Два бойца Анбу создают мощные техники, пока их товарищи, смекнувшие что к чему, блокируют, как им кажется, пути отступления целой тучей кунаев и сюрикенов.Кто-то из джонинов, что выглядят постарше и опытнее своих товарищей, что-то предостерегающе кричат, но уже поздно.

— Футон: Ураган! — я создаю громадный вихрь из пыли и песка, который скрывает мое следующее перемещение через телепортацию, а также спокойно впитывает в себя десятки тончайших нитей молнии, но только для того, чтобы в следующую секунду взорваться оглушительным взрывом каменных осколков и электрических разрядов. Я приземляюсь в рядах нихера не понимающих чунинов, являвшимися, судя по всему, дежурной командой охраны печати демона, и прекрасно вижу, как мое детище разносит целую группу шиноби Листа и Суны. Некоторые, правда, вовремя успевают защититься, но те, кто не обладал достаточной расторопностью или техниками защиты как минимум А-класса, погибают, пронзенные каменными осколками, либо от мощных разрядов.

— Хитон: Дьявольский каток! — реву я, со всей силы погружая правую ногу в песок. Тот, повинуясь моей воле, начинает быстро покрываться корочкой льда из воды, конденсированной из крови и пота окружающих меня людей. Около двадцати квадратных метров скользкой поверхности, почти три десятка врагов и я.

— Уничтожить лед! — кричат командиры, пытаясь уследить за моими действиями. Видимо, со времен предыдущей войны прошло слишком много времени, и даже ветераны забыли чувство полной беспомощности перед мощнейшими пространственными техниками. Никто, даже опытнейшие из них, не могут организовать эту ораву баранов, чтобы справиться с одним мной. Что ж, тем хуже для них.

— Хитон: Сад смерти! — я заканчиваю складывать печати, и лед мгновенно покрывается целой тьмой острейших лезвий, вырастающих под ногами. Не ожидавшие атаки снизу, почти все находившиеся на скользкой поверхности люди поскальзываются и падают в заботливые объятия моего дзютсу. Короткие вскрики, и еще два с половиной трупов лежат неподвижно на этой... игровой площадке.

— Сука! — на меня несется какая-та девчонка, на бегу замахиваясь катаной. — Ты заплатишь за...

— Сомневаюсь, — я бросаю в нее кунай и, как только она отбивает его ударом ноги в крепкой сандалии, телепортируюсь прямо за ее левым боком. — Давай.

Люди вокруг замерли, боясь пошевелиться. Они уже успели оценить мою силу и боялись в открытую лезть к такому опасному противнику, но и оставить в опасности эту совсем еще юную девочку никто не хотел. Шиноби колебались, не зная, что предпринять, а я просто стоял, смотря прямо в испуганные глаза своей жертвы.

— Давай! — кричу я ей в лицо и наотмашь бью по лицу для пущего эффекта. Девка отшатывается на один шаг, но теперь в ее глазах снова горит тупая ненависть ко мне, убийце ее товарищей и друзей. Злоба... Я читаю ее мысли, и не нахожу ничего, кроме гнетущего пламени гнева.

— Сволочь! — она наотмашь наносит первый удар, который вязнет в окружающей меня туче нитей моей собственной чакры, так и не достигнув цели. — Я убью тебя!

Она рубит и колит своей железякой, позволяя мне наслаждаться той ненавистью, что впитывается в мое сознание. Больше, больше, больше...

— Еще... — хрипло шепчу я и опускаю руки. Окружившие меня враги принимают это за знак слабости и как по команде бросаются в атаку. В ход идет все — ниндзютсу ближнего и дальнего боя, кунаи, сюрикены, даже парочка гендзютсу. Они швыряют в меня тучи железа и недоумевают, когда каждый удар останавливается всего в паре сантиметров от моего тела. Идиоты... Их атаки бессильны перед миллиардами нитей из чакры Кьюби, что окруает теперь почти все поле боя. Стремительно, словно змеи, они обвивают каждого человека, песчинку и даже молекулы воздуха.

— Ааа! — та девка с мечом, похоже, решила идти ва-банк. Намотав на себя целый рулон свитков со взрывными печатями, она бросается в свою самоубийственную атаку, надеясь подорвать меня вместе с собой.

Дура.

— Катон: Огненный Цветок, — простейшая техника огня огибает остальных нападающих на меня шиноби и врезается в забывшую о защите куноичи. Свитки загораются, и тут в ее глазах появляется осознание того, что произойдет в следующую секунду.

— Хирашин, — произношу я, швыряя кунай как можно выше над головой, и напоследок ухмыляюсь этой девчонке, на глазах которой уже навернулись слезы. Страх, боль, отчаяние...

Я переношусь и оказываюсь в пятидесяти метрах над уровнем земли как раз вовремя, чтобы полюбоваться мощным взрывом во всей красе. Тела людей подбрасывает в воздух, кровь и плоть разлетается во все стороны, крики... Я слышу вопли, наполненные самым жутким ужасом, на который способен умирающий человек. Этот глупый поступок куноичи из Песка уносит жизни почти двух десятков ее товарищей, наградив меня лишь капелькой крови на щеке.

С оскаленной рожей я смотрю на свое поле боя. Треть. Именно столько элитных сил двух деревень останутся навсегда лежать в этих песках из-за того, что никто вовремя не смог противостоять моей силе. Глупцы, придурки, неудачники... Или я всего лишь слишком силен?

— Пора заканчивать, — рык, что доносится из моей глотки, меньше всего похож на человеческий голос. Я закрываю глаза и представляю перед собой ту паутину из крепких невидимых нитей, что сплела моя чакра. Людишки, никчемные идиоты запутаны в ней, и даже не осознают, что чересчур вязкий воздух — это лишь одно из проявлений моей техники. Схватить, потянуть на себя, не давая застывшим в неестественных позах людям сделать даже малейшее движение. И...

— Ураган Конохи! — мощнейший удар врезается мне в скулу, из-за чего я теряю концентрацию и стремительно падаю на землю, в объятия стали и пламени ненавидящих меня шиноби. Майто Гай, сильнейший мастер классического тайдзютсу во всей пяти Великих странах, умудряется пересилить сопротивление моей защиты и наносит с десяток сильных ударов до того, как я успеваю одним стремительным ударом заморозить одну его ногу. Короткий вскрик боли, и этот мужик быстро отталкивается от моего тела ногами, еще больше увеличивая скорость падения.

— Давай! — кричит он кому-то внизу, а сам, не в силах совладать со стремительно расползающейся коркой льда на своей конечности, сворачивается в позу эмбриона и в следующий миг взрывается аурой зеленого цвета. Техника врат, как абсолютное овладение силой собственного тела, дает ему силу разбить толстый слой льда.

— Санбо Кюкаи! — сразу девять шиноби в форме Песка начали создавать какое-то дзютсу, встав в форме трехконечной звезды. На мгновение на почувствовал, как их чакра собирается в одной точке и начинает куда-то просачиваться а затем...

Эти твари хотел запечатать меня. Техника Поглощения Трех Сокровищ была редким и сильным оружием в руках мастеров, а потому я не смог вовремя придумать что-то подходящее для противостояния мощнейшей тяге вакуума, что тянула мое тело куда-то в пространство в центре образованной моими врагами фигуры.

— Блять! — брошенный мною кунай не смог преодолеть давление воздуха и, не отлетев даже на метр, исчез в пространственной дыре.

До поглощения меня этой сральной щелью оставалось всего пара секунд, и я, напрягая все мышцы, в последний момент успел достать из подсумка на поясе десяток сюрикенов. Надеть на пальцы, связать чакрой, успеть...

— Светлячок: Футон! — хохотнул я, следя за тем, как команда запечатывания падает на песок, разрезанная на ровные кубики. Пространственная дыра, потеряв подпитку, исчезает, и я с оглушительным грохотом приземляюсь на обычный песок, избежав смерти. — Ну, блять, теперь вам всем точно пиздец!

— Рррааа!!! — Майто Гай и еще пара довольно ловких мечников ринулись на меня, осыпая целым градом ударов. Стремительные и точные атаки не наносили мне особого вреда из-за укрепленного чакрой Кьюби тела и защиты из нитей чакры, но имели совершенно очевидную цель — не дать складывать печати. Кажется, командиры уже смекнули, что количеством такого врага, как я, взять не удастся, а потому решили заставить меня увязнуть в тайдзютсу до того, как приготовят другую мощную технику.

Жаль, что все это было бесполезно.

— Обнуление.

Один из мечников присел для стремительного прыжка и, уже выпрямляя ноги, внезапно споткнулся, падая лицом в песок. Примерно то же самое произошло и остальными — те, кто кружил вокруг меня с немыслимыми для человеческого тела прыжками и пируэтами, словно теряли точку опоры и падали рожей в землю.

Среди всей этой толпы не было ни одного бойца с геномом или особой чакрой, которой я никогда не встречал — спасибо той миссии, когда я и Ли прикончили Орочимару и Джираю, где я сумел уничтожить большую часть бойцов с улучшенным геномом. Я мог контролировать чакру так, как было немыслимо для самых опытных и талантливых шиноби, но для этого требовалось с помощью тактильных способностей моих нитей чакры проанализировать новый образец чакры. Даже геномы и родовые техники, не поддававшиеся сильнейшим сенсорам, не могли скрыть своих тайн перед моей техникой, родившейся несколько лет назад после десятков тысяч раз практики Шинрабансё. Каждая из миллиардов нитей, что кружили вокруг меня на десятки метров, были словно руки, глаза и уши, через которые мой мозг получал информацию.

А, значит, имея при себе абсолютное знание о каждом типе чакры, я мог использовать чужую силу, как свою собственную. Например... Отключать чакру у каждого, до кого дотягивались жгуты моей техники.

— Что, непривычно? — ехидно спрашиваю я, смотря на ошарашенные лица своих врагов. Сотня шиноби застыла на месте, и эти придурки даже не поняли, что тела их стали в разы слабее из-за потери контроля над собственной энергией. Привыкшие, что каждая их мышца получает подпитку от танкецу, ниндзя оказались беззащитны до тех пор, пока я жив и контролирую их чакру.

— Но... — вякнул было кто-то позади меня, но был остановлен простым, как сама жизнь, способом. Кунаем в лоб. Лишившееся чакры тело не успело уклониться вовремя, и шиноби погиб, так и не поняв, от чего.

— Врассыпную! — наконец, до командиров дошло, что я только что сотворил. Без своих ниндзютсу и крепких, как сталь, тел, даже сотня элитных шиноби были для меня не больше, чем мясом. Мясом на моей разделочной доске.

Бегите...

Я достаю из подсумка все свои сюрикены и поочерёдно прикасаюсь к ним пальцами, прикрепляя к холодной стали по несколько нитей чакры. Футон, Катон и даже остальные типы чакры, созданные с помощью Шинрабансё. Мне не нужны печати. Они лишь сокращают время создания техники, но саму схему дзютсу я легко представлял в сознании и творил с помощью одних лишь жгутов чакры.

Пятьдесят три сюрикена. Думаю, достаточно.

— Шинрабансё: Бойня! — взревел я, и в тот же миг все стальные звездочки, насыщенные пламенем и заточенные лезвиями ветра, повинуясь моему желанию, подобно стрелам выстрелили во все стороны.

Резать, рубить, сжигать, ломать... Мое дзютсу уничтожало сильнейших шиноби, подобно скоту. Кто-то пробует увернуться — но я быстрее. Другие защищаются — пробивная сила Шинрабансё практически абсолютна. Они умирают, а я хохочу, опьяненный кровью и смертью. Кажется, лишь один Майто Гай, чье тело натренировано в разы лучше, чем у его товарищей, успевает отскочить на безопасное расстояние, где смертоносные звезды не достанут его. Но это лишь оттягивает его смерть — во время боя я успел поставить печать на той ноге, что ранее заморозил, и теперь мог оказаться рядом с ним всего за секунду.

Минута и двадцать секунд. Сто тридцать один труп и один выживший. Неплохо.

— Ты последний, уебок! — глумливо хохочу я, приближаясь с тяжело дышащему Гаю. Судя по распоротой куртке и крови на руке — я все же достал его.

— Чудовище, — выплевывает он и встает в боевую стойку. Я слышал, что он единственный, кто может открывать все Восемь Врат, так, может, это сейчас и произойдет?

— Пора умирать...

Я не успеваю договорить, как что-то маленькое вонзается мне в плечо. С шипением я достаю снаряд и удивленно смотрю на него. Сенбон?

— Блять, — яд. Кто-то оказался достаточно силен, чтобы кинуть отравленный сенбон с достаточной скоростью, избегнув моей защиты. Но кто? Ведь все кукольники потеряли власть над своими марионетками.

— Это конец, Наруто Узумаки. Ты истощен и отравлен.

Холодный, полный презрения голос. Жуткая чакра, от ощущения которой хочется блевануть. И, мать вашу, ебанный Шаринган. А для анализа мне нужно не меньше восьми минут...

— Я эти глаза вам в сральники засуну, пидарюги! — огрызаюсь и встаю на ноги. Короткое усилие над собой, и весь яд сжигается в струящейся по моему телу йокай Девятихвостого.

"Брат!"

— Заткни рот, не до тебя сейчас.

Учиха Итачи и Учиха Саске стояли по обе стороны от меня, не забывая сканировать мое тело своими глазами. Огромный объем чакры, не в пример предыдущим идиотам. Мощнейшее гендзютсу и ниндзютсу. Шаринган, копирующий и создающий любые техники.

Кажется, я сегодня повеселюсь.

Глава 9

Изуверство

"Сила — единственное право, которое нельзя оспорить".

Ояма Сугавара, чемпион Пепельной арены.

Жестокость. Животное желание уничтожить, разорвать, убить, не считаясь с чужим правом на жизнь. Но даже дикий зверь, даже самый свирепый из хищников не убивает без надобности. Голод, страх... Нет в природе такого понятия, как жажда крови. Только равновесие жизни и смерти, поддерживаемое естественным насилием.

Шикамару Нара был готов столкнуться с убийцей, его разум был натренирован в достаточной степени, чтобы не испугаться даже самого сильного противника. За свою карьеру шиноби, ничтожно короткую, по сравнению с более опытными бойцами, юноша успел повстречать множество самых разных врагов. Сильные и слабые, безумные и расчётливые, бессердечные и снисходительные.

Но ничто в его жизни не шло ни в какое сравнение с врагом, который сейчас стоял перед ним.

— Прекрасная девчонка, танцовщица в ночи, — напевал Рок Ли, как казалось, отстраненно кружась вокруг себя. Хриплый голос, как у забойного пьяницы, придавал этой дурацкой песенке какой-то особый, жуткий колорит.

— Это невозможно... — Темари медленно поднялась на ноги, с ненавистью смотря в лицо мускулистого шиноби. Ее последняя техника воздушных лезвий, прикрываемая ударами песка ее собственного отца, забрала у девушки слишком много сил, но, тем не менее, не принесла больших результатов. — Как, во имя всех Богов?!

Шикамару не понаслышке знал о силе, которую эта куноичи могла показать с помощью своего огромного веера. Дьявольски острая туча лезвий из воздуха врубалась в жертву подобно стае диких зверей, не обращая внимания на размер и защиту. Но то, как дзютсу воздушного резака сработало на весело распевающем песни Ли, не лезло ни в какие рамки. Тело преступника, как показалось Наре, было словно выплавлено из стали. Мощная техника Футона попала прямо в ухмыляющуюся морду отступника, но смогла оставить только неглубокие кровоточащие царапины, не заставившие здоровяка даже сдвинуться с места.