Я подошел ближе, осторожно зажигая самую обычную светлую печать. По счастью, темный не стал возмущаться и кричать, что идейно не приемлет светлую магию, магов и светлое лечение, или нападать, и его товарищи не напали тоже, хотя изрядно напряглись, когда я коснулся ладонью его лба. Ослеп? Ничего, у меня через несколько дней все прошло. Наставники говорили, что дело в сенсорной перегрузке. Убрать ее невозможно, ослабить — вполне. Единственное мое толковое умение, немного улучшить состояние больного, здесь работало.
На щеках неподвижно сидящего человека блестели влажные дорожки. Вряд ли он даже нас замечал; и вряд ли мне интересно, что показал ему венец.
— Все в порядке. Через сутки зрение вернется.
Уходил я тоже в молчании. Очень странные люди.
К выходу меня проводила Амариллис, временно гостившая в штабе. Амариллис я даже обрадовался, но волшебница брала пример с сородичей и пребывала во мрачных раздумьях. Очнулась она уже у пропускного пункта, быстро огляделась, прикусила губу и через силу произнесла:
— Слушай, светлый. Ты мог бы помочь человеку... темному магу. Ни лекарства, ни артефакты не работают.
Я бы забеспокоился, что меня просто используют, играя на светлых слабостях, но эмоции этих людей считывал вполне. Обратиться к светлому было для них последним шагом.
— Я не врач и не столь уж хорош в лечении. Но обещаю, что посмотрю и сделаю все, что могу. Где?
Волшебница тяжело мотнула головой, уже сожалея о просьбе, и ничего не ответила. Ну что же, значит, это не срочно. Дозреет — напомнит.
В поместье меня ожидали очередные нотации от Нэттэйджа из-за того, что я опять сделал что-то, не посоветовавшись с ним. Порой мне казалось, что за многие года знакомства темные друг другу приелись и на нового участника компании стряхивали своих мозговых слизней с бесконечной радостью.
...На Островах океан обманчиво успокоился. Дул свежий бриз; атоллы драгоценными камнями лежали среди глубоких вод, в холодной бездонной синеве кружили тени, а солнце беспощадно палило с высоты. Хотелось распластаться на палубе, смотреть в легкую высь и не думать ни о чем.
По правому борту снова проплывали обугленный навигационный маяк и сожженные хижины.
— Так значит, Ньен.
— Мы предполагали.
Я погладил венец Та-Рэнэри, отыскивая на гладкой поверхности новые щербины и отдергивая пальцы, когда артефакт пытался выпустить ментальные щупальца. Когда-то светлые лелеяли идеи насверлить в черепе человека дыры, вставить туда разъемы, подключить провода и вывести ментальные способности на новый уровень. Но медицина все еще болталась на уровне старом и выжить после таких экспериментов не позволяла.
— Признаться, Шеннейр, мне гораздо больше нравится придумывать планы, чем их исполнять.
В бирюзовой воде мелькали острые плавники островных акул. Нас сопровождал один клан за другим, передавая друг другу в пограничных зонах, и объединенные эмпатические волны накатывали на корабль. Интерес, беспокойство — не держат ли меня в плену на ужасном плавучем острове — призыв прыгнуть в ласковый теплый океан и вечно скользить среди волн вместе с ними. Я привычно отмахивался, и глупые черные рыбы успокаивались на время, но потом забывали и спрашивали снова. Островные акулы были умнее, чем обычные животные, но до полноценного разума им было еще далеко. Приятно думать, что человечество еще не окончательно рехнулось, чтобы создавать другой разумный вид.
Теперь паром двигался осторожно. Маскировка маскировкой, но противник тоже не слепой, а поодиночке корабли Ньен не плавали. По двое — тоже. Флот соседей был лучшим на южном берегу, но, учитывая, насколько Ньен маленькая, а корабли дороги, не составляло секрета, почему она такая бедная. На наши владения соседи заглядывались давно, с легкой руки объявив Острова землей предков для половины нации. В особо плохие дни землей предков для второй половины служила Аринди.
На то, что столетия назад порвавших с корнями островных полукровок примут на родине с распростертыми объятиями и добровольно, Ньен не полагалась.
— О, да, Острова мечтают принять новых поселенцев, — в тон моим мыслям едко прокомментировал Миль. — Ваши там как, уже перестали убивать детей-смесков?
— Из какой эпохи вы выползли? Никто детей не убивает, — не сразу отозвался я. — Их просто переправляют на материк.
По кромке неба ходили темные тучи, тревожа любого, в ком текла островная кровь. Но тайфуны сегодня спали — спали, тесно свившись в клубок где-то над облаками. Тучи поднимались над сушей.
На палубу выкарабкался Матиас, постоял, пошатываясь, и сел у моих ног. Путешествие как будто отняло у него десять лет жизни — хотя нелюди столько не жили. Я вяло подумал о том, что если так пойдет дальше, то заарна придется оставить по пути и потом подобрать. Иначе обратно мы его не довезем.
Далекий остров увеличивался, поднимаясь над океаном зубчатой грядой. Его вулкан давно потух — и накрылся зеленым бархатным одеялом, укутавшись в облака. "Три островные столицы" звучали гордо, если не считать, что на Островах всего было три города, а главным считался тот, где в данное время находились штабы гильдий. Столица Токитира, "Среброрассветная", поднималась от широкой бухты вверх по склону, до самых чайных плантаций.
Половина города лежала в руинах. Можно было во всем обвинить захватчиков, но когда я в последний раз проезжал мимо, было точно так же — хотя, возможно, это была другая половина. Дома на берегу превратились в груды обломков, а четкие линии кварталов прорезали обугленные траншеи разрывов и завалы баррикад. Городская цитадель на возвышении все еще оставалась целой — защитный купол над ней едва-едва держался.
Увеличивающая линза помутнела и вновь обрела четкость, концентрируясь на прибрежной полосе. Пять боевых кораблей Ньен окружили маленький парусник нэртэс и колебались, достаточное ли у них численное преимущество, чтобы напасть.
— Они делят нашу территорию, — неверяще произнес Шеннейр. Незримая темная энергия обрушилась на палубу с такой силой, что я пригнулся. О том, что в гости заглянула именно гильдия Нэртэс, гласил весьма приметный герб — реющий в чистых небесах какой-то кусок фанеры, я точно не разобрал. Шеннейр плавно зажег пустой алый контур. — Темный магистр должен бы представиться по полной форме...
— Как только мы высунемся, по нам пальнут прямой наводкой.
Шеннейр кратко глянул на меня, не теряя концентрации на заклятии:
— ...но за темного магистра говорят его деяния.
Обращение к темному истоку для меня всегда выглядело одинаково. Как дверь, открытая в никуда, куда проваливается весь мир. Маги синхронно сделали шаг назад, прячась за отражающими печатями; по воде пробежала рябь, легкая, как дыхание незримого, и на месте одного из кораблей взметнулся водяной столб.
Я вцепился в венец, едва не сдирая его с головы. Корабль завис в воздухе; льющаяся с его бортов вода была алой.
Тихий стон металла подхватила Тьма, повторяя его все громче и громче. Металлические борта вздулись и опали, как последнее движение легких, и начали проваливаться внутрь, сжимаясь все сильнее и сильнее. Вверх взмыла искра сигнальной ракеты, и высоко над умирающим кораблем раскрыл лепестки герб Аринди — фиолетовая астра.
Мы вернулись, Острова.
— Какой корабль вам больше нравится, Кэрэа Рейни?! — смех Шеннейра звучал во всех диапазонах — чистым, неразбавленным счастьем. Смятый кусок железа, бывший тем самым избранным кораблем, бухнулся в воду, и я устало предложил:
— Выберите сами.
Маскировка рухнула в единый миг. Бронированные монстры уже разворачивались к нам, и электрические дуги огромных печатей грозили разорвать маленький старый паром в клочья.
Парусник нэртэсов вырвался из окружения и бодро удирал за скалы, как и полагается для правильных темных, не ввязываясь со всякой там помощью. Наши щиты пошли паутинкой трещинок, и бесцветное пристрелочное проклятие отразилось от них солнечным бликом. Борта кораблей окутались неоновыми всполохами; Миль что-то злобно выкрикнул, и потерявший магическую оболочку снаряд изменил траекторию и упал далеко от нас, взметнув ударную волну. Упади вплотную — нас перевернет.
Следующий снаряд упал ближе.
Шеннейр по-прежнему не двигался, погрузившись в транс; темная энергия ореолом окружала главный корабль, вгрызаясь в крепкие щиты и пытаясь достать до мозгового центра. Мягкого, уязвимого, вкусного мозга... Миль стоял рядом и что-то шептал, беспрерывно вычерчивая в воздухе дымные знаки и расплетая атакующие заклинания прежде, чем они отравлялись в полет. Остальные держали щиты — сравниться в боевой мощи с высшими они не могли. Единственное, чего от них ждали высшие — надежной опоры под ногами.
Но жуткая махина перла прямо на нас. Два корабля поменьше держались в ее тени.
Одна электрическая дуга оторвалась от батареи и опустилась в воду. Паром подбросило; нервные волокна передали крик боли, и палубу перекосило. Кажется... кажется на корпусе сорвало заплатку.
Ньен сильно, сильно удивится, если мы пойдем ко дну сами по себе.
Я еле удержался на ногах, отброшенный в сторону, но пробрался по косой палубе к заарну, что сжался в комок и вцепился когтями в доски, и тяжело положил руку ему на плечо. У Ньен слабые маги, зато хорошая техника. Они никогда не считали нас за равных — только за опасных нецивилизованных тварей.
— Создай мне усиливающую печать и опусти ее горизонтально под воду.
Заарнская выучка — Матиас никогда не спорил.
Светлые бесполезны? Беспомощны? Не способны защитить свой дом? Я закрыл глаза.
...белые волосы на палой листве.
...сожженные дома рядом с навигационным маяком.
...бесконечное поле с жухлой травой...
Будь я настоящим светлым магистром, я бы обратился к Ньен, и Ньен сложила бы оружие и с рыданиями, идущими из глубины души, предложила возместить ущерб. Но отнятые жизни не могут быть возмещены; я — не настоящий светлый магистр, и у меня нет времени.
Нечто поднималось из темноты, к солнечному пятну на границе с водой, к светлому кругу и бегущим в ряд знакам, и я протянул к кораблям открытую ладонь.
— Забирай.
Ближний корабль повернулся к нам правым бортом. Я видел, как одна за другой зажигаются атакующие печати — синие, зеленые и фиолетовые — и как из воды прорастают тонкие лиловые щупальца, растекаются по обшивке, обхватывая жертву, и тащат ее вниз.
Чужой разум сонной одурью касался моего. Лоэрин не прав. Цвет медуз слишком прекрасен, чтобы мы могли его повторить.
Главный корабль не успел прийти на помощь. Вторая электрическая дуга замкнулась и вместе с батареей рванула прямо на его палубе, и темный источник яростно взвыл, набрасываясь на раненого врага. Я отпустил плечо Матиаса, которое сжимал слишком сильно, поднял ладонь и прощально помахал в воздухе.
Астра в небе поблекла. Вместо двух боевых машин на воде осталось месиво; третья скрылась под водой, а пятый корабль, самый неказистый, бочком-бочком отодвинулся в сторону, резво развернулся и рванул за горизонт. Миль тряхнул кистью, посылая вслед неразличимое проклятие.
С острова все еще тянуло гарью, но ветер с океана был свеж и приятен. Ровная музыка эмпатического поля покачивала меня в объятиях, окутывая умиротворением завершенной битвы, и только чуть-чуть давила на виски холодным железом обруча.
— А что у нас осталось... — Шеннейр с широкой ухмылкой обернулся и с изменившимся лицом едва успел отклонить проклятие от последнего практически целого корабля. Проклятие прошлось по дулам пушек, снося их начисто, и кануло в воду, поднявшись вверх вихрем брызг. Темный магистр выдохнул и весело рассмеялся: — Почти не осталось, но все же не. Кэрэа, принимайте ваш транспорт!
Спасибо, что не доломали, как говорится.
— Вот в этом был ваш, — низким зловещим голосом начал Миль, — светлый магистр, светлый замысел. Угнать корабль у Ньен?
Я развел руками. Мы же не на верфи его захватываем. Что на нашей территории — то трофей.
— Инфоотдел давал стопроцентный прогноз, что корабли здесь будут. Но, Миль, не волнуйтесь, у меня был запасной план.
— Хуже первого он быть не может, — уверенно пробормотал заклинатель.
— Если бы мы не нашли корабли Ньен, мы бы положились на Свет и Тьму и поплыли бы на том, что есть.
Миль отвернулся с перекошенной гримасой, и я едва расслышал "может".
У нас не оставалось ни людей, ни времени для очистки островов от захватчиков. Сбежавший пятый корабль должен был доставить правителям Ньен весть, что в Аринди вернулись настоящие хозяева — но для того, чтобы Ньен сама отозвала отряды, предупреждение должно было быть достаточно устрашающим.
По воде расходились красные разводы. Волны плескали о берег сыто и довольно, вынося на песок тела, похожие на дохлых белых рыбин. Кто-то в смятых консервными банками кораблях, среди спаянных железа и человеческой плоти, еще оставался жив. Это ненадолго.
Я даже не колебался перед тем, как ввязался в бой вслед за Шеннейром.
— Вы же чудовище, Рейни, — уже совсем спокойно объяснил Миль. — А какое же вы чудовище, если не будете убивать?
Глава 11. Мечты, мечты
Парусник Нэртэс подплывал к нам медленно. Иноземные маги предпочли бы притвориться массовой галлюцинацией и сгинуть в морском просторе, но сбиться с правильного пути им не давала нависающая сверху боевая печать. Отправить незваных гостей на дно мешал лишь один факт — долг, который Нэртэс не закрыли еще вполовину. Если наши так сказать союзники оборвут поставки продовольствия, то бежать за ними для отмщения придется долго. А выковырять Нэртэс с укрепленного полуострова не могла даже Северная коалиция, которая, даже если это неприятно признавать, обладала куда большими возможностями, чем мы.
Тем паче, если доказательств злодейств Ньен на островах было достаточно, маги-нэртэс как будто нигде не отметились. Именно поэтому темные занимались сделкой с совестью и низменным соглашательством. Хотя не сказать, чтобы негласный кодекс темных хоть что-то из этого запрещал.
— Презренные черви, — союзников Миль встречал со всем доступным ему добродушием. — Светлую магию они почуяли, так что не высовывайтесь, Рейни, и загоните свою зверюшку под палубу.
— Как вы можете, Миль? Так говорить о собратьях? — не смотря на иронию, совету спрятать Матиаса я послушался. — А как же единение в делах Тьмы, духе Тьмы, чему-нибудь еще Тьмы...
— Благодарение Тьме, бытие темным избавляет от необходимости испытывать симпатию к другим темным, — высокомерно ответил он.
Зато транспорт союзников радовал глаз. По сравнению с ним даже наш паром выглядел шедевром инженерной мысли. Парус кораблика был кожаным, изогнутым как крыло летучей мыши и служил для красоты, потому что плавала лодка нэртэс, в отличие от нас, действительно исключительно на магии. Что обычно говорило не об искусности в заклинаниях, а о том, что в плену гильдии толковых мастеров не водилось, а сами маги белоручки и две доски прямо сколотить не могут.
Но эта хлипкая посудина преодолела путь вдоль восточного и южного берега и достигла Островов.
