Скачем назад, на встречу гномам и стрельцам, оба карапуза с удивлением смотрят на нас. Я читаю мысли обоих и... Брех-Унн, чтоб его, у него во взгляде читается ехидство.
— Я не Чичух! И Удур не такой! — ору я.
"Ага, будешь кому-нибудь другому заливать!"
Нет, доиграется он у меня когда-нибудь, я буду не я, а главарь! Отправляю Брех-Унна на поиски морфов в берлогах со стрельцами, а вот Ёр-Унну мысленно приказываю остаться, и доношу до него смысл нашего уединения с Удуром.
Тот смотрит на меня большими округлившимися глазами, и не верит тому, что я донёс мысленно ему.
— Что скажешь? — озадачиваю я дополнительно его на словах, давая понять: он не бредит, а действительно уловил ход моих мыслей, кои я намеренно открыл для него.
Сказать гному-мастеру мне нечего... даже мысленно сообщить, я просто вогнал его в ступор.
"Ты, главное, не торопись, подумай хорошенечко над моим предложением..."
— Да чё тут думать, главарь! — орёт гном-мастер. — Разве такое возможно? А даже если и так, то кто нас, наёмников, станет слушать!?
— Я найду способ заставить тех, от кого зависим не только мы, но и они от нас, прислушаться к нашему мнению! Важно, чтобы мы выступили сообща!
— Против кого — морфов или Империи?
"Тихо ты! Думай, что городишь, недомерок!"
Ёр-Унн опередил меня по мысли.
— Ну не знаю, главарь! Ты и впрямь Чудак!
И кое-что ещё он мысленно добавил про себя в мой адрес, замычав, но одно было неизменно: гном пойдёт за мной хоть на край света.
— Командуй, главарь! — заждался Ёр-Унн от меня приказа, а я от гнома-бригадира не только голословного сообщения о нахождении логова морфов, но хотя бы мысленного намёка.
Я настроился должным образом, и... мои усилия вскоре были вознаграждены, к нам явился посыльный от Брех-Унна.
Что там брехал ему бригадир, я уже знал наверняка, поэтому мы встретили стрельца уже готовыми мчаться за ним без лишних слов.
А вот и вход в берлогу.
— За мной! — скомандовал я Удуру и Ёр-Унну. Попутно мастер-гном прихватил десяток стрельцов.
"Иди вперёд!" — заставил я мысленно Удура подчиниться моему приказу, поскольку и не думал убивать тамошних обитателей, они все требовались мне живыми — и желательно целыми и невредимыми.
В свете факелов нам удалось разглядеть в дальнем углу берлоги сгрудившуюся толпу морфов, ими оказались бабы и детвора. Ни одного взрослого морфа, значит, горные йети опередили нас, рекрутировав поголовно всё взрослое население данной берлоги.
Морфихи завыли, решив: мы — каратели — пришли убивать их. Да не тут-то было. Я кивнул Удуру, сообщив мысленно, чтобы он поговорил с ними.
Мой морф зарычал на своём наречии что-то, что я при всём своём желании не мог разобрать, а затем уже обратился ко мне:
— Я передал им, что мы, наёмники, жаждем встречи с вожаком и воинами их племени!
— А ты сказал: мы не собираемся их убивать? Не видим в них врага? — уточнил я.
— Да, но они напуганы, поэтому и не верят нам — боятся, что мы обманем их!
— Выходит: переговоры не состоятся?
Удур решил устроить их иных образом, сорвавшись в иной тональности на рык, был страшен во гневе.
Буквально тут же с чёрного хода выскочил молодняк.
"Не стрелять!" — приказал я мысленно тем, кто остался при гноме-бригадире на поверхности у берлоги морфов.
"Как же так!?" — это Брех-Унн мне — и не только он. Все стрельцы без исключения и там, и здесь подле меня, были солидарны с гномом-бригадиром в данном вопросе.
Лишь спустя небольшой промежуток времени я наконец-то выяснил у Удура, что он затеял — оказывается, что мы с его подачи взяли в заложники выводок семейства одного из вожаков племенного образования равнинных морфов, соответственно сюда скоро явятся охотники с ним, или иные сородичи на их защиту.
Ну что же, будем ждать с нетерпением, это лучше чем ничего, а вести общение с дикими женщинами в лице морфих, постоянно предпринимающих попытки завыть и заголосить, но Удур одним своим видом — интеллектом снежного человека — подавлял всякие предпосылки на корню.
— А здесь случаем, нет иного хода на иные яруса логова ниже? — поинтересовался я у Удура, заставляя его разнюхать тут обстановку, поскольку морфы могли развести нас, отвлекая внимание беззащитными сородичами.
Мои наихудшие опасения подтвердились.
— Живо все на выход! — заорал я, уловив то, что вперёд меня на какое-то мгновение Удур.
— К оружию! — сорвался гном-мастер в крик. — Занять круговую оборону!
Не проще ли было оседлать горбулей и за счёт них вырваться из западни? Да слишком поздно, вокруг нас замелькали морфы, выскакивая из-под земли. Одна свора, две, три... — принялись поначалу считать мы — и я. Да толку, нас окружила где-то две кодлы только воинов, а ещё примерно столько же молодняка и морфих — последние с булыжниками в лапах в качестве метательного оружия. Дёрнемся, и нам несдобровать, они задавят нас "мясом". И так думают не только эти йети, а и мои стрельцы. Но не я, и даю предупредительный выстрел в воздух из огнестрела, требуя от Удура перевести равнинным йети мои слова, как главаря карательного отряда наёмников и гарнизона ближнего кордона. Блефую, заявляя через своего оруженосца, как переводчика, что очень скоро сюда явится вся наша банда и тогда никто не уйдёт из логова живым — мы утопим тундру в крови морфов. Но прежде предлагаю поговорить, намекая на переговоры. Они морфам в диковинку — нет, меж собой для них это обычная практика, но чтобы с заклятым врагом — нонсенс. Даже абсурд! Однако на то я и сэр Чудак — иначе не могу, если уж чудю, а туплю, то до конца. И какого — вопрос открыт — моего или этих равнинных йети.
Воины морфов выкрикивают в наш адрес ругательства на своём полузверином наречии рыками, а я неимоверными усилиями заставляю держать себя в руках не только стрельцов, но и мастера с бригадиром. Если Ёр-Унна ещё удаётся, то Брех-Унна нет, он вызывает на бой с собой любого воина из толпы морфов, что очевидно даже без перевода. И запретить ему, как главарь, я уже не в силах, иначе меня не поймут не только мои люди, но и эти йети — ещё подумают: мы слабы, и разорвут нас на части. Решаю выиграть время, и грожу гному-бригадиру: если он подведёт меня, может не возвращаться в строй, сам прикончу его... после того, как с ним в этом случае разберётся морф-громила. Чисто сэр Чудак. Когда стоило бы напутствовать "парламентёра".
Из толпы равнинных йети на поединок с Брех-Унном вываливается действительно морф-громила, и Удур в сравнении с ним лично мне кажется субтильным существом, переболевшим в детстве всеми известными хворями морфов. Да я давно уяснил: рост не самое главное, тем более у гномов, а их удаль и прыть. Как умеет рубиться Ёр-Унн, я уже видел и не раз, остаётся надеяться, что Брех-Унн, как его брат, не подведёт нас, а в первую очередь себя. На кону не только его жизнь, но и всей ватаги стрельцов.
— Разруби его! — слышу я от Ёр-Унна напутственные слова Брех-Унну перед схваткой с морфом-громилой.
Тому тоже кричат что-то его сородичи. Удур переводит для нас:
— Разорви этого недоноска!
— Это они мне? Про меня-А-А... — срывается Брех-Унн не только в крик, но и с места.
Хотя бы на горбуля взобрался, — слишком поздно последовала от меня мысленно к нему подсказка. Да где там — гном подпрыгнул в тяжеленных доспехах с таким же точно молотом в руках, и... морф-громила стал ниже на голову, вбитую Брех-Унном ему в плечи. А затем он и вовсе рухнул на колени, и... подмял своей тушей моего бригадира под себя.
И что же получилось: никто не выиграл, и никто не проиграл? Всё произошло настолько быстро для нас, бродяг, и для морфов, что мы замешкались.
— Переговоры, — обратился я снова за помощью к Удуру как к переводчику.
Поторопился. Морф-громила неожиданно для нас, бродяг, пришёл в себя, вновь высунув голову из плеч, встряхнул ей.
М-да, не нокаут, всего лишь нокдаун. А как там сам Брех-Унн? В каком стоянии этот гном-бригадир? Ну что же ты, страж горных врат? Не подкачай!
О, также засуетился, едва получил свободу действий, и задрыгал беспомощно ногами в воздухе. Морф-громила оторвал его от земли, довольно быстро выронил, гном оказался тяжёлым для него или он напротив решил размазать его по земле?
Произошёл размен ударами, прямо как в боксе между тяжеловесами, но с элементами мордобоя, как в реслинге или по боям без правил, где нет никаких правил и запрещённых приёмов, они напротив не только разрешены, но и приветствуются публикой. А она — эта самая публика в лице носато-мордатых рыл морфов — неистовствовала. Им показалось: победа у их батыра в лапах, да гном оказался достойным противником — снова пустил в ход свой веский аргумент, зацепив громилу по ноге молотом, предварительно отбив очередной выпад морфа щитом. Даже не стал обращать внимания на то, что там образовалась вмятина, поскольку щит был выкован из прочного металла, а не был деревянным и окован железом как у простых наёмников. В то время как гном оказался непрост, и в первую очередь сам, как вояка-рубака, заставил морфа-громилу опуститься перед собой на колени, продолжая и дальше с ним бой.
Морф не сдался, да и вообще не собирался пока уступать, опустив на голову Брех-Унна каменный топор.
Ой-ё-о... — уловил я ход мыслей, которые мне поначалу показались моими, а на самом деле принадлежали Ёр-Унну, и прочим моим стрельцам.
Удур и то разделил с нами его мнение.
Гном просел, став на полголовы ниже, всё же устоял, и даже не зашатался на ногах.
Меж ним и морфом начался настоящий мордобой — открытый бой с последующим обменом ударов, в котором победит тот, кто рухнет последним. А то, что оба в итоге — несомненно — и ясно не только мне, но и всем иным невольным зрителям по обе противоборствующие стороны.
Ох, не нравится мне всё это — этот примитивный размен ударами, хотя и очевидно, что оба противника изначально уловили: прыгать и суетиться им ни к чему — достойны друг друга. Это и подтвердили не только первые удары меж ними, но и последующие.
Глаза б мои не видели этого издевательства — и в первую очередь над нами, как зрителями, а уж затем и меж самими вояками-забияками над собой. Да и зачем мне смотреть на то, что я легко мог уяснить мысленно, ловя мысли гнома? И как у него в голове после стольких пропущенных ударов от морфа-громилы ещё могли возникать хоть какие-то мало-мальски значимые мысли? Загадка, да и только.
"И как эта зверюга ещё держится на лапах?! — удивлялся про себя Брех-Унн. — Да против меня, победителя этих горных йети...ть их! А тут равнинных — и не могу завалить!"
С одной стороны он даже порадовал меня, как главаря: продержится ещё какое-то время против него, а с иной — и среди равнинных морфов имеются крепкие воины! Такие нам в будущем союзники и нужны — даже будет жаль, если потеряем этого громилу в лице дикого морфа равнин!
Вот тут вдруг гном и пошатнулся, оступившись. То ли это с его стороны была уловка, то ли всё действительно настолько серьёзно, что и думать не хотелось, а самое обидное: раунды в поединках в этом мире непредусмотрены. Как и выявлять победителя по "очкам" не принято, а то бы Брех-Унн мог дать фору громадному морфу, ведь он в отличие от него в доспехах, хотя они и выглядят на нём так, будто он побывал в ДТП, как пешеход при столкновении с самосвалом гружённого щебнем или кирпичом.
После того, чему я стал свидетелем, уже не знал, чем закончиться поединок. Мысли гнома-бригадира стали сбивчивыми и путаными.
"Он меня достал... этот скот! Вот скотина... У-у-убью-у-у... Ух..."
Если бы я мог выкинуть белый флаг, а не полотенце, давно бы это сделал, и будь, что будет, но и морф уже начал шататься, однако падать не желал, упирался... уже всеми своими четырьмя лапами в землю, продолжая бодаться с гномом лбом.
И кто кого — опять неясно, всё слишком запутано, да и разные весовые категории, но никто в этом мире не делал скидку на них.
Вот уже бойцы, как борцы, обнялись, но по-дружески и не думали, а лишь для того, чтобы самим не упасть, хотя если и не получиться, то расчёт был очевиден — оказаться сверху на ином.
— Да чтоб те так с бабой в постели не свезло... — разошёлся Ёр-Унн.
Ему стало стыдно за брата, позорившего нынче их славный род. Нечто подобное неслось и в адрес громилы от толпы морфов вокруг нас. Всё это — без исключения — и переводил Удур также нам, что ему кричали его сородичи, и такое, чего также не хотелось слышать, как и видеть этого поединка, не закончившегося даже тогда, когда оба борца уже не могли ни то что кому-то что-то оторвать, но даже собственные конечности от земли. Это же касалось и голов — они плевались, а когда и слюна закончилась, стали оскорблять друг друга на словах.
И чего теперь, а делать? — уставился я на Удура, напомнив ему про переговоры. — Может теперь их вожак соизволит переговорить со мной?
Мой оруженосец уточнил, и тут же сообщил, но я опять мысленно его опередил, считав полученную информацию немногим ранее.
— Скажи ему: продолжения поединка не будет — меж новыми бойцами!
И вдруг я уяснил:
— Он жаждем вызвать меня на поединок?
Подтверждения мне не требовалось, просто обычная реакция — и проступила у меня.
— Да он, Чудак на букву "М"... — нашёл с кем тягаться, поскольку выбор оружия был за мной, и я заранее сделал его, выхватив у гнома-мастера огнестрел Брех-Унна, не стал даже выходить из ватаги бродяг. Мне этого не требовалось — дистанция была убойная. Однако видимость при выстреле заволокло сизыми клубами пороховых газов.
Ну что там? — интересовало меня это не меньше, чем моих вояк.
Они замахали руками, помогая мне разогнать стену задымления, из которой мог выскочить вожак морфов, промахнись я. Да чего-то не спешил, хотя всё равно заставил меня опешить — держался, гад такой, на ногах, и даже не шатался.
М-да, придётся его добить при помощи самопала, а потом, если опять не свезёт — мне — порублю на фарш клинками.
Возвращаю огнестрел Ёр-Унну и мысленно кляну гномов за некачественный досмотр огнестрела, поскольку из своего снайперского оружия я бы не промахнулся, да разрядил много раньше в воздух, затеяв переговоры с морфами, которые всё равно без мордобоя не обошлись. И о чём я только думал, а с кем собирался говорить? — сам себе удивляюсь.
— Дозволь мне, главарь... — встрял Ёр-Унн.
— Ага, сразу, как из самопала стрельну... — выставил я руку с данным видом стрелкового оружия в сторону морфа и... выстрелил с небольшим опозданием.
Вожак морфов рухнул наземь мордой в грязь, и только затем над ним просвистел мой "болт", свалив дополнительно его оруженосца с палкой и черепами на ней в его лапах.
Итого я завалил два морфа. Так не хотел, сами первыми начали! И это я не этим йети в качестве оправдания, и даже не своим бойцам, а тем, кто закинул меня сюда.
"Чудак ты, главарь, но голова..." — уловил я ход мыслей моего отряда, но в первую очередь Удура.
Мой оруженосец не то сетовал на меня, не то поздравлял, а с чем, когда было не с чем. Лишившись вожака, а вслед за ним и лидера, морфы дрогнули, но мне не требовалось, чтобы они побежали — не для того я здесь собрал их, чтобы они разбежались, и при этом ещё рисковал своей головой и жизнями отряда стрельцов.
