— Хотелось бы, чтобы так оно произошло, — Собеско погрустнел. — Однако я, как военный и член правительства, увы, должен думать в первую очередь о намного менее возвышенных вещах.
— Не ждите многого, — вздохнул в ответ и я. — Не надейтесь и не просите. Ответ на этот вопрос, скорее всего, будут давать политики. А политика — это грязное и гнусное дело, уж я-то знаю... Возможно, наши будут тайно забрасывать на Филлину оружие, чтобы вашей кровью ослаблять Империю. А ваши могут, например, требовать от нас помощи и субсидий, якобы, для лоббирования интересов Земли в имперских кругах.
— Вы считаете, узнав о нашем положении, Земля действительно может принять решение об оказании Филлине военной помощи? Даже если к этому ее будет подталкивать Империя или именно по этой причине? — уточнил Собеско.
Я пожал плечами.
— Вообще, по мне, худой мир лучше доброй ссоры. Вашей планете, похоже, уготовлена роль удаленного театра военных действий. Того самого, где, как говорили когда-то у нас, можно воевать малой кровью и на чужой территории. Мне очень сильно не нравится эта идея. В истории Земли были народы, которые по глупости ловились на чужие посулы и позволяли превратить свою страну в площадку, на которой выясняют между собой отношения "большие парни". Будет жаль, если то же самое произойдет с Филлиной.
— То есть, вы за мир любой ценой? — Собеско бросил на меня испытывающий взгляд.
— Нет. У нас есть такая поговорка: "Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути", — не знаю, насколько успешно мне удалось передать смысл этой фразы на имперском, но они, кажется, поняли. — Мы знаем, что такое война, и поэтому не хотим воевать. Но если чужие войска переступят наши границы, они — те, кто останется в живых, — проклянут этот день и час! Как говорят в моей стране, "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!"
— В моей стране говорят примерно то же самое, — широко усмехнулся Собеско, что в сочетании с его бандитской рожей производило немного устрашающее впечатление. — Думаю, нам с вами будет, что сравнить! А пока будьте нашим гостем! Майдер, Орна, съездите, наверное, на прогулку с Константином. Покажите ему город! Вы же не против небольшой экскурсии?!
— Конечно же, не против! — с энтузиазмом ответил я. — Всегда только за!
Голому собраться — только подпоясаться, а вот Билона и особенно Орну мне пришлось ждать довольно долго. Наконец, подходящий гардероб для выезда в город был подобран, носик припудрен, и Билон занял место за рулем внедорожника, похожего на старый "Лендровер" 70-тых или даже 60-тых годов.
В последний момент к нам присоединилась Ри, так и не переменившая одежду после завтрака. Извинившись, она сняла с меня переводчик-автомат, заявив, что не стоит привлекать к себе излишнее внимание, а переводить она будет сама, и села рядом со мной на заднее сиденье. Служитель отпер ворота, ведущие наружу, и мы выехали в город.
Чисто географически я воспринимал Гордану как США. Тем более, что это государство тоже было основано переселенцами с Восточного континента. Однако Реперайтер не был похож на американские города, напоминая, скорее, некую смесь Берлина и Франкфурта. От первого он взял монументальную и немного тяжеловесную архитектуру, а от второго — пару десятков небоскребов, которые порой внезапно вздымались ввысь прямо на обычной городской улице. Как объяснил мне Билон и перевела Ри, это были офисы крупнейших корпораций и банков.
Как в Праге или Будапеште, над центром Реперайтера господствовал крутой холм с большим старинным зданием на вершине — президентским дворцом. Туда и повез нас Билон в первую очередь. Автомобиль одолел длинный извилистый подъем по отрогу холма и припарковался на широкой улице, застроенной помпезными четырех-пятиэтажными зданиями.
Пройдя пешком пару кварталов, мы вышли на большую площадь, один край которой был открыт и представлял собой огромную смотровую площадку. С противоположной от нас стороны площадь замыкала ограда дворца, сделанная из высоких металлических прутьев. Сейчас за ней работали люди, высаживая цветы на клумбах и сажая молодые деревья в заранее подготовленные лунки.
Подойдя ближе, я вдруг заметил на каменной основе дворцовой ограды и на бетонных блоках, перекрывавших прямой путь к воротам, многочисленные щербины, которые уж слишком напоминали следы пуль. А брусчатое покрытие в этой части площади выглядело подозрительно новым.
— Месяц назад у нас была попытка переворота, — невесело подтвердил Билон. — Мы все принимали участие в подавлении путча. Прежний президент Кирстен был еще той сволочью, но, по крайней мере, своей сволочью. А одним из лидеров путчистов был Форк, замаскированный имперец из организации, которая на протяжении пары столетий тайно торговала с Филлиной. Очевидно, торговля ему надоела, и он решил положить себе в карман всю страну!
— Он несколько раз прилетал на базу к Вруиму, — добавила Ри. — Я его там видела. Они из одной конторы.
Я согласно кивнул. Теперь мне стало ясно, откуда у Вруима взялось такое маниакальное и, пожалуй, искреннее желание прогнать Империю с Филлины. Они вели здесь бизнес и не хотели ни с кем делиться.
— А что, кстати, с самим Вруимом? — поинтересовался я.
— Дает показания, — коротко проинформировала меня Ри. — Об этом вам лучше расскажет Кен... генерал Собеско...
"Если посчитает нужным", — это немаловажное дополнение так и осталось недосказанным.
— Послушайте, давайте больше не будем говорить о делах! — потребовала Орна. — И я вообще хочу посмотреть город!
Как выяснилось из последующего разговора, Орна совсем недавно стала жительницей Реперайтера. И вообще, все мы четверо оказались честолюбивыми провинциалами, в разное время отправившимися из родных мест покорять столицы. Кстати, самым первым из нас "понаехал" Майдер Билон, переселившийся в Реперайтер еще подростком и даже закончивший местный университет.
— А теперь куда? — повернулся он к нам, когда мы вдоволь налюбовались видом на город, порт и бухту, отличавшуюся такими правильными очертаниями, словно она была нарисована профессиональным чертежником.
— Давайте просто погуляем по центру, — предложил я. — Если можно.
Билон весело улыбнулся в ответ.
— А почему нельзя?!
Изучать город вблизи оказалось очень интересно. Глаз постоянно цеплялся за всякие забавные мелочи наподобие светофоров с квадратными стеклами, в которых зеленый свет находился вверху, а красный — внизу, телефонных будок с остроконечными синими крышами или похожих на грибы афишных тумб, под которыми кучковались чистильщики обуви, цветочницы с корзинами и продавцы всякой мелочи.
Чувствовалось, что большинство людей живут здесь небогато, и вообще, времена стоят непростые, но атмосфера все-таки была праздничной. Везде висели гирлянды с разноцветными флажками и лампочками. Навстречу постоянно попадались люди со свертками и коробками, завернутыми в золотую бумагу и обвязанными атласными ленточками. На перекрестках торговали охапками веточек, усыпанных мелкими бело-розовыми цветками, похожими на увеличенные вдвое шарики мимозы.
— Какой праздник?! — переспросил Билон, и они с Орной дружно рассмеялись. — Конечно же, праздник! Завтра Новый год!
Последовавший затем оживленный разговор об обычаях трех планет неожиданно показал, как много у нас общего. Оказывается, обычай дарить близким людям подарки на Новый год существует и на Земле, и в Империи, и на Филлине! Причем, здесь это праздник семейный, который принято проводить с родственниками и близкими друзьями.
При напоминании о подарках Ри заметно расстроилась. Кажется, она то ли забыла о празднике, то ли не успела к нему приготовиться.
— А вы что бы хотели получить на Новый год, Константин? — спросила Орна.
— Электробритву! — с улыбкой выпалил я, естественно, по-русски, потому что в имперском языке просто не было нужного слова.
— Что?!
— Э-э-э... Машинку, которая удаляет волосы на лице, — попытался объяснить я.
— А у вас разве принято их убирать? И это, что, приходится делать каждый день?! Это же так неудобно!
Последовала небольшая лекция о бритье, прочих земных обычаях и привычках, а задумавшийся Билон вдруг развернулся и потащил нас в какую-то боковую улочку, где нашлась... самая настоящая цирюльня! Назвать это заведение парикмахерской я бы поостерегся.
Смуглолицый хозяин с аккуратной бородкой на тонком, немного исхудалом, лице обратился ко мне на странном языке, напоминавшем на слух смесь польского и полинезийского, с длинными певучими гласными и обилием звуков "ц" и "ш". Билон ответил ему на том же языке, слегка запинаясь, я вежливо поздоровался с ним по-русски, и это, похоже, его устроило. Радушным жестом он пригласил нас внутрь.
В цирюльне чувствовалась некая затхлость, словно помещение долгое время стояло запертым, а колер стен поражал вырвиглазными сочетаниями, но в целом все выглядело достаточно уютно. Хозяин, вооружившись большой опасной бритвой и целым океаном ароматной пены, мигом избавил меня от застарелой обросшести. В соседнем кресле молодой парень, худой как скелет, но с веселыми живыми глазами, подровнял прическу Билону. Что же касается девушек, то они не стали составлять нам компанию, отправившись куда-то по своим делам, причем, довольно надолго.
Ожидая их, мы пили из крохотных фарфоровых чашечек густой темно-коричневый напиток, похожий по вкусу на немного разведенное молоком кофе. Билон вел с хозяином неторопливую беседу на горданском, а я, не имея возможности поддерживать разговор, задумчиво разглядывал большой стеллаж с бритвенными принадлежностями.
Из цирюльни я вышел счастливым обладателем винтажного бритвенного станка с пачкой запасных лезвий и двумя тюбиками пены для бритья. Мне было неловко, так как стоило все это достаточно дорого, но Билон успокоил меня, заявив, что деньги выделены из фондов Министерства.
Улучив момент, я поинтересовался у Билона, не показалось ли мне, что заведение, которое мы посетили, некоторое время простояло закрытым и только недавно открылось вновь.
Билон помрачнел.
— Это так, — перевела Ри его ответ. — Прошлым летом хозяина с семьей выслали из столицы. Они вернулись только две недели тому назад. Хорошо еще, что владелец помещения не успел снова сдать его в аренду и не дал никому разграбить...
Рассказ Билона неприятно поразил меня. К сожалению, старый недобрый расизм возник не только на Земле. Теперь я понял природу неприязненных взглядов, которые бросали на меня некоторые — очень немногие, кстати, — прохожие. Я думал, что им просто не нравился мой тогдашний внешний вид, а оказалось, что меня принимали за заморца-полукровку.
Поправить наше, а заодно и свое настроение вызвалась Орна, затащив нашу компанию в огромный семиэтажный универмаг. Там она в сопровождении Билона приступила к вдумчивому изучению одежных стоек, а мы с Ри застряли в отделе сувениров и изделий народного промысла.
К сожалению, первоначальный интерес быстро угас. По большей части, я видел перед собой только дешевый кич, к тому же, местные пока не додумались до идеи магнитиков на холодильник. Более-менее симпатично выглядели только камеи, броши и другие изделия из цветного камня, но трехзначные ценники меня останавливали. Мне было страшно за фонды Министерства.
А вот Ри, походив вокруг да около минут пять, все-таки приобрела то, что хотела, — небольшую вышивку в овальной деревянной рамочке с изображением двух прикольных птичек, сидящих на одной ветке чего-то хвойного. Одна из них смотрела прямо на зрителя с комически важным надутым видом, а вторая, явно хлопотливая самочка, приглаживала ее непослушный хохолок.
При этом Ри так фонтанировала эмоциями, что я даже не стал задавать никаких вопросов. Эльфийская воительница впервые в жизни влюбилась, причем, в человека, безответно и безоглядно. Я мог ей только молча посочувствовать.
Затем мы встретили радостную Орну и нагруженного покупками Билона и все вчетвером отправились в ресторан на седьмой этаж. Там мы сидели у большого панорамного окна, любовались горданской столицей, обедали, разговаривали и совершенно никуда не спешили. Атмосфера вокруг была по-настоящему приятной и праздничной.
Однако в глубине души меня не оставляла мысль, что Билон, Орна и Ри просто тянут время, а где-то в другом месте и другими людьми сейчас решается моя судьба.
* * *
— ...Благодарю вас, господин Собеско. С вашей помощью мы смогли прояснить многие важные вопросы, — управитель Буонн церемонно поклонился филиту, хотя на небольшом экране системы видеоконференций Голубого дома это не производило должного эффекта. — Рассказ землянина подтвердил показания Вруима?
— Да, полностью, — Собеско слегка наклонил голову. — Непроясненной остается только история с полярной базой землян.
— Это уже мелочи, — Буонн махнул рукой. — Господин командующий, надеюсь, теперь вы отмените режим повышенной боеготовности?
— Нет, пока подожду, — Реэрн сделал отрицательный жест. — Земляне не представляют для нас угрозы, но это не означает отсутствия других опасностей. Скорее, наоборот.
— Вы правы, — со вздохом согласился Буонн. — Но, по крайней мере, теперь мы лучше представляем, чего должны опасаться.
— Да, изначальный план наших противников совершенно ясен, — кивнул Реэрн. — Вы, достойный, должны были погибнуть там, на Острове. Это дало бы Мивлио повод для объявления военного положения и начала карательной операции. На планете снова вспыхнула бы война, в которую позднее вмешались бы земляне. Насколько я понял, взятие баз предполагалось провернуть с их помощью. Но вы успели раньше. Готовились заранее?
— Мы планировали эту операцию прошлым летом, — не стал отрицать президент Кир Калансис. — В связи с прибытием на Филлину принца Императорского Дома мы отложили ее и решили посмотреть, что получится. Хотя и подозревали, что мир на планете не продлится долго, и нарушим его не мы.
— Их планы вы сорвали, — одобрительно заметил Реэрн. — Об этом говорят хотя бы действия "Серых Призраков". Как я понимаю, они должны были изображать земной отряд, пришедший на помощь Филлине, а теперь тупо пытаются посеять вражду к землянам и спровоцировать конфликт между ними и Империей.
— Опасность такого конфликта по-прежнему велика! — рубанул Буонн. — Планета набита оружием, которое только и ждет, чтобы кто-то пустил его в ход. Нет сомнений в том, что командованию Космофлота нужна эта война! Длительная, в меру тяжелая и с достаточно серьезным противником. Она резко повысит его влияние в Империи. При этом, мы до сих пор не знаем, что происходит в Метрополии. Связь с внешним миром прервана. Все мы, господа, находимся в одном отсеке. Перед всеми нами стоит один вопрос: что делать?!
— А можем ли мы вообще что-то сделать? — спросил премьер-министр Барганда Райзен. — Если противник, заведомо более сильный, чем ты, захочет развязать войну, он ее развяжет, как бы ты не пытался ее избежать.
— Если главой Совета Пятнадцати стал Гдоод, предотвратить войну будет очень трудно, — признал Буонн. — Но не невозможно. По крайней мере, мы сделали все, что могли, — отправили миссию, которая должна донести наше видение ситуации до... Императорского Дома.
