Плакальщик

— Хикари.... Хикари... Прощай! И будь счастлива, моя дорогая, любимая Хикари!

Эпилог

Хикари сидела на подоконнике в своей комнатке, на втором этаже родного дома. Грустный взгляд блуждал по узким улочкам знакомого с детства района Киото. Блуждал, питаясь крохотной искрой надежды, выискивая "его". Но все увы было без толку. Знакомая до боли в сердце фигура ни как не желала попадаться на глаза бедной девушке. Слабая, крохотная искорка вновь гасла под могучим напором ветров безысходности и апатии. В такие моменты взор ее, помимо воли, смещался в направление близкой череды высотных домов. В направлении того самого злосчастного переулка, ставшего стартовой отсечкой для этого затянувшегося кошмара последних месяцев. Череда воспоминаний, словно однотонные пейзажи за грязным окном скоростного поезда, проносились мимо разума Хикари, оставляя после себя лишь еще несколько кровоточащих отметин на ее, измученной от бесплодного ожидания, душе.

"— Стойте! Прошу, не бейте его! Пожалуйста, не бейте!" — собственные бесплодные мольбы и вид обрушивающихся на руки и плечи Сергея деревянных мечей. Слезы находят путь сквозь крепко зажмуренные веки.

"— Сверни шею этой курице" — противный голос главаря банды проносится мимо сознания. А затем громкий хруст... Оглушающий хруст собственных костей. Краткий удар боли сменяется волной мрака сметающей все мысли и уносящей сознание в беспросветные пучины беспамятства.

"— Со сломанной шеей не живут... А значит что это.. смерть..." — короткая мысль, цепляющаяся за обрывки угасшего сознания, но по чему-то в ней нет ни грамма страха.

"— Она пришла в себя!" — громкий незнакомый голос прорывается сквозь пустоту, оглушая и неся с собой боль. Попытавшееся уцепиться за краешек реальности сознание, с пугающей легкостью выбито и отправлено обратно в абсолютное ничто.

"— Она вновь пришла в себя! Обезболивающее пока еще действует..." — опять этот громкий неприятный голос. Глаза слепит белизна, врезавшаяся во мрак беспамятства. Долгие мгновения привыкания и вот наконец-то в фокусе зрения можно различить чье-то лицо. Мама — грустная и в то же время радостная. Рядом отец — хмурый и почему-то злой.

"— А где же Сергей" — короткая мысль, но без ответа и вновь эта так надоевшая темнота. После, события начинают мелькать неостановимой чередой. Операция, больничная палата, полицейские задающие малопонятные, странные вопросы, тревога в глазах неотлучно сидящей рядом матери и все это под аккомпанемент нудной очень медленно утихающей боли.

Громкоголосый врач говорит про перелом нижней челюсти, хотя почему-то девушка была уверена в том, что хрустела именно шея, а не что-либо иное. Хикари не слушают. Списывают все на шоковое состояние. Вскоре стражи порядка вновь пришли, чтобы задавать вопросы, вот только ответов у девушки не было.

"— Где он...? Вы обязаны нам поведать о местонахождении преступника, каким-то непонятным образом убившего троих граждан Японии. Каким оружием они были убиты? На телах нет ран... Патологоанатомы диагностировали разрыв сердца... Причины неизвестны. Какое оружие применил этот Русский?" — сотни вопросов сыпались на голову бедной девушки. Ее беспамятство ни кто не желал принимать во внимание. Все кроме родителей считают что Хикари пытается покрывать своего возлюбленного и попросту не желает сотрудничать со следствием. Влиятельный отец убитого подростка-нациста тоже приходил в палату и перемежая угрозы с обещаниями золотых гор, требовал информацию о местонахождении "Того монстра, что убил его любимое чадо", но девушка молчала. Она и сама хотела бы знать, где сейчас Сергей и что с ним. По словам полиции, покинуть пределов страны он не мог. Пути для бегства были перекрыты, а всех иностранцев подвергали тщательной проверке и допросу. Вот только результатов это не приносило. Убийца и носитель неизвестного типа оружия, словно сквозь землю провалился.

"— Где он...?" — изо дня в день терзали ее одним и тем же вопросом.

"— Потеряла сознание и не видела чем все закончилось" — столь же неоригинально отвечала она каждый раз. Спустя полтора месяца Хикари наконец-то удалось вырваться из надоевшей палаты и к счастью количество спрашивающих сразу же поубавилось, но вопрос все равно не терял своей остроты.

"— Где он..? Где скрывается этот убийца?" — спрашивали господа в полицейской форме.

— Ну где же ты Сережа...? — спрашивала Хикари у хмурых небес. Прошло уже более трех месяцев, но от него до сих пор не было никаких вестей. Но девушка все равно не верила в его смерть. Не желала верить.

Горячий лоб уткнулся в прохладное окно, но легче от этого ничуть не стало. Мысли жгли разум, не давая ни на мгновение расслабиться. Пальцы нервно скользили, чертя линии на запотевшем от дыхания стекле, а взгляд, черпающий из бездонного источника надежды, вновь принимался блуждать по окрестностям, ища его.

— Ну где же ты Сергей? Где ты? — а в ответ тишина и лишь слабый дождь отбивает одному ему ведомый ритм по металлической крыше.

— Хикари...! Спускайся в низ, пора ужинать. Отец задержится на работе, так что поедим без него — донесся с первого этажа звонкий женский голос, вдребезги разбивая скорбную тишину помещения.

— Скоро иду, мам. Пять минут... — чуть хрипловато отозвалась девушка, неторопливо спускаясь с подоконника. Из-за долгого сидения движения слегка заторможены, а все еще стоящие в глазах слезы искажают ее взгляд. Достав из заднего кармана джинс помятый из-за частого использования платок, она устранила последнюю помеху, но для этого ей вновь пришлось облокотиться о подоконник. Падение на асфальт в бессознательном состоянии не прошло бесследно, поэтому головокружение и тошнота стали для Хикари довольно частыми спутниками. Сглотнув подступивший к горлу противно-кислый ком, девушка устало и в некоторой мере облегченно выдохнула. Дурнота отступила столь же быстро, как и пришла, оставив после себя легкий озноб и слабость во всем теле. Пришлось взять еще одну паузу, чтобы переждать и эту напасть.

Чтобы не стоять без дела она решила протереть запотевшее окно, тем более было чем. Зажатый в руке к моменту приступа головокружения платок, был незамедлительно пущен в дело. Легко смахнув влагу со стекла девушка взялась оттирать следы от собственных прикосновений. И тут ей пришлось повозиться. В особенности с одним полноценным отпечатком ладони. Как бы Хикари его не терла толку не было и лишь спустя полминуты бесплодных стараний у нее возникла мысль, что что-то тут неладно.

Стоило лишь ей присмотреться как сразу же несколько догадок, одна ошеломительнее другой, посетили ее усталый разум. Во-первых — этот отпечаток был куда больше хрупкой девичьей ладошки. А во-вторых, он был оставлен прикосновением к другой стороне стекла.

— Но как же? Ведь второй этаж. Как он там...? — недоговорив девушка замолчала озаренная очередной догадкой. Искра надежды, словно сдобренная щедрой порцией керосина, вмиг разгорелась в неистовое ревущее пламя уверенности. Решительно, с непонятно откуда взявшейся силой, девушка дернула ручку окна на себя, распахивая его настежь. Высунувшись почти по пояс из окна, она обыскивала взглядом аккуратный садик матери. Пыталась найти следы чьего-либо присутствия. Увы, безуспешно. Ни вмятин от лестницы на газоне, ни поломанных цветов, ни оборванных в спешке бутонов — ни чего этого не было. Вот только этот факт не остудил неистового пыла девушки. Она верила что это "ОН". Именно Сергей оставил этот отпечаток. Она просто чувствовала это.

— Ну где же ты? Прошу покажись, не терзай меня больше ожиданием. Пожалуйста, прошу, покажись — тихо по-русски шептала она уверенная, что он где-то рядом. Вот только ни кто так и не появился. Лишь ветер трепал ее короткие, чуть влажные от дождя волосы. Пламя надежды утихало более не найдя для себя достойной пищи. Слезы крупными редкими каплями падали вниз абсолютно неотличимые от тысяч таких же слез небесных.

Попытка вытереть лицо платком, увы, с треском провалилась. Маленький кусочек белой ткани вырвался из дрожащих пальцев Хикари и начал свое медленное планирование вниз, к земле. Девушка дернулась в надежде его поймать, но вовремя сообразила, что уже поздно. Его уже было не достать. Досада и печаль с удвоенным упорством набросились на и так еле сдерживающуюся бедняжку. Крепко зажмурившись, она готова уже была зарыдать в голос, но мягкое прикосновение чуть влажного шелка вмиг отрезвило ее.

Резко распахнув веки, она увидела... платок. Тот самый, что должен был уже лежать на земле под окном. Он летал повинуясь прихотям капризного ветра изредка касаясь лица девушки и смахивая последние слезинки.

— Не плач дорогая. Прошу, не плач — словно шелест осенней листвы, донесся до нее такой знакомый шепот — Не грусти Хикари. Мне пришлось уйти. Уйти далеко и навсегда, но я всегда, шорохом дождя, буду рядом с тобою — она попыталась найти Сергея взглядом, но увы не смогла.

— Увы, но у меня не получится вернуться, но я всегда, грохотом ливня по стеклу, буду рядом с тобой — теплое и чуть влажное прикосновение ко лбу вмиг отгоняет все страхи, вытягивает скопившийся на донышке души осадок боли, неся уверенность и облегчение.

— Вспомни меня. Вспомни все светлое, что между нами было — жар касания сместился к левой половине груди — Запомни меня таким, каким я был. Запомни и сохрани это воспоминание в сердце — горячая, но к несчастью незримая рука спустилась ниже. Остановилась, нежно пробегая пальцами ветра по животу девушки — Сохрани память. Сохрани и пронеси ее сквозь века — слезы печали и счастья, обретения и потери, встречи и разлуки катились из ее распахнутых глаз и небеса рыдали вместе с нею.

— Не плач Хикари. В твоем "положении" не рекомендуется нервничать. Четвертый месяц уже пошел — теплая улыбка уходящего за горизонт светила озарила хмурые небеса. И это значило, что пришла пора расставания.

— Прощай Хикари. Прощай, мой милый лучик света — тихо, словно шелест осенней листвы, прошептал он.

— Прощай Сергей — тихо, словно шорох далекого летнего дождя, прошептала она.

P.S.

Когда наступает пора расставаний, а скорбь начинает захлестывать разум, вспомни что ты не один и что небеса разделяют с тобою твою скорбь.

Конец.