Моргана смутно помнила из уроков Урсулы, подруги Моргаузы и одной высокопоставленных жриц Древнего Культа, что подавить волю человека, превратив его в раба, можно самыми разными способами. И что для этого требуется немалое мастерство.
Какое-то время, возможно, несколько дней она ходила, говорила, что-то делала, не помня и не осознавая все это. Урсула рассказывала о полумифическом Зеленом Эликсире, в существование которого сомневаются многие даже последователи Культа. Зелье, порабощающее сознание жертвы, против него нет средств, и оно необратимо. Моргауза говорила, что во времена ученичества даже пробовала изготовить Зеленый Эликсир, но не смогла добиться должной очистки Черного Отвара, медленнодействующего яда, и Отвара Мутного Разума, вызывающего кратковременный приступ сумашествия. В результате получился никуда не годный яд, способный вызвать разве что расстройство желудка.
Многие послушники, жрицы и жрецы, то и дело, пытаются сварить Зеленый Эликсир, но у них ничего не выходит, несмотря на то, что рецепт прекрасно известен и не содержит каких-то труднодобываемых ингредиентов. Все говорят либо о некоем утраченном секрете, либо о том, что это всего лишь пустой миф.
Неужели ее напоили этой гадостью или воспользовались чем-то другим? Напавшее на нее чудовище по описанию очень похоже на демона, дитя Хаоса и Огня. Считается, что некоторые, особо могущественные демоны способны сводить с ума и внушать ложные мысли. Крайне не хотелось в это верить, но, скорее всего, она столкнулась именно с таким.
Когда Утер стал говорить о том, что магия больше не под запретом, Моргана схватила у ближайшего слуги с подноса два объемных кубка с красным вином и буквально влила в себя их содержимое, а затем начала пить вообще все. Брагу, пиво, медовуху, эль и то же вино. Поверить в то, что король Камелота, вдруг, перестал ненавидеть магию было очень сложно. Еще сложнее было это принять.
Месяцы страха, когда у девушки только пробудился дар, она не могла его толком контролировать и до ужаса была напугана перспективой стать очередной жертвой сухих поленьев. Со страхом пришла ненависть. А после встречи с сестрой, которая открыла ей глаза на все чудовищные злодеяния Утера, Моргана твердо уяснила, что с тиранией Утера надо покончить. Девушка наконец-то обрела гармонию внутри себя. Появился четкий смысл жизни, заключающийся в необходимости уничтожения Камелота, как сильного и самостоятельного королевства. Даже уничтожение правящей династии ничего бы уже не решило. Утер наплодил кучу последователей, таких же упертых фанатиков, как и он сам, которые бы продолжили его дело.
И что? После всей крови просто взять и смириться? После всех жертв оставить борьбу? Это невозможно. Кто-то должен ответить за все преступления. К тому же, нет никакой уверенности, что Утер не передумает.
Но, помимо слов короля и страха за свой разум, Моргана очень переживала за сестру. Совершенно очевидно, Сендред битву проиграл. Если заклятие посоха было разрушено, Камелот не получил так нужного Сендреду удара в спину. Не получив поддержку, военачальник вполне мог увести армию от стен столицы. И только богам известно, как он, наверное, недоволен. Моргауза, конечно, совсем не беспомощная овечка, но у Сендреда целая армия. Моргане было очень тревожно за сестру.
Алкоголь приглушал страх и тревогу, помогал забыться, даря даже некоторое веселье. В какой-то момент ведьма так набралась, что перестала твердо стоять на ногах. Ей пришлось облокачиваться о стену. Перед глазами все плыло, невозможно было состедоточить внимание на чем-то одном. Несмотря на очевидные симптомы сильного опьянения, Моргана продолжала пить. Ей очень хотелось просто забыться, пусть даже ценой потери лица.
Когда девушка уже почти перестала что-либо соображать, чьи-то сильные руки подхватили ее, и через непонятное количество времени она уже лежала в мягкой постели, а ее сознание уплывало в мягкие объятия сна.
Проснулась ведьма уже сильно за полдень в довольно разбитом состоянии. В голове словно поселился отряд кузнецов, которые долбят своими молотами по содержимому этой самой головы. Гвиневру, которая принесла кувшин воды, Морагана была готова просто расцеловать. В тот момент ведьма даже не задавалась вопросом, как служанка узнала, что именно ей нужно. Эта догадка пришла к ней гораздо позже.
Опустошив кувшин так же, как накануне опустошала кубки, Моргана привела себя в порядок и стала заниматься своими обычными делами, следить и собирать информацию. Гуляя по замку, девушка ловила каждое слово, каждый разговор. Нужно было понять, что произошло и какую роль в произошедших событиях сыграла она.
Под вечер, когда ноги уже немного гудели от неспешной, но непрекращающейся хотьбы, Моргана узнала очень много нового, не приблизившись к разгадке и на жалкий сантиметр. Множество версий одних и тех же события, откровенные байки, не говоря уже о обычных сплетнях, которые приходилось терпеливо выслушивать в надежде на крупицы ценных сведений.
Ей совершенно неинтересно, что главный повар слишком любит своих поварят, какой-то там слуга женился на кузине, Гаюс варит чудозелье, от которого стоит даже у столетнего старика, а Артур спит с Гвиневрой...
Что?!!!!!
Моргана буквально споткнулась на ровном месте. В ворохе совершенно бесполезной болтовни, она чуть было не пропустила действительно важные сведения. Возможно, это всего лишь пустая сплетня, но если нет, то... то... перспективы открыватся такие, что просто дух захватывает! Можно по мелочи шантажировать Артура, можно похитить Гвиневру, привести принца прямо в ловушку и убить... или подчинить...
Ведьма так погрузилась в себя, что перестала обращать внимание на внешний мир. В себя ее привел чей-то тихий голос, доносившийся из-за ближайшей двери, которую Моргана вмиг опознала. Задумавшись, она подошла вплотную к покоям Утера. Было бы очень интересно послушать о чем болтает король и с кем.
Отойдя чуть в сторону, девушка нашла нужный фонарь и нажала на скрытую пластину рядом с ним. Тут же, кусок стены выступил наружу. Толнув его внутрь, Моргана вошла в темный и узкий ход, а кусок стены, крутанувшись вокруг своей оси, встал на место, но уже другой стороной.
Она прекрасно изучила все тайные ходы и скрытые ниши замка еще в детстве, ей не нужны были глаза, чтобы знать, куда идти.
Меньше минуты в темноте и вот, она уже выглядывает сквозь небольшую щель между приоткрытой дверью и стеной. Утер и Гаюс сидели к ней в пол оборота и, глядя в камин, о чем-то говорили. Вернее, говорил, в основном, король.
— ...ть, если бы не Артур, я бы с легким сердцем передал Камелот Моргане. Девочка выросла и теперь защищает всех нас. Если бы не ее храбрость... — ведьма стала прислушиваться к речи Утера, обратившись в одно большое ухо.
— Ваш сын тоже сделал немало, сир. Мне кажется его мы и должны в большей степени благодарить за победу, — ответил королю лекарь. Как казалось Моргане, он был чем-то сильно недоволен и не сильно это скрывал.
— Да-да, я знаю, магия эта... Артур обязан защищать народ Камелота, это его святой долг. Моргана... ей было не место в том склепе, она не должна была подвергать себя опасности. Тем не менее, она сделала то, что сделала, уничтожила эту мерзкую магию, спасла нас всех... не используя магию.
— Так вот, что вас тревожит, ваше величество...
— Да, именно это меня и тревожит! Артур не должен был так поступать, не должен был обращаться к магии! Я понимаю, почему он так поступил, но не могу принять. Это сейчас все хорошо, но магия коварна, опасно, она может сделать из него монстра.
— Если бы ваш сын не сделал это, мы бы уже были мертвы...
— Ты прав, старина. Ты, как всегда, прав, но... эх... — после тяжелого вздоха Утера установилась тишина, которую сам же он и прервал. — Ты давно меня знаешь, Гаюс, знаешь множества моих секретов. Сейчас узнаешь еще один, я устал нести в себе эту тайну... Моргана — моя дочь... когда Горлуа уехал подавлять северные равнины, Вивиан было очень одиноко... если понимаешь, о чем я. Порой я бывал с Морганой слишком строг, но только от того, что люблю ее всем сердцем...
— Сир, ваша тайна умрет вместе со мной.
— Ты всегда знал, как сказать нужные слова, Гаюс. Я рад, что теперь эта тайна не умрет вместе со мной.
На следующий день Моргана срочно засобиралась прочь из Камелота. Ей нужно было придти в себя и, по возможности, найти Моргаузу. После того, что она узнала накануне привело ее в смятение сильнее, чем что бы то ни было.
Никаких положительных чувств к Утеру услышанное не добавило. Покойного отца ведьма очень любила и всю жизнь нет-нет да обвиняла своего опекуна в его гибели. В том числе и из-за этого в ее душе выросла и расцвела лютая ненависть к Утеру.
И что же выходит? Король один раз уже предал ее отца, переспав с его женой. Нет никаких сомнений, что и с подкреплением он тогда опоздал не случайно. Ненависть к Утеру стала еще сильнее.
Но это было не самым главным. Больше всего сбивали с толку и выводили из себя воспоминания. Счастливые воспоминания из детства, когда отец был еще жив, проводил с ней время, играл и учил. Получается, она не имела на все это права, потому что не была его дочерью, в ней нет его крови. Горлуа был очень хорошим отцом, и ей было одновременно больно и за него, и за себя.
Чтобы покинуть Камелот, Моргана использовала железный довод. Ей нужно съездить в Рэдлоу и оценить свое новое владение. Одну ее, естественно, не отпустили. Да и очень глупо было на это рассчитывать. Она — воспитанница короля, а с недавних пор и леди очень большого владения, по размерам уступающему только королевскому домену. Ей просто необходима представительная свита и охрана.
Однако размеры возможного сопровождения Моргана явно недооценила. Мало того, что с ней решил отправится Артур, так он еще и настоял на том, чтобы взять с собой аж сотню воинов. В ответ на крайнее недоумение девушки принц пояснил, что по королевству все еще бродят остатки войска Сендреда, и лишняя осторожность не повредит.
Несмотря на логичность доводов, поведение Артура немного ее насторожило. Как-то четко описать свои ощущения она не могла, но некая неправильность при общении с ним постоянно царапала на краю сознания.
С того момента, как Моргана спустилась в склеп со священным посохом, она еще ни разу не выходила в город, не до того было. Видела в отдалении огни погребальных костров, дым от которых закрывал солнце, словно грозовые облака.
Когда вся их представительная процессия выехала из ворот замка, ведьма увидела вблизи следы войны, которые заставили Моргану внутренне поежится. Валяющиеся повсюду каменные ядра, торчащие тут и там стрелы, разрушенные, полуразрушенные, сожженные, полусожженные строения, бродящие по улицам, словно призраки, усталые, грязные люди, стаскивающие трупы к погребальным кострам и пытающиеся чинить свои дома. И запах, удушливый запах гари, разложения и дерьма.
Аромат был настолько терпкий, что у девушки заболела голова, и к горлу подступил ком. Неожиданно кто-то, видимо правильно поняв ее гримасу, протянул ей пропитанный благовониями платок, запах которого перебивал окружающую вонь. Вдохнув аромат хвои с цветочными нотками, ведьма сразу же почуствовала облегчение.
— Благодарю вас... — Моргана повернулась, чтобы поблагодарить того, кто дал ей этот платок, но тут же осеклась. Рядом с ней, чуть отставая от Артура, ехал Мерлин.
— Не стоит благодарности, леди, — тепло улыбаясь, чуть поклонился слуга принца, последний человек в замке, от которого ведьма могла ждать какой-либо помощи по той простой причине, что он должен быть давно мертв.
Все также улыбаясь, он тронул коня, несколько обогнал ее, а затем буквально растворился среди походной колонны. Все произошло настолько внезапно и плавно, что остается только диву даваться. Вот она видит слугу на не самой лучшей лошадке и в следующий миг он пропадает. И, как будто, так и надо. Сама девушка поняла, что что-то не так только через несколько секунд. Холодок прошелся по спине Морганы. Ей тут же вспомнились многочисленные страшилки о призраках, вернувшихся с того света за отмщением.
Покатав между пальцами врученный им платок, ведьма убедилась, что эта вещь абсолютно материальна и не собирается никуда исчезать. Однако, от греха подальше, благоухающий кусок ткани полетел на грязную мостовую.
Моргана долго еще не могла придти в себя, настороженно вглядываясь в окружающих. Утомившись ехать верхом, она пересела в карету. Хоть там и трясло изрядно, но можно было все-таки отдохнуть. Вглядываясь в желтеющую листву за окном кареты, девушка впомнила то, что видела совсем недавно. Перед глазами встал разоренный войной город.
Когда они с Моргаузой планировали натравить Сендреда на Камелот и приводили свои замыслы в жизнь, она как-то не слишком задумывалась о том, к чему это может привести. Единственное, что ее заботило — месть Утеру. Ведьма, конечно, понимала, что многие погибнут, но, глядя на жителей Камелот, которые стаскивали трупы своих родственников, детей, родителей, друзей и любимых к погребальным кострам и сжигают их, чтобы они, не дай Бог, не восстали, к ней в голову стали подкрадываться мысли, что их с Моргаузой действия были, как минимум, не такими правильными, как ей казалось. Больше всего Моргане запомнили дети, брат с сестрой, лишившиеся родителей и дома. Они просили милостыню у городских ворот. Она кинула им три золотых монеты, чтобы как-то примириться с совестью, но сделать это оказалось не так просто, и чувство вины нет-нет, но грызло ее.
Тяжелые мысли и страхи с новой силой стали одолевать Моргану, и она прибегла к способу, который не так давно показал свою эффективность, взяла из походных запасов мех с вином, начав запивать им свои горести.
Как оказалось, если выпивать, любая дорога становится во много раз интереснее. Когда солнце начало клонится к закату, окрашивая небо в занятные оттенки, они остановились, начав обустраиваться на ночлег.
Моргана не спешила выходить из кареты. Во-первых, ей было приятно просто сидеть, когда ничего не трясет, а, во-вторых, не имелось уверенности в том, что походка будет твердой и уверенной. Какие бы жизненные обстоятельства не одолевали девушку, но она не могла позволить себе ронять статус. Ей бы, конечно, следовало подумать об этом прежде, чем напиваться, доводя себя до состояния, в котором достоинство очень легко уронить, но подобные мысли в тот момент не приходили в голову девушки.
— Выпиваешь? Дай я тоже причащусь. Фуф! Ну и кислятина! Вот, лучше съешь яблоко, — к ней в карету с потрясающей наглостью ворвался Мерлин, выхватил у нее из рук мех, усевшись напротив, сделал пару глотков и, достав прямо из воздуха большое красное яблоко, протянул его ей.
— Что тебе надо? — вжавшись в стену кареты, сдавленно прошептала Моргана. Визиту она не удивилась, а вот напугалась, будь здоров.
— Хм, ты же не так много выпила. Откуда белая горячка? — с недоумением глядя на нее, сказал Мерлин и приставил глаз к горлышку меха у себя в руках.
— Какая еще... горячка? — удивленно спросила ведьма. Как это ни странно, но страх начал постепенно отступать. Мерлин вел себя до странности дружелюбно, не предпринимая никаких враждебных действий. Это могла быть всего лишь игра, и девушка это прекрасно понимала. Но не могла испытывать сильный страх перед тем, кто пока никак ей не угрожает.
