Марк позвонил и поздравил тоже, предложил отправить подарок со своим самолетом, чтобы Лина его получила незамедлительно. Девушка отказалась. Получит в Москве, когда вернется, если будет время и возможность, а присылать сюда ничего не надо. Она не хотела попадать в неловкую ситуацию, получая подарок от человека, которому в ближайшее время грозит узнать крайне неприятные новости.
— Куда вернешься? Сюда?
Лина закатила глаза. Ну, снова-здорово! Этот разговор у них с Медеей проходил с периодичностью в два-три дня. Они спорили и скандалили, женщина каждый раз находила новые убедительные аргументы, но их девушке хватало совсем ненадолго, и вскоре она вновь начинала психовать и метаться по поводу своих воспоминаний.
Вот и сегодня после звонка понтифика, что завтра днем он будет в Цюрихе вместе с Одри, Лина снова стала "изображать великомученицу" — тетка порой была очень точна в своих язвительных определениях.
— У меня нет другого выхода. Когда Марк... — начала было Лина, но Медея тряхнула девушку за плечи и строго выговорила:
— Вот что, моя дорогая! Мне это уже надоело! Циклаури никогда не были идиотами, поэтому не становись паршивой овцой в стаде! Ничего никому рассказывать не надо. Любит тебя твой понтифик, и пусть любит. Кому от этого плохо?
— Мне! — психанула девушка и уселась снова на кровать, — Мне плохо, понимаешь?
— Ты сама себя накручиваешь, вместо того, чтобы все как следует обдумать.
— Да я уже тысячу раз обдумывала, рассматривала и сводила плюсы и минусы! Все хорошее перекрывается только одним — это искусственная любовь! Искусственная! Не настоящая! Это не то, что он чувствует ко мне на самом деле!
— И что? Чем это плохо? Миллионы женщин мечтают, чтобы их так любили, как тебя понтифик, а ты нос воротишь! "Ах, не нравится, ах, это не настоящее!" — передразнила тетка племянницу, — А что настоящее? Какое чувство? Что ты со своей стороны сделала, чтобы он тебя полюбил? Изменила его судьбу? Думаешь, другие так не делают?
Лина затравленно на нее смотрела, остановившись в углу, а женщина начала ходить вместо нее:
— А когда парень специально ухаживает за девушкой, подарки дарит, заботится, ты считаешь, что он не меняет ее судьбу? Ее отношение к нему? По-твоему, надо всем сиднем сидеть и ждать, сложа руки, пока манна небесная не упадет? Да сколько ж можно вбивать это в твою дурную голову-то?
Лина мрачно на нее взглянула, но промолчала. Данный взгляд на талант ткущих Медея озвучивала с регулярным постоянством. По ее мнению получалось, что все отличие между ткущими и обычными людьми состоит лишь в том, что последние не знают, что надо сделать, чтобы изменить судьбу, и зачастую работают вслепую.
— Почему я каждый раз должна рассказывать тебе теорию? — вспылила тетка, — Все люди, все, — женщина обвела руками комнату, показывая образно пространство, — Все меняют судьбы друг друга. Каждый раз, каждым словом или действием. Не пригласил он ее в кино — пригласит другой, и она уйдет с тем другим, выйдет замуж и родит тому детей. Все, парень ничего не сделал — девушка ушла к другому. Своим ничегонеделанием он тоже изменил ее судьбу. Ту, в которой она была бы за ним замужем, и жила одной семьей до самой старости! Она пошла замуж за другого и изменила судьбу своего мужа. И так далее, и тому подобное!
— Есть разница, — буркнула Лина, — Они не знают.
— А ты знаешь! — с готовностью согласилась Медея, — Ты знаешь, потому что у тебя талант такой. А значит, можешь больше!
Она встала посреди комнаты и уставилась на упрямую племянницу.
— Ох, и дурная ж у тебя голова, Лина, ну и дурная! Забита, чем только можно, кроме мозгов!
— Да ладно, — поморщилась девушка. Ей не нравилось, когда тетя Медея переходила на ругань и упреки. По логике то получалось, что женщина права, но...
Но что-то все равно каждый раз заставляло девушку не соглашаться с доводами разума.
— Не ладно! Не ладно!! Если я знаю правила дорожного движения, то я что, все равно должна ездить, как мне бог на душу положит, надеясь, что все обойдется?
— Я не вожу машину! — огрызнулась на тетку Лина.
— Тьфу, бестолочь! — сплюнула в сердцах Медея, — Ты своим даром сумела сделать счастливым Марка! Ты действительно хочешь из-за каких-то внутренних личных переживаний лишить его этого?
— Но...
— Не "но"! Если ты воспользовалась своим знанием правил езды для того, чтобы спасти жизнь одному человеку, неужели это для тебя не ценно?
— Есть разница! — угрюмо повторила девушка, — Я заставила его влюбиться! И заставила быть счастливым именно со мной!
— Ох, ну надо же! Она заставила! Какая трагедия! Ты лично изменила его судьбу так, чтобы понтифик поселил тебя в своем доме, что, кстати, он никогда ни с кем не делал?! Ты в том изменении пожелала, чтобы Марк выступил в твою защиту на Конклаве, где открыто признал, что ты ткущая?! Ты это все сделала?
— Не знаю! — она гневно вскинула голову, но затем понуро сгорбилась, — Не знаю, может быть.
— А раз не знаешь — то не забивай себе голову лишней ответственностью! Это все Марк делал по собственному желанию, а значит, его чувство к тебе настоящее, а не искусственное! Понтифик высший, понимаешь, высший! Ты с ним жила, неужели до сих пор не узнала его лучше? Будь его любовь такой приворотной, как ты говоришь, стал бы он терпеть полгода, пока уложит тебя в постель? Будь она не настоящей, повез бы господин тебя на Конклав добровольно, прекрасно зная, что тебя там в любой момент могли отобрать! Да он бы запер тебя где-нибудь в подвале, чтобы никто даже не вспомнил о твоем существовании!
Да, это был сильный аргумент, и Лина это понимала.
Но все равно девушка никак не могла избавиться от мысли, что есть что-то неправильное в любви Марка к ней.
Словно она ее не заслуживает.
...
Весь месяц механик четко держал свое слово. Девушку пригласили в научный центр лишь несколько раз для нескольких опытов и больше не трогали. Казалось, Пауль совершенно забыл о ее существовании. Лина жила в пансионате, общалась по мере возможностей и знания языка с соседями, гуляла по территории. В город ей выезд был строго запрещен, да девушку туда и не тянуло. Она лишь ждала, когда закончится ее пребывание здесь.
И вот, наконец, этот день наступил.
Всю ночь Лина не спала. Ожидание встречи с понтификом и нервные переживания сделали свое черное дело — у девушки началась бессонница. Она вся извертелась на кровати, никак не найдя удобной позы, плюнула на сон и уселась перед компьютером, но и там ничего интересного не могла найти. Решила почитать книгу, но мысли перескакивали с одной на другую и сконцентрироваться на тексте Лине не удавалось. В общем, к завтраку она вышла бледная и с кругами под глазами. Медея прищурилась, осуждающе покачала головой и поставила перед племянницей кружку горячего крепкого кофе.
Приехать за Линой должны были ближе к обеду. К этому времени девушка уже полностью собралась и держала в руках лишь легкую сумочку с документами. Несмотря ни на что, она твердо решила придерживаться обговоренного с Паулем плана — рассказать в ближайшие дни понтифику про свое прошлое и вернуться обратно в пансионат. А значит, нет смысла собирать вещи.
Медея с утра ходила злая, огрызающаяся на племянницу по любому поводу. Лина не сердилась, ей тоже было жаль расставаться с так неожиданно появившейся родственницей, девушка успокаивала себя только тем, что вскоре они снова встретятся.
В итоге, тетя предложила ей прогуляться напоследок до поселкового парка и полюбоваться фонтаном. Взяла племянницу под руку и повела к скамеечкам у фонтана. Сели, поздоровались с некоторыми соседями, которых тоже в этом прохладное ноябрьское утро потянуло провести на свежем воздухе.
Замолчали, думая каждая о своем.
Медея подняла голову к небу и посмотрела на облака. Лина исподволь ее разглядывала, стараясь запомнить внешность.
Тетя была такой маленькой, хрупкой, но в то же время с сильным, упорным, девушка даже сказала бы — упертым характером. Лина втайне восхищалась родственницей, пытаясь порой ей подражать.
— А, ладно, будь, что будет, — махнула тетка рукой, словно приходя к какому-то внутреннему решению, и повернулась к племяннице, — Все, что тебе сейчас скажу, я не имею права сообщать, и Пауль меня за это не похвалит. Но, я все-таки считаю, что ты должна понимать, что к чему. Ты слишком, я бы даже сказала, катастрофически доверчива.
Лина поморщилась. Да, с доверием у нее серьезные проблемы.
А Медея продолжала говорить быстро, как будто боялась, что ее прервут:
— И поэтому не доверяй Паулю! Никогда! Ты — четвертая в роду, девочка моя, пусть и лишившаяся таланта! Пауль ни за что не выпустит тебя из своих рук, раз уж довелось к нему попасть. И сейчас, когда у тебя появился огромный шанс избавиться от механика, я уж не представляю, каким образом Марк выторговал его, но... Не смей сюда возвращаться! Понимаешь? Не смей! Я тебе запрещаю на правах старшей родственницы!
— Тетя, у меня нет другого выхода!
— Есть! У тебя есть другие варианты, просто ты их не хочешь видеть. Но в Цюрих приезжать не смей! Если вернешься — больше отсюда не выберешься.
Девушка вопросительно подняла бровь, намекая, что не мешало бы разъяснить подробней, но Медея бросила в сторону настороженный взгляд и непонятно повела головой, отказываясь развивать тему.
— Думай сама. Я тебе сказала все, что хотела!
Женщина встала со скамейки и направилась к выходу из парка:
— Пойдем, я вижу, Тереза уже приехала за тобой.
...
И снова привычное за последние дни высокое серое здание из стекла и железобетона. Красивый колонный холл со стойкой ресепшена и металлодетектерами. Охранник привычно окинул пристальным взглядом, но ничего не сказал и пропустил вперед. Далее лифт, лестницы, коридоры и снова лестницы.
За месяц Лина была здесь раз пятнадцать, не меньше, но так и не смогла запомнить дорогу к кабинету Пауля.
Наконец, она встала перед нужной дверью. Тереза уже коснулась ручки, чтобы ее открыть, но Лина жестом попросила дать ей минутку.
Марк там.
Лина любила понтифика всем сердцем, но до безумия боялась приближения того момента, когда надо будет рассказать обо всем. И хоть Медея за все это время привела девушке тысячу доводов, она так и не смогла убедить бывшую ткущую, что не стоит ничего менять.
И теперь Лина искренне хотела и в то же время отчаянно боялась увидеть Марка, заглянуть в его такие любимые глаза и осознать, что вся любовь, что понтифик к ней испытывал, — фальшивка.
Тереза сделала шаг вперед, призывая заканчивать с переживаниями, и Лина выдохнула. Надо взять себя в руки. Она перевела взгляд на свои пальцы и увидела, как те дрожат. Сразу же вслед за этим девушка осознала, что дрожь стала пробивать все ее тело, даже зубы выстукивали быстрый ритм. Решила занять руки хоть чем-то: начала расстегивать пальто и снимать с шеи шелковый платок, заменяющий шарф, но тут заметила, как презрительно скривила губы помощница Пауля. Ей не понравилось волнение своей подопечной.
Девушка вдруг осеклась и вспомнила слова Медеи.
Почему Лине никогда раньше не приходила в голову, что к простой смертной, как подчеркивал при каждой встрече Пауль, глава механиков вряд ли приставил бы в качестве служанки собственную помощницу.
Тетя велела не доверять ему. Почему? Пауль еще ни разу не нарушил данного ей слова. И в экспериментах не задействовал, и телепата пригласил по ее просьбе.
Телепата...?
Невысказанная мысль искрой мелькнула в голове, но ухватить ее Лина не успела. Тереза, недовольная задержкой, коснулась ручки кабинета и открыла дверь, пропуская вперед свою бывшую подопечную.
Лина вошла в кабинет и замерла, увидев сидящим в кресле у стола Марка.
И все мысли, переживания, страхи мигом потеряли для девушки свое значение, как только она встретилась взглядом с высшим. Окружение для нее внезапно перестало существовать, мир вдруг сконцентрировался только на нем одном. Лина не слышала, что говорил ей Пауль, не различала, что ответила за нее Тереза. Все внимание было приковано лишь к понтифику.
Надо же, не виделись всего месяц, а сейчас она словно заново его изучает. Красивые темные глаза под длинными ресницами, прямой тонкий нос, четко обрисованные скулы. Длинные волосы собраны в хвост.
И как только у нее могла возникнуть мысль отказаться от него!?
Он медленно встал с кресла и в два шага преодолел расстояние до девушки. Взял ее лицо в руки, приблизил к себе, как будто не веря самому себе, что видит ее, и в силах наглядеться.
— Лина! — прошептал Марк и ее глаза наполнились слезами.
Девушка понять не могла, почему плачет, но буря эмоций требовала выхода. Увидев бегущие по щекам любимой ручейки, понтифик прижал ее к своей груди, закрывая в объятиях, и проговорил с улыбкой:
— Не плачь, моя радость! Я же рядом!
Девушка закивала в ответ и сама обхватила мужчину руками, отказываясь выпускать его даже на мгновение.
— Что ж, вот твое имущество, — донесся голос механика со стороны окна, — Как ты сам видишь, в целости и сохранности. Я требую предоставить мне дочь.
Марк снова прижал девушку к себе, нежно касаясь губами ее затылка, но затем отстранил Лину, впрочем, не выпуская из своих рук, и вытащил из внутреннего кармана телефон.
— Дитрих? Подойдите, пожалуйста, ко входу, вас встретят.
Услышав эти слова, Пауль отдал тихий приказ Терезе, которая стояла и с любопытством наблюдала за парой, и та вышла из кабинета.
Лина, пользуясь случаем, вытащила из кармашка пальто платок и начала вытирать лицо, смущенно улыбаясь мужчинам из-за своих слез.
Разнервничалась, с кем не бывает.
— Лина, ты как? — спросил у девушки понтифик. Он уже ничем не высказывал своих чувств, став по-деловому собранным и сосредоточенным.
— В порядке! — она сложила и убрала платок, — Извини, я что-то совсем расклеилась.
Он ласково погладил ее по щеке, снова на мгновение превращаясь в нежного и любящего мужчину.
— Ничего страшного. Скоро вернемся домой, и там хоть всю кровать залей слезами радости.
— Тебе спать будет негде! — усмехнулась она, глядя на понтифика блестящими от радости глазами.
— На твою половину переберусь! — отшутился понтифик и, посерьезнев, повернулся к механику, — Мне нужны все копии материалов, что ты вел на Лину в течение этого месяца!
Пауль поднял бровь и как-то настороженно переглянулся с девушкой. Этого они точно не планировали. — Мы об этом не договаривались!
Марк нахмурился:
— У тебя в руках была моя женщина, и ты думаешь, я поверю на слово, что ты сдержал свое обещание и ничего с ней не делал?
— Документы — это внутренние материалы организации.
— А Лина принадлежит мне!
Девушка потянула мужчину за рукав:
— Марк, давай лучше уедем отсюда побыстрее, а документы Пауль пришлет тебе по почте?
Понтифик грозно глянул на нее, но не уступал:
— Мне нужен полный отчет о том, что с ней происходило за это время.
Это была проблема! Представить реакцию высшего, когда он узнает, что над Линой все-таки проводились эксперименты в обход его договоренностей с механиком, было легко. Девушка уже видела понтифика в ярости и не хотела повторять до поры до времени этот опыт.
