Хогвартс. Альтернативная история. 7

Услышав про отсутствие знаний, Бруствер опять запыхтел. Премьер-министр некоторое время молчала, а потом спросила:

— Сращивание организованной преступности? Почему я слышу об этом только сейчас?

— Потому что эти вопросы не входят в компетенцию аврората, — ответил я. — Ими занимаемся мы.

Премьер подошла к окну и остановилась рядом с генералом. Глядя на ползущие по стеклу дождевые капли, она негромко произнесла:

— Чем таких, как вы, может соблазнить наша преступность? Чем, ответьте мне! — Она повернулась и посмотрела на меня. — Министр говорил мне о Статуте о Секретности, раздельной экономике, о каких-то драконах с великанами... Это как сказка — дикая, несуразная, но все же не страшная. Однако если то, о чем рассказываете вы, правда, я даже боюсь представить, к чему способно привести такое сотрудничество. Скажите, чем мы можем соблазнить вас?

— Большинство — ничем, — ответил я. — А остальных тем же, чем все мы соблазняем друг друга. Деньги. Власть. Даже самый захудалый волшебник, который ровным счетом ничего собой не представляет как маг, может выбиться в люди, предложив свои услуги какому-нибудь наркокартелю.

— И много сейчас в Британии таких захудалых волшебников? — спросила премьер-министр.

— Достаточно, — проговорил я. — А без нас их будет все больше и больше.

* * *

Вернувшись в свой кабинет, Бруствер опустился в кресло и провел руками по лицу. Я подошел к двери.

— Кингсли, я зайду через час.

— Ну уж нет, — сказал Бруствер, выпрямляясь. — Вряд ли ты хочешь меня чем-то обрадовать, и раз уж день все равно коту по хвост, не тяни, выкладывай прямо сейчас.

— Знаете, сколько калорий сжигает портальная переброска? — спросил я. — Сначала я пообедаю, посмотрю, что за кабинет наваял мой помощник, а потом вернусь.

Бруствер только махнул рукой, и я оставил его наедине с переживаниями.

В приемной под большим фикусом томился Ларс. Секретарша увлеченно читала журнал.

— Тут есть где-нибудь кафе? — спросил я Ларса.

— Есть буфет, — ответил он. — А на улице рядом — ресторан, маггловский. Буфет, кстати, ничего.

— Веди в буфет.

Мы поднялись на два этажа и вышли в широкий светлый коридор, по обе стороны которого располагались стеклянные двери, ведущие в холлы, откуда начинались другие коридоры поменьше; миновали оранжерею, служившую пристанищем всевозможных бабочек, и очутились в просторном круглом зале, где на двух этажах располагалось то, что Ларс скромно окрестил буфетом.

Отстояв небольшую очередь, мы набрали еды, расплатились и сели за свободный столик у центрального фонтана. Его скульптор мыслил более концептуально, чем тот, что проектировал абстрактную композицию атриума: здесь над наполненным водой квадратным бассейном крутился большой вопросительный знак, словно интересуясь у обедающих чиновников, почему они все еще здесь, а не на рабочем месте.

Не успел я спросить мнения Ларса об этом странном фонтане, как за наш стол уселся третий человек.

— С приездом, — сказал мне Гарри Поттер. — Был у Кингсли? А кабинет свой видел? Ларс из него такое сделал — просто произведение искусства!

— У Кингсли был, — ответил я. — Встречались с маггловским премьером. Мне кажется, или Бруствер, наконец, нашел себе даму сердца?

— Брось, — отмахнулся Поттер. — Какая дама сердца... А что, есть признаки?

— Он ее щадит. Не рассказал самого неприятного. Слушай, Гарри, хорошо, что мы встретились. Если у тебя есть какие-то планы на через час, отмени их.

— Планы есть. А почему отменить?

— Потому что тебя вызовет Бруствер.

Поттер перестал улыбаться.

— Это то, о чем я думаю? — спросил он.

— Да, — кивнул я.

Пять месяцев назад на подписание договора вместе с делегацией Министерства и Визенгамота прибыл Поттер, нынешний глава британского аврората. Тогда я уже полтора года жил в Норвегии, где велись эти сложные переговоры, периодически возвращаясь на консультации в Монголию, в Генштаб Легиона. Имея достаточно свободного времени, я, тем не менее, уставал от однообразия и бессмысленной суеты, чувствуя себя словно крыса в коробке. Я не хотел входить в комиссию, работавшую над соглашением с Министерством Магии, и тем более не хотел участвовать в переговорном процессе, наслышанный о том, какое это скучное занятие, особенно если твой профиль — не дипломатическая работа, а совсем наоборот.

Но приказы не обсуждают. Меня отозвали из Африки, и я, вынужденно возвратившись к мирной жизни, заново учился спать без охранных заклятий, отвыкал сканировать каждого, кто ко мне приближался, и целыми днями вообще не вынимал палочку. Правда, вначале привыкать к этому совсем не хотелось. Мне было непонятно, для чего я здесь нужен и почему меня отрывают от действительно важных (и интересных) дел ради какой-то дипломатической волокиты. Но спустя некоторое время я получил ответ на этот вопрос и в очередной раз увидел ткань своей судьбы, где не развязанные узлы прошлого влияли на узор будущего.

За двадцать лет на административной должности Кингсли Бруствер утратил ту жесткость в общении, которую я за ним помнил, однако внутреннюю твердость сохранил, что делало его хорошим министром, но, к сожалению, не облегчало нашей работы. На первых порах он относился ко мне с недоверием, однако мы смогли найти общий язык, что, как он признался позже, очень его удивило.

После официальной части, когда главы делегаций подписали долгожданные соглашения, и секретари отправились с ними в Лондон и Улан-Батор, все спустились из зала на первый этаж гостиницы, в которой все эти месяцы велись переговоры. Я уже знал, что осенью отправлюсь в Лондон в качестве представителя Легиона, и здесь мне оставалось жить лишь несколько летних месяцев. Из всех мест этот небольшой отель на берегу озера посреди хвойного леса стал самым лучшим моим жилищем, и я, до сих пор не имея собственного дома, иногда позволял себе помечтать, как однажды построю его в таком же уединенном, тихом уголке.

В ресторане нас ожидал банкет. На небольшой сцене выступало трио виолончелистов, столы были уставлены тарелками с закусками. Официанты предлагали вина и легкие коктейли. Поттер произвел на меня хорошее впечатление. Из нервного и суетливого подростка он превратился в спокойного, приветливого, уверенного в себе мужчину. Немного понаблюдав за тем, как он и Бруствер общаются с главами нашей делегации, я отошел к столам перекусить. На веранде, откуда открывался вид на озеро, еще оставались свободные столики, и я, взяв тарелку с бутербродами и местный фирменный коктейль "Гроза фьордов", вышел на улицу, сев поближе к деревьям.

Начинало смеркаться. Отвлекшись от музыки, тихих разговоров за соседними столиками и даже позабыв о бутербродах, я засмотрелся на пейзаж, который в эти месяцы изучил до мелочей, но так и не устал им любоваться.

— Не возражаешь?

Я поднял голову.

— Конечно, садись.

Поттер сел, поставив рядом свой бокал.

— Похоже, тебе скучно, — сказал он. — Не любишь такие сборища?

— Скучно, — ответил я. — Но сегодня для сборища есть хороший повод — наконец эта тягомотина закончилась. У Бруствера почти по каждому пункту были возражения.

— За Кингсли не всегда последнее слово, — проговорил Поттер. — Он вынужден советоваться с Визенгамотом, с главами ведомств. Даже эта клоунская Палата Лордов что-то вякала.

При мысли о Палате мне стало смешно.

— Честно, я сперва не поверил, когда о ней узнал. Мало того, что гнездо реваншистов, так еще и название у магглов содрали.

— Если хотят играть в своей песочнице, пусть играют, — ответил Поттер. — В конце концов, они только свое самолюбие тешат и ничего не решают.

— Тот, кто на виду, редко что-то решает, — заметил я.

Поттер ничего не сказал. Сделав глоток, он некоторое время изучал озеро, лес и темнеющее небо.

— Говорят, тебя назначили представителем, — полувопросительно произнес он, снова взглянув на меня. — Это правда?

— Правда. Осенью вступаю в должность.

— Когда я узнал о Легионе, почему-то сразу вспомнил тебя, — сказал Поттер. — Подумал, что если ты где и можешь быть, то только там.

На этот раз промолчал я.

— Слушай, а как ты тогда встретился с Луной? — Поттер вновь начал улыбаться, будто речь зашла о какой-то веселой истории. Я не разделял подобных настроений. Воспоминания пятилетней давности были одними из самых неприятных за все годы моей службы, и я вновь ощутил, как мало тогда меня отделяло от катастрофы.

— Гарри, это совсем не смешно. Они оба могли погибнуть. Мы могли убить их, даже не вступая в разговоры.

— Но ведь ничего не случилось, — легкомысленно возразил Поттер.

— А если бы случилось? С твоей точки зрения это просто забавная встреча в лесу, а я о ней вспоминаю, как о кошмаре.

Поттер смотрел на меня, с трудом сдерживая улыбку, и я лишь безнадежно покачал головой.

— Просто ты слишком серьезный, — сказал он. — Луна была рада с тобой повидаться.

— А я был рад, что не отдал приказа стрелять, — хмуро ответил я, подумав, насколько был к этому близок, уверенный, что перед нами — волновые фантомы.

— Луна говорила, ты очень ругался, причем на всех подряд.

— Конечно, я ругался. Если они проникли на ту территорию, значит люди, которых мы ловили, точно так же могли оттуда уйти. И почему из всех мест на земле эту парочку занесло именно к нам? Кого они в этой глуши искали? Каких-то волосатых прыгунов, или мохнатых скакунов...

— Лохматых игрунов, — поправил Поттер. — Это пауки, они их нам показывали.

Мы допили коктейли, и я предложил Поттеру принесенные с собой бутерброды.

— Общаешься с кем-нибудь? — спросил он, взяв один.

— Сейчас — да. Помнишь Трента Пирса? Он еще с отличием закончил...

— Конечно. Луна ведь дружит с Полиной.

— Точно, — я кивнул. — Тогда ты, наверное, знаешь, что Пирсы живут здесь, в Норвегии, и когда я сюда прибыл, они прислали мне сову.

Вспомнив об этом, я засмеялся.

— Что смешного? — поинтересовался Поттер, беря второй бутерброд

— Я отвык от такого способа переписки. Представляешь, сижу я, обедаю, бумаги какие-то читаю, вдруг раз, на столе — здоровенная сова. Я еще удивился, как это сова вот так запросто прилетела к людям. Решил, что голодная, даже пытался ее чем-то угостить. А потом заметил у нее на спине письмо. Совершенно забыл, что такое бывает...

Я начал рассказывать, как встретился с Пирсами; разговор плавно перешел на темы, далекие от политики и работы, и Поттер заметно оживился. Что-то из его историй о родных и друзьях я уже слышал — в частности, от Полины, которая, в отличие от меня, ни с кем не теряла связи, — а что-то мне было не известно. После того, как он закончил, я спросил:

— Когда ты узнал, что Бруствер решил пойти на переговоры, ты был против?

— Да, — помедлив, ответил Поттер. — Я был против. Я и сейчас не за, но ситуация настолько безрадостная, что однажды мы просто окажемся в тупике. Если так пойдет дальше, существование волшебников скоро перестанет быть секретом.

— В определенных кругах это уже не секрет. И я не имею в виду общества, где маги никогда особо не прятались. Вы слишком долго упорствовали, чего-то опасались, и многие из тех, кого мы ищем, воспользовались этим и бежали к вам. Вы их не знаете — даже мы иногда их не знаем. Есть обрывки, фрагменты информации, какие-то намеки, кто-то что-то слышал... Из этого невозможно составить полную картину — разве что узнать отдельные детали.

— Ничего, — с напускным энтузиазмом произнес Поттер. — Вот ты приедешь, наколдуешь свои радары, и будет нам счастье.

Немного помедлив, я встал.

— Тебе что-нибудь захватить?

— Даже не знаю, — он обернулся и посмотрел на ресторан. — Кингсли хотел пораньше отчалить...

— Тогда вина, — сказал я и ушел за бокалами.

Через час после начала банкета ресторан напоминал не праздничное "сборище", а очередную рабочую встречу. Все разделились на группы: финансисты общались с финансистами, Бруствер с недовольным видом слушал одного из наших генералов, а глава проектной группы что-то горячо объяснял трем колдунам из "невыразимцев", рисуя палочкой формулы прямо на стене. Вернувшись на веранду, я поставил перед Поттером бокал, однако он не обратил на него внимания, пристально глядя в пространство перед собой.

— Я тут подумал... — медленно сказал он. — Ты ведь не просто так все это говорил?

— Нет, не просто, — ответил я, глотнув вина.

— Тогда, может, продолжишь? — требовательно спросил Поттер. — Вы что-то затеваете? Что-нибудь вроде Африки?

— Причем тут Африка? — удивился я. — В Африке — полный хаос. Мы стараемся поддерживать там видимость порядка, но получается это плохо и вряд ли когда-нибудь получится вообще. Нет, дело совсем в другом.

— Тогда в чем?

— В тебе, Гарри, — с сожалением ответил я. — Дело в тебе.

Какое-то время Поттер напряженно смотрел на меня, а потом отвернулся.

— Не лично в тебе...

— Я понял, — резко перебил он.

Я не стал продолжать, зная, что он сейчас чувствует, поскольку сам когда-то отреагировал точно так же.

— И поэтому к нам посылают тебя, — сказал Поттер после долгой паузы.

— Да.

— Что ты знаешь?

— Почти ничего. В основном, слухи о чьем-то интересе. Но эти слухи появляются среди определенных людей, имеющих определенную репутацию. Словно кто-то ищет охотников.

— Не думай, что я сильно удивлен, — произнес Поттер. — Я не исключал чего-то в этом роде. Просто надеялся... в общем, надеялся на лучшее. А она еще и лежит в таком неудачном месте, где столько детей...

— Место, конечно, не самое подходящее, но и не самое плохое, — ответил я. — Взять ее оттуда будет непросто, а взять незаметно — тем более. Так что пока можешь спать спокойно.

Поттер невесело усмехнулся.

— Думаешь, теперь я смогу?

— Сможешь, — сказал я. — Теперь все будет по-другому.

* * *

Тогда Поттер ничего не ответил, и на этом мы расстались. Он вернулся к Брустверу, который к тому времени находился в настоящей осаде, окруженный двумя бородачами из Визенгамота, которые скорее бы съели свои бороды, чем подпустили к своим секретам чужаков, и все тем же нашим генералом, который, будь у него борода, тоже бы ею не побрезговал, чтобы до этих секретов добраться.

Опасения, возникавшие у тех, кто вступал с нами в сотрудничество, отчасти казались оправданы — мы были миротворцами, но не верили в мир и всегда готовились к худшему. Я так и не спросил Поттера, знал ли он, что в свое время Легион дважды предлагал Визенгамоту и Министерству свою помощь, но те отказывались, возмущенные поставленными условиями и даже называя его угрозой международной безопасности. Сейчас это уже не имело значения. Я отправлялся в Британию строить базы и локаторы, а также искать тех, кто интересовался палочкой Смерти. Наши специалисты считали ее мощным, хотя и не абсолютным артефактом, рекомендовав не позволять ей исчезать из виду и менять хозяина.

Ко времени приезда в Лондон у меня не появилось новой информации, однако ту, что была, требовалось изложить в деталях. В отличие от прошлой встречи, сейчас Поттер не казался расстроенным. Ему хватило времени, чтобы морально подготовиться и начать относиться к этой ситуации по-деловому.