Я в ответ только хмыкнул:
— Зачем же вы делаете для меня исключение?
Вампир медленно покачал головой и вместо ответа сам задал вопрос:
— В последнее время я часто вижу вас задумчивым. Ответьте честно, уж не подумываете ли вы покинуть Азалу?
Вампир как в воду глядел. Такие мысли действительно не давали мне покоя. После предсказания араи я часто думал, что станет с моими друзьями, если погибну. И единственной причиной, что по-прежнему удерживала меня в городе нежити, была пророчица. Эта паскуда казалась чем-то вроде гончей собаки, способной выследить тех, кто мне дорог, в самом забытом углу.
— А вам не кажется, что возможно Азалу вовсе не пришлось бы защищать, не окажись наша компания рядом с вами?
— Неужели вы думаете, что ваше исчезновение заставит сирин поменять планы? Вы всего лишь камень преткновения на пути к великой империи. Последний, кто способен остановить! А Пустошь...
Вампир замолчал, потер переносицу и нехотя, словно сомневаясь в правильности того что делает, признался:
— Кроме своего стратегического значения и с учетом того, что именно сирин довольно удобно жить даже в соседстве с нежитью, Пустошь — это огромная сила в умелых руках. Озеро Азалы — средоточие этой силы.
— Опять сказки рассказываете? — хмыкнул я.
Вампир невесело улыбнулся:
— Можно сказать и так. Часто сказки — всего лишь искаженное изложение давно минувших событий. Во всяком случае, многое из того, что случилось еще при моей человеческой жизни, обросло небылицами и стало почти легендой. А ведь прошло всего три века. Когда-нибудь и эти события станут сказкой, а вы — ее главным героем.
— Не дай Ирия, — буркнул я сам себе под нос, но правитель нежити услышал и довольно ехидно ухмыльнулся.
— А вот это от вас не зависит. Зато...— он посерьезнел и договорил: — Зато в ваших силах выбрать себе роль злодея или спасителя.
Я усмехнулся — как же, выберешь тут. Добрым героем, достойным восхваления в легендах, всегда становится победитель. При этом абсолютно неважно, кем он будет при жизни, все одно переврут. Полный урод, которого только за деньги на ярмарках показывать, превратится в великого воина, от которого враги бежали лишь при одном взгляде на его грозный лик. Если внешность была обычной — расскажут, что обликом равнялся с богами. Трусость обернется осмотрительностью и осторожностью, вероломство — даром провидения и великим умом. Доля же проигравшего незавидна: его обязательно очернят и оболгут. Приумножат войска раз в десять, и даже через века разглядят все недостатки. А если не найдут — сами насочиняют.
Заметив, что вампир взгляда так и не отвел, я махнул рукой — все уже давно решено, а что касается сомнений... От них никуда не деться. Чем больше ты получаешь от жизни пинков, тем больше оглядываешься, пытаясь не подставляться.
— Андру, ваши тревоги напрасны. Да, мысленно я уже сто раз проделал путь не только до границ Тмарского княжества, но даже перешел Аксайские степи. Чего скрывать, какой бы ни была моя шкура, я ею дорожу. Да и роль героя меня не прельщает. Если бы оставался шанс выжить, избежав участия в грядущей войне, я бы его использовал. Наверное. Но реальность такова, что от меня не отвяжутся ни при каких условиях — слишком много внимания уделяет пророчица моей персоне. И мне в детстве тоже читали сказки. Я отлично помню одну из них — про братьев и веник.
Вампир усмехнулся:
— Ну что же. Пойдемте, я кое-что покажу.
Правитель нежити отвел меня в большую комнату. На первый взгляд она походила на огромную кладовку, хозяин которой тот еще скряга, раз не решается выкинуть даже черепки.
"Скряга" тем временем с гордостью повел рукой:
— Смотрите, Дюс. Смотрите. Это то, что осталось после давно сгинувших народов.
Я подошел поближе к полкам. На них соседствовали черепки глазированной посуды, изъявленное временем оружие, покрытые трещинами статуэтки с отбитыми носами и руками.
— Все это нашли в Пустоши, — сказал вампир, щелкнул замком большой шкатулки и осторожно выудил из нее золотой фигурный гребень. Древний ювелир с удивительным мастерством отлил на нем звериные фигурки. Точнее, не только звериные: на гребне было показано обращение оборотня в звериную ипостась.
— Знаете, Дюс, почти у каждого народа есть легенда о том, что облик животного дарован богами, как награда за праведность и веру, — сказал вампир, задумчиво поглаживая древнее украшение. — И у рош-мах, и у речного народа, и у сирин. У всех, кто имеет звериную ипостась. Везде она преподносится как божественный подарок. Понимаете?
Восторги правителя нежити вызвали у меня некоторое недоумение — какая разница, кто во что верит? Какое отношение это имеет к нам?
Видно вампир понял, что я не разделяю его радости и не понимаю, чем она вызвана, потому что поспешил прояснить:
— А если я скажу, что все народы, способные к оборотничеству, когда-то вышли из этих мест? Описания в легендах совпадают. Вот только Пустошь там обычно называют Благословенным краем, Божественным источником. У тех же рош-мах сохранилось немало песен о Араик-камне озера Трех миров, на котором можно поговорить с богами. Как правило, в этих песнях герои оплакивают мертвых возлюбленных и просят их воскресить. А знаете, как переводится слово "араик"? Исполнение желаний!
Как?!
На губы сама собой наползла невеселая ухмылка — надо же... столько раз называл Пустошь страной исполнения желаний, не подозревая, что попал в яблочко.
Мою кривую усмешку истолковали неправильно. Вампир решил, что я ему не верю, и снова заговорил.
— Понимаю ваши сомнения, Дюс. Сказки, легенды, песни и побасенки — всего лишь детская забава. Но как ни странно, именно они рассказывают намного больше, чем толстые фолианты историков, которые не гнушаются присочинить лишнего, — правитель нежити несколько преувеличенно вздохнул. — Знали бы вы, во что эти господа превратили мое прошлое.
Я повертел в руках драгоценную безделушку. Хорошо, предположим, Пустошь действительно тот самый Благословенный край, по неизвестной причине неожиданно превратившийся в Проклятые земли.
— Допустим, вы правы... — немного помолчав, согласился я, — Что это нам дает? Какой прок сирин от этого места?
Вампир вздохнул:
— К сожалению, я не провидец, и не могу знать, что задумала их главная колдунья, но если взять за главное правило девиз.... Ее цель — создать сильный и неуязвимый народ. Сверхсуществ, если хотите. Которым никто не сможет противостоять. Великих воинов и магов.
У меня от удивления брови вверх поползли:
— Она что, примеривает на себя корону Ирии?
Вампир покачал головой:
— В том то и дело, что в этом месте возможно все. Достаточно только искренне верить. Многие народы ведут свой род от зверей или от бога, явившегося на землю в облике зверя. Оборотни от них отличаются только одним... Догадаетесь, в чем состоит это отличие?
Эдхед то... Как все-таки меня раздражает эта его привычка!
— Вы сами сказали чуть раньше, что все оборотни из этих мест.
Вампир радостно, словно я ему бокал крови предложил, оскалился:
— Именно! Они, как и многие другие, молились зверям, просили поделиться силой, чутьем, танцевали в их шкурах, поклонялись костям. И магия сработала! В один прекрасный день кто-то действительно перекинулся в зверя. Вы знаете, что было несколько мощных переселений людей? Всегда с юга. Приходили новые племена, вытесняли, заставляли уходить с обжитых мест коренные народы. И все повторялось: люди, молясь, обретали вторую ипостась, — этернус скрестил руки на груди, — я уверен, сирин тоже знают об этой особенности Пустоши. "Время не имеет значения". В этом они правы. Люди слишком суетно, сиюминутно живут. Мало кто из правителей загадывает дальше своей жизни. Это в лучшем случае. Многие вовсе существуют лишь сегодняшним днем.
Я лишь пожал плечами — мне нечего было возразить вампиру, потому что он был прав, а потому подвел окончательный итог:
— Итак, делаем вывод. Сирин нужна Пустошь, моя смерть или рабство...
— И Морра, — подсказал правитель нежити. — Не только как заложница и средство давления на вас. Она сама по себе очень ценный трофей — сильный маг, способный управлять энергиями смерти и жизни, да еще с задатками провидицы. Великой провидицы, раз отмечена знаком.
— Почему провидицы, а не королевы? И с чего вы решили, что магия смерти ей тоже подвластна?
В том, что малышка действительно видит события будущего, я давно не сомневался.
Вампир забрал украшение, положил его в ларец и только после этого сказал:
— Залечивать раны способны многие. Затягивать их на трупах и возвращать души в тела может только одна! Что же касается пророчеств сирин, то медяк им цена. Знали бы вы, Дюс, сколько вариантов я перечитал! И все преподносятся как великая тайна и откровение.
Вот это новость... Хотя тут как раз все вполне объяснимо. Если сирин настроены любыми средствами вернуть потерянное и уничтожить людей, то пророчества вполне годятся на роль инструмента в борьбе за грядущее величие. Такой метод ничем не хуже эпидемий или убийства сильного правителя. Достаточно умело перемешать правду с ложью, и все... Даже знак на руке у девочки может означать что угодно. И вполне вероятно, что пророчества о втором ребенке вовсе нет.
Ну и хитрые стервы эти провидицы... Всем врут. Даже своему народу. Потому что "важна лишь судьба сирин"! Чтоб у них все перья повыпадали. Слышишь. Ирия? На данный момент это мое самое заветное желание. Хотя нет, есть одно... Чтоб сдохла та тварь крылатая, которая все это затеяла!
— Именно поэтому девочка ни в коем случае не должна попасть к сирин. Представляете, в кого ее превратят? — щелкнул замком ларца вампир и посмотрел на меня. Он для себя давно все решил. И мне это решение не нравилось.
— Я не позволю вам коснуться и волоска с ее головы, — спокойно ответил я и добавил: — Пока жив.
Вампир кивнул:
— Могу сказать о себе то же самое. Клянусь защищать ее столько, сколько это только возможно. Я оставлю рядом с ней Реми. Он готов за малышку любому перегрызть глотку. Пока останется хоть один шанс скрыться от пророчицы, Морра будет жить. А вам надо даже после смерти помнить, кто главный враг, и кто все это начал.
Меня накрыло волной раздражения — все, ну абсолютно все были уверены, что смерть для меня станет чем-то другим!
— Андру, вы человек, который привык верить фактам, так почему же так свято верите в мое бессмертие?!
Вампир улыбнулся:
— Именно факты позволяют мне надеяться на лучшее. Только они, и ничто иное. Кстати, спасибо за "человека".
— На здоровье, — я развернулся, чтобы уйти, но в голове неожиданно всплыл давний вопрос. — Ваша светлость, не скажете, почему вас так "любили" вервольфы? Им-то вы где перешли дорогу?
— Причина проста. Когда-то очень давно я перекусил человеком из небольшого племени оборотней-волков, а вскоре обнаружил, что по моим следам идет стая необычных зверей. Не-мертвых. Таких как я, с одной небольшой поправкой... С тех пор я не кусаю оборотней. Они по-звериному упорны и по-человечески злопамятны. Хотя я всегда признавал за вервольфами право на месть, все равно рад тому, что небесное пламя уничтожило этих тварей. Они поставили целью своего существования уничтожение моего племени. Они и за Моррой охотились только потому, что я искал девочку.
Ну и дела....
— Надеюсь, вам не довелось кусать никого из сирин, — не удержался я от мрачной шутки.
— Мне — нет, — живо отреагировал алхимик, — но за всех вампиров я бы не поручился. По счастью, все случайные и неслучайные последствия моей и чужой неразумности исправлены Единым. Но вы подкинули мне замечательную идею насчет одного интересного эксперимента. Вот выиграем войну, обязательно воплощу его в жизнь.
После этих слов я резко развернулся и вышел вон из "сокровищницы" князя. До утра оставалось не так уж много, чтобы тратить время на выбивание дури из разошедшегося алхимика.
День начался с того, что ни свет ни заря снова прибежал слуга:
— Его светлость просил передать: пленный пришел в себя, и его собираются допросить.
— День начинается весьма приятно, не правда ли, Дюс? — услышал я вместо приветствия от правителя нежити, но не согласился.
— Мне бы вашу уверенность. Все зависит от того, что мы сейчас услышим.
Больной все еще был фактически спеленат по ногам и рукам — все попытки Агаи обездвижить его магическим способом закончились неудачей. На сломанной ноге красовался временный лубок. Вчера я не позволил девочке заняться переломом: Морра так устала, что впору было ее саму лечить. Но взгляд у мальчишки был вполне осознанный — тяжелый, пронизывающий. Он смотрел как сильный колдун, способный за пару мгновений узнать о тебе больше, чем сам знаешь.
Я усмехнулся — мысли скрывать юнец еще не научился, угадать, о чем он думает, не составило труда. Паренек пытался понять, к какому роду-племени я принадлежу. Он повернулся к Агаи и что-то тихо просвистел-пропел. Судя по тому, как вытянулось лицо колдуна, слова соплеменника застали его врасплох.
— Что, что он сказал? — жадно спросил правитель нежити.
— Он сказал, что станет говорить только с самим Ансуре, — растерянно ответил сирин и, не дожидаясь нашей с Андру реакции и вопросов, засвистел на своем языке.
— С самим Ансуре? — переспросил этернус, глянул в мою сторону и весело оскалился.
Сторукий Мо... не иначе сейчас меня в очередной раз наградят чужим именем.
Как в воду глядел — после того, как сирин получил ответ, его губы скривила невеселая улыбка:
— Он спрашивает, правда ли ты Ансуре, Дюс.
Демоны раздери этих пернатых, чем им не нравится мое родное имя?
— Передай, вопросы тут задаем мы. И заодно разъясни, что от правдивости ответов зависит его дальнейшая судьба, — приказал я сирин, но тот перевести не успел.
— Не горячитесь, Дюс, — вмешался вампир, пристально следя за выражением лица перебежчика. — Может, преобразитесь и побудете немного в шкуре демона? Раз наш гость так рвется поговорить именно с Ансуре.
Я раздраженно мотнул головой — тоже мне, нашли фигляра — и отрезал:
— Не раньше, чем узнаю, кто такой этот самый Ансуре. Очередной принц преисподней или кто-то похуже? А, Агаи?
Тот в ответ лишь вздохнул:
— Мой народ верит, что когда-то бог по имени Шрага захотел свергнуть Небесную матерь и занять верховный престол. Он совратил с пути истинного несколько богов рангом поменьше и развязал войну. Когда Юсса победила, она лишила бунтовщиков крыльев и сделала так, что земля, разверзшись, поглотила Шрагу и его приспешников. Шрага из "светозарного" стал Ансуре — "изменником". Мой народ считает, что он создал людей, мечтает уничтожить сирин, свергнуть Небесную матерь и стать властителем сразу трех миров.
Я выругался — час от часу не легче, теперь еще совратитель богов! — и невесело пошутил:
— Осталось получить титул пожирателя младенцев.
Рехнуться можно с этими тронутыми! С какого похмелья они решили, что я и есть этот Ансуре?
— Право, Дюс, стоит ли так огорчаться? Вы же сами обижались на кочевников, что те низвели вас до обычного демона. Считайте, сирин исправили их ошибку. Теперь вы главный враг целой стаи богов. Это на сто ступеней выше не только принца, но даже бога преисподней, — не удержался от шуточки в мой адрес Андру.
