Людей стало меньше. Ричард подумал, что виной тому — отряд. Кто подойдет, кто начнет "по душам" говорить с орком, когда вокруг столько дружков? Зеваки побаивались, и смотрели издалека. А может, орк им надоел, стал делом привычным, и можно было заняться своими делами.
Рагмар озирался по сторонам. Наконец, он произнес:
— Много людей. Много шума. Много вони.
И точно: зеленокожий еще за лигу перед Лефером принялся водить носом и кривиться. Он ощущал вонь, к которой Ричард давно привык, шедшую от такого скопления людей. С особым омерзением зеленокожий глядел на канавы. Однажды его и вовсе чуть не стошнило.
Помолчав еще немного, орк печально добавил:
— А раньше было много наших. Вольно здесь было. Не было стен. А потом пришли вы. А потом — убили Нарсо. А потом нас загнали в леса. Духов наших, и тех не осталось в этом камне.
Большего он не говорил. Последние слова он произнес, глядя в небо.
В дверях показался Олаф. Сказать, что он выглядел озадаченным — ничего не сказать.
Бойцы сгрудились вокруг него, ловя каждое слово.
Сперва он хитро улыбнулся: в руке взвешивал туго набитый мешочек.
— Ну, ладони протягиваем! Совет расщедрился! — и Олаф отсыпал каждому положенную горсть.
Рагмар в это время продолжал глазеть по сторонам.
— Эй! Рагмар! Вождь и для тебя принес! — Олаф произнес это совершенно серьезно.
Орк сперва удивленно — его глаза даже расширились — посмотрел на Олафа, но через мгновение приблизился.
— Вождь делится добычей?
— Ага. На твой карат выпало. Помог ведь задание совета выполнить, помог! — и протянул кошек, почти опустевший. — Не отказывайся. Твоя...часть добычи.
Рагмар кивнул, медленно взял кошель. Подержал на вытянутой руке.
— Он, знать, не ведает, что такое серебряная монета! — хмыкнул Фрегар, но беззлобно.
Зеленокожий бросил взгляд на Фрегара. Достал из кошелька монеты. На них отразился в тот момент один из редких солнечных лучей.
— Доброе серебро. Им платят на сорок дней пути вокруг. Особенно — на Большой воде. Много берут. Часто обрезают края, чтобы заработать. Если монета плохая, вот эта лодка, — орк поскреб черным от грязи ногтем, — сойдет. Медной станет.
Ричард готов был поспорить, что вот-вот челюсти всего отряда упадут на брусчатку. Свою, к примеру, он едва успел подхватить.
— Но...как? — первым нашелся Батиста.
— Много где ходим. Много знаем. Кто мало ходит по этим землям, мало знает, — пожал плечами орк.
Он спрятал монеты в сапог. Ричард готов был поспорить, что зеленокожий раздобыл обувь с трупа, ну не выменял же?
— Хороший вождь — дележ добычи. Плохой вождь — всю добычу себе, — орк кивнул.
Наемники закивали в ответ. Спорить было не о чем, все правильно Рагмар сказал.
— Итак. Нам придется пойти к Зеленому острову. Совет не хочет посылать большой отряд, потому что где много кораблей — там больше потери от осеннего шторма. Одного корабля им будет не жалко. И мы тихо прошмыгнем. Кто-то другие корабли топит. Или перехватывает. Ну, вы это уже слышали, — Олаф замолчал ненадолго. — Свяжемся с представителями совета на торговом посту, уже на острове. А там разберемся, что к чему. В это время торговцев мало идет, путь долгий, вести нескоро приходят. Если к концу зимы не вернемся, направят еще один отряд. А вообще...
Олаф знаком показал сесть на телеги.
— А вообще, страшное творится. Кто-то выдавливает город из торговли. За горло берет. И Гаудри уверен, что это Глоркастер. Но подробностями делиться не стал...— Олаф поймал взгляд Ричард. — Что такое?
— Мне можно будет узнать, что рассказал пленник? Вдруг...именно он... — что-то сдавило горло Ричарда.
— Все расскажут. Нам дали три дня на отдых. Что-то мне подсказывает, к нашему отъезду все выяснят. Я дам знать, Ричард, обязательно дам знать, — утвердительно кивнул Олаф.
Ричарда это не успокоило, а только еще сильнее разволновало. А вдруг именно он участвовал? Он убивал? Тогда как Окен может спокойно где-то там бегать? Взять за шкирку этого, и...И макать в канавы, утопить в Большом...Ричард сжал кулаки. С яростью он не мог и не хотел справиться.
— Все будет хорошо, значит! — Батиста похлопал Ричарда по плечу. — Давай, юный маг, отдыхай! Деньги есть, можешь...
— Я их родне отдам. Мне все равно много не надо, — Ричард закивал, пытаясь отогнать страшные мысли.
— Тогда на четвертый день. Здесь. С утра. А ты, Рагмар, пойдешь со мной, — Олаф правил телегой. — Разгрузим все сперва...Ночлег тебе, что ли, найдем.
— Это хорошо, вождь. Будет ночлег, еда — все, что надо хорошему воину, — глубокомысленно изрек зеленокожий, перехватывая дубину по удобнее. Металлическая чушка на ее конце просвистела в нескольких пальцах от Ричарда, отчего у того душа в пятки ушла. — Нельзя зевать. Будешь плохим воином. Молодому надо учиться.
Окен догадался, что речь о нем. Он пообещал себе показать, на что он самом деле способен. Но сперва — к тетушке...Нет, лучше в школу!
О своих намерениях Ричард сообщил Олафу.
— Хорошо. Проедем неподалеку. Хотя я бы на твоем месте ноги размяло, по городу прошелся.
Они как раз протискивались по улочке, заполненной многочисленными повозками и пешеходами. Раздавались мольбы о подаянии. Ричард поймал себя на мысли, что нищих стало куда больше. Или он просто раньше никогда не обращал на них внимания?
— Подайте!
— Помогите!
— Жить не на что!
— Приехал из дальнего края...Домой вернуться бы!
— Хлебушка!
— Девочке моей воды бы...Хлебушка...
У Ричарда разрывалось сердце, и он потянулся было к поясу, чтобы достать пару медных монет. Но Фрегар ловко перехватил его запястье.
— Это, понимаешь, профессионалы...Тоже цех. Хитро! — на ухо зашептал лекарь. — Слезу из тебя выбивают.
— Но... — Ричард смотрел на печальные, полные надежды глазки грудного младенца, которого мама в лохмотьях прижимала к себе одной рукой. Другой же она тянулась к прохожим, полная надежды. — Но ведь...Эти глаза...И ребенок...Вдруг...
Ричард, как это обычно с ним бывало в мгновения особого волнения, затараторил.
— Вот таких и берут. Не спорю, понимаешь, может и правда бедненькие люди, — Фрегар вздохнул на этом слове. — Только...Хитро! Уж больно хитро действуют эти! Обожди! На другой улице точно так же говорят, но люди другие. Хитро! Придумывают все в одном месте. Потом людей учат это говорить...Ну, авось поймешь!
В этих словах был смысл, но Ричард провожал печальным взглядом этих людей, которые просили и умоляли.
— Одно худо: работы, знать, меньше, раз в цех нищих идут...Худо... — далее Фрегар практически ничего не говорил, только иногда вспоминал о предстоящем задании.
Вообще, впути говорили мало: в этаком гомоне по душам поговорить бы не удалось. Да и приходилось торить свой путь, когда каждое мгновение на Рагмара показывали пальцем. Он хоть и накинул плащ на плечи, но многие зоркие легко могли разглядеть зеленое лицо и выпирающие (Ричард даже сказал бы, выдающиеся!) клыки.
— Не к добру такое внимание, — между делом заметил Олаф. — Можем однажды нарваться.
— Эва! Справимся! — отмахнулся Фрегар.
Наконец, оказались на одной из улиц, выходивших на Мажью площадь. Ричард долго хохотал, когда узнал (официальное, не народное!) прозвание этих мест. Что-то в этом было, простое и...правдивое, что ли.
— Пойду! — наконец воскликнул Ричард, и Олаф осадил лошадей.
Сзади закричали: мол, незачем останавливаться, мешать другим! Но зыркнул Рагмар, и все крики тут же смолкли. Препираться с громадной нелюдью мало кто был готов.
— На четвертый день! С четвертым колоколом! — это уже донеслось вслед Ричарду. — Передай своим, что деньги пошли!
Он вовсю спешил в школу. Если еще несколько мгновений назад он думал о том, что же скажет пленник, то теперь представлял выражение лица учителя Манфреда. Он должен быть доволен. Может, даже улыбнется! Еще бы! Вышли на след налетчиков, беспокоящих земли Лефера. Заработали для школы: Олаф же сказал на прощание, что деньги совет должен был перевести школе. Может, через неделю-другую что-то съедобное на ужин подадут ребятам. Все-таки трудные времена Лефера были трудными и для всех цехов: еда в общем доме стала попросту отвратительной.
За два прошедших месяца (а именно столько ушло на выполнение задания) в школе почти ничего не изменилось. Разве что луж прибавилось вокруг нее. Ну так осень! А уже скоро зима. Налетевший ветер напомнил об этом, заставив Ричарда кутаться в плащ. Котта уже не могла так согреть, как сентябрьским деньком.
Из охраны осталось только двое, давних знакомых. Остальным пришлось искать другое занятие: школа не могла платить прежнего щедрого жалования. Но Ричард был уверен, поглядев на толпы нищих, что ушедшие скоро вернутся. Работать ведь, похоже, особо негде.
Было время занятий, а потому на тропинках практически не было людей. Только напротив его (а Ричард не мог говорить иначе) дома он увидел...
Сердце Окена замерло. Те самые волосы! Та же походка! Ричард не знал, что делать. Это была девушка, из-за которой он и сдал экзамены досрочно. Может быть, стоило ее поблагодарить? Ведь теперь он реально мог отомстить за родителей...
Кулаки сжались. Да. Надо поблагодарить. Ричард направился к этой девушке, и...
— Ричард! Эй, Ричард! — раздался справа знакомый голос.
Окен мигом обернулся. Наставник Леандр доброжелательно помахал рукой. На его одежде стало чуть больше заплат, на лице — морщин, но в целом он ничуть не изменился за это время. Окен замахал в ответ, повернул голову...
Девушка пропала, как будто и не было. Окен решил, что это к счастью.
— Как твоя работа? — приблизившийся Леандр живо интересовался успехами Ричарда, но видно было, что он устал донельзя.
— О, столько могу рассказать, столько! — Ричард всплеснул руками, отчего даже склянки на перевязи зазвенели. — Я увидел орков, живых, один даже вступил в наш отряд. Вот учитель Клос...
Ричард увидел, как тень набежала на лицо Леандра.
— Что-то случилось? — встревоженно спросил Окен.
Леандр помолчал недолго.
— Пойдем, что ли, пройдемся. До общего дома, например. Еда, конечно, уже не та, что прежде. Но хотя бы заморишь червячка.
Живот Ричарда заурчал, и слышалась в этом урчании великая надежда.
— Ага, значит, не против. Ну, пойдем, — Леандр постарался улыбнуться, но вышло у него это скверно.
— Ты же знаешь, — начал он, наконец, после десяти или двадцати шагов, проделанных в полном молчании. — Что из школы в последнее время ученики выходят до срока. Виной тому и великая потребность города в магах, и проблемы с казной, — он вздохнул. — Тучи собираются над Лефером. Тяжелые такие, черные тучи.
Сперва Ричард посмотрел на небо, но почти сразу же понял: Леандр скорее о судьбе, чем о погоде.
— Не все справляются, не все. Наши...мои ребята гибнут, — Леандр развел руками. — В этом есть и моя вина. Я их плохо учу. Иначе! Иначе!
Леандр посмотрел на небо, кашлянул. Укутался в плащ, что с ним прежде редко бывало. Ведь огонь, клокотавший у него внутри, словно бы сам воздух накалял вокруг наставника. Теперь же огонь ослаб.
— Учитель Клос чувство...чувствует каждую потерю, смерть каждого ученика, — Леандр остановился у самого порога общего дома. — И неделю назад, после очередной смерти, он решил уйти. Он сказал, что либо не вернется, либо вернется не он.
Ричард застыл на месте. Он понимал, что Леандр хотел сказать, но не делал в это верить.
— Неужели стихия...Неужели она победила? — Ричард весь похолодел внутри. — Неужели...
— Пока что нет, — Леандр с чувством замотал головой, и на душе стало теплее. — Не победила! Учитель не был бы учителем!
— Ну значит, просто учитель чуть отдохнет, вернется...
Проходившие мимо ребята, из младших групп, почтительно обратились к Леандру:
— Добрый вечер, учитель Леандр!
Наставник (для Ричарда он навсегда останется наставником) приветливо кивнул, продолжая:
— Учитель Клос передал мне руководство школой. Я очень надеюсь, что он вернется. С обучением я еще справляюсь, а вот дела казначейские, — он развел руками и печально улыбнулся. — А впрочем, что мы о грустном? Это же здорово. Орки! Я встречал их...
И они продолжили беседу за ужином. Ричард с надеждой вглядывался в лица приходивших в общий дом ребят. Многих он узнавал, — из младших групп, кое-кто из старших (таких были единицы). Но ни одного из своих он так и не встретил.
— Можешь и не стараться, — Леандр, как всегда, точно уловил мысли Ричарда. — Вскоре после твоего экзамена они тоже решили стать настоящими магами. Вот, гурьбой, и сдали, месяц назад или около того. Представляешь, — Леандр рассмеялся, кажется, впервые за вечер — совершенно искренне и тепло. — Даже Баленс! А ведь когда-то все не мог усесться за книги, не получалось прорваться к стихиям...Сдал! Уж какой поединок устроил!.. Конечно, твой был куда зрелищнее, в этом нет сомнений. Но и Баленс справился неплохо! Что там у них сейчас...
Леандр замолчал. Вспоминал былые дни, не иначе. Вскоре к столу подошли наставники, стали приставать с бесчисленными вопросами к Леандру (ну точно их группа в первые недели обучения!), и наставник вынужден был откланяться.
— Видишь, я же говорю, не получается у меня с делами казначейскими...Может, еще увидимся сегодня!
Ричард сказал, что обязательно, но понимал: вряд ли. Надо было идти домой к тетушке. Там его ждал второй ужин. После походных сухарей и солонины об этом можно было только мечтать: два ужина подряд! Правда, школьный был так себе...
Ричард не хотел уходить из школы. Он оглядывался по сторонам, вспоминая прошедшие здесь годы обучения. А еще — он втайне (даже от себя, ну не желал Ричард в этом себе признаваться) надеялся, что покажется Алесия. Ведь это ее, ее он увидел!
Домой к тетушке и дядюшке он вернулся в глубоких сумерках. Ему, как всегда, были рады. И не потому, что он принес серебра изрядно (хотя и это было неплохо!). Но ведь он был их родней, и оба родственника прекрасно помнили, кто помог спасти жизнь маленькому. Маленький был уже совсем не маленьким, и весело болтал с "дядей" Ричардом. Мальчик все думал, что старшие лгут, обманывают, ну какой дядя Ричард маг? Он ведь совсем не страшный, и молниями из глаз не бьет.
Окен на это лишь смеялся, обещая однажды показать настоящую магию.
— Ага, ага, так и поверю, — отвечал Жак.
А после Ричард с упоением рассказывал о захватывающем путешествии. Когда речь зашла о хлебе из трактира, который помог напасть (пусть и...очень окольным путем) на след барыги-старосты, дядюшка всплеснул руками.
— Я же говорил, говорил! Тебе бы в пекарский цех! До самого интенданта дошел бы! — сказал было Бауз, но тут же поймал взгляд тетушки Сю. — Ладно, ладно. Но с хлебом ты хорошо угадал. В тех местах пшеницы, считай, и нет совсем. Да вот только откуда орки-то ее раздобыли? Ведь и вправду не возят теми местами пшеницу. Разве что на южном побережье продать...
Тут и Ричард задумался. И правда, где же они ее раздобыли? Но спать хотелось настолько сильно, что от единой мысли тут же слипались глаза. Думать он не мог ни о чем другом, как о мягком одеяле и сне. Целый день, а то и два, он мог бы еще проспать. Кажется, он уснул даже не от прикосновения головы к подушке, а еще на подходе в спальню.
