— Дан, пойми меня правильно, я тебя знаю чуть меньше суток, а за сестру опасаюсь все сто лет, что не видел ее. Хайла единственная близкая родственница и одновременно уязвимое место, больше мне попросту нечего и не за кого опасаться, потому и мялся, как ты говоришь. Я решился-то только из-за того, что тебе Айтер доверяет.

Задумчиво взъерошив короткий ежик волос на макушке, Данте пробормотал:

— Я так понимаю, ты хочешь меня попросить найти их и предупредить, или поспособствовать скрыться, так?

— Так, о большем не прошу, просто постарайся успеть раньше, чем до них доберется месть Айшара.

— Да без проблем, навести справки, думаю, не составит особого труда, но как понимаю опять же осторожно, чтобы не привлечь к расспросам ненужного внимания. — маг лишь кивнул. — Тогда будет логично, чтобы ты мне дал какую-нибудь вещь, письмо или еще что-то в этом роде, чтобы твоя Хайла не посла меня, куда подальше сразу, а сначала выслушала.

Айран облегченно выдохнул, только сейчас заметив, что все это время, пока дожидался ответа стоял, боясь дышать.

— Ты прав, об этом я как-то не подумал.

— Вот и ладненько, кстати, посоветуй какую-нибудь лавку по продаже амулетов, но только дельных.

Айран, задумавшись лишь на миг, ответил:

— На третьем витке спирали внутреннего торгового кольца располагается небольшая лавочка Карса-Альтах, мага универсала, специализирующегося на магии земли и огня, он уже, наверное, лет триста в сфере артефакторики вращается. Не пропустишь, это единственная лавка без каких-либо вывесок, берет дорого, но и торгует серьезными поделками. Скажешь, что от меня, обслужит, не задавая вопросов.

Айран, коротко взмахнув рукой, развеял щит тишины, вслед за которым песчаный купол раскрылся на манер цветка, при этом ни одна пылинка не упала на находящихся внутри существ. Лепестки купола тут же рассыпались песчинками и, повинуясь воле мага, тоненькими искривленными ручейками расползлись в стороны не оставив ни единого следа на мощеной камнем дорожке. Закончив наблюдать за действиями мага, Данте устремился в купальню.

* * *

Облачившись в чистую одежду, состоящую из коричневых штанов из мягкой кожи, белой полотняной рубахи-косоворотки и кожаного нагрудника без каких-либо опознавательных знаков, Данте криво усмехнулся своему отражению в зеркале. Погладив отвратительный сморщенный шрам, начинающийся от волос и заканчивающийся в районе ключицы на правой стороне лица, непроизвольно скривился и прошептал.

— Красавец е-мое! А какой я незаметный с таким личиком, ну прям невидимка! — Данте повязал на голову белый платок. — Ну, хоть что-то. Еще оружием увешаться и вылитый наемник, прошедший огонь, воду и медные трубы, по крайней мере, то, что я прошел огонь, за меня "тихо" и молчаливо намекает лицо.

Отвлекшись от зеркала и посмотрев на коричневые сапоги до колен с загнутыми вверх носами, и широкими бронзовыми заклепками долженствующими защищать стопу с голенью пробормотал.

— Сейчас натянем козырные галеты. ... Или чешки скороходы? А, сапоги бегуны, вариант утяжеленный, и будем в полной боевой готовности!

Разговор с самим собой прервала открывшаяся дверь в комнату и возникшая в проеме обритая голова раба.

— Господин Дан, господин Ассар-Брасс просил передать, что через пятнадцать тинд следует отправляться в главный зал торговой гильдии.

Пожав плечами, Данте направился вслед за провожатым в неизменном для этого города золотом ошейнике. По пути на улицу к нему присоединились Чатлан с Язуллой. Выйдя под палящие лучи Эйфель-Тиль, Данте слегка прищурился и обвел внимательным, пристальным взглядом представшую перед ним процессию, состоящую из двух десятков кахулов, охраняющих золотой паланкин в котором с комфортом разместился тучный Ассар-Айшан. Тихо посочувствовав десятку рабов осуществляющих движение блестящего транспортного средства, Данте пристальнее рассмотрел воинов. От наметанного глаза не укрылась осанка, скупые движения настоящих тренированных бойцов. Данте, склонившись к уху Язуллы, тихо прошептал:

— Яз, что у вас в халифате за фигня с воинами творится? В Киаре ваша "элита" по сравнению с ними просто дети, было пару десятков настоящих, остальных даже с натяжкой воинами назвать нельзя.

Язулла поморщился, а тем временем, процессия сдвинулась с места и медленно потянулась в сторону ворот, друзья пристроились в хвосте.

— Дан, я уже тебе говорил, что Ацеллитские кахулы в Киаре сплошь выходцы их знатных и древних родов.

— И что? — не понял Данте.

— А то. Это для них обязанность, тяжелая и ненужная и только для небольшой части воинская наука — это призвание. Вот такой вот парадокс, чем дальше от столицы, тем больше встречается настоящих воинов, на границе вообще таких подавляющее большинство.

Данте недоуменно хмыкнул.

— Удивительно, что ваш халифат еще не подмяла под себя какая-нибудь сильная страна.

— Дан, халифат — это страна древних традиций, кроме того, каждый род имеет свою небольшую армию, которую в случае войны с внешним врагом объединяют воедино. Ты не смотри, что у нас странные для тебя порядки, но мы с честью выдержали не одну войну.

— Ладно, я с Халифатом воевать не собираюсь, по крайней мере, в ближайшие годы, так что время на изучение сей страны еще есть.

Выйдя за ворота, процессия прошла еще тинд пять, и перед спутниками возникло большое белое двухэтажное здание с остроконечной крышей, увенчанной длинным золотым шпилем и стягом в виде серебряной монеты, в центре которой был изображен трепетавший на легком ветерке герб халифата — золотой конь, скачущий по барханам. Окинув здание без единого окна, украшенное полудрагоценными камнями, золоченой и серебряной лепниной по фасаду, Данте наткнулся глазами на большую неровную треугольную дверь, а, переведя взгляд ниже, увидел странную конструкцию. Перед входом красовались беломраморные лесенки с разноцветными прожилками, спускающиеся к входу в здание. Вампир с любопытством осмотрел сооружение и уже хотел спросить Чатлана или Язуллу об их назначении, но рабы, поднесшие паланкин к лесенкам сами ответили на его вопрос. Ассар-Брасс, откинув белую шторку с золоченой затейливой вышивкой, степенно вышел на небольшую площадку перед лестницей, и, одернув халат, величаво спустился вниз. Рабы тут же куда-то унесли паланкин, освобождая место следующему. Чатлан, толкнув локтем засмотревшегося вампира в бок, с заметно поскучневшим лицом кивнул в сторону входа.

— Пойдем, это надолго. Мне уже доводилось тут бывать, знаю, о чем говорю, лучше спрячемся от полуденной жары внутри.

Проходя мимо створок, выполненных в виде кучи серебряных и золотых монет, Данте весело хмыкнул:

— Да уж, было бы странно, если бы отсутствовали соответствующие украшения на воротах в торговой гильдии.

Чатлан задумчиво кивнул, провожая взглядом полудрагоценные камни на стенах и осматривая большую круглую залу, устланную разноцветными коврами с раскиданными на них подушками. В центре зала располагалась круглая площадка с небольшим золотым столиком посреди нее, а по краям залы стояли навытяжку рабы с опять же золотыми ошейниками. Чатлан глухо пробормотал, провожая глазами рубин, размером с мужской кулак:

— Я бы из этого куска без проблем сделал две заготовки для Застывшего пламени.

— Да ладно, хотят чудить — пусть, лишь бы не пытались снова какую-нибудь пакость подбрасывать как вчера.

Подбежал раб и, согнувшись в угодническом поклоне, залопотал.

— Господа, следуйте за мной, вам, по указаниям досточтимого господина Ассар-Брасса надлежит наблюдать открытые торги со второго яруса.

Друзья направились вслед за рабом, умудряющимся кланяться им на ходу, при этом пятясь спиной вперед. Данте всю дорогу гадал, навернется или нет, но раб так и не споткнулся, видать богатая практика такого передвижения сказывалась.

Расположившись на балконе, Данте с интересом начал наблюдать за залом, медленно заполняющимся народом. Маги и простые люди, кто в одиночку, кто в сопровождении рабов, помогающих им перемещаться в пространстве, располагались на коврах с подушками. К ним тут же подбегали рабы, и спустя пару тинд возле каждого посетителя ставили небольшой столик с яствами, но спиртного не подавали. Данте ухмыльнулся.

— Правильно, трезвого облапошить сложнее.

Чатлан повернул голову в сторону вампира и спустя тинду задумчивого созерцания окутал всех троих полупрозрачной мерцающей огненной завесой и наложил на ослабленный вариант огненного щита, щит тишины, затем спросил:

— Дан, я все никак тебя не пойму. То ты жалеешь рабов и простых людей, то тебе все равно, у тебя всегда так взгляды постоянно меняются?

— Да нет, Чат, совершенно обычные для меня взгляды. Я не люблю рабство, но и рабов тоже не очень жалую, особенно тех, кто даже не чешется для получения свободы. Понимаешь, люди все разные, а рабы они как ни грустно именно люди. ... Есть те, кто глотку за свою свободу перегрызет, а есть те, кто будет умолять его не прогонять, даже если отпустят просто так. Понимаю, что порой свободы не видать, как ни старайся, но ведь они же прикладывали усилия, чтобы ее получить, а другие рады сгибать спины в раболепных поклонах, благодарить за хозяйский пинок по ребрам, лишь бы кормили от пуза и указывали что делать. Мерзко от одного вида этих "людей". Именно вторую категорию, я и не люблю. А что до простых обывателей, так у меня только после казематов и вида полуживых рабов отношения к тем, кто такое делает и позволяет делать, поменялось. К другим-то я нормально отношусь.

— Оно и видно, тебе после арены стало совершенно все равно, хоть разрушь я до основания весь Липецек, и погреби под обломками всех обитателей дворца.

— Чат, снимай анимацию, я хочу на этот балаган посмотреть, а серьезные разговоры оставим на потом. Мне, честно говоря, немного даже жалко разводить этих тостопузиков.

Маг огня снял свое творение и до слуха друзей долетели слова Ассар-Брасса, взобравшегося на возвышение.

— Уважаемые управляющие торговой гильдией славного города Кату-Брасс, да продлят боги его благоденствие! Я вас собрал для проведения открытых торгов, идею которых вы все одобрили единогласно. Сегодня я предлагаю вам приобрести темные артефакты, любезно предоставленные нам одним разумным существом. — по залу прошелестели нескрываемые смешки, до острого слуха вампира долетели некоторые комментарии.

— Ага, любезно...

— Как он тактично назвал ублюдка...

— И как только додумался провести эти открытые торги?...

Тем временем в помещение вошел раб с подушкой, скрывающейся под черной бархатной материей в окружении четверки магов и восьми воинов. Пройдя на помост, раб опустил на золотой столик свою ношу, после чего, склонившись в поклоне, удалился спиной вперед, охрана рассредоточилась вокруг возвышения. Ассар, выдержав театральную паузу в повисшей тишине, откинул бархатную накидку себе на руку, после чего, взяв первый амулет прикрытой рукой, спустился вниз и медленно начал бродить меж потенциальных покупателей, нахваливая товар. Данте усмехнулся, наблюдая завороженные взоры и сосредоточенные лица почтенных торговцев, уже представляющих себя владельцами амулетов.

— Нет, таких не жалко. — прошептал вампир.

Тем временем, Ассар, закончив обход, вернулся на возвышение, и вновь выдержав паузу, громогласно провозгласил.

— Первая цена — двадцать тысяч халифатских золотых!

Данте присвистнул от удивления.

— Ни хрена себе заявочки! Наши фармацевты удавились бы от зависти, узнав здешнюю стоимость средства от запоров с ТАКИМИ-то противопоказаниями! — едва Ассар назвал стартовую цену и произнес сакраментальную фразу — "Кто больше?" — как начались ожесточенные торги. Когда планка поднялась до тридцати тысяч, Данте окосев от суммы, пробормотал чуть растеряно. — Если Ассар сейчас умудрится толкнуть с молотка все восемь амулетов, придется покупать еще пару-тройку верблюдов, тьфу, хьердов, чтобы все это дело упереть!

* * *

Ассар-Брасс, сияя, как только что отчеканенная золотая монета, и чуть не плача от счастья, провожал глазами семь небольших окованных золотом и инкрустированных самоцветами сундуков с его долей монет от продажи амулетов. Новоиспеченные обладатели темных артефактов, тем временем, степенно располагались в своих паланкинах и удалялись в сопровождении охраны, правда, лица кое у кого сияли от предвкушения, у остальных же были мрачнее тучи. Данте весело прошептал Чатлану на ухо:

— Я уже сейчас вижу, что в самое ближайшее время тут начнутся закулисные игры за обладание амулетами, а сами амулеты в цене подскочат неимоверно. Наверняка через месяц другой начнутся вынужденные продажи и перепродажи моих игрушек.

Чатлан недоверчиво покосился на сияющего вампира от только что проделанной такой милой темному созданию пакости, за которую еще и заплатили.

— Ты так считаешь?

Данте, сверкнув белоснежной клыкастой улыбкой, уверенно кивнул:

— Как пить дать, Чат, на торгах было пятьдесят самых богатых торговцев города, а амулеты достались только восьми из них, причем те, кому ничего не обломилось, уходили явно не в лучшем расположении духа. Прибавь к этому хвалебные речи Ассар-Брасса на торгах, свали туда же слухи, которые наверняка поползут по городу через кадару другую о том, что амулеты действительно работают именно так, как говорилось, особенно последние два, в итоге получим такую веселуху, что мне при всем желании в ближайшие лет пятьдесят не замутить! Ладно, хватит о приятном, пойдем плату забирать.

Друзья подошли к счастливому Ассар-Брассу, предвкушающе потирающему руки, Данте насторожился такому поведению, но лицо градоправителя заметно перекосило, когда Айшан увидел направляющегося к ним Айрана в сопровождении восьмерки воинов и четырех рабов. Подойдя к ним, Айран коротко кивнул Ассар-Брассу, бросающему на него злые взгляды.

— Господин Дан, ваша плата. — вперед вышли рабы и согнувшись в глубоком поклоне положили у ног вампира пять кожаных пузатых бархатных мешочков, затем сгрузили следующий раза в два больше и шестой в полтора больше предыдущего. — В-первых пяти кошелях находятся как вы, и просили пять тысяч золотом по тысяче в каждом, во втором бриллианты, один равен пятистам золотым, ну а в седьмом алмазы, итого на общую сумму за вычетом доли господина Ассар-Брасса и других заказов четыреста тысяч золотом. Все верно, за этим я проследил. — после этих слов стало понятно скуксившееся выражение лица градоправителя. Айран продолжил. — Хьерды дожидаются вас во внешнем торговом кольце вместе с бурдюками с водой.

Язулла весело хмыкнул.

— Дан, ты теперь обеспечен на шесть человеческих жизней как минимум.

Данте, легко подхватив кошель с золотом и взвесив на руке, пробормотал.

— Хорошо все-таки, что есть денежная единица крупнее золотой монеты, ты только представь, как бы мы все это увозили отсюда, пупок бы развязался точно.

Айран весело рассмеялся.

— Это точно, один кошель с золотом весит три кутара четыреста семьдесят тарров, а, сколько весит четыреста тысяч золотых монет, сосчитать не сложно.