Магнитное крепление отсоединилось и рукоять меча легла в ладонь Тирануса, начавшего показательно медленно подходить ко мне. Сам я попытался призвать свою магию, но наткнулся на обжигающую холодом стену из тьмы. Тело, будто бы одеревеневшее от неподвижности, несмотря на все прилагаемые усилия даже не шелохнулось, продолжая покорно ожидать пока хищник совершит свой рывок...
— Ты хочешь знать, кто я? — встав передо мной, человек приставил свое оружие к моей груди, наклонился вперед чтобы наши глаза находились на одном уровне и заявил. — Я — твое прошлое, настоящее и будущее.
С глухим гудением световой меч активировался и луч раскаленного рубинового света, словно бумагу прожег мою плоть. Нестерпимая, всепоглощающая боль, замешанная на подавляющей беспомощности с приправой из отчаяния, затопила все мое существо, не позволяя ни дернуться, ни закричать. Лишь затопленные жидким золотом глаза продолжали удерживать мой разум на грани разрушения, став тем маяком, который привлекал внимание как огонь свечи во тьме.
"Покой — это ложь...", — прошелестел на грани сознания холодный, надменный голос, а в голове вспыхнули десятки образов корчащегося в облаке молний разумного.
От того места, где мое тело пронзал световой меч, начал распространяться жар, словно бы горячая вода прорвалась сквозь корку льда и теперь растекается лужей. Ярость, столь же огромная, а может быть даже более сильная чем страх, который сковывал меня еще мгновение назад, вспыхнула жарким огнем и дикая мощь взметнулась ввысь, завертевшись вихрем, перемалывая остатки декораций, включая ставшего похожим на куклу "Тирануса".
О! Теперь этот "человек" вызывал у меня даже не опаску, а искреннее недоумение: марионетка, угловатая и нелепая, распалась деревянными щепками и истлела искрами огня. Прикоснувшись же к своей груди, я не обнаружил никакой раны... что ни на каплю не уменьшило тот гнев, который продолжал изливаться во все стороны потоками мрака.
"Это я — слаб и никчемен?", — оскалившись, разрываю пространство сна, выпадая в собственное тело в реальном мире...
...
Магия сплеталась в тугие потоки, которые разбивались об силовые поля, оградившие мою постель своеобразным светящимся кубом. Чтобы прекратить это безобразие и взять силу под контроль, понадобилось почти три секунды, но стоило буре утихнуть, как щиты тоже погасли, зато в моей комнате появилась Голден, как всегда одетая только в миниатюрную юбку, смотрящая обеспокоенными сапфировыми глазами на то, что осталось от моей постели. Выдержав подобающую паузу, давая мне время подняться на ноги и отряхнуться, она спросила:
— Сработала закладка?
— Да, — отвечаю односложно, так как горло пересохло и ощущается так, будто в него насыпали песка.
— Тогда?.. — иллюзорная кристальная пони, она же — Разум Великого Голохрона, выжидательно склонила голову и прищурилась.
— Собирай совет правительства: пришло время Кристальной Империи сбросить с себя сонную поволоку, — подойдя к стенному шкафу, извлекаю оттуда черные штаны и плащ с алой подкладкой, на руки надеваю пару янтарных наручей и взглянув на свое отражение, решаю на этом остановиться. — Свяжись с Кризалис: пора ей начать отдавать вложенные в нее средства; отправь запрос на фабрику развернутую в восточной снежной пустоши, к началу собрания у нас должна быть вся информация о готовой продукции... Нужно пристроить к делу яков, но это может подождать.
— Ты ведь не собрался воевать с Эквестрией? — уперев ручки в бока, строго спросила моя дочка. — Это было бы крайне неблагоразумно.
— Голден, не считай меня идиотом, — строго глянув на золотую кобылку, понимаю, что ее подобным не пронять и не убедить. — Прошли те времена, когда война была прибыльна, либо являлась двигателем прогресса. Пусть недавнее происшествие меня и встряхнуло, но жаждущим власти ради власти маньяком я не стал. А вот желания дурачиться, выставляя себя клоуном, резко поубавилось...
— Однажды, игры с собственным разумом сведут тебя с ума, — предостерегающе заявила проекция разума Великого Голохрона, после чего исчезла без всяких спецэффектов.
"Может ли сойти с ума безумец?", — хмыкнув на свои мысли, настраиваю дверную арку так чтобы портал вел в смежное с залом заседаний помещение и открыв дверь шагаю через порог.
— Для полноценного выхода за пределы звездной системы, мне нужен мир... Желательно — весь. Но и большей его части будет достаточно.
Для того чтобы двигаться вперед и расти над собой, любому разумному нужна цель...
Какая цель у меня? Власть над миром? Как-то мелочно и по злодейски. Да и власть ради власти...
Добро всем и каждому? Пусть Селестия этим занимается: пытаться осчастливить всех — это дело неблагодарное, да и не выполнимое физически (как бы хорошо не жилось обществу, всегда найдутся недовольные, готовые протестовать исключительно из упрямства и желания протеста).
Найти любовь и создать семью? Пожалуй... не буду это комментировать.
А вот возродить межзвездное государство, хотя бы по принципу Конфедерации Независимых Систем — это интересно и достойно. Так что, хватит играть в песочнице и копаться в грязи: пора всерьез браться за дело и начинать свою поступь по галактике!..
"Но сперва, нужно обзавестись надежными тылами, прекратив наконец мелкие междоусобицы".
* * *
Выстроившись в линию, дирижабли дали залп из всех орудий. Тяжелые ядра, вылетевшие из жерл пушек, с треском врезались в городской магический купол, заставив его пойти рябью в форме пересекающихся концентрических кругов, что в лучах восходящего солнца напоминало поверхность встревоженного серебряного озера, медленно затягиваемую ржаво-красным туманом.
Государство двуногих кошек не имело полноценной армии, да и их магия ограничивалась использованием рунных конструкций и ритуалов. Привыкнув полагаться на надежность своих стен, они и сейчас скрывались в городе, с недоумением наблюдая за тем, как стремительно теряют энергию накопители, пытающиеся залатать начавшие образовываться в щите прорехи. А тем временем, сотни пушек вновь издали слаженный рык, заставляя тонкую преграду вздрогнуть, а затем изорваться клочьями, под действием порошка, созданного из смеси инертного к магии металла и алхимического вещества, придавшего ему свойство летучести.
"Пожалуй, даже мне было бы непросто применять чары, находясь в облаке этого порошка", — любуясь результатами своей работы, размышлял Грогар, стоя на верхней палубе флагманского дирижабля, рядом с Штормом (Банши предпочла скрыться в каюте капитана, не желая даже в теории подвергать себя риску оказаться в антимагическом облаке, которое на нее действовало как не самая сильная кислота).
— Командуй высадку, — приказал серый козел, плотнее кутаясь в свое мешковатое одеяние.
Ручной монарх древнего колдуна повиновался и небесные корабли стали приближаться к стенам города, откуда в них тут же стали стрелять различные метатели. Впрочем, большого вреда корпусам судов не несли даже сферы, внутри которых находились заряженные заклинания взрыва, заморозки, окаменения.
Когда флот уже был над поселением, облаченные в противомагическую броню гориллы, вооруженные огнестрельным оружием и чуть искривленными мечами, начали спрыгивать с нижних палуб, держась за длинные канаты, спущенные прямо в неровный и постоянно пытающийся схлопнуться разрыв в защитном поле. Десятки из них попадали под залпы стрелометов, кого-то поражали магические сферы, действие которых было мощнее противодействия брони, но еще большее количество все же попали на крыши высоких зданий, тут же вступая в бой с защитниками.
Численное превосходство армии Шторма, большая физическая сила, лучшая подготовка и опыт боев (пусть и не слишком обширный) сделали свое дело: то там, то тут вторженцы захватывали плацдарм, куда тут же направлялись подкрепления и откуда начинались вылазки в направлениях городского управления, общественных центров, ну и конечно же генератора щита.
— Чудно, — сцепив пальцы рук под подбородком, Грогар позволил себе улыбнуться, когда защитный барьер, вместо попыток восстановиться стремительно угас. — Поздравляю, мой добрый друг: твои воины действительно хорошо подготовлены и армия заслуживает уважения. Возможно, если бы вам каким-то способом удалось вывести из игры Селестию, Луну, Каденс и еще некоторых магов, способных сравнивать с землей города, даже Эквестрия не устояла бы перед захватом. Даже жаль, что я не увижу, могла ли подобная вероятность осуществиться, если бы мы не вмешались...
На эту тираду Шторм никак не ответил, лишь магический огонь в его глазах вспыхнул чуть ярче, после чего вернулся к своему обычному состоянию. Ему тоже было жаль... Но король должен двигаться вперед и искать новые пути, а не горевать об утраченных возможностях несбывшегося будущего.
Это и означало — быть лидером, за которым готовы идти соратники.
"Тебе, старый козел, этого не понять".
* * *
Легион...
Наша кровь — пламя.
Легион...
Наша плоть — камень.
Легион...
Мы шагаем строем.
Легион...
Как прилив моря.
Легион...
Я и ты — братья.
Легион...
Жизнь за жизнь платим.
Легион...
Наша жизнь — битва.
Легион...
Ваша карта — бита.
Восемьдесят тысяч пар ног, четко чеканящих шаг, восемьдесят тысяч копий, сверкающих клиновидными наконечниками в лучах утреннего светила, на древках которых трепыхались кроваво-красные ленты... и восемьдесят тысяч глоток, хором орущих слова торжественного марша — это была та сила, которую Зебрика призвала на свою защиту от границ в самый трудный час, когда скрывать от народа правду уже стало невозможно. Жеребцы и кобылы, старики и жеребята, богатые и бедные, невзирая на разницу в возрасте и общественный статус, с восхищением, страхом и надеждой смотрели на тех, кто прошли тяжелые и изнуряющие тренировки, превращающие разумных существ в живые боевые машины...
Еще со времен раздробленности, когда каждый город-оазис имел собственную армию и собственного вождя, легионеры становились отдельной кастой: крепкие жеребята обучались драться, сражаться, убивать, выживать и исполнять приказы. Вырастая, они становились карающим мечом и надежнейшим щитом, продолжая стоять до смерти даже тогда, когда надежды на победу уже не было. Мирные жители, обеспечивающие армию всем необходимым, могли быть уверены в том, что пока на ногах остается хоть один легионер, враг не пройдет... Тем болезненнее в душах зебрийцев отзывалось известие о гибели целых двух десятитысячных корпусов "детей солнца и песка".
Вопреки всем стараниям службы внутренней безопасности, сведения о зебрашакалах просочились в народ, вызывая пока что легкий ропот и незначительные волнения, грозящие перерасти в беспорядки и бунт, если немедленно не принять меры. Причиной же того, что с границ с Эквестрией была снята почти вся военная группировка, стала новость о заражении сразу двух городов-оазисов, жители которых перерождаются сразу же в монстров второго-третьего поколения. Гильдия одаренных, которая расследовала происшествие, принесла Цезарю информацию о том, что вирус мутировал и приобрел некоторую сопротивляемость свету, что позволило ему игнорировать установленную защиту шаманов.
Эвакуировать зебр, оказавшихся в зоне заражения, было признано слишком опасным. Из-за этого, Юстус отдал приказ, после которого ему отчаянно захотелось повеситься, ну или хотя бы напиться до состояния, когда ощущение собственной беспомощности прекратит глодать душу.
"Подверженные заражению города-оазисы сжечь и сравнять с землей. Приоритет задачи — наивысший".
37
— Уууаааууу! — взвыла нежно-розовая аликорн, стискивая голову руками и падая мордочкой на стопку документов.
Секретарша, ставшая невольным свидетелем воя отчаяния в исполнении принцессы любви, прижав к груди кристаллический планшет испуганно втянула голову в плечи, затравленным взглядом скользя по обстановке кабинета. Наконец, собравшись с духом она спросила полубогиню:
— Ваше Высочество, с вами все в порядке?
— Хнык-хнык... — Стали ей ответом сдавленные всхлипы, за которыми последовал громогласный возглас. — Хочу в отпуск!!!
— А... А? — это было все, что смогла из себя выдавить молодая кристальная пони, одетая в длинную юбку до колен (по моде Кристальной Империи, это было действительно много), белую блузку с короткими рукавами и синий пиджак. — Я могу чем-нибудь помочь?
— Ммм... — прекратив всхлипывать, крылато-рогатая кобылка подумала несколько секунд, а затем заявила. — Кофе. Двойной... Лучше — тройной кофе без сахара и вафельки.
— Сейчас все будет, — пообещала секретарша и выбежала за дверь, оставляя начальницу один на один со стопкой новых бланков, которые следовало просмотреть, подписать, заверить или отклонить.
— И зачем я только стремилась занимать высокую должность? — сама у себя спросила Каденс, отрывая мордочку от стола и откидываясь на спинку кресла. — Так... Что тут у нас? Отправка добровольцев в Империю Новых Грифонов. Списки, анкеты, необходимые грузы... Почему этим занимаюсь я? Кто меня только за язык тянул с идеей Наукаграда? Ууу... А Шайнинг сейчас наверняка отдыхает или развлекается. Жизнь несправедлива!
После этой эмоциональной разгрузки, нежно-розовая аликорн вернулась к работе, которую к сожалению кроме нее пока что выполнять было некому. Первая же попытка переложить дела на плечи помощников едва не окончилась катастрофой, из-за чего разгрести проблемы удалось только пару дней назад. На грани сознания даже промелькнула мысль, что это похоже на умышленную диверсию, ну или издевательство со стороны Сомбры (от этих темных магов всего можно ожидать, особенно когда дело касается молоденьких принцесс и их мужей, временно превращенных в жен).
"Определенно, мне нужен отдых. И пусть этот город с его авралом хоть в пыль без меня рассыпется".
Со стуком печать опустилась на очередной бланк, из-за чего секретарша едва не перевернула чашку с кофе на свою начальницу. Взглянув на сосредоточенную мордочку принцессы любви, кристальная пони решила ее не отвлекать и не говорить, что это последние бумаги на сегодня, да и скорее всего на завтра тоже.
* * *
Проснувшись рано утром в пустой и холодной кровати, Шайнинг лежала некоторое время неподвижно, вслушиваясь в тишину спальни и биение собственного сердца. В такие минуты, когда ночь еще не закончилась, а утро еще не наступило и солнце не осветило ласковыми золотыми лучами вершины многочисленных башен Кристальной Империи, в голову начинали лезть не самые приятные и радостные мысли. Ощущать себя одиноким, бесполезным, а из-за порой скачущего настроения даже вредным, было... неприятно.
— Свет, — собственный голос прозвучал как-то хрипло и незнакомо, и сперва находящаяся в долгосрочном отпуске капитан дневной стражи даже не поняла, в чем же дело.
На потолке тускло вспыхнули магические светильники, начавшие постепенно разгораться и разгонять тьму. Перевернувшись на спину белая единорожка открыла глаза и недоуменно моргнула, затем открыла и закрыла рот и широко распахнув глаза, постепенно наполняющиеся диким ужасом, дрожащими руками потянулась к шее... Потянулась к совершенно голой шее, больше не скрытой под полосой ошейника.
