Пять раз делегация миновала ворота в высоких каменных стенах, отделявших один округ от другого. С каждым разом дома становились всё светлее, резьба на каменных стенах — тоньше, а сады — больше. В первом круге, предшествовавшему центру, волшебникам пришлось пройти мимо некого здания, обнесённого высокими стенами сероватого мрамора, увитыми серым плющом; и, мрачно глядя на стены Школы Колдунов, Мечник, не удержавшись, сплюнул себе под ноги.
Когда путники достигли белоснежных мраморных стен центра, примыкавшая к стенам улица была почти уста. Путь новоприбывшим немедля преградили четверо суровых цвергов в доспехах и с секирами наперевес, дежурившие у кованых чугунных ворот.
— Кто, куда, зачем? — осведомился один с сильным Подгорным акцентом.
— Мастера Адамантской Школы, — бросил Заклинатель. — К Королю Подгорному на аудиенцию.
Ответом ему был скептический смешок.
— Хороша шутка, — ухмыльнулся цверг. — Только что-то нас о прибытии Мастеров никто не уведомил.
— И Мастера в белом ходят, — добавила другой. — Это все знают.
— Мы здесь инкогнито. — Иллюзионист дружелюбно улыбнулся. — Да бросьте, ребята. Обыщите нас, наденьте блокирующие браслеты, и дело с концом. Ничем мы Вашему Величеству не навредим.
Лицо Заклинателя как-то нехорошо побледнело.
— Нас? — уточнил он. — Блокировать?
— В ином случае не видать вам аудиенции, как своих ушей, — прошептал кто-то, неслышно появившийся у него за спиной. — Хотя последние вы вполне имеете шанс когда-нибудь наблюдать... если кто-нибудь соизволит отделить их от тела.
В действительности обладатель голоса не то чтобы шептал: скорее шипел. И шипел даже те буквы, которые вроде не являлись шипящими.
С лёгкостью узнав обладателя этого голоса, волшебники обернулись.
— Люций Оррак, — тихо произнёс Вер.
Некто в чёрном плаще сплёл длинные пальцы, облитые перчатками белоснежного атласа: глубокий капюшон открывал лишь острый гладкий подбородок да бледные, очень тонкие губы.
— Мастера Адамантской Школы, — мягко проговорил он. — Что же привело вас под горы, интересно узнать?
— Не твоего ума дело, хозяин Школы Чернокнижия, — резко ответил Заклинатель.
— Четверо Мастеров, — не обращая на него ни малейшего внимания, продолжил господин Оррак, задумчиво оглядывая компанию, — и...
В этот миг невидимые в тени капюшона глаза устремили взгляд на амадэя, — и когда директор Школы Колдунов вымолвил следующее слово, в шипении его послышалось изумление.
— Ты?
— Я, — довольно-таки мрачно сказал Арон. — Удивлён?
— Немного. — Колдун уже взял себя в руки. — И что же заставило... такого, как ты, выйти из тени, где ты прятался последние... очень много лет?
Арон, чуть улыбнувшись, повернулся к стражникам: в присутствии господина Оррака те предпочли прикинуться бессловесными статуями.
Впрочем, подобное поведение в присутствии господина Оррака было присуще почти всем разумным людям и нелюдям.
— Как видите, достопочтенный господин Оррак подтвердил, что перед вами Мастера, — произнёс амадэй. — Думаю, у вас нет оснований ему не доверять.
По тому, как цверги дёрнули головами, трудно было понять, что это: кивок или судорога страха.
— А потому убедительно прошу нас пропустить, — закончил Арон.
Отворять ворота цверги ринулись почти бегом.
— Вижу, умения с годами не теряются. Прямо приятно смотреть, — насмешливо заметил господин Оррак. — Полагаю, ты не особо расположен к беседе со старым знакомым?
— Лучше отложить беседу до следующей встречи, — нейтрально проговорил амадэй, шагнув на белокаменную мостовую центрального района.
Губы его собеседника скривила крайне неприятная улыбка.
— Что ж, рад был тебя повидать. Мой привет братишке.
Когда Арон, замерев, оглянулся — за закрывающимися воротами уже оставалась лишь опустевшая улица.
— Так он знает про вас? — негромко спросил Мечник, когда они направились вперёд — мимо белоснежных особняков и роскошных садов, под протянувшейся над улицей сверкающей сетью фонарей, бросавших на мостовую радужные блики. Улица была совершенно пуста и необыкновенно тиха: лишь неслись из открытых окон обрывки разговоров, смех и музыка.
— Как видите. — Арон печально улыбнулся. — Директор Школы Колдунов сам не совсем человек. И ему положено знать очень многое... знать и помнить.
Дворец мало напоминал Альденвейтс: архитекторы цвергов явно не стремились уподобиться Ликберу и создать каменное чудо, а потому изящного здесь было немного. Высочайшая башня едва превышала три этажа, шпили с флагами отсутствовали, а излюбленной формой у цвергов явно являлся квадрат. Впрочем, дворцовый сад был весьма неплох: во всяком случае, в саду Альденвейтса светящиеся цветы не встречались.
К тому же волшебники прибыли сюда не для того, чтобы любоваться местными красотами.
— Если будете действовать в том же духе — полагаю, уговорить короля подписать разрешение на пропуск Кеса в Штольни будет несложно, — усмехнулся Иллюзионист, когда стражники у дворцовых врат без единого вопроса расступились, давая им дорогу: на сей раз амадэй не стал терять время, и цверги открыли ворота, едва их увидев.
— Я бы не предлагал подобный план действий, если б в нём были сомнительные пункты, — спокойно ответил Арон.
— А амадэй в гневе страшен, я погляжу.
— Это не гнев, уверяю вас. — Арон склонил голову перед цвергами, дежурившими у входа во дворец, и те, убрав секиры, покорно поклонились в ответ. — И что такое страх, вы познаете, столкнувшись с моим братом.
Далее препятствий не встретилось до самого королевского кабинета. Поднявшись по мраморной лестнице на верхний этаж, преодолев золочёные коридоры и гулкие залы с высокими потолками, делегация достигла приёмной Короля Подгорного; и, взглянув Арону в глаза, трое стражников во главе с королевским секретарём беспрекословно отступили от дверей.
Когда амадэй, вежливо постучавшись, вошёл в кабинет, Король сидел за столом и писал. Заслышав шум, цверг поднял голову.
Взгляд, которым он одарил нежданных посетителей, был проницательным, спокойным — и не выказывавшим ни малейшего удивления.
— Мастера Адамантской Школы, — заключил Король некоторое время спустя. Отложив перо, поднялся с кресла. — Чем обязан столь неожиданному визиту?
Владыка цвергов был облачён в простые суконные штаны и белоснежную рубашку с пышными манжетами. Некогда чёрные волосы индевели сединой, ту часть лица, что не прикрывала аккуратная бородка, избороздили морщины, — но тёмные глаза пожилого цверга смотрели чрезвычайно ясно. И взгляд эти глаз заставлял людей, превышавших Его Величество в росте по крайней мере раза в два, не испытывать ни малейшего чувства превосходства от того, что они смотрят на собеседника сверху вниз.
Скорее он заставлял задаваться вопросом, кто из них в действительности выше.
— Ваше Величество. — Арон учтиво поклонился. — Прошу прощения за нашу дерзость, но дело наше странное... и страшное.
— И не терпит отлагательств, — добавил Заклинатель.
Поразмыслив, Король жестом велел им сесть в кресла, рядком стоявшие у дальней стены просторного, светлого, уютно обставленного кабинета.
— Странное и страшное, говорите? — вымолвил цверг, вновь опустившись на своё место за столом. — Надеюсь, меня хотя бы удосужатся посвятить в его суть, прежде чем... попросить о помощи, полагаю?
— Конечно, — подчинившись, улыбнулся Арон. — Это ведь касается и ваших поданных. Иначе я не осмелился бы вас беспокоить.
Король, не отвечая, переводил пристальный взгляд с одного незнакомого лица на другое: кресла, которые заняли визитёры, были выставлены так, что из-за стола владыке цвергов было видны всех пятерых.
— А нам обязательно терять время? — склонившись к Арону, украдкой хмуро прошептал Мечник. — Вы ведь можете просто заставить его подписать всё, что нам необходимо?
Тот, не переставая улыбаться, едва заметно качнул головой.
'Могу, конечно, — без слов, посторонним голосом в сознании ответил амадэй, не сводя глаз с лица Короля. — Но когда вступаешь в такие игры, в какие играем мы — надо прилагать все усилия для того, чтобы заполучить новых союзников, а не новых врагов'.
* * *
'И как тебе всё, что ты узнала?' — вышагивая по дорожке между сугробами, спросил Алексас.
Таша мельком оглянулась на оставшийся за их спинами замок. Найдж остался там же: вместо послеобеденной прогулки он предпочёл пообщаться с местными колдунами, которые предложили новичку пропустить по кружечке за знакомство, — так что теперь Таша с Алексасом вдвоём брели по расчищенной дорожке к лесу, и свет волшебного огонька, которым её рыцарь освещал путь, сиял отражёнными искрами в пушистом снегу.
Слияние личин, думала Таша. Убить в себе две частички твоей сущности.
Навсегда потерять крылья, отказаться от неба, лишиться полётов с ветром наперегонки...
'Эти оборотни... никто не ждёт такого. А если Зельда к тому же соберёт армию из колдунов восьмого-девятого уровня... — Таша нервно подышала на варежки; ей уже не требовалось касаться подвески, чтобы отвечать Алексасу без слов. — А маги быстро растут от одного уровня до другого? Я думала, это занимает годы'.
'Так и есть'.
'И почему тогда Джастин сказал, что уровень Найджа — дело быстро поправимое?'
'Существует ритуал, с помощью которого можно легко и безболезненно перескочить на несколько уровней вверх'.
'Да? И какой же?'
'Жертвоприношение'.
Таша замерла: слушая, как хрустит снег под ногами Алексаса, ещё не успевшего остановиться.
'Жертвоприношение?..'
'При чужой смерти происходит грандиозный выплеск ментальных сил, — пугающе буднично пояснил Алексас, прежде чем замереть и обернуться. — Двое-трое простых смертных позволят тебе перескочить на следующий уровень, если он не очень высок. Если брать девственницу, хватит одной. Убитый маг поднимет тебя на пару уровней разом, если твоя цель — пятый или шестой. С дальнейшими сложнее. Считай, что путь от шестого до седьмого так же долог, как от первого до пятого, а дальше разрыв только увеличивается'.
'И они... собираются всех своих колдунов... так поднять?'
'Уже поднимают, судя по всему. — Алексас сосредоточенно смотрел вдаль. — Этот юнец Джастин никак не мог стать 'девяткой' без посторонней помощи. Он ведь в самом деле молод, не заметила? Младше Найджа, пожалуй. А тому всего-навсего сорок'.
'Но... как же... как так можно?'
'Если нет недостатка в расходном материале — можно, судя по всему'.
Судорожно вздохнув, Таша побрела дальше: уставившись себе под ноги, глядя, как сапоги шаркают по тропе, загребая мысами снег.
'Знаешь... а я ведь тут думала... что 'Рассвет' не такой, как я думала'.
'А что ты думала?'
'Что все здесь... плохие. Что все они заслуживают того, чтобы их раскрыли и уничтожили. Но если здесь много таких, как госпожа Ингран... да и та же Лайя мне не кажется... ладно. — Зачерпнув горсть снега, Таша сжала её в ладонях, делая снежок — просто потому, что хотелось чем-то занять руки. — Это глупо'.
Глядя на неё, Алексас рассеянно стянул с ладоней варежки, сунув их в карман.
'Нет. Не глупо. Потому я и сказал, что для меня ничего не изменилось. — Последовав её примеру, он тоже стал лепить снежок: глядя на свои руки так, будто давным-давно забыл, как это делается. — Пойми одну простую вещь, моя королева. Наёмные убийцы часто бывают преданными сыновьями, нежными мужьями, заботливыми отцами... а потом они получают задание, выходят из дома и идут убивать. И те, кто живёт в этом замке — не хорошие и не плохие. Не все из них — так будет вернее. Но они хотят уничтожить тот мир, в котором мы живём. А мы должны его защитить. Вот и всё'.
Таша смотрела на его пальцы — тонкие, изящные пальцы музыканта. Как давно Алексас не играл на скрипке? Когда они вернутся домой, надо непременно попросить его что-нибудь сыграть. Например, повторить 'Поэму', которая ей тогда безумно понравилась.
Он ведь так здорово играет...
'Но когда мы вернёмся... мы ведь сможем попросить Его Величество не убивать всех, кто там есть? Рассудить каждого отдельно, по справедливости?'
Алексас помолчал. Посмотрел на аккуратный, круглый, идеально ровный снежок, лежавший на его ладони, — и вместо того, чтобы кинуть его, просто позволил белому шарику скатиться вниз, разбившись у его ног.
— Не грустите, моя королева, — наконец ответил он, потрепав Ташу по пушистой шапке. — Для тех, кто этого заслуживает, всё будет хорошо. Обещаю.
Сердито запустив снежок куда-то в тёмную чащу — они уже дошли до самого леса, — она поправила головой убор, съехавший на глаза.
— В кромешной тьме меня можно и не оставлять. Здесь и так света не больно-то много.
— А я думал, юным девам тьма кажется такой романтичной, — иронично заметил Алексас. — Подумай: ты, я, ночь, звёзды...
Таша, хмыкнув, зачерпнула горсть пушистого снега.
— А как насчёт этого?
Когда её рыцарь, отплевавшись, принялся стряхивать с лица мокрый снег, Таша уже бежала обратно к замку, по дороге сминая в ладонях новый снежок.
'Вижу, кому-то давно не преподавали уроков хорошего поведения', — промурлыкал Алексас, с неким предвкушением глядя ей вслед.
— Сначала догони! — крикнула Таша.
'И догоню'.
Обещанное Алексас успешно осуществил, однако рыхлый снежок, запущенный ему прямо в лоб, позволил Таше прошмыгнуть меж его длинных рук. На бегу сгребая снег для следующего снаряда, она кинулась обратно к лесу, — но снег, вырвавшись из-под пальцев, взвился в миниатюрном вихре, преградив ей путь.
Мигом позже цепкие пальцы уже ухватили её за талию.
— Попалась, — прошептал Алексас: вкрадчивым, проникновенным шепотком, отчего-то пробравшим Ташу до мурашек.
Она попыталась вырваться, но добилась лишь того, что её бесцеремонно перекинули через плечо головой вниз.
— Пусти! — Таша тщетно сучила ногами в воздухе. — Это нечестно!
— А кидать снег в лицо ничего не подозревающему мне — честно?
— Пусти меня! Немедленно!
— Лишь если перестанешь безобразничать.
Она только фыркнула, — и, прежде чем шагнуть к ближайшему сугробу, Алексас театрально тяжело вздохнул.
— Что ж, придётся немного охладить твой пыл.
Таша не сразу поняла, что он собирается сделать.
Когда всё же поняла, сердито застучала кулаками по дублёной коже чужой куртки:
— Алексас! Только попробуй!..
— Обязательно попробую.
А в том, что её рыцарь привык выполнять свои обещания, Таша уже имела возможность убедиться.
— Алексас, я тебя... — только и успела сказать она, прежде чем её бесцеремонно кинули в снег.
Когда Таша утонула в сугробе в половину своего роста, пушистые снежинки радостно осыпались ей в лицо. Снег заледенил кожу, потом обжёг; следом, растаяв, водой потёк по лицу, бодрящими ручейками проникая под шапку и за воротник.
Хорошенько отфыркавшись, Таша открыла глаза, чтобы увидеть широкую улыбку Алексаса прямо над собой.
— Квиты? — протягивая ей руку, миролюбиво спросил он.
Таша улыбнулась в ответ. Приняв его ладонь, сжала тонкие пальцы в своих; привстала, упёрлась ногами в снег... и, ухватив Алексаса покрепче, откинулась назад, — резким рывком потянув его за собой.
