— Мор... нет, все, с меня хватит,— я поднял ладони и вдруг с размаху нанес удар по ее шее. Глаза Лады широко распахнулись, а потом она ткнулась лицом в пульт. Аккуратно подняв девицу, откинул на спинку, а сам протиснулся к штурвалу. Отстегивать ремни и меняться местами времени не было. Если уж посадка неизбежна, лучше сделать это где потише, но вблизи космодрома, а там посмотрим. Если я правильно помню... вспоминать мне особо но пришлось. Хотя за пятнадцать лет, как я не был на ледяном шарике много чего изменилось, но воздушные гавани остались там, где им положено быть.
Словно метеор мы пронеслись в ста километрах севернее Ладоги, и, снеся несколько верхушек елей, ухнули в тайгу в к западу от космопорта 'Ильмень'. Там же находилось одноименное озеро. Что ж, за пару дней, если повезет, то дня за три до него доберусь.
Глава 32 — Заключенный
'Если согласен, свяжись со мной хотя бы перед отлетом, я улажу все формальности твоего освобождения'.
— Незаконно?
— Конечно, у меня все еще остались старые связи. Я ведь не всегда был замшелым философом,— Силантий улыбнулся и потрепал меня по голове,— а вот ты каким был, таким и остался. Вечно колеблешься, сомневаешься, но в конце всегда принимаешь верные решение.
— Я еще не дал согласия,— напомнил я.
— Но ведь уже знаешь, что выберешь меньшее из двух зол. Лети на Кармину, попроси руки дочери кесаря. Это простая формальность. Но тогда твои руки станут свободными и никто не осмелился обвинить тебя в чем-то направленным против Кармины. Что касается Метрополии,— Силантий помрачнел и взглянул вверх, туда, где в толще воды лениво скользили гигантские темные силуэты — должно быть стая рыб-молотов плескалась в пронизанных лунным светом водах.— Павел наверняка потерпит поражение как и Юлиан прежде, раз Никос исчез. Твоему отцу не останется другого выбора кроме как снова послать тебя. У тебя еще появится шанс реабилитировать себя и восстановить честь, но чуть позже, будь терпелив, Гай.
— Позже... или тюрьма или терпение, не знаю, что хуже. Спасибо, наставник. Я подумаю...— так ответил я.
Океан над головой уже начал сереть. В нем появились блики голубизны, будто легкие жемчужные искорки заскользили в поверхностных водах. Скоро рассвет, время на решение почти вышло. Но... я знал, что Силантий прав, у меня и правда не было выхода. Палец био-руки дрогнул, коснулся кнопки вызова на ключе. Нажал...
Дверь распахнулась столь резко, что я подскочил на койке.
— Вы будто дежурили под две..? — я осекся, когда увидел выражение лица Силантия.
Суровое, мрачное, с проступившими складками. Казалось за эти несколько часов он постарел на несколько лет, но когда он увидел меня, лицо чуть разгладилось.
— Гай, ты здесь, хорошо..
— Что случилось, наставник? На вас лица нет,— я поспешно накинул на плечи кафтан.
— Я знал, что этим кончится. Конечно, не знал, но подозревал. Что это было ошибочное решение.
— Да что такое? Объясните толком.
— Павел...— Силантий помотал головой, сжав переносицу.-Твой брат погиб, я только что получил донесение.
Сердце ухнуло в пятки, перед мысленным взором лицо всплыло лицо брата — простодушное, чуть грубоватое. Он никогда не был похож на царевича, скорее на зажиточного купца или мецената.
— Наставник, погодите, давайте обо всем по порядку. Почему вы так решили? Вы видели снимки, записи? Кто доставил вам донесение?
— Это данные бортописцев одного из кораблей его легиона, она обрывается на середине, последний уничтоженный корабль.
— Нет, не верю... Где это произошло?
— На полпути между Поясом и Метрополией, в нейтральной зоне.
— Нейтральной? Вы уверены? Как это возможно? Кто напал на него?
— Видео картинки не было, но я прослушал записи эфира. Судя по всему это шифр, какой используется на кораблях Пояса. С недавних пор в том районе была замечена подозрительная активность. Так называемые рубежники атаковали любого, кто приближался к Сиберии ближе чем на пять диаметров.
— Погодите, на полпути до Пояса? Это значит, что до Сиберии было намного больше?
— Я тоже не понимаю, но маячки, которые есть на каждом корабле флота, все — исчезли, в том числе и с Кита.
— Невозможно! Каждый именной гранд-крейсер оснащен по последнему слову техники, он не мог погибнуть так просто.
— Я тоже не верил, но данные не лгут. Ни один корабль не вернулся в метрополию.
— Отец... это отец послал его на верную смерть. Я же говорил, предупреждал — какой из Павла полководец?
— Твой отец иногда принимает решения не умом, а сердцем, и ты такой же.
— Отец уже знает? — наконец спросил я, сцепив пальцы в замок и опускаясь на койку.
— Пока нет, я засекретил эти сведения. У него слабое сердце. Боюсь он не выдержит такого известия. Он все еще мучается чувством вины, что так поступил с тобой.
— Сомневаюсь.
— Можешь не верить, но это так. Я видел его, говорил с ним, он сам не свой. Ты вывел его из себя. Сначала Марго, теперь Павел, наша семья убывает слишком быстро.
— Что мне теперь делать?
— Ты все еще волен выбирать.
— Тогда я отправляюсь на Кармину. Мой легион?
— Он конфискован, у тебя остался только гранд-крейсер, в течении полчаса он будет здесь. Это верное решение, Гай.— Силантий похлопал меня по плечу.— Уверен, когда пройдут официальные траурные мероприятия, отец позволит тебе вернуться. Тогда все старые обиды уже забудутся, ты станешь вторым наследником, сразу после Юлиана. Ему конечно предложат командование военными силами, здесь альтернативны не будет.
— Ясно.
— Когда решишь свои проблемы на Кармине, я напишу тебе. Вернешься ко двору, перейдешь под начало Юлиана. И еще, постарайся не путать личные дела с государственными. Гай, очень прошу тебя, не позволяй больше случиться такому несчастью. Не знаю как брат воспримет весть о Павле, но если еще что-то случится с кем-то из вас, он точно этого не переживет. Вы с Юлианом должны стать союзниками. А потом, если будет угодно провидению, ты найдешь и призрака, за которым ты гнался и ради этого наломал столько дров, что до сих пор расхлебать не можешь. Месть или что-то другое — сейчас это должно отойти на второй план. Забудь о нем, прошу тебя, я тоже храню память о девочке Рите.
— Рите...— вспомнились слова вора, который упорно называл Марго Ритой и сейчас мне показалось это символичным.
— Хорошо, сделаю, как ты говоришь наставник.
— Вот и хорошо, через полчаса я приду за тобой. 'Рыба-меч' будет ждать тебя наверху,— с этими словами Силантий подобрал тогу и удалился, оставив меня малость оглушенного и растерянного.
Рита... Силантий не мог ошибиться? Не мог ведь? Но почему казалось, что все это не правда? Когда умерла Рита, я пережил это как личную потерю, и только я имел право грустить о ее смерти.
Но Павел считался наследником трона, это правда, мы никогда не были особенно близки, но я ценил его за твердость взглядов, непоколебимую уверенность в своей правоте и семейные ценности. Юлиан будет совсем другим наследником, а уж император из него получится великолепный — настоящий тиран, это правда, но может именно такой василевс сейчас нужен Византии?
Полчаса спустя я был наготове, полностью одетый в обычный синий кафтан, краги, и сапожки. Сидя на койке, вертел в руках шапку. Полчаса прошли, миновал и час, а Силантий все не появлялся. Может старик забыл о своем обещании? Или... возникли сложности? А если не удается договориться с моим крейсером? Нет, экипаж предан мне до гроба. Они тут же примчались бы, как только услышали приказ.
Шел второй час, расчетные сумерки начали сменяться ясным кристаллическим утром, когда дверь наконец распахнулись и вошел Силантий. Совсем другой... совсем не тот, какой покидал меня некоторое время назад.
— Пора Гай, — тихо проговорил он.
— Наставник... с вами все в порядке? Все ли удалось?
— Да, Гай, все... все хорошо. 'Рыба-меч' ждет тебя, возникли некоторые сложности в охранном блоке, но я это уладил. Идем, идем скорее,— он поманил меня за собой. Я заметил необычную суету в коридорах тюрьмы, когда хотел спрятаться, — Силантий покачал головой.
— Не волнуйся, никто не будет тебя задерживать, с этим покончено.
— Покончено? Наставник, вы странно говорите. Отец узнал о брате?
— Нет... то есть, да, это все твой отец, идем ну идем,— лишь когда мимо меня пробежал целый взвод охраны, отвесив быстрые знаки почтения, даже не останавливаясь, я понял, что наставник и правда все уладил, как бы этого не добился.
— Как -то слишком шумно сегодня, учения?
— Должно быть,— рассеянно откликнулся Силантий, идущий впереди. Он двигался широким шагом, придерживая мантию. Сейчас с гордой спиной и величественной осанкой, не сломленный годами. Он живо напоминал мне древнеримских патрициев, спешащих на заседание Сената.
Шельфовый лифт, заключенный в прозрачной шахте за считанные секунды доставил нас на поверхность. Плавучая посадочная площадка была пуста, и это тоже показалось мне странным, где же обычный пост охраны, утренний морской бриз взъерошил волосы, бросив в лицо тучу соленых брызг. Свежий, вольный. Отчего-то на душе было гадко и противно. Конечно я думал о Павле но что-то еще... что-то еще таилось в этом обманчивом спокойствии утра. Столица виднелась в десяти километрах, все еще мерцая ночными огнями, огни... над городом взмыл фейерверк, за ним второй...
— Что сегодня за праздник? Как можно праздновать в такой момент? — спросил я.
— В городе еще не знают, я назначил официальную церемонию на полдень.
Свет блеснул в глаза, 'Рыба-меч' опускалась на посадочную площадку слишком маленькую для такого гиганта. Поэтому, мягко зависнув над ней в метре, с корабля спустили сходни. Капитан отсалютовал мне.
— Командующий, мы прибыли как только узнали, мы так рады видеть вас в добром здравии. Ждем ваших указаний.
— Да,— я кивнул и повернулся к наставнику, взгляд которого стал прозрачным. Не отрываясь он смотрел в сторону города.— Наставник?
Старик заморгал и поспешно повернулся.
— Гай, это нелегкое время для всех нас, но мы его переживем, как переживали до того. В нашей истории случались и более драматичные моменты. Помни — главное сейчас — семья. Нет ничего важнее семьи. Сплоченность и поддержка, никаких внутренних раздоров. Как только прибудешь на Кармину, свяжись со мной по индивидуальному каналу. И тотчас, не мешкая отправляйся к кесарю. Чем быстрее все формальности будут завершены, тем лучше.
— К чему такая спешка, наставник? Мне вообще дадут вылететь с Океаны?
— У тебя не больше двадцати минут, чтобы покинуть систему. Я сумел закрыть глаза всем, кто несет ответственность за безопасность, 'Рыба-меч' не будет 'существовать' ни для кого в течении двадцати минут.
— Наставник... вы так много делаете для меня,— приложив ладонь к сердцу, я и отвесил поясной поклон,— но я всегда был для вас сплошные огорчением.
— Гай, ты был для меня надеждой. Из всех вас, я больше всех надеялся на Павла и тебя.
— А что же Юлиан, его вы не учитываете?
— Юлиан...— на лицо наставника набежала тень,— об этом мы поговорим позже, все потом, потом,— Силантий развернул меня к кораблю,— надеюсь ты все понял. Свяжемся как только ты приобуешь на Кармину, не мешкай. И помни, что я всегда а буду на твоей стороне, мальчик.
Глава 33 — Снежные волки
— Зима... ненавижу, ненавижу ее! — в который раз я проклял окружающий лес, время года и девчонку, которая мирно спала в модуле, со всех укутанная собственным тулупом. Шапку я на всякий случай надвинул ей на глаза, чтобы ненароком не проснулась, пока я еще рядом.
Выбив остатки стекла на крышке, выпнул заклинивший механизм. В лицо тут же ударил обжигающе-холодный воздух. Я тотчас задохнулся, закашлявшись. Колкий словно еж мороз впился в щеки и уши. Я поспешно накинул на голову пояс и замотал лицо до самого носа наподобие шарфа. Натянув рукавицы, я подтянулся и, перевалившись через борт, вывалился в снег.
Ноги тотчас утонули в невесомом покрывале по самые бедра. Вот зараза! Сделав три шага, я забарахтался в этой перине словно котенок, но все же упорно прошел шагов десять, пока не ухнул в настоящую яму, на сей раз по грудь. Торя телом дорогу, я вернулся обратно. Нужно сделать снегоступы, иначе не пролезть. Снег выпал недавно, но под ним чувствовался твердый наст. Порывшись в багажнике модуля, я нашел деревянные панели между внешней и внутренней обшивкой. На них крепилось записывающее оборудование. Безжалостно сорвав маячок, я с наслаждением разломал его. Обрезки были длиной полметра и шириной сантиметров тридцать, не блеск, но все же лучше чем ничего. Осталось сделать из них лыжи, чем я и занялся.
С помощью двух отрезов замши, кои пришлось позаимствовать с отворотов сапог, я превратил дощечки во вполне приличные на вид снегоступы. Скорость не развить, но хоть тонуть не буду.
Еще раз оглянувшись на Ладу, вздохнул и стянул с себя меховой воротник, обмотав его вкруг шеи девицы. Не то, чтобы меня мучила совесть, нет, но и смерти я ей не желал. Глупая, но миленькая. Когда очнется, надеюсь еще до того, как закоченеет, проклянет до конца дней, но я уже буду далеко. Очень хочется верить, что на космодроме. Те парни — рубежники, как они себя называли, охраняли планету ото всех, кто хотел сунуться снаружи. Но вряд ли с такой тщательность станут проверять тех, кто захочет покинуть Сиберию. Главное найти судно — грузовое, частное, которое идет за пределы системы, а там уже дело техники.
Местность вокруг не давала никакой привязки к космодрому, но насколько я мог судить, пока мы летели, двигаться мне в основном нужно на юг. Но вот морозец градусов в двадцать к ночи мог смениться и всеми тридцатью, поэтому лучше бы мне поторопиться и завершить хотя бы половину пути, а к ночи поставляю палатку. Одна палатка без обогрева — тепло-вентиллятор на баареях я тоже оставил девчонке и сам себе удивлялся.
Даже если она очнется довольно скоро, отыскать меня так просто не удастся — я улыбнулся своим мрачным мыслям. Судя по небу — скоро метель. Как же давно я не испытывал всех прелестей жизни на ледяном шарике.
Закинув на плечо дорожный мешок с пайком и аптечкой,я сверил направление с компасом и двинулся на юг, мимо стоящих словно частокол елей. С пушистых лап то и дело скатывались лавины снега,
Лес был наполнен жизнью. Местные обитатели совершенно не боялись мороза, давно приспособившись к такой жизни. Большинство видов на Сиберии бережно сохраняли еще со времен первых колонистов, поэтому ничего удивительного, что по соседству с медведями и волками можно встретить трезубое создание с черным мехом, похожее на лису или птицу— раздувшийся от важности белоснежный шар из перьев. Как и люди животные на этой планете хорошо умели только одно — выживать.
Путь давался нелегко, снег был ровный, плотный, но наст то и дело проминался, и я проваливался по колено. Снегоступы оказались аховые. Показалось, что прошло никак не меньше трех часов, однако, оглянувшись, я понял, что все это время двигался чуть в гору. Подножье, где я оставил Ладу, виднелось всего в паре сотен метров. Такими темпами я недалеко уйду— впереди и намного выше высилась укутанная ватой морозного тумана вершина, вокруг рассыпались словно болотные кочки, сопки поменьше.
