Темари раскрыла веер, перед Канкуро в белом облаке возникла фигура, полностью замотанная в ткань, а бывший джинчуурики шагнул чуть вперед. Пусть брат и сестра поняли, что он почувствовал услышав эти слова, но... Казекаге не мог позволить, чтобы даже самые близкие увидели, как по щеке повелителя Песка пролегла влажная дорожка.
Правый глаз Саске внезапно распахнулся и черное пламя Аматерасу вспыхнуло там, где стоял Гаара... Вспыхнуло бы, если бы не песчаная волна, в последний момент заслонившая суновцев.
— Подумать только, ты смог защититься. Ты в хорошей форме!
Если бы Саске это умел — он обязательно бы улыбнулся.
— Но, Гаара... Моя абсолютная защита превосходит твою!
— Ну, долго еще, Ши?! — рыкнул на подчиненного Райкаге, расположившийся поодаль.
— Еще чуть-чуть!
Ирьенин не убрал рук, зато второй из Облака — темнокожий и беловолосый — стремительно сложил несколько ручных печатей:
— Я помогу Суне! Райтон!
С его пальцев ударил ослепительный луч, воткнулся прямо в Саске... и уперся в странную фиолетовую пелену, вдруг выросшую перед ним.
Луч пропал, а пелена росла и уплотнялась, пока не слиплась в исполинский полупрозрачный скелет, кое-где обтянутый мышцами. И, судя по пляшущей вокруг него энергетической ауре, это был далеко не конец...
— Только тот, кто пробудил обе техники Мангеке в своих глазах, способен управлять третьей... Сусаноо!
Губы Саске искривились, а рука скелета медленно, будто красуясь, начала подниматься вверх. В костяной ладони лениво сверкнула фиолетовая искра.
— Ясно. Канкуро, Темари, приготовьтесь.
Казекаге уже поднял было руки, как вдруг на плечо ему легла узкая ладошка. Он повернул голову и заглянул на дно серьезных алых глаз.
— Подождите.
Девушка Айдо ('У этих простых слов странное сочетание. Режет уши', — вдруг подумалось Казекаге) покачала головой.
— Не спешите. Его чакра чудовищна, мне кажется, что даже все вместе вы не справитесь. Но я... но мне... Думаю, Айдо отправил меня с вами как раз за этим. Я вам помогу!
Больше не тратя времени, алоглазая вскинула руки к груди, сложила печать концентрации, сосредоточилась и...
— Сфера Благословения!
Вокруг девушки засияла двухметровый шар зеленой чакры. Застежка не выдержала напора потоков энергии, закрутившихся вокруг, и плащ птицей слетел с плеч хозяйки, открывая всем заинтересованным взглядам тоненькую фигурку. Но в данный момент каждый из наблюдателей смотрел отнюдь не на это... По поверхности неспешно вращавшейся сферы поплыли вереницы вынырнувших из глубины черных точек. Они постепенно росли в размерах и вот три из них остановились перед лицом Узумаки. Точки вдруг резко разбухли изнутри, превратившись в вязь черных линий, а затем оторвались от сферы и шустро подплыли к суновцам. Темари дернулась, но ничего сделать не успела — черные линии, сложившиеся в смутно знакомый иероглиф, уже прилипли: посередине ее веера, к бутылке с песком Гаары и на спину фигуры, зависшей перед Канкуро.
Блондинка посмотрела на черный иероглиф, надо сказать, довольно органично расположившийся на бежевой ткани веера, и недовольно дернула плечом. Надо сказать — еще с самого появления компашки Узукаге в зале Совета она смотрела на двух девушек за спиной Айдо с изрядным подозрением. И если насчет той, что повыше и... хм... пообъемнее, она достаточно быстро все поняла — Чие, как и ожидалось, не стала молчать в ближнем кругу о семейных отношениях своего спасителя, то вот второй периодически доставались взгляды, наполненные подозрительностью и недоумением...
Вот и сейчас — несмотря на то, что искра в фиолетовой полупрозрачной руке гротескного подобия скелета разрослась в подобие меча, девушка не смогла сдержать эмоций. Она пренебрежительно дернула плечом, решительно развернулась к Саске, перехватила веер, подавая в него чакру... и изумленно замерла — над веером, продолжая его плоскость, выросли четыре молочно-белых лезвия. Они переливались медленно движущимся туманом, а вокруг них можно было рассмотреть маленькие воздушные вихри.
— Ого! Это еще что?
Темари обернулась к Гааре, но тот ее не слушал. Он немного растерянно следил за струей песка, практически мгновенно, гораздо быстрее, чем раньше, перескакивающей вслед за направлением его взгляда. И только Канкуро, шевелящий нити чакры, выглядел спокойным — исправно дергающаяся фигура куклы никаких изменений не демонстрировала.
— Ну я же сказала, что помогу!
Алоглазая девчонка чуть пошатнулась но сразу же встала ровно.
— Фуин 'Ветер', 'Сила' и 'Прочность' соответственно. Я пока не могу делать составные печати в бою, так что... Его чакра ускоряется, приготовьтесь! — воскликнула девчонка и отскочила назад, поднимая руки для новой ручной печати.
Фиолетовая полоса, разросшаяся до размеров солидного бревна, прянула вперед, навстречу ей взметнулся веер, рванулся, оставив после себя звонкий хлопок, песчаный вал, прорезанный голубыми нитями чакры... а от стены за спиной учиховского монстра с рыком бросился на врага Райкаге. Глава Облака сполна воспользовался временем, потраченным на пустую болтовню.
В очередной раз зал потряс грохот, во все стороны полетели камни и пыль, а когда она рассеялась...
Саске по-прежнему стоял в фиолетовом мареве со скрещенными на груди руками. За его спиной Райкаге с удивлением рассматривал свой кулак, воткнувшийся в полупрозрачную пелену, принявшую форму гигантского скелета — даже не поцарапав свою цель. Но со стороны песочников картина была совсем иной...
Три ребра из грудной клетки великана были надрублены туманными лезвиями и сейчас восстанавливали свою первоначальную форму. По щеке Учихи, стесанной струей песка, мгновенно ворвавшейся в дыру, стекали капли крови. А кукла Канкуро, уже без тряпок, оказавшаяся деревянным манекеном какого-то молодого парня с красными волосами, стола, до колен погрузившись в пол и приняв на сдвинутые локти фиолетовое лезвие, пытавшееся одним взмахом снести плотную группу суновцев. Несмотря на то, что толщина дубины была сравнима с размером самой куклы — на ней не было ни царапины. За спиной Гаары переливалась зеленью трехгранная пирамида, в которой смутно угадывались четыре девичьи фигуры с одинаково встрепанными волосами
— А ведь я считал, что ваши печати — это дурь... — пробормотал Канкуро, отодвигая куклу назад. — Надо бы попросить у Айдо пару уроков... если он, конечно, вместо этого не предпочтет общаться с моей сестрой.
Темари, настороженно следящая за врагом, не обернулась. Но, если бы кто-нибудь взглянул сейчас в лицо блондинке, он бы смог рассмотреть на ее губах легкую улыбку...
А Гаара смотрел в глаза Саске. И видел в них то, чего там не должно было быть — запоздалое понимание... и страх.
Учиха медленно поднял руку, провел пальцами по щеке, опустил взгляд на окровавленные пальцы и вдруг скелет, в котором он стоял, оттолкнулся конечностями от пола и прянул вверх. По пути, цепляясь за огрызки колонн, он подхватил маленькую фигурку с балкона и пробил потолок, оказавшись на третьем этаже.
Сверху посыпались куски потолка, но проблемой это не стало — мгновенно подставленная Гаарой, еще не привыкшим к тому, что теперь махать руками для ускорения песка совсем необязательно, песчаная волна приняла на себя все булыжники. Так закончилась эта битва — Саске сбежал...
— Я бы хотел поблагодарить...
Казекаге обернулся к пирамиде барьера, но зеленые стенки вдруг рухнули, на месте трех фигур остались белые облачка, а четвертая твердым шагом, не обращая внимание на окружающее, подошла к усевшемуся на ближайшую груду булыжников Райкаге, перед которым снова опустился на колени ирьенин — из культи снова начала сочиться кровь.
— Отойди, — уверенно отстранила белобрысого девчонка и засветила вокруг руки свою сферу медчакры. — Ты прижигаешь кровь, а нужно пережимать. Потом будет проще вернуть...
— Мне не нужна чужая рука! — раздраженно — а кому понравится, когда лучших подчиненных в некомпетентности упрекают? Да и были у него свои счеты к ирьенинам. И долги перед ними тоже были... — рыкнул Райкаге.
-А кто говорит о чужой? Отрастите свою!
Девушка не стала становиться на колени, а чуть наклонилась, нависнув над блондинистым Ши.
— Но... разве такое возможно?.. — проговорил тот.
— Обращайтесь к нам в Узушио, — ответила девушка и вдруг жестко усмехнулась. — У нас еще и не такое отращивают!..
Она снова машинально прикоснулась к кольцевому шраму на животе, но проследивший за движением ирьенин не обратил на едва заметный розовый след никакого внимания. Еще бы — плащ где-то валялся, а декоративные шортики, да еще в сочетании с чулками способны понизить до нуля боеготовность даже несравненных шиноби Кумогакуре. Особенно если эти непобедимые воины — ровесники собеседнице.
Неизвестно, куда бы вывернул этот разговор, но в этот момент Гаара, наконец, решил принять в нем участие.
— Рин, я хотел спросить... — начал было он, но был безжалостно прерван.
— Не называй меня так, — буркнула девчонка, не отрываясь от своего занятия. — Меня Карин зовут!
— Но тогда почему?.. — уточнил было Гаара и почувствовал прикосновение ладони к своему плечу.
Он обернулся и встретился взглядом с Темари.
— Гаара, не думай об этом. Это ведь Айдо. Он обожает называть людей как ему вздумается!
Сестра улыбнулась. Гаара застыл, чуть расширив глаза, но для обычного человека это было бы полным эквивалентом отваленной до пупа челюсти, ибо такой теплой и одновременно лукавой улыбки, сдобренной огромной порцией иронии, Казекаге, и сам втихую называвший блондинку Ледяной Принцессой, не видел у сестры никогда. 'О, женщины!..' — мелькнула мысль и Гаара задумался. Все, кажется, он уже смотрел на такое же выражение лица раньше... 'Кажется, ее зовут Мацури', — вспомнил бывший джинчуурики и неожиданно чуть не улыбнулся сам.
Казекаге мысленно встряхнулся, выбираясь из размышлений, и продолжил:
— Хорошо, Карин... Я хотел спросить, почему ты не пошла с Саске? Это важно для меня.
Некоторое время царило молчание. Алоглазая все еще работала с пострадавшей конечностью Райкаге, и, судя по внимательному взгляду ирьенина Ши и задумчивому — что бывает крайне редко — главы Облака, у нее было чему поучиться. И в медицинском плане, и вообще...
— Почему не пошла? — наконец проговорила она. — Наверное, потому, что... Саске бы действительно использовал мои силы лучшим образом. Я была бы медиком и сенсором. Но однажды я вполне могла бы окончить жизнь с его мечом в сердце, когда стала бы не нужна. А ведь я даже была в него... Неважно.
Карин резко осеклась, помолчала и продолжила:
— Не пошла... Потому что с ним я не смогла бы научиться ничему новому, узнать, что мир не так прост, как кажется. А еще... Саске никогда бы не увидел во мне — меня... и я никогда бы не смогла его 'макнуть'!
Девушка наклонилась ниже, упавшие волосы полностью скрыли его лицо, но Гаара все же смог рассмотреть, что ее щеки предательски покраснели...
— Хорошо, — протянул он. — Ну а теперь... Карин, ты уже закончила? Мы должны пойти за Саске...
— Не нужно, — отозвалась уже справившаяся с собой девушка.
— Почему?
— Ну ведь там же Айдо, — немного удивившись, как будто собеседники не понимают очевидных вещей, ответила Карин.
...И суновцы, переглянувшись, вдруг поняли: действительно — Айдо там. И это — совершенно очевидно!
Глава 26
Дверь в три человеческих роста (ну, если меня считать человеком... а кто назовет мелким — убью!) окончательно закрылась — за командой Гаары в щель выскользнула та самая наглая девчонка из Ивагакуре — и на зал Совета опустилась тишина... ну если не считать по прежнему вздрагивающих от ударов где-то внизу стен
Она была не совсем уж абсолютной — рыжий мозголом Фу периодически нагибался к уху Данзо и пытался что-то сказать, видимо, докладывал диспозицию в сражении, но его почти сразу обрывал бьякуганистый пират Ао. Мифуне, отослав своих адьютантов (как по мне — неосмотрительно. Хотя... я сам такой же) вниз, едва заметно вздрагивал при особо выдающихся звуках каменных обвалов. Мужику было очень жалко свой дворец...
Цучикаге застыл памятником самому себе, подпертый сзади своим гигантским спутником, и держал на лице гримасу вида: 'Как бы ни повернулось дело, оно пойдет мне на пользу!'. За свою девчонку он совсем не беспокоился — видимо, смог-таки за свою долгую жизнь вбить этому непоседливому существу немного ума и благоразумия через задние ворота. Надо бы спросить рецептик, потому что лично меня сейчас просто накрывало от беспокойства! Я даже немного попыжился, упражняясь в сенсорике. Без особого, впрочем успеха, так как полноценную печать я Карин не ставил, а метки донесли до меня только то, что с самой алоглазой пока все в порядке. Этого едва-едва хватало, чтобы я спокойно сидел и не ерзал на стуле: мало ли, что происходит не с ней самой, а вокруг, это — ее первый бой в новом качестве. Раньше она в драках вообще не участвовала, а ведь ей всего шестнадцать...
Теруми явно догадывалась о причине моего каменного выражения лица и кидала мне через стол хитрые взгляды. Несколько раз пыталась сказать что-то язвительное, явно насчет моих гипотетических отношений с Карин, но косилась на щуплого очкарика за своей спиной и останавливалась. Явно думала, что бы чувствовала она, отправь на задание этого парня в одиночку. И ведь иначе не выйдет, держать воспитанников у юбки (а в моем случае у штанины) безопаснее, спокойнее... но только что потом? Дрожать каждый раз, когда они на рынок за овощами идут — как бы не обидели великовозрастную деточку? Утешало только одно — Карин, почувствовав, что не одна, уже сама кого хочешь обидит, я все равно прикрою... Да и Гаара там — не бросит. Уж у этого бывшего кровавого маньяка ответственности и заботливости мог поучиться сам Наруто. Бывший джинчуурики, в отличие от джинчуурики настоящего, предпочитал не орать: 'Я всех спасу!', а просто делать это. И выбирать людей, которым это спасение действительно нужно...
Йоко за моей спиной стояла молча, но даже я, с чуть менее, чем никакими способностями к сенсорике, ощущал ее любопытство. Она с интересом присматривалась к происходящему и прислушивалась к тому, что происходит внизу. С интересом... и еще каким-то странным чувством, которое я не смог сразу определить... но которое уже по умолчанию мне не нравилось.
В зале было тихо... ровно до тех пор, пока особо сильный удар не заставил вздрогнуть уже нас всех. В отличие от того,что было раньше, сейчас грохот все нарастал и нарастал, пока боковая стена не вывалилась внутрь зала, хлестнув всех нас камнями и подняв тучу пыли.
Я опустил руку и с неудовольствием посмотрел на Цучикаге. Если летящие в меня булыжники стукнулись о барьер и осыпались вниз, то старикашка всего лишь недовольно поднял бровь, шевельнул ладонью... и камни, только что полные намерений устроить ему качественную гробницу не хуже фараоновой, просто зависли в воздухе и мягко спланировали на пол. Никаких стенок, барьеров или полей перед Цучикаге не появилось. Интересно, он и вправду камням приказывать может? Тогда угомонить древнего хрыча будет сложнее, чем мне казалось...
