— Именно, — закрыв глаза, Неллью представил, как Собеско улыбается, загибая вниз уголки губ. — Теперь вы понимаете, почему мы не решились обращаться в различные промежуточные инстанции?

— Но тогда получается, что никто кроме нас не знает об этом? — тихо спросил Неллью.

Странно, но его услышали все.

— Никто, — медленно произнес Собеско. — Плохо, я об этом не подумал. Мы не имеем права... не оставить вести.

— Я знаю, что нужно сделать, — спокойно сказал Гредер Арнинг. — Я напишу подробный отчет. Если нас... не успеют найти, он сохранится.

— У меня есть бумага! — вскинулся Линд. — Вот, держи блокнот!

Арнинг что-то сказал в ответ, но Неллью снова потерял нить разговора. Он опять утонул в ярких и причудливых видениях, странным образом смешивавшихся с явью. Он видел перед собой голуболицых пришельцев, почему-то с огромными шприцами в руках, держался за штурвал самолета, летящего между двумя слоями цветных облаков, считал снежинки в мощном свете фар, заливающем все вокруг яркой вихрящейся желтизной...

Вокруг него раздавались какие-то звуки, а затем над ним вдруг склонилось невообразимо прекрасное девичье лицо. Большие серые глаза глядели на него ласково и строго, из-под черной шапочки выбилась на лоб светлая прядь волос. Это, наверное, был ангел, посланец сил света, пришедших к ним на выручку.

Неллью весь утонул в этих чудесных ясных глазах, он задыхался от неземной любви и читал прекрасной незнакомке какие-то стихи, завороженный ритмом слов и слогов.

— Он говорит, что ни разу в жизни не видел никого красивее вас, — услышал он в полузабытьи голос Ворро, и какая-то часть его погруженного в полусон разума отметила, что Ворро говорит по-чинетски.

— Да, — прошептал Неллью, окатывая, словно камешки на языке, угловатые чинетские слова. — Вы прекрасны. Я всю жизнь мечтал о встрече с вами, но прошу вас, у меня еще осталось много дел на земле...

— Опять бредит, — озабоченно сказал Вирте невысокий коренастый незнакомец с беспокойными светлыми глазами. — Он потерял много крови. Вы вылечите его?

— Обязательно! — Вирта снова склонилась над носилками.

Светловолосый вилкандец шептал что-то ритмичное, словно декламировал стихи на незнакомом языке. Его глаза были живые и осмысленные, и они притягивали Вирту, вызывая у нее какие-то странные, не испытываемые ею ранее чувства. Ей хотелось защитить его, как можно скорее привезти его в госпиталь, сделать что-то с неловко вывернутой ногой, поменять пропитанные кровью неуклюжие повязки...

— Вирта! — окликнул кто-то ее срывающимся от волнения голосом. — Это ты?!

Это, конечно, был он, Гредер Арнинг, который стоял по колено в снегу возле разбитых аэросаней.

Но даже счастливо бросившись ему на шею, Вирта поймала себя на том, что по-прежнему продолжает думать о раненом светловолосом вилкандце...

18. Вижу цель

"А интересно, что здесь раньше было? — подумал Гредер Арнинг, с любопытством оглядываясь по сторонам. — Наверное, военная база или какой-нибудь секретный институт. Тогда они здесь хорошо устроились..."

Большая вырубленная в скале комната, в которую его проводили, представляла собой смесь рабочего кабинета и гостиничного номера. В глубине ее находился стол из светлого дерева, на котором стояли телефонный аппарат без диска, письменный прибор и несколько поставленных стоймя скоросшивателей. По углам притаились два шкафа — один со стеклянными дверцами, за которыми просматривались ряды папок и книг, другой, судя по всему, одежный. Вдоль длинной боковой стенки протянулась узкая тахта, на которую Арнинг немедленно уселся. Прямо напротив него с короткого карниза свисали короткие светло-голубые шторы, создающие полную иллюзию наличия окна. Не удержавшись, Арнинг встал и, подойдя поближе, отдернул штору. За ней оказалась неглубокая ниша с телевизором. Усмехнувшись, Арнинг задернул штору обратно.

Нет, у того, кто жил здесь, были неплохие представления о комфорте — Арнинг ткнул носком ботинка в толстое темно-зеленое ковровое покрытие. Несколько нарушали уют только стены из серого камня, довольно грубо отесанные. В свете ламп дневного света под потолком порода слегка поблескивала мелкими кристалликами.

Дверь отворилась, и в комнату вошел человек, которого в первую секунду Арнинг принял за очередного сопровождающего. За шесть месяцев, прошедших со времени их последней встречи, президент Кир Калансис сильно изменился. Он словно постарел на несколько лет и сильно похудел, его широкое приветливое лицо побледнело и осунулось, на лбу пролегли морщины, которых не было раньше, в серых глазах поселилась усталость...

Только голос был тем же самым — молодым, сильным и здоровым.

— Здравствуй, Гредер! — Кир Калансис сжал его в своих объятиях и сердечно похлопал по плечу. — Я рад, что ты жив.

— А Рэл больше нет, — вдруг с болью вспомнил Арнинг. — Пять дней назад исполнилось полгода...

— Да, я знаю, — с грустью вздохнул Кир Калансис. — Погибла при бомбежке, да? Вместе с маленьким?

Гредер Арнинг кивнул.

— Хорошо, хоть с Кэрт все в порядке, — сказал он. — Я слышал, она работает в спасательной службе.

— Верно, — Кир Калансис жестом указал Арнингу на стул, приставленный к краю стола. — Ты уже знаешь?

— Да, мне сказала Вирта, моя троюродная сестра. Я встретил ее позавчера.

— Хорошая девочка, — улыбнулся Кир Калансис. — Я был на ее свадьбе в начале зимы.

— Она вышла замуж? — удивился Арнинг. — Мне она ничего не говорила.

— О, это была романтическая и очень печальная история. Ей сделал предложение мальчик, с которым она вместе работала. Когда пришельцы сбросили атомную бомбу на Флонтану, он пошел на разведку в эпицентр и получил смертельную дозу радиации. Уже в госпитале, в безнадежном состоянии, он попросил Вирту стать его женой, и она не смогла отказать ему. Он умер через пять дней...

— Я не знал этого, — сдавленным голосом сказал Арнинг. — В то время я был... далеко. Я еще почти ничего не знаю. Даже живы ли мои родители, или нет...

— И я не знаю, — вздохнул Кир Калансис. — Самодонес буквально стерли с лица земли в первые же дни. Кого-то успели эвакуировать, но ни на север, ни на юг, к горам, не добрался почти никто.

В комнате на несколько секунд повисло тяжелое молчание.

— Откуда ты прилетел? — наконец спросил Кир Калансис нейтральным голосом.

— Из Криденга.

— И как там сейчас?

— Наверное, как везде, — пожал плечами Арнинг. — Снег, развалины... Однако люди не сдаются. Ваше новогоднее обращение всех очень воодушевило... Вы действительно верите, что нам удастся восстановить страну, не взирая на пришельцев?

— У нас просто нет другого выхода, — Кир Калансис тяжело вздохнул и устало опустился на стул. — Наше положение исключительно сложное, может быть, даже катастрофическое. Эту зиму мы кое-как протянули на довоенных запасах и стратегических резервах, но следующую нам уже не пережить... Наша страна жива, но ей словно переломали все кости. Нефть продолжает добываться, но ее невозможно отправить туда, где она нужна. Уцелели многие заводы, но у них нет ни энергии, ни сырья. Есть электростанции, но разорваны все линии электропередачи. Урожай, по большей части, удалось собрать и сохранить, но его не на чем доставить в голодающие районы...

— Неужели все так безнадежно?! — вырвалось у Гредера Арнинга.

— Конечно, нет. Ни северные, ни восточные земли почти не подверглись нападению пришельцев, значит, у нас есть тыл, на который мы могли бы опереться. Мы когда-то критиковали широкомасштабное строительство гидроэлектростанций, а теперь они станут основой нашей энергетики. Сельские районы пострадали относительно мало, так что голода нам, надеюсь, удастся избежать. Сейчас самое главное — снова попытаться объединить все, что уцелело, в единое целое. Необходимо восстанавливать мосты, железные и автомобильные дороги, развивать речной транспорт, вывезти излишек людей туда, где требуются рабочие руки!

— Пришельцы... — начал Гредер Арнинг, но Калансис, увлекшись, перебил его.

— Безусловно, пришельцы опасны, но они не всемогущи и не могут быть повсюду. Конечно, если бы мы начали отстраивать тысячу крупных заводов, они смогли бы помешать нашим планам. Но что они смогут сделать, если с наступлением тепла по всей стране начнутся десятки тысяч строек?! Мы — большая страна с относительно слаборазвитой транспортной сетью, раньше это было нашим недостатком, но сейчас станет спасением. Вся Чинерта теперь превратилась словно в архипелаг из тысяч мелких сухопутных островов, но и каждый остров по отдельности сможет самостоятельно строить дома и дороги, выплавлять металл, выращивать хлеб и открывать ремонтные мастерские.

— Но хватит ли на это ресурсов? — осторожно спросил Арнинг.

— Нет, — весь энтузиазм Кира Калансиса словно куда-то исчез, перед Арнингом снова сидел пожилой и очень усталый человек. — Без массового производства и налаженной транспортной сети эта задача совершенно невыполнима, а у нас нет и не будет в ближайшем будущем ни того, ни другого. Просто я не мог сказать людям, что им остается только лечь и умереть или вернуться к самому примитивному натуральному хозяйству. Если честно, я сейчас надеюсь только на чудо, на то, что наш народ, поставив перед собой недостижимую цель, проявит инициативу и смекалку и сумеет совершить невозможное.

— В последнее время я начал верить в чудеса, — улыбнулся Арнинг.

— Я тоже. В конце концов, иного пути у нас нет. При этом, нам очень нужно еще одно чудо — чтобы пришельцы по-прежнему сидели на своих базах и не слишком мешали нашим усилиям.

— Пришельцам сейчас не до нас, — сказал Арнинг. — Они сейчас готовят вторую фазу вторжения — копят запасы и завозят новую технику. В прошлом году они только создавали плацдарм, а вскоре они появятся снова и в удесятиренном количестве.

— Вторая фаза вторжения? — задумчиво переспросил Калансис. — Очень может быть. Наши аналитики выдвигали и такую версию.

— Это не версия, — устало произнес Арнинг. — Это их план. Дело в том, что... я провел эту зиму в плену у пришельцев. Я попал к ним в плен в Галане, затем работал на их базе где-то в Северном Заморье. Перед Новым Годом мне и моему другу Кену Собеско из Граниды удалось бежать. Мы угнали воздушный катер и на нем добрались до Криденга. К сожалению, сам катер сохранить не получилось. За нами была погоня, и им пришлось пожертвовать.

— Гредер!? — брови Кира Калансиса недоуменно поползли вверх.

— Да, я знаю, что это кажется невероятным. Но, тем не менее, это чистая правда. — Гредер Арнинг сбросил с себя куртку и остался в рабочей спецовке, полученной от пришельцев. — Вот в этой одежде мы работали. Там, на спине — мой номер, вот это — личная карточка одного из пришельцев, которую мы отобрали у него во время побега. Мы, вообще-то, прихватили с собой оттуда немало сувениров, просто я нас всякий случай решил не брать их сюда, чтобы потом не объяснять вашей охране, что это и для чего это нужно.

— Это невероятно! — Кир Калансис машинально вертел в руках карточку покойного эсбиста. — Но, если так, это чрезвычайно важно! До этого момента у нас не было практически никакой достоверной информации о пришельцах!

— Мы можем многое рассказать о них, — кивнул Арнинг. — В плену мы познакомились с одним пришельцем и даже немного подружились с ним. От него мы узнали много интересного.

— Постойте! — воскликнул Кир Калансис. — Как же вы общались с ним?!

— У пришельцев есть автоматические переводчики с их языка на баргандский. Один такой мы даже привезли с собой.

— Как удивительно! — пробормотал Калансис. — Раньше я просто верил в чудеса, но теперь, кажется, начинаю верить в них всерьез! Вы пробовали как-то фиксировать ваши наблюдения о пришельцах?

— Да. Пока мы были в Криденге, мы попытались составить нечто вроде отчета, — Арнинг вынул из кармана и положил на стол свернутую в трубку тетрадь. — Здесь то, что мы посчитали наиболее важным. Но, если задать нам правильные вопросы, мы, наверное, смогли бы рассказать и больше.

— Какие слабые места вы заметили у пришельцев? — немедленно задал вопрос Кир Калансис.

— Их несколько. Во-первых, все у них делается по приказам свыше, причем, приказы могут противоречить друг другу, но их все равно выполняют, даже не пытаясь проявить собственную инициативу. На базе, где мы работали, строители, когда укладывали покрытие на поле для посадки космических кораблей, чтобы выполнить работу точно в срок, не стали делать канавки для прокладки кабеля. Вместо того чтобы попросить в своей метрополии технику для прокладки этих канавок, пришельцы пригнали туда нас, хотя вручную мы бы никогда не смогли выполнить эту работу вовремя. А когда мы придумали, как можно ее сделать в срок, они сначала не хотели давать нам инструменты, так как это запрещалось какой-то их инструкцией. И так во всем. Пришельцам постоянно приходится жить какой-то двойственной жизнью. Многие их правила и законы противоречат здравому смыслу, и им то и дело приходится их обходить, тратя время и силы.

— Интересно, — заметил Кир Калансис. — Значит, нештатные ситуации должны хотя бы на время ставить их в тупик. Что еще?

— Во-вторых, они очень боятся потерь. И это вовсе не потому, что они так ценят жизни друг друга. Смертная казнь на их родной планете — в порядке вещей. Как нам рассказывали, двести лет назад в их армии появилась очень мощная группировка, выступавшая за автоматическую боевую технику, управляемую на расстоянии. Помимо всего прочего, они говорили, что с принятием на вооружение такой техники любой бой можно выиграть, не подвергая опасности жизни граждан Империи. Эта группировка победила, и теперь считается, что воевать нужно без потерь. Командир, у которого погибают солдаты, — плохой командир.

— Странно, — пожал плечами Кир Калансис. — Но ведь даже прошлогодняя война показала, что такая техника уязвима и, наверное, дорога.

— Да, но ведь они ей раньше не воевали. Нам говорили, что их армия в последний раз сражалась почти четыреста лет назад. Они захватили какую-то планету и обратили все ее население в рабов. Но эта планета была развита намного хуже нас — у тех были только заряжающиеся с дула ружья и пушки.

— Вот это новость! — не удержался от восклицания Кир Калансис. — Великие завоеватели без капли боевого опыта! Теперь мне понятно, почему их действия так часто вызывали удивление у наших генералов! Если бы нам это знать до начала вторжения! А так они победили нас, скорее, страхом, чем силой!

— В-третьих, среди них нет единства, — продолжил Арнинг. — У них странная форма правления, где опять проявляется их двойственность. У пришельцев есть Император, но он не имеет никакой власти. Всем правит так называемый Совет Пятнадцати, о котором ничего не говорится в их законах. Но хотя на словах везде царит единомыслие и единогласие, там постоянно идет борьба. Наш побег удался, потому что две группировки пришельцев попытались использовать нас, чтобы скомпрометировать друг друга. Наконец, у них есть какая-то подпольная оппозиция — к ней, кстати, принадлежал тот пришелец, который помогал нам.