леди Нарциссе, что ее супруг желает видеть ее в Северной спальне примерно через час.

К Мордреду все! В конце концов, имею я право немного отдохнуть?!

Глава 2. Тайные пружины.

Я сидел в заклинательном зале цитадели Тьмы, и флегматично метал ножи в укрепленную на дальней стене мишень. Поскольку оборотом я не воспользовался, то мишень видел, мягко говоря, не слишком отчетливо, и ножи располагались в мишени причудливым, хаотическим образом. Миа устроилась неподалеку, обложившись горой кристаллов-воспоминаний с отчетами членов Рассвета и рассказами товарищей по Внутреннему кругу. Я вот уже несколько раз предлагал девочке свою помощь, но она каждый раз отказывалась, заявляя, что как Аналитик и Глава ковена — должна разобраться сама. Возражать я, в принципе не собирался, но время от времени почти насильно вытаскивал Миа из дома, и выводил на прогулку. И тогда мы гонялись друг за другом, шутили и дурачились, наслаждаясь приятным летним ветерком и хорошей погодой, которая, против обыкновения, стояла вот уже полторы недели.

Банг! Очередной клинок вошел в мишень. И в этот момент Миа весело хихикнула. Я обернулся посмотреть: что ее так развеселило? Однако, вид девочки, парящей в воздухе и окруженной водоворотами из цепочек кристаллов, в которых ориентировалась только она сама, отправил меня в состояние неконтролируемого умиления. Так что я воспарил повыше, кувыркнулся через голову, и улегся на живот, весело болтая ногами.

Миа, заметив, что я ее разглядываю, поднялась на ноги, и, не опускаясь на пол, сделала несколько танцевальных па. Кристаллы-воспоминания закружились вокруг нее, взблескивая разноцветными гранями. Правда один из камней так и остался у нее в руке. Я потянулся к нему мыслью, и с удивлением осознал, что это — один из моих.

— Что в моей памяти тебя так порадовало? — заинтересовался я. Миа еще раз прыснула.

— Я еще раз просмотрела, как Дамблдор убеждал тебя, что лже-Трикси не просто регрессировала, но подверглась настоящей мутации под действием коварного Хаоса, и как ты с этим соглашался...

— Говорить правду — легко и приятно, — кивнул я. — А когда собеседник сам вешает эту самую правду себе на уши — так и вдвойне. Она ведь действительно "мутировала под действием Хаоса". А то, что в роли проводника силы выступил Ару — так это уже детали. Мелкие и незначительные. Тем более, что его воздействие только взорвало личность-маску... ну и исходную личность этой самой Мэри Альверстон — тоже потрепало изрядно. А вот обломки весьма удачно сложились в эту самую "Марту". Так что пусть теперь Дамблдор разбирается...

— А он не найдет в воспоминаниях Марты нашу Трикси? — заинтересовалась Миа.

— Найдет, обязательно найдет, — ответил я. — Кошмарные видения с образом Беллатрикс Лестрейндж присутствуют в основе сознания Марты. Но, как и положено видениям — они смутны и размыты. Так что воспоминания о том, как Трикси пытает и угрожает поглотить Марту — вполне спокойно можно будет интерпретировать как смесь настоящих воспоминаний Мэри и иллюзий, возникших во время наложения психической маски, без которой принять Мэри Альверстон за Беллатрикс Лестрейндж — было бы затруднительно.

— Настоящих воспоминаний? — заинтересовалась Миа.

— Ах, да, — треснул я себя по лбу. — Ты же не слышала... — Девочка смущенно потупилась. Кажется, она чувствовала себя виноватой, что не смогла поддержать меня в тот раз. Я сделал широкий гребок, и подплыл к ней поближе, успокаивающе обнимая. Если бы она не ушла сама — я отослал бы ее. Незачем ей на такое смотреть. Пусть пользуется выжимкой уже добытой информации. Выбивать ее лично — не дело аналитика. — Мэри выбрали на эту роль не просто так. Она уже встречалась с Трикси. Но Мэри повезло: когда допрос только начался, авроры атаковали одну из баз Вальпургиевых рыцарей, и Трикси срочно отозвали. А когда битва закончилась, а ее участники немного пришли в себя — Мэри уже спасли. Однако впечатления она получила... яркие. Так что присутствию в ее сознании воспоминаний о том, как ее пытает страшная Лестрейндж — никто не удивится.

— Ага... — кивнула Миа и потянулась за следующим кристаллом. — Ого! — вскрикнула она, только взяв его в руки.

— Что? — заинтересовался я.

— ...а я никогда и не думала, что отец Драко может быть не умен...

— Вычислил? — спросил я.

— Пока что только то, кто стоит за скандалами с Блэком и драконьей оспой, — ответила Миа. — О составе Рассвета и его Ложах — пока еще не догадывается... или, по крайней мере — не говорит об этом с сыном.

Некоторое время после этого Миа молча разбирала кристаллы, время от времени делая пометки в Черном когитаторе, который я торжественно передал ей, как Хранительнице крови и Аналитику Дома Блэк. Заметки в планшете потерявшегося в варпе Навигатора были удобны тем, что принципы построения системы, и даже алфавит Высокого готика были чужды текущему времени. Так что если даже кто-то заполучит себе эту вещицу (чего мы всячески постараемся не допустить), выудить из нее информацию — будет не так-то просто.

— Ну вот, как-то так... — сказала Миа, отложив когитатор в сторону. Дух Машины, уже привычный к общению с девочкой, удержал планшет от падения, и теперь он важно плавал среди кристаллов.

— Подготовила задания к сегодняшнему собранию? — поинтересовался я?

— Да... почти все, — спокойно ответила она.

Почти? Такое было не в ее характере, и я внимательно посмотрел на Миа.

— Ну... — замялась она. — Я просто не знаю: стоит ли вербовать Невилла? Или пусть остается внешним игроком?

— Я был бы за последний вариант, — Миа скривилась: идея ей почему-то не нравилась, — если бы у Невилла был шанс остаться "игроком". Но увы. Либо он будет нашей фигурой с перспективой превращения в игрока, либо — пешкой директора с перспективой, что им пожертвуют.

— Вот и отлично! — Миа расцвела. — Куда приглашаем? В нашу компанию? Или в Рассвет?

— Ну, — улыбнулся я, — сюда его приглашать явно преждевременно...

— Почему? — удивилась Миа. — Ведь мадам Лестрейндж "была под Империо"... и это она даже под веритасериум скажет! Да и зелье готовить надо... по-настоящему.

— Зато в Хогвартс уже уехала Марта Олдридж, переведенная из Дурмстранга, которой директор сейчас ищет варианты для проживания.

— Ой... — Миа закрыла себе рот двумя руками. — Не подумала... Ведь только что же об этом говорили!

— Мне и круче доводилось косячить, — пожал плечами я. — Да и никаких неприятностей это не доставило.

— Но все равно, я...

— Давай договоримся, — прервал я зарождающуюся истерику. — Ты теперь тоже будешь присматривать за мной, и если я допущу ошибку — ты прямо об этом скажешь.

— Давай, — грустно согласилась девочка, но потом внезапно вспыхнула пониманием. — Вот только если ты сейчас думаешь о том, какой бы косяк утворить так, чтобы я это заметила — то ты допускаешь ошибку прямо сейчас!

Мне осталось только развести руками: логика Аналитика была безупречна. Я действительно об этом думал.

— И все-таки, — продолжила Миа, — что будем делать с Невиллом?

— Пригласим к тебе? — спросил я.

— К нам, — поправила меня девочка. — А то я буду считать этот дом только твоим.

Такая перспектива была неприятна. К тому же... как ни крути, но я давно хотел, чтобы в плотных мирах у меня было место, которое я мог бы назвать не крепостью, не убежищем, но домом. И именно это предложила мне Миа...

— Разумеется, "к нам", — кивнул я.

— А как... хотя... — Миа задумалась. — Илька!

— Да, хозяйка Гермиона? — Илька склонилась в реверансе. Кажется, книги, которые Миа подсунула нашим домовушкам, научив их читать, оказали сокрушающее влияние на их неокрепший разум.

— Передай леди Лонгботтом, что Хранительница крови Дома Блэк хотела бы встретиться с ней и ее сыном в удобное для них время, чтобы обсудить виру за причиненный Дому властителей Длинной долины договором между Домами Блэк и Лестрейндж.

Вообще-то, внутри Дома Миа была всего лишь "будущей Хранительницей"... но поскольку Вальпурга Блэк, носившая этот титул ранее, была... недееспособна, то при общении с другими Домами Миа вполне имела права называться Хранительницей без уточнений.

— Следует ли мне дождаться ответа? — поинтересовалась домовушка.

— Разумеется. И уточни время и место встречи.

— Госпожа, — поклонилась она Миа, — глава Блэк, — теперь уже был поклон в мою сторону. — Ваше повеление будет исполнено.

Мы с несколько офигевшим видом пронаблюдали за тем, как женская версия магистра Йоды косплеит чопорную британскую служанку, гордую своей приближенностью к аристократии, и покатились со смеху, с трудом дождавшись, когда Илька исчезнет.

Глава 3. Волшебная аристократия. (Алиса Лонгботтом)

В первый раз я вижу домовую эльфу, одетую в классическое платье горничной... Как вообще домовой эльф может носить одежду, но при этом продолжать свое служение?

Однако, Невилл, волосы которого я расчесывала в то время, как наш Тинки явился с сообщением, что меня желает видеть домовой эльф иного Дома, сомнений не испытывал.

— Илька! Привет! Тебя Гермиона прислала?

Эльфа присела в изящном реверансе, в очередной раз отправив меня в ступор. Такого поведения я за домовыми эльфами еще не наблюдала.

— Хранительница крови Древнейшего и благороднейшего Дома Блэк просит о встрече леди Лонгботтом и наследника Лонгботтом, дабы уладить проблемы, возникшие в отношениях Домов вследствие договора, заключенного предыдущими главами Дома Блэк с Домом Лестрейндж. Глава Дома Блэк и Хранительница крови Дома предлагают Дому Лонгботтом виру, размер которой следует обсудить.

— Хорошо... — я задумалась, перебирая в памяти нейтральные места, где мы с главой и Хранительницей крови, как ни крути, но — враждебного Дома, могли бы встретиться, не оповещая об этом всю желтую прессу Магической Британии...

Боюсь, что даже если Блэки предложат достаточную виру, и я буду склоняться к примирению, — найдется много противников такого решения, причем — с обеих сторон конфликта. К тому же, я пока что не понимаю, почему Вальпурга Блэк*, твердокаменная противница Дамблдора, и, соответственно — сторонница Того-кого-нельзя-называть, вдруг решила искать примирения с Лонгботтомами? И почему она воспользовалась незнакомым домовым эльфом, а не отправила своего Кричера? И кто сейчас глава Дома Блэк?

/*Прим. автора: да, у выздоравливающей Алисы и леди Августы были и более интересные темы для разговоров, так что о состоянии дома Блэк Алиса пока что не в курсе*/

Пока я размышляла над вопросами, на которые у меня не находилось ответов, Невилл шагнул между мной, и ожидающей ответа эльфой.

— Передай, что Дом Лонгботтом согласен на встречу. Кафе Фортескью, завтра, в десять утра.

— Благодарю, молодой господин, — она сделала книксен не без изящества, которое трудно было предположить в таком существе, и исчезла.

— Невилл... — ошарашенно посмотрела я на сына. Его самостоятельность меня, конечно, порадовала... но все-таки, это же не дружеские посиделки с товарищами в школе, а официальная встреча, как сказали бы магглы "на уровне глав государств". Да, государств мелких, и вассальных Британской короне, но все-таки... К тому же, известие о том, что Алиса Лонгботтом встретилась в кафе с Вальпургой Блэк, и... кстати, а кто сейчас глава дома Блэк? Орион? В принципе, ему сейчас должно быть 65. Для волшебника это не возраст. Но зато посиделки двух таких солидных людей в Фортескью — непременно привлекут внимание.

Все это я высказала Невиллу. Правда в ответ сын хихикнул, и сказал, что меня ждет сюрприз. Большой сюрприз. И что место встречи он выбирал не наобум, а так, чтобы понравилось всем участникам переговоров, и облегчило их ход.

Я только покачала головой. Какой же он у меня все-таки еще ребенок... Ну разве взрослому, солидному волшебнику может понравится обсуждать важные дела в кафе Фортескью?! Но дело уже сделано. Вызвать чужого домового эльфа у меня не получится, а отправлять своего — заранее уравнять ставки в будущем разговоре, проявить слабость и раздробленность Дома Лонгботтом, чего я сделать просто не имею права.

Между тем Невилл, видя, что я замерла и что-то обдумываю, отошел к горящему, несмотря на летнее время камину (по вечерам было еще прохладно), и сунул руку прямо в огонь.

— Невилл! — крикнула я, бросаясь к сыну.

Но, вместо того, чтобы закричать от боли, Невилл улыбнулся, и вытащил руку из камина... вместе с играющим на ладони огоньком.

— Смотри, мама, как я умею! — его лицо озарилось уыбкой... и отсветами играющего на руке пламени.

— Невилл... Сынок... — я чуть не рухнула прямо на ковер. Все-таки встряска была сильной. — Не пугай меня так больше...

* * *

Следующим утром мы с Невиллом заранее пришли в кафе Фортескью. На нас двоих внимания действительно не обратили. В женщине, приведшей ребенка порадоваться мороженным нет ничего необычного. Но вот что будет, когда придут Блэки?!

— Гарри! Гермиона! — закричал Невилл на все кафе, махая рукой, — Давайте сюда!

Ну вот... еще и детишки... Нет, понятно, что это знакомые Невилла, и я, кажется, даже догадываюсь, кто именно... Но вот сейчас их присутствие особенно неуместно. Вот придут Блэки, и что они увидят? Наследник Лонгботтом, которого они позвали для серьезного разговора — весело болтает с одноклассниками! Стыд и позор. Да они развернутся и уйдут! Впрочем, пусть уходят. Это они нас приглашали — значит, им это зачем-то надо. А если обидятся — значит, не так уж и нужно. А мне вообще не холодно, не жарко от их обид. Хуже уже точно не будет. Жаль, Невилл себе репутацию подпортит, но и то — не сильно. Ребенок все-таки. Рано ему еще заниматься дипломатией. И те, кто просят о встрече "наследника Лонгботтомов" — должны это учитывать. А если не учли — это их собственные проблемы.

Между тем парочка знакомых сына подошла к нашему столику, и мальчик четко и даже немного изысканно поклонился.

— Невилл. Леди Лонгботтом. Я хотел бы представить вам Гермиону Грейнджер, действующую* Хранительницу крови Дома Блэк.

ЧТО?!! Хорошо, что я не стала вставать, приветствуя детей. А то бы я прямо сейчас села... и не факт, что в кресло, а не мимо.

/*Прим. автора: чисто моя заморочка. Эпитеты "действующий" и "признанный" добавляются к исполняющему обязанности в роду в том случае, если он/она по каким-либо причинам не соответствуют условиям, необходимым для занятия поста. К примеру — Принятый, несовершеннолетний или незаконнорожденный. При этом "действующий" — тот, кто исполняет обязанности, но не получил признания равных, а "признанный" — соответственно, получивший таковое признание. К примеру, Миа — действующая Хранительница крови Дома Блэк потому что кроме нее — некому, а признанной она станет тогда, когда Вальпурга посчитает, что она готова*/

— В свою очередь, — девочка с каштановыми волосами, уложенными в прическу "слегка растрепанную ветром", взмахнула рукой в сторону представившего ее мальчика, — представляю вам Гарольда, действующего главу Дома Поттер под регентством Северуса Снейпа, признанного главу Дома Блэк*.

/*Прим. автора: в свою очередь Мори станет "признанным" главой Дома Поттер, когда его таковым признает регент рода, а в Доме Блэк он уже получил признание, приняв от Вальпурги реликвию рода. Достигнув же совершеннолетия — станет просто главой для этих двух Домов. Дом Слизерин, где Мори — глава "по праву победы и завоевания" Миа решила не упоминать, чтобы не усложнять переговоры. */

Я внимательно посмотрела на девочку. Прикинув, сколько стоит ее "небрежно растрепанная" прическа — я ужаснулась. Так же на ней были не то, чтобы "напоказ", но и не спрятанные, несколько сильных и дорогих артефактов: портал экстренной эвакуации, ментальный щит*, определитель ядов... Похоже, это действительно Хранительница крови. И если Невилл знал об это казусе...

/*Прим. автора: Миа данный артефакт не особо нужен, он выполняет исключительно представительские функции*/

Я оглянулась вокруг. Несмотря на то, что гости отнюдь не снижали голоса, сколько-нибудь заметного внимания они не привлекли. Так что, похоже, сынок был прав, выбирая место для встречи.

— Присаживайтесь, — я улыбнулась детям. Все-таки, о чем говорить со старшим поколением — я даже не представляла, а эти дети еще не сделали нам ничего плохого... да и в рассказах Невилла о школе упоминались часто, и, как правило — положительно. — Зачем вы хотели видеть нас?

Девочка улыбнулась, и стало видно, что она лишь чуть старше моего сына.

— Мы хотели бы пригласить Невилла в гости. Но сначала следует урегулировать отношения наших Домов. Ведь без этого, отпустить наследника во владения враждебного Дома... Так что мы готовы предложить виру.

— Какая вира? — взорвался Невилл. — Гермиона, ты о чем вообще?! Ведь вы с Гарри... — он резко замолчал. А глазки-то как забегали... Таак. Что-то между детьми случилось. И эту историю еще необходимо будет разъяснить. Но пока что — молчать! Дом должен быть един! По крайней мере — в глаза посторонних.

— Беллатрикс Лестрейндж, в девичестве Блэк, принесла боль и страдания в ваш Дом, — ответил мальчик. — Изменить этого мы, увы, не можем, и, стало быть, нам остается только принять последствия и выплатить виру, которую Дом Лонгботтом сочтет уместным назначить.

— Хорошо... — сказала я, задумавшись. Сквозь туман боли и отчаяния всплыло: "Все, они больше ничего не знают! Уходим". И ответ "Продолжай! Империо!" Решение, какую виру взять с тех, кто хочет подружиться с моим сыном, было принято мгновенно: — В качестве виры Дом Блэк прекратит всякие отношения с Домом Лестрейндж.

— Согласен, — кивнул мальчик. — Герми?

— Как действующая Хранительница крови Дома Блэк я объявляю брак между Беллатрикс Блэк, в замужестве — Лестрейндж и Родольфиусом Лестрейнджем не состоявшимся. Гарри?

— Как признанный глава Дома — подтверждаю решение Хранительницы крови. Договор с Домом Лестрейндж — разорван, — слова эти отозвались в моей душе тоскливым хрустальным звоном. Дед как-то сказал мне, что это Сила прощается с одним из своих Домов. Но ведь это означает... — Дом Лестрейндж прерван по всем линиям, и не поднимется более!

Я не стала требовать объяснений, не стала выяснять, что случилось с братьями Лестрейндж, и как получилось, что мальчик смог признать брак несостоявшимся. Все это можно будет выяснить и позже. Но вот как Гарри Поттер стал главой Дома Блэк? Да еще — "признанным"? И каким образом Хранительницей крови Дома Блэк, всегда гордившегося своей чистокровностью, стала Обретенная? Не понимаю...

— Гермиона... — я с трудом подняла взгляд на совершенно обычную девочку, совершенно обычно болтающую с моим сыном и его другом. — Как получилось, что ты стала... Хранителеьницей крови? Да еще в таком доме, как Блэк?

— Ну... — девочка потупилась. — Я сказала портрету леди Вальпурги, что обязательно стану женой Гарри... А она взяла и ответила, что в таком случае я должна стать Хранительницей крови Дома, и стала меня учить.

— Но ведь это значит, — задохнулась я, — что ты сама лишила себя всякого выбора! Тебе придется быть с ним, хочешь ты того, или нет!

— Я — хочу! — гордо и упрямо ответила девочка.

— Ты сейчас этого хочешь, — выделила я голосом слово "сейчас". — А позже? Когда подрастешь?

— Увы, ничего не изменится... — ответил Гарри, обнимая девочку за талию. Та прижалась к своему парню... или, правильнее сказать — жениху? Но почему "увы"? И почему он так уверен, что "не изменится"? — "Полог отчаяния", слышали о таком?

— Ох... — разумеется, я слышала об этой мерзости. Но вот о чем я ни разу не слышала — так это о том, чтобы эту гадость применяли к несовершеннолетней.

— Кто-то очень хотел лишить мою подругу выбора...

— Даже артефактом соответствующим запасся, чтобы снять... — в погасшем голосе девочки мелькнули огненно-хищные искры ненависти.

— Но как же тогда получилось, что... — начала я.

— Потому что "штандартенфюрер тоже, но Хунта успел раньше".

Я сразу вспомнила русскую книгу, которую принес мне папа. Она в свое время вызвала большой скандал, поскольку нарушала Статут Секретности. Но церковь промолчала, а на возмущение Международной конфедерации магов русские, как обычно, наплевали.

— Ты у меня тоже любишь успевать первым... — девочка встрепала прическу парню, а тот потерся носом об ее плечо.

— Мама, я погощу у Гарри и Гермионы, хорошо?

Меня не спрашивали. Меня вежливо ставили в известность. И оставалось только порадоваться тому, что бабушка так и не сумела задавить Невилла, и в нем еще просматриваются черты его неукротимого отца.

Глава 4. Пора по парам

Я несколько удивился тому, что Невилла так легко отпустили с нами. Но, очевидно, леди Алиса, придерживалась иных, нежели ее свекровь, взглядов на то, как следует воспитывать наследника благородного Дома. Так что парень просто раскланялся с матерью, и поехал с нами. Правда, его одеяние несколько не подходило для путешествия на маггловском транспорте, так что пришлось прикрывать его иллюзией, по крайней мере, пока мы не добрались до дома Грейнджеров... или, раз уж Миа этого хочет, то я могу называть его "своим домом"?

К счастью, ничего сложного в подгонке одежды не было, так что смущенный, но довольный Невилл был быстро переодет в костюм, более приличный для нахождения в маггловском обществе, нежели его парадная мантия, и мы смогли посидеть под вишнями в саду, не привлекая внимания, способного пробить защиту.

Впрочем, событие, нетипичное для "обычного" бытия произошло почти сразу после того, как мы устроились. Пространство всколыхнулось, и прямо на старательно подстриженной траве лужайки перед домом финишировал Драко Малфой. Был он несколько бледнее обычного, на ногах стоял нетвердо, а из внутреннего уголка правого глаза мелкими капельками сочилась кровь, растекаясь по щеке замысловатым узором.

— Привет! — заявил вновь прибывший, с наслаждением опускаясь в садовое кресло, благо их на лужайке стояло в некотором избытке. Драко не стал пытаться взять одну из чашек с горячим крепким чаем, что появились на столике. Подозреваю, что так он поступил для того, чтобы скрыть, что руки у него еще дрожат.

— Говорил же, чтобы один — не совался, — вздохнул я. — Нарвался на низших?

— Нет, — покачал головой дракоша-путешественник. — Просто пространство встряхнуло, когда уже подходил... Почему-то когда мы с тобой летали — такого не было.

— Телесное воплощение — медленнее, чем чистый разум, — пояснил я причину проблем, ощущая всплеск любопытства от Невилла, — да и чувствительность ниже. Вот и не сумел уклониться. К тому же, как я подозреваю, взбрыкнуло там не столько пространство, сколько время.

— Время... — задумался Драко. — А ведь правда... Значит тот кубик с размерностью в три и три четверти — мне не привиделся...

— Три и три четверти? — заинтересовалась Миа. — Покажи! Давно хотела представить себе дробномерный куб, но как-то не получалось...

— Держи, — после секундного погружения в собственный разум, Бриллиантовый принц перекинул Миа кристалл — копию нужного воспоминания. Девочка выхватила его с траектории, и с восторгом принялась просматривать.

Пока Миа рассматривала вожделенный объект, порождение неумеренно абстрактной математики, способный существовать там, где граница между абстракцией и реальностью тонка до полной неразличимости, я обратился к храброму исследователю неизведанных глубин варпа:

— Ну и на кой?

— Я... — Драко потупился. — Вы же рассказывали, что ты Герми протащил чуть ли не через варп-шторм. Вот я и подумал...

— Что если мы с Герми прошли через шторм, то тебе по пограничным и относительно спокойным областям — сам Архитектор Судеб велел?

— Угу... — кивнул Драко, размазывая по щеке кровавые знаки.

— Теперь ты знаешь, — усмехнулся я, — что веления Изменяющего пути редко бывают однозначными, и благим богом его не назовешь.

— Опс! — сказала Миа, выходя из транса, и глядя через невысокую оградку на улицу.

По улице, недоуменно оглядываясь по сторонам, шла Дафна Гринграсс.

— Герми, откроешь? Или мне сходить?

Дафна посмотрела в нашу сторону, и я почувствовал, как защита пытается сопротивляться взгляду Видящей. Впрочем, лицо слизеринки тут же осветилось радостью, и она отвела взгляд, но осталась стоять возле калитки.

Миа открыла дверь, став видимой с улицы, и позвала подругу. Та подбежала к Миа, и чинно прошла в калитку.

— Грейнджер. Поттер. Лонгботтом, — она кивнула всем нам по очереди, но тут заметила Драко, который уже с некоторым трудом удерживался в вертикальном положении, и только гордость мешала ему опуститься на стол. — Драко?!

Слизеринка подбежала к своему жениху, то ли наколдовала, то ли вытащила откуда-то платок, смочила его при помощи агуаменти, и принялась оттирать кровь с его лица.

— Дафна? Как ты здесь очутилась? — поинтересовался Драко, когда, наконец, смог немного отстраниться от старательно отмывающей его девочки. Усилия мисс Гринграсс принесли результат, и теперь на щеке Бриллиантового принца красовалось весьма аутентичное изображение Пылающего Ока Архитектора судеб.

— К нам заявилась Лавгуд, — ответила Гринграсс. — Защиту поместья она просто проигнорировала, папа до сих пор в шоке. И сказала, что я буду нужна тут. И адрес назвала. Естественно, на вопрос "зачем", она не ответила, отговорившись "мозгошмыгами" и "светохвостами". Я подхватилась, вызвала "Ночного рыцаря", и приехала. А потом шла, ориентируясь на Видение. Ну а когда поняла, что мой взгляд отводит защита, один в один похожая на ту, что ставит Гарри — я поняла, что пришла. И вот я тут.

— А с... сову прислать — не судьба была? — настороженно поинтересовался Драко. Судя по вырвавшемуся у него шипению, сначала он собирался спросить о связи Меток, и лишь в последний момент вспомнил о присутствии непосвященного

Дафна вздохнула, отлично поняв своего парня.

— Да я как-то даже и не подумала. Но ведь это же Луна! Она плохого не посоветует! А вот ты как дошел до жизни такой?

Под ошарашенным взглядом Невилла, Дафна поцеловала Драко в щечку и продолжила старательно оттирать кровь, одновременно продолжая обсуждать с Миа вероятность существования подлинника Некрономикона на арабском в свете результатов исследования нескольких рунных камней, найденных на севере Гренландии, и оставшихся неизвестными широкой публике. Возможность существования книги безумного араба была признана сомнительной, но вот некоторые побочные выводы из дискуссии заинтересовали даже меня. Правда, Драко и Невилл выпали из нее еще на второй минуте, полностью потерявшись в выработанной девочками для обозначения наблюдаемого Видящей терминологии.

— Невилл, — внезапно поинтересовалась Миа, обратив, наконец, внимание, на выпавших из разговора гостей. — А как у тебя с девушками?

Невилл покраснел, вздохнул, потупился и что-то пробурчал себе под нос.

— Что-что? — переспросила Миа.

— Иногда жалею, что уговорил-таки шляпу отправить меня на Грифиндор, — погромче произнес Невилл, не поднимая глаз.

— Ну прости-прости... — задергалась Миа, забыв от огорчения считать эмоциональный фон. — Я не хотела...

— Да я не о том, — махнул рукой наследник Лонгботтом. — Просто Шляпа предлагала мне ХаффлПафф, а я... Уперся. Побоялся расстроить бабушку. Вот и... Ну, в общем, сам дурак.

— Твое сердце похитила прекрасная хаффлпаффка? — улыбнулась Миа.

Невилл только судорожно кивнул.

— Если бы я еще мог сказать ей... Но возле нее всегда друзья, и несколько парней... Как я могу... да и есть у нее уже парень, скорее всего... Она просто не заметит.

— И кто же эта "она"? — заинтересовалась Миа. — Ханна?

Невилл судорожно покачал головой. Я усмехнулся. Судя по всему, Миа, охваченная любопытством, уже выудила имя из мечущихся мыслей Невилла, и теперь хочет заставить его признать свои чувства.

— Нет... — повторил Невилл. — Не Ханна... Сьюзен. Она красивая, и добрая и...

— И племянница главы ДМП, — мысленно прокомментировала Миа. — Берем!

Глава 5. A la guerre comme a la guerre

Очередной взрыв встряхнул землю. Комья земли пробарабанили по спине, когда я рухнул в воронку, оставшуюся от недавнего попадания чего-то крупнокалиберного. Не было никакой уверенности, выпущен ли этот снаряд обороняющимися, или прилетел с одного из кораблей, которые должны были поддерживать нашу высадку. Да и, в сущности, это не имело никакого значения. Смерть есть смерть, кто бы ее ни послал. Так что я укрылся щитом, по которому немедленно пробарабанили осколки от следующего разрыва, и рывком укрылся под стеной ближайшего дома. Конечно, защиту эта стенка давала не слишком надежную, особенно — в случае близкого разрыва пятнадцатидюймового "чемодана" с одного из наших линкоров. Но все-таки, даже такая защита — это намного лучше, чем совсем ничего.

— Лейтенант! Лейтенант, Вы меня слышите... — ко мне приближался солдат в потрепанной форме. Лейтенант, Вас в штаб вызывают... В главный штаб командования операцией.

В глазах пожилого солдата заметно было непонимание, что от семнадцатилетнего мальчишки, явно пошедшего в армию из-за того, что голова была забита дурацкими мечтами о подвигах и славе, может потребоваться в штабе. Я усмехнулся. Приютскому парнишке, без особенных связей, оказалось очень нелегко пробиться "в люди", пусть даже и сдав ТРИТОН на все "Превосходно". Так что участие в войне оказалось наиболее перспективным, хотя и опасным решением.

В ходе этой войны церковь даже снизила требования к соблюдению Статута Секретности. Случилось это после того, как Рейх фактически наплевал на этот самый Статут. Диверсии в тылу, перехваченные гонцы, похищенные документы, приказы, которых никто не отдавал, волны паники среди солдат на фронте — все это было обычной картиной среди противников Рейха в начале войны. Так что, когда выяснилось, что за Гитлером фактически стоит Гриндевальд — противники Рейха так же призвали своих магов, чтобы бороться с вражеской магией. Ходили слухи, что в России даже поднялся из своих глубин град Китеж, и что русские волхвы заключили какой-то договор со Сталиным...

Я вздохнул. Как ни странно, но для волшебника шанс погибнуть в пехотной цепи, под огнем, частенько с обеих сторон — был как бы не меньше, чем в штабах. У командующего Александера в результате диверсий Аненербе сменился уже четвертый "придворный маг". У Монтгомери с этим было полегче: в отличие от прочих магглов, он сразу принял существование магии и постарался разобраться в ее возможностях, а потому — держал при себе не одного, но сразу нескольких волшебников, и тем пока что удавалось без потерь отбиваться как от проклятий, так и от действий диверсионных групп немецких колдунов и итальянских чернокнижников.

— Возвращайтесь к своим обязанностям, — кивнул я посыльному.

— Но... — начал было он.

— Я доберусь сам.

Солдат покачал головой, но не стал спорить. Я слегка коснулся его мыслей и легко выяснил настрой старослужащего: "Дурной лейтенантик. Но я приказ доставил — а там хоть трава не расти!".

Я усмехнулся. Брести под огнем вместе с этим магглом — однозначно означало нарываться на неприятности. Так что, дождавшись, пока он скроется из виду, я огляделся, убеждаясь, что на меня никто не смотрит, и аппарировал.

— Лейтенант Риддл? — обратился ко мне порученец генерала, когда я покинул расположение "секретной части".

— Так точно, — вытянулся я.

— Следуйте за мной. Командующий ждет Вас.

В обширной палатке кроме командующего, его адъютанта и меня присутствовали только еще несколько смутно знакомых по Хогвартсу волшебников. Командующий Александер выглядел недовольным.

— Лейтенант Риддл, — обратился он ко мне. — К сожалению, из-за этого вашего Статута секретности я не мог передать распоряжение как положено по команде, и пришлось вызывать Вас в расположение штаба. В настоящее время Вы являетесь одним из самых молодых волшебников в нашем корпусе, — "и Вами не жалко пожертвовать" — прорвалось сквозь его щиты. Поскольку сам командующий был магглом, то щиты явно накладывал кто-то другой, и они не полностью прикрывали его мысли, — и Ваши товарищи и учителя положительно Вас характеризуют, я решил поручить Вам крайне важное задание. К нам поступили сведения, что в районе Катании* нацистские маги из Анненербе готовят... что-то. Что именно — выяснить не удалось. Сами понимаете, посылать обычную разведку — бесполезно. Вы должны проникнуть через линию фронта и постараться выяснить: что же там затевается. Любые зацепки будут крайне важны для нас...

/*Прим. автора: каноническая дата рождения Риддла — 31 декабря 1926 года, и получается, что выпустился он уже в 1944... но мне нужно, чтобы Риддл участвовал именно в Хаски, так что будем считать, что он и Хагрид на год старше. АУ*/

* * *

Воспоминание резко оборвалось, и мы вышли из транса.

— Странно было бы, — заметил тяжело дышащий Драко, — если бы в первом же воспоминании, вырванном из этой штуки, — он указал на мой шрам, — было бы что-то важное: секреты тайных заклятий, или условия заключенных договоров, которые подняли Риддла на вершину... Но все-таки немного жаль.

— Ну почему же, — возразила Аналитик. — Во-первых, можно сказать, что что-то он в этом поиске нашел. Что-то важное.

— Почему ты так думаешь? — заинтересовался Драко.

— Я читала об операции Хаски*, — задумчиво произнесла Миа. — В некоторых мемуарах британские флотоводцы удивляются: почему Александер, вместо того, чтобы продолжать продвигаться к Мессине вдоль побережья, пользуясь поддержкой артиллерии Королевского флота и возможностями для высадки десантов в тылу противника — рванул вглубь острова и, фактически, допустил эвакуацию немецких войск. Но, если предположить, что Риддл нашел что-то... что-то, что вынудило именно такое решение... Жаль, что воспоминание оборвалось.

/*Прим. автора: Операция Хаски — высадка союзников на Сицилии в 1943 году. Том Риддл, 1926 года рождения как раз только что выпустился из школы, и в связи с нехваткой магов — мог там оказаться по мобилизации или же добровольно*/

Я пожал плечами. Мне достался только осколок души и обрывки памяти. А, с учетом того, что я старался извлекать эти обрывки памяти аккуратно, не повреждая и так расколотую душу — то удивляться не стоило.

— Может быть, в следующий раз, — сказал я.

— Может быть... — эхом отозвалась Миа.

Мы откинулись в креслах. Когда Невилл, загруженный рекомендациями девушек по охмурению Сьюзен, отбыл порт-ключем в поместье Лонгботтомов, мы решили, что раз уж собрались здесь, в укрепленном и защищенном доме, то стоит попробовать извлечь хоть что-нибудь из осколка чужой души. Первая попытка оказалась ограниченно удачной, и история явно требовала продолжения. Увы, но сейчас это делать не стоило. Ребята устали от просмотра чужой памяти, а у меня — раскалывалась голова. Нам требовался отдых.

Защита дома вздрогнула. Кто-то с упорством, достойным лучшего применения, рвался внутрь. И это был явно не человек.

Я щелкнул пальцами, активируя шлюз, и посреди готовой для сокрушающего удара пентаграммы с хлопком появился домовик в наволочке с гербом Малфоев.

— Хозяин Драко! Хозяин Драко! — заголосил он. — Вы куда-то пропали, и хозяйка Нарцисса и хозяин Люциус очень беспокоятся! И сова вернулась... И Дигги не смог Вас найти. Но Дигги искал... Искал. И звал. Но хозяин Драко не отзывался. Тогда Дигги стал искатьеще усерднее, и...

— Дигги! — твердо прервал его Драко. — Отправляйся к родителям и передай им, что у меня все хорошо, и что я приношу извинения за доставленное беспокойство. Отцу также скажи, что я отбыл с визитом по тому самому делу, которое мы с ним обсуждали. Понятно?

— Да, хозяин Драко... — Домовик дернулся... разумеется — тщетно. В организации защиты участвовали Илька и Асси, так что пройти ее без разрешения хозяйки было малореально для среднего домовика. — Хозяин Драко! Дигги не может... Его не пускают! Дигги страшно...

Домовик попытался побиться головой о границу пентаграммы, но его мягко отбросило к центру. Миа щелкнула пальцами, и домовик исчез.

— Кстати, о "деле, про которое мы говорили", — спросил Драко, — мы продолжать будем?

— Нет, — ответила Аналитик. — Цели текущей кампании достигнуты: Рита ест с руки и виляет хвостиком, в ожидании вкусного слива, Министерство — расколото и пошатнулось. Дамблдор... Доаблдор обеспокоен, и теперь будет старательно прикрывать те места, которые считает уязвимыми... а мы будем нежно и ласково за ним наблюдать... Ку-хи-хи...

Глава 6. В поисках жемчуга. (Драко).

— Итак, — отец, сидя в удобном кресле, поигрывал яблоком. Я стоял перед ним навытяжку, мучительно осознавая отколотый косяк, — надеюсь, ты действительно понял, насколько ребяческим было твое поведение? Ты расстроил и напугал маму, заставил беспокоиться меня... Неужели трудно было вызвать кого-нибудь из семейных домовых эльфов и отправить сообщение с ним, раз уж сказать лично — никак не получалось?

Мне оставалось только склонить голову. Отец был прав. Я повел себя... не просто по-ребячески, но как сопливый одиннадцатилетка, которому купленная первая палочка вскружила голову властью над магией. А ведь из-за таких вот выходок и придумали этот "Закон о разумном ограничении колдовства несовершеннолетних"... Я выпал из-под действия этого закона, благодаря беспалочковой магии, которой нас учил Морион... но голову-то на плечах надо сохранять?!

— Ладно, — отец поднялся из кресла и потрепал меня по голове. Как и обычно, это означало, что разнос закончен, и теперь начинается конструктив. — Дигги! — посреди комнаты появился накрытый столик с моими любимыми печеньями, и второе кресло, в которое я и опустился. — Итак? Каковы результаты делового визита? Ну, помимо того, что испугал меня и маму?

— "Цели текущей кампании — достигнуты" — процитировал я.

— То есть, уже не надо опасаться внезапных сливов компромата? — усмехнулся отец.

— Есть время разбрасывать камни, и время собирать их, — ответил я.

— Это понятно, — ответил отец. — А тем, какие именно цели достигнуты — не поделишься?

— Разве что некоторыми, — улыбнулся я. — В частности, одной из целей было пропихивание закона о родовых артефактах. Теперь мантию-невидимку, Дар Смерти, у Гарри можно отобрать разве что единогласным решением Визенгамота, какового не случалось с тех самых пор, как Визенгамот объявил Уизли Предателями крови.

— Да уж... это надо было так выпендриться, чтобы объединить против себя весь Визенгамот, вечно раздираемый внутренней склокой? — усмехнулся отец.

— Кстати, — поинтересовался я, — Ты не знаешь, что именно сделал Антрас, что прокляли не только его, но и всю семью?

Отец пожал плечами.

— Не знаю. В нашем архиве есть только упоминание о самом факте приговора, но не о том, за что он был вынесен. А в архивах Визенгамота эти документы хранятся под такими грифами секретности, что их впору разве что Дамблдору просматривать. Хм... Пожалуй, я смогу угадать и еще одну цель. Рита, не так ли?

Я постарался изобразить удивление... уж не мне судить о степени успеха этого начинания.

— И не надо тут корчить рожи, — усмехнулся отец. — Ясно, что тому, кто обеспечивает Риту столь шикарным компроматом — будет обеспечена если не ее лояльность (не уверен, что она вообще знает, что означает это слово), то, по крайней мере — некоторое... понимание.

Мне оставалось только промолчать, изображая каменную морду... Хотя, опять-таки, за успех я не ручаюсь: все-таки у отца намного больший опыт заплыва в де... то есть, участия в политике.

* * *

На следующий день я заявился уже в дом на Гриммо. Все-таки о его приблизительном расположении — знал, и добраться туда тоже проблем не доставило. Я улыбнулся про себя, вспоминая о том, как Грейнджер как-то высказывала мне об отсталости волшебников и качестве преподавания маггловедения... ну что сказать. Качество преподавания — действительно впечатляет. И те, кто живут, отгородившись от большого мира по каким-то принципиальным соображениям, или же из-за бедности, действительно способны устроить цирк. А поскольку общество волшебников вообще склонно поощрять... скажем так — эксцентричных личностей, то там, где мы собираемся в сколько-нибудь приличных количествах — почти всегда начинается натуральный цирк. Но стоит так же помнить и о том, что в Британии только одно полностью волшебное поселение — Хогсмит, и большинство волшебников живут рядом с магглами. Так что большинство чистокровных волшебников вполне способны перейти дорогу, не аппарируя прямо из-под колес автомобиля, воспользоваться общественным транспортом, да и просто выйти на улицу, не привлекая к себе всеобщего внимания. Как ни странно, но выделяются на этом фоне именно сторонники Дамблдора, которые, по идее, должны разбираться в жизни магглов, раз уж так ратуют за их образ жизни. Однако, именно страстные магглолюбцы Уизли — как правило, первыми привлекают внимание каждый раз, когда приходится покидать огражденные от магглов территории. Но и вообще процент эксцентричных, скудоумных, а временами — и вовсе... здоровых на всю голову личностей в волшебном обществе куда как велик. И чиновники, в том числе — и чиновники от образования, годами не покидающие закрытых территорий под магглоотталкивающими чарами — к таковым, безусловно, относятся. Вот и получилось так, что Грейнджер мне не поверила, и мы забились на галеон, что я смогу добраться от Малфой-мэнора до площади Гриммо в Лондоне маггловскими методами, не влипнув по дороге в неприятности. Признаться, трехчасовая поездка на автобусе — не доставила мне особенного удовольствия. Меня серьезно укачало, и немалых трудов стоило воздержаться от демонстрации окружающим своего завтрака. Однако я это сделал. А уж добраться по Лондону до нужного места — и вовсе не составило проблем.

Встретившая меня на крыльце Гермиона без слов протянула мне золотую монету, а потом крепко стиснула в объятьях, прошептав мне на ухо, что я — молодец. Ха! Как будто я этого и так не знал?!

Морион, стоя в стороне, старался никак не показать, что эти объятия ему не нравятся. Однако, когда Грейнджер отпустила меня — он немедленно притянул ее к себе.

Появления Дафны мы ожидали, попивая удивительно вкусный чай, заваренный Кричером, и обсуждая вчерашние результаты попытки добраться до памяти осколка Темного лорда. Признаться, я был слегка разочарован этими результатами. Все-таки, как не крути, но Темный лорд былого — был Великим магом, вполне способным сравниться с Дамблдором, а то и Основателями... И то, что вместо тайных ритуалов и великих заклятий нам достались всего лишь картинки войны магглов, меня несколько... расстраивало.

— Ты серьезно думал, что в каждом осколке будет хранится память о чем-то Великом и Тайном? — удивился Морион. — Зря. Да и то, что мы увидели — отнюдь не представляется бесполезным. Знание того, как оппонент мыслит — гораздо важнее знания о том, какими заклятьями он пользуется.

Я аж покраснел... Опять косяк! Да что же я в последнее время творю-то?!

— Спокойнее, Драко, — попыталась утешить меня Гермиона. — Вот подготовимся получше, и я у Мори для нас книжку выпрошу "на почитать". Интересную. Вот уж там заклятий и ритуалов...

В это время в гостиной с хлопком появился Кричер и сообщил, что к нему обратился домовой эльф Дома Гринграсс, и спросил, согласится ли хозяин Гарри принять мисс Гринграсс?

Разумеется, ответ был положительным, и очень скоро Дафна присоединилась к нам. Морион извлек из небытия потрескавшийся тусклый кристаллик, и мы приступили к просмотру.

* * *

— Господин... — типичная "белокурая бестия Третьего рейха" чернявого облика, чем-то удивительно похожая на их фюрера, склонился передо мной, намекая, что неплохо было бы назваться.

— Смит. Джон Смит, — придумывать что-то правдоподобное — не было ни малейшего желания.

— Господин Смит, мне обещали... — проблеял этот продажный сотрудник управления, обеспечивающего снабжение батареи "Эрнст Линдерманн"*

/*Прим. автора: "Эрнст Линдеманн" — батарея из трех шестнадцатидюмовых (406мм) орудий вблизи Кале. Вела обстрел южного побережья Англии, включая Дувр. Построена 19 сентября 1942 года, захвачена канадскими войсками 27 сентября 1944 года*/

— Раз обещали, значит — получите, — бросил я. — Бумаги.

— Но... я хотел бы... деньги... — этот тип вызывает у меня все большее отвращение. И если раньше я сожалел об ожидающей его участи, то теперь уверен, что планы командования — не только правильны, но и этичны.

— Вот, — кидаю на сто чемодан с рейхсмарками. Хорошие марки. Лучше настоящих.

— Господин! — обрадованный предатель залезает в чемодан, и дрожащими руками извлекает оттуда купюру.

— Бумаги, — поторапливаю я его.

— Вот... — низенько, угодливо кланяясь, предатель протянул мне папку с данными о подвозимых на батарею продуктах.

Открываю папку и бустренько пробегаюсь взглядом по шапкам документов. Признаться, в этой писанине, да еще по-немецки, я не понимаю почти ничего. Но угловатые готические шрифты шапок вроде похожи на те, что мне показывали в штабе, да и штампы, говорящие о секретности содержимого — тоже присутствуют. Ну что же. Все верно. Пора выдавать вторую часть вознаграждения предателю.

— Авада Кедавра!

Разумеется, всех нас, тех, кто пошел на войну, обучали этому заклятью, и выдали "временное разрешение" на его применение "исключительно против врагов Империи". Интересно, чем отличается приори инкантатем на палочке убившего матерого сс-оцва, и след на палочке того, кто положит самого Министра магии Соединенного королевства? Подозреваю, что ничем.

Ну что же... Осталось немногое: вывалить на стол "деньги" из чемоданчика, а потом — собрать их обратно и убрать чемоданчик в сумочку с расширением пространства. Теперь любая проверка покажет, что на столе лежали купюры, потому, что они действительно на нем лежали. Труп убитого авадой — тоже в наличии. Что еще? Ах, да! Еще раз просматриваю полученную папку, и "случайно" роняю один лист из нее так, чтобы он залетел под стол и "остался незамеченным. Теперь все. Картина маслом: "предатель выдал военную тайну, и был убран, чтобы не выдать того, кто его завербовал". Теперь абвер сам возьмется за создание всех возможных трудностей собственным снабженцам, а заодно — подтвердится, что Союзники интересуются именно портом Кале... Еще раз оглядываю комнатушку, и аппарирую отсюда.

* * *

Я откинулся в кресле. Просматривать все это было тяжело. Правда, главным образом, потому, что картинка периодически размывалась и шла волнами, так что удержать ее в сознании стоило немалых трудов.

— Он же... он не таким был там, на Сицилии... — выдохнула Дафна. Видящая, как всегда, увидела что-то, простым смертным недоступное.

— Не таким, — согласился наш предводитель. — И, значит искать то, что сделало его "не таким" — следует именно в этом промежутке времени, от "Хаски"* до "Оверлорда"*

/*Прим. автора: "Хаски" — кодовое наименование высадки Союзников на Сицилии в 1943 году, "Оверлорд, соответственно — высадка в Нормандии, 1944 год*/

Глава 7. Падение вот тьму. (Гермиона).

Раз за разом просматривали мы все новые и новые кристаллы с воспоминаниями молодого Тома Риддла, который уже придумал свою анаграмму, но известен под ней был разве что самому себе. Временами, после просмотров, Гарри приходилось отпаивать нас Успокаивающим бальзамом, который не переводился в цитадели Дома Блэк. Встречи с контрабандистами, предателями, убийцами, и прочими достойными личностями, сопровождались предательствами, оговорами, подставами... И без того не слишком красочное мировоззрение Тома приобретало все более и более черно-белый характер: "тут — свои, их защищаем, там — чужие, с ними делаем то, что требует защита своих, а враги они, или просто нейтралы — не суть важно". И, разумеется, такое достойное дело, как защита своей Родины от вражеского вторжения — не могло обойтись без пыток и убийств. Гарри периодически комментировал нам все это, разъясняя, почему лучшего выбора у Риддла — рядового исполнителя, не было. Но все равно, смотреть на это было очень неприятно. Однако мы смотрели. Смотрели, чтобы понять: как из озлобленного, но все-таки вполне вменяемого подростка Тома получился кошмарный Темный лорд, пугало, падение которого праздновали по всей Магической Британии. Смотрели просто потому, что отчетливо сознавали, что и сами можем легко пройти по тому же пути.

Правда, Драко высказал версию, что падение Вальпургиевых рыцарей так активно праздновали потому, что праздновавшие недостаточно активно — немедленно были бы заподозрены действующей властью в нелояльности. На что Гарри возразил, что исчезновение с горизонта компании, включавшей, кроме всего прочего, и братьев Лестрейндж — могло вызвать бурю радости у непричастных и без помощи властей. Трикси, присутствовавшая при споре, скривилась, но возражать не стала. Я же, как нейтральный и беспристрастный аналитик, добавила, что версии одна другую не исключают, и что те, кто опасался реакции властей и, соответственно — негативного влияния на свою карьеру, могли праздновать ничуть не менее активно, чем те, кто боялся Лестрейнджей и им подобных.

— Ну вот, на сегодня — последний, — сказал Мори, выкладывая на стол очередной кристалл.

— Почему? — взвился Драко, — я еще могу...

— ...добраться до кровати и лечь спать, — ответил Гарри. — Дафна?

— Он прав, — пожала плечами Видящая. — Мы истощены и сильно. Но... на еще один, пожалуй, хватит.

Я тоже собиралась было возмутиться... но Ученая очень убедительно высказалась, что если Морион и Видящая говорят одно и тоже, то они, скорее всего, правы. И я молча присоединилась к просмотру.

* * *

Я схватился за голову. Виски ломило. Сегодня я совершил действие, за которое меня должны были бы расстрелять перед строем, а то и вовсе — повесить, как шпиона. И это со мной, безусловно, сделают... если только кто-нибудь об этом узнает. Сегодня я, получая награды "в связи с увольнением в запас", проник в мысли командующего Александера, и узнал, как должна была выглядеть эта война с точки зрения нашего правительства и высшего командования.

Мордред Морганой поперек слева направо и сапогом утрамбовать! Ну как можно было допустить столько косяков?! Хорошо, еще, что не предполагали "маленькую победоносную войну", но...

Нет, конечно, "Британия всегда стремилась всей своей мощью противостоять той державе, которая оказывалась сильнейшей на континенте"*. Это понятно, и в чем-то правильно. Но посчитать таковой державой — Францию? Надломленную Верденом и Соммой, потерявшую лучших бойцов и бойцовский дух?

/*Прим. автора: если что, то это — умышленный анахронизм и артефакт. Цитата из У. Черчилль, "Вторая мировая война. Том первый". Но, думаю, герцог Мальборо выражал общее мнение, и нечто подобное Риддл мог бы извлечь из мыслей любого высокопоставленного британца, да и сам считает это правильным.*/

Уже поведение Франции в Судетском кризисе должно было многое сказать нашим власть предержащим, но проклятые магглы в упор не видели очевидного. Они желали столкнуть Францию и Германию в войне на истощение, а потом — явиться, как Deus ex machina*, объединить империю Карла Великого под британским скипетром, и уже с этой позиции — диктовать свою волю возгордившимся мятежникам* и белым дикарям*.

/* Прим. автора: "бог из машины", неожиданная развязка пьесы во многих античных трагедиях, когда являлся кто-то из богов и разрешал запутавшийся и зашедший в тупик конфликт*/

/*Прим. автора: США*/

/*Прим. автора: соответственно — СССР*/

Но как, КАК можно было не понять, что никакой "войны на истощение" — не будет? Что методы прорыва укреплений были отработаны уже в конце прошлой Великой войны? Что в прошлой войне Франция, также сражавшаяся вместе с Британией, оказалась на волоске, и устояла только потому, что Второму рейху пришлось снимать дивизии в разгар наступления на Париж и бросать против русского парового катка? А ведь случившееся вполне можно было предвидеть: в отсутствие русских, которых наши дипломаты, опасающиеся слишком быстрого падения Германии, буквально выдавили из формирующегося альянса — Францию смели, и уже нам пришлось воевать всерьез. Магглы!!!

Впрочем, волшебники — ничуть не лучше. В то время, как боевые маги Анненербе рушили связь и коммуникации, резали волшебников Франции, как овец, и обеспечивали прорывы Вермахта, Визенгамот обсуждал стандартизацию толщины стенок котлов, запрещал ковры-самолеты "в целях поддержки отечественного производителя", и делал вид, что вся эта война волшебников не касается. И продолжалось это до тех пор, пока диверсанты Гриндевальда, многие из которых были приняты в лучших домах Британии — не начали рушить защиту этих самых "лучших домов", в которые были допущены, срывая Фиделиус прямо перед атакой бомбардировщиков Люфтваффе.

Это было нестерпимо. Из-за тупости и некомпетентности властителей — погибли многие мои друзья. Мне самому пришлось дрожать от страха в развалинах эвакуированного приюта, под бомбами. Ведь никому и в голову не пришло разрешить школьникам остаться на летние каникулы в Хогвартсе, далеко от войны... Этого не должно повториться! Но...чтобы не страдать от некомпетентной власти — мне следует стать властью самому. Благо, я уже видел, как это делается, и за два года войны — познакомился со многими выдающимися волшебниками, недовольными тем, что "Ежедневный пророк" рассказывает, как Войну с Гриндевальдом выиграл один Дамблдор, на дуэли. А остальные маги, сражавшиеся и погибавшие на бесконечных фронтах этой чудовищной войны, нередко — проходивших в сотнях миль от линии соприкосновения маггловских войск, "так, рядом постояли". Я смогу. Я сделаю это!

Я достал из заплечного мешка свой старый дневник, зачарованный мной еще в школе, и черным по черному вывел на обложки слова Хайона: "убивай за мертвых". Они уже не могут отомстить за свою гибель тем, кто их на нее послал... Но это смогу сделать я.

* * *

— "Хайон"? — вслух переспросил Морион, когда обрывок закончился, и нас буквально выкинуло в реальность. — Вот, значит как...

— Кто это? — заинтересовался Драко.

— Простите, ребята, — покачал головой наш предводитель. — Но вам пора отдыхать... а мне надо подумать... О многом.

Глава 8. Кто ходит в гости по... Часть первая. (Гермиона).

Увиденное сегодня повергло меня в горькое, тягостное недоумение. Как так могло получиться, что Ужас Магической Британии, Тот-кого-нельзя-называть, оказался всего лишь мальчишкой, который так и остался на войне*, продолжающий воевать за тех, кто навсегда лег в землю на ее полях, против тех, кто эту войну развязал?

/*Прим. автора: спасибо за чеканную формулировку Ayre со Слифора*/

— Не только! — сформировалась у меня мысль. — Полностью это звучит как "убивай за мертвых — убивай для живых".

— Кто это? - попыталась я отследить, какому из Потоков принадлежит эта мысль.

— И почему нас — семеро? — удивилась Ученая.

— Ну... я... это... - одна из нас смутилась и покраснела.

Стоп. Смутилась и покраснела! А ведь даже у Рабыни смущение уже проявляется непроизвольным оборотом!

— Кто ты? - жестко спросила Авантюристка, когда мы окружили лишнюю.

— Я... Луна, - ответила та, преображаясь.

Мори, встревоженный моими эмоциями, пряовился в моем ментальном пространстве немедленно, и принялся довольно жестко сканировать пришелицу. Причем я быстро поняла, что делает он это не столько по необходимости, сколько рази того, чтобы дать кому-то из нас урок... А может быть — и обеим сразу. Правда, закончив, он бросил мне:

— Это она... — и исчез из моего ментального пространства, но не из моих мыслей.

— И что это ты тут, в моем сознании, делаешь? - поинтересовалась я.

— Розовые лунопухи беспечной Луне на рассвете напели, что видения вещие Лорда моего и грозную его Леди посетят. Но, будучи помощью отцу увлечена, не смогла бедная Луна вовремя телом там оказаться, куда лунопухи ее стремили... Вот и решила она, что по тонким нитям темных лучей разум свой странствовать отправив, сможет зрелищем поучительным насладиться, не утомляя тело свое поездкой.

— Понятно... — протянула я, судорожно стараясь перевести речь Луны на человеческий язык.

Хорошо еще, что ментальное общение не ограничивается словами, и сопровождается эмоциональными образами. Так что я с трудом, но разобралась, что Луна помогает отцу в его экспедиции за очередным завиральным животным (как бы не самим морщерогим кизляком). Предвидя-же интересные события и не желая бросать отца, она по нитям связи пробралась в мое сознание примерно также, как Ученая пробиралась к Мори, и, затихарившись, смотрела память Риддла.

— Луна, - жестко сказала я. — Немедленно брысь из моего сознания! А когда вернешься к себе — сразу ложись спать, хотя бы вокруг тебя и из пушек палили! Понятно?

— Умницей послушная Луна будет, и в сон дневной погрузится, как бы не хотелось ей на вечерние танцы златощетинников полюбоваться...

— Как бы не хотелось, - жестко подтвердила я. — Кай попрошу за тобой присмотреть.

Соврать мне в моем же сознании — у Луны не вышло. Она ойкнула и исчезла из моих мыслей.

— Кай, - позвала я, — приглядишь, чтобы наша мелкая Малкавиан отдохнула?

— Конечно, - просто ответила мне сестренка Мориона. — Хотя особой необходимости я и не вижу. Как бы ей не хотелось, но лишь голова ее коснется подушки — она уснет и проспит до утра. Слишком много сил она потратила. Впрочем, - Оракул передала мне образ улыбки, — с тобой будет то же самое.

Вот ведь! А я хотела еще попробовать разобраться в том, что мы увидели... Но с Оракулом не поспоришь: раз напророчила мне "долгий и здоровый сон" — бай-бай в люлю и никаких.

Признаться, я сомневалась в истинности пророчества... какое-то время. Думала, что после сегодняшней эмоциональной встряски — не засну, или мне приснятся пытки, издевательства и убийства... Но нет. Встать из-за стола, за которым мы просматривали воспоминания, которые Мори выудил из осколка Риддла — удалось с большим трудом... Да что там... Совсем не удалось бы, если бы Мори не помог. До моей спальни он скорее дотащил меня, нежели довел. А потом... А потом — была ночь и было утро: день второй. Кажется, я отрубилась, повиснув на шее у Гарри.

Проснулась я в спальне, выделенной мне источником и Домом Блэк. На мне была лишь прозрачная ночнушка. По всей видимости, именно легкость моего ночного одеяния и позволила мне спокойно спать, не просыпаясь от жары. Я непроизвольно погадала, раздевал ли меня Гарри сам, или же позвал домовушек, но потом я решила, что это — неважно. В конце концов, за семьсот лет активной деятельности, я — явно не первая женщина, которую он видел "без ничего", так что и стесняться нет смысла.

— Илька! — позвала я домовушку.

— Госпожа проснулась! — завопила она, с хлопком появившись в спальне. — Бедная моя госпожа вчера так устала, так устала... Когда господин Гарри позвал Ильку и Асси, бедная госпожа уже спала, и нам пришлось ее переодеть и уложить...

— Ну вот... — подумала я под тихий, успокаивающий плеск речи верной домовушки. — Только я решила не искать ответ на вопрос, как этот ответ сам пришел ко мне...

После завтрака мы отправили нашу чистокровную парочку к Гринграссам, при помощи порт-ключа, выданного старшей дочери Дома, а сами, по совету Кай, с помощью домовиков, перебрались в дом моих родителей.

Луну тоже пришлось пригласить. Да и, честно говоря, мне не хватало ее свежего взгляда на то, что случилось. Разумеется, мнение Мориона было мне известно, но оно было слишком уж жестким и холодным, как и всегда в подобных вещах. Признаться, мне хотелось услышать что-то более... светлое, как ни странно питать подобные надежды в отношении затронутой Хаосом вампирессы...

— Враг — он же не человек, — грустно сказала Луна. — Человека убить трудно. А враг... он — никто, просто мишень там, куда ты посылаешь проклятья. Не более того... Нет смысла задумываться о его мотивах, о том, почему он делает то, что сделало его твоим врагом, и что ты знаешь о нем...

— На войне только так и можно, — пожал плечами Гарри. — "Ты или тебя". Выбор не слишком широк.

— Да, — кивнула Луна. — А Риддл вернулся домой, но не вернулся с войны. Он принес войну домой. Сначала врагами были "те, кто наверху" — магглы и маги. Потом — к врагам присоединились те, кто пособничал врагу. Потом — те, кто не противостоял врагу... А ведь "враги — не люди, к чему разбираться в их жизни". Вот и поднял Риддл то знамя, которое нравилось тем, кто поддерживал его деньгами и политическим влиянием: бойцам из старых родов, с которыми подружился на фронте. Да и, если приглядеться, в остальном обществе тоже... есть желающие встать под такое знамя. Даже сейчас, спустя годы после падения Риддла — если он вернется и бросит клич — к нему тут же сбегутся последователи. И не только те, кто носит его Метку, но и многие из "прочих".

Признаться, я не хотела верить, что это так просто... Что скользнуть от "защитника и покровителя" до "исчадия ада" можно так легко... Но увы. Луна никогда не врет и, как правило, оказывается права. Понять ее, конечно, не всегда легко — но уж если она прилагает усилия для того, чтобы быть понятой, то не прислушаться к ее словам будет полнейшей глупостью!

Между тем Луна весело подпрыгнула, взмахом белобрысых волос отряхнув горести и тяжкие раздумья.

— Мягкопрыги алые веселой Луне сказали, что скоро развлечение сюда явится! И готовыми нам пребывать следует.

Луна временами кажется доброй. Очень доброй. Но вот спектр того, что она способна понимать под словом "развлечение" — широк. Очень широк. Так что я схватилась за управляющие контуры защиты, и без удивления увидела, как за те из них, к которым я не решилась прикоснуться, взялся Гарри.

Приближающегося мага мы засекли издалека. В списке "допущенных" его ауры не было... по крайней мере — в ней не было тех сигнатур, по которым определяет допуски защитное заклятье. Но чувствовалось в ней что-то знакомое. Очень знакомое.

— Три, — начал отсчет Гарри. — Два. Один.

И со счетом "Ноль" ожидаемый маг, удивленно и беспомощно озираясь, вывернул из-за угла на нашу улицу.

Глава 9. Кто ходит в гости по... Часть вторая

Все-таки, опыта у Миа не хватает. Хотя система чар, обеспечивающих безопасность, и не опознала приближающегося мага, я, потянувшись к его ауре своей — легко узнал визитера. Так что растерянный вид Артура Уизли, ошарашенно оглядывающегося на улице, и пытающегося найти наш дом — не стал для меня неожиданностью. Впрочем, замешательство Миа продлилось недолго.

— Мистер Уизли! — радостно сказала она, открыв калитку, и тем самым показав дом Артуру. — Не нас ли Вы ищите.

— Ох, — Уизли-отец сначала отшатнулся, а потом — столь же радостно улыбнулся Миа. — Гермиона... ты меня напугала. И как это я ваш дом не заметил? Да, я ищу тебя и Гарри... — произнося это, он шагнул в калитку и замер на месте. С улицы этого было не видно, но Луна, весело встряхивая седыми, собранными в два хвостика волосами, висела в воздухе над небольшим бассейном.

— Луна! — вскрикнул теоретический глава семейства Уизли. — Ты колдуешь? Тебя же исключат из школы!

— Послушная Луна и не думала о том, чтобы колдовать, запреты нарушая, — отозвалась мелкая Малкавиан, причем, на мой взгляд, ответ ее содержал просто убойную дозу ехидства. — Палочку свою грозной Леди отдав, в призрачных волнах ласковая Луна нежится...

Миа усмехнулась и продемонстрировала палочку Луны, которую та ей сунула перед тем, как Миа пошла открывать калитку.

— Вот за это ее и не любят... — вздохнул Артур Уизли.

Миа посмотрела на меня, на Луну, опять на меня. Вдохнула, выдохнула, и заговорила, подстраиваясь под стиль речи потомков Малкава:

— Добрую Луну не любить дозволено разве? — Артур застыл, как будто в него попали Петрификусом. — Каждый, кто осмелится на глупость такую, с гневом грозного Лорда, что под покровительством Повелителя Подземелий ныне пребывает, столкнется!

Девочки посмотрели друг на друга, и радостно захихикали. Выражение лица Артура Уизли было... непередаваемо.

— Мистер Уизли, как там Джинни? — стараясь держаться подчеркнуто обыденно, поинтересовался я. Не то, чтобы я не видел Янтаринку на прошлом собрании Рассвета ... просто здоровьем Рона я мог поинтересоваться разве что в форме "Как там здоровье Ронникинса? Надеюсь — плохо?" Его претензий на Миа — я не простил, и вряд ли когда прощу. Конечно, Кай отговорила меня от организации для Ронникинса жизни, смерти и посмертия на свой вкус... но вот любая идея о том, как сделать ему пакость в меньших масштабах — будет воплощена в жизнь. И его счастье, что вспоминаю я о нем не часто: гораздо чаще мой взор скользит по нему, как по пустому месту.

— Джинни? — Гермиона запрыгнула к Луна, так что теперь Артур старательно отводил взгляд от резвящихся в невидимых волнах девочек, хотя сакрального смысла этого действия я не понимал. Они же одетыми развлекаются? И даже не в мантии, которые могли бы неприлично задраться, а вполне себе в штанах. — У нее все хорошо, — Артур немного замялся, и легкое касание его сознания показало, что он выбирает, произнести ли ему то, что сказала Джинни... или то, что "посоветовала" сказать Молли. Поколебавшись, Артур принял правильное решение. — Она просила передать, что уже успела соскучиться по вам с Гермионой.

Секунда ушла у девочек на безмолвную беседу и принятие решения.

— Так пусть приезжает! — Луна радостно кувыркнулась в воздухе. — Игривая Луна и добрая Леди ее рады буду гостью принять!

— Увы, — пожал плечами Артур, — директор Дамблдор сказал, что ваше место жительства скрыто, и отправил меня с такими предосторожностями, что, боюсь, я не слишком хорошо понимаю, где нахожусь.

— С этим все просто, — ответила Миа, растягиваясь в воздухе. Невидимые прочим волны варпа плавно покачивали ее, а кисть левой руки купалась в воде бассейна. — Мы отправим к вам мою домовушку, и она перенесет Джинни сюда.

— Боюсь, что домовые эльфы избегают приближаться к Норе... — потупился Артур, видимо подзабыв подробности моего эпического побега из Норы как раз с помощью домовушки.

— Вот сейчас и узнаем, — заявила Миа, переворачиваясь на живот. — Илька.

— Да, госпожа...

При виде домовушки в платье горничной, глаза Артура чуть было не выпали из орбит. Вообще-то Илька с Асси часто производили такое впечатление на неподготовленных волшебников, уверенных, что домовики неспособны носить одежду.

— Приведешь сюда Джинни? — спросила Миа.

— Госпожа, нам запрещено оказывать услуги Дому Уизли и его представителям... — Артур вздохнул. — Но если Вы приказываете доставить мисс Уизли сюда — то это услуга Вам, а не Уизли, и мне остается только исполнить приказ. — Глаза Ильки проказливо блестели.

— Тогда — отправляйся, — скомандовала Миа. — Но, господин Артур, Вы же прибыли не для того чтобы рассказать нам о том, как скучает Джинни?

— Ох, — вздрогнул Артур, хватаясь за голову, — совсем позабыл с этими вашими чудесами... — В конце лета будет финал Чемпионата мира по квиддичу. Билетов на него уже сейчас не купить, но нам в Министерстве раздали несколько комплектов... и, когда я упомянул о том, что мог бы передать и Мальчику-который-Выжил... — я поморщился, услышав это прозвище. При мне его старались не поминать уже довольно давно. — ...Все были очень рады выделить тебе о... — я внимательно посмотрел на Артура. — ...два билета в министерскую ложу.

Я посмотрел на Миа, на Луну, и снова задумчиво — на Артура.

— Увы, но осталось только два. Больше — нет, — вздохнул тот и поежился под моим взглядом.

— Издали любопытная Луна за могущественным Лордом и суровой его Леди нежно и ласково наблюдать будет, — девочки переглянулись, и выдали на два голоса:

— Ку-хи-хи...

Я почесал затылок. Может и не стоило добывать для них из Нереальности ненаписанную еще книгу по не вышедшей пока что манге*? А то в тесных рядах мох подруг намечались уже некие... шевеления и размышления.

/*Прим. автора: манга — "Моя хранительница Химари", книга — "Паутина света", Плотников С.А.*/

— Стоило-стоило, — перекинула мне свою мысль Миа. — Классная книга. Мы еще над ней поразмышляем, а потом и тебя с результатами этих размышлений ознакомим... когда сами поймем, что это за результаты.

— Вот только мне предпринимать что-либо уже поздно будет, — ментально буркнул я.

— Абсолютно поздно, — столь же безмолвно ответила Миа, исчезая из пространства над бассейном, и возникая у меня за спиной. Девочка обняла меня и укусила мочку уха. — Может быть, я еще решу, что мне и одной тебя мало! — заявила она вслух, вызвав очередной приступ ошеломления у Артура.

— Совершенно не возражаю против такого решения, — я перевернулся в ее объятьях и сам обнял ее. — Совершенно не возражаю.

— Но ведь и против других вариантов — не возражаешь тоже? — поинтересовалась Миа.

Ее глаза полыхали золотом, а мою спину ощутимо кололо... Но для не знающего о ее особенностях Артура Миа должна была выглядеть совершенно бесстыжей девчонкой.

— Не возражаю, — вздохнул я. — Но и не понимаю: зачем тебе это...

— Я и сама не очень понимаю, — согласилась Миа. — Поэтому еще думаю.

— Думай. Это полезно, — съехидничал я.

— Вот и думаю... — Миа вывернулась у меня из объятий, и крикнув: — Лови! — помчалась прямо по газону.

Луна, так же появившаяся на газоне пару раз пересекла ее траекторию, и помчалась в другую сторону...

Ага. Сбежали они от меня. Аж три раза. Правда, когда под ошарашенным взглядом Артура Уизли, обе девочки уже радостно визжали у меня в руках, раздался хлопок, и во дворе появилась Илька с вцепившейся в ее лапку Джинни.

Глава 10. Кто ходит в гости по... Часть третья. (Джинни).

— Мисс Уизли, — появившаяся с легким хлопком Илька склонилась передо мной. — Моя госпожа приглашает Вас в гости.

— Что это?! — ошарашенно спросила мама, показывая на домовушку в форме горничной*

/*Прим. автора: да, я знаю, что уже не в первый раз это описываю... Но что поделать, если маги, в первый раз видящие такое чудо — реагируют примерно одинаково?*/

— Это Илька, домовой эльф Гермионы Грейнджер, — представляю я домовушку. — Илька, это — моя мама, Молли.

Илька злобно сверкнула красными искрами в глазах. Подозреваю, что когда мы с Гермионой обсуждали причины моего пребывания в качестве адорат* — она отлично все слышала. Впрочем, мама посмотрела на домовушку ничуть не добрее. То, что у какой-то там магглорожденной — есть домовой эльф, в то время как у чистокровного дома Уизли — нет, ее всячески оскорбляло. И декларируемое магглолюбие ничуть не мешало этому. А может быть, ей просто не нравится именно Гермиона... В общем-то, это даже не предположение, а твердо установленный факт. И то, что подруга Гарри еще и владеет домовым эльфом — только усиливает эту неприязнь. Впрочем, особого значения это не имеет.

/*Прим. автора: см. "Школьный демон. Второй курс"*/

— Я сейчас, — Илька, подожди меня, ладно? — крикнула я на бегу, уносясь в сторону дома.

— Ты куда? — крикнула мне вдогонку мама.

— Переодеться. В гости, — ответила я. — Не в этом же мне идти?

Да уж... обтрепанная мантия, в которой я расхаживала по двору, изгоняя садовых гномов — явно не годилась для похода в гости. К счастью, у меня был комплект одежды, который Гарри назвал "парадно-повседневным", и который он посчитал "достаточно адекватным, чтобы не вызывать вопросов, даже при появлении в большом мире".

— И куда ты так торопишься? — спросила мама, войдя в мою комнату. — Зачем тебе в гости к этим магглам?

— Ты не понимаешь, мам, — ответила я, натягивая легкую блузку. — Не думаю, чтобы Гермиона позвала меня сама по себе. Скорее — они с Гарри сейчас вместе. А вот зачем зовут еще и меня — пока не появлюсь там, куда зовут — не узнаю. Да и то, что папа как раз отправился передавать билет для Гарри — заставляет думать...

— Это хорошо... — задумалась мама. — А если твой отец еще не сломается, и отдаст, как мы и договаривались, только один билет...

— Мам, — прервала я ее рассуждения. — Ты вот вроде взрослая, а в сказки веришь, — Мама возмущенно посмотрела на меня, и что-то уже собиралась сказать, когда я продолжила. — Да Гарри у папы второй билет для Гермионы — одним недовольным взглядом вытряхнет. Он умеет.

Вместо того, чтобы устроить скандал, мама опустила руки и тяжело вздохнула. Папу она знала намного лучше меня, так что в возможность исполнения им ее плана — верила, только пока ей кто-то не сказал о том, что он нереалистичен.

— Так, — произнесла мама, глядя, как я натягиваю юбку, — приглашать Гарри к нам, я так понимаю, бесполезно?

— Абсолютно бесполезно, — согласилась я. — Не пойдет. Эту ошибку мне еще исправлять и исправлять.

Мама опять вздохнула. Где-то в глубине души она признавала, что идея с зельем — была очень плохой идеей.

— Так, дочка... повернись-ка...

Я выполнила мамино пожелание, и она взмахнула палочкой, пробормотав какое-то длинное заклинание, в котором я расслышала разве что пару знакомых корней из тех, что мы учили на трансфигурации. Посмотрев на себя, я увидела, что юбка, раньше закрывавшая щиколотки — теперь стала "выше колена".

— Эти магглы — такие развратные, — пробурчала мама себе под нос. — Но ничего не поделаешь. Видимо, чтобы произвести впечатление на Гарри — придется соответствовать их распутной моде. Так... повернись обратно... Хм... — задумалась она, глядя мне на грудь. — Нет, с этим пока что ничего не сделаешь, рано еще... Разве что... — новая формула трансфигурации, и вот уже блузка открывает мне руки и плечи. — Да. Так лучше. И еще...

Мама быстро замахала палочкой, выпуская серию заклятий, а закончив ее — наколдовала передо мной зеркало.

Ух ты! Так легко — даже у Гарри не получалось! Волосы мои приобрели блеск и шелковистость, и как-то сами собой улеглись в простую, но изысканную прическу. Вот уж не думала, что мама такое умеет...

— Спасибо, мама! — крикнула я, повисая у нее на шее.

— Не за что, — улыбнулась она. — Беги уже. А то эта... эта...

— Илька, — подсказала я.

— В общем — она ждет.

Я вылетела из дверей, едва не столкнувшись с Роном.

— Эй! — закричал он. — Ты это куда? А гномов кто изгонять будет?!

— Ты и изгонишь, — ответила спускающаяся по лестнице мама. — А у Джинни — дела.

— Да какие у нее могут быть дела?! — возмутился Рон, на которого свалилась дополнительная работа. Впрочем, ее было немного, так как свою часть я, встав пораньше, уже почти закончила.

— Важные, — отрезала мама.

Впрочем, дальнейший их диалог я уже не слышала, поскольку, взявшись за руку домовушки, перенеслась туда, куда меня приглашали.

Картина, открывшаяся мне по выходе из аппарации — меня не слишком порадовала. Пусть я и безусловно уступала Гермионе, но все еще надеялась, непонятно, правда, на что. Но когда я увидела, как Гарри обнимает сразу Гермиону и Луну, а те — радостно визжат в его руках, мне сразу стало понятно, что для меня в этой конструкции места уже нет.

— Джинни! — крикнула мне Гермиона. — Давай сюда, к нам!

Только заметив, как девочки расходятся, открывая чуть-чуть места для меня — я уже летела в эту щель прежде, чем хотя бы осознала, что именно делаю.

Меня сдавили в объятьях, и притиснули к Гарри. Чья-то ладошка (по-моему, Луны, хотя я и не уверена), опустилась явно ниже, чем это дозволено приличиями, и начала играть складками юбки. Хорошо еще, что Гарри этого не ви...

— Луна! — ага, значит, все-таки я угадала. — Джинни!

Ой! Получается, папа еще тут?! Красная, как помидор, я попыталась оглядеться... но мое лицо вернули в исходное положение, и звучно чмокнули в обе щеки. При этом ладошка Луны, вместо того, чтобы отпустить схваченное — только сжалась.

— Ладно, девочки, — сказал Гарри, опуская руки и отступая на шаг. — Хватит смущать Джинни. Гермиона, у тебя найдутся запасные купальники?

— Конечно, — кивнула Гермиона. — А что не подойдет — то Илька подгонит.

Я как-то видела маггловский купальник, и представив, что покажусь перед Гарри в ЭТОМ... Но от меня уже ничего не зависело: меня уже буквально поволокли в дом, вытряхнули из всего, во что я была одета, и запихнули в сооружение из нескольких клочков ткани и веревочек... Ой! Стыдно-то как... Я в этом из дома не выйду! Тем более — к Гарри... Что он обо мне подумает...

— И не светись тут как красный сигнал светофора, — бросила Гермиона, запихивая в не менее неприличное сооружение Луну. Впрочем, Лавгуд почему-то восприняла это неприличие гораздо спокойнее. — Ты же перед Гарри — в пижаме расхаживала. А тут — купальника стесняешься!

— В пижаме — это не то... — заблеяла я, сама поражаясь, как жалко и неубедительно звучит мой голос. — Пижама — она плотная...

Гермиона, остановившись посреди процедуры одевания купальника, закрывавшего гораздо больше, чем у нас с Луной, подошла ко мне, и, подняв мое полыхающее лицо за подбородок и глядя прямо в глаза, сказала:

— Девушка в открытом купальнике — одета. Девушка в закрытом нижнем белье — раздета. Объяснить это нельзя — только запомнить. Луна, застегни, пожалуйста... — бросила Гермиона через плечо.

— Конечно, добрая Луна ласковой своей госпоже поможет, — улыбнулась эта белобрысая, и стала что-то делать, чего мне за спиной Гермионы видно не было. — Так?

— Да, — улыбнулась Гермиона, и, повернувшись к Луне, потрепала ее по щеке. — А теперь — пошли вниз. Гарри нас, наверное, уже заждался. Да и вода в бассейне прогрелась!

К счастью, когда Гермиона и Луна выпихнули меня во двор, оказалось, что папа уже ушел. Представляю, что он расскажет маме, и что ждет меня дома, по возвращении...

Глава 11. Во тьме...

Утро выдалось солнечным. Что-то в этом году погода нас балует. Так что, совершив все предписанные утренним временем ритуалы, мы с Миа дождались наполнения бассейна, и плюхнулись в него.

— И что это вчера было? — спросила Миа, устраиваясь у бортика.

Я подплыл поближе, и обнял девочку за талию.

— Ты о чем?

— О Луне, — улыбнулась Миа. — И о Джинни, разумеется.

— Думаю, все-таки шутка, — усмехнулся я. — Просто шутка девочки-подростка, входящей в возраст, когда такие вещи представляются смешными, и начисто лишенной тормозов.

— Знаешь, — Миа задумалась. — Если как следует подумать, то мне такие вещи тоже кажутся смешными... Да и о "некотором недостатке тормозов" кто-то особенно...

А потом мы купались, смеялись, дурачились... Вылезли из бассейна на обед, потом, по настоянию Миа, поделали домашнее задание — и снова рухнули в бассейн уже до заката.

А после заката нас ждала работа. В сны мы с Миа собирали очередную партию сторонников Рассвета: у Миа возникла очень интересная идея, которую следовало начинать воплощать как можно раньше. Да и поинтересоваться настроением подопечных — тоже не мешает, ведь запланированный раскол потихоньку вызревал себе, и следовало аккуратно отвратить от него идейных, тех, кого было бы не переубедить потом, после смены флага.

Так уж получилось, что на сегодняшнее собрание мы позвали в основном представителей чистокровной фракции Рассвета, куда, естественно, вошли и Джинни с Драко. Сегодня глашатаем их интересов выступал Руперт МакМорн, из обширного и разветвленного клана МакМорнов, восходящих к знаменитому Брану*, королю и колдуну тех времен, когда Римская империя еще не покинула Туманный Альбион. В "Тридцать священных" они не вошли по двум причинам: с одной стороны — МакМорны были настолько горды, плевать хотели на любые формальности. В сущности это и привело Памелу, дальнюю родственницу Руперта, в Святого Мунго*. А с другой, семьи, восходящие к рыцарям Вильгельма Ублюдка*, пришедшие на землю Британии через десяток столетий, считали, и, признаться, небезосновательно, что древние наследники пиктов смешали свою кровь с слишком уж чуждыми человеку Силами. Причем среди этих Сил и существ фейри Неблагого двора считались самыми понятными и благожелательно к людям настроенными. Вот только сохранив кровь, знания и могущество древние семьи изрядно подрастеряли.

/*Прим. автора: да, Роберт Говард писал не только про Конана-Варвара*/

/*Прим. автора: см. "Третий курс", глава 56, "Амбиции"*/

/*Прим. автора: Вильгельм I Завоеватель*/

— Я разобрался! — крикнул Руперт. — Магглорожденные — действительно крадут нашу магию! И это не пустые обвинения, и не игра слов.

— И что? — флегматично поинтересовался Драко. — Понятно, что, вырастая в домах, почти лишенных магии — они за каждую кроху Силы цепляются так, как и не снилось нам, растущим в окружении палочек-Источников родителей, работающих артефактов и активных чар. А во-вторых они привыкают терпеть откат, сопровождающий их детские выбросы, и того, что свалит с ног любого из нас — просто не заметят.

— Ты хочешь сказать, что они лучше нас? — поинтересовался кто-то из темноты. Выяснить, кто именно, было бы легко, но зачем?

— Нет, — покачал головой Драко. — У них — свои проблемы. Магия для них не настолько естественна. Зайдя в темную комнату — они потянутся не к палочке, зажигая люмос, а к выключателю. Там, где мы колдуем свободно, насмотревшись на родителей, им — приходится преодолевать вбитое жизнью среди магглов убеждение "этого не может быть". Так что мы просто разные. И все.

— А как же кража магии? — растерялся Руперт.

— При обычном общении — ее считай и вовсе нет. Им вполне хватает того фона, который и так рассеивается нашими заклинаниями и палочками. В Хогвартсе же они просто захлебываются магией.

— А когда "есть"? — поинтересовался тот же голос из темноты.

— Когда спишь с Обретенной, — многие ребята, выросшие в консервативном и изрядно пуританском, несмотря на блистательное отсутствие самих пуритан*, магическом сообществе покраснели и неодобрительно покачали головами. — И нечего тут куксится. Как раз эта тема — основа основ не просто Силы, но банального выживания наших Домов.

/*Прим. автора: о горестной судьбе пуритан — см. "Третий курс", глава 70, "Волшебная география и прочие неприятности"*/

— Как это? — ахнул Руперт.

— Элементарно, — ответил Драко. — Обретенные, в обмен на временную слабость одного мага, дают Дому то, чем наши Дома сейчас очень и очень нуждаются — здоровых и сильных детей. Вот кто из вас воспользовался заклятьем мадам Пофри*? — зал промолчал.

/*Прим. автора: об этом заклинании см. "Курс первый", глава "Магическая медицина"*/

— Поспешите, — покачал головой Драко. — Визенгамот давит уже третий год в надежде запретить "проклятое заклятье магии крови". Колдомедики пока что стоят стеной, но сколько они продержаться... — и Драко шепотом помянул Изменяющего пути.

— Ага, — ехидно заявил Руперт, — Сам-то вон, к чистокровной клеишься!

— Мне повезло, — обрезал его Драко. — У меня был выбор. Аж целых три варианта, из которых два — сестры Гринграсс. Во всей магической Британии. Нашим с Дафной детям придется искать себе Обретенных партнеров, если они хотят рассчитывать на здоровых детей. Им уже не подойдет никто из чистокровных: все будут слишком близкими родственниками.

Собрание охнуло. Миа, укрытая маскирующими заклятьями, закусила губу. Похоже, ей только сейчас пришло в голову применить выводы Драко к себе самой.

— Мори... — спросила она, чуть запнувшись, — Получается, что я тоже тяну из тебя Силы?

— Нет, — покачал головой я. — Ту уже не просто магглорожденная Гермиона Грейнджер, но и младшая княгиня демонов Аметист, слабое место в границе, отделяющей материум от варпа. Скоро перед тобой встанет обратная проблема: ты сама станешь Источником, чудеса вокруг тебя будут происходить по собственной воле, и тебе придется бороться за то, чтобы взять эту Силу под контроль*.

/*Прим. автора: тем, кто поспешит завопить "Мэри Сью!" — спешу напомнить: эффект вполне канонический. Само присутствие Несущих слово вызывает коррапт реальности, причем такой силы, что для эффекта планетарного масштаба достаточно пяти тысяч ХСМ, а Мардук в одиночку пробивал комморагские блокираторы варпа, еще даже не получив крозиус. Миа, конечно, до Темного апостола еще далеко, но вот локальный прорыв Хаоса сможет устроить довольно скоро. А мелкие эффекты коррапта вокруг нее есть уже сейчас, просто она сама их пока не замечает.*/

Успокоившись, Миа выступила из окружающей ее тьмы, и понесла идеи политической борьбы за светлое будущее в массы. Массы впечатлились. Конечно, это выступление даст Доброму дедушке Дамблдору время подготовиться. Но вот поймет ли он: к чему именно надо быть готовым? И если поймет — то посчитает ли нужным противодействовать, или сочтет безопасным для себя ходом? Но даже если попытка и будет безуспешной — определенную пользу она принесет: мы будем знать больше как о самом Дамблдоре, так и о ресурсах, которыми он располагает.

Глава 12. Во тьме... Часть вторая. (Джинни)

Леди Аметист распустила собравшихся, предложив "удалиться в собственный сон и досыпать". Я тоже побрела к хорошо знакомой двери, ведущей из памятной обстановки тайной комнаты — в кошмарные видения, из которых она меня выдернула.

— Джинни, останься, — остановила меня леди Аметист, когда большинство расходящихся уже покинули зал. Оставшиеся посмотрели удивленно, но задавать вопросов не стали, и организованно покинули собрание.

— Леди? — я посмотрела снизу вверх на ту, что, болтая ногами, сидела прямо на ужасном василиске.

— Запрыгивай, — улыбнулась мне леди Аметист, как только василиск опустился.

Вначале я в ужасе отшатнулась... но потом, отругав себя за трусость, недостойную гриффиндорки, подпрыгнула... и непонятным образом оказалась на спине василиска, рядом с главой нашего ковена. При этом я совершенно уверена, что даже теоретически не могла бы запрыгнуть на спину змеи диметром метра два.

Повинуясь жесту Аметист, я уселась. Сидеть оказалось неожиданно удобно. Страшная на вид чешуя нигде не кололась, была шершавой и немного теплой.

— Рассказывай, — сказала мне Аметист. — Я же вижу, что тебя что-то гложет?

— Что интересного Вам может рассказать пешка, которую Вы двигаете по доске? — насупилась я.

— Если я не буду знать, о чем думают мои... пешки, — Аметист потрепала меня по голове, — то рано или поздно я проиграю.

Я вздохнула, задумалась... Но в эмоциях Аметист я ощущала внимание и сильный интерес, а потому — махнула рукой и начала рассказывать. О том, как ходила в гости к Гарри. О том, как Луна и Гермиона заставили-таки меня показаться перед мальчиком в совершенно неприличном виде. При этом я на себе показывала, где размещались и какого размера были тряпочки и как проходили веревочки, составлявшие то неприличие, которое Гермиона назвала "купальником", утверждая, что в нем вполне можно появиться на улице... пусть не всегда, а "во вполне определенных случаях".

— Тут я склонна принять сторону Гермионы, — покачала головой Аметист. — То, что ты описываешь — вполне приличный раздельный купальник. Еще и из скромных.

— Из скромных? — ахнула я.

— Стринги — почти полностью открыли бы твою попку, — усмехнулась Аметист. — А некоторые — вообще предпочитают купаться и загорать топлесс.

Я замерла, как будто меня шарахнули по голове. Нет, каждую часть слова в отдельности — я понимала*, но поверить в то, что оно целиком значит именно то, что я подумала?

/*Прим. автора: top — верх, less — "меньше", "реже", в составе слова — "отсутствие чего-либо". Ср. shameless — бесстыдный */

— Именно так, — твердо кивнул Аметист, заметив мои затруднения. — Совсем без верхней части, только трусики.

Попробовав себе представить, как появляюсь перед Гарри в таком развратном и бесстыдном виде, я затрясла головой, покраснела и обхватила себя руками. Наверное, купленная на распродаже подержанных вещей мантия была слишком грубой, поскольку я отчетливо прочувствовала каждую ворсинку, каждую ниточку касавшейся моей кожи ткани.

Леди Аметист весело рассмеялась.

— Тебя так забавно смущать, — сказала она, прикрыв рот ладошкой. — Такая наивность и неиспорченность... И что сказал Гарри по этому поводу?

— Он... он ничего не сказал... — пискнула я, все еще во власти смущающего видения. — Только похвалил Гермиону за хороший подбор купальников, а она похвасталась, что это ее прошлогодние, "и даже подгонять почти не пришлось"... А Гарри сказал, что он помнит эти вещи на ней, а я...

Я снова покраснела, вспомнив, что произошло дальше.

— А потом Луна... она... ну... — заикаясь, я никак не могла сформулировать, как именно вела себя Луна, когда я поспешила хоть немного спрятать свое бесстыдно неприкрытое тело в воде... которая и так была чересчур прозрачна.

— Стала приставать к тебе? — сформулировала Аметист.

— Ну... да. Но ведь она же девочка? Как она могла?!

— Я подумаю, — сказала Аметист, игнорируя мой возмущенный писк. — Возможно, когда ты закончишь историю — у меня будет для тебя пара советов.

— Я...

Я не знала, как рассказывать дальше, потому как то, что произошло, когда я вернулась домой — было еще хуже, чем все, что я сумела рассказать до этого.

Нет, ссора с братом, возмущенным, что я "ушла по делам", а ему пришлось доделывать за меня мою работу — это в порядке вещей, да и мама пришла быстро, и погнала Рона делать домашнюю работу, куда он, ворча, и удалился. Но вот потом...

Разговор с мамой никак не назвать было "обычным". Мама без всяких эвфемизмов рассказала мне о сути и смысле отношений между мужчиной и женщиной, а так же — о зельях и заклятьях, призванных как не дать зародиться новой жизни, превращающих эти отношение в поиск удовольствия, так и способствующих появлению детей. А еще... еще она рассказала, как сделать так, чтобы казалось, что воспрещающее заклинание наложено, но на самом деле оно не сработало. И про Луну... и Гермиону... Ой!

Внезапно я осознала, что не просто вспоминаю все это, но рассказываю леди Аметист, с подробностями и советами, которые надавала мне мама.

— Любопытно... — задумчиво произнесла Аметист. — Очень любопытно. Кое-что из рассказанного тобой — новость и для меня. Так что, когда проснешься — постарайся все это записать, что не вспомнишь — переспроси у мамы. Думаю, такое отношение ей понравится. И в следующий раз, когда будешь засыпать — положи записи неподалеку от себя. Хорошо? А вот с реализацией большей части советов — стоит подождать, зато рассказать о них Гермионе — будет не вредно.

— Рассказать? — ахнула я. — Но ведь мама же, по сути, посоветовала мне соблазнить ее и Луну, пролезть в постель к Гарри и... и...

— И залететь от него, якобы "случайно"? — снова четко и без малейшего стеснения сформулировала Аметист. В ее глазах мелькнули красивые золотистые искры.

— Да, — судорожно кивнула я.

— И именно поэтому ты должна ей все рассказать, — улыбнулась Аметист. — Не думаю, чтобы это испортило ее мнение о тебе. Она все поймет.

— Думаешь? — с надеждой посмотрела я на главу ковена.

— Уверена, — кивнула она. — Гермиона — девочка умная. Она поймет, что это — не твой план. Кстати, с его исполнением тебе стоит повременить. Ты еще не готова, чтобы там Молли об этом не думала.

— Не готова? — пискнула я. Да как к такому вообще можно быть готовым?!

— Физиологически, — ответила мне Аметист. Я что, произнесла это вслух?!

Аметист взмахнула рукой, и меня осыпали разноцветные искры. Касаясь обнаженной кожи, они приятно жглись, а сквозь одежду — просто проходили.

— Да, — кивнула Аметист скорее своим мыслям, чем мне. — Физиологически твое тело уже вполне готово для зачатия, — золота в ее глазах явно прибавилось. — А вот для вынашивания — пока что нет. Столь ранняя беременность для здоровья полезна не будет.

Я потупилась, не понимая: как она вообще может говорить о таких вещах? А с другой стороны... Мама же говорит? А княгиня демонов вполне может быть старше мамы, да как бы и не в разы. Может, она еще подскажет, что с Луной делать?

— Подскажу, — кивнула Аметист. Я что, опять вслух?! — Попробуй ответить ей тем же. Если она просто шутит — то отскочит подальше, и больше не будет приближаться. А если всерьез... Знаешь, парням такие вещи почему-то скорее нравятся.

Подозреваю, что полыхнула я как тот самый, упомянутый Гермионой "красный сигнал светофора".

— Ответить... тем же? Это ... как? — заикаясь спросила я.

— А вот так! — ответила мне Аметист.

Она резко приблизилась ко мне, ее левая рука легла мне на затылок, а правая — притянула мою талию, и скользнула ниже. Потом Аметист внимательно посмотрела мне в глаза, притянула мою голову, и впилась в губы резким, требовательным поцелуем. Я попыталась оттолкнуть ее, но не смогла поднять рук... Вернее, поднять-то — подняла, но вместо того, чтобы воспротивиться, мои руки легли ей на плечи, скорее обнимая, чем отталкивая. Я порадовалась тому, что мы сидели, потому как случись это, когда мы стояли — я бы уже упала. Затылок, и то место, где лежала правая рука Аметист — слегка покалывало...

— Хлоп, хлоп, хлоп... — Аметист отпустила захват и отшагнула от меня. Почти не сознавая реальности, я потянулась за ней... и только потому пришла в себя. Глаза княгини горели золотым огнем вожделения, а когда она опустила руки, то я с дрожью поняла, что вместо привычных, тонких и изящных пальчиков — вижу могучие лапы с острыми когтями. — Девушки, у вас замечательно получается! — сказал Морион, вызывающе красивый в своем черно-серебряном одеянии и серебряно-черной маске.

Я посмотрела на него, на Аметист, вернувшую себе человеческий облик, но все еще мерцающую золотыми глазами, осознала, в какой ситуации нас застали, и... Кажется, я упала в обморок.

Глава 13. Время застыло*. (Гермиона)

/*Прим. автора: да, я уже использовал эту метафору. Но, как говорил Высоцкий: "Сам у себя ворую — имею право"*/

— И зачем нам это надо? — спросила Авантюристка, повисая вниз головой.

Остальные я тоже парили вокруг в самых разных положениях, но именно Авантюристка "висела вниз головой". Ноги и голова Пай-девочки располагались относительно меня точно так же, однако разницу наглядно демонстрировала и так довольно смелая юбка Авантюристки, сбившаяся в некое подобие пояса, и обнажившая не только ножки.

— Луна, она хорошая... — задумчиво сказала Пай-девочка. — Но все-таки, это против правил. Должен быть один парень и одна девушка!

— Близнецы и Анжелина? — ехидно поинтересовалась я.

— Это — исключение! — отрезала Пай-девочка.

— Не поймите меня неправильно, — продолжала между тем Авантюристка. — В отличие от этой ханжи, — она кивнула в сторону Пай-девочки...

— И ничего я не ханжа! — возмутилась та.

— ...так, вот, в отличие от нее, я не имею ничего против. Но я не понимаю, зачем? А мы все-таки одна личность, и я, как и Ученая, не люблю чего-то не понимать!

— Мы — Аргел Тал! — хихикнула Ученая.

— Именно, — кивнула Авантюристка. — Но у него-то была настоящая одержимость... Две полноценные личности...

— А мы что, неполноценные? — возмутилась Воительница.

— Мы — Гермиона Грейнджер, Обретенная, Принятая древнейшего и благороднейшего дома Блэк, Хранительница его крови и младшая княгиня демонов Аметист, — отрезала Авантюристка. — Понятия "полноценный/неполноценный", так же, как и "нормальный/ненормальный" — к нам не относятся.

— Тогда и "нормальные"... — Ученая, продолжая логическое рассуждение Авантюристки, выделила голосом это слово, — ...правила к нам тоже не относятся.

— Это как это? — возмутилась Пай-девочка. — Это что же, мы теперь и не человек вовсе?!

— Если человек — то сумасшедший, — пожала плечами Ученая. — Диссациативное расстройство личности, знаешь ли.

— З-с-с-мея... — прошипела Пай-девочка в ее сторону.

— Да, она мне всегда нравилась, — согласилась та. — Так вот. Человек, как я уже сказала, мы — вполне сумасшедший. А вот для демонов наше состояние не представляет собой ничего из ряда вон выходящего. У них и не такие заскоки встречаются.

— Х-ш-с-с... — только и смогла выдавить из себя Пай-девочка.

— Так, — хлопнула в ладоши Авантюристка. — Заканчиваем ругаться, и возвращаемся к исходному вопросу. Зачем нам это надо?

— Мы обещали Покровительство, — все это время Воительница, не прекращала начищать свою саблю. — А покровительствовать легче и удобнее тому, кто ближе. Я не хочу, чтобы Луну у нас забрали. Я не смогу обеспечивать ее безопасность вдали от нас.

— Покровительство обещал Гарри, — ответила Пай-девочка. — Мы ничего...

— Он спросил у нас согласия, и мы согласились, — ответила Воительница, не дослушав возражения. — И я не собираюсь отказываться от своих обязательств из-за формальных мелочей.

— Малкавиан — интересный объект для изучения, — Ученая вклинилась в дискуссию, не дав высказаться Пай-девочке, которая набрала было воздуха в легкие для возмущенной тирады. — Ее предсказания противоречивы, нелогичны, но, тем не менее — сбываются. Я хочу понять: как она это делает. И не надо тут мне про "Безумных пророков". Познать можно все... пусть и не все можно загнать в рамки моделей научного подхода... — последнее она произнесла с явной неохотой, но Ученая — на то и ученая, чтобы признавать факты, даже если они противоречат ее любимым теориям.

— А еще... — я вспомнила, что чувствовала, когда давала свою кровь мелкой Малкавиан.

Глаза остальных тут же сверкнули золотом. То, что мы тогда пережили — очень напоминало описанное в книге, когда-то украденной мной со стола в отцовском кабинете*. Наверное, когда мы с Гарри перейдем к следующему этапу наших отношений, и будем прятаться в варпе не только для того чтобы обниматься и целоваться — я найду различия. Но пока что... Слова иногда бывают весьма и весьма ограничены, а мне не на что опираться, кроме прочитанных слов, да еще и в казенно-научном стиле и с обилием до сих пор непонятной мне терминологии.

/*Прим. автора: см. "Третий курс", глава 95 "(Не)документированные (не)возможности"*/

— Это — да... — протянула Авантюристка, запустив руку, а точнее, как я подозреваю — лапку, в волосы на затылке. — Это — аргумент... А что насчет Джинни? — поинтересовалась она, успокаиваясь.

— Джинни... — я коснулась нашей связи с Гарри, и ощутила тепло и спокойствие, придавшие мне сил. — Мори не любит оставлять другим то, что однажды назвал своим. Мы, наверное, можем его заставить... но оно нам надо?

Воительница неодобрительно покачала головой. Из всех нас именно она — наибольшая собственница. Она даже сокращением нашего имени и даже в устах Гарри, как правило недовольна, хотя и молчит большую часть времени.

Авантюристка усмехнулась.

— Да-да. Я помню. "За волосы и подгоняя пинками". Но именно от тебя, Джульетта, я как-то и не ожидала.

— Я не боюсь потерять его, — снова окунулась я в тепло, — а с кем он будет еще — это уже не столь важно.

— Это — да, — усмехнулась Воительница. — Страха ты лишена начисто. Настолько, что в бою тебя придется затолкать куда-нибудь поглубже, чтобы не мешала. У Авантюристки — и то инстинкт самосохранения сильнее развит.

— Вы... — вскочила Пай-девочка. Ее руки были сжаты в кулаки, а глаза горели. — Вы... — она никак не могла найти слов. — Все равно это — неправильно! Неправильно!

— А мне не нравится идея "делиться" — покачала головой Воительница, старательно не глядя на меня и Ученую. — Мори — наш! Разве что — Луне... Но только потому, что мы обещали.

— А мне интересно: что из этого может выйти? — усмехнулась Ученая. — Да и дразнить Джинни было... занимательно. Есть о чем подумать.

— Двое "за", — посмотрела на меня и Ученую Авантюристка, — Двое "против", — теперь ее взгляд был направлен на редкий случай союза Воительницы и Пай-девочки. — Одна — она указала на себя, — воздержалась. Решения нет.

— А зачем нам что-то решать? — подняла голову до сих пор молчавшая Рабыня. — От нас не требуется что-то делать "вотпрямщаз".

— Но Мори сказал, — возразила Пай-девочка, — что он примет наше решение. И значит — нам надо что-то решить!

— Но не прямо же сейчас, — Рабыня потупила взгляд, однако решилась возражать, что для нее, мягко скажем, не характерно. — Пусть идет как идет.

— Согласна, — Ученая приняла сторону Рабыни. — Это будет интересно... Наблюдать, не вмешиваясь. Любопытно. Очень любопытно.

— А то, как мы целовались с Джинни и подталкивали ее у Луне — это, по-твоему, не вмешательство? — возмутилась Пай-девочка.

— Не-а, — радостно, но в то же время ехидно улыбнулась Ученая. — Это был эксперимент. Научный. И мне очень любопытно: что у нас получилось. Надо опять Джинни в гости позвать. Интересно: она решится рассказать нам о планах Молли?

— Не отвлекаемся! — рявкнула Воительница. — Но, в принципе, я не возражаю. Посмотрим.

— Не люблю бездействовать, — покачала головой Авантюристка.

— Луну потискай, — ответила Ученая. — Мне любопытно: как она отреагирует.

Я задумалась. Подождать. Посмотреть, и попробовать понять: чего на самом деле хочет Мори, как будет лучше для него... Пожалуй — да. Это хорошая идея.

— Поддерживаю.

Авантюристка вздохнула.

— Четверо "за", двое — "против". Принято.

Глава 14. Поездка на финал.

Лето пролетело незаметно, но очень приятно. В сущности, самым неприятным моментом оказалась поездка во Францию, где миссис Анна так и не решилась заложить свою знакомую по клубу цветоводства инквизиции, несмотря на то, что после откровенного разговора та фыркнула и обозвала Анну "тупой суеверной фанатичкой, ничего не смыслящей в тонких материях". В результате, мадемуазель Ивонн Кератри скончалась в возрасте двадцати девяти лет после недолгой, но страшной агонии. Врачи не сумели ей ничем помочь, хотя и прибыли довольно быстро. Тетя Гермионы винила в этом происшествии себя и свою слабость. Пришлось потратить несколько дней на то, чтобы убедить ее, что если уж Ивонн не вняла однозначно выраженному предупреждению, то защитить ее от самой себя — было уже невозможно. Даже связав ей руки и заткнув рот кляпом — не получилось бы остановить попытки проклясть тех, кто над ней "издевался", хотя бы мысленно. И, рано или поздно, результат получился бы тот же: исчерпание жизненных сил и смерть.

Туда же, во Францию, прилетело сообщение от Джинни, что ей "очень надо рассказать Гермионе о некоторых фактах, которые она не решается доверить пергаменту". Мы с Миа переглянулись, я подставил ладонь, а Миа по ней хлопнула. Все-таки Джинни решилась. И это было хорошо.

Возвращались мы в Англию к самому финалу Чемпионата мира по квиддичу. Ла Манш встречал нас густым туманом. Рассматривая медленно выплывающие из этого тумана белые скалы Дувра, я вздохнул:

— Туманный Альбион.

— Точно, — согласилась Миа. — И белый, и туманный*.

/*Прим. автора: "Альбион" (древнее название Англии) — от латинского albus — белый. Остров назван так из-за белых скал возле современного Дувра, где впервые высадились римляне*/

Другой Белый* заявился к нам в Кроули через день после нашего возвращения. Он неторопливо осмотрел подновленные и модифицированные бастионы защитных заклятий, покачал головой, но ничего не сказал по этому поводу.

/*Прим. автора: разумеется, Альбус Дамблдор*/

— Гарри, Гермиона, — обратился он к нам после произнесения обеими сторонами обязательных формул вежливости, — я бы рекомендовал вам сегодня лечь пораньше. Завтра, рано утром, я отправлю к вам Артура, чтобы он мог забрать вас туда, откуда вы отправитесь на финал Чемпионата мира. Будет несколько... невежливо, если он так и пробродит тут, так и не найдя вашего дома. К тому же, мне несколько неловко в этом признаваться, но я не совсем уверен в его способности одеться так, чтобы не привлекать внимания магглов. В прошлый-то раз он воспользовался магглоотталкивающим заклинанием, а в этот — ему придется общаться в мистером и миссис Грейнджер, так что использовать магглореппелент не получится.

Вопреки ожиданиям Дамблдора, Артур Уизли оделся вполне прилично. Потрепанные джинсы и такого же состояния легкая куртка, вполне уместная по утренней прохладе, не навевали мыслей о Высокой моде или же запредельном благосостоянии своего обладателя, но и не вызывали желания немедленно обратиться в профильное отделение скорой помощи с требованием прислать карету и санитаров посильнее, чтобы скрутить сбежавшего психа.

— Доброе утро, миссис Грейнджер, мистер Грейнджер, Гермиона, Гарри, — поздоровался он, когда Миа открыла ему калитку. — Прошу прощения за столь ранний визит, но из-за множества желающих попасть на финал — использование портключей строго регламентировано. И нам надо быть там, где будет лежать наш, в... — Артур посмотрел на часы, висящие на стене, — ...в семь минут шестого.

Разумеется, никаких возражений не возникло. Мы с Миа оделись и собрались в рекордные сроки. Вчера Дамблдор рассказал нам о том, что на месте проведения финала придется жить как минимум сутки, слишком поздно для того, чтобы мчаться в Косой переулок за палаткой с расширением пространства... и был не слишком приятно удивлен, когда Миа извлекла необходимый предмет из своей сумочки. Еще когда мы узнали, что канон — неизбежен и нам предстоит посещение финала Чемпионата мира, мы внимательнейшим образом прошерстили все мои воспоминания, связанные с четвертой из путеводных книг, и убедились в необходимости данной покупки. Ну а, заодно, и собрали еще кое-какие артефакты, совершенно необходимые для скромной пары юных волшебников в трудной жизненной ситуации. Причем за некоторыми из артефактов мне пришлось отправиться в Хаос. Ари ржал, как целое стадо лошадей, когда услышал, что и зачем мне надо, но требуемое — добыл. Так что все необходимое было у нас под рукой.

— У вас есть палатка? — поинтересовался Артур, когда мы, уже собранные и готовые к путешествию, вышли к нему.

— Есть, — ответил я, а Миа помахала своей сумочкой.

Встреча на Стотсхед Хилл прошла в точности согласно предписанному сценарию. Правда, у Амоса Диггори не было повода гордиться победой своего сына, поскольку дементоры, напуганные инквизитором, к полю для квиддича даже не приближались, а без них у гораздо более тяжелого Седрика шанс был разве что случайно оказаться были же снитчу... и шанс этот был отличим от ноля разве что в электронный микроскоп из-за присутствия Кай.

— Ну что, мистер Поттер, — Амос покровительственно хлопнул меня по плечу. — Наверное, собираетесь в будущем участвовать в таких вот событиях, так сказать, с другой стороны?

— Нет, — покачал я головой. — Более того, я собираюсь вообще уйти даже из школьной команды.

— ЧТО?! — крикнул Рон. — Поттер! Ты... Как... Ты не можешь!

— Могу и сделаю, — спокойно ответил я на эти неорганизованные вопли. — Мне уже надоело, а квиддич отнимает слишком много времени, которое можно употребить с гораздо большей пользой.

— Точно... — рассмеялись подошедшие близнецы, как всегда, перекидываясь фразами. — К примеру...

— ...целоваться с милейшей и...

— ...очаровательнейшей невестой, мисс...

— ...Грейнджер в каком-нибудь...

— ...уголке!

— Разумеется, — благодарно кивнул я им, вызвав на лице Рона отражение тяжелого мозгового ступора. Как можно общество девчонки предпочесть квиддичу — Ронникинс не понимал.

— И все-таки, мистер Поттер, — заинтересовался Амос, — чем же Вы, — большая буква в его интонации была скорее насмешкой, чем уважением, — планируете заниматься в будущем? Ведь участие в школьной команде, как на это не посмотри, открываем Вам множество путей в карьере. Вот мой Седрик...

— Мистер Диггори, — улыбнулся я ему, — так случилось, что я унаследовал от трагически погибшего Сириуса, — я сделал паузу, предоставив окружающим додумать слова "брошенного в тюрьму без суда" самостоятельно, — титул главы древнейшего и благороднейшего Дома Блэк, а от своих родителей — я наследую дом Поттер. Так что к семнадцати годам мне надо быть готовым не просто занимать кресло, но полноценно участвовать в работе Визенгамота. Навыки в ловле снитча представляются мне малополезными на этом поприще, а вот знание существующих законов и предлагаемых заседателями Визенгамота инициатив — напротив, могут оказаться весьма полезны.

Амос злобно посмотрел на меня, осознав, что как бы он ни крутился, пробивая Седрику дорогу наверх, а я просто со старта окажусь существенно выше. Но министерский чиновник такого уровня не может не быть политиком, так что, смирив чувства, он перебросил огонь на Миа.

— Мисс Грейнджер, а каковы Ваши планы на будущее?

— Разумеется, буду помогать Гарри во всем, в чем ему понадобиться помощь, — усмехнувшись, ответила она. — Было бы странно, если бы я, как невеста Гарри, планировала отдельное от него будущее. Тем более, что его планы меня пока что вполне устраивают, а если где-то не устроят — то мы сядем, обсудим наши разногласия и придем к устраивающему нас обоих решению.

Молли собиралась было возмутиться, но Артур положил ей руку на плечо, покачал головой, и матриарх дома Уизли, хоть и скривившись, как будто съела лимон целиком, вместе со шкуркой, промолчала. Наверное, меня бы это удивило, если бы усиленный Мантикорой слух не позволил мне уловить тихие-тихие слова: "Молли, не мешай!", сопровождающиеся взглядом в сторону Джинни.

Сама же Янтаринка, как утопающий за спасательный круг, цеплялась за руку Миа, поглядывая на нее со страхом и надеждой. Кажется, совет леди Аметист был на самой грани доступного храброй гриффиндорке...

Прибыв на указанное нам место, по чистой случайности оказавшееся соседним с тем, которое указали семейству Уизли, мы, а точнее — наши домовушки, в два счета поставили палатку. Джинни заглянула к нам буквально через пять минут.

— Ой! — сказала Янтаринка, откинув полог и заглядывая к нам.

Я улыбнулся. Мы с Миа долго разъясняли, что нам нужно, продавцу палаток, стремившемуся всучить нам настоящие хоромы, вроде Малфоевского дворца. Но в итоге внутренность нашей заколдованной палатки один в один повторяли те помещения, которые были выделены нам в Хогвартсе.

Джинни взглядом пересчитала кровати и внимательно посмотрела на нас.

— Присаживайся! — Миа хлопнула по той постели, на которой в Хогвартсе спала сама Джинни. — Кажется, ты хочешь о чем-то с нами поговорить?

Глава 15. Три места в палатке. (Гермиона)

Джинни то вроде решалась на что-то, поднимая взгляд, то опускала его, не в силах начать. Мы с Гарри подбадривающе молчали. Признаться, я уже собиралась подбодрить Янтаринку более существенным образом, но Кай мягко намекнула, что это будет... несвоевременно.

И точно. Через пару минут после появления Джинни, когда девочка на что-то решилась, и даже уже набрала в грудь воздуха — полог палатки был бесцеремонно откинут, и перед нами предстала Молли Уизли во всем ее сомнительном великолепии.

— Джинни! А, вот ты где... — она осмотрела внутренности нашей палатки, задержав взгляд на трех кроватях. — Там тебя Рон искал.

— Ну, мама... — просительным тоном начала Джинни, но была прервана.

— Ничего-ничего. Я скажу ему, что послала тебя по делам, — Молли еще раз осмотрела палатку. — А у вас тут... уютно. Только какая-то палатка — маленькая. А ведь расширение пространства не так уж дорого обходится!

Я пожала плечами.

— Мы специально подбирали такую, чтобы максимально точно воспроизвести нашу комнату в Хогвартсе. Раз там живем большую часть года — то и тут уж сутки как-нибудь проживем.

Молли уперла в меня немигающий взгляд.

— Вот оно как... — задумчиво протянула она. — Давно хотела посмотреть, как моя Джинни живет в Хогвартсе.

— Смотрите, — щедро предложила я.

В конце концов, ничего тайного у нас тут нет... точнее — пока нет. Ни двери в Палату Лестниц*, ни аварийного портала в башню Аруэриса... Вообще ничего интересного. Даже Некротек в укромном уголке не валяется. Только жилая комната и ванная с туалетом.

/*Прим. автора: Палата Лестниц в Храме лжи: В основании помещение достигает в длину четверти километра, а ее вершина сходится в точку. Палата полна произвольно парящих лестниц. Некоторые поднимаются вверх по пологой траектории, внезапно меняя направление после того, как упираются в стену, а другие свободно изгибаются или закручиваются спиралями. Хаотическая, запутанная структура приводит к неожиданным столкновениям между разными лестницами, сокращая дорогу к разным секциям башни. Некоторые лестницы и вовсе не подчиняются законам физики, изгибаясь вбок или превращаясь в петлю и замыкая верх с низом. Входы в различные хранилища знаний появляются, когда лестницы утыкаются в стены. В некоторых случаях, они удерживаются в воздухе перед лестницами с помощью той же варп-магии, что заставляет последние парить.*/

Воспользовавшись моим предложением, Молли старательно осмотрела комнату, сунула нос в шкаф с книгами, разумеется — исключительно светлыми, и, местами, даже рекомендованными Министерством к прочтению, и направилась в ванную. Разумеется, я пошла за ней: давать Молли возможность порадовать нас очередным доказательством ее таланта в области зельеварения никто не собирался.

Увидев, что я поднимаюсь, Джинни бросила на меня виноватый взгляд, но я махнула рукой. Мол "ничего, бывает".

Как ни странно, Молли Уизли даже не попыталась прикоснуться к наборам косметики, стоявшим на полке, только покачала головой, рассматривая маггловские марки, стоявшие вперемешку с фиалами разных зелий.

— Скромно у вас тут, — сказала она, выходя в жилую комнату.

— Скромно, — согласился Гарри, — но нам хватает.

— А... — Молли задумалась, а потом все-таки решилась. — Не приютите Джинни на ночь? А то у нас и так близнецы на одной кровати спать будут...

Глаза Джинни широко распахнулись, когда она услышала столь явную ложь, но я покачала головой и из-за спины Молли приложила палец к губам, не давая Янтаринке возмутиться.

— Как видите, — радушно улыбнулся Гарри, — мы воспроизвели помещение в Хогвартсе настолько точно, что у нас все равно образовалась место специально для Джинни. Так что она может ночевать у нас... если, разумеется, этого хочет.

Джинни заколебалась... но потом решительно кивнула.

— Я хочу.

— Значит, ты остаешься у нас.

Матриарх семейства Уизли кивнула скорее своим мыслям, чем нашим словам, и вышла. Гарри улыбнулся, взмахнул рукой, и на закрывшемся за ней пологе вспыхнули рубиновые руны, надежно отсекающие нас от внешнего мира.

— Она соврала, — повесила голову Джинни. — У нас в палатке достаточно места. Они с папой думали, что вы не успеете подготовить палатку, и вам придется жить с нами.

— Ну и что? — весело улыбнулась я. — Она хотела, чтобы ты осталась на ночь с нами, мы хотели, чтобы ты осталась у нас. А выбранный предлог... он ничуть не хуже любого другого.

— Вы... хотели? — удивилась Джинни.

— Посмотри внимательно вокруг, — улыбнулась я. — Надеюсь, ты не считаешь, что я солгала, сказав, что тут ТРИ кровати? Если бы твоя мама не придумала про "маленькую палатку" — уже нам пришлось бы что-то изобретать.

— Хорошо, — глаза Джинни вспыхнули радостью, но потом в них вернулся страх. Леди Аметист, она... а я.. а они... — девочка никак не могла понять, что она хочет сказать.

— Успокойся, — с лукавой искрой в глазах Гарри уселся рядом с Джинни, взялся за ее щечки и потянул в разные стороны, растягивая губы в улыбку. — Мы же с Гермионой тебе говорили: ты — не твоя мама. И что бы она не задумала — это тебя не пятнает. Так что улыбнись и рассказывай.

— Я... — Джинни талантливо косплеила помидорку. Странно... рассказывая о советах Молли леди Аметист — она смущалась меньше. — Мама... Она посоветовала мне залететь... — Джинни задохнулась и не смогла продолжать.

Я уселась с другой стороны от рыжей, одной рукой обняла ее за плечо, а другой — растрепала ей волосы.

— Рано тебе еще. Да и мне тоже.

— Вот и она так сказала... — потупила глаза Джинни.

— Она? — заинтересовалась я.

— Леди Аметист.

— Леди мудра, — усмехнулся Гарри, заставив меня в смущении спрятать руки за спину. — Нам действительно рано.

Почувствовав, что я перестала обнимать ее, Джинни обернулась ко мне.

— Ой, — сказала она.

— Что? — я прикрыла глаза и постаралась не показывать рук.

— Как странно... когда у леди Аметист желтеют глаза — это говорит о страсти, о... о вожделении. А ты так смущаешься.

— А... ага, — согласилась я. Мордред! Ведь почти спалилась! Усилием воли я привела руки в порядок. Ведь только то, что "леди Аметист" никак не может оказаться "Гермионой Грейнджер" — спасло меня от разоблачения.

Гарри улыбнулся, и повел рукой в сторону входа. Руны замерцали и сменили цвет. Теперь они светились тревожным синим цветом, давая нам услышать то, что происходит снаружи.

— Несправедливо! — бухтел хорошо знакомый голос. — Это несправедливо! Она опять "по делам" умелась, а я — воду таскай! Вот почему так?! И близнецы куда-то умелись... Видите-ли, "Анжелина приехала"! ну и что, что приехала! Я же вот не убежал Лаванду искать!

Голос потихоньку затихал. Видимо, его обладатель удалялся.

— Ох! — вздохнула Джинни. — Он же мне теперь житья не даст...

Глава 16. День перед матчем

Разумеется, Джинни оказалась права. Рон громко ныл весь день, потихоньку поощряемый своей матерью. Расчет Молли был прост, и потому — правилен: чем дольше и громче Ронникинс ноет на весь лагерь болельщиков — тем меньше будет у Джинни желания высовываться из нашей палатки. А мы же не оставим гостью одну? Ну, или сбежим от его завываний, но все равно — сбежим втроем. И Джинни легче будет исполнить ее советы.

В сущности, она оказалась права. Несколько раз я приоткрывал защиту, чтобы понять: не успокоился ли Ронникинс, и, убедившись, что до успокоения еще далеко — закрывал ее. У нас было много тем для разговора, и еще больше — для уютного молчания. Когда же стены комнаты начали нам надоедать, мы укутались иллюзией, выскользнули из палатки и пошли прогуляться по лагерю болельщиков, подальше от Рона с его претензиями к общей несправедливости жизни, привилегиям его сестры и, отдельно, к тому, что семейство Браун не смогло достать билеты на финал, и, соответственно Лаванды здесь не было. Последнее меня несколько удивило. Похоже, магия Любви, столь часто поминаемая Дамблдором, все-таки подействовала, и у Рона действительно был шанс остаться человеком. Правда, отличить его от нулевого не всякий бы взялся, но я-то не "всякий"!

Лагерь болельщиков впечатлял. Несмотря на неустанные труды министерских чиновников, принять его за маггловский мог бы только человек с незаурядным даром не замечать очевидного. Правда, приходится признать, что людей, уверенных в том, что "так должно быть — следовательно, так есть" — немало. И от владения магией, псионикой или же каких-то других особенностей их количество практически не зависело. Разве что среди адептов Хаоса таких было несколько меньше, чем среди прочих, поскольку выживанию в варпе такие взгляды не способствовали.

В ходе прогулки мы встретили немало знакомых. Драко под ручку с Дафной, удивительно органично смотрелся перед огромным шатром в форме дворца, среди павлинов-альбиносов, на которых было наложено заклятье Силенцио. Невилл с мамой прогуливались в сопровождении пожилого волшебника, который нервно оглядывался на них и время от времени потирал левую руку.

Мое внимание привлек маленький седой волшебник в огромном фиолетовом цилиндре. Он буквально подлетел к нам и радостно представился:

— Здравствуйте! Меня зовут Дингл. Дедалус Дингл.

— А я Вас помню, — ответил я. — Вы как-то пожали мне руку в магазине... а еще Вы запускали очень красивые фейерверки на Хеллоуин, когда мне было четыре года!

— Дедалус, что я слышу! — деланно изумилась строгая женщина с моноклем на золотой цепочке. — Ты все-таки нарушаешь Статут? Смотри, поймаю я тебя — такой штраф влеплю, что закачаешься!

— Мадам, — обратился я к ней, — не надо ловить мистера Дингла! Он такие красивые фейерверки запускает!

— Ну смотри, Дингл! Только потому, что за тебя просит сам Гарри Поттер... Гарри, я — Амелия Боунс. Моя племянница Сьюзан учится на Хаффлпаффе, на одном курсе с тобой.

— Конечно, я помню Сьюзен. Она очень добрая и старательная девочка. Правда, — я вздохнул, — при изучении нового заклинания она очень уж нервничает, опасаясь совершить ошибку, и именно поэтому их совершает. Но если уж выучила, как правильно произносить заклятье — то потом уже никогда не ошибается!

— А ты наблюдателен! — улыбнулась Амелия. — Не представишь меня своим спутницам?

Разумеется, на суде по поводу отравления приворотным, глава Департамента магического правопорядка — присутствовала, и как представляли Гермиону в качестве Принятой под покровительством Рода — видела. А сами девочки вполне слышали, как она представлялась мне. Однако, временами "этикет" и "формальная логика" пребывают в разных плоскостях бытия.

— Мадам Боунс, — поклонился я. — Рад представить Вам моих подруг: Джиневру Уизли и Гермиону Грейнджер. Девочки, перед вами глава Департамента магического правопорядка, мадам Амелия Боунс.

— Мисс Уизли, — улыбнулась грозная леди. — Я рада, что та давняя история* не повлияла на ваши отношения с мистером Поттером

/*Прим. автора: см. "Второй курс"*/

— Мадам Боунс, — вмешался я, закрывая собой залившуюся краской девочку, — Джинни была не виновата в случившемся, и мой демарш предназначался скорее ее родителям!

— Приятно видеть такую страсть к справедливости, — улыбнулась мадам Боунс. — А мисс Грейнджер... если память не изменяет мне, Вам покровительствует род Поттер?

— И Дом Блэк, раз уж я стал его главой, — пояснил я.

— Вот как... — задумалась Боунс. — И что сказала Хранительница крови этого Дома?

— "Пока что девочка не может принять на себя мою ношу", — процитировал я слова портрета Вальпурги.

— Даже так? — улыбнулась глава департамента, явно поняв, что ключевыми словами являются "пока что", а не "не может".

Миа сделала книксен, не отпуская моей руки. Мадам Боунс поклонилась ей в ответ. В этот момент раздался хлопок, и рядом с главой департамента возник один из авроров.

— Мадам Боунс, — произнес он, и Амелия отбыла разруливать какую-то очередную неприятность, знать о которой простым смертным не полагалось.

Разумеется, это происшествие не могло не привлечь внимания Фаджа. А то как же так: кто-то пиарится встречей с Гарри Поттером, и это — не он, Фадж. В сопровождении свиты из мелких политических прилипал, он приблизился к нам.

— Мистер Поттер. Мисс Уизли. Мисс Грейнджер, — раскланялся он, приподняв котелок. — Рад видеть вас на этом празднике спорта и здорового образа жизни.

— Здравствуйте, господин Фадж, — поклонился в ответ я.

— Как Вам организация праздника? — поинтересовался министр.

Я осмотрел сумасшедший дом лагеря болельщиков, вспомнил о подъеме посреди ночи и отправке порт-ключом под утро, освежил в памяти "воспоминания о будущем", которые, по сведениям Бриллиантового принца, вполне могли воплотиться и здесь, и, широко улыбнувшись, ответил:

— Замечательно! Все просто отлично организовано! — несколько волшебников заскрипели Прытко-пишущими перьями, выдавая свою принадлежность к прессе. — Я рад, что смог попасть сюда, и только одна мысль меня несколько огорчает...

— Какая?! — встревожился Фадж, ожидая критики.

— Я не смог достать билеты на этот великолепный праздник для своей подруги, Луны Лавгуд и одноклассницы Лаванды Браун. Поверьте, я не пожалел бы денег. К счастью, хотя бы сестры Патил, дочери представителя Индии в Международной конфедерации магов, могут присутствовать здесь, и, признаться, я как раз их ищу.

Фадж в уме пересчитал девочек вокруг меня, поразился, и грозно нахмурился.

— Мистер Поттер, я приношу извинения за нерасторопность некоторых отдельных чиновников. Вам следовало обратиться в отдел спорта, и, смею Вас уверить, проблема непременно была бы разрешена.

Я покачал головой.

— Нет никакой необходимости в извинениях, мистер Фадж. Раз уж я сам оказался столь глуп и нерасторопен, что просмотрел столь очевидное решение — нет никакой необходимости обвинять в моей глупости кого-либо в Министерстве...

— Радостно видеть столь зрелый ум в столь молодом волшебнике, — рассыпался в ответном комплименте Фадж. — Но, как бы мне не хотелось пообщаться с вами подольше — долг призывает меня в иные места...

— Не смею Вас задерживать, — поклонился я.

— До свидания, господин министр, — в один голос произнесли девочки.

И мы отправились гулять дальше.

Глава 17. Вейлы. (Гермиона)

Расположившись в министерской ложе я задумчиво крутила в руках омнинокль. Заполучив в руки эту игрушку, Мори заявил, что чего-то подобного он скорее ожидал бы от Темной Эры Технологий... ну, или, по меньшей мере, от техники Великого Похода. По крайней мере, видеокамеры и телефоны, пусть даже и выпущенные двадцатью годами позже, этой помеси многодиапазонного визора и тактического планшета — в подметки не годятся. Правда, и используется данное приспособление, даст Магнус, процентов на десять своей мощи. Один только десятикратный зум при всего лишь двадцатипроцентном сужении поля зрения — уже оставлял "за флагом" практически любые технологические устройства. А режим объединения в распределенную сеть, позволяющий каждому владельцу включенного в сеть аппарата рассмотреть эпизод с любой удобной точки? Для военного лидера среднего и низшего звена — бесценно.

Сидевший неподалеку от нас Фадж пытался наладить общение с министром магии Болгарии, громко возмущаясь отсутствию Крауча, известного полиглота, способного синхронно переводить практически с любого из употребляемых волшебниками языков. Господин Облансков* издевался, изображая непонимание английского языка.

/*Прим. автора: в каноне Фадж так и не сумел правильно произнести фамилию болгарского министра, так что я взял на себя смелость реконструировать ее так, как мне показалось правильным*/

Старший Малфой внимательно оглядел нас, но вслух поинтересовался только тем, какую часть Норы Артуру Уизли пришлось заложить, чтобы купить такие дорогие билеты? Покрасневшая Джинни спряталась за нами. Сам Артур побледнел от ярости, но затеять драку в присутствии министра — не посмел. Зато сдержать Молли не смогла бы и танковая броня. Ее речь, переполненная "Пожирателями", "Пожирательским отродьем" и прочими "чистокровными деградантами" долго разносилась бы по всему стадиону... если бы Артур не наложил на свою благоверную Силенцио, злобно зыркнув в сторону старшего Малфоя. Нарцисса Малфой недовольно морщилась такому отсутствию хороших манер, зато Люциус откровенно наслаждался. Кажется, более довольным он был бы только в случае, если бы Артур все-таки полез в драку. Возможно, лощеному аристократу сильно не хватало адреналина. Все-таки имя, несомненно, накладывает свой отпечаток*.

/*Прим. автора: кому любопытно — погуглите по ключевым словам "Вечный мечник"*/

Зато Драко на разборки взрослых внимания не обращал. Он сжимал в руке тонкие пальчики Дафны и наслаждался лицезрением ее профиля и демонстративным игнором Рона, бурчавшим на ту же тему, что и его матушка, хотя и гораздо тише. Так же не обращали внимания на эту скоротечную перепалку и близнецы. Они увлеченно размышляли о том, как потратят свой выигрыш, тем более, что по моему совету они все-таки стрясли с Людо Непреложный обет о выплате "в срок и монетой установленного образца". Рон, впрочем, тоже вложился в это предприятие всем своим наличным капиталом в размере десяти сиклей, и долго бурчал о "паранойе близнецов", заставляющей их доверять "этой темной девке" (я запомнила), и не доверять старому другу отца. Мы с Гарри ставок делать не стали, предпочитая наслаждаться зрелищем и отдыхать, а не пытаться заработать. Тем более, что по сравнению с тем доходом, который Морион получал, поставляя Свартальвхейму серебро Хаоса, любой доход от ставок смотрелся несколько жалко.

Между тем Фадж все более встревоженно оглядывался в поиска Крауча, который так до сих пор и не появился, хотя и прислал домовушку, занявшую для него место.

Я потихоньку косилась на Фаджа. Завязать разговор с Гарри он даже не пытался. Сегодня само присутствие Мальчика-который-Выжил в министерской ложе — работало на образ министра. И Фаджу совершенно незачем было знать, что июньский скандал с Блэком был спровоцирован нами. Так что, стараясь удержать шатающееся кресло, министр упустил из виду несколько должностей невысокого ранга, перешедшие под контроль Дамблдора и Малфоя. Зато без поддержки этих мелких чиновников закачаются и фигуры покрупнее. Так что когда через год кресло под министром снова окажется под угрозой — Фадж сможет присылать сколько угодно эмиссаров в Хогвартс и сливать любой компромат в "Ежедневный пророк" — это ему уже не поможет. "Тонкого" и "хитроумного" плана избавить Избранного от магглорожденной подружки, а самого министра — от связанного с этим возмущения чистокровных мамаш, я не забыла, и забывать не собираюсь.

Под стрекот ведущего на арену вышли талисманы болгарской команды. Ощутив давление на внешние слои обороны, я отступила под щит, установленный еще Дамблдором, и огляделась. Разумеется, первый я посмотрела на Гарри. Он, холодно улыбаясь, смотрел на представление.

— Спокойно, котенок, - передал он мне. — По сравнению с Сейлиной они — жалкие неудачницы.

Вспомнив удар профессора Трогар, прошедший все мои щиты, как будто их вовсе не было, я кивнула, и стала просматривать записи в омнинокле.

Вначале я обратила внимание на Джинни. Рыженькая поплыла. Пусть ненадолго, но однозначно "поплыла". Ее глаза утратили фокус, а улыбка расплылась нереальным счастьем. И пусть Джинни почти сразу взяла себя в руки, но остаточные явления пропущенного удара ей удалось побороть далеко не сразу.

— Испортили мы девочку, - усмехнулась я в канале связи.

— Искажение — Хаоса суть, - с такой же улыбкой ответил Морион.

Рон сорвал с себя трилистник, показывающий, что он болеет за Ирландию, и попытался перелезть через ограду, чтобы спрыгнуть вниз. В общем-то, удивляло только одно: Рон пытался бороться с наваждением, пусть и безуспешно. Однако яля него это уже было неслыханным проявлением силы воли.

Гарри обнял нас с Джинни за талии и притянул к себе.

— Что... — начала было спрашивать Джинни, еще не полностью пришедшая в себя. Но буквально через секунду она осознала, что случилось, и залилась краской. Артур не отрываясь смотрел на поле, где продолжали танцевать вейлы, а Молли одобрительно кивнула дочери.

— Не люблю, когда про меня думают, что я могу "играть за другую команду", — усмехнулся Мори, целуя в щечку сначала меня, а потом — Джинни. Джинни заполыхала алым. — Это, конечно, явный недостаток толерантности, но — никто не совершенен.

В его фразе я, как Аналитик, вычленила часть, которую Мори не произнес: "недостаток для шпиона и агента влияния, который должен быть готов играть любую роль". Ну что же...

— А мне, пожалуй, все равно, что обо мне подумают! — заявила я, прикасаясь губами к полыхающей щечке. Интенсивность свечения скачком выросла раза в два.

— Я... я... — заикнулась Джинни.

— Ты сейчас также поцелуешь Гарри, а потом — меня, — твердо сказала я, ткнув когтем себе в щеку. — Вот сюда. Немедленно!

И Джинни послушалась. Несмело коснулась она губами щеки Гарри, а потом — и моей. Некоторое время Дижнни переводила взгляд с меня на Гарри, а с Гарри на меня, а потом — заметила Драко, отвлекшегося от Дафны, чтобы продемонстрировать большой палец... и глаза Джинни закатились. Девочка сползла в обморок, удерживаемая от падения из министерской ложи руками Гарри.

Я оглянулась. Молли просто светилась довольством. Ее аура так и кричала в пространство:

— Молодец, дочка!!!

Глава 18. Веселый праздник. (Джинни)

Празднование победы сборной Ирландии охватило весь лагерь. Даже те сектора, которые были отведены болельщикам команды Болгарии — не стали исключением. В конце концов, снитч поймал Виктор Крам, выведя ловца ирландцев из строя, и даже эта маленькая победа дала возможность болельщикам Болгарии присоединиться к празднованию. Сливочное пиво и огневиски — лились рекой, а небо над лагерем было раскрашено во все цвета радуги многочисленными фейерверками.

Мы с Гермионой любовались происходящим, сидя на пороге их палатки. Гарри же занимался в глубине чем-то очень интересным...

— Знаки рисует, — ответила Гермиона, несмотря на то, что никаких вопросов я не задавала.

— Какие? — удивилась я.

— В основном — отвод глаз, но так же и Отвращение, Невнимание и портал просто так, на всякий случай.

— На какой случай? — встревожилась я. — Вы чего-то ждете?

— Нас предупредили, — улыбнулась Гермиона, и я вспомнила, что она говорила о "другой ветви организации". — Ожидаются события, за которыми хотелось бы понаблюдать, оставаясь незамеченными.

— А как же папа, мама, бра...

— У них все будет в порядке, — успокоил меня Гарри. — Разумеется, если они сами не полезут в гущу, что маловероятно.

— Но я... — а вдруг все-таки что-то случится? Если окажется, что я могла предотвратить смерть кого-то из родных, но не сделала этого...

— Беги, — коснулась моего плеча Гермиона. — Только либо уходи вместе с семьей, либо сразу же возвращайся. Одиночке будет... не слишком уютно. И... не надо говорить, откуда ты узнала...

— Разумеется, — я даже немного обиделась. — Я скажу, что попыталась заснуть, и мне приснилась леди Аметист.

— Хорошо, — улыбнулась Гермиона. — Беги, и возвращайся побыстрее.

К счастью, наша палатка была совсем недалеко.

— Мама! Папа! Вам надо уходить!

— Джинни? — удивилась мама. — Что ты... Почему — уходить?!

— И что там с Гарри и Гермионой? — спросил папа, вызвав недовольную гримасу мамы.

— Гарри — прячет палатку, а Гермиона ему помогает.

— А если их найдут? — встревожился папа.

— У них вся палатка — порт-ключ, — ответила я. — Они сбегут в любой момент, какие бы антиаппарационный щиты не ставили.

— Хм... Джинни, — начала мама. — А с чего ты решила, что нам надо бежать? Что будет какой-то там "антиаппарационный щит"?

— Я днем заснула, и мне приснилась леди Аметист, — соврала я. — Я как проснулась — сразу сказала об это Гарри, и побежала к вам...

— Но если, — начал папа, — ты сказала об этом только что, то откуда у них такая палатка: с порт-ключом и чарами отвлечения внимания?

Я заметалась, поняв, что завралась, и меня на вранье поймали. Не зная, что сказать, я оглянулась, и...

— Здоровая паранойя — залог здоровья параноика, — донеслось с порога. Моим спасителем выступил Гарри. Он стоял у входа, скрестив руки на груди. — Разумеется, я даже не подумал бы приезжать сюда, не проработав возможные пути отхода. Я не хочу потерять кого-то, кто мне дорог. Так что палатку мы с Гермионой выбирали не только по сходству с комнатой в Хогвартсе, но и по возможности превратить ее в маленькую, но очень мобильную крепость.

Я отвернулась от родителей и выдохнула. Спасена! Надеюсь, папа с мамой не заметили моих метаний.

— Так вы уходите? — спросил Гарри. — Или я забираю Джинни.

— Почему это — забираешь? — возмутилась мама. — И почему только ее?!

Глаза Гарри полыхнули ледяным холодом.

— Вы мне — никто. Джинни посчитала, что должна вас предупредить, и я не стал ей препятствовать. Но я не позволю вам подвергать ее опасности!

— Хорошо, хорошо, Гарри, — папа поднял руки ладонями вперед, — мы уже уходим. Дети. Собираемся. Молли, помоги мальчикам. Джинни...

— Я — не расладывалась, — пожала я плечами. — Все мои вещи — в сундуке, а сундук — у Гарри. Так что мы пошли.

— Иди, дочка, — кивнула мама.

Рон что-то попытался пробурчать с лестницы, но был всеми проигнорирован.

В палатке Гарри-и-Гермионы было тесновато, поскольку там уже были сестры Патил. Сегодня на них не было школьной формы с гербами Домов, так что различить их даже у меня, со всем моим опытом общения с близнецами — не получилось.

— Останетесь с нами? — поинтересовался Гарри.

— Увы, — пожала плечами левая близняшка. — Папа запрещает.

— Мы забежали сказать, что Малфои — ушли, естественно, вместе с Дафной. Лонгботтомы с Абботами — тоже, и Сьюзан Боунс прихватили с собой. Ее тетя где-то работает, но за нее можно не опасаться: в крайнем случае — отобьется.

— Хорошо, — кивнула Гермиона. — Но, если вы не остаетесь, то у вас двадцать минут на отход. Уложитесь?

— В пять уложимся, — ответила правая близняшка.

— Тогда — бегите, — улыбнулась Гермиона. — Парвати, — левая близняшка ответила кивком. — Падма. — теперь кивнула правая. И вот как у Гермионы получается их различать?

Сестры Патил убежали, держась за руки, и Гарри коснулся внутренней стороны палатки. Знаки под его рукой вспыхнули пресловутым "синим пламенем", и на мгновение мне показалось, что я смотрю на мир через толстое мутное стекло.

— Готово, — сказал Гарри.

— Ага! Мы — "в домике" — улыбнулась Гермиона.

Слегка высунувшись, я посмотрела, как сама собой складывается наша палатка, и как мама аппарирует, удерживая руку не прекратившего бурчать Рона. Я, правда, немного беспокоилась за оставшегося где-то Перси, но, в конце концов, он — с Бартемиусом Краучем, и вряд ли далеко от авроров... Так что я могу только надеяться, что он не полезет под проклятья в надежде на повышение.

— Время, — сказал Гермиона, постучав по часам на своей руке.

— А вот и они, — Гарри махнул рукой в сторону непонятных фигурок в небе.

Я присмотрелась, и в ужасе зажала себе рот рукой. Там, в темнеющих небесах болтался тот самый маггл, который указал нам место для палатки, и которому министерский работник только при нас пару раз стирал память. Рядом с ним трепыхались его жена и дочь. Лица магглов были искажены ужасом, они чего-то кричали, но до нас не доносилось ни звука.

Стараясь не смотреть на этот кошмар, я перевела взгляд вниз, и ужаснулась еще больше. По земле шествовала небольшая группка людей в черных мантиях с капюшонами и белых масках-черепах. Именно так в газетах описывали Пожирателей Смерти! Но, как ни странно, люди, вместо того, чтобы в ужасе бежать от них, или попытаться схватить сторонников Того-кого-нельзя-называть, стекались к ним со всех сторон. Толпа стремительно росла.

Время от времени сбежавшиеся к Пожирателям люди разражались приветственными и торжествующими криками. Особенно громкий вопль радости раздался, когда девочка не смогла удержать юбку, и ее подол завернулся к ней на голову, а на темной загорелой коже стали отчетливо видны белые кружевные трусики.

— Спустите девку вниз! — закричал кто-то. — На земле с ней будет удобнее забавляться!

— Нет! Пусть еще повисит! — ответили ему.

Кто-то из темноты выкрикнул режущее заклятье, и белая кружевная ткань лопнул, окрашиваясь темным. Несчастный отец девочку забился в путах заклятья, но не смог ничего сделать.

— Что вы делаете! Отпустите их! — закричал какой-то парень, бросаясь в толпу и пытаясь снять заклятье. Но его ударили в лицо, сбили с ног, и, кажется, стали бить ногами. Причем среди избивающих я не заметила ни одной характерной белой маски.

— Гарри, — дрожащим голосом спросила Гермиона. — Ты увидел все, что хотел?

— "...и милосердие иногда стучится в их сердца... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних..." — пробормотал Гарри. — Да, я увидел все. Теперь осталось уговорить эту толпу разойтись.

Я покачала головой.

— Скорее ад замерзнет, чем эти мерзавцы, привыкшие мучить тех, кто слабее — отпустят жертв.

— Знаешь, — я, не оглядываясь, откуда-то знала, что это Гермиона. Как зачарованная, смотрела я на то, как на темной коже девочки возникает вторая полоса от пришедшегося вскользь режущего. — ...когда Хаос рвется сквозь границы реальности, а демоны ходят среди людей — немудрено не заметить, что в аду немного похолодало.

Полыхнула яркая вспышка, а когда я проморгалась, перед развлекающейся толпой стояла огромная фигура с мерцающими многоцветными крыльями. Фигура была настолько огромна, что Хагрд, встань он рядом с ней, показался бы не больше, чем я — рядом с самим Хагридом. Мерцающие крылья за ее спиной становились то птичьими, то кожистыми, как у летучей мыши, то вовсе превращались в какой-то пучок светящихся щупалец. Массивный, отливающий синим доспех был украшен изображениями лиц, корчащихся в чудовищной муке, либо столь же чудовищном, немыслимом, ужасном наслаждении. На фоне сияния этой страшной фигуры выделялась какая-то темная груда у ее ног. Лица, изображенные на металле доспехов, открыли рты и заговорили. Их бесчисленные голоса сливались в один голос, заставивший меня дрожать, как от холода.

— Узрите же! — великан указал на темную груду у своих ног. — Се — Разрушитель Закона, Повергающий в Безумие, Приносящий Хаос. Узрите же и ужаснитесь, ибо се — Мимигар Зет!

Глава 19. АдЪ и Израиль

— Да, — повторил я, любуясь на устроенный мной рукотворный Хаос. — АдЪ и Израиль.

— Н-н-но... — дрожащим и срывающимся в глубокое горловое рычание голосом спросила Миа, — эт-т-т-о же не Он?

Девочка запустила когти в рыжую шерсть за ухом лежащей у нее на коленях ну очень крупной ласки. Та недовольно дернулась, и Миа спешно втянула когти, но ласку не выпустила, и поглаживать ее не прекратила.

— Нет, конечно, — ответил я. — Плотная реальность не выдержит присутствия Изменяющего пути, а разумы смертных — не выдержат его голоса...

Бдыш! Бабах! Вспышка взорвавшегося Мимигара озарила полнеба. Иллюзия, сработанная Аруэрисом, с хлопком исчезла. Джинни, осознав, что сидит на коленях у Гермионы, попыталась вскочить, но преодолеть сопротивление рук, усиленных частичным оборотом, ей было не дано. Так что она так и осталась сидеть, а Миа продолжила почесывать ее за ухом. Все втроем мы продолжали рассматривать животных в человеческом облике, равно как и утративших таковой, резвящихся среди частично обрушенных и подожженных палаток. Магглы, как ни странно, сумели сохранить себя, и потихоньку скрылись... и заранее, пока они еще болтались в вышине, наложенное на них заклятье тут не причем... ну, или почти не причем...

— Что это? — ошеломленно спросила Джинни, показывая на происходящее.

— Это — последствия применения Мимигара Зэт, безумного изобретения еще более безумного профессора магии Франкена Штейна! — пафосно произнес я.

— И что оно должно делать? — пискнула Джинни, в то время, как Миа заинтересованно высунула голову из-за ее плеча. Ей я тоже не рассказывал обо всем коварстве моего плана.

— То, что и сделал, — усмехнулся я. — В нормальном режиме — придает человеку столь милый профессору Штейну облик — со звериными ушками и хвостиком...

— Он что, совсем... того? — ошеломленно спросила Джинни.

— Гений, — пожал плечами я. — Грань между "гениальностью" и "безумием" — тонка. И частенько именно мания порождает гениальность. Вот и профессор Штейн — однозначно гений, но и назвать его "нормальным"... Хм... Я бы — поостерегся.

— Но ведь это... — Джинни махнула рукой в сторону резвящихся животных, — это не совсем "ушки и хвостики".

— Не совсем, — усмехнулся я. — Чтобы не сказать "совсем не...". Но еще при первом испытании Мимигара выяснилось, что тех, у кого не хватает магической Силы, чтобы противостоять его воздействию, Мимигар превращает в животных. Причем порог этот — весьма высок. У Голубого Полуночного вампира, ужаса и кошмара всех магов Академии, например, сил не хватило, — Джинни смутилась и потупилась. — Да и мы с Гермионой преодолевали воздействие Мимигара, скорее используя возможности нашего тотема, чем впрямую противопоставляя свою силу его мощи, — Миа успокаивающе погладила рыжие волосы. Джинни вздрогнула и посмотрела на меня. — Но все равно, любопытно было посмотреть, как чистокровные маги, столь гордые своей "унаследованной", а отнюдь не "украденной" мощью, превращаются в зверей там, где "грязнокровка" — остается человеком, — и я указал на медленно и с оханьем поднимающегося с земли избитого парня. — Кстати, Джинни, на следующем собрании Рассвета порекомендуешь его, ладно?

— Д-да... конечно, но... Я не знаю, кто он...

— Тогда давай подойдем и спросим? — усмехнулась Миа. — Только... ты говорил, что Мимигар прекратит свое действие после разрушения основного кристалла, а тут я вижу, что звери как-то не спешат превращаться обратно в людей. Почему так?

— Потому что, настраивая Мимигар, я вывел его в нерасчетный, закритический режим. Вот и получилось то, что получилось...

— Но зачем? — удивилась Джинни.

— Не стоит облегчать возвращение Тому-кого-нельзя-называть, — ответила просчитавшая мои действия Аналитик. — Большая часть тех, кто подпал под действие Мимигара — готовы примкнуть к нему в любой момент, когда он только поднимет свое знамя... А теперь это будет не так-то просто. Думаю, — усмехнулась Миа, — подобное поражение сознания может, и вылечат в Мунго, но не вдруг и не сразу...

— И стоить это будет далеко не дешево, — усмехнулся я. — А среди попавших под удар — как раз маги, мягко говоря, среднего достатка. Так что элиту Реддл, — Джинни вздрогнула, вспомнив дневник, завладевший Роном, — вернет, а вот среднее звено — вряд ли.

— Не думаю, что это будет сильным ударом, — покачала головой Джинни.

— "Хвалился лев о победе грядущей над царем комариным, и было рычание грозным, но перешло оно в стон", — процитировал я.

— Я читала, — подхватила Миа, — о "смерти от десяти тысяч порезов". Страшная казнь.

— Но разве не лучше было бы нанести удар по элите? — спросила Джинни. — Раз уж вы считаете, что Тот-кого-нельзя-называть — вернется?

Мы с Миа переглянулись и пожали плечами. Джинни явно поняла это как "Что смогли — то сделали". Но на самом деле элита Вальпургиевых рыцарей должна будет своим существованием действовать на Светлый круг. Отвлечь внимание, сковать и обездвижить. А если их не будет — то, глядишь, у Дамблдора и иже с ним окажется слишком много времени на то, чтобы смотреть по сторонам, и, того и гляди, заметить что-нибудь, чего им замечать не стоит. Fleet in being.

/*Прим. автора: "Fleet in being" — стратегический принцип. "Флот влияет на политику уже самим фактом своего существования"*/

— Ох! — вскрикнула Джинни, показывая вперед.

Лагерь горел. Слишком много было костров, у которых веселились болельщики, слишком много палаток — повалено, и просто по статистике часть из них загорелись. А сухой горячий ветер немедленно принялся разносить пламя. Звери-люди и люди-звери шарахнулись в панике, и начали разбегаться.

Над пожаром медленно взлетела в темные небеса одинокая звезда. То мерцая на грани угасания, то ярко вспыхивая, она летела из стороны в сторону, обрисовывая некий контур. И, когда контур замкнулся — над полыхающим лагерем вспыхнул череп с выползающей из него змеей. Знак гнева предыдущего Темного лорда. Похоже, Барти Крауч-младший все-таки сумел преодолеть наложенный на него Империус. Уж не знаю, сам ли, от злости на то, как позорят его повелителя дилетанты и мелкие хулиганы, или же помог Мимигар, сбив мышление Барти с доступной для контроля волны, но факт, как говорится, "налицо". Трое еще стоявших на ногах Вальпургиевых рыцарей (правда, думаю, скорее — Вальпургиевых оруженосцев, или донаторов*) переглянулись, и с легким хлопком аппарировали.

/*Прим. автора: "донатор" — низший ранг в иерархии рыцарского ордена. Человек, не являющийся действительным членом ордена (рыцарем), но оказавший ордену определенные важные услуги.*/

— Ну вот, — усмехнулся я, — теперь можно выйти из Сумрака, оказать помощь неизвестному герою, а заодно — узнать его имя.

— Можно? — засомневалась Джинни, вскакивая с колен Миа. При этом она, кажется, не ожидала, что ее так легко отпустят, поэтом — отчетливо пошатнулась, но устояла.

— Можно, — кивнула Аналитик. — Варп поет, что больше ни одного сторонника Того-кого-нельзя-называть, сохранившего хотя бы подобие разума, там нет.

— Все-таки, ты похожа на леди Аметист, — вздохнула Джинни. — Наверное, ты ее ученица. Я слушала, что личные ученики магов постепенно становятся даже внешне похожи на учителей...

Миа улыбнулась, не став опровергать Джинни, что она восприняла как подтверждение ее догадок.

Мы пошли через разгромленный лагерь, по которому еще метались немногие оставшиеся звери, к парню, пытавшемуся вступиться за магглов. Тот как раз снова рухнул на землю. Видимо, ему сильно досталось.

Примерно на полдороге нам встретился крупный черный пес, чем-то напоминавший анимоформу Сириуса Блэка. Напоминавший настолько, что я на всякий случай проверил, хотя и понимал, что шансов вернуться от Вечной леди у Сириуса немного. Результат проверки успокоил меня. Это был не он. Обычный маг, радовавшийся возможности повеселиться в стае, и подпавший под действие Мимигара.

Пес зарычал, угрожая, и начал обходить меня слева, в ту сторону, где стояла Миа. Я зажег серо, но девочка коснулась моего плеча и покачала головой.

Воспользовавшись нашей заминкой, пес с лаем, напоминавшим скорее рев, прыгнул. Миа же, вместо того, чтобы уклоняться, вогнала кулак прямо в его оскаленную пасть. Страшные зубы сомкнулись... и над полем раздался истошный визг.

Миа усмехнулась. Пес убегал куда глаза глядят, отчетливо припадая на левую переднюю лапу. "Зеркало боли", дар Темного источника Черного дома — работало.

Глава 20. Хогвартс-экспресс

Под мерный стук колес мы любовались проплывающими за окном пейзажами и обсуждали реакцию министерства магии на события, произошедшие на финале Чемпионата мира по квиддичу. Реакция была... неоднозначной. Правильнее сказать — наблюдались пресловутые "шок и трепет", сдобренные нехилой порцией истерики, а заодно каждое подразделение министерства старалось спихнуть с себя ответственность за происходящее.

Министр Фадж активно валил все на аврорат. Мол "не предусмотрели, не обеспечили, не... и так далее". Аврорат лихо переваливал все на Крауча, с его "гостям не следует показывать чрезмерную опеку, поскольку это может привести к мыслям, что у нас не все ладно и есть какие-то проблемы". Крауч прилюдно удивлялся, "как это досужее рассуждение, не подкрепленное каким-либо документом, могло быть принято за официальное распоряжение и повлиять на действия многоуважаемых авроров?"

Впрочем, постепенно все шло к тому, что крайним окажется именно Крауч. Отбивался он странно вяло для многоопытного бюрократа, собаку съевшего на таких вот игрищах. Видимо, Барти-младший все-таки сумел вырваться, и сейчас мысли Крауча-старшего больше посвящены сыну, нежели политической борьбе.

— Вот, смотрите! — раздался голос из коридора. — Это же Крам! Представляете: сам Виктор Крам!!!

— Братик, — выдохнула Джинни, предпочитающая нашу компанию как близнецам, так и, естественно, младшему из своих старших братьев. — Все так и носится с этой фигуркой... А еще всех достал со своей "парадной мантией"...

— А что с ней не так? — "удивился" я.

— Да все так, — усмехнулась Джинни. — просто из-за затрат на поездку на финал Чемпионата всей семьей, мы оказались в более тяжелом положении, чем обычно. Вот папа и купил на распродаже подержанные парадные мантии. Рон сразу заявил, что "такое носили разве что в тысяча восемьсот девяностом... а к девяносто пятому — она уже совершенно устарела...

— А ты о своей что думаешь? — поинтересовалась Миа.

— Мантия как мантия, — пожала плечами Джинни. — Ты же поможешь мне найти подходящие заклинания и привести ее к приемлемому виду?

— Конечно, — кивнула та. — А еще попросим Ильку помочь...

— Представляете, я видел его прямо на расстоянии вытянутой руки! Я же был в самой верхней, министерской ложе! — продолжал разоряться Рон в коридоре вагона.

— А мама не стала брать билеты... — вздохнул Невилл. — Сказала, что из-за ее... отсутствия накопилось слишком много дел, а мне — самое время начинать учиться тому, что должен знать наследник благородного дома. Они из-за этого даже с бабушкой поругались... очередной раз. Бабушка сказала, что мне еще рано, и что я — слишком слабый и мягкий, а ма... В общем, главную гостиную к рождественским каникулам отремонтируют... наверное. Очень уж мама разозлилась. Там теперь репаро через раз срабатывает, да все как-то криво.

— Да, — притворно сочувствуя, вздохнул Рон. — Зря это она. Там было так интересно!

— Вот только самое интересное ты пропустил, — вмешался подошедший Нотт. — Как я слышал, мамочка и папочка взяли маленького Ронникинса за ручку и отвели домой, чтобы не путался под ногами у сестренки...

— Да ты... — задохнулся Рон. — Пожирательское отродье!

— Повторяешься... — Тео стоял дальше по коридору, но представить, как он сокрушенно кивает головой — труда не составило. — Даже оскорбить как следует — ума не хватает. Не то что Джинни. Она-то уже пролезла в подружки к Избранному. И магией Хаоса пользуется, хоть инициации и не проходила. И на балу наверняка будет не в каком-то рубище, а в настоящем платье. Уж наш-то Мальчик-который-Выжил — позаботится, чтобы его подружка не позорила его бедностью наряда! Он же все-таки Поттер, а не какой-то там Уизли. Да и наследство Блэков получил...

— А уж как Грейнджер разоденется... — вздохнула Паркинсон. — Даже представить — и тоска берет. Папочка ни за что не даст столько денег, чтобы можно было хотя бы надеяться ее превзойти...

Мы с Миа переглянулись и улыбнулись почти одинаково. В таком тонком деле, как костюм для бала, деньги решают, конечно, многое... но не все. Далеко не все. Некоторые вещи за деньги не продаются принципиально. И пока что у меня не было возможностей приобрести полноценное одеяние работы мастеров К'Сала... но кое-что уже лежало в моей сумочке, в специально зачарованном экранирующем контейнере, который сам по себе стоил как половина заказа.

— Эх, — откинулся Драко к спинке сиденья. — Все-таки хорошо, что мама смогла уговорить папу не отправлять меня в Дурмстранг, а то "темная магия, темная магия"... Так, как в Хогвартсе, Хаос там точно не преподают...

— В Китиже, говорят, хорошая школа, — откликнулась Миа, чуть-чуть повышая голос, чтобы ее точно услышали в коридоре. — Там Тьму чуть ли не сам Bessmertniy преподает... — на русском слове она запнулась, но все-таки сумела произнести почти близко к оригиналу.

— Подожди-ка... — задумался Драко. — "Bessmertniy"... — он сумел произнести почти без акцента. — Это же "undead"! Нежить?! Преподает в школе?

— Говорят, когда-то он был живым... — Миа наморщила лоб, вспоминая. — Но потом — сделал себе крестраж... в виде иглы.

— Ага, "Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце... заяц в шоке!" — усмехнулся я. — Вот только это была приманка, на которую многие и попались. А где настоящий филактерий — до сих пор никому неизвестно.

— Почему ты так думаешь? — заинтересовалась Миа.

— Да убивали его как-то больно часто, — ответил я. — Если бы крестраж действительно был разрушен, то он бы уже давно упокоился.

— Или он сделал несколько крестражей, — ответила она.

— Да ты что?! — Нотт от изумления даже забыл о вежливости и ворвался в наше купе. — Да что б ты, гр... — он подавился, и опасливо посмотрел на меня, — Обретенная, понимала в таких вещах! "Несколько крестражей"... Да тут с одного можно с ума спрыгнуть!

— Так он и спрыгнул, — спокойно ответила Миа, не обращая внимания на почти произнесенное оскорбление. — Триста лет так колобродил, что о нем до сих пор сказки рассказывают. Страшные. Даже сейчас он, чтобы унять жажду крови, периодически куда-то уходит и впадает в долгий сон на несколько лет. Когда Германия напала на Советскую Россию, его полгода добудиться не могли... Зато когда разбудили...

Миа вздрогнула. Ну Ари. Шутник недоделанный. Прислал нам тогда вместе с Мимигаром книжечку, тоненькую такую, даже местного "дракона" не прибьешь с одного удара... наверное. Не апробированную* версию истории Второй мировой с иллюстрациями. Там было и про Аненербе, и про "отряд 400", скрывшийся под Статутом и потому не получивший такой же известности, как печально известный "отряд 731", ну и о том, как воевали британские и американские волшебники — тоже рассказывалось. Правда до этих глав Миа не дочитала, упершись в описание деятельности Кащея. Надо признать, действовал лич с размахом, и всякие представления о "гуманности" и "подобающем обращении с военнопленными" — игнорировал, заявив, что "из числа достойных воинов, коим даже в плену полагаются почести — они себя вычеркнули". Так что, после прочтения глав о нем, Миа вздрагивала, заходя в темную комнату, и просила посидеть с ней, пока она будет засыпать...

/*Прим. автора: АПРОБИРОВАТЬ — [лат. approbare] официально одобрить, утвердить, обнародовать что л. (напр., проект, задание, новый препарат, материалы диссертации и т. п.). Словарь иностранных слов. Комлев Н.Г., 2006.*/

Старшие Грейнджеры смотрели на это с некоторым недоумением и недовольством... пока Дэн не отобрал книгу у Миа и не прочитал ее сам. Книга после этого испарилась в неизвестном направлении, а отец Миа пару дней ходил бледный. Сама девочка пришла в себя еще через три дня. Уж очень реалистичными были движущиеся колдографии и очень подробными и жизненными — описания в тексте.

Разумеется, сам я о многом из того, что было написано в толстой книге, знал и еще о большем — догадывался. Но отбирать книгу — не стал. Девочке пора было приходить к мысли, что Тьма и Хаос не сводятся к тем практически безопасным фокусам, которым я их учил до сих пор.

Между тем, в купе разгоралась дискуссия о теоретических основах черной магии. Миа взмахом руки развернула доску, на которую выписала несколько формул. Нотт их яростно оспаривал, временами — блистательно игнорируя реальность и подменяя ее собственными об этой реальности представлениями. Я присмотрелся к написанному, и мне стало нехорошо. Радовало только одно: дети пока что просто не понимают, что в действительности означают эти красивые, изящные формулы*... и, даст Изменяющий пути — не узнают как можно дольше.

/*Прим. автора: да, это привет профессору Риддлу и его "Хроникам ..."*/

Глава 21. Теоретические вопросы темной магии

Спор получился увлекательный. Настолько, что в дверях купе, за спиной Нотта нарисовались любопытные мордашки Асти и рубиновых сестренок. Девочки элегантно оттеснили открывающего и закрывающего рот Ронникинса, и просочились поближе, чтобы внимательно послушать кое-что интересное.

— Так что должно быть вот так... — Нотт поправил несколько символов.

— Почему? — от возмущения Миа даже вскочила с моих колен, где сидела с начала поездки.

— Но это же очевидно! — бросил слизеринец.

— Кому "очевидно"? — усмехнулась Миа. — Мне вот — совершенно не очевидно. Более того, вот этот переход, — она ткнула в только что исправленную Ноттом строчку, — нуждается в более чем серьезном обосновании.

— С чего это? — удивился Нотт. — Песок — желтого цвета и это всем известно!

— Не всегда, — пожала плечами Миа. — Я видела белый, серый и багровый песок лично, — я внутренне поморщился. Упоминать багровые пески К'Сала при непосвященных — не стоило. — И читала о том, что он бывает и черным. Так что вот это, — и он ткнула в третью сверху строчку, — отнюдь не константа.

— Это не играет никакой роли. Песок — желтый. Он должен быть желтым и это совершенно очевидно!

— Хм... — попытался я прервать спорщиков. Миа оглянулась, и только теперь обратила внимание, что мне, мягко говоря, нехорошо.

— Гарри! Что с тобой? Ты прямо позеленел...

— Пожалуйста, — криво улыбнулся я, — прервите свой занимательный спор о цветах и оттенках, и поясните, что значит вот это число... — и я пальцем ткнул в одну из строчек выписанной формулы.

— Это... ну... — Миа замялась, а потом — побледнела. До нее дошло. Нотт смотрел на нас совершенно непонимающим взглядом.

— Правильно. Это — число душ, которые навсегда будут сброшены с кругов существования в результате обсуждаемого вами ритуала, — пояснил я ситуацию. — Обратите внимание: не "отправлены на перерождение", а "уничтожены", навсегда покинув цепочку перерождений. Некоторые сказали бы, что они "достигнут нирваны"... Однако я в этом как-то сомневаюсь.

— Уничтожены? — спросил Нотт, а потом кинулся перепроверять выкладки. Быстро придя к тому же выводу, что и Миа, он приобрел нежно-салатовый оттенок.

— Именно, — кивнул я. — И не так уж много демонов за всю свою долгую жизнь добиваются такого результата, — я еще раз постучал пальцем по обсуждаемому числу. Оно было велико. Даже очень велико. — К тому же откат, который последует за таким деянием, будет тяжел. Очень тяжел. И немногие решатся принять его на себя... А у тех, кто решатся — он начисто нивелирует любую пользу проведенного ритуала.

О том, что шансов провести его правильно, и получить помимо отката хоть какую-то пользу — немного даже у Волдеморта, я промолчал. В свое время мой было сюзерен поднялся над миром из пламени именно такого ритуала, проведенного лишь чуть-чуть ошибочно... что оказалось фатально как для планов тех, кто проводил данный ритуал, так и для них самих.

— Над интересными вещами размышляет ныне молодое поколение, — улыбнулся отец Себастьян.

Инквизитор уже некоторое время стоял возле купе так, чтобы его не было видно в прозрачную дверь. Однако Силу свою он совершенно не маскировал, так что я чувствовал его присутствие уже довольно давно. В принципе, Мия и Драко с Дафной так же должны были его почувствовать, но чересчур увлеклись разговором. И в этот факт я еще натыкаю их носом. Впрочем, оно и к лучшему. Подобные косяки лучше откалывать в хотя бы частично контролируемой обстановке с хотя бы условно дружественными контрагентами. А то, что косяки эти неизбежны — есть одна из первооснов мироздания. "Если неприятность может случиться — она случается. Если неприятность не может случиться — она все равно случается".

— Мы... — заикнулся побледневший Нотт. — ...мы можем пообещать никогда-никогда не применять это...

— Думаешь, святой отец нам поверит? — грустно спросила Миа, постепенно осознающая, что именно она спорола в горячке спора, и кто это слушал.

Я всячески поддерживал ее при помощи эмпатической связи. Рассказать девочке, в чем именно она была не права — можно будет и позже. Сейчас от меня требовалась только поддержка и уверенность, что все кончится хорошо.

— Почему нет? — пожал плечами инквизитор. — Вы действительно не прибегнете ни к чему подобному. Просто потому, что не сможете. Вот смотрите... — святой отец с жаром включился в спор, доказывая, что обеспечить начальный толчок ритуала дети просто не смогут: слишком уж серьезная потребуется гекатомба. — ...и, таким образом, ни у вас, ни даже у Темного лорда, такое не выйдет. Тут нужны силы другого порядка. И если такие Силы вмешиваются в бытие смертных, то это, как правило, говорит о близости Того-кто-придет-с-Юга.

— Кого?! — удивился Нотт.

— Ох, простите, — усмехнулся инквизитор. — Просто мне случилось довольно долгое время работать в Исландии, и я нахватался их привычек. В частности, Тот, кто придет с юга — это Сурт, предводитель огненных великанов, сынов Муспельхелль, Огненной Бездны. Саги (истории, которые рассказывали обитатели северных стран до прихода в эти земли христианства... да и некоторое время после) рассказывают, что существует пророчество, что когда Сурт поведет своих воинов на Асгард — под копытами их коней подломится небесный мост Бивёрст...

— Радуга? — спросила Миа.

— Именно, — кивнул отец Себастьян. — Рухнет радуга и падут небеса. Так что приближение Того-кто-придет-с-Юга — это эвфемизм для Рагнарека, Готтесдаммерунга, Сумерек Богов... — он вопросительно посмотрел на нас, как будто спрашивая, поняли ли мы его.

— Конца света, — прошептала Миа.

Инквизитор снова молча кивнул.

— Но ведь бывает и так, — вздохнул я, вспоминая рассказ былого сюзерена о кроваво-красном океане, — что смертные сами обращаются к Силам в попытке улучшить неправильно, на их взгляд устроенный мир. Ну там, "счастье для всех даром, и чтобы никто не ушел обиженным".

— Бывает, — согласился инквизитор. — Но разницы, по сути, все равно никакой. Пришел ли мир к концу сам, или его привели к завершению амбиции смертных — для погибающих это все равно.

— Да такого вообще не может быть! — возмутился Рон, которого мы все, признаться, несколько выпустили из виду. — Как это может быть, чтобы хотеть сделать мир лучше...

— ...а людей — добрее, — вмешался я.

— Точно, — согласился Рон. — ...а получить этот, как его... Гортерс... Гертес...

— Готтесдаммерунг, — подсказала Миа.

— В общем — Конец Света, — не обратил внимания на подсказку рыжий.

— Ради Всеобщего блага! — провозгласил инквизитор. — Когда приедем в школу — поинтересуйтесь, чей это был девиз, и к чему пришли те, кто им пользовался.

Глава 22. Не все новшества одинаково полезны

Распределение прошло без особенных проблем. Примерно равное число новичков на каждом факультете, никаких неожиданностей. Ну, поболтали немного со шлемом Годрика о том, о сем... В общем, ничего интересного.

Мы ждали объявления Дамблдора о новом учителе ЗоТИ и о Турнире. Относительно последнего нас, разумеется, известил Драко, которому рассказал отец, так что засвечивать наше с Миа предзнание — не было никакой нужды.

— ...в этом году не будет проводиться Чемпионат Хогвартса по квиддичу, — Дамблдор на возвышении выглядел величественно и грозно. Его слова вызвали бурю возмущения, которое, однако, готово было излиться на кого угодно, кроме бессменного лидера Света в Магической Британии.

— Вот и отлично, — буркнул я.

— Почему? — удивилась Анжелина, сидевшая неподалеку и слышавшая мои слова.

— Во-первых, — улыбнулся я, — отсутствие квиддича даст нам всем больше времени для учебы... и разных других дел. — Поскольку я, говоря это, нежно сжал тонкие пальчики Миа в своей руке, у Анжелины не возникло сомнений в том, какие именно дела я имею в виду, и ее взгляд затуманился предчувствием общения с близнецами. — А во-вторых, если я через год не приду на отбор в команду — это не вызовет такого возмущения, как если бы я сделал это прямо сейчас.

— Что!? — возмутился Рон, сидевший напротив нас, подозреваю — из соображений послушать то, о чем я буду говорить с соседями — и настучать Дамблдору. Хотя в последнем я могу и ошибаться, в конце концов, регулярный мониторинг содержимого этой рыжей башки уже не представлял для меня такого интереса, и я стал забывать про это дело... хотя, возможно, и зря. Вот сейчас и исправим.

Защита разума Рона дополнилась сигнальной сетью. В то, что ее соорудил сам рыжий — не верю категорически, а значит, это постарался кто-то еще. И кандидатов на должность этого "кого-то" аж целых двое. Либо директор самолично позаботился о защите своего верного, хотя и туповатого клеврета, либо спихнул сию почетную обязанность на Снейпа.

Поднимаю взгляд на нашего учителя зельеварения. Хм... Любопытно. Значит, все-таки Северус. Но под чутким наблюдением Дамблдора. А значит — те "черные ходы", которые регент рода Поттер старательно оставил для себя — вполне могут оказаться под наблюдением. Еще раз хм... Значит, придется вспомнить принципы Железных воинов. И главный из них: "любая крепость рано или поздно падет". Вот и перейдем к методичной осаде сильных мест снейповой защиты. Поскольку любые слабые места вполне могут оказаться ловушками. В общем, так...

— Стоп! — раздался в моем сознании голос Кай. — Задумайся: зачем бы ты сам стал ставить такую навороченную защиту для такой пустой головы? При этом — не удосужившись ее даже минимально замаскировать? Снейп же передал, какую защиту ему сказали сделать — он ведь от техзадания даже на волосок не отступил!

— Разумеется, чтобы посмотреть: кто это такой любопытный, кого заинтересует возникшая защита... Хм...

Пожалуй, Кай права. И, в таком случае действовать следует через "прокладку, задействованную в темную". Ведь при этом чан дерьма честно делится пополам: у заказчика остаются чистые руки, а у исполнителя — чистая совесть. Но вот кто именно будет такой прокладкой — еще подлежит обдумыванию. Так что захватывающую загадку тайны содержимого пустой головы — придется отложить. А жаль. Любопытно же!

Между тем, школьники продолжали возмущаться отменой квиддича, не давая директору пояснить причины этой отмены, а Рон — не менее страстно обличать Гарри Поттера в том, что он — не настоящий гриффиндорец, не заботится о чести Дома и вообще — нехорошая и крайне подозрительная личность.

— Тише! — Дамблдор прибег к довольно интересной форме ментального давления. В сочетании с умелым владением собственным голосом это дало отличный эффект: школьники замолкли. — В этом году чемпионат Хогвартса по квиддичу не будет проведен в связи с тем, что у учителей просто не будет времени этим заниматься: Хогвартс принимает Турнир Трех Волшебников! Этот турнир когда-то проводился весьма часто, но после традиция его проведения прервалась: соревнования оказались слишком опасны. Так что теперь, когда мы возобновляем проведение Турнира, было решено установить ограничения: подать заявку на участие в турнире смогут только совершеннолетние ученики.

Вой негодования накрыл весь Большой зал. Множество учеников, не достигающих заветной возрастной планки, в голос выражали свое несогласие с подобной политикой.

На этот раз Дамблдор не стал спешить с применением суггестии. Он явно чего-то ждал. В общем-то, чтобы понять, чего именно ожидал величайший белый маг, директор школы Хогвартс и Верховный чародей Визенгамота, не надо было обладать способностями Кай. Достаточно было посмотреть на преподавательский стол, где присутствовали исключительно знакомые лица...

Гул голосов перекрыл сокрушительный удар в дверь Большого зала. Дамблдор взмахнул рукой, и проход оказался открыт. На пороге стоял высокий человек в тяжелом черном плаще. С плаща на пол зала потоком текла вода.

— Позвольте представить вам, — начал Дамблдор, — нового преподавателя Защиты от Темных Искусств, отставного аврора, Аластора Грозного глаза Грюма!

— Точное время — минус три минуты, — прокомментировала ситуацию Кай.

И точно: ровно три минуты Дамблдор распинался о вечной славе, что ждет победителя Турнира. Ронникинс плавно дрейфовал от отчаяния, что он ну никак не попадает под возрастные ограничения, к надежде на то, что для него, как вернейшего служителя Дела Света, сделают исключение. Миа в полголоса зачитывала составленный для леди Аметист ее последователями список победителей Турнира и потихоньку пыталась выяснить у соседей, помнят ли они хоть кого-то из носителей этих имен. Увы. Вечная слава оказалась на удивление преходящей. Нет, если бы Гермиона занялась этим за столом Рейвенкло, собирающем всякую информацию, в том числе и такую, применения которой найти затруднительно, либо же Слизерина, заблаговременно осведомленного о предстоящем событии, у нее был бы шанс... А среди Гриффиндорцев этот шанс был статистически не отличим от ноля. Близнецы заглянули девочке через плечо, переговорили между собой на собственном арго, наполненном непонятными непосвященным намеками и недоговоренностями, и глубоко задумались.

— Минус двадцать секунд, — прошелестел в сознаниях Внутреннего круга голос Кай.

Моррис Уолш, ученик выпускного курса Слизерина уже двигался к преподавательскому столу. Закончивший токовать директор с некоторым изумлением посмотрел на него. Обычно ученики Изумрудного мага старались не злоупотреблять общением с директором. А уж в присутствии Аластора, отправившего в Азкабан, а то и в могилы многих друзей и родственников родителей нынешних учеников этого Дома — такое поведение слизеринца представлялось и вовсе чем-то из ряда вон выходящим.

— Господин директор, — начал свою речь Моррис точно в момент времени, обозначенный Кай как "час Ч". — Я, как учащийся школы чародейства и волшебства Хогвартс, хотел бы воспользоваться своим правом подачи петиции на имя директора.

— Хорошо, — кивнул Дамблдор. — Только постарайся покороче: мы все устали и хотели бы приступить к еде. Время уже позднее, а день сегодня был нелегким. А лучше — подойди завтра ко мне в кабинет...

— Моя просьба не займет много времени, — покачал головой Моррис. — А вот официальный ответ мне нужен, поскольку он будет основой для дальнейших действий.

— Я слушаю, — Дамблдор оставался безмятежно-спокоен.

— Распределяющая шляпа из года в год призывает учеников к единству, — начал свою речь слизеринец. — Но наш— Дома слишком разные и слишком замкнуты внутри себя, чтобы учащиеся разных Домов могли понять друг друга. Поэтому нам, — Моррис повел рукой и из-за столов всех четырех Домов поднялись его единомышленники, — хотелось бы, чтобы школа выделила помещение для работы клуба, который объединял бы учащихся разных Домов и позволил бы нам познакомиться друг с другом! Ведь мы, ученики Дома Слизерина, больше остальных знаем о том, как функционирует наше общество, и как вписаться в него, не создавая проблем себе, и тем, кто уже давно и успешно поддерживает его в функционирующем состоянии. Последователи Рейвенкло известны своими теоретическими изысканиями и могут помочь остальным найти информацию, которая в противном случае может оказаться неизвестной. Следующие путем Хельги Хаффлпафф, напротив, при некоторой... фрагментарности фундаментальных знаний — располагают обширным набором практических навыков во многих волшебных ремеслах и искусствах. Ну и гриффиндорцы... наверное, тоже на что-нибудь сгодятся. Так что я прошу разрешения открыть в школе межфакультетский клуб...

— ...любителей вышивания крестиком, — прокомментировал я, хотя и догадывался, что этой шутки никто не поймет.

— И как же вы собираетесь называться? — поинтересовался Дамблдор. — Согласно Уставу Хогвартса, каждый клуб школьников должен иметь название, символику и девиз.

— Рассвет. Мы будем называться "Рассвет", — ответил Моррис, заставив директора замереть соляным столпом.

Глава 23. Сон о Свете. (Гермиона)

На это совещание представителей Добра и Света не приглашали посторонних. Даже таких доверенных, как Северус Снейп и Сейлина Трогар. Но проходило оно в Хогвартсе, и привлекло внимание юной, всего лишь тысячелетней, леди Гриффиндор. И сейчас все мы, участники Внутреннего круга Повелителя Хаоса Мориона спали и видели сон.

Сон этот, как и положено порождению Нереальности, был ярок, красив и далек от всяких логики и правдоподобия. Нет, ну где это видано, чтобы такой солидный пожилой человек, как директор Дамблдор, бегал кругами по потолку и восхищенно матерился?

— Как они меня? Нет, ну как они меня? — бормотал он в промежутках между постепенно усложнявшимися конструкциями, скорее характерными для русского языка.

— Ты о чем это? — спросил снизу новый преподаватель ЗоТИ. — Если об этом, как его... "Рассвете", то просто откажи в его организации, и всех проблем.

— Не могу, — отозвался Дамблдор, на мгновение остановившись вверх головой. Мантия его, как ни странно, не обвисла ему на голову, повинуясь силе всемирного тяготения, но продолжала лежать на его плечах ровным складками, спускаясь к потолку. — Устав Хогвартса заклят хоть и слабее, чем проклятые Кодексы Крови, но не намного. Так что многое, что я хотел бы сделать — для меня недоступно. Сам подумай, если бы я действительно мог творить со школой все, что захотел, то разве остался бы в Хогвартсе Дом Слизерина, этот рассадник темных магов? Но увы, некоторые установления я не могу изменить, как бы не хотел, и как бы это не шло на пользу. Да что там говорить... Возьмем, к примеру, Защиту от Темных Искусств. Проклятый предмет, на который все труднее и труднее найти преподавателя. Если бы я мог — то просто отменил бы его, и ввел, скажем, "Основы Безопасности Жизнедеятельности"... и это было бы гораздо более полезно, да и из-под проклятья бы увел должность преподавателя. Но увы. Основатели решили, что в Хогвартсе должны преподавать "Защиту от Темных Искусств". И хоть убейся об стену — ни директор, ни Попечительский Совет, ни даже Визенгамот этого не могут отменить.

— Тогда — разреши, — усмехнулся Грюм. — Правда, сам понимаешь, после этого мастер Дароу и его приспешники объявят тебя пособником демонов и Предавшимся Злу... именно так — со всех больших букв...

— ... и это вызовет раскол Светлого Круга, — продолжил фразу Грюма Дамблдор. — И вот это и вызывает мое восхищение. Меня переиграли. Переиграли вчистую. И я уже начинаю сомневаться, что те, кто организовал этот самый Рассвет, входят в число демонов Погибельного Кольца. Тут, скорее, впору заподозрить Лабиринт и его проклятого создателя и хозяина.

— Может быть, может быть... — покачал головой Грюм. — Но почему ты думаешь, что пуристы поступят так? Ведь должны же понимать, что с заклятыми законами не шутят?

— Может и должны, — пожал плечами Дамблдор. — Но им нужна не причина, а повод. Так что в чем именно меня обвинить им практически все равно. Лишь бы сохранить хотя бы видимость справедливости претензий. Молодежи хочется активных действий, и они рванут за любым, кто пообещает им драку. Старики же Круга предпочтут отсидеться в стороне, поддержав того, кто окажется сильнее.

— А демонам какая польза? — заинтересовался Грюм.

— Кто бы не победил, он рискует тем, что победа окажется Пирровой, и победителя можно будет добить.

— Нда... — задумался Грюм. — Знаешь, а ведь из этого положения есть выход!

— И какой же? — хмуро спросил Дамблдор, остановившись на стене параллельно полу. Феникс в клетке вопросительно курлыкнул.

— Мастер Дароу, после прошлогоднего скандала с судом всем правдами и неправдами пытался устроиться в Хогвартс, не так ли? — усмехнулся Грюм.

— Пытался, — согласился Дамблдор. — И что?

— А ты его не пускал? — задал Аластор следующий риторический вопрос.

— Да, — кивнул Дамблдлр. — Я был категорически против такого решения, и сторонникам Дароу так и не удалось протащить его через Совет Круга.

— А теперь под моим тлетворным влиянием ты изменишь свою позицию, и будешь столь же категорически "за"! Более того — даже лично пригласишь его в школу.

Дамблдор внимательно посмотрел на отставного аврора, рванул себя за бороду, и медленными шагами спустился по стене.

— Не ожидал такого от тебя, Аластор, — произнес он. — Вот именно от тебя — и не ожидал. Ты же всегда старался представляться высокопрофессиональным боевиком, и не более того. Так почему ты решил раскрыться именно сейчас?

— Надоело, — пожал плечами Грюм. — Маска туповатого вояки хороша... но начинает слишком уж давить. Того и гляди, окажется настоящим лицом. А я этого не хочу. Так ты сделаешь то, что я предлагаю?

— Пожалуй, ты прав, мой старый друг, — Дамблдор окончательно утвердился в своем троноподобном кресле. — Назначив Дароу куратором этого самого Рассвета, я могу многое выиграть и практически ничем не рискую...

Директор щелкнул пальцами, и перед ним на столе материализовался тяжелый лист толстого желтоватого пергамента, перо и чернильница с изумрудными чернилами.

— Уважаемый мастер Дароу, — перо как бы само собой заскользило по пергаменту под тяжелым взглядом великого светлого мага, — в прошлом наше взаимное непонимание принесло множество проблем Делу Света. Продолжение же ссоры может привести к фатальным последствиям и множество юных душ оставить в ловушке Древнего, Изначального Врага. Подобное положение становится особенно нетерпимо в свете вновь вскрывшихся обстоятельств. В связи с этим, я, директор Хогвартса, Верховный чародей Визенгамота, председатель международной Конфедерации магов, Альбус Персиваль Вульфред Брайан Дамблдор прошу Вас прибыть в Хогварст и принять на себя выполнение поручения, крайне важного для воспитания юного поколения в частности и всего Дела Света и Всеобщего блага вообще. Заверяю Вас в непреходящем, несмотря на имевшие место разногласия уважение. Дамблдор.

Пурпурная печать рухнула на свернувшийся в свиток пергамент, и директор открыл клетку школьного феникса.

— Фоукс, пожалуйста! — произнес директор, когда когти огненной птицы сомкнулись на свитке, заставив тот немного обуглиться. Феникс курлыкнул, и его пламя перестало обжигать пергамент. Фоукс взмахнул крыльями, спрыгнул с руки Дамблдора, на мгновение завис в воздухе и исчез в огненной вспышке. — Думаешь, откликнется? — спросил Дамблдор у Грюма.

— Не откликнется — ему же хуже, — криво усмехнулся аврор, при этом его лицо перекосило. Видимо, незаживающий шрам сильно мешал мимике. — Кто пойдет за трусом, не готовым ответить на возникший вызов?

Глава 24. Не убоюсь я зла.

Мастер Дароу появился на завтраке. В своей обычной белой хламиде без каких-либо украшений, с горящими фанатичным огнем глазами, он произвел на детей определенное впечатление. Которое, впрочем, сильно смазалось, когда он, после представления присутствующим, разразился речью.

— Нда, — прошептал я в слегка привядшее ушко Миа. — Философский трактат "О пользе добра" он явно не только внимательно читал, но и тщательно конспектировал!

Девочка прыснула, и ее слегка остекленевший взгляд пришел в норму.

— ... и, сомкнув стройные ряды, мы сумеем вместе одолеть Зло и поднимающую голову Тьму!

Дароу закончил речь и гордо оглядел зал. Я поднял руку, показывая, что хочу задать вопрос.

— Мистер Поттер? — улыбнулся в бороду Дамблдор.

— Я хотел бы узнать: что есть "Зло", которое мы будем доблестно и пафосно превозмогать?

— Демоны, чудовища и твари Тьмы и Хаоса грозят нашему миру! — пафосно вознес руки к зачарованному потолку мастер Дароу. — Они мечтают уничтожить человечество в целом, и каждого из людей в отдельности!

— Демоны? — заинтересовался я, вспоминая Сигматус*, который только волей благого бога, Изменяющего пути, был защищен от бесчеловечного натиска Империума, о К'Сале "который для невооруженного глаза ничем не отличается от самых развитых и счастливых имперских планет"* и о многих других мирах под сенью Древнего Врага... — Но тут мы поневоле попадаем в ловушку слов. Если бы мы жили в Японии, то большинство порождений Хаоса мы называли бы не "акума", а "йокай", или даже "ками". Но английский язык слишком беден для описания мистических существ, и нам приходится называть их "демонами", поскольку до "богов" подавляющее большинство из них явно не дотягивает, а многие — и не стремятся дотянуть...

/*Прим. автора: Брайан Крэйг "Пешки Хаоса"*/

/*Прим. автора: "К'Сал — богатая и процветающая планета, которая показалась бы знакомой обитателю цивилизованного мира Империума. Отчетливые очертания стеклянных башен городов возвышаются над равнинами, покрытыми хорошо организованным земледельческим хозяйством, воздух кишит движущимися летучими машинами. В космосе постоянно действует сеть причалов и верфей, там можно наблюдать многообразие пришвартованных кораблей с обтекаемыми корпусами" Кодекс "Черный крестовый поход"*/

— Все равно они — мерзкие нелюди! — взвился Дароу, вызвав у Дамблдора легкую улыбку, которую, впрочем, заметили разве что члены моего Внутреннего круга и Джинни — прирожденный эмпат. — Их следует уничтожать, или, по крайней мере — возвращать в варп там, где увидишь, если ты можешь это сделать, либо — бежать, если ты недостаточно силен. Ибо как бы умен и хитер не был человек, ему не под силу добиться того, чтобы эти чуждые всему живому создания приносили хоть какую-то пользу. И даже если в их действиях будет какое-то добро, общий баланс все равно окажется на стороне Зла!

— "Мерзкие нелюди"? — заинтересовался я, убедившись, что продолжения горячей речи не воспоследует. — Означают ли эти Ваши слова, что в ближайшем будущем у нас будет практика в Запретном лесу по истреблению кентавров? Или что нам придется искоренять поселение русалок в Черном озере? И, признаю, даже рискуя вызвать гнев моей прекрасной возлюбленной... — Дароу и так был не слишком доволен моей речью, но на этих словах его просто перекосило, — ...что мысль о том, чтобы принять участие в истреблении вейл, будь то во Франции, или же восточнее — меня совершенно не греет. Равно как и идея уничтожить всех домовиков и остаться без их услуг...

Миа улыбнулась, и демонстративно провела кончиками пальцев по тыльной стороне моей ладони, показывая, что совершенно не расстроена тем, что я не рвусь истреблять вейл. Покрасневший Дароу вдохнул, потом выдохнул... и заорал:

— Мальчишка! Ты не понимаешь... — и замолчал, пытаясь сформулировать, что именно я не понимаю. Как и всегда, вещи наиболее очевидные и "само собой разумеющиеся" оказалось очень трудно даже сформулировать, не говоря уже о том, чтобы их доказать. Не говоря уже о том, что мастер Дароу, судя по его высказываниям, готовился противостоять таким, как я, мечом, но отнюдь не словом, и в риторике был примечательно слаб. Что и обрекало его на роль пушечного мяса и раздражителя для Дамблдора. Раздражителя, который используют и с неизбежностью — выкинут.

— Прошу прощения, — произнес я, наклоняя идеально прямую спину под сорок пять градусов от вертикали, — я — младший и глупый, и я действительно не понимаю глубокой мудрости, скрытой в словах уважаемого семпая*, я потому — прошу разъяснить мне ее.

Дароу подавился очередным вдохом, а Дамблдор выглядел как кот, добравшийся до стратегических запасов сметаны.

Поняв, что хватающий ртом воздух Дароу не способен к продолжению дискуссии, директор жестом успокоил начавших перешептываться школьников.

— Очевидно, что уважаемый коллега не ожидал столь глубоко философской дискуссии прямо перед завтраком, и в настоящее время не готов поддерживать ее на должном уровне, — произнес он, вызвав у Дароу очередной приступ злости. — Думаю, нам следует дать ему время прийти в себя после долгой и трудной дороги. А пока что я должен сообщить, что именно профессор Дароу примет на себя курирование межфакультетского сообщества "Рассвет", которое я объявляю действующим в школе с этого дня.

Дамблдор сел на свое место и приступил к завтраку. Учителя и ученики последовали его примеру. Причем, если преподаватели старались завтракать молча, то ученики вполголоса обсуждали наметившееся противостояние, успешно совмещая этот процесс с питанием.

— Гарри, — в полголоса спросил у меня сидевший неподалеку Невилл, — а почему ты просил прощения у этого нового профессора?

Я улыбнулся.

— Просто форма вежливости. Раз уж я прибег к поклону, то мне показалось правильным использовать и прочие ритуалы, характерные для народа, у которого я позаимствовал ритуал. В Японии считается правильным извиняться всякий раз, когда твои интересы входят в противоречия с интересами другого человека. Даже в таком варианте, как фраза "Прошу меня простить, но сейчас я буду Вас пытать".

Глава 25. Тенета Тьмы.

— В первый раз такое вижу... — произнесла леди Аметист, подбрасывая на ладони тускло блестящий кристалл, который можно было бы посчитать какой-нибудь разновидностью сапфира, если бы его изломанные, пересекающиеся под немыслимыми углами грани укладывались бы в хоть какое-то представление смертных о геометрии, а в глубине камня не бился, переливаясь цветами истинной Тьмы пламенный цветок, опровергая даже мысль о том, что этот камень может быть описан в пределах человеческой кристаллографии, — ...чтобы и ты и Дамблдор радовались одному и тому же.

— Нет постоянных врагов, — улыбнулся я своей девушке, — есть постоянные интересы. В данном случае наши с Дамблдором интересы временно и вынужденно совпали.

— Только "постоянных врагов"? — заинтересовалась Миа, явно подключая к разговору Ученую. — А как же друзья?

— А если нет постоянных друзей, то рано или поздно — последуешь по пути Британии, которая из Империи, над которой не заходит Солнце, скукожилась до небольшой кучки островов, да и их с трудом удерживает.

Миа, вздохнув, покачала головой. Несмотря на изменения, произошедшие с ней, она оставалась патриоткой своей страны, и упоминание Британской империи в таком контексте ей было неприятно. Честно говоря, мы уже несколько раз ссорились с ней на этой почве, и выигрывать в спорах мне пока что удавалось в основном за счет намного большего опыта. Но, даже не сумев опровергнуть мои аргументы, девочка отступала, но не соглашалась с ними... Впрочем, убеждать ее я не собирался, поскольку Империя Цветочных Домов, несмотря на то, что от какого-либо идеала государства она, пожалуй, дальше, нежели Британская, — все еще моя Родина... и я точно так же не приму любые аргументы против нее.

— И какие же интересы у Вас с Дамблдором "временно и вынужденно" совпали? — Луна подняла голову от толстенного тома Устава Хогвартса, который материализовала из своей памяти присутствовавшая на наших посиделках леди Хогвартс.

— Дароу, — криво и хищно улыбнулся я. — Дамблдор хочет его (и стоящих за ним) посрамления. Хочет получить возможность обвинить его в неспособности ограничить и контролировать деятельность демонов в Хогвартсе. Это усилит его позиции в Светлом круге и ослабит его соперников. Ну и, если в своем противостоянии демонам — ослабит или даже уничтожит Рассвет — то, с точки зрения Дамблдора, это тоже будет неплохо. А если оба противника аннигилируют — так и вовсе замечательно.

— А мы? — заинтересовалась Миа.

— Дамблдор сидит тут очень давно. Ему и делать ничего не надо — только время от времени совершать одобрительные или не очень телодвижения — и зелоты тут же бросаются исполнять его волю. Достаточно сложно понять чего он хотел, и кто именно исполнил хотение. Тяжело работать против уже существующей и налаженной сети. Мы вырвали из нее куски — но Дамблдор, как видим, легко способен их восстанавливать, заменяя выбывшие звенья. У Дароу же своей сети нет, и он будет ее строить. А встроиться во вновь создаваемую сеть — гораздо проще. Когда же Дароу потерпит поражение — Дамблдор, не желая терять собранные им ресурсы, встроит обрывки его сети в свои структуры... и те, которые окажутся под нашим контролем — в том числе.

— Думаешь, — усомнилась Миа, — Дамблдлор этого не понимает?

— Понимает. И именно поэтому не пройдет мимо "полузасвеченной" сети, как диктуют правила конспирации, но будет пытаться подловить нас на попытке захватить контроль над его структурой...

— Я знаю, что он знает, что мы знаем... — вздохнула Миа. Ничего, я еще успею привить ей вкус к такого рода играм.

— Ага, — согласился я с улыбкой. — Но это будет потом. После того, как Дароу — падет. Попытки устранить тебя — я ему не простил... и никогда не прощу. По крайней мере, до тех пор, пока с мастером Света не произойдет несчастный случай.

— Боевое проклятье прямо в лицо — сложно назвать счастливым случаем... — флегматично заметила Луна.

— Именно, — криво усмехнулся я. — Но если убийство Дароу будет нести хоть какие-нибудь следы демонического вмешательства — Дамблдор вынужден будет забыть о своей гордости и обратиться к Кругу за помощью... В общем — будет много неприятностей. Зато если в несчастной закономерности, произошедшей с Дароу, можно будет усмотреть хотя бы тень следа, ведущего к Великому Белому — раскол среди Сил Света углубится и усилится. Что нам, несомненно, на руку.

— Кстати, о расколе, — Миа отложила кристалл в сторону и он так и остался висеть там, где его оставили девичьи пальчики. — Как там дела у наших раскольниками?

— Дела идут, — доложился Драко. — Дело только за новым покровителем, которого они сочтут лучше старого — и раскол из потенциального — немедленно станет реальным.

— Покровителя уже отловили? — поинтересовалась Миа.

— Конечно, — отозвался Драко. — И уже проводим среди него разъяснительную работу. Он старательно внимает и духовно растет над собой. Так что к концу следующей недели он будет готов к тому, чтобы стать грозным и милостивым господином.

— Раньше — никак? — уточнила Миа.

— Так ведь мелочь пузатая, — покачал головой Драко. — Пока ему привьешь должные манеры — семь потов сойдет. Всю руку отмахал...

— Драко, — улыбнулась Миа, — это — не наш метод!

— А что делать? — вздохнул Драко. — Нам же нужен грозный и могущественный Повелитель Хаоса... а не шваль подзаборная. Я этому низшему его роль скоро живительными круциатисами разъяснять буду. Отец говорил, что прежнему Темному лорду это хорошо помогало. По крайней мере — в краткосрочной перспективе... А там... и повторить можно.

— Тогда собрание, на котором будем избирать председателя Рассвета, назначаем на следующее воскресенье, — определилась Миа. — Наш "объединенный кандидат от оппозиции" — готов?

— Процесс идет, — откликнулась Асти. — Кандидат пока что сопротивляется... но, думаю, к собранию Дамблдор его додавит.

— Хорошо, — кивнула Миа. — Если уж это их не расшевелит, то даже не знаю, что и делать... В лицо Стоксу плюнуть, что ли?

Глава 26. Политика местного значения. (Гермиона)

Сериал "Директор Дамблдор уговаривает Рона Уизли присоединиться к Рассвету и дополнительно поучиться" Хогвартс транслировала нам как многосерийную комедию. Тратить время, запланированное на сон, шахматы и прочие развлечения на учебу Ронникинсу не хотелось категорически. Впрочем, в исходе противостояния никто не сомневался, и административный ресурс, подкрепленный обещаниями взятки, взял-таки верх. Так что к первому собранию легальной ветви нашего ковена, весь запланированный набор присутствовал.

— Итак, друзья, — поднялся Моррис Уолш, — нам надо избрать главу нашего общества. Того, кто будет представлять нас перед администрацией школы.

— Предлагаю мистера Уолша, — тут же вставила Миа.

— Самоотвод, — ожидаемо. Не зря же леди Аметист натаскивала своих верных последователей. — Я в этом году сдаю ЖАБА, и не смогу уделять Рассвету достаточно внимания. А в следующем году меня и вовсе не будет в школе, а желательно, чтобы глава сообщества оставался на своем посту более одного года. Пятый курс — тоже не подходит, у них — СОВ. Ну а первый-третий курсы — слишком маленькие. Остаются четвертый и шестой курсы.

Прозвучало несколько имен шестикурсников, нов их кандидатурах находились те или иные недостатки, так что прийти к общему решению не удавалось.

— Гарри Поттер! — вмешался в обсуждение Колин Криви. Вместе с братом Денисом они тихонько сидели в уголке и фанатели от присутствия своего кумира, то есть — Гарри. — Он же Мальчик-который-Выжил, Герой... и вообще!

— Не советую, — в первый раз вмешался в обсуждение присутствовавший на собрании куратор Рассвета — мастер Дароу. — Мистер Поттер чересчур глубоко погрузился в изучение тех областей Искусства, с которыми людям лучше вовсе не соприкасаться!

— Церковь вон, ну, кроме некоторых личностей, считает, что человеку лучше вообще не соприкасаться с Искусством, — тих, вроде бы себе под нос, но так, чтобы все услышали, пробурчал Гарри.

— И вообще! — взметнулась Лаванда, которая не могла не последовать за Роном, хотя и считала, что все это сообщество — скука смертная. — Моррис сказал, что глава Рассвета должен будет "представлять нас перед администрацией". А Поттер постоянно с директором спорит, со Снейпом — вообще на ножах, хотя тот и регент его рода, с Макгонагалл... — Лаванда махнула рукой. — В общем, Поттер — не подходит! Давайте выберем Рона! Рон всегда был в хороших отношениях с Дамблдором, а вот погружаться в изучение этого кошмара, черной магии, которую нам навязали — не спешит! Рон — лучший вариант!

Склока разгорелась немедленно. Сторонники Рона Уизли, к которым присоединились некоторые, соответствующим образом проинструктированные, участники нелегальной ветви Рассвета. Мы с Гарри дружно выступали "против", формируя "конструктивную оппозицию", которая не даст Ронникинсу почивать на лаврах по методу "я за вас свою работу делать не собираюсь". Ведь вылет из председательского кресла для Уизли вполне может окончиться вылетом и из Рассвета, а, следовательно — и санкциями со стороны директора. А пост главы общества он получил ну очень минимальным перевесом.

— ... воздержавшихся — ноль. Таким образом, первым председателем межфакультетского учебного сообщества "Рассвет" становится Рональд Биллиус...

— ...Косяк... — потихоньку, так, чтобы услышали только те, кто неподалеку, вставил Драко.

— ...Уизли, — продолжил свой спич Моррис. — Поздравляю Вас, мистер Уизли. Теперь Вам следует подать директору список участников общества и соответствующим образом оформленный протокол голосования...

— "Соответствующим образом оформленный"? Это как? — поинтересовался Рон.

— О, не тревожься. Вот тут... — Моррис ухнул на стол томик "Правила оформления внутренних документов школы Чародейства и Волшебства Хогвартс". Стол ощутимо прогнулся. — ...все описано.

Рон уставился на пыльный том остекленевшим взглядом. Это он еще не знает, что требования, содержащиеся в этом выкидыше магобюрократической машины — принципиально противоречивы, ибо такова природа бюрократии. Не оставить для себя лазейки, позволяющей принимать нужные бумаги и "отправлять на доработку" ненужные — чиновники просто не могли. По определению.

— Рон! — Лаванда кинулась на помощь своему герою. — Я... я помогу тебе! Вот увидишь, — зашептала она, прижимаясь к Шестому Уизли, — мы справимся!

— Предлагаю назначить мисс Браун — секретарем нашего сообщества! — провозгласил Моррис, увидев возможность исполнить еще один пункт полученных им инструкций. — Кто против? Воздержавшиеся? Единогласно!

Вот и еще один протокол, который нашей сладкой парочке придется оформлять "в полном соответствии". Конечно, Дамблдор всегда предпочитал "более неформальный стиль ведения дел"... Но уж присутствие такого сторонника закона и порядка, как мистер Дароу — наверняка эффективно нейтрализует обоих директорских клевретов.

Некоторое время собрание еще продолжалось. Мы обсудили график встреч, повестку дня следующего собрания и учебную программу. Правда, происходило все это в фактическое отсутствие свежеизбранного главы. Рон сидел за столом и бессмысленным взглядом пялился на книгу "Правил", кажется, не замечая даже того, что к нему прижимается девочка, ощутимо вышедшая уже из возраста "надену штаны — перепутают с мальчиком". Мастер Дароу поглядывал неодобрительно на столь явное нарушение приличий, но молчал, внимательно следя за обсуждением того, чем сообщество предполагает заниматься. Несколько раз предложения учеников "помочь друг другу в выполнении заданий профессора Трогар" — вызвало возмущение куратора, запрещавшего такие инициативы "во имя Пресвятой Техники Безопасности".

Когда прения завершились, Лаванда ласково погладила Рона по щеке. Как ни странно, это эффективно привело Уизли в чувство. Он заполошно оглянулся и вылетел из класса, где проходило собрание, сопровождаемый Лавандой. Кажется, свалившееся на директорского миньона бремя славы совсем его придавило...

Между тем, дождавшись, пока остальные разойдутся, Моррис подошел к нам с Гарри и поклонился почему-то мне.

— Поручение леди Аметист выполнено, Лидер-сама!

— Ну какой я "Лидер", да еще "-сама"... — делано смутилась я. — На не принадлежащие мне титулы я не претендую. Тоби — хорошая девочка!

Глава 27. Интерлюдии

Пара эпизодов, о которых никто никому не рассказывал... Но кто знает, чего знают и чего не знают Изменчивые ветра?

* * *

Невдалеке от стен Хогвартса встретились две фигуры в школьной форме. Оба участника встречи настороженно оглядывались и всячески демонстрировали опасность быть подслушанными. В принципе, этим они скорее привлекли бы к себе внимание, но место встречи было, случайно или намеренно, выбрано очень удачно и подслушивать членов кружка "Юный заговорщик" было просто некому. По крайней мере, встречающиеся так думали. Правда, директор Хогвартса имел по этому вопросу собственное мнение, но озвучивать его отнюдь не торопился.

— ...она заставляет нас вступить в этот "межфакультетский кружок", а на место руководителя — пропихивает этого... — фигура со слизеринскими нашивками делает красноречивую паузу, которую его собеседник волен наполнить ругательствами по своему вкусу, — Рона Уизли! Нет бы еще Грейнджер! Но сам же слышал... "Протолкните Уизли даже несмотря на сопротивление Поттера и Грейнджер". Это... это... Настоящее оскорбление!

Возмущающийся задохнулся и замолчал, а его собеседник внимательно посмотрел на него.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался его собеседник. — Ситуация мне не нравится, но выхода из нее я не вижу. Аметист, может и младшая... Но она — младшая княгиня демонов и по определению сильнее и опытнее любого из нас.

— Сменить покровителя!

— Последуем примеру Вирта и МакМорн? Так их до сих пор в Мунго держат. В палате для неизлечимых. И получится ли их как-то вытащить — неизвестно.

— Нет-нет-нет, — улыбнулся первый. — Нам не надо призывать нового покровителя. Мы уже установили связь с достаточно могущественной сущностью варпа, и теперь нам надо только собраться, исполнить несколько несложных поручений — и мы сможем спокойно отложиться от этой самозваной леди, и объявить о собственной независимости!

— Вот как... — задумался соблазняемый. — Странно... Я вроде бы не слышал о новых жертвах.

— Их не было! Джон Стокс, наш Вождь, — парень в мантии с бронзовым орлом радостно улыбнулся, — потратил изрядную часть своего состояния, но, через посредника в Лютном нашел книгу с описание нужного ритуала и смог закупить все нужные компоненты.

— Хорошо, — решился слизеринец. — Когда собрание?

— Тебя известят дополнительно. Пока что важно принципиальное согласие.

— Оно у вас есть.

Ребята разошлись, довольные друг другом. И каждый, наверняка был бы не слишком приятно поражен, сумей он услышать мысли уходящего собеседника.

— Отлично! — думал рейвенкловец. — Еще один член Ложи Змеи. Будет чем отчитаться перед лордом Морионом.

— Замечательно, — улыбался про себя слизеринец. — Мне удалось пробраться в структуру этих... глупых раскольников. Леди Аметист будет довольна!

* * *

— Альбус! — возмущенно вскинулся мастер Дароу, прохаживаясь перед директорским недотроном в одноименном кабинете. — Ты понимаешь, что этот твой... "Рассвет" — есть легальная ветвь какого-то ковена хаосопоклонников?!

— Понимаю, — в бороду улыбнулся Дамблдор. — И даже лучше, чем ты можешь себе представить. Я вот все жду, когда же они решаться представить мне в качестве эмблемы сообщества алые облака на черном фоне. В качестве символа наступающего Света и борьбы всего хорошего против всего плохого.

— И ты... — подавился Дароу, представив себе столь оригинальный символ Света...

— Разумеется, соглашусь, — улыбнулся Дамблдор. — Тем более, что прежние носители этой символики радели за мир во всем мире*.

/*Прим. автора: не в первый раз уже герои оказываются знакомы с не вышедшими еще аниме и мангой. АУ. Ну, или можно считать, что Великий маг — есть Великий маг*/

— Хм... — Дароу снова сморщился. Но промолчал. О "прежних носителях знака" он, очевидным образом, ничего не знал.

— Но это все мелочи, — теперь уже Дамблдор нахмурился. — А вот гораздо важнее то, что случилось на твоем представлении школьникам. Честно говоря, я ожидал, что мастер Света, человек, специально подготовленный, чтобы противостоять Древнему Врагу, попадется в столь простую логическую ловушку, и начнет проповедовать детям идеи, очень похожие на проволдемортовские, о превосходстве чистокровных людей и необходимости уничтожения инородцев. Думаю, что, по меньшей мере Поттера, вполне удачно общающегося с полувеликаном Хагридом, ты с ходу настроил против себя. И если теперь попадешься на попытке как-то повредить его подружке — вполне может быть, что Темным лордом, низвергнуть и изгнать которого должен Герой Пророчества — окажешься именно ты. Сам понимаешь, что для Плана это окажется фатально. Терпимее надо быть. И верить в Великую Силу Любви!

— Великую силу Любви? — скривился Дароу. — Да ты хоть понимаешь, что твоего Избранного — склоняют ко Тьме?! Что он уже объявил себя наследником сразу двух древних Домов, и это... Покровительство... Он уже сейчас рушит все, чего мы смогли достигнуть! И ты просто так, опустив руки, смотришь на все это?!

— Смотрю, — кивнул Дамблдор. — И то, что я вижу — мне нравится. Если мы не оттолкнем мальчика от Света настолько, что он пойдет на поклон к Волдеморту, или же совершит самоубийство (что в его случае приблизительно одно и то же), — то он все равно окажется вынужден противостоять Заклейменным. И если он втянет в противостояние те Дома, которые пытались остаться нейтральными — то План будет выполнен в значительно большем объеме, чем предполагалось. Уймись, Дароу, и ступай мягче. А я постараюсь если не исправить, то хотя бы смягчить тот вред, который ты успел нанести!

— Пособник демонов! Отщепенец! — взвился Дароу. — На прошлом Совете ты выкрутился, но на следующем — я поставлю вопрос о твоем исключении из Круга и признании тебя Экскоммуникайте Дьяболус*.

/*Прим. автора: см. Сэнди Митчелл "Зов Долга"*/

Не желая продолжать разговор, Дароу вылетел из кабинета директора.

— Вопрос он поставит, — усмехнулся Дамблдор, глядя на становящуюся на свое место горгулью. — Ты доживи сначала. А ты как думаешь?

В углу обнаружился весьма качественно притворявшийся архитектурным излишеством Аластор "Грозный глаз" Грюм.

— Не сбежал бы... — ухмыльнулся старый друг Дамблдора.

— Вот подарок будет! — хищная улыбка, искривившая лицо директора Хогвартса удивительно не шла к тщательно культивируемому Альбусом образу Всеобщего Дедушки. — Если он самовольно покинет школу, где ему поручено пребывать вердиктом Совета Круга — я его самого объявлю Экскоммуникайте Дьяболус, благо, наговорил он более чем достаточно.

Глава 28. О любви и ненависти. (Джинни)

По коридору я шла, ни от кого особенно не скрываясь, но и не афишируя своего приближения каким-нибудь специальным образом. Так что нет ничего удивительного в том, что устроившаяся на окне парочка меня банальным образом не заметила.

— Тебе хорошо, Невилл, — жаловалась на жизнь Сьюзан Боунс. — Ты — гриффиндорец. Храбрец. Элита. А вот наш Дом все считают пристанищем неудачников, которым не повезло войти в один из более престижных Домов. Да мы и сами, признаться, так считаем...

— Ну и зря, — ответил Лонгботтом, не выпуская руки девочки. — Я вот уже пожалел, что в свое время поддался уговорам бабушки и уболтал-таки Шляпу запихнуть мне в Дом Годрика...

— Почему это — пожалел? — удивилась Сьюзан.

— Это же очевидно, — несвойственным для него образом усмехнулся Лонгботтом. Впрочем, после выздоровления матери он явным образом осмелел, успокоился, и стал гораздо привлекательнее, хотя и не избавился от некоторой... пухлости. Впрочем, даже и тут изменения были видны невооруженным глазом. — Потому что в Доме Золотого Грифона нет тебя. А если бы я не сглупил на Распределении — мы учились бы вместе. И, может быть, ты меньше внимания уделяла бы Макмиллану...

Сьюзен улыбнулась и погладила Невилла по щеке. Поняв, что я рискую стать свидетелем более... личных контактов, которые совсем не предназначены для того, чтобы ими кто-то любовался, я "оступилась" и громко топнула, обращая на себя внимание парочки.

Сьюзен вспыхнула, и спряталась за плечом Невилла. Лонгботтом же, в свою очередь грозно выдвинулся вперед и хмуро посмотрел на меня. Но, увидев, что я просто иду мимо и не спешу останавливаться и кричать "Тили-тили тесто..." (от этой глупой детской привычки Гарри отучил товарищей по Дому весьма надежно: даже Рон, застигнув в укромном уголке милующуюся парочку — теперь поеживается и проходит мимо), он только приветственно кивнул мне, показывая, что заметил мое присутствие и не более того.

Пройдя мимо них, я задумалась. А уж не такой ли результат задумывала леди Аметист, поручая мне несколько раз в присутствии Сьюзен упомянуть Невилла и его любовь к растениям? Нет, понятно, что одна я такого результата не смогла бы добиться. Но если подобные поручения были розданы еще нескольким участникам Рассвета — могло и получиться по меньшей мере обратить внимание Сьюзен на Невилла. А о том, что Лонгботтом вздыхает по племяннице главы ДМП, на Гриффиндоре не знал только тот, кто вообще ничем не интересовался. Я порадовалась своей проницательности, и обдумывала мысль, что если еще несколько раз удастся совместить раздаваемые поручения с полученным результатом — то, может быть, я смогу научить предсказывать последствия ДО того, как они случаться. Но параллельно этим приятным размышлениям, в моей голове зародилась и еще одна идея. Ведь если можно так вот, несколькими фразами в правильной последовательности, подсунутыми в нужное время, обратить внимание девушки на парня, то не могло ли получиться так, что и чувствами Гарри кто-то так же манипулировал, обращая его внимание на Гермиону? Поймав себя на этой мысли, я покраснела. Мысль была далеко не самая лучшая. Более того, от нее отчетливо попахивало идеями моей матушки... К тому же, немного продолжив свои рассуждения, я отбросила эту гипотезу. Ведь Гарри познакомился с Гермионой только в Хогвартс-экспрессе, и, по свидетельству очевидцев, то есть Драко и Дафны, сошел он с поезда уже вполне увлеченный ею. Так что у предполагаемых манипуляторов просто не было времени на то, чтобы внушить нужные идеи, а манипуляция грубая и торопливая, как я уже неоднократно наблюдала на примере того же Гарри и мамы — дает скорее обратный эффект...

Так что, пока я дошла до нашего логова, мне удалось справиться с собой. И через портрет Этамина Блэка я прошла, имея уже почти нормальный цвет лица. Заметив отсутствие Гарри, я порадовалась. С Гермионой мне хотелось обсудить свои последние идеи, и присутствие мальчика было бы несколько лишним и, без сомнения, крайне смущающим.

Разумеется, рассказала я подруге только о тех мыслях, которые касались парочки Лонгботтом/Боунс, даже не заикаясь о своих идеях о манипуляциях, которым мог подвергнуться Гарри, и которые касались ее самой.

Посвящая Гермиону в результаты своих сумбурных размышлений, я почувствовала, как краснею, хотя и не настолько, как тогда, когда, заикаясь и через слово порываясь заплакать, пыталась рассказать о передовых идеях моей мамы в области семьи и брака.

Внимательно выслушав мои сбивчивые объяснения, Гермиона улыбнулась, и рассказала о том, что на одном из собраний, где я не присутствовала, Меган Джонс получила задание "повиснуть на Макмиллане и любым путем уговорить его "помочь слабой девочке на гербологии", а так же еще о нескольких не столь очевидных поручениях, сделавших образование учебной группы, состоящей из Сьюзен и Невилла просто неизбежным. Причем некоторые из этих поручений, в отличие от задания Меган, отдавались прямо при мне, и я даже не подумала, что они могут вести к такой цели! А вот Гермиона, не присутствовавшая на большинстве собраний, и получавшая информацию о них от меня — сделала нужные выводы раньше, а не дожидалась, пока результат манипуляций станет однозначным.

/*Прим. автора: http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/%D0%9C%D0%B5%D0%B3%D0%B0%D0%BD_%D0%94%D0%B6%D0%BE%D0%BD%D1%81 */

Услышав мои всхлипывания и восхваления ее ума, Гермиона улыбнулась, и пообещала, что и я когда-нибудь научусь разбираться в интригах. При этом она обнимала меня и гладила по голове. И в таком-то виде нас и застал вернувшийся Гарри. Я попыталась вырваться из объятий, но ничего у меня не получилось. Какая-же Гермиона все-таки сильная! Гарри же подошел ко мне, трепыхающейся в железных объятиях, и... обнял нас обеих. Укладываясь спать, я вспоминала его руки у себя на талии, и улыбалась...

А ночью меня, разумеется, ждало собрание Рассвета. Сегодня собравшиеся распределились как-то странно. Примерно половина приглашенных кучковались за спиной Стокса, вызывающе поглядывающего на то место, где любила появляться леди Аметист. И вот, когда она появилась, в своей излюбленной позе на спине древнего василиска, Джон шагнул вперед.

— Младшая, — от такого начала я застыла на месте, — Великий Повелитель Хаоса, лорд Азгерраштиден требует, чтобы ты покинула это место, оставив его более достойному!

Глава 29. Хороший герой. (Гермиона)

Смотреть сверху вниз на смертника было... удобно, хотя и неприятно. Я медленно кивнула, и Стокс расцвел в улыбке, явно решив, что я согласилась исполнить его наглое требование, устрашенная грозным именем "могучего Повелителя Хаоса". Вот только улыбка на его лице сменилась гримасой боли. Стокс неверяще посмотрел вниз, туда, где из его груди в алой ауре мелких брызг крови, высунулась рука в черной перчатке. Он оглянулся, и увидел у себя за спиной грустно улыбающегося Мори. Демон и князь демонов вырвал руку из порожденной варпом псевдоплоти. На ладони его, отчаянно пульсируя, билось лазурное сияние. Вот оно вспыхнуло особенно ярко... и погасло.

— Падай. Ты убит, — ровным голосом произнес Мори.

Удивление на лице Стокса сменилось ужасом, потом — болью и, наконец, отчаянием. Колени его подогнулись, и тело рухнуло, на лету рассыпаясь мириадами искр, превращающихся в поток крови, захлестнувший всех, кто стоял возле предводителя Раскола... естественно, кроме самого Мори. На его черной одежде не осталось ни одного пятнышка, хотя он и прошел именно там, где кровавая струя была особенно плотной.

Мне стало дурно. Моя "контролируемая шизофрения" оказалась, на поверку, не такой уж "контролируемой". Тем более, что нехорошо было всем. Авантюристка возмущалась тем, что ее лишили возможности подраться. Воительнице не нравилось хладнокровное убийство в спину, которым заменили благородный поединок. Пай-девочка заходилась в крике "Мы теперь — убийцы! Убийцы!!!" Джульета, напротив, переживала, что мы не смогли убить сами, и перевалили это на Мори. Ученой на моральные терзания было как-то плевать, но вот загадка "пузырькового распада" не давала ей покоя. Легче всего случившееся переживала Рабыня. Она сделала то, что ей сказали, и теперь спокойно сидела где-то в глубине сознания, не вмешиваясь во внутреннюю склоку.

Когда муть перед глазами чуть-чуть разошлась, я с удивлением поняла, что нахожусь в вертикальном положении, а не рухнула на спину василиска. Мгновением позже выяснилась и причина этого: Мори, пафосно опустившийся на одно колено "в ожидании распоряжений", жестко удерживал меня в телекинетическом захвате.

Восстановив единство своей личности, я бросила на столпившихся в страхе отступников взгляд, преисполненный брезгливости. Правда, брезгливость эта была направлена, главным образом, на меня саму, но объектам обработки об этом знать не требовалось.

— Песики, — бросила я, — идите, и передайте своему хозяину, что если ему что-то от меня нужно — пусть является сам, а не присылает низших. Если будете достаточно усердно вилять хвостиками, то, может быть вас даже не накажут за это. А мне и смотреть-то на вас противно. Пшли вон!

Изгоняемые исчезли из Тайной комнаты, чтобы проснуться в своих телах в реальности. Я посмотрела на тех, кто сохранил свое присутствие в варпе.

— Истинно верные — не останутся без награды, — по рядам разнообразных агентов, шпионов и доблестных разведчиков различных сил прошел тихий, но довольный шепоток. Не приходилось сомневаться, что все сколько-нибудь заинтересованные лица, включая господина Дароу, будут извещены о случившемся не позднее завтрашнего обеда. — А пока что, я никого не задерживаю. Поручений сегодня не будет. Мне нужно обдумать случившееся.

Собравшиеся разошлись, оставив меня наедине с Мори. Я села на спину Хаашеса, и расплакалась. Все-таки груз первого убийства оказался тяжел. И хорошо еще, что Мори в свое время уговорил меня "подыграть себе" и на роль жертвы подобрали такое, что назвать его "невинным человеком" — как-то не получалось. Мошенничества (включая применение Империо к магглам), убийства, изнасилования... Причем суммы ущерба (и, соответственно — дохода) были настолько мелкие, что ни разу не привлекли внимания Министерства. Да и следы свежеупокоенный ухитрялся прятать довольно хорошо. Правда, это "хорошо" было до тех пор, пока эти следы никто не искал. Стоило же присмотреться к нему повнимательнее, и многое выползло наружу. Но все равно...

— Успокойся, Миа, — Мори... нет, уже, наверное, Гарри, обнял меня, и стал успокаивающе поглаживать мои волосы. — Ашше, малыш, ашше. Стокса убил я. Не ты.

— Нет, — покачала головой я. — Мы составили план вместе. Вместе мы и выполнили его. А значит, я убила его так же, как если бы это я вырвала его сердце. А вообще... — я встряхнула волосами, и постаралась изобразить максимально легкую и беззаботную улыбку, — ... я сейчас — Джульетта, и меня беспокоит скорее то, что я никак не помогла тебе убивать этого урода!

— Вот так-то лучше, — улыбнулся в ответ Гарри. Кончиками пальцев он провел по моей щеке, стирая спешащую вниз слезинку. — Не беспокойся. Когда мне понадобиться помощь в том, чтобы вырвать сердце у очередного прямоходячего жЫвотного — я тебе обязательно об этом скажу...

— Ага... — кивнула я. — А случится это когда над Глен-Мором* развернет сияющие крылья тэмворс*?

/*Прим. автора: Глен-мор — рифтовая долина в Северо-шотландском нагорье*/

/*Прим. автора: "тэмворс" (Tamworth (англ.)) — порода свиней, выведенная в Англии. Гермиона имеев в виду поговорку "when pigs fly" ("когда свиньи полетят") — полный аналог русского "когда рак на горе свистнет*/

— Может, и немного пораньше... — Гарри улыбнулся, сгреб меня в охапку, и скатился со спины Хаашеса, живо напомнив прошлогодние каникулы во Франции*...

/*Прим. автора: см. "Третий курс", гл. 59 "Неудобно спать на потолке"*/

Так что проснулась я в значительно лучшем настроении, чем засыпала. Правда, встречало нас с Гарри утром встревоженное лицо Джинни.

— Гарри! Гермиона! Тут такое случилось... такое...

Глава 30. Темная магия и ее порождения.

Хогвартс потихоньку гудел...

— И тут он ей говорит: "Ты — недостойна!"...

— ... в спину, бесчестно и вероломно...

— ...погиб, но даровал нам свободу!

— ...не проснулся...

— ...слаба! Только и сил, что этот, как его... играется с ней, как куклой, а сама — ничего не может!

К последнему высказавшемуся с легкой улыбкой на бледных губах подошел Драко Малфой.

— Говоришь, "вся сила — только от Ксеноса Мориона"? Да? — спросил он у того, для кого дорога в Тайную комнату закрылась навсегда.

— Конечно! — усмехнулся ученик шестого курса с символами Хаффлпаффа на школьной мантии. — А ты — так и останешься ее рабом! Рабом игрушки демона!

Малфой пожал плечами.

— Я — знаю, кому я служу и за какую плату. А вот ты... Ты уверен, что Ксенос Мороион не стоит в настоящий момент у тебя за спиной? Вот, скажем, Джон Стокс — был уверен. Он — был...

Хаффлпаффец побледнел, вздрогнул и оглянулся. За своей спиной он обнаружил только меня — скромного, хотя и знаменитого Мальчика-который-Выжил.

— Ха! — при виде столь пасторальной картины раскольника обуял приступ храбрости. — Нет у меня за спиной никого! Да и как бы этот Морион попал в Хогвартс? Сюда, где присутствует сам Дамблдор, величайший светлый маг столетия!

Если присмотреться, то можно было разглядеть, как пальцы парня чуть подрагивают. А для эмпата он и вовсе являл воплощение картины "Бог лесов — Пан, и дочь его — Паника". Я усмехнулся.

— Церберу, троллю, "наследнику Слизерина" и беглому узнику Азкабана присутствие великого мага как-то не слишком помешало, — отзеркалил мою усмешку Драко.

— Да и лорда Мориона, — подхватил я, — я лично видел в Хогвартсе.

Конечно, видел. Еще бы мне не видеть! Зеркала-то — отнюдь не дефицит. В том числе — и в Хогвартсе.

Тут Энтони Крейг внезапно вспомнил, что у него есть "такое специальное пятничное дело, которое можно делать только с двенадцати до пяти минут первого", и поспешил откланяться.

Между тем агенты леди Аметист и лорда Мориона среди раскольников (число которых хоть и не равнялось собственно числу этих самых раскольников, но и не сильно от него отличалось), продолжали подрывную деятельность, распространяя нужные слухи. Слухи множились, расползались и мутировали так, что приходилось подталкивать эволюцию в нужном направлении методами искусственного отбора. Многие совмещали выполнения поручения прежних покровителей, и нового. Повелителя Хаоса Азгерраштидена все-таки удалось убедить в том, что последователей следует вознаграждать за верную службу и подкармливать Силой, а не жрать прямо где поймаешь, и что их вера может в перспективе дать существенно больше, чем ничтожная прибавка от поглощения. Правда, для объяснения этой простой концепции, Драко пришлось-таки перейти к круциатисам. Так что отколовшаяся секта получила сразу и предстоятеля, и символ веры, и даже святого мученика, но при этом осталась весьма контролируемой. Конечно, спустя некоторое время и низший, и его последователи — попробуют сыграть в собственную игру... и не надо им сообщать, что это, вообще-то уже прописано в сценарии.

Так что, убедившись, что процесс идет в предписанных ему пределах, мы с Драко встретили наших девушек, и двинулись на занятия ЗоТИ, первое в этом году.

Уж не знаю, канон ли оказался неточен, или же мы своими действиями внесли в него изменения (возможно — и то, и другое), но практически весь сентябрь Аластор "Грозный глаз" Грюм не появлялся в школе, а дыры в расписании закрывали своими предметами более-менее свободные преподаватели. Но вот сегодня было объявлено, что занятие по ЗоТИ все-таки будет.

Мы с Миа устроились на передней парте ближайшего к дверям ряда. Драко с Дафной — на третьей парте у окна, поскольку именно оттуда был неплохой сектор обстрела в сторону доски. Путеводная книга наводила на мысль о небольшой шутке.

Учитель вошел в класс под клацанье деревянной ноги по камню. Однако, четкие плавные движения и подтянутая фигура наводили на мысль о том, что при желании Аластор Грюм сможет двигаться совершенно бесшумно, и ему для этого не понадобятся никакие заглушающие заклинания.

Вообще-то, отставной аврор сильно отличался от того образа, который диктовала книга и снятый по ней фильм. Во-первых, волшебная медицина справилась со своими обязанностями, так что шрамы на лице профессора Грюма хоть и были, но для того, чтобы их разглядеть — требовалось приглядеться. А во-вторых, знаменитый протез глаза, ставший основанием для прозвища аврора, был скрыт плотной черной повязкой. Как я подозреваю, взгляду артефакта повязка ни капельки не мешала, зато эффективно не давала понять: куда направлен этот самый взгляд.

— Итак... — начал профессор, когда его массивная, но при этом весьма гармонично и пропорционально сложенная фигура воздвиглась над кафедрой, — ... этим летом я встречался с вашим предыдущим преподавателем, Ремусом Люпином, — Грюм сделал паузу и обвел аудиторию тяжелым взглядом. — Он рассказал мне о ваших достижениях. Сам оборотень, конечно, весьма компетентен в вопросах всяческой околоживотной нечисти, вроде боггартов, фонарников и прочих гриндилоу. Но при этом он жаловался на то, что у вас имеются значительные пробелы в базовом курсе. Что и не удивительно с такими преподавателями, как Квирелл или "герой" Локхарт.

Профессор сделал очередную паузу и намеренно-тяжело прошелся перед доской, клацая протезом ноги.

— Впрочем, — продолжил он, — для сдачи СОВ вам будет достаточно внимательно перечитать учебники за первый-второй курсы... — Грюм запнулся и посмотрел на нас. — Замечу: нормальные учебники, а не тот набор художественной макулатуры, по которому Вы занимались на втором курсе. Вам нужны систематически описанные особенности нечисти, а не "истории реальных столкновений, художественно обработанные, то есть — перевранные в меру собственной фантазии". Понятно?!

— Понятно, — тихонько пискнули ученики. С нагнетанием обстановки профессор Грюм справился ненамного хуже Морино Ибики. Даже Жажда Крови понемногу ощущалась.

— Хорошо, — кивнул Грюм. — Тогда я перейду к теме, которую мы будем проходить весь этот год. На экзаменах вам придется рассказывать несколько систем классификаци "потенциально опасных существ". Но для того, кто реально хочет выжить, следует запомнить главное. Чудовища бывают двух видов: люди и нелюди. Причем первые — гораздо опаснее вторых. Да, мистер Гойл?

Зная о неприязни Грозного глаза к Дому Слизерина вообще, и каждому слизеринцу в частности, присутствующие подивились истинно гриффиндорской храбрости полного слизеринца.

— Профессор Грюм, но ведь те же оборотни... — начал было Грегори, но был прерван взмахом руки преподавателя.

— Вопрос понятен. Можете не продолжать. Запомните: в "классификации выживания" нет места формальным признакам и ссылкам на авторитеты. "Двуногое без перьев" — никуда не годное определение, когда речь идет о жизни и смерти. Четвероногие кентавры и проклятые оборотни, покрытые перьями в боевой форме вейлы, даже демоны, точнее — их элита, так называемые "князья демонов" — люди, как бы они не выглядели!

— ЧТО?! — мастер Дароу, "случайно проходивший мимо" с самого начала урока, ворвался в класс в почти невменяемом состоянии. — Как Вы можете говорить такое? Да еще — детям! Ты...

Повинуясь взмаху палочки отставного аврора, мастер Света плавно вылетел из аудитории.

— Так, дети, — скривился Грюм на пороге. — Почитайте пока учебник, пока мы с мистером Дароу обсудим трактовку "одного спорного места из святого Августина".

С этими словами профессор Защиты от Темных искусств покинул класс.

Глава 31. Непростительные.

Вернулся в класс профессор Грюм через пять минут. В одиночестве и крайне довольный собой.

— Итак, с неясностями — разобрались. Теперь следует перейти к возможностям некоторых чудовищ, относящихся к виду "люди". Надо сразу сказать, что мы сможем пройти лишь ничтожную часть всех возможностей, так что я постараюсь рассказать разве что о самых распространенных способах навредить ближнему и дальнему. Рассказать же обо всех вариантах — невозможно в принципе, хотя бы уже потому, что пока мы с вами тут разговариваем — враг наверняка изобретает новые способы. А потому, единственное, что может реально помочь — это ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!!!

Проорав последние слова, преподаватель взмахнул палочкой, и прическа Марты Олдридж, засмотревшейся на Рона, преобразовалась в дизайнерский шедевр "Медуза Горгона нервно курит в сторонке". "Девочка" сначала с недоумением оглядывалась по сторонам, а потом до нее дошло. Марта схватилась за голову, и взвыла.

— А если бы Вы не роняли слюну, — криво усмехнулся профессор Грюм, — заглядываясь на мальчиков, а бдительно наблюдали за возможной угрозой — то успели бы уклониться от заклинания. Теперь же Вам придется в таком виде просидеть до конца урока, пока наложенное мной заклинание не спадет. Возможно, это будет уроком не только для Вас.

Еще взмах палочки, и... Миа, разглядывавшая шедевр парикмахерского искусства, резко ныряет под парту, окутываясь пламенем Удуна.

— Неплохо, — буркнул Грюм. — Продолжаем. Итак, какие заклинания наиболее строго караются современным законодательством?

Рон, с сочувствием смотревший на Марту, перевел взгляд на Грюма и пробормотал что-то себе под нос.

— Что-что? — заинтересовался Грюм. — Погромче!

— Импе... империо, вот, — пробормотал шестой Уизли. — Как-то так...

— Отлично. Два балла Гриффиндору, — Профессор ободряюще улыбнулся Рону, правда от такой "доброй и солнечной" улыбки Рон почему-то попытался спрятаться под парту, как это сделала Миа, уходя от заклятья. — Да. Уж сын Артура Уизли должен знать об этом. Это заклятье доставило много неприятностей Министерству в свое время. Разобраться, кто действовал по своей воле, а кто — под заклятьем было практически невозможно.

Грюм извлек одного паука из банки и продемонстрировал действие заклятья. Я поднял руку.

— Да, Поттер. Что Вы хотите узнать?

— Означает ли Ваша демонстрация, что для выполнения приказов под империо — не необходимости их понимать? Вы ведь не произнесли ни слова... да даже если бы Вы приказывали вслух — вряд ли паук понял бы Вас...

— Хороший вопрос, Поттер. Очень хороший. Я даже не могу на него ответить: доскональных исследований Трех Непростительных не проводилось. Но, судя по всему, Вы правы. Достаточно того, чтобы приказывающий представлял себе результат, которого хочет достигнуть.

— И, значит, просто желания подчинить — недостаточно? — продолжил я задавать вопросы.

— Похоже, что да. Но точного ответа я не дам. А кто мог бы ответить на Ваши вопросы, мистер Поттер — тем место в Азкабане. А пока что продолжим. Какие еще запрещенные заклятья Вы знаете?

При этом профессор смотрел на Невилла, но ответила Лаванда Браун.

— Круциатис!

Очередные два балла упали в копилку Гриффиндора, а отставной аврор продемонстрировал действие круциатиса на следующем пауке.

— ...вот так. И, предупреждая следующий вопрос, — Грюм почему-то посмотрел на меня, — я не знаю, подействует ли круциатис на человека, которому под империо приказали не чувствовать боли. Насколько я знаю, экспериментов никто не проводил. Поттер?

— Вообще-то, я хотел спросить, нельзя ли под империо приказать вернуться в сознание тому, кто впал в безумие из-за слишком длительных пыток... Но, как я понял...

— Да, Вы правильно поняли, мистер Поттер. Экспериментов никто не проводил, или же не делился своими результатами с широкой общественностью. И я сомневаюсь, что Министерство даст разрешение на подобные опыты... Хотя идея сама по себе — интересная и многообещающая. Хм... Но это в любом случае — не та тема, которую следует обсуждать на уроке. Так что... еще? Мисс Грейнджер?

Миа, как примерная девочка, уже некоторое время держала руку поднятой.

— Авада Кедавра, что значит "умри по моему слову".

— Да, — кивнул Грюм. — Авада Кедавра. Мгновенная, неостановимая смерть. Правда, чтобы привести в действие это заклинание — надо быть очень сильным волшебником. Даже если вы все тут достанете палочки и произнесете слова — я вряд ли даже чих...

— Авада...

Опытный боец не решился тут же проверить высказанную гипотезу, приняв на грудь аваду от Избранного. Резким движением он ушел в перекат... И зашелся в приступе дикого хохота, поскольку туда, где перекат закончился, и профессор остановился, чтобы начать подниматься, уже указывала палочка Дарко Малфоя, как раз закончившего произносить

— Риктусемпра!

Под прицелами наших палочек отставной аврор ржал не менее минуты, прежде, чем ему удалось-таки наложить на себя невербальное фините.

— Что ж, — произнес Грюм, поднимаясь на ноги. — Теперь, если вы не хотите следующий месяц бегать на отработки к Филчу за нападение на преподавателя, вам следует привести не менее трех выводов, которые следовало бы сделать из данной ситуации.

— Во-первых, — начал я, — Три Непростительных — отнюдь не все, чего стоит опасаться. Как видим, детская, изучаемая на втором курсе "риктусемпра" может оставить беспомощным и уязвимым не менее эффективно, не подставляя голову под длинную и изрядно неласковую карающую руку закона.

— Логично, — согласился Грюм. — Еще?

— Даже постоянная бдительность, — продолжая говорить, я уклонился от очередного невербального заклятья, запущенного Грюмом, — может спасти не всегда. Из некоторых ситуаций не выпутаешься, как бы хорош ты ни был.

— Спорно, — покачал головой профессор. — Но, так и быть — приму. Оплошал я... Еще?

— Даже если уверен, что противник не способен выполнить начатое заклинание — лучше не проверять этого, подставляя широкую грудь под его палочку.

— Принято. Вы выпутались. По два балла Гриффиндору и Слизерину. Но, может быть, что-нибудь еще?

— Два — больше, чем один, — заявил Малфой, вызвав приступ смеха почти у всего класса.

— Что смешного? — грозно посмотрел на учеников Грюм. — Малфой, — профессор скривился, но продолжил, — совершенно прав. "Два" — это действительно "больше", чем "один". Можно даже сказать, что не просто "больше", а "существенно" и даже "критически" больше. Разумеется, если "два" — это действительно "два", а не "один и один". Поясню. Начни мистер Малфой свою атаку чуть раньше — и я успел бы заметить ее и защититься. Или не пытался подняться, а продолжил движение. Атакуй Малфой чуть позже — и я бы уже встал. Но атака мистер Малфоя была идеально скоординирована с отвлекающим маневром мистера Поттера — и разница в классе оказалась недостаточна, чтобы компенсировать преимущества этих веселых шутников... — палочка преподавателя оказалась направлена на Драко, но то, по подсказке Видящей, уже был готов и поставил щит, — в количестве... Неплохо. Совсем неплохо. Еще два балла Слизерину. Урок закончен. Все свободны.

Глава 32. Рабский бунт. (Гермиона)

Следующий урок Защиты от Темных искусств также был посвящено Непростительным. Точнее одному из них — Империо. Грозный глаз объявил, что будет подвергать нас всех этому заклятью, с целью показать: что чувствует человек под его воздействием.

В книге, которую я выпросила-таки почитать у Гарри, и которую он мне строго запретил выносить из Тайной комнаты, "я" пыталась возмущаться незаконностью подобного урока. Но та "я" вызывала у меня сегодняшней скорее жалость... Так что я приготовилась бдительно наблюдать за происходящим.

— Империо! — Палочка профессора указала на Дина Томаса. — Скачи и пой гимн!

Темнокожий гриффиндорец запрыгал по кругу вдоль стены, размахивая руками и в голос распевая:

— Боже, храни королеву...

Заклятье подействовало на него так же, как и на прошлом занятии на паука. То есть — слишком быстро, чтобы я успела что либо рассмотреть. Правда, мне на мгновение показалось, что Дин окутался светло-зеленой аурой. Это было... странно. Я ожидала увидеть серый туман Улгу, способный лишить зрения и воли, завести в ловушку, или пурпурный Шаиш, прекращающий старое в пользу нового... Но Гиран? Рост, плодородие и жизнь?! Каким образом он может быть причастен к подчиняющему заклятью?

— Империо!

Лаванда Браун белкой запрыгала по классу... и попыталась запрыгнуть на плечо Рона... Естественно, у нее не слишком хорошо получилось. Нет, запрыгнуть-то она запрыгнула... но вот Ронни устоять на ногах не смог, так что, когда профессор отвел палочку, обозначая конец воздействия, однокурсница обнаружила себя в, мягко говоря, двусмысленной ситуации: с задравшейся мантией она лежала на упавшем навзничь Роне, чья голова оказалась у нее под юбкой. Правда, подозреваю, Ронникинс не сумел оценить полученный подарок судьбы, потому как находился в отрубе вследствие того, что треснулся затылком об пол. Впрочем, это не помешало Лаванде вскочить с визгом и залиться краской.

Рона привели в порядок быстро. При этом Гарри усмехнулся, сообщив нам всем по связи:

— Были бы мозги — было бы сотрясение. А так — всего лишь легкий ушиб. И вообще: голова — это кость и болеть не может!

Подтверждая эту мысль, Рон отнюдь не отправился в Больничное крыло, но вышел к преподавателю следующим.

— Империо!

Шестой Уизли взял на руки паука, выжившего после вчерашней демонстрации, и поднял его вверх, показывая нам, а потом — запрыгал по классы, не отпуская паука с рук. Тем, кто знал о его арахнофобии, это показалось куда более вдающимся достижением, нежели акробатические этюды в исполнении Невилла. Видящая давно сказала нам, что наследник Лонгботтом — куда крепче и более ловок, чем кажется.

— Мисс Грейнджер!

Палочка профессора указала на середину класса, старательно освобожденного от парт. Ну что ж. Вот и пришел момент выяснить, почему на это заклятье откликается Гиран, а не кто-то другой из числа Изменчивых ветров.

— Империо!

Я мгновенно провалилась вглубь себя. Сейчас перед нами стояла Рабыня. Обрывок цепи на ее ошейнике уже не болтался туда-сюда, оставаясь символом ее статуса и Имени, но уходил куда-то вдаль, переливаясь изумрудным сиянием. Сила лилась в нее небольшим, но стабильным потоком, даже не затрагивая бастионов защиты, возведенных еще Дамблдором, и старательно и любовно совершенствуемых мной по мере изучения ментальных ухищрений. Непростительное заклятье действительно сильно выделялось из числа прочих ментальных техник и заклинаний. Защищаться от него обычными методами было невозможно!

Странная легкость образовалась в моих мыслях. Поцеловать своего парня — это же правильно? Почему я должна сопротивляться?

Глаза Рабыни все сильнее светились зеленью. Она взмахнула цепью и рванулась вперед и вверх, стараясь занять главенствующее положение. Но перед ее лицом сверкнула сабля Воительницы. Рабыня упала и перекатилась, попыталась вскочить... но ей тут же пришлось перекатываться снова, потому что туда, откуда она пыталась встать — обрушился кованый сапожок Авантюристки, не желающей подчиняться кому бы то ни было.

Рабыня завизжала. Этот визг на мгновение ошеломил нас, и бунтующая Рабыня успела вскочить на ноги. Цепь свистнула, удлиняясь, и заставила Авантюристку отшатнуться. Воительница попыталась блокировать — и оказалась сбита с ног тяжелым ударом. Пай-девочка не участвовала в схватке. Она сидела на стальной траве и покачивалась из стороны в сторону, зависнув между двумя "правильно". На мгновение мне показалось, что ошейник смыкается на моем горле. Легкая радость стала почти невыносима...

— Джульетта, помогай! — крикнула Ученая, хватаясь за цепь, угрожающую Авантюристке.

— Vode an*! — выдохнула я, резким рывком выдергивая из уже почти торжествующей зелени предательскую синеву Азир.

/*Прим. автора: "мы — братья" (мандо'а)*/

— Kote! — согласилась Ученая, чьи руки уже горели золотым огнем логики Хиш.

/*Прим. автора: "Слава!" (мандо'а). С этого слова начинается боевой марш таунгов, принятый впоследствии всеми мандалорцами, "Vode an"*/

Авантюристка, окутавшись серым туманом Улгу, рванулась вперед, и нанесла сильный удар в грудь Рабыни, от которого она отлетела на несколько шагов и шлепнулась. Воительница шагнула вперед. Клинок в ее руках полыхал алым пламенем Акши.

— Кровь... — начала она единственный жреческий ритуал, принимаемый Властителем Медной цитадели.

— Нет! — Рабыня закричала, опускаясь в позу покорности и унижения. — Не надо! Пожалуйста!!!

— Пай-девочка — молчит. Остальные — решайте, — Воительница не оглянулась, фиксируя Рабыню взглядом.

— Мы — Аргел Тал, — спокойно сказала Ученая, — и она — одна из нас.

— Она, — задумалась Джульетта, — может быть полезна.

— Постоянная бдительность, — согласилась Авантюристка.

— Одна — "за", трое — "против". Отклонено, — вздохнула Воительница. Она убрала саблю в ножны, и шагнула к Рабыне, молча протягивая руку. Та, сохраняя коленопреклоненную униженную позу, вложила ей в ладонь свою цепь, вновь укоротившуюся до обрывка, и прекратившую светиться. Рабский бунт был подавлен.

Я открыла глаза.

— Подойди и поцелуй кого-нибудь из парней! — вновь, видимо, уже не в первый раз потребовал профессор Грюм.

Я шагнула вперед, снова закрыла глаза, и повисла на шее у Гарри, требовательно потянувшись к его губам своими. Тепло поддержки, которую я, не осознавая, ощущала все время этой короткой схватки, окутало меня целиком, и наши губы встретились.

— Хм... — произнес профессор, предполагая, видимо, что мы отшатнемся друг от друга. Но все, чего он смог добиться, это того, что Гарри поставил меня на ноги, не выпуская из объятий. — Это уже на что-то похоже. Если смогла сопротивляться приказу столько времени, значит — сможешь и совсем сбросить подчинение. Но, к сожалению, сейчас у нас нет времени потренироваться. Следующий!

Никто из остальных участников занятия не смог сопротивляться подчинению. Правда, Гарри, вместо того, чтобы просто запрыгнуть на парту, как от него требовали, взлетел под потолок, крутанул в воздухе сальто, и только потом опустился на крышку стола, транслируя в связь Меток боевой марш мандалорцев. Думаю, этим он намекал как на то, что подчинился даже в меньшей степени, чем я, так и на то, что за происходящим в моей голове он наблюдал и готовился прийти на помощь.

Драко, Дафна и Парвати не смогли устоять под напором подчиняющего заклятья. И только хлынувшее в их сознания через Метки Пламя Удуна очистило их мысли от счастливой легкости. Впрочем, демонстрировать собственную устойчивость они так же не стали.

В конце урока профессор Грюм пообещал все еще подпрыгивающему Рону, что "не позднее, чем к обеду действие заклятья рассеется само собой".

— Тц... — раздался в моей голове голос демона. — Настоящий это Грюм, или не настоящий, но в конце года — придется убивать.

— Да, — согласилась Видящая, — если бы заклятье требовалось подновлять каждые несколько часов — не было бы проблемой определить, кто действует под принуждением, как описывал это профессор Грюм на прошлом уроке.

— Он не снял подчинение! — ахнула я, сообразив, какие выводы следуют из этого рассуждения.

— Возможно, именно поэтому, в книге ложного Грюма поторопились убрать, — согласился Гарри.

Глава 33. Перед прилетом гостей

Неотвратимо надвигалось начало турнира. Замок чистили, приводили в порядок. Портреты, которые впервые отчистили от многолетней, а то и многовековой грязи — шипели и ругались, заявляя, что чувствуют себя не как почтенные древние картины, а как какой-то непотребный новодел.

Кое-где подновлялись и защитные заклятья, наложенные еще Основателями. В последнем действии Дамблдора ждал не слишком приятный сюрприз. Защитные знаки, нанесенные еще Основателями, и с тех пор ни разу не видевшие заботливой руки мага, знаки, которым положено было бы пребывать в полустершемся состоянии — были заботливо подновлены, и аж светились Силой. Силой Хаоса. Леди Гриффиндор, вернувшаяся нашими трудами к деятельному состоянию, не могла допустить, чтобы творение ее отца и его друзей пребывало в прежнем, честно говоря — довольно-таки бедственном состоянии. Вот мне, во главе моего Внутреннего круга и пришлось пробежаться по редко посещаемым коридорам, и пройтись по изнанке замка, куда вели дороги только из Тайной комнаты, и старательно подновить все, нуждающееся в подновлении, заново вырезать в камне стершиеся знаки, напоить Силой Хранителей, принести положенные жертвы...

Леди Анна вслух сожалела о том, что пока что нет возможности усилить защиту Хогвартса человеческими жертвоприношениями. Нет, если, скажем, отпустить Миа погулять даже по некоторым внешне вполне благополучным районам Лондона — всякого мусора и отбросов наберется даже на небольшую гекатомбу. Причем качество этого "человеческого материала" будет таково, что его использование в ритуалах вряд ли вызовет вопросы даже у Миа, несмотря на все мои усилия все еще остающейся доброй девочкой. Но вот как всех этих магглов протащить в Хогвартс? А зачистка Лютного — не останется без внимания... В общем, полное обновление защитного комплекса, замкнутого на кристалл Ани — придется отложить "до удобного случая". Но и так получилось неплохо. Дамблдор, наткнувшись на эдакий финт ушами, буквально с лупой в руках стал ползать по коридорам Хогвартса, разбираясь, что наворотили в заклинаниях Основателей излишне ушлые демоны, и как это можно нейтрализовать.

Признаться, когда я наблюдал за метаниями директора по школе, мне даже стало немного жалко пожилого мага, старающегося в одиночку вычистить и обновить все, что запускали его предшественники многие годы. Так что, пожалев Альбуса, я воткнул-таки пару закладок, которые могли бы помочь мне при необходимости перехватить контроль некоторых участков защитной сети, скажем, обеспечив невозбранный проход на охраняемую территорию. Действие, на самом деле, при наличии хороших отношений с дочерью Годрика и доступа в Тайную комнату Салазара — не особенно осмысленное... Но зато как обрадовался директор, обнаружив и зачистив эти закладки! Аж душа возрадовалась за совершенное без сомнений доброе дело! К тому же, твердо вознамерившись раскопать и уничтожить остальные способы несанкционированного доступа, директор проверил, прозвонил и обновил защитные сети куда глубже и основательнее, чем сумел бы весь мой внутренний круг, связанный граничным условием "не попадаться"!

В то время, как директор был занят материальными вопросами, в частности — презренной и пренебрегаемой безопасностью, учителя старательно заботились о столь тонкой и неуловимой материи, как репутация школы в глазах ожидаемых гостей. В частности, это проявлялось в удвоенных заданиях на дом и резко усложнившихся уроках.

Чаша сия миновала, пожалуй, только Флитвика, который безмятежно продолжал вести занятия (включая и небольшой кружок дополнительных Чар) в привычном и удобном как для него, так и для учеников ритме.

Зато Аврора Синистра, по молодости крайне нервно переживающая приезд иностранных гостей и старающаяся не ударить в грязь лицом — начала объяснять нам глубокий символический и магический смысл чуть ли не каждого астероида. И, поскольку таковых было чуть менее, чем дофига, а устоявшейся трактовки их движения по небу не существовало вследствие полной ненужности этого кому бы то ни было, за исключением отдельных крайне эксцентричных личностей, уроки на Астрономической башне стали заканчиваться существенно позднее, чем обычно.

Впрочем, возраст отнюдь не служил гарантией от таких эксцессов. Госпожа заместитель директора, грозная Минерва Макгонагалл не сильно отставала от своей молодой коллеги, пачками снимая баллы за малейшие ошибки. А напряжение, сгустившееся на ее уроках до почти непереносимого — эти самые ошибки провоцировало во множестве. Так что уровень камней всех цветов колебался во всех песочных часах где-то возле дна.

Противоположностью указанным дамам выглядел Мастер Зелий. Он, с неприсущими ему флегматизмом и благодушием, кажется, вовсе перестал спрашивать учеников о чем бы то ни было, и даже проверять присутствие на уроке. Зато объявил, что в конце семестра устроит четвертому курсу настоящую децимацию*: тыком выберет по одному человеку из каждого Дома, напоит медленно действующим ядом, и позволит сварить противоядие, которые мы как раз сейчас проходили. Сварит — зачет. Не сварит — незачет, вплоть до отстранения от занятий в связи со скоропостижной смертью. А для пущего зверства — пообещал, что разрешит тем ученикам Дома, которых минует выбор слепого случая, подсказывать несчастному. Представив себе, каково это: варить зелье под градом подсказок от тех, кто твердо уверенны, что именно они точно знают, как варится данное зелье, я понял, что если Снейпа не притормозят — жертвы неизбежны.

/*Прим. автора: "децимация" — казнь каждого десятого в отряде, бежавшем с поля боя в Римской республике, а потом и Империи*/

Ко всему прочему, Миа посчитала, что сложившаяся ситуация — хорошая возможность помочь Анне решить проблему с домовиками, и ФОРТ, "Фонд организации рационального труда" развернул самую активную деятельность, опираясь на негласную поддержку "Рассвета". Правда, как выяснилось, для решения этой проблемы следовало добиться отмены министерского запрета на заключение договоров с домовиками для учеников Хогвартса. Нам с Миа удалось объехать его по кривой, опираясь на статус глав Дома, возникающий из того факта, что единственный маг в роду, с точки зрения волшебного законодательства является его главой, и не может быть ограничен в своих контрактах. Но эта лазейка давала возможность принять домовиков на службу разве что сиротам и магглорожденным, чего было откровенно недостаточно. Так что дети, которым Миа раздавала брошюры и буклеты о бедственном положении домовиков, буквально голодающих без достаточного притока Силы, — рассказывали об этом родителям, родителя писали в газеты и Министерство... В общем, процесс шел, но медленно и со скрипом.

Но все это было забыто, когда в Большом зале как бы само собой образовалось объявление:

"Турнир Трех Волшебников. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибывают в Хогвартс в ближайшую пятницу — 30 октября в 6 часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше..."

Глава 34. Интерлюдия

Трущобы на окраине небольшого городка редко привлекали чье-либо внимание, за исключением тех, кто в них жил. И еще меньше постороннего внимания привлекал небольшой домишко в глубине упомянутых трущоб.

Нет, район отнюдь не был из тех, куда "даже полиция заходит не менее, чем взводом и с поддержкой тяжелого вооружения". Но именно эта никчемность и никому не нужность и защищала домик от постороннего внимания надежнее, чем самые надежные заклятья. В глубине этого серого и никому не нужного дома серый и никому (даже себе) не нужный человек склонился перед своим сюзереном.

— Господин. Ваш агент в Хогвартсе доносит, что не смог выполнить Ваше поручение. Поттер по научению своей грязнокровки проводит ритуал Отречения от каждой работы, которую он сдает. А прошлогодние... они в архиве и попытка добраться до них...

— Засветит нашего человека сильнее, чем если бы он продемонстрировал руку с Меткой. Понятно.

Голос, исходивший из небольшого свертка подобал бы скорее сильному и уверенному в себе человеку. Его хотелось слушать... слушать, и соглашаться с его обладателем.

— Но сама грязнокровка не предпринимает подобных предосторожностей, — залебезил слуга, предвидя гнев господина. — Возможно, стоило бы...

— Нет! — тот самый гнев, которого опасался слуга — зазвучал в голосе. — Ты не слишком умен, Питер. Иначе — не осмелился бы предлагать подобное. Или это... — говорящий задумался, — ...передает он?

— Нет, господин! — как бы не хотелось Питеру отвести от себя страшный гнев, он точно знает, что попытка перевалить ответственность на кого-либо еще — приведет к круциатису, которым его господин может воспользоваться даже без палочки. Я просто спросил, кто еще пользуется таким способом... предохранения от неприятностей, и когда узнал, что только Поттер...

— Решил выслужиться, предложив мне "решение", "не замеченное" нашим агентом?

— Да, господин, — Питер вздохнул, внутренне смирившись с сильнейшим круциатисом: на меньшее его хозяин никогда не разменивался.

— И ты не подумал о том, что наш человек, — в голосе господина скользнула ирония, заставившая Питера задуматься о том, что подчеркнутое употребление мужского рода — всего лишь способ скрыть истинный пол агента, который никогда не появлялся в этом доме, и общающегося с сюзереном посредством писем непонятно как возникающих на столе и подписанных одной литерой "Ди", — умнее тебя, и наверняка заметил эту возможность?

— Господин?! — удивился Питер. Тот, кто сейчас укрывался в свертке, способном вместить разве что младенца, редко утруждался тем, чтобы разъяснять ход своих мыслей "неразумным", а когда все-таки "брался за это безнадежное дело" — пользовался для разъяснений все тем же круциатисом.

— Он, — в голосе Риддла снова скользнула все та же ирония, — понял нечто важное. То, что является основой существования Вальпургиевых Рыцарей. То, чего не поняли большинство из наших "сторонников", а многие — не поймут никогда, в связи с чем — перестанут быть нашими сторонниками сразу же после победы. То есть — как только утратят полезность.

— Я... я не понимаю... — потупился Питер.

— Это хорошо, — сверток шевельнулся, как будто скрытый в нем кивнул. — Признание незнания — первый шаг к его преодолению. Так что я, пожалуй, попробую развеять туман твоего неведения. Вопреки утверждениям пропаганды Дамблдора и этого его Светлого круга, Вальпургиевы рыцари никогда не сражались "против" кого бы то ни было: магглов, магглорожденных, Предателей крови... Мы всегда сражались "за". За то, чтобы волшебники заняли подобающее место в обществе. За то, чтобы древние и благородные Дома получали полагающиеся им уважение. За то, чтобы наш крохотный волшебный мир не останавливался в своем развитии, а такие светлые головы, как та же Лавгуд, — Риддл отшвырнул старый и потрепанный номер газеты, — не погибали "при экспериментах". Чтобы маги были магами, а не магглами с палочками, какими они являются сейчас чуть менее, чем полностью! Чтобы родство с древними и могущественными Силами или народами — не рассматривалось как пятно на репутации теми скудоумными самодовольными чиновниками, что не способны даже осознать: что именно они отвергают!

— Но Господин... — начал было Питер, но был прерван.

— Помолчи! Так вот. Из всего вышесказанного следует: тронув юную Обретенную — мы выстрелим сами себе в ногу, нанеся своему Делу тяжелую, хотя и не смертельную рану.

— Но почему?! — взвыл Питер.

— Потому что, приняв Покровительство хотя и враждебного нам, но древнего и благородного Дома, девица показала, что осознает и понимает свое место в Волшебном мире. Обрати внимание: приняла Покровительство, и учится быть помощью и опорой для избравшего ее, а не "выскочила замуж, окрутив наследника"! Она подняла из забвения Кодексы крови! Она нашла и напомнила юному главе покровительствующего ей Дома важный прецедент, позволивший ему хотя бы частично выйти из-под влияния Дамблдора! Девочка одна делает для нас больше, чем все те "верные сторонники", которые после моей "гибели", — Риддл отчетливо усмехнулся, — окопались по своим поместьям, и старательно откупались от Министерства, доказывая, что "действовали под Империо"... Да и ее Покровитель... Даже жаль, что проклятое Пророчество неумолимо влечет его к столкновению со мной... Мальчишка умен и на многое способен. Да... Жаль. Питер!

— Да, господин! — очнулся загипнотизированный было колдовским голосом господина, Питтегрю.

— Вина мне. И сгинь куда-нибудь... Мне надо подумать. Серьезно подумать.

Глава 35. Предпоследний день октября.

Утро дня прибытия иностранных делегаций ознаменовалось небольшой сенсацией, которой "Ежедневный пророк" даже выделил небольшой кусочек первой полосы: "неведомые вандалы" разгромили дом, принадлежавший "добропорядочному члену общества", "столпу морали", "опоре закона и правопорядка", щедро спонсировавшего различные министерские программы и фонды. Данный добропорядочный гражданин, чье имя газета как-то подзабыла назвать, был настолько добропорядочен, что, несмотря на довольно длинную череду предков-волшебников, не присоединился к сторонникам Того-кого-не-называют и даже позволял себе клеймить Пожирателей Смерти, призывая прочих добропорядочных граждан присоединяться к борьбе за правое дело. При этом он так щеголял собственной храбростью, что даже купил себе дом на самой границе Лютного переулка, известного прибежища сторонников Того-кого-нельзя-называть.

И вот теперь, после "отвратительного происшествия на финале Чемпионата мирра по квиддичу", недобитые Пожиратели снова активизировались. Дом борца за все хорошее против всего плохого — подвергся разграблению, нанятые им слуги, пытавшиеся защитить достояние хозяина — подвергнуты пыткам и перебиты, а из самого дома украдено большое количество движимого имущества. "Пророк" возмущался бездействием авроров, и призывал министра Фаджа "уволить некомпетентных сотрудников, виновных в том, что допустили, не предотвратили и так далее..."

— Любопытно, — произнесла Миа, складывая газету. — "Каждодневный Порок"* — принадлежит Люциусу Малфою чуть менее, чем полностью...

/*Прим. автора: Гермиона произнесла "Daily Defect", вместо "Daily Prophet"*/

— Врешь! — крикнул сидевший неподалеку Рон. — "Ежедневный пророк" — газета Министерства магии...

— Была, — отрезала Миа. — Пока министр не продал часть акций, которые Малфой скупил через подставные компании. Читай "Биржевые новости", они на шестой странице публикуются.

Хорошо сказала... Правда для того, чтобы понять прочитанное — надо еще и представлять, какие именно компании, покупавшие акции "Пророка" принадлежат Малфою. А без этого эти самые "биржевые новости" — всего лишь столбики скучных цифр. Но ведь это — такие мелочи... По крайней мере, Ронникинс заткнулся.

— Так вот... хотя "Порок" принадлежит отцу Драко — он по-прежнему клеймит "Пожирателей смерти", как будто блокирующий пакет — все еще в руках Министра. Гарри, поясни, пожалуйста...

Я пожал плечами.

— Обрати внимание на список мер, которые журналист предлагает принять в связи с происшедшим.

Миа пробежалась взглядом по тексту.

— Так... уволить... оштрафовать... понизить... Хм... Он хочет ослабить аврорат? Ведь если министр последует этим "советам" — ДМП лишится некоторого количества сотрудников... а их там и без этого — не так уж и много!

— А если не последует — то рискует быть причисленным к этим самым "сторонникам Неназываемого", поскольку "не принимает должных мер, рекомендованных неравнодушными гражданами". А там и до вотума недоверия недалеко, — усмехнулся я. — Как думаешь, что предпочтет данный политик — вероятный вред для государства позже, или гарантированные неприятности для него лично и сейчас?

— В общем-то, это даже не вопрос, — пожала плечами Миа и перешла на мысленную связь, пользуясь тем, что директор на завтраке не появился. — Ты это самое "движимое имущество" куда дел? Не на Гриммо же?

— Почему нет? — откликнулся я. — Трикси забрала добычу. То, что нуждается в ее внимании — распихала по комнатам, благо их — хватает, а остальное — в стазис и к Источнику.

— И среди швали, набранной в Лютном через третьи руки — не нашлось никого "слишком жадного, чтобы жить долго"? Не верю! - усмехнулась Миа.

— Правильно не веришь, - согласился я. — Но их в промежуточной точке аппарации ждал Антонин. Он как раз хотел проверить: насколько восстановился после... ну, сама понимаешь. А на случай, если "не восстановился" — я ему еще трех катартов подчинил. В общем... выживших не было. А потом два известных в Лютном посредника, через которую нанимают всяких... для разных дел — чего-то не поделили, подрались... В общем — тоже не выжили.

— Ага, - внутренне кивнула Миа, для внешних наблюдателей оставаясь неподвижной. — Жаль только, что хозяина дома не было. Повезло ему.

— Ненадолго, - возразил я. — Судя по тому, как блестели глазки Трикси — скоро Лондон содрогнется от очередного "ужасного преступления свихнувшейся в Азкабане, но по-прежнему могущественной Лестрейндж".

— Но она же вон сидит, - Миа скосила взгляд в сторону Марты Олдридж. — Что о таком фокусе скажет Дамблдор?

— "Гарри, мой мальчик", — я постарался придать моему ментальному голосу максимальное сходство с директорским, — "сторонники Волдеморта не пожелали смириться с тем, что Лестрейндж оставила их. И в своей лживости — подготовили двойника, чтобы мы прониклись недоверием к Белле, и, возможно — сами уничтожили "предательницу"...

— А еще, — Джинни отложила в сторону газету, которую взяла у Миа, — если теперь рассказать о том, что происходило в школе в позапрошлом году — то это тоже окажется...

— ... "безумными и бессмысленными выходками последователей Того-кого-нельзя называть, не желающих смириться со смертью своего лидера", — согласилась Миа. — Нда...

Невилл, не сводившей взгляда с Марты, тяжело вздохнул, когда "регрессировавшая Лестрейндж" снова завязалась спорить с Лавандой за место возле Рона. Девочки невзлюбили другу друга с первого взгляда, и старательно портили жизнь рыжему так, как не всякий враг додумался бы.

— Невилл, — подошедшая от стола Хаффлпаффа Сьюзан дотронулась до плеча своего парня. Взгляды, бросаемые Невиллом на Марту — ей не нравились, хотя она и понимала их причину, и старалась держать себя в руках. — Пойдем. У нас сейчас гербология.

— А? — дернулся Невилл. — Гербология? Ой... Сьюзан... Я опять? Прости...

— Ох, Невилл, — вздохнула племянница главы ДМП, и погладила парня по щеке.

Весь Внутренний круг наблюдал за этим мексиканским сериалом в несказанном умилении. Тем более, что конца и края ему не предвиделось.

Мы с Миа проводили взглядом смущающуюся, но не выпускающую рук друг друга парочку, и, прихватив за столом Рейвенкло Луну — двинулись провожать ее и Джинни в логово Ужаса Подземелий. День предстоял долгий, несмотря даже на сокращенные уроки, которые принесли Ронникинсу ожидаемую, но почему-то совершенно неожиданную неприятность.

— Песец подкрался незаметно, хоть виден был издалека, — прокомментировал я выражение лица Шестого Уизли. "При чем тут полярная лиса" девочке в свое время объяснил Долохов, за что огреб от меня изрядную нахлобучку.

Казалось бы: и чего строить такую рожу? Вполне можно было спрогнозировать, что Снейп, не успевший разъяснить тему на уроке, из-за нехватки времени, — задаст ее "для самостоятельного изучения". А чтобы школьники не вздумали поступить обычным для школьников образом, то есть "забить", — задаст эссе футов на шесть-семь. Так оно и случилось. Но почему-то Ронникинс все равно очень удивился и расстроился... Так что на встречу иностранным участникам Турнира мы шли под его стоны и ворчание, несказанно нас с Миа радовавшие.

Предпоследний день октября выдался пасмурным и холодным. Резкие порывы ветра обрывали последнюю листву с застывших деревьев и заставляли ежиться тех учеников Хогвартса, кто пренебрегал уроками. Согревающие чары помогали остальным пережить фокусы погоды. Впрочем, некоторые из преподавателей так же ежились, демонстрируя тем самым, что уроки профессора Флитвика усердно посещали отнюдь не все.

Мы с Миа стояли, демонстративно укутавшись в пламя Удуна, огонек для которого я подхватил с горелки под котлом.

— Гарри, Гермиона, — подошел к нам Дамблдор, отвлекшись от установки полотнища с гербом Хогвартса, — Вы не могли бы не демонстрировать столь явно свою приверженность не рекомендованным министерством практикам?

— Так ведь холодно, — пожаловался я.

Дамблдор вздохнул, взмахнул палочкой, и нас накрыло качественное и стойкое согревающее заклятье. Мы собрали Огонь Глубин в крошечные искры, которые спрятали в кулак. Дамблдор еще раз вздохнул, пробормотал себе под нос "ну, хоть так...", и вернулся к титаническому противоборству со знаменем. Проблема с гербом Хогвартса состояла в том, что барсук Хельги, обычно изображаемый с оскаленной пастью, на этот раз — плотно сжал зубы и открывать рот — не желал просто категорически, никак не реагируя на попытки "исправить герб". Ученики сосредоточенно наблюдали за противоборством. Впрочем, как выяснилось, не все.

— Летят! Летят! — закричал кто-то в толпе встречающих, показывая пальцем в небо.

Глава 36. Иностранцы

Огромная карета, запряженная дюжиной крылатых коней, меня, честно сказать, не впечатлила. По сравнению с ударными крейсерами, даже если не вспоминать о сегментных крепостях Великого похода и "Яростной бездне"* с ее систершипами, карета смотрелась откровенно жалко. Да, конечно, чтобы заставить эту тушку летать — пришлось изрядно извратиться... Но если все равно пользуешься расширением пространства — то почему бы не свернуть небольшой, этажей на пять-шесть, домик в бутылку из-под шампанского, и не доставить ее верховым гонцом, а уже на месте — развернуть? Вот это была бы настоящая демонстрация магической мощи и умения.

/*Прим. автора: см. Бен Каунтер "Битва за бездну"*/

Толпа подростков, высыпавшая следом за мадам Максим, чуть было не заставила меня поверить в то, что "Хогвартс — лучшая школа магии" — это просто рекламный лозунг... И верил я целых несколько секунд. Пока не сообразил, что легкие тоненькие мантии на холодном пронизывающем ветру — это, опять-таки, не демонстрация всеобщего умения пользоваться обогревающими чарами, а всего лишь незнание географии и неумение сообразить, что поздняя осень на севере Шотландии — это холодно.

Мадам Максим коротко переговорила с Дамблдором, и, как наседка, погнала своих птенцов в курятник... то есть — в замок.

Дурмстранг обставил свое появление интереснее. Призрачный парусник, скользнувший в озеро по темной тропе — выглядел более чем эффектно, и не навевал сравнений с другими средствами транспорта. Да и сами ученики, кутающиеся в тяжелые шубы, смотрелись среди голых деревьев и пронизывающего ветра намного более уместно.

Когда нас все-таки пропустили в замок, приезжие уже толпились в дверях Большого зала. Скинув тяжелые шубы, ученики Дурмстранга оказались в торжественных парадных мантиях, цвет которых заставил меня сквозь зубы помянуть всуе Двенадцатый Легион и его примарха.

Присутствие среди дурмстранговцев спортивной звезды мировой величины — сорвало крыши у половины старших учеников, и, в особенности — учениц. Выходя встречать иностранных гостей, почти никто не взял с собой перьев и книг. Так что ситуация сложилась для жаждущих автографа непростая, и они облаком клубились вокруг приезжих, не осмеливаясь подойти поближе. И в это облако клином врезалась троица Адептес Сороритас, успевших добежать до спальни и вернуться.

Увидев, как разлетелись в стороны несколько учениц, не успевших отскочить с дороги неистовых в своем стремлении к вожделенному автографу воительниц, я подбодрил охотниц Гриффиндора воинственным кличем:

— Дамблдлор защищает!

Пара дурмстранговцев нервно вздрогнули. Алисия Спиннет оглянулась, и я убедился, что свой боевой макияж, слезу-крестик, охотницы нанесли. Видимо девушки решили, что данное событие — момент не менее важный, чем игра регулярного чемпионата Хогвартса.

— Мистер Крам, Ваш автограф, пожалуйста! — Кэти Белл протянула звезде свой экземпляр "Квиддича сквозь века" под завистливыми взглядами менее сообразительных фанаток. Следом это движение повторили и Анжелина с Алисией.

Виктор Крам остался совершенно спокоен в окружающей его вакханалии. Сказывалась, видимо, наработанная привычка к такого рода сборищам. Он взял книги из рук девушек и неторопливо подписал каждую. Охотницы радостно умчались, едва вспомнив о том, что в таких случаях принято говорить "спасибо".

Облако жаждущих автографа рассосалось: его составляющие в свою очередь кинулись в спальни...

— Не успеют, — прошептал я Миа на ушко.

— Никак не успеют, — согласилась она, проходя вместе со мной к столу Гриффиндора.

Воспользовавшись временным затишьем, к Краму прорвался Рон Уизли, которому перо и книгу передала Марта, торжествующе посмотрев на Лаванду. Впрочем, сдается мне, что Ронникинс даже не заметил, кто именно сунул ему в руки столь важные вещи.

— Рассаживаемся, — тормознул вернувшуюся из забега до спален толпу Дамблдор. — Наши гости проделали длинный путь, и устали. Не следует задерживать обед, после которого они смогут, наконец, отдохнуть.

Разочарованный вздох чуть было не выдул директора из зала. Но, тем не менее, ученики послушно побрели к столам.

Марта и Лаванда плотно обсели Ронникинса, лишив его возможности пригласить Крама, и тот уселся рядом с Малфоем. Шестой Уизли сердито посмотрел на девушек, и уткнулся в тарелку.

Сегодня, в честь приезда иностранных гостей, стол ломился от блюд иностранной кухни. Миа усмехнулась, и поманила к себе супницу с буйябесом*. Под удивленными взглядами соседей по столу, супница взлетела в воздух и переместилась туда, где девочке было удобно отложить порцию континентального лакомства себе в тарелку. А то, что эту "беспалочковую магию" обеспечивала Илька — вовсе никого не касалось.

— О! Мисс есть сильная волхвовница! — Крам не особенно афишировал свое приближение... но в волнах всеобщего внимания не заметить его было довольно сложно. — Могу я узнать, как Вы есть называемы?

— Гермиона Грейниджер — выдала официальную версию Миа. — А это, она показала на меня, — мой жених, Гарри Поттер.

Крам скользнул по мне взглядом, как будто по пустому месту.

— Эрмион! Вы можете быть приглашаемы мной на завтрашнюю тренировку! Уверяю Вас, такое не бывает наблюдаемо в Хогвартсе! Профессиональные игроки тренируют себя не так, как играющие команд школьного уровня...

Еще один взгляд болгарина показал, что именно он думает о всяких там "игроках школьных команд".

Миа успокаивающе сжала мою руку.

— Боюсь, что нет, — вежливо улыбнулась она зазвездившемуся подростку. — По вечерам я предпочитаю тренироваться сама, а не смотреть, как тренируются другие.

— Но... — Крам заметался, выдавая, что этот заход — не его собственная идея, но задание, полученное им от кого-то, кто является для него как минимум авторитетом. — Какого же рода тренинги бывают посещаемы столь... изящной девушкой? И нельзя ли их отложить...

— Нельзя, — отрезала Миа. — Вам ли, как спортсмену, не знать, как губительны могут быть бессистемные перерывы? Тем более — в фехтовании, которое есть высокое искусство... — "... в отличие от всяких там детских игр" — не прозвучало, но подразумевалось достаточно явно, чтобы заставить ловца национальной сборной скривиться. Вдобавок, Миа положила мне голову на плечо.

— Но, Эримон! Ты не есть должная...

— Вы совершенно правы, мистер Крам, — голос Миа резко охладился, — Вам я совершенно ничего не должна. Идем, Гарри... в нашей комнате еще вещи не разложены.

Миа вскочила, и рванулась к дверям. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Речь Дамблдора о правилах Турнира — нам и так перескажут.

Глава 37. После ухода. (Гермиона)

/*Прим. автора: в тексте главы спрятана пасхалка на один из отличных фанфиков по ГП*/

Мы как раз успели разложить вещи, когда в портрет Этамина Блэка постучали. На пороге закономерно обнаружилась Джинни, и несколько менее закономерно, но все равно ожидаемо — профессор Макгонагалл.

— Мистер Поттер, — начала она, воздвигнувшись на пороге. — Я Вами очень недовольна. Демонстративный уход с торжественного обеда, ссора с приехавшим в Хогвартс иностранным гостем — это не то поведение, которого следует ожидать от студента нашей замечательной школы.

— Профессор Макгонагалл, — потупилась я. — Это я виновата. Я психанула и увела Гарри...

— ...и Краму с этим очень повезло, — буркнул единственный парень в комнате. — Еще пара минут в том же стиле — и он нарвался бы на нечто худшее, чем наш демонстративный уход. Несомненно, это сильнее повредило бы репутации Хогвартса.

— Мистер Поттер. Мисс Грейнджер, — Макгонагалл возмутилась, но как-то неискренне. — Хозяева должны оказывать гостеприимство и уважать право гостя на незнание местных обычаев!

— Гостям также следует уважать хозяев, и не навязываться девушке, которая не желает общаться! — вызверился Гарри. — Гермиона ему не меньше трех раз однозначно сказала, что не желает идти смотреть на его тренировку. Но он все равно продолжил нарываться! Хорошо, что Герми меня увела. А то этот... Крам мог получить больше, чем отповедь!

— Мистер Поттер! — выпрямилась Макгонагалл. — Держите себя в руках!

— Мне незачем "держать себя в руках", — отрицательно взмахнул головой Гарри. — Меня держит в руках Гермиона. И если ее ухитрятся взбесить до такой степени, что она эти руки разожмет — последствия будут... непредсказуемы. Вплоть до воплощения тотема!

Тотемная Кошка усмехнулась, став удивительно похожей на свой тотем.

— Тогда, мисс Грейнджер, этим действительно придется заниматься Вам, раз уж Ваш парень не желает снять с Вас этот груз.

— Я постараюсь, — склонила я голову, чтобы скрыть хищный блеск глаз. Воплотить Великую Мантикору я, пожалуй, не смогу... но Марки у меня уже неплохо получаются. Да и Рассвет — уже стал силой, с которой следует считаться, что и ощутил на себе хозяин заведения, сданного жертвой Изменяющего пути. — Но, пожалуйста, доведите до сведения Виктора Крама, что у меня уже есть жених и Покровитель, и я не собираюсь его менять, как бы того не хотелось некоторым знаменитостям, настолько не привыкшим встречать отказ, что они не понимают простейшего слова из двух букв*. Возможно, ему следовало бы взять дополнительный курс английского языка?

/*Прим. автора: это слово — "no" (нет, англ.)*/

— Мисс Грейнджер, — вздохнула Макгонагалл. — Хорошо. Я поговорю с Виктором. И с Игорем, наверное, тоже. В конце концов, злить двух магов Хаоса — действительно, не самый безболезненный способ самоубийства...

— Игорь? — беззвучно спросила я Гарри.

— Каркаров, — подсказал мне он.

— Ладно, — махнула рукой Макгонагалл. — Будем считать, что я вас отругала, а вы — выслушали и прониклись... — Она внимательно посмотрела на нас, выискивая малейшие следы раскаяния... вотще. — Вы же прониклись?

— Мы постараемся проникнуться, — ответила я, — но пока что я слишком зла...

— ...а я — тем более, — жестко усмехнулся Гарри.

— Ну, раз вы прониклись, — улыбнулась декан, — тогда мне остается только рассказать вам то, что вы пропустили. А именно: отбор на Турнир Трех волшебников начинается сегодня. В Турнире могут принимать участие ученики старше семнадцати лет. Ни Вы, мистер Поттер, ни Вы, мисс Грейнджер, под этот критерий не подходите. И потому — не должны даже подходить к Кубку, который и будет осуществлять выбор участников. Директор Дамблдор оградил Кубок зачарованной чертой, которая не пропустит тех, кому еще нет семнадцати.

— Вот и отлично, — улыбнулся Гарри, — тысяча галеонов — это не та сумма, за которую мне хотелось бы рисковать жизнью, или, тем более — Гермионой. А "вечная слава", как мы уже успели убедиться, пытаясь найти хоть кого-нибудь, кто вспомнил бы имя предыдущих Чемпионов Турнира, протухает слишком быстро. Так что ни я, ни Гермиона, ни... — Гарри поискал взглядом Джинни, старательно делающую вид, что ее тут нет, и дождался судорожного кивка, — ...ни Джинни — не желаем принимать участие в этом глупом и наверняка опасном Турнире.

— Мистер Поттер, — покачала головой декан, — Турнир проводится министерством Магии. И высказываясь подобным образом — Вы можете настроить против себя очень многих...

Гарри пожал плечами.

— Я уже был Темным лордом, Наследником Слизерина, убийцей, насильником, агентом Священной конгрегации Доктрины Веры, одержимым демонами... Мятежником, вроде бы, еще не был. Возможно — пора?

Макгонагалл нахмурилась... но потом широко и открыто улыбнулась.

— А может, и пора. Действительно, с Вашей репутацией, которая от "Великого героя" до "Великого злодея" и обратно пролетает, практически не задерживаясь ни на каких промежуточных вариантах, — хуже уже не будет. Да и министерство ведет себя в последнее время... не вполне адекватно. Но, постарайтесь, все-таки, не влипать в неприятности... По крайней мере — не ищите их сами, ладно?

Мы кивнули, и декан удалилась.

— Ох, — вздохнула Джинни, усаживаясь на кровать. — Там после вашего ухода такое началось...

— Скандал? — заинтересовалась я.

— Не то слово, — ответила Джинни. — Иностранные гости очень интересовались тем, почему вы ушли вместе, да еще и "разбирать вещи в комнате". Мысль, что мы живем вместе — ввергла в шок даже французов, хотя, вроде бы, они же...

— Любвеобильны? — вставила я наиболее приличный из трех вертевшихся на языке синонимов.

— Ага... — кивнула Джинни.

— Предрассудки, — я махнула рукой. — На самом деле, хотя французы — более открыты и менее сдержаны в проявлении чувств, но базовые нормы у них не сильно отличаются.

Джинни недоверчиво покачала головой... Надо будет в следующую поездку во Францию — вытащить и ее. Хотя бы на денек пригласить с помощью Ильки...

— А что Крам? — поинтересовался Гарри.

— Был недоволен, — ответила Янтаринка. — Очень недоволен. Кажется, его в первый раз так отшили. Бормотал, что "еще покажет этому быдлу"... И злостью от него так и плескало. И его директор, этот, как его, Киркоров, — Гарри почему-то прыснул, — нет, Каркаров! Точно — Каркаров. Он тоже был недоволен, и что-то высказывал Дамблдору.

— И что директор? — заинтересовалась я.

— Он отрицательно качал головой, и что-то выговаривал Каркарову, а потом — ругался с этим... куратором нашим... Дароу.

— Дароу? — заинтересовался Гарри. — Любопытно. Очень любопытно. Джинни, могу я тебя просить...

— Конечно, Гарри, — смущенно потупилась Янтаринка, — я сделаю все, что ты захочешь!

— Тогда, на следующем собрании своей ветви Рассвета — расскажи то, что ты рассказала нам сейчас о реакции директоров... Любопытно, какие они сделают выводы?

Глава 38. Дипломатия

Утренний наш выход в Большой зал сопровождался волной слухов и шепота.

— ... отшила...

— ...такой красавчик, а она его...

— ...Крам-то состояния Блэков не наследует!

— ...и прокляла так, что до сих пор на корабле сидит и не выходит...

— ...не она, а он. Так вызверился на душечку Крама! Я думала — на ногах не устою...

— ...и вендеттой грозил!

Мне припомнили "Наследника Слизерина", концерт на серпентарго и гарем из двух наложниц, а Миа, соответственно — эту самую "наложницу" и "Темную леди".

— ...рыжая их всю ночь того... успокаивала, чтобы на людей не бросались!

— Ага! Говорят, стоны во всей башне Гриффиндора слышны были!

— ...однажды подстилка — подстилка навсегда! — автор последнего высказывания, полная девушка в мантии со знаками принадлежности к Хаффлпаффу — немедленно схлопотала в ауру Марку Неудачи от младшей княгини демонов, леди Аметист.

Слухи ползли и ширились, теряя не только всякую связь с реальностью, но и какое бы то ни было правдоподобие. Поклонницы Крама бросали на Миа злобные взгляды: девочка, посмевшая в чем-то отказать их кумиру, представлялась им святотатственной еретичкой. Хотя, если бы она согласилась пойти посмотреть "на ируканские ковры", то есть, на тренировку — было бы, подозреваю, еще хуже. Так что я просто придавил ближайшее окружение Жаждой крови, а на то, что шипели где-то там, в отдалении — мы с Миа и Джинни дружно внимания не обращали, хотя Янтаринке это и далось нелегко.

Дурмстранговцы появились в Большом зале весьма пафосно. Переговариваясь между собой, они прошествовали к столу Слизерина, где их красные парадные мантии дивно гармонировали с изумрудной зеленью этого Дома. Девушки, привезенные Каркаровым, злобно зыркали на учениц Хогвартса. Впрочем, своя доля злобных взглядов доставалась и француженкам, устроившимся за столом Рейвенкло, с цветами которого их голубые одеяния сочетались намного лучше.

Крам, проходя к своему месту за столом, злобно посмотрел на меня. Впрочем, мой ответный взгляд — также "лучился добротой и любовью ко всему миру". Заметив это обмен любезностями, Каркаров поднялся со своего места и подошел ко мне.

— Мистер Поттер, — заявил он на весь зал. — Вам не следует провоцировать конфликт с Виктором. Подобное поведение принимающей стороны не может быть одобрено!

Макгонагалл вскочила и тоже двинулась к нам, когда я пожал плечами и ответил так же, ничуть не понижая голоса:

— Пусть не лезет к моей невесте — и никакого конфликта не будет. Вон вокруг него сколько по... — я умышленно сделал небольшую паузу,* припоминая услышанных сегодня "подстилок", "наложниц" и прочее — ...следовательниц и почитательниц выдающегося таланта. Стоит кивнуть — и спортивному режиму можно будет помахать ручкой — заездят. Или это и есть та "специальная тренировка, недоступная участникам школьных команд"? Тогда я тем более не могу отпустить свою невесту смотреть на это непотребство!

/*Прим. автора: "prostitute", думаю, понятно и без перевода, а "progeny" — "последовательница", "ученица"*/

Миа взяла меня за руку, и торжествующе посмотрела на Крама, чье лицо было вполне в тон его мантии, и задохнувшегося от возмущения Каркарова. Эта короткая пауза была прервана подошедшей Макгонагалл.

— Мистер Каркаров, хочу Вам заметить, что Вы — не являетесь ни сотрудником Хогвартса, ни родственником мистера Поттера. Так что, если Вам не нравится его поведение — Вам следовало бы обратиться ко мне, как его декану с тем, чтобы я разрешила данную конфликтную ситуацию.

Я усмехнулся. Обратившись к Каркарову "мистер", а не "директор" или же "профессор", Макгонагалл подчеркнула свое отношение к ситуации.

— Профессор Макгонагалл! — возмутился Каркаров. — Вы слышали, что он сказал?

— Слышала, — пожала плечами наш декан. — Дети в запале и горячности частенько бывают откровенны более, чем это дозволяется правилами вежливости.

— Откровенны?! — взвизгнул Каркаров, тряся козлиной бородкой.

— Конечно, — открыто и доброжелательно улыбнулась Макгонагалл. — Ведь повышенное внимание девушек к Вашему ученику — заметно невооруженным взглядом. Или Вы находите недопустимым высказывание Гарри о том, что Виктор — талантлив?

— Теперь я вижу, как гостеприимно Хогвартс встречает участников Турнира!!! — крикнула Каркаров.

— Вам предлагали провести Турнир у себя, — со спокойной улыбкой ответила Макгонагалл. — Но вы предпочли сохранять в тайне расположение своей школы в горной части Болгарии, и отказались. Какие теперь вопросы?

— Господин Каркаров, — прогудела с высоты своего роста подошедшая мадам Максим. — Вам не стоило бы раздувать ссору двух мальчишек из-за девочки до масштабов межшкольного, а то и межгосударственного конфликта. Оно того не стоит...

Каркаров зыркнул на нее, потом на Макгонагалл, посмотрел на Дамблдора... Но, не найдя поддержки — погас и свернулся.

— Мистер Поттер, — обратилась ко мне декан под заинтересованным взглядом мадам Максим. — Я склонна с пониманием отнестись к Вашему плохому настроению, тем более, что вижу весьма существенные причины для него. Но постарайтесь все-таки не давить так на окружающих своей магией. А то мне придется снять баллы с Гриффиндора и назначить отработку.

Сказанное было справедливо, и я свернул ауру.

— А те, кто распространяют глупые и клеветнические слухи, — спросил я у Макгонагалл, — оскорбляют меня и моих подруг... Что делать с ними?

Декан улыбнулась.

— Действуйте по правилам, мистер Поттер. Регент Вашего рода — "весьма серьезно относится к принятым на себя обязательствам". Думаю, он не затруднится принять соответствующие меры.

Бледность и дрожащие губы некоторых слышавших это — заставили задуматься, не может ли старый шлем Годрика ошибаться? Зато разговоры о нас — стихли, как по мановению волшебной палочки. И обсуждение перекинулось на следующую интересную тему: кандидатов в Чемпионы школы.

Невилл в красках описал нам вчерашний торжественный марш Дурмстранга, завершившийся бросанием имен в кубки всеми приехавшими с Каркаровым. От Хогвартса обсуждали кандидатуры Седрика Диггори, Кассиуса Уоррингтона и Анжелины Джонсон, которой семнадцать исполнилось на прошлой неделе.

Близнецы, которым до дня рождения было еще полгода с гордостью и завистью посматривали на свою девушку... и что-то обсуждали между собой.

— Думаешь, решатся? — спросила Миа, которая, прочитав на каникулах путеводные книги, подкинула близнецам толстенный том "Волшебные барьеры и ограничивающие условия".

— Могут, — усмехнулся я. — Близнецы — они, как та шведская самоходка — безбашенные. Но, с другой стороны, в деньгах они сейчас не слишком нуждаются: с Бегмана свои ставки они, в отличие от Рона, стрясли в нормальной валюте, — Миа, знавшая о том, что со многими поставившими Людо Бегман расплатился лепрекрнским золотом — прыснула, — да и на ставках на Турнир они надеются приподняться... Так что — не знаю. Увидим.

Близнецы двинулись к наговорной Черте. У самой границы, под ироничным взглядом Макгонагалл, они некоторое время стояли, плавно размахивая палочками. Потом — глотнули из принесенных с собой фиалов и двинулись вперед. Когда кубок, в ответ на упавшие в него бумажки с именами, выбросил сноп искр, рыжие аж подпрыгнули, и кинулись обниматься... с Анжелиной, которая смущенно покраснела, но отталкивать парней — не спешила.

— Но им же нет семнадцати! — возмутился кто-то за столом Хаффлпаффа.

Деканы переглянулись между собой и с директорами школ-гостей... и промолчали. Видимо, возможность преодоления возрастной черты была заложена в нее изначально, и являлась "черным ходом" для желающих участвовать, но не подходящих по возрасту.

— Тогда — я тоже пройду! — крикнул тот же голос. Смутно знакомый хаффлпаффец вытащил из кармана флакон, выхлебал его, и рванулся вперед. Его полет на три метра и роскошная белая борода — изрядно повеселили Большой зал. Распинаясь о "любимчиках" и "несправедливости", он, по совету Макгонагалл, удалился в сторону Больничного крыла.

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, — перехватил нас на выходе из зала парень в красной дурмстранговской мантии. — Будьте осторожны. Виктор — тварь злопамятная, а вы его сегодня изрядно унизили.

Я усмехнулся.

— Я тоже злой. А вот память — отвратная...

— ... и поэтому — он записывает, — дополнила меня Миа.

Глава 39. Выбор Кубка. Часть первая

Большой зал тихонько гудел. Обед, как общешкольное мероприятие, всегда сопровождался подобным звуковым оформлением. Однако сейчас, в отличие от обычных дней, обсуждалась практически только одна тема: работа тотализатора. А конкретнее, все сосредоточенно ожидали, когда же решится судьба ставок, сделанных на имена представителей трех школ в Турнире Трех волшебников.

По этому же поводу золотые тарелки освобождались в невиданном темпе. Только Рон Уизли и я набрали себе обычные порции. Остальные — резко сократили потребление пищи в столь знаменательный день.

Не стала исключением и Миа. Она быстро съела ту крохотную порцию куллен скинк*, которую наложила себе в тарелку, и теперь сосредоточенно волновалась, ожидая, когда выяснится, какой результат дала ее идея с Отречением, которое она уговорила меня проводить над каждой из сдаваемых работ.

/*Прим. автора: куллен скинк — шотландская похлебка из копченой рыбы*/

Увы, но для того, чтобы предсказать этот результат, мне не нужна была помощь Кай. Кончено, подправить эту идею так, чтобы она дала ожидаемый Миа эффект — было бы не слишком трудно. Но... "В кого не плюнь — всем нужен герой", то есть — воскрешенный Темный лорд. И я — отнюдь не исключение. Мне он тоже нужен. Хотя бы для того, чтобы поговорить с учеником брата*, как и я, покинувшего семью, и уточнить его теперешнюю доменную принадлежность и способы использования. Те воспоминания, которые удалось выловить из доставшихся мне осколков души — однозначного ответа не давали, что заставляло пожалеть о поспешном уничтожении дневника. Возможно, из него удалось бы узнать больше.

/*Прим. автора: Хейон — библиарий Тысячи сынов, перешедший в Черный легион*/

— Дневник все равно не знал ничего о том, что было после школы, - бросила мне свою мысль Миа.

— А вдруг? — не согласился я. Пусть она меня поуспокаивает. Глядишь — и сама отвлечется.

— В любом случае, нам нужно было предъявить Дамблдору уничтоженное чудовище. Иначе, кто знает, на что еще пошел бы Светлый круг, чтобы столкнуть Избранного героя со Злодеем? - тут же оправдала она мои расчеты.

Тем временем закончили есть даже самые голодные. Злые подгоняющие взгляды сотрапезников никак не способствовали вдумчивому погружению в наслаждение вкусом хорошо приготовленных блюд.

Тарелки исчезли со столов. Зал погрузился в полутьму, поскольку почти все свечи были погашены директором Хогвартса. Мадам Максим и Каркаров напряженно сверлили Кубок взглядами. Людо Бэгман радостно улыбался и подмигивал. И только Краучу, казалось, было совершенно все равно, что происходит. Видимо, его проблемы и без того оказались достаточно серьезны. Впрочем, это было совершенно не удивительно: через Сьюзан и ее тетю к нам поступила информация о том, что из камеры предварительного заключения ухитрился совершить побег Петтигрю. Предполагать, что об "особенностях организма" крысы не знали — было невозможно, в связи с тем, что сдали его именно в крысином облике. Так что анимагия — не могла стать оправданием. И оставался только один вариант: Питера выпустили. И сделал это кто-то из сотрудников ДМП. Амелия сейчас в поисках этого крота старательно шерстила собственную структуру. Но найти предателя и выяснить, на кого он работает — пока что не получалось.

Кубок полыхнул синим пламенем, намекая, что при его изготовлении не обошлось без моего сюзерена. В руки Дамблдора спланировала обгоревшая бумажка.

— Чемпионом Дурмстранга становится Виктор Крам! — объявил Дамблдор, прочитав написанное на листке.

Виктор горделиво выпрямился и бросил торжествующий взгляд в нашу сторону. Миа фыркнула, и положила голову мне на плечо, что заставило болгарина скривиться. Девочки, составлявшие свиту ловца мирового уровня — зашептались между собой, бросая на нас злобные взгляды. Впрочем, их перешептывания быстро утонули в грохоте аплодисментов.

— Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание!

Из Кубка, между тем, вылетела следующая бумажка.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!

От стола Рейвенкло поднялась светловолосая девушка, чуть-чуть напоминающая повзрослевшую Луну. Летящей походкой она двинулась к столу преподавателей, приковав к себе внимание большинства мужской части присутствующих в зале. Впрочем, это "большинство" могло бы стать "подавляющим", или даже "абсолютным", если бы ученики Хогвартса не получили некоторого иммунитета, постоянно наблюдая преподавателя магии Хаоса.

Похоже, что выбор Кубка сильно расстроил приехавших француженок. По крайней мере, две девушки в синих мантиях — разрыдались. Да и остальные — отнюдь не выглядели довольными.

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори! — провозгласил Дамблдор.

Замок вздрогнул. Торжествующий рев Хаффлпаффа легко перекрыл совокупные аплодисменты Краму, а уж Делакур — и вовсе шла по залу в полной тишине. Сейчас же... "как будто вся тишина ушла из мира".

— Ну почему он?! Почему? — возопил Рон, но в разразившемся буйстве его услышал разве что я.

На моей ладони мелькнула крохотная искорка. Она стремительно разрасталась, и, когда я поднял руку вверх, ревущий поток Пламени Удуна ударил в наколдованные небеса, приветствуя Чемпиона Хогвартса, подсвечивая багровым темные облака. Следом то же самое сделала Миа, а потом — это приветствие подхватили и прочие участники Рассвета.

— Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. — Дамблдор покосился в сторону все еще полыхающего пламени и багровых облаков в черном небе, но ничего не сказал по этому поводу. — Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад...

Кубок полыхнул снова. Дамблдор подставил руку, и в нее порхнула еще одна бумажка.

— Гермиона Грейнджер? — прочитал Дамблдор.

Я поднялся со своего места, потянув за собой ошеломленную девочку.

— Кто бы ни сделал эту подлость, знай: теперь ты мой враг. Не может быть мира между нами!

Аластор Грюм удивленно смотрел на это представление. Судя по всему, удивление было искренним, так что выяснить, настоящий это Грюм или поддельный — по прежнему не представлялось возможным.

Дамблдор, услышав Слова Вечной Войны — бросил торжествующий взгляд на Дароу. Ну что же. Нам все еще нужен Темный лорд. А для его воскрешения — нужна "кровь врага". Желательно — вся. И я только что нашел добровольца на эту неблагодарную работенку.

Глава 40. Выбор Кубка. Часть вторая. (Гермиона)

К кубку я шла несколько... не в себе. Мы/я старательно пытались смоделировать разговор с Гарри, если мы попытаемся узнать у него: почему, сообразив, что происходит, он не предупредил об этом меня? А ведь сообразил он намного раньше, и уже подготовил ответный ход — такой уверенностью от него несло. Однако, несмотря на уверенность и спокойствие Мори, его Жажда крови — разливалась по всему залу, заставляя волшебников пригибаться, как будто в лицо им дует сильный ветер.

— Гермиона Джин Грейнджер, — грозно обратился ко мне Гарри. — Я требую, чтобы Вы выплатили Долг Жизни, передав мне право и привилегию участия в Турнире Трех волшебников.

В зале было отчетливо слышно, как где-то возле потолка жужжит странная муха, сильно затянувшая с поиском укрытия для зимнего сна. Я улыбнулась, и выполнила изящный книксен. Кажется, я вычислила по крайней мере одну из целей Мори... Но вот с этим-то я его и обломаю!

— Гарольд Джеймс Поттер, лорд Блэк и мой жених, и покровитель, — выспренно и церемонно произнесла я, заставив многих учеников, особенно — из числа гостей, замереть с отвисшими челюстями. — Я никогда не желала участвовать в этом Турнире, и не предпринимала никаких действий для обеспечения своего участия. Поэтому, передавая Вам право и привилегию, столь мало для меня ценные — я не могу считать, что мой Долг выплачен хотя бы и в малой части!

Я протянула руку, которой Гарри и коснулся. На лице его был жесткий покерфейс, но Ученая-то точно знала, что в это время он произносит длинный и прочувствованный монолог на иллитири. А вот будет знать, как не предупреждать меня о своих планах!

— Дзинь! — раздался на весь зал хрустальный звон оборванной струны.

Бумажка, которую держал в руках Дамблдор, вспыхнула синим пламенем и рассыпалась пеплом. А из Кубка вылетела новая.

— Гарри Поттер, — прочитал Дамблдор безо всякого удивления.

Теперь уже Дароу посмотрел на Дамблдора с неприкрытым торжеством. Зря это он.

-Тебе в ту дверь, Гарри, — без улыбки произнес Дамблдор, указывая на дверь, за которой ранее скрылись остальные три Чемпиона. — Мисс Грейнджер, боюсь, Вам придется вернуться на свое место. Раз уж Вы не будете участвовать в Турнире.

Даже не взглянув на нашего директора, я кинулась обнимать Гарри, и он обнял меня... и поцеловал, наплевав на то, что на нас смотрит весь Большой зал*. Признаться, я ожидала свиста, хлопков, выкриков, как подбадривающих, так и осуждающих, но Зал молчал. И только с некоторым трудом оторвавшись от Гарри, я поняла, что он отнюдь не прекратил давить на всех присутствующих своей аурой, но скорее усилил это давление.

/*Прим. автора: да, я недавно перечитывал "Гарри Поттер и Чемпион Чемпиона"*/

Улыбнувшись побледневшим лицам, я убежала обратно к столу Гриффиндора, в то время, как Гарри ушел за указанную ему дверь.

— ...то есть, так тоже можно было?! — удивленно возмущался Рон. Видимо, дар речи вернулся к нему, когда Гарри свернул свою ауру и отозвал огненно-алый Акаши.

— Почему нет? — пожал плечами один из близнецов. Кажется, это был Фред. — Долг позволяет многое. Очень многое. А уж такие мелочи, как участие в Турнире...

— Гермиона, — начал Рон, обращаясь ко мне, чего не делал уже давненько. — Ты хоть представляешь, что Поттер может с тобой сделать?

Я пожала плечами.

— Гарри никогда не потребует у меня ничего, чего я бы могла не захотеть ему дать.

— Но... — заикнулся Рон. — Это же...

— Я доверяю Гарри, — прервала я его. — А он — доверяет мне. Поэтому Долг не тяготит меня. Вот если бы Долг был к тебе — мне было бы гораздо менее... уютно.

— К тому же, — сказала подошедшая Макгонагалл, — только тот, кто подпал под Долг, может решить: насколько ценна его жизнь, и как требуемое соотносится с Долгом. Свою жизнь мисс Грейнджер оценила весьма высоко, посчитав, что не выплатила "и малой части долга", — процитировала меня наш декан. — И наши предки сказали бы, что теперь и Магия будет столь же высоко ее ценить. А вот тот, кто отказывается исполнить требования Долга — рискует столкнуться с тем, что "то, чего не ценят — легко потерять". И множество таких случаев известны в истории.

Я задумалась о том, не мог ли Гарри просчитать и этот вариант? Эдакий "цугцванг наоборот", когда любая моя реакция его устраивала... Ну, за исключением отказа в требовании... Впрочем, последней вероятностью он мог вполне обоснованно пренебречь.

Дамблдор объявил, что все могут расходиться. Ноги сами понесли меня к дверям, за которыми скрылся Гарри. В ожидании своего парня, я снова попыталась смоделировать разговор. Теперь он поддавался моделированию гораздо легче.

— Гарри, почему ты не предупредил меня о том, что идея обречена на провал? — мысленно вопрошала я воображаемого Мори.

— Потому что для Аналитика очень важен собственный опыт, — так же воображаемо отвечал мне он. — И ошибки лучше совершать в такой вот, хотя бы частично контролируемой обстановке, когда рядом есть кто-то, готовый прикрыть твою спину, и подстраховать от последствий этих самых ошибок.

— И ты совсем-совсем не хотел "избавить меня от Долга Жизни"? — мысленно упирая руки в бока, как это делала Молли, спрашивала я. Мори содрогался, но отвечал:

— Это был твой свободный выбор: считать Долг выплаченным, или нет. Ты выбрала. Сама. И теперь он не тяготит меня.

Дальнейшие мои видения уклонились от чистого и холодного Анализа в такие дебри воображения, что прикрытые для лучшей воображаемости глаза — пожелтели, а из пальцев выдвинулись острые керамитовые когти.

— Мисс Грейнджер, — сквозь сладкие видения донесся до меня голос профессора Снейпа. — Что Вы здесь делаете?

С некоторым трудом взяв под контроль бунтующий организм, я все-таки сумела открыть карие глаза. Оказалось, что я стою под дверью, из-за которой доносятся отголоски скандала. Видимо, заглушающие заклятья то ли забыли наложить, то ли наложили настолько криво, что они практически не сработали... Впрочем, последнее могло произойти вовсе не из-за слабости либо небрежности налагающих заклятья, но волей признанной бастарда Годрика Гриффиндора.

— Размышляю, — предельно бессодержательно ответила я профессору зельеварения, "смущенно" глядя в пол перед собой.

— И о чем же столь интересном Вы размышляете? — поинтересовался Снейп.

Я задумалась, а потом — улыбнулась и ответила.

— О сущности инобытия.

Глава 41. Выбор Кубка. Часть третья

В "помещении для Чемпионов" было несколько нервно. Седрик расхаживал у камина. Флер стояла недалеко от него, но, судя по тому, как застыл ее взгляд, упершийся в игру языков пламени, мыслями она был совершенно не здесь. Крам торжествующе-злобно посмотрел на меня и хмыкнул. Этот звук привлек внимание единственной находившейся в комнате девушки.

— В чем дело? — спросила она. — Надо вернуться в зал?

Я вернул болгарину не менее кривую ухмылку, и покачал головой.

— Сейчас придут судьи, возможно, они нам объяснят... что-нибудь.

— Нам? — удивилась Флер.

— Вот именно, — вздохнул я.

— Но... — начала было француженка, но как раз в этот момент в комнатку ввалилась судейская коллегия в полном составе, и сразу стало весело и тесно.

— Невероятно! — воскликнул Бегман, попытавшись схватить меня за руку. — Необычайное происшествие! Джентльмены... леди, — обратился он к чемпионам, с удивлением посмотрев сначала на собственную руку, сомкнувшуюся в пустоте, а потом — на меня. — Позвольте представить вам, как бы удивительно ни звучало, четвертого чемпиона, участника Турнира!

Флер поежилась. Видимо, как вейла, она обладала повышенной чувствительностью, что не всегда во благо, и на мою Жажду крови — реагировала острее прочих. Крам же взбеленился.

— Что Вы сказать?! Этот мелкий нахал, этот мошенник — будет участвующий в Турнире?!

— Представляете, — широко и радостно улыбнулся Бегман, — имя Гермионы Грейнджер вылетело из Кубка, и тогда Гарри потребовал от нее уступить место ему!

— Сволочь! — заорал Крам. — Ты не есть долженствующий так поступать! Я есть думал, что Эримон не есть дожная быть с таким, как ты! И я есть прав! Она должна быть участвующей!

— Я верю, что ты так думал, — вызверился я. — С девочкой на три года младше соревноваться легко и приятно, не так ли? И гарантирует, по крайней мере, предпоследнее место! Все — не последнее!

Крам задохнулся. Пока он пытался произнести хоть что-то, подошла Флер.

— И ты, пти гарсон, решил, что лучше мы будем соревноваться с тобой?

Ее "маленький мальчик" было не оскорблением, но констатацией факта. Такого, каким она его видела. Так что я решил не обижаться.

— Да, — кивнул я. — По крайней мере, один раз я уже выжил тогда, когда не должен был выжить. Почему бы и не повторить? Думаю, если к концу Турнира я останусь жив — это уже будет неплохим результатом.

Между тем, среди судей разгорался скандал. Представители иностранных школ возмущались тем, что Хогвартс таким вот "нечестным способом" резко увеличил свои шансы на победу. И это они еще не знают, что шансы добраться до Кубка в финальном испытании лично для меня близки к девяноста процентам! (Оставшиеся 10% — спишем на "неизбежные на море случайности"). Слишком уж многим участвующим в игре сторонам нужна моя встреча со стремящимся возродиться Томом Риддлом. По сравнению с этим "честь школы", "престиж" и прочие несущественные материи даже не рассматривались.

— Господа, — врезался голос Снейпа в полемику директоров, стремительно скатывающуюся к непарламентским выражениям. — Мне кажется, у меня есть решение, которое должно устроить всех вас, — в руках зельевар крутил подозрительно знакомую бумажку.

— Это какое же? — подозрительно воззрилась сверху вниз на немаленького профессора мадам Максим.

— Обратите внимание, — показал Снейп бумажку. — Здесь нет названия школы. Только фамилия. Директор Дамблдор, только Вы держали в руках бумажку с именем мисс Грейнджер. Была ли там указана школа?

— Нет, Северус, — ответил Дамблдор. — Не было. Только имя и фамилия. И это очень странно!

— Может быть и странно, — саркастически усмехнулся Снейп, — но этот факт дает нам возможность выкрутиться. Будем считать, что в том, исчезающе маловероятном случае, если Поттер все-таки победит — кубок не достанется ни одной из школ. Ведь, по мнению самого кубка, ни мисс Грейнджер, ни сам Поттер — представителями Хогвартса не являются.

— Это может быть... приемлемо, — прогудела мадам Максим. — Но, профессор Снейп, Вы же — опекун мистера Поттера и регент рода Поттер. Или я ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь, — произнес Дамблдор.

— Тогда как же Вы можете согласиться, чтобы Ваш подопечный участвовал в столь опасном турнире?

— Во-первых, — пожал плечами Снейп, — я ничего не могу поделать. Договор уже заключен... — не то, чтобы это мне сильно помешало, если бы я действительно решил не участвовать... но знать об этом кому бы то ни было за пределами моего Внутреннего круга — рано. — Во-вторых, у мистера Поттера чересчур много энергии, которую он растрачивает в вылазках с друзьями в Запретный лес, конфликтах с мистером Рональдом Уизли и прочих шалостях...

— В Запретный лес? — ахнул Каркаров.

Ну да, он же долго жил в Англии, и что такое "Запретный лес" и кто его населяет — знает неплохо.

— Именно туда, — кивнул Снейп. — Поттер мало того, что сам в нем регулярно пасется, так еще и друзей туда таскает. С участием в Турнире у него будет поменьше сил и времени для подобных... неподобающих забав. Ну и, в-третьих, приняв на себя ответственность за девочку, мистер Поттер показал, что, возможно, я думаю о нем хуже, чем он есть на самом деле. Хотя вероятность того, что все это время я ошибался — невелика, но она — есть. И я хочу дать мальчику возможность доказать это.

— Спасибо, профессор, — немного ехидно, но искренне улыбнулся я. — И... да! Профессор Макгонагалл порекомендовала мне обратиться к Вам, как регенту рода Поттер, чтобы обсудить дела, связанные с честью Рода и благополучием той, кому Род предоставил свое Покровительство.

— Хм... И к советам можете прислушаться... — пробормотал Снейп. — Сегодня мое мнение о Вас, мистер Поттер, сильно выросло. Возможно, Вы не так уж похожи на Вашего отца, как мне до сих пор казалось.

Я бросил на зельевара угрюмо-обиженный взгляд исподлобья, отмеченный Дамблдором.

— Северус, ты не должен...

— Я не должен говорить правду? — поднял бровь Снейп. — Почему?

Дамблдор тяжело вздохнул и покачал головой, показывая, что не хочет устраивать спор на глазах у всех. Потом он обернулся ко мне.

— Гарри, ты не знаешь, мисс Грейнджер бросала записку со своим именем в Кубок?

— Не бросала, — уверенно ответил я.

— Почему ты так уверен? — заинтересовалась мадам Максим.

— Потому что Гермиона Грейнджер всегда выполняет правила, — слегка приукрасил действительность я. — И если бы записку написала она — там было бы написано "Гермиона Грейнджер. Хогвартс". Но, как недавно подтвердил директор Дамблдор, этого не было. Было написано только имя. А значит, записку написал кто-то другой.

— Такого не может быть! — влез Каркаров. — Если бы записка не была бы написана ее рукой — Кубок не смог бы заключить с ней контракт, и записка с ее именем — не вылетела бы из нее!

— Значит, — пожал плечами я, — имя написала она.

— Но... — начал было Каркаров, но я перебил его.

— И добыть клочок бумажки с именем любого из учеников — труда не представляет. Все мы подписываем свои работы. Достаточно отрезать тот уголок, где стоит имя — и можно бросать заявление на участие.

— Вы обвиняете кого-то из учителей? — заинтересовался Крауч.

— Не обязательно, — я покачал головой. — Хотя и не исключаю этого. Но после сдачи работ они некоторое время лежат у учителя на столе, и подойти к ним, чтобы забрать нужный лист — вряд ли составит какую-нибудь сложность, даже если действительно хотели навредить Гермионе... а не кинули эту пакость "на кого Мерлин пошлет"...

— Или же, — под стук деревяшки в комнату ворвался Грюм, — кто-то захотел убить именно Вас, мистер Поттер, зная, что Вы обязательно кинетесь на выручку девочке. Так что помните: ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!!!

Глава 42. Выбор Кубка. Интерлюдия

— Хвост, где ты?! — разнесся по неприметному домику четкий, безупречный, без малейших следов просторечного акцента, голос. — Хвост! Немедленно ко мне! Бегом!

— Бегу, господин...

Питер дрожал от страха. Господин изволил гневаться с тех пор, как Питер отнес ему сегодняшний номер "Ежедневного Пророка". Подставляться под карающую руку ужасно не хотелось. Но не прийти на зов? Это означало напрашиваться на участь, существенно хуже смерти. И те, кто были с Господином до его Падения — отлично об этом знали. Случались, знаете ли, прецеденты.

— Го... господин?

Петтигрю перешагнул порог комнаты, в которой предпочитал пребывать Темный лорд в это время суток.

— Хвост! — голос Господина в очередной раз неприятно напомнил о Джеймсе Поттере. Тот обращался к своей свите временами с совершенно теми же интонациями абсолютного превосходства... Вот только у Темного лорда это получалось значительно лучше. Возможно, потому что Его превосходство — действительно было абсолютным. — Ты передавал нашему агенту в Хогвартсе мое распоряжение не трогать девчонку Грейнджер?

— Пе-пе-передавал... — заблеял Петтигрю, переживая острый приступ ненависти к себе за собственное ничтожество. Впрочем, эта ненависть легко перекинулась на бывших друзей — Блэка и Поттера, сделавших его таким*, а затем — на этого мальчишку, Поттера-младшего.

/*Прим автора: а вот в этом вопросе, несмотря даже на неприязнь автора к Мародерам, я бы не стал сильно верить Питеру... даже если он себе и в самом деле верит*/

— Точно? — поинтересовался Господин. — В глаза смотри!

— Д-д-да... — перед внутренним взором Питера пронеслось воспоминание о том, как он отправлял письмо с совой, которая должна была доставить послание вместе с прочими совами, к завтраку, когда на еще одно письмо просто никто не обратил бы внимание.

— Хм... — задумался Темный лорд. — Круцио!

Для таких вещей Господину давно уже не нужна была палочка. Так что под ударом страшной боли ментальные щиты Питера пали бы... даже если бы они и существовали.

— Хм... — повторил Темный лорд. — Действительно отправлял. А значит, либо нашу переписку читают... либо агент своевольничает. И второе, пожалуй, хуже первого... Намного хуже...

-Но разве не наоборот? — посмел пискнуть Питтегрю, вспоминая темную фигуру, закутанную в ткань и иллюзии до полной неузнаваемости, которая поймала бегущую по парку крысу и принесла в этот дом. — Даже если агент ошибся в своем рвении — разве это не лучше, чем если Ваши секретные указания и его отчеты оказываются доступны врагу?

— Не лучше! — громыхнул Господин. Питер сжался, как будто перед ним был не крохотный гомункул, а чудовищный великан, перед которым карликом показался бы даже Хагрид. — Надежных каналов связи — не бывает по определению, — Темный лорд говорил скорее не для Питера, а просто думал вслух, проверяя свои логические построения. — И именно поэтому, Хвост, я и заставляю тебя писать нашему агенту в Хогвартсе, а не делаю это сам. Я-то знаю его, и могу даже не заметить, как напишу что-то, что его выдаст. Ты же нашего агента не знаешь, и выдать — просто не можешь!

— Но если Ваши послания читают, то, разве тот, кто перехватил его — не узнает нашего агента, просто проследив, кто возьмет это письмо у совы? — заинтересовался Петтигрю, и сжался, ожидая, что гнев Господина падет на неразумного.

— А кто сказал, что тот, кто возьмет это письмо — и будет мой агент? — усмехнулся Темный лорд. — Письмо заберут у совы, и "нечаянно" забудут в условленном месте, где его возьмут, и переложат в другое место. Там послание возьмет третий человек и уберет в тайник... и так еще раз пять. А за местом, где бумага окажется в итоге — можно будет следить, сколько вздумается, потому что один из тех, кто будет перекладывать с места на место предусмотрительно незапечатанное послание — и будет тем, кому оно предназначено.

— Но если они схватят всю цепочку, — от любопытства Питер осмелел и стал продолжать выискивать слабые места в плане Господина, — напоят веритасерумом...

— Не посмеют, — улыбнулся Темный лорд. Причем от этой улыбки Питер внезапно опомнился, и чуть было не испытал приступ медвежьей болезни. — Там участвую дети богатых и могущественных Домов... а также и представители тех Домов, которые пока что нейтральны, и которых Свет не захотел делать врагами. Возможно — "пока" не захотел, но все-таки... И тотальный допрос — выльется в столь же тотальный скандал гораздо раньше, чем всплывет столь неудобная для нас Истина.

За окном захлопали крылья. Питер кинулся к источнику звука и через несколько минут, ушедших, главным образом, на кормление совы, принес Господину записку. Записка состояла из небольшого пятнышка засохшей крови и всего нескольких слов: "Не я. Связь подтверждаю".

Прочитав послание, Темный лорд старательно испепелил записку и расхохотался.

— "Связь подтверждаю"... Шустренький мальчишка. Даже жаль, что Пророчество сделало его моим врагом. Таких стоило бы всячески охранять...

— Господин? — не понял Питер.

— Связь Главы Дома и Хранительницы крови может образоваться только в Источнике Дома, если уж он есть, — пояснил Темный лорд. — И установившаяся связь означает, что Поттер принял Источник Дома Блэк, был принят им, и привел к Источнику свою невесту. Отлично просто отлично! — от недавнего плохого настроения Темного лорда не осталось и следа. — Кстати, Питер, не расскажешь: что хорошего я вижу в сложившейся ситуации?

Питтегрю вздрогнул. Нынешнее хорошее настроение было как бы не опаснее, чем прошлый гнев. Ведь гнев не был направлен персонально не него, Хвоста. А вот если не найдешь правильного ответа на вопрос Господина, и тем покажешь свою глупость... На эту тему прецеденты тоже... бывали.

— Вы сможете заполучить Дом Блэк обратно? — наконец решился высказать свою догадку Питтегрю.

— Именно, — кивнул Темный лорд. — Я очень сожалел, когда этот Дом, один из поистине Великих — пал, и последнего оставшегося потомка крепко подмял Дамблдор. Но теперь мы еще поборемся!

— Когда Поттер умрет, Вы выдадите ее за кого-то из своих, кого-то, кто сломает ее волю и подчинит ее, а с ней — сам Дом и его Источник — Вам?

— Хм... — Хвост сжался, и внутренне приготовился получить очередной круциатис. — Пожалуй, если у меня найдется союзник, которым нужно будет спешно пожертвовать ради торжества правого, то есть — нашего, дела и ради всего хорошего против всего плохого, мы опробуем и твой способ.

— Господин? — удивился Питер.

— Дом Лестрейндж пал и прерван по всем линиям, — задумчиво произнес Темный лорд. — И это — плата за обиду, нанесенную всего лишь одной из дочерей Дома. Какой откат обрушится на того, кто посмеет обидеть Хранительницу Крови Дома... Хотя я и проник в тайны Темной магии гораздо дальше, чем смеют даже подумать глупцы, пытающиеся ограничить Познание, но представлять такое страшновато даже мне.

Глава 43. По цепочке

Первым под подозрением в "Деле о покушении на Гермиону Грейнджер", естественно, оказался прошлый Темный лорд. А, поскольку книги были под рукой, то внимание Внутреннего круга нового Темного лорда немедленно привлек преподаватель ЗоТИ, Аластор "Грозный глаз" Грюм. Вот только лезть сквозь его защиту, рискуя привлечь к себе внимание, как-то не хотелось...

— Кай, — спросил я. — А ты что-нибудь о Грюме скажешь? Грюм это, или Крауч?

— Ничего, — ответила сестренка. — В зеркалах Десяти тысяч будущих отражаются оба варианта, как будто это еще не решено...

— Как такое может быть? — заинтересовалась Миа. — Ведь Грюм же уже здесь! Или... или это — артефакт вероятного прошлого?

— Похоже... — сестренка спроецировала в наши сознания образ себя-девочки, задумчиво покачивающей головой. — Очень похоже на вмешательство варпа... Но я бы не полагалась на эти догадки, как на единственную возможную истину. Да, я вижу и как раскрывается Барти Крауч-младший... и как Мори взламывает защиту Грюма, и он оказывается настоящим. Но где и как разделяются эти варианты — я не вижу. Так что попробуйте поискать более простое объяснение. К версии "варп прорвался в реальность" — всегда успеете вернуться.

— Хаос всегда присутствует в реальности, — буркнул я, погружаясь в размышления. — Иначе мы пребывали бы под Сенью Порядка. Анна, — обратился я к Хогвартс, — а ты что скажешь?

— Их двое, — спокойно ответила бастард Гриффиндора, — один — сидит в сундуке, а другой — учит... и время от времени они меняются местами. Но кто из них главный, а кто — под империусом — мне не понять. Они молча переодеваются, один — выходит из сундука, а другой — уходит в него. Ни споров, ни приказов... И у обоих во фляге оборотное...

— Использовать Оборотное зелье, чтобы превращаться в самого себя? — усмехнулся я. — Любопытная идея. Очень любопытная... Скажи... никто в замке не получает посланий извне?

— Получает, — ответила Анна. — Вот только... Самая перспективная цепочка посредников — ни на ком не заканчивается. Послания так и копятся в тайнике, и время от времени оттуда просто пропадают. И даже я не могу понять, кто их забирает оттуда и как он это делает.

— Вот даже как... — ухмыльнулся я. — Покажешь тайник?

— Обязательно, учитель...

По ходу общения мы с Анной выяснили, что обращения "Господин", "Повелитель" и "Мой Избранный" мне не нравятся. А поскольку вечно умирающую девочку мне пришлось обучать некоторым вещам, очевидным для обитателя варпа, а потом — и приемам из арсенала Безумных пророков, которые она, пребывая на грани жизни и смерти, вполне могла применять — решено было, что она может называть меня "учителем", если так уж хочет. Тем более, что "Учитель псайкеров" — один из моих "почти официальных" титулов, так что тут не попрешь.

Тайник оказался оплетен отслеживающими заклятьями. Личностью, которой предназначались послания, доходящие по выявленной цепочке, очень интересовались как Дамблдор, так и Дароу. Причем заклятья были составлены таким образом, чтобы не только сообщить об извлечении писем из тайника тому, кто их установил, но и помешать сделать тоже самое заклятьям конкурента.

— То есть, Дамблдор знает, что в школе действует агент Волдеморта? — заинтересовалась Миа.

— Сложно было бы этого не знать, — хмыкнул Драко. — В лучах Рассвета сети Вальпургиевых рыцарей и Дамблдора пересекались неоднократно. Или ты думаешь, что по этой цепочке получал указания личный агент прошлого Темного лорда?

— Думаю, — кивнула Миа. — Агенты прочих заинтересованных лиц и организаций пользуются более простыми способами связи. Ну, там "звонок другу", "письмо родителям"... Непроверяемо и ненаказуемо. А тут... Такие сложности. Скоростью и надежностью связи откровенно пожертвовали в пользу скрытности. Причем, скрывают только адресата, но не факт получения письма и не его содержание. Значит — адресаты таковы, что их раскрытие нанесет больший ущерб, чем перехват содержания послания.

— Рациональное зерно в этом рассуждении есть, — Драко потер левой рукой подбородок. — Но и с "содержанием послания" я все равно был бы не против ознакомиться. Жаль, что это невозможно.

Сожаление Бриллианта колыхнуло варп, через который мы всей компанией любовались тайником.

— Невозможно было бы, — усмехнулся я, — если бы ловушку насторожил один Дамблдор. Или один Дароу. А вдвоем они тут столько друг против друга навертели, что несколько щелочек образовалось. Ночь-другую посижу, подумаю... глядишь, что и вытащу письма, незаметно для Светлых сил.

— Зачем? — заинтересовалась леди Гриффиндор. — Такие сложности... Можно же проще!

Я усмехнулся, поняв идею хранительницы Хогвартса, и кивнул ей, показав, что одобряю такой, несколько чересчур прямой для меня подход.

И вот в коридоре возле тайника материализовалась девочка, которой не было, но которая могла бы быть. Она спокойно вскрыла тайник, демонстративно не обращая внимания на последовательно срабатывающие сигналки. Нда... Насчет "двух ночей" — это ябыл сильно оптимистичен. Под заклятьями Дамблдора и Дароу вскрылись еще три слоя сигнальных нитей. Причем по крайней мере одна сеть не посылала сигнала никому вообще. Она просто выдала вспышку Силы и распалась, отмечая несанкционированное вскрытие тайника. Можно было ставить галеон против ломаного кната, что не далее, как завтра по "исходящему каналу" уйдет сообщение: "цепочка провалена, перехожу на резервный канал связи".

Дамблдор оказался в коридоре меньше, чем через две секунды после срабатывания его заклятья. Девочка сделала изящный книксен в его сторону, позволяя себя как следует рассмотреть. И перестала делать вид, что она есть, рассыпавшись черными искрами вместе с похищенными посланиями.

— Вот, — Анна Гриффиндор выложила перед нами вновь сформированную химеру писем.

Кай сразу же подсветила одно из них, которое мы все дружно и стали читать.

"План использования Грейнджер для завлечения в Турнир Поттера Господин запрещает", — писал неведомый корреспондент. — "Категорически! Грейнджер — слишком важна как пример правильно поведения гря..." — несколько букв было зачеркнуто, — "магглорожденной. И разменивать это стратегическое преимущество на реализацию лишь одного из возможных вариантов Возрождения Господин считает неправильным и неуместным".

— Вот так вот, Грейнджер, — улыбнулся Драко. — Оказывается ты весьма важна для Волдеморта!

— А то! — девочка гордо задрала носик, после чего мы все дружно рассмеялись.

Между тем, в коридоре, где никого из нас не было, разгорался скандал. Дароу, опоздавший к всему, чему только можно, требовал от Дамблдора "предоставить ему воспоминание, на основании которого можно было бы идентифицировать агента врага в школе". Заверения директора о том, что это была совершенно незнакомая девочка, Дароу ничуть не убедили. Он возмущался, и требовал-требовал-требовал... До "снимите щиты и раскройте перед ним, мастером Дароу, свою память" дело не дошло, хотя, судя по выражению лица Мастера Света ему этого очень хотелось.

— Эни, — отвлекся от созерцания скандала Драко, — а ты не можешь показать нам цепочку, по которой это послание дошло до тайника?

— Могу, — радостно встряхнула косичками дочь Основателя.

Мда... Записка была принесена совой с утренней почтой, так что на ее получение никто не обратил внимания, и пошла странствовать по школе. Записку даже пару раз переписали, каждый раз — тщательно уничтожая оригинал.

— Неаккуратно, — бросил Драко, наблюдая, как первокурсница в мантии со значком Рейвенкло, высунув от усердия язык, переписывает записку. — Эрика Беннет теперь знает содержание записки...

— Во-первых, — улыбнулась Луна, — наш предводитель же сказал, что содержание посланий особенно и не защищают. По крайней мере, не считают приоритетом в сравнении с сокрытием тайны получателя. А во-вторых, спорю на галеон, что она этого содержания уж не помнит!

— Спорим! — неосторожно заявил Драко.

И вот уже коварные лестницы Хогвартса завели юную рейвенкловку туда, где перед ней проявился в реальности Ксенос Морион "в силах тяжких". Считать нужное воспоминание — труда не составило, так что Дамблдор, появившийся во вспышке феникс-телепортации снова опоздал.

Девочку, напуганную не столько "коварным демоном", сколько "добрым спасателем" доставили в больничное крыло. Мадам Помфри напоила жертву слизеринского любопытства успокоительным. Да и, убедившись, что из огненной вспышки к ней действительно выскочило не ужасное чудовище, а добрый директор, девочка стала и сама быстро успокаиваться. Зря это она, на мой взгляд...

— Эрика, расскажи, что с тобой случилось? — добродушно спросил Дамблдор, дождавшись, когда девочка перестанет вздрагивать.

— Я гуляла... по замку. Но ведь отбоя еще не было?

— Не было, не было, — успокоил ее директор. — Тебя никто не ругает.

— Ну вот... я гуляла... и вдруг из стены вышел парень. Он сказал, чтобы я посмотрела ему в глаза... — Девочка запнулась, видимо — вспоминая. — У него очень красивые глаза.

— А потом что было? — заинтересовался Дамблдор.

— А потом грохнуло, вспыхнуло... Парень пропал, а я очень напугалась...

— Директор? — грозно спросила мадам Помфри.

— Боюсь, что это был я, — покаялся Дамблдор. — Эрика, запомни, и расскажи, пожалуйста, своим подругам: если вы где-то увидите этого "высокого и красивого" парня — бегите оттуда. Бегите так быстро, как только сможете. И зовите на помощь.

— Но кто это был? — спросила любопытная девочка, приподнимаясь на больничной кровати.

— Ты все узнаешь... в свое время, — Дамблдор покачал головой. — Пока что ты не готова к такому знанию. Просто запомни, что я сказал, ладно? Мадам Помфри, — повернулся директор к школьному колдомедику, — Вы позволите просмотреть память девочки? Я хочу убедиться, что ей не было причинено вреда.

— Только с ее согласия! — твердо ответила колдомедик.

Разумеется, за согласием ребенка дело не стало, и вскоре директор оказался обладателей фиала с серебристой нитью-воспоминанием.

— Ну? — требовательно спросил у меня Драко, когда директор укрылся в своем кабинете, где за ним не стоило даже пытаться подсматривать.

— Ты должен Луне галеон, — усмехнулся я, и наследник Малфой немедленно погасил долг. — Империус в сочетании с обливиэйтом — серьезная комбинация. Она помнит приказ "взять записку из папки, переписать, порвать оригинал, копию — отнести и положить за камень, а на себя — наложить обливиэйт", но ничего не помнит о том, кто его ей отдал.

— Обливиэйт? Первокурсница? — охнула Миа. — Она же не умеет...

— Не умеет, — согласился я. — Но умеет тот, кто накладывал империус. И хорошо умеет. Так что саму себя она обливиэйтила просто ювелирно. Ничего лишнего не стерто... и ничего ненужного — не помнит.

— Это на нее каждый раз накладывали империус? — заинтересовалась Дафна. — Тогда можно поискать...

— Нет, конечно, — покачал головой я. — Боюсь, теперь она до самых каникул будет проверять "папку, лежащую на задней парте в классе Астрономии", и если там обнаружится записка — переписывать ее, рвать, и стирать себе память об этом.

Глава 44. Раскол Света

Следить за Великим магом, как я уже как-то говорил — занятие, чреватое множеством малоприятных сюрпризов. Однако, не в том случае, когда указанный Великий маг лично приглашает вашего наблюдателя участвовать в важном разговоре.

— Ну что, Дароу, допрыгались? — устало спросил Дамблдор своего оппонента, как только горгулья на входе встала на свое место.

— Вы это о чем? — делано удивился Дароу.

— О том, что Вы своего добились, — жестко заговорил Дамблдор. — Избранный герой, который должен пожертвовать собой во имя торжества идеалов Света — теперь объявил войну Светлому кругу... Зная, что "только один из них может убить другого", а Темный лорд, о котором идет речь — еще не возрожден, я склонен полагать, что у нас — большие проблемы. И источник этих проблем — Вы, Дароу!

— Мальчишка! — фыркнул Дароу.

— Во-первых, об этого "мальчишку" Риддл уже убился... как минимум — дважды, — покачал головой Дамблдор в ответ на столь явную глупость. — А во-вторых, Вы своими руками рушите тот самый План, о необходимости следования которому так недавно распинались. Видимо, проникая в мысли и планы пораженных Древним Врагом, Вы и сами прониклись его влиянием. Я давно уже подозревал это, но только теперь получил однозначную уверенность!

— Я "рушу План"? — вызверился Дароу. — Во-первых, откуда он узнает, кому именно "объявил войну"?! Разве что Вы расскажете ему... Впрочем, видя как глубоко Вы пали — я не усомнюсь в том, что Вы и на такое способны. Преследуя свои частные интересы, Вы давно забыли об общем деле!

Дамблдор с усмешкой покачал головой.

— Мне совершенно незачем ему рассказывать. Или Вы не поняли, что сегодня произошло?

— И что же, по-Вашему, произошло? — ухмыльнулся Дароу. — В школу в очередной раз проникли демоны?

— Не только, — покачал головой Дамблдор. — Хотя не Вы ли клялись, с размаху ударяя себя пяткой в грудь*, что закроете доступ в Хогвартс для всех порождений варпа?

/*Прим. автора: буду благодарен, если читатели подскажут мне соответствующую английскую идиому, которую на самом деле произнес Дароу*/

Как ни странно, но Мастер Света отчетливо смутился. Видимо, считал то, что не может перекрыть нам доступ в Хогвартс — своим личным проколом.

— Я еще раз все перепроверю и усилю щиты...— буркнул он.

— Ну-ну... проверяй. Хоть упроверяйся! — развеселилась Анна Гриффиндор, участвовавшая в просмотре воспоминания Сейлины. — Учитывая, что "любой щит должен пропускать учеников невозбранно"...

— ...но я все равно не понимаю, какое отношение это имеет...

— К Поттеру? — подхватил высказывание Дароу Дамблдор. — Самое прямое. Хотя девочка, забравшая письма из известного Вам тайника, и не похожа по описанию на леди Аметист, но вот парня, что считывал память Эрике Беннет — это совершенно однозначно Ксенос Морион. Так что, скорее всего эти демоны, пообещавшие Гарри защитить его девочку, "но не обещавшие не подставлять его самого" (это я цитирую, если что), — колокольчики в бороде Дамблдора звякнули, — уже стараются выяснить, кто именно запихнул мисс Грейнджер в Турнир, и вынудил Гарри заменить ее. И, поскольку послание, в котором Волдеморт строго запрещает использовать этот план — уже у них в руках, — они легко докажут Гарри, что Тот-кого-и-так-далее — тут не при чем. И выбор у мальчика останется не слишком широкий!

— С чего бы это он поверил всего лишь одной бумажке?! Сами понимаете, что это вполне может быть специально таким образом сформулированное указание, чтобы потом оправдаться "эксцессом исполнителя"!

— Я, может, и понимаю, — усмехнулся Дамблдор. — И, если мальчик придет ко мне с вопросами — так ему и объясню, хотя слабых мест в Вашей версии — вагон и маленькая тележка. Только ведь он не придет.

— Почему это? — криво усмехнулся Дароу. — Неужели всемогущий и всеведающий Дамблдор уже не является авторитетом для одного из своих учеников?

— Вашими стараниями, Дароу. Вашими стараниями, — Дамблдор поднялся от стола, взял с полки один из стоявших на ней серебряных приборчиков и принялся сосредоточенно рассматривать. Пауза затягивалась.

— Это какими же? — не выдержал Дароу и Дамблдор довольно усмехнулся.

— Той же глупой историей с судом, — ответил он директор кипящему от негодования Мастеру Света. — Вы наглядно показали мальчику, что я — не могу эффективно защитить девочку от Ваших поползновений... а вот демоны, или кто там подсказал ему трюк с Хранителем Справедливости — могут, и защищают. Естественно, теперь для него авторитет не тот, кто говорит, но реально — допускает такие ошибки, как я на том суде, а тот, кто делает. Тот, кто может реально помочь!

— Вот именно! — неожиданно обрадовался Дароу. — Ваши ошибки! От девчонки следовал немедленно избавиться, как только Вы заметили формирующуюся связь, которой не должно было быть! Не пытаться крутить хитрые комбинации с зельями и привораживающими заклятьями, а убрать ее сразу, как угрозу Плану! Тогда бы мы тут не сидели сейчас в такой... такой... А Вы... Все о собственной душе заботитесь, слезинки ребенков считаете! И ничего не сделали тогда, когда нужно было действовать смело и решительно! Ради общего блага!

Дамблдор содрогнулся. Упоминание любимого девиза его былого товарища Верховного чародея Визенгамота не порадовало.

— Дароу, — грозно нахмурился директор школы, — в прошлый раз я говорил о том, что объявлю Вас "Экскоммуникайте дьяболис" скорее на волне раздражения, неподобающего участнику Круга. Но сейчас Вы опасно подошли к тому, чтобы не просто "быть объявленным", но реально "стать" Экскоммуникайте. То, что Вы сейчас произнесли — это, по сути, приговор. Вы пали во Тьму. Вам следует вернуться в Круг, посетить Пещеры Просветления и попытаться вернуть Свет и покой в Вашу мятущуюся душу. Иначе, боюсь, окажется, что пророчество о "том, кто низвергнет Темного лорда" — может оказаться относящимся к Вам, а не к Тому!

— Чертовы белоручки! — взвыл Дароу. — Значит, как планировать убийство... Да-да, и не надо тут кривиться, это именно "убийство" Поттеров и их ребенка во младенчестве — это нормально. Как раз за разом сталкивать его со стремящимся к воскрешению Риддлом — это тоже "во благо". Приводить в школу, полную детей оборотня, и предавать верного последователя, оставляя его без помощи, когда тому помощь особенно нужна — это тоже "в пределах допустимого риска". Запускать в школу тролля, одержимого, дементоров, наконец, — это все укладывается в "служение Свету", хотя угрожает смертью, и даже хуже — более чем одному ребенку. А вот предложить простейшее решение проблемы, угрожающей разрушением плана, способного принести "максимальное благо максимальному числу людей" — это "пал во тьму"?! Фанатик и лицемер!!!

Сейлина тихо сидела в уголке и наслаждалась скандалом. Он представлялся ей близким к совершенству как по форме, так и по содержанию. Упреки, которые спорщики адресовали друг другу были тщательно выверены, логичны, и облачены в слова таким образом, что это заставляло последовательницу Той-что-Жаждет — испытывать наслаждение.

— Я никогда доселе не понимала, как Вечный мечник и Мириэль* могут служить нашей Госпоже, оставаясь воинами... — прокомментировала нам свое состояние на тот момент Сейлина. — Все-таки война — это очень уж враждебный нам домен. Но сегодня я увидела конфликт, в своем совершенстве близкий к идеалам Той-что-Жаждет, нашего возлюбленного Темного принца Невоздержанности!

/*Прим. автора: Имеется в виду Мириэль Саббатиэль, Сороритас, ставшая Чемпионом Слаанеш*/

Я усмехнулся. Все-таки, Сейлина — очень уж молода и наивна для демона. И, скорее всего, именно непонимание сути конфликта на путях поиска совершенства — мешало ей продвигаться в ее трудах по созданию Древа Дьявольской красоты. Хотя, считать, что ее послали ко мне именно поэтому — было бы чересчур самоуверенно... хотя и приятно.

Глава 45. Рита Скитер и прочие неприятности.

Момент для вызова Чемпионов на церемонию взвешивания палочек был выбран идеально с точки зрения Дамблдора, и наихудшим образом, если смотреть с моей точки зрения. "Зная" о моих не слишком хороших отношениях со Снейпом, директор решил, что некоторое сокращение моего присутствия на уроке зелий — порадует ребенка. Но увы... Как раз этот урок был мне крайне интересен.

По всем теориям символического взаимодействия, которые были мне известны, и которые я пытался применять при подготовке к уроку, зелье, которое мы готовили, просто обязано было взорваться еще на этапе добавления второго или третьего ингредиента. И зелье Лонгботтома повело себя в точном соответствии с предсказаниями теории. Жахнуло знатно. И, хотя Невилл и успел защитить лицо и руки пламенем Удуна, выхваченным из горелки под котлом, от "тролля" за урок и длиннющего эссе это его не спасло. Ну а то, что кроме самого Невилла огреб не только работавший с ним в паре Дин Томас, но и зачем-то повернувшийся к ним Рон Уизли — это, право же, чистая случайность. И то, что как раз прошлым вечером Кай проводила для моего Внутреннего круга, не исключая меня самого, урок Пророчеств, совмещенный с практическими занятиями, тут совершенно не при чем. То есть, от слова "совсем".

Профессор Снейп, отправив пострадавших к мадам Помфри, и взглядом пригвоздив к месту Лонгботтома, начал разбирать допущенные Невиллом ошибки. Попутно профессор цветасто и витиевато сравнивал средний уровень интеллекта по Гриффиндору с мыслительными способностями столь же среднестатистической табуретки. Табуретка получалась гигантом мысли и матерью британской демократии.

Миа речь Снейпа старательно конспектировала. При этом она записывала не только пояснения по приготовлению зелья, но и сложносочиненные высказывания. Впечатление профессор произвел: ни разу не опустившись до использования табуированной лексики, он ухитрился составить такую катилинарию*, что тускуланскому соловью, буде довелось сему выдающемуся деятелю ее услышать, оставалось бы только горько плакать в уголке от всепоглощающей зависти.

/*Прим. автора: катилинарии — четыре речи Марка Туллия Цицерона, произнесенные им в римском Сенате против Луция Сергия Катилины. Считаются образцом ораторского искусства*/

И вот в этот, весьма интересный с точки зрения как магии, так и ораторского искусства урок, вломился Колин Криви с сообщением, что некоего Гарри Поттера срочно вызывают "наверх". В то, что мероприятие международного масштаба было организованно спонтанно, и о нем не были заранее предупреждены все заинтересованные стороны — не верилось просто категорически. Так что спор профессора с Колином я слушал, как некую разновидность сатирического представления в жанре абсурда.

Я тяжело вздохнул, собирая сумку. Как и многое другое, без практического показа, на уровне голой теории, многие момент приготовления данного противоядья (и, соответственно, многих похожих н него зелий) оставался не слишком понятным. И хотя ужалось разобраться, почему оно не взрывается на начальных стадиях приготовления, но в дальнейшем процессе все равно оставалось много непонятного.

— Поттер, — бросил мне в спину профессор Снейп, когда я уже покидал класс, — Вы слишком громко дышали на этом уроке, а мисс Грейнджер Вам, несомненно, в этом потворствовала. Так что, в шесть часов вечера после уроков, я жду вас обоих в этом классе. Будете отрабатывать свою провинность.

Миа, которая одна не могла справиться с этим зельем даже теоретически, блеснула от парты яркой улыбкой, к идеальной форме которой в свое время приложила свою пушистую лапку Великая Мантикора. Прочие гриффиндорцы проводили меня сочувствующими взглядами, а среди слизеринцев — мелькали вспышки злорадства.

Участники церемонии осмотра палочек к моему приходу собрались уже практически в полном составе. Не хватало только Дамблдора.

Бегман светился от радости, бегая туда и сюда, и все демонстрируя, какой он замечательный и незаменимый. Женщина в алой мантии, к которой бывший квиддичист периодически обращался за поддержкой, скептически на него посматривала, но не возражала. Флер Делакур беседовала о чем-то с Седриком Диггори. Сын видного министерского чиновника держался молодцом, и, хотя глазки у него слегка остекленели, и периодически скашивались куда-то в сторону бюста собеседницы, но парень явственно заметным усилием возвращал их обратно. Француженку эта борьба несказанно веселила, и она не торопилась покидать столь приятного и интересного собеседника.

Мое появление первым заметил Крам, стоявший в стороне от остальных. Он бросил на меня тяжелый недовольный взгляд, но промолчал. Зато его движение заметил Бегман, который тут же как мячик запрыгал в мою стороны. Следом за ним поспешила и дама в красном. Если я правильно понимаю...

— Гарри, познакомься, это — Рита Скитер, — Бегман указал на подошедшую женщину. — Она — корреспондент "Ежедневного пророка", и будет писать цикл статей о Турнире для своей газеты.

Рита улыбнулась, сверкнув очками в массивной, декорированной драгоценными камнями оправе.

— Людо, — произнесла она, — пока мы ожидаем появления остальных членов судейской комиссии, и мастера Оливандера, я хотела бы взять интервью у самого юного из участников Турнира. Ты ведь не возражаешь?

Бегман, как и стоило ожидать, совершенно не возражал. Так что репортерша утащила меня в чулан из-под метел.

— Только не надо добавлять ее в наш маленький, но уютный гармечик, ладно? — прокомментировала эту картину наблюдавшая ее моими глазами Миа.

— Тьфу-тьфу-тьфу, сгинь-пропади! - отплевался я от такой перспективы. На всякий случай. Чтоб не накликать. А то во сне такое привидится — не проснешься.

— Гарри, — начала Рита, когда прытко пишущее перо было настроено и оттестировано, — читатели Пророка хотели бы знать, почему Ваш отъезд из Хогвартса на каникулы каждый раз совершается с соблюдением столь строгих правил предосторожности? Сопровождение аврора, порт-ключ из Гринготтса... Неужели то место, где Вы живете — настолько секретно?

— Раз уж сторонники Того-кого-нельзя-называть совершают нападения даже в школе, как я могу рисковать навлечь беду на людей, которые приняли меня и, по сути, заменили мне семью? — вопросом на вопрос ответил я. Глаза Риты хищно сверкнули.

— Нападения в школе? — заинтересовалась самый скандальный корреспондент Магической Британии. — Ты мог бы рассказать о них?

Я по-детски наивно улыбнулся. И следующие полчаса своей единственной и неповторимой жизни Рита потратила на выслушивание эпической поэмы о том, как кучка первокурсников Хогвартса пафосно превозмогала великого темного мага, о котором даже сейчас не рискуют упоминать сильные и мудрые взрослые волшебники.

— Гарри! — всплеснула руками Рита, внимательно выслушав все сказанное. До этого момента она вела себя весьма профессионально, лишь изредка вставляя направляющие беседу вопросы. — Ты уверен, что это был именно Тот-кого-нельзя-называть? Он же мертв! Ты сам одолел его...

— ...в возрасте полутора лет, — вклинился я. — Нет, разумеется, я не уверен. Как я могу быть уверен? Я же не профессор Снейп, мысли не читаю. Да если бы и умел их читать — не полез бы в голову того, кто может оказаться великим магом. Все, что у меня есть — это слова возможно сумасшедшего одержимого. Он мог осознанно врать, и у меня не было никакой информации, чтобы поймать его на вранье. Или же он мог сам заблудиться в мире своих фантазий, и искренне считать себя Тем-кого-и-так-далее..., — Рита улыбнулась, услышав такую интерпретацию эвфемизма, — не будучи таковым. Но, с другой стороны, мы живем не в маггловском мире, а в мире магии. К примеру, тот же профессор Биннс — необратимо мертв вот уже довольно давно. Разве это мешает ему читать лекции?

Рита задумалась, вцепившись своими алыми когтями в сумочку из крокодиловой кожи. Прытко пишущее перо замерно в ожидании новых откровений. Я же с трудом удерживался от того, чтобы похлопать наивными зелеными глазами: это было бы, пожалуй, перебором. Но весь мой вид просто-таки кричал о том, что неопытный и неразумный ребенок ни в коем случае не понимает, какого именно размера бомбу я только что запихнул в фундамент Министерства магии Британии в частности, и британское магическое сообщество в целом.

Глава 46. Взвешивание палочек

Подоспевший Дамблдор спас Магическую Британию от разглашения секретов Тайной комнаты и ее обитателя... Ну или, по крайней мере, не всю Магическую Британию, а столь существенную ее часть, как Рональд Биллиус "Косяк" Уизли.

— Рита, — грозно прищурился он, — Гарри пора на церемонию проверки палочек!

— Пора — значит пора, — вздохнула Рита, убирая Прытко-пишущее перо в сумочку из крокодиловой кожи. Но ее серые глаза только что не светились, намекая, что наше с ней общение еще далеко не окончено.

В классе, где собрали Чемпионов и судейскую коллегию, я уселся справа от Седрика Диггори. С другой стороны от него сидел Крам, злобно смотревший прямо перед собой, и только за ним располагалась Флер Делакур. Все сидели спокойно... но носившиеся в воздухе эмоции намекали на то, что Крама только что снова отшили. Как я подозреваю — второй раз в жизни. По крайней мере с тех пор, когда он стал звездой квиддича.

— Позвольте представить вам мистера Олливандера, — обратился к Чемпионам Дамблдор, заняв место за столом судей. — Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям.

— Мадемуазель Делакур, начнем с вас, если не возражаете. — Мастер Олливандер вышел на середину класса.

Логично. Слева направо, в порядке живой очереди.

Флер поднялась со своего места, и двинулась к Мастеру. Двигалась она изящно, но ничто в ее походке не намекало на знакомство с боевыми искусствами. Фигурка ее выглядела вполне прилично. Не "д2с", но и не гипертрофированные стенобитные орудия, которые с моей точки зрения были бы скорее минусом. Легкие светлые волосы, казалось, вовсе незнакомые с расческой и лаком, и сами по себе улегшиеся в простую, но изящную прическу, заставили Риту злобно сощуриться. Уж журналистка на свою голову вылила никак не меньше флакона лака. Форма Флер была пошита на заказ, подчеркивая каждое движение, не скрывая ничего важного, но при этом — дающая большое поле для воображения. В общем, в вейле не было ничего особенного... для того, кто способен преодолеть окружающую ее ауру соблазна, свойственную многим порождениям Той-что-Жаждет. Впрочем, до Сейлины, истинной демонессы Дворца Наслаждений ей было далековато. Но, тем не менее, большинство присутствовавших мужчин непроизвольно проследили за ее перемещением, а некоторые, вроде Крауча-старшего, сглотнули слюну.

Седрик уставился себе под ноги, и от его лица вполне можно было прикуривать. Похоже, он успел дать волю воображению, и теперь отчаянно стыдился этого. Глаза Крама приобрели отчетливо-маслянистое выражение... впрочем, понять это я смог только задействовав эмпатию, так как взгляда от Флер он не отрывал.

Олливандер принял палочку Делакур, "случайно" коснувшись ее пальчиков. Впрочем, прикосновение отнюдь не было вейле неприятно, и она поощрительно улыбнулась. Однако Мастер палочек оказался из крепкого теста. Усилием воли он сумел вернуться к своим непосредственным обязанностям.

— Двадцать сантиметров, не гнется, розовое дерево, — он что-то пробормотал и охнул. — Всеотец Мерлин! — мелькнувший в моей руке шарик серо заметил разве что одобрительно кивнувший мне Дамблдор. Даже проповедник Постоянной Бдительности ничего не заметил. Впрочем, смотрел "Грозный глаз" в другую стороны, заставив меня непроизвольно погадать, является ли одежда — "препятствием, через которые видит волшебный глаз". Надо будет попросить у мелкой Малкавиан соответствующий случаю химерический конструкт для одежды Миа. Или самому соорудить? Нет, пожалуй. А то Миа опять кровью отпаивать придется. Лучше Луна пусть займется. А я для нее Серебра не пожалею. — Содержит...

— Волос с головы вейлы, моей гран-маман, — продолжила прерванную Мастером фразу Флер.

Интересно, откуда Олливандер знает, что палочки с волосом вейлы получаются слишком темпераментными? Если "никогда не использовал их"?

С поклоном вручив вейле (а они, как и некоторые другие фейри никогда не бывают "пол-", "четверть-" и так далее: либо вейла, либо нет) букет орхидей, Олливандер вернул палочку, и присутствующие в зале мужчины снова сопроводили ее взглядами.

Следующим вышел Крам. Он был озлоблен на весь мир, и прямо-таки фонил этой злобой.

— Хм-м. Ежели не ошибаюсь, творение Грегоровича? — Олливандер внимательно осмотрел протянутую ему палочку. — Прекрасный мастер, хотя стиль не совсем тот, какой... Ну, это ладно...

Стиль — стилем, но Мастер, создавший эту палочку — явно вложил в нее душу. И сейчас палочка отражала настроение своего владельца. Тестовое "авис" она исполнила с громким хлопком. Создавалось впечатление, что палочка скорее хотела, чтобы ее опробовали Непростительным. Правда, каким именно и на ком — понять было сложно. Взгляд Крама метался между мной и мадмуазель Делакур, так что я пордовался, что Миа здесь не присутствует.

— Как это: "не присутствую"? — возмутилась Ученая, которой, как всегда, было любопытно.

— Он тебя не видит — значит, тебя нет, - ответил я.

— Однако! - прокомментировала собеседница. — С самомнением зверушка!

Пока мы обсуждали недостатки Крама, очередь взвешивания палочки дошла до Седрика.

История ощипывания жеребца единорога мне была не слишком интересна. А вот тестовое заклятье заставило обратить на себя внимание. Хотя... Для дымовой завесы оно все равно не подходило: дым получился слишком редкий и прозрачный. Но, в принципе, наверное его можно и доработать. Надо будет посоветоваться с Флитвиком.

— Отлично, — сказал Олливандер, возвращая Седрику его палочку. — Кто у нас еще остался?.. Поттер!

Я вышел, доставая из кармана Силь. Палочка пребывала в немногим лучшем настроении, чем крамовская. Ей не нравилось ехать в кармане, а не в удобных кольцах на ножнах Кай, не нравилось всеобщее внимание. Кажется, если бы она уже научилась говорить — она громко процитировала бы капитана Александра Смоллета: "И вообще: мне ВСЕ не нравится!"

Олливандер протянул было руку за Сильверсонга... и отдернул ее.

— Мистер Поттер, — посерьезнел он, и посмотрел на меня своими серебряными глазами. Сейчас в нем не было ничего от того придурковатого, но веселого старичка, которого он изображал только что, и каким представлялся покупателям в своей мастерской. — Где Вы ухитрились встретиться с Хаосом?

— Попал под взгляд Великого Змея, — потупился я. — И потом... когда искали Тайную комнату...

— Мастер Олливарндер, — грозно приподнялся со своего места Дамблдор, — боюсь, у нас сейчас нет достаточно времени, чтобы обсуждать жизнь и приключения Мальчика-который-Выжил. Нам следует закончить с обследованием палочек и отпустить детей обедать!

Глаза Риты уже не просто "горели" — они полыхали нестерпимым светом. Интересно, у нее получиться пробраться в школу помимо внимания директора? Или будет ловить Чемпионов в Хогсмите? И что по этому поводу предпримет Дамблдор?

— Боюсь, я не смогу проверить палочку мистера Поттер, — вздохнул Олливандер. — Его палочка настолько привязалась к нему, что уже не потерпит чужой руки. И я не хочу проверять, что у нее припасено на случай попытки заставить ее повиноваться насильно.

— Мастер Олливандер, — бросил от судейского стола Крауч, — Ваша ненаучная теория давным-давно уже опровергнута самой передовой магической наукой и исследованиями лучших в мире британских ученых.

— Опровергнута? — вызверился Олливандер. — Тогда что же эти самые "лучшие в мире британские ученые" палочек не делают? А то трудновато уже мне одному обеспечивать палочками все новые и новые поколения учеников Хогвартса. А они только труды вумные пишут! Но можно быть вумным, как вутка, но плавать, как вутюг! Хотя... — Мастер усмехнулся. — Если хотите, — опровергните меня не на словах, а на деле. Подойдите, возьмите палочку мистера Поттера, и попытайтесь ей что-нибудь наколдовать. А я посмеюсь.

— Я здесь не для того, чтобы колдовать всякие детские заклинания ученическими палочками! — гордо отказался глава Департамента международного магического сотрудничества.

— Вот и отлично, — согласился Олливандер. — А меня пригласили сюда именно в качестве эксперта по палочкам, а не сидеть за столом с важным видом и мешать занятым людям работать. Так что занимайтесь, пожалуйста, своим, вне всякого сомнения, важным делом, и не мешайте мне делать мое. Мистер Поттер, — повернулся Мастер ко мне, не обращая внимания на реакцию Крауча, — продемонстрируйте, пожалуйста, состояние Вашей спутницы.

— Агуаменти!

К счастью, занятия с Флитвиком научили меня правильно дозировать Силу. Так что я без труда вырезал струей воды на подсвеченном только мне Анной Гриффиндор камне красивую монограмму H&H — "Гарри-и-Гермиона".

Глава 47. Завтрак

Утренняя почта принесла в Хогвартс очередную сенсацию от кошмара и ужаса политикума Магической Британии — Риты Скитер.

"Герои и злодеи Хогвартса" — гласил крупный заголовок на первой странице. Я внимательно стал читать сие творение. Конечно, я слил Рите довольно-таки жареный материал, но способ его подачи мог быть весьма и весьма разнообразным. Впрочем, в профессионализме репортера-анимага я не сомневался.

"В первой из планируемого цикла статей о Турнире трех волшебников мы расскажем Вам о наиболее вопиющей особенности нынешнего Турнира, первого за вот уже весьма длительное время — о его четвертом Чемпионе!

ЧЕТВЕРТЫЙ Чемпион Турнира ТРЕХ волшебников! Что может ярче и выпуклее показать абсолютную некомпетентность организаторов? Начать стоит, правда даже не с того, что, заклиная Кубок, никто не озаботился внести ограничения на число школ, участвующих в Турнире, в конце концов, это могли просто посчитать самоочевидным. Но вот "забыть" внести в критерии отбора объявленное ограничение по возрасту? Каким, интересно, местом размышляли устроители Турнира, когда посчитали, что оградить кубок "возрастной чертой" — будет достаточно? И даже не подумать о том, что любой взрослый может бросить бумажку с именем? В результате под угрозой оказалась жизнь девочки, которой до нижнего предела возраста, объявленного устроителями как "минимальный" — еще два года! И только героизм Мальчика-который-Выжил спас ее.

Но к Гарри Поттеру мы еще вернемся. А пока что задумайтесь вот о чем: почему о жизни и здоровье детей в Хогвартсе приходится заботиться самим детям? Неужели "спасение утопающих — дело рук самих утопающих"? Почему никто из присутствующих официальных лиц, начиная от начальников отделов Министерства магии и до Верховного чародея Визенгамота — не поспешил объявить контракт, заключенный от имени несовершеннолетней волшебницы в отсутствие ее законных представителей — ничтожным? Почему Гарри... нет, точнее будет так: почему Магической Британии придется рисковать своим героем и спасителем, ради исправления ошибок "ответственных" и "компетентных" чиновников? Стоит задать нашим "мудрым" и "добрым" и еще такой вопрос: каким образом девочка, обучающаяся в школе-интернате смогла залезть в такие долги, которые позволили Гарри Поттеру требовать "право и привилегию участия" в качестве выплаты Долга Жизни?

Впрочем, Гарри Поттеру не впервой спасать своих соучеников, о которых администрация школы во главе с Альбусом Дамблдором совершенно не в состоянии позаботиться. Позвольте рассказать вам о Мальчике-который-Выжил...

Не спешите откладывать статью со словами "Да что о нем рассказывать! Мы же читали и "Величайшие события волшебного мира в двадцатом веке" и "Современную историю магии", и даже "Взлет и падение Темных искусств"... " Не торопитесь. Вопреки общепринятому мнению, знаем мы о нашем юном герое далеко не так много, как нам кажется. В качестве примера я позволю себе процитировать высказывания Гарри о трудах этих, без сомнения солидных и уважаемых историков:

— Врут, как дышат, а дышат часто!

Впрочем, уважаемый Герой Магического мира тут же смягчил свою формулировку:

— Данные издания содержат непроверенные и недостоверные сведения.

Однако, мы-то понимаем, что, несмотря на сильное смягчение формы, по сути высказывание уважаемого главы дома Блэк и наследника рода Поттер осталось тем же самым. И он имеет веские основания так говорить. Ведь из свидетелей ужасных событий Хеллоуина 1981 года — в живых остался только он, и наше интервью, которое полностью опубликовано на шестой странице этого номера — его первый опыт общения с прессой волшебного мира*.

/*Прим. автора: Морион сказал "этого мира", а как уж поняла его Рита — не его проблемы*/

Конечно, мне и Гарри могут возразить, что могучие волшебники, прибывшие на место гибели его родителей, могли провести экспертизу, и при помощи заклятий, неведомых обычному члену нашего сообщества — восстановить ход событий в деталях. Наверное, что-то такое действительно возможно. Вот только сделано ничего подобного не было. Потому как эта реконструкция сразу же показала бы невиновность Сириуса Блэка, который прибыл в Годрикову лощину после Хагрида, и там уже не было палочки Того-кого-нельзя-называть, которую забрал его сообщник, приведший черного колдуна к дому родителей Гарри. Умозаключения эти просты, очевидны, и вполне доступны школьнику. По крайней мере, их достаточно, чтобы потребовалась их проверка с веритасериумом. Но такой проверки, как мы знаем, не последовало, и Сириус Блэк оказался в Азкабане по обвинению в преступлении, которого не совершал. Так что нам остается выбор только из двух вариантов: либо в книгах содержатся ни на чем не основанные измышления... либо кто-то, кто имел власть в конце последней войны, желал заключения главы дома Блэк в Азкабан. Правда, в качестве третьего варианта можно предположить, что того, кто руководил следствием по делу о гибели Поттер настиг старческий маразм. Я не уверена в том, какой из этих трех вариантов пугает меня больше всего... но это точно НЕ предположение о некоторой недобросовестности авторов трудов по современной истории, некритично переписывавших друг у друга необоснованную версию. По крайней мере, этот вариант не предполагает критической некомпетентности, либо же злонамеренности со стороны представителей высшей власти.

Пропустив следующие десять лет, о которых практически ничего не известно, да и сам Гарри отказался говорить, заявив, что "не хочет об этом вспоминать...", перенесемся в 1991 год. Гарри Поттер, Герой Волшебного мира, Мальчик-который-Выжил, поступает в Хогвартс..."

В этот момент мне пришлось сложить газету, поскольку в Большом зале происходило кое-что любопытное. А именно — меня в очередной раз попытались приворожить. На этот раз к столь неблагодарной задаче приступила коллега-Чемпион Флер Делакур. Ее аура сконцентрировалась, и ударила в мои защитные порядки. Впрочем, предупрежденный Горевестницей, я успел обнять Миа и укрыться в ее тепле. А с нападавшей — предоставил разбираться Поверженной. Ведь удар пришелся так же и на девочку, защита которой была определена в качестве "абсолютного приоритета".

Впрочем, в данном случае выполнение указаний не представляло для Сейлины каких-либо трудностей. Ведь, хотя я и называю ее периодически "демоненком", но опыт пребывания в варпе и у подножия престола Сияющего принца Тьмы дал ей многое. В частности, на ее поле, нам втроем — удалось отбиться с большим трудом. У семнадцатилетней вейлы — шансов не было. Совсем. Флер поплыла мгновенно. Ее взгляд сосредоточился на идеале — Сейлине Трогар. Весь вид вейлы выражал желание служить прекраснейшей госпоже. В отличие от чар вейлы, для демонессы пол жертвы был практически безразличен: она становилась для попавшего под ее атаку не только идеальным партнером в постели, но и идеалом вообще.

Поиграв с жертвой почти неуловимыми движениями кончиков пальцев и взмахами ресниц, Сейлина со вздохом отпустила душу Флер. Та в панике отскочила, помотала головой, как боксер, пропустивший тяжелый удар, и находящийся в состоянии грогги, и очнулась.

— Мисс Делакур, — улыбнулась Поверженная. — Я понимаю, что иногда Вам трудно воздержаться от применения своих... особенностей. Но постарайтесь держать себя в руках. А то могут найтись те, кто посчитают, что Вы таким образом пытались вывести из равновесия конкурента.

— Я... не... правда...

Разумеется, нанеся удар — Чемпионка-конкурент более не могла считаться даже нейтралом... и была подвергнута тщательному и весьма пристрастному сканированию, в котором я играл роль сенсора для моего Аналитика, которая, привязавшись к моему восприятию, тщательно просеяла мотивацию Флер в поисках... чего бы то ни было, за что можно было бы зацепиться. Но увы. Похоже, что даже не поводом, но причиной для атаки было чистое любопытство и желание выяснить: почему это я никак не реагирую на нее, такую из себя замечательную, и как долго эта устойчивость продержится. Она даже не собиралась "присваивать" меня на сколько-нибудь длительное время: просто продавить "естественный природный щит", и отпустить. Правда, где-то в глубине была и мысль о том, что полученную информацию и необходимой силе атаки можно будет использовать "если вдруг что"... Но в это самое "если вдруг" Флер Делакур не верила просто категорически.

— Мисс Делакур, — строго произнесла Сейлина, — попросите прощения у мистера Поттера и мисс Грейнджер, чьи отношения вы попытались разрушить. Если они Вас простят — я не буду рекомендовать мистеру Поттеру через регента его рода обратиться к Хранителю Справедливости.

Флер сжалась и задрожала. Похоже, она только что сообразила, что могло ей грозить, задействуй она что-то большее, чем почти мгновенное воздействие.

— Простите... пожалуйста. Я... Я не хотела...

От стола Рейвенкло, где собрались девушки Шармбатона, повеяло злорадством и надеждой. Видимо, подобными выходками Флер изрядно достала своих соучениц. Увы, но надежда — это лживый дар коварного бога. И данная надежда тут же рассыпалась пеплом.

— Разумеется, мисс Делакур, я прощаю Вас, — ответила Миа, вызвав стон разочарования от стола орлят. Только, пожалуйста, приведите в порядок тех, кто оказался менее устойчив, чем мой замечательный Гарри.

Все обратили внимание на сидящего неподалеку Рона, чья надежда подслушать ну хоть что-нибудь, что можно использовать против меня, рушилась на каждом приеме пищи, но оставалась неистребимой. Шестой Уизли сидел с остекленевшим взглядом, уставившись на Флер раздевающим взглядом. Ни на что большее его и так не слишком активно работающего сознания не хватало.

Глава 48. Собрание. (Снейп)

Судейская коллегия и организаторы Турнира в очередной раз собрались в том же классе, в котором проверяли палочки. Деканам присутствовать, в принципе, было не обязательно... Но раз уж не запретили — почему бы и не поприсутствовать. Тем более, что у меня, Минервы и Помоны — формальный повод был: в Турнире участвовали наши подопечные. Ну а не пустить Флитвика, известнейшего бретера... Нет уж, до такой степени бладжеры ни в одну особо спортивную голову еще не били.

Однако, в связи с тем, что Игорь задерживался, у меня было время посидеть, подумать, и почитать статью в "Ежедневном Пророке", которым со мной поделился Драко Малфой. Сам я подобные газетенки не выписывал принципиально, хотя, похоже, могу об этом и пожалеть. Статья Риты Скитер о Гарри Поттере была не лишена определенного интереса.

Неторопливо пройдясь ногами по всему магическому сообществу в целом и его политической элите в частности, Рита перешла к описаниям событий 1991-92 учебного года*.

/*Прим. автора: я хорошо понимаю, что многое, рассказанное Ритой в своей статье — не будет новостью для любого, хотя бы раз принимавшего участие в Дабигад— или Уизлигад-холиваре. Но и опустить это нельзя: Рита не могла об этом не рассказать, а Снейп, который о первой поездке Мориона в школу знает чуть более, чем "совсем ничего" — не мог не заинтересоваться. Так что тут требования "захватывающего повествования" вступают в противоречие с внутренней логикой образа и поведения героев*/

"...Гарри Поттер, Герой Волшебного мира, Мальчик-который-Выжил, поступает в Хогвартс... Впрочем, нет. Это я поторопилась. До Хогвартса нашему юному герою еще только предстоит добраться. И дорога в "лучшую школу Чародейства и волшебства" начинается с вокзала Кингс-Кросс в Лондоне. В уже упомянутом интервью — Вы, уважаемый читатель, можете прочитать простой и бесхитростный рассказ ребенка об этой поездке. И поначалу кажется, что в нем нет ничего такого, к чему стоило бы возвращаться...

Но задумаемся, уважаемый читатель, могло ли так случиться, чтобы мать многодетного семейства, чьи старшие сыновья уже к тому времени покинули Хогвартс, в первый раз провожала детей в школу? Иначе зачем требовать у своих детей, чтобы они рассказали ей, на какую платформу они направляются? Зачем, стоя вне зоны действия магглоотталкивающих чар, кричать "Здесь полно магглов!"? Конечно, вряд ли угроза нарушения Статута секретности была велика: именно из-за Статута магглы просто не знают, что они магглы. Но, тем не менее, подобное поведение представляется рискованным и вызывающим. Возможно, Департаменту Магического правопорядка следует обратить внимание на эту потенциальную брешь в завесе секретности, отделяющий наш уютный мирок от громадного и полного опасностей внешнего мира?

К несчастью, ребенок, захваченный новизной происходящего, не задумался о, мягко говоря, необычности такого поведения. Я говорю "к несчастью", несмотря на то, что эти вопли указали Гарри верный путь к платформе 9 Ў. Ведь, задумайся он над несуразностью поведения первой же встреченной им ведьмы, некоторые события, всколыхнувшие Волшебный мир впоследствии, могли бы и не произойти, а маленькая девочка — была бы избавлена от позорящего и унизительного наказания. Но не будем требовать от одиннадцатилетнего ребенка проницательности, к которой приходят не все взрослые и солидные волшебники..."

Я сложил газету и отложил ее в сторону. Некоторое время мне понадобилось, чтобы взять себя в руки, и не расхохотаться в лицо всем присутствующим. Картинка "наивного и беспомощного семисотлетнего демона" была... впечатляющей.

— Северус, с тобой все хорошо? — поинтересовалась Минерва.

— Этот... Поттер! — Я скривился. Подобная гримаса легко позволяла замаскировать душивший меня хохот. — Он и так упивается свалившейся на него славой, а тут еще и в газете целая статья...

— Северус! — грозно повысила голос Макгонагалл. — Может быть, пора уж забыть вашу детскую вражду с Джеймсом? Я-то думала, что, став регентом рода и, фактически, опекуном Гарри — ты изменишь свое к нему отношение?

— С чего бы это? — усмехнулся я. К счастью, мне удалось достаточно успокоиться, чтобы эта усмешка не превратилась во взрыв хохота. — Я не могу не признать за Поттером некоторых достоинств, таких как верность своей подружке, немалые магические способности, и умение лихо выкручиваться из ситуаций, в которые его заводят безалаберность и пренебрежение правилами. Но, в тоже время, он был и остается невозможно наглым и не слишком умным мальчишкой, охваченным жаждой славы!

— Не "славы", а "признания" — поправила меня Минерва.

— Не вижу разницы! — Я демонстративно посмотрел на двери, в которых не видно было признаков приближения директоров школ, собравшихся на Турнир, и углубился в чтение статьи.

События Распределения и начала школьных занятий Рита комментировала едко и весьма иронично. Но это не представляло для меня особенного интереса, равно как и история с троллем, которую я наблюдал, можно сказать, глазами непосредственной участницы. Историю с зельями "Гарри" решил по-джентельменски пропустить... Но я уже заранее представлял, что понапишет Рита, когда докопается до этой лакуны.

"... можно ли себе представить, чтобы одно из величайших сокровищ Волшебного мира охранялось от одного из величайших темных магов, явленных нам по крайней мере в прошедшем столетии..." — прочитав этот пассаж я все-таки фыркнул. Все-таки, как ни крути, но сравнение Темного лорда Британии и Темного лорда Германии выходит далеко не в пользу первого. Волдеморт, в отличие от Гриндевальда, обладал достаточно локальными амбициями, и не стремился распространить свою власть за пределы Островов... возможно "пока не стремился". — "...всего лишь "полосой препятствий, которую, пусть и не с первого раза, прошла группка первокурсников. И даже не таких выдающихся, как те, которых собрал вокруг себя Гарри Поттер, но таких, к которым даже эпитет "выше среднего" применить, не погрешив против истины, достаточно трудно. Однако упомянутые школьники, и идущий за ними обезумевший профессор прошли всю защиту до самого последнего препятствия. И кто знает, что было бы с магической Британией, не возьми безумие Квирелла верх над ним? Что если бы он, вместо того, чтобы шантажом и угрозами призывать к себе собственную погибель, просто забрал Зеркало, в котором хранился Философский камень, творение величайшего алхимика, Николаса Фламеля?

Конечно, утверждения обезумевшего профессора Защиты от Темных сил, что им руководил лично Тот-кого-Нельзя-называть, вызывают сомнения даже у лично общавшегося с ним Гарри Поттера... Но тут я позволю себе вновь процитировать нашего Героя:

— Профессор Биннс уже давно мертв. Но это не мешает ему читать лекции. Тот-кого-нельзя-называть мертв. Но можем ли мы быть уверены, что это мешает ему искать пути возвращения?

Уважаемый читатель! Я призываю Вас, в особенности, если Вы по роду своей деятельности имеете отношение к охране нашего покоя: задайте себе тот же вопрос! Можем ли мы быть уверены? Или в любой момент наша тихая и размеренная жизнь может покатиться в бездну только потому, что власть имущие играют в свои, непонятные прочим, игры жизнями наших детей?"

В принципе, мне не надо было задумываться, чтобы ответить на вопрос Риты. И ответ был бы прост и однозначен. "Да, я уверен. Уверен в том, что Темный лорд вернется, и снова начнется война". Слишком многим в Британии нужен Темный лорд, чтобы он имел хотя бы небольшой шанс упокоиться в смерти. А значит и у меня есть шанс сыграть до конца свою роль. И тогда останется только надеяться, то адепт Кукловода Тысячи и одного заговора, именуемого также Коварным, сдержит данное слово, и выплатит обещанную цену.

Я отложил газету. Интервью демона вызывало некоторый интерес, но его надо читать медленно и вдумчиво, анализируя каждое слово, как сказанное, так и подразумеваемое. А в дверях класса показались мадам Максим, Дамблдор и Каркаров.

— Господа, — радостно улыбнулся Бегман, встречая директоров, — я ту подумал...

— Обязательно займись этим еще разок-другой. Глядишь — понравится, — прокомментировал эти слова Грозный глаз Грюм.

— Так вот, — Людо сбился, но решил не отвечать на выпад, а просто продолжить. — У нас есть четыре Чемпиона. Так, может быть, и испытаний пусть будет не три, а четыре?

— Зачем? — грозно поинтересовалась мадам Максим. — Дети и так отрываются от учебного процесса ради подготовки к состязаниям. Зачем все для них усложнять?

— Но так ведь будет интереснее!!! — возликовал Бегман.

— Я бы предложил, — криво ухмыльнулся Каркаров, дернув себя за козлиную бородку, — провести дуэли. По системе Раунд Робин. Каждый с каждым.

Я встал и демонстративно прошелся по классу, остановившись возле ставшего достопримечательностью камня. При общем молчании я медленно провел пальцем по вырезанной линии, складывающейся в инициалы гриффиндорской сладкой парочки...

— Совсем ты, Игорь, своего Чемпиона не жалеешь...

Глава 49. Ночная прогулка. (Гермиона)

Субботняя прогулка в Хогсмит обещала быть интересной. Конечно, передо мной, в отличие от моего альтер-эго, описанного в чудовищных по своей бредовости книгах, не стоял вопрос: идти на прогулку с Гарри, или с Роном. Да и встреча со Скитер вызывала в моем парне скорее положительные эмоции: он явно готовился слить скандальной репортерше очередную дозу жареных фактов... Но увы. Было ли отличие вызвано нашей несогласованной с исходным миром сиура активностью, или неточностью описания, но Риты в Хогсмите не оказалось. Совсем. Хотя мы и старались, высматривая ее по всем магазинчикам и забегаловкам, которых в "единственном в Британии поселении только для волшебников" было не слишком много. Особенно, учитывая, что больше это поселение ничем, кроме обслуживания отдыхающих школьников и преподавателей, и не занималось. Тем не менее, обойдя все заведения Хогсмита, мы так и не смогли обнаружить "привлекательную блондинку сорока трех лет, чье острое перо проткнуло немало раздутых репутаций".

С другой стороны, не встретился нам и Виктор Крам.

Сам ловец болгарской сборной, как мне на днях рассказали, проводил много времени в библиотеке... и даже пытался подкатывать ко мне, симулируя галантное поведение, что получалось у него не слишком хорошо (по крайней мере, на взгляд Луны... но у нее обо всем есть собственное мнение, далеко не всегда совпадающее с общепринятым). Но в связи с практически неизбежным Рождественским балом, Ксенос Морион раздал своему Внутреннему кругу довольно большой объем работы. И я всю неделю была погружена в анализ действия и структуры нелегальной ветви Рассвета, как в лояльной, так и в раскольнической части, и распределение заданий. А "на хозяйстве" в качестве автопилота оставалась Авантюристка, которой размышлять о подобных вещах было скучно. Так что я совершенно не уверена, что смогла остаться в рамках хотя бы элементарной вежливости... Надо бы, конечно, заняться и просмотреть ее воспоминания... но все как-то недосуг.

— Не тревожься, — шепнул мне Гарри. — Я за тобой присматриваю. Так что международного скандала не случилось.

— А "не международный"? — с надеждой спросила я, и Гарри стал с преувеличенным интересом разглядывать потолок. Впрочем, спрашивать смысла почти не было. Так он и позволил мне стать центром крупного скандала... Скорее уж сам облил болгарина чем под руку попалось, и переключил вектор агрессии на себя.

— Крам оказался существенно умнее, чем я о нем думал, — улыбнулся Гарри, когда я пихнула его локтем, — и предпочел отступить... Но злился при этом...

С этими словами Гарри открыл передо мной двери "Трех метел". Мадам Роземарта улыбнулась нам от стойки, и снова принялась буравить взглядом Грюма. Это напомнило мне фразу из книги о том, что "просверлить взглядом дыру в полуметровой бетонной стене могут многие, и это никому не нужно"... К счастью, мадам Роземарта к этим "многим" не относилась, иначе Грозному глазу было бы уже мучительно больно. Похоже, что его невнимание к своему любовно приготовленному пуншу хозяйка заведения приняла как личное оскорбление.

— Гарри! Гермиона! — радостно улыбнулся Хагрид, повернувшийся на хлопок закрывающейся двери. — Подойдите к моей хижине в полночь. И мантий не забудьте... — Прогудел он тихо... для Хагрида.

Разумеется, о драконах мы уже знали, причем из разных источников. Тут и родители некоторых участников всех ветвей Рассвета, и Джинни, раскрутившая брата на информацию, и даже Рон, также пообщавшийся с Чарли, пришел позлорадствовать на тему "Теперь-то тебя, Поттер, точно пришибут, и я это увижу". Джинни, как раз пересказывавшая нам мнение Чарли о всех четырех драконах и что с ними делать, отреагировала мгновенно: летучемышиный сглаз у нее получился просто-таки идеальный!

Но в полученном приглашении меня заинтересовал еще один момент, для проверки которого я и убедила Гарри, что приглашение следует принять. Правда, не сказать, чтобы он так уж сопротивлялся... Но и сам по себе — вряд ли бы пошел.

Ночная прогулка под мантией-невидимкой была удивительно романтичной. Чтобы мы поместились под один плащ, нам пришлось тесно прижаться друг к другу, а Гарри еще и обнял меня.

Конечно, защитными свойствами мантии мы не обольщались. Но Гарри сказал, и, судя по всему, был прав, что нам не надо "прятаться". Нам надо "обозначить намерение спрятаться", и те, кому не надо — нас "не увидят", даже если мы будем ходить вокруг них кругами, дыша как бульдоги, и топая как лошади.

Бледная тезка нашей мелкой Малкавиан освещала нам путь в ночной тьме. Деревья стояли уже голые, и их темные ветви тянулись вверх, угрозой холодным небесам. Тишина ночи то и дело прерывалась звуками, доносившимися из Запретного леса. Мне очень хотелось обернуться, и выяснить, что за добыча осмеливается заявить о своем присутствии на охотничьей территории пары мантикор? Но пока что у нас были дела поважнее, чем утоление охотничьего инстинкта.

К хижине Хагрида мы подошли где-то за полчаса назначенного времени.

— Кто там? — недовольно проворчал хозяин хижины, открывая дверь на наш стук. — А, это вы, ребята? Рано вы что-то...

— Не "рано", а точно вовремя, — ответила я, рассматривая результаты его попытки прихорошиться перед походом на свидание. — Илька! — домовушка возникла с легким хлопком. — У профессора Хагрида через полчаса свидание. Его надо привести в приличный вид.

— Госпожа! — ахнула Илька. — Что же Вы меня раньше не позвали! Полчаса... Это же... — И она опять исчезла.

Я улыбнулась. Для большинства чистокровных волшебников такое поведение домовушки было бы шоком. Чтобы домовик осмелился обсуждать поведение хозяина? Критиковать его решения? Скорее чистокровный ожидал бы, что домовик начал бы наказывать себя, причитая, что не может выполнить порученного. Но Илька — это Илька. И мне удобнее общаться именно с такой домовушкой.

За полчаса мы управились... Ну... Почти. В первом, так сказать, приближении. Внешний вид Хагрида был приведен к некоему общему знаменателю. А заодно я, пользуясь некоторой наивностью полувеликана, попросила и получила разрешение накинуть на него "маску ожидания", заклятье по своему действию схожее с печально известной "Дивной половиной". "Ты останешься тем, кто ты есть, но людям будет казаться, что они имеют дело с совершенно другой личностью". Разумеется, я не стала даже пытаться превратить Хагрида в придворного конца восемнадцатого века... Но вот аристократ века так десятого-двенадцатого, шествующий по жизни, радостно размахивая тяжелым боевым топором, и вежливо раскланивающийся со встреченным незнакомцем не потому, что так велит изысканный и переусложненный этикет, а потому, что в руках у незнакомца такой же топор, и исход схватки неизвестен никому, из Хагрида получился просто отличный.

Глядя на то, как полная Луна освещает ошеломленно-довольного Хагрида, я задумалась о том, что сказала бы по этому поводу наша Малкавиан?

— Не знаю, что сказала бы я, — немедленно проявилась та в моих мыслях, — а вот наш славный предводитель наверняка сказал бы, что "прокладывать свой путь через чужие домены — это характерная примета следующих за Изменяющим пути".

Гарри поднял руку, сведя в кольцо большой и указательный пальцы. Хагрид напыжился, предположив, что Гарри имеет в виду его. Но я-то точно знаю, что Морион одобрил высказывание Луны.

Глава 50. Свидание. (Гермиона)

Ночной Запретный лес тишиной не отличался. Его обитатели свистели, шипели, цвиркали, ссорились друг с другом. Что интересно, на Хагрида, ломящегося через лес с грацией и незаметностью небольшого бульдозера, зверюшки внимания не обращали, продолжая заниматься своими делами. Затихло все только незадолго до того момента, когда на облюбованную Хагридом полянку вышла мадам Максим. При этом стоило бы заметить, что двигалась директор Шармбатона намного тише Хагрида... но вот обитатели леса среагировали однозначно: "опасность!", чем и выдали ее приближение.

— Приветствую Вас, мадам! — Харид поклонился, не опуская взгляда и не убирая руки от заряженного арбалета. Кажется, такое приветствие польстило госпоже директору несказанно.

— Здравствуйте, Рубеус! — поклонилась она в свою очередь... точно так же не опуская взгляда.

— Позвольте пригласить Вас на прогулку, Хагрид широко улыбнулся. — Смею Вас уверить, в моем присутствии Вашей чести ничего не угрожает... а в Запретном лесу ныне присутствуют весьма... занятные достопримечательности!

Гарри сжал меня в объятиях, а перед моим мысленным взором на мгновение вспыхнула картинка крылатого демона, показывающего мне оттопыренный большой палец. Маска работала если и не идеально, то весьма и весьма неплохо.

Хагрид шествовал через лес, излучая чистейшее, незамутненное счастье. Впрочем, это не мешало ему отчаянно стесняться. И маска ему особенно не помогала. Она настроила бы восприятие сказанного для мадам Максим в нужном ключе... но как настраивать восприятие, если воспринимаемый не говорит ничего? Впрочем, смущение полувеликана мог обнаружить разве что эмпат, поскольку все его внешние проявления маска как раз успешно скрывала. Ведь "смущаться, стесняться и всячески демонстрировать тонкую, ранимую натуру" в список достоинств раннесредневекового аристократа точно не входило.

С другой стороны, мадам Максим также шествовала с непроницаемым лицом, хотя эмпатия позволяла понять, что она отнюдь не так равнодушна, как старается показать. Видимо, происхождение, габариты, а может быть и пост директора — не создавали благоприятной среды для множества ухажеров. Так что как себя вести в сложившейся ситуации госпожа директор представляла не слишком хорошо.

И вот эта парочка так и промаялась до самой поляны, где сотрудники драконьего заповедника успокаивали своих питомцев.

Огромные ящеры злобно расхаживали по огороженному пространству, время от времени пыхая огнем во все стороны. Драконологи матерились в голос. Что-то у них не получалось. Вспышки заклятий осыпали броню ящеров искрами, впрочем, какого бы то ни было эффекта я не заметила. Хагрид зачарованно рассматривал крылатых ящериц.

— Хагрид, даже не думай, они все пересчитаны! — сказал Чарли.

В ответ Хранитель ключей Хогвартса так сверкнул глазами, что бесстрашный драконолог отступил на пару шагов.

— Кража? — усмехнулся Хагрид, вернее — надетая на него Маска. — Ты считаешь, что я опущусь столь низко, что попробую украсть сокровище? Знаешь... — тут Хагрид на секунду задумался, а Чарли нервно отступил назад, нервно нащупывая палочку, — ...возможно, грабеж был бы более практичным выходом из ситуации, тебе не кажется?

Никто не спросит: "Чье богатство?

Где взято и какой ценой?"

Война, торговля и пиратство —

Три вида сущности одной*.

Это всегда было основой силы и славы Британии!

/*Прим. автора: Гете "Фауст", слова Мефистофеля*/

Хагрид горой возвышался над рыжим драконологом. Палочка в его руках выглядела скорее молотом Тора, или еще каким легендарным оружием древности, а отнюдь не тонким инструментом магии.

— Кажется я перестаралась, — шепнула я скорее сама себе, чем Гарри... Впрочем, он вполне услышал.

— Не думаю, — ответил он мне, пользуясь тем, что за ревом усмиряемых дракониц расслышать нас со стороны было несколько проблематично. — Мне такой Хагрид даже нравится. Может, не будешь снимать Маску? Походит так дней пять-семь, а там она окончательно станет лицом.

— Перемены для Повелителя Перемен! — шепотом возгласила я.

— И ты становишься их настоящей Предвестницей! — так же тихо согласился Морион.

— О, Рубеус, — подошедшая мадам Максим положила руку на плечо Хагрида, — ...кажется, Вы пугаете этого молодого человека.

— Мадам, — раскланялся Хагрид, теряя интерес как к Чарли, так и к серым, похожим на ледниковые валуны яйцам, — ...не стоит беспокоиться. Это всего лишь шутка. Небольшая шутка, не более того. Но, если я не ослышался, Вы оказали мне честь, изволив называть по имени?

— Вы не ослышались, — улыбнулась директор Шармбатона. — И... меня зовут Олимпия. И можно на "ты"*.

/*Прим. автора: поскольку в современном английском противопоставление ты/вы невозможно, на самом деле прозвучало "...и можно не столь формально"... но на русский это лучше перевести так... По крайней мере, мне так кажется*/

— О! Олимпия! Какое красивое имя... — комплимент не блистал оригинальностью, но произнесен был со всей пылающей искренностью.

Мадам Максим даже немного покраснела и смутилась. Хагрид, улыбнулся, и жестом предложил ей пройтись под руку. Директор Шармбатона хихикнула, как школьница, и под ошеломленными взглядами драконологов, сбежавшихся на помощь Чарльзу Уизли, заняла свое место в предлагаемой конструкции. Парочка полувеликанов неторопливо двинулась в сторону деревьев.

— Запретный лес таит в себе много интересного, — гудел набатом "шепот" Хагрида. — Если не возражаете, я покажу Вам цветущие серебринки!

— Гарри, — шепнула я своему спутнику, — прогулка по Запретному лесу под полной Луной — это так романтично...

— Очень романтично, — согласился он. — Но для двух школьников такая прогулка еще и очень опасна...

— А для кого она НЕ опасна? — ответ я и так знала, но почему бы и не спросить.

— Мантикора высматривает среди деревьев не "опасность", а "добычу", — ожидаемо ответил Гарри.

— Тогда отойдем подальше, — прыснула я. — Чтобы не смущать этих достойных драконологов видом появляющихся из ниоткуда мантикор.

И мы пошли гулять.

Глава 51. Лица и маски. (Гермиона)

Просыпаться утром не хотелось просто зверски. Все-таки ночная прогулка, считая охоту пары мантикор, закончилась незадолго до рассвета. К счастью, первыми уроками у нас была пара Истории магии, урок сна. Я улыбнулась, вспомнив, как когда-то, еще, наверное, до нашей эры, то есть на первом курсе, я старалась не уснуть на этом уроке, пыталась законспектировать все, что говорил профессор-привидение... Пока мне не показали, как пользоваться Прытко пишущим пером, и не сравнили записи лекции с учебником за авторством все того же профессора Катберта Биннса. Тексты совпали с точностью до междометий.

Конечно, пользоваться Прытко пишущим на уроках — серьезное нарушение дисциплины. Конспект следует вести самостоятельно. Вот только условно покойному профессору до учеников не было никакого дела. Он появлялся в классе, зачитывал лекцию, и исчезал, удаляясь прямо через классную доску, которой, как я успела выяснить, еще в начале века закрыли старую дверь в класс.

— Мисс Грейнджер, — декан Макгонагалл заглянула в класс сразу после ухода профессора Бинса. — Директор просит Вас зайти к нему.

Переглянувшись с Гарри, мы решили пойти к Дамблдору вместе. На всякий случай. Во избежание.

— Мисс Грейнджер. Мистер Поттер? — произнося последнее, Дамблдор удивленно приподнял бровь, но вот эмпатия давала понять, что директор скорее доволен, чем удивлен нашим совместным появлением. Впрочем, насколько можно полагаться на эмпатию при общении с сильным и опытным волшебником — вопрос, конечно, открытый. — Мисс Грейнджер, — повторил директор, дождавшись наших приветственных кивков, — я хотел бы поговорить с Вами относительно того, что случилось с профессором Рубеусом Хагридом...

— С ним что-то случилось? — удивилась я.

— На него кто-то, — директор очень по-доброму улыбнулся, — наложил заклятье, которое я так и не смог распутать: так оно переплелось с его личностью... К тому же Хагрид не согласился стоять спокойно, пока я это заклинание распутываю. И я теперь не знаю, то ли это сам Хагрид так изменился, то ли это на него так заклинание подействовало.

— Ну... — я смутилась не "делано", а по-настоящему, с выпущенными когтями и полыхающими золотом глазами. — Видно же было, что профессор Хагрид неровно дышит к мадам Максим... вот я и наложила на него "маску"... Но ведь правила школы запрещают колдовать только в коридорах? А я колдовала возле Хагридовой хижины. Там нет коридоров!

— Мисс Грейнджер, — Дамблдор широко улыбнулся, и понял руки ладонями вперед. — Вы действительно не нарушали школьных правил. Просто... — директор задумался. — Вы могли повредить Хагриду, накладывая столь сложное заклинание без подготовки, без специальных знаний. Вы сильно рисковали.

— Но я не накладывала его "без подготовки и специальных знаний", — искренне удивилась я. — Это же та самая "Маска ожидания", которую нам показывала профессор Трогар! И мы неоднократно отрабатывали ее друг на друге.

— Маска ожидания? — заинтересовался Дамблдор. — Вот как... Хм... Армандо... — обратился он к одному из портретов на стене, — пригласи, пожалуйста, Сейлину. У нее сейчас должно быть окно... но, не думаю, что она куда-то ушла из своего класса — следующим уроком у нее третий курс, — предшественник Дамблдора на посту директора поднялся, поклонился и скрылся за рамой. — Фоукс, пожалуйста... — Феникс исчез из клетки во вспышке пламени, и оказался на плече у Дамблдора. Тот быстро набросал записку, и вторая вспышка возвестила, что Фоукс удалился с поручением.

Сейлина подошла первой. С порога она встревоженно посмотрела на нас, потом — на Дамблдора...

— Профессор Трогар, — улыбнулся Дамблдор уж ей, — сейчас подойдет профессор Хагрид... мне нужно Ваше мнение по поводу наложенного на него заклятья.

— И незачем его снимать, — прогудел Хагрид, проходя мимо отскочившей горгульи. — Олимпии так больше нравится!

Поверженная внимательно осмотрела отшатнувшегося Хагрида, и повернулась к Дамблдору.

— Весьма качественно наложенная Маска Ожидания, — сказала она директору. — Не без огрехов: видно, что опыта наложившему не хватает, — мне снова пришлось прятать руки, чтобы не было видно выдвинувшихся когтей. — Но в целом — весьма качественная работа. Можно зачесть как практическую вместо эссе к экзамену. Судя по тому, что я вижу здесь двух учащихся, посещающих мои курсы, могу я сделать вывод, что отличился кто-то из них?

— Весьма... необычно построенное заклинание, — хмыкнул Дамблор, кивнув в мою сторону. — Вот так и начинаешь жалеть, что не изучал пути Хаоса. Ну, да, "никто не в силах объять необъятного". Но если я сумею найти немного времени в своем расписании, Вы дадите мне несколько уроков?

Вообще-то, варианта "отказать" у Сейлины не было... но все равно я сделала так, чтобы мое отражение в зеркальном лабиринте Десяти тысяч будущих кивнуло профессору, давая знак: "соглашайся".

— Конечно, господин директор, — кивнула уже Поверженная Дамблдору.

— Хорошо, — улыбнулся директор. — Я подумаю о том, как выкроить время на Ваши занятия. А пока что, если Вы уверены, что заклятие наложено правильно и ничем не угрожает Рубеусу, то я вас обоих не задерживаю.

Сейлина покачала головой.

— Как я уже сказала, заклятье наложено не идеально. При идеальном наложении заметить его гораздо сложнее. Но вреда допущенные ошибки нанести не должны, и, если Рубеус посчитает нужным — он сможет легко от него избавиться.

— Ни за что! — прогудел Хагрид так, что серебряные приборчики на полках вздрогнули, а феникс, незаметно материализовавшийся на своей жердочке — взмахнул крыльями.

— Иногда побыть "не собой", — чарующе улыбнулась Поверженная, — очень полезно. Расширяет кругозор.

— Хорошо, — кивнул директор. — В конце концов, не изменяется разве что то, что мертво. Но будь осторожен, Рубеус. Некоторые маски так сильно прирастают к лицу, что становятся лицами!

Сейлина только кивнула, а Хагрид, выходя из кабинета директора, только жизнерадостно махнул рукой. Возможно, он как раз хотел бы, чтобы случилось именно так. В конце концов, "своя шкура — эта такая специальная вещь, которая нравится очень немногим".

— Да... — протянул Дамблдор, задумчиво дернув себя за бороду. — Но все-таки, мисс Грейнджер, постарайтесь в следующий раз не применять заклятья Хаоса на профессорах Хогвартса. По крайней мере, без их согласия.

— Как это "без их согласия"?! — возмутилась я. — Если бы Хагрид не дал мне своего разрешения — у меня бы просто ничего не получилось!

О том, что я просто попросила разрешения "наложить заклинание, которое поможет чувствовать себя более уверенно" — я умолчала. В конце концов, недомолвка — это же не ложь?

Глава 52. Грани Хаоса

Развалившись в удобной позе, я наслаждался потоком Силы, медленно струящимся вдоль чешуи тысячелетнего василиска, и любовался тонкими пальчиками Миа, играющими с Принцессой. Молодая василиск то тукалась в руку девушки носом, то терлась о пальцы короной, то обвивала руку Миа и что-то неразборчиво шипела. Я протянул руку, и погладил принцесс... обеих сразу. Ноготки Миа взблеснули серым керамитом, а глаза — полыхнули золотом, хотя те, кто собрались внизу и не могли нас видеть.

— Время, — вздохнула Миа.

— Да, — согласился я. — Все уже собрались.

Миа встала на спине Хаашеса, намотав подросшую Принцессу на манер шарфика.

— Приветствую вас, Верные, — обратилась она к собравшимся. — Сегодня знаменательный день. Мы с Морионом решили выделить среди прочих наших последователей и отдельно отличить и вознаградить тех, кто верен нам... или, хотя бы, шпионит в пользу Сил, которые нам не враждебны.

Джинни, стоявшая внизу, среди прочих приглашенных, покраснела. Не быть ей шпионессой: слабовато лицо контролирует.

— В связи с этим мы решили учредить отдельное общество внутри общества. Тайную ложу внутри тайной ложи, — некоторые из приглашенных приосанились. Другие — серьезно задумались. — Целью нашего сообщества будет получение и распространение знаний, уровень которых не позволяет им быть доверенными кому попало, но только тем, кто сумеет распорядиться ими с умом. Так что я приветствую участников ложи Лисы!

Члены новообразованной ложи зашушукались между собой.

— Леди, — обратилась к Миа Мэри Оллфорд, которую протащил-таки в Рассвет Грегори. — А чем мы будем отличаться от прочих?

— Вы — избранные, — улыбнулась леди Аметист со спины Хаашеса. — Прочие — ищут ответы на вопросы и выполняют поручения. Вы же будете задавать вопросы, на которые остальные будут искать ответы. А возможно — и давать поручения, которые другие будут выполнять.

Оставив Миа общаться с последователями, я погрузился в просмотр очередного кристалла, который передала мне Анна. В конце концов, Миа уже опытный руководитель подпольной организации — сама разберется. А если где и ошибется, то поправим.

А пока что — шпионские данные.

В кабинете директора только сам директор и Аластор Грозный глаз Грюм, а может быть и Барти Крауч. Установить это пока что с полной достоверностью не удалось, поскольку они периодически меняются местами, и кто из них кукловод, а кто марионетка, — непонятно.

Кабинет директора отлично защищен и отрезан от всего, чего только можно... кроме самого Хогвартса. Основатели хорошо позаботились о дочери одного из них, вплетя осведомляющие заклятья глубоко в основные, базовые плетения, обеспечивающие устойчивость замка. И, как бы не меняли следующие хозяева кабинета защиту, какие бы дополнительные слои не навешивали — они так и не смогли даже обнаружить этой схемы прослушки.

— Альбус, ты серьезно? — Грозный глаз поднял бровь над давшим ему прозвище артефактом. Смотрелось, признаться, страшновато...

— О чем ты, Аластор? — невозмутимо ответил вопросом на вопрос Дамблдор.

— Ходят слухи, что ты собираешься изучать магию Хаоса. Хаоса, Альбус!

— Увы, да, — грустно кивнул Дамблдор. — Снова, на старости лет, играть в орлянку на свою бессмертную душу. Снова рисковать превратиться во что-то такое, что во сне увидев себя в зеркале — не проснешься...

— Так зачем? — заинтересовался Грюм.

— Не "зачем", а "почему". Потому что я не знаю, как бороться со злом, которое не творит зла. Так легко было с Томом... Собирает вокруг себя обломки древних, выродившихся родов, собирает заигравшихся в войну стариков и жаждущих славы детей — тут зло как бы и само собой появляется. И бороться с ним понятно как. И для себя все ясно: вот зло, и его требуется победить, а для этого приходится идти на жертвы.

— Особенно легко жертвовать другими, — криво усмехнулся Грюм. — Мальчишкой Поттером, к примеру.

— Вот именно об этом я и говорю, — кивнул Дамблдор. — Если нет другого выхода, чтобы одолеть зло — приходится принимать грех на душу, и готовить смертника из невинного ребенка.

— Вариант, что он сможет одолеть Темного лорда, как сказано в пророчестве, ты не рассматривал? — заинтересовался Грюм.

— Ребенок? Сможет одолеть Тома, прошедшего школу войны, спутавшегося с Силами, настолько темными, что пугают даже меня? Шутишь?

— Ни разу, — покачал головой Аластор. — Я, если ты еще помнишь, был прикомандирован к миссии в Советскую Россию во времена Гриндевальда, и видел, что осталось от элитного отряда колдунов Анненербе после прорыва через позиции, которые защищали ученики Китежа, спешно поставленные под ружье. Элита, Альбус. Лучшие из лучших. Против школьников.

— Они прорвались, — твердо сказал Дамблдор.

— Прорвались, — согласился Грюм. — Но я бы не сказал, что Бессмертному осталось так уж много работы, когда он явился затыкать дыру.

— Хотел бы я хотя бы попробовать такой вариант, — вздохнул Дамблдор. — Но увы. Гарри — крестраж. Сам понимаешь, что это значит... Ну, да ладно... В конце концов, может, ыт и прав, и мальчика надо будет погонять еще и в этом. В конце концов, даже не справившись с самим Томом, он может изрядно проредить его Пожирателей... Но говорили мы не о Гарри. А о зле, которое не творит зла... Хотя и с мальчиком это связано непосредственно. В школе растет влияние демонов. И я ничего не могу с этим поделать. Нет даже зацепки, опираясь на которую я мог бы отвратить юные души от ужасов варпа.

— А эти двое, которые мутировали? — заинтересовался Грюм.

— Бесполезно, — вздохнул Альбус. — Они только послужили примером "как плохо делать не так, как говорят демоны, а по-своему". Хватило ненадолго, но хватило ведь. И Флетчер... Признаться, тогда я разозлился, но сейчас — чем-то даже благодарен им. Флетчер — не тот союзник, с которым хочется общаться. Более того, общение с ним способно запятнать не только средства, но даже и саму цель.

— Но тогда, зачем ты хочешь бороться с ними? Да еще столь опасными методами, как изучение Хаоса? Ведь "проникая в мысли темных..."

— "...проникаешься Тьмой", — вздохнул Дамблдор. — Вот об этом-то как раз напоминать не надо. Пример Дароу перед глазами. Он полностью пал во Тьму. И я говорю это отнюдь не из-за того, что он мешает лично мне, но из-за того, как он упорно пытается "устранить помеху Плану", не понимая, что эта "помеха" — живая девочка, и ей больно!

— А сам-то? — строго посмотрел на начавшего было филлипику Дамблдора Грюм. — Сам лучше? Со своим Пологом? — Дамблдор как-то погас. — Прости, — отвел взгляд Грюм. — Наверное, мне не следовало говорить это.

— Нет-нет, — вздохнул Дамблдор. — Наверное, ты прав, старый друг. И то, что я "хотел как лучше" — меня не оправдывает. Я натворил многое. И остается только надежда, что я все-таки сумею победить. Потому что если после всего этого я еще и проиграю...

— То есть, ты тверд в своем решении? — усмехнулся Грюм.

— Да, — кивнул головой Дамблдор. — И меня вдохновляет образ Сейлины. Девочка сумела глубоко погрузиться в тайны варпа, из которых она лишь маленькую и безопасную часть передает детям, но при этом осталась Светлой. Такой Светлой, что я даже жалею временами, что раскрыл ей часть Плана. Не стоило макать ее в эту грязь, которая зовется "политикой"...

Я отвлекся от просмотра. Любопытная картинка. Вот только... не наблюдал ли я постановочную сценку? Да, я думаю, что Дамблдор не нашел наблюдательные заклятья Основателей. Но могу ли я быть в этом уверен? Слишком уж пахнет яблоками...

— ...можете их носить... или не носить, как пожелаете — закончила свою речь Миа.

— А... что это такое? — торопело спросила Джинни, рассматривая значок, с которого ей добро улыбался пушистый зверек почти шарообразной формы.

— Это, — улыбнулась леди Аметист, — символ нашей Ложи. Знак Хаоса, краха и разрушения. Это — Полный Песец.

Глава 53. "На лихом сидит коне..." (Гермиона)

Обняв Гарри, я бросила демонстративно-торжествующий взгляд на Флер. Ведь одно дело, когда рядом с моим парнем Джинни и Луна, девочки уже практически прирученные, наши, и, честно говоря, довольно полезные. И совершенно другое — эта стерва пернатая.

— Щелк!

Вспышка не ослепила меня только потому, что Гарри вовремя прикрыл мне глаза ладонью.

— О! Юные чувства — это так прекрасно! — патетично воскликнула стоявшая рядом с фотографом Рита. — Пришли поддержать своего возлюбленного перед трудной схваткой?

— Не-а, — покачала я головой. Если Рита надеялась, что я отскочу от Гарри, покраснею, или буду убеждать ее, что "это не более, чем дружеские объятия" — то она обломалась. Ну а если умней, чем старается показаться, и хочет рассказать правду — то пусть и рассказывает. Мне скрывать нечего. — Я пришла еще раз постараться убедить Гарри, что не стоит рвать дракона в клочья — это могут ммм... — замялась я, надеясь, что при некотором желании мое мычание смогут принять за отрицательную частицу*, — ...правильно понять.

/*Прим. автора: "understand" — понять, "misunderstand" — понять неправильно, ошибиться*/

— Но, Гермиона, — тут же подхватил мою импровизацию Гарри, — ведь оценивать будут не по самому факту добычи этого клятого яйца, а по тому, насколько это понравится судьям. И если устроить кровавую баню — судьи могут и впечатлиться... по крайней мере — задуматься над тем, что подсуживать — это нехорошо...

— Думаете, судьи могут опуститься до нечестного судейства? — деланно удивилась Рита.

— Почему "опуститься"? — заинтересованно посмотрела на нее я, не выпуская Гарри из объятий. — Ложь, шпионаж, диверсии, подкуп судей и служителей, заключение и нарушение союзов — всегда были частью Турнира. Собственно, именно из-за этого, а отнюдь не из-за сложных испытаний, Турнир был признан "чересчур опасным" и проведение его было прекращено. И именно поэтому Гарри предпочел не допустить моего в нем участия... За что я ему очень благодарна.

— Но ведь это было давно, — удивленно посмотрела на меня Рита. — В наш просвещенный...

— ... век колесования, — перебила я ее, дополнив сказанное до неизвестной Рите цитаты, — подход к делу ничуть не изменился. К примеру, я точно знаю, что директора Шармбатона и Дурмстранга предупредили своих Чемпионов о сути первого задания. Чем, кстати, не озаботился директор Дамблдор, — если Великий Белый обидится, я скажу, что напротив, похвалила его, как единственного поборника "честной игры".

— Qui, — вмешалась в разговор Флер. — Гермиона права, нас предупредили. Мне стыдно, что я не догадалась предупредить вас и мистера Диггори.

Я с удивлением посмотрела на француженку. Признаться. Поддержки от нее я как-то не ожидала.

— То есть, — заинтересованно подняла бровь Рита, — мистер Диггори является единственным участником Турнира, для которого задание оказалось сюрпризом?

— Не думаю, — покачала я головой. — Чтобы ввезти драконов, устроителям Турнира необходимо было заключение Отдела по контролю магических существ, где и работает отец Седрика... Но, на всякий случай, мы его все равно предупредили.

Седрик молча кивнул, подтверждая сказанное, и поправил значок, с которого бодро усмехался миру упитанный пушной зверек.

— Что это у тебя? — заинтересовалась Рита.

— Талисман, — спокойно ответил Седрик. — На удачу...

— Здравствуйте, Рита, — вошел в палатку Людо Бегман. — Простите, но первое задание Турнира скоро начнется. Посторонние должны покинуть палатку.

Со вздохом, я отпустила Гарри и пошла на трибуны. Джинни уже заняла для меня место. Да и Луна устроилась неподалеку. Но вот то, что рядом с сестрой уселся Рон в сопровождении непрерывно ссорящихся Лаванды и Марты — меня немного удивило... Правда, Шестой Уизли тут же избавил меня от этого удивления.

— Что, пришли посмотреть, как вашего дружка* поджарит дракон?

/*Прим. автора: про неоднозначность слова boyfriend я уже несколько раз упоминал*/

Я улыбнулась, заставив Рона скривиться. Волнения не было. Я-то знала, что скоро на специально построенной арене сойдутся настоящее чудовище, древнее, могущественное и коварное... и огнедышащая ящерица с крыльями.

— За попыткой украсть что-нибудь (я уже не говорю о яйце) у Истинной драконы я бы понаблюдала... — сидящая впереди зрительница оглянулась и странно на меня посмотрела. — С безопасного расстояния. Парсека два-три, думаю, хватило бы. А запись потом можно было в Солнечный Коммораг продать. С гемункулов, конечно, много не слупишь, но и центнер-другой золота — тоже деньги.

Незнакомка улыбнулась и одобрительно мне кивнула. Рон же задумался. Кажется, в его рыжей голове появилась идея найти то эльдорадо, где за "всего лишь какие-то там воспоминания" можно сторговать столько золота. Да еще и "центнер-другой золота" — это немного. Ну-ну. Флаг в руки.

Между тем, на арену вышел Крам. В сущности, в его действиях сомнений как-то не было. От предсказанного небудущего картинка отличалась только тем, что китайский огненный шар ловко отворачивал морду и прикрывал глаза, защищаясь от "коньюктевитуса", так что Краму пришлось помучаться. Я улыбнулась. В происходящем была видна легкая рука Кай. Однако, прикованная на месте ящерица в этом состязании была в заведомо невыгодном положении. И первая же допущенная ошибка решила исход состязания: Краму удалось ослепить "драконицу" и забрать золотое яйцо, хотя остальная кладка и пострадала.

На арене появилась Флер Делакур. Хотя она старалась держаться твердо и уверенно, меня аж окатило испытываемым ей страхом. Однако это не помешало ей вогнать драконицу в транс и забрать добычу. Ну а подпаленная юбка в такой ситуации — это более чем допустимая потеря. Когда Флер, вернувшись на исходную позицию, вскинула яйцо над головой, я встала и аплодировала ей стоя. Как бы я к ней не относилась, но в данной ситуации она проявила железную стойкость и несгибаемое мужество. Вот так идти на противника, которого боишься до дрожи в коленях — это очень серьезно.

Следующим вышел Седрик. Вот тут не было ничего неожиданного. Разве что тот факт, что песец на подаренном Седрику значке чуть-чуть шевельнул хвостом, в результате чего бросившая гоняться за наколдованной собакой драконесса чуть-чуть споткнулась, и заряд пламени, и так не слишком верно направленный, прошел мимо, не задев хаффлпаффца. Думаю, после того, как Седрик расскажет товарищам по Ложе о таком свойстве значка — носить его будут все. Поголовно

— Итак, на Арене наш самый юный Чемпион! — провозгласил Бегман. — Что-то Гарри очень бледный. Неужели Мальчик-который-Выжил боится какого-то там дракона?

— Тебя бы туда, — буркнула Джинни. — А я бы посмотрела на тебя, такого храброго...

То, как двигался Гарри, чем-то царапнуло мою память. Но вот чем именно — понять не получалось, пока в моих мыслях не проявилась Луна.

— Сын Малкава! — прозвучали ее мысли в моем сознании.

Точно! Именно таким бледным был Гарри, когда надорвался, устанавливая защиту для дома моих родителей, и мне пришлось отпаивать его кровью! А глаза он опустил, чтобы не заметили вертикальной щели зрачка! Хотя, если и заметят — отболтается тем, что прибег к частичному обороту "для ускорения реакции". Ведь назвать ситуацию безопасной" не повернулся бы язык даже у Дамблдора.

Венгерская хвосторога приоткрыла один глаз и посмотрела на Гарри. Гарри посмотрел на венгерскую хвосторогу и взмахнул палочкой. Слева-впереди от Гарри сгустился туман, и из него, грохоча белоснежным доспехом выехал рыцарь. Рыцарь был огромен. Сидя на могучем боевом коне, он достал бы головой примерно до пояса встревоженно поднявшейся на задние лапы хвостороге.

— Иллюзия? — прокомментировал Бегман. — Зря! Дракон ее даже не...

Рыцарь разгорячил коня и рванулся вперед. Хвосторога выдохнула пламя в подставленный щит. Будь рыцарь настоящим, щит не спас бы его. Как минимум он бы раскалился... да и конь прикрыт не был. Но химере, тому чего нет, но что могло бы быть, повредило бы разве что пламя Истинного дракона, а не этой огнедышащей ящерицы. Поневоле вспомнилось "...теперешние драконы — жалкие твари..."

Ответный удар рыцаря, хоть и скользнул по груди драконицы, но сорвал несколько чешуек, оставив полосу, набухшую темной кровью. Хвосторога взревела. Думаю, она сейчас не видела ничего, кроме врага, угрожающего ей и ее гнезду. Да и зрители не обратили внимания, как Гарри взмахнул палочкой, и к нему прилетела серебристая мантия. Все правильно. Ящерица его не заметит, пока дерется с химерой, а зрители... "Мне не надо прятаться. Мне надо обозначить желание спрятаться". Да и Дамблдору будет полезно решить, что Гарри все еще верит в защитные свойства обработанного им артефакта.

Рыцарь и дракон жестоко бились на арене. Части доспехов и драконья чешуя разлетались в разные стороны. Одна из чешуек полетела с такой силой, что вырубила кого-то из зрителей на соседней трибуне. Зрители волновались и кричали.

— Так его! А теперь — хвостом его, хвостом! — вопила женщина, сидевшая передо мной, наводя на странные мысли о ее природе. — Так!

Рыцарь рухнул с коня, и медленно растаял в воздухе. И так же медленно растаяли раны драконессы, включая порванную перепонку и выбитый глаз.

— Так... А где же Чемпион? — в растерянности произнес Бегман. — Кто-нибудь видел, что с ним случилось?

Успокоившиеся было зрители снова заволновались. И именно этот момент выбрал Гарри, чтобы вне досягаемости драконессы эффектно сбросить мантию-невидимку и поднять вверх добытое золотое яйцо.

Глава 54. Драконоборцы после битвы (Гермиона)

С трибуны я убежала, не дожидаясь объявления результатов. В конце концов, если они никоим образом не волнуют Мори — то почему они должны волновать меня? А вот его состояние меня беспокоило. В прошлый раз, дойдя до Жажды, Гарри изменился довольно сильно. И что будет, когда его таким увидит мадам Помфри? Как она отреагирует на рвущиеся через губы клыки и вертикальные зрачки? Нет, Мори, конечно, может отбрехаться, списав эти внешние признаки на проявление непроизвольного оборота. Но поверит ли этому опытнейший целитель?

К счастью, колдомедику было чем заняться помимо легкого истощения, признаки которого мадам Помфри обнаружила у Гарри. В частности, выяснилось, что состояние старших чемпионов — далеко от того благополучия, которое они постарались продемонстрировать.

Седрик практически не пострадал, и теперь сосредоточенно рассматривал "символ Хаоса, краха и полного разрушения". Слегка ожиревший полярный лис весело улыбался своему носителю, готовый активировать Марку Неудачи так, чтобы это было максимально выгодно для Диггори... если, разумеется, кто-то из Внутреннего круга не прикажет обратного, но об этом — умолчим.

Красная мантия Крама была несколько более красной, чем обычно. Камешки, разлетавшиеся из-под лап ослепленной и паникующей драконессы, били немногим слабее картечи. Так что, хотя болгарин и сумел уклониться от лап, хвоста и пламени дракона, и даже защитить лицо, но, все равно, крови потерял немало. Да и ушибами и рассечениями могло и не ограничиться. Но, думаю, мадам Помфри слишком опытный колдомедик, чтобы нуждаться в советах такого новичка, как я.

Флер Делакур лежала навзничь и тихо стонала. Неприятное чувство ревности шевельнулось в моей груди, когда я увидела, как Гарри сидит у ее ног, и делает какие-то странные пассы. Юбка француженки, и так уже обгоревшая, еще и задралась... хотя и не "до неприличия", но на грани. И лишь отведя взгляд от верхней части ее бедер, я осознала, что пламя валлийской зеленой досталось отнюдь не только юбке.

Я коснулась ветров варпа, ожидая увидеть целительную зелень, или же золотое сияние... но вместо этого меня коснулась отстраненная ирония лазури.

— Почему не Гиран? — спросила я, опускаясь на колени возле француженки.

— Прозрение Азир отвлекает, погружает в транс и снимает боль, — откликнулся Гарри, не прекращая своих манипуляций. — Большего я сделать не решусь.

И я поняла оставшееся непроизнесенным "...при квалифицированном колдомедике".

— А где мадам Помфри? — удивилась я.

— Пытается спасти правый глаз Александру Турпину, — откликнулся Гарри.

Я вспомнила того из зрителей, кому прилетело несорванной чешуйкой венгерской хвостороги.

— Нельзя же быть таким мстительным! — кинула я Мориону свою мысль.

— Почему "нельзя"? - удивился он. — Я же — есть?

Я молча покачала головой, присматриваясь к тому, как Морион потихоньку подпитывается болью Флер. В принципе, вполне рабочая методика, если, конечно, делать все аккуратно, не допуская отката. Разумеется, это была настоящая черная магия, вариант жертвоприношения, позволяющая поддерживать жертву живой и в сознании, ограничивая ее мучения. Просто Морион использовал ее очень уж нестандартным обраом, в качестве обезболивающего.

— Почему не снимешь боль полностью? — поинтересовалась я.

— Не хочу отвечать на вопросы, "почему это младший Чемпион хихикает, слегка покачивается, и вообще ведет себя неадекватно?"

— Боишься опьянения Силой? — эта мысль уже однозначно принадлежала не сострадающей Пай-девочкеЈ но Ученой. — Так сильно перепало?

Гарри только молча кивнул. Уловив общий смысл его действий, я уселась рядом, и принялась помогать в меру сил.

— Как думаешь, почему мадам Помфри не дала обезболивающего? — спросила я уже вслух, и ответ получила совсем не оттуда, откуда ожидала.

— Потому что мистера Турпина принесли как раз тогда, когда я проводила диагностику, — колдомедик вышла из-за ширмы, где проводила операцию. — Приношу свои извинения, мадмуазель Делакур. Но задержись я чтобы выдать обезболивающее — и шансы спасти глаз мистера Турпина стали бы вовсе призрачными. Счет шел на секунды.

— Я есть понимать, — вообще Флер говорила по-английски довольно чисто, но сейчас в ее речи прорезался акцент. — Мистер Поттер и мисс Грейнджер есть помогать мне довольно сильно.

— Вот и хорошо... — мадам Помфри взмахнула палочкой, потом еще раз, и в ее руку прилетел фиал. — К счастью, я уже закончила диагностику, и Вам больше незачем терпеть боль. Вот. Выпейте.

Рука Флер отчетливо дрожала, так что мадам Помфри сама поднесла фиал к ее губам. Француженка выпила и тут же заснула.

— Что с ней? — спросила я, чтобы удостовериться в том, что правильно интерпретирую прозрение, дарованное Азир.

— Ожог, — коротко ответила мадам Помфри. — Не слишком сильный. Уже завтра будет в порядке, но на всякий случай, я продержу ее в Больничном крыле как минимум до послезавтра. Мистер Крам, — повернулась она к болгарину. — Пройдите за ширму и разденьтесь.

— Со мной все в порядке, — буркнул Крам.

— Я вижу, насколько именно с Вами "все в порядке", — покачала головой мадам Помфри. — И не думайте, что Ваша красная мантия в достаточной мере скрывает кровь, чтобы я не заметила, что Вы ранены.

Несколько минут препирательств закончились вполне ожидаемо: Крама загнали-таки за ширму, где он, кряхтя и что-то бурча себе под нос, принялся раздеваться.

— Та-а-ак... — теперь мадам Помфри снова смотрела на нас. — А Вы, мистер Поттер?

— Я — в порядке, — уверенно ответил Гарри, впрочем, при виде скептической улыбки колдомедика он тут же поправился. — ...буду. Когда прогуляюсь в Запретный лес.

— Может быть, Вы и правы... — из-за ширмы раздалось удвоенно недовольное бурчание. — Но я все равно должна проверить. Так... Хм... — Мадам Помфри еще пару раз взмахнула палочкой. — Пожалуй, некое рациональное зерно в Вашей идее есть, — признала она. — Но Вы все равно далеко не в такой хорошей форме, как стараетесь показать. Так что обязательно возьмите с собой мисс Гренйджер, — мадам Помфри бросила взгляд на ширму, за которой бурчал Крам, и вздохнула: — Мальчишки!

Нам ничего не оставалось, как только кивнуть, соглашаясь к ней.

Мы уже собирались покинуть палатку, когда ее полог откинулся, и нам навстречу шагнул Дамблдор.

— Гарри, как ты? — спросил он с порога.

— Хуже, чем я надеялся, но намного лучше, чем могло бы быть, — спокойно ответил Гарри.

— Это хорошо, — удовлетворенно блеснул очками Дамблдор. — Мадам...

— Господин директор, — вклинился Гарри, прежде, чем Дамблдор заговорил с мадам Помфри о здоровье остальных Чемпионов. — У меня тут была возможность подумать... и при подготовке к заданию, и когда крался мимо сражающейся хвостороги...

— И к какому же выводу ты пришел? — ласково поинтересовался Дамблдор.

— Мне вспомнилась прошлогодняя история... с судом, — Гарри чуть искоса посмотрел на директора. — Тогда Вы сказали, что это произошло из-за того, что Вы и мистер Дароу по-разному понимаете смысл Общего блага...

— Так и было, — кивнул Дамблдор.

— Тогда не могло ли так получиться, — Гарри смотрел на директора твердо, но несколько неуверенно, — что и нынешняя попытка убить Гермиону — это не происки Темных сил, а тоже следствие того давнего... непонимания?

Дамблдор вздохнул, отчего колокольчик в его бороде тихонько звякнул.

— Боюсь, что не могу рекомендовать тебе, Гарри, полностью отбросить эту версию.

Гарри кивнул, и мы вышли из палатки, оставив директора заниматься его важными директорскими делами.

В лес мы улетели довольно далеко. Опустившись на полянку, я вернула себе человеческий облик, откинула волосы с шеи и склонила голову в сторону.

— Пей! — сказала я, коснувшись пальцем горла.

— В этом нет необходимости, — покачал головой Гарри. — Делакур отдала достаточно...

— Необходимости, может и нет, — взглянула я на все еще бледного парня. — А вот желание — есть.

— Но, может...

— А я говорю — пей! — настаивала я, вспомнив ощущения от "поцелуя" Луны.

— Ну, если нельзя, но очень хочется... — вздохнул Морион, и его губы коснулись моей шей, даруя боль и наслаждение.

Глава 55. Ожидаемые вести

— Мистер Поттер! Мисс Грейнджер!

Голос Минервы Макгонагалл вырвал нас с Миа из общего сладкого видения, в котором мы сошлись на воображаемой полянке, где трава так мягка, под неярким, но теплым солнцем пронзительно-аквамаринового цвета в бездонном изумрудно-зеленом небе, и устроили фехтовальный поединок. Разумеется, в моей руке была не Кай, а простой иллюзорный меч и столь же иллюзорный кинжал, способные разве что вспыхнуть, отмечая попадание, но никак не поранить. Со вздохом, выдающим искреннее разочарование, я позволил клинку в моей руке исчезнуть, и вывалился в реальность. Девочка последовала за мной.

Цесарка в клетке на столе преподавателя трансфигурации смотрела на нас осуждающе. Ей давно надоело сидеть в клетке, откуда ее доставали только для того, чтобы превратить в морскую свинку и обратно... и хорошо еще, если превращение проходило удачно, что случалось не так часто, как хотелось бы цесарке. А еще птичке хотелось обратно к Хагриду, где ее ждала кормушка и возможность погулять в специально для нее и ее товарок построенном загоне. Но урок все никак не кончался, а сейчас — и вовсе грозил затянуться из-за этих странных двуногих, которые, переписав с доски задание, так задумались о чем-то своем, что даже не заметили, как преподаватель обратился к классу.

— Объявление касается всех, — продолжила профессор, заметив, что мы опять вместе с классом, а не "витаем в облаках". — Приближается Рождественский бал, традиционная часть Турнира Трех Волшебников. На балу мы должны завязать с нашими гостями дружеские и культурные связи. Бал для старшекурсников, начиная с четвертого курса, хотя, конечно, вы имеете право пригласить бального партнера и с младших курсов. Форма одежды — парадная. Бал начнется в восемь часов вечера в первый день Рождества в Большом зале. Окончание бала в полночь. И еще несколько слов... — Профессор МакГонагалл окинула класс выразительным взглядом. — На Рождественские балы, конечно, приходят с распущенными волосами, — проговорила она с явным неодобрением.

Лаванда Браун тихо хихикнула. Я вздохнул. Внешней строгостью профессору Макгонагалл приходилось компенсировать игривость кошки. А поскольку ей не так уж часто выпадала возможность совершить превращение и отпустить вторую часть себя на волю — приходилось держать себя в очень жестких тисках. И, понятное дело, профессору не нравилось, когда ее задача усложнялась беззаботным поведением малолеток.

— Это, однако, не значит, — профессор строго оглядела класс, — что мы ослабим правила поведения, которые предписаны студентам Хогвартса. Я буду очень, очень недовольна, если кто-нибудь из вас их нарушит*.

/*Прим. автора: речь профессора Макгонагалл полностью взята из "Гарри Поттер и Кубок огня". Признаться, я не вижу причин, которые заставили бы ее что-то изменить*/

Прозвенел звонок. Дождавшись кивка профессора Макгонагалл, Рон Уизли вылетел из класса, как циклоническая торпеда из ударного крейсера Несущих слово.

— Мистер Поттер, задержитесь, пожалуйста, — притормозила меня декан.

Разумеется, Миа и не подумала уходить, что, впрочем, вызвало одобрительный кивок профессора Макгонагалл.

— Мне следует официально довести до Вас результаты первого испытания, поскольку Вы не соизволили дождаться их объявления. Конечно, Я считаю, что Вам уже все рассказали... Но, тем не менее, это моя обязанность, как декана Вашего Дома... Хотя Северус и попытался это оспорить, указав на то, что является регентом Вашего Дома. Но, все-таки, Турнир — это события более касающееся школы, чем рода, так что по итогам прений, решено было, что Вас извещу именно я.

Я молча кивнул. Несмотря на сказанное в палатке перед первым испытанием, оценки меня не слишком волновали. В конце концов, возможности избежать встречи с магом, на титул которого я претендую, мне не собираются предоставлять ни та, ни другая сторона. Так что через лабиринт меня протащат. Как избавить Миа от купания — я тоже уже придумал. А остальное меня не слишком волнует.

— По итогам первого испытания Вы, мистер Поттер, занимаете второе место. В принципе, Вы могли бы оказаться и первым, но профессор Каркаров серьезно занизил Вашу оценку, мотивируя это тем, что Вы применили "опасное заклинание, угрожающее не только редкому представителю исчезающего вида, но и зрителям". Это позволило Виктору Краму выйти на первое место с отрывом от Вас в один балл. За Вами, с отставанием в пять баллов, следует Седрик Диггори, а от него на три балла отстает Флер Делакур. Директор Дамблдор объяснил, что ответственность за заклинания, ограждающие зрителей, несут устроители соревнований, а никак не участники, но подавать официальную апелляции не стал.

— За что так низко оценили Флер? — заинтересовалась Миа. — Она же все правильно делала. И ей просто не повезло! Чтобы предсказать, что дракон всхрапнет — надо было быть Безумным Пророком!

Макгонагалл пожала плечами. В сущности, все было понятно: засудить Крама не решились, как-никак "звезда мировой величины", а в отношении вейлы — отыгрались по полной. Так что Каркаров тут был в своем праве, и странно еще, что мадам Максим не воспользовалась такой возможностью подравнять счет. Или она проголосовала не "за меня", а "против Крама"? Пусть у нее и не получилось подвинуть Виктора с первого места...

— Мистер Поттер, Вы будете настаивать на подаче апелляции?

Я отрицательно покачал головой.

— Разве что в пользу мисс Делакур. Раз уж Гермиона говорит, что ее недооценили — значит, ее недооценили. Я ей верю.

Миа улыбнулась, и взяла меня за руку. Декан покачала головой.

— О мисс Делакур следует заботиться ее директору, а не другим участникам, — немного сухо сказала она. — Теперь вернемся к балу, — профессор строго посмотрела на нас. Мы с Миа, не расцепляя рук, придвинулись поближе друг к другу. — Насколько я понимаю, у вас нет проблемы с выбором партнеров?

— Ни малейшей, — отозвался я. Чуть-чуть отстранившись от Миа, я повернулся к ней лицом. — Мисс Грейнджер, Вы окажете мне честь быть моей партнершей на балу?

— Разумеется, мистер Поттер, я счастлива и горда той честью, которую оказали мне Вы. И, естественно, я не имею даже мысли отказать Вам в Вашей просьбе.

Миа исполнила изящный реверанс, и протянула мне руку, которую я принял и трепетно поцеловал воздух над тыльной стороной ладони. Минерва Макгонагалл у нескрываемым умилением наблюдала разыгрываемую нами сценку.

— Судя по тому, что я сейчас наблюдала, — улыбнулась она, когда мы закончили, — для вас не составит проблемы и следующий момент. Традиционно Рождественский бал Турнира Трех волшебников Чемпионы открывают танцем.

Я улыбнулся. Поскольку бал отнюдь не стал для нас сюрпризом и неожиданностью, мы приняли некоторые меры по этому поводу. К счастью, Миа еще до поступления в Хогвартс ходила в танцевальный кружок. А уж я... В культуре иллитири неверное движение в танце, не говоря уже об отказе от предложения — были смертельными оскорблениями, влекущими за собой даже не вызов на дуэль, но объявление вендетты. Так что пришлось изучать, как правильно споткнуться и изящно наступить на ногу партнерше, особенно — когда она этого не желает. А для этого владеть техникой танца было совершенно необходимо. И гоняли меня в свое время до потемнения в глазах. Серьезнее даже, чем учили работать мечом. Так что нам нужно было только немного потренироваться, чтобы понять и научиться чувствовать друг друга. И тут наши преимущества ментальной связи позволили бы обойтись самым минимумом... но мы так и не нашли ни одной причины себя ограничивать.

— Какой танец будет открывать бал? — поинтересовалась Миа.

— Медленный вальс, — одобрительно кивнула Макгонагалл. — У вас еще какие-нибудь вопросы? Если нет — то я вас более не задерживаю.

Глава 56. О ритуалах

— Вот, посмотри, — Миа протянула мне листок с астрологическими расчетами.

Я вчитался, стараясь понять, что у нее получилось, и схватился за голову.

— Поздравляю тебя, Миа, ты связалась с идиотом!

— С чего это ты так решил? — заинтересовалась Миа, поглаживая чешую Принцессы.

— Да вот привык я, что в варпе время течет так, как ему вздумается, и что если для ритуала нужно определенное время — проще переместиться туда, где оно течет так, как надо. Вот и сидел, гадал: "на кой наши оппоненты связались с Турниром?", проще ведь было сунуть мне портал, скажем, во время прогулки по Хогсмиту, и не заморачиваться. А оно вот оказывается как... Важно не только место, но и время!

— Ты думаешь, то, что последнее испытание Турнира назначено именно на день, когда провести ритуал Возрождения легче всего — это не совпадение?

Вопрос был, в сущности, риторическим, но я ответил.

— Не верю я в такие совпадения. Вот совсем не верю. Хотя и знаю, что они случаются.

— Думаешь, Том уже восстановил достаточно влияния в Министерстве, чтобы так подогнать даты? — заинтересовалась Миа.

— Почему, обязательно, Том? — выдал я встречный вопрос. — Есть ведь те, кто хочет устроить мою с ним встречу. В общем, давай, прикинем, кто это мог бы быть. Во-первых, этот человек должен достаточно разбираться в темной магии и астрологии, чтобы повторить твой расчет...

— Это не так уж многих отсекает, — вздохнула Миа. — Даже если среднему четверокурснику такое и не под силу, то средний выпускник справится... наверное.

— Согласен, — кивнул я. — Но идем дальше. Этот "кто-то должен обладать достаточным влиянием в министерстве, чтобы подогнать даты.

— Не обязательно "в Министерстве", — покачала головой Миа. — Можно и не напрямую, а через Визенгамот. Или через иностранных организаторов.

Мне снова оставалось только согласиться.

— Еще ему нужно было как-то известить Питера Питтегрю... или даже самого Риддла о дате финального состязания.

— Берта! — Миа подняла палец к потолку Тайной комнаты. — Берта Джоркинс! Надо поручить ребятам, у которых родители работают в министерстве, действительно ли она пропала, и если "да" — то кто ее надоумил отправиться туда, где она пропала!

— Последнее вряд ли получится, — покачал головой я. — Если бы она поехала по официальным делам министерства — тогда да, следы могли бы и остаться. Но, подозреваю, она просто отправилась "в отпуск", "отдохнуть". И сомневаюсь, чтобы она с кем-то поделилась причинами своего выбора.

— Вряд ли, — согласилась Миа. — Но если не пробовать — точно ничего не узнаем.

Мне оставалось только согласиться.

Тем временем начали подходить первые приглашенные на сегодняшнее собрание Ложи Полного Песца. И первой, как и ожидалось, появилась Джинни. Она ведь легла спать вместе с нами, и только некоторые навык, позволявший нам с леди Аметист быстрее перемещаться в нереальностях, был причиной того, что мы не только пришли сюда первыми, но и даже успели кое-что обсудить.

— Здравствуйте, — поклонилась нам Джинни, с интересом рассматривая, как я обнимаю Миа и рукой, и крылом.

— И тебе привет, Джинни, — улыбнулась Миа. Я только кивнул.

Следующими появились Седрик в обнимку с Чжоу.

— Приветствую всех, — радостно улыбнулся Седрик. Китаянка еж только робко кивнула из-под его руки.

— Госпожа Аметист, — тихо спросила она, — нельзя ли пригласить в Рассвет мою лучшую подругу?

— Мариэтту Эджкомб? — уточнила Миа.

— Да, — судорожно кивнула Чжоу. — Она...

— Верность друзьям, — перебил я ее, — есть достоинство. Но вот умение правильно выбрать тех, кому вручаешь свою верность — это навык, и его следует нарабатывать.

На эти слова Миа сверкнула золотыми глазами, заставив Чжоу стушеваться. Кажется, любимая решила, что я намекаю на Рона. Зря. Как раз в этом случае я сказал именно то, что хотел, и вовсе не имел в виду второго дна... Ну, разве что совсем чуть-чуть.

— Мариэтта, — произнесла Миа, оправившись от смущения и прекратив пугать Чжоу расплавленным золотом взгляда, — может в любой момент присоединиться к явной ветви Рассвета. По твоему поручительству она может стать участником тайной ветви. Но вот войти в Ложу она сможет, только пройдя специальный ритуал, и принеся мне клятву верности.

Чжоу все еще была под впечатлением, зато отреагировал Седрик.

— А почему мы не приносили Вам клятвы? — спросил он, потупив взгляд.

— Я позвала Вас за собой, — усмехнулась леди Аметист. — А смотрела на вас, видела вас. Я знаю, чего от вас ждать, до какой черты вы будете верны и на чем сломаетесь. О Мариэтте я этого не знаю. К тому же, насколько я помню, она отказалась посещать занятия профессора Трогар. Ты уверена, что ей надо вступать в Рассвет? Это же Хаос. Опасный, коварный Хаос, связываться с которым — не в интересах добропорядочного обывателя! Подумай, бабочка семьи Чанг. Подумай как следует.

— Я знаю... — Чжоу все еще не поднимала взгляда. — Но она еще не понимает... я объясню ей...

— Вот поэтому я и могу ей предложить не более того, чем предложила: в явный Рассвет — в любой момент. В Тайный — по твоему поручительству. В Ложу — только под Клятву. Когда же она изменится — изменится и мое слово.

— Я... — начала было Чжоу, но Седрик положил руку ей на плечо.

— Это справедливо, — сказал он. — Пусть выбирает сама.

— Вы не понимаете, — Чжоу встряхнула головой так, что ее волосы на мгновение образовали темный нимб вокруг ее головы. — Я видела, как значок спас Седрика... Ведь это из-за него дракон промахнулся... А Мариэтта... Она рассказывала, что ее матери угрожали, в том числе и тем, что ее... ее...

Чжоу закрыла лицо руками и заплакала.

— Носить знак Полного песца — не обязанность членов Ложи, но право и привилегия, — усмехнулась Миа. — Вот только, как и другие Дары Хаоса, он имеет двойное дно и второй смысл. Думаю, Седрик это уже прочувствовал, не так ли?

— Да, — кивнул ученик Хельги. — Когда дракон готов был пыхнуть пламенем, я увидел тысячи тысяч видений вероятного прошлого, отражающегося в зеркалах неопределенного будущего. И мне пришлось выбирать...

— Плата не всегда понятна, не всегда — справедлива, но всегда велика, — подхватила его речь Миа. Она-то точно знала, как создавались эти воплощенные Марки Неудачи. — Чем придется платить тебе?

— Мне придется создать ритуал, чары или зелье... в общем, что-то, что позволит Песцу поглотить ту Марку Неудачи, которой помечена аура Александра Турпина.

— Ты сумел увидеть эту Марку? — заинтересовалась Миа.

— Не я, — покачал головой Седрик. — Он! — и носитель погладил металлическую шерстку Песца. — А если я не сумею выплатить виру, мой путь закончится весной этого года, в день окончания Турнира... — Чжоу ахнула, и схватила руку Седрика. — правда, я так и не понял, как окажусь на том странном кладбище, и почему там же будет Питер Питтегрю, которого вроде бы посадили в Азкабан...

Теперь уже покачала головой Миа.

— Его не довезли до Каэр Азкабан. Питер сбежал из камеры предварительного заключения.

— Сбежал? — ахнула Чжоу. — Сам?

— Сам... или кто-то ему помог.

Глава 57. Бал начинается

В день Рождественского бала Хогвартс оказался переполнен. К гостям школы прибыли свои гости, группы поддержки и прочие праздно любопытствующие. Балов в Хогвартсе не давали уже давно, да и Рита постаралась всячески подогреть интерес публики к вящему счастью Бэгмана, торговавшего билетами на зрелище направо и налево.

Рассвет явный и тайный, лояльный и мятежный, пахал в поте лица, выполняя все новые и новые поручения леди Аметист. Правда, сама Миа, когда в первый раз услышала мою идею, назвала ее "мальчишеством", "дурацкой шуткой" и "полной ерундой", но при этом принялась воплощать ее с таким пылом, как будто лично ее придумала и была крайне заинтересована в воплощении.

Что любопытно, канонической сцены с попыткой приглашение мадмуазель Делакур Роном как-то не случилось. Видимо, даже узкоспециализированный шахматный интеллект младшего из братьев Уизли смог оценить сложность позиции, которая возникнет, если к двум уже претендующим на него девочкам добавится третья, причем независимо от того, будет ли она иметь какие-то претензии или нет. Так что выбор, стоявший перед Ронникинсом, был полностью аналогичен задаче некоего небезызвестного осла. И решал он эту задачу тем же методом. Правда, в отличие от осла, задача Рона решилась сама собой, поскольку "охапки сена" не пожелали дождаться светлого момент выбора со стороны самого парня, а решили сначала разобраться между собой.

Комедию "Чемпионат Гриффиндора по боям без правил в легком весе" Анна транслировала всему Внутреннему кругу в прямом эфире. Так что Рон, и без того озадаченный тем, что в кои-то веки остался без привычного эскорта, вынужден был наблюдать, как мы с Миа, Парвати, и пришедшая навестить сестренку Падме хихикаем, сидя возле камина в общей гостиной.

По итогам шести раундов компромисс таки был найден. Победительница четырех раундов, Марта (видимо, какие-то навыки прошлой жизни все-таки всплыли в ее перепаханном Беллой сознании), пойдет на бал с Роном, но как минимум на половину танцев будет одалживать своего партнера Лаванде, которая, чтобы вообще попасть на бал, мобилизовала Дениса Криви.

Перед дверями Большого зала клубилась столь же большая толпа. Школьники шушукались между собой о том, кто в результате оказался с кем и почему так произошло. Не меньшее внимание привлекали и костюмы собравшихся. Поскольку в письмах было сказано только о необходимости приобрести парадную мантию, но ничего не было сказано о том, какая она должна быть, школьники и их родители продемонстрировали широчайший плюрализм мнений в том, какой это "парадная форма" должна быть.

В этой пестрой толпе наши с Миа костюмы пока что не вызывали ажиотажа. Дорогую ткань могли опознать разве что те, кто в этом разбирался. А скромные серебряные украшения и вовсе привлекли внимание разве что проходившего мимо дверей Большого зала по своим делам Флитвика.

Мое же внимание привлек один из гостей. С виду это был ученик школы, чуть старше Миа. На плечах и груди его черной мантии были вышиты косые красные кресты. Я усмехнулся про себя, и потянул Миа за собой. Судя по всему, в данном отрезке Вечности данный гость был достаточно адекватен, чтобы с ним можно было пообщаться.

— Привет, — обратился я к нему, остановившись за шаг до дистанции атаки.

— Привет и тебе, Переживший... — собеседник запнулся и одними губами продолжил, — ...Рубрику.

Думаю, те, кто его слышал — поняли его неправильно. Я же воспользовался случаем показать, что понял его намек, и задал вопрос, давно меня интересовавший:

— Не подскажешь, почему твоего отца чаще всего рисуют светловолосым?

— Кто знает? — пожал он плечами. — Сам был в шоке, когда в первый раз увидел. Но с тех пор как-то привык.

Нда... Жаль, конечно. Но ничего удивительного. Их редко интересовало знание... если это не знание о том, как одолеть врага и пролить побольше крови.

— Чемпионы, собираемся вокруг меня, — возгласила Минерва Макгонагалл.

Я кивнул старому знакомцу, и двинулся к ней. На то, чтобы пробраться через толпу ушло какое-то время. Но вот мы с Миа, наконец-то пробились к месту кучкования Чемпионов.

Седрик вполне ожидаемо был с Чжоу, а Флер — с Рождером Девисом. Капитан квиддичной команду Рейвенкло зачарованным взглядом пялился на вейлу, и, судя по отсутствию реакции Сейлины — это не было результатом колдовства... по крайней мере — осознанного. Взгляд парня плавно дрейфовал с лица француженки куда-то все ниже и ниже, пока не упирался в вырез ее серебристого платья. После того, как Роджер понимал, куда именно он смотрит, парень вздрагивал и поднимал взгляд, стараясь смотреть Флер в глаза... но потом дрейф начинался сначала. Вейлу это несказанно забавляло, и, возможно, являлось одной из причин ее выбора, заставившего с облегчением вздохнуть всех ее "подружек" из делегации Шармбатона. Того, что парни-французы бросают на него озлобленные, а девушки — благодарно-заинтересованные взгляды Роджер упорно не замечал.

Крам, которому, естественно, не досталась Гермиона, явился на бал с Трейси Дейвис. При этом он бросал злобные взгляды как на нас с Миа, так и на Флер. Впрочем, после первоначального конфликта ловец болгарской сборной держался вполне в рамках, так что его аура пока что не радовала всех, умеющих смотреть, Маркой Неудачи. И даже пригласить Миа пойти на бал именно с ним попытался всего один раз, и, получив ожидаемый отказ, удалился. В своей красной мантии он выглядел довольно эффектно, так что многие девушки из его фан-клуба бросали на Трейси крайне недовольные взгляды. Впрочем, его партнерша так же предприняла некоторые меры, дабы не ударить в грязь лицом, для чего обратилась как к профессору Трогар, так и к Рассвету, причем тайному. Так что Краму так же досталась своя порция недовольных взглядов, уже от парней.

Двери Большого зала открылись, и толпа гостей ломанулась вперед, чтобы успеть занять лучшие из отведенных для них места. Вспыхнуло несколько конфликтов, кое-то даже взялся за палочки... но преподаватели бдели, и до серьезной драки не дошло.

Минерва Макгонагалл начала выстраивать Чемпионов в колонну для торжественного прохождения. Флер собралась было занять первое место, но тут Роджер, скорее случайно, вспомнил о полученном в качестве участника тайного Рассвета поручении, и споткнулся буквально на ровном месте, остановив ее продвижение. Так что место во главе колонны заняли мы с Миа, а вейла оказалась лишь на втором. Крам буркнул себе под нос что-то неразборчиво-непочтительное, но занял место за француженкой, и последним устроился Седрик, которого амбиция по таким мелочам не заедала.

Макгонагалл кивнула дирижеру, тот взмахнул палочкой... К сожалению, мне не было видно его лицо, но вот лица музыкантов были весьма выразительны, когда оркестр заиграл отнюдь не то, что предполагалось изначально. Впрочем, многие из собравшихся были ничуть не в лучшем состоянии.

Я кивнул Миа, мы активировали артефакты, которые Ари сработал в виде серебряных украшений, и во всем блеске иллюзорного величия, мы с девочкой двинулись через Большой зал под звуки Имперского марша.

Глава 58. Танцы. (Драко)

Оркестр готовился играть что-то медленное и торжественное. Так что, когда вместо задуманного по залу зазвучали первые такты Имперского марша, музыканты были в шоке. Но прекратить играть они не могли: заботливо расположенные в нужных местах совершенно безобидные предметы и "нечаянно" пролитые зелья наконец-таки совместились, превращая помост, возведенный для оркестра в единый артефакт. Так что инструменты по сути играли сами по себе, музыкантам же оставалось только их удерживать.

Чемпионы, которым полагалось пройти к столу, застыли на месте. И только наши славные предводители двинулись вперед. Их простые черные мантии преобразились. С ночной синей тьмы, в которую завернулся Гарри, холодно и недобро взирало на окружающий Огненное око Алого Короля. Серебряные Знаки появлялись и исчезали по всей мантии в хаотическом порядке, причем никогда не было видно более десятой части всей надписи, чтобы, как сказало Морион, "никто сдуру не попробовал прочесть ее, тем более — вслух", дескать, "так можно не только души лишиться".

Мантия же Гермионы преобразилась в вечернее платье, на каждом шаге переливающееся серебром. И только тонкие линии, складывающиеся в восьмиконечную звезду, вороненой тьмой чернели у нее на груди.

А главное — аура. Подавляющая псионическая аура двух псайкеров ранга "альфа" сбивала восприятие, мешала ясно мыслить, и даже, отчасти, колыхала саму ткань реальности на каждый шаг нашей парочки. Конечно, на самом деле наши тела еще не могли выдержать такой мощи. Так что развернуть ауры и поддерживать их Гарри и Гермионе помогали заботливо принесенные из Саграба артефакты. Ведь "война — это путь обмана". "Если ты слаб — притворяйся сильным".

Я посмотрел на преподавателей. Дароу кривился в ненависти, а вот Дамблдор как-то грустно улыбался. Кажется, он был слегка расстроен увиденным... но не более того. Каких-либо сильных эмоций в нем эта сцена не вызывала.

На последнем шаге к столу Гарри и Гермиона погасили ложные ауры, и остались стоять уже почти как обычные мальчик и девочка... Разве что Знаки Хаоса продолжали гореть на их одежде, но без подпитки аурой они выглядели и вполовину не так впечатляюще.

Музыка остановилась, и теперь через зал прошли остальные чемпионы. Флер Делакур сначала злобно косилась на своего партнера, помешавшего ей занять первое место в шеренге... но, когда ей удалось преодолеть шок, вызванный Имперским маршем, она одобрительно покосилась на Роджера, чем ввела его в еще больший экстаз. Мда... если бы ему поручили еще хоть что-нибудь, об этом уже можно было бы забыть. Седрик, частично осведомленный нами о планируемой шалости, твердо вел под руку Чжоу, не обращая особенного внимания на то, что зал бурлил разговорами. А вот Виктор двигался, настороженно зыркая по сторонам и явно что-то обдумывая.

— Здравствуйте! — когда Дамблдор поднялся со своего места, в его улыбке не было и следа недавней грусти, но только искреннее расположение ко всем собравшимся. — Сегодня мы собрались на традиционный Рождественский бал Турнира трех волшебников. И, по столь же давний традиции, бал открывает танец Чемпионов. Прошу!

Наблюдать за танцем было... любопытно. Трейси увивалась вокруг холодно-безразличного Крама почти так же, как ее однофамилец* вокруг Делакур. Седрик и Чжоу просто искренне наслаждались друг другом. А вот в сторону Гарри и Гермионы я старался не смотреть. Они двигались так, что меня охватывало нестерпимое желание схватить Дафну в охапку и впиться поцелуем в ее губы, наплевав на приличия, репутацию и правила хорошего тона. На пути их взглядов, казалось, вот-вот вспыхнет не то, что воздух, но даже само пространство.

/*Прим. автора: фамилии Роджера (Davies) и Трейси (Davis) пишутся по-разному, но произносятся одинаково*/

После танца Чемпионы расселись среди организаторов Турнира. Перси Уизли, бросив злобный взгляд на Гарри, стал громко рассказывать оказавшейся по соседству с ним Чжоу о том, что его назначили помощником Крауча, а сам Великий Человек Крауч (тут мне живо вспомнились рассказы Гарри о Хагриде и Великом Человеке Дамблдоре), заболел и отправил вместо себя — его, Перси, чем выказал невиданное доверие. Гарри и Гермиона сосредоточенно ели, делая вид, что не слышат токования Персиваля (при том, что его отчетливо было слышно даже за столом Слизерина). Но не приходилось сомневаться, что каждое слово будет услышано, запомнено и проанализировано.

После обеда* Дамблдор взмахнул палочкой, и пространство, ранее вполне достаточное для танца четырех пар, расширилось, приглашая потанцевать всех желающих. Я взял Дафну за руку, и, дождавшись подтверждающего кивка, поднялся на ноги. К тому моменту, когда мы подошли к тому, что магглы назвали бы "танцплощадкой", там уже кружились несколько пар, и Гарри с Гермионой, разумеется, были среди них.

/*Прим. автора: разумеется, имеется в виду dinner, т.е. прием пищи около 8 часов вечера*/

Лаванда Браун, кружащаяся в объятиях первокурсника, с трудом достававшего ей до плеча, смотрелась несколько забавно... Но, видимо, не с точки зрения Рона Уизли, бросавшего на парочку злобные взгляды. Лаванда в ответ посматривала на него и торжествующую Марту испуганно. Сам же Деннис Криви этой перестрелки взглядов не замечал. Факт того, что он танцует на балу "как взрослый", доставлял мальчишке столько удовольствия, что он сейчас мог бы не заметить даже попавшего в него ступефая. К тому же, злобный демон Ксенос Морион, ловко маскирующийся под кумира братьев Криви, Гарри Поттера, одобрительно кивнул Деннису, немного демонстративно прижал Гермиону к себе и сдвинул руку, лежавшую на талии девушки чуть ниже, чем это рекомендовалось этикетом, поощряя Криви еще сильнее позлить и Рона, и Лаванду. Правда, пока что первокурсник не решился последовать примеру своего идеала, но, глядя на то, как Гермиона радостно прижалась к партнеру, кажется, дозревал до этого.

К некоторому моему сожалению, музыка закончилась немного раньше, чем Деннис созрел для решительной атаки. Гарри и Гермиона ушли с площадки, направившись к одному из столиков с напитками, и Дафна повела меня туда же.

Подавая Дафни столь полюбившийся мне вишневый сок, я безо всякого удивления заметил, что к нам приближается директор Дамблдор.

— Гарри, нам надо поговорить, — строго сверкнул он очками-половинками.

— Я Вас внимательно слушаю... — кивнул Гарри.

— Зачем? — спросил директор, явно имея в виду сегодняшнее представление.

— Я сильно задолжал своим покровителям, — наивно улыбнулся Гарри. — И, если в качестве ответной услуги от меня попросили всего лишь прийти на бал с их символикой, то почему бы и нет?

— Гарри, — вздохнул Дамблдор, — я не об этом, хотя, конечно, приходить на школьный бал в одежде со знаками Тьмы — это не слишком хорошо. Я об ауре Силы. Надеюсь, ты понимаешь, что эта сила — иллюзия? И что не следует поддаваться ее эйфории?

— Силы? — "удивился" Гарри. — Какой такой "Силы"? — Он щелкнул по одному из серебряных украшений, и зал вновь придавила аура Альфы. — Это же так, шутка... чистая иллюзия, — еще один щелчок, и аура снова свернулась. — Так что единственной эйфорией, которой я испытал — было удовольствие от созерцания отражения в полированных рыцарских латах кое-чьего перекошенного лица.

— Гарри-Гарри... — Дамблдор со вздохом покачал головой, посмотрел на танцующего в другом конце зала Виктора, и продолжил, — ...нельзя же быть таким злопамятным! Худшие чувства, подобные жажде мести, злобе, жадности... Злу и Хаосу так легко зацепить за них, и привести человека к падению во Тьму, из которой уже не будет возврата!

— За лучшие чувства зацепить не менее легко, — набычился Гарри. — По крайней мере, испытывая злорадство, я знаю, что это — плохо, и смогу с этим бороться. А вот если решу, что, скажем, все, что я делаю — это для общего блага... Тогда убить одного ребенка, подставить другого, предать соратника — это все легко. Ведь это ради добра. А если подавить в себе все чувства — то и вовсе станешь злом во плоти.

— В твоих словах есть доля истины... — вздохнул Дамблдор, грустно посмотрев на Дароу, поглощенного разговором с одним из гостей. — И хорошо, что ты задумываешься о таких вещах, а значит — в твоей душе есть еще место для Света...

— В моей душе всегда есть место для Пламени Хаоса, — усмехнулся в моих мыслях, и, подозреваю, в мыслях всего Внутреннего круга, Ксенос Морион.

— ...но все-таки, будь осторожен...

— ...ты что делаешь, ублюдок! — прервал тихие увещевания вопль Рона. — Я ж тебя...

— Мистер Уизли, — прервал начинавшуюся истерику спокойный голос Макгонагалл, — подобные угрозы в адрес первокурсника Вас никоим образом не красят.

— Да Вы видели, что он... — захлебнулся яростью Рон.

— Видела, — спокойно ответила Макгонагалл. — И должна сказать Вам, мистер Криви, что подобные небольшие вольности все-таки уместны при танце с более к Вам расположенной девушкой. Так что, высказав Вам свое неодобрение, мисс Браун была бы права, — Марта кинула на Лаванду торжествующий взгляд, заставивший ту сжаться и испуганно, и виновато посмотреть на Рона. — Но ни сколько-нибудь серьезным нарушением этикета, ни, тем более, основанием для устроенной Вами, мистер Уизли, сцены ревности они не являются!

Глава 59. Танцы. Часть вторая. (Парвати)

Первый общий танец мы с сестренкой дружно решили пропустить. После "шутки" нашего сюзерена наверняка в зале будет что-то слишком интересное и увлекательное, чтобы отвлекаться на танец. Тем более, что тот, с кем мы хотели бы потанцевать, наверняка будет занят первые пять-шесть танцев... а потом можно будет и постараться вписаться в последовательность желающих, не проявляя своего особого интереса. В конце концов, нам-то нужно немного: всего лишь чуть-чуть внимания нашего сюзерена... Это же совсем не много, не так ли?

В начале я собиралась наблюдать за тем, как танцуют Гарри и Гермиона, но потом сестренка толкнула меня в бок, и взглядом указала на Рона Уизли. Он танцевал с Мартой Олдридж, но периодически бросал злобные взгляды куда-то в сторону. Я посмотрела туда же.

Деннис Криви, единственный присутствующий на балу первокурсник, танцевал с Лавандой Браун, и тот факт, что партнерше он в лучшем случае по плечо — ничуть не смущал мальчишку. Танцевал Деннис неумело, но старательно, каким-то чудом ухитряясь не наступать на ноги Лаванде. При этом он поглядывал туда, где синхронно двигались в чувственном танце Гарри и Гермиона.

Впрочем, их танец приковывал к себе внимание не одного только младшего Криви. Эта парочка двигалась настолько синхронно, идеально понимая друг друга, что временами казалось, что это танцует один человек. При этом в каждом их движении ощущалось настоящее чувство, может быть не яркое, пылающее, но ровное, согревающее их обоих, но способное сжечь дотла того, кто попытается противопоставить ему свою волю.

— Но мы же не собираемся противостоять? — тихо спросила Падме, как всегда отлично понявшая меня.

— Нам нужно только чуть-чуть этого тепла, — согласилась я. — Совсем немного... Надеюсь, Черная не...

— ...сочтет это...

— ...изменой? Ой, ты смотри, что он делает! — мы с сестренкой постарались отвлечься от захватившего нас почти гипнотического танца, и посмотрели на Лаванду.

Криви, кажется, решил во всем подражать своему кумиру. Подобно Гарри он все сильнее и сильнее прижимал к себе покрасневшую Лаванду, а его рука, ранее лежавшая посередине ее спины, скользнула ниже, хотя и не достигнув того места, где назвать это "спиной" уже не получилось бы. К тому же, если Гермиона касалась грудью плеча и груди Гарри, то Деннис, из-за разницы в росте, почти зарылся в пышные верхние выпуклости Лаванды лицом.

Лаванда краснела и паниковала. Марта тихонько хихикала. Рон злился.

Музыка остановилась, давая возможность танцующим отдышаться, перехватить бокал-другой сока и, возможно, сменить партнера.

— Криви! — Рон двинулся на Денниса, как на буксире волоча за собой Марту, — ты что делаешь, ублюдок! Я ж тебя...

Деннис смотрел на разъяренного четверокурсника, совершенно не понимая, чем вызван его гнев. Колин, оказавшийся на другом конце зала, кинулся на помощь брату, но первой успела декан Макгонагалл.

— Мистер Уизли, — неодобрительно покачала головой она, — подобные угрозы в адрес первокурсника Вас никоим образом не красят.

Декан разбирала инцидент недолго, но по завершении этого процесса краской залились все участники этого столкновения, включая Марту, которая здесь вроде бы была не при чем.

Когда музыка зазвучала снова, Рон сгреб в охапку Лаванду, и, бросив злобный взгляд на Денниса, утащил ее танцевать, оставив Марту в некотором недоумении.

Я же подошла к потерянно стоящему первокурснику.

— Потанцуешь со мной?

Он поднял взгляд на меня. Я принципе, я чуть ниже Лаванды, но все равно почти на голову выше Денниса. Но если разница в росте не помешала ему в прошлый раз, то почему она должна мешать сейчас?

Судорожно кивнув, Деннис принял мою руку.

— Почему?.. — спросил он, явно не вполне сознавая, к кому обращается. — Что я сделал? Я же просто делал все как Гарри?

Я улыбнулась.

— Во-первых, — ответила я ему, — "делать как Гарри" — это хороший способ разозлить Шестого Уизли, чтобы ты ни делал. Во-вторых, повторять за Гарри — действительно не слишком хорошая идея. Они с Гермионой — не только пара в танце, но и парочка "по жизни", и то, что уместно и удобно для них — не всегда будет уместно и удобно с другой девушкой.

Деннис отпрянул.

— Я...

— Нет, — покачала я головой. — Сейчас ты ведешь нормально. Но ближе — не надо. И руку по моей спине вниз не опускай, ладно?

Деннис судорожно кивнул.

— Н-н-но... — начал он, — ...т-т-там же за-застежка...

— Вот на ней руку и держи, — снова улыбнулась я. — И все будет хорошо.

Признаться, я ожидала, что Деннис как минимум несколько раз наступит мне на ногу, и морально готовилась к этому. Но только на середине танца я поняла, что вероятности, в которых это происходит — кто-то отсекает, сбрасывая в область Несбывшегося. Причем этот "кто-то" делает это так аккуратно, что, если бы не уроки Кайгерн Скрытной, я бы и не почувствовала этой незаметной, но действенной помощи. В принципе, тех, кого я могла бы представить занимающимися этим, было не так уж много. И, когда я краем глаза скользнула по парочке Гарри-и-Гермиона, полностью поглощенной своим вот уже третьим подряд танцем, этот список сократился до одного имени.

— Кай? — мысленно спросила я, услышав в ответ тихий ментальный смех, сразу же подтвердивший мои догадки.

— Танцуй спокойно, - ответила мне сестра нашего сюзерена. — И не беспокойся за свои красивые ножки. Я при-... нет, поберегу их...

Глава 60. Танцы. Часть третья

Отзвучали последние такты музыки. Я чуть отшагнул от Миа, и поклонился ей, благодаря за доставленное удовольствие, и она улыбнулась мне в ответ. Надо было сделать небольшой, на один-два танца, перерыв, и мы отошли к подносу с бокалами, что парил в воздухе у одного из окон.

Черная мантия с знакомыми красными крестами мелькнула неподалеку, и я, посоветовавшись с Кай, кивнула Миа, и мы двинулись к ее носителю.

— Гарри, — представился я.

— Гермиона, — Миа сделала книксен.

— Сарга, — усмехнулся носитель черного. — Принял это имя в честь погибшего на Сигнусе Прайм друга и с тех пор не нашел причины отказаться от него.

— Расскажи мне о Кольце Погибели, Сарга Кровавый Ангел, — попросил я, и ассасин улыбнулся, показывая, что понимает: я знаю об этом куда больше, чем хочу показать.

— Стремительный полет стрелы

Удар меча, блеск топора

И мир исчез в твоих глазах*

/*Прим. автора: Валентин Иванов, "Повести древних лет"*/

Сарга на минуту замолчал, погрузившись в воспоминания, и я не тревожил его, понимая, что эта память может быть все еще весьма болезненной. Тем не менее, он продолжил.

— Впрочем, в моих глазах мир погас несколько раньше, чем удар Спасителя Заблудших прервал мой путь. Черная ярость поглотила меня в бою с воинами Сейм-Ханна* в сегментуме Пацификус. Империум тогда лежал в развалинах. Хорус погиб на борту Духа Ярости, но последовавшие за ним Легионы еще отступали от Терры в сторону Ока Ужаса, — Я прикрыл глаза, вспоминая отчаянные арьергардные бои против всадников Джагатай Хана, — неся смерть и разрушения. На границах воспряли ксеносы, — бывший космодесантник усмехнулся в мою сторону. — И наш Легион отправился защищать границы Империума, где эльдар решили "очистить планеты" от ненавистных им мон-кей.

/*Прим. автора: Сейм-ханн — один из крафтуолдов, кораблей-миров эльдар, одним из первых стартовавший в преддверие Падения. Дрейфует в сегментуме Пацификус.*/

Он отхлебнул сок из своего бокала, и я последовал его примеру. Некоторое время мы молчали, размышляя каждый о своем, но потом он продолжил.

— Кровавая ярость, Черный гнев... Для всех прочих это просто слова. Никому, кроме нас, не дано пережить это. Ненависть сладка, кровь кипит в гневе и заставляет жаждать крови. Примарх считал это изъяном и старался скрывать даже от своих братьев. В тот день в бою я сделал последний шаг. И Мрачный освободил меня,— Сарга усмехнулся. — Грим, вестник смерти... Как же я смеялся, когда услышал эту легенду уже здесь*. В общем... я увидел грима — и умер.

/*Прим. автора: Асторат Мрачный, Astorat the Grim — Спаситель Заблудших, верховный капеллан Кровавых ангелов, несущий груз избавления Ангелов, павших в сумрак Черной ярости, от оков земного существования*/

— Подождите... — Миа встрепенулась, вспомнив книги, которые она читала, включая тексты, еще не написанные в этой реальности, — ... но ведь Сегментум Пацификус во время отсутствия Белых шрамов атаковали Темные эльдар, а не жители корабля-мира!

— Темные, светлые... — покачал головой Сарга. — Насколько мне, тогда простому воину, было известно, один из кабалов Комморага заключил союз с Сейм-Ханном, союз временный и непрочный, как и большинство подобных образований. Комморагу всегда нужны пленники, а Сейм-Ханн стремился избавиться от некоторого количества чересчур воинственных даже для этого воинственного мира-корабля обитателей, а заодно, как я уже говорил — очистить миры от мон-кей. Их интересы временно совпали и союз был заключен. Впрочем, набрав пленников, число которых показалось им достаточным, Темные тут же бросили союзника и удалились в Паутину. Да и родной мир-корабль оставил сражавшихся без помощи, и они бились отчаянно, как крысы, загнанные в угол... В тот день кровь лилась рекой, и я вдоволь напился ее. Дикие наездники, предводительствуемые Сверкающими копьями, были сильны, забирая щедрую плату за свои жизни. Ярость наша все росла, и постепенно она поглотила мой разум. Поглотила, стерла и переплавила по-своему. Удар Верховного капеллана швырнул меня на ступени Лестничного бастиона*. Ступени из черной бронзы были красны под моими ногами, и резные узоры, отчетливо выделяющиеся белой костью на фоне кровавых арок, украшали Лестницу, что спиралями вилась надо мной, обозначая путь от Внешних пределов царства Крови к Медной цитадели.

/*Прим. автора: см. Либер Хаотика: Кхорн*/

— Варп окружал меня, и в его вечно меняющихся переливах я узрел прошлое, настоящее и будущее. Я вновь стоял на спекшейся земле Сигнуса Прайм, и бился с Детьми Хоруса на Духе Мщения, я смотрел из-за плеча Кхарна Предателя, выжигающиего убежища на Скалатраксе, и со смехом любовался резней на Адумбрии. Кровь текла везде, и всюду я находил мишени для гнева и ярости. Но гнев больше не затмевал моего зрения, а лишь придавал сил. И тогда я понял и принял путь... Путь, по которому я шел с тех пор, когда только принял геносемя Примарха Сангвиния, как бы мы все не стремились это отрицать.

— Общий у смертных Арей, — усмехнулся я.

Сарга задумался, а я оглянулся на танцующих. В толпе я выделил Парвати Патил, кружащуюся в объятиях Денниса Криви, и одобрительно кивнул ей. Великие победы складываются из крохотных преимуществ, и покрепче привязав к себе братьев Криви, мы стали ближе к победе... на крохотную песчинку.

— Не люблю подобные игры, — как-то криво усмехнулся Сарга, заметив мой взгляд. — С самого Кайваса* не люблю.

/*Прим. автора: астероидный пояс Кайвас — место совместной операции Кровавых ангелов и Альфа легиона против орков*/

— Возможно, именно поэтому сейчас ты — тот, кто ты есть? — вернул усмешку я.

— Согласен, — вздохнул Сарга. — Война ведет нас туда, куда нужно войне, и не думает о нашем удовольствии. Кстати, ты не обижен за то приветствие... в поезде?

Миа, услышавшая прямое подтверждение моим выводам, кивнула скорее своим мыслям, чем Сарге. Я же покачал головой.

— Было... весело. Кстати, о веселье... — настала моя очередь усмехаться. — Как ты относишься к Ка'Бандхе*?

/*Прим. автора: Ка'Бандха — демон Владыки войны, с которым сражались Кровавые ангелы на Сигнусе Прайм. Убил многих легионеров и отправил в кому самого Сангвиния*/

— "Общий у смертный Арей", — повторил мое высказывание Сарга. — Встречу — убью. Раза два-три... или он меня убьет... снова. Какая, в сущности, разница? — светло и радостно улыбнулся Сарга. — А пока... до свидания. Сюда идут те, с кем я пока что не хочу общаться, — "те, кого мне пока что запретили убивать", — перевел я для себя и Миа это высказывание, — так что я удаляюсь.

И ассасин Трона черепов, сделав всего один шаг, растворился в варпе, как будто его и не было здесь.

— Любопытная личность, — усмехнулся подошедший отец Себастьян.

— Очень... любопытная, — согласился я.

Глава 61. Танцы. Часть четвертая. (Гермиона)

Пары кружились во все новых и новых танцах. Первой к нам, на четвертом танце решилась подойти Луна. Она так мило попросила уступить ей моего партнера на один танец, что отказать не было никакой возможности. Мне даже вспомнилось, как я чесала за ухом крупную рыжую ласку, и захотелось так же поступить с Луной. Отходящая от меня с Гарри Луна именно в этот момент оглянулась, и ободряюще улыбнулась, как будто обещая доставить мне такое удовольствие. Правда, по связи Меток не прозвучало ни одного слова, но почему-то я уверена, что не ошиблась в своих предположениях. Так что и переспрашивать никакой надобности не было.

Перед началом следующего танца Малкавиан схватила в охапку Джинни и буквально впихнула ее в руки Гарри. Честно говоря, я уже задумывалась о том, чтобы самой поступить именно так: больно уж отчетливые волны белой зависти распространялись от Янтаринки. Но уж решила "не вмешиваться" — значит "не вмешиваться", как бы не хотелось обратного. К сожалению, ни Адуляр, ни Янтаринка не смогли соответствовать хищной грации своего партнера, так что и Гарри приходилось сдерживаться. Но зато, когда я буквально выхватила Гарри из-под носа Ромильды Вейн, мы с ним оторвались, не особенно обращая внимания на то, как относительно нас расположены пол, стены и потолок. Мы кружились во всех доступных плоскостях, причем, я сильно подозреваю, что их количество не ограничивалось числом "три", и танец кружил нам головы как вино, которое на балу подавали только преподавателям.

А когда музыка отзвучала, к нам подошли рубиновые близняшки. Они так мило смущались, упрашивая меня разрешить моему Гарри потанцевать с ними, что вопрос "хотят ли они только потанцевать, или это намек на желание более плотно интегрироваться в наш маленький коллектив" быстро стал риторическим, а потому даже не был мной озвучен. Но я по-прежнему не вмешивалась. В отличие от той же Ромильды, равно как и еще нескольких девочек, бросавших на Гарри хищные взгляды, Ключи почему-то подпадали под "Конвенцию о невмешательстве", хотя я так и не смогла объяснить самой себе "почему".

Я с улыбкой смотрела, как Гарри, изменивший иллюзию своего существования так, чтобы соответствовать костюму Парвати, скользит с ней по залу. Падме собралась было отойти от меня в сторону, когда я перехватила край ее сари.

— Почему? — спросила я, твердо глядя ей в глаза.

Рейвенкловка покраснела так, что ее ушки аж засветились сквозь прическу, и собралась было отделаться чем-то незначащим, или даже вовсе притвориться, что не поняла вопроса... Но я отрицательно покачала головой. И левая* половинка Ключа со вздохом ответила.

/*Прим. автора: и не спрашивайте, почему Падме — именно левая половинка, а Парвати — правая. Не знаю. Просто мне так показалось. Без каких бы то ни было оснований*/

— Нас с сестрой готовили к служению "достойному господину"*, — начала она. — В том числе и...

/*Прим. автора: историю Рубиновых близняшек и их рода — см. "Школьный демон. Второй курс", глава "Исповедь надежды"*/

Хм... А я-то думала, что сильнее покраснеть уже нельзя. Скудное у меня воображение.

— Нет-нет, — замотала головой Падме, правильно истолковав мой вопросительный взгляд. — Технически мы с сестрой еще... — она запнулась, подбирая подходящее слово, — ...девочки. Учителя использовали другие способы сделать так, чтобы мы знали и умели...

— Иллюзии? Спросила я, отчетливо осознавая, что сейчас скропионий хвост хлестнет наискось через весь зал, и плевать, кто там попадет под удар. Мне хотелось кого-нибудь убить. В конце концов, раны тела всегда можно залечить. С ранами души это... сложнее. Та же Падме еще временами вздрагивает, когда думает, что ее никто не видит... и это несмотря на то, что ничего, случившегося с ней в комнате возле Зеркала Еиналеж — никогда не случалось. Каковы же травмы нанесенные этим двоим, если их начали "готовить"... Я прикинула, что "обучение" должно было начаться еще до того, как они приехали в Англию и поступили в Хогвартс... А, ладно, Гарри по любому увернется!

— Не надо! — буквально повисла на мне Падме. — У нас... дома это не считается чем-то особенным. Хотя правительство и пытается ограничить такие вещи... но на него мало кто обращает внимание.

Я хищно усмехнулась. Не то, чтобы моя жажда крови стала слабее... просто я осознала, что здесь, в этом зале нет тех, кто действительно виновен... и что паутина Путей и Изменчивые ветра рано или поздно принесут их ко мне.

Где-то вдалеке мне послышался тихий смех, и эбеновая* статуэтка шевельнула многими руками, выражая удовольствие от того, как повернулась ситуация. Отрубленная голова, которую статуэтка держала за волосы, и чье лицо было удивительно похоже на лица близняшек, тяжело вздохнула. Я помотала головой, отгоняя лживые истины видений варпа.

/*Прим. автора: "эбен" — он же черный палисандр, черное дерево*/

Мори тревожно оглянулся, и призрачные крылья на мгновения блеснули за его спиной, но я покачала головой, показывая, что со мной все нормально, и ситуация не требует принятия немедленных мер.

Между тем танец закончился, и Мори подошел к нам с Падме. Я кивнула, показывая, что не возражаю, а заодно — замаскировала передачу Гарри не существующего камня из Кристального зала своей пока еще призрачной Цитадели.

Гарри увел Падме. Да и Парвати попросила моего разрешения удалиться, каковое я ей, разумеется, немедленно дала. И именно этим моментом моего одиночества воспользовался Виктор.

— О, Эрмион! — Виктор улыбался... но я-то чувствовала его эмоции, направленные на меня и на Гарри. — Вы есть скучающая? Одна? Ваш партнер не есть очень хороший...

Да что же это такое! Как будто сговорились... обеспечить на этом балу жертвы и разрушения!

— О, нет, — покачала я головой. — Просто Гарри выносливее меня. А я немного... устала. Вот и решила отдохнуть.

— Но разве он не должный есть в таком случае оставаться с вами, чтобы Ваша скука была им развееваема? — "удивился" Виктор.

— Нет, разумеется, — усмехнулась я. — Мы и так танцевали с ним подряд больше танцев, чем это допускается этикетом. Но раз уж декан Макгонагалл разрешила "распустить волосы", то почему бы и нет? В конце концов, такие подробности в Уставе Хогвартса и школьных правилах не прописаны.

Виктор собирался было удалиться, окутанный облаком неприязни, готовой переродиться в настоящую ненависть, когда, заметив что-то вверху, полыхнул каким-то злорадством.

— О! Эримон! Это есть омела! Мне есть сказать, что обычай таковой есть существующий...

— Омела? — "удивилась" я, подняв лицо вверх и подставляя его под сыплющийся оттуда легкий серый пепел, исчезающий прежде, чем успевал коснуться моей кожи. — Где?

— Виктор, прошу меня простить... — за разговором я и не заметила, что музыка уже смолкла, и Гарри, уже один, без Падме, приблизился к нам, — ... но мне нужна моя очаровательная партнерша. Скоро следующий танец, и ни с кем, кроме нее я не смогу достичь необходимой для него степени взаимопонимания.

Я радостно вложила свою руку в его, и мы двинулись в сторону музыкантов. Впрочем, буквально через несколько шагов мы остановились посмотрели вверх, на клубок цветущей омелы, висящий неподалеку от уничтоженного, и принялись исполнять "древний обычай", который, вне всяких сомнений "есть существующий".

Глава 62. Артефакт Хаоса

Бал завершился без каких-либо дополнительных несчастий. И время снова вернулось в колею обычной жизни. Недели текли за неделями. Я старательно "искал разгадку тайны золотого яйца". И вот, когда до второго тура оставалось буквально несколько дней, я вынес проклятое яйцо в гостиную Гриффиндора и Пламенем Удуна, стекающим с пальца, изобразил на сверкающей металлической поверхности Знак Познания. А через минуту — уже сидел за столом и записывал текст загадки. Надо сказать, что от канонического он отличался не сильно.

— "То, что тебе дороже всего"? — спросила Миа, заглядывая мне через плечо.

— Да, — согласился я. — Но я уже придумал, как сделать, чтобы тебя забрать они просто не смогли.

На самом деле все необходимое уже лежало у меня в боксе для артефактов, том самом, где были и украшения для мантий, обеспечившие нам столь впечатлившие Дамблдора и Дароу иллюзии. Так что на следующий день, в Большом зале, при большом стечении народа, я обратился к Миа:

— Гермиона Джин Грейнджер, я прошу тебя принять это кольцо, полученное один из глав Дома путем договора с демоном. Оно должно защищать своего носителя, и обрушивать гнев варпа на любого, кто попытается убить его, лишить свободы или сознания. И, разумеется, попытка отобрать кольцо воспринимается им как серьезная угроза.

Миа приняла из моих рук артефакт работы Аруэриса. Я улыбнулся. В моих словах не было лжи. Ари, как прошедший Возвышение, вполне мог называться князем демонов. А я — вполне себе "глава дома Блэк"...

— Расскажи мне о нем, — попросила Миа, любуясь прозрачно-черным кольцом, в глубине которого вспыхивали искрами серебряные руны.

— Есть легенда, — усмехнулся я, искоса бросив взгляд на заинтересованное лицо Дамблдора и постное-злорадное — Дароу, — что один королевский род, содержавший на службе множество сильных магов, вымер, когда король посчитал, что один молодой герцог зажился на свете. Умирали убийцы. Гибли в совершенно несчастных случаях те, кто их послал... Когда же герцога попытались захватить — выяснилось, что попытки лишить свободы и сознания перстень воспринимает как нападение. С понятным итогом. Так что, на всякий случай, поноси его пока что, ладно? И ни в коем случае не снимай. А то закончилась та история... печально. Несколько особенно красноречивых проповедников убедили постаревшего к тому времени герцога, что кольцо — есть артефакт Хаоса (в чем были не так уж не правы) и скверны (а вот это уже очень субъективно). Так кольцо вернулось к создателю, а династия наследников того герцога закончилась, не начавшись. Когда он снял кольцо и остался без защиты, то был быстренько убит сторонниками вымершей династии, а потом за ним последовали и его дети.

— Мисс Грейнджер... — поднялся было Дароу, но Миа уже надела кольцо на палец, и безо всякого удивления увидела, как оно сужается так, чтобы стать точно по размеру. — Немедленно снимите... это!!!

— Вы хотите напасть на мою драгоценную невесту? — "удивленно" поднял бровь я.

— Я хочу не дать ей погубить свою душу! — взвыл Дароу, постаравшись не ответить на мой вопрос.

— То же самое говорили и герцогу Бериану, — криво усмехнулся я. — Что ж. Как мученик, он, несомненно, попал в рай. Но я не допущу, чтобы Гермиона последовала тем же путем.

— Вы не понимаете... — начал было Дароу, но я совершенно хамски прервал его.

— Не понимаю. И Вы так и не ответили: Вы собираетесь нападать на Гермиону? Это не такой уж сложный вопрос без вторых смыслов. И на него вполне можно ответить "да" или "нет".

Дароу посмотрел на меня с искренней ненавистью. Впрочем, ответный мой взгляд также лучился добротой, милосердием, а также желанием причинить много добра, нанести различную пользу и подвергнуть настолько длительной и интенсивной заботе, какую он только сможет выдержать.

— Профессор Грюм, — обратился я к преподавателю ЗоТИ, наблюдавшему за перепалкой с нескрываемым удовольствием. — Помнится, Вы говорили, что имя Гермионы мог подкинуть в кубок кто-то, кто желал ее смерти? Вот у нас появился однозначный кандидат на эту роль!

— Гарри, — улыбаясь в бороду, произнес Дамблдор, — но ведь профессор Дароу ничего еще не сказал... — он сделал паузу, позволяя мне в нее вклиниться, и я этим воспользовался.

— Иногда отсутствие ответа прекрасно заменяет сам ответ. И то, что профессор, — я просто выплюнул это слово, — Дароу не смог прямо и честно ответить, что не имел умысла вредить ученице Хогвартса — есть ответ вполне однозначный. И я прошу Душу и Разум Замка Хогвартс запомнить это.

— Услышано и засвидетельствовано, — откликнулась Анна. То есть, это я и мой внутренний круг знали, что это — Анна. На прочих это произвело неизгладимое впечатление. Даже на Дамблдора.

— Профессор Дароу, — улыбнулся Дамблдор, — возможно, Вам стоило бы принести Непреложный обет в том, что не хотите причинять вреда ученикам Хогвартса?

Дароу заметался. Дамблдор сформулировал условия предполагаемого Обета так, что дать его Дароу просто не мог, потому что иначе сам бы вычеркнул себя из реализации Плана, включающего, кроме всего прочего, и устранение некоего Гарри Поттера. Но и отказаться — означало фактически признать, что злоумышлял против детей...

— Я не собираюсь исполнять хамские требования всяческих возгордившихся мальчишек! — выкрикнул он, и вылетел из зала, несмотря на то, что на его тарелке все еще парил недоеденный обед.

— Профессор Снейп, — повернулся я к зельевару. — К Вам, как регенту рода, обращаюсь я за защитой и помощью.

— Получите, — выдохнул Снейп. Губы его кривились, и только я и, подозреваю, Дамблдор, видели, что кривятся они не в презрении и ненависти, а в попытке сдержать душащий и совершенно неуместный хохот.

— Гарри, — обратилась ко мне Астория, когда мы, закончив обед, покинули зал, — а почему ты не дал это кольцо Гермионе раньше?

Я пожал плечами.

— Артефакт — вещь не слишком надежная. Рано или поздно любой артефакт будет взломан, причем, когда имеешь дело с сильными магами, это произойдет скорее "рано".

— А как же те маги, которых держала на службе династия, о которой ты рассказывал? — удивилась младшая Гринграсс.

— Их подвела специализация, — усмехнулся я. — Они готовились угождать Повелителю, и воевать с людьми, а не взламывать артефакты Хаоса. Вот и не справились. Но когда имеешь дело с Великими магами — лучше переоценить угрозу, а потом — приятно удивиться тому, что враг оказался не столь силен, как ты о нем думал, чем наоборот.

— Хм... — Асти возвела глаза к серому каменному потолку. — Но если защита кольца так ненадежна — то почему ты все-таки дал его Гермионе?

Я улыбнулся. Анна просигнализировала о том, что поток внимания Дамблдора уже некоторое время направлен на нас.

— Время, вот ключевой момент. Кольцо можно взломать. Но на это уйдет больше двух дней даже у того, кто его создал. А через два дня...

— Через два дня — второе испытание! И те, кто попробуют забрать у тебя "то, что дороже всего"...

— ...сильно об этом пожалеют. Ну а потом мы это кольцо снимем и спрячем, чтобы его не смогли исследовать и взломать.

— Но тогда, — вступила в разговор старшая Видящая, — у тебя заберут Луну... или Джинни.

— К сожалению, — пожал я плечами, — у меня только одно Кольцо Аруэриса. Так что для Джинни и Луны придется придумать что-то еще. Но можешь быть уверена: своих — не выдаем! Я найду и вытащу любого, кого бы у меня не забрали. И тем, кто встанет между мной и похищенной — будет мучительно больно...

Глава 63. Второе испытание

Зрители собирались у Черного озера. Трибуны, экран, все это напоминало финал чемпионата мира по квиддичу. И так же, как и на квиддиче всегда присутствуют зрители, которые ожидают вершины зрелища — падения одного из игроков, так и сейчас на трибунах были те, кто всем сердцем надеялся на то, что кто-то из Чемпионов не выплывет из озера... или же потеряет там своего заложника. И таких было достаточно много, чтобы варп прямо-таки кипел от ожидания, привлекая демонов.

История, описанная в каноне, повторялась только частично. Устроители верно определили, что для вейлы зачарованный Роджер Дейвис не представляет особой ценности. Поэтому на дне, в ледяной февральской воде оказалась сестра Флер — Габриэль. Ну а для Седрика заложником сделали Чжоу. И никаких мистических совпадений или "незримой связи событий" тут искать не стоит. Именно такой выбор был понятен, и обеспечивал наиболее сильное давление на Чемпионов. Для Виктора забрали его партнершу на балу — Трейси Дейвис. Видимо, никого, к кому он относился бы лучше, в пределах досягаемости просто не оказалось. Ну а у меня, как и ожидалось, похитили былую адорат.

— Гарри, ты знаешь, что делать? — поинтересовался у меня Бэгман.

Я иронично посмотрел на него. Анна уже сообщила, что почетное право высказать предложение о личности заложника для Гарри Поттера устроители предоставили самому глупому из них. И Людо не подвел. Похоже, что регулярные попадания бладжером действительно не пошли на пользу его бестолковке. Прочие же, услышав такое предложение, радостно с ним согласились... Не то, чтобы это избавило их от моей мести, если с Джинни по итогам этого испытания случится хотя бы насморк*.

/*Прим. автора: не то, чтобы Мори не осознавал, что в таком случае в случившемся была бы доля и его вины... Но те, кто попадутся ему под руку, заплатят еще и за это. Белого, пушистого и бесконечно справедливого демона никто не обещал.*/

Я оглянулся на трибуны. Миа явно переживала. Подлокотник ее кресла этот час точно не переживет, по крайней мере, судя по тому, как отлетают от него щепки под выдвинутыми на полную длину когтями. Слева от нее сидела Луна. Судя по остановившемуся взгляду, мелкая Малкавиан перебирала вероятности... и что-то в открывшемся ей Вероятном будущем девочку заинтересовало. С другой стороны Марта и Лаванда в четыре руки старались успокоить Рона. Огненные веснушки на мертвенно-бледной коже придавали рыжему интересный вид. Я усмехнулся и кивнул Шестому Уизли, показывая, что не собираюсь оставлять ту, кого приручил в тяжелом положении. Признаться, я даже был удивлен, когда ответом мне стал не злобный, но почти умоляющий взгляд. Я еще раз кивнул, подтверждая, что собираюсь вытащить Джинии, и Рон отвел взгляд, уставившись на что-то несомненно интересное у себя под ногами.

— Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз... два... три!

Виктор успел быстрее всех. Частичный оборот в акулу выглядел, может быть и не слишком привлекательно, но позволил дурмстранговцу оторваться от Флер и Седрика, колдующих себе головной пузырь. И, думаю, дальше это преимущество будет только нарастать.

Я подождал, пока трое старших Чемпионов скроются из виду и взмахнул палочкой.

— Акцио метла!

Разумеется, ко мне примчался не Нимбус, подаренный деканом Макгонагалл еще на первом курсе, а одна из школьных... Но сейчас мне не нужны были чудеса скорости и маневренности. В воздухе держится — и ладно.

— Гарри Поттер призывает метлу! — ахнул комментирующий соревнования Бэгман. — Кажется, он не разгадал загадку из яйца, либо разгадал ее НЕПРАВИЛЬНО!!!

Рон схватился за голову. Сейчас в его взгляде плескалась настоящая ненависть. Я усмехнулся про себя. Метла неторопливо направилась к центру озера, откуда я двинулся по расходящейся спирали, якобы "в поисках" заложников. Бэгман непрерывно и громко комментировал мои действия, сообщая. Что заметить заложников сверху — невозможно из-за особенностей колдовского Черного озера. Я же "устремляя свой взор в непроглядно-темную воду", краем глаза следил за продвижением конкурентов. Как и ожидалось, Виктор постепенно увеличивал отрыв... и, соответственно, первым влетел в стаю гриндилоу. Вот только мелкая водяная нечисть не смогла даже притормозить продвижения ловца международного уровня. Акула вполне убедительно доказала, что на данный момент является вершиной пищевой цепочки в данном озере. Потеряв с полдесятка собратьев стая отступила, чтобы тут же кинуться на Флер Делакур. И тут выяснились недостатки классического образования. Флер, видимо, хорошо помнила рекомендации учебника ЗоТИ за третий курс, и попыталась обломать пальцы атакующим гриндилоу. Ну что сказать... в отношении первых трех это даже удалось. Вот только стая состояла из существенно большего числа тварей. Они накинулись на девушку со всех сторон, повисли на руках, вцепились в выдающиеся формы и уже тянулись к горлу, когда я сумел наконец-то соотнести изображение на экране с ориентирами на берегу.

— Акцио Флер Делакур! — произнес я. Девушка вылетела из воды, и воднодышашие немедленно отцепились от нее, спеша укрыться в родной стихии. — Вингаридиум левиоса!

Взмахом палочки я отправил вейлу на берег, где она и заметалась, не в силах заставить себя снова войти во враждебную для созданий огня и ветра воду. Ее разодранный купальник оставлял мало простора для воображения, заставив практически всю мужскую часть аудитории отвлечься от происходящего на экране в пользу более привлекательного зрелища, которое не портили даже струйки крови, скользящие по атласной коже. Впрочем, сама Флер практически не обращала внимания на то, в каком виде мечется под сотнями мужских глаз.

— Габриэль! — разнесся над озером исполненный муки стон.

Я кивнул самому себе. Время.

Черная дорога блеснула вороненым металлом стальной травы, разворачиваясь передо мной. Сейчас нить Хаоса вела меня точно к Джинни. Прямо на метле я рухнул в озеро, вызвав изумленно-испуганный вопль.

Вода сомкнулась вокруг меня. Но Путь способен защитить идущего по нему, даже если ведет по дну Марианской впадины, через жерло вулкана или же по поверхности мертвых, лишенных даже намека на атмосферу миров. Признаться. я как-то не слышал о героях, которые пытались бы пройти Черной Дорогой по поверхности звезды... Но сильно подозреваю, что и там идущий не встретит особенных затруднений. Главное — суметь развернуть перед собой Дорогу. Ведь "без должного толчка нити не вытягиваются так далеко". Но я видел цель, верил в себя, и Дорога вела меня прямо через препятствия.

Виктор плыл быстро. Он уже вышел на верный путь... Но он хоть и быстро — но плыл, а я медленно, но летел. Причем летел практически по прямой, не затрачивая время на то, чтобы отыскать расставленные Устроителями следы, предусмотрительно расположенные так, чтобы заставить Чемпионов попетлять по всему озеру. Так что, когда я добрался до заложников — их еще было четверо.

Разумеется, первой я освободил Джинни и аккуратно закрепил ее на метле. Когда же я потянулся за Габриэль, один из тритонов кинулся ко мне, угрожай довольно примитивным копьем. На свою беду, при этом он ступил на Черную дорогу, коснулся ее травы и из охотника немедленно стал жертвой. Черные блестящие листья пробили плотную чешую столь же легко, как стальной нож пробивает натянутую холстину. Погибающий тритон беззвучно открывал и закрывал рот, пытаясь вырваться, но только касался все большего и большего числа черных листьев, нанося себе все новые и новые раны. Может быть, сумей тритон совладать с собой, замри в неподвижности, одолевая волей боль страшных ран — и он сумел бы дождаться подмоги... или, по крайней мере, моего ухода. Но он не сумел. И вскоре на черный песок Дороги опустилась очередная жертва. Плата за безопасный проход.

Прочие тритоны и русалки поняли намек правильно. И никто больше не рискнул приблизится, пока я отвязывал от столба Габриэль, мурлыкая себе под нос:

Красная дева у брода стояла

В платье краснее крови одета.

Красная дева рубахи стирала

Цвета багряного, княжьего цвета.

Прачка у брода чему-то смеялась

Злую, недобрую песню пела.

Красным вода ниже брода бежала

И кони пить ее не захотели!*

/*Прим. автора: Иллет, "Песня о приметах" http://zaycev.net/pages/19914/1991468.shtml */

Да, против всех ожиданий, кровь тритона оказалась вполне себе красной, и кружила мне голову сладким вкусом отнятой жизни. Чтобы не натворить чего-нибудь, о чем я впоследствии пожалею, я подхватил Джинни и Габриэль поудобнее и рванулся вверх, к солнцу. Дорога позади исчезала, наматываясь на меня, как нить на катушку. Путь для следующих спасателей был свободен.

Глава 64. Итоги испытания

Устроители соревнования собрались в кабинете директора Хогвартса, чтобы обсудить итоги второго тура Турнира. Разумеется, такое событие не могло пройти мимо внимания Анны Гриффиндор, так что негласная верхушка Рассвета, в отличие от его "официального лица", внимательно наблюдала за происходящими прениями.

— Видели, что творит Ваш Золотой Мальчик? — радостно возмущался Дароу. — К чему его привело Ваше потакание всем его капризам? "Давайте позволим мальчику получить столько счастья, сколько можем", "давайте позволим ребенку изучать магию Хаоса, самое черное, самое презренное колдовство, чтобы он не угробил себя раньше времени"! Вы, именно Вы, Дамблдор, ему позволяли все, что он не захочет! И что мы получили в итоге? Этот "несчастный сирота" — убивает ни в чем не повинное разумное существо просто потому, что оно оказалось поблизости! Возьмитесь, наконец, за ум! Ему необходима строгая дисциплина!

— И что Вы предлагаете? — усмехнулся Дамблдор.

— Как минимум — вызвать его сюда и строго отчитать! — высказался Дароу. — Возможно — наказать как следует, раз уж нет возможности передать это дело аврорам! В идеале — позитивная реморализация. Чтобы он, наконец, осознал свой долг...

— Дароу, — усмехнулся Дамблдор, — Вы хорошо осознаете, что сказали? В присутствии нескольких официальных лиц? Если Ваши слова доведут до мальчика, и он решится обратиться в суд, то у него будет просто-таки беспроигрышная стратегия: довести дело до проверки на Хранители Справедливости, который однозначно встанет на его сторону.

— Архаические законы Темных веков...

— ...тем не менее, остаются законами, — закончил начатую было фразу Дамблдор. — И применение принуждающих заклятий и ритуалов, а реморализция, увы, относится к таковым, к главам и наследникам Домов, карается очень строго. Что же до инцидента на Испытании — то можно и не беспокоить отдыхающего ребенка. Я и так могу вам сказать, что он ответит.

— Ну? — скривился Дароу. Видимо не признать правоту Дамблдора у него не получалось.

Я кивнул Миа. Конечно, совсем засудить Дароу — не получится, от проверки на Хранителе он будет отбрыкиваться всеми способами... Но вот отвлечь от размышлений о том, как бы устранить подругу Избранной жертвы и загнать План на предписанные ему рельсы — может и получится. Тем более, что от нас самих практически ничего и не потребуется. Только обратиться к Снейпу, чтобы регент рода Поттер инициировал дело, а дальше — это будет уже забота адвокатов. Судя по кривоватой усмешке самого декана Слизерина, скромно сидящего в углу директорского кабинета, он думал примерно также.

— Что спас две жизни, пожертвовав только одной, — Дамблдор улыбнулся в бороду. — Что тритон сам схватился за копье, став угрозой. Что он сам вступил на Черную дорогу, и никто его не пихал в спину. И мы ничего не сможем ему возразить. Достаточно было не приближаться к Гарри, чтобы сохранить себе жизнь.

— Но девочкам ничего не угрожало! — возмутился Бэгман. — Их бы просто вернули...

— А Гарри об этом знал? — "заинтересовался" Дамблдор. Помнится, на прошлом совещании профессор Снейп предлагал заставить ребят "спасать" те же золотые яйца. А обещание отдать яйцо умелому и удачливому Чемпиону — обеспечило бы достойный уровень мотивации. Но вас, господа, задавила жаба. Решили сэкономить, и получить "хлеба и зрелищ"? Что ж. Вот вам зрелища, — Дамблдор кинул на стол свежий номер "Le monde magique"*, на первой полосе которого большую часть площади занимала фотография Флер Делакур в разодранном, сползающем купальнике, даже не пытающаяся прикрыть свои прелести, — а вот и "хлеб", — за газетой последовала стопка исков, включая иск о защите чести и достоинства от семьи Делакур, иск об оставлении в опасности и покушении на причинение тяжкого вреда здоровью несовершеннолетней от них же, иск от сообщества тритонов и русалок, обитающих в Черном озере... Общая сумма исков оказалась такова, что цена четырех яиц, даже будь они из золота целиком, показалась бы по сравнению с ней совершенно незначительной.

/*Прим. автора: "Волшебный мир", французский аналог английского "Ежедневного пророка". Неканон*/

— Иск русалок можно отвергнуть на основании того, что это была самооборона, — робко произнес Перси, замещающий отсутствующего Крауча-старшего.

— Так они и не предъявляют претензий Поттеру, — криво усмехнулся Снейп. — Иск подан против организаторов Турнира, которые заставили тритонов "препятствовать спасению участниками более чем одного заложника", не предупредив об опасности подобного действия.

Бэгман взвыл.

— Это что, получается...

— Если иски будут удовлетворены, доходная часть Турнира уменьшится вдвое, — покачал головой Дамблдор. — И компенсировать это увеличением цен на билеты на Финальное испытание — нам не дадут. Цены уже объявлены, и билеты большей частью раскуплены.

— Что же делать?! — схватился за голову Бэгман, предчувствующий, что выпавшие доходы министерство постарается компенсировать за счет расходов на оплату труда организаторов.

— Постараться провести оставшуюся часть Турнира, не влипнув в другие иски, — твердо ответил Дамблдор. — Со сложившейся ситуацией мы уже ничего поделать не сможем. А пока что, следует обсудить результаты испытания, и то, как они повлияют на наши планы в дальнейшем...

Я ухмыльнулся. Каркарова на втором испытании нейтрализовали простенько, но эффективно. "В знак уважения к учителю, воспитавшему Чемпиона, первенствовавшего в начальном испытании", ему предложили оценивать выступления второго тура первым. И как болгарин не кочевряжился, как не заверял всех в том глубочайшем уважении, которое питает к Дамблдору в частности и британском министерству магии вообще, но отвертеться от столь нежеланного знака приязни и уважения ему не удалось. Так что, после выставления Каркаровым оценок, у остальных была возможность скорректировать свои, чем судьи и воспользовались в полной мере. А уж когда к альянсу британских магов присоединилась и мадам Максим (то ли в благодарность за вытаскивание из озера Флер, то ли из здравого расчета, что получение кубка "неизвестной школой" — все-таки не проигрыш), выпихивание меня на первое место как по итогам испытания, так и общего зачета, стало неизбежно.

Глава 65. Метафизика. (Гермиона)

Сидя на василиске, я размышляла, выводя палочкой огненные буквы в воздухе, или в том, что его заменяло здесь, где даже сказать, где это "здесь" располагается — в варпе или же материуме — было сложно. Основатель постарался.

— О чем размышляем? — Мори подкрался сзади и обнял меня сразу руками и крыльями.

— О рациональном мышлении, — пожала плечами я. — По идее — оно должно быть универсально. Но почему-то, пытаясь анализировать магию с точки зрения науки, каждый раз прихожу к такому...

— А почему ты решила, что научное мышление — универсально? — заинтересовался Мори.

— Ну... оно же должно быть таким! — я попыталась более четко сформулировать свою позицию. — Ведь, опираясь на научное мышление неволшебники достигли таких успехов.

— И что из этого? — усмехнулся Гарри. — Из теории нам известно, что шуруп, забитый молотком, держится гораздо крепче, чем гвоздь, закрученный отверткой.

Несколько секунд я размышляла о том, что именно Мори пытается сказать мне... Потом, вроде, дошло, и я сформулировала это "понятое".

— Каждый инструмент надо применять для того, для чего он предназначен?

— Именно, — кивнул Мори. — Но, что еще важнее, надо осознать, что научное мышление — есть инструмент, а не абсолютная ценность. И, как любой инструмент, оно имеет область применения, в котором является просто непревзойденным, а то и необходимым, и границы этой области, за которыми может оказаться не просто "бесполезным", но даже вредным.

Я удивленно посмотрела на Мори.

— Все очень просто. Возьмем один пример. Есть такая игра: водящий загадывает закономерность, по которой строятся тройки чисел, а играющие должны, подбирая такие тройки и ориентируясь на ответы ведущего, подходят они или нет под задуманную им закономерность, сделать выводы об этой самой закономерности.

Я покатала эту идею, прогнала через все шесть потоков мышления. И кивнула.

— Действительно неплохая иллюстрация к научному методу. Заставляет привыкнуть к тому, что эксперименты надо ставить так, чтобы опровергнуть гипотезу, а не пытаться подтвердить ее.

— Именно, — согласился со мной Мори. — Но она же иллюстрирует и одну из слабостей научного метода, — я удивленно посмотрела на Мори, а он улыбнулся. — Представь, что водящий загадал закономерность "любые три числа". И, допустим, один из играющих сформулировал для себя именно эту гипотезу. Какой эксперимент можно поставить, чтобы опровергнуть ее?

— Спросить у ведущего? — предложила я.

— Это да, — усмехнулся Мори. — Но в реальной жизни, а не в игре, у природы напрямую не спросишь. И вот, исходя из критерия фальсифицируемости, нам придется отвергнуть истинную, но не научную гипотезу, в пользу менее адекватной, но проверяемой.

Я вздохнула.

— Но ведь это частный случай. И он не так уж часто встречается.

— Не часто, — улыбнулся Мори. — Поэтому надо упомянуть и еще одну принципиальную слабость научного метода.

— Какую? — заинтересовалась та "я", которую зовут Ученой.

— Разницу между "правдой" и "истиной", — веско произнес Мори. — Возьмем простейший пример. "Тело, на которое не действуют никакие силы, будет двигаться равномерно и прямолинейно..."

— "...или оставаться в покое", — продолжила я, все еще не понимая, что Мори хочет мне объяснить.

— Не имеет значения, — покачал он головой. — Покой — есть частный случай движения с нулевой скоростью. Нет никакого смысла выделять его в отдельную категорию. Так вот... — Мори задумался, и улыбнулся. — Представь себе "тело, на которое не действуют никакие силы".

Я представила себе камень, летящий в пустоте. Солнечный луч играл на его поверхности, заставляя зерна кварца огоньками гореть на общем темном фоне...

— Представила, — сказала я.

— И откуда ты знаешь, что оно есть там, где ты его представила? — ехидно усмехнулся Мори.

— Ну, видно... — я осеклась. В памяти встали корабли, уходящие от Золотого кольца К'Сала, разгоняемые серебряными солнечными парусами. — Ты хочешь сказать...

— Да, — кивнул Мори, — Как только мы его каким-либо образом обнаружили — это значит, что на это тело подействовала какая-то сила. Тело же, "на которое не действуют силы" — есть вещь в себе", о которой мы не можем утверждать ничего, даже его существования. Таким образом, процитированный мной закон — правдив, из него можно сделать выводы, эти выводы можно проверить, основываясь на нем можно построить много интересных и полезных вещей. Но сам по себе он не имеет к истине никакого отношения. Впрочем, как и многие другие базовые понятия научной картины мира, такие как температура, энергия, импульс... Наука вообще не имеет дела с реальностью. Только с моделями.

— А магия? — заинтересовалась я.

— А магия — наоборот, имеет дело практически только с истиной. Той самой, которая вероятностна и множественная, и у каждого — своя. И в этом слабость магии по сравнению с наукой.

— ?? — я вопросительно посмотрела на Мори, который так и стоял у меня за спиной.

— Очень просто. Истина... Вот я произношу слова, пытаясь описать то, о чем я долго размышлял. Но, даже услышав и поняв меня, ты получишь какую-то свою истину, отличную от той, о которой говорил я. И даже то, чему нас учат в Хогвартсе... Этого достаточно, чтобы быть магглом с палочкой. Не более. Стоит сунуться глубже — тут же всплывает такой себе мастер Дароу и объявляет, что то, что тыпытаешься узнать — есть еретические истины, извращение и уклонение от истинного Пути. А те, кто не прислушивается... Пример мамы Луны — очень показателен. Увы.

— Кстати, о моей маме, — произнесла Луна, вытормаживаясь из варпа, — на втором испытании я увидела одно подозрительно знакомое лицо...

— Показывай, — кивнул Мори, впрочем, отнюдь не собираясь отпускать меня.

Луна кинула нам кристалл, и мы вдвоем погрузились в ее воспоминание.

— Вот он!

По слову Луны все вокруг посерело, и только один человек остался цветным. Ну, что сказать. Совершенно неприметный человечек. В толпе такой пройдет мимо — не заметишь. И второй раз не посмотришь.

— Ты уверена? — спросила я, и тут же пожалела об этом. Судя по эмоциям, охватившим Луну, возвращаться к тому воспоминанию она очень не хотела... — Не надо... — начала я, но было уже поздно. К нам летел второй кристалл. По угольной тьме светились багровые прожилки. Я коснулась его и увидела...

На лужайке перед домом, похожим на шахматную ладью, стоит высокий человек. Он указывает палочкой на молодую женщину, чем-то похожую на нашу Луну, и произносит слова... Зеленый луч соединяет высокого, и маму Луны. Но сейчас наше внимание сосредоточено не на убийце. Справа от него, с благостной улыбкой на лице, стоит тот самый, неприметный тип. Это именно он — в этом не может быть никаких сомнений, пусть картинка дрожит и плывет, как будто собираясь распасться.

— Он, — произнесла я.

— Он, — согласился ксенос Морион, сжал в руке кристалл-воспоминание, который Луна передала нам первым, и тот исчез.

— Куда ты его? — заинтересовалась Луна.

— Трикси, — холодно и жестко ухмыльнулся Морион. — Думаю, она озаботится как тем, чтобы этот... тип дожил до того счастливого момента, когда ты сможешь уделить ему свое благосклонное внимание, так и тем, чтобы этот момент оказался для него действительно счастливым.

Глава 66. Возмездие. Путь Тьмы

Хогвартс кипел, обсуждая не столько даже итоги прошедшего второго испытания, сколько сегодняшнюю статью в "Пророке". Трикси поняла задачу правильно. Так что домой к неприметному человечку она заявилась во всем блеске регалий Пожирательницы Смерти, разве что без маски. И оставила над разгромленным домом Темную Метку.

Авроры забегали, как встрепанные. Как выяснилось, пропавший маг был немалой шишкой в Отделе Тайн, и невыразимцы, в страхе за свои тайны, накрутили Фаджа, который, в свою очередь, вздрючил Амелию Боунс, и так далее, по нисходящей. Лавина разносов и накачек катилась по Департаменту Магического Правопорядка сверху вниз, не минуя никого из сотрудников. Так что пропавшего искали, себя не помня от рвения... И не находили.

С другой стороны, не добавляла спокойствия и Луна. Девочка металась так, что меня изрядно встряхивало от мысли, что эти метания заметит Дамблдор. Или Дароу.

— Успокойся, Луна, — тихо шепнул я на ухо готовому сорваться в Безумие Безумному Пророку. — Держись. До ночи не так долго, как тебе кажется.

— Ш-ш-ш... — прошипела мелкая Малкавиан. — Он — там. А я...

— А ты — тут, — припечатал я. — И лучше, чтобы пока что так и оставалось. Учитывая, кто еще есть "там" — твое появление вполне способно оказаться спасением и избавлением.

— Только эта мысль меня и удерживает... тут, — отозвалась Луна.

И я буквально за руку потащил Луну к месту ее первого занятия. Признаться, мне было любопытно, что за зелье она сварит в таком состоянии. Вот только все мои надежды на удовлетворение этого любопытства разбились о несокрушимый утес имени Северуса Снейпа.

— Лавгуд! — жестко произнес преподаватель зелий, хмуро глядя на то, как мы приближаемся к классу. — Немедленно в Больничное крыло. Пусть мадам Помфри даст Вам успокоительное. Заниматься магией в таком состоянии — недопустимо. Мне тут второй Лонгботтом не нужен! Поттер! Проводите ее. А то еще зайдет... не туда. Профессора Макгонагалл я предупрежу.

Зельевар молча взмахнул палочкой, и серебристая лань умчалась прямо сквозь стену. Частица разума Миа, пребывающая в моем сознании, молча кивнула, признавая, что успокоительное сейчас Луне необходимо.

В Больничном крыле кроме его постоянной хозяйки обнаружился также и Дамблдор.

— Мадам Помфри, — обратился я к колдомедику, — профессор Снейп сказал, что Луне необходимо успокоительное. Ее очень... взволновала сегодняшняя статья в "Ежедневном пророке", — скользнул я по краю истины.

— А тебя, Гарри? — улыбнувшись в бороду, уточнил Дамблдор.

— Меня — тоже, но я лучше это скрываю, — ответил я чистую правду.

После рассказа Луны о смерти ее матери... а тем более — после переданного воспоминания, мне тоже не терпелось припомнить кое-что из того, чему меня научили за не такую уж долгую для порождения варпа жизнь... и применить припомненное на практике.

— Я могу тебя понять, — кивнул директор. — Полагаю, тебя взволновал рассказ о появлении Беллатрикс Лестрейндж?

Я только молча кивнул. Мне действительно было интересно, насколько я угадал тот путь, который заготовлен у адептов Света на случай появления настоящей Трикси.

— Волдеморт, — Великий маг погасил сигналку прежде, чем она сработала, — не смог перенести мысли о том, что его предала...

— Предала?! — возмутился я.

— Да, ты, конечно, прав, Гарри, — кивнул Дамблдор. — Откачнуться от этого порождения зла — не "предать", но "перейти на правильную сторону". Однако, сам Волдеморт считает, что его предали. И в гневе и ярости, а также желая скрыть переход его ранее вернейшего сторонника на сторону Света — он создал двойника. Уж не знаю, что он сделал: вырастил ли гомункула, или же изуродовал тело и душу какой-то невинной девушки, но своей цели он достиг. Двойник получился очень похожим на Беллатрикс... такую, какой она была ДО попадания в Азкабан, разумеется, поскольку сам он помнит ее именно такой. Так что, если встретишь ее — не удивляйся тому, что двойник не слишком похож на ту, кого ты встретил в Визжащей хижине. Долгие годы в Азкабане — никого не красят... и сильно меняют человека.

— Лучше убивать, чем... так, — буркнул я.

— Из Азкабана можно выйти, — пожал плечами Дамблдор. — Из могилы это... — директор на мгновение задержал взгляд на моем шраме, — ...это труднее.

— Десятилетия непрерывной, пусть даже и заслуженной пытки... — покачал головой я. — Не знаю, стоит ли оно того...

— Как видим, уверенно заявил Дамблдор, — иногда страдание — на пользу. Белла — раскаялась и приняла решение как сможет возместить нанесенный вред...

— А сколько тех, кто напротив — озлобился, и решил непременно отомстить? — спросил я.

— Они останутся в Азкабане, — твердо заявил Дамблдор. — Под надежной охраной его Стражей!

— После двух подряд побегов в это верится слабо, — покачал головой я.

— Система охраны усилена, — улыбнулся Дамблдор. — Теперь там и мышь не проскочит.

— Там — да, — согласился я. Признаться, я уже смотался посмотреть, что нагородили вокруг конюшни, откуда уже свели коня. Это... впечатляло. Если мне приспичит вытащить оттуда еще кого-нибудь, потребуется уже не год, а по крайней мере — полтора года осады, осторожной и незаметной. — А вот в Министерство не то что "мышь" — там "слонопотам" промарширует — и никто не почешется. Ну а министру освободить нескольких заключенных "министерским помилованием"... Помнится, волшебники получили такое специальное право из рук Якова II перед самым принятием Статута...

Дамблдор заинтересованно посмотрел на меня.

— Думаешь, сторонники Волдеморта могут усилиться до такой степени, что возьмут Министерство? — спросил он.

— Возьмут... или будут избраны... — я пожал плечами. — Разница невелика. Номер, который провернул мастер Дароу, может вдохновить многих...

— Это ты про тот суд, из которого вы с мисс Грейнджер столь удачно выпутались, утопив Трэверса? — уточнил Дамблдор.

— Именно о нем, — кивнул я. — Если Вас обошли тогда — то почему нельзя будет провернуть этот номер еще раз, решением Визенгамота сместить Фаджа и поставить на его место кого-нибудь более... управляемого. Того, кто подпишет помилование для остальных сторонников Риддла, не разбираясь, действовали ли они под империо, или же по собственной воле?

— Я рад, что ты задумываешься не только о текущей ситуации, но и пытаешься просчитывать будущее, — улыбнулся Дамблдор. В то, что директор не просчитал такой вариант, и мои слова стали для него откровением — я не верю просто категорически. Но вот повод еще разок пнуть мастера Дароу я ему только что предоставил. — Однако, надо быть добрее к людям...

— К примеру, к тем, кто пытался убить маленькую Габриэль? — уточнил я.

После чего разговор о политике был оперативно свернут, и директор с полчаса пытался убедить не желающего убеждаться мальчишку в том, что на самом деле заложникам ничего не грозило.

Мадам Помфри признала мое состояние удовлетворительным уже через час, так что на два последних урока (Зелья и Чары) я попал. А вот Луна осталась там до вечера, и пришла к нам в комнату уже после обеда.

— Гарри... — вид девочка, накачанная успокоительным, имела несколько... потусторонний. Даже удивительно, что мадам Помфри ее вообще отпустила из Больничного крыла. — Я тут у вас посплю, ладно? А то в общежитие Рейвенкло мне сейчас не попасть...

Мелкая Малкавиан вырубилась, не дожидаясь ответа, под удивленным взглядом замершей на пороге Джинни.

— Гарри? — Джинни с удивлением посмотрела на меня, и лежащую в моей постели Луну.

— Спит, — вместо меня ответила Миа, прикоснувшись ко лбу Луны. — Крепко спит. Но все-таки давайте не шуметь, ладно?

Мне даже интересно стало, что для убийцы матери найдется в богатом, и местами нездоровом воображении Безумного порока, поддержанном обширным опытом Трикси, при отсутствии сдерживающего фактора в лице Миа?

- А почему ты думаешь, что я стала бы ее сдерживать? - заинтересовалась Миа. - Я бы им еще чего-нибудь интересненького подсказала бы...

Глава 67. Смерть хлыща

Миа рвалась помогать Луне, от которой по нашей связи доносилось... не самые приятные эмоции. Но в любой момент могли заявиться ищущие Луну, так что нам укладываться спать было несколько... несвоевременно.

Впрочем, профессор Флитвик заметил отсутствие ученицы достаточно быстро.

— Мистер Поттер, мисс Гре... — постучавшись, и дождавшись ответа, маленький профессор вошел в нашу комнату... и продолжение фразы разом лишилось всякого смысла, так что он экстренно свернул ее в другую сторону. — Так... Я смотрю, Луна — у вас...

— У нас, — кивнул я. — Она сказала, что не смогла войти в общежитие. Мадам Помфри так накачала ее успокоительным, что загадка орлиной головы оказалась ей не по силам.

— Да, когда засыпаешь прямо на ходу — с ясностью мышления бывают проблемы, — покачал головой Флитвик. — Немудрено и забыть, что специально для таких случаев предназначены комнаты рядом с моей.

— Специальные комнаты? — удивилась Миа. — И как часто с Вашими учениками такое... — девочка кивнула в сторону спящей Луны, — ...происходит?

— В общем-то, — пожал плечами профессор, — довольно часто. Не забывайте, мисс Грейнджер, Рейвенкло — факультет тех, для кого знания — дороже всего... частенько, к этому "всему" учащиеся относят и их собственное здоровье. И доводят себя до такого состояния, когда просто пройти по коридору — уже серьезная задача, а уж отвечать на загадки...

Я улыбнулся. Да, перед экзаменами тот самый, "потусторонний" вид имели довольно многие ученики Дома Ровены. Интересно: как они до комнат возле обиталища профессора-то добирались? Хотя... В общем-то, это даже не вопрос. Они спали на ходу, и замок спал вместе с ними. Спал, и видел сны о том, как они добираются именно туда, куда нужно...

— Ты прав, — прозвучал в моем сознании голос Анны. — Ровена просила присматривать за ее учениками, и это я могла делать даже не просыпаясь...

— Профессор Флитвик, — обратилась к маленькому преподавателю Миа, — если Вы не возражаете, то пусть луна останется у нас. Не надо ее будить...

Флитвик вздохнул и взмахнул палочкой. Стены нашей комнаты раздвинулись, и в ней появилась еще одна кровать.

— Я не возражаю, — кивнул глава Дома Рейвенкло, и приступил к ритуалу прощания.

— Джинни, — обратилась Миа к младшей Уизли, когда профессор ушел, — мы с Гарри устали, и нас ни для кого нет.

Джинни с удивлением смотрела на то, как мы укладываемся. Но ощущения, доносившиеся от Луны — заставляли поторопиться. Девочке явно было... нехорошо.

Переход через ближний варп и формирование проекции у Миа уже получалось на уровне рефлекса. Так что Луну в цитадели Блэков мы обнимали буквально через несколько секунд после того, как закрыли глаза в Хогвартсе. Ее всю трясло.

— Луна, что с тобой? — встревоженно спросила Миа.

— Я... я... — Луна захлебывалась слезами. — Я... его...

— Выпила? — предположил я, глядя на хлещущую из Луны Силу, с которой она даже не пыталась справиться.

Луна судорожно кивнула.

— Он... я... я спрашивала его... а он... он не ответил... А она... а я... Он так кричал! — из всхлипываний, перемежаемых несвязанными словами, я постарался выстроить более-менее связанную картину.

Судя по всему, Трикси решила помочь девочке с допросом пленного. Надеюсь, что она все-таки догадалась обойтись круциатисом, а не стала демонстрировать более... впечатляющие методы походно-полевого потрошения... и не стала прибегать к богатой коллекции Блэков на эту тему.

— Трикси! — позвал я.

Та немедленно вошла. Обрадовало меня то, что Луна не попыталась отстраниться или спрятаться за нас с Миа. В отношении к Трикси девочка почему-то испытывала не страх, а вину.

— Милорд? — поклонилась палач и убийца.

— Круциатисом общались? — поинтересовался я.

— Не при ребенке же! — возмутилась Трикси. — Империо наложила. Но полученный приказ вошел в конфликт с ранними принудительными инсталляциями...

— Ожидаемо, — кивнул я.

— Ожидаемо?! — вскинулась Трикси. — Я думала — он просто тихо загнется, стоит спросить его о чем-то из секретов этой поганой лавочки — Отдела Тайн. А он...

— Что? — заинтересовался я.

— От него разошлась какая-то эмпатическая волна... Признаться, даже я под нее чуть не попала. А Луне — просто снесло крышу. Девочка набросилась на это... это... на этого урода, и высушила его чуть ли не одним глотком.

— Всю кровь? — удивилась Миа, продолжая обнимать и успокаивать Луну. -Одним глотком?

— Всю его жизнь, — поправила Трикси. — Крови-то чуть-чуть отхлебнула...

Я покачал головой, напоминая Миа, что уже рассказывал ей об этой особенности вампиров. Она на мгновение зарделась, но быстро успокоилась. И обратилась ко мне:

— А как же легенды о том, что тот, кого вампир... высушит — сам станет вампиром?

— Такое бывает, — кивнул я. — Вот только если Луна наша, по классификации, принятой в одном из миров поблизости — "Истинный предок", то убитый ею стал бы "Мертвым апостолом" — настоящей нежитью. Вот только, думаю, что те, кто создавал упомянутые Трикси "принудительные инсталляции" — позаботились о том, чтобы этого не произошло. Ведь смерть разрывает все клятвы, так что поднятый невыразимец — рассказал бы нам все, что мы захотим узнать...

— Вы совершенно правы, милорд, — кивнула Трикси. — Сработавшие заклятья не только заставили Луну высушить нашего пленника, но и уничтожили все связи между его отлетевшей душой и мертвым телом... — я покачал головой. Описанное Трикси было весьма... непросто сделать. Так что после утешения Луны — мне следовало взглянуть на покойника. Может быть, те, кто налагали заклятья, и не вспомнили о некоторых пограничных темных и серых путях — и тогда мы еще сможем кое-что узнать. В конце концов, у Дома Да Гаан Шинзен имелись весьма квалифицированные специалисты... и работали они при полной государственной поддержке, а не полуподпольно, как местные.

— Трикси, убери тело в хранилище, я, возможно, займусь им позже, — сказал я, намекая, что после уборки тела сюда возвращаться необязательно.

Женщина величественно кивнула, и вышла. И ее уход как будто лишил Луну последних сил.

— Я... — девочка всхлипнула. — Я убила его. Понимаете? Убила!!!

— Убила его не ты, — покачал я головой. — А тот, кто перестраховался с противовамписрским заклинанием. Но даже если бы его действительно убила ты — по крайней мере мы с Миа жалеть о нем точно не будем!

— Не будем, — согласилась Миа. — И, тем более, не будем шарахаться от тебя. Ты — наша подруга, и случившееся этого не изменит!

— Но я... — Луна на мгновение задумалась. — Я чувствую себя... грязной...

— Так, — Миа улыбнулась. — Похоже, мозгошмыги совсем тебя закружили. Если чувствуешь себя грязной — пойди, вымойся!

— Ой, — Луна ошарашено посмотрела на Миа. Та, мягко говоря, не злоупотребляла обращением к периодически поминаемым Луной существам, так что ситуация получилась... не вполне обычная. — И правда... Что это я?

И Луна двинулась к двери ванной, на ходу стаскивая с себя одежду. При эьтом выяснилось, что Лавгуд была подвержена по крайней мере одному предрассудку чистокровных: под школьной мантией у нее не было ничего.

Я посмотрел на Миа, ожидая, что она потребует от меня "не смотреть". Но та лишь улыбнулась.

— Почему это я должна тебе такое говорить? — вопросом ответила она на не заданный вопрос. — Я же смотрю. И то, что я вижу — мне нравится. Так почему я должна лишать этого зрелища тебя?

Луна эти слова однозначно услышала. Так что по ее светлой коже было очень заметно, что покраснели у нее не только уши, но и спина... и то, что ниже. Правда, к ее чести, надо сказать, что мелкая Малкавиан не стала визжать, пытаться прикрыться, или совершать еще какие-нибудь столь же малоосмысленные действия. Вместо этого она гордо выпрямилась, и, соблазнительно виляя этим самым "тем, что ниже", скрылась за дверью.

Глава 68. Превосходство чистокровных. (Джинни)

Посмотрев на мирно спящих Гарри, Гермиону и Луну, я немного завистливо вздохнула. Спать мне не хотелось, а Зова на собрание скрытого Рассвета все не было. Так что, вместо того, чтобы укладываться самой, я вышла прогуляться. Благо, до отбоя оставалось еще что-то около часа, и я могла устроить себе небольшую прогулку, не нарушая правил.

Мало по малу, мои блуждания привели меня к Большому залу. Сейчас, когда обед уже закончился, в зале почти никого не было. Единственными исключениями были Малфой и старшая Гринграсс, устроившиеся на гриффиндорском столе и сосредоточенно читающие какую-то книгу. Похоже, книга была ну очень интересная, поскольку они не заметили не только меня, но и Теодора Нотта, вошедшего в Большой зал чуть позже меня и с другой стороны.

— Малфой, Гринграсс, о чем читаете? — заинтересовался слизеринец у своих товарищей по Дому. На меня нотт не обратил ни малейшего внимания.

— О превосходстве чистокровных, — криво ухмыльнувшись, ответил Драко.

— И как? — глаза Нотта загорелись. — Успел убедиться в правоте Темного лорда и нашем преимуществе перед всякими там... — глаза Малфоя предупреждающе вспыхнули, и Нотт резко заткнулся.

— Знаешь, Тео, — от такой фамилиарности Нотт дернулся, но возражать не посмел, — идея, оказывается, в целом — вполне рабочая. Вот только чтобы она работала — надо не просто работать. Надо пахать, как рабам на галерах. Не уверен, что мне хватит сил и воли жить так, чтобы эта идея смогла воплотиться...

— Это ты о чем? — удивился Нотт.

— Помнишь книгу Кэролла? — усмехнулся Малфой. — Ту, которую притащил Невилл? Про девочку Алису?

— Это которая "в стране Чудес"? — выражение лица Нотта стало почти человеческим. Кажется, маггловская книга ему понравилась, как бы он ни старался вырвать из груди это неуместное для чистокровного волшебника чувство.

— Ага, — кивнул Драко, — только лучше вспомнить не "в стране Чудес", а "в Зазеркалье". Помнишь, там Черная Королева сказала Алисе, что "чтобы остаться на месте — нужно бежать со всех ног"?

— Помню, — кивнул Нотт. — Но я не понимаю...

— Вот и нам, — перебил его Малфой, — чтобы хотя бы не скатиться в пропасть вырождения — надо "очень быстро бежать". Браки по расчету, выстраивание политики Домов с учетом не только политических и экономических, но также и генетических интересов Дома, выстраивание совершенно новой системы альянсов... Это позволит не то, чтобы предотвратить утрату имеющегося у нас небольшого преимущества, но хотя бы замедлить этот процесс.

— Столько работы — и только "замедлить процесс"? — удивился Нотт.

— Я же сказал: "надо бежать со всех ног", — усмехнулся Малфой.

— А чтобы увеличить преимущество? — заинтересовался Теодор.

— Тогда нужно бежать в два раза быстрее, — жестко заявил Малфой. — Евгенические программы, генетические карты, браки, расписанные на несколько поколений вперед, интенсивное развитие магии крови, особенно — той ее части, которая открыта заклинанием мадам Помфри... И, естественно, о такой малости, как какая-то там "любовь" — не стоит даже и вспоминать. Интересы Дома должны быть в абсолютном приоритете над интересами любого члена Дома. И, естественно, все сколько-нибудь любопытное, что встретится у полукровок, магглорожденных и магглов, будь то необычные идеи, интересные генетические сочетания, или еще что, что только может пригодиться Дому хотя бы в отдаленной перспективе — необходимо хватать и тащить в Дом. И в этом смысле Поттер, ухвативший свою Обретенную, и злобно скалящийся в ответ на любые намеки на попытку их разлучить — делает для превосходства чистокровных вообще, и Домов Блэк и Поттер в частности, намного больше, чем сотня Трэверсов, которые смеют его осуждать.

— Ну, ты и скажешь, Малфой... — глаза Нотта остекленели.

— И скажет, — улыбнулась Гринграсс, кладя руки на плечи Малфою. — Почему бы не сказать? Говорить правду — легко и приятно.

— Вы... вы это серьезно? — до Нотта, кажется, начало доходить то, что мне было сразу понятно: Драко был абсолютно, смертельно серьезен, и говорил именно то, что думал.

Парочка слизеринцев молча кивнула, и Тео отшатнулся, неверяще глядя на них.

— Это... этого... Да такого просто не может быть!!! — взорвался Нотт.

— Много чего "не может быть", но "есть", — твердо заявил чуть ли не единственный член Ложи Лисы, который так и не стал носить "знак Хаоса, разрушения и краха".

Нотт затряс головой, и мне живо вспомнились дни, проведенные у Грейнджеров, в частности, виденный мной по телевизору "боксерский матч", так кажется, это называли. Там бойцы, пропустившие тяжелый удар, также трясли головой, чтобы прийти в себя.

— Я все равно не верю... — заявил Теодор.

— Не верь, — спокойно ответил Малфой. — Истина множественна и вероятностна. И я, пожалуй, уже должен начинать продумывать генетическую политику Дома Малфой с учетом имеющихся у меня сведений, а не убеждать кого бы то ни было в том, что эта политика нужна.

— "Браки, расписанные на несколько поколений"? — попытался съехидничать Нотт.

— Для начала — "магия крови", — отрицательно покачал головой Малфой. — Министерство слишком уж активно запрещает все, что может дать Домам шанс на выживание. И нам нужно серьезно задуматься об этом.

— Об этом как раз говорил Темный лорд! — заявил Нотт.

— В его идеях есть рациональное зерно, — согласился Малфой. — Только очень уж глубоко это "рациональное зерно" закопано под напластованиями гордыни и ненависти.

— В своем рационализме ты, Малфой, зашел слишком уж далеко, — покачал головой Нотт. — И министерство тебе не такое, и Темный лорд... эдак со своей "генетической политикой" ты рискуешь оказаться один против всех...

— Не один! — Дафна крепко обняла своего парня, давая понять, что, по крайней мере, она останется с ним.

— Не один, — улыбнулся сам Драко, погладив руку Дафны. — Ты даже не представляешь, Нотт, насколько "не один".

Теодор покачал головой, давая понять, что именно он думает о таком безрассудстве и небрежении интересами Дома, и вышел из Большого зала. Впрочем, судя по тому, что я ощущала, зацепил его Малфой более чем серьезно.

— Что, Уизли, интересно? — повернулся ко мне Малфой, развеяв мою иллюзию того, что я так и осталась незамеченной.

— Очень, — вздохнула я. — Это тебе леди такие идеи подбрасывает? — уточнила я.

— Не только "идеи", но и "книги", — улыбнулся Малфой.

Он закрыл книгу, которую они читали с Гринграсс, заложив страницу пальцем. И на обложке я прочитала название. "Город и ветер".

Глава 69. Тьма неегипетская

Отдел тайн подстраховался качественно. Почти все возможности некромантии для общения с духом покойного были качественно перекрыты. Вот только... Дом Да Гаан Шинзен развивал эту отрасль магии тысячелетиями, причем в таких условиях, в которых попытка "успокоиться и опочить на лаврах" в лучшем случае пресекалась поголовным вырезанием Дома. И насчет "лучшего случая" — это следует понимать буквально. Бывало и хуже. Существенно хуже. Так что в упомянутом "почти всем" все-таки удалось найти некоторые щели, и просочиться в них.

Пока же я оккупировал Заклинательный зал, откуда выгнал всех девочек (включая Трикси). И они отправились решать проблему, возникшую у Луны. Это не были угрызения совести, которые Миа вполне успешно купировала. Нет, проблемы были в чем-то схожие с теми, которые претерпевал я на первых курсах. Выпив человека полностью, Луна хватанула столько Силы, что до порога опьянения оставалось совсем чуть-чуть. И теперь эта дурная, неоформленная Сила так и перла из нее, нарушая ход попыток колдовать привычным образом.

Правда, к счастью, проблемы Луны были несколько легче, чем мои. Ей мешал колдовать не постоянный напор избыточно сильного источника, а все-навсего переполненный резерв. Так что сама Луна сказала, что справится с проблемой простейшим способом: попросит тетю Беллу поучить ее Непростительным, и на этих уроках быстренько растратит избыток Силы. Но и Миа и Трикси задавила жаба, и они заявили, что подобный выход — "бессмысленная растрата ценного ресурса". Так что когда я потребовал, чтобы меня оставили наедине с мертвым невыразимцем, они схватили Луну и уволокли к леди Вальпурге. Консультироваться.

Я же занялся своими делами. Кричер доставил мне из запасников Дома колбу с законсервированной заклинаниями жертвенной кровью. Конечно, идеалом была бы живая овца... но тащить ее было лень, так что обойдусь и тем, что есть. Я погрузил лезвие ритуального кинжала в грудь мертвеца, и дождался, пока в черном камне, украшающем рукоять, мелькнула алая капля крови. После этого я приступил к ритуалу.

Черное лезвие атейма впечатало в сущность окружающего пространства слова и знаки, которые откроют мне дорогу. Пурпурный Шаиш пришел на зов. Алебастровая белизна алтаря Дома Блэк вспыхнула аметистовым пурпуром, в котором время от времени проявлялись полосы алой страсти Акши и лазурного любопытства Азир. Серые врата, которые в начале моих похождений в этом мире были лишь слегка приоткрыты, распахнулись достаточно, чтобы в них могли пройти пара рубрикаторов, не особенно мешая друг другу. А значит, что для не слишком крупного мальчишки места было более чем достаточно.

Я шагнул сквозь Черту. Оглушительная песнь Стража Порога чуть было не сбила меня с ног. Правда, я даже немного удивился, услышав, как этому гордому и торжествующему звучанию потихоньку подпевает красивый серебряный голос. Кажется, Кай очень правильно выбрала имя для Силь.

Многомерное время, характерное для Серых Пределов, свернулось в точку, позволяя мне быть всегда, в том числе — и тогда, когда предохранительные заклинания Отдела Тайн еще не были наложены.

Я вытянул перед собой атейм, на черной поверхности которого льдисто мерцали капли прозрачной бесцветной крови.

— Кровь поет о крови. Кровь зовет кровь. Явись! — произнес я.

Здесь, где не ходят живые, не нужно было говорить вслух, чтобы быть услышанным. Нет, безгласные и бесплотные тени отлично понимали друг друга и так. Но слово произнесенное — меняло саму реальность, формируя ее так, чтобы сказанное — стало правдой. И тот, кого я Звал — явился передо мной.

— Ты знаешь, что я хочу, — твердо сказал я, глядя на "тварь дрожащую".

От тени пришел набор образов, складывающихся в простые слова "Я не должен"... В ответ я гневно выпрямился, и тремя взмахами атейма вывел в том, что тут заменяло воздух, знак "Град", угрожая мертвому полным уничтожением.

Вообще-то в оригинальном ритуале требовалось выписать символ из языка иллитири, сложный, красивый и обладающие огромным потенциалом заложенных в него смыслов. Но чтобы его точно вычертить потребовалось бы слишком много сил и внимания. Тогда как три черты, складывающиеся в подобие латинской буквы "N" задали тот же самый основной смысл. А оттенки... В конце концов, я пытался разговорить не могущественного колдуна темных эльфов, сохраняющего и в посмертии изрядную долю личности и могущества, а всего лишь жалкого колдунишку.

Тень отшатнулась и затрясла тем, что заменяло ей голову.

Здесь, в серых пределах, можно было легко определить степень могущества встречного: чем больше деталей видно в его облике — тем встреченный могущественнее и опаснее. В частности, когда я встречался тут со Стражем Порога, на нем было видно каждую шерстинку, и более того — каждая шерстинка имела собственную, неповторимую структуру, которую можно было разглядеть. Конечно, сущность такого уровня могла себе позволить скрыть свое могущество, размыв собственный образ, но этого не делал почти никто, считая, что затраты сил на такое — не оправдывают полученного результата. А то, что стояло сейчас передо мной — с трудом сохраняло некий приблизительно антропоморфный силуэт.

— Отвечай!

Я вытянул атейм над тускло сверкнувшим Знаком, и прозрачная капля медленно покатилась по черному лезвию, грозя упасть вниз.

Тень рухнула на колени и замотала головой. Его воля была сломлена. Я вытянул вперед правую руку и погрузил ее в мутно-серое марево. Беззвучный вой всколыхнул вселенную. А когда я выдернул руку обратно — на ладони уже лежал грязно-серый, мутный кристалл с воспоминанием.

— Изыди!

Я махнул левой рукой с зажатым в ней атеймом. Прозрачные капли слетели с лезвия, и были немедленно поглощены жадным временем, которое немедленно развернулось всеми двенадцатью своими измерениями. Путеводная нить легла мне под ноги, указуя дорогу туда, где билось заключенное в белый камень пурпурное пламя.

Третий шаг я сделал уже на камне заклинательного зала Дома Блэк. Тело убитого Луной невыразимца распалось невесомым прахом. И только череп, украшенный восьмиконечной звездой во весь лоб, остался лежать на полу, символизируя власть Дома над тем, кто покусился на что-то, что принадлежало, принадлежит или же будет принадлежать Дому.

Кристалл, неприятно-серый там, в течениях Великого Эфира, здесь, в материуме, налился пурпурным сиянием.

Я поблагодарил разноцветные изменчивые ветра, и вышел из зала.

Консилиум желающих помочь Луне все еще заседал. Между Трикси, Луной и Миа с одной стороны и портретом Вальпурги Блэк лежала кучка каких-то предметов, и время от времени Кричер подтаскивал все новые и новые. Каждый новый предмет подвергался всестороннему обсуждению, после чего откладывался в одну из четырех кучек. Процесс шел так интенсивно, и настолько увлек его участников, что моего появления просто не заметили. Так что я просто уселся на пол, и стал любоваться Гермионой, тем, как она движется, и как вместе с ней движутся Изменчивые ветра.

— Мори! — Миа наконец-то заметила взгляд Вальпурги, периодически отдрейфовывавший в мою сторону. — Ну как?

Я подкинул на руки вырванный у Серых Пределов кристалл, и постарался максимально точно спародировать одного "знакомого" некроманта:

— Асха все обращает во благо!

Глава 70. Огонь в лесу. (Гермиона)

После общения с одним из убийц матери, Луна стала заметно... нет, не "спокойнее", она и раньше не отличалась буйным нравом, да и "мягче" — тоже, неподходящее слово. В общем, изменения однозначно были, но вот выразить, в чем именно эти изменения заключаются — у меня как-то не получилось. Зато теперь наша мелкая Малкавиан щеголяла кожаными браслетиками, украшенными прихотливым узором. На совещании обитателей дома на Гриммо было решено, что именно они подойдут Луне наилучшим образом. А то, что рисунок на коже — настоящая татуировка... Конечно, можно проверить, кому принадлежала эта кожа до того, как стать браслетом, и не был ли этот "кто-то" жив, когда ее снимали. Но кому это интересно? Важно то, что в браслеты-накопители Луна слила весь избыток Силы, и в них можно слить еще столько же. К тому же щеголяла Луна своей обновкой только перед своими. От чужих эти браслеты отлично защищали длинные рукава школьной мантии. Нет, можно было прикрыть и иллюзией... Но кто знает — кто заметит само присутствие заклятья и насторожиться: "Прячет? Значит — есть, что прятать". А длинные рукава, слегка "светящиеся" рисунком стандартного защитного заклинания — внимания никак не привлекают.

Я вздохнула, отведя взгляд от еще чернеющего Запретного леса. Весна уже проявила себя, согнав белый зимний покров, но растения пока что не спешили верить обманчивому теплу... и, в сущности, правильно делали. Утренние заморозки все еще сковывают льдом воду Черного озера возле самых берегов.

Я вздохнула еще раз. "Тепло" было весьма относительным. И мне хотелось, чтобы Мори согрел меня... и не согревающим заклинанием, или Пламенем Удуна, а просто обняв. Но увы. Гарри Поттера, надежду Магической Британии, Мальчика-который-Выжил, Четвертого Чемпиона турнира Трех Волшебников вызвали к директору. Вначале я пыталась прислушиваться к тому, что там говориться, но... Даже Ученая не смогла выловить в ушатах изливаемой Дамблдором пропаганды хотя бы крупицы полезной информации. При этом директор даже не поносил "ужасный коварный Хаос", а разливался соловьем, расписывая радости Света и Любви. В общем, краткий пересказ неоднократного поминаемого Мори философского трактата "О пользе добра" и "Лекция о любви со слайдами". Тоска...

— Мисс... Грейнджер? — детский голос отвлек меня от грустных мыслей.

Я оглянулась. По боевой галерее, к той бойнице, в которой я сидела, свесив ноги наружу, ко мне подошла Габриэль Делакур. На всякий случай я поплотнее стянула внешние щиты сознания. Девочка была в таком возрасте, что непроизвольные выбросы магии были еще вполне вероятны. А угадать, какую форму примут такие выбросы у малолетней вейлы — не представляло особенного труда, благо было только три варианта: метание огня, трансформация и очарование.

— Привет, Габриэль, — я улыбнулась, разворачиваясь на месте, и соскочила на камень боевой галерее.

Вовремя она все-таки подошла. А то так недолго себя и в депрессию загнать.

— Мисс... — Габриэль начала что-то говорить, но я остановила ее, коснувшись пальцем ее губ.

— Гермиона, — сказала я, наслаждаясь удивленным взглядом девочки. — Называй меня, пожалуйста, так. Мне нравится мое имя...

В самом деле нравится. Лучше — только то, как называет меня Мори... Но то имя — действительно не для всех. А "леди Аметист" — это все-таки скорее маска... Хотя конкретно эта маска вполне может стать лицом. Со временем. И торопить данный процесс я не собираюсь.

— Гермиона, — согласилась вейлочка, — я... Мсье Поттер спас меня, а я... я почему-то боюсь даже подойти к нему. Но я должна...

— Насколько я знаю, — покачала я головой, — Гарри не собирается требовать даже признания долга Жизни, не говоря уже о его выплате.

Теперь уже настало время для Габриэль упрямо мотнуть головой.

— Долг Жизни — есть, — твердо сказала она. — И нет никакой разницы: признаем мы с мисс Уизли его наличие, или же нет.

— Вам ничего не грозило, — твердо сказала я. На самом деле я не спрашивала у Гарри, намерен ли он включать Долг семейства Делакур в свои планы... Но думаю, что если бы включал — то он бы меня уже остановил. А я считаю правильным быть настолько честной, насколько это вообще возможно в сложившихся условиях.

— Я в этом не уверена, — заявила Габриэль. — "Пройдет лишь час — и взятое поглотит тьма". Эти слова... Мне страшно. Так что я предпочту считать, что Долг — есть, чем однажды нарваться на откат.

— Логично, — не могла не признать я. — Но, думаю, что если не соберешься вредить Гарри — то и на откат не нарвешься.

— Я читала... — Габриэль сделала паузу, задумавшись. — ... что этого может оказаться недостаточно... Но я почему-то боюсь подойти к самому мсье Поттеру... Не знаю даже, почему.

Я усмехнулась... и отправила Мори набросок того, о чем собираюсь рассказать девочке. В ответ мне пришло ощущение тех самых давно мной желаемых объятий, и слова "делай, как считаешь нужным".

— Пойдем, — позвала я маленькую вейлу за собой.

— Куда? — удивилась она.

— Туда, где нас не подслушают, — твердо сказала я, и оглянулась на портрет какого-то монаха, который немедленно сделал вид, что ему совершенно не интересно: о чем это рядом с ним разговаривают две девчонки.

— Ой! — Габриэль настолько ушла в себя, что заметила, куда я ее веду, только споткнувшись о какой-то корень. — Это же... Запретный лес?

— Ага, — кивнула я.

Конечно, можно было бы увести вейлу в Тайную комнату, использовать заклинание Отсечения или даже попросить Анну прикрыть нас... Но это все было бы чересчур демонстративно. Тогда как разрешение на прогулки в Запретном лесу у меня уже есть и довольно давно.

— Но... — начала было вейла. — Тебя же будут ругать! Школьникам запрещено ходить в Запретный лес... по крайней мере — мне так сказали.

— Запрещено, — кивнула я. — Но у меня и Гарри есть специальное разрешение. Так что...

Мы вышли на ту самую поляну, куда когда-то вытащили Джинни. Поскольку мы ходили в лес неоднократно, то и дрова для костра заготавливали регулярно. Так что я взмахнула палочкой, разжигая огонь.

Разумеется, место, куда столь значимый ученик Хогвартса, как Гарри Поттер, ходит отдыхать — не могло остаться без внимания директора. Но мне надо было не "спрятаться от наблюдения", а "обозначить намерение спрятаться". А заодно — показать, что я "ни сном, ни духом...", и даже не догадываюсь о наложенных Великим Белым заклинаниях.

— Вот так, — сказала я, устраиваясь на большом бревне, которое мы с Мори левитировали сюда вдвоем, а потом обрабатывали режущими, чтобы придать ему удобную для сидения форму.

— Расскажи мне... пожалуйста, — потупившись, начала Габриэль, — о... о Гарри... о мсье Поттере...

— Хорошо, — улыбнулась я. И начала с перечисления девочек, которые должны ему жизнь.

Разумеется, начала я с себя самой, подробно рассказав историю с троллем на нашем первом курсе. Джинни я только упомянула, и Габриэль решила, это я имею в виду тот же Долг, что и у нее — извлечение из Черного озера. А о тонкой тетрадке и ее печальной судьбе ей знать не стоило. Луну я тоже только назвала, не став распространяться о проблемах Жажды... Но общее число вейлочку поразило.

— И как вы все... — начала было Габриэль, но я только улыбнулась.

— Еще не знаю, — ответила я на не заданный вопрос. — Мы еще маленькие. Но, думаю, я смогу привыкнуть. В конце концов, они — хорошие... с ними легко и удобно общаться... А если мы начнем мешать друг другу — тогда и настанет время что-то придумывать...

— А что тебе-то придумывать? — проявилась в моих мыслях Луна. — Это нам надо думать. Потому как та, чье поведение заставит беспокоиться... нет, не Гарри, а тебя — вылетит из гарема со свистом и обгоняя собственный визг!

Я отослала вампирессе видение того, как укоризненно качаю головой.

— Как у вас тут все... — начала было Габриэль, но я подняла руку.

Неподалеку от нас, за границей антиаппарационного барьера Хогвартса, варп всколыхнулся.

— Кажется, у нас гости, — сказала я. — Давай не будем проверять, к кому это пришли, и спокойно вернемся в замок...

Но гости оказались резвые. Мы не успели отбежать и на сто метров, как нас нагнали.

Четыре человека в черных мантиях выскочили из-за деревьев, и наставили на нас палочки.

— Старшая — человек, — буркнул самый низкий из "гостей". — Как закончим с этой... — он ткнул в Габриэль, — то тебя просто выпорем, чтобы знала, как водиться с нелюдью, и отпустим.

— Нет, — твердо сказала я, отодвинув Габри себе за спину.

— Тогда и ты, любительница проклятой нелюди, умрешь вместе с ней! Мир следует очистить от тварей...

— ...вроде тебя! — продолжила я фразу невысокого, и вытянула в его сторону левую руку ладонью вперед.

Варп взбурлил. Его поток хлестал через меня, воплощаясь даже не в привычные разноцветные изменчивые ветра, но во что-то вовсе уже невообразимое. И это нечто ударило в "искателя чистоты". Когда же я остановилась — на месте человека с черной мантии валялось нечто... Нда. Оно еще жило. Но те ребятки, которые попытались призвать демона, чтобы перейти под его покровительство от "недостойной младшей" — выглядели гораздо лучше.

— Ведьма! — крикнул один из оставшейся троицы.

— А кого вы ожидали встретить возле Школы колдовства? — рассмеялась я, теряя голову в потоке переполнявшей меня Силы. — Архиепископа?!

— Да воскреснет Бог... — забормотали мои враги, и в их аурах начали формироваться структуры, ранее виденные мной только у отца Себастьяна. "Канал связи с эгрегором". — пояснил мне в свое время Мори.

— Вы — отлучены! — припечатал их усилия инквизитор, шагая на поляну, и сбрасывая маскировку.

Разорванные каналы ударили по моим противникам хуже многих заклятий. Они попадали молча, даже не дернувшись. И для этого инквизитору не понадобилось ни долгих молитв, и взмахов ритуальным символом. Только Вера и Слово. Ну и, разумеется, стальная воля.

— Отец Себастьян? — удивилась я появлению инквизитора.

— Меня попросили присмотреть за вами, — ответил он. — Та, кто Знает.

Я сразу же поняла, что он имеет в виду Кай, и улыбнулась.

— Спасибо, — только и смогла сказать я.

— Гермиона... — пролепетала Габриэль. — Теперь я должна еще и тебе...

— Нет, — покачала я головой. — Это я привела тебя сюда.

— Но ты же не знала, что за мной охотятся... И я не знала...

— Неважно, — твердо ответила я. — Лучше — беги в замок. Быстрее...

На ногах я уже стояла с некоторым трудом, а мир немного штормило. Опьянение Силой не сильно отличается от опьянения вином.

— Почему? — удивилась вейлочка, да так, что я сглотнула слюну.

— Потому что сейчас я пьяна, и могу сделать что-то... о чем потом пожалею... — Удивление Габриэль ударило по моему сознанию волной соблазна. — К примеру, мне уже начинает казаться, что "шесть" — это не так уж намного больше "пяти"... И если я окончательно уверюсь в этом — то могу не удержаться от искушения сделать тебя нашей!

Глава 71. Заботы Хранительницы (Гермиона)

Очередная проекция сформировалась легко и быстро. Довольно улыбнувшись, я осмотрела библиотеку дома Блэк, в которой не бывала уже как-то слишком давно. К сожалению, руководство быстро разрастающимся Рассветом отнимает довольно много времени. Тем более, что кроме школьников Хогвартса к нам стали присоединяться волшебники вполне себе взрослые. Кто-то искал силы и связанной с обладанием силой власти. Кто-то хотел разобраться, во что втянули его ребенка. Кто-то рассчитывал подшпионить и продать полученную информацию. Мы принимали всех. Потому как если уж Асха все обращает во благо, то и нам, адептам Изменяющего Пути сам Коварный велел исходить из принципа, что "отбросов нет — есть только ресурсы". Но вот возни с этими "ресурсами" — было ой как не мало. И это даже при том, что и сам Мори, и остальной Внутренний круг всячески старался помочь мне в моих трудах, так что частенько за мной оставались в основном представительские функции. Ну да ладно... Ведь по-настоящему интересные вещи мы делаем все вместе... или же Мори берет в очередной поход в нереальность только меня.

Но сегодня, увы, на скромного, хотя и знаменитого ученика Хогвартса, Гарри Поттера, обратил внимание сам Дамблдор. Так что хотя у меня и выпало немного свободного времени, я не могла разделить его с тем, с кем мне хотелось бы это сделать. А значит — имеет смысл навестить наших вассалов. В конце концов, я — Хранительница Крови Дома Блэк. И обилие больших букв говорит не только о привилегиях, но и об обязанностях, которыми я, увы, частенько манкирую.

В библиотеке, вопреки моим ожиданиям, было не совсем пусто. Невысокая, немного потрепанная жизнью девушка в классическом костюме английской служанки сметала пыль с книжных полок. Сами книги она при этом не трогала, что, в общем-то, вполне понятно. Даже в Хогвартсе есть книги, которые на несанкционированное прикосновение реагируют... неадекватно. А уж тут, в средоточии Силы и Знания Дома Тьмы...

Служанка, очевидно, одна из "похищенного движимого имущества" "достойного члена волшебного сообщества", продолжала заниматься своими делами, не замечая моего появления. Впрочем, это и не удивительно: Мори немало времени уделял тому, чтобы появление, равно как и отбытие его учеников, не сопровождались никакими спецэффектами. Так что, когда я шагнула из-за полки, девушка просто уронила тряпку, и чуть не рухнула на задницу, шарахнувшись от меня. Правда, в себя она пришла быстро.

— Беги отсюда, девочка! — выкрикнула она шепотом, как бы ни странно звучало это сочетание. — Не знаю, как ты здесь оказалась, но отсюда надо бежать! В этом доме живет сама ужасная Беллатрикс Лестрейндж!

Я заинтересованно подняла бровь. Вроде бы Трикси не докладывала о том, что как-то особенно жестока с оставленными на ее попечение жертвами Золотого Тельца.

— И чем же она так ужасна? — поинтересовалась я. В конце концов, объективный контроль даже за доверенными вассалами никогда не повредит.

— Она... — девушка задохнулась, — она...

— Она заставляет убираться, возможно — готовить, носить такую вот одежду... Что еще? — поинтересовалась я, перечислив "унижения и издевательства".

— Она... — девушка ошарашенно смотрела на меня, — она сказала, что мы будем "прислуживать" ее господину... А ведь все знают, что ее господин — Тот-кого-Нельзя-Называть! Да и "прислуживать"... — Девушка, которую извлекли из публичного дома, где она, судя по всему, работала отнюдь не добровольно, потупила взгляд. — Мы отлично понимаем, что это значит...

— Трикси, — возвысила я голос, чтобы меня услышала незаметно для девушки подходившая за полками Беллатрикс. — Ты это серьезно? Насчет "прислуживать"?

Служанка уставилась на меня непонимающим взглядом, но когда Трикси вышла из-за полок, то девушка мертвенно побледнела, и закачалась на грани падения в обморок.

— Госпожа... — Трикси опустилась на колено. Вот как ей в такой подчеркнуто-униженной позе удается сохранить столько гордости и достоинства? — ...наряжать девушку в костюм служанки чтобы она НЕ УБИРАЛАСЬ, — последние слова Трикси особенно подчеркнула голосом, — это не ко мне. Меня следует понимать в буквальном смысле. Кроме того, — и Трикси хищно и понимающе улыбнулась, — насколько я знаю, у нашего сюзерена нет дефицита внимания со стороны девушек...

Я улыбнулась Трикси, вспоминая последствия своего решения о невмешательстве. Без действий с моей стороны процесс шел... неоднозначно. Нет, нельзя было сказать, что Мори не уделяет внимания Янтаринке, мелкой Малкавиан или же Ключам. Принцип "мы в ответе за тех, кого приручили" находил в моем парне своего верного приверженца и последователя. Но и выделять кого-либо из них, или же как-то сближаться с ними он отнюдь не торопился. А сами девчонки, хотя и ходили вокруг нашего предводителя кругами и облизываясь, но к сколько-нибудь решительным действиям приступить не решались. Так что ситуация зависла в неопределенности.

— Трикси, — я кивнула Беллатрикс, после чего та поднялась под ошалелым взглядом служанки, — не будем мешать девушке исполнять ее обязанности. Кстати, — посмотрела я на Трикси с укором, — а почему она вообще еще тут, а не дома?

— Мэри некуда идти, — покачала головой Белла. — Сирота. У Альфреда несколько таких было... ну, кроме добровольных работниц, которых мы с Антонином просто разогнали — пусть ищут себе другого нанимателя. А эти... Вот не знаю, что с ними делать. Их же отпусти — тут же окажутся в заведении схожего толка... Еще и властям настучат...

Настучат властям? Это интересная идея! Я сделала знак Трикси, чтобы шла за мной. Мне надо было поговорить с ней в отсутствие лишних ушей.

В личной комнате Трикси мы обсудили пришедшую мне в голову идею, и признали ее выполнимой. Так что уже через час Трикси собрала всех обитательниц дома в гостиной, благо, таких, которых совсем некуда было пристроить — нашлось немного. Десяток, не более. Остальных еще раньше вернули в семьи, откуда их похитили, либо выпнули на улицу, искать "работу по специальности", благо, нам специалистки в этом хитром деле были как-то не слишком нужны. Естественно это обернулось небольшим скандалом, когда отпущенные девушки в голос стали обвинять "почтенного волшебника из хорошей семьи и достойного члена волшебного сообщества" в похищениях, изнасилованиях и принуждении к проституции. Но скандал как-то быстро утих. Жертвам сунули изрядные компенсации, и пригрозили встречными исками и обвинениями, так что они затихли. Сейчас же мы собирались инспирировать вторую волну скандала, и как следует выявить тех, кто покрывал и способствовал "небольшому законному бизнесу".

Собравшиеся в гостиной девушки, естественно, были напуганы. Репутация Трикси как палача и убийцы, правой руки Темного лорда — была тверда и устойчива. Я вышла перед ними, сопровождаемая их кошмаром — Трикси и Антонином. Естественно, девушки увидели перед собой не скромную школьницу Гермиону Грейнджер, а леди Аметист... Впрочем, этот мой облик тоже отнюдь не поражал воображения... особенно — рядом с такими знаменитыми личностями. К тому же, Трикси озаботилась чарами, затрудняющими опознание, так что те, кто будет допрашивать или просматривать воспоминания свидетельниц — увидят в лучшем случае неопознаваемую женскую фигуру без особых примет.

— Итак, — шагнула я вперед. — Мы вас спасли из плена, кормили, лечили... — правда, не всех успешно. Троих девушек вытащили из этого мерзкого места в состоянии устойчивой комы, и еще двоих — полностью отрешившимися от действительности. Они еще пребывали в подземельях дома Блэк, и останутся там, пока мы не найдем возможности их вылечить. — Теперь вам придется оплатить наши усилия. Ваша кровь нужна для ритуала во славу Темного лорда!

Девицы шарахнулись, завизжали, попытались удрать... Правда, последнее ни у кого не получилось. Долохов бдил.

— Вот, — вперед шагнула высокая блондинка, чем-то неуловимо напоминавшая Луну. — Я признаю Долг. Вы вытащили меня из настоящего кошмара, и теперь даже вся моя кровь не оплатит моего долга...

Я улыбнулась, и взяла протянутую руку. Острое лезвие атейма, простерилизованное пламенем Удуна, рассекло нежную кожу и капля крови упала на серебряную пластину, немедленно исчезнувшую со стола, и замененную на чистую.

— Вот и все, — я отпустила руку самой храброй из девушек. — Вся твоя кровь мне не нужна, достаточно одной капли. Трикси!

Белла взмахнула палочкой и ранка немедленно исчезла. Все-таки Трикси — не только палач, но и весьма квалифицированный медик, так что залечить такую ничтожную царапину для нее труда не составило.

— Следующая.

Кто добровольно, кто под Империо, но все спасенные прошли через процедуру забора крови.

— Все, — кивнула я, когда последняя из пытавшихся избежать своей судьбы, отскочила, неверяще глядя на собственную руку, на которой уже не было тонкой нити царапины. — Теперь вас отправят в Лондон, и вы можете быть свободны.

О чем я не стала говорить, так это о том, что источник информации о местопребывании зловещей Беллатрикс и проводимых ею ритуалах — вряд ли отправят на улицу, под забор, и не отдадут "благородным волшебникам". Скорее их соберут в каком-нибудь доме, и будут старательно пытаться разобраться в сути и смысле проведенного ритуала, затрачивая множество человеко-часов на поиски черной кошки в темной комнате. Правда, надо сказать, что в данной темной комнате черная кошка все-таки была. В отличие от Мори, который сумел найти сон Фаджа, ориентируясь на его имя, мне нужен более устойчивый маяк. И заклятая серебряная пластина с капелькой крови — этот самый маяк мне обеспечит. Так что, если с девушками обойдутся негуманно — мы всегда сможем вернуть их на исходную позицию.

— Госпожа! — девушка, первой давшая нам каплю своей крови опустилась на колени и простерлась ниц перед Трикси. — Пожалуйста, не прогоняйте меня! Мне некуда идти. Я... Я сделаю все, что вы скажете... Буду домовым эльфом и источником крови для ритуалов. Только не прогоняйте!

Трикси заинтересованно посмотрела на простертую у ее ног, потом на меня. Я кивнула.

— Хорошо, Филис, — согласилась Трикси. — Можешь оставаться. Библиотека наверху — нуждается в твоем внимании.

Филис поднялась и пошла к лестнице, провожаемая взглядами остальных, в которых читалось: "Она — сумасшедшая!!!".

Трикси повернулась к остальным и молча взмахнула палочкой. Девушки мгновенно пропали из гостиной, как только сработали порт-ключи, встроенные в их одежду.

— Куда ты их? — поинтересовалась я у Трикси.

— В Гайд-парк

Глава 72. Ярко-красное. (Люциус Малфой)

Я сидел в мансарде и через бокал рубиново-красного вина любовался на кроваво-красный закат. Переведя взгляд ниже, я полюбовался на постепенно скрывающийся в темноте парк. С кривой улыбкой на губах я подумал о тех новобогачах, которые в попытке придать себе аристократический лоск начали называть свои дома "мэнорами". Конечно, Малфой-мэнор — тоже уже давно не та деревянная крепостица, которую возвел в сердце взятых по праву меча владений мой далекий предок... Но стоит он на том же самом месте. И отец даже показывал мне место, где выложенные резным камнем коридоры переходят в ходы, которые, по преданию, простыми и грубыми заклятьями пробивал сам Харви Черный ум. В то время подобные ходы были не роскошью, а самой настоящей необходимостью и средством спасения, поскольку население завоеванных земель не спешило изъявлять покорность. Так что сожженные мэноры и перебитые семьи завоевателей — редкостью отнюдь не были.

Впрочем, тут я вынырнул мыслями из древней истории, и вернулся к событиям куда как более современным.

Хогвартс сотрясал очередной скандал. Что-то много их в этом году... То малолетку пытаются запихнуть в Турнир, участвовать в котором возможно только с семнадцати, то вейла на Мальчика-который-Выжил, национального героя нападает. То уже сам этот национальный герой ссорится со спортивной звездой мировой величины— Крамом... Теперь вот — проявились последователи Пути Чистоты, как заявила Церковь — "несчастные еретики, соблазненные и сбитые с пути истинного теми, кто безо всякого на то права называет себя "Обществом Иисуса"... Последнему заявлению волшебники могли бы и не поверить... Если бы оных заблудших не скрутил пребывающий в Хогвартсе инквизитор. Правда, сделал он это не в одиночестве. Грейнджер... Я задумался. Во всех упомянутых мной скандалах этого года она так или иначе участвовала. В сочетании с просьбой сына "не называть ее "грязнокровкой" — это было довольно любопытно. Не являются ли все эти скандалы — частью какого-то плана "нового Темного лорда"? А если являются — то в чем этот план может заключаться? И к каким целям вести?

Правда, судя по последним (двухдневной давности) сведениям из Хогвартса, последний подвиг не прошел для девчонки даром. Ее увели в Больничное крыло, и больше она оттуда не показывалась. Слухи этот факт породил... живописные. Говорили, что "Грейнджер, под действием неосторожно призванных сил мутировала так, что даже взглянуть страшно", что свой подвиг она совершила под воздействием изрядной дозы алкоголя. И даже что в Запретном лесу она оказалась потому, что заманивала туда Габриэль Делакур с целью изнасиловать мелкую полувейлу. Правда, последний слух я перебросил в ту же категорию своей памяти, где хранились россказни о честных министрах магии и заседателях Визенгамота. Поведение сестер Делакур, яростно встающих на защиту доброго имени девчонки Герейнджер — говорило об этом однозначно. А вот все остальное уже имело, судя по всему, некоторые основания. Мой корреспондент сообщал мне из Хогвартса, что после стычки видел, как Грейнджер тащили в Больничное крыло, а она пьяно шаталась и хихикала. Возможно — это было опьянение, а возможно — и начальные стадии мутации.

Но сомнительные сведения требовалось еще проверить. Предпринимать какие— бы то ни было действия на основе столь... малодостоверной информации — вполне могло оказаться изысканной формой самоубийства, и хорошо еще, если только политического.

Несомненным же оставалось одно. Во всех вариантах истории Грейнджер действовала вместе с инквизитором. Означает ли это, что новый претендент на титул моего сюзерена — сумел каким то образом заключить союз с Церковью? Возможно. Но вот участвует в союзе вся Церковь, или только Псы Господни*? И является ли союз стратегическим или временным, связанным с локальным совпадением интересов? Пока — непонятно. Однако сам факт наличия союза — пожалуй, можно занести в "Подтвержденное". И это может сильно сыграть против моего сюзерена.

/*Прим. Автора: Domini canus — "Псы господни" (лат.), доминиканцы — члены Ордена св. Доминика*/

— Люциус, — Нарси поднялась в мансарду. Впрочем, она частенько так поступала, если я не просил ее не делать этого. — Я жду тебя!

Я внимательно осмотрел супругу. Легкое домашнее платье, в которое она была одета, было достаточно прилично, чтобы при случае выйти в нем к хорошо знакомому гостю... или же заглянувшей подруге. Но, в то же время, почти ничего не открывая, намекало оно на столь многое... В общем, размышлять о политических загадках и сведениях, не имеющих немедленной ценности — мне сразу же расхотелось.

Я поставил вино на столик, поднялся навстречу жене, и, притянув ее к себе, слизнул со сладких губ ярко-красную, но при этом отнюдь не вульгарную помаду.

— Добби! — крикнул я, поглаживая спину жены все ниже и ниже. — Нас ни для кого нет. И не будет ближайшие несколько часов!

Глава 73. Во тьме

Оторвавшись от своего занятия я, наконец-таки, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Интересно, что сказал бы Дамблдор, увидев меня сейчас? Впрочем, не знаю, как Добрый Дедушка (вот же привязалось это прозвище, которым Гарри наградил директора Хогвартса...), а вот бывшие соратники — могли бы и в обморок полечь, увидев, как Неистовая Беллатрикс, палач и убийца, сидит на коленях у мужчины, и вдохновенно с ним целуется.

— О чем задумалась? — спросил Антонин, поглаживая меня по спине.

Я рассказала, и Долохов прыснул, представив себе описанную картинку.

— Да уж... — согласился он со мной. — Мало кто мог бы представить тебя такой...

— А ты? — заинтересовалась я. — Какой представлял меня ты?

— Я... — Антонин вздохнул, и руки его на мгновение замерли. — Я надеялся когда-нибудь разбудить тебя от того кошмара... И я рад, что это удалось хоть кому-нибудь.

Некоторое время мы были заняты друг другом настолько, что даже не обратили внимания на приход Филис с чайником и подносом свежей выпечки, и ее последующее исчезновение. Впрочем, запах вкуснятины на некоторое время заставил нас прерваться. Честно говоря, мне не хотелось вставать оттуда, где я так удобно устроилась... Но принимать пищу в таком положении было бы не совсем удобно. Так что я встала, и перешла на свое место за столом.

— Как думаешь... — Антонин задумчиво откусил булочку с вишней, — ...как скоро опрашивающие изгнанных тобой и леди Аметист девчонок следователи разберутся, что дом, в котором мы "прячемся" — это родовой особняк Блэков?

— Думаю, что не сразу... но поймут, — ответила я. — Когда эти показания увидит кто-нибудь из старшего поколения, бывавших здесь, когда тетя Вальпурга и дядя Орион еще принимали гостей. Впрочем, у Гарри и Гермионы уже заготовлена отмазка по этому поводу.

— Какая? — заинтересовался Антонин.

— Они скажут, что, когда Гермиона как Хранительница крови Дома Блэк, по требованию Дома Лонгботтом, объявила мой брак несостоявшимся, а Гарри, как Глава Дома — утвердил это решение, я оказалась возвращена в семью... а "созданный черной магией двойник" — оказался достаточно похож на оригинал, чтобы этим воспользоваться. Впрочем, сам-то Дамблдор знает, что никакого двойника — нет и никогда не было. Так что он, скорее всего, сам додумается до этой версии и не будет спрашивать у ребят ничего, чтобы не нарваться на вопросы о том, где лежат границы возможностей черной магии. Не любит Великий Белый таких разговоров. Особенно — если вести их приходится с детьми.

— Не любит, — согласился Антонин, и я подлила ему чай. — Так что с этой стороны ребята прикрыты. А от официальной власти? Фадж может и попытаться достать их. Скажем, чтобы "открыли доступ в Дом, дабы аврорат мог произвести арест преступников".

— Может, — согласилась я, вылавливая попытавшуюся упрыгать шоколадную лягушку. — Но только полный дурак поверит, что школьник сумеет разобраться в защитных чарах и манипулировать ими на уровне, недоступном для Беллатрикс Лестрейндж и Антонина Долохова.

— Госпожа... — Филис поставила на стол поднос с порцией булочек с корицей, и потупилась... — Позвольте задать вопрос...

— Спрашивай, — кивнула я.

— Госпожа... а почему мы не видели леди Аметист раньше?

Я улыбнулась, потому что, потянувшись за булочкой — наткнулась на пальцы Антонина.

— Все очень просто, — ответила я. — Леди обычно появляется в доме по ночам, когда вас разгоняли по комнатам, спать. Это вчера она пришла днем... Вот вы и пересеклись.

— Благодарю за то, что сочли уместным ответить... — Филис поклонилась и вышла.

Я только покачала головой. Ведь никто не требует от девушки такого самоуничижения... Но она взялась исполнять роль "скромной британской горничной", и придерживается ее с упорством, право слово, заслуживающим лучшего применения.

— Хозяйка Трикси! — Кричер с легким хлопком возник перед нами. — Хозяйка Нарси, хотя и утратила право на имя, но...

— Ты все еще слышишь ее, — кивнула я.

В принципе, ничего удивительного тут не было. Такое случалось сплошь и рядом. Но все равно обращаться вот так к домовику покинутого Дома считалось дурным тоном. К подобному прибегали разве что совсем никакого другого выхода не оставалось. И Нарси, похоже, сочла ситуацию именно таковой. Я хихикнула. Сестренка, похоже, все еще не знает, что у нее есть более простой и не нарушающий приличий способ связаться со мной — через своего сына, Драко.

— Слышу, хозяйка Трикси... — потупился Кричер.

— Хорошо, — кивнула я. — Тогда передай сестре, что я буду ждать ее завтра... — я прикинула время... и решила, что лучше будет дать возможность леди Аметист и Главе Дома принять участие в семейной встрече.

— Хозяйка Трикси!!! — лицо Кричера осветилось улыбкой. Все-таки, хотя он и выделял меня из нашей троицы, но и Нарси также пользовалась немалой долей симпатии старого домовика.

Я же снова уселась на колени к счастливому Антонину, и мы вернулись к прерванному занятию, и уже больше не вспоминали о политике... да и о родственниках — тоже.

Глава 74. Рай местного значения. (Гермиона)

Пылающий в камине огонь, тяжеленный том, лежащий на коленях, мурчащая на подлокотнике кресла кошка, и Мори, время от времени касающийся моих пальцев.... Именно так я и представляю себе рай. Ну а то, что данный филиал рая располагается в цитадели Тьмы — это уже, право, момент мелкий и несущественный.

Правда, для многих Верных дела Света и Добра присутствие рядом уже упомянутой мурлычущей черной кошки с белой прядью возле уха само по себе способно любой рай превратить в филиал ада на земле. Ну, конечно, только для тех, кто догадается применить Хоменум ревелио... Или просто знает о способностях Трикси...

— Спасибо, — произнесла я в пространство, не отвлекаясь от чеканных строк древней книги.

Основатели и их спутники, несмотря на накопленные знания о строении вещества, и прогресс в магии, все-таки писали более понятные учебники. Правда, сейчас найти такие раритеты — большая проблема, хотя бы уже потому, что представления Основателей о том, что такое Черная магия — сильно отличаются от современных. И Полный курс трансфигурации, в отличие от некогда подаренного мне Краткого курса за авторством Ровены Рейвенкло, вполне можно использовать и как Самоучитель Черного мага. По крайней мере, если внимательно читать и вдумываться в красивые формулы, которыми оперировала Ровена и ее соавторы. Правда, если еще при этом иметь и хорошее воображение, позволяющее представить результат применения некоторых промежуточных формул... Тогда некоторых от такого может и стошнить, и таких не берут в Пожиратели.

— О чем ты? — уточнил Мори, прерывая мои рассуждения о красоте формул и издержках их практического применения.

— Ты же обещал мне черную кошку с зелеными глазами, вместо того рыжего недоразумения, которое описано в книге... — ответила я, почесывая Трикси за ухом и вызывая новую порцию раскатистого мурчания.

Я представила себе, что сказал бы описанная в книгах правильная девочка Гермиона на сообщение о том, что у нее есть домовушка и женщина-кошка, и мне самой захотелось замурчать. Все-таки испортил меня Мори, и представлять себе это удивленное возмущение — невыразимо приятно.

— Это да, — улыбнулся Мори и погладил черную шерсть... и мои пальцы, которые я не успела (а, если честно — не захотела) убрать.

— Для Блэка, — вмешалась в наш разговор леди Вальпурга, перешедшая со своего портрета в коридоре на неплохой ночной пейзаж, висевший над камином, — не быть метаморфом, или, хотя бы, анимагом — просто неприлично. В сущности, мой конфликт с Энди начался именно с того, что она отказалась учиться превращениям...

— Зато ее дочь — природный метаморф, — утешила я мертвую женщину.

— Это... правда? — удивилась Вальпурга.

Кошка на подлокотнике кресла пожала плечами, показывая, что делами сестры и ее семейства давно уже не интересовалась.

— Самая что ни на есть, — кивнул Мори, не прекращая поглаживать мою руку. Теперь уже мурчать хотелось мне, но я всячески сдерживалась. — Лично встречался. Метаморф. Правда — необученная, что часто играет с ней дурные шутки.

— Ее надо вернуть в семью, — твердо произнесла прошлая Хранительница крови. — Необученный метаморф опасен. Прежде всего — для самого себя. А терять такой талант...

— Я поговорю с ней, — успокоила я Вальпургу. — А Нарцисса, которую мы, собственно, ждем, она... — любопытство было мелким и не совсем приличным, но интересно же!

— Пустельга, — сдала сестру Трикси, в свое время очень обрадованная, когда Мори показал ей свой трюк, позволяющий разговаривать в животном обличии. — Но она стесняется этого.

— Почему? — удивилась я. — Красивая же птица!

— Мелкая птаха, — потянулась кошка, поставив лапку мне на колени. — К тому же, она — пустельга-альбинос. А для сокола проблемы со зрением... Да и красные глаза сами по себе — не удовлетворяют ее эстетическим воззрениям.

— Понятно, — кивнула я, почесав Трикси за ухом. Та мурлыкнула.

С негромким хлопком в библиотеке возник Кричер.

— Господин Глава Дома, госпожа Хранительница Крови... леди Малфой просит аудиенции...

Трикси в прыжке перетекла из четвероногого образа в двуногий и вопросительно посмотрела на меня с Мори.

— Она одна? — уточнил у Кричера Глава Дома Блэк.

— Да, господин... — все-таки, с появлением на Гриммо Трикси Кричер очень изменился. Видимо, он осознал, что если нас с Гарри принимают в качестве Главы и Хранительницы Крови Дома и Вальпурга и Трикси, то и ему следует поступать также. Или же на него подействовало Принятие Источника...

— Трикси, — Гарри Поттер, уже стирающий из облика последние черты князя демонов, повернул голову к Белле, — позови Антонина и встретьте гостью. Ты знаешь, что надо делать.

— Да, Глава, — спокойно поклонилась Трикси и вышла из библиотеки.

Гарри же щелкнул пальцами, и в пламени камина возникло изображение гостиной, по которой металась всегда такая спокойная и флегматичная Нарцисса Малфой.

— Нарси, сестренка, плохо выглядишь! — произнесла Трикси, спускаясь по лестнице.

— Беллатрикс! Антонин! Вы все-таки здесь... Значит, я все же была права! — с облегчением выдохнула Нарцисса. — Эти дурехи так описали дом, где их держали, что даже Люциус не понял, о чем они говорят!

— Да небось еще и каждая по-своему, — ухмыльнулся Антонин.

— "Врет, как очевидец" — это аксиома, — отразила его ухмылку Трикси. — Но, как видишь, сестренка все-таки правильно поняла послание Хранительницы.

— Хранительницы Крови Дома Блэк? — удивилась Нарцисса. — Разве тетушка Вальпурга...

— Портрет тети Вальпурги готовит к принятию своих обязанностей новую Хранительницы, принятую и признанную Источником Дома, — покачала готовой Трикси. — К сожалению, девочка пока знает недостаточно... но она быстро учится.

— Девочка? — удивилась Нарцисса. — Нет, конечно, ходили слухи, что кто-то слышал, как Алиса Логнботтом называла Хранительницей Крови Дома Блэк некую Гермиону Грейнджер... Но, признаться, я в это не верю. Чтобы тетя Вальпурга...

— Тетя Вальпурга поступает так, как выгодно для Дома, — отозвалась упомянутая, выходя из-за рамы какого-то кошмарного батального полотна, на которое я давно уже точу коготки... Хм... А это, пожалуй мысль... Если в образе мантикоры поточить коготки об раму... да и холст можно зацепить...

Замечтавшись о том, как на место этой мазни я повешу Апофеоз войны, каковой должен понравится и Трикси и Антонину, я упустила из виду часть разговора. Так что следующим, что я услышала и поняла, был момент принесение Нарциссой Нерушимого обета "хранить в тайне все, что услышит, увидит или каким-либо другим образом узнает в этом доме, если на то не будет явного разрешения Дома в лице его Главы или действующей Хранительницы Крови".

— Ну теперь-то ты скажешь мне, Трикси, — вздохнула Нарцисса, когда светящаяся голубоватая лента Нерушимого обета погасла на ее руке, — на чьей ты стороне?

Беллатрикс усмехнулась и закатала рукав платья, где с левого предплечья на Нарциссу Малфой взглянул не змееязыкий череп, но Крылья-и-Жало.

— Я на той же стороне, что и твой сын, Нарси...

Глава 75. Вино и политика*. (Люциус Малфой)

/* Прим. автора: мнение героя — это только мнение героя. С мнением автора оно может не совпадать. */

Когда я принес домой протокол допросов жертв "достойного члена общества", которые министерству не удалось удержать в секрете, Нарси, прочитав их, сделала какие-то выводы и отправилась "проведать сестрицу". Наверное, я мог бы выспросить у нее, где же находится то убежище, в котором беглую узницу Азкабана никак не могут отыскать все министерские ищейки. Однако, по политическим соображениям я предпочитал не знать некоторых вещей.

Кстати, о политике... Я откинулся в кресле и отхлебнул глоток действительно великолепного вина. Все-таки в отсталости магглов есть свои преимущества. Маги, способные осуществить переброску бочек вина порталами, или перетащить трансгрессией, никогда не додумались бы выдерживать вино при высокой температуре*. Жаль, конечно, что магглы по своему невежеству почти угробили замечательные виноградники на Мадейре*, и сейчас выращивают там пошлые сорта из Колоний*. Но консервирующие заклятья позволили сохранить некоторое количество еще той, подлинной мадеры, и мы, волшебники, все еще можем позволить себе наслаждаться ее настоящим вкусом. Правда, не все и, увы, не слишком часто. В остальном же приходится довольствоваться подделками и заменителями.

/*Прим. автора: по легенде мадера была изобретена после того, как корабль, перевозивший португальское вино в Индию застрял в штиле в экваториальных широтах, а потом вынужден был вернуться в Европу*/

/*Прим. автора: в XIX веке эпидемии сначала мучнистой росы, а потом — филлоксеры практически уничтожили виноградники Мадейры, и сейчас там выращивают в основном американские гибриды*/

/*Прим. автора: Малфой имеет в виду США*/

Покрутив в руке бокал, я со вздохом отставил его не столик. События назревали грозные. Дамблдор и его последователи усиливали и консолидировали позиции в своем стремлении к неведомой цели. Резко усилив агитацию, направленную в основном на магглорожденных и полукровок, холопы Великого Белого старательно убеждали тех, что за несколько лет обучения можно встать вровень с теми магами, чьи семьи веками копили секреты, причем — не только и не столько секреты собственно заклинаний и, но и тайны того, как именно готовить магов. Конечно, каждому разумному, способному взглянуть на ситуацию сколько-нибудь беспристрастно, бредовость такой аргументации была очевидна. Но увы, юным умам, вступающим под своды Хогвартса, был совершенно перекрыт доступ к информации, вполне способной изменить их взгляд на мир. Ведь изложение истинной картины мира рассматривалось победителями как "агитация в пользу Того-кого-нельзя-называть", что за глупый эвфемизм! К сожалению, только возвращение Темного лорда может изменить сложившуюся нетерпимую ситуацию с запретом на распространение определенных пластов знаний, которые стоило бы довести до сведения каждого, входящего в Волшебный мир.

С другой стороны, министерство пыталось вернуть сильно поколебленный событиями этого лета авторитет. Для этого предпринимались самые различные меры, среди которых выделалась собственно организация Турнира Трех волшебников. Но была и масса более мелких действий, должных продемонстрировать обывателю, что министр наш по обыкновению велик и светел, а также безгранично умен и всегда начеку. Результаты, правда, получились... не слишком впечатляющие. Поиски последователей Того-кого-нельзя-называть среди тех, кто превратились в животных во время финала Чемпионата Мира по квиддичу не то, чтобы не дали результата совсем... Но того, чего так хотел Фадж — достигнуть так и не удалось. Придурки, сбежавшиеся поиздеваться над магглами, и не успевшие сбежать при виде ужасной фигуры — не представляли для нашего Дела никакой ценности. Таких в любой подворотне навербовать можно по пяточку за пучок. Расследование попытки пропихнуть в Турнир Гермиону Грейнджер — также заглохли, во многом — стараниями дамблдоровской клики. Видимо, Великий Белый не слишком хотел, чтобы покушавшегося на магглорожденную девчонку нашли. Причем, признаться, я не очень понял: боится ли директор, что найденные виновники будут из его собственного лагеря, или же считает, что девочке отлично подойдет роль мученицы, знамени и символа мести. В любом случае, на собрании за чашкой чая, я изложил своим товарищам собственное мнение по этому поводу, сопроводив рассказ жестким заявлением, что если кто-то без приказа дернется на девчонку и тем самым сыграет на руку Дамблдору — придушу лично. А поскольку Нотт меня поддержал — желающих проверить нашу решимость как-то не нашлось. Конечно, когда Темный лорд восстанет в мощи своей, наверняка найдутся те, кто нехватку ума поспешит восполнить двойным усердием... Но что с этим делать — я решу позднее. А может, и решать не придется.

Также министерство и связанные с ним лица ожесточенно пытались вести игру на понижение в надежде выкупить доставшиеся мне акции Пророка. Вот только пока что все их попытки приводили к тому, что и оставшиеся у них на руках пакеты со свистом уходили к неизвестным покупателям, которые скупали их по весьма привлекательным ценам. Причем, что любопытно, я успевал выкупить только часть из них, и не всегда — самую большую. Еще часть доставалась Дамблдору и его прихвостням, но некую тревогу вызывало то, что еще часть — вовсе растворялась в небытии среди холдингов, трестов и фондов. И то, что у меня не получалось отследить их движение — говорило о том, что покупатель этих акций весьма неплохо разбирается в том, как функционирует мир ценных бумаг... или же — имеет очень хорошие отношения с гоблинами Гринготтса.

Правда, есть у меня подозрения, что если акции скупаю не я и не Дамблдор, то выбор остается не слишком широкий.

Кстати, деятельность этой третьей силы, нового Темного лорда в этом году тоже активизировалась. Иногда политических маневрам "новичков" не хватало тонкости, иногда — заметна была нехватка опыта, но в целом их навыки улучшались и совершенствовались. И частенько мне уже приходилось учитывать вероятность столкновения с противодействием не только со стороны Дамблдора, но и со стороны тех, кто действует в пользу нового Темного лорда, даже если сами они пребывают в уверенности, что работают исключительно на себя.

— Господин, — Добби с хлопком появился возле камина. — Госпожа Нарцисса вернулась...

Я поднялся, бросив взгляд в окно на некогда обширные владения, от которых ныне остался лишь парк вокруг дома. В свое время Малфои были самыми яростными противниками Статута именно потому, что из-за него мы лишились практически всего манора, сохранив только защищенный чарами парк вокруг дома. Какая ирония судьбы! Всего лишь через полсотни лет после принятия Статута были изобретены современные пространственные чары, которые позволили бы нам уйти в тень Статута вместе со всеми владениями, а не распродавать их по бросовой стоимости. А ведь эти новые чары оказались настолько надежны, что Квартал Лепестков Сакуры в Хиросиме — совершенно не пострадал. И среди живших там магов погибли только те, кто вместо того, чтобы аппарировать — просто вышел из квартала в обгорелые руины и нахватался радиации.

Размышляя о все новых самоубийственных затеях глупых магглов, я спустился по лестнице. Нет, конечно, можно было бы и аппарировать... но так и жиром заплыть недолго. Так что я предпочитаю по дому перемещаться немагическими способами.

— Нарси? — вопросительно поднял я бровь, глядя на жену.

Сегодня Нарцисса казалось какой-то расслабленной и успокоившейся. Такой я не видел ее со времен приснопамятного Турнира... когда я сказал ей, что Метка на моей руке постепенно темнеет.

— Дорогой, — широко и радостно улыбнулась Нарси. — Я поговорила с сестрекой. Так много интересного узнала, но...

И жена подняла руку, на которой еще светился голубоватым светом медленно гаснущий браслет Непреложного обета.

Глава 76. Тайны и истины. (Северус Снейп)

С недавних пор меня "официально-неофициально" пригласили присоединиться к нелегальной ветви Рассвета. В точном соответствии с характером приглашения, я уведомил о нем Дамблдора, и получил добро на то, чтобы "присмотреть за подвергающимися опасности детишками и выяснить: чему их там учат".

И вот сегодня я впервые участвую в собрании Рассвета. Когда я спросил у Грехема Монтегю, передавшего мне приглашение:

— И как же мы попадем на собрание общества? — тот только улыбнулся и ответил:

— Очень просто: спать ляжем.

В сущности, при количестве шпионов разных сторон, которые вступили в Рассвет, выяснить, как именно участники попадают на собрания — было не так уж сложно... Но вот деталей, которые позволили бы определить какие-нибудь физические привязки точки сбора или хотя бы опознать проводящих явно непростой ритуал — все имеющиеся шпионы сообщить не смогли. И вряд ли я буду исключением.

Вскоре выяснилось, что я был прав, и надежды Дамблдора и Малфоя-старшего на то, что очередной их шпион окажется удачливее прочих — совершенно беспочвенны. Я закрыл глаза в кровати в своих апартаментах в Хогвартсе, а открыл — в призрачном и иллюзорном подобии Тайной комнаты Слизерина, и василиск Салазара насмешливо обшипел меня.

— Не стоит, — остановила меня фигура, в которой я по описанию опознал леди Аметист, когда я достал палочку и попытался развеять иллюзию, чтобы понять, где мы находимся. — Пребывание в варпе без хотя бы иллюзорного подобия реальности — опасно для неподготовленного разума. Мы стабилизируем данный участок таким образом, чтобы в нем было возможно пребывать без... — она сделала паузу, подбирая слова, — ...без неприятных последствий. Но разрушение иллюзии — уничтожит и стабильность.

Мне осталось только спрятать палочку и вежливо поклониться хозяйке данного "участка варпа". Пока что я узнал немного нового, но даже это "немногое" заставляло меня желать узнать больше.

Постепенно народа в зале становилось все больше и больше. Разумеется, большая часть присутствующих была мне в той или иной мере знакома. Даже нелегальная ветвь Рассвета была в больше степени опереточным тайным обществом, чем реально секретным. По крайней мере, число различных шпионов и разведчиков в его составе мало отличалось от общего количества участников, а то и превышало его, если учесть, что многие шпионившие — шпионили более чем для одной стороны. И, похоже, Поттера... то есть — Мориона это вполне устраивало.

— Приветствую, — произнес Морион. Как он появился на спине василиска, рядом с леди Аметист — никто не понял.

Собрание тихо зашелестело вежливо-приветственными возгласами. Закончив с ничего не значащей вежливостью, князь демонов уселся на спине василиска и внимательно осмотрел собравшихся. Часть присутствующих так и остались стоять, но большинство — уселись на каких-то невидимых сиденьях и приготовились внимать.

Вообще-то особенное внимание к Рассвету привлекало то, что дети, принимавшие участие в его деятельности — начинали демонстрировать более чем необычные способности, беспалочковую магию и нешаблонный подход к решению задач. Правда, они частенько упоминали, что методику беспалочковой магии им передавали по секрету, и просили эти возможности не слишком демонстрировать... Но дети — есть дети. Так что от демонстрации удержался мало кто. Впрочем, полагаю, что это так и задумывалось лидерами Рассвета, поскольку в итоге детишки так и не смогли внятно объяснить: как они делают то, что делают. Зато внимание к себе Рассвет привлек и поток добровольцев, желающих вступить в его ряды — не прекращался. И это даже без учета уже упомянутых шпионов всех заинтересованных сторон.

— Садитесь, — кивнул собравшимся Морион, слегка развернув крылья. — Пространство Тайной комнаты — податливо. Так что просто представьте себе, что рядом с вами стоит удобное для вас сиденье, и опускайтесь в него.

Любопытно... Я представил себе стандартный учительский табурет, и опустился на него. В общем, все оказалось именно так, как и говорил Морион: хотя я не смог ничего увидеть, или же нащупать... но и падать, веселя окружающих — не пришлось. Воздух легко удерживал мой вес.

— Итак, — улыбнулся Морион, когда мы расселись, — поскольку сегодня здесь собрались в основном новички в нашем сообществе, я расскажу о некоторых простейших вещах, которые придется иметь в виду, принимая участие в деятельности Рассвета. А именно — я хотел бы рассказать кое-что об основополагающем понятии любой системы знаний — об истине. Для начала простой вопрос: какого цвета уголь?

— Черного, — пронеслось по залу. Лишь немногие промолчали. Но и они с недоумением смотрели на Мориона, не понимая, что сложного в столь простом вопросе.

Сам демон усмехнулся, выслушав столь единодушное мнение, и щелкнул пальцами. Перед ним повисло несколько камней.

— Это — уголь, — Морион ткнул пальцем в светло-серый, почти белый камень. — И это — тоже уголь, — показало на камень бурого цвета. — И вот это — тоже, — очередной показанный камень блестел синеватым отливом. — Следующий вопрос: сколько цветов в радуге?

— Семь! — недоуменно отозвалась Орла Свирк*, первокурсница Рейвенкло. Остальные промолчали, ожидая, как именно Морион опровергнет девочку.

/*Прим. автора: единственное упоминание Орлы Свирк в каноне — это Распределение в книге "Гарри Поттер и Кубок Огня". Как раз показано ее распределение в Дом Рейвенкло*/

— Ты права, — тепло улыбнулся девочке демон. — И не права одновременно, — продолжил он, вызвав общее недоумение. — Смотри.

Между разведенными руками Мориона загорелась радуга. Потом Морион что-то сделал, и нам стал виден лишь небольшой участок радуги, зато очень крупно.

— Смотрите, — сказал он. — Разве есть четкая граница между желтым и оранжевым? Или между синим и фиолетовым? — "Окно", показывающее радугу послушно смещалось, показывая те участки, о которых говорил Морион. — Можно сказать, что радуга состоит из семи цветов — и это будет истина. Можно сказать, что ее составляют тысячи оттенков — и это тоже будет истина. И можно сказать, что она представляет собой непрерывный спектр — и это тоже истина! Но для того, чтобы упростить истину, сделать ее доступной другим — мы говорим, что "уголь — черный", ведь в большинстве случаев он примерно такого цвета. Мы говорим, что радуга состоит из семи цветов, а октава — из семи нот. И, с определенной точки зрения это правда. Но, самое главное — не забывать, что эти утверждения — упрощения, модели. Слишком уж многие, называя имена, считают, что постигают истину, в то время, как они узнают лишь некую модель истины, приближение к ней. Так что, когда слушаете то, что я вам говорю — помните, что и это -тоже "упрощение". Ищите в моих словах не истину, но заблуждение, потому что, найдя истину — вы найдете истину, меньшую, чем та, о которой говорил я, более простую и огрубленную для того, чтобы ее можно было уложить в слова. Если же вы найдете в моих словах ошибку и заблуждение — вы получите знание большее, чем то, которое я хотел дать вам. А также увеличите общий объем знаний о мире, проявите амбиции и любопытство.

Еще некоторое время Морион разглагольствовал, живописуя трудности, с которым встречается сознание, опирающееся на слова и знаки. Некоторые примеры, которые он приводил, были мне знакомы*, другие — нет. Однако, стоило отметить, что аудиторию Морион контролировал неплохо, отмечая, когда зрители начинали скучать, и добавляя к и так любопытной лекции демонстрацию чего-нибудь простенького. И в целом, несмотря на то, что многое из того, о чем говорил демон — было известно мне и раньше, но все-таки проснулся я с ощущением того, что теперь знаю об окружающем мире больше, чем раньше.

/*Прим. автора: в частности, пример с углем, который "не черный" — целиком взят из книги "Основы дзен-буддизма" Дайсэцу Тайтаро Судзуки*/

Глава 77. Тайны Темного леса

Весна все активнее проявляла себя в Запретном лесу. Ветви высоких деревьев уже окутались нежно-зеленой дымкой, а зверюшки, столь нежно любимые Хагридом, уже приступили к поискам пары.

Признаться, политическая возня утомила Миа, и мы решили как следует поохотиться. Тем более, что за последнее время мы успели хорошенько изучить Запретный лес, и уже знаем, где имеет смысл устраивать засаду...

Однако, Луна, неведомо как прознав о наших планах, предложила внести в них изменения. И вместо того, чтобы охотиться из засидки — устроить загонную облаву. Так что мы втроем выбрались из замка и пришли на границу Светлой части Запретного леса и самого настоящего Темнолесья, куда ни кентавры, ни даже Хагрид не суются. Сюда-то Луна и собралась призвать тех, кто станут нашими гончими — фестралов.

На широкой поляне, достаточной, чтобы приземлился некрупный дракон, Луна хитро улыбнулась и стала разуваться. На всякий случай я плеснул в ее сторону Пламене Удуна, согревающим своих и испепеляющим врагов. Луна улыбнулась и покачала головой, показывая, что ей и так не холодно. А потом она взялась за подол школьной мантии и сняла ее через голову.

Мы с Миа заинтересованно смотрели на раздевающуюся вампирессу. Оказалось, что луна учла прежнюю ошибку, и теперь под мантией у нее была... Ну, наверное, это можно назвать "комбинацией". М-да... Лучше — не стало. Не скрываемое уродливого покроя школьной мантией обаяние Дитя Ночи более чем компенсировало недостатки детской еще фигурки. Так что мы с Миа переглянулись, еще раз посмотрели на готовящуюся танцевать мелкую Малкавиан, а потом — набросились на нее и защекотали. Визжащая Луна отбивалась, старательно дозируя силу рывков так, чтобы невзначай не вырваться.

Между тем, не дожидаясь даже начала ритуала призыва, на поляну собрались те, ради кого, собственно, все это и замышлялось. Табунок фестралов приземлялся с шумом, который мы старательно проигнорировали. Кобылы отошли к границе полянки и оттуда смотрели на нас, пугливо прядая ушами. Вожак же, крупный самец, горделиво выступающий со сложенными за спиной кожистыми крыльями, напротив, направился к нам. Поток мысли, исходящий от него, с некоторым трудом и погрешностями можно было перевести на человеческий язык как

— Брачные игры двуногих-бескрылых такие странные!

— Двуногих-бескрылых?! — возмутилась Миа, перетекая в крылатый облик. Правда, когти она выпускать не стала, и теперь Луну прижимала к земле тяжелая, но мягкая лапа.

При виде мантикоры кобылы шарахнулись в стороны, оттесняя любопытных жеребят, а самец дернулся вперед, готовясь защищать ту, которая подкармливала табун в тяжелую зиму.

— Тебя поймали?! — спросил он Луну набором однозначно понятных образов.

— Поймали, — согласилась Луна.

Ее и без того не слишком плотное одеяние сбилось и задралось, так что сейчас она смирно лежала под лапочкой Миа практически "в натуральном виде", не делая попыток вырваться и широко улыбаясь. Видимо, эмоциональный фон, излучаемый Луной, как-то не соответствовал тому, как должна себя чувствовать пойманная добыча на взгляд старшего фестрала, так как вместо атаки он удивленно отшатнулся, раскрывая крылья.

— Поймали, — все тем же набором символов-образов подтвердила Миа. — Это — моя добыча!

— Наша, — поправил я ее.

Миа с некоторым сомнением посмотрела на меня, на Луну, снова на меня, и согласилась:

— Няша!

Я прыснул-фыркнул так, что закачалось жало на конце хвоста. Набор образов, использованных Миа для согласия вызывал однозначные ассоциации... а вот понять, с чем именно она согласилась — было не так просто.

Почувствовав, что давление на нее ослабло, Луна вывернулась из-под лапы Миа и, одним слитным движением, не сделав даже попытки оправить одежду (впрочем, такая попытка была бы заведомо бесполезна и бессмыслена), запрыгнула на спину Миа.

— Покатай меня, Гермилапочка!!! — крикнула она, погрузив вожака фестралов в экзистенциальный шок.

О том, что подобное действие все-таки стоило Луне некоторых трудов, говорили только быстрый взгляд в мою сторону и нежно-розовая окраска всей наблюдаемой поверхности тела. Но в остальном она старалась держаться так, как будто расхаживать перед парнем голышом для нее — нормально и привычно.

Миа фыркнула-рявкнула, присела на задние лапы и прыгнула в воздух, окутываясь Пламенем Удуна. Это она правильно. Все-таки начало апреля на севере Шотландии — это не середина алого неба в Саграбе. Луна снова завизжала, на этот раз — восторженно, и крепко вцепилась в шерсть по бокам шеи Миа.

Я взлетел рядом с девочками, а потом за нами последовал весь табунок фестралов.

— На кого охотиться будем? — поинтересовался я у вожака.

— Вкусные полукони привели в Темнолесье пепельно-серую щетинистую с ее потомством. Они надеются, что это поможет им добраться до Сердца леса и стать в нем настоящими хозяевами, а не приживалами, которых терпят, — отозвался вожак фестралов.

— Пепельно-серую? — заинтересовалась Миа. — Файя? Кроммионская свинья? Но ее же убил Тесей! Хотя, что это я... Вероятное прошлое таит немало сюрпризов! Полетели! Надеюсь, это будет вкусно!

Через некоторое время мы всей компанией устроились возле костра в расщелине, где по дну тек веселый ручеек, начинавшийся в самом настоящем волшебном источнике. Луна зябко куталась в свою мантию, за которой мы сгоняли молодого жеребца, которому в следующем году предстоит покинуть табун, чтобы образовать собственный... или остаться одиноким жеребцом. Миа голыми руками поднимала разорванные куски мяса и протягивала их кружившим неподалеку фестралам. Кобылы еще дичились, а вот жеребята радостно подходили к девочке, хватали мясо и отбегали в сторону.

В сторонке от этой компании я шаманил над стеклянной кастрюлей, где мариновалось мясо для шашлыка. Небольшое, контролируемое искажение реальности заставляло время внутри кастрюли течь несколько быстрее, чем снаружи, так что уже через часик мясо будет готово для жарки. А небольшой поток Хаоса придаст добыче удивительно тонкий, приятный привкус.

Признаться, мы с Миа могли бы и присоединиться к пиршеству фестралов, пожирая сырое мясо небольшого выводка чудовищных свиней, но ради Луны решили отказаться от этого, и теперь ждали шашлыки.

Сама Луна колдовала над принесенным домовушкой мангалом, заявив, что сумеет договориться с алохвостыми углежуйчиками, чтобы угли давали хороший ровный жар, но не вспыхивали, когда на них будет капать жир.

В общем, все были при деле.

— А нас искать не будут? — поинтересовалась Миа, скармливая очередной кусочек мяса жеребнку-фестралу.

— Я предупредил Макгонагалл, — отозвался я, отвлекаясь от наложения чар, долженствующих сгладить эффекты ускоренного времени. — Так что там знают, что мы пошли гулять в Запретный лес... Ну а если срочно понадобимся...

— Надеюсь, что не понадобимся, — улыбнулась Миа, опуская руку в ручеек, ласково слизнувший с нежной кожи запекшуюся кровь. — Здесь хорошо...

— Сла-а-авная была охота, — весело зевнула Луна.

— Твердолапые-двурукие не оставят попыток пройти к сердцу леса, — оторвался от трапезы вожак фестралов. — Они жаждут стать вожаками-для-всех.

— Хм... — задумалась Миа. — А не можетли оказаться так, что Хагриду ПОЗВОЛИЛИ принести в Хогварт Арагога? Именно для того, чтобы акромантулы стали естественными врагами кентавров?

Глава 78. Возвращение блудного Поттера. (Северус Снейп)

— Где Поттер?! — наступающий на меня Дароу казался по крайней мере вдвое выше, чем был на самом деле.

— Не брал я Вашего Поттера, — фыркнул я, добавив исключительно про себя "...а если говорю "не брал" — это значит "не отдам". — И вообще, почему Вы ко мне обращаетесь? У Поттера есть декан, с нее и спрашивайте, где Ваш любимый Поттер. Но вообще-то, подобная одержимость мальчиком для взрослого человека несколько... подозрительна.

Внимательно прислушивающиеся к скандалу слизеринцы слегка отшатнулись, а кое-кто и прижал руки ко рту, приобретя нежно-зеленоватую окраску в том факультетскому гербу.

Мастер Дароу побледнел. Впрочем, понять, было это признаком гнева или тошноты — не представлялось возможным. Моя небольшая провокация осталась тщетна: окклюментные щиты Мастера Света даже не поколебались.

— Где Поттер?! — повернулся Дароу к подошедшей Макгонагалл.

— Гуляет где-то, — пожала плечами Минерва. — До отбоя еще есть время и я не намерена преждевременно паниковать.

— Может, Вы еще знаете: где именно он гуляет и в какой компании?! — тон Дароу стал почти невыносимо презрительным.

— Гуляет он в компании мисс Грейнджер и мисс Лавгуд, а где именно... — декан Гриффиндора, моя старая соперница, изобразила задумчивость. Впрочем, в данной ситуации мы с ней были на одной стороне. — Подозреваю, что в Запретном лесу. Задрали кого-нибудь и теперь пируют.

— ЧТО?! — Дароу чуть было не споткнулся, но как-то устоял. — Вы...

— Мисс Уизли, — обратился я к младшей из рыжего семейства, заметив, что она вышла из Большого зала, — неужели мистер Поттер не пригласил Вас, когда собирался выгуливать свой гарем? Какая неосторожность...

Слизеринцы прыснули. Впрочем, часть рейвенкловцев, и даже некоторые соученики Мальчика-который-Выжил, последовали их примеру. Зато показавшийся из Большого зала следом за сестрой Рон — покраснел в тон шевелюре.

— Меня приглашали, — пожала плечами младшая Уизли. — Но я не люблю смотреть, как они с Гермионой охотятся. Кровь, клочья мяса... Фу. Зато готовит Гарри очень вкусно. Но все равно после того, как посмотришь на охоту — уже кусок в горло не лезет.

— И это Ваш "Золотой мальчик" ?! — вызверился Дароу на подошедшего Дамблдора. — Довоспитывались вседозоволенностью и безнаказанностью! Теперь это "знамя и символ Сил Света" убивает направо и налево!

Дамблдор пожал плечами.

— В отличие от восточных школ мы никогда не распространяли принцип ахимса* на животных. Если Вы не обращали внимания, на столах в Большом зале всегда присутствуют мясные блюда. А значит, кто-то животных убивает для того, чтобы мы жили. И если Гарри берется добывать пищу сам — зачем его останавливать или осуждать?!

/*Ахимса — "ненасилие". Распространение принципа непричинения зла на животных является теоретической основой вегетарианства. Но если уж трактовать его таким образом, то следует распространять его и на растения (которые тоже живые) и помирать с голоду*/

Дароу закипел и забулькал так, что, казалось, сейчас его головной убор взлетит со свистом и бульканьем, как в американских мультфильмах, а из ушей повалит пар. Но при этом в эмоциях прослеживалось какое-то странное спокойствие и удовлетворение. Я оглянулся. В собравшейся толпе наблюдались самые разные эмоции относительно этого разговора: от полной поддержки и восхищения (как ни странно — в основном, у моих воспитанников: видимо, их родители также не брезговали охотиться лично) и до отвращения и негодования, примерно равномерно распределившихся среди учеников Гриффиндора и Хаффлпаффа. И если для земледельцев и целителей — учеников Хельги это было ожидаемо, то вот от бойцов-гриффиндорцев я такого как-то не ожидал. Впрочем, в любом случае, недовольные и там, и там были в серьезном меньшинстве. Но они были, и, похоже, именно это было основой для довольства Дароу и смыслом этой прилюдной склоки.

— Мистер Поттер? — Минерва повернулась в сторону главных ворот Хогвартса.

— Профессор Макгонагалл? Мы же вроде не опоздали? — ответил Поттер, заходя в здание.

Девочки вошли следом за ним. Губы у всех троих слегка припухли, но вот ауры, к которым я присмотрелся, используя невербальное заклинание и спрятанную в широком рукаве палочку, говорили о том, что ничем предосудительным дети не занимались, в полной мере сохраняя невинность... Ну, насколько можно применять это понятие к демону. С другой стороны, мисс Грейнджер уже исполнилось пятнадцать, мистеру Поттеру должно быть четырнадцать... Доводилось мне гонять вечерами и парочки помладше. Конечно, тринадцатилетняя Лавгуд начала рановато... Но все это семейство всегда славилось некоторой эксцентричностью. Так что, если их сближение не ускорится — все можно рассматривать как "в пределах нормы"... если, конечно, не впадать в характерные скорее для магглов пуританизм и лицемерие.

Между тем мое внимание привлек разговор возле входа в Большой зал.

— Вот видишь, — кипел Рональд Уизли, — к чему тебя привело развратное и неприличное поведение? Тебя уже и Снейп считает наложницей Поттера!

— Меня, — мисс Уизли со вздохом и некоторой ревностью во взгляде рассматривала вошедшую группку, основное внимание уделяя мисс Лавгуд. Видимо, девочка уже сожалела об отказе от приглашения на прогулку. — ...не считают "наложницей Гарри Поттера" разве что слепые, глухие и безнадежно глупые. И, увы, сам Гарри, но это он от избытка благородства. Блин, — тихо выругалась мисс Уизли, полностью исключая все еще кипящего брата из поля своего внимания, — и что мне стоило согласиться? Ведь приглашала же Гермиона! Ну постояла бы, отвернувшись... Не померла бы.

Между тем, упомянутая мисс Уизли мисс Грейнджер протолкалась через оживленно обсуждающую произошедшее толпу, и ухватила младшую Уизли за руку.

— Джинни, идем, — потащила она рыжую за собой как на буксире, Рон же остался на месте, возмущенно поглядывая в сторону удаляющихся девочек, но не открывая рта. Видимо, о последствиях излишнего несогласия он уже догадывался. — ...там мы тебе шашлыков оставили, быстрее пошли, пока они не остыли!

О том, что чары стазиса, сохраняющие пищу горячей, доступны любому домовику, мисс Грейнджер забыла... или делала вид, что забыла. По крайней мере, толпу школьников она бороздила уверенно и довольно быстро.

— Кого хоть задрали? — поинтересовалась влекомая мисс Уизли.

— Там такая свинья была! — восхищенно принялась делиться впечатлениями мисс Грейнджер. — Такая свинья! Огромная! Фестралы ее прямо на нас заманили...

Я же повернулся к успокоившемуся Дароу, и решил слегка пригасить его хорошее настроение.

— Мастер Дароу, Вы не надумали дать клятву, что не собираетесь вредить ученикам свыше необходимого для учебного процесса?

Дароу скривился и промолчал под заинтересованными взглядами директора и Минервы Макгонагалл.

— В таком случае, — я криво усмехнулся, заставив слегка побледнеть случившуюся поблизости слабонервную ученицу Хельги Хаффлпафф, — мистер Поттер, я, как регент рода Поттер, разрешаю Вам применять для защиты себя и своего Дома любые средства.

Полагаю, после этого, Хранитель Справедливости даже Непростительные посчитает допустимыми средствами...

Глава 79. На склоне вулкана. (Интерлюдия)

На северном склоне Везувия притаилась небольшая вилла. Вообще-то, это уже была территория Национального парка Везувий, и строительство там должно было быть запрещено... Но волшебников никогда не волновали подобные вещи, и они мало обращали внимания на законы магглов... если их не поддерживала инквизиция. Но в данном случае служителям Церкви не то, чтобы совсем не было никакого дела до крохотного строения, но против самого его существования они не возражали... хотя и наведывались время от времени с проверками, чтобы убедиться, что творимые там чары не затронут вулкан. Однако владельцы виллы экстремистами не были, и будить страшную мощь, сокрытую в глубине — не собирались. Они просто приезжали сюда время от времени, чтобы отдохнуть.

Аполлин Делакур металась по гостиной. Обычно свист ветра в вышине и ощущение подземного пламени в глубинах успокаивало ее и помогало расслабиться. Временами она даже сожалела, что по политическим причинам они не могут навсегда покинуть Францию и перебраться сюда. Обычно. Но не сегодня. Как любящая мать она всегда принимала очень близко к сердцу проблемы своих дочерей. И если Флер уже была большой девочкой и, как правило, могла позаботиться о себе сама, то Габриэль... Она постоянно влипала в какие-то подозрительные и опасные для жизни ситуации, и не была ни достаточно сильна, чтобы преодолеть их самостоятельно, ни достаточно хитра, чтобы избежать последствий. До сих пор ей удавалось как-то выкручиваться, но Аполлин видела, что спираль событий все туже и туже свертывается вокруг ее младшей. И недалек тот день, когда случится непоправимое. И собственная неспособность защитить дочь сводила ее с ума.

— Проклятая девчонка! — Аполлин с трудом удерживалась на грани трансформации.

— Это ты о ком? — удивился Бертран* Делакур.

/*Прим. автора: в ПоттерВики отец Флер и Габриэль обозначен просто как мсье Делакур. Если его зовут как-то иначе — поменяю*/

— Об этой дурной магглокровке Грейнджер! — прошипела Аполлин. — Это додуматься надо было: вытащить нашу девочку в Запретный лес, где оборотни и акромантулы, и...

— ...и инквизитор, — продолжил монолог своей супруги Бертран. — А если бы она этого не сделала, то, боюсь, что о том, что Очищающие нацелились на нашу семью мы узнали бы только после успешного нападения. Ведь мы же не держим нашу дочь пленницей в собственном доме, аза пределами поместья рядом могло бы и не оказаться той, кто казалась достаточно безобидной, чтобы Очищающие решились напасть, и оказалась достаточно сильной, чтобы сдерживать их до появления инквизитора.

— Ты думаешь... — как с разгону ударившись о стену, остановилась Аполлин.

— Увы, да, — твердо ответил Бертран. — Нападающих допросили. Они нацелились именно на Габриэль или Флер, и кружили в окрестностях Хогвартса почти неделю. И никто их не заметил!

— ... — Аполлин высказывалась долго и прочувствованно, совершенно позабыв, что она — "дама, при которой не следует выражаться".

— Да, я тоже так думаю, — согласился с супругой мсье Делакур.

— И что же нам теперь делать? — вздохнула Аполлин.

— Думаю, что девочек следует спрятать. Ведь это Очищающие. Даже если мы приставим к Габриэль и Флер охрану...

— ...Очищающие просто подстерегут их достаточным числом, чтобы одолеть охранников, — кивнула Аполлин. — То, что они не смогли одолеть одну девчонку — это, скорее, случайность...

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Бертран. — Тех, кого оглушил инквизитор — уже привели в себя. А вот попавшегося под руку Грейнджер — до сих пор лечат, и "состояние стабильно критическое". А уж про возможность вернуть ему человеческий облик или здравый рассудок — и вовсе не заикается ни один колдомедик.

— Да уж... — протянула Аполлин. — Только эта гадкая девчонка еще и заявила, что "захватит Габриэль себе". Как тебе это?

— Боюсь, — Бертран поудобнее устроился в кресле, — тебе неправильно передали ее слова. Вот послушай:

Бертран взмахнул палочкой, и в гостиной зазвучал голос Гермионы.

— Потому что сейчас я пьяна, и могу сделать что-то... о чем потом пожалею... К примеру, мне уже начинает казаться, что "шесть" — это не так уж намного больше "пяти"... И если я окончательно уверюсь в этом — то могу не удержаться от искушения сделать тебя нашей!

— Это у тебя откуда? — заинтересовалась Аполлин.

— Я попросил Габри поделиться воспоминанием, пока ты ругалась с врачами.

— Так эта паршивка еще и напилась, прежде чем тащить нашу дочь в Запретный лес?! — вскипела вейла.

— Нет, — покачал головой Бертран. — Это было не опьянение вином.

— А чем тогда? Виски что ли хлебала? Или коньяк? — скривилась в отравщении Аполлин.

— Силой, дорогая, — усмехнулся ее муж. — Мисс Грейнджер страдала от опьянения Силой. Это редкиий эффект. Очень редкий. И встречается обычно у волшебников, способных к беспалочковой магии. Таких, как Хранительница Крови Дома Блэк, — в этих словах Бертран старательно подчеркнул все большие буквы, — мисс Гермиона Грейнджер.

— Хм... — задумалась Аполлин. — Вижу, ты постарался разобраться в происшедшем. И что в связи со всем этим ты предлагаешь?

— Тебе, дорогая, стоит устроить небольшую истерику со скандалом для многонеуважаемой публики, — описал мсье Делакур первые этапы сложившегося у него плана.

— По поводу? — заинтересовалась его супруга.

— По поводу того "как наша дочь оказалась в Запретном лесу", — криво усмехнулся мсье Делакур. — Только, умоляю тебя, никаких имен!!! Пусть все сами все поймут.

Аполлин Делакур медленно кивнула головой, показывая, что поняла: все должны решить, что у нее есть существенные претензии к Дому Блэк в целом и его Хранительнице Крови в частности.

— А я поговорю с главой Дома Блэк, и попрошу, чтобы они спрятали Габри. На них — подумают в последнюю очередь... Особенно, после хорошей такой истерики с твоей стороны. Только постарайся их не обидеть. Все-таки дети... И если нынешний Глава Дома решит, что ты оскорбила его подругу...

— Не дура, — откликнулась мадам Делакур. — Понимаю. Хм... — она задумалась. — Знаешь... пожалуй... Может сработать.

— Может, — вздохнул Бертран. — По крайней мере, лучших вариантов я как-то не вижу.

— И я не вижу, — повторила его вздох Аполлин. — Только... — успокоившаяся вейла соблазнительно улыбнулась мужу, и повела плечиком так, что разговор чуть было не прервался "по техническим причинам, — ...дорогой, объясни, пожалуйста, что мисс Грейнджер имела в виду, когда говорила о "пяти" и "шести"?

Глава 80. Разум мракоборца.

Миа весьма заинтересовалась событиями в отвергнутом мной варианте реальности, и внимательно прочитала извлеченные мной из Кристального зала книги. А то я бы просто забыл о таком важном событии, как последний путь Бартоломеуса Крауча-старшего.

Надо, правда, отметить, что реальности разошлись уже довольно-таки сильно. Наши отношения с Миа — ни для кого не были секретом, так что раскрывать эту "тайну" в газетной статье никто не стал... тем более, что и Риту Скитер Дамблдор старательно не подпускал к школе. Под предлогом того, что Рон Уизли нашел в своей кровати клопа, замок был накрыт дезинсекционными заклинаниями, а во время походов в Хогсмит за школьниками старательно следили, не допуская несанкционированных контактов с прессой. Лишившаяся источника жареных фактов Рита исходила злобой, но, увы, в магии тягаться с Дамблдором ей было не дано, да и политическое влияние директора, пусть и несколько поколебленное событиями прошлого лета, оставалось еще слишком велико, чтобы ему могла повредить одинокая журналистка. Правда, и обратное было верно. Добиться увольнения Риты у Дамблдора не получилось... хотя отнюдь не потому, что он не пытался. Но Малфой, наслаждавшийся статьями Риты, стоял как стена, у министерства магии осталось слишком мало акций Пророка, чтобы провести решение мимо него, даже объединившись с держателями миноритарных пакетов, а тайну третьего крупнейшего акционера "Пророка" Гринготтс хранил столь же свято, как и сейфы членов правления банка.

Но вот на желании отдельных представительниц "слабой половины человечества" хоть как-то уязвить счастливую соперницу в борьбе за сердце национального героя и богатого наследника — это особенно не сказалось. Так что по нескольку десятков писем совы доставляли ей каждое утро... Но, будучи предупрежденной и книгами и Горевестницей, Миа, не распечатывая, отдавала конверты на расправу Ильке, которая и разбиралась с разными магическими и не очень пакостями и косноязычным злословием, выбирая и отдавая своей хозяйке только те письма, которые действительно стоило прочитать... либо те, магические пакости на которых могли заинтересовать девочку. А если мнение домовушки о безопасности послания расходилось с мнением Горевестницы, письмо отправлялось прямо на Гриммо. Превзойти в различных магических гадостях Трикси, не будучи Великим магом, было маловероятно. Но кое-какие идеи младшая леди Блэк признала интересными и заслуживающими внимания, "несмотря на крайнюю дубовость исполнения".

Так же и Крам кружился вокруг Гермионы, но не приближался, и, тем более, не отводил меня в сторонку, чтобы поинтересоваться что у тебя с Герм-и-вонной?" Так что подлавливать Крауча пришлось самостоятельно.

Кай указала нам примерное направление, откуда появление старшего Крауча было наиболее вероятно. И мы с Миа устроились на самой опушке Запретного леса печь картошку, благо, что погода этому вполне благоприятствовала.

Конечно, идеальным решением было бы встречать бывшего главу Департамента магического правопорядка и нынешнего главу Департамента международного магического сотрудничества, не на опушки, а где-нибудь в глубине леса, чтобы иметь побольше времени перед появлением его сына, или же кого-нибудь из администрации школы. Но, увы, область, которую Кай обозначила как "возможное место выхода Крауча из трансгрессии" была слишком велика, чтобы мы могли признать риск разминуться с ним хотя бы "приемлемым". А вот выйти из леса бывший кандидат в министры магии мог только на достаточно небольшом промежутке, и весь он просматривался с одного места, где мы с Миа и устроились. На случай же, если Крауч все-таки сумеет проскочить мимо нас — Анна бдительно следила за границами антиаппарационного щита. Но тут уже придется действовать, исходя из тактики "бей-и-беги".

В принципе, само по себе душевное здоровье, и даже выживание Крауча-старшего меня волновали мало. Да и сам по себе он был мне не слишком симпатичен. Но вот возможностью поживиться информацией о планах чуть ли не всех участвующих в игре сторон пренебрегать не следовало.

Бартемиус Крауч появился примерно оттуда, откуда мы его и ждали. Он шатался и бредил, причем из содержания его бреда было видно, что разум его пребывает в тех временах, когда Турнир еще только начинали готовить.

Миа взяла меня за руку, усиливая ментальный контакт, и я посмотрел в расширенные глаза Крауча старшего.

— Это не империо, произнесла Миа, когда мы оказались в сознании одного из судей Турнира.

И в самом деле, на империус то, что мы наблюдали в разуме Бартемиуса Крауча-старшего, похоже не было. Скорее — на полноценную одержимость. Неудивительно, что сознание бывшего мракоборца предпочитало прятаться в прошлом. Настоящее его было... незавидно.

То, что представляло собой самоосознание Крауча, закованное в цепи подчинения, стояло перед карикатурно-уродливой фигурой, видимо, долженствующей обозначать демона. Правда, так выглядеть себе позволяли разве что низшие, не достойные никакого уважения сущности... или же те, кто желал впечатлить и сломать не слишком стойкого противника. Впрочем, судя по размытому, смазанному силуэту твари, о последнем речи не шло. По-настоящему могущественная сущность вообразила бы о себе гораздо больше деталей, ведь чем точнее и подробнее ты воображаешь иллюзию своего существования в психическом пространстве, напрямую граничащем с варпом, тем полнее ты эту иллюзию контролируешь, и тем большей властью над ней обладаешь.

— О! Детишки, — демон хлестнул Крауча очередной волной боли и отчаяния. — Вкусные маленькие души... ИДИТЕ КО МНЕ!!!

Воля демона обрушилась на нас, заставляя безвольно шагнуть вперед и радостно принять вечную погибель в пасти твари... Разве что в его мечтах.

— Ты сейчас кто? — уточнил я у Миа. Авантюристка или Воительница могли выдержать существенно больше, чем Пай-девочка, так что информация была необходима мне, чтобы точно рассчитать ответный удар.

— "Время застыло", — ответила девочка строкой из песни, которую я ей время от времени напевал.

— "Мы жаждем крови"? — процитировал я другую строку, и Миа кивнула.

— ЧЕГО ВЫ ТАМ КОПАЕТЕСЬ? — проревел низший, явно считая, что тем самым он демонстрирует силу и власть. — ИДИТЕ КО МНЕ!!!

И я шагнул. Реальность вздрогнула и изменилась. Мантикора хищно улыбалась, поводя крыльями. Кровавый фонтан бил с невесомо-прозрачной земли в каменные, рушащиеся небеса, глядя на недодемона бесчисленными глазами и рассыпая десятки тысяч капель-искр, вспыхивающих темным пламенем Удуна там, куда падали.

— Все прах!

Шелестящий шепот сотрясал вселенную, становясь реальностью там, куда падал взгляд Ока, бесчисленные отражения которого множились в струях крови. Из серого пепла воздвиглась чуждая всему, знакомому человеческому сознанию, искаженная и изломанная арка тетраврат. Книга, написанная в те времена, о которых слово "древность" не дает даже приблизительного представления, хищно зашелестела невесомыми страницами, обрушивая свою песнь на беззащитное сознание низшего, разбивая его на осколки и втягивая и растворяя их в крови, что продолжала бить в небеса, отводя от молодой мантикоры падающие сверху каменные глыбы.

Вой погибающего демона прервался, и я вернул своей проекции антропоморфный облик. Миа, с урчанием слизывавшая с хрустальных глыб капли пылающей крови, вздохнула, но поступила также.

Как я и думал, сознание смертного не выдержало, когда в нем схватились два демона, и начало распадаться. Так что теперь нам оставалось только быстренько похватать падающие снизу вверх кристаллы памяти, и покинуть погибающую реальность...

— Стой, — остановила меня Миа. — Смотри!

Там, где стоял погибший демон, виднелась уходящая куда-то в небытие ало-серебряная нить эмоциональной и мысленной связи с кем-то вдалеке. Кем-то, о ком Каруч-старший неотступно думал. Возможность выяснить, кто же на самом деле Крауч-младший — злодей или марионетка, заинтересовала меня. Я коснулся нити, и черная дорога рванулась вперед, открывая для нас с девочкой путь в еще одно чужое сознание...

Глава 81. Разум мракоборца. Часть вторая. (Гермиона)

— Ну вот, как-то так...

Я легким движением руки крутанула Вселенную вокруг оси, которая есть я. Разумеется, остальным присутствующим показалось, что это я перевернулась вверх ногами.

Сегодня небольшая группка участников тайной ложи Рассвета проходила свое первое испытание. Раньше, пребывая в варпе, они находились в пространстве, облик и стабильность которого поддерживал кто-то из членов Внутреннего круга. Сегодня им придется удерживаться самим. По сути, те, кто пройдет испытание — смогут претендовать на титул Повелителя Хаоса.

Разумеется, самим испытуемым никто ничего подобного не сказал. Напротив, их постарались всячески успокоить, объясняя, что это будет всего лишь "испытание тишиной". Чтобы они не обращали внимания на голоса, которые услышат. Что это будут всего лишь иллюзии оставшегося без внешних раздражителей разума. Потому как в противном случае чересчур бодрствующий разум мог породить (или вызвать из глубин варпа, разница в данном случае несущественна), таких чудовищ, что даже Мори рисковал не справиться. Бывали прецеденты... Правда, к счастью, еще до встречи со мной.

— У вас ровно минута, — сказала я испытуемым и исчезла из окружающей их иллюзии, и вместе со мной — исчез и придуманный мной свет.

Новички отреагировали на мое исчезновение по-разному. Кто-то начал громко отсчитывать секунды, кто-то молился, кто-то просто пытался заснуть. Друг друга они не слышали и не видели. По меркам варпа они находились слишком далеко друг от друга... для самих себя. Для меня же они были практически в одной точке... но при этом достаточно далеко, чтобы мы успели выдернуть не выдержавших испытание прежде, чем вызванные им к жизни кошмары доберутся до остальных.

Как ни странно, самую большую опасность для себя и остальных предоставляли спящие. Отсчитывающие секунды погружались в некий примитивный аналог низших исчислений, дисциплинируя собственное мышление, ограничивая и стандартизируя его. Молящиеся...Что сказать? Вера — защищает. Неоднократно проверено Серыми рыцарями. Здесь, в варпе, вера есть основа существования, и слова насчет "имеющего веру с горчичное зерно" следует понимать буквально. Скажешь горе "перейди отсюда туда", и ведь перейдет... если этому не помешает тот, чья вера с два зернышка. И во что именно верить — в Творца, Будду, Императора или богов Хаоса — не особенно важно. Главное — верить.

В объединяющую Внутренний круг сеть я сбросила знак-образ, призывающий к сохранению бдительности, а, заодно, указывающий на то, что я эту самую бдительность сохранять перестаю. Мне еще было что обдумать. Так что, отключившись от наблюдения за испытанием, я вернулась к воспоминанию о Краучах.

Нить связи/внимания/размышления привела нас с Мори в сознание Барти Крауча-младшего. Мы рассчитывали, просочившись мимо основных барьеров и стражей, выяснить, кто в их паре с Моуди кукловод, а кто — марионетка.

Что ж. Первое, что нам удалось выяснить, это то, что поставленная нами перед собой задача просто не имеет решения. Их сознания и побуждения настолько переплелись, что отделить одно от другого было решительно невозможно.

— Обычная ошибка неопытного темного мага, пытающегося слишком долго удерживать заклятье Подвластия, — прокомментировал Мори. — Если есть хоть что-то общее с тем, над кем хочешь властвовать — обратный эффект неизбежен. Зеленый Гиран дует во все стороны, и если есть хоть что-то общее — сращивает разделенное... А в данном случае ему еще и помогли... — Мори ткнул пальцем в ряд символов, истекающих тускло-золотым свечением.

— А что у них общего? — удивилась я. — Один — мракоборец, другой — Пожиратель Смерти. Они отчаянно сражались друг против друга в прошлой войне, и наверняка готовились схватиться в этой...

— Общего? — усмехнулся Мори. — Жажда вернуть Темного лорда. Барти вели его верность и служение, Аластора — желание вернуть времена войны, когда он мог сражаться и убивать, не утруждая себя поисками доказательств. Как ни покажется странным, но тогда, в дни войны, Грозный глаз чувствовал себя более спокойно и безопасно, чем в дни "мира", когда приходилось разговаривать с темными магами, вместо того, чтобы швырять им боевые проклятья прямо в лицо. Вот эта мысль и послужила началом слияния.

— Честно говоря, — я внимательно осмотрела получившееся сознание, и попыталась представить, как выглядели его компоненты ДО столкновения, — то, что получилось в результате — нравится мне больше, чем исходные составные части.

— Признаться, — Мори искупал меня в теплых эмоциях, — мне тоже. Тем более, что теперь можно прикончить то тело, которое "Барти", а сознание — останется жить. И оно будет куда более уравновешено, чем был Грозный глаз... А вот заклятья Барти — распадутся.

— Уверен? — уточнила я. Оставлять соучеников под так и не снятым заклятьем Подвластья при живом наложившем мне как-то не хотелось.

— Уверен, — ответил Мори, и начал указывать на отдельные особенности варп-проекции чужого сознания, убеждающие его в правильности высказанного предположения.

Разбираться с построениями высшей магии было интересно, но, увы, явно заняло бы больше субъективного времени, чем я могла бы выделить, растягивая выделенную на прохождение испытания минуту. Так что пришлось возвращаться к своим адептам-неофитам.

Создав новую иллюзию своего существования, я объединила персональные реальности проходивших испытания. Особое внимание я уделила Джинни, которая вполне успешно отражала атаки мелких хищников варпа, которые, подчиняясь ее же фантазии, принимали облик леди Аметист. Присмотревшись, я прыснула: атаки моих "двойников" воплощали страхи Джинни, относящиеся скорее к домену Лоеша Змея, нежели Трона Черепов или же Архитектора судеб.

— Замрите! — скомандовала я, и все замерли. И Джинни и мои двойники, и твари, атаковавшие Сару Фоссет, Сьюзен Боунс и Ханну Эббот, и даже котел с зельем, опрокидывающийся в кошмаре Невилла сразу на Сьюзен и Марту Олдридж, и многие другие "ужасы", при виде которых мне хотелось не то, чтобы смеяться, но скорее — ржать.

Я щелкнула пальцами, и лишние участники исчезли вместе с кошмарами.

Преодолев мой приказ, Невилл кинулся к Сьюен, но остановился буквально в шаге от девушки.

— Сьюзен... с тобой... все в порядке? — запинаясь уточнил он.

Сьюзен, которую я, вместе с остальными, перестала удерживать, слабо пискнула и кинулась к нему в объятья.

— Итак, — усмехнулась я, привлекая к себе внимание собравшихся легкой вспышкой, — вы убедились, что отсутствие самодисциплины и неизжитые страхи могут быть крайне опасны при любом, даже самом поверхностном и краткосрочном контакте с Хаосом. И, кстати, о страхах. Джинни, неужели я такая страшная?

— Я... Вы... не... — заблеяла Джинни, освещая своим личиком все доступное пространство.

— В общем, простейшее испытание вы прошли, — я посмотрела на вздохнувших с облегчением адептов. — Но помните: в испытаниях более сложных, ваши страхи и... фантазии, — тут я снова внимательно посмотрела на пискнувшую и покрасневшую Джинни, — могут убить вас.

Глава 82. Разум мракоборца. Часть третья. (Гермиона)

На следующий день первым уроком у нас была Защита от Темных искусств. Аластор Крауч, как его теперь стоило бы называть, появился в классе как всегда, неожиданно, и начал урок со ступефая, бесследно погасшего в Пламени Удуна, которым окутался Драко. Грозный глаз что-то пробурчал себе под нос, но, в целом, выглядел скорее довольным.

— Итак, — начал он, никак не комментируя собственные действия и реакцию наследника имени и Дома Малфой, — Сегодня мы рассмотрим тех существ, которые я советую относить к "людям", вопреки предписаниям министерства. Некоторых из них вы уже проходили в прошлом году. Как вы считаете, о ком это я сейчас? Мисс Грейнджер?

— Оборотни, — твердо ответила я.

— Правильно, — кивнул Грозный глаз. — Оборотни, а также и вампиры, которых министерство внесло в программу этого года, хотя эти две категории темных существ следовало бы изучать вместе... или, хотя бы, последовательно, поскольку они имеют много общего. Но об их сходстве и различиях я расскажу вам позже. Пока же... Ответьте мне, почему я склонен считать, что оборотни и вампиры, даже без палочек могут быть столь же, если не более опасны, чем волшебники? Почему они столь массово присоединялись к Тому-кого-нельзя-называть в прошлой войне?

— ...темные...

— ...гады...

— ...твари... — зашелестело в классе, и только Гарри спокойно держал поднятую руку.

— Мистер Поттер, — кивнул Грозный глаз. — Ваша версия?

— Наше общество последовательно исключает для представителей этих двух категорий все возможности легально обеспечить себе необходимый минимум нормального существования, — начал Гарри. — Так что не стоит удивляться тому, что они, в свою очередь, желают взорвать это самое общество ко всем Столпам Порядка, и спеть на пепелище комические куплеты.

— Любопытно, — Грозный глаз почесал шрам на правой щеке. — Признаться, я не ожидал от Вас, мистер Поттер, столь... взвешенного подхода. Особенно в свете Вашего конфликта с моим предшественником, основанного именно на том, что он — оборотень.

— Если позволить своим фобиям влиять на собственные представления о действительности, и, тем более, позволять этим "представлениям" подменять в сознании собственно действительность, то, рано или поздно, это приведет к утрате постоянной бдительности, и прочим... нехорошим последствиям. Нет сомнений, что позволять проклятому оборотню... — Гарри на секунду задумался, а потом прокомментировал собственные слова: — Слово "проклятый" тут следует понимать, как техническое определение в значении "подвергнутый проклятью", а не как ругательство, — и продолжил. — ...так вот, позволять проклятому оборотню, не контролирующему себя в определенные периоды времени, учиться вместе с прочими детьми, не предпринимая надлежащих мер предосторожности, и, тем более, позволять ему учить детей — не кажется мне хорошей идеей. Но, тем не менее, есть множество работ, которые оборотень, даже проклятый, вполне способен выполнять, не создавая дополнительной опасности для окружающих. Тем более, если периодичность проклятья позволяет вовремя изолировать его, снижая опасность до вполне терпимого минимума. Также вполне возможно, предпринимая необходимые меры безопасности, обучать пострадавших детей... возможно — выделив для этого специальную школу. Вместо этого общество предпочитает игнорировать проблему, или же, в лучшем случае — пытаться лечить симптомы, причем таким способом, который только ухудшает положение...

— Садитесь, Поттер, — прервал профессор начинающуюся инвективу. — Ваше мнение об оборотнях — понятно. В целом, я даже склонен с Вами согласиться... А теперь, класс... Что вы скажете о вампирах? Мисс Грейнджер? — отреагировал он на мою поднятую руку.

— Вампиры бывают двух главных разновидностей: низшие, недалеко ушедшие от обычных упырей, бессмысленная нежить, с которой не имеет особенного смысла даже пытаться разговаривать. И высшие. Последним кровь и жизнь жертв нужна не для поддержания существования, а для колдовства. Ну, примерно, как нам, волшебникам, палочка. Неоднократно поступали предложения организовать донорские пункты...

— Но? — усмехнулся учитель ЗоТИ.

— Но это бессмысленно, — я со вздохом вспомнила, как предлагала именно это самое. — Глоток крови в их случае — это не "пополнение запаса гемоглобина", как иногда пишут в маггловских книгах, а символический акт, знаменующий передачу жизненных сил. И именно поэтому кровь, пусть даже и законсервированная по всем правилам (да даже и подвергнутая заклятью стазиса) им уже не подходит.

— То есть, — от ухмылки изуродованного лица многих в классе бросило в дрожь, — вампиры, в отличие от оборотней, — ужасные темные твари, подлежащие безусловному уничтожению?

— Нет, — твердо ответила я.

— Нет? — удивился Грозный глаз.

— Высшие вампиры вполне способны контролировать себя (разумеется, если не доведены до Жажды, а иногда — даже и в таком состоянии). И для уровня среднего мага им достаточно одного-двух глотков в год... Хотя это и не значит, что "достаточно" — значит "они этим количеством будут обходиться", — я вспомнила ощущения от "поцелуя" Луны... да и Гарри, и, надеюсь, что незаметно, вздрогнула. — Но, я полагаю, найдется достаточно волшебников, готовых еще и приплатить за "поцелуй".

— Вы уверены? — удивился учитель.

— Да, — твердо ответила я. — Платят же волшебники за Лауданум*, который до сих пор открыто продается в аптеках Косого переулка, хотя магглы уже давно доказали, что употребление этого препарата укорачивает жизнь гораздо серьезнее, чем "поцелуй" вампира, не доведенного до Жажды.

/*Прим. автора: Лауданум (лат. Laudanum) — опиумная настойка на спирту. В более широком смысле — лекарство, в состав которого входит опиум. Был особенно популярен у женщин в викторианскую эпоху как универсальное лекарственное, успокоительное и снотворное средство*/

— Хм... — Грозный глаз провел пальцами по шраму, располосовавшему всю щеку от глаза до уголка губ. — Мисс Грейнджер, Вы говорите так, как будто Вам уже доводилось общаться с высшими вампирами...

— Да, — кивнула я. — Правда, только их одного из кланов Маскарада, но все-таки...

— Тогда, не будете ли так любезны, что расскажете, что Вы вынесли из этого общения?

— Хорошо, — я кивнула и вышла к доске. — Как я уже сказала, лично я общалась только с Детьми Малкава, Безумными пророками, манипулирующими тканью Судьбы и Тем-что-могло-бы-быть. Признаться, только посвящение Хаосом помогает мне понимать их... но, когда они углубляются в высшие области своего странного искусства, понять их не помогает даже Хаос. Однако, некоторые наиболее простые трюки вполне выполнимы даже без глотка свежей крови.

— Вы можете доказать это, мисс Грейнджер? — в затихшем классе голос Грозного глаза прозвучал особенно отчетливо.

— Извольте.

Я щелкнула пальцами, и между учителем и входом в класс возникла огромная кобра, раздувающая свой клобук.

— Ступефай! — немедленно отреагировал Грозный глаз. — Эванеско! Секо! Файр! Круцио! Авада кедавра!

Разумеется, ни одно из этих заклинаний не подействовало, а я порадовалась, что послушалась совета Луны, и вызвала химеру туда, где ни между ней и учителем, ни за ней — не было никого из учеников.

— Неплохо, — признал аврор. — Иллюзия?

— Не совсем, — покачала я головой, и двинула химеру вперед, к доске. Луна рассказывал мне, что возможны химеры, обладающие некоторым подобием собственного сознания, или, хотя бы отпечатком сознания творца... Но мне пока что удавались только простейшие образцы, которыми приходилось постоянно управлять.

— Х-р-щ! — ядовитые клыки кобры скребнули по классной доске, оставляя отчетливые царапины, после чего я позволила химере исчезнуть.

Грозный глаз подошел к тому месту, где только что развеялась моя химера, потыкал пальцем в оставшиеся царапины, покачал головой и молча посмотрел на меня.

— Этой кобры здесь не было, — пояснила я, — но, при определенных обстоятельствах, она могла бы быть. Я переплела нити Судьбы так, чтобы мир поверил, что она здесь есть... Но все-таки ее не было. Потому все ваши заклинания просто пролетели сквозь нее — не было ничего, во что они могли бы попасть. Однако, если бы она кого-нибудь все-таки укусила — последствия от укуса настоящей кобры не отличил бы ни один колдомедик.

Слизеринцы, присутствовавшие на уроке, посмотрели на меня с некоторым испугом и нескрываемым уважением. Некоторые гриффиндорцы — с испугом и отвращением. Но даже Рон Уизли промолчал, решив не высказываться по этому поводу.

— Любопытный трюк... — Грозный глаз снова погладил свой шрам. — Значит, это доступно и тем, кто не является вампиром... Любопытно... Вы позволите взять несколько уроков? Подобный... фокус был бы небесполезен. Во многих ситуациях.

Я и не сомневалась, что и аврор и Рыцарь Вальпурги заинтересуются этой демонстрацией.

— Приходите на собрание Рассвета, — пригласила я его. — Возможно, мне удастся получить разрешение на передачу этих знаний...

Разумеется, передавать тому, кто вполне может стать врагом, знания уровня Высших Исчислений, я не собиралась. Но вот, посоветовавшись с Кай, думаю, мы сможем вбросить Грозному Глазу некоторые идеи, способные внести раскол и в светлый и в темный лагерь.

— С Малкавиан — понятно, — постарался закруглить демонстрацию Грозный глаз. — А что Вы скажете о других кланах?

— Немногое, — пожала я плечами. — Тремер владеют Магией крови на таком уровне, к которому обычному волшебнику трудно даже приблизится... Но, впрочем, "трудно", не значит "невозможно". Именно что "возможно", доказательством чего служит сам клан Тремер, появившийся именно в результате развития этой области магии обычными волшебниками в поисках бессмертия.

Некоторые слизеринцы замерли. Идея достижения бессмертия на путях черной магии давно не давала покоя многим из чистокровных и не только волшебников... И теперь, когда я сказала, что подобное не только "возможно", но и "было проделано" — думаю, давление на министерство по поводу запретов на некоторые области магии резко усилится. Плюс к заботам Дамблдора, плюс возможность для Дароу усилить раскол в светлом лагере. Минус к репутации лично для меня, и, скорее всего для Гарри... Но, думаю, мы переживем. "Жертва пешки из позиционных соображений".

— Любопытно, — кивнул Грозный глаз. — Я слышал об этом, но только как об одной из версий появления этого клана.

— Малкавиан говорят, что так оно и есть, и я склонна этому верить, — вздохнула я. — Доказательств мне не представляли, да я их и не требовала. Но я склонна считать, что те, кто рассказали мне об этом — знают, о чем говорят.

— Хорошо, — кивнул Грозный глаз. -Можете рассказать еще что-нибудь? Полагаю, это будет более интересно, чем если я начну пересказывать вам "дозволенные министерством", то есть — безжалостно зацензуренные источники.

— Вентру способны практически без магии уговорить вас застрелиться авадой, а то и наложить на себя круцио, — выдала я общеизвестную малость. — Если Вы увидели Носферату ДО момента атаки — это говорит о том, что Вы — нереальный везунчик... или же волшебник на уровне Мерлина. Тореадор... впрочем, о них я промолчу. Если они старательно поддерживают репутацию слабейшего и глупейшего из кланов, принимая в свой состав "художников", считающих неприличный рисунок на мосту или же выставленную со сцены голую задницу — произведениями искусства, то, рассказав об их настоящей силе я могу вызвать некоторое... неудовольствие.

— Хотя бы намекните, — заинтересовался Грозный глаз.

— Идеи, которые они транслируют в мир через свои произведения — вполне могут изменить весь мир... и все будут считать, что так оно и должно быть.

Глава 83. Артефакты Основателей

Библиотека Дома Тьмы всегда была одним из любимых мест Миа Аморе, леди Аметист. Особенно, если нужно было со мной о чем-то поговорить, не посвящая остальных. Защитные заклятья Дома, если их поднять в положение "Осада" надежно отсекали даже Луну. Мелкую Малкавиан это не радовало... но Безумный пророк относилась к нашему желанию уединиться с пониманием. Вот и сегодня мы с Миа отправили Рассвету сообщение о том, что сегодняшнего собрания не будет, предоставили раскольников заботливому вниманию дипломата команды и его Видящей, а сами заснули и видели хороший сон. В этом сне горел огонь в камине, шелестели страницы темных книг, и было так уютно молчать вдвоем... Но, увы, все хорошее рано или поздно заканчивается. Правда, в противном случае даже "хорошее" стало бы обреченностью, так что и в быстром беге времени есть свои положительные стороны.

— Мори, — Миа подняла голову от очередной заинтересовавшей ее книги. — Я тут поговорила с Анной, и поняла, что должна тебе кое-что рассказать...

Я кивнул, подбадривая девушку, уже начавшую превращаться в девушку.

— Знаешь... я, наверное, понимаю, почему ты не хочешь рассказывать о структуре сиура даже остальному Внутреннему кругу, — керамитовые когти слегка шкрябнули по полированному дереву и тут же спрятались. — Драко не стоить видеть, каким бы он мог бы оказаться по воле демиурга... да и Дафну вряд ли порадует, что она, по сути, отбила жениха у сестры...

— Да и рубиновым сестренкам незачем знать, что, скорее всего, очередная попытка их рода вернуть благосклонность Черной — окончилась неудачей, и, несмотря на "оптимистичный" эпилог, им еще предстоит встретиться с предательством: рано или поздно, так или иначе. Но, вообще говоря, то, что мы уже наворотили, делает повторение многих событий маловероятным...

— Одних — да, других — нет, — покачала головой Миа. — Возьмем тот же Турнир... Он был нужен слишком многим сторонам, чтобы наша бурная деятельность могла это изменить... И слишком многим нужен был в этом Турнире Гарри Поттер, Мальчик-который-Выжил...

— Рад, что ты поняла это, — улыбнулся я. — И перестанешь себя винить за тот просмотр... тем более, что я-то его отлично видел, и мог предотвратить, но не сделал этого, так что и вся ответственность за это решение — на мне. Думаю, — я погладил Миа по руке, — меня все-равно засунули бы в эту неразбериху, только, возможно, еще жестче...

— Спасибо, — улыбнулась Миа. — Ты всегда стараешься спасти меня... даже и от себя самой. Но, я, собственно, не о том...

— А о чем? — заинтересовался я. Даже слабый поверхностный взгляд на кипящий вокруг девушки ментал дал мне понять, что она додумалась до чего-то очень интересного.

— О другом событии, которое тоже "нужно многим", и которое почти невозможно предотвратить... Об "охоте на крестражи".

— Любопытно, — я оторвал взгляд от тонких пальчиков и посмотрел в медовые глаза, сосредоточенно ищущие у меня на лице ответ на какой-то очень важный вопрос. — Рассказывай, до чего ты додумалась.

— В книгах сказано, что среди крестражей были артефакты Основателей: медальон, чаша, диадема...

— ... и меч, — закончил я за Миа, когда она запнулась.

— О мече — отдельно, — покачала головой девушка. — Хотя тоже... Он же достался гоблинам... или нет... Но, в любом случае, как ни крути, Золотой грифон — светлый. В отличие от трех других Основателей — адепта Изменяющего пути Салазара Слизерина, некромантки Ровены Рейвенкло и темной целительницы Хельги Хаффлпафф.

— Продолжай, — кивнул я девушке. Ее рассуждения меня заинтересовали.

— Так вот... — Миа задумалась. — По итогам "охоты на крестражи" все "темные артефакты" были уничтожены. И, знаешь, что сказала мне Анна?

— Нет, — покачал я головой. — В твою память я без спроса не лезу, а словами ты мне еще не сказала.

— Дурак, — буркнула Миа, нанося на подлокотник кресла новые царапины. — В общем, она сказала, что если будут уничтожены три темные Реликвии — ее кристалл будет так же разрушен, как если бы по нему ударил Избранный, получивший Ключи и благословения.

— ...и проклятье продолжит свою работу и убьет дочь Годрика, — продолжил я мысль девочки.

— Да, — кивнула Миа. — Но это еще не все. Смотри... Судя по книгам, Дамблдор знал или догадывался, где находятся "крестражи Тома", но, почему-то, до самой своей смерти избавился только от одного из них — кольца Мраксов. И "ты", — она выделила голосом местоимение так, что в наличии кавычек сомневаться не приходилось, — уничтожил дневник... Но, в любом случае, реликвии стали попадаться "тебе" в руки только после смерти Дамблдора.

— Который, по странной случайности, окажется единственным директором Хогвартса, которого похоронили на территории школы... — теперь уже задумался я. — То есть, Добрый Дедушка, — я сделал намеренную паузу, совместив титулование, — Дамблдор хочет не только убить Хогвартс, но и самому стать Хогвартсом.

— Да, — убито кивнула Миа. — Похоже, ты прав.

Я покачал головой.

— Не думаю, что это — главная цель, что самого Великого Белого, что Светлого круга. А вот в качестве одной из побочных — почему бы и нет?

— Думаешь? — заинтересовалась Миа.

— Почти уверен, — кивнул я. — Все-таки мелковато. Полагаю, планы Светлого круга охватывают как минимум всю Западную Европу, а не только Британию. Так что одна только школа — это мало.

— Но мы же все равно не дадим этому свершится? — со слезами на глазах спросила Миа. — Анна мне нравится. Да и вообще — она твоя ученица. Ее нужно защищать.

— Не дадим, — согласился я. — И средство у нас для этого есть.

— Медальон? — радостно улыбнулась Миа.

— Медальон, — согласился я. — И Чаша. Достаточно не дать их уничтожить — и вся конструкция накроется звонким медным тазом.

— Это да, — улыбнулась Миа. — Но как же ты будешь с прошлым претендентом на твой титул сражаться, если сам же не дашь уничтожить залог его бессмертия?

Я криво усмехнулся.

— "Даже если Вас проглотили — у Вас есть не меньше двух выходов", — процитировал я девочке общеизвестную истину.

Глава 84. Свет надежды. (Портрет Вальпурги)

Надежда... В чем-то она страшнее отчаяния. Когда я была уверена, что Дом пал и не поднимется больше, я воспринимала свое бытие портрета как наказание. Сейчас же, когда дела пошли в гору и у Дома Блэк уже есть две линии... Смешно. Раньше у Дома никогда не было меньше десятка линий, теперь же — только две, но и это уже повод для радости после того, как не осталось ни одной... Но именно сейчас мне хочется позвать Кричера и приказать ему уничтожить портрет, чтобы не видеть, как моя надежда гибнет в борьбе с магом, само имя которого до сих пор боятся произнести... или же в противостоянии со Светлым кругом, который не смогли не только одолеть, но даже и притормозить мы все вместе, и которому теперь противостоит кучка детей... Даже тот, на кого ополчилась одна из упомянутых мной сил — имеет немного шансов выжить и продолжить себя в будущем. Противостояние сразу обеим... Оно гибельно. Надежда настолько ничтожна...

А тут еще этот Турнир, про который мне хочется говорить, разве что, используя тот специфический лексикон, который использовали гости из Лютного. Те, что доставляли моему мужу различные предметы в его коллекцию, от которых так шарахался мой глупый старший сын, и которые новый глава Блэк с таким интересом перебирает, демонстрируя особо выдающиеся экземпляры своей невесте...

И только то, что рассказывает и комментирует глава Гаральд с большим знанием дела — сохраняет для меня тот хрупкий огонек надежды, которую я почти утратила, когда осознала, к чему ведет складывающееся противостояние. Однако, все мои эмоции не означают, что я усомнилась в своем решении передать Реликвию Дома и сам Дом крестнику моего глупого сына. Даже если под его рукой Дом падет — это будет славная охота. Имя Дома запомнят и друзья и враги.

— Леди Вальпурга? — мои размышления прерывает голос главы Дома.

— Глава Гаральд? — склоняю я голову.

— Я хотел бы поговорить с Вами о тех союзах, что некогда были заключены домом Блэк... и тех обязательствах, которые следуют из этих союзов, — грустно улыбнувшись, произнес мальчишка.

— Союзы были, — вздохнула я. — И Дом выполнил свои обязательства. Но... боюсь, что теперь, когда от Дома осталось так мало — "союзники" вряд ли считают себя связанными теми договоренностями.

— Обязательства, выданные почти мертвому Дому, мало что стоят, — на эти слова мне оставалось только вздохнуть. — Но вот долги перед Мальчиком-который-Выжил — можно и взыскать.

Я встряхнулась. Это было... Как же это я сама не подумала? Если Гаральд теперь глава Дома по завещанию Сириуса, то даже Светлый круг не будет удивлен тем, что Гарри начнет взыскивать старые долги. Конечно, получить удастся не все, далеко не все... Но "кое-что" — это существенно больше, чем "совсем ничего".

— Малфои в обмен на разрешение на брак с дочерью нашего рода — обещали поддерживать политический курс Дома в Визенгамоте... Конечно, в те времена наши политические платформы почти совпадали... в основном из-за противостояния Светлому кругу. Но, думаю, что и сейчас кое-что, что не противоречит интересам дома Малфой — пропихнуть с их помощью можно.

— Полагаю, лорд Малфой не откажется, в рамках соглашения, поддержать запрос Дома Блэк о смягчении "разумного ограничения колдовства несовершеннолетних" в отношении "школьников, обладающих высокими навыками и доступом к магической медицине", и инициировать вопрос о снятии ограничений на магию крови "в медицинских и спасательных областях"?

— Думаю, не только "не откажется", но и выполнит с восторгом. Но зачем тебе это? — удивилась я. Зная уровень беспалочковой магии, которую его и его невесту обучают демоны, я не видела никакого смысла в "смягчении ограничений на колдовство несовершеннолетних". А уж интерес к магии крови, точнее — ее официальному статусу — и вовсе непонятен. За поднятыми щитами Дома можно хоть демонов массово призывать — Надзор ничего не учует.

— Мне? — усмехнулся глава. — Совершенно незачем. Но вот что мне нужно — это "отвлечь внимание противника, сковать и обездвижить". А заодно — посмотрим, какие ресурсы и каким образом задействуют Дамблдор и этот ... — пауза была явно ругательная, — Дароу, чтобы провалить эти законодательные инициативы. И будут ли они действовать совместно, или "каждый сам за себя". В общем, даже будучи проваленными, эти законы принесут много пользы. Особенно — если еще и Риту натравить...

Я радостно улыбнулась, рассматривая Главу. С таким интуитивным пониманием политического маневрирования — он мог бы если не победить, то, по крайней мере, обеспечить изрядные проблемы сразу обоим противникам... да и министерству — тоже. И я продолжила.

— У Берков и Керроу — разве что финансовые обязательства, хотя раньше Керроу были вассалами Дома Блэк, но Алекто Керроу принес клятву Темному лорду, и посчитал излишним подтверждать вассалитет Дому Блэк, а у нас на тот момент уже не было возможностей возразить...

— Это он зря... — покачал головой Гарри. — А уж финансовые обязательства Свартальвхейм взыщет до последнего кната, — Свартальвхейм? Как любопытно... Кажется, так называли Гринготтс еще во времена первых гоблинских восстаний... Или не Гринготтс... Не помню. И, жаль, но у меня нет даже возможностей поднять старые книги и прочитать их... — Да еще и такую неустойку на просроченные платежи насчитает — закачаются... Впрочем, у семьи Берк есть... любопытное имущество... — да уж, лавка "Горбин и Берк" славится на весь Лютный, так что, думаю, если Гарри возьмется выбивать "дани и выходы за тридцать лет и три года", у Берков найдется, чем расплатится. Это не Керроу, которые бедны, как церковные мыши... — А у Керроу, если мне не изменяет память, в этом году в Хогвартс поступили две девчонки — Флора и Гестия. Можно стребовать с них вассальную клятву... Сейчас — особо незачем, а в будущем — могут и пригодиться как "обменный фонд" в переговорах с другими Домами... особенно — теми, которые достаточно далекие родственники.

— Жестко, глава Гаральд. Очень жестко, — покачала я головой. — Понятно, почему Вы решили вести этот разговор без своей невесты. Но, не боитесь, что такие, чрезмерно жесткие, действия, Вам еще аукнутся?

— Вассалы — не рабы, — покачал головой Гарри. — Разумеется, обязательства будут взаимными, и при переговорах я буду учитывать интересы девочек, — я постаралась скрыть выдох облегчения. Все-таки глава — добрый мальчик. Как ни странно, но, для Дома это лучше, чем перебор жестокости... Если, разумеется, доброта главы не переходит в слюнтяйство и глупость. — К тому же, судя по некоторым, имеющимся у меня сведениям, доставшимся мне темными и недостоверными путями, девочкам под крылом Дома Блэк будет лучше, чем с родственниками.

А вот это — любопытно. То, что Амикус и его сестра Алекто — садисты — отнюдь не является общеизвестной информацией. Похоже, этот "Рассвет", о котором расказала мне Трикси — куда более эфективная структура, чем мне казалось поначалу, если добывает своим предводителям такие сведения.

— Лестрейндж, — вздохнула я, но была прервана.

— Все связи с Домом Лестрейндж — прерваны в виде виры, выплаченной Дому Лонгботтом, — покачал головой Гарри. — Так что пока, — он выделили это слово голосом, — эти долги я взыскивать не собираюсь, к кому бы ни перешел голос павшего Дома. По крайней мере — без консультации с Невиллом и его матерью.

— Логично, — согласилась я. — Но, все-таки, знать об обязательствах Дома — стоит...

Теперь уже склонил голову Гарри, признавая мою правоту. И мы продолжили разбираться с обязательствами разных домов перед Домом Блэк.

Глава 85. Намерения. (Люциус Малфой)

Начало заседания Визенгамота несколько откладывалось, и у меня было время подумать и разобрать то воспоминание, которое вчера утром принес филин моего сына.

* * *

— Мальчик мой, — Дамблдор в своем кресле на возвышении выглядел, как, собственно и всегда, помесью мудреца и шута. Впрочем, у меня есть основания предполагать, что шутовская часть этого облика — маска, ловушка для глупых и неосторожных. И многие уже в нее попались, — профессор Снейп обратился ко мне с просьбой освободить тебя от занятий, и подменить его уроки в следующую среду, мотивируя это тем, что вы будете отсутствовать "по делам Дома". Ты можешь как-то прокомментировать эту просьбу?

— А профессор Снейп что Вам сказал? — поинтересовался Гарри, на которого, кажется совершенно не давила вся эта обстановка, и кресло, из которого он смотрел на директора Хогвартса и Верховного чародея Визенгамота, его совершенно устраивало.

— Ничего, — покачал головой Дамблдор. — Да я и не спрашивал особо. "Дела Дома" — эта та область, в которой лучше обращаться к Главе Дома, а не его регенту.

А еще лучше — говорить с несовершеннолетним Главой в присутствии регента. Но что-то я Северуса в кабинете не наблюдаю. Рассчитываете выудить побольше из неразумного подростка?

— Профессор Снейп излишне ответственно относится к своим обязанностям, — ну вот, так и есть. Будь в кабинете Северус — он уже приказал бы мальчишке замолчать. А этот... Поттер сейчас выболтает все. — На самом деле это никакая не тайна... — может и не тайна, но болтать о таких вещах с посторонним — все равно не стоит. — Мне надо присутствовать на ближайшем заседании Визенгамота, и потребуется также присутствие профессора в качестве моего регента.

— И какие же законы ты собираешься поддержать или отвергнуть? — спросил старый интриган. — Впрочем, не отвечай, мой мальчик. Это — за пределами моих полномочий. Впрочем... не так уж трудно и угадать. Поправки в закон "О разумном ограничении колдовства несовершеннолетних"?

Поттер молча кивнул. Вот старая сволочь! Ведь как раз из-за таких выкрутасов наследники Домов и могут встречаться с политиками такого ранга только в присутствии родителей или опекунов! Но эта тварь заняла неуязвимую позицию. Директор школы может вызвать к себе любого ученика и говорить с ним без свидетелей... А то, что директор — еще и Верховный чародей — это никого особо не интересует.

— Гарри, — "добро" улыбнулся Дамблдор. Помнится, меня при таком взгляде передергивало еще когда я учился в Хогвартсе, — я, конечно, понимаю, ради чего ты озаботился этими поправками, — тут директорский кабинет исчез. Воспоминание был грубо, прямо-таки напоказ, отредактировано, и из него был вырезан кусок, который, похоже, не захотели показывать вассалу Темного лорда. Любопытно, конечно, что пытались скрыть, но, не имея доступа к самому Поттеру, или, я вздрогнул при этой мысли, к Дамблдору — восстановить вырезанное не представляется возможным. А когда помехи исчезли, директор говорил уже совсем о другом. — Надеюсь, ты понимаешь, что с твоими поправками и так не самый лучший, хотя и необходимый, закон, становится откровенно дискриминационным?

— Почему это? — удивился наивный ребенок.

— Вопрос в формулировке "обладающих высокими навыками и доступом к магической медицине", — директор Хогвартса сделал паузу, явно приглашая Поттера вмешаться, и тот попался в ловушку.

— Ошибку может совершить каждый, — предсказуемо ответил он, показывая как то, что он действительно серьезно думал над формулировкой, так и то, что его квалификация в подобных играх прискорбно низка. Жаль, конечно, но от мальчишки требовать глубокого понимания — слишком оптимистично. — И для тех, кто не может получить вовремя необходимую помощь, послабления могут оказаться опасны.

— Вот именно, — согласился директор. — Но, сам понимаешь, что воспользоваться подобными послаблениями смогут только те дети, у которых хотя бы один из родителей — волшебник. А для магглорожденных подобная формулировка исключает возможность воспользоваться этим послаблением, и они будут отставать от тех, кто сможет практиковаться на летних каникулах, все больше и больше!

— Почему это? — удивился Гарри. — Я вот вижу как минимум три выхода из подобной ситуации: во-первых, можно приехать в тот же "Дырявый котел" с семьей и тренироваться там, — логично. Мысленно я добавил балл парню. В споре с Дамблдором, не одну собаку съевшем в таких играх, Поттер, очевидно, не победит, но балл — он однозначно отыграл. — Во-вторых, я обращался к артефакторам, связанным с Домом Блэк, и они сказали, что возможно сделать порт-ключ, которым могут воспользоваться сквибы, а значит — и магглы*, — еще плюс балл за удачную формулировку. — Конечно, такие порт-ключи будут сложнее, а, значит, и дороже обыкновенных. Но, думаю, многие родители не пожалеют нескольких галеонов, чтобы посмотреть, как колдуют их дети.

/*Прим. автора: ничто в каноне не говорит о наличии такой возможности. Но, насколько я знаю, ничего не говорит и против нее. Так что АУ, и такие порт-ключи возможны*/

— А в-третьих? — заинтересовался Дамблдор.

— Есть и в-третьих, — радостно улыбнулся Поттер. — Лорд Малфой поддержал возвращение из небытия традиции Покровительства. Для магглорожденных, находящихся под Покровительством — поправки откроют такие же возможности, как и для чистокровных, — ну, это паренек хватил... но смысл — понятен. Любопытно. Очень любопытно. — А те, кто покажут "высокие навыки" — скорее всего, получат и Покровительство. Ну а тем, кто на учебу забил давно и прочно — и разрешение особо не нужно. Даже с "доступом к волшебной медицине" — найдут как убиться, только дай палочку.

— Любопытно, — кивнул Дамблдор. Ну правильно. Еще бы тебе не было любопытно. Но подобное поведение никак не может быть отнесено к "допустимым". Вытягивать сведения из мальчишки, не понимающего их важности... Гад. — А уж не собираетесь ли вы с Северусом поддержать поправки в закон о запрете черной магии и магии крови?

— Собираюсь, — упрямо набычился Поттер. Опять этот гад развел парнишку на информацию. Хотя ум парень и показал, но вот опыта таких игр ему очевидно не хватает. — Если можно спасти человека от смерти или увечий, воспользовавшись магией — то надо спасать, а не прятаться за глупый закон. Тем более, что Дом Малфой предлагает ограничить разрешение на использование магии крови только там, где она заведомо не будет опасна — медициной и спасательными операциями, — я чуть не рассмеялся, вспомнив эти слова. Учитывая, что обе поправки предложил именно Дом Блэк... Все-таки Поттер — далеко не безнадежен. И на вранье поймать невозможно — Визенгамоту поправки о магии крови в медицине — предложил именно Дома Малфой. Тут, как говаривал Долохов, "не попрешь". — Сколько жизней можно спасти, если при тех же лавинах использовать поиск по крови, способный охватить многие и многие квадратные мили пространства? Сколько детей родится здоровыми, если перед заключением брачного договора молодых будут проверять на совместимость заклинанием мадам Помфри? Да и вообще в целительстве много разных заклинаний, запрещенных на том основании, что это — "магия крови". Даже творение мадам Помфри пытаются запретить. Мадам Помфри — темная ведьма? Смех один!!!

— Хм... — покачал головой Дамблдор. — Боюсь, Гарри, ты, по молодости, недооцениваешь опасности темной магии. Но... думаю, я понимаю твои мотивы. К тому же, учитывая, что твою поправку голосуют после поправки Малфоя... а если ты еще и выскажешься по поводу Покровительства, но промолчишь по поводу порт-ключей для магглов, Малфой и его клиенты вполне могут поддержать тебя в обмен на твою поддержку их поправок... Любопытно... — Так-так... это что же, выходит, Дамблдор может быть не против этих изменений? Потому как иначе — зачем подсказывать Поттеру? И ведь правильные подсказки, по делу... — Но, скажи мне, мальчик мой, почему ты выбрал такое... не совсем удачное время для внесения поправок? Ведь сейчас, когда еще идет Турнир...

— Вот именно! — влез в очередную предложенную ему паузу Поттер. — Турнир. И сторонники Крауча, как и сторонники Дароу, и министерские сотрудники — отвлечены на его проведение! А значит, могут и пропустить эти поправки, которым, в противном случае, воспротивились бы изо всех сил!

Хм... А вот это может быть ошибкой... Или не быть ею...

* * *

Я оглядываю зал заседаний. Любопытно. Известные сторонники Дамблдора — присутствуют практически в полном составе. А вот ребят Фаджа — почти нет... и Крауч, потрепанный скандалом на финале Чемпионата мира по квиддичу — не присутствует, равно как и большинство его клиентов. Может ли быть, что Дамблдор действительно намере устраниться от противодействия? Или внутренний конфликт в среде светлых — достиг такого уровня, когда былые союзники рассматриваются как худшие противники, чем враги в прошлой войне?

— Заседание объявляю открытым, — величественно объявил Дамблдор. Я отложил в сторону воспоминания и приготовился к решительной схватке. Каковы бы ни были мотивы того, кто стоит за решением Поттера, сейчас его инициативы — настолько на руку чистокровным, что их надо кровь из носу, но протолкнуть!

Глава 86. Заседание. (Люциус Малфой)

Заседание началось с прений по бесконечно важному вопросу о внесении поправок в закон "О неправильном использовании маггловских артефактов". Сплотившаяся компания заседателей, лоббирующая интересы импортеров, в очередной раз попыталась продавить снятие запрета на ковры-самолеты. Увы, но, несмотря даже на то, что я подам свой голос "за" этот законопроект, вынуждая своих клиентов голосовать также, голосов для снятия запрета вряд ли хватит. И это даже несмотря на то, что всем уже давно понятно, что обещания представителей компании "Скоростные метлы Нимбус" о скором создании семейного транспорта, сравнимого по своим качествам с ковром-самолетом — так и останутся обещаниями, не имея ни малейших шансов воплотиться в реальность. Но, увы... альянс непримиримых во всех прочих вопросах владельцев акций "Нимбуса" и "Чистомета", похоже, в очередной раз окажется слишком силен. Впрочем, должен признать, что и я тут далеко не беспристрастен, поскольку являюсь владельцем блокирующего пакета сразу нескольких фирм-импортеров, так что расширение списка доступных для импорта товаров мне очень и очень на руку. Контрабанда — дело, конечно, выгодное, и дает высокий процент прибыли... Но, увы, рынок тут слишком уж маленький. Так что, несмотря на высокую маржу, суммарная прибыль не так велика, как если бы запрет удалось снять. Впрочем, этот вопрос, хотя и представляет для меня определенный интерес, но не настолько, чтобы продвигать ему самому, добиваясь компромиссов, и жертвуя иными финансовыми или же политическими выгодами. Так, где-то на периферии... "За"-то я проголосую, но не более. А не выйдет — значит, не выйдет.

Представители обеих сторон яростно ругались, обвиняя друг друга в том, что оппонент действует по указке купившей его голос фирмы (замечу — вполне справедливо обвиняя), и вытаскивая пуды компромата. Я же еще раз оглядел зал заседаний и с некоторым удивлением отметил, что, по крайней мере, одно изменение привычной картины ранее оставалось мной не замечено: на моей стороне, где сидели "заседатели Визенгамота по праву Крови", было занято место, пустовавшее, дай Мерлин памяти, вот уже несколько десятков лет. По крайней мере, я не помню, чтобы старый Карактак Бёрк выползал из своей норы после того заседания, на котором меня представили Визенгамоту в качестве главы Дома Малфой. Было это уже после войны, когда наш Темный лорд — пал, но все-таки...

Я пригляделся. Старик выглядел на удивление неплохо. Хотя в лавке*, как и в Визенгамоте, он не появлялся довольно-таки давно, но стоит иметь в виду, что лавка для Карактака — не более, чем хобби. Основные доходы он имеет совсем от других операций.

Впрочем, не так давно по Лютному стали ходить смутные и неясные слухи, что кто-то сумел изрядно вскрыть кубышку старого Бёрка, подняв некий давно позабытый договор, и вытряхнув не только основную сумму долга, но и проценты, и изрядную пеню. А Карактак всегда уважал тех, у кого получается выставить его из монет. Вот только последним, кто сумел с ним так обойтись — был наш Темный лорд во времена его наибольшей силы и славы. И, судя по тому, что Карактак выполз-таки из своего дома, где он довольно-таки успешно притворялся старой и беспомощной развалиной (неудивительно в его-то сто пятьдесят пять лет), и явился на заседание — он надеется увидеть столь уважаемую им личность.

/*Прим. автора: имеется в виду та самая лавка "Борджин и Бёрк" в Лютном, сыгравшая роль в самых разных событиях канона*/

Так... А куда это он смотрит? Неужели — на Поттера? Хотя... Если парнишка решил взыскать старые долги, то мог и найти какой-то договор с Бёрками. Но вот чтобы стары Каракурт не сумет отбиться от наезда... За этим мальчишкой должен стоять кто-то весьма и весьма серьезный. Кажется, покровитель моего сына решил продемонстрировать когти...

Это будет любопытно.

Между тем, скандал закончился, и объявили голосование. Как и ожидалось, "за" внесение изменений проголосовало большинство присутствующих, но вот до квалифицированного большинства в две трети голосов было ой как далеко*. Так что решение было объявлено "не принятым". Что ж. Думаю, это была не последняя попытка. Может, когда и повезет.

/*Прим. автора: вообще-то в британском парламенте нет ни кворума, ни "квалифицированного большинства". Но у нас АУ, да и Визенгамот — не парламент*/

— Следующий проект представлен достопочтенным Питером Хайнсом, — полукровка, раньше безоговорочно поддерживавший Дамблдора, но история с судом над Поттером и Грейнджер, показала, что он, похоже, переметнулся в лагерь Дароу. Интересно... Что у нас там? Признаться, на рядовых заседаниях редко встречается что-то интересное. Но, сейчас я, кажется, прохлопал ушами что-то любопытное... — Проект решения Визенгамота "О внесении изменений и дополнений в Постановление Визенгамота "О защите детства". Мистер Хайнс, прошу Вас.

Верховный чародей торжественно уселся на свое место, и к трибуне вышел Питер Хайнс. Выглядел он... не слишком здорово. Кажется, история с попыткой лишить Дом Поттер права Покровительства Грейнджер — сильно ударила по раскольникам. Хотя конкретно Питер из своего кресла и не вылетел, не в пример некоторым иным, но пережить гнев Верховного чародея без потерь — не удалось и ему.

— Уважаемые заседатели, уважаемый Верховный чародей, — а вот тут Питер съежился и покосился в сторону Поттера. В глазах выступающего мелькнул страх. Кажется, он не предполагал, что обосновывать свой бред ему придется в присутствии главы Дома Поттер. Похоже, что Дамблдор придумал, как одним махом решить сразу несколько проблем. Ведь повестку заседания формируют министр Фадж, глава ДМП и... Верховный чародей Визенгамота. Так что добавление в сегодняшнее заседание выступления этого придурка — не может быть случайностью. — ...считаю необходимым внести изменения в Постановление нашего собрания "О защите детства". Необходимо окончательно запретить и избыть из нашего общества такую позорную традицию, как Покровительство, унижающую человеческое достоинство детей и ограничивающую их в выборе будущего!

Да что же этот Дароу никак не уймется? Хотя... Я еще раз оглядел присутствующих, прикинул расклад голосов... Пожалуй, это не сам Дароу выпендрился, а некоторые его сторонники возмещают недостаток ума — двойным усердием. Возможно, именно из-за этой особенности Питер и не лишился кресла. Такой союзник — вполне стоит пары-тройки врагов.

Между тем, мистер Хайнс закончил выступление, и удалился с трибуны. Дамблдор объявил о начале прений. Я уже собирался поднять руку, демонстрируя желание высказаться по сути данного вопроса, когда услышал голос Поттера, негромкий, но и не считающийся с тем, что его могут услышать:

— Профессор, можно?

Северус кивнул, и мальчишка двинулся по проходу под удивленными, восхищенными и даже ненавидящими взглядами. Держался он... неплохо, хотя и видно было, что главе Дома Поттер и Дома Блэк несколько неуютно такое всеобщее внимание, хотя он и не в первый раз выступает перед Визенгамотом. Впрочем, заметить признаки некоторой неуверенности и смущения мог бы только наметанный взгляд, каковым большинство присутствующих, в основном — клиентов тех или иных политических лидеров, призванных создавать массовку, а не играть самостоятельную роль, не располагало. Так что неуверенность мальчишки могли заметить разве что несколько заседателей из присутствующих сегодня.

— Уважаемые заседатели, — начал Поттер. — В прежней форме Покровительство действительно было небезопасно. В частности, "добровольное согласие" покровительствуемого могло быть вырвано шантажом, насилием, принуждающими заклятьями или зельями. Но министерство, — Поттер кивнул в сторону приосанившегося Фаджа, — и наше собрание своевременно и мудро приняло постановление "О защите детства", которым запретило забирать детей из семьи и требовать клятвы верности в обмен на Покровительство, — из-за чего эта практика и оказалась практически прекращена... и, похоже, зря. — Так что теперь Покровительство действительно является добровольным выбором, и не несет какой-либо угрозы достоинству детей и никак не ограничивает их выбор, зато дает многое в области доступа к информации, юридической и медицинской помощи. Исходя из этого, я считаю необходимым предложение мистера Хайнса — отклонить и, решением Визенгамота, запретить поднимать этот вопрос на заседаниях нашего собрания в будущем.

Хм... То, что предложение Хайнса — провалят, это уже очевидно. Против Мальчика-который-Выжил сейчас выступать не рискнут. А вот насчет решения о запрете поднимать этот вопрос в будущем... Тут нужно квалифицированное большинство. Хотя... Вряд ли Дамблдор решит показать Поттеру свое двуличие или же некомпетентность. Так что он проголосует "за" предложение Дома Поттер, и своей фракции руки выкрутит. Надо только устроить перерыв для обсуждения... И, заодно — своих уломать, Вальпургиевых рыцарей, которые, как известно немногим, "бывшими" — не бывают.

Поднимаю руку, и выхожу к трибуне.

— Аргументы главы Дома Поттер представляются мне убедительными. Но я считаю, что такое решение требует тщательного и всестороннего обдумывания. Поэтому я предлагаю сделать перерыв и вернуться к обсуждению через час.

Глава 87. Заседание. Часть вторая

Часовой перерыв пошел на пользу. Люциус интриговал, запугивал, льстил, раздавал взятки и обещания... В общем, к концу часа чистокровная фракция была готова дружным строем голосовать "за" мое предложение, включая запрет поднимать этот вопрос в будущем. Правда, этого все равно не хватало бы для получения квалифицированного большинства... если бы на светлой стороне Дамблдор не занимался тем же самым. Точнее — не проделал бы эту работу еще перед началом заседания. Так что, по окончании перерыва, Визенгамот, квалифицированным большинством голосов, признал традицию Покровительства — соответствующей всему, чему только можно, и посягательства на нее — недопустимыми. Правда, для некоторых "серых", то есть — нейтральных заседателей, а также представителей министерства магии, подобный черно-белый альянс, судя по всему, оказался некоторым сюрпризом. Впрочем, используя предзнание, можно было предположить, что, с одной стороны, готовится "самострел" Дамблдора, чтобы в критический момент сложить с себя полномочия. Тогда и ответственность за прогнозируемый провал подготовки к возобновлению Войны Темного лорда и все неизбежные ошибки и провалы начального периода лягут на "действующую на тот момент администрацию". А с другой стороны — подобный финт ушами позволит после войны добросить соответствующих красок в образ аристократической партии. "Мы им протянули руку, помогли протолкнуть через Визенгамот нужные законы им, а они вот как нас отблагодарили".

Следующим вопросом, подлежащим рассмотрению на заседании, было как раз предложение дома Поттер "О внесении изменений и дополнений в постановление Визенгамота "О запрете темной магии". Люциус Малфой выступал красиво и убедительно. Он ссылался на прецеденты и решения судов более низкого уровня, вспоминал о ситуациях, в которых использование магии крови могло бы спасти многие жизни, говорил о том, как несправедливо относить поисковые и медицинские заклинания и ритуалы к черной магии, основываясь исключительно на том формальном признаке, что для их использования нужна кровь. В общем, если бы он выступал перед незаинтересованным и компетентным собранием, положительный результат голосования был бы обеспечен одной этой речью. Но, разумеется, в нашем случае этого было недостаточно. Визенгамот был сборищем более чем пристрастным, а о средней компетентности его участников можно было высказываться разве что в тех самых выражениях, произнесение которых было запрещено в британском парламенте, за что они и называются "непарламентскими". Так что, когда Люциус Малфой отправился на свое место, я попросил слова, удачно вклинившись перед Эйвери, чья речь вряд ли могла что-то добавить к искрометной риторике Малфоя, зато рисковала вызвать сплочение Светлых.

— Господа заседатели, — обратился я к присутствующим, — должен сказать, что в том виде, в каком это предложение представлено Домом Малфой, — оно является несправедливым и дискриминационным, — Люциус посмотрел на меня с глубоким удивлением. — Информация о магии крови и заклинаниях, предназначенных для использования в медицине и для поиска, даже тех, которые не представляют собой родовые секреты — не является общедоступной. Книги — уничтожены, знатоки заклятий и ритуалов — скрываются. Таким образом, предложение откроет доступ к эффективным медицинским и поисковым процедурам только для чистокровных аристократов, игнорируя нужды полукровок и магглорожденных, то есть — большей части нашего общества. Так что я предлагаю дополнить проект главы Дома Малфой объявлением амнистии по всем случаям, связанным с применением магии крови в медицине и спасательных операциях. А также от имени нашего собрания обратиться к Попечительскому совету с предложением ввести в число изучаемых предметов "Основы магической медицины", куда, по примеру курса ЗоТИ свести зелья и заклинания, сейчас разбираемые на трех курсах (зелья, чары и трансфигурация), и подробно разбирать их применение именно с точки зрения восстановления здоровья. Тогда старшекурсникам, желающим углубенно изучать данную дисциплину, и имеющим в ней высокие оценки — можно будет преподать и те заклинания, ритуалы и зелья, разрешение на которые мы сегодня обсуждаем. Это позволит нивелировать дискриминационный характер предлагаемых изменений, а, со временем, и распространением знаний в данной, выведенной из-под запрета, области — и свести его к тому минимуму, который наблюдается и в прочих областях магического знания, но, при этом, не затрагивая интересов и тайн старых семейств. У меня — все.

Выступление мое вызвало небольшой скандал. Светлым дико не нравилась идея амнистии, и, особенно, то, что глава такого светлого рода, как Поттер — посмел поддержать предложение о смягчении ограничений на темную магию. Темных, в свою очередь, не порадовало то, что я, "мальчишка и магглолюбец" осмелился предлагать поправки к тому, что предложил сам Малфой. Спокойными оставались только два небольших островка: собственно, сам Малфой, Дамблдор и их свитские.

Когда порядок в зале удалось восстановить, к трибуне снова вышел Люциус Малфой.

— Я благодарен главе дома Поттер...

— Он не глава, а только наследник! — раздался "неорганизованный выкрик с места", на который Люциус среагировал немедленно:

— Мистер Хувер, — Люциус голосом выделил обращение "мистер" к одному из представителей министерства в Визенгамоте, подчеркивая, что тот не является ни главой Дома, ни его наследником, а всего лишь "обычный гражданин". Джон Хувер скривился. Ему это напоминание почему-то не понравилось. — Насколько я помню, Вы присутствовали на обоих заседаниях Визенгамота, где Хранитель Справедливости дважды признал Гарольда Поттер главой Дома. Впрочем, если у Вас имеется свое мнение по этому поводу, Вы можете обратиться к Хранителю Справедливости и изложить ему свои доводы. Без сомнения, он Вас с интересом выслушает, и определит... так сказать, "отмерит и взвесит". Ну же!

Однако, вместо того, чтобы выйти туда, откуда поднимался к уважаемому собранию заклятый камень, министерский чиновник как-то не спешил. Напротив — он почему-то побледнел и вжался в кресло. Видимо, судьба того, кто попытался оформить опеку над состоянием Блэков — оказалась достаточно показательна.

— Ну, а раз мы разобрались в этой формальности, — продолжил Люциус, — Позвольте мне вернуться к исходной теме. Как я уже сказал, я благодарен главе Дома Поттер за указание на ошибку. И призываю уважаемых заседателей Визенгамота проголосовать за мое предложение, с поправками, внесенным главой Гарольдом. А также — проголосовать за обращение к Попечительскому совету Хогвартса с предложением ввести новый предмет.

Разумеется, на этом ничего не завершилось. Прения продолжались еще два часа, причем, на последнем этапе основным возражением светлой стороны было "у бедных детей и так много занятий, куда им еще один предмет?" Правда, прежде, чем прийти к этой ситуации, Дамблдору удалось выбросить из предложенного Люциусом текста упоминание о поисковой магии, мотивировав это тем, что подобное может быть использовано для нарушения приватности и вмешательства в частную жизнь. Я вспомнил историю с бесчисленными совами, так и не случившуюся в этой реальности, и непроизвольно усомнился в таком уж уважении Дамблдора к чужой частной жизни. Но, как бы то ни было, продавить поправку в полном виде не предполагал ни я, ни Малфой, так что оговорка о поисковой магии туда была воткнута специально, чтобы было в чем уступить. В сущности, такой же характер носило и мое предложение амнистии, но, как ни странно, Дамблдор на это не отреагировал, и предложил проголосовать "за" предложение Малфоя с моей правкой.

После такой отчаянной драки, занявшей почти все время, которое предполагалось отвести на заседание Визенгамота, была обсуждена и поправка в "разумные ограничения". Серьезного противостояния не было. Основные бойцы всех сторон серьезно утомились, обсуждая "главное". Так что смягчение ограничений на каникулярную магию несовершеннолетних прошло как по маслу. В ходе обсуждения, вылез Мальсибер с предложением, чтобы родители магглорожденных, желающих колдовать на каникулах, были обязаны покупать специальные порт-ключи до Мунго и оплачивать обучение их использованию. Правда, сделал он это только после того, как "глупый ребенок" "не удержался" и упомянул-таки саму возможность создания такого артефакта, отступив от совета Великого Белого. Пришлось снова забираться на трибуну и уточнять, что подобное имеет смысл только в отношении магглорожденных, не находящихся под Покровительством, что вызвало очередную, правда, уже довольно вялую дискуссию. В итоге, и по этому вопросу удалось получить квалифицированное большинство, и предложение было принято.

В кулуарах заседания мне удалось догнать Люциуса прежде, чем он нырнул в камин.

— Господин Малфой, — поклонился я ему. — Благодарю за поддержку.

— Совершенно не за что, — холодно улыбнулся он. — Это — мой долг.

— И... — я "смутился" и даже покраснел, что для тотемного оборотня не было большой проблемой. — ...не могли бы Вы рассказать: как закончилась Война темного лорда?

Глава 88. Куча мала. (Гермиона)

Мне стало скучно. Нет, на самом деле, если задуматься, то дел можно было найти много. Один только Рассвет, явный и тайный, лояльный и мятежный, обеспечивал такое количество забот, что можно было заниматься им с заката и до заката, круглые сутки. Не говоря уже о делах более школьных. Да и поприсутствовать на заседании Визенгамота, конечно, не явно, а, так сказать, опосредованно — мне никто не мешал. Но все это было как-то... рутинно. А душа просила праздника.

Авантюристка предложила нырнуть поглубже в варп и поискать там чего-нибудь интересненького. Но тут вмешалась моя светлая сторона, то есть — пай-девочка, и напомнила, что, хотя варп и успокоился после шторма, в котором из Азкабана утаскивали Трикси, но погружаться в него на большую глубину для нас все еще чревато самыми неприятными неожиданностями. В особенности — в отсутствие Мори. Ученая и Воительница признали возражение правильным, и тогда Авантюристка предложила другое решение... Правда, Пай-девочке оно все равно не понравилось, но тут подавляющее большинство было против нее.

— Привет! — радостно заявила я, проникая в гостиную Грифиндора. И, слегка отойдя от дверей и заняв тактически грамотную позицию, продолжила общение: — Риктусепра!

Фред Уизли зашелся в диком приступе хохота, от которого разогнулся далеко не сразу. Его брат немедленно позабыл все, чему учили свой небольшой культ ксенос Морион и леди Аметист, и совершил серьезную тактическую ошибку: вместо того, чтобы привести в порядок союзника и попытаться реализовать численное преимущество — сам кинулся в атаку.

— Риктусемпра!

Разумеется, пока он совершал требуемый жест, я, даже почти без помощи Кай, сумела определить: куда она будет указывать в конце. И уклонилась. Заклятье попало в стоявшего у меня за спиной Конала Макфьюри*, парня горячего и взрывного. Так что ничего удивительного, что уже меньше, чем через минуту после этого события, в гостиной Гриффиндора кипело веселье, в котором принимали участие все присутствующие. Под азартные индейские боевые кличи и громовой хохот, серебряные молнии риктусемпры носились во всех направлениях, что заставляло серьезно напрягать мой не слишком развитый навык боевого предвидения, чтобы не попасть под одну из них.

/*Прим. автора: Конал Макфьюри, седьмой курс, Гриффиндор. Неканонический персонаж*/

Разумеется, я такой неразберихе я не могла не ошибиться. И ошиблась. Так что уже на третьей минуте всеобщего развлечения я уже валялась на полу, скрючившись и задыхаясь от дикого хохота. Правда, длилось это недолго. Парвати бросила на меня финиту, и я, отсмеявшись, снова бросилась в бой, раздавая заклинания щекотки направо и налево.

Вальтер Кинг*, староста факультета, явно бравший пример со своего предшественника — Персиваля Уизли, пытался бороться с охватившей гостиную хаосом, но его сбили с ног ступефаем, приморозили петрификусом, и откатили за предусмотрительно отодвинутый от стены диван, чтобы не мешал веселиться. Его же напарница, Дайна Шефферд, радостно принимала участие в общем веселье. Так что, несмотря на то, что девушка уже три раза падала с ног, поверженная чарами щекотки, ее неизменно подлечивали финитой и возвращали в строй.

/*Прим. автора: Вальтер Кинг и Дайна Шефферд, старосты Гриффиндора в 94-95 учебных годах придуманы мной. Если кто знает, кто тогда были старосты — пишите в комментарии, исправлю*/

Как ни странно, но, наряду с ребятами из Рассвета, как и я, располагавшими некоторыми возможностями предвидеть будущее и уклоняться от заклинаний, неплохо чувствовал себя и Рон Уизли. Его боевой гарем словно соревновался в том, кто больше раз защитит своего героя и предводителя от враждебных сил. У Марты это получалось лучше, но, в основном потому, что Лаванда пару раз, не успевая произнести заклинания, доблестно закрывала Рона своим телом, выбывая из общей схватки до тех пор, пока ее не возвращали. И, как минимум один раз это даже сделал сам Рон.

Но это везение продолжалось только до тех пор, пока Ронникинс не решился продемонстрировать всем присутствующим свою тактическую грамотность и владение заклинаниями. Он поднял палочку и произнес, красуясь свежевыученным заклинанием:

— Акцио ботинки!

Ну что сказать... Заклинание у него получилось. Видимо, замена канонически вдохновляющих пинков "от Гермиона Грейнджер" на менее канонические, но ничуть не менее животворящие пинки от Марты Олдридж оказалась достаточно адекватна. Вот только Ронни как-то не учел, что ограничивающие условия заклинаний надо оговаривать максимально четко... либо же тщательно и подробно представлять желаемый эффект. С этим у Рона, похоже, были проблемы: в рыжего полетели все, у кого на ногах были "ботинки", и таковых оказалась немало. А, учитывая, что некоторые из летящих "прихватили с собой" еще и тех, кто стоял между ними и Роном... В общем, куча мала получилась на славу.

— Что здесь происходит?! — дверь с грохотом открылась, демонстрируя всем желающим (и имеющим возможность посмотреть в ту сторону) декана ало-золотого Дома.

Вообще-то, Макгонагалл, судя по словам Кай, стояла за дверью не меньше двадцати минут, с блаженной улыбкой на лице прислушиваясь к доносящимся из-за дверей воплям. Сама будучи некогда ученицей Золотого грифона, Макгонагалл отлично знала, что если не давать "храбрым и безбашенным" выпускать пар хоть каким-нибудь, хотя бы относительно безопасным способом — котел рванет.

— Это я виновата, — ответила я нашему декану, выползая из-под Джинни.

Янтаринка поймалась на "акцио" своего брата, и должна была довольно сильно разбиться, рухнув на выставленные локти одного из ранее прилетевших учеников. Но "мы в ответе за тех, кого приручили", так что в "основной ветви реальности" я оказалась между ней и точкой финиша. А то, что для предотвращения схожих повреждений я морфировала мышцы спины в мантикорьи — это и вовсе никого не касается... Ну, кроме, разве что Ангуса Мэтолка*, которому, как я подозреваю, показалось, что на него упала стальная балка.

/*Прим. автора: Ангус Мэтлок — ученик Гриффиндора, встречается только в играх "ГП и Узник Азкабана" и "ГП и Принц-полукровка"*/

— Мисс Грейнджер? — удивленно посмотрела на меня Макгонагалл.

— Мне показалось, что Фред сидит какой-то грустный, и я запустила в него Риктусемпрой. Чтобы повеселить, — почти демонстративно потупилась я. До уровня контроля, позволяющего вызывать румянец по желанию, я еще не дошла... А вот когти могу выдвинуть, когда пожелаю. Но, думаю, про особенности физиологии оборотней Макгонагалл осведомлена как бы не лучше меня.

— Да уж... повеселились, — раздался откуда-то из глубины кучи-малы голос Фреда. — Спасибо тебе, Гермиона, огромное...

Глава 89. Взгляд со стороны

Смотреть на себя самого со стороны, да еще просматривая воспоминание Сейлины, просматривавшей воспоминание Дамблдора в Омуте памяти — было довольно забавно.

— Переигрывает, — прокомментировал Дамблдор мое выступление по поводу поправок к закону о темной магии.

— Кто переигрывает? Поттер? — заинтересовалась Сейлина, глазами которой мы с Миа и видели сейчас эту сцену.

— Нет, — покачал головой Дамблдор. — Как раз Гарри ведет себя адекватно: волнуется, но решителен. Как и тогда, когда отстаивал свое право на Покровительство мисс Грейнджер... Правда, тогда он еще был и сильно зол, а сейчас — волнение заметно гораздо сильнее, но, тем не менее, все в пределах нормального для ребенка, выступающего перед Визенгамотом. А вот Люциус явно переигрывает. То, что они с Гарри действуют заодно — было видно еще в самом начале. Так что не стоило Люциусу так демонстративно удивляться предложенным поправкам в свой закон, тем более, что лишком уж они ему на руку, чтобы я мог хотя бы подумать, что они не были предварительно согласованы.

— А как вы относитесь к... этому? — Сейлина махнула рукой, показывая, что имеет в виду все заседание в целом, и его результаты в частности.

— Не так хорошо, как могло бы быть, но и не так плохо, как я опасался, — пожал плечами Дамблдор. — Конечно даже временный и ситуативный союз с Малфоями — это не лучший подход для будущего военного и политического лидера Света, пусть и временного... — Дамблдор отвел глаза, показывая, как сожалеет о будущей неизбежной гибели Гарри Поттера. — Но, с другой стороны, хорошо уже то, что Гарри показал, что выступает на стороне, выступающей за интеграцию магглорожденных в волшебное общество, за реформы и отказ от отживших, устаревших традиций, выталкивающих магглорожденных из нашего общества. Разумеется, это не так хорошо, как если бы он показал себя сторонником дискриминации "аристократии", — это слово Дамблдор произнес с явной неприязнью. — В конце концов, многовековое господство чистокровных должно быть компенсировано!

— А Вы, директор Дамблдор? — удивилась Сейлина. — Вы же тоже — чистокровный?

— Разумеется, — грустно улыбнулся Дамблдор, — дискриминационные меры не должны касаться тех, кто активно приближает момент образования подлинно демократического и современного государства магов. Такие семьи, как Уизли, Шеклботы, Лонгботтомы — ни в коем случае не должны быть подвергнуты поражению в правах. Они будут обычными гражданами государства, без каких либо привилегий, но и дискриминации не должны быть подвергнуты.

— А Блэки? — поинтересовалась Сейлина. — Допустим... только допустим, что отношения Гарри и Гермионы этим летом перейдут в следующую фазу... Тогда уже к началу шестого курса Гарри у нас будет наследник Домов Поттер и Блэк. Как тогда?

— Поттеры помогали мне с самого начала, — гордо ответил Дамблдор. — А Блэк... Боюсь, надо будет уговорить этого предполагаемого наследника не спускаться к Источнику, не принимать в себя его тьму — и все будет хорошо. Я верю в Гарри!

На этом Дамблдор посчитал разговор завершенным, и взмахом Старшей палочки снял паузу. Так что через некоторое время мы вернулись к просмотру моего разговора с Люциусом*.

/*Прим автора: в дальнейшей части главы "я" означает "я-из-прошлого"*/

— ...не могли бы Вы рассказать: как закончилась Война темного лорда?

— О? — заинтересовался Малфой. — Я мог бы ожидать подобного вопроса от кого угодно, но Вы, Поттер... Уж Вы-то должны знать, что война закончилась в Хеллоуин 1981 года, когда, столкнувшись с Вами, погиб Темный лорд!

Я покачал головой.

— Я успел выяснить, что Темный лорд был далеко не одинок в своих идеях и устремлениях, — я вздохнул. — Достаточно вспомнить финал Чемпионата мира. Пожирателей смерти, — Малфой заметно поморщился. Впрочем, Северус говорил мне, что для себя они так и остались Вальпургиевыми рыцарями, так и не приняв кличку, которой их наградили министерские СМИ. Я бы тоже был не против использовать это название, но, боюсь, оно будет означать открытый конфликт с Дамблдором, мне пока что не нужный. По крайней мере — не по столь мелкому поводу. — ...там было от силы десяток, но к ним сбежалась немаленькая толпа. Разве среди оставшихся не было сильных магов? Не было никого, кто мог бы подхватить упавшее знамя и продолжить борьбу?

— А, в этом смысле... — усмехнулся Люциус Малфой. — Хотя я и входил в число последователей Темного лорда, будучи принуждаем заклинанием Империус, но кое-что знаю. Признаться, к концу войны многие устали от... активных действий. Да и лорд был уже не тот, под знамена которого некогда стремились юные и горячие сердца. Под действием своих... экспериментов, он все сильнее и сильнее удалялся от того, что магглы назвали бы "нормальностью". Так что многие — просто хотели устраниться от борьбы и зажить мирной жизнью, пусть и не получив того, что обещал им предводитель. А немногие, желающие продолжать, — Люциус зыркнул в сторону "случайно" оказавшегося поблизости Дамблдора, — оказались чересчур разрозненны и имели слишком много вариантов того, что они называли "волей Темного лорда". Их междоусобица лишила Пожирателей надежды на эффективное продолжение борьбы, и позволила тем, кто действовал не по своей воле — вернуться к мирной жизни.

— И вас, желающих мира, так просто отпустили? — удивился умный, хотя и местами наивный мальчик. — Не попытались навешать всех собак и объявить, что само наличие Метки — есть основание для поцелуя дементора?

Люциус грустно улыбнулся.

— Похоже, что у Вас, глава Дома Поттер, сложилось несколько... превратное представление о... Пожирателях смерти, — он на минуту поднял взгляд, как будто хотел рассмотреть что-то, начертанное огненными буквами на потолке. — Подвластные министерству газеты представляли на... их, как некое необоримое войска, состоящее из опытных и сильных черных магов, способных смести любое сопротивление, и легкими взмахами палочки разгоняющих крупные силы авроров... — Люциус усмехнулся. — На самом деле я был одним из самых старших. На момент окончания войны мне было уже двадцать семь. Остальные... Тот же Снейп, недавно вышедшая замуж Трикси, Эван Розье... Вчерашние школьники. В головах — ветер, идеалы и жажда перемен, в руках — палочки. Они пошли за первым, кто позвал их. Пошли, потому что верили... Но за ними стояли старшие. Те, кто ни на грош не верил Темному лорду, поскольку учились вместе с нищим полукровкой Риддлом, но считали, что "детям лучше перебеситься". Да и начинались Вальпургиевы рыцари как вполне приличный политический клуб, где мы могли познакомиться получше, научиться политическому маневрированию, и многому другому. Война началась позже. И не всем старшим это пришлось по нраву. Далеко не всем. Так что, когда Темный лорд пал, министр Багнолд получила ультиматум: или авроры принимают на веру и не проверяют утверждения младших о том, что их вынудили, или старшее поколение, отнюдь не понаслышке знакомое с темной магией, покажет, что такое настоящий мятеж и террор, и чем они от детских игр отличаются.

— "Кровавая угроза Порядку"? — процитировал я одну из любимых книг.

— Да, где-то так, — кивнул Малфой-старший. — За сим, прошу прощения, но меня зовут дела. Было очень приятно пообщаться.

И глава Дома Малфой исчез в зеленом пламени камина. Да и директор Хогвартса Альбус "Много имен" Дамблдор покинул Омут памяти.

Глава 90. Стратегическое планирование

Закончив просмотр присланного Сейлиной воспоминания, я зарылся носом в непослушные каштановые волосы, призвать которые к порядку удавалось разве что самым парадоксальным образом — колдовством варпа.

— Мори, не отвлекай меня, — фыркнула Миа.

— От чего? — заинтересовался я, оглядевшись вокруг.

— От размышлений, — ответила девочка.

Вокруг вроде бы ничего интересного не было. Тайная комната — она и есть Тайная комната. Правда, частично совмещенная с начавшим воплощаться доменом Миа, но это уже детали. Судя по некоторым замеченным мной признакам, это уже не первый домен, которому помогла воплотиться задумка адепта Изменяющего пути, Салазара Слизерина — комната, частично лежащая в варпе. И даже книга, лежавшая у девочки на коленях — вряд ли могла вызвать такую задумчивость: "Дары Смерти" Миа перечитала уже не один раз.

— И о чем же ты думаешь? — заинтересовался я.

— О планах и целях, — вздохнула Миа. — Вот смотри, — она подняла книгу, показывая мне, что перечитывала эпилог, — ведь что, по сути, изменилось в итоге? Зачем была нужна вся эта война? Погибло много магов: чистокровных, полукровок и магглорожденных. А смысл?

Признаться, я тоже много думал об этом. Если читать эти книги как сказку для детей — то все понятно: Зло повержено, Добро торжествует, большая семья Уизли счастлива. Но мы-то живем не в сказке. А если в сказке, то народной, еще не обработанной известными авторами, а потому — не допускаемой к широкому опубликованию. Так что, смысл происходящего оставался несколько... смутен. Хотя кое-какие выводы можно было сделать уже сейчас.

— Ну, давай подумаем вместе, — грустно улыбнулся я, поплотнее прижимая девочку к себе. — Для начала прикинем: могло ли общество после Второй войны Темного лорда сразу измениться так, как желательно Белым: Дамблдору и тем, кто его поддерживает? С учетом тех сведений, которые мы имеем на сегодня?

— Д... — начала было Миа, но резко остановилась. — Нет!!! Ведь те "старшие", которые прекратили прошлую войну и не дали разгуляться аврорату — они еще живы. И любая попытка провести тотальное преобразование — все равно упрется в них же.

— Молодец, — кивнул я, снова зарываясь носом в теплый каштан. — Но стало этих старших больше или меньше? — продолжил я задавать вопросы.

— Абраксас Малфой — умер, — пожала плечами Миа. — И он наверняка не один такой. Но ведь на смену уходящему поколению — приходит новое. Тот же Люциус его вполне заменит.

— Вот именно, — согласился я. — Новое поколение. Но смотри — я повел рукой, — сколько человек в нашем курсе?

— Сорок, — уверенно ответила принципал Рассвета.

— Вот именно, — кивнул я. — А раньше — и до двух сотен доходило. Нового поколения практически нет. Сменяют же его те, кто приходит, независимо от численности существующего населения — Обретенные. И их-то как раз Светлый круг и подминает из-за косяков, которые наломали чистокровные раньше.

— То есть, — задумалась Миа, — весь этот кошмар — ради получения небольшого тактического преимущества?

— Светлый круг играет "в долгую". Они не стремятся к победе "вотпрямщаз" и в этом их сила.

— А еще, — вздохнула Миа, — судя по всему, артефакты Основателей были уничтожены, Анна — погибла, и в школе остался "единственный директор, похороненный на территории школы" — Дамблдор.

— Да, — опять согласился я. — И не факт, что мы видим всю картину, и нет еще чего-то, что пытаются получить Светлые. Но, в итоге, их преимущества могут оказаться достаточны, чтобы в следующем раунде их превосходство оказалось подавляющим.

— Но ведь то, что мы делаем... — начала было Миа, но я ее перебил.

— Увы, пока что мы сделали очень и очень мало. Конечно, то, что мы напомнили о Кодексах крови и подняли их из небытия — это хорошо. Но, если тех, кто будет способен воззвать к ним — останется слишком мало, то они так будут юридическим курьезом.

— А снятие запрета на магию крови? — заинтересовалась Миа.

— Не "снятие", а всего лишь "смягчение ограничений". К тому же, не сомневаюсь, что Светлые считают это временным. Если все пойдет хотя бы примерно так, как в книгах — им нетрудно будет организовать провокацию с каким-нибудь подкупленным темным, который использует магию крови во зло — и ограничения вернутся на свое место. На самом деле, самое опасное, что мы сделали для Светлого круга, и чего не было в книгах — это...

— Покровительство Дома Поттер некоей магглорожденной ведьмочке, так? — усмехнулась Миа. — Возобновление традиции Покровительства рушит комбинацию на корню: магглорожденных и полукровок уже не так легко будет принять под свое креыло Свету, ведь у них найдется и другой путь, а чистокровные — получают средство пополнения рядов...

— Примерно так, — кивнул я. — Хотя и не все так страшно для Света, и, думаю, планы, как нивелировать этот ход уже продумываются, а, возможно — и начали воплощаться. Тот же Дароу отнюдь не унялся, несмотря на уже второе поражение подряд. Думаю, третья и далее попытки — неотвратимы.

— Но тогда, почему Дамблдор не вмешался? — Миа непонимающе посмотрела на меня. — Ведь он легко мог если не устроить прохождение проекта мистера Хайнса, то, по крайней мере, провалить твое предложение "запретить возвращаться к этому вопросу". Ведь именно там — самое уязвимое место. Если Покровительство запретить...

— ...то можно вызвать реакцию тех самых "старших", — подхватил я ее мысль. — И спровоцировать "мятеж и террор". Не думаю, что эти самые "старшие" — совсем дураки, и совершенно не понимают, что происходит. Возможно, их действия ограничены по договору, завершившему прошлую войну, но, скорее всего, какие-то возможности они себе оставили. И если Свет сыграет слишком откровенно — Тьма может пойт на обострение раньше времени. Сейчас, когда крестражи прежнего Темного лорда еще целы, а аристократия крови — еще слишком сильна, если устремления молодых будут поддержаны мощью старшего поколения, усилия Света могут оказаться подорваны на многие годы, если не века. И потому Дамблдор жертвует малым, хотя и существенным, полагая, что найдет возможность отыграться в дальнейшем, а Дароу — увлекся "пешкоедством"... или противостоянием с Дамблдором. И подставляется все сильнее, теряя влияние и на светлой и на темной стороне. Думаю, к концу года с ним все станет ясно.

— Значит, у светлых — междоусобица. Это хо... Ай! — вскрикнула Миа, когда я прикусил ей мочку уха. — Ну, ты у меня дождешься!

Она спрыгнула у меня с колен, выхватила палочку и даже взмахнула ей. А она стала быстрой! Я едва успел уклониться, и в регбийном броске кинулся вперед, на висящую в воздухе девочку. Миа увернулась, и, с визгом кинулась прямо вверх, к потолку, а я погнался за ней. Снизу за нами наблюдали две пары глаз со зрачками-щелочками. И если Хаашес следил за "брачными играми двуногих" с философским спокойствием, то юная Принцесса была явно увлечена и смотрела с азартом и страстью. Болела она явно за Миа.

Глава 91. Прежде, чем сделать шаг.

Между тем третий тур неотвратимо приближался. И оставалось до него совсем немного времени, когда меня несколько неожиданно вызвали на внеочередное заседание судейской коллегии.

Сцену для заседания коллегии тщательно подготовили, щедро воспользовавшись возможностями, которые дает волшебство. Многоуважаемые судьи и организаторы устроились в креслах на возвышении в роскошных креслах. Мне же предложили стул перед ними. Я скромно сел, и потупил взгляд, далекий от какого-либо смущения или, тем более, страха. На самом деле, в моих глазах негасимым пламенем любопытства. Интересно же: что это они тут придумали?

Судьи и организаторы молчали, глядя на меня. Я молчал, глядя в пол. Пауза затягивалась.

— Мистер Поттер! — поняв, наконец, что "запуганный ребенок" отнюдь не собирается спрашивать, зачем его сюда привели, Каркаров поднялся над столом, старательно укрытым красным сукном. — Комиссия судей посовещалась, и мы решили, что владение магией Хаоса дает Вам слишком большое и нечестное преимущество. Мы требуем, чтобы Вы дали Непреложный обет не пользоваться этой опасной магией!

Ох, хитрецы... Непреложный обет? Да еще без ограничений, вроде "на время испытаний"? Ню-ню. На такое ответить можно было только одним способом:

— Конечно, — Дароу, сидевший в уголке, аж засветился торжеством. Дамблдор же почему-то нахмурился. Каркаров уже начал было что-то говорить, но я отнюдь не закончил. — Немедленно, как только господа Седрик Диггори и Виктор Крам дадут аналогичный обет, что не будут применять заклятья, выученные ими после четвертого курса. Ведь это дает им большое и нечестное преимущество надо мной, не так ли?

Пока Каркаров открывал и закрывал рот, видимо, от неожиданности, что такую наглость смог проявить "сломленный" и "запуганный" ребенок, над столом поднялась мадам Максим. Видно было, что все, происходившее ранее, ей не слишком нравилось. Теперь же ее настроение стремительно менялось.

— Мистер Поттер, — спросила она, — а почему Вы не внесли в число тех, кто должен принести Обет, мою подопечную — Флер Делакур?

— Флер — девушка, — галантно ответил я. Собственно, я не собирался продолжать, но туту мое внимание привлек жук, ползущий по потолку. — К тому же она уже столкнулась на этом Турнире с пристрастностью организаторов и крайне нечестным судейством, так что следовало бы дать ей некоторый... гандикап, который помог бы нивелировать эти факторы.

— При чем тут организаторы?! — взвыл Людо.

— Насколько мне известно, — начал я, — набор испытаний был определен после выбора Кубка. Вейлы — существа Огня и Ветра. Под водой Флер заведомо было бы тяжело. К тому же, их присутствие провоцирует агрессию водяной нечисти, и об этом сказано в книге "Человекоподобные существа" Джонаса Нетерпимого. Тем не менее, организаторы выбрали именно прошедшее, совершенно не зрелищное и лишенное какого бы то ни было интереса для зрителей, испытание в Черном озере. Единственный вывод, который я могу сделать из этого — испытание было выбрано так, чтобы выбить из борьбы Флер Делакур.

Мадам Максим одобрительно улыбнулась мне.

— Отрадно видеть в столь юном волшебнике такую страсть к справедливости, — сказала она шепотом, который, наверное, услышали бы и в Хогсмите, если бы не наложенные на комнату заглушающие чары, и села на свое место.

— И, тем не менее, — внезапно "ожил" Каркаров, — Вам, мистер Поттер, придется принести эту клятву, желаете Вы того, или нет. Это — требование судейской комиссии. Иначе Вы будете отстранены от соревнований!

Я нашел взглядом Грюма Грозного глаза и в очередной раз непроизвольно погадал: кто это в данный момент — Грюм или Крауч? Или, вернее, кого в получившейся смеси сейчас больше?

— Мистер Грюм, — обратился я к нему, — Вы ведь в данной компании представляете аврорат и правоохранительные органы?

— Это не совсем так, — ответил тот. — Но, в принципе, если Вам, мистер Поттер, нужно обратиться к аврорату, можете сделать это через меня.

— В таком случае, примите, пожалуйста, официальное заявление: я обвиняю господина Каркарова в том, что он пытался убить меня, или, как минимум, лишить магии. Кажется, за такие действия в отношении несовершеннолетнего волшебника тянут на десять лет Азкабана. Или, если считать, что декрет министерства о проведении Турнира, в сочетании с выбором Кубка делают меня совершеннолетним, то всего-навсего, пять лет. Но, в любом случае, на самых нижних уровнях.

— Это когда это профессор Каркаров пытался убить Вас? — возмутился Дароу, с чьей подачи, как я подозреваю, и был разыгран этот фарс.

— Вот только что, — спокойно ответил я. — Контракт Кубка Огня гласит, что заключивший его — обязан делать для победы "все, что в его силах". Дав требуемую комиссией клятву — я тем самым признаю, что не собираюсь делать "все, что в моих силах", и, тем самым, нарушу контракт. В отличие от этого, решение комиссии о моем отстранении, не будет нарушением магического контракта с моей стороны, и я смогу покинуть этот бредовый Турнир вполне официально, и нисколько не пострадав. Это меня устраивает. Как я уже как-то говорил, сам по себе Турнир и его награда меня нисколько не интересуют, и я влез в эту авантюру только для того, чтобы в опасности не оказалась Гермиона. Правда, такое решение Кубок может счесть нарушением договора со стороны устроителей Турнира, что и было продемонстрировано на Турнире 1357 года, когда Судьи Турнира отстранили участника за "непроверенные сведения о его родословной" и все, голосовавшие за это решение, превратились в сквибов.

— Мистер Поттер, — кивнул Грюм, — Ваше заявление будет доведено до главы ДМП. Правда, боюсь, с реализацией правосудия будут связаны некоторые трудности в связи с тем, что господин, — Грюм зыркнул в сторону директора Дурмстранга здоровым глазом, а волшебный оказался направлен куда-то в потолок, — Каркаров является иностранным подданным. Но, думаю, Амелия найдет какое-нибудь решение и в этом, без сомнений, затруднительном положении.

— Если ко мне больше нет вопросов, — я обратился к судейской комиссии, — то я, пожалуй, пойду. Меня Гермона ждет — она обещала помочь мне с эссе по трансфигурации. Ведь даже несмотря на то, что в этом году я не буду сдавать экзамены, от СОВ меня никто не освобождает, а ведь это очень важно, не так ли?

— Идите, мистер Поттер, — Дамблдор величественно кивнул, но глаза за очками-половинками весело смеялись. — Эссе по трансфигурации — это действительно важно.

Глава 92. Не прячась под ярким Солнцем

День финала встретил нас ярким солнцем и восхитительно хорошей погодой. Видимо, хоть на этот раз кому-то из организаторов пришло в голову позаботиться о зрителях, и они применили погодную магию... Или же просто так совпало. Последнего тоже исключить было нельзя.

Разумеется, некоторые канонические события оказались стерты из реальности нашей с Миа неуемной деятельностью. В частности, появившаяся в Хогвартсе семья Уизли не торопилось оказать моральную поддержку Мальчику-который-Выжил. Однако, они все-таки, появились, возможно, из чистого любопытства. И знакомство французской вейлы с Уильямом Уизли — все-таки состоялось. Так что "упругость канона" можно считать в определенной степени подтвержденной — заявленные каноном события стермятся повториться.

Ну, да ладно. О природе вероятностей и изменениях в Зеркальном лабиринте Десяти тысяч будущих можно будет подумать и позже. Пора выступать.

В калитке, открытой в главных воротах замка, я столкнулся с Седриком Диггори. Тот твердым шагом направлялся туда же, куда двигались и мы с Миа. Как ни странно, его обычной спутницы, Чоу Чанг с ним не было. Я внимательно пригляделся и искренне раскланялся с соперником на будущих состязаниях.

— Давай подурачимся? — спросила Миа, когда мы вышли на дорожку, ведущую к квиддичному стадиону, где и должно было состояться третье испытание.

— А почему бы и нет? — пожал плечами я, и перешел на утрированный марш, запевая недавно завершенный нами при помощи Сейлины перевод "Песенки героя".

— В плену томятся толпами девицы, — распевал я, четко печатая шаг. — Не разобрать, которой громче стон.

— Ах, "рыцарь" тут рифмуется с "жениться" — Миа протанцевала передо мной слева направо, завершив очередное па реверансом. — Спасай подряд, а выберешь — потом!

Тут она рассмеялась, и бросилась мне на шею. Я обнял девочку, и, сбившись с маршевого шага, закружил по дорожке. Благо, она была ровная, так что оступиться и рухнуть мне не грозило.

— Ах, юные чувства — это так прекрасно! — Рита Скиттер сбросила дезиллюминационные чары, под которыми пряталась в ожидании чего-нибудь интересненького... Своей анимоформой она не воспользовалась то ли потому, что не желала выдавать эту тайну своему колдографу, то ли из-за соответствующих чар, наложенных на территорию Хогвартса Дамблдором.

Упомянутый колдограф поднял колдокамеру и собирался полыхнуть вспышкой. Это солнечным днем! Да еще и несколько снизу вверх. Эффект "Темный лорд и его Темная леди на прогулке" — был бы гарантирован. Так что я приготовился было выдать какую-нибудь подходящую случаю гадость, когда передняя линза колдокамеры отчетливо хрупнула и мелкими осколками осыпалась вниз. Миа удивленно посмотрела на изуродованную камеру, потом — на меня, потом снова на камеру. Я чудом удержался от хихиканья. То, что я давно уже обещал Миа — "коррапт реальности от одного присутствия" — начало случаться. Теперь подобные мелкие чудеса будут сопровождать девочку на ее пути, пока она не научится контролировать собственную Силу. А уж Кай — проследит, чтобы эти чудеса не навредили самой чудотворице.

— Да, — кивнул я, вызывая тот самый, — Чувства — прекрасны. А моя драгоценная невеста — лучшая девушка в обитаемом космосе!

— Ваша невеста? — заинтересовалась Рита, игнорируя причитания колдографа. — Вы позволите написать об этом в нашей газете? Кажется, такая новость вызовет большой интерес у наших читателей!

В сущности, любому существу, способному в тесте на IQ набрать хотя бы 80 — было бы очевидно, что напечатает Рита столь вкусную сенсацию независимо от наличия моего разрешения, или же отсутствия такового. Зато сам вопрос подразумевал возможность задать некоторые условия, на которых мы согласимся на опубликование этой информации.

— Публикуйте, — согласился я. — Но только с одним маленьким условием... — Я замолчал, глядя в глаза скандальной журналистке, но при этом не выпуская Миа из объятий.

— С каким? — заинтересовалась Рита.

— В своей статье Вы приведете одно мое высказывание полностью, без купюр, искажений и интерпретаций. Точно, как я скажу.

— Я Вас внимательно слушаю, — Рита напряглась и даже ее неугомонное Прытко пишущее перо замерло. Я, максимально четко артикулируя, принялся диктовать.

— Те, кто захочет причинить вред моей невесте словом, делом или же заклятьем. Помните о судьбе Джонотана Смайлза. Если, все-таки жажда зла перевесит в ваших душах инстинкт самосохранения — вы непременно встретитесь с возмездием Дома Блэк.

-Я обязательно приведу Ваши слова... — "И помещу их в рамку, для заметности. Крупным кеглем! Министр будет доволен". Нет, Риту я не "читал", но некоторые мысли и читать не надо — так крупно они изображены на лице думающего.

— Прежде всего, хотелось бы уточнить: с чем связана ваша столь ранняя помолвка? — начала интервью Рита.

— Увы, — пожал плечами я, — на территории самой безопасной школы Британии ученикам, и, особенно — ученицам, угрожают не только тролли, церберы, одержимые преподаватели, о которых я рассказывал в прошлом интервью, но и разнообразные зелья... Теперь же, когда связь между мной и Гермионой Грейнджер официально установлена и подтверждена волей Источника Дома Блэк — применение подобных зелий будет не "безобидной шуткой" или же "гражданским подвигом", как это рассматривают некоторые, но "уголовным преступлением". И я не затруднюсь обрушить на ослушника как всю мощь Закона, так и более древнее, но все еще никем не отмененное дуэльное право, не останавливаясь даже перед объявлением кровной мести

Глза Скитер горели восторгом. Ой, чувствую, она про нас напишет... Однако, несмотря на изрядно вольные интерпретации, в перечислении фактов Рита старалась скрупулезно придерживаться истины. Другое дело, что потом к фактам она аккуратно добавляла свое бесценное мнение так, что отделить факты от оценок становилось... затруднительно. Но за это ее и ценили.

Мы еще немного поговорили на тему произошедшего на моем втором курсе. Я старательно ограничивал подаваемую информацию тем, что знал или же мог бы знать обычный учащийся второго курса Школы Чародейства и Волшебства, но, кажется, этого хватило для того, чтобы ввести Риту почти в экстаз.

К сожалению, закончить рассказ мне не удалось. Видимо, то, что скандальная журналистка осталась наедине с Героем Магической Британии — не осталось незамеченным, поскольку на дорожке показался стремительно бегущий Людо Бегман.

— Мисс Рита, прошу прощения, но Гарри уже ждут у квиддичного стадиона для инструктажа о третьем испытании!

Пришлось вежливо раскланяться с журналисткой, и, не разрывая объятий с Миа, двинутся за раненным на всю голову бладжером бывшим профессиональным игроком в квиддич.

Глава 93. На старт! Внимание... МАРШ!!!

У входа в выращенный на месте квиддичной площадки лабиринт собрались все чемпионы. Седрик несколько нервно покручивал в руке палочку. Флер смотрела строго себе под ноги. Кажется, она стеснялась перед присутствовавшими среди зрителей родителями, что не смогла вытащить Габриэль. Виктор же злобно зыркал глазами во все стороны. Его лицо было совершенно красного цвета, так что не было уверенности, что парня не хватит удар прямо в лабиринте.

— Опс! — прозвучал в моих мыслях голос Ученой. — А Крам-то, как и в книгах — под контролем!

— Присмотрись получше, — ответил я. — В книгах его под Империо ЗАСТАВЛЯЛИ нападать на других чемпионов, а тут — заклятье ЗАПРЕЩАЕТ ему нападать на меня. Видимо, предполагается, что злость на остальных он сорвет сам, без посторонней помощи.

— Не факт, — улыбнулась Ученая. — Описание в книгах очень уж неполно. Зато, если судить по тому, как легко Крам сдулся перед Гарри Поттером — можно предположить, что ему и там "запретили под Империо", а он использовал это для оправдания нападений на остальных. А с Гарри — просто не смог сражаться.

Мне оставалось только кивнуть. В принципе, я об этом особо не задумывался, но вероятность именно такого развития событий была достаточно велика.

— Мисс Грейнджер, — по-доброму сверкнув очками, произнес Дамблдор, — пройдите, пожалуйста, на трибуны. Здесь следует оставаться только Чемпионам.

— Нет, — твердо ответила Миа. — Я останусь здесь и провожу своего жениха до самых ворот.

Дамблдор вздохнул.

— Ох уж этот максимализм юности...

Каркаров попытался было что-то сказать, но его голос совершенно потерялся в словах мадам Максим:

— Наверное, нам стоит разрешить девочке остаться.

— В правилах, — насупился Перси, по-прежнему замещающий "тяжело больного" Крауча-старшего, — ничего о таком не говорится.

— Значит, — улыбнулась мадам Максим, видимо, уже вызнавшая, кто именно наложил на Хагрида Маску, — мы, как судейская комиссия, можем принять собственное решение.

— Я — против, — губы Каркарова скривились в презрительной ухмылке. — Нечего тут делать всяким... — На этих словах он осекся, возможно — поймав мой взгляд, исполненный добра и пожеланий всяческого счастья.

— А я, пожалуй, поддержу мадам Максим, — вздохнул Дамблдор. — Раз уж нам решать — вот и решим.

И, поскольку Перси и Людо немедленно поддержали Верховного Чародея Визенгамота. Так что, оставшийся один Каркаров заткнулся.

Правила прохождения лабиринта сводились, в сущности, к тому, что "вы входите вот сюда в порядке, определяемом вашими оценками на предыдущих испытаниях, и идете к центру, как вам подскажет интуиция. Где-то там, в центре — лежит награда. Кубок Огня. Кто коснется его первым — победит. Если сойдете с дистанции — вызывайте красные искры, вас заберут. Но это будет означать, что вы сдались". И эту простую мысл Людо растянул минут на двадцать.

— А если никто не дойдет до Кубка? Если все сдадутся? — поинтересовалась Миа.

— Значит, будет ничья, — ответил знаток правил Персиваль. — Но, следует помнить, что прежде, чем сдаться — Чемпион должен сделать все, что может для победы. Иначе его покарает магия контракта с Кубком.

Мы дружно кивнули.

У самых ворот Миа остановила меня, повисла у меня на шее и впилась в губы самым настоящим поцелуем. Вспышка колдокамеры немедленно показала, что Рита Скитер и ее верный колдограф "где-то рядом". Но на этот раз за нами было не свободной пространство, которое оказалось бы на снимке просто черным, а растительная стена лабиринта, да и новая камера была правильно установлена на штативе. Так что ничего с очередной явно не дешевой игрушкой — не случилось. Впрочем, подозреваю, что подобная аппаратура, несмотря на ее цену, все-таки проходит по статье "расходные материалы". Особенно — в случае колдографа, сопровождающего столь... неоднозначную журналистку.

Оторвавшись от сладких губ, я кивнул Миа, и двинулся к проходу между кустами.

— Только вернись, — прошептала мне девушка.

— Обязательно, — кивнул я и перешел на связь Меток: — заклятье Лили Поттер еще действует. Да и убить такого, как я — нелегко. В худшем случае — изгонят... Но я все равно вернусь!

— Я буду ждать... —

Ненадолго остановившись в зеленом коридоре, я осмотрелся. В принципе, у меня было несколько вариантов того, как пройти лабиринт, даже учитывая висящие над ним колдокамеры. Можно было развернуть Черную дорогу, использование которой мне так и не сумели запретить. Можно было призвать метлу и пролететь над стенами, от этого лабиринт защитить не потрудились. Можно было обернуться мантикорой и пойти напролом... или, опять-таки, взлететь. В конце концов, можно было просто прожечь себе прямой путь заклятьем. Конечно, от многих простейших вариантов, вроде того же Конфриго, свои кусты создатели лабиринта защитили... Но, как гласит Вторая, предпоследняя Аксиома Небытия: "неуязвимых — не существует". Так что, по моим прикидкам, некоторые вариации серо, которые я доселе не использовал, например — "гран рей", пробили бы мне дорогу до самого кубка, заодно — уничтожив тех, кто пожелал бы встать на моем пути и распугав остальных. Проблема была в том, что мне не надо было "дойти до Кубка как можно быстрее". Мне надо было "дойти до него вовремя". А значит — "на Селену не ступай, ножками, ножками"*.

Разумеется, мне не приходилось требовать от Силь, чтобы она указывала мне дорогу. Кубок в центре лабиринта и без того служил отличным маяком. Вторым же работала Миа, оставшаяся перед воротами. Драко же и Дафна, сидящие в обнимку на трибунах — транслировали мне изображения с больших экранов, на которые передавали изображение колдокамеры. А еще мне подсказывала Кай, и одного этого вполне могло бы хватить для победы. "Честная игра? Нет, не слышал".

После одного из поворотов я услышал дикий крик неподалеку. Похоже, Флер выбыла-таки из борьбы. А заодно он означал, что и Крам где-то неподалеку. Я пригляделся к трансляции Драко, уточняя положение Седрика, и двинулся к нему. Так что выбывание из игры Виктора Крама прошло почти канонически, хотя ярость последнего была настолько велика, что он чуть было не преодолел Империус от Крауча-младшего. Но заминка, потребовавшаяся на это действие, стала для него роковой. И над оглушенным телом взлетели красные искры, демонстрирующие, что Крам сошел с дистанции. Еще какое-то время мы потратили на поиск Флер. Но и они закончились успешно. Так что можно было спокойно продолжать путь.

Соплохвосты, сфинкс со своей загадкой и обещанный этой самой загадкой акромантул — серьезными препятствиями не стали. И перед нами открылся Кубок Огня, наше цель, приз соревнований и портал, ведущий прочь отсюда. Попрепиравшись на потеху почтеннейшей публики, мы с Седриком вдвоем взялись за Кубок и ожидаемо перенеслись на кладбище Литтл-Хенглтона и услышали самые что ни на есть канонические слова:

— Убей лишнего!

Лучи добра и позитива накрыли изрядный сектор, уклоняться было просто некуда. Так что на землю Хвост падал кусками, причем многих кусков не хватало. В такой ситуации я предпочел не экономить на силе удара. Меня даже слегка качнуло. Однако на экспеллармус сил вполне хватало, и в моей руке оказалась вырванная из лапки гомункула палочка Темного лорда.

— Где это мы? — начал было я, шагая вперед, к гомункулусы темного лорда.

В этот момент сзади, оттуда, где остался Седрик, в меня прилетело оглушающее заклятье. Очнулся я уже пошло привязанным к статуе.

Глава 94. Возрождение Тьмы

— Что, Поттер, думал — самый умный? — услышал я, только открыв глаза. Возле огромного каменного котла суетился Дароу, что-то с ним делая.

Чуть дальше от этой сюрреалистической картины "Фанатик Света, возрождающий Темного лорда" с отсутствующим выражением на лице стоял Седрик. На мантии последнего отсутствовал "символ Хаоса, краха и полного разрушения", что, собственно, означало, что данный символ со всех лап спешит именно сюда.

— Наверное, Вам, Поттер, — продолжал изгаляться Дароу, следовало бы более внимательно подойти к выбору друзей и союзников. Ведь у Седрика Диггори отец работает в министерстве. Так что ничего не стоило надавить на него, пообещав уволить господина Амоса Диггори. Но, — Дароу что-то кинул в котел, — впрочем, должен сказать, что вмешательство Диггори мало что изменило. Свет невозможно победить! Так что, как бы Вы не рыпались, что бы не придумывали, и каким бы силам не продали свою душу — Вы все равно примете участие в реализации Плана, который принесет наибольшую пользу наибольшему числу людей.

— Возможно, — с деланным спокойствием ответил я, хотя хотелось в голос завыть, — если бы меня ознакомили с этим самым Планом — я и не трепыхался бы?

— Может быть, — пожал плечами Дароу, продолжая размахивать палочкой над котлом. — Но теперь это, в сущности, уже не важно. Свет одержит очередную победу... пусть некоторые и сочтут ее поражением, и План продвинется еще на несколько шагов к своему осуществлению! Вот так-то, мистер Обреченный Герой!

— Эй-эй? А изложить собственно План? Или, хотя бы, основные его цели? — этого я не произнес, потому как хохот, превращающийся в истерический вой уже было не преодолеть никакой волей..

Покорно и беспомощно стоявший за спиной Дароу Седрик шагнул вперед, и неведомо откуда взявшийся у него в руках кинжал вошел Мастеру Света четко в позвоночник. С такой травмой живут... и даже — живут долго. Но профессиональный удар мгновенно парализовал Дароу все, что ниже шеи. Для волшебника, так и не освоившего беспалочковую магию это уже было серьезной трудностью. Но главным было то, что так и оставленный в ране клинок был откован из димерита, того самого металла, что идет на ошейники Кровавых гончих, металла, "исполненного ненависти Владыки Битв ко всякого рода колдовству". Так что шансов наколдовать хоть что-нибудь у Дароу просто не осталось.

— И чего стоишь, как привязанный? — бросил мне тот, кто нанес удар, сбрасывая облик Седрика, и возвращаясь к более привычному лицу и фигуре Сарги, Кровавого Ангела. — Если ты думаешь, что я тебе еще и сопельки подтирать буду — то ты сильно ошибаешься. Освобождайся и займись, наконец, делом. И прекрати, наконец, ржать!

С трудом справившись с приступом хохота, я извлек атейм из ножен небытия, и левитировал его, разрезая магические веревки. Очень прочные на разрыв, и трудно поддающиеся обычной стали веревки резались атеймом на удивление легко, так что какого-то чрезмерного усилия мне прикладывать не пришлось, и через несколько секунд я уже был свободен.

Дароу, лежа у меня под ногами, пучил глаза. Ну да, конкретно этого фокуса я в Хогвартсе как-то не демонстрировал. Но ведь от пресловутого танца ананаса он отличается разве что беспалочковым исполнением, не более, и по своей природе ближе к детским выбросам, чем к серьезной магии.

Я подошел к Мастеру Света и собрал разбросанные вокруг листки с записями для ритуала.

— Кстати, — заинтересовался Сарга, — а где сейчас тот, чье лицо ты мне подарил?

— Сидит в запечатанной комнате, и "делает все, что может, для победы". То есть, ничего не делает, поскольку сделать ничего не может. Ждет, когда сработает порт-ключ, который ему дала леди Аметист. Умный парень, все-таки. Догадался, что снять Марку Неудачи, навешенную кснонсом Морионом Марку Неудачи можно только обратившись к этому самому Мориону с просьбой о снятии Марки. Ксенос в просьбе не отказал, но "услуга в обмен на услугу". Вот ты и получил его лицо с условием "не пользоваться в этом мире".

— А если бы он не догадался? — заинтересовался Сарга.

— Тогда вместо безопасной комнаты, — ответил я, — он оказался бы вместо тебя здесь, на этом кладбище, где шанс гробануться для него был бы просто неприличным. Но, фиг с ним, с Седриком. Мне надо разобраться, что тут эти некроманты доморощенные наворотили!

Связь Меток мало зависела от расстояния, так что чтение заметок Дароу я комментировал вслух не только для Джульетты, напряженно смотревшей моими глазами всю эту комедию, но и для Ученой, верхним чутьем почуявшей, что тут уже происходит что-то интересное.

— Так... ну-ка, ну-ка? ... И нахрена так сложно? ... Для антуражу, значит, — прошептал я, прочитав несколько особенно заковыристых строк.

Несколько веков запрета некромантии не могли не сказаться на общем состоянии этой дисциплины в данном континууме. А тут ребятки выкопали какой-то трактат, как бы еще не "до Ледникового периода", видимо, посчитав что "чем древнее, тем лучше", и принялись воплощать. Маленькая проблема была в том, что за века переписывания и копирования, эти самые переписчики насажали кучу ошибок, а при переводе — в текст вкралась куча ничуть не меньшее. Нет, как ни странно, ритуал получился довольно-таки рабочий... Но все равно рассматривать эти разрозненные листы с выписками иначе, чем как сборник анекдотов — у меня не получалось. Неудивительно, что выполнять этот "ритуал" пытались заставить Хвоста. Странно, что, после гибели Питтегрю, за палочку взял Дароу, а не погнал ловить откат шантажируемого Седрика. Хотя... Я повнимательнее вчитался в последний лист... Понятно. Седрику без поддержки Темного лорда просто не хватило бы сил. А поставить новую Метку без участия Риддла было невозможно. Вот и пришлось Дароу самому засучить рукава. Интересно — этот Мастер Света — фанатик, или мазохист? Нет, то, что фанатик — ни в каких уточнениях не нуждается. Но добровольно подставляться под болевой откат уровня эдак пятого (то есть, вполне сравнимого с круциатисом) — это да... это — серьезно.

Я отошел чуть в сторону, и, призвав проекцию в моем подлинном облике, осел, симулируя обморок. В принципе, последнего можно было и не делать... Но если за что-нибудь берешься — следует делать это хорошо. В особенности — если от какой-нибудь мелочи могут зависеть жизни.

Ксенос Морион подошел к котлу, в котором валялся качественно оглушенный гомункул с обломком души Волдеморта, достал из ниоткуда набор разноцветных мелков, свечи и исчезнувший из руки Гарри Поттера атейм, топнул ногой, отчего вокруг котла образовалась безупречно ровная площадка, и принялся расчерчивать колдовскую фигуру, напевая под нос "Когда призрачный свет..."

— Застегни ошейник и стой, где очерчен мелом круг, — бросил я Сарге, тыкая в сторону упомянутого круга атеймом. — Мне нужна будет магически нейтральная точка.

Сарка повиновался.

Линии вспыхнули, когда я начал читать необходимые литании. Гомункул, уже избавленный от оглушения, плавал в наполнявшей котел жидкости, флегматично глядя куда-то в небеса. То ли он еще не понял, что Питер мертв, то ли решил не вмешиваться по каким-то своим соображениям.

Расчерченная и активированная пентаграмма отделилась от земли, на которой была нарисована и медленно поплыла вверх, также неторопливо вращаясь вокруг своей оси. Отрешившись от зрения материального мира, я старательно поддерживал равновесия оставшихся осколков души Темного лорда, в надеже получить на выходе хотя бы относительно вменяемого персонажа. Другой моей задачей было отслеживать дрожащие, почти невидимые серебристые нити, стараясь понять, где находятся остальные осколки и что они из себя представляют. Потому как, как говорят японские буси* "на Каннон* надейся, а мечи затачивай"*.

/*Прим. автора: "буси" (яп.) — понятие практически синонимичное понятию "самурай", хотя и стало таковым где-то в XII веке, а раньше было более широким*/

/*Прим. автора: Каннон — японская богиня милосердия, точнее — японский вариант прочтения имени бодхисатву Гуань-Инь.*/

/*Прим. автора: в нашем мире у самураев такого высказывания вроде не было... Но кто знает, в каком из сопределов поблизости Морион это подхватил? Разве что Изменяющий пути*/

Не теряя связи с пространством заклинания, я опустился на колени к лежащему в ужасе Дароу, и легким движением вогнал атейм ему в сердце. Последняя капля крови врага, капля на грани жизни и смерти — это и был тот компонент, который позволит мне завершить ритуал. Получив его, пентаграмма схолпнулась. И мерцающие переливы варпа снова сменились перед моим взором тусклыми цветами кладбища.

— Можешь забирать голову, — кивнул я Сарге. — Думаю, этот череп тебе зачтут как завершение "пути ассасина"!

— Фух — демонстративно вытер пот Сарга. — Кто бы знал, как этот путь мне надоел! Наконец-то я смогу отложить кинжал, и снова взяться за топор!

С этими словами он извлек из ниоткуда топор, смахнул башку Дароу, и подкинул ее вверх со словами единственной молитвы, принимаемой Богом Крови:

— Черепа для Трона черепов!

Мертвая голова исчезла, демонстрируя благосклонность Владыки Вечной войны, и под ногами Сарги вместо кладбищенской земли оказался черный мрамор Лестничного Бастиона*, после чего и Сарга и Бастион исчезли из нашей реальности.

/*Прим. автора: см. "Либер Хаотика: Кхорн"*/

— Эй, — раздалось от котла, из которого поднимался высокий и довольно симпатичный темноволосый мужчина, — мантию подай, пожалуйста!

Глава 95. Торжество справедливости. (Гермиона)

Наблюдать за похождениями Мори было... страшно. Пусть я и понимала отчетливо, что страх мой не обоснован, и верила в обещание Мори "вернуться даже из владений смерти", я все равно боялась смотреть на весь этот кошмар, который начался после прикосновения к кубку-порталу. Хуже, наверное, было бы только, если бы я не могла частью сознания присутствовать рядом с ним, и грызла ногти на трибуне в полном неведении. Но и без этого темный ритуал и последовавший за ним разговор с Темным лордом прошлого, вернувшимся к новой жизни — напугал меня до полного онемения. Хорошо еще, что все закончилось хорошо.

Седрик, сдавший шантажиста-Дароу Рассвету — безусловно заслужил и пятьсот галеонов, и долю "вечной славы", которыми с ним решил поделиться ксенос Морион. Так что, когда герои Турнира, уставшие, окровавленные, но живые, возникли-таки перед судейской коллегией, я уже успокоилась и стала готовить речь перед последователями в тайном Рассвете, в которой постараюсь неявно внушить им мысль, что в атаке Дароу на Гарри Поттера и его гибели, по меньшей мере косвенно, виноват Дамблдор. Главное — не допустить прямой лжи. Правда и только правда. И о "сливе" планов Дароу по уничтожению Гермионы Грейнджер, и о накручивании конфликта, с целью вызвать безрассудное поведение "назло бабушке отморожу уши", и преднамеренное дистанцирование от финальной сцены... И, пусть на самом деле все это — набор разрозненных фактов, из которых несомненно умышленным является только слив информации — но, если постараться, можно будет накрутить такого, что вина Дамблдора будет несомненной. Особенно, если похвалить директора, объяснив, что тот, несмотря на благоприобретенный гриффиндор головного мозга, следует к своей цели не стесняясь любых средств, как и подобает настоящему ученику Слизерина.

Конечно, на этапе планирования мы предполагали подождать подольше, собрать толстенькую папку компромата, а не как сейчас — набор предположений и допущений на основании крохотных комочков фактов, аккуратно подогнанных под нужный нам ответ. Но, увы, ни один план не выдерживает столкновения с реальностью. Дароу с его неуемной активностью стал чересчур опасен. И я, несмотря на возражения Мори, решительно настояла на ликвидации данного... персонажа. Он стал лишним. Конечно, позицию Дамблдора мы этим скорее усилим... но, все-таки, некоторый раздрай в Светлый круг будет внесен. Да и сам по себе Дароу — довольно-таки сильная фигура.

Победители Турнира, пошатываясь и стараясь незаметно опираться друг на друга, стояли перед судьями.

— Победителями объявляются, — Каркаров немного кривился и иногда хватался за левую руку, но отвертеться от высокой чести представлять победителей Турнира — не смог, — Седрик Диггори, Хогвартс, и Гарри Поттер, неизвестная школа.

Я только улыбнулась, слыша эту весьма слабую попытку хоть как-то уколоть Дамблдора. Тем более, что сам Добрый Дедушка Дамблдор, подозреваю, этого укола даже и не заметил, и волновали его проблемы весьма далекие как от Каркарова в частности, так и от Турнира вообще.

Со своего места поднялся Люциус Малфой, успевший вернуться на трибуну из джентельменской комнаты, или куда он там отходил минут через пять после исчезновения чемпионов, взявшихся за Кубок огня.

— Хотелось бы добавить, что, в связи с тем, что у нас есть два Чемпиона, пусть один из них формально и не являлся в этом Турнире представителем Хогвартса, Попечительский Совет решил удвоить награду. Так что оба победителя получат оговоренную условиями состязания тысячу галеонов.

— Благодарю Вас, глава Дома Малфой, — Гарри постарался выпрямиться, хотя и видно было, что это далось ему с некоторым трудом. Дамблдор напряженно вглядывался в самого юного из Чемпионов, чего-то от него ожидая. Судя по всему — объявления о возвращении Темного лорда. Тут Гарри Поттер его явно обломал. — Поскольку я, как только что было сказано, не являюсь официальным представителем Хогвартса, то могу посвятить свою победу Гермионе Грейнджер, что и делаю!

Поднявшаяся буря аплодисментов заглушила все. Попытка Каркарова хоть как-то отыграться была оглушительно провалена.

Зрители, очень волновавшиеся из-за исчезновения победителей, и обрадованные их, хотя и сильно запоздавшим, возвращением, стали расходиться. Их примеру последовала и судейская коллегия. Людо исчез немедленно. Видино — надеялся подсчитать полученный выигрыш, из-за того, что сыграла маловероятная ставка. Ню-ню. Используя инсайдерскую информацию, Рассвет поставил на совместную победу Поттера и Диггори совсем немаленькие деньги. Так что выплачивать Людо придется много, и его выигрыш, если и будет — то совершенно символическим. И расплатиться с гоблинами за счет букмекерской деятельности — ему явно не светит. А уж иски семьи Делакур позаботятся о том, чтобы и оплата министерства организаторам Турнира свелась если не к отрицательной, то, по меньшей мере — к исчезающе малой величине. Каркаров испарился вместе с Бегманом, и мучали меня смутные сомнения в том, что он отправился туда, где снимают империус с Крама. Скорее — он уже ринулся в бега. А вот мадам Максим, тяжеловесно ступая, отправилась к месту временного пребывания школьного колдомедика. Состояние извлеченной из лабиринта Флер было стабильным но довольно тяжелым, так что директор Шармбатона беспокоилась о пострадавшей ученице.

Я кинулась к Гарри и обняла его. И, буквально через несколько минут к нам подошел Дамблдор, за которым хвостиком мотылялся Персиваль Уизли.

— Гарри, мальчик мой, ты ничего не хочешь рассказать? — спросил директор, сверкнув очками-половинками.

— Не здесь, — покачал головой Гарри. — Может быть, у Вас в кабинете?

— Увы, — покачал головой Дамблдор, глядя своему Обреченному герою прямо в глаза, — мне предстоит завершить некоторые... формальности. Так что, если ты не хочешь рассказать что-то срочное и не допускающее промедления...

— О срочности судить не мне, — отзеркалил движение Гарри, — но вот говорить о таком на публике — точно не следует. Сначала нам нужно обсудить это с Вами, и решить, что и кому следует рассказывать... чтобы не стало хуже, чем сейчас.

Дамблдор снял очки и старательно их протер, обеспечивая себе паузу.

— Пожалуй, — неторопливо произнес директор Хогвартса, — ты прав. После торжественного обеда — обратись к Эрику. Думаю, он сумеет тебе помочь. А сейчас — посети, пожалуйста, палатку мадам Помфри. А то, боюсь, она мне бороду по волоску выщиплет, если я задержу тебя дольше, чем это абсолютно необходимо. А Вы, мисс Грейнджер, соизвольте сопроводить своего Чемпиона к медику.

Намек на портрет Эрика Лосснарха был более чем очевиден, а требование помочь добраться до медика — справедливо. Так что мы, раскланявшись с директором, двинулись, куда нам было сказано.

— На что жалуетесь? — спросила мадам Помфри, когда мы, наконец, добрались до нее.

— На поклонников, — злобно буркнул Гарри. — Таким темпом я не только аваду, я какой-нибудь массовый вариант этих чар освою...

— ...и любой суд тебя оправдает, — улыбнулась мадам Помфри. — Но пока что — прилягте на кушетку. Когда мы закончим — я дам вам порт-ключ в гостиную Гриффиндора.

После нескольких минут бормотания диагностических чар, мадам Помфри констатировала у Гарри магическое истощение средней тяжести, и напоила его уже знакомым мне эликсиром. Так что, пока он лежал пластом, я сидела на его кушетке и держала его за руку. На соседней кушетке таким же образом устроился Седрик. Пришедшая навестить его Чжоу посмотрела на нас, о чем-то подумала, и точно также уселась на край седриковской кушетки.

Я же оторвалась от Гарри только для того, чтобы уточнить судьбу Флер. Оказалось, что ее порталом забрали в Мунго, дабы исцелить от последствий круциатиса. К счастью, Крама не сорвало с тормозов окончательно... или же помощь прибыла вовремя. Так что поражение оказалось "средней степени", и мадам Помфри выразила уверенность в том, что здоровье девушке вернут в то же состояние, в каком оно было перед началом этого "злосчастного Турнира".

О Краме я не спрашивала, но колдомедик сообщила, что его все-таки арестовали, и теперь ему предстоит встреча с судом Визенгамота. Правда, как иностранному подданному, ему грозит в худшем случае, приличный штраф и высылка из страны. Но, скорее всего, признают, что "он был под империо и ничего не помнит".

Когда же Гарри смог двигаться без посторонней помощи, и мы при помощи выданного ей порт-ключа переместились в гостиную Гриффиндора, наш факультет наслаждался выступлениями коверного клоуна.

— ... мало того, что сам мошенник, так и шлюшки его...

Я отпустила разом и порт-ключ и руку Гарри, понимая, что удерживать его — совершенно бессмысленно. Порт-ключ перенес нас так, что мы оказались за спиной Рональда Уизли, самозабвенно изливающего свое "справедливое" возмущение. Мой парень немного демонстративно сложил печать Тигра и... В общем, полевые испытания первой разработанной мной (пусть и по чужим лекалам и под чутким руководством Мори) техники — прошли успешно.

Глава 96. Результаты игры

Разумеется, спокойно отправиться спасть после того, как Ронникинс за свой длинный язык схлопотал-таки Тысячелетие боли, мне не светило. Хотя звукоизоляция в гостиной была неплохой (и старательно усиливавшейся поколениями учеников, отнюдь не желавших избыточного внимания взрослых), но полагать, что никто не настучит — было бы чересчур оптимистично. Так что я решил не подниматься в спальню, а устроил свою голову на коленях Миа и решил вздремнуть хотя бы то время, которое понадобится доносчику на добегание до кабинета декана и путь обратно. Конечно, акустическая обстановка была не слишком подходящей для сна: Ронникинс, с размаху влипший в стену, по странной случайности, именно ту, за которой находилось Черное озеро, подвывал от испытываемых ощущений. Но мне, признаться было несколько все равно. Да и от Миа, несмотря на всю ее доброту, ожидать сочувствия конкретно к этому представителю семейства Уизли было бы несколько странно.

К моему удивлению, первым до гостиной Гриффиндора добрался не директор, даже не декан. Когда портрет Полной дамы открылся, за ним обнаружился Аластор Грозный глаз Грюм, или, точнее — Барти Крауч-младший.

Не поднимая головы с колен Миа, я удивленно поднял бровь. Вот как раз ему-то стоило бы не расхаживать по школе, а быстро-быстро убегать. В конце концов, подробности "торжественной встречи в верхах" Крауч мог бы узнать и из другого первоисточника — от Тома. Конечно, на самом деле, он не мог знать, что в части его сознания, более связанной с телом, чем с магией, потихоньку дотикивает положенный срок закладка "по таймеру", призванная вызвать психосоматический болевой шок, который приведет к параличу сердечной мышцы... как раз такой, какой иногда (признаться — довольно редко) становится следствием передозировки оборотного зелья.

— Поттер! — бросил он, внимательно осмотрев гостиную. — Идите за мной!

Со вздохом я поднялся. Признаться, тело Гарри еще не было готово к таким вот "забегам в ширину", так что искушение наплевать на Барти, и устроиться дальше медитировать, головой на коленки Миа было почти непреодолимо. Но любопытство погнало меня вперед. Интересно же: что именно расскажет мне этот первый в истории беглец из Азкабана? Неужели, как и в книгах, расскажет всю историю своего появления в Хогвартсе, начиная от собственно побега? То есть, такого маразма я еще не встречал... интересно же посмотреть!

Барти привел меня в аппартаменты, которые последовательно занимали учителя ЗоТИ. Признаться, я непроизвольно погадал: не было ли проклятье наложено не на должность, а на комнату? Но потом я отбросил эту идею: слишком уж она очевидна. Да и избавиться от проклятья, просто сменив комнату проживания преподавателя, было бы слишком легко.

— Выпей, тебе станет лучше! — с этими словами Крауч протянул мне чашку с "водой".

В принципе, можно было бы и рассказать ему, что случилось на кладбище... Все равно он не проживет достаточно долго, чтобы пересказать это кому-либо еще. Но вот не прекращенный эффект от действия веритасерума может длиться довольно долго, причем это "довольно" сильно зависит от качества зелья. А так как я почти уверен, что данное зелье было сварено одним из лучших зельеваров Британии — то и действие его может продолжаться что-то около трех часов. И в этот промежуток времени со мной наверняка захотят поговорить и Дамблдор, и, может быть, министр... Так что ну его нафиг. И чашка выпала из дрожащей руки усталого и перепуганного мальчишки.

Как ни странно, Барти не обратил никакого внимания на случившееся. Как автомат он продолжал выполнение программы, "не замечая" неверного результата одного из элементов алгоритма.

— Волан-де-Морт вернулся, Гарри? Ты уверен? Как он это сделал? — прохрипел тот, кто все еще выглядел Грюмом.

— Ритуал, — пожал плечами я. — Что-то из тяжелой некромантии. И провел его один из демонов варпа. Он принес Дароу в жертву... наверное. А потом долго смеялся как над записями Дароу, так и над рассказом Волде... — я сделал вид, что запнулся, но нашел в себе силы продолжать, — ...морта о его версии ритуала возрождения.

— Что Темный лорд взял у тебя? — спросил псевдо-Грюм, не обращая внимания на мой ответ. Кажется, его несло. Видимо, Империо накладывали второпях, и не предусмотрели того, что я могу действовать и отвечать не только так, как предписано Планом.

— Ничего, — ответил я. — Кажется, нас с Седриком вообще похитили только для того, чтобы выманить Дароу и привести его в нужное место, — в соответствии с нашим планом это было именно так, и то, что сам Том имел другие представления о ходе ритуала и его последствиях — не делает мои слова ложью.

— А Пожиратели Смерти? Они вернулись? — Крауч тяжело, с присвистом выдохнул. Только вот в эмоциях его царили при этом тишина и покой. Точно империо.

— Целая куча, — фыркнул я.

— И как он встретил их? — тихо спросил "Грюм". — Он простил их?

— Разумеется, — кивнул я. — Ну... после того, как Трэверс словил Круцио за "не описуемую в словах английского языка глупость".

Вот тут Крауч встряхнулся, его эмоции полыхнули негативом, а из глаз исчезла поволока бессмысленности.

— Он простил тех негодяев, которые даже не попытались отыскать его? Этих трусов и предателей, которые даже не смогли отстрадать за него в Азкабане? Этих грязных, бесполезных подонков?

— Он сказал, что других последователей у него все равно нет, так что придется работать с тем, что есть... Но пообещал полновесные порции живительных круциатисов всем, кто будет косячить.

— А... дальше? — поинтересовался Крауч.

— Не знаю, — я пожал плечами. — Тут мне удалось отвязаться от памятника, к которому меня примотали. Я прихватил оглушенного Седрика, манящими чарами призвал Кубок, оказавшийся порталом, и смылся.

— Если и есть что-то, что я ненавижу больше всего, — зарычал Грюмокрауч, — то это Пожиратель смерти, оставшийся на свободе. Они повернулись к своему хозяину спиной в тот момент, когда он нуждался в них больше всего. Я ждал, что он накажет их. Надеялся, что он будет мучить их...

Тут Крауч захрипел и упал, хватаясь за грудь. Его время — вышло, его чары — рухнули. Останется же только Грозный глаз Грюм. Со всей их общей ненавистью к Пожирателям смерти — он впишет новые, весьма интересные страницы в историю начинающейся войны. Если, конечно, не позволит так глупо себя угробить во время операции "Семь Поттеров"... Но за этим можно и проследить.

Глава 97. Предвестники краха...

На меня в очередной раз накатило. Мой долгий и кровавый путь вновь развертывался перед моими глазами. Хотя те, кого я бестрепетно отправлял в Великий океан, или же отдавал во власть Жаждущих богов — не тревожили мой покой. Но вот те, кого я пытался спасти и не смог... Их было гораздо больше, чем мне хотелось бы признать. Но лгать себе — это хороший способ покончить с собой, шагая в варп. И я снова и снова вытаскивал из кристального зала моей памяти имена и даты. Это было тяжело и больно, но необходимо. Я вспоминал ошибки и искал способы избежать этих ошибок... но далеко не всегда — находил.

Разумеется, подобный приступ самоедства был не "просто так". Варп штормило, и это была не легкая встряска, созданная для прохода в Азкабан, а настоящий полноценный шторм. В принципе, варп всегда где-нибудь штормит... но на этот раз катаклизм разразился где-то неподалеку. Не больше сотни парсек и трех-четырех реальностей. А подальше... Звезда-тиран стояла в зените и крикуны над Пылающей гробницей пировали падшими душами, гибнущими в шторме имматериума, добавляя свои жуткие кличи в стенания Вопящего вихря. К подобным вещам мне, увы, по профессиональным соображениям приходилось быть чувствительным. Но воспринималось это не самым лучшим образом.

— Сидишь? — спросила Миа, устраиваясь неподалеку и свешивая ноги со стены.

Разумеется, вопрос этот не требовал ответа. И девочка, уже начинающая потихоньку становиться девушкой, протянула мне бокал красного вина, переданный, по всей видимости, Анной. Подозреваю, признанная бастард Гриффиндора добывает это вино из запасов преподавателей, которыми они поправляют нервы после близкого общения с обучаемыми.

— Снейп идет, — прошелестел в наших сознаниях голос Анны. — Прикрыть?

— Не надо, — покачал я головой, и посмотрел на Миа. Та кивнула, соглашаясь. Кажется, ей в голову пришла какая-то мысль, которой она решила со мной не делиться. Что ж. Ее право.

— Поттер, — вздохнул профессор зельеварения, подходя к зубцу стены, возле которого мы уютной устроились. — Теперь Вы пьете не один, а с невестой?

Миа молча помахала в воздухе руками, показывая, что в них ничего нет. Я же извлек из воздуха еще один бокал и протянул Снейпу. Тот, также молча, взял его и отхлебнул немного вина. — Неплохо, — криво усмехнулся Снейп. — Кажется, Флитвик меня отпаивал таким после СОВ в прошлом году.

Я кивнул, прихлебывая вино. Экзамены — всегда тяжелое испытание для преподавателей. Особенно — когда надо вылезти из кожи вон, но натянуть минимально проходной бал детям, категорически не желающим учиться. Таким, как, к примеру, Рональд Уизли. Впрочем, он в Хогвартсе далеко не один такой, просто лучше всего знаком. А так... Имя им — Легион. Как Учитель псайкеров — я профессора очень хорошо понимал. К тому же, мы оба преподавали предметы, ошибка в которых могла угробить обучаемого не только в смысле порчи аттестата и карьеры, но и в самом что ни на есть прямом значении этого слова.

— Профессор, — спросила Миа, поднимая голову с моего плеча и пытаясь немного отстраниться. Разумеется, последнее у нее не получилось — я ее просто не отпустил.

— Да? — поднял голову Снейп, делая очередной глоток.

— Я понимаю, это не очень хороший вопрос... — сбивчиво начала Миа. — Но...

— Спрашивайте, — подбодрил девочку профессор.

— А почему Вы так относитесь к... — Миа оглянулась, но на всякий случай, использовала имя тела, — ...к Гарри? Вроде и помогаете... Но ненавистью от Вас временами так и пышет!

На самой поверхности сознания профессора мелькнула нелестная мысль, содержащая "эмпатов", "неприкосновенность личной жизни" и их сложные и многообразные отношения между собой, а также с Артуром и сыном его, Мордредом, Морганой, Эмрисом и всей челядью Камелота. Но мысль не изреченная — не может быть оскорблением, так что мы спокойно приготовились слушать дальше.

— Возможно, вы уже знаете, что с Джеймсом мы... скажем так, не дружили...

— Но ведь нельзя же так относиться к ребенку? — влезла Миа. — Он же своего отца и помнил... бы даже! Да Джеймс погиб, когда Гарри было полтора года! Всего лишь из-за школьной вражды?

Снейп отпил еще немного из бокала и криво ухмыльнулся.

— Если "враг" не просто так, абы какой, а родовой, кровный — то не только "можно", но и "приходится". Как ни крути, но магия на мышление и эмоции ой как влияет.

— Но ведь... — Миа задумалась. — Я никогда не слышала, что между Поттерами и Снейпами была родовая вражда...

— И даже про дом Снейп, я полагаю? — продолжил размышления девочки профессор, поднимая бокал и любуясь игрой света от факела в кроваво-красной жидкости.

— Угу, — буркнула Миа.

— Ее и не было, — вздохнул профессор, — пока мы с Джеймсом не встретились как-то раз в коридоре Хогвартса. Я в очередной раз пытался помириться с Лили... и в очередной раз неудачно. У Джеймса же как раз в тот день умерли родители. Так что шли мы по коридору... веселые оба, аж замок под ногами качался... Вот и встретились. Слово за слово, хвостом по столу... вот и объявили два подростка кровную вражду. И разошлись. Утром проспались... а поздно. Вражда объявлена. Кровная, родовая, по всем правилам. И ничего уже не сделать. Да и делать, признаться, ничего не хотелось.

— И магия это приняла? — удивилась Миа.

— Магия... — Снейп вздохнул. — Было бы у нас полноценно разумное Воплощение, вроде той же Мистры — ничего бы у нас с Джеймсом не вышло. А так... слова — сказаны, статус крови — подтвержден. Я хоть и полукровка, но полукровка Дома Принц, единственный выживший. Думаю, вы понимаете, что это значит. Все. Вражда объявлена. Примирения не состоялось. Магия обещания будет подталкивать нас к конфликту.

— А случилось это до или после истории с оборотнем? — уточнил я.

— После, — хмыкнул Снейп.

— Тогда не "объявили", а "объявил", — уточнил я. — Под Долгом Вы просто не смогли бы объявить родовую вражду Джеймсу. А вот если врагом объявил Вас он — то, тем самым, он признал и то, что Долга больше нет. И поэтому Вы смогли просить Дамблдора "за Лили, но не ее мужа и сына".

Профессор вздрогнул и повесил голову. Кажется, вспоминать этот эпизод он не слишком любил.

— Но ведь можно объявить о примирении Домов? — поинтересовалась добрая девочка Миа.

— После принятия регентства — не получится, — пояснил я. — Вернее... в общем, профессор получит такой откат, что лучше не экспериментировать. К тому же примирение Домов сделает нас братьями... чего Дамблдор никогда не допустит. И если без его вмешательства отката еще можно было бы избежать... — на мгновение Снейп бросил на меня удивленный взгляд, но быстро сообразил, что в таких областях колдовства у меня должен быть изрядный опыт. — Но вот если учесть Доброго дедушку... В общем — лучше не надо.

Снейп только кивнул. Я же продолжил.

— Впрочем, есть у меня мысль... но ее можно будет воплотить только после окончания школы. Раньше будет просто опасно. И... Герми, мне нужна будет твоя помощь и поддержка.

— Как Хранительницы крови? — уточнила Миа.

— Да, причем сразу двух Домов. Так что надо найти еще Камень Поттеров, и представить тебя Дому...

— Конечно, Гарри, — улыбнулась Миа. — Я обязательно тебя поддержу.

Кажется, она догадалась, что я собираюсь сделать.

Снейп отпил еще немного из бокала и криво ухмыльнулся.

— Если "враг" не просто так, абы какой, а родовой, кровный — то не только "можно", но и "приходится". Как ни крути, но магия на мышление и эмоции ой как влияет.

— Но ведь... — Миа задумалась. — Я никогда не слышала, что между Поттерами и Снейпами была родовая вражда...

— И даже про дом Снейп, я полагаю? — продолжил размышления девочки профессор, поднимая бокал и любуясь игрой света от факела в кроваво-красной жидкости.

— Угу, — буркнула Миа.

— Ее и не было, — вздохнул профессор, — пока мы с Джеймсом не встретились как-то раз в коридоре Хогвартса. Я в очередной раз пытался помириться с Лили... и в очередной раз неудачно. У Джеймса же как раз в тот день умерли родители. Так что шли мы по коридору... веселые оба, аж замок под ногами качался... Вот и встретились. Слово за слово, хвостом по столу... вот и объявили два подростка кровную вражду. И разошлись. Утром проспались... а поздно. Вражда объявлена. Кровная, родовая, по всем правилам. И ничего уже не сделать. Да и делать, признаться, ничего не хотелось.

— И магия это приняла? — удивилась Миа.

— Магия... — Снейп вздохнул. — Было бы у нас полноценно разумное Воплощение, вроде той же Мистры — ничего бы у нас с Джеймсом не вышло. А так... слова — сказаны, статус крови — подтвержден. Я хоть и полукровка, но полукровка Дома Принц, единственный выживший. Думаю, вы понимаете, что это значит. Все. Вражда объявлена. Примирения не состоялось. Магия обещания будет подталкивать нас к конфликту.

— Но ведь можно объявить о примирении Домов? — поинтересовалась добрая девочка Миа.

— После принятия регентства — не получится, — пояснил я. — Вернее... в общем, профессор получит такой откат, что лучше не экспериментировать. К тому же примирение Домов сделает нас братьями... чего Дамблдор никогда не допустит. И если без его вмешательства отката еще можно было бы избежать... — на мгновение Снейп бросил на меня удивленный взгляд, но быстро сообразил, что в таких областях колдовства у меня должен быть изрядный опыт. — Но вот если учесть Доброго дедушку... В общем — лучше не надо.

Снейп только кивнул. Я же продолжил.

— Впрочем, есть у меня мысль... но ее можно будет воплотить только после окончания школы. Раньше будет просто опасно. И... Герми, мне нужна будет твоя помощь и поддержка.

— Как Хранительницы крови? — уточнила Миа.

— Да, причем сразу двух Домов. Так что надо найти еще Камень Поттеров, и представить тебя Дому...

— Конечно, Гарри, — улыбнулась Миа. — Я обязательно тебя поддержу.

Кажется, она догадалась, что я собираюсь сделать.

Глава 98. Уточнение подробностей

Несколько последних дней я регулярно подходил к портрету Эрика Лосснарха, и вопросительно смотрел на него, но он лишь пожимал плечами. Директора в школе не было. Возможно — он решал какие-то формальности с Турниром, ведь официального представления победителей еще не было. А может быть — и утрясал проблемы со Светлым кругом, на что, я, признаться, очень рассчитывал.

В очередной раз направляясь к директорской башенке, мы с Миа услышали выступление очередного поборника Справедливости. Поскольку Ронникинс все еще лежал в больничном крыле (все-таки, Рон Уизли — ни разу не Узумаки Наруто, который после тысячелетия боли пришел в себя за считанные минуты*), роль глашатая взял на себя Дин Томас.

/*Прим автора: точно этот временной промежуток я не назову... но не думаю, что на утрамбовывание Саске и Сакуры у Какаши ушло больше пяти минут... А Наруто еще и в ловушку у стопки бенто влипнуть успел*/

— Все знают, что он — черный маг! — разорялся Дин перед небольшой аудиторией, состоявшей, однако, из учеников всех Домов. По крайней мере, я видел там Паркинсон, хмуро взирающего на народного трибуна, Браун, согласно кивающую из первого ряда, Макмиллана, Эджкомб, и еще с десяток учеников. Судя по выражениям лиц, мнения о произносимой речи, как минимум, разделились. Но открыто никто не возражал. — Небось, сам и наложил империо на Крама! С чего бы это мировой знаменитости нападать на остальных участников? Он бы и так был первым, не нанеси ему Поттер предательский удар в спину! И Рона он...

— А давайте я его стукну! — заявила Миа, выворачивая из-за угла. Я шел вслед за ней, скорчив зверскую рожу, чтобы не расхохотаться: продолжение высказывания я угадал. — И он станет фиолетовым в крапинку!

— Стоит солнцу зайти, вот и я, — напел я, слегка перевирая текст, —

Станет он фиолетово-черным.

— Фиолетово-фиолетово-черным,

Фиолетово-фиолетово-черным, — подхватили подошедшие с другого конца коридора близнецы Уизли, принимавшие активное участие в переводе, из-за чего процесс затянулся больше чем на месяц.

Правда, никаким фиолетово-черным Дин не стал: продолжение разборки предотвратила профессор Макгонагалл, появившаяся в коридоре вслед за близнецами.

— Мистер Поттер, — сказала она, хмуро разглядывая собравшихся поверх очков, — вас приглашает директор, — она еще раз хмуро оглядела собравшихся, убеждаясь, что Миа встала рядом со мной, и явно не собирается отпускать меня к директору одного. — Мисс Грейнджер, мистер Томас, вы также идете со мной.

В своем кабинете директор встретил нас усталым взглядом.

— Минерва, но я приглашал только мистера Поттера, — немного демонстративно удивился Дамблдор.

— Боюсь, пока я ходила за мистером Поттером, произошел инцидент, заслуживающий нашего внимания...

И Макгонагалл кратко, но точно пересказала как суть выступления Дина, так и угрозы Гермионы.

— Мистер Томас, — укоризненно покачал головой директор, — комиссией министерства, в которую входят весьма компетентные в деле противостояния Темным искусствам волшебники, установлено, что империо на мистера Крама наложил беглый Пожиратель смерти, скрывавшийся под обликом Аластора Грюма, используя оборотное зелье. И любые высказывания, противоречащие этому заключению, могут рассматриваться как признак нелояльности

— Но, директор... — атаковал в ответ Томас, — они оскорбили меня, используя выражения, относящиеся к моей расе! Это не должно...

— Я просто цитировала маггловский мультфильм, который мы с Гарри смотрели в рамках изучения русского языка, а Гарри...

Я постарался задавить ментальный вздох, чтобы даже малейшие оттенки смысла не долетели до Ученой, и, тем более, Джульетты. Все-таки, как бы активно я не работал с Миа, но иногда такие вот детские порывы все-таки прорывались сквозь нарабатываемую мной броню.

Но Дамблдор прервал оправдания.

— Мистер Томас, — покачал он головой. — Как Вы могли заметить, волшебный мир — существенно консервативнее маггловского. Часто это... не слишком хорошо. Но иногда, и существенно чаще, чем кажется, это становится немалым плюсом. В частности — мы можем увидеть ошибки, допущенные простецами. И терпимость к иной точке зрения и иной национальности у нас не переходит в тот маразм, который уже начался за океаном и стремительно прогрессирует. Простое упоминание национальности или же цвета кожи — не может быть оскорблением. А те, кто на это обижаются, тем самым показывают, что именно они свою расу либо национальность считают ниже прочих.

Томас вспыхнул. С одной стороны, сказанное директором Дамблдором противоречило тому, чему его учили дома и в начальной школе. А с другой он никак не мог найти пробелов в директорской логике.

— Так что, мистер Томас, я надеюсь, — продолжил Дамблдор, по-доброму глядя на негритенка, — что Вы учтете допущенные ошибки, и не будете больше подставляться, рассуждая о том, в чем ничего не смыслите, и не будете обижаться на то, что не является обидным. Поверьте, следование этим простым правилам очень облегчит Вашу жизнь среди волшебников. Берите пример с мистера Шеклбота. Несмотря на темную кожу, Шеклботы, доставленные в Британию скорее как игрушки рода Мальсибер, ныне — входят в "священные двадцать восемь", и я ни разу не слышал, чтобы темная кожа чем-то мешала нынешнему главе рода — Кингсли. Равно, как я ни разу не наблюдал, чтобы он обижался, когда его называют "негром", что, поверьте, происходит отнюдь не редко.

Ошеломленный Дин перевел взгляд с директора на нашего декана, и Макгонагалл молча кивнула, полностью подтверждая слова Дамблдора. Задохнувшись, он вылетел из директорского кабинета, мимо отскочившей горгульи. После его ухода, Дамблдор обратил свой добрый и понимающий взор на нас с Миа.

— Полагаю, что Вы, мистер Поттер, всецело доверяете мисс Грейнджер, и просить ее удалиться — нет никакого смысла, так как Вы все равно все ей расскажете?

— Вы совершенно правы, директор, — не стал отрицать я.

— Что ж. Тогда, — Дамблдор указал мне на кресло и взмахом палочки левитировал на столик перед ним чайник и блюдо с пирожными и конфетами, — расскажите, пожалуйста, что произошло между Вашим исчезновением из лабиринта и Вашим появлением перед судейской коллегией? Наши мракоборцы сумели отследить Ваши перемещения, но вот что произошло там, где Вы оказались... В общем, установить это не удалось, и, возможно, Ваши показания прольют свет на эту загадку. Разумеется, с Седриком я тоже поговорю, — улыбнулся Верховный чародей Визенгамота. Просто добравшись сюда я первой встретил Минерву, а не Помону. И только поэтому сейчас разговариваю с Вами, а не с Вашим коллегой и соперником, с которым Вы разделили победу на Турнире.

— Хорошо, директор Дамблдор, — кивнул я. — Кубок, как я думаю, все уже поняли, оказался порталом, но перенес он нас отнюдь не к судейской коллегии...

Глава 99. Истоки противостояния

/*Прим. автора: в этой главе Морион многое домысливает за Дамблдора. Но это его выводы, а не чтение мыслей. И далеко не обязательно Мори прав*/

— ... и тогда он сказал "убей лишнего", — испуганный и не уверенный в своих действиях ребенок просительно смотрел на Великого Белого. — Я испугался... и шарахнул всей мощью, которую сумел собрать. В общем...— слезы, как и румянец по желанию — серьезное преимущество тотемного оборотня. Ну а от легилеменции меня надежно защищала маска сознания, через которую директор даже не пытался пробраться. Все-таки подобные умения были подростку не по возрасту... а мысль о подмене Поттера если и появится у Дамблдора после рассказа о подмене Седрика — то будет надежно купирована заметной, хотя и уже изрядно потрепанной кровной защитой, которую на подмену набросить было бы невозможно... где-либо, кроме варпа, Великого океана, где возможно все. Дароу в этом смысле был бы куда более опасен... хорошо, что он мертв. Причем мертв настолько, что добраться до его души даже квалифицированному некроманту будет совсем не просто: Трон черепов не упускает доставшиеся ему черепа и души. — ... и его просто разбросало на кусочки! Я... я убил его... совсем убил...

— Ох, — вздохнул Дамблдор. Сейчас его идеалы вступили в противоречие с необходимостью подбодрить ребенка, который вот-вот свалится в истерику. Да, Дамблдор понимал, что идеалы — идеалами, а жизнь — это жизнь, и иногда, чтобы спасти многих — приходится кем-то жертвовать, но все равно готовить ребенка-убийцу ему очень не хотелось. Но директор справился с этим мгновением слабости. Добровольное самопожертвование, когда мальчик убедится, что иными способами Темного лорда не одолеть — очистит эту юную душу от греха убийств, и она обретет целостность и не будет потеряна во Тьме, когда придет время для Следующего Большого приключения. — Убийство — тяжкий грех, Гарри, и оно раскалывает душу, оставляя в твоих руках больно ранящие осколки. Но иногда встречаются ситуации, когда либо убиваешь ты, либо — убивают тебя. И тогда враг, убивший тебя — пойдет дальше, и убьет еще кого-то и еще... ты поступил плохо... но правильно. Годрику Гриффиндору тоже случалось убивать своих врагов, когда мирное решение оказывалось недоступно... и ты — достойный ученик его Дома! Да и Хельге Хаффлпафф, известной целительнице, случалось прекращать страдания вместе с жизнью пациентов. Жизнь жестока и мы можем лишь стараться сделать ее чуть-чуть лучше. Но что было дальше?

— Дальше... — я замялся. Хотя рассказ давно был подготовлен и выучен наизусть, роль требовала небольшой паузы. — ... дальше меня оглушили.

— Кто? — требовательно посмотрел на меня Дамблдор.

— Я не видел, — пожал плечами "честный мальчик Гарри". — Дароу потом сказал, что это был Седрик. Но я не имею оснований ему доверять.

— Седрик... — Дамблдор огладил свою бороду. — Он говорил, что его схватили и содержали в какой-то незнакомой ему комнате без окон, а на кладбище вдали от Хогвартса оказался, только когда все было кончено. Он даже требовал пересмотреть официальные результаты, и объявить победителем только тебя! Но отец объяснил ему, насколько невыгодно это будет для Хогвартса и Магической Британии, и он согласился с этим... — а еще Седрик получил поручение от Ложи Лисы не слишком сопротивляться давлению, которое будет на него оказано, и смириться... В общем, задавили бедного честного хаффлпаффца.

— Похоже на правду, — кивнул я. — По крайней мере, тот, кто ударил Дароу кинжалом, сначала выглядел как Седрик, а потом — сильно изменился. Как будто закончилось действие оборотного. Но он явно менялся по своей воле, а не потому, что кончилось действие зелья. Профессор, разве есть такие чары?

— Такие чары есть, — со вздохом подтвердил версию "бедного мальчика" директор Дамблдор. — Но в Хогвартсе их не изучают. Во-первых, они слишком сложны даже для выпускников. А во-вторых — использование этих чар ограничено министерством.

Ясное дело. Прикрывшись чужим лицом куда как удобно уходить от ответственности. Потому — и оборотное, оно же — многосущностное зелье входит в число не рекомендованных министерством, а книга о его приготовлении — убрана с Запретную секцию.

— Понятно, — кивнул я. — В общем, "Седрик" сбросил чужое лицо и ударил Дароу. А потом появился ксенос Морион... — я посмотрел на Дамблдора, соизволившего изобразить вопросительное выражение на лице, хотя в то, что он не выяснил, как зовут негласного покровителя Рассвета — я не верил просто категорически. Но заострять внимание на этой мелкой шероховатости я счел несвоевременным. — ...ну, тот демон, с которым я заключил договор о защите Гермионы.

— Вот видишь, — наставительно начал Дамблдор, но я его перебил.

— ... в договоре не было условия "не возрождать Темного лорда". А Дароу сам признал, что это он кинул имя Гермионы в Кубок, специально для того, чтобы ее убили. Так что Морион исполнил договор, а не нарушил его.

— Но ведь Волдеморт, — директор укоризненно посмотрел на меня, намекая, что слегка разочарован в моей храбрости, раз я стал использовать эвфемизм, — заявлял, что следует уничтожить магглорожденных. С его появлением — твоя подруга в большой опасности!

— Не в такой большой, как тогда, когда был жив Дароу, — Дамблдор прошипел себе под нос что-то нелицеприятное. И имя Дароу там однозначно фигурировало... вместе с "клинком Мордреда" и некоторыми другими иносказаниями. — На самом деле Риддли сказал, что магглорожденные ему пофигу, и "проволдемортовские идеи" нужны были главным образом для того, чтобы собрать и сплотить старые семьи. А на самом деле, если (он сказал — когда, но я все-таки надеюсь, что "если") он придет к власти — для магглорожденных будет организована отдельная школа. Зато вот лично на Вас, — я посмотрел на директора, — он сильно обижен. С Гриндевальдом воевали многие, а слава досталась только Вам.

— Толпа не справедлива, Гарри, — вздохнул Дамблдор. — Тебе ли не знать? Ведь ты и сам временами страдаешь то от незаслуженной славы, то от несправедливых нападок. Да, многие воевали с Гриндевальдом и его Анненербе. Многие отдали жизни в этой борьбе. И Том Риддл был среди воевавших. Он отнюдь не отсиживался в тылу, ожидая, пока другие устранят угрозу. Боюсь, именно на войне он приобрел такую фанатичную увлеченность к темной магией... хотя интересоваться ей он начал еще в школе. Я даже пытался бороться, когда единственным победителем Темного лорда объявили меня. Но... меня убедили, что для Светлого круга будет выгодна именно общепринятая версия. И я отступился, хотя сам никогда и не называл себя единственным победителем. Но, увы, и не отрицал этого. Боюсь, это было ошибкой.

Я кивнул и продолжил.

— Морион прочитал записи Дароу о том, как тот собирался возрождать Темного лорда моей кровью, и долго смеялся...

— Смеялся? — заинтересовался Дамблдор.

— Он сказал, что как некроманта, его очень интересуют всяческие примитивные верования невежественных дикарей... Но если бы Дароу действительно сделал то, что записано на этих листках — снесло бы не только все живое на кладбище, где мы находились, но и этот поселок... как он его там назвал... Левый Хренглотон*...

/*Прим. автора: название произнесено так, как записано, а не перевод на английский*/

— Литтл Хенглтон, — поправил меня Дамблдор.

— Да, наверное, так, — со вздохом согласился я. — Боюсь, мне тогда было не до того, чтобы прислушиваться к названиям.

— Это понятно, — кивнул Дамбдлор. — Продолжай.

— В общем, этот поселок снесло бы нафиг и сровняло с землей. А на месте кладбища осталась бы только воронка. Обливиаторам пришлось бы придумывать версию не о взрыве бытового газа, а о потерянном армией и взорванном террористами тактическом ядерном боеприпасе.

— Ох, — скривился Дамблдор. — Думаешь, Морион действительно так думал?

— Кто знает? — пожал я плечами, хотя на самом деле думал именно так. Пересечения запланированного ритуала с кровной защитой и магией Хаоса Дароу учел далеко не все. Рвануло бы там знатно.

— Что было дальше? — спросил Дамблдор, закончив очередную тираду в адрес уже не только Дароу, но и его союзников и покровителей.

— Потом ксенос Морион провел ритуал, возродивший Темного лорда, использовав для него "кровь врага" — Дароу. Дароу в процессе умер.

— А Волдеморт? Он возродился? — взволнованно спросил лидер Сил Света.

— Возродился, — кивнул я. — Практически таким же, каким был в альбоме выпускников Хогвартса, — разумеется, пока директор изучал улики на месте ритуала, я добрался до альбомов выпускников и нашел в нем Тома Риддла... не столько для того, чтобы знать, как он выглядит, сколько для того, чтобы залегендировать это знание. А потом они долго говорили о том, ради чего вся эта война. Темный лорд говорил, что когда-то темные и светлые семьи, в первый и единственный раз объединились, чтобы провести какой-то ритуал... Свет в лице своих захотел результат ритуала только для себя, и его сторонники напали на темных прямо в ходе ритуала. Но те смогли дать отпор, и отбили противников. Так что ритуал так и остался незаконченным, что и привело волшебный мир к тому жалкому состоянию, в котором он пребывает сегодня. Скажите, директор Дамблдор, это — правда?

— С определенной точки зрения, — вздохнул Дамблдлор. — Даже сейчас Хранитель справедливости представляет собой грозное оружие в руках Тьмы. Думаю, ты и сам это заметил. Но если бы он не просто сверял слова правду обратившихся к его мощи с давно устаревшими законами, раздавая наказания, хотя и соответствующие Кодексам крови, но отнюдь не справедливые, а был настоящим союзником Темных семей — людям и сейчас неведом был бы вкус свободы. Та же мисс Грейнджер смогла бы попасть в Хогвартс разве что в качестве кандидатки в наложницы какого-нибудь лорда. Конечно, официально это назвали бы "покровительством", но, думаю, ты знаешь, что под этим подразумевали на самом деле!

В общем-то, я знаю. Действительно, клятвы, под которые даровалось Покровительство, частенько были таковы, что получившие это самое Покровительство мало чем отличались от рабов покровительствующего Дома.

— Но зачем тогда светлые силы принимали участие в ритуале? — заинтересовался добрый и все еще слегка наивный мальчик. — Или не помешали его проведению раньше, до того, как появился камень?

— Если бы мы оказались достаточно сильны, чтобы закончить ритуал на своих условиях, Камень Света помог бы нам избыть всю тьму, все зло, всю несправедливость. Свет и счастье были бы распространены по миру...

Глава 100. Оперативная пауза

Хогвартс-экспресс наматывал километры на свои стальные колеса. Ученики, в радостном ожидании каникул, даже не особенно шалили, чинно рассевшись по купе. И только отдельные личности торопились выяснить недовыясненные за учебный год отношения, и перемещались туда и сюда по поезду, затевая стычки.

Разумеется, в этом процессе не мог не поучаствовать и Рональд Биллиус Уизли. Вначале он вдрызг разругался со старшекурсником Слизерина, получив "на память" изрядный фонарь под глаз, поскольку слизеринец-полукровка, при внешней щуплости, оказался не чужд простонародному развлечению "размахнись рука, раззудись плечо". Потом шестой Уизли, сияя оным украшением, кинулся к близнецам за помощью и защитой, но был высмеян, поскольку Фред и Джордж сами наблюдали за развитием процесса, правда, из дальнего конца вагона, и признали, что их братец в данном случае был категорически не прав. Помощь и поддержку Рон нашел в лице Лаванды Браун... но не тащить девочку на повторную разборку у него ума все-таки хватило. Так что, устроившись в соседнем купе (и "игры" Кай в этом "совершенно свободном выборе" практически совсем не причем, как и иллюзия, которой мы запечатали двери нашего купе, чтобы не доставали), парочка некоторое время потратила на обсуждение общей несправедливости жизни. Рон рассказывал, как противный слизеринец собирался проклясть и всячески изобидеть кого-то из малышей Гриффиндора. С какого потолка Ронникинс взял эти намерения, учитывая, что с ментальной магией у "альтернативной команды героев", исключая Рубинов, всегда было худо — мне было совершенно непонятно. Но лезть в защитные построения, навороченные на эту рыжую голову Снейпом, и искореженные на свой вкус Дамблдором по такому мелкому поводу — мне как-то неохота. Так что, некоторое время повосторгавшись буйством фантазии одного особо рыжего, мы с Миа наложили на наше купе звукоизолирующее заклинание, оставив разве что несколько сигналок, которые отреагируют на произнесение имен кого-то из Внутреннего круга, либо же нескольких ключевых слов, и вернулись к обсуждению того, что рассказали мне Риддл и Дамблдор.

— Так, значит, "работали вместе, а результат решили хапнуть себе", — протянула Дафна, поудобнее устраиваясь на коленях у Видящей.

— "Мы же добрые, нам можно", — подхватила Падме. — Любопытная логика.

— Счастье для всех, даром, и чтобы никто не ушел обиженным", — Драко продолжил внимательно изучать подсовываемую ему литературу, и тут же нашел в своих воспоминаниях подходящую цитату.

— Ну, — покачал я головой, — в хорошем случае это была вы просто инверсия.

— Инверсия? — заинтересовалась Луна.

— Это вроде как бы на нашем месте на вершине оказались бы Уизли, — Драко слегка скривился от такой перспективы, а вот Джинни заинтересовалась... впрочем, весьма отстраненно, — а мы, Малфои, подкапывались бы под существующий порядок... Впрочем, думаю, полного совпадения бы не было. Хотя... Кто знает?

— Кто знает... — поддержал я вассала. — Но, боюсь, все серьезно хуже, и те, кто прервал ритуал, пытаясь завладеть его результатами — действительно были идеалисты и альтруисты.

— Боишься? — удивилась Джинни.

— Да, — кивнул я, находя успокоение в поглаживающей мои плечи руке Миа. Перед глазами плескалось в мертвые берега алое море. — Потому как результаты были бы совершенно непредсказуемы.

— Оставим это, — прервала философские размышления о природе людей Миа. — Драко, лучше скажи: ты все еще читаешь дневники своего предка?

— Уже большей частью прочитал, — кивнул наш бриллиантовый принц.

— Тогда объясни мне, пожалуйста: с чего это Годрик Гриффиндор был таким уж сторонником равноправия? Особенно, если учесть время, в которое жили Основатели: как раз конец Темных веков, феодальная система еще только формируется, но ответ на вопрос "являются ли крестьяне людьми" — еще отнюдь не представляется очевидным. И тут появляется фанатичный сторонник всеобщего равенства, готовый подраться с побратимом ради каких-то там магглорожденных...

— Нет-нет-нет, — покачал головой Драко, уплотняя руку, обвивающую талию Дафны, и смещая ее вниз при полнейшем попустительстве девушки. — Жаждой равноправия Годрик Гриффиндор отнюдь не страдал. Просто он искренне и страстно ненавидел всех магглов скопом, и ему была ненавистна сама мысль, что какой-то волшебник может оказаться под властью маггла. А ведь власть семьи в те времена была более чем нешуточной. И Годрик требовал обязательно забирать каждого магглорожденного из семьи. В те времена о таком понятии как "каникулы" еще не задумывались. (Или "уже" не задумывались: Рим был позабыт, до Возрождения Античности оставалось еще не меньше трех веков). Так что магглов, которых забирали в Хогвартс из семьи, могли увидеть родителей разве что по окончании обучения.

— Но ведь он настаивал на одинаковом обучении для потомственных волшебников и магглорожденных, — вскинула голову Джинни, которой не нравилось такое вот разрушение авторитетов.

— На одинаковом, — с горькой усмешкой кивнула Миа, поудобнее устраиваясь у меня на коленях. — И толку? В те времена еще не было распространено "оставим ребенку детство". Маги начинали тренировать своих детей с четырех-пяти лет. И к одиннадцати годам, к моменту поступления в Хогвартс — это уже были сильные, знающие волшебники. А магглорожденные — в том же возрасте приходили, не зная и не умея ничего. Вот и подумай: по ходу обучения эта разница уменьшалась? Или только росла? При одинаковом-то преподавании? Вот и получалось, что по окончании Хогвартса чистокровные маги — становились настоящими, сильными волшебниками, а магглорожденные — в лучшем случае недоучками, которых натаскивали как следует на пару-тройку заклинаний, не объясняя сути и смысла заклинаний и ритуалов. Такое вот "всеобщее равенство".

— Вот-вот, — поддержал Драко. — А Салазар считал, что если что-то делаешь, то это надо делать хорошо. Отсюда и идея предварительной подготовки, которая помогла бы подравнять магглорожденных и чистокровных...

— Которую Годрик не понял, — кивнула Миа.

— Не понял... Или — не захотел понять, — вздохнул Драко. — Есть в дневнике предка и намеки, позволяющие понять ситуацию именно таким образом.

— "Поттер", — донесла до нас с Миа сигналка, и заглушающее заклинание "совершенно случайно" разрушилось, позволяя нам услышать происходящее в купе Рона... и его пассий.

— Думаешь? — это однозначно голос Лаванды.

— Конечно, — вздохнула Марта. — Боюсь, все завязано именно на него.

— Да что он может, этот Поттер? — буркнул Рон. — На первом курсе именно мы прошли весь лабиринт... но эти предательницы сдали путь Поттеру — и вот он "главный герой", "победитель"... а над нами только посмеялись. На втором курсе за него все сделали демоны... — внутренним взором я ясно увидел, как Рон скривился... впрочем, мой Внутренний круг видел это ничуть не менее ясно, а вот Янтаринке такое пока что не по умениям. Впрочем, это будет поддаваться перемене. — На третьем — просто пришел и посидел в Визжащей хижине... да еще и чуть было не заключил союз с этой сумасшедшей... — Марта прижалась к своему герою, вызвав недовольный зырк со стороны Лаванды... Впрочем, последняя тут же последовала ее примеру, только с другой стороны. — А этот год? Отобрал у Грейнджер право участвовать в Турнире... а она и рада. Дура. А он еще и Тому-кого-нельзя-называть возродиться помог!

— Ах, он... — Джинни вскочила, и рванулась к двери... впрочем, снимать блокировку с выхода никто не собирался.

Я посмотрел на Миа... Она переплела пальцы рук, и, подняв получившуюся конструкцию на уровень лица, посмотрела на меня тяжелым взглядом. Признаться, я слегка вздрогнул. Мой былой сюзерен частенько использовал этот жест. Лишь много позже я выяснил, от кого он его унаследовал... и что в оригинальном исполнении сейчас полагалось сверкнуть стеклами очков. Но Миа, как и мой сюзерен, великолепно обходились и без этого. Я улыбнулся.

— Оставь, Джинни, — бросил я рыжей.

— Но он же... — Янтаринка задохнулась, пытаясь описать, что думает о своем братце.

— Пусть распушает хвост перед девочками, — покачал я головой. — Пока ему не придет в голову вредить кому-нибудь из присутствующих здесь — мне нет до него дела.

Признаться, я слегка лукавил. Попытки забрать у меня Миа, проклятого Полога — я ему никогда не прощу. Но я обещал себе дать ему шанс — и он этот шанс получит. Пусть Кай играется его судьбой, как хочет. Кажется, это доставляет ей изрядное удовольствие. А если Рон перейдет черту... Что ж. Виноват он будет только сам.

Оставив Шестого предаваться зависти и флирту, я стал прикидывать планы на лето... и Сага о Рональде Великолепном отлично оттеняла этот приятный процесс. Хогвартс-экспресс нес нас к Лондону... навстречу новым приключениям.