-Да! Я только тебя проводила, как схватки начались, до роддома успели доехать, и через полчаса у нас Машенька родилась, три двести, пятьдесят сантиметров.

-Ууу, чё такая мелкая? Баб, а папка?

-Папка твой уже круги нарезает здесь.

-А вы у роддома?? Меня дождитесь, я быстро.

Заскочил в класс, негромко пояснил учительнице, что и как, та улыбнулась и кивнула, разрешая. Ванька в минуту собрался и усвистел.

У роддома счастливый папка разговаривал по телефону с мам Любой.

-Чё там? — спросил Ванька.

-Любушка, сынок прискакал! — папка отдал телефон сыну.

-Мам Люб, чё такую мелкую родила. Я думал, килограмм пять родится? Я? Конечно рад! Шучу я так, ты как? Честно, не врешь? На кого похожа? Не поняла ещё? А-а-а, не разглядела? Темненькая? Значит, на папку! Ладно, мы тебя, то есть вас — ждем домой, целуем!

-Папка, с дочкой тебя! — Сынок облапил своего любимого папку, а папка, смеясь во все горло, сказал:

-А тебя с сестричкой!

-Баб, иди в нашу кучку, — позвал её эксклюзивный внук.

Так и стояли втроем обнявшись, радостные папка, сын и бабуля. Никто и не вспоминал, что бабуля только наполовину родная. Славке она давно стала нужной и родной Сергеевной, а про Ваньку и говорить нечего.

На выписке Ванька подрастерялся, когда папка дал ему на минуточку подержать маленький сверток.

-Это чё? Она же совсем ничего не весит, Рэйка во сколько раз её тяжелее? Как её такую в руки-то брать?

Папка осторожно отогнул уголок какого-то белого кусочка материи, прикрывающего личико сестрички, и Ванька совсем растерялся:

-Какая маленькая, личико-то пол моего кулака? Папка, я прямо боюсь!

-Баб, на, подержи, мне чё-то совсем не в жилу, я опасаюсь — у меня руки-то больше, чем она вся. Ух ты, ну и кроха — Машулька-крохотулька.

Крохотулька пищала, все суетились вокруг, а Ванька ждал, когда она хоть чуть подрастет, брал её на руки только упакованную.

-Папка, как тебе не страшно её брать-то, я панически боюсь, чё-нить ей не так сделать!

Папка только пожимал плечами, говоря:

-Ты тоже не Ильей Муромцем родился, на пятьсот граммов всего больше и был!

Внук бабуле на кухне говорил:

-Баб, ты глянь, как Слава наш маляву обожает!

-Ревнуешь, Ванечка?

-Ты чё? Наоборот — радуюсь!! Он такой мягкий стал!

-Все шепчетесь?-зашел мягкий папка с Машулькой на руках.

-Да вот говорю баб Пане,что давно тебя надо было оженить и родить маляву.

Папка ухмыльнулся:

-Сам же долго выбирал мне жену-то!

А ничё путнего не попадалось!

-Вань, мать звонила, сказала...

Ванька его перебил, говоря с интонациями баб Гали...

-Приехать никак — весна началась, надо все посадить и так далее...

-Ну, примерно так! — подтвердил папка. Ванька безнадежно махнул рукой:

-Пока наша Марья замуж не соберется, так и будет со своим хозяйством, да кумовьями !!

-Вань, подержи пять минут! — папка осторожно положил спящую дочку ему на руки, и сидел какой-то растерянный Ванька, и так трогательно смотрел на спящую крошку, что у Прасковьи внутри все замерло от умиления.

-Баб, она такая смешная. Я тут ножку её померил, пол пальца моего.

-Когда ж ты подрастешь-то чуть-чуть хоть, и буду я тебя на шею сажать, и станешь ты на всех смотреть свысока??

К лету появились покупатели на бабулину квартиру, папка ездили с Ванькой показать, поговорить, то-сё — женщины оставались дома, и в июне состоялась продажа.

А сын предложил идею.

-Переехать сюда и купить большую пятикомнатную квартиру, или вон домик, как у Стасовых, чтобы всем было места много, да и воздух здесь чище, чем в Москве, баб, скажи?

-Но как же, ведь у тебя школа, у Славы работа?

-А чё школа — здесь их нет что ли? Работа — вон, дядь Юра поможет. Вы прикиньте там все — я думаю, и Машульке здесь, и Рэйке лучше будет.

Родители долго думали, прикидывали, советовались с дядь Юрой и дедами Пашей и Ноем, и решились-таки на поиски подходящего жилья здесь, в городе, тем более Антонов сразу же сказал, что с работой у Славы проблем не будет.

Дед Ной ждал внука, Константина, к августу — уже точно решили так назвать.

Стасовы-Антоновы хулиганили, подросший Арсюшка Волков от них не отставал.

Только дергалась и переживала Тома — очень уж сложная получилась беременность у Наили — токсикоз, угроза выкидыша. Айшу на все лето отвезли к бабуле в Татарию — Наиля не вылезала из больницы.

Генка сходил с ума от тревоги и переживаний за жену и дочку — уже знали, что будет девочка, чуть не влетел в большую аварию, мамка орала на него полчаса, обзывая, как всегда, дубиной и болваном.

А Генка, похудевший, с запавшими глазами, поднял на неё тоскливый взгляд.

-Это мне такое наказание за все происшедшее тогда, я точно знаю. Жалко только, что не я конкретно страдаю, а мои самые дорогие.

-А вот и понимай теперь, как это больно бывает! — припечатала Тома. — Когда твой близкий страдает, а ты мало чем можешь помочь, оно всегда больнее и сложнее.

И Генка решился... поговорить с Людой, купил розы, пошел к ней офис, подождал, пока она освободится, и попросил уделить ему немного времени. Пошли в парк, Генка внимательно вгляделся в бывшую.

-Какая ты стала! Я рад за тебя... понимаешь, Люд, я-дурак... знаю, что надо было сразу, а вот дошло только недавно.

-Ген, тебе он нужен, этот разговор? У меня к тебе ни злости, ни обиды, ничего нет, я наоборот, рада, что все так случилось, как говорится, "что Бог не делает — все к лучшему". У тебя славная жена, у меня — самый лучший муж. Что ты решил ворошить старое??

-Грызет оно меня, Люд, очень, и чем дальше, тем больше. До меня поздно дошло, какой сволочью я был. Ты, если сможешь, прости меня, болвана, как мать говорит. Я знаю, предательство — оно так и останется им, но, может, станет чуть легче мне самому? От осознания и, как говорится -'повинную голову меч не сечет'.

Люда смотрела на него внимательно-внимательно, вид у Генки был какой-то больной-измученный.

-Ген, а ты не болеешь? Что-то видок у тебя..?

-Да нет, за Наилю весь испереживался — доходит ли, такая тяжелая беременность из-за меня, с первой дочкой совсем не мучилась. А сейчас...

Люде так понравилось, что он назвал Айшу дочкой.

-Ладно, я ещё раз повторю — не держу зла, что случилось, то случилось, у нас нормальные семьи, наверное, такому суждено было случиться! Все, Ген, я пошла. У меня времени совсем нет, вот увидишь, родит твоя Наиля вашу дочку, и все будет нормально! И... спасибо, что сказал все это, тебе самому будет легче. Пока!

Она пошла в офис, Генка порадовался, что они теперь не враги, хотя, если честно, он больше искал негатив в поведении Стасовой, она-то поумнее, просто выкинула его из своей жизни, а он, дебил, но стало легче у него на душе. Да и Наиля оказалась дома — выписали на пару недель, а получилось-притихла их вторая девочка, как-то легче стало Наиле, и Генка точно уверился, что ему-идиоту, давно надо было поговорить с Людой.

ГЛАВА 18.

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ.

Ванька, подойдя к калитке своего дома, приобретенного ещё тогда, десять лет назад, сильно удивился-вместо шума и суеты, что было ожидаемо — Ивана Вячеславовича не было в Росссии аж полгода, и все ныли, что очень скучают по нему, было тихо.

-Ничё себе! — совсем по-детски обиделся Ванька. — Ну и фиг с ними! — резко распахнул калитку, за ней вертя хвостом, стояла его самая любимая Рэйка.

-Рэеечка, старушка моя, ненаглядная!

Ванька присел на корточки, старушка, порыкивая, повалила его на траву и начала вылизывать.

-Рэйка, фу! — посмеивался Ванька, уворачиваясь от её языка.

Наконец-то собака отпустила своего хозяина, Ванька отряхнулся, протер мокрое лицо салфеткой и громко так сказал:

-А вот это уже помахивает на засаду! Ладно, все куда-то делись, но бабуля-то по-любому должна Ванечку уже слезами счастья обливать?? А?? Или я чё не понял?

И тут как открылась потайная дверца — на Ваньку просто посыпались мелкие, они орали, запрыгивали на него со спины, лезли на руки, а он крутился и хохотал во все горло.

-Вздумали кого провести, Ваньку? Ха-ха три раза!!

Осторожно снял с себя двух Нижарадзе — Котэ и Сандро, как звал их дед Ной, остальные проще — Костик и Санька, чмокнул в румяную щеку восьмилетнюю Аглашку Антонову и протянул руки к двум самым маленьким деткам — трехлетней Эке Георгиевне и четырехлетнему Маркушке Антонову.

-Идите сюда, мелкие, дайте дяде Ване вас обнять.

-Не дядя, — Ваня, Ванечка, — важно сообщил Антонов.

-Ах ты, Юрьевич, совсем больщущий стал. Где Егорка?

-Тама! — показал в кусты Маркуша.

-Понятно!Я чё, вас по одному буду вытаскивать? — обратился Ванька к кустам. — Машулька? Из кустов вылетела молния, и повисла на своем любимом-прелюбимом братике его сестричка — Машулька-крохотулька, ростом Ваньке уже по грудь.

-Ах ты, мелкая, сюрприз, значит?

-Да, не удался, хотели, чтобы совсем вроде никого, но Рэйка твоя...

-На то она и моя — хозяина должным образом встречает!

-Егорка! — Ванька обнял высокого, со спортивной фигурой, всего такого крепенького Антонова -старшего. — Хорош, я в твоем возрасте хилее был!! А где красотка-кокетка?

-Да вон, сзади стоит, — сдал сестру Егорка.

Ванька жестом фокусника ухватил Тасю за руку и повернулся к ней — стройная, тоже явно предпочитающая спорт всему остальному, Тася хитренько поглядывала на Ваньку.

-Ох, поди уже сто сердец разбила?

-Твое только вот не разбивается!! — засмеялась Тася.

-Подрасти! — Чмокнул он её в щеку.

-Папка, не вижу торжественной встречи сына? — Заорал Ванька.

-Мы хотели, да мелочь вся на уши встала — Ване сюрприз надо сделать!! — ответил папка, сходя по ступенькам с маленьким Васюшкой, которому исполнилось только два.

-Ай, Дериземлюшка моя маленькая!! — Ванька подхватил малышка и начал подбрасывать его и тормошить.

-Ну, что могу сказать — вылитый Вячеслав Васильич уродился.

-А где моя..?

Маленькая, чуток пополневшая за эти годы, его обожаемая баба Паня стояла и ждала, когда внук обратит на неё внимание.

-Ох, баб, ну ты, как всегда!! — внук в два шага был у крыльца и осторожно, бережно обнял свою баб Паню.

-Как я по тебе соскучился, больше чем по папке.

А бабуля гладила своего такого красивого, рослого, сильного мужчину, и, как всегда, приговаривала:

-Ванечка, Ванечка, мальчик мой! Ванечка! — наобнимавшись, засуетилась бабуля. — Поди, голодный с дороги-то?

-Баб, у меня давно аппетит тот, вернее, жор, прошел.

-Ну, так я понемногу всего твоего любимого приготовила.

Из сада бегом подлетела мам-Люба.

-Сынок приехал, наконец-то!

-Привет, мам Люба, чё, все замутили во саду?

-Вань, ты, как всегда, зришь в корень, конечно, все готово.

За домом в саду уже собралась вся их расширившаяся за эти годы компания, первой, конечно же, удостоилась Ванькиных объятий его любимая теть Люда. Округлившаяся, ставшая такой эффектной женщиной после родов Маркуши, теть Люда была хороша.

-Теть Люд, — громко шепнул Ванька, — а Антонов как восточный рэвнивэц, глазом меня прожигает!

-Как же не рэвновать, когда ты с двенадцати лет ей про любовь говоришь! — засмеялся Юра, обнимая его. — Как там в Лондонах?

-Да ничё, но дома лучше. Не, пользы много в плане работы, но как-то скучновато... другие они, менталитет не наш.

-А мы-то думали, англичанку длинноногую привезешь в наши севера! — вклинился несостоявшийся тесть Волков — его Полинка уже успела им внучку родить.

-Здорово, тесть почти! Не попалась вот такая, чтобы в нашу тьмутаракань...

-Так, а где мои деды? — Ванька орлиным взором окинул всех.

-Здесь мы, Вань, здесь! — шумнул ему от мангала Ной, постаревший, побелевший, но все такой же статный и счастливый от того, что Гия родил ему трех внуков.

Одно только печалило всех, особенно Ноя и Егорку — Рэй, их необыкновенный пес... вот уже два года как его не стало. Как тяжело переживали все его уход, был у них пес, сын Рэя, похож во многом, да -но не Рэй.

-Дед Паша, ты где??

-Вот он я, Вань, вот! — дед Паша тащил из дома какие-то рюмки-стаканы.

-Ну что, пора за стол?

-Подожди, Слава, чуть-чуть, Гия и Старостины ребятки подъедут!

Ванька, наобнимавшись со всеми, шлепнулся на стул и вытянул длинные ноги.

-Уфф, я, конечно, рад видеть всех, но утомился, обнимаючись. Теть Люд, не передумала Таисия Юрьевна?

-Нет, Вань, — засмеялась Люда, — сказала, только Ваня и никто больше!!

-Вот ведь упертая, — покачал головой Иван, — ладно, я не спешу! Пусть подрастет, поперебирает, сравнит, вот лет в восемнадцать как влюбится в какого-нибудь мачо и не вспомнит про меня.

-Помечтай! — фыркнули за спиной. — Все равно никуда не денешься!

-Подслушивать нехорошо! — наставительно поднял вверх указательный палец Ванька.

-Я и не подслушивала, просто шла сказать — как ты любишь выражаться:"Фига с два, ты от меня отделаешься, Иван Вячеславович!"

-Малява, я на твоей свадьбе посаженным отцом буду! — ехидно сказал Ванька.

-Посаженным женихом! — отрезала Таисия Юрьевна и упорхнула.

-Теть Люд, в кого она у тебя такая упрямая?

-Вань, в бабулю мою, Клаву. Та тоже всегда своего добивалась!

-Ладно, будем надеяться, она перестанет во мне видеть жениха, уперлась в пять лет, "на Ване женюсь", и никак не передумает,заноза!

-Сомневаюсь я, Вань, ты только невест сюда не привози пока, сам понимаешь — переходный возраст.

-Не, теть Люд, я папкин печальный опыт всегда помню, я очень рациональный Дериземля, куда мне спешить? Я там консультировался, — он понизил голос, — ну кому ещё, как не теть Люде, можно все рассказать? — Ну, насчет этой, моей детской гадости... Вроде сказали, не должно передаться по наследству, а все равно процент этой гадской вероятности имеется. И на кой девчонке жизнь портить?

-Вань, даже если есть процент вероятноости, медицина далеко ушла вперед, можно это все сразу, на ранней стадии зацепить и вылечить.

-Так-то оно так...

-Вань, среди нас нет, как ты всегда говоришь — теток, есть нормальные матери, не забивай себе дурью голову.

К нему подлез Васюня:

-Ах ты мой зайчик! — заворковал с ним Ванька.

Из него получился изумительный старший брат, он гулял со своей сеструлькой-крохотулькой, учил её всему, дул на ободранные коленки и ручки, пел ей песни — всякие, учил с ней стишки, смотрел детские кино и мульты, ходил за ней в садик. Поступив в институт в Москву, постоянно приезжал домой. Машулька на вопрос, кого больше всех любит, всегда говорила:

-Ваню!

Сейчас ей было девять, и три года назад родители решились на ещё одного ребенка, с подачи Ваньки. -Вы еще не старые, мам Любе тридцать шесть всего, родите — всем на радость! Баб, ты как?

-Я только за — Ванечка! — баб Паня уже и думать забыла, что кто-то здесь не родной, она искренне любила всех Дериземлей. Но Ванечка, конечно же, был на особицу.