-Принимаю, — помолчав несколько секунд, кивнула Митик. — Что ж...Грегори, ты принес, что я просила?
-Обижаете, — охотник снова расплылся в улыбке, выкладывая на стол два огромных листа старой на вид бумаги. — Составлять будем прямо сейчас?
-Не вижу смысла терять даром время, — пожала плечами Элис. — Могу я спросить вас, Юст? Неофициально?
-Конечно, — выдохнул тот.
-На что вы вообще рассчитываете?
-Я же только что все вам изложил, — чуть улыбнулся он. — Если побеждаю я, то я вытряхиваю из Бенедикта все, что у него есть и отдаю это вам. Башня ничего не теряет, более того — все каналы поставки, что принадлежали Кальдервудам, оказываются в более надежных руках...
-Обойдитесь, по крайней мере, без лести.
-И не думал о том. Если же побеждает Бенедикт, вы получаете все, что осталось от нашего рода, включая мое мертвое тело, — Юст развел руками. — И так как вам придется, так или иначе, обратиться за моей Меткой к Бенедикту, есть небольшой, но все же шанс, что это приведет к конфликту. А у Бенедикта нет никаких шансов против вас. Следовательно, я буду отмщен, пусть бы и посмертно. Даже если нет — вы в выигрыше в любом случае. Вы проглотите либо нас, либо их.
-И вас нисколько не пугает такая перспектива?
-Время страха прошло, — спокойно произнес маг. — Ходячему покойнику бояться решительно нечего.
-Неофициально — вы начинаете мне нравиться, — хмыкнула Митик. — Если выживете — буду рада принять вас в Лондоне. Думаю, мы смогли бы вести дела.
-Если я выживу, сам с радостью отправлю вам приглашение. Так или иначе, я ведь уже дал вам обещание, которые мы решили оставить за рамками официального договора.
-И то верно. Хотя буду откровенна — пока что я не слишком уверена в том, что вам выпадет шанс его выполнить.
-Не станем загадывать, — пожал плечами Юст. — Итак, перейдем же к делу?
Составление договоров заняло еще добрых полтора часа — к тому моменту, как он и Митик коснулись тонких листочков, за окнами уже царила непроглядная тьма, какая бывает лишь зимой. Монотонно и без лишней суеты они выговаривали свои клятвы — слово за словом впечатывая их в старую бумагу и в свои Метки. Его левое предплечье коротко вспыхнуло под одеждой. У Элис полыхнула добрая половина тела, напомнив Юсту одну из украшенных огоньками новогодних елок, что он видел за витринами магазинов — еще там, в Байройте.
Когда дело было сделано, когда он оказался по ту сторону дверей, то вздохнул так свободно и легко, как давно не был способен.
Разве может быть иначе, когда жребий уже брошен?
Утро выдалось невероятно морозным. Царившее в последние несколько дней степенное белое безмолвие этой ночью снова было нарушено вернувшейся с новыми силами метелью: атаковала она столь яростно, что уже к рассвету многие дороги успело капитально засыпать. Выбросив все, что у нее оставалось в авангарде, стихия подтянула основные силы — и утром, на которое был назначен отъезд, главные двери дома Морольф занесло до такой степени, что открыть их удалось лишь с огромным трудом.
-Юст. Юст!
Он обернулся, позволяя ледяному ветру бить в спину. Он обернулся, прекрасно зная, кого там увидит и как она будет на него смотреть.
Удивляться здесь было решительно нечему, учитывая, что пять дней кряду он избегал ее всеми силами.
-Я думал, ты еще будешь спать, — маг старался, чтобы его голос звучал спокойно.
-Держи карман шире, — перешагнув через порог, Эльза выскочила наружу — пальто свое она застегивала на ходу. — Я готова ехать.
-Нет.
-Это не обсуждается!
-Согласен. То, что ты останешься здесь, обсуждаться не будет, — каждое слово сопровождали вырывающиеся изо рта облачка пара. — Тебе нечего там делать.
-Да кто ты такой, чтобы мне запрещать? — почти выкрикнула она. — Я здесь не останусь! Не останусь, слышишь?
-Как-то даже обидно, — поежившись от холода, наружу вышел Клаус. — Наша чудная компания так тебе наскучила?
-Да не в этом дело!
Юст устало посмотрел на Эльзу. На машину там, внизу, которую сейчас прогревал Грегори. На Морольфа. Снова на Эльзу. В голове пронеслась сухая и скупая мысль — количество часов, необходимых им, чтобы добраться до Гамбурга. Да, все правильно. Лучше было думать о чем-то таком, чем...
-Не в этом дело, слышите, вы? — выдохнула Эльза. — Хватит уже ломать комедию! Вы с того вечера все ходите, словно воды в рот набрав! Ночами не спите и делаете...что...что-то...я не знаю! Хватит делать вид, будто ничего не происходит! Думаете убедить меня, что едете на дружеский пикник? Я все знаю! Знаю, куда...
-Эльза, — в этот раз ему пришлось заглянуть ей в глаза. — Я и не собирался от тебя этого скрывать. Тебе все объяснили бы...
-Кто-то еще, но только не ты, да? — она шагнула к магу. — Очень хорошо! Просто великолепно! Что дальше ждать? Весть о твоей смерти мне тоже принесут, так?
-Перестань говорить подобный вздор, — произнес маг. — Все уже подготовлено. Все пройдет согласно плану.
-Я все знаю! Все позавчера слышала! Бенедикт был здесь! Целые сутки шатался где-то на окраине, а теперь вы...вы...
-Он принял мое предложение, переданное людьми леди Митик, — вздохнул Юст. — Мы начали собираться, когда получили подтверждение, что Кальдервуд и правда выехал в Гамбург. Теперь пришло время отправляться мне.
-Не неси чепухи! Что у вас за план? Что вы хотите...
-Эльза, — серьезно произнес маг. — Прости, но я не могу ответить.
-Хватит!
Клаус протянул было руку, но поймал лишь воздух. Буквально набросившись на мага, Эльза крепко вцепилась в пушистый воротник его шубы.
-Ты никуда не поедешь. Никуда. Ты не поедешь умирать. Я тебе не дам.
-Замолчи, — с нарастающей злостью прошипел он. — Замолчи, прошу тебя.
Это должно было прекратиться — прямо сейчас. Пока в крепости, которую он тщательно выстраивал все эти дни, она не наделала трещин.
-Ты не поедешь, слышишь меня? Ты не поедешь...ты не можешь...
Клаус, казалось, только и ждал отмашки. Слова или кивка головы — любого сигнала бы хватило, чтобы отправить Эльзу назад, в дом.
Почему же, почему он никак не мог его дать?
-Не оставляй меня здесь. Не...не уходи. Не...не умирай, Юст. Не...
Это было выше его сил — просто потому, что этого просто не должно было быть. Не могло быть. Не существовало. А если даже и существовало, он не мог себе позволить в то верить. Не сейчас. Только не сейчас.
-Я не умру, — тихо сказал он и — еще тише — кивнул Морольфу.
Едва заметная рябь в воздухе. Снег продолжал радостно сыпаться на то самое место, где несколько секунд назад стояла Эльза.
-Последите за ней, — безжизненным голосом произнес Юст, подходя к Клаусу. — Когда я вернусь, я заберу ее отсюда. В...в другом случае очистите ей память и посадите на поезд до города, откуда мы прибыли.
-Ты так ей и не сказал, — покачал головой Клаус.
-Не сказал чего?
-Ничего и не сказал.
-Я не могу сейчас думать о чем-то, кроме плана, — выдохнул он вместе с паром. — Ты ведь это должен понимать не хуже меня самого. Любая расслабленность сейчас приведет к гибели. Я не мог дать ей и дальше...дальше...
-Вы долго там еще? — крикнул, выглянув из машины, Грегори. — Путь-то неблизкий, надо бы шевелиться!
-Он прав, — тряхнув головой, словно выныривая из какого-то сна, пробормотал Юст. — Мне уже пора.
-Не прощаюсь, — усмехнулся Клаус.
-Так уверен в моем успехе?
-Не был бы, если бы доверил весь план одному тебе, — полукровка хлопнул его по плечу, сбивая с того снег. — Все, топай давай, — беззлобно проворчал он. — Я и так уже из-за твоей личной драмы тут все себе отморозил...
Каждая ступенька, по которой он спускался, казалось, выросла до необъятных размеров. Каждый шаг, что он делал, был столь тяжел, словно к ногам привязали пудовые гири. Каждый вдох резал глотку холодом. Каждая мысль жалила болью виски.
-Все погрузил, можешь не проверять, — бросил ему охотник, высунувшись из окна машины. — Забирайся уже.
До ручки он дотронулся не сразу — словно опасался, что она его укусит. Влезая внутрь, стукнулся макушкой — хорошо хоть не очень сильно. Хлопнул дверью.
-Сколько?
-Часов шесть, — пожал плечами Грегори. — Если, конечно, дорога позволит. Так что можешь смело продрыхнуть все то, что этой ночью не доспал.
Он промолчал, медленно стягивая с рук перчатки.
-А что не так? — обернулся к нему охотник. — Уж сейчас-то точно волноваться уже поздно. Хочешь, оценю твои шансы?
-Не стоит, — севшим голосом выдавил из себя маг. — Поехали.
-Ну, поехали так поехали. Перед смертью, как известно, особо не надышишься...
Грегори тараторил что-то еще, но ни одно из его слов Юста попросту не достигало. Машина плавно тронулась с места — и, когда это случилось, все тревоги и страхи словно смахнула чья-то сильная рука.
Смысла бояться больше не было. Смысла больше не было вообще ни в чем, кроме плана. Мысль о том почему-то отлично его успокаивала.
Страх за жизнь вернется лишь в одном случае.
Если он сможет вернуть эту самую жизнь себе.
13. Расчет
Я сомневался, признаю,
Что это сбудется с ним,
Что он прорвется сквозь колодец
И выйдет живым,
Но оказалось, что он тверже
В поступках, чем иные в словах...
(Оргия Праведников — Убить свою мать)
Гамбургский английский театр снаружи выглядел не особо внушительно — массивное, выполненное в серых тонах здание практически ничем не могло привлечь внимания. Оказавшись за его дверьми, Юст также не был поражен — во многом потому, что времени на то, чтобы спокойно изучить обстановку, не оказалось вовсе. Стоило только глазам привыкнуть к тусклому освещению просторного холла, людей в котором сейчас еще было не особо много, как взгляд почти моментально выцепил одинокую, чуть сгорбленную фигуру в темно-зеленом костюме, что нервно прохаживалась вдоль темной, украшенной чем-то очень отдаленно похожим на картины, стены.
Почему-то захотелось обернуться — не бежать, но лишь взглянуть на двери, что он захлопнул за собой. Смысла в этом действии не было в принципе, ведь за дверьми мага больше не ждал никто: Грегори, что всю дорогу трещал, как безумный, отъехал на расстояние, достаточное для того, чтобы Бенедикт его не обнаружил. Даже если бы последнее и случилось, толку от этого не было бы вовсе — Юст прекрасно знал, что охотник не пошевельнет и пальцем. Это было их личное дело. Их и только.
Бенедикт заметил его лишь секундой позже — и, резко развернувшись, зашагал в его сторону, по пути выпрямляясь и зачем-то приглаживая волосы нервным, суетливым жестом. Сохранение спокойствия было сейчас задачей вовсе не из числа легких — готовность Кальдервуда в любой момент сорваться ощущалась даже на расстоянии. В этом они были сейчас очень похожи. Отвернувшись — пока еще было на то время — Юст сделал несколько шагов в сторону гардеробной стойки, спокойно — хотелось верить, что и правда спокойно — стащив верхнюю одежду и передав усталому служащему. Скрип позади заставил его обернуться. Бенедикт сделал еще шажок в его сторону, выйдя на полоску яркого дневного света, что лился из широких окон.
Теперь он мог как следует рассмотреть Бенедикта — вернее сказать, то, что от него осталось после года, проведенного в погоне. Маг, стоявший сейчас напротив Юста, никак не напоминал того гордого и спокойного — пусть даже только внешне — главу дома Кальдервуд, что когда-то — как же это было давно! — посетил их мастерскую. В глаза бросались и запавшие щеки, и потухший взгляд, владелец которого, казалось, ненавидел уже из последних сил, сутулость фигуры и нервозность движений...скрипучие перчатки, казалось, были надеты на руки Кальдервуда лишь для того, чтобы скрыть подрагивающие пальцы. Бенедикт окутывал себя какими-то слабенькими чарами, что должны были, по всей видимости, скрывать то, в какую развалину маг себя превратил, но сейчас, так близко, они лишь вредили, лишь позорили его еще больше, выпячивая все, что должны были маскировать, и умножая хорошо если втрое.
-Вайтль, — проскрипел Бенедикт, сцепив руки за спиной. — Вы явились.
Внутри заскреблось, отчаянно просясь наружу, желание рассмеяться Кальдервуду прямо в лицо — и не поддаться ему было почти испытанием. Образ, что раз за разом навещал его в кошмарных снах, растаял, словно дым, столкнувшись с реальностью — реальностью, что имела вид настолько жалкий. Убийца его отца и матери был здесь, был пред ним, но былого страха уже не вызывал. Он знал и видел слишком много, чтобы позволить тому страху вернуться.
-Разумеется, — холодно ответил Юст. — У меня не было намерений пропускать встречу, которую я с таким трудом организовал.
Он почти физически ощущал нетерпение Бенедикта, так и лезущее из-под напускного спокойствия. Удивляться тут было решительно нечему: он был сейчас единственным живым свидетельством того, как низко пал Кальдервуд — и от того, что тот пытался сейчас держаться почти равнодушно, без криков и оскорблений, ему становилось еще смешнее. Не он один желает вернуть себе свою жизнь — и Бенедикт, как и он сам, прекрасно понимает, что сделать это можно единственным способом — разбить ненавистного соперника раз и навсегда.
-До начала есть еще некоторое время, — глухо произнес Кальдервуд. — Но я предлагаю пройти наверх уже сейчас.
-Не имею возражений, — Юст взглянул на часы. — В нашем распоряжении, помимо времени представления, еще двенадцать минут. Вы прибыли раньше, так что, смею предположить, уже знакомы с дорогой?
-Разумеется, — едва слышно скрипнув зубами, выдавил из себя Бенедикт. — Идемте.
Наверх они поднимались в молчании, поднимались, стараясь не отставать и в то же время не вырываться вперед другого — никаких иллюзий никто и не думал питать.
-Можете не озираться по сторонам, Вайтль, — в какой-то момент произнес Кальдервуд. — Этот жирный недоумок был освобожден от своих обязанностей.
-Я знаю, — пожал плечами Юст.
-Откуда, позвольте спросить?
-Откровенность за откровенность, — Юст чуть улыбнулся. — Охотник Башни, что помог мне добраться сюда, проверил местность, прежде чем позволил мне приблизиться к театру. Если бы он обнаружил нарушение договора с одной из сторон, то принял бы по отношению к этой стороне надлежащие меры.
Маги переглянулись. Ни один из них не поверил словам другого ни на секунду.
На верхний этаж вела полукруглая лестница с невысокими ступенями — сразу же за ней расстилался безмолвный коридор.
-Ложа номер...
-...пять, — закончил Бенедикт за Юста. — Там все чисто, я уже успел ее проверить. Как и все это здание.
-Что ж, рад за вас, — очередное пожатие плечами. — Полагаю, мы обсудим наши...претензии с началом представления, как и договаривались, но я все-таки попытаю удачу и спрошу. Тот, кто передал вам сприггана — сколь хорошо вы его знаете?
-Я знаю о нем достаточно, чтобы держать язык за зубами, — прошипел Бенедикт. — Быть может, я открою вам сию тайну в ваши последние минуты. Быть может, нет.
