Тем временем Лихо, доедает последние куски, швыряет остатки в меня, озирается, видит разлетевшиеся мозги, начинает соскрёбывать со стен и с шумом обсасывать пальцы. Видя, что она отвлеклась, тихо отползаю к крысиному ходу. На моё счастье великанша не замечает моих движений, считает, деться мне некуда.
Драконий камень горит, причиняя нешуточную боль, но я не вытаскиваю его, стиснув зубы, лезу в узкий лаз. Моментально распарываю руки об осколки стекла, но не замечаю боли, упорно вползаю всё дальше и дальше, каждое мгновенье, ожидая, что меня схватят за ноги, но бог милует, меня выдёргивают друзья.
— Что у вас произошло? — выкрикивает Катя.
— Ли погиб, — опускаю затуманенный взгляд.
Внезапно завал содрогнулся от мощного удара, вниз полетели ящики, камни, зашатались брёвна.
— Уходим! — кричу я.
Вновь удар, многотонная куча сдвигается, мусор сыпется под ноги. Не сговариваемся, бежим. Лихо Одноглазое бушует долго, но даже ей не под силу сдвинуть десятки тонн преграды. Грохот стихает, но мы ещё долго несёмся по шпалам как трусливые зайцы.
Неожиданно звучат пистолетные выстрелы, пули жужжа, проносятся над головами, рикошетят о стены, высекая искры, шлёпаются где-то вдали.
— Что за чёрт! — падаем между рельсами.
Выключаем фонари, перекатываемся другую сторону, держим наизготовку автоматы, пытаемся рассмотреть, кто стрелял. С противоположной стороны так же благоразумно гасят фонари, но им невдомёк, что Катя и я видим в темноте, конечно не так как при освещении, но довольно хорошо, словно окружающий мир в чёрно-белом свете.
Прижавшись к стене, замерли три человека. Они напряжены и готовы моментально открыть стрельбу на любой отблеск света и возникший шум. Мне не составит труда размазать их по стенам, держу под прицелом, палец дрожит на курке, но выстрелить не могу, я ощущаю чужой, дикий страх, они на гране помешательства, а я словно тире, перевожу прицел то от одного человека, то к другому. Боюсь, Катя не выдержит и начнёт поливать чужаков очередями.
Неожиданно она грозно пищит: — Эй, вы трое, я вас вижу, бросайте стволы! — её девчачий голосок звонко пронёсся под сводами тоннеля.
Они вздрагивают, один из них лихорадочно стреляет на голос, пули щёлкают в опасной близости, но два других отступают в сторону торчащих из стены скоб.
— Стоять! — грозно командую я и полоснул очередью над их головами.
Двое мужчин, как подкошенные падают на землю, прижимаются к рельсам и, укрываясь за ними, ползут прочь. Я не даю им скрыться, вновь стреляю. Люди замирают и не пытаются отвечать на мою стрельбу, очевидно оружие имеет лишь один, он единственный не упал на землю, распластался по стене, в руке дрожит пистолет.
Вновь грозно пищит Катя: — Ты не понял, недоумок, оружие на землю!
На этот раз человек отбрасывает пистолет: — Вы кто такие? — наконец решил спросить он.
— Очнулся! Вы всегда первым делом стреляете, а затем знакомитесь? — я поднимаюсь во весь рост.
— Вы люди? — звучит хриплый голос.
— А ты кого хотел лицезреть?
— Значит, люди, — мужчина сглатывает слюну, из груди вырывается звук, будто он пытается сдержать рыдание.
Включаем фонари, не спеша идём к ним.
— Подъём! — командую я.
Двое мужчин нехотя встают, они напряжены до предела, я ощущаю безумный страх, в любой момент готовы сорваться с места и бежать куда угодно.
— Вы что, мужики или бабы?! — Катя тоже чувствует их эмоции, и её это сильно нервирует.
— Женщина? — очнулся один из мужчин.
— Козлы вы! — ругается Катя.
Мужчины с облегчением вздыхают: — Славу богу, люди! — неуверенно улыбаются они.
— Что вы тут делаете? — спрашиваю я.
— Мы диггеры.
— Нашли место для развлечений, — фыркает Катя.
Я разглядываю их. Тот, что стрелял, значительно старше двух других. На вид лет тридцать пять, лицо в щетине, в грязных разводах, скуластый, длинные волосы убраны под выцветший платок, повязанный на пиратский манер. Одет в штормовку, сшитую из брезента, за плечами плотно подогнанный рюкзак, на поясе громоздкая аккумуляторная батарея.
Два других, совсем молодые, может, даже армию не отслужили. Они так же в штормовках из брезента, на ремнях аккумуляторы, головы в касках с пристёгнутыми фонарями.
Старший надевает на голову фонарь, включает свет.
— Военные, что ли? — удивляется он.
— Где то так, — насмешливо отвечаю я, поднимаю пистолет, засовываю в карман.
— Отдай мне его, — дрогнул голос мужчины.
— Опять стрелять будешь.
— Я думал вы не люди.
— А кто? — притворно удивляюсь я.
— Вы что, не знаете? — опешил мужчина.
— Да знаем уже, — не стал выделываться я. — Удивляет то, зачем вы сунулись на этот уровень?
— Знали бы, не полезли, — хмурится мужчина. — Всё неожиданно произошло. Вначале Белого диггера увидели, конкретно напугались, влезли в какой-то коллектор, вышли на неизвестный ход, побродили. Затем решили, что нам тогда померещилось, оно всегда под землёй так бывает, надышишься всякой гадости, и галлюцинации возникают. Только идти обратно, крыса вскочила, не поверите, с хорошую собаку. Много на своём веку видел крыс, даже с крупного кота, но с таким монстром встретился впервые. Затем ещё выскочило пару штук, злые, нас не боятся. Стрелять бесполезно, таких тварей из пистолета не завалить, из АКМА можно, — он с завистью покосился на наши автоматы, — дёрнули от них, загнали они нас в ещё один тоннель, а там крыс собралась целая стая. Окружили со всех сторон, злобные как черти, я едва не обмочился со страху, — невесело хмыкает мужчина, — но ужасы начались позже. Девчонка появляется, в полевой военной форме, идёт, как по бульвару, беззаботная, разве что не посвистывает, за плечами миниатюрный автомат. Я даже думал, это игрушка. Но она сдёргивает с плеча, как начала шпарить из него, с десяток тварей положила, но как патроны закончились, отбрасывает автомат. Я тут же вмешиваюсь, стреляю из пистолета, ужасно испугался, что сейчас на неё бросятся крысы. А она мило улыбается, и, — мужчина делает эффектную паузу, смотрит нам в глаза, поверим мы или нет, — оборачивается в страшного пса. Представляете — она оборотень!!! Как начала рвать крыс, те в ужасе разбежались. А потом так зарычала, кровь застыла в венах, но трогать нас не стала, словно фурия умчалась вглубь тоннеля. Ну, что на это скажите? — мужчина смотрит на нас, пытается найти в глазах следы скепсиса.
— А что тут говорить, это Ритка, — ухмыляется Катя.
— Не понял? — встрепенулся мужчина.
— Тут и понимать нечего, она из нашей команды.
— Вы ... тоже оборотни, — глаза у мужчины лезут на лоб, он отодвигается в сторону.
— Люди мы, — вмешиваюсь я и протягиваю пистолет. — А зачем ты с оружием ходишь?
Мужчина обхватывает ребристую рукоятку, слегка успокаивается: — Под землёй всякое бывает, иной раз с уголовниками встретишься, или с ненормальными какими, один раз на сатанистов напоролись, они тётку распотрошили, ходят вокруг с кадилами, что-то мычат, едва ноги унесли.
— В милицию обратились?
— Менты сюда в жизнь не полезут, им бы беззащитных прохожих трясти, — с омерзением в голосе произносит мужчина, он явно не в ладах с властью. — Вы точно не оборотни? — вновь спрашивает он, и, не дождавшись ответа, высказывает предположение. — А вдруг это всё галлюцинации? Вы реальны?
— Ты успокойся, — тревожусь я, — Миша, дай коньяк.
Мужчина судорожно делает несколько крупных глотков, отдаёт бутылку притихшим парням, переводит дух: — Ух, хорошо как, потеплело, — вытирает рот, благодарно улыбается.
— Очухался?
— Вроде да, — он вновь тянется за бутылкой, разрешаю ему сделать ещё пару глотков, затем решительно забираю, так всё может выпить.
— Спасибо, — он совсем расслабился, счастливая улыбка трогает губы. — Как хорошо встретить нормальных людей.
— Вы нам льстите, — ехидно скривилась Катя, из-под контактных линз вырывается мимолётное зелёное пламя.
Потихоньку и я начинаю приходить в себя. После встрече с великаншей и такой нелепой и кошмарной смерти Ли, пребываю словно во сне, да ещё диггеры добавили стресса. Миша и без того замкнут, а сейчас вообще, словно в его душе потух огонь.
— Вот что, доставайте кружки, помянем Германа Ли.
— У вас товарищ погиб? — с участием спрашивает мужчина.
— Друг.
— Здесь, да?
— Будь оно неладно это метро, — вздыхаю я, — наливаю коньяк в кружки. — Ли был настоящим героем, пусть его душа уйдёт в мир, где будет ему спокойно, помянем, — не чокаясь, пьём.
Некоторое время сидим, молча, пропускаем через себя происшедшие события. Пока всё не в нашу пользу, с трудом выживаем, но что ещё ждёт в пути, не хочу и думать, благо враждебную магию не ощущаем, Рита оттянула всю её часть на себя. А может, только том месте были развешены магические сети? Может и так, но не попасть бы в другие ловушки. В любом случае нам идти только вперёд, это единственный выбор, если не мы, кто остановит генерала? После смерти Германа Ли, лютой ненавистью наливается сердце, пощады от меня не жди. Как назло в душе возникает образ генерала Щитова, полный благородства и мужества, скрипнул зубами, смачно сплёвываю на пол.
— Нам пора! — резко поднимаюсь, перекидываю через плечо автомат. — Вы знаете направление к станции Кропоткинская? — обращаюсь я к диггерам.
— Вам к ней сверху подойти или ... снизу? — осторожно спрашивает мужчина.
— Снизу.
— Могу показать только приблизительное направление. Ходят слухи, там исчезла большая группа диггеров. Хотя, кто-то говорит, что видели их, как они оформляли загранпаспорта. Вероятно, нашли нечто ценное и слиняли за рубеж. Но по мне ближе первый вариант, некоторых из этих людей лично знал, не хапуги, не променяют социалистические ценности на загнивающий западный мир. Сгинули они там, — уверенно говорит мужчина.
С удивлением глянул на него, шутит что ли. Проявление такого патриотизма для нас, долго живших в двухтысячных годах, вызывает недоумение. Как же так, с пугающей быстротой исчезли идейные мысли, мечта в светлое будущее рухнула в "грязь", в погоне за наживой потянулся народ на запад, стал забывать родной язык, засоряя его иностранными словечками. Всё так быстро произошло, как лавина сорвалась с гор, стали забывать своих предков, смеяться над словом Родина, а ведь её мы не выбираем, так же как и отца с матерью. Золотой Телец стал богом, то, за что в древности сажали на кол, получает статус закона, ростовщичество возвели в ранг религии. Людские души перестают эволюционировать, отпала необходимость, что-то выдумывать, изобретать, можно отдать деньги под проценты и получать прибыль из воздуха — чистой воды паразитизм. Невероятный процесс деградации души. Дойдёт до того, что обесценится человеческая душа и будут её "пачками" скупать всякие тёмные сущности, на манер тех, что засели в своей империи зла под станцией Кропоткинской. Неужели за всем этим стоит генерал Щитов?
— Вначале нам необходимо подняться ярусом выше, затем в переход, где мы видели ... Белого диггера, — запинается мужчина. Ему страшно, он не хочется вновь встречаться с призраком. Его ребята засопели, но выражать неудовольствие не стали, очевидно, доверяют Косте Сталкеру. — Затем надо выйти к узкоколейке. Впрочем, что я объясняю, — вздыхает он, — я покажу путь, но до конца с вами не пойду, со мной ребята, я в ответе за них, — мужчина потупил взгляд, вероятно боясь, что его заподозрят в трусости, но мы и не собираемся этого делать, у каждого своя жизнь и судьба.
Он пошёл вперёд, за ним двинулись молчаливые парни, мы следом. Останавливается у ржавых скоб, торчащих из стены как лапы сороконожки.
— Будьте внимательны, кое-где ступеньки сломаны, да и скользкие очень, плесенью обросли, руки надо будет помыть, жжётся сильно.
С этими словами быстро лезет вверх и исчезает в вертикальном коллекторе. Скобы покрыты сочащимися наростами, гнусно пахнут и жгут, словно серная кислота. К тому же, из стен выплывают маленькие светящиеся сгустки, ведут себя как шаровые молнии, то беспорядочно шныряют, то подлетают к нам, в неподвижности зависают, словно изучают, иной раз выпускают яркие электрические щупальца и присасываются к нашим телам. Пытаемся отгонять их, но они назойливые как осенние мухи.
— Пустое, они безобидные, не обращайте внимания, чуть-чуть высосут энергии, но совсем немного, — раздаётся голос мужчины.
— И сколько тут подобных прелестей? — я щелчком сбиваю огненный шарик, но на его место влетает другой.
— Много, но если не нарушать кодекс диггеров, практически вреда не приносят, иной раз даже помогают.
— Что за кодексы?
— Всё очень просто: не ломать коммуникации, не свинячить, оставлять съестные припасы, вежливо относиться ко всяким проявления жизни и смерти ...
— Вы натуральные Ассенизаторы, — фыркает Катя.
— Без этого нельзя, это не наш мир и вести следует тактично, — поспешно соглашается мужчина.
Наконец-то выбираемся из коллектора, мужчина ведёт к трубе, из которой со звенящим шумом струится вода.
— Здесь руки помоем, это одно из немногих мест, где чистая вода, её даже можно пить.
— Звать то, как вас? — опомнился я.
— Меня знают под прозвищем, Костя Сталкер, а пацаны: Иван и Серый, — тщательно смывая с рук жгучую плесень, обыденно говорит мужчина.
— А я Кирилл, этот боец — Катя, — она нахмурилась, поджала губы, обожгла меня недовольным взглядом, — Эдик и Миша, — представляю своих товарищей.
— Что это? — встрепенулся Эдик. — Вроде как взрывы?
Замираем, даже дыхание задерживаем. На пороге слышимости едва различаем подземный гул.
— А не электричка это идёт? — высказываю предположение я.
— Нет, — раздувает ноздри Миша, — это действительно взрыв, но глубоко под землёй.
Вибрация пробегает по стенам, гул усиливается, внезапно содрогается пол, со стен падают камни.
— Однако, на подземный ядерный взрыв похоже! — восклицает Костя Сталкер.
Множество белёсых сущностей выплывают из стен, развивая призрачными волосами, проносятся мимо, ввергая наши души в смятение и панику.
— Они в ужасе, — щёлкая зубами от дикого страха, заявляет Костя Сталкер, провожая округлившимися глазами потусторонних существ.
Затем стены тоннеля сотрясает целая череда мощных разрывов, пол вздыбился, из многочисленных трещин повалил белый дым, рвутся трубы, со свистом вырывается вода, леденящий душу стон проносится в чёрном пространстве и ... всё стихает.
Стоим в полной тишине, пытаемся осмыслить происшедшее.
— Что скажешь? — обращаюсь к Эдику.
Он некоторое время молчит, затем неуверенно говорит: — Определённо взрывы. Неспроста всё это. Может, военные проводят испытания? — впервые без всякой логики говорит он.
— Угу, под Москвой, — скептически хмыкает Костя Сталкер. — Кстати, это в направлении вашей станции. Что же там происходит, чёрт возьми?
— Генерал начал военные действия, схлестнулись две силы, — говоря это, я уверен в своей правоте.
Гл.23.
Взрывы, война, вражьи войска — странно всё! Как мы можем этому противостоять? Неужели придётся перевоплощаться в драконов, напоив камни кровью? Но это путь в мир зла. Получается — замкнутый круг. И всё же, нечто в сердце говорит, круг будет разорван, это словно подсказка свыше. В любом случае другого пути нет, только вперёд, а там — как распорядится судьба.
