'Что вы хотите знать?' — пишу, и сначала показываю Сахарову, а потом уже переводчику.
Тот переводит своим. Те что-то обсуждают, но спокойно, без эмоций. Я жду. Вот Сидзухара что-то спрашивает у Сахарова, тот отвечает, дискуссия на японском языке возобновляется снова, снова какие-то уточняющие вопросы к Сахарову, и вот наконец переводчик поворачивается ко мне.
— Господин Син! А откуда вы родом?
Откуда родом говоришь? Скажи правду, так не поверят. Будем импровизировать.
'Местный. Город Чернобыль'
— Вы здесь после второго взрыва?
'Намного позже.'
— А сколько вам лет?
'Не знаю. Когда тебе не сильно привечают, как-то мало задумываешься про то, какой день недели'.
— Нам рассказывали, как вы пришли к людям. А почему вы решили прийти в научный лагерь? Вы не боялись, что вам тут будет хуже, чем там, где вы были до этого?
'Немного боялся. Но не настолько сильно, чтобы не прийти'.
— А как к вам здесь относятся? Не обижают?
'Отлично относятся. Всё есть, всем обеспечивают по первому требованию — водка, деньги, женщины'.
— Син! Какого хера? Какая водка? Какие деньги и женщины? — охренел от прочитанного Сахаров. Переводчику написанное я предусмотрительно не показал, решил пошутить.
'Юмор. Шутка. Прикол'
— Это тебя Егорыч научил, шутить так, да? — спрашивает меня Сахаров, не обращая внимания на японцев, которые притихли и слушают нашу пикировку. — Это ж надо, до чего додумался! Ты хоть понял, что написал? Японцы ж подумают, что ты из наших женщин кровь пьешь, и они тут исключительно для удовлетворения твоего голода.
Ага, ага! Водкой кровь разбавляю и пью, и плачу долларами за каждые сто грамм крови.
'А что? Я не раз слышал, как мужчины в лагере жалуются на разных женщин, что те из них жилы тянут и кровь их пьют. Да и у многих женщин в лаборатории Семецкого я видел длинные ногти, моим когтям конечно уступают, но ничего так. Охотиться можно. Да и крови им меньше нужно намного, чем мне, они же меньше меня, много из пойманного мужчины не выпьют'.
Прочитав мой ответ, Сахаров впал в ступор. Японцы непонимающе смотрели на нас. Я сидел, честно делая вид, что я хороший и воспитанный кровосос, которому за хорошее поведение орден нужно выдать.
Но вот Сергей Харитонович отошёл от шока. И первое, что он сделал, забрал листок с тем, что я написал. После чего заговорил с гостями. Судя по уловленным словам 'blood' и 'food', он начала рассказывать, как и чем меня кормят. Я хотел было кивнуть в паре мест, но сдержался. Мало ли как отреагирует Сахаров на такое внимание с моей стороны к его речи.
— Ты, Син, больше так не шути! — сказал Сахаров, после того, как поговорил с японцами. — А то подумают невесть что, вовек не отмоешься.
Я кивнул ему головой, показывая, что понял. Вот Сидзухара что-то говорит переводчику, тот снова переключает своё внимание на меня.
— Господин Син, а вы только кровь пьёте, или можете что-то другое кушать?
'Нет, только кровь. И по этой причине не могу присутствовать на обеде, если вы вдруг решите меня на него пригласить. Это не слишком приятное зрелище.'
Сахаров, прочитав написанное, утвердительно кивнул и что-то добавил от себя. Японцы переглянулись, и один из них что-то сказал переводчику.
— Скажите пожалуйста, господин Син, а вы пьёте кровь любого существа или есть какие-то предпочтения?
'Любого. Мне без разницы кто это — человек, мутант, животное. Его кровь служит мне пищей, давая силу и жизнь.'
— Но ведь такая жизнь опасна! Когда-нибудь вы натолкнётесь на того, кого не сможете победить! — воскликнул переводчик, по-видимому, впечатлённый тем, что прочитал. Ему начал отвечать на английском Сахаров, а я стал писать ответ. Поставив точку, я предъявляю запись.
'Я это очень хорошо понимаю. Поэтому и пришёл сюда. Кровососы имеют среди сталкеров плохую славу. Есть даже сталкеры, которые занимаются только охотой на подобных мне. Правда я с ними ни разу не встречался, но и остальных людей хватило. Меня не раз пытались убить. Меня выручала моя живучесть, скорость и сила. Да и возможность стать невидимым тоже сильно помогает.'
— Как это — стать невидимым? Можете ли вы продемонстрировать?
Я поворачиваю голову к Сахарову. Тот кивает, давая разрешение. Ну что же, сейчас продемонстрируем.
Встаю из-за стола. Отхожу в сторону, японцы и Сахаров внимательно за мною наблюдают. Перехожу в состояние невидимости и примерно через три секунды отключаю. Прислушиваюсь к своему организму, вроде позывов голода нет. После чего резко ускоряюсь и останавливаюсь возле Сидзухары. А что это мы такие нервные? Сидзухара аж дернулся, а его руки вскинулись в каком-то жесте, наверное, рефлекторно попытался применить какой-то защитный приём из боевых искусств. Пфе! Он что, на полном серьёзе думает, что смог бы заблокировать мой удар? Хотя, вряд ли где-то есть информация про то, что удар кровососа на ускорении убивает человека. А наработанные рефлексы никуда не делись, вот он и попытался на этих рефлексах поставить блок, как я понимаю.
Не обращая внимания на его напряжённую позу, сосредотачиваюсь на себе. Нормально! Несколько секунд пока что не вызывают неприятных ощущений в организме. Да и использовал я свои возможности просто для демонстрации, а не выкладываясь на полную для спасения своей жизни в бою. Вот и не чувствую голода.
Обращаю внимание на Сидзухару. Тот всё ещё напряжен и внимательно следит за мною. Я показываю ему немаленький такой кулачок. Тот сглатывает. Видать дошло, что тут я бы своим ударом пробил бы ему его блок, вогнав кости рук в череп. Расжимаю кулак и шевелю пальцами перед его лицом, давая в полной мере рассмотреть мою когтистую пятерню. Капельки пота стекают по виску японца. Похоже тот не на шутку испуган или взволнован. Ну, это понятно, вот вели спокойный разговор, а вот кровосос демонстрирует свои умения, при этом своей целью для показа выбрал именно его.
Успокаивающим жестом семафорю японцу, что мне он не интересен, и возвращаюсь на своё место. Сахаров молчит, только иронически улыбается. Похоже, я только что осуществил какой-то его план или задумку. И это связано с тем, о чём они разговаривали до моего появления.
Японцы сначала молчали, а потом Сидзухара начал быстро о чём-то говорить на своё японском, и вскоре оживлённый разговор между четырьмя японцами заставил их пока что забыть о нас.
Но вот они, наконец, наговорились, и Акира обратился на английском к Сахарову. Тот начал отвечать. Пара минут разговора, и вот Акира говорит переводчику что-то, а тот поворачивается ко мне.
— Прошу прощения, господин Син, вы демонстрацией своих возможностей очень впечатлили нас, особенно господина Сакамото и господина Тораки! Господин Тораки говорит, что такому сильному созданию здесь наверное скучно, ведь ему некуда приложить свои умения. Или вас задействовали в местных силах самообороны?
Не понял, это меня что вербуют что ли? Ой-ой-ой, мне совсем не хочется быть подопытным в лабораториях современного 'отряда 731'. Это тут меня исследуют без вскрытия вживую. А японцы изуверы ещё те! Хотя может это я себя просто накручиваю? Ну в самом деле, какой им смысл уговаривать меня перебраться к ним? Но почему мне видится в этом вопросе второе дно? Ладно, отвечаем.
'Я задействован во многих проектах'. Пусть гадают.
Сахаров, прочитав написанное, кивает, и я показываю переводчику текст. Снова недолгий разговор между японцами. Опять их внимание возвращается ко мне.
— А как вы рассматриваете свою дальнейшую судьбу?
Приколоться что ли, над ним, и написать, что как диверсант, запущенный в тыл врага? Нафиг, а то ещё решат, что меня втихую выпустят им на один из островов, и я буду заниматься сокращением популяции японского народа. Сделаем так...
'Буду жить на Янтаре. Если лагерь расформируют, переберусь в Припять. Или поближе к АЭС. Мне радиация на страшна.'
Вот это японца торкнуло! Похоже что Сахаров не упоминал о том, что я переношу гораздо более высокие дозы радиации, чем обычный человек. Но с чего бы такая неадекватная реакция на безобидное по сути замечание?
Японцы снова обсуждают что-то между собой, я терпеливо жду, пока они выработают свою точку мнения и донесут её до меня и Сахарова. Но всё же, почему такая реакция на моё упоминание про повышенный порог переносимости радиации? Может быть сказываются события 1945 года, когда на Хиросиму и Нагасаки американцы сбросили атомные бомбы? Так это ж когда было! Или ребята имеют какое-то отношение к атомной программе Японии? В принципе, корпорация 'Митсубиши' всяким может заниматься, хотя мне известны только автомобили этой марки.
— Господин Сахаров! Господин Син! — после окончания своего междусобойчика, переводчик снова повернулся к нам. — На данный момент мы вопросов больше не имеем! Благодарим Вас за знакомство с нами, господин Син и за то, что вы отвечали на наши вопросы в меру своих возможностей! Господин Сахаров, мы хотели бы отдохнуть перед завтрашним выходом, и потому просим Вас извинить нас, но мы вынуждены покинуть Вас сейчас! Благодарим Вас за то, что разрешили нам пообщаться с представителем мира Чернобыльской Зоны Отчуждения, а также за тёплую встречу, помощь и общение!
После этих слов японцы встают и дружно кланяются Сахарову. Вижу что тому неловко, он просто не знает, как поступить. В посмотренных мною мультиках персонажи тоже часто раскланивались друг с другом, правда, по-разному.
Тоже встаю и тихим шипением привлекаю внимание к себе. Когда взгляды всех скрещиваются на мне, я выставив руки 'домиком' перед собой, обхватив пальцами правой руки кулак левой, коротко кланяюсь им. Японцы синхронно возвращают поклон. После этого переводчик просит Сахарова проводить их.
— Син, подожди меня тут, я скоро. — Говорит мне Сахаров. Киваю ему. И присаживаюсь за стол. Жду. Слышу, как Сахаров прощается с гостями, закрывает двери за ними, слышны шаги возвращающегося хозяина.
Вернувшись, Сахаров прошёл мимо меня, в другую комнату. Вскоре он возвращается. Ого, а ведь академик наш нервничает и не в духе, потому что принёс бутылочку коньяку и блюдечко, на котором лежал нарезанный дольками подсохший лимон и несколько плиток шоколада.
— Извини, Син! Предлагать тебе спиртное не буду, нет желания проверять, как ты поведёшь себя под воздействием алкоголя. А вот сам пожалуй выпью!
'У вас неприятности? Я слышал, что многие люди, когда им плохо, пьют разные крепкие напитки' — снова пишу ему. Похоже, что профессору надо снять стресс и выговорится. Заодно и я кое-что узнаю. Напиваться он не будет, но вот коньяк штука такая, что действует не сразу, а особенно если он ещё и не ел нормально, то натощак ему должно немного ослабить тормоза. Надо прояснять мою дальнейшую участь.
— Нет, Син, так... мелкие проблемы... — Сахаров наливает себе коньяка, залпом выпивает его, как водку и заедает ломтиком лимона, даже не кривится. После чего садится на стул и начинает массировать себе лицо. — Устал я что-то в последнее время. Старею наверное. А тут ещё и эти туристы, будь они неладны...
'А что с ними не так?'
— Именно с этими, что тут были — всё не так. Как бы тебе объяснить... Ты же не знаешь ничего, кроме этой территории, где каждый мечтает съесть ближнего своего.
Шипением останавливаю Сахарова и быстро пишу ему на листе — 'Знаю. Компьютер у меня пока что работает. Я многое узнал с его помощью. Да и до этого смотрел на Свалке телевизор, там тоже много информации было.'
— О да, серьёзный источник. — Сахаров саркастически кривится, хотя тут же перестаёт. — Хотя, в здешних местах и это очень неплохо. Цивилизация, однако.
После этого Сахаров снова наливает себе немного коньяку и снова выпивает его, в этот раз заедая шоколадом. После чего ставит руки локтями на стол, и сцепив руки в 'замок', упирается в них подбородком, после чего о чём-то задумался уставившись взглядом куда в пространство. Я терпеливо жду. Но вот, наконец, Сахаров привёл мысли в порядок и снова обратил своё внимание на меня.
— Раз тебе так интересно, то слушай. Причина появления этих, так сказать туристов, состоит в том, что бы включить в состав научного корпуса лагеря своих людей. До сих пор японцев не особо интересовали дела науки на этой проклятой Богом и людьми территории. Так, по мелочи они тут что-то исследовали, заказывали что-то отсюда, но ни разу не поднимали вопрос о включении своих людей в наши ряды. Да и финансами они тут тоже почти не помогали, хотя в некоторых проектах они не скупились.
'Детекторы?'
— Что, слышал уже? Да, это тоже... Так вот, им мы были не интересны, но в последнее время китайцы, это такой народ, на японцев, кстати, очень похож, но вот не любят они друг друга очень сильно ещё с прошлого века, активизировались в поддержке наших исследований на территории Зоны Отчуждения. Дело дошло уже до переговоров на международном уровне. Китайцы уже частично финансируют некоторые наши исследования, поставляют аппаратуру и комплектующие к ней, а теперь ещё выбивают себе квоту на включение китайских учёных в состав научного лагеря 'Янтарь'. Я не вижу причины, что бы им отказали. Особенно в свете того, что китайцы могут взять на себя часть обеспечения лагеря и снизят расходы на наше содержание. Так что скорее раньше, чем позже, тут будет ещё пара десятков китайских товарищей с научной степенью. А вот японцы когда это узнали, встревожились. Наверняка задумались — а нет ли тут чего-то такого этакого, важного и полезного? Через своих европейских партнёров, что принимают участие в наших проектах им мало что удалось узнать, а американцы сюда сами не захотели подключаться, скорее всего, рассчитывают в случае чего просто купить нужные им результаты. Они вообще любят чужими руками жар загребать, правда в таком вопросе и другие немногим лучше...
'Я к этому причастен?'
— Конечно! — Сахаров снова плескает себе коньяку, но на этот раз пьёт его нормально. — Тут вообще, когда ты появился, ну тут, на Янтаре, такое началось... Шутка ли — вменяемый кровосос, к тому же понимающий что ему говорят, можно сказать ручной и домашний, и не противящийся тому, что бы его исследовали. Группа Семецкого уже только на исследовании твоей крови два открытия сделала, а ведь они тобой всего ничего занимаются.
Да этого и следовало ожидать. Слишком уж нестандартный у меня организм. И на данный момент я ценный приз, за который Сахаров любому глотку перегрызёт, а остальные обитатели Янтаря помогут в меру своих скромных сил. Научная слава, авторитет в определённых кругах, премии, награды и всё такое...
— В общем, с твоим появлением все оживились, потому что впереди обрисовались отчётливые научные открытия. Но и проблем прибавилось. Каждому хочется быть причастным к возможности оставить свой след в науке или на скрижалях истории. Тут чего только на предлагали... Но я пока что тут главный, и могу некоторые поползновения на корню зарубить! Не один месяц тут дела веду, да и там — Сахаров ткнул пальцем куда-то в потолок — ко мне прислушиваются.
'Это хорошо. Но что с японцами?'
— А, извини, отвлёкся! — Сахаров подцепил ещё кусочек лимона, закинул его в рот, прожевал, скривился, дёрнулся было к бутылке с коньяком, но передумал. — Так вот, ты как раз сюда удачно попал, тут и скорое возможное появление китайских учёных в лагере, и перспективные исследования тебя, и потенциальные научные открытия, ну и деньги, куда ж без них-то! И японцы осознали, что они могут оказаться на обочине, потому что в своё время проебали возможность держать руку на пульсе событий. А теперь это сделать не так просто! Тут ведь наш Янтарь существует за счет финансирования исследований из бюджета ряда стран, и самые большие доли у Росси, Белоруссии и Германии, немцы тогда на всякий случай подсуетились, сами сюда своих людей не послали, моим европейским коллегам наверное страшновато тут жить, но вот их ставленники тут есть, через них они и получают материалы работ. А остальные имеют свою долю и возможность присмотреть друг за другом, мало ли что.
