— Мое имя Ланс, а это мой друг Дуглас, — продолжил начатый по-черноморски разговор колдун. Он приложил ладонь к своей груди, а после указал на рудокопа, представляя товарища. Все-таки пояснения были нелишними, так как быстрая речь путников на самом деле была далека от плавности языка народа Черных гор. Но разобраться в словах, высказанных в дружелюбной форме, обычно не составляет труда — поэтому Дуглас надеялся, что захожие гости поймут более по тону, нежели по выговору, что два странника, вышедшие из леса, пришли с миром, а зачем сюда наведались сами чужаки рудокоп собирался выяснить, прислушиваясь к их словам и не пропуская ни одного замечания мимо своих ушей.
— Невелика удача и благосклонность гралов, если окажется, что Лансов в этих странах, что грибов вокруг моей деревни, — воскликнул самый юный на вид охотник, чьи длинные русые волосы были перевязаны кожаной лентой на затылке, а лицо в отличие от его спутников было пока еще безволосым.
Ланс вопросительно взглянул на рудокопа, очевидно, что колдун не понял весь смысл произнесенной чужестранцем фразы, а также громкого смеха, последовавшего за ней. Но Дуглас ответил таким же непонимающим взором.
— Присоединяйтесь к нашему пылающему очагу, — вновь заговорил главарь. Он обошел костер, возле которого на земле оставил меч, и подбросил огню сухих дров. — Мы будем рады вашему вниманию и разговору.
Мужчины устроились вокруг языков пламени. Странники предложили гостям для сидения свежевыделанные шкуры животных, которые не давали продрогнуть на сырой холодной земле. Добыча охотников в последние дни, по-видимому, оказалось богатой, так как только теперь Дуглас заметил выложенные в стороне крепкие сумы, вокруг которых подсушивались куски просоленного мяса.
— Мое имя Ведимир, я княжич велесов. А это мои верные друзья-дружинники: Ратмир, Елизар и Салимар, — представил спутников глава четверки. На вид этому парню было не более двадцати, но его голос, стать и холодный взгляд говорили, что воин уже многое повидал на своем пути.
Дуглас внимательно оглядел других чужеземцев. Ратмир был таким же высоким и сильным, как и Ведимир, лишь его более темные волосы спадали на спину гладкими длинными прядями как у морянской девушки, короткая борода и усы были аккуратно прочесаны и подстрижены. Елизар, самый старший воин, не носил длинных волос, он был слегка коренаст и почти все время поглаживал заросший подбородок, переводя молчаливые взгляды с нежданных в этот час гостей на горевший костер. Юный Салимар отличался задором и весельем, его смех не раз оглушал тихие окрестности засыпающего леса. Сильные и закаленные, с открытыми приветливыми лицами незнакомцы располагали к себе, даже несмотря на то, что Дуглас недолюбливал тех, кто ради удовольствия заносил в лесу ножи на его обитателей. Было крайне интересно, откуда пришли эти люди, и что занесло их так далеко от дома?! Рудокоп различал язык, никогда не слышанный прежде, и заглядывал в светлые, блестящие от искр огня глаза охотников, чтобы разрешить эти загадки. Смутные переживания не оставляли его душу: слишком уж нежданным было появление в лесу пришельцев из далеких краев, слишком пристальным был взгляд Ведимира, единственного из чужаков чьи глаза были окрашены в карий цвет.
— Мы уже долгие месяцы держим путь по нескончаемому лесу. Идем с востока туда, где заходит солнце, неподвластное ни одному гралу, — Ведимир ответил на вопрос Ланса о том, как велесы из униатских земель забрели к пределам Великого западного моря. — Я знал, что там, где исчезает солнечный диск, живут люди, поклоняющиеся отражающему облику воды, и рад приветствовать первых встреченных нами в дороге из этого народа. Странна ваша речь. Некоторые слова напоминают родные песни, а другие созвучны с языком, на котором, по мнению моего учителя, говорят в стране Мория.
Ланс незадачливо покосился на Дугласа, осознавая собственный промах: ежели незнакомцам был известен морийский язык, то не следовало путать их черноморскими словами. Но когда капитан решился принести извинения по-морийски, то Ведимир тут же усмехнулся этому:
— Нет, уж лучше будь понятным всем моим друзьям, а не только мне одному, — коверкая слова, выговорил он на языке морян, и рудокоп еще более внимательно вгляделся в его красивое лицо. Далее Ведимир вновь продолжил на родном наречии: — Мы следуем из краев, в которых уже долгие столетия племена и народы живут дружно и сплоченно на своих территориях и именуют себя униатами, то есть заключившими союз. Ныне поддержка друг друга крайне необходима на наших землях. Сильный враг подступил к границам. Но униаты устоят, если вспомнят заветы отцов об единстве и сплочении, забвении прежних усобиц на период вражеского нашествия. Пусть полоры сгниют среди червяков в своих разоренных хижинах, если нарушат древние клятвы, но мы, велесы и кривличи, а также дризы, сириги, воличи, улы да низы, живущие на плодородной равнине меж двух рек, несущихся к Золотому морю, не сдадим свои дома, — голос Ведимира стал жестким и негодующим. Он прервался и взглянул на гостей, видимо, осознав, что слегка отошел от задуманного разговора. — Однако мы пришли на запад не в поисках помощи и сочувствия. Мы держим путь к огромному острову посреди бескрайнего моря, к скалам Алмаага, где должны отыскать одного человека.
— В Мории непросто встретить нужного человека, тем более, если вам неведомо ни его имя, ни его род, ни занятие, — иронично заметил Ланс, косясь на чужеземца, призывая того к раскрытию цели столь долгого и дальнего похода. — И хотя Алмааг лишь малая часть нашего государства, остров велик по сравнению с другими землями, омываемыми со всех сторон морскими водами, а уж населен он десятками тысяч людей, уж поболее, чем любая другая морийская провинция!
— Давно проведали, что непростая перед нами задача, — хитро улыбаясь, ответил Ведимир. — Но дорога приведет, куда тебе нужно, если будешь по ней идти, и гралы услышат топот твоих ног и укажут самый короткий путь, — вновь совершенно непонятная для рудокопа фраза вылетела из уст охотника. Однако расспросы об гралах, которых униаты уже не раз упоминали, можно было оставить на потом. — А будь мне даже известно всего лишь о существовании этого человека, в любом случае я не мог бы не отправиться на его поиски: не позволено сыну перечить воли матери, как и дочери не повиноваться отцу.
В окутавшей лес ночи люди расположились на ночлег вокруг жаркого костра. Дуглас и Ланс подверглись в ответ расспросам новых знакомых о землях, что предстали перед странниками. Рудокоп рассказал о лесе и людях, которые его населяли, а граф предупредил униатов, что не все жители этих краев являлись обычными людьми. Но о колдунах дремучих лесов, как оказалось, было известно и в тех далеких местах, их которых пришли путешественники.
Наутро гости были препровождены в Деревню, где пустовало немало заброшенных изб в ожидании покинувших их хозяев. Молох, старейший и самый уважаемый среди колдунов, принял чужеземцев доброжелательно, но помимо крыши над головой и накрытого стола, он не спешил оказывать им какие-либо услуги. Сами странники также не стремились к более тесному общению. Они были в меру любопытны и совсем не прихотливы. На приглашение колдуна погостить в этих местах до начала весны, Ведимир ответил хозяевам лесного поселения, что холод пройдет и голод пройдет, если под рукой тугой лук, а времени упускать нельзя.
После прибытия чужаков в стан колдунов переменился весь житейский уклад в доме Дугласа. Точнее он вернулся в прежнее тихое русло, когда Алон днем убиралась около печи, а вечером делила его общество, малышка Лисса забавлялась с животными, что приютил рудокоп, а сам Дуглас пропадал в лесу, не забывая при этом о хозяйстве. Были оставлены разговоры о прошлом, что взбередил негаданно появившийся племянник, забылись совместные тренировки, шумные вечера, когда Ланс делился веселыми историями из своей недолгой, но уже наполненной приключениями жизни. Отныне граф де Терро большую часть времени проводил в Деревне, не отходя ни на шаг от новых друзей. Очень скоро он разделил с иноземцами удовольствие от ежедневной охоты. Даже не взирая на то, что юный колдун все прежние дни сторонился своих собратьев-чародеев, теперь он проводил дни напролет в Деревне и наведывался к дому Дугласа лишь вместе с новыми товарищами. Но это случалось очень редко.
Многие из колдунов, что жили в Деревни двадцать лет назад, оставили эти края. Ушел ученый Бад, передавший Молоху множество манускриптов своих исследований. Несмотря на долголетнее изучение воздействия чар, он исчез из Деревни тихо и незаметно, как и все колдуны, и никто не знал, вернется ли он. До этого сбежал от своего наставника Сэм, пропадала на несколько лет Агриона. Лишь Молох не собирался оставлять владений, куда даже во времена, когда колдуны вновь открыто могли говорить о своих способностях в миру, ибо сам государь обладал подобным даром, стекался люд за советом, исцелением, новой жизнью. Многих он отправлял на север к лесовикам, чьи поселения на берегу Великого моря расширялись с каждым годом, и Ортензий даже заключил с колонией изгоев из морийского государства договор о поставке леса в Алмааг. Поговаривали, что государева длань доберется и до этих вольных земель, раз за поставку лесовикам продуктов и прочих материалов уже была введена огромная пошлина для купцов. Тем не менее не меньше народа, забредавшего в Великий лес, так и возвращалось обратно на юг — колдунам было ведомо о всех, кто вступил за грань невидимых границ этих земель, и не каждому было позволено увидеть тех, кто отринул богов и за безверие получил вечную жизнь.
Больше всего от разлуки с Лансом скучала маленькая Лисса. Девочка вслух жаловалась своему волчонку, что теперь ей вновь не с кем было играть в палки, а также кататься на собаках. Пытаясь неоднократно упросить Дугласа отвести её в Деревню, где она показала бы Лансу, как научилась за последние дни метать снежки, Лисса напрасно вертелась у отца под руками и ногами. Дуглас как обычно по утрам колол дрова, а болтовня дочери его пусть забавляла, но он уже готовился прикрикнуть на жену, чтобы она забрала девчонку в дом, так как та успела вываляться в мягких сугробах, которых навалило за прошедшие две ночи. В это время до слуха хозяина донесся скрип шагов по прибитому снегу на очищенной тропе, и он сдержался.
Вскоре из-за деревьев показалась высокая фигура Молоха, как всегда одетого в длинный коричневый балахон. Колдун поприветствовал друга, затем склонился над малышкой, потрепал её по мокрым волосам, выбившимся из-под платка, и преподнес в подарок небольшую шишку, полностью покрытую инеем, отчего Лисса пришла в дикий восторг и кинулась в избу поделиться сюрпризом с матерью.
— Давно ты не захаживал в мой дом, Молох, — по-доброму покорил соседа Дуглас. В былые времена рудокоп смотрелся рядом с седовласым чародеем безусым юнцом, хотя именно так и было в первую их встречу. Нынче же морщины, натруженные руки и оценивавший взгляд говорили о том, что возраст между мужчинами не так уж и разнится, но колдун между тем за последнее столетие не изменился ни лицом, ни нравом. — Добро пожаловать, выпьем горячего чаю с утра!
— Не с такими я добрыми известиями, Дуглас, чтобы спокойно чай распивать, — старик был хмур и даже немного согбен в спине и плечах, что случалось крайне редко. — Давно следовало попросить тебя уговорить племянника возвратиться в Алмааг, да сомневался, сладишь ли с ним. Но теперь все же пришел к тебе, ибо нет у нас и у него иного выбора...
— Что-то случилось с Лансом? — забеспокоился рудокоп.
— Что ж с ним случится в Деревне?! Правда, компанию он выбрал не в чету колдуну. Ему бы учением заняться, советов у меня просить: знают же все, что из-за чар новичка глыба снега на крышу Гениза свалилась, что по его воле пруд намедни замерз, а совсем рядом в лесу кустарник заполыхал ярким пламенем, но граф Ланс предпочитает отмахиваться от моих намеков и далее забавлять новых приятелей, пришедших из неведомых краев. Даже говорить тебе не буду, Дуглас, чтоб не огорчать лишний раз, чем они промышляют все дни в лесу, — Молох опустил сокрушавшийся взгляд в землю, тем самым лишь подтвердив подозрения рудокопа, что охотники не складывали без дела свое оружие. Хотя об этом Дугласу было хорошо известно от лесных обитателей. — А вчера униаты все повыскакивали из хижины на мороз, едва снега намело, и ветер затих. По пояс оголены — давай товарищей в сугробы окунать! Затем пошли друг на друга с кулаками. Весь народ из домов вывалил на зрелище такое посмотреть: как они боролись двое против трех. На смех подняли всю толпу, а после молодцы за девушками стали гоняться, да и во всякого сельчанина комьями кидаться! И Ланс де Терро, наследник морийского государства, везде поспевал рядом с Ведимиром, самым статным среди униатов. Пора уж прекращать ребяческие игры! Если так полюбил новых друзей, то пусть поскорее и составит им компанию на остров. Но даже если они еще передохнут в Деревне, де Терро следует немедленно отправить к Элбету, — Молох уже сменил укорительный тон на серьезный и полный печали. Он замолчал, не зная, как далее выразить свои мысли, и лишь протянул другу два послания. Одно было запечатано государевой печатью и предназначалось лично Лансу, а второе, уже вскрытое, написал колдун Элбет, ближайший друг и советник Ортензия I.
Дуглас развернул скрученную в трубку плотную шероховатую бумагу и пробежал глазами ровные строчки письма. Он остановил взгляд внизу на аккуратной подписи колдуна, а затем еще раз перечитал сообщение с начала. Его лицо замерло бесстрастной маской, на которой лишь глаза вновь перебегали по буквам и словам, выписанным чернилами. Когда рудокоп, наконец, поднял голову и посмотрел на колдуна, то почувствовал, что в горле застрял ком, не дававший выговорить ни слова.
— Эта новость заставит скорбеть многих людей, но мы уже не можем ничего изменить. В нашей власти лишь проводить Ланса в Горест, где он на судне отбудет в Алмааг, чтобы исполнить предначертанное ему волей самого государя. Я считаю, что ты должен сам сказать ему об этом, Дуг, — произнес старик.
Они вместе прошли по белой тропе к широкой поляне, где окруженная черным лесом, засыпанная снегом лежала Деревня, из нескольких десятков домов которой в воздух подымался серый дымок. Избы выстраивались в два неровных ряда, и Молох, проводив рудокопа до своего жилища, простился с ним, пожелав крепости духа и настойчивости в речах. Далее Дуглас побрел в одиночку, направившись на другой край поселка, где нашли приют путники из восточных земель. Впереди между построек он заметил высокую фигуру парня, тащившего в руках полные ведра с водой. Это был один из униатов. Он остановился перед порогом дома и выплеснул с каждой стороны от себя несколько пригоршней воды. Скорее всего это был очередной обычай велесов, которые особо заинтересовали Молоха, и только из-за желания разузнать побольше о дальних народах старик принимал столь взбалмошных гостей в своих владениях.
Парень открыл дверь и скрылся за нею, так что когда Дуглас вступил следом на порог, его поджидала лужа воды, а также громкий разговор, доносившийся из дома. Он различил твердый голос княжича Ведимира и замер погруженный в раздумья, невольно прислушиваясь к словам:
