И он весело посмотрел на меня. Я решился высказаться на этот счет:
— В настоящий момент, по Вашему приказу, Ваше Величество, мой сценический персонаж находится на границе Королевства, и готов отразить нападение коварного неприятеля!
Король склонил свою голову на бок, и теперь рассматривал меня в таком ракурсе.
— Ну, это, так сказать, Пьеса... — промолвил он, достаточно тихо, но от этого не менее значительно.
Впрочем, больше он ничего не сказал. Только еще некоторое время смотрел на меня оценивающе, а потом объявил, что полностью удовлетворен нашей беседой. Это означало, что мне, наконец, можно удалиться. Что я немедленно и сделал, с соблюдением всех многочисленных и строгих правил этикета.
Вернулся я к себе в комнату в совершенно смятенном состоянии. От Маркизы, конечно же, это никак не могло укрыться. И она тут же поинтересовалась, что случилось.
— Да так, ничего, — ответил я уклончиво.
Я и сам точно не знал, что произошло. Просто оказалось, что у меня нет ровным счетом никакого желания садиться за работу над своим вариантом Сценария очередного Акта Пьесы.
Даже удивительно. Вот, вроде бы, и Компьютер теперь у меня есть — сбылась, можно сказать, самая моя сокровенная мечта! Но при одной только мысли о необходимости работы над собственным вариантом Сценария чувствовал я, как накатывает на меня чувство какого-то отвращения.
Маркиза осторожно высказалась в том смысле, что пора бы мне садиться за работу. Я кивнул головой в знак согласия, но не сдвинулся с места. Маркиза высказалась более определенно и настойчиво. Я поднял на нее глаза, надеясь, что там она прочтет все бушующие в моей груди переживания и чувства. Ибо передать их словами я был не в состоянии.
Нет, не прочитала. Вместо сочувствия подруга моя посмотрела на меня с некоторым явственным упреком.
— Понимаешь, ничего в голову не лезет, — начал лепетать я в свое оправдание. — Может быть, в этот раз обойдемся без Сценария? Это ведь не обязательно...
Зря я это сказал! В ответ я услышал от своей Маркизы сразу несколько логических доводов, решительно не предусматривающих никакого моего манкирования своими обязанностями. Оказывается, все мои наличные "понты" были ей давно уже распланированы. Оказывается, в ближайшее же время нам срочно нужно было приобрести кучу самых разнообразных вещей, включая Пылесос и Холодильник. В столь критический момент я просто не имел права сидеть, сложа руки!
— А еще, — решительным тоном заявила мне Маркиза. — Тебе пора бы уже подумать о том, чтобы ввести в Сценарий Пьесы нашу свадьбу!
— Свадьбу? — изумился я.
— Конечно! — ее тон не предусматривал ровно никаких моих возражений, — Я давно уже ждала от тебя подобной инициативы, но теперь вынуждена проявить ее сама! Мы с тобой обязательно должны сыграть на Сцене свадьбу! Или ты так не считаешь?
"Сыграть свадьбу!" Вот это совершенно неожиданный поворот сюжета!
"Зачем?" — хотел было спросить я, и даже уже открыл для этой цели рот, как вдруг осекся. Нет, никак не мог я задать Маркизе подобного вопроса! Хотя, конечно же, хотелось. Хотелось поинтересоваться у своей сердечной подруги, зачем выносить наши с ней отношения на Сцену? Я не видел в этом большого смысла. Но зато его видела Маркиза. Более того, она наверняка считала, что для меня этот смысл тоже присутствует со всей своей очевидностью.
— Какая может быть свадьба? — я, наконец, отыскал оправдание. — Я же на войне!
Маркиза посмотрела на меня с плохо скрываемым подозрением.
— Все бы вам, мужчинам, на войну от свадьбы бегать... — наконец, сказала она с обидой в голосе.
После такого упрека я просто вынужден был срочно ее обнять, прижать к себе, и приласкать.
— Да, ты права! — поспешил я подтвердить ее правоту. — Нам, действительно, нужна свадьба. Вот война закончится, тогда...
— Война! Ты же ее и ввел в Сценарий! — услышал я из ее уст очередной упрек в свой адрес.
На этот упрек существовал лишь единственный правильный ответ:
— Я ее придумал, я ее и завершу!
Наконец-то она улыбнулась!
Как ни крути, а она заставила меня взяться за Сценарий! Неслышно скрипя зубами, я уселся за письменный стол, на котором с недавнего времени был установлен баронский Компьютер. С тех самых пор, как я принес его сюда, я его еще ни разу не включал. Вот и настал момент, когда...
Я нажал на нужную кнопку, но ничего не произошло. Компьютер не проявил решительно никакой своей реакции, оставшись все таким же безжизненным. Я попробовал еще раз, с тем же результатом.
Маркиза, глядя на мою обескураженную физиономию, внесла дельное предложение.
— Не работает? Тогда тебе надо к Отшельнику обратиться! — посоветовала она мне.
— А кто это? — имя этого персонажа я услышал впервые в своей жизни.
Маркиза пожала плечами.
— Я и сама его ни разу в жизни не видела. Но, говорят, есть такой у нас Отшельник. Больше всего знаменит он тем, что лучше всех в Компьютерах разбирается. Может быть, он славен и еще чем-нибудь, но мне этого не известно. На Сцене он не появляется, да и Сценарий Пьесы вряд ли пишет.
— И как его можно найти?
— Не знаю! Его вообще редко кто вживую видел. Он на людях не появляется. Одно слово — Отшельник!
Любопытно! Интересный, должно быть, типаж — этот самый Отшельник! Если он действительно существует...
— Ладно, — объявил я Маркизе свое решение, — завтра же попытаюсь что-нибудь разузнать об этом Отшельнике. А там посмотрим...
Такая техническая заминка, как неисправность моего Компьютера, по моему мнению, давала мне полное право с чистым сердцем отложить работу над вариантом Сценария... Маркиза, однако, совсем даже не желала смотреть, что будет "там".
— Тебе для работы только сутки остались! — драматическим голосом напомнила мне она. — Ты не успеешь!
О, Потолок! Что мне делать с этой женщиной?
— Хорошо, хорошо! — успокоил я ее, начиная раздражаться сам. — Сейчас напишу тебе Сценарий!
Демонстративно достав из ящика письменного стола чистые листы бумаги, я, нарочито шумно сопя, приступил к написанию Сценария вручную. Изредка поглядывая на такой близкий, но такой недоступный Компьютер! В его присутствии всякая ручная работа выглядела просто нелепой. Чем не сюжет для некоторой комедийной Сцены?
Чтобы не слишком напрягать себя поиском удачного развития сценического действия, я решил воспользоваться плодами своих творческих усилий недельной давности. Тем более, что они мне дались такой дорогой ценой. Тем более, что до сих пор они не нашли своего применения в Пьесе. Тем более, что ни на что другое сегодня я просто не был способен.
Так я просидел почти всю ночь, старательно шелестя чудом сохранившимися с прошлой недели черновиками, кропотливо восстанавливая свой вариант Сценария Акта Пьесы недельной давности. А что тут такого? Если он не сбылся на прошлой неделе, это еще не значит, что он совсем уж плох!
Досаду вызывало лишь то обстоятельство, что при работающем Компьютере я бы смог распечатать любой свой прошлый Сценарий одним нажатием кнопки! Что ни говори, такое техническое устройство просто незаменимо для творческого процесса!
А это значило, что мне нужно срочно разыскать этого самого загадочного Отшельника!
Глава 8.
Свои поиски я начал с самого утра. Вернее, чуть только проснувшись и открыв глаза, лежа в кровати и глядя на свое собственное отражение на потолке, начал размышлять, как мне ловчее всего приступить к этому делу.
Стоило предположить, что Отшельник обитает в Желтом Секторе, иначе факт его существования стал бы известен мне гораздо раньше. Из обитателей Зеленого Сектора вряд ли кто-то всерьез интересовался этим персонажем, и имел о нем сколько-нибудь достоверные сведения.
О местообитании и повадках Отшельника должен был знать кто-нибудь из жильцов Желтого Сектора. Однако, я сам был плохо знаком с этой публикой, и до последнего времени не желал сводить с ней более тесного знакомства. Странные люди обитали в Желтом Секторе, и весь уклад их жизни был тоже весьма своеобразным.
Наиболее ярким представителем Желтого Сектора в моем сознании представал Шут. Весьма загадочная и странная фигура! Не говоря уже о характере его роли в Пьесе, сам он, как личность, создавал впечатление самое противоречивое. С одной стороны, он явно был не лишен остроумия, что, впрочем, ему и полагалось при его сценической должности. С другой же стороны, он весьма был расположен к неожиданным приступам депрессии. Причем переходы от безудержного веселья к глубинам уныния происходили у него порой настолько резко, что застигали его на самой середине фразы, которая, повторяя метаморфозы настроения своего создателя, тут же меняла свой характер, а затем и смысл. Эти внезапные приступы меланхолии могли столь же стремительно и непредсказуемо смениться конвульсиями бурного веселья, и чем чаще происходили в нем эти перемены, тем выше были пики радости, до которых он поднимался, и тем ниже глубины скорби, в которые он низвергался с этих вершин.
Общения с Шутом, насколько я знаю, стремились избежать решительно все. Мне иногда казалось даже, что шутовских эксцентричных выходок опасается и сам Король. С Шутом нельзя было находиться рядом достаточно долго — он начинал действовать на нервы. Да он и сам не искал никакой компании. Общество ему было нужно только для того, чтобы выкинуть очередную свою шутку, поразить всех присутствующих новой своей выходкой, возмутить общественное спокойствие, и тут же немедленно покинуть его, оставив всех в полном недоумении. Что творилось в глубинах его неспокойной души, не знал никто. Да никто и не хотел этого знать...
Был и еще один вызывающий любопытство персонаж, который никогда, на моей памяти, не появлялся на Сцене. Это был Дворник, которого изредка можно было видеть за исполнением своих прямых обязанностей. Именно этот персонаж регулярно протирал полы в коридорах нашего Зеленого Сектора, и смахивал пыль с зеркальных стен. Как и подавляющее большинство других второстепенных персонажей, Дворник был молчалив, и не проявлял особого желания общаться с "артистократией". Более того, мне всегда почему-то казалось, что он относится к нам, обитателям Зеленого Сектора, с каким-то высокомерным пренебрежением. При его скромном положении в общественной иерархии это выглядело, по меньшей мере, странно, но, тем не менее, это было так! Загадочным персонажем был этот Дворник, и от фигуры этой неуловимо веяло каким-то внутренним чувством собственного достоинства.
С пресловутым Дворником, я, волей случая, столкнулся прямо после завтрака, направляясь к себе в комнату. Повернув за угол коридора, я обнаружил там этого персонажа, сосредоточенно шурующего по полу коридора своей шваброй.
— Осторожно, вашебродие! — неожиданно остерег меня Дворник, не поднимая своей головы. — Ведро не опрокиньте!
Это предостережение оказалось кстати, ибо ведро с мутной, грязной водой, действительно, вдруг оказалось прямо у меня перед ногами.
— Спасибо! — поблагодарил я его за заботу, осторожно огибая препятствие, и размышляя, как бы половчее попытаться продолжить нашу почти завязавшуюся беседу.
— Да что Вы, вашебродие, это Вам спасибо! — достаточно охотно отозвался Дворник на мою последнюю реплику. — Мне за водой, изволите ли знать, не близко ходить приходится!
При этом он ни на мгновение не прекращал свои энергичные движения шваброй, не отвлекаясь даже на то, чтобы удостоить меня своим взглядом. Тем не менее, я решил не упускать случая завязать с этим персонажем какое-никакое общение.
— А что же так? — спросил я, лишь бы что-нибудь спросить.
Дворник вдруг прекратил свои действия, поднял голову, и с интересом взглянул на меня. Потом вдруг выпрямился во весь свой рост (подумать только, он оказался выше меня чуть ли не на полголовы!), оперся на свою швабру, и снова воззрился на меня своим взглядом. Его глаза, веселые, с явным намеком на издевательство, блестели искрами откуда-то из своих глубин.
— А где ж тут чистой воды-то взять? — вопросом на вопрос ответил Дворник. — Тут же сплошь благородные живут!
Я пожал плечами.
— Да вот, хотя бы, — и я сделал приглашающий жест в сторону своей комнаты. — У меня можете...
— Неужели? — Дворник, кажется, просто мне не поверил.
Я всем своим видом попытался продемонстрировать, что просто так свои слова на сквозняк не бросаю. Дворник как-то полусмущенно пожал плечами:
— А я бы воспользовался, если не шутите...
В общем, я позволил ему воспользоваться моим санузлом. Маркиза с молчаливым неодобрением отнеслась к вторжению в нашу комнату незваного гостя, но я жестами попытался погасить ее раздражение. Через минуту Дворник с ведром чистой воды покинул пределы нашего жилища, все еще недоуменно качая головой. С ним вместе в коридор вышел и я.
— Вот уж не думал! — прокомментировал работник швабры произошедшее. — Пособили вы мне, нечего сказать! Может, и я чем Вам помочь могу?
Этого я как раз и ждал.
— Есть такое пустяковое дельце! — отозвался я. И изложил Дворнику свою проблему.
— Конечно, знаю я этого Отшельника! — уверенно заявил Дворник. — Это же сосед мой! Проживает он в "два-один-три-девять"! Только он из своей комнаты никуда не выходит! Нужно Компьютер к нему нести!
— Как это — не выходит? Совсем?
— Да вот так, совсем не выходит! Так и сидит в своей комнате, в коридор носа не высунет. Одно слово — Отшельник!
Это Дворник сказал уважительно, можно даже сказать — с пиететом.
— Что же он, и не ест даже? — спросил я изумленно.
— А кто его знает! Не то, чтобы совсем не ест. К нему, как ни зайдешь — он все время чипсами хрустит. А вот откуда он берет эти чипсы — загадка!
Я попытался представить себе, сколь долго может нормальный человек питаться одними только картофельными чипсами. Получилось у меня — не слишком долго. Но тут, по-видимому, был совсем иной случай.
Сплошные загадки таила в себе личность Отшельника! И тем более во мне крепло желание скорейшим образом увидеть этого таинственного персонажа вживую, а если повезет, и пообщаться с ним. Как знать, возможно, что столь нетипичный образ жизни и поведения связан с каким-то его тайным знанием об истинной природе вещей и окружающего мира!
Из дальнейшей беседы с Дворником выяснилось, что мне никаким образом не удастся заманить этого таинственного человека к себе — ни чипсами, ни "понтами".
По всему выходило, что мне придется отправиться к Отшельнику собственнолично, да еще и нести свой Компьютер! Впрочем, несколько вдохновило меня то, что Дворник любезно согласился сопроводить меня в этом путешествии, как только закончит свою работу. Я, со своей стороны, еще раз предоставил ему возможность воспользоваться моим санузлом в технологических целях, скрепляя завязавшееся знакомство.
Уже через полчаса я, с Компьютером в руках и Дворником в попутчиках, пересек безлюдное в это время дня пространство Центрального Зала, и вторгся в пределы Желтого Сектора.
Здесь я был всего второй раз в жизни. Шагая по коридору с бледно-желтыми стенами, я вспоминал свои не слишком приятные впечатления от первого своего посещения этого уголка мира.
