— Что за идиотский обычай?! — вспылила волшебница. — Он же умирает! Аск не может даже на ногах стоять! Ему не пройти и десяти шагов, не то, что шестьдесят!
— Никто и не говорил, что он должен их пройти.
С трудом ворочая головой я переводил взгляд с одного лица на другое и все никак не мог понять в чем суть спора.
— Что это значит? — едва сдерживая ярость, спросила девушка.
— Луг вылечит любого, но сначала ты должен выказать почтение его мастерству и Духам. Просящий излечения должен проползти последних шестьдесят шагов к хижине шамана, прижимаясь брюхом к земле. Таковы законы Великой Степи и он следует им.
— Чтооо?! Почему вы раньше не сказали?! Он ведь...
Наконец до меня дошло, что так возмущает Джу. Не долго думая, я с трудом отпихнул совсем не препятствующего подобной наглости Оркхая и грохнулся на колени.
— К черту... — сплюнув вязкую слюну и вытирая лицо от текущей с носа крови, процедил я.
— Аск, что ты?.. — пораженная волшебница хотела было меня поднять, но Хек остановил ее, покачав головой.
Благодарно кивнув гоблину, я завалился вперед, просто падая на живот. А, дьявол, кажется, я расцарапал ладони. Собрав остатки сил, поднял голову и, посмотрев в сторону все так же безразлично стоящего на крыльце гунга, начал ползти. Джу что-то кричала мне, но я уже ничего не слушал. Во всем мире остались я и чертово крыльцо, к которому нужно добраться.
Ползти оказалось адски тяжело. Мало того, что тело невыносимо болело и, не желало двигаться, так еще и земля здесь оказалась каменистой и сухой. На покрытое потом и кровью лицо тут же налипала пыль. Уже через десять шагов, штаны на коленях порвались, и я скривился, едва-едва ощущая боль расцарапанной кожи. Хорошо хоть плащ защищает локти от подобной участи. По крайней мере, на одиной руке — в месте, где Лысый прожег правый рукав, предплечье уже покрылось ссадинами.
Шаг за шагом, невыносимо медленно, каждый раз совершая над собой усилие, я продолжал ползти. Силы давно покинули меня, но я упорно рвался вперед. Спасение слишком близко, чтобы отступать.
Я просто не могу, не имею права отступить. Ни разу не отступил на проклятой войне, закованный в экзоскелет и с автоматом в руках, ни разу не отступил за время работы на Компанию, прыгая меж миров и выполняя задания, и не собираюсь сейчас отступать. В очередной раз заставив себя подтянутся вперед, я, наконец, коснулся пальцами деревянного крыльца. Злобно оскалившись, я поднял голову и торжествующе посмотрел на стоящего передо мной парня.
— Неплохо. — задумчиво почесал собранную в несколько косичек бородку он. — Медленно, но неплохо.
Несмотря на помутневший взор, я смог рассмотреть его получше — краснокожее лицо с небольшими роговыми наростами под глазами и маленькими шипами на скулах, длинный прямой нос, высокий лоб и отливающие медью в свете звезд глаза. Ногти или лучше сказать, когти на руках окрашены черным, на локтях и ладонях, кожа была едва ли не бурой. В ушах у парня торчали костяные серьги, а на щеке красовалась замысловатая татуировка.
Промолчав, я еще раз подтянулся вперед и, отдышавшись, перевернулся на спину, располагаясь на ступеньках. Глаза заволокло кровавым маревом, а силы ушли в минус, но я все же выдавил из себя тихое ругательство, наблюдая за тем, как наше положение ухудшается с умопомрачительной скоростью.
Товарищи все так же стояли возле врыков, не решаясь переступить черту последних шестидесяти шагов, но смотрели теперь в другую сторону. Джу что-то озлобленно кричала, Хек тянулся к кинжалу, Оркхай уже натягивал тетиву лука...
И в этот момент с неба упал выверн.
Острые когти в миг разорвали одного из врыков, ставшего между ним и разношерстным отрядом, а клыкастая пасть метнулась к волшебнице с определенным желанием перекусить надвое. Джу выставила перед собой руки и, ударившись о невидимую стену, ящер злобно зашипел. Оркхай тут же выпустил две стрелы, меня в единственный целый глаз твари — во втором уже торчало деревянное древко с зеленым оперением. Один только гоблин бессильно сжимал короткий кинжал, не зная, чем помочь остальным...
Справа скрипнула ступенька и, спустившийся вниз парень уселся возле меня, со скукой наблюдая за сражением. Мне вдруг захотелось ему хорошенько вмазать, но чувствовал я себя настолько плохо, что даже голову поворачивал с трудом.
Яд и проклятие наконец прорвали плотину и боль утихала. Вместо нее от конечностей накатывала всепожирающая пустота. Я больше не чувствовал ног и левой руки, ниже локтя.
— Шам— ман... — едва не захлебнувшись кровью, в ужасе начал я.
— А, выползки Бездны, да ты совсем плох... — протянул краснокожий, бросив на меня сочувствующий взгляд.
Едва не взвыв от отчаяния, я заметил, что на летающем ящере только один наездник — наш недавний знакомый Ршаг. Бледный, худой и нескладный, он одной рукой удерживал отходящие от веера на голове выверна поводья, а второй метал в зеленокожих и Джу фиолетовые молнии и пульсирующие зеленые шары. Волшебница пока успешно их отражала, защищая всю команду, но было видно — нажми колдун немного сильнее и все тут же закончится. Оркхай не попав в глаз ящеру, отбросил бесполезный лук и выхватил из-за спины секиру — яростно рыча, он отвлекал тварь, стараясь перерубить ей шею. Отпрыгнув назад, гоблин начал шарить по карманам, в поисках алхимической гранаты, в надежде использовать последний наш козырь...
Колдун нас уделал. Еще минута и он достанет Джу заклинанием — ее щит исчезнет и зеленокожие станут легкой добычей. Я скрипнул зубами от бессильной злобы.
Дверь дома у меня за спиной отворилась и мгновением позже, мимо по лестнице пробежал худосочный, скрюченный орк в набедренной повязке. Его тело покрывали многочисленные татуировки, кажется, мерцающие в свете звезд. С одним единственным пучком седых волос в центре макушки, он производил странное впечатление.
Злобно вопячто-то на орочьем, старик остановился перед крыльцом и топнул босой ногой.
Эффект не заставил себя ждать — земля вокруг выверна взорвалась, выпуская десятки зеленых вьющихся побегов, больше похожих на щупальца гигантского спрута. Толстые, словно портовые канаты, они начали оплетать ящера, прижимая его к земле — тот визжал, но освободиться не мог. Передних лап как таковых у выверна не было и только теперь, я понял, что это исполинское чудовище напоминает мне летучую мышь.
— О, Луг. — зевнув, констатировал парень, сидящий рядом.
Я его не слушал, все внимание было поглощено схваткой и новым действующим лицом — зеленокожим шаманом. В первый момент, поглощенный битвой с Джу Ршаг просто махнул в сторону старика свободной ладонью, с которой сорвалось зловещее алое облако, но когда шаман принял смертельное заклятие на грудь, даже не поморщившись, колдун, наконец, обратил на него внимание.
Пораженно уставившись на орка, он даже перестал атаковать Джу и зеленокожих, дав им возможность убраться в сторону от греха подальше.
Видно обидевшись на брошенное заклинание, старик свел перед собой ладони.
Земля на самом краю поляны вспучилась и... Поднялась на ноги. Трехметровое существо, слепленное из комьев земли и камней, с покрытыми травой плечами шагнуло к выверну. Тут-то некромант и осознал, насколько опрометчивый поступок только что совершил. Напряженно зыркнув на шамана, потом на Оркхая, подобравшего лук и натягивающего тетиву, он сплюнул.
— Мы еще встретимся! — злобно выкрикнул Ршаг.
Мгновение и у него из ладони выросла длинная плеть, сотканная из фиолетового дыма. Несколько быстрых взмахов и зеленые побеги, которых коснулось колдовское оружие, превращаются в иссохшие стебли, больше не в силах сдерживать ящера.
Пока неповоротливый земляной монстр подошел вплотную, выверн уже поднялся в воздух и напоследок, вздымая крыльями тучи пыли, унесся прочь.
Глава 13
Я оторопело пялился на старого шамана, безразлично почесывающего худые ребра. Он задумчиво смотрел в ночное небо, где только что скрылся исполинский ящер.
Ленивый щелчок пальцами и земляной монстр, застывший на месте, медленно зашагал к месту, где несколькими минутами ранее "родился". Потеряв к нему всякий интерес, шаман повернулся и только теперь заметил меня и сидящего на ступеньках парня с волосами, собранными в хвост.
— Ты, смрадный выползок Бездны, чего расселся, когда этот головастик портит мой огород?! — злобно гаркнул орк, тыкая пальцем в краснокожего.
— А чего я? Что я сделаю-то? — выставил перед собой руки парень.
— Бесполезный червяк! О, Ургаш и сестра твоя Гильреэль, за какие грехи вы ниспослали мне это ничтожество в качестве ученика?! — взвыл раненым вепрем старик.
— А правда, что я сделаю— то? Ты сам видел, на ящерице сидел паук минимум пятого круга посвящения! — лениво ответил парень. — Я не ты, чтобы выбежать, сразу ярость земли пробудить и без передышки Духа вызвать! Пока я что-то скамплаю — он меня три раза в пепел превратит!
Старикчто-то забормотал на орочьем и не спеша, подошел к крыльцу. Окинув меня задумчивым взглядом, шаман почесал лысую макушку и обратился к ученику:
— Это что?
— Не знаю, но осталось ему недолго.
— Сам вижу, пока еще не ослеп, хвала Ургашу. Приполз?
— Ага. Все чин чином, как всегда. Едва не помер, но приполз. Упрям как пустынный шасал. Он, кстати, вон с теми приехал. — указал на собравшихся вокруг разорванного выверном вепря зеленокожих и волшебницу, гунг.
Шаман скривился, даже голову не повернув, и опятьчто-то пробормотал на орочьем. Мне эта беседа стала порядком надоедать, а время, на нее потраченное отзывалось смертью уже захватившей половину тела. Собравшись с остатками давно иссякнувших сил, я прохрипел:
— Пом... гите...
Орк бросил на меня еще один оценивающий взгляд и, хмыкнув, прошел мимо, поднимаясь по лестнице к входу в хижину. Я едва не заскулил от отчаяния, но за спиной неожиданно раздался голос зеленокожего:
— Чего расселся? Тащи его в дом, я взгляну на этого мертвеца, будь он неладен...
Длинноволосый гунг крякнул и, схватив меня за руки, закинул на плечо. Голова тут же пошла кругом и меня едва не стошнило, но я с гордостью сдержал рвотные позывы. Как-то не к лицу пачкать ученика своего предполагаемого спасителя.
— А что с этими? — поднимая по ступенькам, спросил парень, скорей всего, говоря про моих спутников.
— Пусть торчат за чертой и молят Ургаша быть благосклонным к своему другу. — ворчливо ответил старик.
Оказавшись внутри хижины, парень прошел по скрипящим половицам несколько метров и положил меня на твердую кушетку. Потирая плечо и зевая, он уселся прямо на пол передо мной.
Через окутывающий сознание туман, я рассмотрел комнату, в которой меня разместили — небольшое помещение, скорей всего играющее роль прихожей, было освещено парой ярко сияющих свечей и невыносимо пропахло развешенными повсюду травами. Терпкие, сладкие, горькие, кислые и острые запахи смешивались воедино, и их благоухание било по мозгам не хуже энергетического коктейля.
Кушетка стояла в центре комнаты, что вызывало неприятные ассоциации с операционным столом в лаборатории какого-то безумного ученого. Из прихожей было два прохода в жилые помещения, а сразу напротив входа, у меня перед глазами стоял большой грубо сколоченный шкаф с обширной нишей на уровне пояса, играющей роль столика. Бормоча себе что-то под нос, шаман копошился в недрах шкафа.
— Хорошая у тебя одежка, хоть и пропаленная кое-где. Сразу видно работу мастера. — рассматривая мой плащ, протянул ученик шамана.
Я в ответ лишь закашлялся. Лежачее положение несет с собой много неудобств, вот например опасность захлебнутся собственной кровью, при попытке заговорить. Нет, больше я так делать не буду.
— И та штука, что под одеждой, тоже ничего. — не особо обеспокоившись отсутствие ответа, продолжал парень. — Принцип мне конечно с первого взгляда не разобрать, но дух от нее идет нешуточный. И чары для маскировки хорошие — обычному магу рассмотреть ее не светит.
— Хватит молоть языком! — не поворачиваясь, гаркнул на ученика шаман. — Сними с него этот мусор, пока я подбираю травы!
Неохотно поднявшись, гунг подошел к кушетке и, приподняв меня, начал снимать плащ. Помочь ему я мог только правой рукой, которую по неизвестной причине смертельный паралич не брал. Между тем, длинноволосый продолжал говорить, явно не тревожась за мое здоровье и не опасаясь гнева учителя:
— Ты не обращай на Луга внимания — он всегда ворчит и скалит зубы по чем зря. Дурная наследственность и возраст, вот, что я тебе скажу. Тридцать семь поколений шаманов, шутка ли? В его крови больше ярости и желчи, чем у всех уруков Грарх вместе взятых. Да еще почти полторы сотни лет жизни...
— Как ты смеешь так говорить о своем учителе, жалкая краснокожая макака?! О, Духи, дайте мне сил! Этот неблагодарный ублюдок сведет меня в могилу! — брызгая слюной, возопил шаман и быстро повернувшись, бросил в ученика подвернувшийся под руку горшок.
Ловко пригнувшись, краснокожий избежал глиняного снаряда и у него за спиной послышался треск разбившегося горшка. Невозмутимо выпрямившись, парень, как ни в чем не бывало, продолжил, грустно улыбнувшись:
— Видишь? Я же говорил. Плохая наследственность и возраст. Надеюсь, в старости я буду поспокойней и не стану метать в своего ученика расписные горшки, подаренные Великому Шаману родителями этого самого ученика и притащенные им на собственном горбу прямиком из Восточной пустыни.
Старый орк выпучил глаза и, сплюнув на пол, отвернулся к шкафу, продолжаячто-то искать в его недрах.
— Неблагодарный выползок разжиревшего врыка! — продолжал ворчать старик. Собрав все вытащенное из шкафа в охапку Луг направляясь к нам. — Если бы не я, ты все так же водил караваны с востока на запад, даже не помышляя о великом искусстве шаманства!
— Бесспорно, о Великий Учитель. А еще меня не старался бы сожрать Пятый Хранитель Врат Ургаша, после того, как ты вызвал его в пьяном угаре. — причмокнув губами, уложил меня на кушетку краснокожий, сняв плащ и кобуру. — Тебя-то он сожрать не может...
— Это был праздник Семи Лун! — возмущенно рявкнул орк, остановившись возле кушетки. — Я имел право испить нектара!
— А еще я бы не заикался два цикла, после встречи с Духом Кровавой Луны. — скучающе продолжал краснокожий. — И не валятся в горячке пять циклов из-за того, что твое снадобье начало превращать меня в энта и, конечно...
Отложив мою одежду и оружие, он задумчиво рассматривал браслет на правой руке. Шаман за его спиной поморщился и, отвесив ученику затрещину, гаркнул:
— Хватит трепаться! Шаманство — сложное искусство! Ты должен быть благодарен, что учишься ему у лучшего из Долины Ярости!
— Я и благодарен. Слушай, Луг, я чувствуючто-то в этой вещи, но пожри меня пустынные шакалы, если знаю, что это. — раздосадовано ответил молодой гунг, оставив в покое мой браслет. — И она не снимается!
Бросив на кушетку у моих ног несколько горшков, пучки трав и кожаный свиток, перевязанный шелковой лентой, шаман подошел к ученику и уставился на браслет. Беззвучно шевеля губами, он молчал несколько секунд, а потом со все возрастающим интересом перевел на меня взгляд.
