— Но нет тебя, — совсем тихо ответил ей асур. — А кроме тебя мне не нужен никто... Понимаешь?! — Никто...
— Мне нужно уходить. Ты скоро очнешься... — грустно сказала Илика.
Тимир пригляделся — тело сирены стало полупрозрачным и начало стремительно бледнеть и исчезать.
— Нет, Илика, не оставляй меня, — взмолился он. — Илика, Илика, Илика!!!
— Тимир, очнись! — произнес над ухом голос Тая, и щеку обожгла пощечина.
Тим дернулся и открыл глаза. Перед ним маячило встревоженное лицо Тай'рела.
— Это был сон? — спросил он отца. — Где Илика?..
Тай отвел взгляд. Стало очевидно, что все случилось на самом деле.
— Оставь меня! — попросил Тимир. — Оставьте меня все!
— Сначала я помогу тебе пройти в твои покои, — сказал ему Тай голосом, не терпящим возражений. — Потом к тебе зайдет Элмор, и только после этого ты сможешь побыть в одиночестве. За твоими друзьями уже послали.
— Я хочу видеть только Линсина! — потребовал Тим. — Мне не нужен клирик, а Кид... я не готов сейчас с ним разговаривать.
— Посланник Линсин вряд ли сможет тебя навестить сегодня, но если ты захочешь, завтра сам съездишь к нему.
Тай'рел помог Тимиру подняться. Командор Рей'таррг поддержал его с другой стороны. Вдвоем они дотащили Тима покоев, где он жил до своего побега. Магистр Ильфар, у которого все случившееся вызвало прилив энтузиазма, прислал двоих слуг, которые помогли снять с раненного доспехи, переодели его в чистую одежду и уложили в постель.
Оставшись, наконец, наедине с сыном, Тай присел на уголок его кровати.
— Тим, я понимаю, что тебе сейчас... — начал было он, но Тимир оборвал его.
— А что с картой? — спросил он.
— С какой? — удивился Тай.
— Ах, да, ты же не знал, — тяжело вздохнул Тимир. — Никто не говорил тебе... Впрочем, теперь это уже все равно... Илика не из светлых. Илика — сирена. Моя сирена... Была... — он вновь закрыл глаза.
Некоторое время пораженный этим известием Тай'рел молчал, пытаясь уложить в голове подобную нелепость. Он никогда бы не подумал, что Илика могла быть сиреной. Асур полюбил сирену... обычного питомца. Или, все-таки, не совсем обычного, ведь он, Тай, так ничего и не заподозрил до самого конца. Да он никогда бы и не подумал, что сирена способна остричь волосы и очертя голову броситься выручать своего хозяина не потому, что он так велел, а потому что любит его. Наконец, сделав для себя некоторые выводы, Тай ответил:
— Я не знаю, что случилось с ее картой. Как только мне сказали про Илику и про то, что ты уехал, я бросился сюда. Угадать, куда ты направился, оказалось несложно.
— Позови сюда Линсина и Элмора. Если посол подумает упрямиться, скажи ему, что это я зову его по просьбе Илики. Он придет. А пока я хотел бы немного отдохнуть, — Тимир откинулся на подушки и закрыл глаза.
Тай'рел вышел из комнаты и распорядился отправить к светлым гонца.
Илика медленно брела по лунной дороге. Она вполне могла в мгновение ока перенестись в зал ожидания, но после прощания с Тимиром ей нужно было хоть немного побыть одной. Вопреки всем ожиданиям ее душа не исчезла окончательно. Более того, когда обезумевший от горя Тим попал в западню, она даже смогла отвести от него магические атаки противников, что и вовсе невероятно. Увы, все это вовсе не означало, что ей позволят вернуться обратно. Илика пока и сама не во всем разобралась, но ясно было одно — дороги назад у нее, как и у всех остальных, не будет, а что случится после того, как для нее откроются белые двери... В лучшем случае, после этого на озере Молчания родится новая сирена, но она все равно ничегошеньки не будет помнить, и имя Тимир ничего ей уже не скажет. Так в чем же смысл?
Зал ожидания, как и в первый раз, появился внезапно. Вот только что она шла по дороге, пытаясь выиграть хотя бы немного времени и вдруг буквально наткнулась на гостеприимно открытые двери. Тяжело вздохнув, сирена прошла в зал. Беломраморные колонны уходили куда-то в необозримые дали. Под ногами мягко пружинил пушистый ковер. Неподалеку стояли трое светлых и о чем-то переговаривались. Илика не стала к ним подходить, а просто присела на ковер и облокотилась о колонну. Теперь оставалось только ждать. Но стоило ей только прикрыть глаза...
— Илика о'Ши, извольте проследовать за мной.
Сирена испуганно вскинула голову. Перед ней стоял высокий рыцарь в тяжелом латном доспехе. Шлема на нем не было. Пожалуй, он был красив, даже очень, но его глаза были так печальны и выражали столько усталости, что все оценочные категории казались совершенно неприемлемыми и неприменимыми к нему.
— Следуйте за мной, — повторил он и, повернувшись к Илике спиной, направился в одному ему известном направлении.
Сирена быстро поднялась и побежала за ним.
Тимир проснулся от негромкого стука.
— Подождите минуту, — попросил он, вставая с кровати и быстро одеваясь. Закончив с этим, он кое-как набросил одеяло на кровать и присел с краю, после чего крикнул. — Заходите!
Тотчас в комнату вошли Линсин, Элмор и Кид, которого, впрочем, не звали. Увидев опального друга, Тимир поморщился, но ничего не сказал.
Клирик тотчас подошел к асуру и приступил к лечению.
— Элм, не нужно! Только зря силы тратишь, — попытался возразить Тимир.
— Позволь мне самому решать, на что тратить свои силы, а на что нет, — огрызнулся клирик. — И вообще, помолчи, пожалуйста, ты мне мешаешь...
Вскоре Тимир был приведен почти в полный порядок. Поврежденная рука, правда, все еще ныла, но двигалась уже вполне нормально.
— Вот теперь можешь говорить, — разрешил Элмор.
— Элм, что случилось с картой Илики? — тут же спросил Тимир.
— Она сломалась, — неохотно ответил клирик. — Илика слишком много сил отдала на воскрешение Кида. Она исчезла сама, а карта... Линсин, покажите ему, — попросил он посланника. Тим поднял голову и с вызовом посмотрел в глаза Линсину. Посланник с готовностью ответил на его взгляд. Несколько минут длился их безмолвный поединок, наконец, Линсин отвел глаза и, запустив руку в карман, вытащил из него несколько осколков карты призыва.
Тимир бережно забрал из его рук то, что осталось от карты Илики. В комнате на длительное время воцарилась тишина. Асур с неистовой силой сжал осколки в кулаке. Острые края впились в кожу. Вскоре на пол начала капать кровь.
— Тим, хватит себя казнить, ты ни в чем не виноват! — попытался вмешаться Элмор.
— Линсин, она сказала мне, что вы можете рассказать про ее проклятье, — не обращая на него внимания потребовал Тимир.
Посланник некоторое время раздумывал, а потом спросил:
— Когда Илика успела вам это сказать?
— Недавно, — отрывисто бросил асур. — Она приходила... прощаться.
Линсин пожал плечами:
— Что ж, у меня нет оснований не верить вам и, коль скоро об этом просила Илика, то... Известна ли вам легенда о деве озера и рыцаре Лансе?
Тимир кивнул и неохотно добавил:
— Не только легенда, но и те события, которые лежали в ее основе.
— Отлично, — сказал Линсин. — В таком случае, мне достаточно будет сказать, что Илика — дочь той самой Великой волшебницы и Ланса. Ее, как и всех остальных Великих, превратили в сирену. Но, как это бывает с любым проклятием, его можно снять. Условием является то, что одна из сирен должна влюбиться и после того принести во имя любимого три великие жертвы, последней из которых является жизнь. Если не знать про Илику, то все это кажется попросту невозможным, так как питомцы после заклинания подчинения не могут испытывать каких-либо чувств, а приручать кого-то и после того не наложить на него заклятие... — на лице светлого отразилась сложная борьба чувств. — Такое никому в здравом уме в голову прийти не может. Но все-таки это случилось, и Илика...
— Три жертвы?.. — задумчиво спросил Тимир, пропустив мимо ушей выпад Линсина относительно его рассудка.
— Она отдала тебе свою карту, следовательно, принесла в жертву свою душу, — подсказал Элмор. — А потом она отрезала волосы и отказалась от магии. Потом...
— Я понял, — резко сказал Тим и, встав с кровати, нервно заходил по комнате.
— Эй, может, хватит над собой издеваться?! — не выдержал Элмор, глядя, как его друг, так и не разжав кулак, продолжает пачкать кровью ковер.
Асур непонимающе посмотрел на него, потом перевел взгляд на свою истерзанную руку и переложил осколки в другую ладонь, даже не поморщившись при этом.
— Но я не понимаю, она же отдала жизнь за Кида, а не за меня... — сказал он, наконец.
— Только ради Кида ли она так старалась? — пожал плечами Элмор. — Тут можно всяко рассуждать. Но, похоже, ее мотивы мы уже не узнаем...
— Я все узнал, что хотел, можете идти! — резко сказал Тимир. — Уходите отсюда, оставьте меня!
Линсин побагровел от гнева. Еще никто не смел с ним разговаривать в таком тоне. Как со слугой.
— Ты... Ты... асурский выродок! — не выдержал он. — Ты не стоил даже ее мизинца. Ты воспользовался тем, что она зависела от тебя столько лет. И в ее смерти виноват только ты! В каком тоне ты со мной разговариваешь! Я пришел сюда только потому, что так просила Илика, а вовсе не потому, что ты меня звал. Ради тебя я даже не пошевелил бы пальцем и с большим удовольствием я бы...
— Ты бы что? — вкрадчиво спросил его Тимир. Его глаза словно ожили, в них зародилась ярость.
Увидев это, Элмор не преминул вмешаться:
— По-моему вы неправильно расставили акценты. Тимир, мне очень жаль, что Илика погибла, но все-таки не забывай, что она была питомцем. Необычным, но всего лишь питомцем. Линсин, вы, как дрессировщик, должны бы понимать, что жизнь питомца не настолько ценна, как жизнь представителя разумной расы. Между прочим, сила чародеев асуры даже базируется на вытягивании сил у подчиненных им существ. Все эти переносы жизни, опустошение маны... Это же попросту принесение в жертву питомцев для блага их хозяина. В нашем случае жизнь питомца мы обменяли на жизнь Кида. Тим, я все понимаю, тебе сейчас больно и... досадно, но, положа руку на сердце, скажу, что все к лучшему. Эта твоя страсть к сирене... Она была просто противоестественна. Мы с Кидом, конечно, во всем тебя поддерживали, но раз уж так случилось...
Первым успел Линсин. От его пощечины клирик успел уклониться, но зато кулак Тимира пришелся ему прямо в переносицу. Послышался мерзкий хруст, и Элмор упал на пол.
— Кид, я не готов с тобой сейчас говорить, — тяжело дыша, сказал асур. — Будь добр, возьми эту сволочь и уведи его отсюда, пока я еще могу держать себя в руках...
Растерянный рыцарь молча поднял на руки потерявшего сознание клирика и вышел вон. Оставшись наедине, Линсин и Тимир некоторое время молча стояли, пытаясь осознать случившееся, а потом асур сказал:
— Что ж, мы оба ее любили, но теперь нам делить нечего...
— Прости, я... — развел руками Линсин.
— Ничего, тебе так же больно, как и мне, — Тимир присел обратно на кровать и попросил. — Пока Илика жила у тебя, она что-нибудь еще рассказывала? Чем она занималась? Что с ней происходило? У меня есть ощущение, что в мое отсутствие случилось очень многое...
— Одного не пойму, что за муха тебя укусила? — распекал Кид Элмора, пока над ним хлопотали клирики. — Ты белены объелся? Что ты плел про Илику?! Тимир никогда тебе этого не простит...
Элмор в ответ только пожимал плечами и старался не стонать слишком сильно — его нос был основательно сломан в нескольких местах, и сращивание проходило далеко не безболезненно.
Наконец, лечение закончилось, и клирик снова обрел возможность нормально говорить.
— Ты что, действительно не понял, зачем я их спровоцировал? — спросил он рыцаря.
— А ты это сделал намеренно? — удивился Кид.
— Разумеется, — грустно улыбнулся Элмор. — Ты видел, в каком они оба состоянии? Они же друг другу в горло готовы были вцепиться. А что им делить? Илики ведь больше нет. А теперь, готов поспорить, они станут, если не друзьями, так хотя бы приятелями. У них теперь есть общий враг, то есть я.Они вдвоем дали мне отпор и должны были понять, что сейчас находятся по одну сторону баррикад. Очень надеюсь, что так и случилось. Кроме того, признаюсь честно, переживаю я, как бы Тим что-нибудь с собой не сотворил. У них, асуров, слишком простое отношение к жизни — вжик по горлу и ты уже пошел на свидание с Темной богиней. Чего ж еще желать? От души надеюсь, что злость на меня хоть как-то поддержит его и убережет от глупостей.
— Ну ты даешь, — восхищенно присвистнул Кид. — Я бы до такого никогда не додумался. Только ведь Тимир мог тебя и того... убить.
— Так не убил же, — пожал плечами Элмор. — А сломанный нос я переживу. Еще и не такое терпел. Зачем еще нужны друзья?..
После того, как Тай решил все проблемы с сыном, нашлось время и для Алькора. Племянник сам ему представился и рассказал обо всем, что произошло в лаборатории. Возмущению Тай'рела не было предела. Если бы Линайя осталась в живых, то он велел бы казнить ее немедленно.
— Линайя... Я знал, что она стерва и властолюбивая дура, но чтоб до такой степени!.. — негодовал он. — Превратить в лича собственного сына! Это совсем уже ни в какие ворота...
— Признаюсь честно, я не удивлен, — закусил губу Алькор. — Если она могла запереть меня в темницу, потому что я мешал ей править, то сделать из меня подконтрольную нежить — всего-навсего следующий этап ее родительской заботы.
— Как ты себя чувствуешь? — встревожено спросил Тай, вглядываясь в лицо племянника. — Скоро должны подвезти пару диких гарпий...
— Спасибо, — слабо улыбнулся Алькор. — Не думаю, что этого хватит надолго, но это лучше, чем ничего, точнее, лучше, чем если я опять съеду с катушек. Мне нужно быстрее убираться из Катана. Давайте сейчас сходим в зал владык и уладим все формальности?
— В этом нет необходимости, — смутился Тай. — Твой клинок поржавел сам собой. Ведь...
— Ах, ну да, конечно, — пожал плечами Алькор и добавил с грустной иронией в голосе. — Я же теперь нежить. Никак не привыкну.
— Вскоре я пришлю тебе все необходимое, чтоб ты смог обустроиться на новом месте с должным комфортом, — пообещал Тай. — К сожалению, пока это все, что я могу для тебя сделать. Может быть, у тебя есть какие-нибудь пожелания?
— Да нет, сейчас, признаться, пожелание только одно — как можно быстрее отправиться на охоту в затерянную шахту. Холодно... очень, — Алькор поежился.
Тай со злости пнул стоящий рядом с ним резной табурет.
— Не понимаю только, почему все-таки я в своем уме, да и выгляжу, хоть и бледно, но на классического лича не похоже? — произнес Алькор, задумчиво листая фолиант. — Вот тут все описано — по всем канонам я должен был выглядеть страшенным скелетом и бросаться на все живое...
— Дай-ка посмотреть, — Тай заглянул через его плечо и вчитался в описание ритуала. Через некоторое время он внезапно хмыкнул, а потом начал смеяться. Племянник недоуменно воззрился на него, не в силах понять причины такого странного поведения. Отсмеявшись, Тай произнес. — Ну, племянник, похоже, пора тебе узнать нашу фамильную тайну. Вообще-то мне надо бы взять с тебя смертельную клятву в том, что ты никому ее не расскажешь, но в нашем случае это, пожалуй, излишне, — асур выглянул в коридор, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, и лишь потом продолжил. — Ты наверняка слышал, что давным-давно у светлых существовали так называемые Великие волшебницы... После окончания первой войны Света и Тени, около трех тысяч лет назад, волшебницы решили, что необходимо смирить буйный нрав темных владык. Обычными методами этого добиться было невозможно, и тогда они пошли на несколько... нестандартный шаг. В качестве негласного условия заключения мира волшебницы потребовали от владык, чтоб их наследники женились на трех светлых девушках. Асурам пришлось принять это условие — другого выбора попросту не было. Но чтобы народ не поднял бунт, проделано было это в строжайшей тайне. До самого конца жизни девушки красили волосы в черный цвет и старались вести себя как самые настоящие асуры... Дети, появившиеся от этих браков, увы, далеко не все были черноволосыми, поэтому тем, кому не повезло с цветом волос, тоже приходилось их подкрашивать. Но со временем светловолосых асуров появлялось все меньше и меньше, а потом и вовсе...
