Вернувшись к себе в комнату, Заря зажгла свечу и принялась изучать книги. Первая из них называлась "Страна тьмы" и оказалась романом о жизни в государстве Инков. На первой же странице было написано крупными буквами предупреждение, что за чтение этой книги инки отправят на семь лет работать на золотых рудниках. Заря напрягла память, но не могла вспомнить такого закона. В любом случае, раз она работает на Инти, то к ней это не относится. Подгоняемая любопытством, она приступила к книге.
Через несколько десятков страниц она подумала, что про семь лет золотых рудников написано нарочно, чтобы хоть кого-то уговорить читать эту книгу, оказавшуюся такой скучной и гадкой. Протагонист (по-испански главный герой произведения будет el protagonista), мелкий чиновник, всё время мучается от страха, боится, что его казнят за не такой взгляд, за лишнее слово, и постоянно озирается в поисках слежки, точно какой-нибудь иностранный шпион. Мир, в котором он живёт, нисколько не похож на ту солнечную и прекрасную страну, которую Заря любила и знала с детства. Он был какой-то серый, грязный и гадкий, люди в нём сплошь уродливые, мужчины какие-то жукообразные, а женщины сплошь вредные стервы, и живут все в нищете и убожестве. В том, что мир так безрадостен, протагонист почему-то винит Первого Инку, по ходу дела он начинает вести дневник и целые полстраницы пишет в столбик одну фразу: "Смерть Первому Инке. Смерть Первому Инке. Смерть Первому Инке". Потом он идёт в Народное Собрание и неожиданно встречает там прекрасную Деву Солнца. Однако протагонист женат, и жена у него такая же мерзкая и скучная, как и всё в этом мире, да и к тому же бесплодна. Хотя он разъехался с ней, однако он не имеет права брать себе в жёны другую, так как должен содержать эту. К тому же Дева Солнца всё равно будет хранить свою непорочность. В Народном Собрании глашатай Инки начинает в сотый раз рассказывать, какой негодяй бежавший за границу предатель и изменник Золотой Камень, бывший соперник Первого Инки в борьбе за престол. (Намёк на Горного Льва был прозрачен, даже слишком). Глашатай требовал от толпы ненависти, и толпа заряжалась ненавистью, и лишь протагонист, не желая ненавидеть то, что приказывает ненавидеть ненавистный Первый Инка, решил обратить свою ненависть на что-то другое, и этим другим оказывается Дева Солнца. Протагонист воображает, как с наслаждением избивает её большой палкой, как, связав ей руки, выводит её в поле и расстреливает из лука, как насилует её... а потом понимает, что ненавидит её за то, что она молода, прекрасна и принадлежит Солнцу, и потому он никогда не сможет овладеть ею.
Заря читала это с ужасом и отвращением. Ну, хорошо ещё, что она изуродована оспой, но если бы она была красива, неужели и она бы могла бы вызвать у мужчин столь же гадкие мысли? Наверное, это только христиане такие, а не все мужчины. Бывает же несчастная любовь, но ведь она далеко не обязательно ведёт к такой разрушительной ненависти. А что дальше? Протагонист будет пытаться осуществить то, чего так страстно желал?
Однако протагонист тайно познакомился с девой Солнца, она назначила ему свидание за городом, и там, вдали от людских глаз, открыла своё истинное лицо. На самом деле она вовсе не дева, тайно предавалась разврату со многими и готова теперь это сделать с ним. Он почему-то рад её порочности. Она сбрасывает одежду, как будто зачеркнув этим жестом всю инкскую цивилизацию, и они бросаются в объятия друг друга даже не, потому что испытывают какое-то подобие влечения друг к друга, а "Назло инкам!".
Заря отбросила книгу, не в силах читать дальше. Её уже просто физически тошнило. Неужели там, в Европе и испанских вице-королевствах, об их стране судят именно по таким книжкам? Потом она всё же собрала волю в кулак и принялась изучать другую книгу.
Следующая книга оказалась не лучше. Называлась она "Правда о Тавантисуйю". Заря сочла, что лучше не читать её сначала, а попробовать раскрыть наугад, на первой же попавшейся странице. Когда она сделала это, то с удивлением прочитала, что всем жителям Страны Солнца приказано под страхом смерти держать двери своих домов открытыми, чтобы люди инков, проходя мимо, могли услышать, не строит ли кто-нибудь заговоры против Первого Инки. Было очевидно, что писавший это или нагло врал, или получил информацию из третьих рук. Заря с улыбкой вспомнила своё детство. Двери у них в городке действительно было принято держать днём открытыми, но не потому, что так приказал Первый Инка, а потому что жарко. Да и зачем их вообще запирать? Ведь в их стране не знали разбоя, и потому можно было не бояться, что в дом может кто-то ворваться против воли хозяев. И уж тем более смешна мысль о заговорах. Надо было совершенно не представлять себе жизнь и образ мыслей простого тавантисуйца, чтобы нести такое. Простые люди, те, кто не имел статуса инки и кого смена одного Первого Инки другим не затрагивала непосредственно, воспринимали Первого Инку скорее не как конкретного человека, а как живое воплощение государства, отеческой власти, которая заботится о тебе, не оставит в беде, а взамен лишь требует жить честно, то есть не лгать, не воровать и не лениться. Заря сама смотрела на это похожим образом в детстве, а, будучи совсем маленькой, была уверена, что Первый Инка не умирает и что правит ими тот же самый Манко Капак, который некогда и основал их государство. Для некоторых из её подруг по мере взросления было большим сюрпризом узнать, что Первый Инка, так же как и простые смертные, должен есть, пить и спать. Но, даже повзрослев и поняв, что Первый Инка телом не отличается от простых смертных, большинство всё равно продолжало верить уже в особые свойства его ума, ведь только Инка может справиться с управлением государством, простым людям это не под силу. Смерть Первого Инки нередко вызывала в народе лёгкую панику, так как многие боялись, что тех, кто сумел бы взять на себя бразды правления, может не найтись, и в этих опасениях были даже отчасти правы. Однако строить заговоры при таком отношении было также нелепо и бессмысленно, как строить их против самого Солнца. Да и даже если бы нашлись люди, мыслящие менее наивно и недовольные чем-то конкретным в политике данного Первого Инки, вряд ли они и впрямь стали бы строить всерьёз планы как его убить, ведь реальные шансы на такое могли быть только у людей, которые имели к Инке непосредственный доступ.
Наугад пролистнув несколько страниц, Заря опять принялась читать, и её опять чуть не стошнило, на сей раз от описания отвратительных оргий, которые якобы устраивает Первый Инка со своими приближёнными. Якобы он заставляет своих чиновников плясать на столах с голыми танцовщицами, и на этих оргиях обязательно подают разделанную живую рыбу. (Автор всерьёз уверял, что повара Тавантисуйю могут приготовить подобную несусветицу!)
Затем автор начал мыть кости Инти. Якобы "весь Куско знает", что Инти, как только увидит на улице красивую женщину, велит своим людям схватить её и доставить к нему в кабинет, где часами насилует её, поэтому женщины стараются бежать из Куско, однако поменять место жительства без разрешения властей в стране Инков нельзя, и потому женщины просто стараются не выходить из домов. Однако страшные люди Инти врываются и в дома, где хватают понравившихся женщин, нередко убив при этом их родственников, и несут на растерзание чудовищу. Даже если бы Заря не знала Инти лично, не ночевала с ним в дороге в одной комнате, изображая его дочь, всё равно, прожив несколько лет в Куско, Заря не могла не посмеяться над зрелищем запуганных жителей и пустынных улиц. Она помнила, как в первый раз Куско поразил её веселым шумом и многолюдием. Правда, тогда был праздник, а в будние дни днём улицы обычно пустынны, большинство людей были заняты делом, а не слонялись по улицам туда-сюда. Впрочем, и в такие дни как раз женщины с детьми попадались на улицах чаще мужчин, в обычаях тавантийсуйцев было собирать несколько детей в одном доме, чтобы они вместе играли и общались, а их матери могли спокойно заниматься домашними делами или работать где-нибудь.
Что касается "страшного Инти", то раз или два до неё доходили слухи о нём, но никто никогда не боялся, что его или его родных изнасилуют, скорее боялись попасть под раздачу из-за ложного обвинения. Этот страх вообще мог не иметь каких-то конкретных черт, скорее он был разновидностью страха перед неизвестным, ведь реально шанс столкнуться со Службой Безопасности у обычных любителей дурацких шуток был невелик, им были интересны только настоящие заговорщики, такие, что готовы ради своих целей проливать кровь.
Всё это Заря понимала умом, и одновременно её просто душила обида, ведь всего только несколько страниц, а уже оклеветаны не только Инти и Асеро, не только люди, которые находятся у них в подчинении, но вообще весь Куско! А по всей книге небось всю страну и весь народ оклеветали десятки раз! Одного Заря не могла понять — как может читать эти книги Ветерок? Уже одно то, что его отца там смешали с грязью, должно было, по мнению Зари, вызвать у юноши праведный гнев. Может, он не читал именно этой книги? Заря поняла, что должна поговорить с ним, не откладывая дело на завтра. За окном уже стемнело, но дойти до него — не важно, что это не очень близко, и даже если он уже спит, она его разбудит, чтобы они могли решить, что делать дальше. Ей уже до этого было ясно, что Джон Бек настроен к их стране враждебно, но теперь она поняла, что это враг слишком опасный, чтобы его можно было просто терпеть. Те, кто способен на столь мерзкую и подлую клевету, способны на всё, даже на убийство. Вполне возможно, что именно он пытался убить Кипу, так как ненавидел его почище монахов-католиков. Мысль о несчастном юном амаута, до сих пор так и не открывшем глаза и, может быть, обречённом так и умереть, наполнила Зарю ещё большим гневом. К тому же разум подсказывал ей, что если Кипу первый, то наверняка не последний.
Обо всём этом Заря думала, идя быстрым шагом по улице по направлению к дому Инти. Ради такого случая секретностью можно было и пренебречь, тем более что уже стемнело, и её едва ли кто узнает по дороге.
Как ни была Заря разгневана, но долго сердиться она не умела, и по дороге её гнев частично улёгся, уступив место сладкому предвкушению прикосновения к тайне. До того она ни разу не была в доме Инти, о котором так любили порой посплетничать горожане, включая девушек на кухне. Конечно, она нередко проходила мимо, когда нужно было сделать заказ на складе, но, видя его общие очертания, никогда не бывала там внутри. От Ветерка она, правда, знала, что он должен спать где-то близко ко входу, так как внутри были Запретные Покои, которые закрывались на замок и куда даже Ветерок не был вхож без разрешения отца, что его, надо сказать, несколько его задевало. Раньше, когда были живы мать и дед Ветерка, этого деления не было, он мог свободно ходить по всему дому, но потом Инти решил приспособить внутреннюю часть под служебные дела, а ему доверять их посчитал преждевременным, слишком юн и доверчив тот был, сказав, что тот сперва должен заслужить звание инки и тем самым показать, что столь высокого доверия достоин.
Найти Ветерка не составляло особого труда. Когда Заря вошла в дом и заглянула в первую попавшуюся комнату, она увидела его, сидевшего при свече и читавшего книгу.
— Ветерок, — позвала она его негромко. Он обернулся и удивлённо посмотрел на неё. Заря почувствовала некоторое смущение. Судя по его чистому взгляду, он не мог читать ничего из той грязи, которую он ей подсунул, и теперь невольно придётся пересказывать те мерзости, которые она только что прочла. От волнения она говорила несколько сумбурно и сбивчиво.
— Ветерок, я ознакомилась с книгами, которые дал Джон Бек. Это — грязная клевета на нашу страну, которую может распространять только враг. Там облили грязью и твоего отца, изобразив его мерзавцем и насильником. Я уверена, что именно Джон Бек разбил голову Кипу. И пока он на свободе, он может убить кого-нибудь ещё. Мы не можем сидеть сложа руки, мы должны остановить его. Если у тебя нет плана получше, то нужно просто заключить его под стражу.
— Погоди, погоди, Заря. Ты слишком торопишься. Конечно, про моего отца в этих книгах написали неправду, но это не значит, что Джон Бек — злобный клеветник. Возможно, его тоже ввели в заблуждение.
— Я не думаю так, Ветерок, — ответила Заря, — ведь, живя здесь, он мог убедиться, что в этих книгах не всё правда. И, тем не менее, он всё равно не постеснялся дать их тебе, ведь он не знает, чей ты сын.
— Не знает. И я не хочу ему об этом говорить. Иначе он не станет давать мне своих книг, а в них немало интересного.
— Неужели тебе нравится читать гадости про нашу страну?! — сказала Заря с отвращением.
— Конечно, они порой перегибают палку с обличениями, но в этой книге, — Ветерок поднял ту книгу, которую читал, — написано, как должно быть устроено справедливое общество, и я понял, что наше общество, которые наши амаута любят называть самым справедливым в мире, на самом деле так же далеко от идеала, как и общество Европы.
— Вот как?! И где же такое справедливое общество существует?
— Пока нигде. Но оно должно быть создано везде. Вот, почитай, — И Ветерок ткнул пальцев в книгу. Заря взяла книжку и прочла: "Вы куплены дорогой ценою, да не будете вы рабами человеков".
— Вот видишь, Заря. А ведь это значит не просто отсутствие рабства в буквальном смысле этого слова, но и чтобы одни люди не стояли над другими. А у нас хоть и говорят, что рабов нет, но ведь над каждым, кроме самого Первого Инки, есть свой начальник, все люди на самом деле являются рабами своего государства. Просто там у них частное рабовладение, а у нас — государственное. В действительно справедливом обществе начальников не должно быть вообще, люди сами должны управлять своими делами.
— И потому Джон Бек говорил, что все, кто хочет быть свободным, должны стать торговцами. Но ведь Кипу объяснил, что свобода торговцев означает зависимость от них для всех остальных. Не хотелось бы мне оказаться на месте тех, кем эти свободные торговцы могут торговать.
— Конечно, Джон Бек тут неправ, торговли быть не должно, но всё же наше государство — далеко не самое лучшее. И ведь у нас тоже есть торговля. Наши крестьяне, рыбаки и ремесленники отдают государству свой труд в обмен на те блага, которые они от него получают. По сути, это та же торговля. Да, мы живём лучше, чем крепостные в вице-королевствах, но это лучше всё же немногого стоит. Это не то, к чему нужно стремиться. Нужно жить самоуправляющимися коммунами, то есть "айлью" по-нашему. А никакого государства не должно быть вообще!
— Ветерок, но нам же ещё в школе объясняли, что если не будет государства, то не будет армии, придут враги и сделают нас своими рабами.
— Глупости. Во-первых, граждане коммун могут и сами себя защитить. А во-вторых, если христианское общество будет установлено хоть где-нибудь на Земле, то во всех остальных странах захотят последовать его примеру. А с нашего общества другие не торопятся брать пример, сколько бы мой отец и его люди не старались. Как думаешь, почему?
