Лесная позволила себе горевать только пару минут. Она не чувствовала запаха смерти ни детей, ни Радана, ни Алмаз — значит их всех увезли отсюда живыми. Она упала на колени и стала принюхиваться к следам, потом приложила ухо к земле и прикрыла глаза. Вдруг она вскочила и нырнула в густой ореховый куст. Однако, прятаться там не стала — уже через пару минут, она поняла кто подъезжает к месту трагедии.
Когда среди изломанных кустов показалась фигура первого эльфа, навстречу ему шагнула девушка необычайной красоты в длинном платье с расцветкой эльфов — мелкие белые цветы по зеленому полю. В глазах эльфа мелькнуло изумление — как это он не расслышал шаги девушки? — однако он, не раздумывая вскинул лук, и стрела была уже готова сорваться с тетивы, когда красавица поприветствовала его на чистейшем языке первородных. А еще через мгновенье он понял, кто это перед ним. Эльф спрыгнул с коня и церемонно преклонил колено.
— Приветствую тебя, Лесная, прости за то, что направил на тебя оружие.
— Все хорошо, светлорожденный. Как тебя зовут?
— Интаниаль, Лесная. Но разреши мне ехать дальше, я на службе.
— Я не задерживаю тебя, Интаниэль, езжай. Только скажи мне, ты из отряда Витайлеана?
Эльф только секунду раздумывал, потом честно сказал:
— Да. Мой командир высокородный Витайлеан.
— Где он? Я хочу его видеть.
— Он скоро будет здесь.
— Хорошо. Ты свободен, Интаниэль.
— Леонойль в руках орков! — Витайлиан с трудом погасил начавшее разгораться внутри пламя. — Лесная, с этого и надо было начинать! Едем сейчас же, веди!
Через несколько минут Лесная на лошади погибшего в схватке с чистильщиками эльфа, ехала по степи рядом со старшим сыном Хаарканоэля. А еще через час они разглядели вдали два отряда, готовившиеся схватиться в битве.
Корад, Витайлеан и Хазимай отъехали в сторону от места побоища.
— Нам надо сразу определить наши отношения, — в отличие от эльфа, Корад был спокоен. — Так сказать провести границы, до каких пор мы являемся союзниками, а с какой линии наши пути расходятся.
— Хорошо, я скажу прямо, мы союзники только до тех пор, пока мы вызволяем пленников. Витайлеан все время оглядывался на воинов добивавших последних сопротивлявшихся врагов. Никто из орков уйти не смог, стрелы вовремя подоспевших эльфов, догнали нескольких всадников пытавшихся спастись бегством.
— Это понятно, но не хотелось бы и после этого, обнаружить рядом врага. Сам понимаешь, обстановка нынче совсем не простая.
— Я даю клятву эльфа, что как только племянник будет в моих руках, мы развернемся и уедем. Нас ждет наш лес.
— Ну а я со своей стороны, тоже обещаю, что мы будем верными союзниками. Нужна клятва?
— Нет, Корад, я знаю про тебя. Твоему слову можно верить и без всяких клятв.
— Ну все? — нетерпеливо спросила Лесная. — Формальности улажены? Нам нельзя тянуть время, дети у орков!
— Да, — в один голос ответили оба командира.
— Тогда прикажите своим воинам бросить это страшное дело и седлать лошадей. Орки и так умрут здесь, они все изранены.
Первыми теперь ехали эльфы, видели они лучше остальных, и лошади их были не так измотаны. Привал для того, чтобы дать животным отдохнуть, договорились сделать, как только встретят первую воду. Как они не торопились, но позади была ночная дорога, а потом еще два скоротечных боя — лошади могли не выдержать, и тогда они точно не догонят орков.
— Куда они могут направляться?
Витайлиан отстал от своих и подъехал к Кораду.
— Не знаю, — задумчиво покачал головой маг. — Вообще, не понимаю зачем им дети?
Про артефакт, который он сам вручил Радану, он решил пока не упоминать. Похоже, и Лесная ничего не сказала эльфу про пергамент — тот ни разу не упомянул про него. Инспектор очень хотел переговорить с девушкой, что она знает про все это, и каким образом она оказалась замешана в эту историю, однако пока это ему не удавалось. Корад ничего не знал о Лесной, кроме того, что она путешествовала вместе с детьми и Раданом. В самом начале он прямо спросил её, как она оказалась с эльфами, в то время, когда все остальные попали в плен.
Хазимай — так Лесная назвала себя, ответила коротко, только то, что все произошло случайно — она должна была на какое-то время покинуть путешественников и догнать их по берегу. А когда пришла на место встречи, нашла только разграбленный лагерь и разбитую лодку. Звучало все не очень правдоподобно, но это если бы говорил человек. Корад прекрасно знал, что Лесная никогда не будет врать — такие уж они создания. Если надо что-то утаить, то она просто промолчит, но неправду говорить не будет.
'Ладно, — решил он про себя. — Когда надо будет, она сама все расскажет. То, что она с нами, это уже неплохо'. Когда-то, во время Великой Войны, Лесные сами предложили свою помощь Совету Магов и очень неплохо себя показали в качестве разведчиков. Их способность к метаморфозу, была несравнима с трансформацией магов. Превратившуюся в зверя Лесную от настоящего животного не всегда отличит даже опытный маг.
Лишь через пару часов впереди показалась темная лента кустарника, предвещавшая появление какого-то водоема. Кони первыми учуяли влагу и прибавили шаг. Вскоре скакавший первым высокий эльф, обернулся и знаком показал, что впереди река. Во всяком случае, на сколько Корад понимал язык жестов эльфов, этот знак означал именно реку. Однако, когда он подъехал к кустам, под ними обнаружился только небольшой ручей. Он вился между невысоких берегов, унося к Белой множество желтых и красных мелких листьев. Несмотря на тепло осень брала свое.
Отдых затянулся, так казалось не только Кораду. Он заметил, что Хазимай, тоже не может найти себе места, а Витайлеан, тот явно злился, глядя на спокойно пасущихся лошадей. В отличие от своих командиров, их люди так не переживали. После того как поели, большинство завалилось спать, надо было восстанавливать силы. Наконец, эльф тоже заставил себя прилечь, посоветовав сделать тоже самое Кораду и Лесной.
Однако, ни Хазимай, ни маг не последовали его совету. Славуд отошел выше по ручью, умылся, а потом сел, чтобы провести ревизию своему багажу — впереди, наверняка, бой, и, значит, надо подготовиться. Не успел он разложить на расстеленном плаще свои вещи, как на него упала тень — сзади неслышно подошла нимфа.
— Присяду?
— Конечно, Хазимай, — Корад сдвинул вещи, освобождая край плаща, но девушка села прямо на землю.
— Корад Славуд инспектор Короля Дугавика и по совместительству маг, член Братства?
— Ты все знаешь про меня, Лесная. Откуда?
Он прекрасно знал, что магия Лесных, это совсем другое волшебство, с его помощью нельзя выудить какие-нибудь сведения о человеке. Их магия, это магия самой природы, только более концентрированная.
— Что-то рассказал Радан, что-тоя узнала от Веды, так и набралось. Но дело не в этом, главное, что ты как раз мне и нужен.
— Я? — искренне удивился маг. — Зачем?
— Ты сейчас здесь единственный из магов, так что тебе придется взять на себя борьбу с поднявшимся старым злом.
Это вступление очень не понравилось Кораду, какую еще напасть кроме орков пророчит ему Лесная?
— О чем ты?
— Что ты знаешь про пергамент, который носит твой посланник Радан?
Маг бросил быстрый взгляд на девушку.
— Об этом он тоже рассказал?
— Об этом не надо рассказывать, — парировала Хазимай. — От артефакта, за десять лиг несет черной магией.
— Что? — его удивление и в этот раз было искренним. Когда пергамент был у него, он не почуял ничего такого. И он не мог ошибиться, опыта у него достаточно.
— Да, пергамент, это вещь Вогалов, и даже больше, этот текст принадлежит Зерги.
Корад присвистнул — ему все еще не верилось, что он мог пропустить такой артефакт, но затем он вспомнил, что пергамент ему прислали из Стерега, а уж там-то, такую сильную вещь точно бы не выпустили из рук. Или он был так искусно замаскирован, или Лесная ошибается.
Похоже недоверие было слишком заметно на его лице.
— Не верится? Тогда слушай...
Радан очнулся от короткого забытья, покрутил затекшей шеей и боль сразу напомнила о себе — засохшие ссадины на лице и шее снова лопнули. Он не обратил на это внимания, и обернулся — дети и Алмаз все также ехали рядом. Полукровка поймала его взгляд и попыталась улыбнуться разбитыми губами. Красивого 'королевского' лица больше не было. Один глаз заплыл и превратился в большой синяк, кровь из раны на голове коркой засохла на правой стороне лица. Улыбка не получилась, опухшие губы не хотели слушаться. Её руки, также, как и у Соболя были привязаны к луке седла. Ей досталось больше всех — перед тем как её сумели схватить, она успела всадить стрелы в несколько тел нападавших. Поэтому, если бы не шаман, озверевшие орки, наверняка забили бы её насмерть. Страшный старик с желтыми обломанными клыками, успел вырвать Алмаз из их рук, зачем-то она была нужна ему живой. Впрочем, как и все остальные — Радан подозревал, что не будь рядом шамана, их всех постигла бы неминуемая смерть.
Рядом с лошадью Алмаз, шли еще два коня с пленниками — девочки были связаны вместе и тоже приторочены к седлу, как какая-нибудь поклажа — но их привязали не потому, что боялись побега, а чтобы они не вывалились при скачке. Хуже всего орки обошлись с мальчишками — оба они лежали поперек седла, привязанные за руки и ноги. Соболь даже не хотел думать, что они испытывают — отряд ехал уже не один час.
Понятно почему эти дикари так обошлись с эльфенком — врожденная ненависть между этими расами, давно вошла в поговорку. Но вот то, что они не пожалели и своего сородича — Горзаха, удивило Радана. Даже хуже — маленькому орку досталось ударов больше, чем Лео. Похоже, орки посчитали его предателем.
Орк к седлу которого были привязаны поводья лошади Радана, обернулся и зло прикрикнул на него. Для порядка даже замахнулся тяжелой плеткой, однако бить не стал — совсем не по-осеннему пригревшее солнце и долгие часы на лошади, разморили и орков. Не в силах что-нибудь предпринять, Соболь прикусил губу и опустил голову, чтобы не злить надсмотрщика злым взглядом. Ему опять вспомнилось все, что произошло сегодня, ранним утром.
После неожиданного прощания, когда Хазимай осталась на берегу, они решили плыть весь день, здесь в низовьях перед границей со степью, уже не было больших городов, а одинокие хижины рыбаков и охотников, не пугали. Алмаз тоже в этот раз решила плыть с ними и отправила свою умную лошадь одну. Радана всегда удивляло, что конь, всегда появлялся, как только они приставали к берегу. Ладно бы это была лошадь мага, но тут-то обычный конь полукровки. Свое решение Алмаз объяснила коротко — хочу отдохнуть, а то весь зад отбила. Радан в ответ только улыбнулся — еще с самой первой встречи в тюремной камере, он привык к таким народным выражениям 'королевы'.
Честно сказать ему было не до оценок выражений полуэльфки, нападение сумасшедшего мага, преследовавшего их, а еще больше разговор о Вогалах, Зерги, пророчестве и от его роли во всем этом, встревожили его не на шутку. После того, как Хазимай убедила его, что сны, которые он считал, хоть и необычными, но всего лишь просто снами, таковыми вовсе не являются, проблема с пергаментом перешла на новый уровень.
День не принес больше не принес ничего необычного, так что к вечеру все успокоились и после хорошего ужина, спокойно отправились спать. Тихий вечер на реке, был таким умиротворяющим, что даже не верилось, что все, что они обсуждали вчера, существует на самом деле. Алмаз напомнила ему, чтобы он разбудил её, как положено, а не жалел, как всегда. Он с полукровкой разделили ночь пополам — как бы ни тихо было вокруг, об осторожности забывать нельзя. Однако, когда ночь перевалила свою средину, к костру вышел проснувшийся Горзах и предложил покараулить часок, пусть Алмаз поспит. Он уже привык к Радану и даже немного привязался.
Соболь лишь мгновение посомневался, а потом согласился — слух и зрение у маленького орка, ничуть не хуже, чем у полуэльфа, и главное, он уже несколько раз оставался так же и дежурил без всяких нареканий. Впоследствии, Радан чуть не съел себя за то, что доверился Горзаху. Будь на посту Алмаз, все возможно было бы по-другому. Однако, тогда он об этом не подозревал, поэтому нашел место у костра, пристроил рядом саблю, завернулся в плащ и сразу заснул.
В этот раз, в отличие от прежних ночей, никто во сне к нему не наведывался и Радан спал, словно медведь в берлоге, ничего не слыша и не чувствуя. Этот мертвецкий сон прервал только удар — кто-топнул его по ноге. Но даже сейчас он по-настоящему не проснулся, попытался лишь перевернуться и натянуть плащ на голову. И лишь крик Алмаз заставил его вскочить.
Мгновенно мир перевернулся — вместо тихой, почти летней ночи, когда он завалился спать, вокруг было тревожное дикое утро, наполненное испуганными криками детей, лающими голосами орков и звоном оружия. Еще не сообразив, что происходит, Соболь нащупал саблю, сразу же выдернул её из ножен и крутнулся, оглядывая что вокруг происходит.
Ничего хорошего он не увидел — со всех сторон, ломая кусты, напирали всадники на громадных лошадях. В кустах, там, где слышались ругательства Алмаз, образовалась свалка. Прямо со сна Соболю пришлось вступить в бой — на него чуть не наступил конь, а сверху уже летела шипастая дубина. Однако, его реакция была гораздо быстрей, чем у неповоротливого всадника-орка, он нырнул под живот лошади, проскочил под ним, и уже с другой сторон, загнал клинок под задравшуюся кожаную броню врага. Не останавливаясь, он мгновенно выдернул саблю из тела и отскочил от дергавшегося лошадиного крупа.
Дальше он действовал больше интуитивно чем обдуманно — убегал, отпрыгивал, уворачивался от ударов оружия людей и копыт лошадей, сам колол и рубил. Много ли он нанес вреда оркам, он так и не понял, но, когда он очнулся уже связанный, вся его одежда была в крови, и при этом, почти вся кровь была не его. Собственной кровью он умылся, когда его, уже связанного, начали избивать. Остановил его один незамеченный удар. При этом ему повезло — дубина попала по лбу уже на излете, когда он пробовал отклониться, но до конца из-под удара так и не ушел. Если бы не это, дубина просто размозжила бы ему голову.
Сначала он был один, потом привели плачущих девочек и также посадили на лошадь, потом эльфенка. Тогда, видя, что маленького орка нет, Радан предположил, что это Горзах предал их — специально напросился на караул, зная откуда-то об появлении сородичей. Однако, когда его притащили избитого и окровавленного, Соболю стало стыдно з свои мысли. Маленький орк дрался со своими из-за новых друзей. Это было что-то новенькое — никогда в жизни Радан не слышал о таких друзьях — орк, эльф, человек и гном. 'Права Хазимай, что-то действительно меняется в этом мире'.
Соболь опять посмотрел на детей, измученные девочки продолжали дремать, раскачиваясь в такт движения лошади, а вот мальчишки не подавали признаков жизни. Он не выдержал:
— Развяжите детей! Они же умрут!
Орк к седлу которого был привязан конь с ребятами, оглянулся и не говоря ни слова, вытянулся и хлестнул плеткой по Радану. Однако, дотянуться он не смог, и удар пришелся по лошади, та взбрыкнула и дернулась. Всадник конвоир Соболя тоже дернулся и между двумя орками завязалась ссора. На звук свары подъехал шаман, он прикрикнул, и орки мгновенно затихли. Потом старик приказал остановиться, с трудом слез с коня и подошел к маленьким пленникам, тряпками висевшим на спине лошади. Он поднял голову, отодвинул веко и заглянул в глаза, сначала одному, потом другому. К удивлению Радана, с тревогой глядевшего на манипуляции шамана, оба ребенка были живы. Горзах что-то промычал, а эльф даже попытался выдавить какое-то проклятие.
