— Да, — сказал неуверенно Божевич. Ясно, что не понял, но поверить — поверил. Увесистым топотком убежал в другую комнату искать редко употребляемые здесь медикаменты.

Игорь осторожно потрогал вспухший багровый рубец. Длинные рубцы отпечатались, считай, по всей тощей девчачьей спине. Наверное, такие оставались после порки шомполами... или чем там еще пороли? Агата зашипела, и он спросил ненужно:

— Больно?

— Я даже не чувствовала ничего, — подумав, сообщила она, — пока вы не решили посмотреть. А еще говорите, что магия не может причинить мне вреда...

— От синяков и ссадин никакая магия не защищает. Нашли?

Божевич протянул ему бутыльки и тюбики.

— Надеюсь, срок годности не кончился, мы же, в основном, к целителям...

Игорь посмотрел перекись на свет, ничего не понял и обильно полил спину Мортимер. Агата зашипела от боли, Божевич — от сочувствия; перекись зашипела по обязанности, вспенилась бело-розовыми пузырями. Не обращая внимания на слабое поскуливание уткнувшейся лицом в диван Мортимер, Игорь растер мазь. Подождал и еще раз намазал.

— Возьмите тюбик с собой. Пусть ваша Стефани вас мажет. Нет, не надевайте майку, пока не впиталось. Куртку вон накиньте... Ну что, Антон, мы и так у вас много времени отняли... Девушке пора в постель, а нам с вами — писать свои отчеты. Все кончилось благополучно.

На этот раз.

Божевич тяжело вздохнул, видимо, уловив его мысль.

— Да-да, благополучно... Агата, завтра обязательно зайди в медпункт.

— Спокойной ночи, — благонравно сказала Агата, директор с досадой отмахнулся.

— Вы меня проводите? — спросила она Келдыша.

— Еще как провожу! — прозвучало это угрожающе. Спину саднило от жесткой джинсы, локоть болел от впившихся в него пальцев Игоря. Да и сам он не выглядел уж очень ласковым. От него здорово пахло спиртным, волосы взлохмачены, на щеках щетина, глаза ввалились... он стал еще красивее. Агата принялась смотреть под ноги, чтобы откровенно не таращиться на него — и вовремя — они уже поднимались по лестнице. Молча дошли по сонному коридору до ее комнаты. Агата сказала неловко:

— Ну вот...

Келдыш поглядел в оба конца коридора и вдруг толкнул ее к стене. Сказал, держа обеими руками за плечи.

— А теперь — быстро скажите мне правду!

Еще и встряхнул ее — для пущей убедительности. У Агаты клацнули зубы.

— К-какую?

— Для чего вы вышли к вампирам? Они не могли вас зачаровать, можете врать об этом кому угодно, только не мне!

Агата обиделась. Она и не собиралась врать — это сам Келдыш сказал директору про вампирский зов.

— Ничего я не врала! Они мне просто надоели!

— И вы вышли поведать им об этом посреди ночи? Вы что, идиотка? Или самоубийца?

Он вдруг замолчал. Смотрел на нее остановившимися глазами. Пальцы впились в ее плечи так, что Агата захныкала:

— Мне больно...

— Вы что... для чего вы вышли? О чем вы их просили? Убить вас?!

— Забрать мою магию! Они обещали вместе с кровью забрать всю мою магию!

— Господи боже мой! — сказал Келдыш с ужасом. — Да зачем?

— Да потому что я больше не могу! — закричала Агата. Он поспешно прикрыл ей рот ладонью, и Агата кричала в эту ладонь. — Я не могу! Все меня боятся! Или ненавидят, как ваша Лиза! Я всем приношу одни несчастья! А все из-за магии! Она всех с ума сводит! Вы сами говорили, магия Мортимер может для окружающих стать болезнью! А я ее не хотела! Никогда не просила, понимаете? Я не хо-чу! Я не хочу владеть ею и не хочу, чтобы она владела мной, понимаете? Я не хочу потом узнавать, что я натворила... пока была не в себе. Я не хочу быть не в себе! Я из-за кошмаров уснуть не могу! Каждую ночь, каждую ночь эта воронка, и я тону и не выбраться, а днем — Славка в больнице, и все шепчутся, и я будто какая-то мина... Не хочу!!

— Тшш! — Келдыша больно ткнул ее носом себе в плечо. Еще и придавил. Сказать она больше уже ничего не могла, только вздыхала да дрожала. Его пальцы легли на ее шею — тонкая, хрупкая. Сожми посильнее — и все его... неприятности на этом кончатся. Во всяком случае, подавляющее большинство. Куда он влез? О чем думал, когда ввязывался во все это? Разве кому-то это вообще под силу? Машинально гладил ее по взлохмаченным волосам. Жесткие, густые, того и гляди — пальцы запутаются.

— Мне тоже снятся кошмары, — сообщил он школьной стене. Мортимер прерывисто вздохнула.

— Правда?

— Его глаза, воронка... темнота... Я тоже... боюсь засыпать. А еще я теряю ориентацию. Иду-иду и не понимаю, куда пришел, где я. У вас так бывает?

Мортимер, упираясь лбом ему в плечо, взглянула одним глазом.

— Н-нет... а вы от громких звуков вздрагиваете?

— Просто подпрыгиваю, — признался он. — И еще готов всех убить.

— А я реву то и дело...

— Тоже вариант, — согласился Игорь. — Может, мне попробовать?

Мортимер несмело хмыкнула ему в шею.

— А мне начать пить?

— Я не пью, — быстро сказал он. И поправился. — То есть, пью, но Борька за мной присматривает. Ничего страшного.

— Я опять начала бояться темноты.

— А я... — он остановился. Ну уж нет, про свои сексуальные проблемы он ей рассказывать не будет. — Ну, в общем, я никому про это не говорил, хотя Лизка и Борис, конечно, кое-что знают...

И еще больше подозревают.

— Знаете, — сказала Мортимер погодя. За это время он обнаружил, что она как-то уж очень уютно устроилась — даже обняла его за спину. А его пальцы все-таки запутались у нее в волосах. — Там, в Светлогорске, вы мне казались таким сильным, надменным, самоуверенным... Так бы и дала вам в лоб!

Он хмыкнул. Проклятые пальцы все не желали расставаться с ее прической — если это можно так назвать. Им, наоборот, хотелось зарыться поглубже.

— Приятно, что я внушаю вам столь сильные чувства. А оказался я, значит, хныкающей истеричкой?

Она опять поглядела на него снизу.

— Нет. Но таким вы мне больше нравитесь.

Ага. Нравлюсь, значит. Великолепно. Вообще-то, ему тоже кое-что нравилось. Например, то, как она прижимается к нему. И запах ее волос. И ее собственный запах — полуребенка-полуженщины... хорошо хоть эсмеральдины духи она посеяла, а то бы уже чересчур сейчас. И то, как она смешно сопит ему в шею. И то, как говорит, что он ей нравится. Пальцы теперь с готовной легкостью расстались с ее волосами, скользнули по плечам, проникли под куртку и легли на горячую спину.

Покрытую свежими рубцами спину.

Он отстранил ее резко, почти грубо. Агата проследила его взгляд и, пискнув, скрестила на груди руки. Сказала — оправдываясь:

— Вы же сами сказали не надевать... ой, я майку у Антона оставила! — и кинулась в сторону — за майкой, надо полагать. Келдыш удержал ее за локоть. Криво улыбнулся:

— У вас просто талант оставлять детали своего туалета у знакомых мужчин. Завтра заберете. Он уже, наверное, спит. И вы идите.

— А вы?

Он широко зевнул.

— И я пойду. Давайте, давайте, проваливайте в свою комнату. Никаких больше свиданий на сегодня!

И на завтра тоже. И на после. Ни с кем.

И с ним — прежде всего.

Он шагал по сонным коридорам, потирая кончики пальцев — в них все еще жило воспоминание о гладкой нежной девичьей коже. Старый козел! Хотя, конечно, не такой уж и старый...

Но козел.

Что ж, во всяком случае, одной проблемой меньше. Он не импотент. Что радует.

На улице рассветало. Хмурый охранник отпер калитку, Игорь кивнул ему и пошел домой.

Писать отчет.

Звонок. Игорь со стоном выбросил вперед руку, хватая телефон. Сипло выдохнул:

— Але!

Бодрый и свежий до отвращения голос:

— Доброе утро, вы уже проснулись?

— Теперь — да. — Игорь упал обратно на подушки.

— Знаете, я все поняла! Мне нужен сегодня пропуск, вы же можете его заказать? Я...

Игорь перебил:

— Мортимер, вы умылись?

— Да.

— Зубы почистили?

— Да.

— Еще и накрасились и причесались, наверно?

— Да...

— А я ничего этого не сделал. Я спать лег полтора часа назад.

— Ой, вы еще спите... — упавшим голосом сказала она. — Извините.

Игорь, спохватившись, заорал:

— Эй-эй-эй, не вешайте трубку! Что случилось? Что вы еще задумали?

Она только тихо сопела. Игорь потер воспаленные веки.

— Мортимер. Вам пора учиться дипломатии. Дайте бедному директору хоть день передышки.

— Но...

— Никуда ваш Димитров за день не денется.

Пауза.

— А откуда вы?..

— Я примерно представляю ход ваших мыслей, — он зевнул. — Так что давайте начнем атаку завтра.

— Давайте... — сказала она с заминкой.

Игорь дернул себя за ухо, пытаясь окончательно проснуться.

— Что еще? Да не молчите вы!

— Я хотела спросить... — снова пауза. Он закатил глаза к потолку. Нет, всем родителям, бабушкам-дедушкам... и кураторам надо ставить памятники — и еще при жизни. За бесконечное их терпение.

— Вы меня боитесь? — выпалила она. Игорь даже сел от неожиданности.

— Что-о?

— Вы меня тоже боитесь? Как все, да?

Он молчал.

— Да? — спросила она обреченно.

— Нет, — буркнул Игорь. — Да. Иногда. А вы меня?

Пауза.

— Иногда.

— Тогда мы квиты, — сказал он с облегчением. — Мортимер, нельзя же так с утра оглоушивать!

— И вы все равно пойдете со мной гулять по крышам? — тут же поспешно добавила. — Это не свидание!

Он постарался не улыбаться в трубку.

— Раз не свидание — пойду. Если только вы не будете меня будить телефонными звонками после бессонной ночи.

— Ой, да. Извините. Досыпайте.

— Вы очень милы, — задумчиво сказал он загудевшей трубке.

Вся группа сидела и висела на воротах, высматривая его из-за решетки. Начали махать еще издалека.

— Игорь!

— Эй, Ловец!

Он почувствовал, как губы у него растягиваются в широкой улыбке. Через решетку потрепал Водяного по взлохмаченной голове. Пожал протянутую руку Карла. Покивал девочкам.

— Шмон прошли?

— По полной программе! — с чувством сказал Карл. Видимо, чего-то лишился.

Зигфрид подпрыгивал от нетерпения:

— Ну все? Пойдем?

Игорь предъявил охраннику пропуска, тот хмуро их просмотрел, пересчитал детей и по головам выпустил за ворота — похоже, инструкции Божевича были суровы.

— Пешком?

— Да конечно! — Келдыш показал на открывший двери микроавтобус.

— Вау! — завопил Водяной и вприпрыжку кинулся к машине.

— Ну, и каков наш план? — вполголоса спросил Игорь. Агата вяло пожала плечами. Выглядела она бледно.

— Расскажу в больнице.

— Что-то это мне не нравится...

— Вы не волнуйтесь, пожалуйста, я все продумала и всех научила, — снисходительно сказала Мортимер. — В крайнем случае просто ничего не получится.

— Э-э-э, нет! — Игорь ухватил ее за локоть. — Пока вы мне все не изложите, мы с места не сдвинемся. А то, может, надо заранее вызвать службу спасения и пожарников!

Он шутил лишь отчасти.

План оказался нелепым и детским. До того нелепым, что даже мог получиться.

— Я же тогда звала одна, — закончила Мортимер. — А хором слышнее...

Игорь, подумав, набрал номер знакомого:

— Гай, мне нужна консультация...

Целитель задумчиво попыхтел в трубку.

— Сам понимаешь, мы преступников не откачиваем.

— Гай, я теоретически!

— Ну, если теоретически... Теоретически связкой пробовали — втроем. Результаты ничтожны.

— А если впятером?

Снова сопение.

— Противоречие стихий... Нет, не думаю.

— Попытка может как-то повредить больному или самим целителям?

Гай фыркнул:

— Больному? Это после Слухача-то?

— Ну ясно. Спасибо. Пока.

— Эй-эй-эй, Игорь!

— Да?

— Сообщишь о результатах? Ну, чисто теоретически?

Игорь улыбнулся в трубку.

— Договорились.

Похлопал сотовым по ладони. Народ выглядывал из микроавтобуса. Мортимер смотрела на него, взявшись за ручку двери.

— Мы едем? Его мама придет через два часа, нам надо успеть до нее.

Игорь пожал плечами.

— Вперед.

— Куда это вы такой толпой? Не больше трех посетителей за раз!

Они притормозили у регистратуры.

— Пятый уровень, седьмая палата.

Дежурная посмотрела на список, потом — с сочувствием — на них.

— Это к мальчику? Проходите, только не шумите.

Игорь покосился на Мортимер: поняла ли она подтекст? Сестра решила, что они пришли проститься. Наклонила голову, волосы завесили лицо. Поняла.

Усевшись на свое обычное наблюдательское место на подоконнике, он следил, как Мортимер расставляет ребят. Карл у правой ноги, Люси у левой. Зигфрид на уровне бедер. Стефани — груди. Игорь думал, что сама Мортимер встанет, как во время первой попытки, у головы, но она заняла место у левого плеча. Пауза. Все смотрели на него. Медленно начиная понимать, он развел руки:

— Что?! Я тоже в этом участвую?

— Конечно, — виновато сказала Мортимер. — Без вас никак.

— Предупреждать надо! — Игорь встал напротив нее. Он же не целитель! Как, впрочем, и все остальные... Еще раз проверил взглядом расстановку. Земля, Воздух, Вода, он — надо полагать — Огонь. Мортимер... есть Мортимер. Цикл порождения, цикл разрушения — ни черта не соблюдено. Она, наверное, про это и слыхом не слыхивала. Шесть человек. Для пентакля многовато, для магической семерки мало...

Он посмотрел в лицо Димитрова. Тот не спал. Глядел в потолок пустыми глазами. Разве что его принять за седьмого...

— Еще одного не хватает — у головы.

— Ваш крис.

— Что?

— Положите у головы ваш кристаллизатор.

— Вы это только что придумали? — он стянул кольцо и опустил на плоскую подушку за теменем Димитрова. — Считаете, крис заменяет полноценного мага?

Агата поглядела ему в глаза.

— А вы считаете нас полноценными магами?

Келдыш молча показал ей большой палец.

— Что делаем дальше?

— То, что вы и говорили. Ищем Славяна.

Игорь улыбнулся напряженно смотрящей на него Стефани и закрыл глаза.

...В какой-то момент его руку повело влево — к голове парня — пальцы коснулись лба, темени, затылка — и сомкнулись на сиявшем кольце. Металл был раскаленным, но Игорь только сильнее сжал руку, вминая боль в живую плоть ладони. Боль сейчас несла с собой силу — и магию. Протянутую правую руку схватил влажной ладонью Зигфрид. Огонь, вода... Никаких правил, никаких правил... Не раскрывая глаз, Игорь видел, что за Водяного уцепился Карл. И дальше — по кругу. Замкнула круг Мортимер, коснувшаяся руки Игоря. Его насквозь прошило током — словно он неудачно ударился локтем. Пальцы переплелись, сжались, сильнее сдавливая крис. Боль стала почти нестерпимой. Стихии смешивались и переливались — серебристая Металла, терракотовая — Земли, синяя — Воды, красная — Огня, голубая — Воздуха. И все плавила и растворяла в себе белая — белая, заключающая все эти цвета... Пятая стихия мира — Магия.