— А вместо этого они привели к объединению людей в Альянс и к тому, что те обзавелись энергооружием, успешно дали им отпор, — кивнул Алтай.
— Не только! Маги ломились вперед, к цели, все по твоим советам, думали, что учли все обстоятельства, а что в итоге?!
— Что? — поинтересовался Алтай.
По лицу его было видно, что он знает ответ, но подыгрывает Тимуру, подает нужные реплики в нужных местах.
— В итоге третий материк оказался разрушен и утоплен, а на его остатках в виде островов мы провели кучу времени! И мало того, маги получили себе третью сторону конфликта — биотов. Правда, те и на Альянс злы, но все равно как-то мало походит на создание будущего своими руками, так?
— Хочешь сказать, что у тебя похожая ситуация?
— А ты слышал, что мне предложила Варлея?! Внезапно судьба двух миров зависит от меня, конечно, у нас тут похожая ситуация!
— Стало быть, я вдвойне прав, будущее и правда зависит от твоих действий, — пожал плечами Алтай.
— Но совета ты мне не дашь?
— Я же простой паренек с окраины, — и Алтай демонстративно утер нос рукавом, — что мне судьбы империй и миров?
Тимур только вздохнул и махнул рукой.
— Не волнуйся, я всегда тебя прикрою, — добродушно, самоуверенно и беспечно заявил Алтай.
Тимур уже хотел сказать об архимагах и архимагистрах, об опасности деда Нидейсы, но внутри вспыхнула неожиданная злость. Не хочет давать советов? Самоуверен? Вот и посмотрим, как все обернется! Хочет следовать в кильватере, так пусть следует! Значит, эту часть морального выбора можно списать в сторону — ведь Алтай сам предложил ему выбирать за двоих.
— Хорошо, — процедил сквозь зубы Тимур. — Давай еще один спарринг.
— Думаешь, поможет? Если ты собрался снимать стресс адреналином, то все эти заменители тебе не помогут.
— А, теперь ты решил податься в психологи?
— Мой совет ты уже слышал и он тебе не понравился, — развел руками Алтай. — Этот, наверное, тоже не понравится.
— Не понравится, — серьезно ответил Тимур, решив не поддерживать шутку. — В форме быть надо, но война... с ней надо завязывать.
— Мне казалось, что ты хотел помочь нашим?
Тимур, которого снова кольнуло виной, остановился на мгновение, но все же преодолел себя и встал в боевую стойку. Мотнул головой.
— Я и сейчас хочу, — произнес он. — Но ты знаешь, я неожиданно понял одну вещь.
С этими словами Тимур ринулся в бой, и некоторое время они молча сражались. Затем Алтай все же взял вверх, и прижал палец к горлу Тимура, обозначая укол меча.
— Знаешь, какой-то ты не Добрый, — пошутил он.
— Вот именно, — прохрипел Тимур. — Я изменился, и мне не нравятся эти изменения. Слишком легко убиваю, слишком легко проваливаюсь на уровень "действуем на рефлексах", и слишком привык ко всему этому. Если не слезть с этой иглы, то, что будет дома? Меня обругают в автобусе, а я сожгу его?
— Не думаю, что вернувшись домой, ты будешь ездить на автобусах, — усмехнулся Алтай.
— Ты понял, о чем я! — повысил голос Тимур, не поддерживая шутки. — Помочь нашим надо — да, но снова нырять в сражения? Нет.
— Мне казалось, что сражения — это суть боевых магов.
— Хорош уже подкалывать!
— Раньше ты был не против, — развел руками Алтай.
Тимур провел рукой по лицу. Не хотелось признавать своей нервозности, того, что он стал дерганым, не хотелось терять лица. И еще, чего скрывать, хотелось вернуться в команду, ставшую родной. Чтобы все было, как прежде: впереди враг, позади друзья, бей и не думай, все просто и понятно.
— Если тебя это так задевает, я больше не буду, — примирительно сказал Алтай, вскидывая руки. — И если упражнения тебя так будоражат, то давай прекратим. Все равно прогресса у тебя нет.
— Да он и раньше слабым был, рукопашка точно не мое, — проворчал Тимур. — Да и не каждый способен ударом кулака проломить мой щит.
— Альянс может. Хм. Может, тебе устроить себе тир... нет, не тир, — Алтай потер гладко выбритый подбородок, посмотрел на Тимура оценивающе. — Трехмерную имитацию? Чтобы вокруг бойцы Альянса и все такое, а ты их заклинаниями? Но без выездов на фронт.
— Нет, — мотнул головой Тимур и чуть сморщился от боли.
— Пойдем, Варлея тебя подлечит, заодно попрактикуется, — вздохнул Алтай. — И опять на меня ворчать будет, что я тебя побил. Иногда даже трудно сказать, кто из вас двоих более добрый.
Тимур невольно хрюкнул в ответ на этот немудреный каламбур.
— Даже странно, что у тебя такие проблемы в отсутствие боев.
— Да нет никаких проблем, — проворчал Тимур. — Просто...
— Ты не осознавал изменения, пока не вынырнул, а когда вынырнул, и оказалось, что надо дышать воздухом вместо воды, а ты внезапно осознал, что забыл, каково это. И теперь страдаешь.
Тимур аж остановился и озадаченно посмотрел на Алтая.
— Не ты первый, не ты последний, — пожал могучими плечами тот.
— И ты молчал?
— Если я буду думать за тебя, ну... ерунда выйдет. Ты — это ты, я — это я, и каждый должен думать за себя. Если же тебя так волнует-волнует совет именно от меня, и ты не готов представить, что здесь сделал бы Шеф, и не готов отодвинуть в сторону мораль, этику и прочие дела, то.
— То? — спросил Тимур после долгой паузы.
— То на помощь нам придет мудрость древних. Есть у них максима "Делай, что должен, случится, чему суждено", если ты слышал о такой.
Тимур собирался уже возразить, но все же промолчал и задумался.
— Если же рассуждать более пространно, — продолжал Алтай, — то ты, похоже, пытаешься придумать выход, при котором ты ничем не поступился бы, но при этом и остальные стороны, начиная с Шефа, оказались бы удовлетворены. С одной стороны, чувство долга не дает тебе бросить миссию, особенно после того, как ты решил остаться, с другой, тебе не хочется поступаться принципами. И с третьей, надо полагать, тебя манит сверкающий приз в конце.
— Не без этого, — не стал отнекиваться Тимур. — Приз хорош.
— Но, чтобы дойти до него, тебе надо будет чем-то поступиться. Именно тебе. И после этого ты удивляешься, что я не даю тебе советов? — заметил Алтай.
Тимур лишь вздохнул и потом еще несколько раз вздохнул, пока его лечила Варлея.
— Больно? — спросила та.
— Разве что душевно, — слегка огрызнулся тот.
— Не обращай внимания, — посоветовал Алтай. — Лишившись сражений, наш добрый друг впал в задумчивость, а, как известно, только начни думать и сразу окажешься парализован нерешительностью. А задумавшись над тремя зайцами, ни одного не поймаешь, но до этого пока еще не дошло.
— Ты же отказался давать советы!
— А это и не совет, а констатация факта. Здесь нет наилучшего варианта, в котором выигрывают все, иначе ты бы уже давно к нему пришел, — хладнокровно объяснил Алтай. — Помнишь, скорость, качество, цена, выберите два из трех? Ну вот, здесь у тебя нечто похожее, надо выбрать, чем пожертвовать, и возможно, о проблеме надо поразмыслить именно с этого угла.
— Что ни выбери — все плохо!
— Поэтому ты хочешь, чтобы я выбрал за тебя, понимаю, всегда легче, когда решения принимает другой, — Алтай улыбнулся и подмигнул Варлее, — но не в этот раз. Ты же тут босс. Хотя...
— Что хотя?
— У меня есть отличный рецепт.
— Ты обещал не подкалывать, — прищурился Тимур.
— Все серьезно, зуб даю, а то и два.
— Ладно.
— И ты обещаешь ему последовать?
— Нет! — возмутился Тимур.
— Ладно. В общем, ты просишь совета не у того человека. Спроси совета у Нидейсы, она сразу изложит тебе программу действий, отсюда и на двадцать лет вперед!
— Тьфу ты, — сплюнул, пускай и не буквально, Тимур. — Варлея, как ты его терпишь?
— Легко, — улыбнулась та, — и с большой страстью, но вряд ли тебе подойдет такой способ.
— Это уж точно. Не подойдет.
Глава 10
Мимо проплывала стена очередного особняка, не просто стена — прямая трансляция откуда-то из глубин озера. Казалось, что едешь мимо огромного аквариума. Затем мимо проплыла сторожевая башенка, с устремленными в небо разрядниками и сверкающим кристаллом накопителя.
Тимур опустил взгляд и увидел, что Нидейса рассматривает его.
— Договор договором, — покачала та головой, — но если враг прорвется к столице, мы должны быть готовы.
Тимуру это объяснение показалось неубедительным, слабым. Договор вроде как ограничивал сражения островами, остатками третьего континента, так что ни о каких налетах на материки и в глубины не могло быть и речи. Что, в свою очередь, порождало всю эту затянутость войны — когда невозможно разгромить базы противника и подорвать ему снабжение, когда сильнейшее оружие ограничено и не используется, война могла тянуться долго.
Несколько столетий войны только подтверждали это.
— Ты сама-то как думаешь, этот разрядник что-то сможет против боевого линкора Альянса? — спросил Тимур. — Ну, кроме щекотки силовых полей?
— Сильными угрозами займутся сильные маги, а эти разрядники смогут сбивать мелочь, — ответила Нидейса, но ответ опять прозвучал неубедительно.
С большей вероятностью, Тимур поставил бы на страх обитателей столицы. Страх глупый и иррациональный, но при этом весьма показательный. Похоже, имперцы уже и сами подсознательно понимали, что зашли в тупик, из которого не выбраться, но признавать этого не хотели. Отсюда рождались страхи, тратились средства на эту глупые оборонительные средства, средства, которые больше пригодились бы на фронте. Здесь они служили только средством успокоения страхов, причем страхов самых богатых обитателей столицы, ибо они ехали как раз по фешенебельному району.
— Все это больше пригодилось бы на фронте, — озвучил мысли Тимура Алтай.
— Ты говоришь прямо как Алатейса, — фыркнула Нидейса. — Мы как раз к ней в гости едем.
— Я думал, у нас просто поездка по богатому району, — слегка удивился Тимур.
— Ну, я так и думала, — слегка смутилась Нидейса, — а потом вспомнила про нее, мы же целый год не виделись, со всей этой историей! Связалась с ней, ну и она предложила заезжать в любое время. В общем, она такая же, считает, что надо мобилизоваться, все выслать на фронт, чуть ли не всей Империей туда приехать, навалиться толпой и победить. Мол, чуть-чуть потерпеть лишения, главное — победить любой ценой, а потом уже можно будет спокойно жить в мире. Так что вы с ней точно найдете общий язык.
Варлея, сидевшая рядом с Нидейсой, чуть прищурилась, посмотрела пристально на Нидейсу, потом на Алтая, но промолчала. Тимуру иногда было ее жаль — кому будет по себе от таких резких перемен в судьбе? Да, возможности, но все же, при взлете на такие высоты нужна поддержка и желательно не от Алтая, который в любой момент мог исчезнуть из ее судьбы.
— Не факт, — отозвался Алтай, — я все же никогда не призывал к тотальной мобилизации.
Мимо проплывал очередной забор, казалось, что особняк парит в воздухе. Хотя, может и парил, кто знает? Молчаливый кучер, управлявший их кабриолетом, смотрел только на дорогу, но как подозревал Тимур, что при этом видел и все вокруг. А может, и разговоры записывал, кто знает, в каком он был магическом ранге?
— Да и в рассуждениях ее кроется одна ошибка, — продолжал Алтай.
— Так, может сам, и расскажешь ей об этом? — неожиданно ехидно оскалилась Нидейса. — Мы как раз приехали!
Ворота, ведущие к тому самому парящему особняку, распахнулись, и Тимур увидел за ними большой парк. Из кустов выглянул кто-то вроде кота с большими ушами и тут же скрылся. Кабриолет покатил по мощеной дороге, плавностью хода не уступая автомобилю, и Тимур вздохнул мысленно. Какие возможности, сколько магии, и все она тратилась так бездарно!
— Оригинально, — произнес Алтай, разглядывая и в самом деле парящий особняк.
— На самом деле, он опирается на колонны, а те скрыты заклинаниями невидимости, но не говорите, что я вам это рассказала. Обычно все поражаются и долго ахают, от того, что дом летает.
Алтай едва заметно шевельнул плечами, словно собирался пожать ими. Тимур же ощутил некоторое разочарование, вопреки только что промелькнувшим мыслям о бездарной растрате магии. Словно, если бы особняк парил по-настоящему, то это что-то поменяло бы.
Двери распахнулись и наружу словно бы выплыла девушка, ошеломительной красоты. Причем буквально, Тимура словно ошеломило, он ощутил, что не может оторвать от нее взгляда. Загадка "плавания", разумеется объяснялась тем, что ноги красавицы полностью скрывало длинное платье, при этом оставлявшее открытыми руки и плечи.
Но в глубине души Тимур был уверен, что ноги у нее прямые и красивые, такие же ошеломительные.
— Нидейса! — мелодичным голосом пропела красавица. — Как ты расцвела!
— Да и ты, Алатейса, тоже не сидела взаперти, — пропела Нидейса в ответ.
Лицо Алатейсы, плечи и руки покрывал легкий загар, придававший ей красоты. Грудь, плечи, лицо, талия, прическа, все в ней было безукоризненно, и Тимур смог вырваться из ступора только мыслью, что Нидейса сейчас устроит сцену ревности.
Но та, как ни странно, ничего не сказала, хотя и заметила обалделый вид Тимура. Только слегка ухмыльнулась, когда представляла Тимура и остальных Алатейсе, да потом неожиданно прошептала ему в ухо:
— Она на всех так действует, не робей.
— Похоже, что не на всех, — пробормотал Тимур, указывая взглядом на Алтая.
— Идеальный телохранитель, — хмыкнула Нидейса, — не отвлекся даже на идеальную красавицу.
С этим они и зашли внутрь, где Тимур увидел примерно то же, что и в их особняке. Куча лестниц, коридоров, залов, комнат, почти невидимые предупредительные слуги, разные картины и статуи, ковры, мягкая, ненавязчивая роскошь, которой не надо выпячивать себя.
— Я слышала, что ты ездила на острова, — заметила Алатейса, чуть оборачиваясь.
— Ездила! — фыркнула Нидейса. — Да я там жила!
— Ого!
Взгляд хозяйки дома пробежался по всем, снова остановившись на Тимуре, и у того неожиданно сладко заныло в груди. Он сосредоточился и исполнил формулу ментального щита, очистки сознания, но не помогло. И это не было даже похотью, может даже наоборот. Никаких плотских позывов, просто любование идеальной красотой, и восторг, что эта красавица обратила на него внимание.
Они прошли в какой-то зал, где уже был накрыт столик для чаепития.
— Расскажешь? — спросила Алатейса.
— Секретно, — многозначительно изрекла Нидейса.
— Тогда, может, твои спутники расскажут? Если не ошибаюсь, вы все познакомились там, на островах, а значит, вы все ветераны, опаленные битвами.
— Почему? — вырвалось у Тимура.
— А кого еще бы приставили к Нидейсе? — последовал встречный вопрос. Алатейса пожала округлыми плечами и заявила, как о чем-то общеизвестном. — Дедушка ее любит и не отпустил бы на фронт без хорошей охраны. С учетом ограничений, вы, наверное, магистры?
— Нет, я недавно получил мастера и то, скорее авансом, — не удержался Тимур.
— А я вообще не маг, — добавил Алтай.
Карие глаза Алатейсы слегка расширились, рот округлился, а лицо приняло слегка растерянное выражение, от чего она стала еще прекраснее. Затем в ее голову пришла новая мысль, и она еще сильнее раскрыла глаза, воскликнула.
