Коридор Хогвартса тянулся вперед, теплый и обыденный, словно он никуда и не исчезал. Возможно, так и было. Джеймс посмотрел в другую сторону. Там был перекресток со статуей одноглазой ведьмы. Чувство страха ушло, и теперь Джеймс почувствовал уверенность в том, что случившееся не было простым видением. Он по-прежнему чувствовал холод ночного ветра в складках своей мантии. Затем он посмотрел вниз, с его ботинок осыпалась сухая речная грязь. Он вздрогнул, потом взял себя в руки и пробежал остаток пути до лестницы, где в два счета добрался до гостиной.
Единственное, в чем Джеймс был уверен, так это в том, что кто-то хочет отобрать у него мантию Мерлина. Он просто не был уверен, что этот кто-то на правильной стороне. К счастью, мантия по-прежнему была заперта в портфеле Джексона и надежно укрыта в чемодане Джеймса. После того опыта с мантией, Джеймс не планировал более доставать ее из чемодана до тех пор, пока не придет время вручить ее отцу и департаменту мракоборцев. Пока время еще не пришло, но оно придет. Позже. Тем не менее, он не собирается отдавать ее какому-то мистическому существу, не важно дух оно дерева, или нет.
Уверенный в этом, Джеймс дошел до гостиной Гриффиндора и отправился в постель. Но еще долго после того, как улегся под одеяло, ему казалось, что он слышит шепчущий голос в ветре за окном, бесконечно и однообразно умоляющий его: «Принеси нам реликвию… Принеси нам реликвию, пока можешь…» Голос убаюкал мальчика, и тот уснул, думая об этих навязчивых прекрасных глазах и этих длинных-предлинных руках с тонкими кистями и неровными фиолетовыми ногтями.
В следующую пятницу на уроке травологии Джеймс был удивлен, увидев, что Невилл Долгопупс перенес персиковое деревце Ральфа из класса Трансфигурации, где оно перестало помещаться, в одну из теплиц.
— Все это из банана? — уточнил Невилл у Джеймса после урока.
— Да. Держу пари, у Ральфа больше сюрпризов, чем у кого-либо. Он удивительный, но не думаю, что он на самом деле осознает всю свою силу. Некоторые слизеринцы думают, что он принадлежит к какой-нибудь старой могущественной семье волшебников. Все может быть, я думаю, ведь он никогда не знал свою мать.
— Это в их духе, — сказал Невил с необычной откровенностью. — Маглорожденные могут быть так же могущественны, как и рожденные в старых, чистокровных семьях. Некоторые предрассудки никогда не меняются.
Джеймс посмотрел на персиковое дерево, которое стало довольно большим, несмотря на тот факт, что его корни по-прежнему обвивались вокруг одной из парт из класса трансфигурации. Он знал, что Невилл прав, но он не мог забыть лица Ральфа в тот день, когда он трансфигурировал банан. Ральф никогда не говорил об этом, но Джеймс чувствовал, что такая сила немного его пугала.
На следующий день день был запланирован матч между командами по квиддичу Гриффиндора и Слизерина. Джеймс сидел на трибуне Гриффиндора вместе с Зейном и Сабриной Хильдегард. Ральф, чтобы поддержать нескольких своих друзей-слизеринцев, сел в зеленом секторе с другой стороны поля. Джеймс встретился глазами с Ральфом и помахал ему. Ральф помахал в ответ, но осторожно, убедившись, что его не видит никто из старших товарищей.
Внизу на поле капитаны команд вышли на центральную линию, где Кабриэль Ридкулли огласил правила, и они пожали друг другу руки, традиция, на которую в действительности никто не обращал внимания. Джеймс смотрел, как Джастин Кеннели небрежно пожимает руку Табиты Корсики. Даже с высоты своего места на трибуне Джеймс мог видеть вкрадчивую вежливую улыбку на бесспорно красивом лице Табиты. Затем оба капитана развернулись и пошли в противоположные стороны обратно к своим командам, оставив Ридкулли одного с чемоданом для квиддича.
Зейн радостно чавкал попкорном, который он принес с собой. Ему каким-то образом удалось уговорить домового эльфа с кухни приготовить его.
— Это будет замечательный матч, — заметил он, разделяя боевой дух толпы.
— Гриффиндор против Слизерина — это всегда бойня, — сказала Сабрина, перекрикивая толпу. — Во времена моей мамы все ненавидели слизеринцев, потому что они были нечестными игроками. Парень по имени Майлс Блетчли был капитаном команды тогда и еще играл за Забияк Зонделара несколько лет, пока его не выгнали из лиги за использование закупоренной метлы.
— Э… что? — вставил Зейн — Как можно закупорить метлу?
Джеймс пояснил:
— Это такой тип мошенничества, когда в рукоятке метлы просверливают отверстие и вставляют туда какой-нибудь магический предмет, например, кусочек драконьего ребра или клык василиска. Таким образом, вся метла превращается в волшебную палочку. Он использовал отталкивающие чары и модифицированное заклинание Экспеллиармус, не позволяющие команде соперника завладеть квофлом. Самый настоящий жулик, вот он кто был!
Пока он говорил, команда Слизерина вылетела на поле под крики «ура» со стороны трибун их болельщиков. Дэмьен, находящийся в комментаторской будке, прижав палочку к горлу, представлял команду, его голос эхом отдавался в холодном январском воздухе.
— Ну, — сказал Зейн после приветственных криков, — не похоже, чтобы кто-то ненавидел Слизерин теперь.
Действительно, аплодировали со всех трибун. Только Грифиндорцы свистели и неодобрительно кричали. Джеймс пожал плечами.
— Похоже они играют уже не так грязно, как раньше. Но они по-прежнему остаются необычайно сильной командой. В этом есть какая-то хитрость, просто она не так очевидна.
— Я и говорю, — согласился Зейн. — Когда мы играли со Слизерином, это был самый чистый матч, который я играл за весь год. Ридкулли едва ли назначил хоть один фол. Но все равно, было что-то слишком гладкое в этом. Либо они удачливая кучка скунсов, летающая на метлах, либо они заключили сделку с дьяволом.
Джеймс стиснул зубы.
Через поле Гораций Слизнорт, краснощекий, закутанный в пальто с меховым воротником и такую же шляпу, махал маленьким слизеринским флагом на палочке и выкрикивал поощрения команде своего факультета. Ральф сидел на два ряда ниже него и покорно аплодировал. Джеймс знал, что Ральф не большой фанат квиддича, несмотря на то, что внимательно следил за матчем. И Джеймс предположил, что это потому, что Ральф не мог выбирать команду, за которую он хотел бы болеть. Его друзья, включая Руфуса Бертона, одобрительно загудели.
Гриффиндорская команда вылетела на поле следующей, и зрители вокруг Джеймса закричали и вскочили как один. Джеймс вскочил вместе с ними, улыбаясь и исступленно крича, уверенный в победе Гриффиндора. Он топал ногами и кричал до хрипоты, пока команда облетала поле, улыбаясь и махая всем руками.
Команды вылетели на позиции. После инструктажа команд по честной игре, все игроки заняли свои места, а Ридкулли выпустил бланджеры и снитч и подбросил в воздух квофл. Игроки зароились в воздухе в погоне за бладжерами и снитчем и борьбе за квофл. Ной и Том Скваллус — два ловца — кинулись за снитчем, промелькнувшим у знамен Когтеврана и снова исчезнувшем.
Почти сразу разница между командами стала очевидной. Гриффиндор вел игру как по учебнику, основываясь на тщательно оттренированных стратегиях. Слышно было, как Джастин Кеннели давал указания своим игрокам сквозь крики ликующей толпы, жестикулируя и подавая сигналы. Слизерин с другой стороны, казалось, имел изящный, почти жуткий стиль игры, они двигались над полем как косяк рыб. Табита Корсика не давала никаких указаний со своей метлы, но все же ее игроки разделялись и перегруппировывались с танцевальной точностью. Один раз Табита нырнула под бладжер и одновременно швырнула квофл через плечо.
Мяч описал дугу в воздухе и был ловко пойман ее товарищем по команде, который летел перпендикулярно под ней. Игрок забил гол в центральные ворота до того, как вратарь Гриффиндора успел осознать, что у Табиты больше нет мяча. Джеймс застонал, в то время как слизеринцы вскочили и закричали. Джастин Кеннели выглядел так, словно хотел сброситься со своей метлы от расстройства. Спустя час от начала матча счет был сто тридцать против сто сорока в пользу Гриффиндора, достаточно близко, так что лидерство сменилось уже пять раз.
— В таких матчах, как этот, все зависит от ловца, — жизнерадостно прокричала Сабрина, не отводя глаз от игроков. — И Скваллус новенький в этом деле, поскольку Гноффтон закончил школу в прошлом году. Ной способен размазать его по стенке вместе с метлой.
Внезапно толпа взревела и Джеймс увидел, что Ной преследует снитч. На другой стороне поля Том Скваллус прижался к метле, оскалив зубы на холодном ветру, и бросился наперерез Ною. Он пронесся сквозь строй игроков, едва не угодив под бладжер, посланный Джастином Кеннели. Несмотря на его скорость Джеймс был уверен, что у Скваллуса нет шансов перехватить приз у Ноя. Золотая вспышка и стрекотание тоненьких крылышек пронеслись вдоль трибун Гриффиндора, а несколько секунд спустя за ним — Ной.
На передних рядах пригнулись, затем вскочили, крича, когда Ной сильно накренился, едва не врезавшись в трибуны, и рванулся вперед на своей метле, вытянув руку. Это был долгий момент, когда все затаили дыхание, а Ной почти дотянулся до крошечного золотого мячика, расстояние сокращалось, сокращалось, рука Ноя дрожала. Затем в вихре мантий и метел внезапно что-то изменилось. Ной был вынужден дернуть на себя метлу, резко крутанулся, останавливаясь и теряя контроль. Облако из слизеринцев во главе с Табитой Корсикой окружило его со всех сторон, вычерчивая в воздухе виртуальные стены. Ной столкнулся с мускулистым слизеринцем и отскочил в сторону, потеряв контроль над метлой. Он завалился на бок, размахивая одной рукой и хватаясь другой. Толпа взревела.
Табита Корсика пролетела сквозь стену слизеринцев, которая открылась для нее как ворота. Ее плащ развевался за спиной, и Джеймс с удивлением обнаружил, что снитч порхает рядом с ней, в тени ее мантии. Мяч метнулся вверх, но Табита среагировала почти мгновенно, пригнувшись к своей метле. Каким-то образом, даже не глядя на него, она вела снитч прямо к Тому Скваллусу. Он заметил Табиту, и сделав крутой вираж, пролетел мимо нее. Когда он оказался с другой стороны, снитч поблескивал в его вытянутой руке. Слизеринские трибуны бурно приветствовали его. Игра была окончена.
Ной повис на метле, зацепившись за нее одной ногой. Он попытался вернуться в вертикальное положение, когда к нему подлетели Тед и Джастин Кеннели, что-то говоря и жестикулируя. Джеймс понимал, о чем они говорят, хоть и не слышал слов из-за победных криков и гула неодобрения. Случилось что-то очень странное, но тем не менее слизеринцы не нарушили ни одного правила. Стоявшая на поле Петра Моргенштерн, которая играла как загонщик, что-то оживлено втолковывала Кабриэлю Ридкулли, указывая на Табиту Корсику, которая, по-прежнему оставалась на метле, вместе с Томом Скваллусом принимая поздравления от своей команды. Ридкулли покачал головой, не имея возможности или не желая соглашаться с аргументами Петры. Со стороны Гриффиндора не последовало никаких протестов, поскольку они не могли доказать, что хоть какое-нибудь нарушение имело место.
— Что во имя толстого бледного зада Волди это было? — спросил Дэмьен Дамаскус, оставив радиовещательную будку и присоединяясь к Джеймсу, Зейну и Сабрине.
Сабрина покачала головой.
— Это было действительно жутко. Ты видел то же, что и я? Корсика заблокировала снитч! Она не прикасалась к нему, но летела рядом с ним, сдерживая его, пока не подлетел Скваллус на своей метле.
— Это ведь не запрещено правилами? — спросил Зейн, когда они присоедились к толпе, покидающей трибуны.
— Нет смысла составлять правила, запрещающие вещи, которые невозможны, — сердито сказал Дэмьен. — До тех пор, пока она не прикасалась к нему, она чиста. Она даже не смотрела на снитч. Могу поклясться в этом.
Ральф перебежал через поле, когда Джеймс и Зейн спускались по последним ступенькам. Тяжело дыша, он утянул их от Сабрины и Дэмьена, чье настроение совсем испортилось.
— Вы видели это? — спросил Ральф, пытаясь отдышаться. Он был чрезвычайно возбужден.
— Мы видели что-то, — сказал Джеймс, — хотя я не уверен, что могу верить своим глазам.
Зейн был менее дипломатичен.
— Гриффиндорцы думают, что твои приятели сжульничали. Это отразится на итоговой турнирной таблице. Похоже, теперь Когтевран будет играть со Слизерином. Я надеялся на матч между Когтевраном и Гриффиндором.
— Можете вы оба хоть на минуту забыть о проклятом турнире по квиддичу? — спросил Ральф, поворачиваясь к ним лицом. — Кажется, вы забыли, что у нас есть более важные вещи для раздумий!
— Хорошо, выкладывай, Ральф, — сказал Джеймс, стараясь не показывать раздражения.
Ральф глубоко вздохнул.
— Вы говорили мне, что я ваш человек в стане врага, так ведь? Поэтому я пристально наблюдал, ища подсказки и признаки того, кто может быть причастен к заговору Мерлина, понимаете?
— И ты считаешь, сейчас подходящее время, чтобы говорить об этом? — спросил Зейн, вскинув брови.
— Нет, нет, все нормально, — вставил Джеймс. — Что ты видел, Ральф? Что-то произошло в комнатах Слизерина?
— Нет! — нетерпеливо ответил Ральф. — Не в гостиной или где-то еще. Прямо здесь, несколько минут назад! Вспомните, что мы должны были искать?
— Да, — сказал Зейн, заинтересовавшись, — посох Мерлина.
Ральф многозначительно кивнул. Вблизи послышались радостные крики. Трое мальчиков повернулись, чтобы увидеть, как слизеринцы покидают поле в толпе студентов с зелеными шарфами. Табита шла во главе группы, ее метла триумфально возлежала на ее плече.
— Шесть футов или около того, из необычного магического дерева, — сказал Ральф, понизив голос, продолжая смотреть, как Табита покидает поле. — Происхождение неизвестно.
— Верно! — воскликнул Джеймс, понимая что к чему. — Табита говорила что у ее метлы необычная модель, созданная по индивидуальному заказу каким-то магловским мастером или что-то вроде того! Она зарегистрировала ее как магловский артефакт, потому что это нестандартная модель!
— И нет никаких сомнений, что в ней действительно что-то необычайно магическое, — добавил Ральф. Джеймс кивнул.
— Ты говоришь о том, о чем я думаю? — недоверчиво спросил Зейн.
Ральф взглянул на него.
— Имеет смысл, да? Это прекрасное секретное место! Вот почему я побежал сюда сразу после окончания матча. Я хотел, чтобы вы двое тоже это увидели и решили, правда ли это.
Зейн присвистнул от восхищения.
— А мы рассуждаем о закупоренных метлах! Пока Табита все это время рассекала на посохе Мерлина!
Джеймс не мог отвести глаз от Табиты, которая достигла вершины холма, направляясь к замку. Зимний солнечный свет отражался от прутьев ее метлы. Это действительно была идеальная маскировка для шестифутовой магической деревяшки. И теперь они знали точно, кто является третьим заговорщиком, слизеринец, который назвался именем Астрамаддукса. Сердце Джеймса заколотилось от волнения и предвкушения.
