Книга 3. Обманутые секунды (старый вариант).

Пролог.

Девушка перехватила букет левой рукой и начала рыться в сумке.

Где же ключи? Куда они опять запропастились?

Телефон на месте, ежедневник, ручки, кошелек, салфетки... Все тут, а ключей нет.

Забыла на работе? Да нет, вроде бы, после небольшого застолья по поводу окончания последнего экзамена, она возвращалась к себе в кабинет и сложила все учебники на стол. Дверь, уходя, закрывала точно, значит, ключи должны быть где-то тут.

Роясь в сумке, Лиза случайно задела ручку входной двери рукой и та неожиданно открылась.

Квартира оказалась не заперта. Это девушку насторожило. Она опасливо дотронулась до ручки, как будто боясь, что та сейчас ударит ее по пальцам, затем более уверенно схватилась и раскрыла дверь настежь. Если в доме есть грабители, то им не поздоровиться. Чем конкретно ворам могла угрожать слабая девушка, Лиза не задумалась, но была полна решимости отстоять свое нажитое имущество.

В квартире было тихо, никто не выскакивал с руганью из комнат и не выносил мебель.

Лиза обратила внимание на стоящую на половике обувь и с облегчением перевела дух. Наверное, Виктор пришел домой раньше и снова забыл закрыть за собой замки. Муж часто спорил с ней по этому поводу, мотивируя, что "грабить у них все равно нечего".

Лиза внутренне скривилась. Конечно, — у него — грабить нечего. Парень пришел к ней в дом лишь с одним маленьким чемоданчиком, говоря, что отбросил свою старую жизнь и начинает новую с ней.

Тряхнув головой, девушка откинула печальные мысли. Виктор дома и это самое главное. Да и не такой уж он и плохой, вообще-то. Зато сегодня можно беспокоиться, что он поздно приедет с работы и по дороге с ним что-нибудь случится.

Она вошла в квартиру и только хотела поставить свою сумочку на столик у зеркала, как заметила еще одну неожиданную вещь. У дверей спальни лежали женские босоножки. Не ее, это точно, на таких шпильках Лиза ходить не умела. Девушка охнула по себя, бросила сумку на пол и быстрым шагом направилась к спальне.

Распахнула дверь и громко выматерилась.

Муж спал в их кровати с какой-то голой женщиной, едва прикрывшись одеялом. На лизиной тумбочке валялся бюстгальтер незнакомки, у ножки кровати — ее трусики. Виктор лежал на животе, положив свою руку на грудь любовницы, и посапывал в подушку, чему-то улыбаясь. Услышав ругань, он осоловело поднял голову и посмотрел, кто его разбудил.

— О, Лизка вернулась! — пьяно заулыбался мужчина и перевернулся на спину, толкая в бок свою подружку, — Слышь, Светк, вали давай, жена пришла!

Лиза прошла к мужу, теперь уже точно бывшему, яростно сдернула одеяло с пьяной пары.

...

Медсестра достала шприц и скомандовала резким голосом:

— Ложись на живот! Ну, живо!

Девочка, постаралась расслабиться изо всех сил, но получилось еще хуже. Заранее ожидая боль и от самого укола, и от проникающего внутрь лекарства, она сжалась, внутренне напряглась и... Послышался легкий, едва уловимый хруст треснувшего стекла и медсестра коротко, но злобно выругалась.

Девочка съежилась на кровати, пытаясь одной рукой натянуть на голову подушку, а другой прикрыть голые ягодицы, чтобы хоть как-то защититься от неминуемого, но женщина недовольно отбросила ее руку в сторону. Острая иголка вонзилась в тело и через мгновение в месте укола защипало.

Медсестра вытащила иглу, шлепнула девочку по голой попе и приказала:

— Одевайся, всё уже!

Пока малышка сползала с кровати и поправляла трусики, женщина разглядывала часы на руке. Что ж это такое то? Снова стекло на циферблате лопнуло. Да еще как — на сотню мельчайших трещинок, так, что при всем желании ничего сквозь них не видно. И это уже третий раз за последние две недели!

Она бросила хмурый взгляд на девочку.

Когда ее перевели в это отделение, никто и подумать не мог, что отделение столкнется с такими странными явлениями. Стоило малышке разозлиться или испугаться, как все часы вблизи начинали куролесить. Они останавливались ни с того ни с сего, показывали неправильно время. Сначала внимания на это не обращали, мало ли, батарейка села или завести вовремя забыли. Но, когда у двоих сразу в часах лопнуло стекло, а у лечащего врача стрелки вообще побежали в противоположную сторону, кое-кто из медперсонала стал искать причину, отличную от банальной. И нашел.

А неделю назад к ним в отделение пришел высокий симпатичный мужчина лет тридцати и стал осторожно расспрашивать, не бывает ли чего странного и малообъяснимого.

Медсестра хмуро проследила, чтобы пациентка улеглась обратно на кровать, и подумала, что надо бы найти визитку того посетителя.

...

На следующий день женщина приветливо встретила гостя у дежурной стойки и пригласила за собой. Прошла по коридору до конца, открыла дверь в одиночную палату.

— Маша, встань, пожалуйста. К тебе приехали.

Девочка удивленно посмотрела на медсестру, но послушно отложила в сторону детский журнал и встала с кровати, поправляя халатик.

Вошедшего мужчину она встретила с настороженным удивлением.

Как только Машу перевели из реанимации в терапию, к ней поначалу приходили разные гости — из опеки, полиции, детского приюта. Им всем было интересно про ее жизнь с мамой, задавали кучу вопросов: хочет ли она вернуться домой, как ей там жилось, часто ли мама пила и била ее? А потом начались эти странности с часами. И посетители стали приходить все реже и реже. Особенно приютские. Им не нужна была странная девочка, рядом с которой часы начинают ломаться.

По этой же причине у девочки в отделении совсем не было друзей. С ней никто не хотел дружить, разговаривать, смеяться и играть. Мало ли, сегодня часы остановились, а вдруг завтра — чье-то сердце? Девочки-соседки по палате даже слух начали разносить по отделению, что Маша на самом деле является ведьмой, начали травлю. Тут и родители их забеспокоились, стали требовать перевести ребенка в другую больницу. Но заведующий отделением был категорически против. Он не верил в сверхъестественные способности и не собирался идти на поводу у суеверных пациентов. Главный врач лишь распорядился перевести девочку в отдельную палату, где ее не беспокоили травлей, но где и поговорить было не с кем.

А вот мама ни разу к девочке не пришла. Но Маша не расстраивалась. Она знала, что маме сложно навещать ее, у той порой нет денег на дорогу и гостинцы, хотя чаще она бывает просто не в том состоянии, чтобы ходить по гостям и больницам.

Но этот гость был другим, не настороженным, как предыдущие, не ищущим подвох в разговоре с ней. Девочка сразу догадалась, что спрашивать про маму он не будет.

— Здравствуй, Машенька, — вежливо поздоровался незнакомец, — Меня зовут Алексей Петрович. Я хочу задать тебе несколько вопросов.

Она робко кивнула в ответ.

— Здравствуйте, Алексей Петрович, — девочка с ним вежливо поздоровалась, — Спрашивайте.

Мужчина был высоким и стройным. Русые волосы коротко острижены, глаза смотрели добро и весело, губы, казалось, сдерживали широкую улыбку. Поверх темного костюма наброшен белый медицинский халат. Он всем своим видом внушал доверие.

Медсестра бросала в его сторону частые долгие взгляды, но девочка еще не понимала, что это означает.

— Ну, вот и познакомились! — он радостно рассмеялся и повернулся к медсестре, — Танечка, вы не оставите нас?

Та недовольно скривила губы, но вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Алексей Петрович снова обернулся к малышке.

— Скажи, пожалуйста, тебе здесь нравится? В больнице?

— Не очень, — тихо ответила девочка.

— А почему? — участливо поинтересовался гость.

Девочка лишь крепко сжала губы. Не рассказывать же ему, что у нее тут совсем-совсем друзей нет.

Мужчина сочувственно посмотрел на ребенка. Он-то прекрасно понимал, почему малышке тут не нравится, Танечка удосужилась по пути к палате рассказать ему, в чем именно все подозревают Машу.

— А ты бы хотела жить в большом доме, иметь друзей и подруг, получать новые знания?

Девочка робко подняла на него глаза и неуверенно кивнула головой.

— А мама? — спросила она.

— Что мама? — удивился мужчина.

— А мама там будет?

Он чуть помолчал, пристально разглядывая малышку.

Маленькая, худенькая девочка. Симпатичная, веснушчатая мордашка, два хвостика русых волос перевязаны яркими резиночками, ореховые глаза смотрят настороженно и по-взрослому мудро. За свои прожитые семь лет девочка увидела слишком много плохого.

— Боюсь, малышка, что мамы не будет. Но там ни у кого нет рядом родителей. Все живут по-взрослому, самостоятельно.

Маша грустно вздохнула. И этот туда же.

— Вы хотите отправить меня в приют?

В приют девочка не хотела. Она не очень хорошо знала, что это такое, но само слово ей не нравилось. Конечно, приходящая оттуда женщина всячески расхваливала, как девочке там хорошо будет, что друзья появятся, вместе гулять-играть-учиться будут. Но Маша ей почему-то не верила. Воображение рисовало вместо радостного и счастливого дома огромное здание с небольшими комнатками, разделенными решетками между собой. И дети в нем все грустные, несчастные, одетые в тусклые серые одежды, стоят вдоль решеток и смотрят в коридор в надежде увидеть хоть лучик солнца. Приют Марине представлялся одной большой тюрьмой.

Алексей Петрович тихо рассмеялся.

— Нет, Маша, это не приют. Это школа-пансион для... для необычных детей, — он нашел правильное слово.

— Почему необычных?

— Потому что, каждый из них умеет делать что-то особенное.

Маша впервые заинтересованно взглянула на мужчину. Чуть повернула набок голову, как щенок, выражая, таким образом, внимание к его словам. Прекратила крутить в руках подол халата, скрывая свою нервозность.

— Что, например?

Гость оглянулся на закрытую дверь палаты, убедился, что вокруг них никого нет, и приложил палец к губам. Маша кивнула головой, показывая, что поняла и будет молчать, ее глаза зажглись радостью ожидаемого.

Он проказливо улыбнулся ей и вытянул вперед ладонь. На ней маленьким, но ярким цветком вдруг вспыхнул язычок пламени. Небольшой, величиной со спичечный коробок, огненный цветок был полупрозрачным и удивительно живым. Казалось, протяни девочка руку и он переметнется к ней, жарко обнимая ее маленькие пальчики. Маша с восторгом и изумлением смотрела на пляшущее пламя. Перевела на мужчину ошарашенный взгляд, протянула к огоньку руку, но в последний момент испугалась и отдернула, опасаясь обжечься.

— А я так тоже могу?

— Нет, малыш, — вздохнул мужчина и убрал огонь, — Но ты можешь кое-что другое. И в нашей школе мы поможем тебе развить этот талант.

1 Глава.

— Елизавета Сергеевна, ну пожалуйста! — нытье продолжалось уже вторую минуту и Лиза не выдержала. Она остановилась и развернулась к парнишке.

— Костин, я тебя предупреждала? — девушка гневно взглянула в расстроенные глаза семиклассника, — Еще в прошлом году! И что? Ты за три месяца каникул все забыл напрочь?

— Ну, Елизавета Сергеевна! — Вовка не умолкал.

Он понимал прекрасно, что провинился дважды: сначала тем, что сбежал с урока литературы, чтобы пойти с ребятами погонять мяч на улице, а потом — решил забежать в школу за рюкзаком во время урока и нарвался на классную руководительницу, у которой как раз в это время было "окно".

И вот сейчас она, разозлившись из-за прогула подопечного ученика, вела его в кабинет директора. В школе было тихо, уроки еще не закончились, и громкое виноватое нытье мальчишки было слышно по всему первому этажу. Уборщица, старая, но еще бойкая и активная старушенция, бросила на провинившегося грозный взгляд, призывая парня к совести, и продолжила мыть пол у небольшого цветника.

Костин глянул мельком в окно. Параллельный класс вовсю развлекался на пришкольном участке. Второпях составленное расписание на первую учебную неделю оказалось дырявым, и в нем, как у классов, так и у учителей были пустые "окна", свободные урочные часы.

— Вовк, — смягчилась учительница, глядя в его виноватые глаза, — Сегодня только третье сентября! Год учебный едва начался, а ты уже с уроков смываешься! У тебя совесть вообще есть?

— Есть, — покорно согласился парень, искоса следя за происходящим на улице. У портика входа, задорно смеясь со своими подружками, стояла первая красавица всей параллели седьмых классов, Александрова Вероника. Вот сейчас войдет она в школу и увидит, как его костерит учительница за прогул! Вот позорище-то! Вовка даже застонал про себя, представив эту картину.

— Елизавета Сергеевна, — раздался вдруг голос со стороны.

Учительница обернулась. Молодой парень из десятого класса с красной повязкой дежурного на плече стоял в двух шагах от нее.

— Вас просит подойти Александр Васильевич.

Лиза коротко кивнула тому, показывая, что услышала, и повернулась к прогульщику.

— Ну что? Идем! Вот как раз и директор зовет!

Парень вытянулся, принимая еще более виноватый вид, хотя казалось, что больше некуда.

— Ну, Елизавета Сергеевна, ну, пожалуйста! Не надо к директору!

Лиза выпрямилась и строго уставилась на проштрафившегося ученика.

Парнишка-то он неплохой, шубутной, правда, да бестолковый иногда. Уж так и быть!

Главное, теперь сделать вид, как будто все еще зла, но решила помиловать виноватого.

Громко вздохнула.

— Ладно, Вовка, считай, что тебе повезло и у меня хорошее настроение! Но если я тебя еще хоть раз...!

Мальчишка задорно ей улыбнулся и с готовностью закивал головой:

— Честное слово, Елизавета Сергеевна, вы меня больше не поймаете!

— То есть, будешь прогуливать более скрытно?! — непроизвольно усмехнулась учительница, и, отпустив рукой мальчишку, направилась в сторону директорского кабинета.

Уборщица, на мгновение оторвавшись от своего занятия, осуждающе покачала головой Лизе, поправила платок на голове и снова взялась за швабру.

В принципе, Вовку Лиза понимала и именно поэтому изначально не планировала устраивать ему встречу с директором, а лишь хотела просто проучить, напугав высоким начальством. Учительница русского языка и литературы была на редкость занудной старой грымзой, которая любой мало-мальски интересный рассказ умудрялась превратить в тоскливое нравоучительное повествование. Разве хочется слушать такое два урока подряд в эту чудесную сентябрьскую погодку?

Лиза бросила взгляд на окно. Яркое солнце и синее небо, хоть и оставляли ощущение наступающей осени, но все равно казалось, что лето чуть-чуть задержалось. Деревья уже наполовину позолотили листья и разноцветные кроны шелестели на легком ветерке. Из открытых настежь окон коридора слышались веселый смех гуляющих на улице учеников.

Учительница дошла до кабинета директора и постучалась.

Верочка, неизменная секретарша, ей приветственно замахала руками, продолжая трепаться по телефону со своим парнем. Лиза кивнула на дверь директора, мол, можно ли. Верочка отклонила в сторону трубку и прошептала ей:

— Иди, ждет.

Лиза постучалась в дверь, дождалась невнятного разрешения, и вошла.

Кабинет директора был небольшим, рабочий стол занимал почти всю комнату, оставляя лишь немного места для пары стульев и банкетки вдоль одной стены, и длинного шкафа, забитого документами и учебными материалами, вдоль другой.

Александр Васильевич сидел за своим столом и что-то усиленно печатал, глядя на клавиатуру.

Молодой, а по меркам местных школьных сотрудников двадцать восемь лет это едва ли не младенческий возраст для учителя, директор был привлекательным мужчиной с короткой стрижкой, серыми глазами и худощавой, а по правде сказать — тощей, фигурой,

— А, Лиза, садись! — пригласил он девушку сесть рядом со столом.

Учительница оставила дверь приоткрытой и уселась на указанное место. Александр Васильевич прекрасно понимал, что симпатичный мужчина в женском коллективе это как минимум повод для сплетен, поэтому одним из его правил было никогда не оставаться наедине с представительницей женского пола. Дверь его кабинета всегда должна быть чуть приоткрыта.

— Лиза, к тебе есть одно важное дело, — начал он без долгих вступлений, — Один мой хороший знакомый курирует школу-пансион для одаренных детей и ему позарез нужен учитель истории. Я предложил тебя.

Лиза удивилась.

— А почему он не может обратиться в управу? Ему сразу предоставят десяток свободных учителей.

— Он не хочет абы кого. Ему нужен хороший учитель, ответственный, любящий свое дело. Ну, и молодой, к тому же.

Лиза подняла бровь, побуждая его продолжать. Ясное дело, не только это заставило директора школы предложить одной из учительниц фактически другое место работы.

Александр Васильевич молчал долго, пытаясь найти нужные слова, чтобы не обидеть Лизу ненароком.

— Лиза, — он вышел из-за своего стола и сел напротив нее, — Тебе нужна перемена обстановки. Я же вижу, что происходит. Ты активная, вся в работе, даже на каникулах приходила в школу класс подготавливать, но ты лишь пытаешься забыть о происшедшем, а не забываешь. Ты постоянно обвиняешь саму себя, что это ты виновата в измене Виктора.

Девушка насупилась. Александр знал, что говорил, он был в курсе всех подробностей той неприятной истории. Он единственный заметил на следующий день после произошедшего красные глаза девушки и не постеснялся подойти с вопросами. И прекрасно понимал, что она чувствует, потому что сам в прошлом году пережил подобное.

— Ты постоянно казнишь себя, что была плохой женой, что мало уделяла ему времени и внимания. Я не могу знать, конечно, так это было или нет, но если он вместо разговора, решил просто привести в дом любовницу..., — Александр порицающе покачал головой, — Ладно, речь не об этом. Ты не можешь постоянно сидеть дома или заниматься только работой. Тебе нужно отвлечься, прийти в себя.

Летом, чтобы как-то помочь Лизе, он буквально заставил ее пойти педагогом в летний лагерь. Это сначала помогло девушке хотя бы днем не находится в четырех стенах. Она решила, что работа — единственное, что позволит ей забыть про тоску, депрессию и жгучую обиду на бывшего мужа, и с головой ушла в подготовку к школе. Александр пытался ее остановить, переключить на другую деятельность, заставлял съездить на пару дней на выездной семинар для молодых учителей-историков, чтобы она там хоть с кем-то познакомилась и отвлеклась. Но все без толку. Девушка полностью закрылась в работе, как в раковине.

— И как вторая работа поможет мне отвлечься? — резонно поинтересовалась Лиза.

— Тебе нужно новое общение, новые знакомства, может быть, новое чувство. А в этой школе все это вполне может быть. Коллектив там по большей части молодой, активный...

— Я не совсем уверена, что готова сейчас к новым отношениям, — с сомнением произнесла учительница.

Александр Васильевич долго и пристально смотрел на нее, пока та смущенно не опустила голову.

— Только не говори мне, что ждешь его возвращения!

Лиза прикусила губу. Все верно, ждет. Потому что это очень обидно, когда тебя без всякого весомого повода меняют на какую-то шалаву. Или повод все-таки был? Может быть, она слишком ответственно подошла к своей профессии, забыв в детских проблемах и заботах о собственном муже? Может, ему просто не хватало внимания? Лиза надеялась, что Виктор одумается и вернется, как побитая собака. О том, готова ли она простить мужа, девушка не задумывалась.

Виктор тогда клялся и божился, что не знал, что делал, и все было строго по пьянке. Он обещал, что такого больше не будет. И, может быть, если бы он не привел ту женщину в ее квартиру и не уложил в ее постель, Лиза бы и подумала насчет прощения. Но каждый раз, укладываясь спать в своей кровати, она вспоминала разбросанные по простыне ее длинные каштановые волосы и валяющийся бюстгальтер на тумбочке.

Но говорить сейчас об этом девушка не хотела.

— Ну, хорошо, — директор правильно понял ее молчание, — Давай я тебе расскажу об этой школе. Находится она недалеко от нас, всего две остановки на метро, школа хорошая, новая, недавно там был ремонт...

— Какие классы остались?

— Два пятых и два вторых.

— Я не работала с малышами, — она озадаченно подняла голову.

— Поверь, сложного там ничего нет, — он пожал плечами, не придавая этому значения, — В каждом классе по десять учеников, — и, заметив удивленный взгляд девушки, Александр пояснил, — Я же говорил — школа для одаренных детей. Кабинеты полностью укомплектованы для работы, так что работать будет легко. Алексей сказал, что в случае, если учителю понравится, то на следующий год классов даст больше.

Лиза задумалась. Конечно, вести уроки в классе, где почти тридцать пять голов очень сложно, все время держишься в напряжении, да и дисциплину держать сложнее. А тут — десять детей в классе, каждому можно подобрать подходящие задания, больше сможешь рассказать и лучше закрепить изученное.

— А как же мои уроки тут?

— Расписание все равно еще не утверждено окончательно, поэтому Свете я скажу, чтобы два дня она тебе освободила. Вот в эти дни ты и будешь работать там. Кстати, Алексей показал мне цифры, будь уверена — с зарплатой тебя не обидят, — он чуть помолчал и закончил, — Ты подумай, я не заставляю. Если решишься, то после уроков у Веры возьми адрес, я передам ей.

— А кому-то еще ты предлагал такое?

— Нет, Лиза, я предлагаю только тебе. И никому об этом не говори, не стоит им знать.

...

Девушка вышла из кабинета директора и остановилась на полпути. Перевела взгляд на Верочку, перебирающую бумаги. Что ей делать? Соглашаться на предложение директора или отказаться?

С одной стороны, Александр прав, это будет смена обстановки, новые знакомства. Но с другой стороны, ведь это увеличение нагрузки. И ездить придется на окраину города, и новый коллектив, что взрослый, что детский. Лиза скривилась про себя, понимая, что все-таки минусов в его предложении очень мало. Работу свою она любила, новые ученики в любом случае с каждым учебным годом появляются, да и нагрузка будет только в часах, так как, что в этой школе, что в той классы для работы одинаковые, и подготовка к урокам будет все равно одна. Но вторые классы...

Дверь резко распахнулась и чуть не ударила Лизу по носу.

— Ой, — отскочила она с дороги, пропуская Антонину Дмитриевну, грузную пухлую женщину с пучком на голове. На необъятной груди болтались очки на шнурке, юбка до колен была испачкана мелом.

— А, Елизавета Сергеевна, добрый день. Вас-то я и ищу! — грозно проговорила филолог своим охрипшим от постоянного курения голосом. Уперла руки в боки, приосанилась, — Это что же это получается? Я сегодня на уроке Костина не видела вообще, Захаров и Малышева все время о чем-то шептались между собой, даже Света Еремина рисовала в тетрадке своих пони! Дисциплина в классе упала ниже плинтуса! Учебный год только начался, а ваш седьмой "Б" уже от рук отбивается! Вы должны немедленно проконтролировать эту ситуацию! Вызовите родителей! Соберите классное собрание, в конце концов!

Лиза усмехнулась про себя, сохраняя, однако, максимально внимательное выражение лица. Научилась уже, за три года общения с Антониной Дмитриевной-то! Но если даже Еремина не слушала, а рисовала, то тема урока и в самом деле была очень уж скучной.

Лиза пообещала обязательно поговорить с вверенным ей классом на тему поведения. Учительница хмуро ее выслушала, буркнула что-то про себя, мол, не дело молодым учителям таких сорванцов поручать, и направилась в кабинет Александра Васильевича.

Раздумывала над предложением директора Елизавета до конца рабочего дня, постепенно понимая, что давно уже приняла решение и ждала лишь окончания уроков, чтобы собрать свои вещи, закрыть кабинет, и поехать в Алтуфьево знакомится с новым местом работы.

...

Большие узорчатые ворота выглядели не столько ограждением, сколько украшением. Тонкое кружево переплетающихся травы и цветов из железа были настоящим произведением искусства. Грубая серая бетонная коробка пропускного пункта с турникетом и шлагбаумом, врезанная в эту кружевную красоту, выглядела неестественно. Внутри коробки сидел охранник и, положив ноги на стол, смотрел телевизор.

Лиза дернула турникет, он не двинулся с места. Постучала в окошко, привлекая внимание охранника. Мрачный насупленный мужчина в камуфляже цвета хаки недовольно глянул на девушку.

— К кому? — грубый, резкий вопрос.

Лиза поднесла бумажку к глазам и прочитала имя куратора.

— Каледин Алексей Петрович.

— Он вас ждет?

Девушка пожала плечами. Откуда она это знает? По идее, должен, а там уж неизвестно — вдруг занят, уехал или забыл.

Охранник все так же мрачно вздохнул и набрал на коммуникаторе пару цифр. Проговорил в трубку что-то невнятное, услышал ответ и, прикрыв динамик ладонью, спросил:

— Вы учительница?

Лиза кивнула.

Охранник буркнул в трубку короткое "да" и нажал на столе кнопку.

— Идите.

Девушка поблагодарила его и дернула повторно турникет.

Территория школы была большой. Само здание представляло собой трехэтажный особняк с колоннами, к которому вела небольшая, в пять ступенек, лестница. Дверь в образовательное заведение была деревянной, громоздкой и, на первый взгляд, очень тяжелой.

Лиза потянула дверь на себя за резную золотистую рукоять, та на удивление пошла легко, как по маслу. Девушка вошла внутрь и остановилась, разглядывая внутреннее убранство.

Большой круглый вестибюль с колоннами. Справа и слева от входа наверх вели две мраморные лестницы. Старинная лепнина на высоком потолке, тяжелые бордовые бархатные шторы на окнах, на полу — красный ковер.

И тишина. Казалось, что муха пролетит и ее жужжание будет слышно на всех этажах.

Лиза решила, что попала в музей.

Девушка глянула на бумажку с адресом, уточнила по ней, какой кабинет ей нужен и пошла искать.

Поиски были недолгими, кабинет куратора находился тут же, на первом этаже. Она постучала в дверь, дождалась разрешения войти.

Кабинет был по-офисному прост и стандартен и совершенно не вязался с общим видом школы. Типовой офисный стол с монитором, несколько кресел, вдоль стены шкафы с документацией.

Куратор встречал ее, стоя у окна. Высокий, стройный, красивый мужчина с русыми волосами и удивительно живыми карими глазами. Он широко улыбнулся девушке, в два шага пересек кабинет, и, взяв без спроса ее ладонь, уверенно, но бережно сжал ее.

— Рад, очень рад, что вы откликнулись на мою просьбу! Александр мне много о вас рассказывал, он убежден, что вы нам подойдете.

Лиза аккуратно освободила свою руку и невольно улыбнулась, глядя в искрящиеся глаза мужчины, откровенно ею любующиеся.

— Боюсь, что Александр мог меня перехвалить.

— Поживем — увидим! — он задорно ей подмигнул, — Может, чтобы вы окончательно решились на мое предложение, я проведу вам небольшую экскурсию по пансиону?

На территории, принадлежащей образовательному центру "Радуга", как было указано на вывеске ворот, находилось несколько зданий, из них два самых больших — это непосредственно школа и жилой корпус для учеников.

Тишина в здании школы объяснялась просто — уроки уже закончились. Детей было немного и вести уроки в две смены, как в лизиной школе, смысла не было, поэтому сейчас, как пояснил Алексей Петрович, все ученики перешли в жилой корпус для отдыха и самостоятельного обучения. Пару раз им с Лизой встретились учителя, которые вежливо здоровались с куратором заведения и с интересом разглядывали незнакомую им девушку.

Школа, и правда, была красивой и чистой. Ни оборванного линолеума, ни поцарапанных и расписанных ручками стен, ни поломанных дверей.

Алексей Петрович открывал кабинеты, показывал их оформление, обстановку, рассказывая по пути:

— У нас учатся одаренные дети, Елизавета Сергеевна. Это требует определенного подхода и к самим ученикам, и к учительскому коллективу, что с ними будет работать. Именно поэтому, наши учителя должны обязательно соответствовать определенным характеристикам. Например, молодость и ... хм, как бы это правильно сказать, незашоренность сознания.

Лиза остановилась, разглядывая кабинет химии. Светлый, чистый, недавно отремонтированный. Высокая кафедра, на столе макет химического соединения, на стенах плакаты со схемами и формулами, ученические столы в два ряда. В воздухе едва ощущался небольшой запах покраски и лака от новой мебели.

— У учителей в годах больше опыта, — возразила ему девушка. Она кивнула головой, мол, посмотрела и можно закрывать, и вышла из кабинета обратно в коридор.

Они пошли дальше.

— Верно, больше. А также больше консерватизма, авторитарности, непринятия иных точек зрения.

Алексей Петрович поправил криво висящую на стене репродукцию в раме. "Сальвадор Дали "Постоянство памяти", отметила про себя девушка. Интересный выбор иллюстраций для школы.

— Старые учителя имеют довольно серьезные недостатки, не столько в плане знаний и умений, сколько в плане подхода к детям. Они неспособны гибко лавировать в потоке информации, который с каждым годом становится все больше, они слишком убеждены в своем профессионализме и не готовы, а может и не умеют, посмотреть на ситуацию по-другому, свежим взглядом. Я, как куратор пансиона, очень ответственно подхожу к выбору преподавателей, и если знания можно получить с опытом, то избавиться от консерватизма намного сложнее.

— То есть для вас более ценно мировоззрение человека, нежели его профессиональные качества?

— Можно и так сказать, — согласился мужчина.

— А почему вдруг открылась эта вакансия? — поинтересовалась Лиза.

— Вы помните летние неприятности в городе? — и, дождавшись ее кивка головой, куратор продолжил, — К сожалению, наш историк сильно пострадал при взрыве супермаркета у Павелецкой, а наши целители не смогли ему вовремя помочь.

— Целители?

— Врачи, — с улыбкой поправился Алексей Петрович, — Наши врачи, разумеется. Я не говорил? Весь наш персонал имеет медицинскую страховку.

Лиза понятливо кивнула и продолжила осмотр.

Домой девушка вернулась позже обычного. На улице уже начало темнеть, люди торопились домой, к своим семьям.

По дороге она зашла в магазин, купила немного продуктов на выходные. Куратору Лиза не сказала четко ни "да", ни "нет", сказав, что точно позвонит в понедельник, твердо для себя решив сначала прояснить ситуацию с этой школой в интернете. Уж больно красиво все рассказано и показано, как-то оно подозрительно получается. И школа красивая, новая, и дети хорошие да воспитанные, и зарплата приличная. А какие есть минусы?

За два часа поиска информации во всемирной паутине Лиза убедилась, что со школой явно что-то не так. О ней вообще ничего нигде не было. Ни в новостях, ни на форумах про эту школу не упоминал никто, такое ощущение, что ее просто не существует.

С другой стороны...

А с другой стороны, может и правда согласится? Что она теряет? Ничего.

Эх, была не была!

В следующий вторник Лиза стояла у ажурной ограды ровно в девять утра. Ее уроки в пятом классе начинались в десять, поэтому у девушки было достаточно времени, чтобы оформится на работу, бегло познакомится с коллективом и морально подготовится к первому уроку в школе-пансионе "Радуга". Руки слегка тряслись, выдавая нервозность, но в целом, учительница чувствовала себя прекрасно. Она была открыта для нового этапа в жизни, готова к встрече с интересным и настроена на позитивное начало. Как говорится — вижу цель, верю в себя и не замечаю никаких препятствий.

Алексей Петрович сам вышел к воротам, встречая девушку.

Оформление много времени не заняло, после куратор провел ее в учительскую и познакомил с заведующим по учебной части, по совместительству, тоже учительницей истории, работавшей только со старшими классами. Альбина Игоревна была женщиной лет тридцати пяти, невысокой эффектной блондинкой в темно-зеленом твидовом костюме. Она очень душевно пообщалась с Лизой, пробежала глазами по подготовленному ею конспекту первого урока и одобрительно кивнула головой.

— Вы молодец, Лизонька, — она сразу взяла девушку под свою опеку, — Уверена, что с нашими "звездочками" вы поладите!

В кабинет Лиза вошла сразу после звонка.

— Здравствуйте, ребята, — улыбнулась Лиза "звездочкам", — Я ваша учительница истории. Меня зовут Елизавета Сергеевна.

...

В выходные дни книжный магазин в центре города всегда забит любителями почитать.

Но в начале сентября в отделе "учебной литературы" была настоящая толкучка. Родители, дети, учителя — все искали, выбирали и набирали себе учебники и пособия к новому учебному году.

Решив, что лезть в толпу не стоит, Лиза направилась к художественной литературе. Она углубилась в аннотацию очередного фантастического боевика, как вдруг что-то ударило ее по макушке.

— Ой, извините, пожалуйста, я ее не удержала! — донеслось сверху и Лиза подняла голову, потирая ушибленное место.

На трехступенчатой лесенке стояла невысокая симпатичная девушка и держала в руках несколько тяжелых томиков. Видимо, ноша была слишком тяжела и неудобна для нее, потому что еще пара книг грозили вывалиться из этой стопки. Лиза машинально сделала шаг в сторону, чтобы падающие фолианты ее не задели по-новой.

— Ничего страшного, главное, чтобы не упали остальные! — она весело улыбнулась и прочитала название самой нижней книги в стопке, — О, а я это читала! Изумительная вещь!

— Правда? — девушка покосилась на книги в руке и попыталась посмотреть, на что именно незнакомка дала такую рецензию. Книги накренились еще сильнее, и девушка неуклюже попыталась их удержать.

— Я про Маккефри.

— Ааа, — поняла та, — А я вот взяла, думаю, вдруг понравится. Ничего еще у нее не читала, но многие хвалят.

Девушки разговорились. Как оказалось, вкусы в книжной сфере у них были почти одинаковые и уже через пять минут они вовсю делились мнением по поводу недавно вышедшей, но уже прочитанной обеими книги.

— Лиза, — протянула учительница руку для знакомства.

— Алина, — та пожала осторожно ее пальцы и спустилась с лесенки.

Лиза с затаенной завистью разглядывала новую знакомую. Приглядевшись, она поняла, что Алина очень красива. Длинные русые волосы распущены по спине, серо-голубые глаза смотрят с легкой ехидцей, пухлые губы мягко улыбаются. Девушка была одета в красивый брючный костюм бежевого цвета, в ее ушах сверкали бриллиантовые маленькие сережки, а на правом безымянном пальце — красивое сапфировое кольцо.

Они еще немного поболтали о литературе, делясь впечатлениями, но затем Лиза глянула на часы.

— Прошу прощения, Алина, но мне еще надо в отдел учебной литературы подойти, пособия купить. Если Вы не против...? — вежливо начала прощаться девушка.

— Пособия?

— Я учитель истории, — пояснила Лиза с улыбкой.

— Надо же, — удивилась Лина сходству, — А я тоже училась на преподавателя истории, правда, пришлось уйти с третьего курса...

Ее объяснение прервал мобильный телефон. Она извиняюще глянула на девушку и достала трезвонящую трубку. Посмотрела, кто звонит, подняла глаза к небу, но улыбнулась и ответила на звонок.

— Марк, родной, у меня все хорошо, я в книжном магазине! — быстрой скороговоркой проговорила она в трубку, не давая на том конце даже вставить слово.

Лиза удивленно подняла бровь, но Алина со смехом замотала головой, мол, все нормально. И отошла в сторону.

Лиза пожала плечами, поневоле расплываясь в улыбке. Поведение девушки говорило само за себя: кто бы ей ни звонил, он ее контролировал, но Алине это, по-видимому, нравилось. Девушка повернулась к книжной полке, раздумывая напоследок, взять все-таки четвертую книгу или остановится на трех, ведь ей еще покупать материалы для работы. До нее доносился звонкий голосок новой знакомой, которая задорно что-то рассказывала своему собеседнику.

Спустившись вниз, на первый этаж к технической и учебной литературе Лиза застряла в полках учебных пособий. Все-таки со вторыми классами она не работала и литература ей нужна. Просмотрела выставленное, пролистала пару рабочих тетрадей и программ. Уже у кассы она снова столкнулась с Алиной и, пока расплачивалась за покупки, перебросилась с ней парой слов.

Лиза вышла из магазина и направилась в сторону метро. Пройдя пару метров, она обернулась, может, новой знакомой тоже надо в ту же сторону, дошли бы вместе. Но та уже спешила к стоящему у тротуара черному лимузину. Водитель, молодой парень в черном костюме и фуражке быстро выскочил из машины и поспешил открыть ей дверь. Лина обернулась к Лизе и помахала на прощание ей рукой.

— Быть может, еще увидимся!

Лиза улыбнулась и кивнула головой:

— Быть может!

...

Для Лины же осень началась под знаком проблем.

Закончившаяся война между вампирами и адептами Ордена унесла слишком много жизней с обоих сторон. От многочисленного недавно клана остались жалкие клочки. Областные директории пострадали меньше, так как основной удар Орден нанес именно по Москве, где были сосредоточены основные силы и руководство клана. Впервые за почти сто лет верховный понтифик разрешил открытое обращение, хоть оно и происходило под жестким контролем руководителей директорий.

Московское подразделение Паноптикума было уничтожено практически полностью. Несколько оставшихся в живых магов и два ментала физически не могли вытянуть на своих плечах всю работу разветвленного ранее департамента. Тамара полностью перешла в распоряжение Инквизитора, и, хоть смирилась с новой ролью, но ходила мрачная и несчастная, почти забыв про излюбленные шутки и смех. Лина же, став гемофагом понтифика, официально перестала состоять в Паноптикуме, так как общеизвестно, что Печать уничтожает любой сверхъестественный талант, которым обладает ее носитель.

Клану срочно требовались опытные, обученные люди с необычными умениями. Гильдия нейтралов, выступившая в войне на стороне вампирского клана, после заключения мира отозвала своих людей, вернувшись обратно к политике невмешательства. Верховный понтифик негодовал и был готов пойти на существенные уступки Гильдии, но мнение Владислава было непреклонным: нейтралы с вампирами дел не имеют. Елиазар самостоятельно восстанавливал Паноптикум, но из всех собратьев московского клана, он один обладал тонким чутьем на ауры, а значит, помочь в поисках ему было некому. На конец августа он смог привести в клан лишь двух эмпатов и слабого телекинетика, но этого было слишком мало.

Да и личных проблем тоже хватало. Марк не переставал искать Гюнтера, яростно ненавидя немца за причиненный его любимой женщине вред и желая отомстить ему за все совершенное. К сожалению, бывший ученик Эстебана Ривейры до сих пор находился под защитой "Иллюзии свободы", а значит, отследить его было невозможно. Понтифик объявил о выплате огромной суммы тому, кто привезет Гюнтера в Москву или хотя бы укажет, где тот скрывается, но пока все было глухо.

К тому же, в последнее время все чаще стал названивать Пауль и напоминать о недавнем соглашении, заключенном между ним и Линой. Он, разумеется, прекрасно понимал, что сейчас уезжать и оставлять полуразоренный войной клан нельзя, но и не собирался отказываться от работы с бывшей менталкой. Его очень огорчил тот факт, что Лина больше не ткущая, но и получить в свои лаборатории гемофага для Пауля было бы очень интересно. В свою очередь, и Марка, и Лину очень беспокоил вопрос — сможет ли механик выяснить, что девушка все-таки сохранила свой талант, и если да, то как он отреагирует, в частности — оповестит ли об этом Александроса, своего лидера? Ведь тогда будет заново поднят вопрос о принадлежности бывшей ткущей.

Проблем было много, очень много.

Но одну из них Лина категорически не поднимала при разговоре с понтификом.

Именно с помощью дара ткущей война смогла завершиться. Но девушке пришлось насильственно вторгаться в существующую реальность и создавать новую, в которой победа досталась вампирскому клану. А мир не терпел такого изуверства над собой и всегда ударял по изменяющему его. И поэтому сейчас ткущая со страхом ждала Отката.

Что из себя представлял предыдущий — Лина боялась вспоминать.

Чем будет наступающий — боялась думать.

Девушка не знала ни как от него избавится, ни когда он наступит.

И она искренне надеялась, что понтифик об этом ничего не знает.

...

Жаркий поцелуй, сводящий с ума, заставлял все тело изгибаться волной, прижимаясь сильнее к мужчине. Затем легкие, едва уловимые ласковые касания пальцами шеи и спины, вызывающие неистовое желание, его руки нежно прошлись вдоль выемки позвоночника, повторяя узор татуировки, спустились к пояснице. Губы припали к шее, спуская от нее вниз к груди легкую дорожку из поцелуев, сводящих с ума. Она настойчиво перевела его руки вниз, направляя и показывая, как лучше и сильные мужские пальцы умело приласкали живот. Девушка тихо протяжно застонала и подняла его голову к своим губам...

Лина, тяжело дыша, упала на подушки и выдохнула. Марк со смехом расположился рядом.

— Не хочу ни на что намекать, мой господин, — она ехидно глянула на него из-под упавшей на глаза челки, — Но для своего возраста ты удивительно вынослив и изобретателен!

Левая бровь высшего поползла вверх.

— Не понял! — он перевернул девушку на спину и снова навис над ней, — Это был комплимент или оскорбление?

— Что вы, мой господин, как я могу! — она скромно опустила взгляд вниз, всем своим видом показывая раскаяние, но, не выдержав, довольно рассмеялась. Марк поднял удивленно брови, требуя объяснений. Лина оттолкнула его от себя и тут же привалилась к его плечу, устраивая поудобнее голову мужчине на грудь, как на подушку.

— Устала! — пожаловалась она вместо ответа и, широко зевнув, закрыла глаза, — Буду спать!

— Лина! — потребовал он ее к ответу.

— Ну что — Лина, Лина! — она сонно буркнула еле слышно, — Дай поспать, а? Ты меня итак каждую ночь выматываешь!

Марк с самодовольной улыбкой смотрел на нее.

— Удивительно нахальная особа, — произнес он, наконец, шепотом, стараясь не разбудить засыпающую девушку, — Никакого почтения к высшему вампиру! Мало того, что поймала меня в свои сети, так еще и претензии предъявляет!

— Ой, ты еще скажи, что удручен этим фактом! — сонная Лина улыбнулась и собственнически забросила руку ему на грудь.

— Спи, радость моя! — он ласково потрепал ее по голове и удовлетворенно вздохнул.

Марк устроился поудобнее в кровати, прижал к себе любимую. После произошедшего с Гюнтером случая, Лина очень долго засыпала, отвернувшись от понтифика и полностью укутавшись в одеяло, отгораживаясь, таким образом, от мужчины, как стеной. Марк понимал, почему она так делает, бессознательно девушка стремилась защититься от окружающего ее мира.

Марк помнил, какой та была, когда он забрал ее от Матвея. Как испуганный зверек, вроде доверившийся, но в любой момент готовая рвануть с места в спасительное убежище.

Понтифик умел ждать.

После окончания войны с девушкой еще несколько раз провел сеансы терапии гильдейский эмпат, помогая ей окончательно прийти в себя. Это сработало.

Через месяц девушка впервые повернулась к нему лицом, а еще через несколько дней впервые доверилась настолько, что заснула в его объятиях.

...

Лина открыла глаза. Вроде бы ничего не случилось, но неясное давящее ощущение немного пугало. Повернулась к мужчине, чтобы обнять, но Марка рядом не было. Девушка потерла глаза, оглядываясь, комната была совершенно пуста. Где он может быть?

Она встала с кровати, нащупала под ногами тапочки и подхватила сброшенный вечером понтификом на пол халатик. Вышла из комнаты, оглядела коридор, освещенный парой приглушенных ламп.

Узкая щель из-под двери библиотеки ярко светилась. Лина вошла в комнату и сразу же увидела, кого искала. Марк развалился в кресле у стола, положив на него ноги, и лениво перелистывал какой-то толстый фолиант. Поднял голову, устало потер глаза.

Лина подошла к нему ближе и аккуратно вытащила книгу из его рук.

— Пойдем спать, родной, ты уже почти ничего не соображаешь!

Понтифик тряхнул головой, заложил страницу, которую не дочитал, и позволил Лине поднять себя с кресла.

...

Утром он проснулся как обычно, намного раньше девушки. Принял душ, оделся и, готовый к выходу из дома, слегка тронул Лину за плечо.

— Уже уходишь? — сонно произнесла девушка, не открывая глаз. Она спала всегда очень чутко и уход Марка моментально ее будил.

— Да, родная, спи спокойно! — он нагнулся и коснулся губами виска.

Лина что-то невнятно пробурчала и коротко вздохнула. Марк привстал с кровати, но что-то его удерживало. Он снова оглянулся. Девушка вцепилась в край его пиджака, приоткрыла один глаз и проказливо улыбнулась.

— Люблю тебя!

Марк ласково улыбнулся и, отцепив ее пальцы от одежды, переплел со своими. Нагнулся, поцеловал ее пальцы.

— И я тебя!

Лина удовлетворенно вздохнула, отвернулась к нему спиной и переползла на его половину кровати. Обняла подушку понтифика, укуталась с головой в одеяло.

Но через три часа, окончательно проснувшись и позавтракав, девушка уже не была такой спокойной и расслабленной. Не в первый раз понтифик допоздна просиживает в библиотеке, возвращаясь в постель почти перед самым рассветом. Что он там ищет, Марк отказывался говорить, либо просто отшучиваясь, либо переводя разговор на совершенно другую тему.

Работая в Паноптикуме, девушка была тесно привлечена ко многим внутренним делам клана, поэтому, даже исключив ее из сверхъестественного департамента, понтифик все равно часто рассказывал Лине о своих делах, то советуясь, а то просто делясь мыслями. И если в этот раз он всячески умалчивает о том, что его беспокоит, значит, тайна связана с ней, с Линой. И Марк не хочет говорить, чтобы лишний раз не тревожить ее.

У кого выяснять подробности происходящего, девушка знала.

За время плотной работы с понтификом его заместитель стал частым гостем в их доме, заменив собой Филиппа. Ученик понтифика, был отправлен им в Екатеринбург управляющим вместо ушедшего на покой предыдущего префекта. Марк насильно заставил парня уехать, чтобы тот, будучи загруженный работой как самостоятельный руководитель, находился как можно дальше от своей несчастной любви к молодой вампирке Миле. Палач же, в свою очередь, выпросив у Марка длительный отпуск, тоже последовал правилу, что любовь лечится расстоянием, увозя свою ученицу, и любовницу по совместительству, в Мюнхен. От греха подальше.

Достала телефон, набрала нужный номер. На той стороне трубку подняли почти сразу же.

— Доброе утро, Алина, — с улыбкой поздоровался Матвей, — Как поживаете?

Девушка невольно улыбнулась.

— Спасибо, у меня все неплохо, — она поприветствовала заместителя понтифика, — К вам есть один вопрос, Матвей, и я искренне надеюсь, вы мне сможете правдиво ответить на него.

— Какой же?

— Что ищет Марк?

— Вы о чем? — заместитель сначала не понял.

— Он уже не первую ночь сидит в библиотеке почти до рассвета и усиленно читает какие-то старые книги. Я не знаю, о чем они, я не настолько сильна в языках, но видимо для Марка это очень важно.

Матвей замялся.

— Алина, это рабочие вопросы, я уверен, что ...

— Матвей, я не дура! — оборвала его Алина, — Скажите честно, это ведь связано как-то со мной, да?

— А вы у него не спрашивали? — предпринял он еще одну попытку.

— Да, — сердито ответила Лина, ее порядком разозлила эта тайна, которую ни любовник, ни его друг не собирались ей открывать, — Он либо отмалчивается, либо просто переводит тему.

— Лина, я не уверен, что могу рассказать вам об этом.

— Это касается меня? — она не отступала, — Матвей, просто "да" или "нет"?

Матвей устало прикрыл глаза. Соврать? Сказать правду?

— Да, Лина, это касается вас.

Следующий вопрос она задала с потаенным страхом.

— Он знает про Откат?

Пару секунд в трубке было тягостное молчание, мгновенно сказавшее девушке правду.

— Да, Лина, знает. Всегда знал.

...

Елизавета Сергеевна желтым мелом выводила на доске тему урока. Сегодня они изучали первобытно-общинный строй и образ жизни древних людей.

Учительница повернулась к классу лицом и только хотела привлечь внимание детей к теме урока, как увидела, как два мальчика о чем-то шепчутся, посматривая в окно.

Она перевела взгляд на улицу. Окна кабинета выходили на пришкольный дворик, и Лиза с интересом наблюдала, как представительный черный лимузин медленно подъезжал к входу. Автомобиль остановился, дверь открылась и из салона вышел мужчина. Темно-серый костюм идеально сидел на подтянутой фигуре, светло-русые волосы слегка касались плеч, модная брутальная небритость делала мужчину героем любовного романа.

— Снова этот упырь явился, — зло пробурчал один из мальчишек, глядя на него в окно.

— Сережа! — с укором заметила ему Лиза, — Это еще что за грубость! Нельзя так!

— А что нельзя-то, если так и есть? — тихо спросил мальчик, отвернулся от окна и сложил руки на груди, высказывая свое максимальное недовольство. Друг кивком головы поддержал его.

Лиза снова перевела взгляд на мужчину. Он как раз поприветствовал вышедшего ему на встречу Алексея Петровича и, обменявшись рукопожатием, мужчины скрылись в дверях.

Сережа снова зашептал что-то на ухо своему другу.

— Так, ребята, давайте-ка вернемся к нашему уроку! — призвала Лиза их к вниманию, — Сегодня мы с вами узнаем, каким образом древнейшие люди....

...

Матвей развалился на стуле рядом со столом. Повертел в руках ручку, покрутил листок бумаги.

В школе было тихо, уроки шли полным ходом и мужчинам никто не мог помешать.

— Я ничем не могу тебе помочь! — Алексей настойчиво повторял эту фразу уже в третий раз, — Владислав категорически против сотрудничества с кланом.

— Ты же прекрасно понимаешь, что из-за его дурацкого упрямства страдают и ваши люди тоже! — проговорил вампир, разглядывая свои туфли, — Для вас это шикарная практика! Мы даже готовы предоставить клановые полигоны для тренировок.

Помощник Мастера Гильдии покачал головой.

— Владислав знает, что делает!

Матвей иронично глянул на того.

— А если я тебе заплачу? Лично тебе? — заместитель верховного понтифика мог себе позволить распоряжаться довольно приличными суммами.

— Матвей! — тот устало потер пальцами виски.

Уже не в первый разу них шел такой разговор. Клан без менталов практически слеп, поэтому вампир всеми способами пытался добиться сотрудничества с нейтралами. Но Мастер Гильдии был категорически против.

— Алекс, ты пойми, нам ваши люди нужны позарез! — заместитель понтифика склонился над столом, — Елиазар занимается восстановлением, но он один и у него море работы! Он не справляется! Мы как слепые котята, даже обращать нормально не можем, уже пятеро оказались скрытыми менталами и сошли с ума после обращения! Будь у нас хотя бы десяток ваших людей, то нам было бы проще заниматься поиском!

— У вас есть телепатка.

— Одна? На весь клан? Ты издеваешься? — Матвей иронично поднял бровь.

— Задействуйте ткущую, — предложил в ответ куратор пансиона, — Она сможет, с ее то талантом!

Матвей скривился как будто ему на зуб попал перец.

— Это вообще не вариант, девчонка может работать только при наличии наркотика, и ты это прекрасно знаешь. А за наркотиком надо ехать в Европу и..., — он махнул рукой, подтверждая бесполезность этой идеи.

Алексей встал и заходил по кабинету взад-вперед. Он прекрасно понимал, что если нарушит приказ Главы Гильдии, то ему сильно не поздоровится. Но и Матвея он понимал и знал, насколько серьезны дела в клане.

— Я не могу пойти против Главы Гильдии и отдать тебе десять менталов, понимаешь, не могу!

— Прекрасно можешь! Делается это элементарно, и я тебе даже бесплатно, заметь, подскажу как! — казалось, Матвей издевается над куратором, — Берешь листок бумажки, ставишь на нем дату, свою подпись и пишешь широким, как ты умеешь, почерком: Приказываю...

— Матвей! — прикрикнул на вампира мужчина, — Будешь продолжать в таком духе, вообще никого не получишь!

— Ага, — ухватился за последние слова заместитель понтифика, — Значит, все-таки кого-то ты нам выделишь!

— Четверых, — решился Алексей и поднял руки в жесте "сдаюсь", — Четверых могу направить, но это будет не официальное трудоустройство! И только на время, скажем, на полгода!

— Не вопрос, — обрадовался Матвей.

Не зря он сегодня приехал сюда, в пансион.

Все-таки клан получит так необходимых ему менталов!

...

А в пансионе, и правда, было кое-что странным.

Лиза никак не могла понять, что конкретно, но какое-то неуловимое смутное ощущение зудело у нее над ухом, как муха, которую никак не удается поймать.

Ребята были умными и сообразительными, новый материал схватывали быстро. История им нравилась, как, впрочем, и новая учительница. Уроки у нее были интересными, увлекательными, Лиза старалась не только дать ребятам новые знания, но и придумывала на каждый урок какую-то увлекательную викторинку или головоломку по уже изученному.

С пятыми классами Лиза умела работать, а вот второклашки поначалу сидели испуганные, боясь сказать лишний раз слово или ответить на вопрос. Для них и предмет был внове, и учительница незнакомая.

Но это-то было нормально.

Странностями Лиза называла другое.

К примеру, проставляя в дневники оценки после урока, она зачастую обращала внимание на написанное в графах расписание и видела там странные аббревиатуры "ОМ" и "ППМТ". Что это означало Лиза не знала, а у ребят спрашивать стеснялась. Да и сами ученики, бывало, бурно что-то обсуждающие, при виде Елизаветы Сергеевны вдруг быстро заканчивали свой разговор и умолкали. Девушка пару раз пыталась поговорить об этом с их классными руководителями, но учителя уверили ее, что ребятам новая учительница очень нравится, и никаких гадостей они ей не замышляют. Даже пару раз шутили, что и старшеклассники очень пожалели, что у них уже не преподается история древнего мира.

Вообще, Лизу приняли в новой школе очень хорошо. Учителя , по крайней мере, те, с кем она успела познакомиться, отнеслись к ней вполне доброжелательно. Но у тех были какие-то внутренние секреты, в которые девушку не пускали.

В школе было два спортивных зала, в одном занимались младшие классы, во втором — старшие. И не раз Лиза видела, как старшеклассники прямиком из спортзала, хромая и придерживаясь за товарища, направлялись в кабинет медсестры. Кстати, ее тоже называли необычно — целительницей.

Все это удивляло девушку и немного настораживало.

Она стала подозревать, что школа принадлежит какой-то из многочисленных сект.

Как оказалось, Алексей Петрович тоже вел несколько уроков в неделю, и один из них был как раз тем самым "ОМ". Через пару недель после начала работы он встретил Лизу у входа в школу.

— Елизавета Сергеевна, доброе утро. Как вам нравится у нас? Все ли устраивает? Может, есть просьбы какие-нибудь?

Лиза заверила его, что все в порядке, просьб нет и ее все устраивает. О своих подозрениях она решила пока не упоминать.

— Хорошо, а вот у меня есть к вам предложение. Не хотите прийти ко мне на урок? Как раз в одном из ваших пятых классов будет.

Лиза прикинула по-быстрому, что у нее с расписанием. Она специально пришла пораньше, чтобы заполнить журналы, но и отказываться от предложения куратора заведения будет не очень красиво.

— Конечно, — согласилась она с улыбкой, — Я быстро только вещи закину в кабинет и подойду.

— Буду ждать.

Лиза решила захватить с собой из учительской один журнал. Пока куратор будет вести урок, она попробует хотя бы заполнить темы.

Пятый класс встретил ее с восторгом. Сережка сразу закрутился рядом, Вероника прицепилась за локоть.

— А вы к нам сейчас? — радостно уточнил у Лизы Вадик.

— Да, солнце, — она с улыбкой потрепала его по голове, — Посижу — посмотрю, чему такому страшному вас Алексей Петрович обучает.

— А у нас проверочная будет сегодня? — донесся до нее вопрос Игоря.

Лиза обернулась к мальчику.

— А вот и посмотрим на ваше поведение! Плохо ответите на этом уроке — обязательно устрою, еще и вопросы посложнее придумаю! — подмигнула она мальчику.

В этот момент прозвенел звонок и дети выстроились перед дверью кабинета. Александр Петрович, держа в руках большую синюю папку с бумагами, запустил класс в кабинет, подождал, пока они все расселись, поприветствовал.

Класс дружно хором ответил "Добрый день, Алексей Петрович".

Лиза тихонько прошла в самый конец класса и уселась за последнюю парту рядом с ученицейй.

— Итак, я надеюсь, все выполнили домашнее задание? Маша, пройди по классу и собери листочки.

Получив собранные девочкой работы и быстро их проглядев, Алексей Петрович окинул всех грозным взглядом, раскрыл журнал.

— Начнем опрос. Сережа Евсеев, скажи пожалуйста, какие аспекты магии ты знаешь?

К доске вышел ученик и, взяв в руки мел, стал чертить на доске какую-то диаграмму.

— К внешнему аспекту магии ...

Что? Магия? Лиза подумала, что ослышалась.

Учительница шепотом попросила у сидящей рядом девочки ее дневник и раскрыла на сегодняшнем дне. Этот урок шел под аббревиатурой "ОМ". Как это, в конце концов, расшифровывается?

Она спросила шепотом у ученицы и ошарашено услышала ответ: "Основы Магии".

Основы магии?!

Лиза оторопело взглянула на куратора, тот с улыбкой перевел на нее взгляд и продолжил опрос.

Сережа что-то продолжал бубнить у доски про аспекты внутренних сил и аспекты разума, а девушка сидела, боясь даже перевести дыхание. Внутренняя магия? Внешняя? Магия разума?

О чем они вообще?

— Итак, сегодня мы с вами более подробно разберемся, что же такое — аспект разума, — куратор начал новую тему и написал ее название на доске.

Все ребята открыли тетради и записали тему.

Куратор начал рассказывать про вещи, которые Лиза слышала только от бабушек и людей, увлеченных мистикой. Телепаты и телекинетики, общение с душами умерших и чтение эмоций. Таких людей он называл одним емким словом — менталы.

— Как вы знаете, — продолжал рассказывать Алексей Петрович, — у каждого аспекта есть своего рода проклятие. У аспекта разума это ... кто сможет догадаться?

Вадик поднял руку.

— Они сходят с ума.

— Верно, Вадик, садись, молодец. Действительно, менталы чаще всех остальных склонны к потере контроля над своим разумом, иначе, к сумасшествию...

— Алексей Петрович, — поднял руку Костя Пахмутов, — А правда, что гемофаг понтифика была ткущей?

— Кто тебе сказал об этом? — повернулся к нему куратор.

— Папа. Он сказал, что это именно благодаря ей война закончилась.

Алексей усмехнулся про себя. Что ж, этого следовало ожидать, людские голоса не закроешь, слухи пойдут по-любому, а дети — существа пронырливые и любопытные.

— Что ж, Костя, это тогда будет твоим заданием на выходные — подготовь нам небольшой реферат по ткущим. В библиотеке есть по ним материал. Они менталы редкие, списать откуда-то у тебя не получится. Так что — ждем.

Мальчишка упал на свой стул и тихо заныл, что нарвался.

Куратор слегка улыбнулся его несчастью и продолжил свой рассказ.

2 Глава.

Маленькие деревушки, раскинувшиеся вокруг столицы, часто привлекали к себе богатых любителей пасторалей и сельской жизни. Как только у кого-либо из столичных нуворишей оказывалась свободная сумма денег, тот незамедлительно приступал к строительству особняка в Подмосковье, чтобы обязательно рядом был лес — ходить за грибами, речка — купаться, и вид на чистое поле — услаждать свой взор нетронутой природой. Вот и росли посреди старых домиков высокие кирпичные башни и деревянные особняки в три-четыре этажа, огражденные массивными заборами. Поэтому деревенских жителей уже давно не удивляли элитные автомобили, частенько останавливающиеся у обочины.

Ранним утром высокий мужчина в черном деловом костюме припарковал свой автомобиль рядом с небольшим домом с палисадником. Деревянный частокол, несколько заросших яблонь во дворе, заброшенные грядки с какой-то рассадой. Сам домик был неказистым и с покосившейся крышей, под стать участку вокруг него. Рядом с ним возвышалась каменная башня какого— то богатея, что делало разницу между домами еще более заметной.

Водитель вышел из салона, вдохнул полной грудью свежий сентябрьский воздух, слегка подмороженный ночным заморозком. Его длинные волосы сегодня были забраны в хвост, лицо нахмурено и сосредоточено. Дело, по которому он приехал сюда, стало для него едва ли не самым важным в жизни, и мужчина искренне надеялся, что все сложится удачно.

Неподалеку стоял старый автомобиль, сошедший с заводского конвейера лет так двадцать пять назад. При виде богатея из развалюхи вылез пожилой мужчина лет шестидесяти, но еще бодрый и энергичный. Молодой усмехнулся, видя, как тот хлопает дверью машины, пытаясь ее закрыть, и направился медленно к старику.

Тот был не один, с пассажирского сидения приближающегося мужчину хмуро исподлобья разглядывал крепкий парень с коротким ежиком русых волос. Повинуясь жесту старика, он вышел из автомобиля, но не сделал ни шага вперед.

Владелец развалюхи, наконец, справился с непослушной дверью и повернулся к подошедшему.

— Я удивляюсь, как вы на ней ездите, Сергей Константинович, — усмехнулся Марк, кивая в сторону машины.

Мужчина неприязненно окинул взглядом представительский лимузин вампира и ответил:

— Предпочитаю доверять тем машинам, которые могу починить сам. Доброе утро, господин понтифик.

Вампир кивнул головой в приветствии и выразительно посмотрел на юношу рядом с ним.

— Михаил, — представил маг своего спутника, — Мой ученик.

Понтифик удивленно поднял брови.

— А мне казалось, что вы покончили с обучением неофитов.

Мужчина непонятно пожал плечами.

— Михаил сам пришел ко мне.

Понтифик смерил взглядом нового ученика бывшего священника.

— И что же вас сподвигло на этот шаг, молодой человек? — тон понтифика был учтив и вежлив, но чувствовалось, что вампиру до этого нет никакого дела. Он лишь вел светскую беседу ни о чем.

Михаил переглянулся с Сергеем Константиновичем, как будто спрашивая у того разрешения на ответ, и, чуть помолчав, проговорил,

— Один из ваших ... людей... он девушку мою увел.

Марк сочувственно кивнул головой и поднял глаза к небу, разглядывая белые облака.

Как же все прозаично в этой жизни и предсказуемо. У смертных только и проблем, что кто-то кому-то изменил или кого-либо бросил.

— И убил, — добавил, чуть погодя, ученик мага.

А это уже интересней!

Понтифик снова обратил свое внимание на неофита.

— Моим личным приказом смертных убивать запрещено. Скажите мне, молодой человек, кто именно это сделал, и я разберусь.

Михаил глянул на вампира с вызовом.

— Я не знаю его имени. Молодой парень, дохляк смазливый! — он сплюнул сквозь зубы, за что получил недовольный взгляд от своего наставника.

— А вы уверены, что именно он убил вашу девушку?

— По— другому это не назовешь. Мила больше домой не возвращалась и пропустила последние два экзамена.

Мила?

"Мда,— досадливо поморщился Марк, — Знал ведь, что проблем с этой девчонкой не оберешься".

Он перевел нахмуренный взгляд на учителя неофита.

— Сказали бы мне раньше, Сергей Константинович..., — он осуждающе покачал головой, и снова повернулся к Михаилу, — Могу вас заверить, молодой человек, что ваша знакомая жива... относительно, конечно.

Сергей Константинович грустно кивнул головой.

— Да, мы знаем. Девушку, к сожалению, уже не вернуть, а Миша очень уж хотел узнать всю правду. И отомстить за несчастную.

— И сейчас хочу! — вызверился Михаил, — Учитель сказал мне, что с ней стало! Вы... Вы же убили ее, на самом деле убили! То, что ваш этот... это не жизнь!

Марк оценивающе рассмотрел фигуру ученика:

— Филипп не обращал Милу, это сделал совсем другой вампир. Но вы слишком слабы, Михаил, чтобы бороться с ним на равных. Он во много раз сильнее.

— Ничего, я выучусь, — пообещал тот.

— Что ж, удачи!

Решив, что разговор потерял для него интерес, понтифик повернулся к дому, рядом с которым они разговаривали. Постоял пару секунд в молчании, как будто собираясь с мыслями, и шагнул вперед.

Следом за ним двинулся и маг, замыкал небольшую цепочку Михаил.

Сергей Константинович шел сразу за вампиром и думал, как же много изменил тот странный день. А все она — Ветрова Алина, любовница... нет, любимая женщина древнего вампира, что шел впереди. Смертная, на которую сам Сергей, будучи тогда молодым и наивным идеалистом, поставил второпях все известные ему блоки, лишь бы защитить ребенка от смертельной опасности.

Может, действительно не стоило лезть со своими принципами, а надо было позволить уничтожить столь опасного младенца? Ведь четвертая ткущая в роду, потомок самого Циклаури!

Но она была всего лишь ребенком, шестимесячным маленьким существом.

Был ли он тогда прав? Знал ли он, к чему все это в итоге приведет?

Создать новую реальность в солнечный июньский день, Алина, сама того не ведая, изменила жизнь очень многим людям. И бывший теперь отец Сергий в том числе. Он неожиданно отрекся от сана, от своего Ордена и прежней жизни. По его вине женщина стала тем, против чего он старался бороться, его Орден, организация, в которую он вложил столько сил, перешла от борьбы словом к борьбе действием, в которой погибли сотни простых, ни в чем не повинных людей. И в этом всем отец Сергий, а теперь просто Сергей Константинович, винил только себя. Он не смог, не уберег, не удержал.

Орден предлагал ему вернуться и снова занять высокий пост. Сергей Константинович отказался. Не хотел снова руководить теми, кто однажды уже нарушили данные ему обеты и обещания. И считал, что не имеет больше на это права.

И именно поэтому он снова взял в обучение неофита. Михаил Прохоров, тот самый парень, что одним ранним утром мялся у ворот его церкви, не зная, входить или нет, спросить или нет. У него оказался очень слабый уровень магических способностей, но он был упорен в учебе и стремился всеми силами оправдать доверие учителя.

Сергий отказался и от сана, так как лично обратил невинную женщину в почти вампира. В гемофага. Алину, девочку, за которую он был в ответе с самого ее младенчества. И именно поэтому бывший священник теперь наравне с вампиром пытался найти способ спасения Алины от Отката.

...

Ведьма ждала гостей, прислонившись к косяку и сложив руки на груди. Одетая в старый замызганный халат, под которым виднелись черные шерстяные рейтузы и тапочки на босу ногу, она окинула взглядом гостей: старого мага — уважительно, Михаила — безразлично, а Марка — хмуро и недовольно. Чуть пожевав губами, как будто раздумывая, стоит ли пускать, коротко кивнула головой, приглашая идти за собой. По длинному, заставленному барахлом, коридору, в самую дальнюю комнату, мимо закрытых дверей, за которыми слышалась едва заметная жизнь. Все обитатели этой хибары знали, кто именно пришел в гости, и старались вести себя как можно тише.

В комнате стоял круглый стол под красной бархатной скатертью и четыре стула, у стены древний шкаф с книгами, накренившийся на правую сторону как Пизанская башня, на окне висели старые цветастые занавески и стояли два горшка с кактусами.

— Прежде чем мы начнем разговор..., — Сергей сделал жест в сторону своего ученика. Михаил все понял без дополнительных инструкций. Коротко кивнул учителю, закрыл глаза, раскинул руки и сконцентрировался.

Ведьма удивленно хмыкнула, но все — таки проверила плотность наложенного аркана. "Ясность сознания" стояла ровным, хоть и небольшим куполом, без рваных границ и тонких участков. Четкая работа, точная и правильная. Теперь их никто не мог подслушать.

Она обратила внимание на вампира, понимая, что главный в этой троице сегодня он.

— Чего ты хочешь, упырь? — ни грамма почтительности и уважения в голосе ведьмы не слышалось.

Марк внутренне покоробился таким обращением, но внешне никак не показал. Главное не форма, а суть, по крайней мере, сейчас.

— Мне нужно знать, как избавить ткущего от Отката.

Ведьма цинично усмехнулась.

— Девку свою спасти хочешь? — и, не дожидаясь ответа, продолжила, — Кого ж еще-то? Ее, родимую.

Задумалась, зло глянула исподлобья на гостя.

— Да, натворила она делов, натворила, — тихо произнесла она, вперив в понтифика злобный взгляд, — Ты, что ли, заставил?

Марк нахмурился.

— Нет, — он сухо ответил,— Это было ее личное желание.

Старуха недовольно вскинулась.

— Личное? Из-за этого ее личного у меня все коровы сдохли, а внучка моей соседки в институт не поступила! Кто мне за коров моих заплатит, а?

В разговор вступил маг.

— Аграфена, ты обещала, что сможешь помочь, так помоги человеку! — Сергей Константинович перебил ее возмущение. Сидящий рядом с ним Михаил молча наблюдал за происходящим.

— Так-то человеку! — перекинулась она на бывшего священника, — А ты мне упыря притащил! А ведь знаешь, что я с ними...

— Есть все-таки такая возможность или я зря приехал? — холодно перебил ее понтифик.

Ведьма зыркнула на вампира, как будто раздумывая, сказать честно или отправить восвояси ни с чем.

— Есть такая возможность, есть! — недовольно процедила она сквозь зубы, — Знаю, где найти нужную тебе информацию.

Марк облегченно выдохнул. Не зря все-таки приехал!

— Но ты мне за нее заплатишь, упырь, — ведьма уперла палец в стол и несколько раз постучала им по дереву, — Хорошо заплатишь!

— Что хочешь за заказ?

Ведьма удивленно глянула на вампира.

— Денег конечно. Чего же еще?

— Сколько?

Ведьма оценивающе уставилась на вампира. Подумала, посчитала что-то на пальцах.

— Десять миллионов.

— Ты совсем сдурела, старая грымза!— вскинулся Сергей Константинович, — Да за такие деньги можно всю твою нищую деревню скупить! Где доказательства, что способ есть? Мы все перерыли, нет ничего такого!

Маг знал, что говорил. За прошедшие со дня изменения Линой будущего, они с понтификом обыскали все возможные архивы и опросили всех, кого могли. Так ничего и не найдя, мужчины уже почти отчаялись, но Сергей Константинович вспомнил об Аграфене, старой и прожженной торговке редким и нелегальным товаром в мире магов и вампиров. Если и был способ помочь любовнице понтифика, то найти его могла только старая ведьма.

— Способ есть! — твердо произнесла Аграфена, — И он стоит десять миллионов. Но пока я не получу денег, большего ты от меня не услышишь.

— Согласен,— понтифик даже не задумался над этой цифрой.

Что для него деньги, когда на другой чаше весов долгая и счастливая жизнь с Линой.

— Но это еще не все, — качнула головой Аграфена.

Марк откинулся на стуле, ожидая продолжения.

— Мне нужно пол-литра твоей крови.

Эта просьба оказалась более неожиданной. Вампир нахмурился и подозрительно уставился на ведьму.

Бывший священник гневно дернул головой и начал было снова спорить со старухой. Договаривался с ведьмой именно он, и, хоть он умолчал о том, кому именно нужен такой редкий товар, Аграфена четко дала ему понять, что в оплату потребует именно деньги. Ни драгоценности, ни имущество, ни какую-то услугу. Только деньги. То, что она решила изменить условия сделки, ему не понравилось.

Вампир оборвал его возмущение одним вопросом.

— Зачем тебе моя кровь, ведьма?

Аграфена цинично улыбнулась и ласково проговорила:

— Она, красавчик, дорогого стоит. Кровь высшего, древнего! Я смогу выгодно продать ее, — и чуть помолчав, добавила,— А может, и сама использую. Мало ли, в хозяйстве пригодится!

— Если моей женщине хоть ...

— Тю... — махнула на него рукой Аграфена, — Кому сдалась твоя девка-то?

— Тогда зачем тебе моя кровь?

— Надо, — жестко перебила его торговка, — Готов платить — плати, не готов — мы с тобой ни о чем не разговаривали, понял?

...

Даже прозвеневший звонок с урока, заслышав который, дети подняли шумный гвалт, не смог привести девушку в чувство. Она сидела, ошарашенная услышанным, и молча переводила взгляд с доски, где была начерчена схема видов менталов, на ребят, что подходили к куратору и спрашивали про домашнее задание, оценки по проверочным и прочую обычную школьную дребедень. Попрощавшись с последним учеником, Алексей подошел к Лизе и сел рядом на опустевший стул. Окинул ее долгим пристальным взглядом и улыбнулся.

Девушка ему нравилась, она не только была красива тонкой, изящной красотой, но в ней серьезность перемежалась с юмором, а ум сочетался с рассудительностью.

— Удивлены?

Лиза молча перевела на него взгляд.

— Не то слово!

Он усмехнулся.

— Теперь вы понимаете, почему мы проводим такой строгий отбор учителей в наши школы?

Девушка коротко кивнула. Да уж, представить реакцию той же учительницы литературы из родной школы можно легко.

— Может быть, вы хотите посмотреть подробнее?.

— Неужели у вас есть и мантикора в местном зверинце? — не сдержав ехидства, уточнила Лиза, переведя взгляд на куратора. Ей все-таки требовалось время, чтобы переварить все узнанное.

— Нет, — усмехнулся Алексей, — Мантикор, к сожалению, нет. А вот на практическое занятие я вас хочу пригласить.

— И кто практикует?

Алексей бросил взгляд на часы, затем на календарь на стене.

— Если не ошибаюсь — одиннадцатый "А", это стихийники.

Он подал Лизе руку.

...

— Почему именно выпускники? — поинтересовалась Лиза, пока куратор вел ее вниз по лестнице на первый этаж.

Была перемена и в коридоры из классных комнат высыпали ученики. При виде куратора ребята останавливались и здоровались с ним и его спутницей.

— Остальные еще слишком необученные, есть шанс пострадать, — ответил он, кивком головы отвечая на очередное приветствие, — В пансионе все ученики обязательно заблокированы, чтобы не было лишних травм, а снимает блоки лишь маг-практик, когда дети приходят к ней на уроки для отработки навыков.

— Менталы тоже заблокированы?

— Да, — коротко подтвердил Алексей и открыл дверь во второй спортзал.

Теперь девушке стало понятно, зачем этой небольшой по количеству учеников школе два спортивных зала. Первый использовался по назначению, в нем ребята действительно занимались спортом, а вот второй зал — без окон, наглухо закрытый в железные щиты, был своего рода испытательным полигоном для юных магов и менталов. В самом конце зала стояли парты в два ряда и классная доска, на которой была расчерченная мелом таблица.

Преподавателем практики выступала стройная, худощавая женщина лет сорока пяти, с коротко остриженными каштановыми волосами и едва заметным шрамом вдоль щеки. Черный комбинезон идеально сидел на ее сухопарой фигуре.

— Ольга Викторовна, добрый день. Вы позволите поприсутствовать на вашем уроке?

Женщина нахмурилась.

— А Елизавета Сергеевна в курсе? — она многозначительно подняла правую бровь.

— Абсолютно в курсе, не переживайте, — с обезоруживающей улыбкой уверил ее куратор и пропустил Лизу вперед.

Класс из десяти юношей выстроился в один ряд. Кое-кто из ребят косил взглядом на молоденькую симпатичную учительницу, старательно делая вид, что он полностью во внимании к словам учительницы.

Ольга Викторовна прошла к доске и взяла в руки мел.

— Класс, сегодня мы будет отрабатывать боевые заклинания! Ваша задача в конце урока суметь выполнить связку "Проклятие стихий" и заклинание вашей специализации третьего уровня. Внимание на доску!

Лиза удивленно выгнула бровь, но Алексей показал слушать и смотреть молча.

Учительница начала рисовать какие-то символы, попутно объясняя, что каждый из них означает.

— А вы говорили, что у вас работают только молодые учителя! — шепнула Лиза куратору почти на ухо. Приезжая в пансион всего два дня в неделю, она редко сталкивалась с большинством коллег, а с некоторыми, как например эта учительница, вообще никогда.

— Я говорил, что мы приглашаем на работу молодых, тех, кому проще принять необычность реальной жизни. Ольга Викторовна работает у нас уже почти двадцать лет, — Алексей ответил так же тихо и жестом показал девушке на ребят.

Ученики уже перешли к практике.

Первый, второй, третий стали испытывать полученные знания. Ребята выходили по одному в центр зала, четко произносили слова заклинания и рисовали в воздухе какие-то узоры. Первый ученик вызвал вихрь урагана, с силой ударившего в стену перед ним. Инерция движущегося воздуха разошлась по периметру и, порядком ослабев, достигла стоящих у самых дверей куратора с Лизой, взметнув челку девушки вверх. Второй ударил в многострадальную стену огненным вихрем, пахнувшим жаром, а третий — водяной волной, до наблюдателей донеслись ее брызги.

— Стоп! — резко метнулась к четвертому учительница, он почти закончил рисовать фигуры, — Павлов, ты с ума сошел? Почему "Земной шок" у тебя четвертого уровня, а не третьего? Решил тут всех размазать по периметру?

Пара жестов, аркан отмены и Миша Павлов ушел в конец строя, ждать своей следующей очереди.

— Сережа, четче выстраивай связку, она провисает! — последовал комментарий следующему ученику. Он повторил аркан "Проклятия", вплел в самый конец пару символов и в противоположную стену с мишенью ударила еще одна жаркая струя огня.

— Молодец, — одобрила его практик, — Вот теперь все правильно сделал.

Следующий оказался магом воды и затушил пылающую стену зала кристально чистым водопадом.

Ребята сменяли друг друга, отрабатывая связку двух заклинаний, Ольга Викторовна внимательно следила за ними, время от времени либо отправляя кого-то из них в конец очереди, либо поправляя собственными комментариями проводимый опыт.

Для Лизы это все представляло собой феерию сменяющих друг друга стихий. Маг-практик выставляла мальчишек в определенном порядке, четко следя, чтобы вслед за огневиком шел маг воды, а мага земли сменял маг воздуха.

— А есть маги, которые соединяют в себе все четыре стихии? — опять шепотом спросила она, хотя в шуме работающих учеников, можно не бояться, что их подслушают.

— Есть, но такие редко бывают. Для этого необходимо все стихии чувствовать одинаково, а это слишком сложно.

Когда прозвенел звонок, слышимый даже сквозь рев очередного "Ливня огня", Лиза вздрогнула. Она настолько увлеклась происходящим действием, что совершенно забыла, где она находится.

— Если хотите, приходите ко мне в кабинет после уроков, я вам все более детально расскажу, — пригласил куратор девушку, с улыбкой глядя, как она озирается вокруг, пытаясь сопоставить видимые только что буйства стихий и обычный школьный спортивный зал.

И кто откажется от такого предложения?

...

История, рассказанная Алексеем, полностью переворачивала привычный уклад девушки.

Оказывается, то, о чем она с таким удовольствием читала в книгах, есть на самом деле.

Настоящая магия!

Алексей объяснил Лизе, что маги существовали испокон веков. Где-то они назывались друидами и им молились едва ли не как богам, где-то — ведьмами и колдунами, и сжигались на кострах. А где-то такие люди почитались, как необычно одаренные и пользовались большим уважением. Ей не надо было объяснять, она как историк прекрасно знала об этом, правда, до сегодняшнего дня была убеждена, что на самом деле все маги и колдуны — лишь следствие суеверий и мракобесия по незнанию, а иной раз и по злому умыслу.

Как оказалось, Лиза была неправа.

Маги в современном мире были плотно вплетены в социум. У них даже существовала собственная организация, называемая Гильдией нейтралов. Почему — нейтралов, Алексей объяснил просто: Гильдия не ввязывается ни в какие войны и старается держаться как можно дальше от любых конфликтов, будь то военные, политические, экономические, социальные. Единственный повод для нейтралов активно выступить — это нападение на членов организации.

Поэтому, в Гильдии, несмотря на пропагандируемые принципы, все обязаны иметь боевые навыки, действуя по принципу "кто предупрежден, тот вооружен".

— Каждый талант принадлежит какому-то определенному аспекту, методу, по которому он использует данные ему силы. — рассказывал куратор, — Магия — аспект внешней направленности, маги всегда используют силу на внешние объекты, они не могут заколдовать сами себя.

— А что это за Проклятия, о которых вы спрашивали ребят? — поинтересовалась Лиза.

Алексей усмехнулся.

— Каждый талант, будь он чересчур развит, несет в себе разрушительную черту, мы называем ее Проклятием. У простых людей гениальный художник или композитор зачастую предстают как сумасшедший, а чересчур ушедшие в работу или свою науку — трудоголиками, что бывает пострашней болезни.

Лиза припомнила.

— И менталы становятся сумасшедшими?

— Да, верно. Менталы это маги, у которых сильнее всего развит аспект разума, их таланты напрямую завязаны на работу мозга, его тайных способностей.

— Телепатия...?

— Телекинез, пирокинез, биолокаторы и медиумы, вы правильно поняли. Это задействует те участки мозга, что обычному человеку недоступны. Внешние же маги используют именно ресурсы окружающего мира, например стихии или природу, деревья, животных, — и, с улыбкой наблюдая за изумлением девушки, подтвердил, — Да, да, и такие тоже есть.

Лиза в ответ улыбнулась, не сводя с Алексея восторженных глаз. Совершенно неожиданно для себя попав в такую удивительную историю, девушка ловила каждое произнесенное куратором слово. Она чувствовала себя маленьким ребенком, которого привели в гости к Деду Морозу.

— А вы кто? Простой человек или...? — она слегка поводила перед собой пальчиками, имитируя рисование магического символа.

— Именно, — он со смехом повторил за ней движение рук, — Я — маг, Лиза, стихийный маг.

— Воздух? Вода? — решила уточнить его специализацию девушка.

— Именно, что стихийный, — довольный чему-то улыбнулся Алексей, — Все четыре стихии.

Лиза уважительно промолчала. Все больше и больше интересного!

— А вы, маги, у вас какое проклятие?

— Маги стремятся к увеличению собственных способностей.

Она улыбнулась, не понимая.

— Разве это не логично?

— Логично, — посерьезнел Алексей, — Только в том случае, если человек не пытается поднять слона. А маг — превзойти свой максимальный уровень.

— Все равно, не очень понимаю, чем это может быть плохо, — пожала плечами девушка.

— Искренне надеюсь, Лиза, что вам не доведется увидеть мага, который выжег свой талант. Поверьте мне, не самое приятное зрелище, — мрачно заверил девушку куратор.

Она пригляделась к Алексею. Если он так говорит...

Мужчина был хмурым, словно вспомнил что-то очень неприятное и грустное. Наверное, ему такое довелось увидеть не единожды.

— Ну, а еще какие есть аспекты? — девушка перевела тему разговора в более интересное для нее русло, — Я слышала на уроке только про два — внешняя магия и разумная.

— Еще только один, но мы его не изучаем. Аспект внутренней магии, — чуть помолчав, ответил куратор, — В этом случае все таланты мага сосредоточены на усилении его личных способностей — он становится сильнее, выносливей, быстрее, его практически невозможно убить. У них нет каких-то особых талантов, чаще всего нет, — поправился он, — Но все внутренние ресурсы организма увеличены в десятки раз по сравнению с обычными людьми.

— И какое же Проклятие у этого аспекта?

— Внутренняя магия, Лиза, уничтожает энергию самого человека, своего носителя, поэтому маги этого аспекта ее восстанавливают, забирая у других.

Алексей вперил в девушку тяжелый взгляд и словами подтвердил то, о чем она только что и сама догадалась.

— Они пьют кровь, Лиза. Таких магов принято называть вампирами.

...

Выходили из школы они вместе. Лизе совершенно не хотелось расставаться с мужчиной, который открыл для нее такой удивительный, чудесный мир, полный волшебства и сказки. Алексей же, видя ее воодушевление, предложил пройтись пешком до метро, благо разгулявшаяся сентябрьская погодка позволяла.

— Скажите, а как можно стать магом или ... вампиром?

Проклятие менталов ее как-то отвратило от аспекта разума, становиться сумасшедшей девушке не хотелось.

Он задумался на мгновение.

— Вампирами становятся при обращении. Наш московский клан ввел у себя жесткие законы этой процедуры, чтобы в клан не попадали все, кому не лень. Но и не каждый смертный может стать вампиром. Например, урожденным менталам и магам дорога туда закрыта, мы не выдерживаем обращения.

— Почему?

— Аспекты разных типов не сочетаются в одном человеке, — категорично ответил ей куратор, но вспомнив о чем-то, поправился, — По крайней мере, до недавнего времени это было именно так.

— Ну а магом?

— Чаще всего это врожденный талант. Точнее, — поправился куратор, — Это всегда врожденное, вы не можете купить книгу заклинаний и сразу научится двигать горы. А вот проявляется он сразу не всегда.

— Например? — Лиза даже развернулась спиной к дороге, чтобы лучше видеть мужчину.

— У кого-то талант просыпается в младенчестве, таких, правда, большинство. У кого-то в переходный период, ну знаете, лет так в двенадцать-четырнадцать..., — Алексей медленно шел по тротуару, следя, чтобы девушка не споткнулась.

Лиза часто закивала головой, ловя каждое слово мужчины.

— Ну, а кто-то становится активным после серьезного происшествия, сильного, можно даже сказать, смертельного удара, морального или физического. Но способности к этому аспекту должны быть обязательно.

Девушка задумалась.

— А как выяснить, есть ли они у человека?

Алексей лукаво улыбнулся:

— Хотите узнать, есть ли такие у вас?

Лиза весело и чуть извиняюще глянула на него.

— Было бы, наверное, неплохо... А можно?

— А давайте прямо сейчас и проверим! Нам только понадобится..., — он огляделся, — Ага, вот!

Алексей подошел к ближайшему киоску и купил небольшую бутылочку минеральной воды без газа. Шутливым поклоном пригласил Лизу следовать за собой и направился к ближайшему дому. Там, положив свой дипломат на лавочку, он указал девушке, где встать, и окропил водой вокруг нее круг. Прочитал пару непонятных слов, сделал жест рукой, как будто стряхивал что-то на асфальт. Лиза с восторгом следила за его действиями, втихаря ожидая треска молний и яркого света, но Алексей разочарованно развел руками.

— Увы, Лиза, вы совершенно обычный человек. К моему глубочайшему сожалению, либо у вас нет вообще никакого таланта к аспектам, либо он настолько слаб, что даже не определяется поиском.

— Ну что ж, — она криво улыбнулась, стараясь не показать своего разочарования, — Значит не судьба! Ничего страшного, тогда я буду с удовольствием наблюдать за окружающими!

...

Гостиная была ярко освещена. Лина давно взяла за правило включать свет, дожидаясь прихода мужчины, показывая, что дома его ждут. Марк вбежал по ступенькам, распахнул дверь и сразу же сжал девушку в объятиях. Она как всегда встречала его у входа.

— Скучала?

— Вообще или по тебе лично? — и ехидный взгляд любимых глаз из-под густых ресниц.

Понтифик обнял девушку одной рукой и прошел в гостиную, уселся рядом с ней на диван.

— Разумеется, по мне, — он улыбнулся в ответ.

Лина сморщила нос и капризно протянула:

— Да как тебе сказать? Не совсем, чтобы и скучала..., — затем прыснула со смеху, видя его поднятую в удивлении бровь, — Ой, Марк, ну ты такие вопросы задаешь! Разумеется, скучала!

Разговоры о прошедшем дне, затем поздний ужин, во время которого девушка ела, а понтифик с удовольствием наблюдал за ней, попивая красное вино, затем легкая прогулка по ночным улицам Москвы...

Марк расстегнул рубашку и сбросил ее на пол, утром Софи все равно подберет. Взял со стола нож, уселся на кровать рядом с Линой. Сделал небольшой надрез и протянул запястье с выступающей густой кровью девушке. Она пристально посмотрела ему в глаза и медленно, с будоражащей улыбкой, опустила голову к его руке, вбирая губами кровь понтифика. Зажмурилась, глубоко вздохнула от удовольствия, ощущая, как прохладная жидкость прошла по горлу. Кровь Марка была для нее сладким нектаром, божественной амброзией, которую хотелось пить, пить и пить. Но девушке для нормального самочувствия было достаточно одного маленького глоточка, и, хоть очень хотелось продолжить, она нехотя оторвалась.

Один раз она провела эксперимент, проведя двое суток без кровавого наркотика. Ту боль, ломающую кости, повторять больше не собиралась. Как и скандал, что ей устроил понтифик, когда девушка пришла в себя.

Лина приподнялась и ласково дотронулась губами до его губ, благодаря за кровь. Марк слегка улыбнулся, сжал зажившей рукой ее волосы и впился ответным, обжигающим страстью, поцелуем, другой рукой заставляя девушку обнять себя.

Уже поздно ночью, выбравшись из объятий спящей любимой, мужчина накинул халат и направился в свой кабинет. Включил там свет, дотронулся до клавиатуры, выводя компьютер из спящего режима. Запустил интернет-банк и достал из внутреннего ящика стола небольшой листок бумаги, на котором был написан расчетный счет для денежного перевода.

— Марк? — дверь приоткрылась. В дверном проходе стояла сонная Лина, накинувшая его рубашку на голое тело. Понтифик по привычке посмотрел вниз.

— Ты опять босиком, радость моя? — он вышел из-за стола, — Простудишься!

— Марк, ответь честно, ты ищешь способ спасти меня от Отката? — Лина была совершенно серьезна. Она прошла в кабинет, обойдя мужчину, и пригляделась к монитору компьютера.

Мужчина вздохнул. Все равно рано или поздно об этом пришлось бы говорить.

— Да, родная, я пытаюсь найти такой способ.

Лина грустно улыбнулась ему:

— Ты прекрасно знаешь, что его нет.

— Есть. Я надеюсь, что есть.

— Ты именно за него сейчас заплатил?

Марк молча кивнул.

Девушка вздохнула и слегка улыбнулась:

— Что ж, попытка не пытка, и если ты прав...!

— Разумеется, я прав! — он старался говорить с убежденностью, которой сам, впрочем, не испытывал.

Лина покачала головой:

— Пойдем спать, родной! Рассвет скоро!

...

Полночь. Время, когда маргиналы и отбросы общества вышли из своих дневных укрытий на ночной промысел, когда в темных переулках лучше законопослушным гражданам не появляться. Мрачное время, жуткое.

Гюнтер сидел в самом темном углу дешевой забегаловки Бухареста и обдумывал свое безрадостное будущее. Без клана, без поддержки наставника и семьи, без чьей-либо помощи. Совершенно один, бездомный, бессемейный. Сам за себя.

Конечно, он примкнул к одной из группировок бродяжников, но постоянные разборки между собой, постоянная борьба за лидерство его утомили уже в первые недели пребывания у них. Гюнтер не вмешивался. Пара озлобленных, ожесточенных драк доказали остальным в группе, клане, как называл ее лидер, что вожаком он быть не собирался и от него постепенно отстали, стараясь не дергать по пустякам этого мрачного неразговорчивого вампира.

Парень отпил пива из высокого стакана и огляделся. В этом пропахшем алкоголем, куревом и застарелым потом, заведении, где дым дешевых сигарет висел плотным туманом, а спонтанно возникающие драки сотрясали воздух воплями и звуками ударов, он сидел уже довольно долго, часа три, не меньше.

И пытался разобраться, что же происходит с ним.

Именно сейчас его беспокоило осознание того, что дикое, безумное, неутолимое желание обладать Линой внезапно сменилось обратно на то полудружеское-полубратское чувство, что он испытывал к девушке в первые дни знакомства. Никакого сумасшествия, никакого желания обладать, ничего подобного к ней он уже не испытывал. Он больше не хотел Лину, он не видел в ней редкого существа и единственной женщины, без которой само его существование превращалось в пытку. Гюнтер никак не мог вспомнить, когда его покровительственное отношение к девушке, как к маленькой сестренке, вдруг сменилось на удушающую жажду обладания, становясь с каждым днем все сильнее и сильнее, затмевая собой все вокруг. В последние дни до похищения он был словно в полу-бреду, не думая ни о чем, кроме девушки. И Гюнтер не понимал, что за сумасшествие на него нашло в тот памятный день в подмосковной хибаре, и старался его не вспоминать. Для собственной психики так будет проще.

Но сейчас этого безумия больше не было и парень страстно хотел понять — почему?

Рядом с его столиком остановился смутно различимый силуэт.

Гюнтер не приглядывался, мало ли кому захотелось постоять.

— Рейнхарт? — хрипло уточнил у него силуэт.

Немец лениво посмотрел вверх и ничего не ответил, ожидая следующей реплики от незнакомца. Тот не стал переспрашивать, а просто развернул стул к себе и уселся на него верхом, положив руки на спинку.

— Я искал тебя.

Гюнтер все так же молчал. Неподалеку раздался чей-то пьяный окрик и громкий вульгарный женский хохот. Мужчина обернулся, разглядывая пристально происходящее, но затем снова обратил свое внимание на сидящего перед ним вампира.

— Ты в курсе, что тебя разыскивают? И хорошие деньги дают?

Снова молчание.

— Ты дорого стоишь, Гюнтер Рейнхарт. Очень дорого. Пятьдесят миллионов.

Парень нехорошо усмехнулся:

— Если тебе нужны деньги, то ты пришел не по тому адресу. — Гюнтер дотянулся до стакана с пивом и отхлебнул большой глоток, — Тебе прямиком в Москву надо.

Незнакомец хмыкнул.

— Не в твоем положении, щенок, чтобы хамить!

Гюнтер гневно уставился на мужчину.

Невысокий, плотный, чувствуется затаенная сила. Большая голова, высокий лоб, крючковатый нос и тонкие губы. Кожаная черная байкерская куртка, под ней клетчатая рубашка, в расстегнутом вороте которой видна футболка. Странная внешность, но такую не забудешь.

— Чего ты хочешь? — грубо, но уже без выпада поинтересовался у пришельца немец.

Мужчина оглянулся назад, проверяя, не подслушивает ли кто, и наклонился к Гюнтеру.

— Я могу помочь твоей проблеме, — проникновенно он сказал.

Парень зло усмехнулся. Нашелся помощничек!

— Неужели перебьешь цену понтифика?

Крючконосый хмыкнул, оценив шутку.

— Нет. Столько денег у меня нет. Но я и не о твоем розыске говорю, — и прошептал так тихо, что Гюнтер его еле услышал, — Я знаю, почему ты напал на его инициала!

...

В школе стояла тишина, лишь изредка нарушаемая чьими-то шагами. Либо уборщица пройдет в свою каморку рядом с лестницей, либо кто-то из учеников с тряпкой для доски пронесется до туалетной раковины и мигом обратно.

Лишь со звонком на перемену коридоры заполнились детьми и взрослыми, а тишина была безжалостно уничтожена гвалтом.

В учительскую входили освободившиеся от уроков учителя. Сгружали на стол посреди комнаты свои учебники, тетради, пособия, рылись в шкафах вдоль стены, доставая кто— сумку, кто другие учебники, кто-то включил кипятиться чайник.

— Светочка, вы как раз мне и нужны! — учительница истории, пожилая Инга Альбертовна замахала рукой, подзывая к себе вошедшую женщину, — Я не смогу завтра выйти на работу, переставьте мне часы, пожалуйста, на пятницу.

Светлана пораженно остановилась.

— У вас завтра девять часов, Инга Альбертовна! Кого ж я на классы-то поставлю?

— На Лизу, — с готовностью ответила ей историчка, поправляя очки, висящие на цепочке, — у нее как раз завтра свободный день, вот и...

— Лиза не может по четвергам, она работает, — категорично мотнула головой учительница.

— Где это она работает?

В учительской притихли. Никто не слышал, чтобы кто-то из коллектива подрабатывал на стороне. Интересная новость!

— В каком-то частном пансионе, ее Васильич туда пристроил, — Светлана подошла к шкафу с классными журналами и начала разбираться в нем, — Опять все перепутали! Ну, неужели так сложно ставить журналы на свои места!?

— Погоди, Свет, я не поняла! — Инга Альбертовна даже встала из-за стола и подошла к учительнице, — Что значит работает? В каком это частном пансионе?

...

Мальчишка вскрыл письмо острым ножом для бумаг и быстро пробежался по тексту. Зло прошептал ругательство, смял листок и хотел было выбросить в урну, но передумал и положил на стол.

Не получилось!

Не сказать, что он этого не ожидал, предсказать подобный итог можно было и без провидцев, но все-таки он надеялся на другой ответ. Что ж, хорошо. Не мытьем, так катанием, кажется, так говорят?

— Головастик! — позвал он.

В кабинет вошел невысокий полноватый мужчина лет тридцати пяти и поклонился. Владимир искоса оглядел его внешний вид и недовольно нахмурился. Адам был в клетчатой темно-синей рубашке и кожаных штанах ,как заправский байкер.

Господарю не нравилась любовь ученика к мотоциклам, но он снисходительно терпел ее.

— Адриан уже тут?

— Да, учитель. Ждет в прихожей.

— Зови

В кабинет вошел хрупкий стройный парень, удивительно гибкий и пластичный. Красивый до такой степени, что будь каштановые кудри чуть подлиннее, а в районе груди чуть больше объема, его можно было бы принять за девушку. С очаровательными зелеными глазами и пухлыми губками.

Одет он был в легкую ветровку, наглухо застегнутую, и черные джинсы, на ногах тяжелые кроссовки.

Адриан слегка склонился в поклоне перед господарем, метнув злой взгляд Головастику, откровенно над ним насмехающемуся.

Владимир окинул вошедшего неприязненным взглядом. Он не любил отбросы вампирского общества, но порой без них никуда.

— Надеюсь, как мы и договаривались, ты освободил время для выполнения моего заказа?

— Да, господин, — ответил Адриан. Его голос был чуть выше, чем это приличествовало мужчине, что вызвало новую насмешку ученика господаря, — Я и мой клан полностью готовы перейти в твое распоряжение.

Клан!

Владимир презрительно скривил губы, но так, чтобы Адриан не увидел. Стайка из двенадцати бродяжников уже называется кланом!

— Хорошо, — кивнул господарь, — Ваша задача — привезти мне гемофага Росси.

Адриан удивленно поднял брови и качнул головой с недовольством.

— Мы изучили предмет сделки, господарь, гемофаг находится под круглосуточной охраной. Понтифик выделил для нее лучших телохранителей.

— И что? — удивился Владимир, — Это вас как-то остановит? Помнится, в свое время вы выкрали даже турецкого султана.

— Османского, — поправил его Адриан, — Он должен был нам денег.

— И как? Отдал? — невольно заинтересовался господарь.

Адриан в ответ лишь мягко и многозначительно улыбнулся.

— Тогда что вас останавливаем в краже обычной смертной женщины?

— Скажем так, — замялся Адриан, — Ее положение делает нашу задачу несколько... хм, более сложной, чем обычно.

Терять хороший заказ ему не хотелось, платил господарь баснословно, но и подставлять свой небольшой клан под удар разъяренного понтифика было тоже неприятно.

— Тебе нужно больше денег?

— Мне нужно больше помощи. Один я, даже с деньгами, не смогу решить некоторые проблемы.

— Например?

Господарь был готов к тому, что часть проблем придется решать самому. Он прекрасно понимал, что у маленького клана бродяжников банально нет возможностей предусмотреть все варианты и продумать все детали такого сложного дела.

— Например, как вытащить гемофага из под надзора телохранителей. Магией ее не возьмешь, Печать не даст...

— А вот это сделать не так сложно, — заявил новый голос.

Адриан обернулся.

В дверях кабинета стоял Эстебан и внимательно слушал разговор господаря с наемником. В темном костюме с бордовым галстуком, он выглядел достойно и представительно, в пику бродяжке Адриану и байкеру Адаму.

— Поясни, — коротко потребовал Владимир.

Эстебан прошел в кабинет и привычно уселся в одно из стоящих у стола кресел.

— Ветрову я довольно неплохо узнал, пока жил в Москве. Девочка она довольно своевольная, и на этом можно сыграть.

Господарь молча ожидал продолжения.

— Если мы создадим некоторую ..., хм, угрозу для гемофага, понтифик забеспокоится. Он дорожит девчонкой как изысканным бриллиантом и посадит ее под домашний арест. А ей это скоро надоест и она постарается сбежать на волю. Тут— то мы ее и схватим.

— И как мы узнаем, когда она сбежит? Предлагаете выставить наблюдение за особняком? А если Росси вообще увезет ее из Москвы? Нам не разорваться, а больше привлеченных людей — больше шансов, что все раскроется, — нахмурился Адриан, — Да и хочу напомнить, что мой клан находится в некотором роде вне закона, и Москвы это тоже касается.

Эстебан довольно усмехнулся.

— А особо и не надо контролировать. Не так давно я подарил девочке очень интересное украшение — золотые серьги. Они слишком просты для торжества, но в повседневной жизни вполне пригодны к носке.

Владимир начал понимать.

— Ты предлагаешь отследить серьги?

— Разумеется. Алина — женщина, а значит, любит украшения.

— Да мало ли у нее таких серег, — фыркнул Адриан.

Идея Эстебана казалась ему полным бредом.

— Таких — мало. Эти серьги изготовлены уважаемым Мариусом Петиралем, слышали о таком?

Об этом человеке знали все. Петираль был магом — ювелиром и его украшения носили в себе заключенные магические арканы. Если не знать конкретно, что ищешь, то аркан никогда не распознаешь. И поэтому стоили его работы целые состояния.

— Петираль в этих серьги вставил поисковый маячок, он и позволит отследить девушку, — пояснил Эстебан.

— И зачем ты ей дарил такую драгоценность?

Эстебан повернулся к господарю.

— Гюнтер рассказал мне в конце прошлого года, что он возил Ветрову к магичке нейтралов. Гай хотел всегда иметь возможность найти свою ткущую. А я знаю, какие маячки ставила Каменская, они у нее откровенно слабые. И когда увидел через некоторое время на Ветровой инициал понтифика, то сразу понял, что маячка больше нет. Ну, и решил озаботиться на случай необходимости.

Господарь фыркнул.

— Совсем эти московские сдурели — для постановки аркана возить к гильдейскому магу. Своих не нашлось, что ли?

Эстебан пожал плечами, мол, не знаю, передо мной не отчитывались.

Владимир повернулся к Адриану.

— С этим разобрались. Других вариантов отследить гемофага все равно пока нет, значит, будем придерживаться этого плана. Еще есть вопросы?

Вскоре Адриан ушел, а господарь вернулся к полученному письму и прочел его еще раз.

Владимиру официальным оповещением отказывается в удовлетворении его жалобы. Четкий, сухой, административный текст сказал господарю, что ткущую ему официально не передадут.

Жалобу в Конклав он направлял еще в середине лета, указав, что многие его дела после 17 июня пошли неожиданно не так, как он планировал, а значит, господарь, учитывая тему собрания последнего Конклава, подозревает в этом влияние московской ткущей. Ведь именно в этот день так внезапно был заключен мир между Орденом и московским кланом.

Александрос в ответ обратил его внимание на то, что ткущая на момент обсуждаемых событий уже не имела таланта, став гемофагом. Владимир же настаивал на своем и вскользь упомянул о ведущихся в лабораториях Пауля разработках химических препаратов, усиливающих способности ментала.

Европейский лидер, получив эти сведения, провел тщательную проверку, но Пауль доказал, что никаких препаратов ткущей не передавал. Он не соврал, он действительно никаких наркотиков не отправлял в Москву. Официально.

— Мой господин, — прервал вторичное чтение письма Эстебан, — Вы все-таки настаиваете на том, чтобы привезти Ветрову сюда? Не будет ли это слишком опасно?

— Если все пройдет правильно, то опасности нет никакой, — задумчиво ответил ему Владимир, вертя в руках смятую бумагу.

— Но когда она исчезнет из Москвы, многие вспомнят о вашей жалобе.

— Смогут доказать, что она тут — пожалуйста, пусть ищут. А до тех пор, мой регион будет закрыт от посторонних. Как следствие моей жалобы, а то мало ли кому еще захочется изменить вероятности, — Владимир криво улыбнулся.

Испанец задумчиво покачал головой.

— Она гемофаг теперь, вряд ли ее талант сохранился в прежней силе.

Подросток долго смотрел на Эстебана, прежде чем ответить:

— Она — четвертая в роду. И если она сохранила свой талант даже после Печати, в чем мы уже убедились, то силы ее дара вполне достаточно для наших нужд.

— Но как вы планируете заставить девчонку сделать то, что нам нужно? Пауль вряд ли согласится поделиться наркотиком, он сразу поймет, зачем вам препарат.

— Видите ли, уважаемый Эстебан, — потянул с легкой улыбкой Владимир, — Есть методы контроля ткущих и помимо химии!

...

Здание резиденции, разгромленное во время недавнего штурма, все еще ремонтировалось, поэтому временно администрация клана переехала на Малую Дмитровку, заняв часть помещений префектуры Центральной директории.

Лоренца погибла, погребенная под лестницей, поэтому теперь стойку ресепшена у кабинета верховного понтифика занимала новенькая девушка. Вампирка была молодой, очень ответственной и очень испуганной оказанным высоким доверием, большую часть времени она сидела тихой и незаметной мышкой, с головой уйдя в работу.

Лина ей приветственно кивнула головой, но уверенно прошла к двери кабинета, дважды постучала и, чуть приоткрыв, заглянула внутрь.

Понтифик был занят. Перед ним сидели, рассматривая документы, Матвей и Инквизитор, последний как раз прервал свою речь и оглянулся. Девушка, извинившись за вторжение, сразу же закрыла дверь.

Раз Мих здесь, значит, Тамара тоже приехала в резиденцию. Лина решила найти подругу и поболтать с ней, пока понтифик не освободится.

Телепатку она нашла в кабинете Паноптикума, та сидела за компьютером и строчила что-то на клавиатуре, посматривая в монитор и сверяясь со своими записями в блокноте.

— Уже вернулись? — весело спросила Лина у подруги.

Та лишь подняла глаза к небу.

— Лучше бы не возвращались, вечером снова уезжаем.

— Куда на этот раз?

— В Красногорск. Там вроде как пришлого поймали, разбираться будем.

Тамара была бледной и уставшей. Под глазами темные круги, шикарные густые волосы, обычно распущенные, собраны в низкий хвост. Эффектные короткие юбки и полупрозрачные блузки сменили водолазка и потертые джинсы.

— Ну как ты? — Лина участливо поинтересовалась.

— Вымоталась, — честно она ответила, — Не могу так больше уже. Как Агнешка это выдерживала, не представляю!

— Она была сильной, — грустно вспомнила девушка погибшую телепатку.

— Лин, поговори с Марком, пожалуйста, — тихо попросила ее Тамара, — Пусть он найдет мне замену. Я чувствую, что еще немного и свихнусь от этой крови и сумасшествия.

— Я поговорю, — пообещала Лина.

Ей и самой было бесконечно жаль подругу. Тамара до гибели Агнешки работала на мирных переговорах, являясь советчицей и помощницей верховных понтификов. Веселая, бодрая и жизнерадостная девушка, вечная оптимистка, сейчас она представляла собой жалкое подобие яркой кокетки, которой была раньше.

— Что сегодня-то было?

— Да, — отмахнулась телепатка, — Ломать мозги пришлось. До сих пор голова гудит.

— Ломать? — удивилась Лина.

— Вампир знал, что Мих меня привезет, вот и выстроил защиту.

— Как это?

Тамара пристально и оценивающе взглянула на подругу.

— Я могу показать. Артем мне еще Зеркало не ставил, так что я открыта для работы.

— Да ты просто на словах объясни, — пожалела Лина подругу, — Ты ведь устала.

— Ничего, хоть вот от этого отвлекусь, — она кивнула на монитор. Судя по всему, писала отчет для Инквизитора.

Лина кивнула.

— Ну, если ты этого хочешь....

Тамара взяла соседний стул и поставила перед собой, усадила туда подругу.

— Для начала тебе надо представить перед глазами стену. Какую хочешь — кирпичную, железную, хоть из стекла или растений. Главное, чтобы она была монолитной и очень прочной. Я попробую прочесть твои мысли, а ты держи в голове эту стену и думай только о ней. Стена будет защищать от моего сканирования.

Девушка сосредоточилась. Стену-то возвести несложно, но телепатическому сканированию Лина подвергалась лишь раз и по собственному желанию. Ей было сложно представить, как можно не пустить в свой мозг телепата.

Стена, стена... Что же представить?

Девушке на ум пришла сплошная ограда из железобетона с ромбической вырезкой изразца. Тяжелая, прочная, непробиваемая. Раньше из таких бетонных плит вокруг государственных учреждений возводили забор.

Именно ее и представила Лина, стараясь держать перед глазами, как посоветовала телепатка.

Тамара положила свои ладони на виски девушки и сосредоточилась.

Легкое перышко коснулось бетонной стены. Лина его не увидела, лишь почувствовала едва ощутимо, как будто зуд при легкой щекотке. Перышко усилило нажим и попыталось продавить стену. Не получилось, бетон был крепким и нерушимым. Вдруг перо сменилось острым клинком, он вонзился в стену и начал ее крошить, выпиливая в ней дыру. Острая точечная боль, как от иголки, пронзила правый висок. Лина вскрикнула.

Давление моментально прекратилось и клинок исчез.

Тамара опустила руки и улыбнулась:

— Ну вот, теперь ты знаешь, как можно защититься от сканирования.

— Больно было, — пожаловалась девушка ей.

— Ага, больно, — та довольно ухмыльнулась и снова на миг стала той Тамарой, которую она знала, — А представляешь, что испытывает человек, если я не прекращаю ломать стену?

Они еще немного посидели — поболтали, вспоминая прошлое, обсуждая настоящее. Бросив ненароком взгляд на часы, Лина спохватилась, что время уже позднее, и убежала к понтифику.

Телепатка с улыбкой посмотрела ей вслед.

Хорошая она все-таки девушка, эта ткущая. Порой бестолковая и неуверенная, но доброжелательная и очень милая.

Тамара вспомнила, как Гай, погибший верховный понтифик, приказал ей втереться в доверие к новой менталке Паноптикума и держать ее под контролем, сразу же объяснив, кем именно является новенькая и почему одной из сильнейших телепаток клана поручается такое сложное дело.

Кто ж знал, что Лина в итоге станет ее хорошей подругой и без всяких приказов высших?

...

Женщина отпила маленький глоток, с наслаждением смакуя во рту дорогое вино.

— Хорошее вино, Владимир, знаешь, чем угощать!

Господарь уселся рядом с ней на диванчик и с укором потянул:

— Лавиния, Лавиния! Мы же с тобой так давно знакомы!

— Ну да, ну да, — с рассеянной улыбкой подтвердила женщина и отставила бокал на столик.

Владимир с довольным видом смотрел на нее.

Она была хороша, чудо как хороша: изящные черты лица, огромные черные, манящие глаза, густые кудри цвета воронова крыла. Фигура великолепная — высокая грудь, узкая талия, стройные бедра. Лавиния была уже в возрасте, но инициальное клеймо давало ей дополнительных сто лет жизни, не старея, и женщина вовсю пользовалась этим преимуществом. Вот и сейчас господарь румынского клана с удовольствием разглядывал глубокое декольте корсажа, почти полностью открывающее грудь. Мужского внимания Лавинии всегда было мало, но Владимиру ничего в этом плане не светило.

— Малыш, я обдумала то, что ты предлагаешь. Все ничего, но где уверенность, что она все сделает правильно?

Владимира аж перекосило от такого детского обращения к нему, но он постарался ничем не выдать своего негодования.

— У нее не будет другого выхода, — он пожал плечами и встал с диванчика. Все желания, что он испытывал к этой женщине, мгновенно испарились после ее обращения.

— Выход у нее всегда будет, а остановить я это не смогу! — она допила вино до конца.

— А это и не нужно, дорогая моя! — Владимир ослепительно улыбнулся, — Для этого у меня есть другие люди! Или ты за свои столь долгие годы никак не привыкнешь к тому, что я ничего на полпути не бросаю?

Напоминание вампиром о ее настоящем возрасте было крайне неприятным, женщина сразу почувствовала себя глубокой старухой, которой в принципе и являлась. Лавиния скрипнула зубами и сжала ножку бокала чуть сильнее, чем надо было. Стекло хрустнуло и осыпалось на пол мелкими осколками.

— Ах, как я неосторожна! — Женщина фальшиво запричитала, собирая изящными пальчиками крупные стекла.

Господарь зло следил за происходящим. Бокал был из дорогого богемского стекла, из редкой коллекции, и теперь весь комплект можно было выкинуть на помойку, без одного бокала это уже не набор.

Лавиния собрала осколки и аккуратной горкой сложила на столике. Села обратно на диванчик, сложила руки на коленях и ангельски улыбнулась господарю.

— Возвращаемся к нашему разговору, Лавиния, — он произнес это с тщательно скрываемым недовольством. Ему не нравилось поведение собственного инициала, но в условиях предстоящей работы, он решил не обращать на это внимание. Пока не обращать. Потом он, разумеется, все припомнит, — Твоя задача...

После ухода женщины, парень вышел на балкон и задумался.

Если действительно удастся его план, то... То мечта всей его долгой, многовековой жизни будет исполнена.

Он обернулся к стеклянным дверям и посмотрел на свое отражение.

Пятнадцать лет. Когда его обратили в вампира, ему только — только исполнилось пятнадцать лет! И Владимир яростно ненавидел свой смертный возраст. И с такой же силой ненавидел собственного учителя за то, что тот не дождался, пока парень вырастет, а обратил его, обрекая на существование в теле вечного подростка. Учитель хотел вечного сына взамен убитого.

Но вместо того, чтобы покончить с таким ненавистным телом, подставив его обжигающим лучам солнца, в голову подростка пришла безумная идея. И он начал выслеживать ткущих. В Бране сгинуло несколько десятков этих редких менталов, но ни один не был достаточно силен, чтобы исполнить желание Владимира.

Постепенно, год за годом, путем проб и ошибок, господарь начал понимать, кто именно ему нужен.

Эстебан ошибочно полагает, что Владимир хочет через Ветрову решить свои политические дрязги с Росси, стать сильным правителем, занять территорию российского клана.

Да ему плевать на территориальные проблемы!

Ветрова, четвертая ткущая в роду, нужна господарю, чтобы изменить его жизнь.

Владимир хотел, чтобы при помощи своего таланта она сделала его взрослым. Он прекрасно знал, что обычным вытягиванием правильной вероятности ему не поможешь, все уже свершилось давным-давно и прошлого изменить не получится, даже при участии часовщиков. Поэтому исполнение его желания должно быть насильственным вторжением в существующую реальность и созданием совершенно новой, в которой Владимир взрослый мужчина, а не сопливый малолетний подросток. И когда он узнал, что Росси из своей любовницы сделал гемофага, но она все равно сохранила талант, то окончательно понял, что его поиски завершились.

...

Девушка только вставила ключ в дверной замок и провернула его, как к ней подлетели три девочки.

— Елизавета Сергеевна, а когда вам можно будет наш танец показать? Можно сегодня после уроков? Мы такое придумали! Упадешь — не встанешь! — девчонки переглянулись между собой и довольно закивали в унисон головами.

С девочками в классе Лизе повезло. Их было немного, из тридцати одного ученика всего десять, но в отличие от многих других, они были сплочены и многое делали вместе. Вика была у них заводилой, танцевала хорошо и Лиза ей вполне доверяла такие вещи как подготовка выступления для школьного концерта.

— Сегодня у вас ведь пять только уроков, да? — учительница смутно припомнила расписание собственного класса. Оно толком еще не установилось, и поэтому каждую неделю его меняли.

— Ага, только пять! — Вика даже достала дневник, чтобы не ошибиться.

Лиза задумалась. У нее сегодня семь уроков, да и после них она планировала заехать в "Радугу", поработать с документами. Но танец важнее.

На самом первом педсовете после начала учебного года было предложено концерт для учителей совместить с проводимым в школе годом естественных дисциплин. Организатор массовых мероприятий, по совместительству, учитель географии, каждой параллели придумала номер. Седьмой досталась подготовка танцев. И каждый класс обязан на концерте представить то или иное географическое понятие. Лизе повезло, ее ребятам достался "Лес", а вот седьмому "А" — "Горы". И что тут придумаешь? Как представить кучу камней в движении под музыку?

— У меня сегодня семь уроков, вы подождете? — спросила учительница у девочек, но обращалась, по большей части, к Вике.

— Конечно, подождем.

В этот момент прозвенел звонок на урок, и Лиза наконец-то открыла дверь.

Пятиклашки, оттеснив девочек, с шумом рванули в кабинет, занимая свои места. Достали учебники, тетради, что-то выкрикивая друг другу и задавая своей учительнице вслух вопросы об уроке.

Лиза с улыбкой смотрела на них. Не так уж они и отличались друг от друга, эти ребята и ученики "Радуги". Что те любили устроить гвалт на уроках, что эти периодически срывали дисциплину. Конечно, "радужные" ребята были поспокойней, как будто их особые таланты заставляли детей быть более серьезными. Но стоило им забыть, что они будущие маги и менталы, как сразу же превращались в таких же шумных и говорливых подростков, как простые, обычные, не наделенные никакими способностями.

Седьмой урок, последний на сегодня, у Лизы был в девятом классе. После звонка на перемену учительница еще раз повторила домашнее задание, проследила, чтобы все сдали проверочные работы, окрикнула некоторых задержавшихся со сдачей листочков. У дверей уже толпились ее ребята-семиклассники. Они не дожидаясь, пока старшие ученики покинут класс, вошли и сразу окружили стол своей учительницы.

— Так, я не поняла, Костин, а вы тут что забыли? — грозно спросила у мальчишек Лиза, не забывая поглядывать на выходящих девятиклассников, — Майя! Майя, ты не сдала мне свою проверочную, живо вернулась и положила листок на стол!

Девятиклассница с длинной розовой челкой, падающей на глаза, повернулась от двери и заныла:

— Елизавета Сергеевна, а можно я потом сдам, я не дописала!

— А дописывать дома собралась, с учебником наперевес? Правила для всех одинаковы, поэтому давай, выкладывай!

Девушку толкнули в бок выходящие подруги.

— Клади, Майк, все равно пару получишь, чего оттягивать!

Майя полезла в рюкзак за листком, а Лиза перевела внимание на своих подопечных.

— Вовк, так чего вы-то пришли, я только девочек приглашала!

К слову, те уже начали располагаться в кабинете — одна сдвигала парты в сторону, Вика полезла в шкаф за CD-проигрывателем, остальные уже отрабатывали некоторые танцевальные па.

— Да мы тоже посмотреть хотим, что они там напридумывали! — со смехом ответил учительнице парнишка и уселся на парту. Еще пятеро семиклассников расползлись по кабинету.

Лиза обратилась уже к девочкам.

— Вы не против, чтобы мальчишки посмотрели?

— Да нет, — отмахнулась Вика, — Они все равно уже немножко видели!

Девушку тронул за плечо кто-то сзади.

— Елизавета Сергеевна, а вы сегодня надолго задержитесь?

Она обернулась. У самой доски, отирая мелом спину стоял невысокий симпатичный парнишка из девятого класса, Костя Морозов. Он в последнее время стал обращать особо усиленное внимание молодой и красивой учительнице и несколько раз провожал ее до дома. Лиза вздохнула про себя. С подростковой влюбленностью она уже не раз сталкивалась и всегда твердо давала понять влюбленным в нее мальчишкам, что она для них учительница и никто больше. Косте это было прекрасно известно, но он все равно продолжал таким незатейливым образом ухаживать за ней.

— Костя, я пока не знаю, тут вот танец надо отрепетировать! Иди домой, это надолго! — она старалась показать, что сегодня ее провожать не надо.

— Я могу подождать! — умоляющие глаза парня не отрывались от ее лица.

— Нет, не надо, — четкий отказ, — Иди домой, я надолго!

Парнишка вздохнул и подобрал с пола свой рюкзак.

— До завтра, Елизавета Сергеевна!

Лиза уже не смотрела на несчастного влюбленного, сосредоточившись на своих девочках. А вот Вовка, сидя на столе рядом с учительницей, ехидно проговорил:

— Елизавета Сергеевна, а он, кажется, в вас влюблен!

Девушка мигом обернулась к ученику:

— Вовка!— она наставила на него угрожающе палец,— Еще одно слово...!

Мальчишка задорно улыбнулся:

— Молчу, молчу! — но продолжал искоса весело смотреть на учительницу.

Репетиция шла полным ходом. Танец девочки подготовили хороший, с этническими элементами, видать, подсмотрели все-таки у танцевального кружка, или просто по-дружески попросили помочь. Правда, не все смогли правильно выучить движения. Уловив основу танца, Лиза начала помогать девочкам репетировать: отсчитывала ритм, следила за отстающими, останавливала, когда надо, мелодию и повторяла то или иное па.

— Раз, два, три, четыре, — громко считала она, отстукивая ритм ладонью по столу, — Раз, два...

— Елизавета Сергеевна, вас там директор к себе вызывает, — быстро заглянула в кабинет старшеклассница и испарилась.

Девушка, оставив девочек на Вовку, спустилась вниз.

Александр Васильевич сидел на подоконнике и пересчитывал распечатанные копии приказа.

— А, Лиза, — он оторвался от бумаг, — Молодец, что так быстро зашла. Спросить хотел, как тебе у Алексея работается?

Учительница задумалась. А знает ли директор, кем является куратор "Радуги" на самом деле? И что сам пансион далеко не так прост, как это кажется на первый взгляд?

Александр заметил задумчивость девушки и усмехнулся:

— Да говори прямо, я все знаю!

— Знаешь?

— Ну да, мы с Алешкой давние друзья, с детства дружим.

И пока Лиза рассказывала ему свои впечатления о пансионе и его обитателях, Александр вспоминал, как куратор вчера позвонил ему и долго рассказывал про новую учительницу, благодаря своего приятеля, что тот направил к нему в пансион такую чудесную молодую девушку. И, хоть на подначки друга мужчина не поддался, Александр сразу понял, что куратору "Радуги" девушка понравилась не только как коллега.

...

Звонок в дверь раздался совершенно неожиданно. Лиза оторвалась от конспекта будущего урока и отправилась проверить, кто пришел. Глянула в глазок, протяжно вздохнула, открыла дверь на цепочку.

— Чего тебе надо? — мрачно поинтересовалась девушка, глядя на мужа.

— Лиз, давай поговорим, а? — предложил Виктор, вытаскивая из-за спины букет больших бордовых роз, — Выслушай меня, ну пожалуйста!

В тот злополучный день она выгнала мужа из дома, практически не слушая. Все оправдания, пока в слезах собирала его вещи и вышвыривала на лестничную клетку, Лиза пропускала мимо ушей.

— Прости меня, дурака!

Девушка сняла с двери цепочку, открыла шире дверь, нехотя взяла цветы и вперила в мужа недовольный взгляд.

— Ты ж меня знаешь, я ж раньше никогда..., — проникновенно заговорил мужчина, — Ну, ни разу ведь не было, а тут вдруг напились все, как свиньи подзаборные, я ж сам не помню, как с ней сюда пришел.

— Ты привел ее в наш дом и уложил в нашу постель,— тихо, и поэтому еще более зло, проговорила девушка. Ее бесил сам факт того, что она застала мужа с любовницей в их супружеской постели.

— Знаю, Лиз, знаю. Но, честное слово, я вообще не помню, как это произошло. Помню, мы были в ресторане с твоим братом...

Собственно, дальше Виктор мог и не продолжать, родного брата Лиза знала очень хорошо. Постоянно пропадая в археологических экспедициях, Павел приезжал домой пару раз в год и в эти немногие дни старался оторваться с друзьями по полной. Их отец, профессор Тихомиров, категорически был против такого времяпровождения собственного сына, желая, чтобы парень сидел у него под боком и писал очередную диссертацию, но Павлу на мнение отца было плевать.

— Только не говори мне что эта ... женщина..., — она даже не нашла сразу приличного слова, как обозвать ту незнакомку.

— Честно, Лиз, я ее только там впервые и встретил! Ты ж знаешь, я ж никогда раньше..., — порывисто клялся в очередной раз Виктор.

Что ж, в этом он был действительно прав, как ни противно признавать.

Он действительно раньше никогда.

Никогда столько не пил и никогда не изменял жене с другими женщинами, с мужчинами тем более.

Да и вообще Виктор был очень неплохим парнем.

Лиза вспомнила, как они познакомились на одной из студенческих вечеринок, устраиваемых братом, как будущий муж ухаживал за ней, романтично и трогательно. А так же вспомнила, что через некоторое время после свадьбы эта трогательность и романтичность куда-то пропала, сменившись бытом и привычкой.

Но... может она и сама виновата в этом, уделяя мужу меньше времени, чем надо было бы, полностью уйдя в работу?

Девушка вздохнула, признавая и часть своей вины в произошедшем между ними.

Все-таки, муж у нее был хорошим.

Добрым, надежным, почти непьющим. И сильным. Совсем некстати девушка вспомнила, что именно Алексей ей рассказывал про магов и вампиров, безжалостных убийц, восполняющих энергетический баланс собственного существования за счет чужой крови. Поежилась, представив себя жертвой, за которой поздно вечером по пустынной улице гонится вампир.

И сдалась.

— Ладно, — решилась она, — На первый раз тебя прощаю!

Виктор просветлел лицом.

— Но спать пока будешь в гостиной на диване.

Хоть это и немного огорчило мужчину, вида он не подал. Быстро достал мобильник и, набрав номер, буквально прокричал в трубку, чтобы жена уж точно услышала.

— Алло, Сашок! Слушай, я сегодня ночевать не приду! Не, какая баба, ты что? Я к жене вернулся! Моя Лизонька просто чудо!

Лиза по-доброму усмехнулась, услышав, как муж ее расхваливает, и отправилась на кухню. Ставить цветы в вазу и готовить на двоих.

3 Глава.

Девушка бежала по деревянной лестнице. Бежала долго, уже в боку закололо, но она не останавливалась, чтобы передохнуть. Потому что нельзя, потому что еще чуть-чуть, еще самую малость, и преследователь...

Она не знала, кто или что это было, она лишь бежала вперед в тщетной попытке спасти свою жизнь.

Девушка не слышала ни бега за спиной, ни тяжелого дыхания, ничего, там была лишь пустота. Черная, мрачная, ужасающая пустота. Но Лиза знала, что в ней кто-то есть, жестокий, кровожадный, и этот кто-то стремится ее разорвать и уничтожить.

Лестница была бесконечной. Вверх и вниз уходили деревянные полуразвалившиеся перила, кое-где зияли дыры в ступенях, и Лиза их перепрыгивала, каждый раз боясь, что не удержится и сорвется вниз. Одной рукой она цеплялась за стену, другой держалась за коловший бок.

И вдруг сзади, в темноте и пустоте послышался рев. Рев монстра, что за ней гнался. Оглушающий, сводящий с ума от ужаса. Лиза завопила в ответ чудовищу и понеслась вниз еще быстрее, хотя казалось, что сил уже не хватает даже на шаг.

— Лиза! — кто-то позвал ее, — Лиза, сюда!

Голос шел снизу, оттуда, где было спасение.

— Лиза!

Бросив взгляд вперед, девушка увидела, что лестница почти закончилась, а у ее основания стоит чей-то мужской силуэт. Но он был таким надежным, от него так и веяло уверенностью и безопасностью.

Лиза прыжком преодолела последние ступени и попала в руки подхватившего ее...

— Лиза!! — она резко распахнула глаза.

Виктор тряс девушку, пытаясь разбудить.

— Лиза, проснись! Тебе приснился кошмар!

Она оторопело взглянула на мужа, все еще не в силах отойти от сна. С каждым мгновением ужас приснившегося испарялся из ее памяти, оставляя липкое неприятное ощущение пережитого страха. Что ей снилось, девушка уже не помнила, лишь слышала вопль гонящегося за ней чудовища и ощущала до сих пор крепкие, надежные объятия своего спасителя.

Виктор, в одних трусах сидел рядом на кровати и обнимал жену, успокаивая.

— Ну, все, все! Ты проснулась, все уже закончилось! Все!

Она с облегчением расслабилась в его руках. Уверенных, сильных.

Но не тех.

Кто бы ее не спас во сне, это был точно не муж.

— Дай воды! — прохрипела она, высвобождаясь из его объятия.

Муж протянул руку к тумбочке у кровати и взял стакан с водой, который Лиза всегда ставила на ночь. Она выпила воду до дна, отдала стакан обратно и улеглась на кровать. Спать не хотелось, но и присутствие муж стало ей почему-то неприятным. Она хотела того, другого, из сна.

— Лиза, мне остаться с тобой? — Виктор с надеждой посмотрел на девушку.

На диване он спал уже неделю и ему это порядком надоело. В конце концов, он же попросил прощения и она его простила.

Лиза отрицательно замотала головой.

— Нет, спасибо, я в норме.

— А если опять будет кошмар?

— Вить, иди уже, а? — она едва не сорвалась на него, страстно желая, чтобы муж оставил ее в покое.

Виктор со вздохом поднялся с кровати и ушел в гостиную.

Девушка закрыла глаза, но сон больше не шел.

Кто же был этим спасителем?

...

Кирилл, бывший помощник Верховного Главы Ордена, тоже спал очень плохо.

Его так же мучили кошмары.

Правда, во снах Кириллу постоянно мерещились вампиры, бешеные, озлобленные твари. Они окружали его со всех сторон, мужчины, женщины, дети. Все тянули к нему когтистые руки и оскаливали острые, окровавленные клыки. Монстры шипели, извивались и требовали одного — его крови. Разорвать, высушить, искупаться в ней.

— Кирилл! — орали монстры.

— Кирилл! — шептали они ему на ухо.

Он резко подскочил на кровати.

— Кирилл! — тихо позвал чей-то голос рядом с ним.

Мужчина в ужасе боялся пошевелить пальцем, боялся повернуть голову на голос. Едва заметное движение и в комнате резко вспыхнул свет, на секунду ослепив дрожащего человека. Кирилл инстинктивно закрыл голову руками, пару раз проморгался и только потом хрипло спросил:

— Кто ты?

Незнакомец, молодой парень в черной ветровке и джинсах, резко метнулся от стены и уселся прямо на кровать, максимально близко к мужчине. Тот в ужасе отшатнулся. Парень весело улыбнулся и оскалил длинные острые клыки.

— Давай договоримся, что имени моего ты не спрашиваешь?

Кирилл пару раз дернул головой, что должно было стать согласием, и перевел взгляд на дверь. Такую недостижимую дверь.

— Э, нет! — парень заметил, куда смотрит смертный, и, схватив его голову за подбородок, повернул к себе, — Сначала мы поговорим, а потом...

Что планируется потом, было ясно с самого начала.

— Но, если ты будешь вежлив и благоразумен, то я отпущу тебя. Может быть.

Кирилл судорожно дернул кадыком и спросил единственное, что пришло ему в голову:

— Кто ты?

Парень нахмурился, в его глазах появилось неудержимое бешенство. Он резко схватил его за волосы, сжав в горсти, выдирая из головы. Затем рванул голову мужчины на бок и впился в его шею. Кирилл заорал от дикой, непередаваемой боли, чувствуя, как острые клыки рвут кожу и мышцы. Вампир не пил его кровь, он просто причинял боль.

Кровосос оторвался от смертного и заткнул ему рукой рот .

— Мы же договорились, что ты не интересуешься моим именем! — несмотря ни на что, говорил он спокойно, даже скучающе. Он заглянул в выкаченные от ужаса глаза смертного, мягко ему улыбнулся и продолжил: — Сейчас я отпущу руку, а ты не будешь кричать. Ясно? Крикнешь и то, что ты только что испытал, окажется для тебя манной небесной по сравнению с тем, что я устрою. А я умею убивать очень долго и очень болезненно! Понял?

Смертный быстро закивал головой.

— Хорошо, я отпускаю и ты молчишь!

Кирилл еще раз кивнул, показывая, что действительно все понял. Вампир ласково ему улыбнулся и медленно выпустил его волосы. Мужчина пару раз вздохнул, ловя ртом воздух, прижал руку к рваной ране, пытаясь унять пульсирующую боль, посмотрел на свои измазанные пальцы и снова перевел на вампира взгляд ужаса.

— А теперь, Кирилл, ты мне очень подробно расскажешь вот о ..., — вампир снова склонился к нему.

Мужчина отшатнулся к стене, стараясь отодвинуться от вампира как можно дальше. Пригляделся к своему мучителю.

— Я знаю тебя, — прохрипел он, — Ты... тебя разыскивают...

Вампир оскалился.

— Хочешь повторения?

— Я... нет... я не хочу..., — испуганно затараторил Кирилл, — Но... я тебя знаю. Ты Молот!

Вампир ошарашено застыл на месте.

...

Он рылся в шкафу, на столе, в личных вещах, ища только ему известный предмет. Небольшой пузырек темного стекла с полупрозрачной жидкостью. Он, конечно, мог бы спросить у хозяина, где спрятан пузырек, но тот отвечать на вопросы был не в состоянии. Точнее, он был слишком занят, пытаясь остановить хлещущую из разорванного горла кровь.

Гюнтер удовлетворенно хмыкнул, глядя на умирающего Кирилла, и продолжил свои поиски.

...

Лина, сидя на кровати по-турецки, следила за понтификом, пока он собирался в офис. Мужчина был настолько сосредоточен на собственных мыслях, что порой застывал на месте и забывал, что хотел сделать. Сегодня рано утром позвонила та торговка, которой Марк на прошлой неделе перевел деньги, и сказала, что готова встретиться. Понтифик хотел сразу же приехать к ней домой, как в прошлый раз, но ведьма категорически отказалась. Она приедет в резиденцию сегодня сама.

Когда Марк в очередной раз провел рукой по планке рубашки, проверяя, все ли пуговицы застегнуты, Лина осуждающе покачала головой.

— Марк, я сегодня хотела бы встретится с Тамарой, ты не против? — спросила девушка.

— Хорошо, — он совершенно не задумался над ответом.

— А потом мы, может быть, пройдемся по магазинам.

— Хорошо, — он в который раз проверил, застегнут ли манжет.

Лина искоса глянула на него.

— А вечером мне надо будет отъехать часа на два, я с любовником встречаюсь, — сказала она абсолютно будничным тоном, не придавая значения своим словам.

— Хорошо.

Лина ехидно подняла бровь и в этот момент до высшего дошло, что же именно Лина сказала.

— Что? — переспросил он удивленно.

Девушка фыркнула.

— Ну, наконец-то ваша светлость вернулась в реальный мир!

— Не шути такими вещами, радость моя, — недовольно поморщился вампир. Он повторно провел руками по планке рубашки и подхватил пиджак.

— Реальным миром?

Марк перевел на нее напряженный взгляд.

— И им тоже.

Лина посерьезнела. Да уж, пошутила.

— Во сколько Аграфена обещала быть?

— К пяти.

— Я бы хотела приехать тоже, если ты не против?

Понтифик резко вскинулся.

— Тебе незачем.

Если у ведьмы нет действительно серьезного решения по избавлению Лины от Отката, то ...

Он не хотел, чтобы любимая женщина видела его разочарование и невозможность защитить ее.

Лина подошла к понтифику и обняла его за пояс.

— Марк, не переживай! Даже если она и обманет тебя, просто потребуешь вернуть деньги обратно, делов-то! И продолжим поиски уже вместе, может, запросим твоих иностранных друзей, тот же Пауль, ведь тоже работает с ткущими...

— Лина, Лина,— покачал вампир головой, — Деньги меня в этом деле вообще не волнуют. Да, ты права, конечно, можно и к ним обратится, но я бы не хотел афишировать, что мы ищем средство от Отката, многие начнут задавать нехорошие вопросы.

Он чуть помолчал.

— Так зачем тебе встречаться с торговкой?

— Ну, я тут подумала, если она к тебе так плохо относится, быть может, мне, как человеку, она по-больше расскажет?

Марк слегка подумал и согласно кивнул головой

— Разумная мысль. Жду тебя к пяти в резиденции. Я Рустама предупрежу!

Лина театрально застонала и подняла глаза к небу.

— Опять?

Марк даже не стал обращать внимания на этот привычный уже ему стон и быстро поцеловал девушку в затылок на прощание:

— Жду тебя к пяти!

Лина непонятно фыркнула в ответ, то ли возмутилась, то ли усмехнулась.

Даже сделав девушку своим гемофагом, понтифик не переставал беспокоиться о ее безопасности и передал ей двух своих телохранителей, Рустама и Луку. Точнее, передал ее этим двум старым и опытным бодигардам, строго наказав, что они отвечают даже за упавший с Лины волосок. Телохранители за дело взялись активно, контролируя любой выход девушки из дома. Что и говорить, ей это не нравилось, и она не раз поднимала с понтификом вопрос о том, что ей не нужны охранники. Война закончилась, Орден проводит чистки среди своих последователей, Гюнтер испарился в неизвестном направлении. Зачем ей телохранители? От кого охранять?

Марк был категорически против того, чтобы Лина выходила из дома одна, они пару раз крупно поссорились по этому поводу, но высший своего решения не менял.

Ближе к пяти вечера девушка начала собираться в резиденцию. Предупредила Софи, что уезжает к понтифику, выслушала весь спектр указаний Рустама, что надо делать и что не надо, пообещала в который раз безоговорочно его слушаться и выполнять приказания. Он выслушал с непроницаемым лицом, впрочем, как всегда, и ушел подготовить машину к выезду.

Лина открыла шкатулку с драгоценностями. На свету сразу же блеснули красивые золотые серьги в виде лилий с бриллиантовыми бабочками на лепестках.

Марк подарил девушке целое состояние в драгоценностях — серьги, ожерелья, диадемы, кольца, кстати, одно из них, сапфировое, надел сам на палец и приказным тоном сказал никогда не снимать. Лина машинально покрутила кольцо. И ведь действительно, она его никогда не снимает, хотя оно ей и кажется неудобным, выпуклый камень постоянно задевает то за волосы, то за одежду. Но Лина даже моется с ним. И занимается любовью. Потому что надел его он. И пусть она не знает причин, по которым Марк это сделал, она не спрашивала, но приказа не нарушала никогда.

Лина достала серьги и стала вдевать их в уши. Украшение она привезла в дом понтифика еще в свой первый переезд, до того, как все ее имущество уничтожил пожар, и втайне этому радовалась. Ей было бы жаль их лишиться, уж очень серьги были красивыми и изящными. Подарок Эстебана. Марк об этом не знал, Лина ему не рассказывала, а он не интересовался. Это и к лучшему, а то пришлось бы объяснять, почему она носит подарок чужого мужчины. Вряд ли он нормально отреагирует на факт, что Лине они просто нравятся.

Девушка глянула на часы — почти половина пятого, скоро выходить. Оставалось еще одно дело.

Она поднялась к себе, уселась на кушетку и сосредоточилась. Тут никто не увидит, слуги у Марка вышколены и без стука в комнаты хозяев не входят. А значит, никто и не узнает, что она собирается сделать. Хотя, конечно, внешне этого не поймешь, но мало ли что...

Лина сосредоточилась на предстоящей поездке и привычно заглянула вперед. Перед ней раскрылись вероятности ее будущего, но они были какие-то странные. Нечеткие, смазанные, все фигуры были как в тумане. Вместо четких ясных картин — сплошные цветовые пятна, сливающиеся друг с другом.

Она сосредоточилась еще раз — и снова увидела лишь густой туман.

В дверь постучали.

— Госпожа? — послышался голос Софи.

Лина открыла глаза.

— Да, Софи, входите, — пригласила она горничную.

Женщина приоткрыла дверь:

— Рустам просил передать, что он готов и ждет вас.

— Хорошо, уже иду.

Девушка встала с кушетки и оправила брюки. Нацепила на лицо безмятежную улыбку, чтобы никто не догадался, о чем на самом деле она думает. Особенно, Марк. Лина не хотела его пугать раньше времени.

Потому что такой туман и нечеткость она видела лишь однажды. Перед похищением Гюнтером.

...

К вечеру закапал мелкий дождик. Не сильный, но достаточно неприятный, чтобы испортить настроение.

Алексей припарковал во дворе машину и вышел на улицу. Зонт открывать не стал, хотя и вытащил его из бардачка, решив, что дойдет и так, не промокнет.

Во дворе никого не было, ни пенсионерок, постоянно всех обсуждающих, ни мам с колясками, ни детворы, играющей в мяч или рисующей на асфальте.

Мимо него медленно протрусила черная кошка. Алексей поежился. Он не был суеверным, маги вообще в приметы не верят, но какой-то легкий холодок прошел по позвоночнику, оставив липкое противное ощущение, что что-то не так.

Открыл старую, разбитую дверь подъезда, пешком поднялся на четвертый этаж. Семья Владимира Игоревича жила именно тут, занимая небольшую двухкомнатную квартирку.

Алексей позвонил в звонок и встал напротив дверного глазка, чтобы было видно, кто именно беспокоит.

За дверью донесся чей-то вскрик и шаркающие шаги.

— Кто там?

— Лилия Альбертовна, это Алексей, откройте, пожалуйста! — вежливо попросила куратор.

За дверью замолчали, Алексею показалось даже, что как-то испуганно. И только он хотел еще раз позвонить, как вдруг в квартире раздался приглушенный перезвон часов. Мужчина сначала не поверил своим ушам и даже приложился головой к дермантину двери. Казалось, что вся квартира изнутри представляет собой огромный часовой механизм со стрелками, шестеренками, пружинками и барабанами. Звон, перестук, и дребезжание деталей заполнило все пространство за дверью и глухо отзывалось на лестничной клетке.

Алексей дождался, пока все умолкнет и еще раз позвонил, уже более настойчиво.

— Лилия Альбертовна, откройте, я все равно не уйду! — настойчиво повторил мужчина, добавочно постучав по деревянному косяку двери.

Послышался лязг дверного замка и дверь, удерживаемая цепочкой, чуть приоткрылась.

В щель выглянула маленькая хрупкая старушка. Благородная седина кудрей была прикрыта тоненьким кружевным платком, домашний костюм помят и кое-где запятнан. Глаза красные, то ли она плакала, то ли не выспалась, само лицо бледное и заострившееся как от долгой и тяжелой болезни.

— Ааа, Алексей Петрович, добрый день! — вежливо и как-то испуганно поздоровалась она, — А Володеньки нет, он... , — женщина оглянулась вглубь квартиры, и затем снова повернулась к Алексею, — Он ушел с утра, сказал, что его ...

В этот момент позади старушки появилась небольшая рябь, воздух задрожал, заструился и в коридоре возник невысокий чуть сгорбленный мужской силуэт. Алексей вцепился в него взглядом и спросил у Лилии Альбертовны:

— Так вы говорите, он ушел с утра?

Лилия Альбертовна еще раз оглянулась, увидела мужа за своей спиной и печально покачала головой.

— Уходите, Алексей Петрович, — горестно произнесла пожилая женщина, — Он вам уже не сможет помочь.

— А вам? — тихо спросил куратор, — Вам кто поможет? Пустите!

Лилия Альбертовна неуверенно оглянулась на мужа. Мужчина стоял в проходе коридора с безумным взглядом в никуда и казалось ничего не замечал. На нем был лишь длинный махровый халат, темные брюки и домашние тапочки на босу ногу.

Женщина притворила дверь, сняла цепочку с замка и чуть посторонилась, приглашая куратора войти. Она все так же испуганно обернулась назад на мужа, но коридор позади нее был снова пуст.

Вся квартира была на самом деле уставлена часами. Большие и маленькие, антикварные и современные, с кукушкой и электронным табло, все было погребено под ними. Часы периодически издавали либо короткий сигнал, либо громкий звон, какие-то отсчитывали каждую секунду, какие-то минуты и часы, но в квартире постоянно стоял механический шум.

— Лилечка, — раздался вдруг мужской голос из комнаты справа, — А где мои часы, золотце?

Лилия Альбертовна грустно взглянула на Алексея.

— Он всегда спрашивает только часы. Ничего больше. И прыгает, чтобы найти их.

— Давно это с ним началось? — жестко спросил куратор.

— Да месяца три уже, — вздохнула старушка.

"Значит, с июня", подсчитал в уме Алексей.

— Вы обращались в клинику Назарова?

Лилия Альбертовна опустила голову еще ниже и начала теребить фартук в руках.

— Лилия Альбертовна, вы обращались в клинику? — с нажимом повторил свой вопрос Алексей.

В этот момент перед ним снова появился часовщик и потряс перед носом Алексея указательным пальцем.

— Молодой человек, если вы украли мои часы...

Куратор удивленно взглянул на него, но мужчина с легким хлопком исчез в мгновение ока. Никто бы не догадался, что вот тут, на этом самом месте только что был взрослый человек.

Алексей перевел взгляд на Лилию Альбертовну, но та молча стояла и смотрела в стену. Мужчина, глубоко вздохнув, поднял к глазам запястье с наручными часами, засекая время.

Владимир появился уже на кухне и громко крикнул:

— Лилечка, так ты видела мои часы? Я же опаздываю!

— Даже так? — Алексей хмыкнул, потер пальцем переносицу, и достал мобильный телефон.

— Нет, пожалуйста, не надо! — Лилия Альбертовна поняла, что он хочет сделать и уцепилась в мольбе за его руку, — Пожалуйста, Алеша, не надо!

— Ему нужна помощь, понимаете? — Алексей переложил телефон в другую руку и набрал нужный номер.

— Не надо в клинику! Он же боится клиник! — умоляла старушка.

— Мы не сможем помочь ему без целителей! — тихо ответил ей куратор и обратил свое внимание на телефон, — Алло? Клиника Назарова? Оформите срочный вызов на адрес...

— Ну, может, как-нибудь таблеточками? Уколами? — уговаривала его женщина, пока он диктовал адрес часовщика.

— Уколами? Вы серьезно? Вам для этого надо сначала его прыжки остановить, а уж потом колоть! — Алексей недовольно оторвался от разговора с дежурной клиники, — А он у вас прыгает каждые две с половиной минуты! Он когда в последний раз ел-то?

Лилия Альбертовна с обреченностью смотрела, как куратор продолжает передавать информацию для вызова целителей.

Из дома Алексей вышел, злой как черт. Если бы родные часовщика не протянули бы с обращением к целителям, все обошлось бы намного проще! Больниц он боится, видите ли! Целителям не доверяет! Зато теперь он впал в состояние, из которого почти нет шансов выбраться!

Алексей его хорошо знал, старый мастер времени был сильным, крепким мужчиной. Никогда не болел, даже простого насморка никогда не было. Зимой вывозил семью на горные курорты, летом — на море, приговаривая, что целебный морской воздух всегда сохранит здоровье в порядке.

С чего вдруг его психика пошла в разнос, да еще так быстро?

В любом случае, ситуация осталась нерешенной. Маше Захаровой нужен учитель, а больше в Москве часовщиков нет. Да и во всей России их раз, два и обчелся, вряд ли кто-то согласится переехать сюда, чтобы обучать маленького ребенка. Это довольно сложная и выматывающая работа, ведь придется постоянно прыгать, и не одному, а тащить за собой необученную часовщицу, и присматривать постоянно за ней в прыжках. Да и опыта это требует немаленького, а значит и не каждый согласившийся, если такие найдутся, подойдет.

К кому же обратиться-то?

...

Почти в пять часов вечера у дверей резиденции стояла женщина лет шестидесяти. Очень элегантная, с красивой уложенной прической, в дорогом брючном костюме и с сумочкой "Прада" на руке. Недовольно оглядела здание, что-то тихое проговорила и потянула на себя золотистую ручку на двери.

— Вы к кому? — вежливо спросил ее молодой парень в черной камуфляжной форме охранника.

— К верховному понтифику, у меня назначено.

Парень достал планшет и сверился со списком:

— Аграфена Михайловна Барышева?

Пожилая женщина, старухой ее язык не повернулся бы назвать, с достоинством кивнула головой.

Охранник попросил ее поставить сумочку на ленту металлодетектера, саму пройти сквозь раму, и удостоверившись, что посетительница не несет с собой никакого оружия, пропустил ее внутрь.

Аграфена поднялась на лифте на третий этаж, прошла по ковровой дорожке до указанного секретаршей на ресепшене двери, постучалась в нужную дверь. Услышала короткое "Войдите".

Ведьму встречали уже известный ей понтифик и смертная. Кто она, та догадалась сразу.

— Аграфена? — удивленно спросил понтифик.

Женщина уселась в кресле напротив стола.

— Удивлен, упырь? — она довольно улыбнулась, — Ты что ж, думаешь, я не знаю, в каком виде мне в городе появляться?

— Да уж, удивлен — не то слово, — ответил вампир и указал на девушку рядом с ним, — Моя Лина, та, о которой мы с вами говорили не так давно.

Девушка поздоровалась с ведьмой и вежливо предложила ей сесть. Марк встал рядом с Линой, переплетя свои пальцы с ее.

— Так вот ты какая! — протянула Аграфена, — Ну здравствуй, девочка, здравствуй!

Гемофаг старалась не показывать своего удивления, но эта женщина кардинально отличалась от старой, озлобленной старухи, про которую рассказывал ей Марк. Едва заметная сетка морщин на лице с легким аккуратным макияжем, седые волосы уложены в пышный пучок, в ушах блестят бриллианты. Аграфена выглядела шикарной, ухоженной и знающей себе цену женщиной.

Ведьма же в свою очередь во все глаза разглядывала гемофага понтифика.

Симпатичная она, решила про себя Аграфена, хоть и не яркая красавица: живые глаза, милая улыбка, очаровательные ямочки на щеках. На самом деле симпатичная. И обреченная. Это женщина поняла сразу, едва взглянув на нее вторым зрением. В ее ауре клубился черный туман, расплываясь по всей фигуре и концентрируясь у головы. Мрачный ореол, безысходный, страшный.

Ведьма заметила, как нежно мужчина касался девушки, как преданно она смотрела на него.

И поняла, что никто из них об ауре не знал.

— Вы хотели встретиться, — начал без долгих предисловий понтифик.

Аграфена перевела взгляд на него.

— Хотела. Правда, без нее, — она кивнула на Лину, — Ну, да ладно. Ты, небось, все равно ей рассказал бы, да?

— Если есть, что рассказывать, — кивнул понтифик.

— Рассказывать есть что.

Аграфена поставила на колени сумочку и начала в ней копаться. Достала сигареты, зажигалку, закурила. Лина чуть поморщилась и закашлялась, она отвыкла от запаха табака, живя с Марком.

Ведьма это заметила, коротко хмыкнула.

— Есть обо что затушить, упырь?

Марк молча подошел к бару и достал оттуда фарфоровое блюдце.

— Почитала я тут кое-что о тебе, красавица, — Аграфена давила окурок, искоса глядя на девушку, — Знаю, что был у тебя уже Откат, догадалась. Та история с сумасшедшим вампиром, который тебя насиловал. Это ведь за "Странное место" тебя шибануло, верно? — ведьма грозно посмотрела на бывшую ткущую и зло проговорила, — У меня тогда по твоей вине все стадо сдохло!

Лина выдержала жесткий взгляд ведьмы.

Она не стыдилась своих действий у вампирского ночного клуба в прошлом ноябре и не собиралась кому-либо давать повод обвинять себя в случившемся.

Аграфена, не дождавшись ответа, продолжила:

— Поэтому спрошу: зачем тебе способ избавления, если Откат уже был? Ты ж гемофаг теперь. Печать любой талант уничтожает.

Лина переглянулась с Марком, и тот ответил вместо нее:

— Такие вещи никогда не помешают, уважаемая.

Ведьма положила ногу на ногу и вцепилась взглядом в понтифика:

— А я думаю, тут другое. Я догадываюсь, что твоя красавица натворила новых дел, — торговка кивнула головой в сторону Лины, — И даже догадываюсь — когда! Вот ты и носишься по всей Москве, сломя голову, пытаясь ее спасти в очередной раз.

— Я плачу тебе за способ и надеюсь его получить. Аналитику я у тебя не прошу, — резче, чем хотел бы, ответил ей Марк.

— А отсюда второй вопрос, как она могла что-либо сделать, если ты превратил ее в гемофага сразу, как девка к тебе вернулась? — не слушая его, продолжила Аграфена, — Не складываются плюсики с минусиками-то.

Лина судорожно сжала ладонь мужчины.

— Мы были бы благодарны, если бы вы все-таки рассказали нам о том, что вы нашли.

Аграфена еще раз хмыкнула, оглядела Лину с ног до головы и задумчиво проговорила:

— Да, способ тебе и правда нужен. Откат уже скоро, я вижу по твоей ауре!

— Что? — встрепенулся понтифик.

— А твои маги не увидели еще этого? — спросила у него ведьма, — Паршивые маги, гони их прочь. Я сразу заметила, как вошла. У нее аура черная, как у смертника.

Лина встревожено переглянулась с высшим.

— Я гемофаг, меня сложно убить.

— Но это не значит, что невозможно, красавица! — хмыкнула ведьма.

Лина отвела взгляд, понтифик упорно молчал, но с силой сжал ладонь любимой.

— Ну, хорошо, не мое дело. Итак, допустим, — ведьма неопределенно повела рукой, — Допустим, что ты все-таки сделала что-то ... , хм, неправильное. И, опять же, допустим, что твой любовник хочет не просто найти способ избавления и держать его где-то на полке, на всякий случай, а действительно его применить...

Она еще раз обвела пару взглядом.

— Так вот, что вам надо знать, чтобы не допустить повторения прошлого?

Понтифик понял, что ведьма начала отрабатывать полученную оплату. Она подобралась и приняла деловой вид.

Именно за информацию Марк ей заплатил, и сейчас Аграфена готова была отработать свой заказ.

— Самое главное, вы должны понимать, что полноценного избавления от Отката не существует, — Марк хотел было перебить ведьму, но она подняла указательный палец вверх, — Я сказала — полноценного. Откат неизбежен и неотвратим, и именно это вы изменить не в силах. Если только...

Паузы ведьма выдерживать научилась отменно. Внимание вампира и его смертной любовницы полностью было приковано к Аграфене.

— Если только не найдете опытного часовщика, умеющего прыгать в паре, и не уговорите его вернутся назад строго в тот отрезок времени, когда твоя красавица меняла реальность, чтобы остановить ее. Но! — она еще раз выставила вверх указательный палец, — Ты, упырь, обязан помнить следующее: когда она меняет реальность — она меняет все! А отсюда следует, что если ты остановишь то изменение, то вполне вероятно, что измениться абсолютно все в настоящем времени. Вся реальность может пойти совершенно по-другому. Если ты к этому готов, то ищи мастера времени.

— Лину это спасет? — напряженно поинтересовался Марк.

— Отката не будет, — ответственно заявила ведьма, — За это ручаюсь. А спасет ли? Без понятия. Быть может, ее машина собьет на следующий день, откуда мне знать, что там будет в той реальности-то...

— Хорошо, — Лина взяла слово, — Что еще вы можете нам рассказать?

Ведьма перевела на нее взгляд и покачала головой.

— Многого я не знаю, красавица, уж извини. Слишком закрыта эта информация. Вы, ткущие, вообще на уровне легенд, про вас многие знают, но мало кто видел вживую, — она хрипло засмеялась, — Я сумела найти такие крохи, что..., — женщина махнула рукой, показывая бесполезность своих поисков, — В общем, Откат ударяет тем, чего ткущий боится больше всего. Боится боли — будет ему боль, боится лишений — будет бродяжничать, боится...

Марк с Линой переглянулись. Кажется, они начали понимать.

— Страх всегда создает дополнительную вероятность, она болтается где-то на самых краях, но все равно вполне осуществима. Сколько раз люди, боявшиеся чего-либо, это в итоге и получали? — горько добавила Аграфена, видимо вспомнив что-то свое.

Она тихо вздохнула и, достав из сумочки носовой платок, промокнула им глаза. Но затем снова обратилась к своим заказчикам.

— А когда ты, красавица, насильно создаешь вероятности, то реальность страха подхватывается автоматически. Поэтому Откат и невозможно остановить, он становится неизбежным. Ты его вытягиваешь вместе с принудительным изменением вероятности. Как бы объяснить понятней...

— Я поняла, — коротко оборвала ее девушка.

Ситуация складывалась не очень хорошая, но теперь Лина стала догадываться, почему Откат с Гюнтером был именно таким.

— Думай, красавица, чего ты больше всего боишься в жизни, этим и будет Откат, — Аграфена пытливо взглянула на гемофага.

Девушка отвела взгляд.

— Сколько времени у нас есть? — спросил Марк.

— Не знаю. Может день, может год. Об этом мне уже ничего не известно, -пожала плечами ведьма, — Я даже про сам то Откат еле нашла, а уж когда он произойдет...? Отслеживай ее ауру, — обратилась ведьма уже к вампиру, — тогда будет понятно. Чем ближе день — тем она будет чернее.

Понтифик коротко кивнул и задал последний вопрос:

— Сколько мы вам должны за новые сведения?

Она покачала головой.

— Я не верила, упырь, а теперь вижу своими глазами. Не нужно мне ничего от вас, кроме уже оговоренного.

Марк выпрямился и холодно заметил:

— Я приеду сегодня вечером и привезу плату.

— Но ты ведь уже заплатил! — обернулась к нему девушка.

Ведьма ухмыльнулась.

— Не все заплатил, красавица, не все!

...

Мама позвонила, когда у Лизы только закончился урок. Женщина была расстроена и очень просила дочь приехать и поговорить с Павлом. Жесткий, властолюбивый отец и не менее независимый брат постоянно ругались, сталкиваясь то по мелочам, то по крупным жизнеутверждающим принципам.

— Что они опять не поделили? — со вздохом спросила девушка, понимая, что после работы, как бы она ни хотела, придется ехать к родителям и мирить родичей.

— Отец снова насел на Павла по поводу диссертации. Он все никак понять не может, что Павлуше не нужна кабинетная работа! — посетовала мама, — Сможешь приехать? Я как раз "шарлотку" твою любимую пеку.

Ну да, по-доброму усмехнулась Лиза, чтобы оплатить мои посреднические труды. Мамину шарлотку она любила. Мама у нее вообще изумительно готовила, что котлетки-зразы всякие-разные, что окорок-буженинку, что окрошки летние и зимние. А уж за рецепт ее фирменного холодца выпрашивали все соседки и знакомые.

— Хорошо, приеду, только ненадолго, мы с Витей хотели погулять сходить вечером.

— Спасибо, золотко, я предупрежу папу, — мама довольно стала прощаться. Главное дело сделано и в ее маленьком мирке снова воцарится покой.

У родителей она была почти в шесть часов вечера.

— Ну как ты, сестрен? — Павел развалился на кушетке в собственной комнате. Руки за голову, на лице довольная улыбка.

— Опять папу доводишь? — спросила Лиза, не заметив его вопроса.

Парень поморщился. Из всех своих двадцати шести лет жизни большую их часть он провел в постоянных противостояниях с родным отцом. Профессор истории, преподаватель в университете, Сергей Викторович Тихомиров был жестким, авторитарным человеком, твердо уверенным, что его слово единственно верное и значимое и для студентов, и для родной семьи. Сын этому противился как мог, яростно отстаивая свою собственную, зачастую противоположную, в пику отцу, точку зрения.

— Он хочет, чтобы я сидел у него под боком и скакал по его приказу!

— Паш, он хочет тебе добра, — начала заступаться за отца девушка.

— Я сразу ему сказал, что кабинетной крысой я не буду! — озверился на нее брат, — Я что, маленький, что ли? Всю жизнь у него под бочком провести? Папеньку должен до конца жизни слушаться? Не хочет он понимать, что его дети выросли, пусть не понимает, но заставлять меня делать все по его приказу, он не имеет права!

— Паш, угомонись! — резко одернула брата Лиза, — Ты тоже не маленький и должен понимать, что человека, особенно в его возрасте, — она кивнула на закрытую дверь, — не переделаешь! Но ведь всегда можно найти какой-то компромисс!

— Лиз, какой компромисс? С кем? С ним? Он требует, чтобы я бросал свою экспедицию и сидел с ним в кабинете! "Диссертацию в палатке не напишешь"!

Парень поднялся с кушетки и заходил взад-вперед по комнате.

Девушка засмотрелась на брата. Все говорили, что Павел Тихомиров — полная копия своего отца. Что по внешности, такой же высокий, статный, эффектный блондин, что по характеру.

— Паш, ну а если ты после экспедиции просто поработаешь немного с папой? Тебе же по-любому отчетность составлять, не все же делать это в очередной поездке? — постаралась она утихомирить брата.

Тот лишь махнул рукой. Впрочем, как всегда. Правда, чуть позже он, скорее всего, обдумает это предложение и примет его к действию, это тоже было всегда. Но пока он не собирался примиряться с отцом.

— Так ты-то как? — повторно задал Павел свой первый вопрос.

Лиза откинулась на спинку кресла, в котором сидела.

— Да никак. Работаю потихоньку, в пансионат вот устроилась на подработку, Александр посоветовал.

— Я слышал, к тебе Витька вернулся? — спросил он, прищурив глаза. Ясное дело, не работа Павла интересовала.

Лиза коротко кивнула.

— Простила?

Непонятно пожала плечами.

— Не простила?

Снова пожала плечами.

— Лиз? — Павел заставил ее посмотреть на себя.

— Да я не знаю, — она отвернулась к шкафу и начала разглядывать стоящие на полках книги, — Честно не знаю. Вроде, он же попросил прощения, но как увижу его, так сразу и вспоминаю ту дрянь в постели. И отношение сразу появляется какое-то мерзостное, как к совершенно чужому человеку.

— То есть, не простила, — сделал вывод брат.

— Не знаю.

— Иначе бы не вспоминала!

В дверь робко постучали.

— Ребята, давайте к столу! — позвала их мать.

Павел, театрально склонившись перед сестрой в поклоне, жестом показал ей на выход. Лиза невольно прыснула со смеху и первой вышла из комнаты.

На большой кухне стол уже был накрыт. По середине стоял большой чайник, вокруг него кружки, блюдца, вазочки с вареньем, обещанная мамой "шарлотка", блюдо с пирогами.

Во главе стола сидел отец. Шевелюра седеющих волос слегка растрепана, яркие синие глаза гневно смотрели на сына. Все еще не успокоился, не отошел от скандала.

Да и Павел тоже — приветственно кивнул отцу, но старался смотреть куда угодно, только не на него.

"Как два петуха", — подумала про них Лиза, но постаралась скрыть улыбку. Отец не любил насмешек, даже в шутливом тоне.

— Как твои дела, дочь? — несколько сурово он поинтересовался у нее.

— Все хорошо, папа, спасибо, — девушка кивнула головой.

— Так ты все-таки простила Виктора, — вклинилась тут же мама, — Вы погулять сегодня хотели вместе.

— Да не простила она его! — Павел ответил за сестру, не замечая яростного взгляда, что она ему отправила.

— Дочь, объясни! — потребовал отец. Он сжал в руке ложечку с вареньем, не донеся ее до рта.

Вот поэтому Лиза и долго раздумывала, подавать ли ей на развод. Отец не поймет. Родители не поймут.

Профессор Тихомиров был ярым приверженцем идеи — если семья, то это навсегда, и такого понятия как "развод" для него просто не существует, чтобы в семье не происходило. Так он и своих детей старался воспитывать, но привело это к совершенно другому результату: Павел, в свои двадцать шесть лет категорически отказывался жениться, а Лиза выскочила замуж за первого же предложившего, лишь бы избавиться от диктата отца. Они ведь видели и ночные развлечения отца, когда он оставался у очередной любовницы, и тихие слезы матери.

— Он все-таки мне изменил! — тихо проговорила девушка, с опаской глядя на главу семьи.

— И что? — не понял отец, — Он же мужик! Он и должен гулять по бабам! А твоя женская участь, раз уж удосужилась выйти за него, сидеть дома и ждать, пока твой муж соизволит явиться!

— Но я не хочу сидеть и ждать, — все так же тихо ответила она, — Я считаю, что он не уважает меня, раз позволяет...

— Она считает, ну надо же! — с сарказмом перебил ее профессор, — Она, видите ли, считает! Лиза, ты вышла замуж! Ты мужняя жена! И что ты считаешь по поводу своего мужа, не волнует никого из здесь присутствующих!

— Но, папа,...

— Никаких "но"! Чтобы разговоров о разводе я не слышал! — отрезал мужчина, — Тоже мне, взяла моду! Ты хочешь, как мои некоторые студентки, к тридцати годам с тремя разводами остаться? Ты вышла замуж и обязана научится жить с мужем! Семью строить — это не в куличики играть!

— Он же изменил! — упрямо вставила свое слово Лиза.

Павел сидел и с удовольствием наблюдал за тем, как отец ругает сестру. Что ж, пусть она вот в этом случае попробует найти компромисс.

Мама же занималась разрезанием "шарлотки" и в разговор не встревала. Муж давно ее приучил к тому, что ее мнение не требуется, и хотя она была согласна с дочерью, держала свое слово при себе.

— Дочь, я свое слово сказал! Чтобы ни о каком разводе я от тебя больше не слышал, ты поняла? Двух лет с мужем не прожила, а уже туда же — развод! Парень оступился и ты как женщина, как жена обязана дать ему понять, что ты это понимаешь!

Лиза насупилась и замолчала. Отец не приемлет расторжения брака, мать против него не пойдет, брату — все равно, останется она с Виктором или нет, у него своих забот хватает.

И где тут найдешь так необходимую ей поддержку?

...

Марк появился дома только поздно ночью, когда Лина уже почти засыпала на диване в гостиной, ожидая его прихода. Она встрепенулась, услышав звон ключей, и раскрыла книгу, как будто так и было.

Понтифик, как и обещал, приехал вечером к ведьме домой, в который раз удивившись контрасту между его дневной посетительницей и этой хибарой. Аграфена выцедила у него ровно пол-литра крови, присоединив медицинский переносной кровоотсос. Зачем ей нужна была его кровь, она так и не говорила, на что Марк еще раз пообещал, что если это коснется его Лины, то он сотрет с лица земли не только ведьму, но и всех обитателей этой хибары.

Аграфена озлобилась и в резких выражениях высказала понтифику, что у нее хватает забот и помимо его девки.

Покинув дом ведьмы, понтифик направился к донору, а оттуда домой.

— Ты ждала меня? — удивился Марк, по его подсчетам, девушка давно должна была быть в постели. Он догадывался, почему девушка до сих пор не спит и ему очень не хотелось говорить Лине, чем именно он заплатил торговке за ее поиски, по крайней мере, не сейчас.

— Я всегда тебя жду!

Марк несколько недовольно покачал головой.

— Ты ужинала?

— Да, родной.

Лина была недовольна так же. Ей не нравилось, что Марк от нее скрыл вторую оплату ведьме. Девушка считала, что раз они в одной лодке, раз понтифик взялся за поиски решения с Откатом, то он не должен от нее ничего скрывать.

Она утянула его на диван и сама села рядом.

— Надо поговорить.

— Радость моя, уже поздно, тебе пора спать, — попытался перевести тему мужчина, но она его не слушала.

— Нет, мы поговорим здесь и сейчас! — жестко произнесла Лина, — Чем ты заплатил Аграфене? Помимо денег?

— Это не важно, главное, что мы получили сведения.

Лина настаивала.

— Марк, лучше скажи!

— Лина, я не очень настроен сейчас на обсуждение этого вопроса, — он сгорбился и опустил голову на руки. С тех самых пор, как он уехал от Аграфены, его не покидало ощущение, что он сам затянул петлю на их с Линой шеях.

У нее аж сердце екнуло от такой позы высшего. Сильный, гордый мужчина сейчас был поникшим и потерявшим уверенность в самом себе.

— Родной мой, — сжалилась девушка, — я понимаю, что для тебя это было неприятным, но я должна знать, ведь это ради меня ты...

— Кровь, — он оборвал ее просьбу, — Я отдал ей свою кровь.

Лина откинулась на спинку дивана.

— Значит, кровь, — задумалась она, — Но насколько я знаю, в твоей крови нуждаюсь только я.

— Видимо, не только. Я предупредил ее, чтобы даже думать о тебе не смела! — согласился Марк.

Девушка потерла виски. Зачем Аграфене сдалась кровь высшего вампира? Он же маг, она не сможет эту кровь использовать ни в ритуалах, ни в заклинаниях. Да и никто не сможет.

Понтифик молча сидел рядом. Он тоже задавался этим вопросом, но также не находил ответа.

— Знаешь, я тут подумала над тем, что она сказала тогда в резиденции про Откат, — девушка перевела тему, — И мне пришло в голову вот что. Помнишь, когда я в прошлом году попала в клан, твой брат просил меня продемонстрировать свой талант.

Понтифик выпрямился и кивнул.

— Да, помню, и ты перед этим еще спасала Гюнтера в драке. Я тоже об этом подумал. Ты жила одна, зарабатывала самостоятельно...

— И я боялась лишиться работы, — продолжила она его мысль.

— А тебя в итоге уволили.

— А когда мы с тобой стали жить вместе, то ...

— Ты боялась, что я буду вести себя как твой муж, верно? Бить, издеваться и насиловать, — он хмуро взглянул на нее.

Лина опустила голову. Ей стало очень стыдно, что она так не доверяла Марку. Но с другой стороны...

— Согласись, у меня был повод так думать.

— Нет, — категорично ответил ей мужчина, — повода не было, но я тебя понимаю. В итоге, Гюнтер с тобой поступил именно так.

— Да.

— Поэтому, скажи мне, любовь моя, — он повернулся к ней, опершись локтем о колено, — Чего ты боишься больше всего сейчас?

Лина печально покачала головой.

— Не знаю. Слишком многого. Слишком. И за тебя боюсь, и за себя, и будущего, и прошлого. Я не могу вычленить из всего что-то особенное и самое важное. Весь день сегодня думала об этом и не могу.

— Надо, моя радость, надо и тогда мы поймем хотя бы, в каком направлении двигаться, если не найдем мастера времени.

Марк поднялся с дивана и подал руку Лине.

— Завтра Матвей съездит снова к Алексею, у них вроде как сложились хорошие отношения. Он сможет договориться насчет часовщика Гильдии.

Лина приняла его руку и встала.

— Я поеду вместе с ним.

Марк удивился.

— Зачем? Матвей все сам сделает.

— Нет, Марк. Ведьма права, я натворила дел, а ты вместо меня все это расхлебываешь. Это не дело. В конце концов, Гильдия мне тоже обязана за прекращение войны, так что пусть это будет их выплатой по счетам.

— Хорошо, — согласился он,— Но будь очень осторожна. И с тобой завтра...

— Снова поедет Рустам? — покорно вздохнула она, заканчивая за него мысль.

— Да, родная, после сегодняшнего без телохранителей никуда.

Совместное принятие ванны, глоток крови понтифика и затем бурный всплеск чувств. Сегодня они занимались любовью страстно, яростно, с каким-то легким осадком обреченности, как будто расстаются очень надолго.

Уже был почти рассвет, и высший начал засыпать, обнимая любимую одной рукой.

— Марк! — Лина все-таки решилась сказать то, что ее весь день сегодня мучило.

Она выбралась из его объятий и привстала на коленях на кровати.

— Знаешь, я никогда этого не говорила, но хочу сказать сейчас.

Мужчина пристально смотрел на девушку, ожидая продолжения.

— Спасибо, — она взяла его ладонь и прижала к своей щеке, — Спасибо за все, что ты для меня делаешь, и все, что ты ко мне чувствуешь.

Понтифик хотел было остановить ее, но она не послушала и приложила к его губам палец.

— Нет, нет, выслушай. Я на самом деле хочу сказать тебе, как благодарна и за твою любовь, и за твою заботу. Ты столько всего делаешь, чтобы я была счастлива. Ты заботился обо мне с самого начала, вытаскивал из проблем и неприятностей, даже дом свой переделал. Я не знаю, как выразить тебе мою благодарность и чем ответить тебе за все.

Понтифик приподнялся на локте и потянулся к девушке.

— Лина, — голос вдруг стал хриплым, — Единственное, чего я хочу, чтобы ты была со мной всегда. Больше мне ничего не нужно.

4 Глава.

Ночью в парке практически нет посетителей.

Тихо, спокойно, без шумной возни играющих ребятишек, без прогуливающихся по аллейкам влюбленных парочек, молодых мамочек с колясками и благодушных пенсионеров.

Мужчина глубоко вздохнул и откинулся на спинку лавочки, на которой сидел. Тростью чуть поводил по асфальту, отпихнул пару камешков. Темный костюм, черные волосы с небольшой проседью у висков, аккуратная бородка-испаньолка.

— Уже слишком поздно, чтобы дышать свежим воздухом! — добродушно проговорил молодой парень, усаживаясь рядом с ним. Длинные до плеч волнистые волосы, легкая ироничная улыбка на тонких губах. В эту довольно прохладную ночь он был одет лишь в легкий блейзер и джинсы, но холод, кажется, его не беспокоил.

Мужчина искоса бросил на него настороженный взгляд, и, не увидев ничего опасного в его поведении, позволил себе легкую усмешку:

— Свежим воздухом дышать никогда не поздно, мой друг!

Гюнтер хохотнул и ударил рукой по колену.

— Я рад видеть вас, учитель!

Высший коротко кивнул тому и продолжил смотреть на верхушки деревьев.

— Я слышал, Адриан новый контракт заключил. — лениво заметил он, словно ведя светскую беседу о погоде.

Парень долго молчал, чтобы ответить.

— Да, мы уезжаем в Москву.

Эстебан одобрительно кивнул головой.

— Ты с ними? Это хорошо.

Гюнтер чуть поморщился:

— Учитель, я хотел вам сказать, что не ...

— Я хочу, чтобы ты помог Адриану в этом деле, — оборвал его высший. Он снова покорябал тростью дорожку перед лавочкой, ожидая ответа ученика, как будто ничего особо важного не сказал.

— Почему? — тихо, едва слышно, произнес Гюнтер.

— Я знаю, что на самом деле случилось в тот день.

Парень зло усмехнулся:

— Адам рассказал?

— Адам? — Эстебан впервые за всю беседу повернулся лицом к бывшему ученику, — Нет, мой друг, я лишь тщательно обследовал библиотеку Владимира. С его разрешения, разумеется.

Гюнтер понятливо кивнул головой. Да, библиотека у господаря действительно хороша, особенно по тематике менталов. Елиазар был пол-жизни отдал за труды, что в ней находились.

— Если я помогу Адриану, что получу взамен?

Бывший учитель пристально на него посмотрел:

— Я постараюсь вернуть тебя в семью, когда объясню произошедшее на Конклаве.

Гюнтер протяжно выдохнул. Вернутся обратно? Снова стать Гюнтером из семьи Ривейра? Получить защиту и покровительство учителя? Перестать быть бродяжником?

Заманчивый приз!

И для этого надо всего лишь согласится помочь своему нынешнему главе...клана? стаи?

Вслух согласится. Официально.

Это не сложно.

Потому что это решало часть задач, что возложил на него Адам.

Гюнтер коротко кивнул, подтверждая принятое решение, молча поднялся с лавочки и пошел в сторону выхода.

Эстебан смотрел ему вслед и, только когда бывший ученик скрылся с глаз, он позволил себе легкую презрительную усмешку. Едва заметную. Кончиками губ.

Владимир в тот памятный день неделю назад предложил, точнее, приказал бывшему префекту стать консультантом по этому "мероприятию", как он сам назвал план похищения гемофага. Эстебан долгое время прожил в Москве, с Ветровой был довольно близко знаком, ближе, чем любой из присутствующих. Кто, как не он?

Адриан обязан был согласовывать с испанцем свои действия, за это бродяжник выторговал немаленькую сумму, но Владимир согласился без проблем. Для него было главным вытащить ткущую из под крыла итальянского выродка и привезти в Бухарест.

Эстебан же против нового назначения не возражал. Ему самому девка была уже не нужна, высший очень сомневался в том, что она сохранила свой талант. Испанец неплохо знал Гая и был уверен, что тот не стал бы рисковать такой редкой менталкой ради сомнительного шанса сделать ее бессмертной.

Но с недавних пор у него появился свой резон в этой авантюре.

...

— Этот контракт нас убьет!

— Заткнись, Шарль! — лениво проговорил Вильгельм, крутя в руках дротик от дартса, — Адриан знает, что делает!

Мужчина прицелился, размахнулся и кинул стрелкой в мишень, висящую на стене.

Помещение, где жила стая, находилось в заброшенном жилом здании. То ли у инвестора деньги закончились, то ли недавно прокатившийся по миру финансовый кризис заставил строителей свернуть работу. Верхние этажи были недостроены и по ночам пугали редких прохожих скелетом из свай, нижние этажи оккупировала стая бродяжников. Конечно, это не комфортабельные апартаменты, но и мало кто рискнет сюда прийти и поинтересоваться жителями.

— Адриан ведет себя как тупая баба! — продолжал беситься Шарль, ходя по комнате из угла в угол и пиная ногами пустую бутылку из-под пива.

— Я же сказал — заткнись! — Вильгельм проследил, как бутылка откатилась к углу комнаты, чуть там постояла и по инерции двинулась в обратную сторону, заворачивая влево, к его ногам.

— Эта сука подведет нас под монастырь!! — заорал его приятель, показывая пальцем почему-то на окно.

— Заткнись, я сказал!— рявкнул на него стрелок, — Адриан правильно все делает! Как только девка понтифика будет у нас в руках, Росси на лапках перед нами станет прыгать, лишь бы она не пострадала!

— Я знаю Росси! — в голосе Шарля слышалась настоящая истерика, — Он из нас фарш сделает, если с ее головы хотя бы волос упадет!

— Ничего он нам не сделает, только перед своей сукой бахвалится! — Вильгельм усмехнулся и метнул еще один дротик. Стрелка вонзилась рядом с предыдущей, задев ее оперением, — Вон, посмотри на Рейнхарта! Он девку спокойно разложил и что? Росси только гавкать да огрызаться может, я слышал, даже на Конклаве ему запретили трогать...

— Заткни пасть, тварь! — едва слышно, а поэтому еще более зло, прозвучал голос Гюнтера. Видимо, входя в комнату, он услышал последние слова Вильгельма, — Я предупреждал, чтобы об этом...

Стрелок рывком поднялся со своего стула и зарычал на вошедшего.

— Ты, пришлый сучо...

— Рты закрыли! — рев вошедшего вслед за разъяренным вампиром Адриана мигом оборвал начинающуюся свару, — Как шавки подзаборные, только и делаете, что грызетесь между собой!

Вампиры виновато склонились перед своим лидером, лишь Гюнтер цинично усмехнулся, глядя на такое раболепие. Как бы бродяжники между собой не отзывались об Адриане, в лицо ему никто не смел высказать своих претензий.

Они его боялись.

— Пошли вон! — тот выгнал из комнаты своих подчиненных и вперил тяжелый взгляд в Гюнтера, — Ты задержался. Я ждал тебя еще вчера.

— Да, были кое-какие дела, — ответил вампир и без спроса уселся на стул, занимаемый до этого Вильгельмом. Покрутился на нем, оглядываясь, хмыкнул на пустые стены и разбитый абажур лампы в потолке. Взял в руки дротик и метнул его в мишень. Стрелка вошла ровно между двумя предыдущими.

Бродяжник отметил его поведение и слегка нахмурился. Новичок себе слишком много позволял, но, к сожалению, в этом деле без него никак. Эстебан особо указывал, что его бывший ученик сможет быть полезным. Еще бы — ведь именно из-за этой девчонки его из семьи и изгнали.

— Эстебан говорил, что ты сможешь помочь.

Гюнтер лениво повертел в руках второй дротик и отбросил его на стол.

— Мой бывший учитель много чего говорил, — он глянул на Адриана исподлобья, — И мне в том числе.

Вампир уставился на бродяжника. Долго смотрел, словно ожидал чего-то. Но тот молчал. Стоял у окна и лишь поглядывал периодически на улицу, давая понять, что чужие разборки это не его проблема.

Гюнтер цинично ухмыльнулся. Ну что ж, совет он даст, а вот воспользуется ли им Адриан...

— Я не знаю, что в итоге из нее сделал понтифик, — проговорил он медленно, как будто до сих пор раздумывал, говорить или нет, — Но искренне предлагаю тебе захватить с собой пару ампул снотворного, когда поедешь на дело.

Это был второй совет, что дал Гюнтер Адриану, с тех пор как услышал, что глава его нового маленького клана подписался на такой самоубийственный контракт. Первым был — сразу присмотреть себе красивый склеп, в котором его навечно зароет понтифик.

И дело даже совсем не в том, что вытащить Лину из Москвы значило стопроцентно подставить себя под удар не только московского понтифика, но и всех европейцев. Слишком многие теперь знали о принадлежности бывшей ткущей Марку, а значит, она попадает под статью о защите имущества.

Просто Гюнтер, как и некоторые из присутствующих на Конклаве, тоже задумался, почему Гай решил провернуть ту жуткую историю с таким редким менталом, как Лина. И пришел к тем же выводам, что и озвучил на собрании Марк. И о чем умолчал. Гай не стал бы создавать гемофага из единственной ткущей, если бы не был уверен, что она сохранит свои способности. А значит, надо быть крайне осторожным и осмотрительным в этом деле.

— Больше ничего ценного подсказать не сможешь?

— Я не знаю, кем или чем Марк ее сделал, — повторил свою фразу Гюнтер и выжидающе посмотрел на Адриана.

Это все, что он собирался сказать главе своего нового клана. Большего тот не услышит.

У него была своя игра, правила которой оглашать Адриану он не собирался.

С Адамом они четко все обговорили, выверили все детали и тонкости планируемого дела. И если тому досталась задача по поиску мага, то Гюнтер должен был выкрасть девчонку. Снова выкрасть.

Но он искренне надеялся, что когда Лине все расскажет, она поймет.

...

На следующий день Матвей сидел рядом с Линой на заднем сидении лимузина и размышлял.

Аграфена четко дала понять, что других способов избавиться от Отката, кроме обращения к мастеру времени, нет. Но в каких источниках она вообще искала свою информацию? Насколько вампир знал, понтифик и отец Сергий, "бывший отец Сергий", мысленно он поправился, перерыли все возможные архивы. Но нигде ничего не нашли, кроме коротких общеизвестных данных.

Как-то некстати вспомнился этот бывший священник.

Матвей ему не доверял. Ни на грош не доверял.

Все его участие в истории с Алиной было шито белыми нитками, как считал заместитель понтифика. Во внезапное раскаяние отца Сергия Матвей попросту не верил. Особенно в то, что тот решил искупить свою вину именно перед Линой. Невозможно быть на самом верху воинственного Ордена и не замазаться загубленными жизнями. Он точно знал, что святых не бывает. Орден работает с менталами очень жестко, можно сказать жестоко, для них главное — положительный результат. Кое в чем они давали фору даже знаменитым лабораториям механиков. Да и с ткущими орденцы сталкивались не в первый раз, взять ту же семью Натансона.

Наверняка у Ордена оставались какие-то наработки и документы. И по Откатам тоже.

После окончания войны одним из условий заключения мира была предоставление всех материалов, собранных в работе с менталами. Как бы ни относились к своим противникам вампиры, но они понимали, что их опыты по изучению и привлечению талантов экстресенсов были важны и могли во многом помочь.

Но по некоторым менталам материалы оказались потеряны или уничтожены. Пироманы, биолокаторы, мастера времени... И ткущие.

Сергий, хоть и не вернулся обратно на свой пост, но активно помогал в заключении мира, и он слишком уж категорично заявлял, что ничего не сохранилось. Матвей ему не верил. Подобные документы просто так не выкидывают в мусорный ящик.

Странно это все, и такие странности вампир не любил.

Он перевел взгляд на Лину. Девушка сидела рядом с ним, положив сумочку между ними как барьер, и задумчиво глядела в окно на пролетающие мимо автомобили.

Ткущая-гемофаг. Кто бы мог подумать, что у Гая, мир его праху, все-таки получится эта задумка. Честно сказать, Матвей не верил. Да и кто бы поверил то, при той ситуации.

Но Гай тоже, хм, молодец. Додумался так рисковать единственной имеющейся в клане ткущей, тем более с таким мощным блоком. Матвей прекрасно помнил собрание высших клана, где Лина была представлена. Буря в стакане воды, потомок Циклаури с почти нулевым активом.

Но Гай смог. Точнее, не сам Гай, а Гюнтер. Девчонке, конечно, досталось, Матвей прекрасно помнил, какой она вышла из той передряги — едва живая, с лоскутами изувеченной психики. Ему стоило больших трудов привести девчонку в относительный порядок и вернуть ее понтифику. Кстати, тот не преминул и поблагодарить, и пожурить за столь явное самоуправство будущего заместителя.

Но главное было сделано: Ветрова стала почти бессмертна и сохранила свой талант.

Если бы Гай был жив, он бы это как следует отметил.

Лина же, в свою очередь, думала о том, какими словами ей уговорить Алексея помочь с мастером времени.

Марк немного рассказал, кто это такие и как они работают. Часовщики могли создавать своеобразные порталы во времени, прыгая сквозь них в прошлое. Будущее, к сожалению, было закрыто.

Лине пришлось признаться понтифику, что она выбирала нынешнее будущее летом, исходя из двух основных вероятностей. Второстепенные девушка просто отбросила, даже не проверяя. Одна вела к мирному решению, но имела минимальные шансы сбыться, вторая же создавала в Москве апокалипсис городских масштабов. Лина силой своего таланта вытащила мирную вероятность и насильно для существующей реальности сделала ее приоритетной, но в итоге ей предстоит за это заплатить страшную цену.

И именно это девушке придется сейчас объяснять Алексею.

Как бы она не хорохорилась перед Марком, что нейтралы ей тоже обязаны окончанием войны, сама девушка далеко не была так уверена, что сможет надавить на их чувство долга. Поэтому сейчас Лина сидела в машине и пыталась продумать основные аргументы для сложного разговора.

...

В учебных пансионах Лина еще ни разу не была, поэтому ей очень хотелось рассмотреть все как следует, но ей этого не дали сделать. Лимузин Рустам припарковал у самого крыльца учебного корпуса пансиона, едва не задев вышедшего встречать гостей Алексея. Матвей, поздоровавшись с куратором, быстрым шагом пошел внутрь, привычно находя дорогу в его кабинет. Лине же пришлось едва ли не вприпрыжку следовать за двумя мужчинами, поэтому она лишь мельком отметила круглый вестибюль с колоннами и мраморные лестницы, уводящие наверх.

Услышав, по какому поводу гемофаг понтифика посетила пансион, Алексей развел руками.

— Мы ничем не сможем вам помочь, Алина. Наш мастер, к сожалению, был пару дней назад направлен в клинику Назарова.

— Клинику Назарова? — Лина отвлеклась от разглядывания кабинета куратора и перевела вопросительный взгляд на Матвея. Тот, услышав это, выругался сквозь зубы.

— Это специальная лечебница для менталов..., хм, вышедших из строя, — вампир сумел подобрать не такое резкое слово, как хотел изначально. Известие о сумасшествии старого мастера его не на шутку встревожило. Это так не вовремя!

— Надолго он лег на лечение?

Алексей хмуро посмотрел на заместителя понтифика.

— У него прыжки шли каждые две с половиной минуты. Сам решай, надолго ли?

Матвей изумленно поднял брови.

— А что ж раньше то...?

— А вот! — развел руками куратор.

Вампир снова грубо выругался, вызвав крайне недовольный взгляд Лины.

Он даже не подумал извиниться. Не до сантиментов сегодня.

Такие частые прыжки часовщика говорили только об одном: выбраться из клиники у мастера времени нет шансов вообще.

Алексей заходил по кабинету взад-вперед.

— Думаешь, я доволен этим? — он обращался только к Матвею, — Нам самим опытный часовщик нужен позарез. У меня тут девочка есть, а ее теперь обучать некому.

— Сильная девочка?

Куратор качнул головой:

— Достаточно.

— И что теперь делать? — привлекла к себе их внимание Лина.

Мужчины переглянулись, Алексей вздохнул, а Матвей потер переносицу.

— Нужно обращаться к другим кланам, — решил куратор, — Ни у нас, ни у заграничных нейтралов нет опытных мастеров времени, согласных сюда приехать.

Алексей знал, что говорил. Он уже посылал запросы другим Гильдиям с просьбой предоставить ему для обучения юной часовщицы своих мастеров. Все отказали. Собственно, мужчина не мог их упрекать в этом. Прошедшая недавно война напугала всех и, получая очередной отказ, Алексей так и видел сквозь строки опасение, не перешла ли эта война из открытых противостояний в тайную партизанщину? Хотя, конечно, официальные ответы сопровождались железобетонными аргументами, что данный мастер ушел на покой, сильно занят, не берет на обучение детей или отказывается выезжать из страны.

А девочке надо как можно быстрее начать обучение. Видя, что происходило в больнице, куратор понял, что у Маши большой талант, и чем дольше он его игнорирует, тем больше будет сложностей.

— К другим кланам, говоришь? — Матвей прищурил глаза.

Это абсолютно не входило в планы понтифика.

Другим кланам придется давать объяснения, почему вдруг москвичам понадобился часовщик. И если просьбу нейтралов объяснить можно легко, то прыжок с гемофагом понтифика в определенный день официальному объяснению не поддавался. Особенно учитывая, что Лина до постановки Печати была ткущей, а прыжок должен быть в день, когда она официально уже стала гемофагом. Это все повлечет за собой те вопросы, на которые ни сам понтифик, ни его заместитель, ни тем более Лина отвечать не хотели.

Потому что лишь единицы знали, что Лина сохранила свои способности.

И Алексей был из тех единиц.

А также он прекрасно понимал, что сотрудничество с кланом, пусть даже и несанкционированное Владиславом, дает шанс использовать бывшую ткущую по прямому назначению, а это открывало довольно интересные перспективы в будущем. А значит, помогать вампирам он будет в любом случае на свой страх и риск.

— Ты уже думал, к кому можно обратится? — задумался Матвей.

Куратор кивнул.

— Да, кандидатов-то немного. Нам ведь тоже не абы кто нужен. Мастер должен быть опытным...

— И мощным, — закончил его мысль вампир, поняв, о чем тот говорит, — Да, таких персон маловато.

— Если говорить точнее — пятеро.

— Африканец?

— Нет уж, — поморщился Алексей, — Я знаю Мунаша, он слишком любит маленьких девочек.

Матвей кивнул с пониманием. Рисковать не стоит.

— Тогда Ахмед? — предложил Алексей, — Он как раз подойдет.

Настал черед морщиться вампиру.

— А с ним приедет сюда Мустафа, он же опекун. Мне его и в Крымскую хватило по горло.

Лина молча сидела и слушала, как вампир и маг перебирают имена, словно яблоки в магазине. Этот с бочком, этот с душком, а этого вообще пора в мусорный ящик.

— Тогда остаются Скандинавия, Испания и Греция, но последние две точно отпадают. Александрос уже задавал некоторые вопросы Марку по поводу его подопечной.

Девушка удивленно вскинула голову.

— Что?

Марк ей не говорил о своем разговоре с главой европейского клана. И даже не заикнулся, что кто-то начал задумываться о мотивах Гая, связавшего такую сложную интригу, как создание из обычной менталки полубессмертного существа. Матвей отмахнулся, это сейчас было не важно. Лина попыталась еще раз привлечь его внимание, но вампир упрямо этого не замечал.

— Согласен, остается только Элсбет, в скандинавском клане именно она курирует вопросы менталов. Значит, будем разговаривать с ней.

— Эрик с ней не заявится? — опасливо поинтересовался Алексей.

Глава скандинавского клана слыл мужчиной наглым и умеющим подобрать не только, что плохо лежит, но и что вообще появилось у него перед глазами. Не стоило лишний раз светить перед ним неоперившимися птенцами "Радуги". Мало ли.

— Вряд ли, у него сейчас своих забот хватает.

...

Алексей решил проводить своих гостей до машины. По дороге к дверям корпуса у вампира с куратором завязался неспешный разговор о работе нейтралов и вся группка остановилась, так и не дойдя до выхода.

Матвей только собрался ответить Алексею на заданный вопрос, когда заметил подходящую к ним молодую девушку — очаровательную молодую особу, стройную, хрупкую блондинку с короткой стрижкой и удивительно красивыми серыми глазами. Одетая в светлый джемпер и прямую черную юбку до колен, она представляла собой типичного учителя: строгая и интеллигентная.

Куратор обратил внимание, что вампир смотрит куда-то мимо него и обернулся.

— Ааа, Елизавета Сергеевна, добрый день! — поздоровался он с учительницей, — Вы что-то хотели?

— Да, Алексей Петрович, мне бы с вами обсудить пару вопросов, когда это можно сделать?

Лиза впервые окинула извиняющим взглядом всю компанию и чуть не ахнула. На нее с улыбкой смотрела та самая девушка, с которой она недавно столкнулась в книжном магазине.

— Ой, а ведь мы с вами встречались, верно? — удивилась Лиза.

— Верно, — кивнула та в ответ и протянула руку для приветствия, — Не знала, что вы тут работаете.

— Вселенная — маленькая, — улыбнулась ей учительница.

Слушая щебетание девушек, Матвей продолжал с улыбкой разглядывать незнакомку. На самом деле очень хороша. Чем-то напомнила Магдалену, хотя не так роскошна, изящна и утонченна.

А еще вампир обратил внимание на то, каким взглядом куратор следит за молодой девушкой, как непроизвольно улыбается, если улыбнулась она, и хмурится, если Лиза скажет что-то серьезное.

"Да он влюбился!", — понял вампир и ехидно поднял бровь.

Лиза заметила это, перевела на мужчину взгляд и замолчала от неожиданности.

Тот самый, про которого Сережа Евсеев сказал "упырь". Неужели действительно — упырь?

Но как же он красив! Чуть выше Лизы ростом, светло-русые волосы небрежно растрепаны, карие глаза смотрят с ехидцей. Точеные скулы, брутальная, модная сейчас, небритость, красивые губы. На них Лиза остановила свой взгляд и почувствовала, что ей вдруг стало очень сложно сосредоточиться на том, что спрашивала в этот момент Лина. Она лишь смотрела, не отрываясь, на мужчину, и никак не могла наглядеться.

Матвей широко улыбнулся в ответ, прекрасно поняв, какую реакцию вызвал у девушки.

Алексей нахмурился, глядя на вампира, и недовольно бросил учительнице:

— Елизавета Сергеевна, если это не спешит, то, может, перенесем разговор на завтра?

Лиза непонимающе повернулась к Алексею и только сейчас поняла, как в коридоре тихо. Молчали все, лишь Лина таинственно улыбалась, посматривая то на Матвея, то на Лизу, то на куратора.

— Да, я думаю, это может подождать, — девушка покраснела и поспешила попрощаться, стараясь больше не смотреть на Матвея. От греха подальше.

— Какая милая девушка! — иронично улыбнулся вампир, провожая ее взглядом.

— Наша новая учительница! — ответил ему Алексей, задумчиво смотря вслед Лизе.

Лина, конечно, промолчала, но хитрая улыбка не сходила с ее губ до самой машины.

...

— Интересно, что они у нас забыли? — задумчиво проговорила Надежда, учительница второго "Б" класса, глядя в окно, как куратор провожает своих гостей до лимузина. В учительской кроме нее никого больше не было, у всех — уроки, поэтому Лиза с готовностью поддержала разговор. Ей было тоже до крайности интересно, с кем же именно ее свела сегодня судьба. Неужели он на самом деле вампир? Она уже более-менее пришла в себя, выругалась втихоря на собственную странную реакцию — "как будто в жизни красивых мужиков не видела", затем сама себе напомнила, что все-таки замужем, и под конец попыталась припомнить лицо мужа, чтобы окончательно выкинуть незнакомца из головы. Последнее получилось с очень большим трудом.

— А вы знаете, кто это?

Надежда кивнула головой:

— Вон тот, — она указала пальцем на мужчину, — Матвей Истомин, вампир, заместитель московского понтифика.

— Вампир? Настоящий? — Лиза подошла к окну. Тот обошел лимузин и открыл было заднюю дверь, чтобы сесть, но, повинуясь какому-то неясному чувству, поднял голову и пристально уставился в окно учительской. Надежда сложила руки на груди, словно защищаясь, и склонила голову в приветствии, вампир поднес руку к голове, приподнимая невидимую шляпу. Но Лизе показалось, что вампир обращался именно к ней.

Так, значит, все-таки вампир! Надо же! А с ходу и не признаешь в нем кровопийцу. Неужели он тоже убивает, выпивая кровь своих жертв?

Хотя, Алексей Петрович ведь рассказывал, что сейчас уже нет такой явной нужды в убийствах ради крови, и клан подобное уже давно не практикует, а понтифик жестоко карает любого вампира, преступившего этот закон.

Матвей, вампир! Существо, опасное для такой, как она! Опасное не только как хищник, но и...

Лиза ощутила страх... и, на удивление, влечение к нему. Несмотря ни на что, Матвей был красив, сексуален и очень притягателен, но Надежда права, приближаться к нему рискованно.

— А женщина с ним, она кто? — девушка перевела взгляд на его спутницу. Вряд ли Лина случайно оказалась в пансионе в паре с вампиром, а Лиза как-то не удосужилась спросить.

— Любовница их понтифика, — Надежда презрительно скривила губы, но Лиза отметила зависть в ее взгляде, обращенном на Лину. Та как раз сейчас уселась в лимузин, а высокий черноволосый кавказец закрыл за девушкой дверь, — Со своим телохранителем.

— Любовница? — Лиза удивленно подняла брови. В представлении девушки, любовница должна быть стервой, помыкающая мужчинами, как собачками. Лина ей такой не показалась.

— Ага, официальная. У вампиров не бывает браков со смертными, у них могут быть только любовники. Или любовницы.

Последнюю фразу услышала входящая в учительскую Альбина Игоревна. Она положила учебники и карты, что держала в руках, на стол и подошла к двум молодым женщинам у окна.

— Вы о ком? О Ветровой?

— О ней самой.

— Да, ей повезло! — ехидно хмыкнула завуч, непонятно, то ли одобрительно, то ли осуждающе.

Женщины проследили, как лимузин плавно тронулся с места, и отвернулись от окна.

— Повезло? — Лиза обернулась к завучу.

— Сами подумайте, Лизонька, кем она была еще год назад? — женщина пожала плечами, — Простая смертная, ничего более, как я или вы. А потом пара удачных знакомств, пара удачных постелей — и вот, пожалуйста, она уже стала официальной фавориткой самого верховного понтифика.

Надежда недоверчиво потянула:

— Ну, я о ней слышала несколько другое, что он ее чуть ли не полгода уговаривал.

Альбина Игоревна рассмеялась:

— Ой, не смешите меня! Чтобы Марк Росси полгода уговаривал какую-то смертную переспать с ним? Вы ж его видели, Наденька. Ему разве надо уговаривать?

Лиза слушала женщин, боясь пропустить хоть слово.

Нечасто ей приходилось присутствовать при обсуждении подробностей такого интересного и, что там говорить, опасного мира. Она чувствовала, что окунается с головой в новую жизнь, полную волшебства, и ей совершенно не хотелось выплывать в обычную тусклую реальность. Но еще больше девушка жаждала быть не простым наблюдателем, как сейчас, а влиться в эту сказку полноправным участником.

— В каком смысле? — перевела она внимание завуча на себя.

Альбина Игоревна пару мгновений удивленно смотрела на Лизу, словно удивляясь, как она не знает таких вещей, а потом вспомнила, что Лиза у них в пансионе без году неделя.

— А, точно, Лизонька, вы же не знаете Марка-то! В общем, если доведется увидеть — точно больше не забудете! Он очень красив!

Лиза перевела непонимающий взгляд на Надежду. Та уже отошла от окна и уселась на ближайшем диванчике.

— Потрясающей красоты мужик! — подтвердила она слова завуча, — Жаль, что вампир, но поверьте, Лиза, такой, как он, не уговаривать будет, а отбиваться от женщин, бегающих за ним!

Завуч прошла к шкафчику, достала свою кружку и поставила на стол. Включила чайник на кипячение, достала заварку.

— И я убеждена, эта Ветрова та еще штучка, — Альбина Игоревна хитро прищурила один глаз, — Она явно все как следует рассчитала. Марк ведь ее не просто любовницей сделал, а своим гемофагом! Наденька, чай будете?

— Гемофагом? — Лиза припомнила это слово из урока куратора.

— Это почти вампир. Гемофаг пьет кровь своего создателя и получает почти полноценные качества вампира — силу, скорость, регенерацию. Она теперь и жить будет, считай, бесконечно, и Марк привязал ее к себе на всю жизнь, — хмыкнула Надежда, в ее голосе отчетливо читалась зависть. Она тоже достала свою чашку и сейчас на блюдце накладывала себе конфет из вазочки, — Понимаете? Она же стала его вечной любовницей!

— Было бы чему завидовать, Наденька, — фыркнула Альбина Игоревна, — Вечная жизнь — это очень долго, а со временем остывают любые чувства.

— Ну, с таким мужчиной и я бы не отказалась жить бесконечно! — размечталась учительница, — Богат, красив, влиятелен. Что еще надо для успешной жизни ?

Альбина Игоревна с укоризной покачала головой, но не стала продолжать эту тему.

— И вы хотите сказать, Наденька, что это все не было спланировано? В конце концов, поговаривают, что Ветрова была ткущей до обращения, уж кому как не ей свою жизнь то плюшками да бриллиантами украшать? — завуч покосилась на количество конфет, она сидела на очередной диете.

Надежда покачала головой.

— Но то, что с ней было летом...

— Да ладно, — усмехнулась завуч, — Она с Рейнхартом наверняка и до этого спала, а потом окончательно его бросила и переметнулась к понтифику. Вот он и взбесился!

— А что было летом? — задала следующий вопрос Лиза.

В коридоре прозвенел звонок на перемену и в учительскую стали приходить учителя, кто просто отдохнуть, кто переждать окно, а кто обсудить недавних гостей.

— Вы видели, кто приехал?

— Какой же этот Матвей все-таки лапочка!!...

— Да ладно, лапочка, вампир он, кровосос! С чего там...

— Да вы ничего в мужчинах не понимаете!...

Лиза сидела на диванчике рядом с попивающей чаек Альбиной Игоревной и думала, что ей очень хотелось бы еще раз встретиться с Алиной. Не выглядела она расчетливой стервой, ну никак не выглядела. Милая простая девушка, чуть стеснительная, но интересная.

И Матвей. Уж больно у него улыбка красивая и задорная.

И глаза.

И вообще...

Как бы это провернуть?

...

Элсбет приехала уже через два дня. Такси подвезло ее не к резиденции, а к дому высшего, и после пары уточняющих вопросов от охраны машина была пропущена на территорию особняка.

Невысокая, с длинной густой рыжей косой, спускающейся ниже пояса, красивая шотландка выскочила из такси, не дожидаясь, пока водитель откроет ей дверь и подаст руку, и с радостной улыбкой поспешила к встречающим ее понтифику и Лине. С Марком она обнялась, как со старым другом, а Лину закружила в легком танце и поцеловала в щеку. Элсбет заряжала всех вокруг неуемным оптимизмом и позитивом, даже мрачный таксист, вытаскивая ее четыре битком набитых чемодана из багажника, нехотя улыбнулся, глядя на забавную девушку.

Вышедшая вслед за яркой красавицей женщина лет сорока на фоне вампирки выглядела строгой и чопорной, будто аршин проглотила. Волосы собраны в гладкий пучок, худощавая, скорее даже тощая, фигура и узкое, заостренное лицо без малейших признаков эмоций. Иоганна Франк, мастер времени во втором поколении, унаследовавшая свой талант от отца, была полной противоположностью своего куратора и по внешности, и по характеру. Она с достоинством поклонилась хозяевам и проследовала вслед за Элсбет в дом понтифика.

Марк пригласил гостей внутрь, приказал Жаку подать кофе и сладости. Вампирка, в отличие от многих своих собратьев, любила полакомится едой смертных.

Когда, наконец, со светскими новостями было покончено, Элсбет отставила чашку с недопитым кофе на столик. Посерьезнела, нахмурилась.

— Я очень рада приглашению, Марк. Сам знаешь, как Эрик относится к тебе и к твоему, увы, погибшему брату, поэтому, услышав, что ты просишь о помощи, он сразу же дал согласие на мой приезд сюда.

— Передай Эрику мои искренние заверения в уважении. Он отличный магистр клана, — ответил ей понтифик.

Элсбет согласно кивнула.

— Так вот, Эрик спрашивать особо не стал, а вот я сильно сомневаюсь, Марк, что ты вызвал меня ради альтруистического желания помочь твоим нейтралам. Обучение маленькой девочки — это конечно похвально, но с этим справится любой мало-мальски опытный часовщик. Зачем клану нужен именно мой мастер времени?

Марк откинулся на спинку дивана. Настало время для сложного разговора и от этого сейчас зависело, что будет дальше.

Лина сидела рядом с ним, но в разговор не вмешивалась. Она прекрасно понимала, что это дело вампиры должны решить строго между собой.

— Помощь твоего мастера нужна мне лично, клан тут не при чем. Поэтому, прежде чем я расскажу тебе о своей просьбе, я настоятельно требую, чтобы ты дала твердое обещание, что никто о ней не узнает — ни словами, ни письменно, ни передачей мыслей.

Часовщица подняла бровь, выражая свое удивление столь жестким условием, но ничего не сказала, лишь покосилась на своего куратора.

— То, что ты хочешь..., — Элсбет прищурилась, — Ты уверен, что это в наших силах?

— Абсолютно. Даже больше скажу, у Иоганны есть такой опыт, — он перевел взгляд на женщину.

Та отставила на столик свою чашку.

— Надо прыгать в паре с кем-то? — сухо поинтересовалась часовщица. У нее оказался заметный немецкий акцент. К тому же, женщина выговаривала все слова четко и правильно, что лишний раз подтверждало, что русский язык ей не родной.

— Вся информация только после...

— Обещаю, — перебила понтифика шотландка, — Клянусь, что услышанное сегодня ни я, ни подчиненные мне, никому не передадим ни словами, ни письменно, ни мысленно.

Марк удовлетворенно кивнул головой.

— С Линой.

Элсбет перевела удивленный взгляд на девушку и припомнила витавшие после прошедшего Конклава слухи. Вампирка задумчиво начала теребить кончик своей рыжей косы, поглядывая на любовницу понтифика.

— Знаешь, Марк, — размеренно проговорила, наконец, Элсбет, — А ведь многие задумались после Конклава, почему это Гай решил вдруг пожертвовать такой редкой менталкой, как твоя Лина.

Она помолчала немного и задала ожидаемый всеми вопрос.

— Она ведь осталась ткущей, верно?

Высший кивнул головой.

— И гемофаг?

Еще одно молчаливое согласие.

— Четвертая в роду? — догадалась вампирка.

Марк промолчал, это и так было понятно.

— Дела..., — протянула Элсбет и пристально стала разглядывать Лину. Нехорошо так разглядывать, изучающее и оценивающе, — И, насколько я знаю, у нее детей нет?

Лина испуганно подняла голову.

— Нет, детей нет, — сухо ответил высший, — И не будет.

— Ну да, ну да, — задумчиво пробормотала вампирка, не сводя с Лины взгляда.

Элсбет прекрасно помнила крайнее недовольство Александроса тем фактом, что единственная известная на данный момент ткущая стала гемофагом до рождения хотя бы одного ребенка. Печать же вообще лишала ее этой возможности, а значит, она не сможет передать свой дар по наследству, не сможет родить более сильного ментала, не сможет продлить свою линию ткущих. Если бы Александрос знал об этом до Конклава, то отправил бы девчонку в лаборатории к Паулю, чтобы тот снял Печать и использовал ткущую для появления потомства. Да, это дало бы свои проблемы, но зато она родила бы продолжателей рода. А их можно было бы раздать другим, укрепляя существующие связи, а то и вовсе продать на аукционе. Но Марк выкупил Лину у Совета высших с помощью редкого заклинания и теперь отнять ее у понтифика было бы крайне затруднительно.

— Элсбет, моя Лина — не животное для селекции! — угрожающе произнес понтифик.

— Мне не нужна твоя женщина, Марк, можешь не волноваться за этот счет, — женщина досадливо махнула рукой, — И я не собираюсь сразу же бежать к Александросу с этим известием, в конце концов, я дала тебе обещание. Но ему поступила недавно жалоба от Владимира, — она заметила, как поморщился при этом имени понтифик, — по поводу того, что его дела вдруг неожиданно пошли с совершенно не тем результатом, что он ожидал. И Владимир обвинил в этом ее.

Элсбет кивнула на Лину.

— А еще Александрос разослал запросы, не было ли чего необычного и странного в последнее время. Мы такой тоже получили.

— И?

— Накашима ответила, что ее трое менталов, проходящих обучение, вдруг такими перестали быть.

— Проходящими обучение? — не сразу поняла Лина.

Элсбет усмехнулась. На миг она снова превратилась в забавную веснушчатую девушку, но продолжить шутку не захотела.

— Нет, девочка, менталами. Они перестали быть менталами. Два телепата и одна пирокинетик. Парни, кстати, сошли с ума.

— Что-то еще? — мрачно поинтересовался Марк.

— Да, еще у Николаса неожиданно сорвалась крупная сделка, а Мустафа проиграл на бирже. Но ты сам понимаешь, если случается что-то неожиданно хорошее, это все списывают на удачу, а вот в неожиданно плохом начинают копаться с вопросом "почему"?

— Александрос у меня спрашивал, имеет ли к этому какое-то отношение моя Лина как единственная, кого можно было бы заподозрить. Я честно ответил, что гемофагом она стала еще до Конклава, а значит и до обсуждаемых событий.

— Но это не ответ на его вопрос, — заметила Элсбет.

Марк цинично усмехнулся.

— Он сам мне ее продал, так что...

— А в какой день надо прыгнуть? — подала голос Иоганна, — Поймите правильно, обучение ребенка будет отнимать много сил, и мне понадобится время для восстановления. Если в итоге надо будет прыгать с балластом очень далеко, то я могу потом...

— Балластом? — Лина подняла бровь, и приготовила было отповедь невоспитанной гостье, но Марк ее перебил:

— В семнадцатое июня.

— В день мирного соглашения с вашими охотниками? — уточнила Элсбет.

— А ты думаешь, почему они так срочно мир заключили? — Марк задал ей риторический вопрос и покосился на Лину, всем видом показывая, как он не одобряет вмешательство девушки.

— Сколько времени придется провести в прыжке? — Иоганна уточняла детали по-деловому лаконично.

Марк перевел взгляд на Лину, адресуя ей этот вопрос.

— Не знаю. — честно ответила гемофаг, — Мне придется прочитать все вероятности и уже из них выбирать определенную, а это может занять до получаса. В прошлый раз я считывала лишь три основные, второстепенных же было порядка пятнадцати.

Элсбет хмуро оглядела любовницу высшего и осуждающе покачала головой:

— Что ж, я рада, что детей у нее нет.

— Почему? — едко поинтересовалась Лина. Она уже поняла, что гости не относятся к ее таланту с пиететом.

Не сказать, что ей так уж нравилось бы редким менталом, это в итоге приводило к большому списку проблем. Но на ее памяти только Марк отказывался его использовать.

Элсбет снова взяла чашку с кофе и отпила глоток уже холодного напитка.

— Милая девочка, — она взглянула на Лину поверх чашки, — Я, как и твой любовник, категорически против ткущих.

Лина подняла одну бровь, побуждая к продолжению.

— Не обижайся, дорогая, ты мила и мне нравишься, но я буду первой, кто поставит подпись против таких менталов, как ты, — вампирка была категорична, — Владимир, несмотря на мою неприязнь к нему, абсолютно прав: стремясь решить конфликт местного характера, ты задела судьбы многих неповинных в нем людей. С вами так всегда, желая поджарить яичницу, вы снесете к чертям собачьим весь курятник.

Она махнула рукой и повернулась к Иоганне.

— Ты берешься за работу?

...

— Иоганна категорически отказывается выезжать за пределы посольства, а значит, Машу надо будет сопровождать для обучения. Я, к сожалению, не могу сам этого делать, так как Владислав официально запретил сотрудничество с кланом, — Алексей коротко ввел присутствующих в курс дела.

На стене в кабинете висел календарь и сегодняшняя дата была обведена красным маркером. Первое октября.

С сегодняшнего дня у второклассников начинается магическая практика. У всех, кроме Маши Захаровой, учителя для которой до сегодняшнего дня не было. Теперь он нашелся, но снова возникли трудности: госпожа Франк, напуганная недавней войной и, в частности, почти полным уничтожением магов и менталов вампирского клана, была готова учить девочку, но только на охраняемой территории посольства. Что поделать, у каждого свои странности, и с некоторыми из них приходится считаться.

Месяц. Лиза тут работает всего месяц.

И уже целый месяц знает о существовании настоящей, реально существующей магии и ее различных аспектах. О вампирском клане и Гильдии нейтралов. И она даже видела настоящего вампира, вблизи, как того же Алексея, который, к слову, тоже не так прост, как кажется. И пусть сама Лиза, к ее огромному огорчению, не является кем-то сверхъестественным, но ей так хотелось влиться в новую таинственную жизнь на правах ее полноценного обитателя, стать кем-то особенным, занять свою жизнь чем-то удивительным.

Сегодняшнее совещание у куратора было для нее таким шансом, главное набраться храбрости.

Лиза оглядела своих коллег, втайне надеясь, что никто не согласится на его предложение. Маша всего лишь второклассница, поэтому в кабинете куратора сегодня сидела Надежда, классная руководительница девочки, и учителя-предметники: рисование, физкультура и история. Девушка убедилась, что никто из учителей не готов взять на себя ответственность за ребенка, и подняла руку.

— Елизавета Сергеевна, вы хотите что-то уточнить? — спросил Алексей.

— Нет, я согласна сопровождать Машу.

Краем глаза Лиза заметила, как Надежда переглянулась с учительницей рисования и поджала губы.

— Кто-то еще хочет взять на себя эту ответственность? — повысил голос Алексей, выделяя слово "еще".

Физкультурница слегка качнула головой. Нет уж, береженого бог бережет. Вампиры — это вампиры, какими бы законами они не сдерживались. Сейчас, после прошедшей недавно войны, понтифик неофициально дал добро на обращение вне списков, хотя еще совсем недавно это было категорически запрещено. Кто знает, на что еще понтифик готов закрыть глаза, чтобы восстановить численность клана? Может на питание вне установленных законами доноров? А попасть в вампирскую охоту никому из присутствующих не хотелось.

— Я прошу еще раз всех подумать!

— Раз никто больше не хочет, почему вы мне отказываете? — резонно поинтересовалась Лиза.

— Елизавета Сергеевна, вы новый человек в нашем пансионе, я не могу позволить, чтобы вы хоть как-то пострадали! — Алексей сложил руки на груди.

— Пострадала? — девушка не собиралась отказываться от выпавшего ей шанса, — Но разве, будь там опасно, вы бы вообще начали этот разговор?

Куратор замолчал. Она была права, будь хоть малейшая вероятность, что кто-либо из чужих пострадает, он бы ни за что не согласился на подобный эксперимент. Но отправлять туда Лизу..?

Он еще раз обвел присутствующих взглядом, все молчали и отводили глаза.

— Ну, хорошо, — скрепя сердце, согласился Алексей, — если больше никто не согласен, то с завтрашнего дня, вы, Елизавета Сергеевна, будете три раза в неделю сопровождать Машу к мастеру времени. Все могут быть свободны.

Алексей раздраженно проследил, как женщины покидают друг за другом кабинет, и остановил Лизу.

— Елизавета Сергеевна...

Девушка обернулась. Он указал ей на стул рядом со своим столом и подождал, пока она сядет.

— Вы должны быть крайне осторожны, когда будете у вампиров..., — начал было куратор, но Лиза его перебила:

— Алексей, почему вы против именно моего сопровождения? Вы сами говорили мне не так давно, что вампиры не опасны, что у них строжайшие законы поведения. Так какая разница, я поеду с девочкой или та же Надежда Николаевна? Она, как и я, тоже просто человек, без каких-либо талантов. Так почему вы против именно меня?

Куратор кивнул согласно головой — Лиза права, конечно, права.

— Будь хоть малейший признак опасности, я бы категорически запретил посещение посольства и нашел бы другого учителя для Маши. Но и вас я не хочу туда отправлять.

— Почему? — она недоуменно пожала плечами.

Он отвел глаза.

— Вы слишком мало знаете о новом мире, Лиза, поэтому вас легко обмануть...

— Я не маленький ребенок! — в ее голосе появились сердитые нотки.

— Этого я не говорил, — он поднял голову и пристально взглянул ей в глаза, — Но и о вампирах вы знаете слишком мало. Я, конечно, чем смогу — помогу, но Гильдия не имеет права официально вмешиваться. Если бы госпожа Франк была согласна заниматься на нейтральной территории, то я бы сам ездил с девочкой, но посольство это официальное представительство чужого клана, а мы не ведем с вампирами никаких дел.

— И поэтому вы все-таки согласились на мою кандидатуру?

Он развел руками.

— Выбор у меня небольшой. Я не имею права приказывать членам Гильдии посещать вампирское посольство, Владислав, наш глава, запретил продолжать с ними сотрудничество. Мы обязаны строго придерживаться условия нейтралитета. А вы, Лиза, к моему глубочайшему сожалению, в Гильдию вступить не можете, так как вы не маг и не ментал. Поэтому, следуя букве закона, вы можете бывать в посольстве как частное лицо.

— Но они же сюда приезжали? — удивилась девушка.

— Я не могу запретить им приезжать с визитами, — пожал плечами Алексей, — Я имею право лишь высказать им свое недоумение этим фактом.

Лиза затрясла головой, ничего не понимая .

— Как так? Они сюда могут приезжать, но к ним ездить запрещено? Им можно разговаривать о сотрудничестве, а нам нельзя даже заикаться об этом?

— Политика — вещь сложная, Лиза, это единственное, что я могу вам сказать.

— Хорошо, оставим ваши странные отношения в покое, но ведь Маша ментал, а значит она, как член Гильдии...

— Нет, ни она, ни кто-либо из учеников автоматически не становятся членами Гильдии, обучаясь в пансионе. Она всего лишь ребенок с определенным талантом, которые мы развиваем. Вступит ли она впоследствии в Гильдию или нет, решать только ей. Конечно, практически все наши ученики в итоге становятся нейтралами, но и принуждать к этому мы не будем и не имеем права. А понтифик , со своей стороны, узнав о возникшем затруднении с ее обучением, соизволил проявить понимание и предоставил в наше распоряжение опытного учителя. Грех этим предложением не воспользоваться, тем более, что мы у себя так никого и не нашли. Поэтому, на данный момент ситуация официально выглядит так: ученица пансиона со своей учительницей, как частные лица, посещают преподавателя по месту его жительства, так как в пансионе необходимого учителя для ребенка не нашлось. Гильдия официально совершенно ни при чем.

— Но вы все-таки против именно моего сопровождения?

— Лиза, вы бы тоже не отправили ребенка, едва научившегося ходить, бежать марафонскую дистанцию, верно? Но раз уж вы так настаиваете на своем участии, то я обязан дать вам некоторые указания...

Алексей всегда стремился быть идеальным.

Он отлично отучился в пансионе "Роза ветров", что в Новокосино, затем с отличием закончил единственный в Москве колледж и поступил на работу в Гильдию. Он вкалывал днями и ночами, стараясь, чтобы его заметили и оценили по достоинству, и он своего добился, став в 25 лет личным помощником Владислава, главы Гильдии Нейтралов. И, хоть многие признавали, что Владислав еще бодр и активен, но все знали, что именно Алексей будет следующим руководителем организации. Молодой человек тянул на себе все дела, начиная с финансовой отчетности и заканчивая самоличным преподаванием основ магии в пансионе. Он был умен, трудолюбив и ...

И одинок.

К сожалению, столь жесткий рабочий график, что задал себе Алексей, практически лишил его возможности не только создать семью, но и просто иметь близкие отношения с женщинами. Ведь не каждая согласится постоянно ждать его, терпеть его командировки и ночные бдения за рабочим столом в компании документов. Нет, он не был девственником, и иногда встречался с женщинами, но встречи эти носили чаще всего разовый характер и в постоянные отношения не перерастали.

Пока не появилась Лиза.

Девушка понравилась ему с первого взгляда. Красивая, изящная, бойкая и веселая, она привлекала внимание куратора сразу же. Работу свою она любила, дети ее уважали. Учителя пансиона посмеивались, что старшеклассники чуть ли не петицию собрались писать куратору, чтобы им заменили их старого опытного учителя истории на Лизу.

Но Алексей себе прекрасно отдавал отчет, что девушка замужем. Саша, его давний друг детства, подробно рассказал ту некрасивую историю, что у нее недавно произошла в семье, и мужчина втайне надеялся, что Лиза мужа не простит.

Не повезло. Виктор вернулся обратно, хотя Саша и рассказывал, что отношения у них очень натянуты и на грани. Но Алексей не собирался пользоваться этим случаем. Девушка — замужем, и как бы у них в семье не сложились отношения, разбивать ее брак он не хотел.

Но и отправлять Лизу к вампирам у него не было ни малейшего желания!

Нет, девочка и ее сопровождающий были полностью в безопасности, это четко оговорил сам понтифик. Им абсолютно ничего не грозит. Но Алексей прекрасно помнил то внимание, которое обратил на Лизу Матвей, его последние слова, обращенные в ее сторону. И если есть хоть малейший шанс, что они снова встретятся...!

Куратор подготовил стакан воды и указал Лизе куда нужно встать. Девушка беспрекословно подчинилась, она помнила, что воду маги используют для постановки заклинаний.

Алексей сбрызнул пол вокруг девушки, сосредоточился. Сделал едва заметный пасс рукой, стряхнул с пальцем аркан в сторону Лизы, она на мгновение осветилась нежно — зеленым светом, затем закрепляющая формула.

— Теперь я буду знать, если вы попадете в неприятную ситуацию, — тихо проговорил он.

Лиза удивленно сморгнула и оглядела себя, пытаясь увидеть, что же изменилось.

— Это такой магический вызов службы спасения? — попыталась пошутить она.

— Своего рода, — Алексей был серьезен и шутку не поддержал, — Все — таки вы не в зоопарк будете ездить.

Он подошел к своему столу, и достал из верхнего ящика листок бумаги. Протянул его девушке.

— Вот тут написаны два слова. Первое выключает защитный блок девочки, его вы обязаны прочесть непосредственно перед началом занятий. Второе — включает его обратно, это надо делать, как только занятие с госпожой Франк закончится. Понятно?

Девушка попыталась прочесть про себя написанные слова. Похоже на латынь, решила она, и согласно кивнула головой.

Лиза уже знала, что все дети в пансионе заблокированы во избежание неприятностей и блок снимается только учителем практики перед началом занятий. Она опасливо покосилась на куратора.

— Я не маг, смогу ли я это все сделать?

— Сможете, это не сложно.

— Но, Алексей, может лучше, если блок будет снимать Ольга Викторовна.

— И ездить с вами? Ольга как маг состоит в Гильдии, значит отпадает. А выпустить в город необученного ребенка-часовщика без блока я не имею права. Вас толкнут по дороге или ее обидят ненароком, что она сделает машинально?

Лиза пожала плечами.

— Вот и я не знаю.

Алексей отвечал раздраженно, но он понимал, что злиться надо не на Лизу, а на всех остальных, трусливо поджавших хвост и убежавших в кусты, как только дело коснулось ситуации, в которой надо выползти из уютной, защищенной магией, раковины. Но и заставить их он не мог. Коллектив пансиона в своем большинстве не были членами Гильдии, а значит, Алексей мог лишь давить на сознательность и ответственность. Что получилось с совершенно другим результатом.

...

Придуманную затею Эстебана, как выманить Лину из особняка понтифика, Гюнтер сразу же отбросил как бесполезную. Слишком много было отдано случайности, ведь теперь с Линой всегда был телохранитель, да и сама девушка не так глупа, чтобы после всего с ней происшедшего, еще раз рисковать своей жизнью.

Но как-то выманить ее из дома надо. Как?

Если только не поставить ее в ситуацию, когда хочешь не хочешь, а пойдешь одна. Согласно выставленным условиям. А для этого необходимо заполучить то, ради чего Лина не просто побежит, а понесется, не помня себя.

Именно поэтому, приехав в Москву вместе со стаей бродяжников, Гюнтер первым делом направился к своему другу. И сейчас вскрывал замок на двери квартиры Елиазара. Нужное ему находилось в домашнем кабинете куратора Паноптикума.

4 Глава.

Лина приехала в посольство вместе с Марком. Высший никак не мог пропустить пробный прыжок любимой женщины и хотел сам проконтролировать, что все пройдет хорошо. Но Иоганна резко запротестовала против присутствия на занятии понтифика, и тому пришлось остаться в гостиной вместе с Элсбет.

Рабочий кабинет в посольстве разительно отличался от комнат резиденции. Вся обстановка выглядела простоватой и в какой-то степени нейтральной. Письменный стол из светлого дерева стоял строго по середине, сбоку от него длинный шкаф с книгами, с другой стороны от стола — небольшой диванчик. Единственное окно было забрано тусклыми золотистыми шторами, а на полу лежал ковер такого же невнятного цвета.

— Сегодня мы сделаем пробные прыжки, фройляйн. Вы не имеете подобного опыта вообще, а я никогда не прыгала с ткущими, значит, надо понять наши силы и возможности, — Иоганна информировала Лину сухо и строго по делу, не переходя в извилистые рассуждения о предстоящем, — Первый прыжок будет на полчаса назад. Вы крепко держите меня за руку и ни в коем случае не отпускаете.

Девушка внимательно слушала и старалась запомнить все, что та ей говорила. Лине было немного страшно, чуть-чуть тревожно и очень интересно.

Иоганна продолжала инструктаж.

— Мы прыгнем дважды. Во второй раз вы, фройляйн, попробуете применить свои способности, и уже на основании результатов мы будем решать, что делать дальше.

— А если я отпущу вашу руку, что может быть? — опасливо поинтересовалась девушка.

— Разное, фройляйн, — мастер недовольно покосилась на Лину, — Лучше не отпускать.

Иоганна достала из кармана брюк небольшой блокнотик, маленькую ручку и что-то отметила в нем, затем поднесла к глазам наручные часы и сосредоточилась на стрелках. Кивнула сама себе и протянула к девушке свою тонкую, худощавую ладонь. Пальцы женщины сомкнулись вокруг запястья Лины и крепко его сжали, гемофаг даже удивилась, откуда столько силы в таком худощавом теле.

Девушке вдруг показалось, что она и часовщица оказались в стеклянном сосуде, тонкие прозрачные стенки которого молниеносно начали оплавляться и стекать на пол. Сам воздух вокруг Лины задрожал и ощутимо потянулся вниз. Вокруг все на мгновение замерло, а в следующую секунду резко обострилось: еле слышное тикание часов стало грохотать как в колоколе, муха на окне вдруг увеличилась в размерах, да и само окно вытянулось вверх и вширь. Окружающая обстановка взорвалась яркими цветами, оглушающими звуками и движением всего вокруг. Лина пыталась заметить тот миг, когда все начало изменяться, когда расплывшиеся очертания письменного стола стали вдруг такими резкими, что заболело в глазах, а блеклый розовый цвет обоев на стенах мгновенно стал сочным и экспрессивно-ярким. Но не удалось. Одно моргание век и комната вновь стала выглядеть нормально.

— Ну вот, — Иоганна продолжала держать Лину за руку, — Мы за полчаса до прыжка.

Девушка обернулась и посмотрела на циферблат — часы показывали ровно половину седьмого вечера. На первый взгляд в кабинете все осталось по старому, кроме положения часовых стрелок. Лина перевела взгляд на окно, затем на книжные полки.

— В комнате ничего не изменилось, — сразу предупредила ее вопрос Иоганна, продолжая крепко удерживать Лину за руку, — Он специально таким подготовлен, чтобы первые прыжки прошли без проблем.

Девушка вопросительно подняла бровь.

— Бывали разные случаи, — опять не вдаваясь в подробности, ответила мастер времени, — Как вы себя чувствуете? Головокружение? Резь в глазах? Со слухом все в порядке?

Лина прислушалась к своим ощущениям.

— Да, я в полном порядке.

— Хорошо, — кивнула часовщица, — Тогда возвращаемся.

Снова стеклянный купол, снова взмывшие ввысь и вширь растекшиеся контуры предметов, снова резкий до боли звук.

Когда все прекратилось, Лина первым же делом обернулась к часам. На циферблате стрелки показывали ровно семь часов.

— Мы вернулись на пару секунд позднее, чтобы не слиться с собственными телами при первом прыжке.

Девушка коротко вздохнула, пытаясь хоть как-то почувствовать, что только что побывала в прошлом, но не получалось. Ни тени, ни пылинки, ничего, чтобы указывало на прыжок во времени.

— А как мы будем прыгать в другие времена? Там-то ведь не будет все так же вылизано.

— Не будет, фройляйн, — коротко согласилась с ней фрау Франк, — Но и техника прыжка чуть отличается.

Лина хотела что-то еще у нее уточнить, но Иоганна прервала ее жестом руки:

— Теперь нам надо проверить ваши таланты в процессе прыжка. Это очень серьезно, фройляйн, отнеситесь пожалуйста к этому более ... ответственно!

Девушка едва слышно вздохнула и снова подала руку часовщице. Кажется, новый учитель обучался у Авраама Моисеевича своему отношению к ученикам!

...

Когда Лина ушла с часовщицей в кабинет, понтифик остался в гостиной вместе с Элсбет. Вампирка развлекла его светским разговором, рассказала последние известные ей новости из жизни зарубежных кланов, посетовала на закрытость территорий румынского клана. А заодно предупредила:

— Владимир всегда опасался ткущих, Марк, поэтому, не удивлюсь, если он захочет уничтожить твою Лину.

— Я помню и уже предпринял меры, — скупо согласился высший, не вдаваясь в подробности охраны своей любовницы.

Марк прекрасно понимал, что после официального представления Лины на Конклаве, слишком многие обратят на нее пристальное внимание, причем не столько из-за возвысившегося положения смертной, сколько из-за того, кем она является. Этим и объяснялось то ужесточение охраны, которым так была недовольна девушка. Понтифик не вдавался лишний раз в подробности, чтобы не напугать ее, и отвечал, что телохранители нужны из-за угроз Гюнтера на Совете высших. В конце концов, это тоже было правдой, хотя и не всей.

— Как восстанавливается Паноптикум? — поинтересовалась Элсбет.

Марк поморщился, как от застарелой боли.

— Не очень. Елиазар, конечно, молодец, но он один в клане умеет выслеживать ментальные ауры, а этого мало. Думаю, придется закупать экстрасенсов у других кланов.

— Кто вам нужен? — Элсбет сразу начала мысленно высчитывать, чем сможет помочь московскому клану.

— По-хорошему, телепаты и провидцы, без них клан как слепой инвалид, но я буду рад любой помощи.

Вампирка призадумалась, вспоминая своих подчиненных.

— Есть у меня две провидицы из Финляндии, сестры, талант у них с рождения. Не скажу, что хватают звезды с неба, но стабильно и качественно работают. Они жили раньше на самой границе с Россией, так что с русским языком проблем не будет. У них клановые клейма и я готова передать девочек твоему клану.

— Работают по одиночке? — уточнил понтифик. Он прекрасно помнил, что убитые во время войны провидцы-близнецы Олег и Ольга сами по себе были бесполезны.

— Да, они абсолютно самостоятельны.

— Буду благодарен, — кивнул одобрительно Марк, — Но самая проблемная зона у нас это работа с Инквизитором, Тамара не справляется и держится на грани. Ее тоже можно понять, все сорок лет в клане она работала только с Гаем и мной, но пока заменить ее некем. Так что, телепат нужен сильный и психически выносливый.

— Из телепатов..., — Элсбет в задумчивости постучала пальцем по подбородку, — Думаю, тебе подойдет Хельмут, тридцать восемь лет, в клане двадцать три года, талант раскрылся после гибели его семьи в автокатастрофе. Клеймо— фамилиар, но с его опекуном я смогу договорится об отказе.

— Еще один немец? — поморщился мужчина.

— Ты что-то имеешь против? — удивилась девушка.

— С некоторых пор я их не особо приветствую.

— А как же Дитрих? — с улыбкой вспомнила Элсбет.

О странной и на удивление крепкой дружбе между понтификом и палачом знали все. Суровый и неприступный Дитрих, молчаливый, скупой на эмоции, был полной противоположностью Марку, яркому красавцу, ехидному, любящему хорошую шутку и жизнь в целом.

— Как выражается моя Лина, не путай божий дар с яичницей, — по доброму усмехнулся высший, — Мы с Дитрихом обязаны друг другу жизнью и не раз, а это дорогого стоит. Пока не погиб Гай, я считал, что у меня не один, а два брата.

Элсбет понимающе кивнула головой, а Марк с грустью вспомнил Гая. Он погиб от руки собственного инициала, молодого мальчишки— любовника, который, испугавшись обращения, решил эту проблему слишком радикальным способом.

— Ну, так что, возьмешь Хельмута?

— Он потянет работу с Инквизитором?

— Да, он довольно долгое время был помощником нашего Судьи.

— Был?

— У них возникли разногласия на личностной почве, — усмехнулась Элсбет, — Но трех менталов вам будет мало, а больше мы не сможем передать.

— Видимо, придется идти к Александросу с предложением торга. Он, правда, возьмет бешеные деньги, но зато за качество его менталов я не беспокоюсь.

— А маги?

— Они почти не пострадали во время войны. Орден знал, куда ударить точно.

...

Лина вышла из кабинета бледная как смерть, только глаза ярко горели на ее лице предвкушением будущего. Теперь она действительно уверилась в том, что сможет изменить прошлое и избежать, таким образом, грядущего Отката. Впервые за эти дни Лина смотрела вперед с надеждой и воодушевлением.

— Как ты? — спросил Марк с тревогой.

С момента июньского изменения девушка никогда больше не использовала свои способности по максимуму, тем более в такой необычной для себя ситуации, как прыжок в прошлое. И Марк искренне волновался за то, как она перенесет двойное напряжение.

Лина уселась рядом с ним на диван и только сейчас поняла, насколько она вымотана.

— Ничего, я в порядке. Сейчас посижу немного и поедем домой, — она улыбнулась понтифику через силу.

К горлу вдруг подскочила тошнота, в глазах потемнело и появились искорки. Девушка приложила руку ко рту, боясь, что ее стошнит прямо тут, перед всеми.

Мастер времени вышла из кабинета и встала рядом с креслом своего куратора, сложив руки на груди.

— У фройляйн голова кружится, — не щадя Лину, ответила Иоганна в своей прямой манере, — Идите лучше в туалет, вас может вытошнить, или съешьте какой-нибудь фрукт, что-то кислое...

Услышав это, Элсбет сразу же дала знак горничной и девушка через минуту принесла вазу с фруктами. Понтифик взял из вазы нож и начал чистить апельсин для Лины. Почувствовав сочный цитрусовый запах, девушка опустила руку и вздохнула полной грудью, от аромата апельсина ей стало чуть полегче.

— Каким бы гемофагом она ни была, — продолжила Иоганна, — Но с вестибулярным аппаратом проблемы у фройляйн остались.

— Ио, — одернула часовщицу вампирка, — Сейчас не время для таких подробностей. Лучше расскажи, как прошел прыжок. У вас все получилось?

Женщина присела на поручень кресла.

— Если прыгать просто так, то все проходит хорошо, но как только она начинает применять свои способности, мне сложнее удерживать нас двоих в том времени. К тому же, вашему гемофагу, — обратилась мастер времени непосредственно к понтифику, — сложно рассчитывать вероятности из-за Печати, а тут еще прыжок накладывает свои ограничения.

— Поэтому ей так плохо? — Марк дочистил апельсин и протянул дольку Лине, — Ешь.

Девушка двумя пальчиками взяла фрукт и положила в рот, потихоньку выдавливая языком сок.

— Да, — продолжила Иоганна, — Ей плохо именно из-за этого. Я предлагаю провести еще несколько подобных опытов, чтобы понять, быть может, придется сделать не один долгий, а два или три прыжка, чтобы сначала ваш гемофаг вычислила каждую вероятность, а потом, в самый последний переход, выбрала правильную.

Лина согласно кивнула, принимая от Марка следующую дольку.

В этот момент в дверь позвонили и, извинившись перед гостями, горничная пошла открывать. В коридоре послышалось тихое приветствие, и через пару минут в гостиную вошла молодая белокурая девушка, держа за руку маленькую девочку в школьной форме. Элсбет устремилась навстречу новым гостям.

— Лиза? — Лина настолько удивилась вошедшей гостье, что даже забыла про тошноту. Марк, воспользовавшись моментом, вложил ей в руки еще одну дольку. Девушка машинально отправила фрукт в рот, не сводя взгляда с блондинки. Та уже здоровалась с хозяйкой и часовщицей и представляла им свою спутницу, новую ученицу мастера времени.

В этот момент Лина обратила свое внимание на спутницу учительницы.

— Марк, — шепнула она любовнику, — У меня проблемы со зрением или это действительно Маша?

— Кто такая Маша? — уточнил у нее понтифик, отламывая для девушки следующую дольку.

— Помнишь девочку на пожаре? Она тогда угорела сильно, а ты ее спас.

Понтифик искоса глянул на ученицу, затем склонился к любимой и на ухо ей прошептал.

— Любовь моя, не стоит об этом так громко распространяться. Не порть мой авторитет среди окружающих.

Лина ему улыбнулась в ответ на шутку. Марк продолжил:

— А насчет ребенка, мне кажется, ты права.

Лина хотела было встать и подойти поздороваться с гостями, но в этот момент Элсбет сама подвела их к понтифику, как к главе клана и хозяину города.

— Марк, — горничная мигом сообразила и подбежала к высшему, держа в руках миску с ароматной водой для мытья, — хочу познакомить тебя с Мариной Захаровой, ученицей пансиона "Радуга", которая, благодаря тебе, начинает обучаться у мастера времени.

Понтифик отложил неочищенный апельсин, встал и окунул руки в воду, смывая с них сок.

— Рад познакомится, Маша. Хочу искренне пожелать вам успешного обучения у вашего нового учителя.

Маша, едва живая от испуга, робко пробормотала приветствие и благодарность за предоставленную возможность обучения. Она стояла перед вампиром, низко опустив голову и разглядывала собственные ботиночки.

— Надеюсь, вы мне простите некоторую неофициальность приветствия? — Марк виновато улыбнулся, показывая на свои мокрые руки.

Девочка несмело подняла голову и улыбнулась в ответ понтифику. Высший довольно хмыкнул и принял у горничной полотенце, глядя на ребенка сверху вниз.

Вампир перевел свое внимание на женщину, сопровождающую малышку.

Элсбет, с улыбкой глядя на такое неформальное знакомство главы вампирского клана и смертного ребенка, поспешила представить.

— Елизавета, учительница Марины. Сегодня она сопровождает девочку.

Марк склонил голову.

— Рад познакомится, Елизавета. Надеюсь, вам у нас понравится, — он тут же обернулся и указал на девушку, вставшую рядом с ним, — Моя спутница, Алина.

— Мы уже знакомы, — Лина с улыбкой протянула той руку, — Рада снова вас видеть!

...

Вот уж что — что, но встретится с гемофагом понтифика в третий раз, да еще так скоро, Лиза даже не мечтала. Тем более, она не надеялась, что когда-нибудь сможет увидеть того самого вампира, которого в пансионе все женщины единогласно считали самым красивым мужчиной в городе, несмотря на его сущность.

А он и правда хорош. Высокий, темноволосый красавец, при взгляде на которого замирало сердце. Такому надо по подиуму ходить и с журнальных обложек улыбаться. Лина рядом с ним смотрелась слишком уж просто и обычно, несмотря на то, что сама по себе была очень симпатичной. Но, тем не менее, именно об этой девушке женщины говорили, что ей удалось свести с ума и приручить великолепного красавца понтифика. Причем, в эпитетах относительно тонко продуманного расчета они не стеснялись.

Лина же в свою очередь вовсю разглядывала новых гостей, не веря своим глазам. И если Лизино присутствие еще хоть как-то девушка могла объяснить, понтифик рассказал ей о негласной договоренности между куратором гильдейского пансиона и вампирским мастером времени, то увидеть Машу как будущую ученицу часовщицы, Лина даже не думала.

— Удивительно, — проговорила, наконец, она, — Таких совпадений просто не бывает.

Учительница ошарашено кивнула головой.

Маша, только сейчас заметив рядом с жутким вампиром молодую женщину, недоверчиво оглядела Лину с ног до головы и спросила:

— Тетя Алина?

Лиза удивленно склонилась к ученице:

— Вы знакомы?

Девочка счастливо улыбнулась старой знакомой. Она прекрасно помнила свою соседку по лестничной клетке, которая помогала ей то едой, то деньгами, а бывало, что Маша и ночевала у нее дома, когда мама запирала изнутри дверь квартиры и ложилась спать в пьяном угаре. Они с Алиной в такие дни смотрели до глубокой ночи мультики, а потом девочка засыпала на диване, укутанная теплым и пушистым пледом.

— О чем я и говорю, таких совпадений не бывает, — ошарашено повторила девушка и обняла Машу, — Привет, малышка. Очень рада тебя видеть! Как ты поживаешь?

Не успела та ответить, как к ней подошла Иоганна. Она протянула девочке руку и спросила:

— Ну что, ты готова?

Маша обернулась к Лине.

— Ничего, беги, мы еще найдем возможность поболтать, — она подмигнула ей и щелкнула малышку по носу. Девочка забавно сморщилась, как котенок, и чихнула.

Маша слегка помахала Алине ладошкой, довольная встречей со старой знакомой, и покорно повернулась к мастеру времени. Поправила рюкзачок на спине, взяла женщину за руку, и они вместе направились в рабочий кабинет.

Лина же вернулась обратно на диван и потянула Марка за пиджак.

— Она очень милая, — шепнула девушка своему любовнику на ухо, кивая в сторону Лизы. Ту как раз заняла Элсбет вопросами о чае или кофе.

— Эта учительница? Дорогая моя, помнишь, ты тоже самое говорила и о Миле. И чем все дело закончилось? — он ответил ей с легкой улыбкой, нежно касаясь губами ее уха.

— Чем?

— Я лишился сразу и ученика, и палача.

Лина фыркнула со смехом.

— Дитрих просто ушел в отпуск.

— Родная моя, отпуск у палача это абсурд, — ответно пошутил вампир, — Будешь еще апельсин?

...

До пансиона Лиза с девочкой доехали уже в десятом часу вечера. Маша была так воодушевлена и неожиданной встречей, и первым занятием, что болтала, не умолкая, всю дорогу до метро. Девочка взахлеб рассказывала учительнице о том, как они прыгали с Иоганной, что интересного рассказала ей мастер и свои общие впечатления. Фрау Франк ей очень понравилась, со своей ученицей та была добра и внимательна, но строга. Сегодня часовщица всего лишь рассказала общие сведения о работе со временем и совершила первый пробный прыжок. Но Маше было достаточно и этого, она воспринимала обучение у Иоганны своеобразным уроком магии, необычным и удивительно сказочным.

Лизе это было очень интересно, она постоянно задавала девочке вопросы, и они напоминали двух закадычных подружек, у которых появилась одна общая и потрясающе интересная тайна.

В метро же, усевшись на сидение и слегка расслабившись, Маша почти мгновенно заснула, устав за сегодняшний день, полный новых впечатлений. Девочка поставила рюкзак на пол, сжала его ногами, чтобы не упал, и привалилась бочком к своей учительнице. Лиза слегка приобняла ее, а сама углубилась в собственные впечатления.

Девушка постоянно вспоминала новых знакомых. Лину она уже знала и была крайне удивлена столкнувшись с ней в посольстве. Причин ей никто не объяснял, но для Лизы сейчас это было неважно .

Марк же не вызвал у девушки никакого эмоционального восторга, о котором ее предупреждали коллеги. Да, он привлекателен и сексуален, но Лиза на него смотрела лишь как на красивую картину. Вот Матвей, к примеру, некстати она вспомнила, был куда как более приземлен в своей красоте, а потому более притягателен.

Но девушка с завистью вспоминала, как Марк относился к своему гемофагу, как смотрел на нее, улыбался ее улыбке и шутил только для Лины.

Лиза им завидовала. Их любви, их отношению друг к другу, нежному и щемяще трогательному. Казалось, что для высшего вампира, существа, крайне опасного и жестокого, никого более важного, чем эта смертная, не существует. Девушке подумалось, что они явно перенесли намного больше, чем это известно окружающим, и поэтому настолько дорожат своими отношениями. Какой тут, к черту, расчет? Они по-настоящему любят друг друга.

Элсбет же была в меру заботлива для хозяйки не собственного дома, при этом обаятельна и весела, шутливо подтрунивала над верховным понтификом и Линой, подключая Лизу к общему разговору, но в глубине души девушка понимала, что вампирка намного многогранней, чем показывала. Интересней, взрослей и мудрей. И если о возрасте понтифика девушку заранее предупредили, то Элсбет явно была старше тех двадцати пяти лет, на которые выглядела.

Добравшись наконец до пансиона, уставшая учительница сдала ребенка с рук на руки дежурному по корпусу, и отметила у охранника время приезда.

Тяжелый день был все-таки. Слишком много эмоций довелось девушке сегодня пережить.

На улице было темно как ночью, лишь редкие фонари освещали тротуар.

Лиза достала телефон и набрала номер мужа. Хорошо бы он подъехал к метро на машине и забрал ее домой. Хоть не надо будет ждать автобуса и в нем трястись, пока он медленно от одной остановки к другой переезжает.

— Да? — хрипло ответил Виктор. На заднем плане слышались взрывы мужского смеха и звук работающего телевизора.

— Вить, встреть меня, пожалуйста, я через полчаса у метро буду. Я так устала сегодня! — едва слышно проговорила Лиза, у нее не было сил даже на разговор.

— Лиз, ты что, маленькая, что ли? — неожиданно зло поинтересовался мужчина, — Время детское еще, сама дойдешь!

— Ну, Вить, пожалуйста!

— Лиз ,у меня футбол через пять минут начинается, мы с мужиками уже собрались! Мне их выгнать теперь, что ли? — Виктор недовольно рявкнул в трубку и отключился.

Лиза беспомощно опустила руку с телефоном.

Ну почему так? За что?

На глаза навернулись непрошеные слезы.

Муж называется! Футбол и друзья для него важнее собственной жены! А отец еще разводиться запрещает. Мол, живи как живешь, привыкай, это замужняя жизнь. А что, если ее сейчас тут ограбят в темном переулке или еще что похуже сделают, это тоже будет замужняя жизнь? Если мужу совсем на нее наплевать, кому нужна тогда такая жизнь семейная? Жить просто ради галочки, что ты не одна, а с мужем? Выполнила план-минимум для любой стандартной женщины?

Вон Лина! Она же не замужем за понтификом и живет с ним явно не из-за штампа в паспорте! И что, ей плохо? Она теперь недостойная уважения падшая женщина?

По папиным словам, ей, Лизе, раз уж удосужилась выскочить замуж, теперь надо забыть о счастье и любви, ждать мужа с его пьяных гулянок, терпеть безразличие и других женщин в постели? Как мама терпит отца? А ради чего? Ради статуса "никогда не разводившейся женщины"? Оно того стоит?

Вернувшись домой, Виктор пару дней вел себя тише травы, став снова тем парнем, в которого Лиза когда-то влюбилась. Но потом, поняв, что девушка выгонять его на самом деле не собирается, парень снова почувствовал себя хозяином положения. Он снова начал задерживаться на работе, выпивая с мужиками после работы, перестал убирать за собой, оставляя бардак и мусор. Хорошо, хоть женщин больше не приводил домой. Пока не приводил.

А Лизе все недоставало храбрости поднять с мужем разговор об их совместной жизни. Каждый день откладывая его на завтра, девушка терпела, убирала и вымывала за ним, говоря самой себе, что сегодня уж не будет трогать мужа, но завтра — обязательно! и вообще, сколько можно! и надоело это все до чертиков!

А завтра повторялось все то же, что было вчера, и сегодня...

Девушке так и захотелось крикнуть в темноту, выплеснуть свое разочарование, но ни тирана-отца, ни, тем более, безалаберного мужа рядом не было. Положила трубку в карман пальто, поежилась, как от холода, огляделась по сторонам и пошла к автобусной остановке.

Мимо проезжали машины, задержавшиеся на работе люди, усталые, возвращались домой.

А Лиза медленно шла по улице, покачивая в руке сумку, и не особо торопилась туда, где ее ждали лишь как прислугу.

Девушка все больше и больше уверялась в мысли, что с Виктором она все-таки разойдется, чтобы ни говорил отец. Главное — набраться храбрости.

...

Дома она была ровно в одиннадцать.

По дороге Лиза растеряла и запал для серьезного разговора, и уверенность, что больше она такого терпеть не будет, осталось лишь желание побыстрей добраться до дома и упасть в кровать.

Муж встретил ее рассерженный и один. Едва услышав звон ключей, он метнулся к входной двери и распахнул ее настежь, не дав жене даже вставить ключ в замок.

— Ты где была?— встревожено спросил он вместо приветствия, — Почему так долго?

— Так родной же муж не встретил, — зло и язвительно ответила девушка, отпихивая его с дороги и бросая сумку на тумбочку. Сняла без его помощи пальто, повесила в гардероб, рядом поставила туфли.

— Ты должна была быть дома еще час назад!

— Я не виновата, что автобусы в такое время редко ходят! — почти крикнула она ему в ответ, едва не сорвавшись в скандал.

Лиза прошла в свою комнату и начала переодеваться. Скинула джемпер с юбкой на кресло, вытащила из шкафа домашнюю одежду: легкие брюки и футболку.

— А где все? — крикнула она из-за закрытой двери, — Ты ж говорил, что у тебя футбол сегодня?

— Ты думаешь, я могу нормально смотреть футбол, когда моя жена черт знает где шляется? — Виктор не умолкал, и непонятно теперь стало, что ему больше не понравилось — задержка жены или сорванный просмотр матча.

— А я ведь просила встретить! — девушка вышла из комнаты и скрестила руки на груди.

— А мужиков я на кого бы оставил? Я же все-таки хозяин в доме! — произнося эти слова, Виктор с опаской глянул на Лизу, как она отреагирует на них. Хозяином квартиры он не был, жилье принадлежало матери девушки и ключи она передала молодым на свадьбе. Но парень убежденно считал, что раз женат на Лизе, значит все, что принадлежит ей, становится автоматически и его тоже. И квартира в том числе.

Собственно, именно из-за этой отдельной комфортабельной трехкомнатной новостройки Виктор и вернулся к жене. Лиза, конечно, ему всегда нравилась, девушка она была красивая, в меру спокойная, но уж слишком правильной и интеллигентной, к тому же — учительница. За два года брака парню опостылели театры и музеи, в которые жена его периодически таскала, ее воспитанность и образованность.

Разве это нормальная жена для такого крутого парня, как он? Ни пива нормально не попьешь дома, ни выматеришься на политика, вещавшего из телевизора, ни с мужиками у подъезда до ночи не посидишь.

Но Лиза была дочкой профессора, а значит богатой и обеспеченной. И как бы Виктор не скучал по свободной холостой жизни, расставаться с удобствами и отдельной квартирой парень не спешил.

Лиза недовольно скривила губы, сетуя втайне на упрямство мужа. Некстати вспомнила вампира с любимой, и контраст их отношений с тем, что было у самой девушки, оказался слишком глубоким и резким. Она дернула головой, прогоняя неприятные мысли, прошла на кухню и ужаснулась. Горы немытой посуды! Грязные тарелки стояли повсюду: на обеденном и разделочном столах, на холодильнике и даже на микроволновке. В раковине лежала пустая кастрюля из-под супа, который она наварила на три дня, тут же валялись коробки из-под пиццы и стояли пустые пивные бутылки.

— Ты сюда что, всю свою мастерскую притащил, что ли? — ахнула Лиза, глядя на это богатство грязи и мусора.

— Да кто ж знал, что ты так задержишься! — парировал муж, чувствуя себя несколько виноватым за этот кухонный разгром, — Мы просто голодными были, что нашли, то и съели. Тебя же не было дома! — он обвиняюще уставился на жену.

— А посуду-то почему не вымыли? — всплеснула руками девушка. Мало того, что муж с товарищами съели все запасенное на несколько дней, так они даже ей ничего не оставили. Теперь либо варить по-быстрому макароны, либо перебиться бутербродами.

— Я, что, при друзьях буду у раковины стоять? — возмутился Виктор.

Да, это тоже было постоянным поводом для ссор — разделение обязанностей по дому на женские и мужские. Муж был убежден, что все, что издавна считалось женским трудом, таким и остается до сих пор, поэтому мыть посуду, убираться в квартире или стирать собственную одежду он считал делом унизительным и не мужским по определению. Отец Лизы, кстати, его в этом полностью поддерживал и дома требовал от семьи именно такого принципа ведения хозяйства. Поэтому дочь и мать полностью были погружены в работу по дому без всяких надежд получить помощь от своих мужчин.

Сама же девушка думала иначе. У ее подруг по школе и институту были другие семьи, основанные на партнерских отношениях и взаимопомощи, и Лизе это нравилось куда больше, чем заведенный в родительском доме порядок. Что такого позорного, если мужчина после себя вымоет тарелку и чашку, а не сложит все около раковины или оставит на том месте, где ел, до тех пор, пока не придет женщина и не приберет за ним? Она и свою семью хотела построить по такому же принципу, но Виктор был категорически против. Женские дела — делают женщины, мужские — мужчины.

Прибить полку, починить перегоревший утюг или отремонтировать потекший кран он мог без проблем, но как часто приходиться чинить кран?

А мыть посуду?

Лиза устало вздохнула и взялась за мочалку.

— Так все— таки, где ты была? — поинтересовался уже успокоившийся муж, он и сам понимал, что кое-где сегодня тоже перегнул палку.

— Ездила по делам пансиона. Одну ученицу надо отвозить на внеклассное обучение, — тихо пояснила девушка, собирая разбросанные по кухне тарелки. Сил на спор у нее больше не было. Да и смысла она в этом уже не видела.

— То есть, ты теперь постоянно так будешь задерживаться?

— Не знаю, сегодня было пробное занятие, но вроде можно приезжать на час раньше.

— Хоть платить-то будут за эти твои поездки? Смысл-то есть туда кататься? — неприятно ухмыльнулся Виктор. Деньги были его больным местом. Работая простым автослесарем, он считал, что платят ему несоизмеримо меньше с вкладываемым с ремонт машин трудом, и всегда пытался выцыганить у начальства то премию, то надбавку, то отпускные.

Лиза на мгновение задумалась.

Смысл ездить в вампирское посольство? О котором еще месяц назад ничего не знала?

Хоть на капельку приобщиться к совершенно другой жизни?

— Да, — она обернулась к мужу, — Смысл ездить есть.

...

Лина и Марк сидели в гостях у Элсбет еще долго. Официально — девушка приходила в себя после прыжков. Хоть у нее и прошли тошнота и головокружение, но Марк настоял, чтобы любимая побольше отдохнула. Неофициально — ей хотелось поболтать с Лизой, и, если получится, — с Машей. Уж больно мало у нее было в последнее время знакомых и подруг. Лучшая подруга Марина запретила к ним приезжать из-за опасения вампирского общества, а из приближенных к клану после войны осталась лишь Тамара, но она была постоянно занята с Инквизитором и девушки почти не виделись, даже перезванивались довольно редко.

Поэтому Лина, откровенно говоря, была очень рада тому, что девочку привозить будет именно Лиза. Ей банально не хватало женского общения.

Вечером за ужином, и после — в спальне девушка так часто вспоминала новую знакомую, что Марк не выдержал и шутливо обиделся, что любовник Лины именно он, а не блондинка-учительница.

И она тут же переключилась на девочку.

— А ты был очень мил с Машуткой, — Лина ласково погладила понтифика по плечу, быстро поцеловала его и уселась за свой туалетный столик. Вытащила серьги из ушей, взяла расческу в руки, — Я даже не ожидала подобного, ты же обычно простых смертных на дух не переносишь. А тут — такой милый, такой обаятельный!

Лина искоса глянула на мужчину и ехидно улыбнулась.

Тот в ответ цинично усмехнулся, расстегивая рубашку.

— Разумеется, я был с ней мил, любовь моя, она ведь ментал.

Девушка неодобрительно покосилась на любовника. Вот все ему надо свести к пользе и выгоде. Дай ему волю, он даже деревья заставит цвести тогда, когда нужно именно ему.

— Нельзя же сводить все лишь к полезности человека для клана.

— А по-другому и не получается. Бесполезные люди мне не нужны, а девчонка, когда обучится, станет для нас хорошим часовщиком.

Он был очень доволен сегодняшним днем. Особенно его радовал факт, что будущая часовщица оказалась той самой девочкой, которой он по лининой просьбе спас недавно жизнь, а это почти стопроцентно значило, что в будущем она выберет для работы именно клан, а не Гильдию. Надо лишь правильно выстроить политику общения с малышкой и дать понять, кому именно она обязана своей жизнью.

Мужчина по привычке бросил рубашку на пол.

— Если она выберет в итоге клан, — заметила девушка.

— Любовь моя, я тебя сумел приручить! Думаешь, у меня не получится обаять маленькую девочку?

— Марк!!

— Я не имел в виду ничего извращенного, — захохотал высший, — Детьми в этом плане не интересуюсь!

— Что значит — приручить? — зловеще поинтересовалась у него Лина, с мрачным видом приближаясь к высшему. Волосы она оставила в покое и сейчас с очень угрожающим видом покачивала расческу в руке.

— А ты как-то по-другому это называешь? — притворно удивился он, сделав шаг назад.

— Приручить!? — она хищно прищурила глаз.

— Милая моя, родная, котенок, ну что ты!? — с деланным испугом в голосе понтифик начал потихоньку отодвигаться от девушки.

— Ах, котенок?! — Лина злорадно улыбнулась, — То есть, зверь? То есть, животное?

Девушка медленно и хищно подбиралась к вампиру, а тот, пятясь назад, старался оставить между ними как можно больше предметов мебели — стулья, прикроватную тумбочку, саму кровать.

— Значит, мой господин забавлялся, приручая животное? Решил заполучить себе домашнюю кошечку, да?

— Ты не правильно все поняла, любовь моя!

— Конечно, неправильно! — Лина слишком уж покорно с ним согласилась, но забралась на кровать на четвереньки и припала по-кошачьи к одеялу, внимательно следя за понтификом, — Иди сюда, мой хороший, я промурлычу тебе песенку!

Она провела ногтями по одеялу, имитируя движение лапой.

— Вот, когда ты так говоришь, родная,... — Марк отошел как можно дальше к окну и замотал головой, — Как-то уже не хочется!

— Тебе понравится! — она стала медленно пробираться через кровать поближе к мужчине.

— Не уверен!

— А ты попробуй! — Лина слезла с другой стороны кровати и метнулась к вампиру, стараясь захватить его врасплох.

Но он был вампиром, существом быстрым и стремительным. Громко хохоча, он подхватил девушку на руки и, уворачиваясь от маленьких кулачков, уронил ее на кровать, придавливая своим телом. Улегся на Лину, придерживаясь на локтях, провел губами легкую дорожку от подбородка к виску.

— Ну что, моя кошечка, промурлычешь мне?

Лина грозно глянула в его смеющиеся глаза и сама прыснула со смеху. Ударила последний раз понтифика в грудь и попросила:

— Ладно, выпусти!

— Куда это?

— Ты тяжелый!

— Конечно, я же мужчина! — он коснулся губами кончика ее носа, и чувственно проговорил на ухо, — И заметь, очень возбужденный мужчина!

-Да, это я только что заметила! — она рассмеялась, — Выпусти, Марк, мне еще косметику смыть надо!

Понтифик приподнялся, но вместо того, чтобы отпустить Лину с кровати, уселся на нее сверху.

— И вообще, ты обещала мне песенку!

— Я не обещала, это была лишь угроза!

— То есть ты признаешься, что угрожала верховному правителю? — сурово спросил он, но смешинки в глазах его выдавали.

— Ага, — довольно согласилась девушка, оставив попытки вырваться из-под мужчины.

-Тогда я буду тебя наказывать!

— Хорошо, — согласилась девушка, — Наказывай! Но сначала выпусти в ванну!

— Ни за что! Мучайся, несчастная, и это будет твоей карой! — произнес он страшным потусторонним голосом и закрыл губы девушки поцелуем.

...

Чуть позже она все-таки решила вернуться к прерванному разговору.

— Значит,... да подожди, Марк! — Лина отмахнулась от очередного поцелуя , — Значит, Гильдия курирует две школы...

Понтифик со вздохом оставил любовницу в покое, приподнялся на кровати и облокотился о спинку. Ну ладно, хочет поговорить — давай поговорим.

— Пансиона.

— Ну да, пансиона, в которых обучаются маги и экстрасенсы.

— "Роза ветров" и "Радуга", — согласно кивнул понтифик, устраивая поудобнее подушку под спиной.

— А в чем отличия?

— "Роза" больше ориентирована на магов, а "Радуга" — на целителей и менталов. Кстати, именно в "Радугу" Алексей и определил твою маленькую знакомую. Она ведь редкий ментал.

Лина закинула руки за голову и задумалась.

— Хорошо, но если эти пансионы в принципе не гильдейские, а частные, то почему вы не можете пойти туда и предложить выпускникам работу в клане?

— Елиазар так и делает. Только мало кто откликается, — девушка вопросительно посмотрела на мужчину и он пояснил, — Как бы Гильдия не кричала, что занимается строго обучением по специальности, мозги они им промывают хорошо, и редко кто из выпускников серьезно рассматривает клан в качестве будущего работодателя. Никому же не хочется попасть в очередную "охоту", и плевать, что она категорически запрещена.

— А есть у нас сейчас кто-то из гильдейских пансионов?

Марк задумался, припоминая.

— Артем, стихийник. Он учился в "Розе ветров" как раз. Кажется, Ирина тоже оттуда, но точно не помню. Если хочешь узнать — поговори с Елиазаром.

— Хм, по-моему, иметь собственные школы — вполне разумное решение.

— Разумное, — согласился Марк, — только, видишь ли в чем дело: благодаря клеймам, наши смертные живут в раза два, а то и три дольше, чем гильдейцы, а значит — у нас нет потребности в столь частой смене персонала. Поэтому всех вступающих в Паноптикум чаще всего обучают на месте, как тебя — Натансон, ну а приходящие из пансионов уже все умеют, им в принципе достаточно лишь объяснить условия работы.

— А Маришку ты планируешь заманить в клан цветами и подарками? Не боишься, что и ей, как ты выражаешься, мозги промоют?

Марк задорно рассмеялся и поцеловал Лину в висок.

— Родная моя, крайне сложно отказать в просьбе тому, кто когда-то фактически подарил жизнь. И если девочка все-таки откажет мне, то уж для тебя-то она точно сделает все, что захочешь!

...

Часа в три ночи начался дождь и лил до утра, не переставая. Тротуар и самостийные тропинки, протоптанные жителями по газонам между домами, были мокрыми и усыпаны опавшей листвой. Казалось, что деревья тщетно укрывали листьями дорожки от дождя, поэтому утром те оказались расцвечены пестрыми красно-желтыми пятнами.

К сожалению, по словам синоптиков, бабье лето окончательно покинуло территорию Москвы и больше теплых деньков не будет. В свои права вступала настоящая осень, с затяжными дождями, пасмурным небом и холодным, порою пронзительным ветром.

Лиза не любила осень и искренне жалела, что лето закончилось. Осенью она часто болела, простужаясь даже от легкого ветерка, и уже сейчас девушка с неприятным осадком заранее предполагала, что этот октябрь тоже пройдет у нее под эгидой заложенного носа и севшего голоса.

Утром она встала рано.

Это был единственный день в рабочей неделе, когда у нее уроки были только в пансионе, и те начинались в середине дня, поэтому обычно девушка позволяла себе поспать подольше. Сегодня же Лиза хотела попасть в "Радугу" как можно быстрее, чтобы убедиться, что вчерашняя встреча была не удивительным сном, а реальным событием. И ей очень хотелось поделиться этой потрясающей новостью со всеми, кто в курсе.

Муж уже уехал на работу, чему девушка была очень рада. Видеть его после вчерашнего скандала совершенно не хотелось. Тем более, что в последние дни он все чаще стал намекать на общую постель, но видеть в ней Виктора Лиза не могла. Ей были неприятны его объятия и поцелуи, аж уж про секс девушка даже думать перестала. И она понимала, что любовь к мужу прошла навсегда.

В пансионе Лиза была почти в десять утра. Девушка поздоровалась с охранником, прошла в учебное здание и только собралась подняться по лестнице наверх, как к ней подскочил ученик старшей школы.

— Елизавета Сергеевна? — уточнил он, — Вас незамедлительно просит подойти Алексей Петрович. Он ждет вас в кабинете.

Лиза сразу поняла, что речь пойдет о вчерашней поездке. Она развернулась и пошла вслед за учеником. Молодой парень, видимо преисполнился гордости, что сопровождает молодую и красивую учительницу, поскольку поглядывал по сторонам с самым важным видом.

Алексей же ее принял не в таком радостном состоянии, как проводник. Он был хмур, задумчив, и даже немного сердит.

— Как вам вампиры, Лиза? — спросил он сразу же без обиняков.

Девушка очень тщательно обдумала свои слова.

— Они... они нормальны.

Алексей удивленно приподнял бровь.

— Вы так считаете?

Девушка пожала плечами:

— Я сужу лишь о том, что видела вчера. Этого слишком мало, чтобы сложилось полноценное мнение, но на сегодняшний день я могу сказать, что они — нормальны.

— Вчера вы столкнулись с явным притворством, — хмуро ответил ей куратор, — Вампиры куда как более опасны и жестоки, чем показались вам. Тем более, что вам довелось встретиться с самим понтификом, а опасней его я редко кого встречал. Девочка — будущая часовщица, понятно, что не в его интересах пугать ребенка.

Что ж, видимо, этот вопрос куратор решил для себя раз и навсегда.

— Тогда зачем вам мое мнение? — удивилась Лиза, — Да, я вчера познакомилась с ним и с Элсбет, но никто мне не угрожал, никто ни к чему не принуждал и, вообще, они показались мне вполне адекватными и цивилизованными. По вашему же разговору складывается мнение, что вампиры это беспощадные чудовища, которым лишь бы рвать человека на части и пить их кровь.

— Нет, вы не совсем правы, — Алексей посмотрел на девушку, удивляясь ее ярой защите кровососов, — Они на самом деле разумны и цивилизованны, но...

— Что но? — рассердившись, спросила Лиза, — Алексей, я не совсем понимаю, к чему вы завели этот разговор? После драки кулаками не машут, вы сами мне рассказали о магах и вампирах, а теперь почему-то всеми силами стараетесь, чтобы я во всем этом никак не участвовала!

— В чем — этом? — прищурившись, спросил он,

— Во всем! — она обвела руками кабинет, — Вы думаете, это опасно?

Алексей походил по кабинету, остановился у окна и как-то тоскливо произнес.

— Это на самом деле так. И для Вас будет лучше, если Вы откажетесь от сопровождения. Я найду, кем вас заменить.

Да что же это такое? Лиза, чуть не взвыла от отчаяния. Что же происходит вокруг нее??

Отец запрещает развод, хотя его дочь уже отчетливо поняла, что брак не удался и сохранять нечего.

Муж считает ее лишь прислугой, ни ласки, ни заботы девушка от него давно не видела.

Так еще и куратор решил, что самое лучшее для Лизы — это сидеть и не высовываться, чтобы не дай бог щелчок по носу не получить!?

— Нет! — резко и категорично она мотнула головой, — Я вам скажу, что опасно! Опасно — это сидеть сиднем дома и бояться свой нос высунуть хоть куда-нибудь, потому что там сквозняк, машины ездят и люди ходят. Опасно — вообще не вылезать из скорлупы и забыть о том, что такое жизнь! Вот это — да, это опасно! А я всего лишь хочу разнообразить свою жизнь, хочу сделать ее менее тоскливой, менее скучной, менее пресной. Вы сами же мне и дали такой шанс. А теперь что? — куратор хотел что-то сказать, но девушка ему не позволила и слово вставить, — Я прекрасно знаю, что там опасно, я прекрасно понимаю, что вампиры — это не клоуны на карусели. Но я не хочу прятаться от жизни, и если у меня есть возможность быть вон там, — Лиза показала рукой на окно, — Значит, я там буду!

Она заходила по кабинету:

— Вампиры? Да и ладно? Да и замечательно! Но зато хоть не преснятина обыденности, не тусклые вечера, не повторяющиеся день за днем одни и те же занятия: работа-дом-телевизор!

Алексей внимательно смотрел на нее.

Девушка в ярости ходила по кабинету, жестко чеканя шаг и бурно жестикулируя. Он невольно ею залюбовался — яркие глаза, пылающие губы.

Куратор бросил взгляд на стол, увидел записку, которую сам же пришпилил к ежедневнику, чтобы не забыть обсудить это с Лизой, и помрачнел.

Ладно, если она этого действительно хочет...

— Что ж, вы правы. Я действительно не имею права вам запрещать после всего, что рассказал сам. Поймите, Лиза, я не хочу, чтобы вы пострадали! Это единственное, что меня сейчас волнует!

Молодая учительница категорически не собиралась упускать возможность внести в свою жизнь чуть-чуть интересного, хотя бы капельку. Она рассержено качнула головой, показывая, что понимает, но не принимает его заботу о себе.

— Час назад мне звонил верховный понтифик, — тихо проговорил Алексей, — Он приказал... точнее, выразил настойчивую просьбу, чтобы к Иоганне Машу отвозили именно вы. Учитывая, что он помог нам с учителем для девочки, я не посмел ему отказать сразу же. Решение принимать вам, Лиза.

— Почему? — опешила девушка. Она терялась в догадках.

— Лина, — коротко пояснил Алексей, — Он заботиться о своей Лине и хочет, чтобы вы стали ей компаньонкой, как это было принято раньше. Были ее подругой.

А пойти против желания верховного понтифика куратор не мог. Он прекрасно понимал, какие возможности сулит хорошее отношение понтифика ко всему, что делает его любовницу счастливой.

Но и отдавать Лизу вампирам он тоже не хотел.

К сожалению, в этом вопросе Алексей был совершенно беспомощен. Мужчина чувствовал, что ситуация уже выскользнула из его рук и он ее больше не контролирует.

— Я согласна! — категорично произнесла девушка, — Лина хороший человек и все те слухи, что разносятся по пансиону... Они не правы! Они действительно не правы! Я бы хотела с ней подружиться!

Куратор внезапно рассердился. Он всеми силами старается удержать эту девушку от опасности, а она сама же прыгает в омут! Что ж, он не будет больше об этом заговаривать, раз она так хочет сделать свою жизнь более экстремальной, пусть делает. В конце концов, она взрослая женщина и ему не жена. К сожалению.

— Что ж, раз вы этого хотите, — Алексей пожал плечами, показывая, что больше ничем не сможет ей помочь, — Тогда я немедленно сообщу понтифику о том, что вы согласны стать наперсницей его любовницы.

Он зло ударил по столу рукой и вытащил мобильный телефон.

Один единственный вечер изменил намного больше, чем Лиза предполагала.

Думая, что лишь приоткрывает для себя дверь в мир московского клана, девушка раскрыла ее настежь.

...

— Марк, я тут разговаривал с Нидой, ты знаешь, какая она сплетница...

Заместитель начал неприятный разговор издалека. Сначала подал кипу документов на подпись, затем рассказал о наиболее важных намечавшихся делах, поведал пару баек.

И самое сложное оставил напоследок.

— И что?

Марк прекрасно знал Степаниду, префекта Мурманской, а по совместительству, всей Северной директории. Вампирка пятисот сорока двух лет занимала свой пост почти полвека, что давало ей возможность войти в Совет высших клана на равных правах с такими древними высшими, как Игнат и Матвей, управляющей она была в меру деловитой и хозяйственной, успешно ограждая вверенную ей территорию от внешних и внутренних раздоров. И единственным недостатком, который за ней открыто все признавали — любовь к сплетням. Порой это было забавным, порой — ставило в забавные ситуации, порой приводило к конфузу , как на недавнем Совете. Нида, конечно, старалась сдерживаться, но любопытство и любовь покопаться в грязном белье чаще всего побеждало.

Но сегодня Матвей был искренне рад, что в клане есть такая сплетница как Степанида.

— Мы созванивались вчера с ней, Нида просила предоставить...

Марк пристально взглянул на заместителя.

— Матвей, давай ближе к делу.

Тот вздохнул и ринулся в омут.

— По ее словам, в клане зреет недовольство.

Понтифик удивленно поднял бровь.

— Недовольство чем?

— Тобой, твоим правлением.

Матвей поправил пиджак, смахнул пылинку с рукава и снова обратил свое внимание на начальника. Удивление понтифика было практически ощутимым.

— Поясни. Что именно им не нравится?

— Префекты обвиняют тебя в узурпации власти, в затянутом окончании войны, в потворстве московским интересам...

Марк поднял руки вверх, обрывая Матвея:

— Так, давай по порядку, что там с узурпацией?

Тот уселся в кресло и откинулся на спинку. Все-таки нечасто приходится приходить к понтифику с такими вестями.

Матвей им не верил. Точнее, он верил, что такие слухи могут ходить по клану, Нида никогда не делилась непроверенными сведениями, но в то, что кто-то в клане действительно может на полном серьезе считать Марка узурпатором...?

— Ты знаешь, наш клан всегда отличался от остальных. У нас всегда было два понтифика. Вы с Гаем, до вас Влад и Поппея, до них...

Марк его оборвал, чуть поморщившись. Не любил он вспоминать о предыдущих лидерах.

— Я знаю, дальше что? Неужели кто-то всерьез решил предъявить мне обвинение в убийстве Поппеи?

— Префекты искренне предполагали, что ты проведешь выборы после смерти Гая.

— Выборы? Чтобы кланом управлял какой-то депутат, — понтифик буквально выплюнул это слово, словно ругань, — как у смертной швали? — он презрительно фыркнул, — Ладно, дальше что на повестке — чем им мир с Орденом не нравится?

— После Совета Высших, где было объявлено, что Лина — ткущая, префекты недоумевают, почему ты не задействовал ее в самом начале войны, тогда не было бы столько жертв.

— Я еще в феврале объявил, что она недействующая!

— И ввел ее в Паноптикум? Думаешь, тебе поверили?

Марк грозно нахмурился. Дела в клане принимали не самый приятный оборот.

— Дальше.

— Дальше — префекты хотят открытого обращения, вне списков. Ты сам знаешь, как закон восприняли, когда ты его только ввел, и каких трудов стоило успокоить недовольство этим ограничением. Они все кивают головами в сторону американского клана...

— Чтобы в моем клане появилась всякая шваль? — возмущенно вскинулся Марк, — Нет уж. Пусть нас будет меньше чем американцев, но зато все проверенные, чистые.

— Но, Марк, префектам это не нравится, — парировал Матвей.

Ему самому это тоже поначалу не понравилось. Ограничение обращения закрыло шанс вступить в клан для всех, кто этого хотел бы. и для смертных, и для вампиров.

Но со временем, обдумав все как следует, приглядевшись к другим кланам, Матвей согласился с понтификом, что строгий подход к выбору для обращения делает клан сильнее, мощнее и уверенней. За сто лет введения списков в клане уменьшилось количество буйных и неконтролируемых вампиров, которые были бичом дисциплины и закона.

— И, кстати, Нида просила передать тебе, что она полностью на твоей стороне и поддерживает нынешнее руководство клана как никогда раньше.

— Какие директории по ее словам наиболее проблемные?

Удивление сменилось возмущением, а под конец бешенством, но Марк справился с эмоциями и вновь стал холодным и трезвомыслящим.

Матвей сверился со списком:

— Южная и Кавказ, там больше всего возмущений. Арсен до сих пор не может простить тебе гибель всей его семьи и поэтому кричит громче всех.

Арсен, префект Кавказа, был одним из первых, кто прислал подкрепление для войны с Орденом. Он гордился оказанной поддержкой, на каждом углу крича о том, что отправил даже собственных учеников, вышколенных, натренированных, ходил гордым орлом, пока не пришло известие, что в бойне на Варшавском шоссе погибли все его пять питомцев.

Марк на мгновение задумался. Самые сложные территории и самые воинственные. Что говорить, недаром в кавказской директории находятся боевые подразделения и тренировочные полигоны.

— Подготовь список директорий, чьи подразделения больше всего пострадали. Им разрешаю открытое обращение. Но в каждую директорию без исключения направляются по двое смотрителей. Объясни префектам — для справедливого распределения помощи.

Он криво усмехнулся.

— В смотрители отбери самых верных, список предоставь мне на утверждение. Заодно, предупреди Дитриха, что его отпуск закончился.

— А дальше? — Матвей прекрасно понимал, почему понтифик вызывает из Мюнхена Палача.

— Будет видно.

...

На следующий день в посольство вместе с Линой поехал Матвей. Он должен был обсудить подробности покупки скандинавских менталов, о которой договорились на днях понтифик и Элсбет.

— Покупаете менталов! Как кроликов! — возмущению Лины не было предела.

Она прекрасно помнила рассказ Тамары о рожденной ею дочери, что теперь проживает в испанском клане. Телепатка больше к этой теме не возвращалась, но Лина понимала, как той больно вспоминать об происшедшем.

— А что в этом такого? — недоуменно переспросил мужчина, когда они поднимались по невысокому крыльцу к входным дверям. — Смертные делают точно также.

— Например? — девушка встала напротив двери, развернулась к вампиру и сложила руки на груди.

— Спортсмены. Они покупаются и продаются различными клубами. Да, если уж на то пошло, каждый человек продает себя, свой труд и опыт за вкусную кормушку и бонусы к зарплате. Это нормально.

Мужчину даже позабавила такая наивная реакция Лины на покупку менталов у других кланов.

— Такое ощущение, Матвей, что вы говорите о проституции! — Лина признала его правоту, но ей не нравилось, как цинично он об этом рассуждал.

— В какой-то степени, да. Даже влюбленные покупают интерес к себе различными подарками, прогулками и цветами.

— Неправда!

— Правда, Лина, правда, — усмехнулся Матвей. Он потянулся за спину девушки и нажал на дверной звонок. Стоять и разглагольствовать можно долго, но дела и мастер времени ждать не будут.

— Я, например, не продавалась Марку за цветы и подарки, — Лина не успокаивалась.

— Да, вы продались за хорошее отношение и любовь... но все-таки продались.

— Вы слишком цинично смотрите на все, Матвей, — девушка качнула головой, — Я не уверена, что вы правы.

— А вы задумайтесь, Алина, и увидите, что в мире все свелось к товарно-денежным отношениям.

Лина возмущенно развернулась к открывшейся двери и сердито ответила на поклон встретившей их горничной.

— Вот сейчас у Элсбет и спросим, что она считает по этому поводу? — ответила девушка вампиру. Она вошла в прихожую, сбросила на руки горничной свое пальто и быстрым шагом направилась в гостиную:

— Здравствуй, Элсбет. Привет, Лиза. Элсбет, вот объясни мне...

Матвей, посмеиваясь, прошел вслед за Линой и застыл на месте. Прямо перед ним сидела блондинка-учительница, что он недавно встретил в гильдейском пансионе, и держала в руке чашку с горячим малиновым чаем.

— Неожиданная встреча! — сумел он проговорить, придя в себя от изумления.

Лиза ошеломленно смотрела на мужчину, и, не видя куда, поставила чашку на стол, едва ее не разбив.

6 Глава.

Блондинка сидела как на иголках, поминутно поглядывая на часы. К сожалению, урок Маши начался совсем недавно, и еще почти целый час девушке придется провести в обществе Элсбет, Лины и Матвея. Нет, против первых двух она ничего не имела, ей было приятно и интересно с ними болтать о всяких разных мелочах.

Но Матвей...

Лиза заметила за собой, что ее взгляд постоянно прикован к красивому мужчине, следя за ним как за маятником. Гемофаг как раз что-то спросила у нее, но девушка вопроса даже не услышала, будучи полностью поглощенной наблюдением за вампиром. Лина с улыбкой проследила за ее взглядом. Тот обсуждал что-то тихо с Элсбет и показывал ей бумаги, вытащенные из принесенного с собой кейса. Вампирка их проглядывала быстро, но внимательно, по мере возможности отвечая на вопросы мужчины.

— Что они обсуждают? — спросила Лиза у девушки.

— Марк покупает несколько менталов у скандинавского клана.

— Покупает?

Услышав голос Лизы, Матвей сразу же обернулся в ее сторону.

Девушка его притягивала. Она была мила и красива, привлекая той тонкой врожденной красотой, которую не создашь при помощи помады, пудры и румян. Следя за тихим разговором Лины и блондинки-учительницы, он по-настоящему любовался последней, не забывая, впрочем, и о собственном деле. Элсбет полностью одобрила условия передачи менталов и поставила свою подпись под суммой транша.

Болтовня девушек коснулась принципов работы с детьми, как с ними правильно себя вести, как заставить их учится и на что обращать внимание в воспитании.

— А в мое время детей учили послушанию, — заметил Матвей, складывая бумаги в стопочку и подравнивая ее руками. Убрал документы в портфель, поставил его рядом с собой и чарующе улыбнулся Лизе, словно говоря, ну вот, с делами управился, теперь я весь в твоем распоряжении.

Девушка фыркнула в ответ.

— Послушание? Детей надо учить ответственности, это самое основное! Ответственность за свои слова и поступки.

— Вы так думаете? Но, если ребенок не научится слушать и выполнять указание взрослого, то как он поймет, что правильно, а что нет?

— А может, так и надо? Бросьте человека в воду, и, если он выплывет, то научится плавать.

— А если не выплывет?

Лина их слушала, не вступая в разговор, ей было интересно посмотреть за столкновением смертной учительницы и бессмертного вампира. И ей, и Элсбет было прекрасно понятно, почему Матвей так заинтересовался темой разговора.

— И это говорит учитель? — усмехнулся мужчина.

— А вы считаете, что нужно каждый раз ребенку говорить — этого не делай, это плохо? — Лиза сложила руки на груди, готовясь защищать свою точку зрения, — И тогда ребенок самостоятельно вообще отучится думать. Он будет лишь оглядываться на взрослых и ожидать их одобрения. Нет уж, пусть лучше сам один раз поймет на личном опыте...

— Да, да, и сожжет дом, чтобы до него дошло, что играть со спичками не стоит? — он иронично поднял бровь.

— Нет, — Лиза опомнилась, — Конечно, такие глобальные случаи нужно пресекать в корне, но, если ребенок будет играть и поставит себе пару ссадин, то плохо от этого явно не будет. Намного хуже, если его постоянно держать у своей юбки и трястись над каждой царапиной.

Матвей потер подбородок и иронично глянул на девушку.

— А не с собственного ли опыта вы взяли такой принцип воспитания?

— Зато понимаю, как делать не стоит, — парировала девушка.

Мужчина развел руками, показывая, что рад бы ответить, да нечего.

Лиза глянула на часы. Почти полдевятого вечера. Еще пара-тройка минут, и урок Маши закончится, а заодно и этот разговор. Она начала понимать, что этот красивый вампир с его несколько ироничной манерой общения начинает ей нравится намного больше, чем позволено замужней женщине.

И, откровенно говоря, Лизу это очень пугало.

...

Когда Маша немного отдохнула после урока, учительница встала с кресла.

— Нам пора.

Матвей тут же встрепенулся. Он отвлекся от разговора с Элсбет и предложил:

— Девочка устала, давайте я отвезу вас домой.

— Спасибо, Матвей, но мы доберемся сами, — девушка подала руку засыпающей ученице и та послушно поднялась с кресла. Зевнула, прикрыв рот ладошкой, поправила платье, подняла с пола рюкзачок.

Лиза категорически не хотела ехать с ним вместе. Во-первых, она считала это несколько неудобным, все-таки они впервые сегодня официально познакомились, во-вторых, ее откровенно пугала идея остаться с вампиром наедине, Маша не в счет. Девушка боялась не его сущности, она прекрасно знала, что вампир на нее не нападет, Лиза опасалась совершенно другого.

Ей категорически не нравилась собственная реакция на мужчину. И то, насколько он ей понравился.

Гемофаг глянула на улицу.

— Соглашайся, Лиза, тем более, что сегодня плохая погода. Нехорошо будет, если вы под дождь попадете. А в машине все-таки тепло и сухо.

Девушка, все еще сомневаясь, тоже посмотрела в окно. Действительно, там уже совсем стемнело, и в свете уличных фонарей было видно, что некоторые прохожие начали раскрывать зонты.

— Ага, ну вот и дождик, — довольно заметила Лина.

Интерес заместителя понтифика к молоденькой учительнице она заметила сразу — тот почти не спускал с белокурой красавицы взгляда, и это позабавило девушку. "Быть может, — злорадно усмехнулась про себя гемофаг, — Матвей тоже начнет "покупать" внимание учительницы. А там мы поговорим на тему правильного подхода к любви."

— Езжайте, — вставила свое слово Элсбет, — Бояться нечего. Своим ходом вы еще долго будете добираться, а Матвей вас быстро довезет.

Элсбет внушала Лизе больше доверия и уважения, нежели мужчина, поэтому ее ослушаться девушка никак не могла.

И тут она вспомнила:

— Лина, а как же ты доберешься?

— Без проблем, — махнула та рукой, — Позвоню Луке или Марку, если тот сегодня раньше освободиться.

Лиза беспомощно глянула на Машу. Та, и правда, выглядела уставшей и ежеминутно зевала. Девочка не привыкла к таким нагрузкам, да и новым для нее было все, начиная от знакомства с мастером времени и заканчивая уроками с ней. Лиза знала, что детей в таком возрасте опасно нагружать слишком большим количеством новых предметов, они банально не будут успевать учиться, а это неминуемо приведет к психологическому срыву.

Что ж, ради девочки можно и воспользоваться предложением вампира, но только до пансиона. Оттуда Лиза поедет домой сама.

...

Матвей водил немецкий "Фольцваген" последней модели, удобный седан черного цвета. Лиза с девочкой забрались на заднее сидение, хотя мужчина и открыл для учительницы переднюю дверь. Вампир ехидно смотрел, как Лиза усаживается рядом с Машей, но ничего не сказал.

Всю дорогу они молчали. Девочка в конце концов заснула, и блондинка уложила ее к себе на колени. Вампир поглядывал на них с каким-то странным выражением лица, но разговора тоже не начинал, то ли не знал, о чем беседовать, то ли не хотел будить ребенка.

Машину он остановил неподалеку от ворот пансиона. Лиза поблагодарила его еще раз за помощь и, осторожно разбудила девочку. Еле слышным шепотом сказала ей выходить, подхватил Машин рюкзачок

— Я подожду вас, Лиза.

Девушка обернулась к вампиру.

— Не надо, Матвей, спасибо. Я сама доберусь.

Мужчина дотянулся до заднего сидения и достал оттуда журнал.

— Идите, я жду.

Включил свет в машине, раскрыл журнал на какой-то статье и погрузился в чтение.

Девушка покачала головой, осуждая его за невнимание к ее словам и, взяв малышку за руку, направилась к воротам пансиона. Она решила, что раз мужчина так занят чтением, то можно будет потихоньку проскользнуть мимо него, а потом при случае извинится, что не заметила и решила, что он уехал. Пусть лучше считает ее дурой, чем легко доступной.

Возвращаясь обратно, она не поверила своим глазам. У тротуара все еще стояла черная иномарка, ярко освещенная уличным фонарем, а к ее капоту прислонился Матвей, сложив руки на груди и внимательно глядя на ворота учебного заведения.

Девушка тихо вздохнула. Не получилось!

Она подошла ближе. Мужчина, завидев ее, улыбнулся.

— Матвей, я же просила не ждать, — устало проговорила Лиза.

— Мне это было несложно!

Он услужливо открыл ей дверь и согнулся в шутливом в поклоне:

— Прошу, моя госпожа!

Его улыбка, обращенная к ней, была слишком обаятельна, чтобы девушка на нее никак не отреагировала. Да и сам Матвей более чем привлекателен для Лизы, как замужней женщины. Она еще у Элсбет точно решила, что постарается сталкиваться с ним как можно реже. Для собственного спокойствия так будет проще. Как бы она не относилась к своему отцу, но тот накрепко вбил в нее жизненный принцип: замужняя женщина, имеющая любовника или просто мечтающая о другом мужчине — это позор и вульгарность. К слову, отец сам с замужними никогда не связывался, предпочитая находить любовниц среди свободных женщин. Лиза считала, что это лишь, чтобы не было проблем с обманутыми мужьями.

Девушка замотала головой. Ну, уж нет, не надо ей таких соблазнов.

— Матвей, спасибо, но не надо, я сама прекрасно доберусь. Не в первый раз, — категорично отказалась она.

Он выпрямился и уже серьезно спросил:

— Почему вы отказываетесь? Я ведь не предлагаю ничего неприличного.

Девушка смутилась.

— Садитесь, Лиза, — несколько недовольно ответил ей мужчина, — У вас нет ни малейшего повода мне не доверять.

На улице снова начал накрапывать дождик, мелкий, неприятный, как будто специально подталкивая ее к принятию решения. Девушка нерешительно оглянулась на пансион, надеясь найти правильный ответ в темноте зданий. Но ответа не было.

В конце концов, от одной поездки ничего не случится, да и сама она ведь хотела больше влиться в новое общество магов и вампиров, а тут такой отличный повод. Она внутренне скривилась, понимая двузначность и лживость этого оправдания.

— Садитесь же! — настойчиво повторил Матвей, — Я не могу допустить, чтобы вы одна добирались до дома так поздно.

Действительно, на дворе уже почти ночь, а сколько Лиза сегодня прождет автобуса — неизвестно. Она и в прошлый-то раз возвращалась, постоянно оглядываясь и шарахаясь от каждого звука. Да и мужу звонить бессмысленно. Виктор прекрасно дал понять, что просить ее встретить, то есть заставить в такое время вылезти из дома, — глупая затея.

Поняв, что Матвей все равно не отступится, девушка вздохнула и села в машину. На колени положила себе сумку, словно защитный барьер. Мужчина закрыл за ней дверь, проверил — не откроется ли случайно, и, обежав спереди автомобиль, уселся на свое место.

Завел двигатель, мягко тронул машину с места.

— Куда везти?

— Метро Владыкино.

Матвей пристально посмотрел на девушку, и она смущенно проговорила полный адрес, где живет.

Мужчина помолчал, а потом поинтересовался, как будто нехотя:

— Вы замужем, Лиза?

— Да, — она коротко ответила, глядя в окно

— И у вас счастливый брак? — он иронично глянул на нее искоса, отвлекаясь от дороги.

Девушка замялась.

— Какое это имеет значение?

Какая, однако, интересная реакция. Матвей по-новому взглянул на Лизу.

— Просто мне интересно, почему такую очаровательную молодую девушку любимый муж не встречает. Время-то уже не детское.

— Почему вы так решили?

— Иначе вы ко мне в машину все-таки не сели бы.

Лиза помяла в руках ремень сумки. Матвей был прав, если бы Лиза знала, что муж ее встретит, то от предложения вампира она отказалась бы категорически. Но и выставлять мужа перед ним безразличным эгоистом тоже не следовало. Это проблема Лизы и она ее как-нибудь решит сама.

— Он просто на работе устает сильно, — наконец, она ему тихо ответила.

— Настолько, что позволяет возвращаться любимой жене одной в одиннадцатом часу ночи?

— Вечера.

— Ночи, Лиза, ночи, — строго ответил мужчина.

Настроение девушки совсем ухудшилось.

— Извините, Матвей, но это мое дело.

Он хмыкнул в ответ, но спрашивать больше не стал. Да и сама девушка не была склонна к разговорам. Так в тишине они и доехали до дома. Матвей припарковался недалеко от подъезда, услужливо открыл ей дверь и подал руку.

— Лиза, я убежден, что наша встреча не последняя, а поэтому у меня к вам огромная просьба.

Девушка молча подняла на него вопросительный взгляд.

— Вам нечего меня бояться.

Она резко выдернула свою ладонь из его руки.

— Вас я не боюсь.

Мужчина вдруг склонился к девушке, и его дыхание пощекотало ей ухо.

-Тогда кого? Или чего? — спросил он тихо, едва шепотом.

Вкрадчивый бархатистый голос Матвея, казалось, приникал в каждую клеточку и заставлял желать откровенных, крайне неприличных для замужней женщины, фантазий.

— Вас не боюсь, — повторила Лиза внезапно пересохшими губами, делая шаг назад, и, быстро попрощавшись, пошла в дом.

Матвей с усмешкой смотрел ей вслед.

...

Снова безумный бег по лестнице, снова страшное чудовище за спиной.

Лиза уже чувствовала его смрадное дыхание, видела его тень, накрывавшую со спины. Впереди показались последние ступеньки, осталось совсем чуть-чуть, еще немного, еще совсем капельку, и она навсегда избавится от этого ужаса за спиной.

Скрипящие доски, проваливающиеся под ее ногами. Обломанные перила, треснувшая стена с облупленной краской. Лиза неслась вниз, не замечая ничего.

Главное — туда, главное — успеть добежать.

У ступенек стоял мужчина спиной к лестнице. Заслышав ее бег, он развернулся к Лизе лицом, и девушка узнала в нем Матвея. Его русые волосы, ореховые глаза, черный костюм-тройку. Мужчина протянул ей руки и крикнул:

— Лиза, иди ко мне! Прыгай, родная!

Девушка на мгновение остановилась. Матвей? Он и есть ее спаситель? Тот, что уничтожит этого монстра, чудовище за ее спиной?

Замешкавшись, она не заметила, что расстояние между ней и преследователем сократилось. Вот-вот его когти сомкнуться на шее девушки, только протянуть лапу. В надежде еще сильнее напугать жертву, монстр заревел, трубный рык пронесся над ее головой, заставляя пригнуться от ужаса.

Чуть присев, Лиза прыгнула сразу через пять ступенек, уверенно зная, что Матвей ее поймает.

— Лиза, иди ко мне! — слышала она его зов...

— Лиза! — девушку кто-то тряс за плечи, — Лиза!! Да проснись же!!

Она открыла глаза. Ночь, лишь тусклый ночник на ее тумбочке давал слабый ореол света вокруг. Виктор сидел рядом, обнимая и пытаясь избавить ее от ночного кошмара.

— Я здесь, детка, все хорошо, я с тобой рядом.

Девушка вцепилась в его плечи, тяжело дыша.

Это был лишь кошмар? Всего лишь ночной кошмар?

А что именно считать кошмаром? То жуткое чудовище за спиной или... или ее спасение Матвеем?

Как же все сложно стало!

Лиза только сейчас заметила, что Виктор начал целовать ее шею. Нежно поглаживая грудь, муж ласкал девушку, пытаясь возбудить.

— Вить, не надо! — не до секса ей сейчас.

— Да ладно тебе, Лиз, мы уже сколько не спали-то! — убеждал он в ответ, продолжая водить пальцами вдоль спины.

— Вить, я, правда, не хочу! — его прикосновения девушке были неприятны. Она пыталась отстраниться, но муж не позволил, сильнее и жестче прижимая ее к себе.

— Лиза, ну что ты как маленькая, уговаривать тебя еще надо!

Он уложил жену обратно на подушки, придавил своим телом и выключил свет.

...

Дитрих появился на Малой Дмитровке совершенно неожиданно для всех поздно вечером.

Заканчивался обычный рабочий день, вокруг зазвучало больше шуток и чувствовалась некоторая расслабленность. Но внезапно все стали более внимательны, более собраны и чрезвычайно работоспособны. Охранники посерьезнели, девушки на ресепшене приняли деловой и собранный вид, даже разговоры между собой сотрудники предпочитали вести полушепотом.

Лина как раз только приехала в резиденцию и очень удивилась такой резкой перемене.

Решив выяснить причину происходящего у понтифика, она постучалась и, дождавшись разрешения, открыла дверь в кабинет своего любовника.

То ли отпуск пошел на пользу, то ли молодая любовница, но Палач выглядел посвежевшим и отдохнувшим. В простых черных джинсах и легком джемпере, с как всегда растрепанной шевелюрой, он сидел, развалившись, в кресле напротив стола понтифика и с удовольствием потягивал красное вино. Марк же наливал в этот момент бокал себе. Увидев, кто вошел к нему, мужчина указал на бутылку в своих руках и спросил:

— Будешь?

Лина фыркнула, обращаясь к Дитриху.

— Теперь, когда алкоголизм мне не грозит, Марк все время пытается меня споить! Добрый вечер, Дитрих!

Мужчина покровительственно улыбнулся.

— Я тоже рад видеть тебя, девушка. Надеюсь, у тебя все хорошо?

— Замечательно! — она просияла в ответ и протянула ему руку. Вампир пожал пальцы девушки осторожно, словно боясь, что сломает, но Лина откровенно ухмыльнулась и ответно сжала его ладонь, поразив вампира неожиданной для простой смертной силой.

Страх Лины перед самым жутким членом московского клана давно прошел. Марк порой рассказывал интересные истории об их дружбе, и девушка заочно проникалась к бывшему рыцарю теплыми чувствами. К тому же, она прекрасно помнила, кто именно удавил орденского ткущего и помог закончить войну в пользу клана.

— Мила приехала вместе со мной, ты бы нашла ее и поболтала о вашем женском, — предложил Палач, намекая, что ему надо обсудить с высшим важные вопросы.

— О футболе? — фыркнула Лина в ответ. Палач недоуменно поднял вверх бровь, но гемофаг замахала руками, мол, просто шутка, ничего более. Дитрих понятливо кивнул головой и молча уставился в свой бокал.

Девушка была рада приезду высшего. Как ни крути, он был близким другом Марка, и она понимала, что понтифику порой нужно с кем-то поговорить, высказаться, даже просто, вот как сейчас, посидеть и выпить.

Смекнув, что ее все-таки действительно выпроваживают, повернулась к Марку, спрашивая разрешения.

— Иди, я сам найду тебя, когда освобожусь, — согласно кивнул он.

Когда за девушкой закрылась дверь, Дитрих задал вопрос:

— Насколько сложная ситуация?

Вызывая своего друга из отпуска, понтифик лишь вкратце описал ему, что происходит в клане. Но высшему было достаточно и этих скупых описаний, не первый год занимается политикой наравне с братьями.

— Достаточно, — поморщившись, ответил Марк, — До паники еще далеко, но истерию некоторые префекты наводят вполне успешно.

— И самый главный среди них...

— Арсен. Не может простить гибель своих учеников.

Дитрих откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, припоминая.

— Что мы о нем знаем? Вампиром он больше двухсот лет, префектом стал...

— Четыре года назад по рекомендации старого Абрахама, — подхватил понтифик.

— Не так уж и много времени прошло, — Дитрих многозначительно поднял бровь.

Марк понял его мысль сразу же, но покачал головой.

— Сейчас его нельзя убирать, слишком многие поймут, по какой настоящей причине я это делаю.

— Пятьсот лет назад тебя это мало волновало.

— Пятьсот лет назад клан подчинялся нам с братом полностью, — парировал Марк, — Сейчас же волнения идут почти по всем директориям. Меня поддерживают лишь Север, Урал и небольшая часть центральной директории.

— Что ты предлагаешь?

— Хочу в ближайшие дни посетить Кавказ, на месте проверить, что там происходит.

— А Лина?

Дитрих знал, о чем спрашивал, Лина как гемофаг ежедневно нуждалась в крови понтифика, но брать ее с собой в южные директории, находящиеся на грани восстания, было чревато большими проблемами.

Марк досадливо пожал плечами.

— Пока не знаю.

...

Милу гемофаг нашла нескоро. Уточнив у девушек при входе, была ли с Палачом симпатичная молодая вампирка с длинной русой косой, и, услышав, что вампирка была, но выглядела совершенно по-другому, Лина отправилась искать ученицу Дитриха. Кто-то подсказал, что видел ее в цветнике.

Помня о зимнем саде, что был разрушен во время штурма резиденции, понтифик распорядился разбить небольшую оранжерею на первом этаже, чуть поодаль от основных кабинетов, красивую, с большими окнами и лавочками вдоль газонов.

Лина открыла стеклянную дверь и вошла внутрь.

На лавочке под пальмой действительно сидела молодая вампирка, но узнать в ней Милу, бывшую простоватую подругу Филиппа, было очень сложно. Девушка изменилась до неузнаваемости.

Волосы обрезала в короткое каре и выкрасила в золотистый цвет, на лицо нанесен красивый, но ярковатый макияж. В глаза Мила вставила линзы и теперь вместо красивого орехового цвета они стали зелеными, неприятно-бутылочного оттенка. Из одежды на ней были лишь короткая узкая черная юбка да блузка ярко-красной органзы довольно откровенного покроя, на ногах — туфли на длиннющей шпильке.

Из красивой славянской красавицы девушка превратилась в роскошную светскую львицу, сошедшую с обложки модного журнала. Она была хороша, ярка, эротична, но изюминка, что была в Миле до ее обращения, куда-то безвозвратно пропала.

— Мила? — Лина даже не поверила своим глазам, что это была именно та самая робкая внучка Веры Павловны.

Та встала с лавочки и сделала пару шагов вперед. Мила и так-то была выше Лины, а теперь, стоя на пятнадцатисантиметровых шпильках, показалось, что она взмыла до небес.

— Лина! — вампирка протянула той руку, но боязливо отдернула назад.

Лина помнила наставления Марка — к молодым вампирам не приближаться, слишком велика опасность, что они не сдержатся и жажда крови возьмет свое, но и любовница понтифика уже не была обычной смертной. И с молодой вампиркой у нее хватило бы сил справится.

Она подошла ближе к девушке и потянув ее за руку, прижала к себе, обнимая.

— Я рада тебя видеть! — улыбнулась она, — Как ты?

Мила смахнула с накрашенных глаз выступившие слезы и радостно улыбнулась.

— Я тоже тебе очень рада! Очень-очень рада, Лина!

— Ты..., — гемофаг оглядела ее с ног до головы, — Ты изменилась.

Мила покрутилась перед ней вправо-влево и счастливо засмеялась:

— Тебе нравится?

Лина врать не стала.

— Необычно, я не ожидала, что ты так кардинально изменишь свою жизнь.

Девушка как-то погрустнела, тихо вздохнула, но затем тряхнула головой и весело улыбнулась.

— Мы обе изменились, верно ведь?

...

В пятницу в школе праздновался день учителя.

Уроки уже почти не велись. По всей школе стоял гвалт и смех, ребята бегали туда-сюда и поздравляли учителей, из некоторых кабинетов уже слышалась музыка — вовсю шли репетиции номеров для концерта, либо просто отмечали праздник. Правда, некоторые учителя, вопреки всему, пытались рассказать новые темы, провести опрос или самостоятельную, но с кем проводить опрос, если половина класса бегает по "важным" делам, а второй половине просто не до уроков?

Вот и Лиза вместо изучения новых тем решила дать ребятам отдохнуть и расслабиться, благо, что для таких случаев у нее всегда были интересные занятия типа кроссвордов или загадок. Пятые и шестые классы такую забаву приняли на "ура", даже "взрослые" девятиклассники заинтересовались и попросили и им такое же придумать.

На перемене к учительнице подбежали ученицы из седьмого "В". Пару дней назад они слезно попросили помощи подготовить и им танец, или хотя бы подсказать идею. Все-таки сложно передать в пластичных движениях кучу камней. Лиза думала недолго, описала девочкам сюжет зарисовки и подсказала, какую музыку лучше взять.

И сейчас "вешки" просили посмотреть репетицию, проверить, все ли они верно поняли. Но времени было катастрофически мало, перемена всего десять минут, пока настроишь музыку, пока встанешь в позицию... В общем, убежали девочки расстроенные, а Лиза даже чуток забеспокоилась, все ли у них получится как надо.

К двенадцати часам дня актовый зал потихоньку заполнялся народом. На первых местах, разумеется, сидели учителя, это их праздник, а все остальные места были отданы ученикам и их родителям, пришедшим запечатлеть творческие начала своих детей. То и дело кто-то из преподавателей поднимался с места и принимал поздравления и подарок.

Рядом с Лизой плюхнулась Яна, молодая учительница русского языка и литературы. Они дружили с первого года работы в школе, придя вместе в один день и получив, в итоге, одни и те же классы.

— Ты чего запыхалась-то? — спросила у нее блондинка.

— Да Васильич меня у самого кабинета задержал, ему снова моя Власова нажаловалась, что ребеночка ее обижают. Здоровенный лоб, восьмой класс, а мамочка ходит за ним сопли вытирает ему, — Яна недовольно поджала губы.

Лиза сочувственно хмыкнула, да уж, слишком ответственный родитель это тоже не дело.

На сцену поднялся директор. Все смолкли и приготовились слушать, что скажет высшее по школе начальство. Кто-то, правда, продолжал еще переговариваться, но их быстро приструнили кто взглядом, а кто тихим шепотом.

— Уважаемые учителя, сегодня мы здесь все собрались, чтобы поздравить друг друга с нашим профессиональным праздником...

Концерт получился замечательным. Все старались выложится на "отлично". Старшие классы подготовили смешные сценки, от которых у Лизы даже слезы от смеха выступили, младшие в основном развлекали песнями и танцами. За гитару взялся даже сам Александр Васильевич и исполнил для всех пару песенок собственного сочинения. Номера в концерте были поставлены вразнобой и учительские выступления сменялись ученическими.

Вдруг завибрировал мобильный телефон. Лиза посмотрела на его экран, звонок был с незнакомого номера. Интересно, кто это?

— А теперь нас поздравит седьмой класс "б", ребята подготовили танец...

Лиза встала с места.

— Ты куда? — дернула ее Яна, — Твои же сейчас будут.

Девушка лишь показала на вибрирующий телефон.

— Я скоро.

Она извинилась перед сидящими и вышла потихоньку в коридор. За закрытыми дверьми приглушенно слышались смех и громкие голоса оставшихся в зале.

— Алло?

— Елизавета Сергеевна? — услышала она незнакомый мужской голос.

— Да, а кто это?

— Марк.

Лиза не поверила своим ушам. Вампирский понтифик самолично звонит ей?

— Марк?

— Мне нужно, чтобы вы приехали сегодня в резиденцию, — не ответил он на удивление учительницы.

— А зачем? — удивилась девушка.

— Елизавета Сергеевна, я не имею привычки рассказывать причину собственного вызова, — надменно проговорил высший, — Во сколько вы приедете?

К шести часам вечера Лизу ждали в "Радуге", там тоже планировалось небольшое мероприятие. О чем девушка и заикнулась сейчас верховному понтифику.

— Я надолго вас не задержу.

— К трем часам дня постараюсь быть, — прикинула по времени Лиза. Такие приглашения не игнорируют.

Понтифик коротко объяснил, где находится резиденция, и отключился.

Лиза стояла ... это даже удивлением нельзя было назвать. Вовка Костин сказал бы — в обалдении. Только что ей позвонил вампир! И не просто вампир , а верховный понтифик клана! Расскажи кто об этом Лизе пару месяцев назад — и девушка посчитала бы, что над ней издеваются!

Решив, что сейчас не будет думать о том, зачем именно она нужна понтифику, девушка вернулась обратно в зал и попала на последние секунды выступления собственного класса. Чуть поморщилась, недовольная тем, что не видела танца, и ободряюще махнула рукой своим девочкам.

— Жаль, ты не видела, здорово твои девчонки станцевали, — похвалила их Яна, все еще хлопая.

— Что ж , седьмой "б" нас отправил гулять по лесам, а вот седьмой класс "В" представит горы, — продолжил вести концерт Александр Васильевич, — Приглашаем!

В зале погасили все лампы и лишь два прожектора освещали сцену и большую черную непонятную кучу, лежащую посередине. Зазвучала музыка, сначала просто ритм, затем влилась гулкая, низкая, но притягательная мелодия, сопровождающаяся свистящим полушепотом певицы. Из кучи взметнулась в сторону резким рваным движением одна конечность, затем другая, и по залу прокатился восторженный гул: на сцене в мелькающих лучах прожекторов сидел огромный паук. Девочки, полностью одетые в черное, составляли его тело, а резкими движения ми рук и ног имитировали лапы. Нарастал ритм, движения убыстрялись, но тут мелодия внезапно затихла и тело паука чуть раздвинулось. Вверх взметнулась белая тоненькая фигурка, маленькая бабочка, захваченная пауком в плен, она рвалась ввысь, к свободе, к жизни. Казалось, еще вот-вот и она вылетит из жвал чудовища.

Но мгновенный удар барабанов, громкий свист и шипение, и паук, неожиданно подняв свои лапы, подмял под себя бабочку и полностью скрыл в своем теле. Музыка бесновалась, лапы паука так и ходили вверх-вниз, а у самого пола металось белое платьице.

Когда все закончилось и зажегся свет, зал пару секунд безмолвствовал, переживая увиденное, а потом взорвался аплодисментами. Лиза поздравляла "вешек" вместе со всеми. За неполных два дня сотворить такое чудо! Мрачное, безрадостное, но удивительно притягательное в своей жизненности.

...

— Елизавета Сергеевна, как это понимать? — Инга Альбертовна была вне себя от возмущения. Очки она держала в руке как оружие, указывая ими на девушку.

Пожилая историчка застала Лизу в ее кабинете, когда та уже собиралась выходить. В резиденцию надо успеть к трем часам дня, и опаздывать она не собиралась.

— Я не совсем вас понимаю, — изумилась учительница.

— По какому праву вы изменили танец моих девочек?

— Что значит — изменила? Они подошли ко мне пару дней назад и попросили помочь с идеей.

— Мы уже отрепетировали, у нас все было готово! И тут вдруг оказывается, что они танцуют совершенно другое.

— Инга Альбертовна, мне о репетициях ничего не было известно, — категорически отрицала Лиза.

— Вы обязаны были подойти ко мне и обсудить все!! — не успокаивалась историчка.

В какой-то степени она была права, блондинке на самом деле надо было поговорить о просьбе девочек со старой учительницей, но тот момент она и думать не думала, что ученицы серьезно воспримут ее идею.

— Вам не понравился танец?

— Да, не понравился! — впрочем, даже если бы и понравился, она в этом ни за что бы не призналась, — Мы репетировали совершенно другое! Вы в последнее время вообще зарвались, как я посмотрю.

Очки опасно затряслись у глаз Лизы и она дернула по инерции головой назад.

— Что вы имеете в виду? — этот пассаж Инги Альбертовны девушка совершенно не поняла.

— Вы, видимо, решили, что, раз работаете в дорогом пансионе, значит, можете позволить себе больше, чем все вокруг? Вам теперь никто не указ, что хочу — то и ворочу?

Лиза глубоко вздохнула, стараясь успокоится. Причем тут работа в пансионе, девушка не представляла.

— Вы глубоко заблуждаетесь, — четко и громко ответила она пожилой учительнице. Грубить ей она не собиралась, но и выслушивать бредни тоже не было желания, — Пансион тут совершенно не причем.

— Да неужто? А я уверена, что большие деньги глаза застилают! А то мы не знаем, что вы и с мальчиком из старших классов заигрываете.

А вот тут Лиза уже не сдержалась. И до Кости Морозова добрались. Вот ведь правильно опасалась она слухов, правда, думала, что они больше парню навредят. А теперь, оказывается, и по ней проходиться начали.

— Вы с ума сошли? — тихо поинтересовалась Лиза, еще чуть-чуть и она действительно нахамит старой учительнице, — Он же ребенок.

— Этот ребенок младше вас всего на восемь лет, — угрожающе произнесла историчка.

— И что? Я — замужняя женщина и малолетками не увлекаюсь.

— Да, конечно, не увлекается она, — съязвила в ответ женщина, — А что тогда у вас в кабинете постоянно старшеклассники ошиваются? Ко мне они так не бегают!

— Разумеется, не бегают! — психанула Лиза, — Вы же не сможете с ними обсудить любимую музыку, сериал или выслушать просто по-человечески о каких-то проблемах!

— Да вы совсем обнаглели, — обомлела историчка.

Девушка показательно глянула на часы. Чтобы успеть в резиденцию, ей надо выйти через пятнадцать минут, а она еще с подаренными цветами не разобралась.

— Инга Альбертовна, я, откровенно говоря, мало понимаю, за что вы на меня так взъелись, и не имею никакого желания это дальше обсуждать!

Она развернулась и пошла прочь от пожилой исторички, вне себя от злости.

Нет, ну это ж надо, а? Ладно, еще понятен гнев на измененный танец, но уж по поводу пансиона точно не на Лизу надо орать, не она сама себя туда направила. А претензии из-за любви к ней парня-девятиклассника вообще выглядит дико и ненормально.

Девушка быстро поднялась до кабинета Яны и сердито уселась за первую парту. Та как раз подкрашивала губы.

— Что, совсем тебя Альбертовна достала?

— А ты в курсе?

— Ага, — Яна отложила помаду и глянула на подругу поверх зеркальца, — Она разоралась на своих девчонок сразу после выступления. Налетела на них как коршун, и давай мозги полоскать, мол, что это вы за самодеятельность выдумали. Ну те и рассказали, кто им идею с танцем подсказал.

Лиза согласно кивнула, теперь она поняла, откуда ветер дует.

— Инга совсем с ума сошла, она мне еще приплела любовный роман со старшеклассником.

— Это с Морозовым, что ли?

— Ага.

— А я предупреждала, чтобы ты сразу ему от ворот поворот дала, — Яна обвинительно наставила на нее тюбик с помадой, — Еще не дай бог, она по всей школе это разнесет.

— Буду надеяться, что наши тетки не такие дуры, чтобы в это поверить, — мрачно заметила Лиза, представляя, что будет, если вся школа начнет говорить о ее якобы романе с парнем.

Яна лишь скептически на нее посмотрела и убрала помаду и зеркальце в косметичку.

— Ты серьезно считаешь, что такую вкусную сплетню они пропустят мимо ушей? Мой совет, подруга, иди-ка ты сейчас к Васильичу, и расскажи об этом всем. Пусть он заранее побеспокоится о твоем моральном облике в коллективе.

— Сейчас не могу, мне уезжать надо срочно, — отмахнулась Лиза, — Ты, кстати, мои цветы тогда забери к себе, ладно? А то мне и выкинуть жалко, и забирать с собой некуда.

— А ты на банкет совсем не будешь оставаться? — удивилась подруга.

— Срочно вызывают.

— В "Радугу"?

— Не совсем.

...

На Малой Дмитровке Лиза была ровно в три часа. Девушка стояла перед зданием с колоннами и небольшим портиком и откровенно боялась войти. Пару раз поднимала руку, чтобы коснуться золоченой ручки двери, и опускала ее с дрожью. Там, в этом обычном для постороннего человека, офисном здании обитали вампиры, жуткие, кровожадные твари... нет, поправилась она про себя, цивилизованные и ограниченные жесткими законами. Но все-таки — опасные. И Лиза сейчас по доброй воле войдет "в пасть к дракону". Девушка мысленно усмехнулась на такое сравнение. А что толку бояться-то? Разве не этого она хотела с того самого момента, как узнала про ту, другую реальность, в которой есть маги, менталы и вампиры?

Она в третий раз протянула руку и вдруг дверь толкнули с той стороны. На улицу вышли двое мужчин в деловых костюмах, обсуждая что-то между собой, один крутил в руках сигарету.

Курят ли вампиры, думала Лиза, решительно входя внутрь, пока один из мужчин вежливо придерживал ей дверь.

Она прошла металлодетектор, назвала свое имя и цель прихода охраннику. Сдала курточку в гардероб и направилась к лестнице наверх. Рядом с указанным понтификом по телефону кабинетом стояла стойка ресепшена, за ней сидела молоденькая, лет двадцати, симпатичная черноволосая девушка в черном платье с алым ажурным воротничком.

— Вы Елизавета Тихомирова? — учтиво поинтересовалась она у гостьи.

Та лишь коротко кивнула головой. Брюнетка нажала кнопку переговорника на столе:

— Господин, к вам пришла Тихомирова.

Секретарша кивнула головой блондинке, мол, можешь заходить. Лиза постучалась в дверь на всякий пожарный и тут же ее отворила.

Просторный кабинет был обставлен с комфортом, без тяжелых драпировок и громоздкой антикварной мебели. Рабочий стол темного дерева с удобными креслами, на стенах большие цветные фотографии, один единственный шкаф для книг и документов.

Марк, красивый и уверенный, в темном костюме с белоснежной рубашкой и бордовым галстуком, сидел в кресле за столом и ожидающе смотрел на девушку. Лиза , повинуясь его жесту, молча уселась в указанное кресло.

— Я бы хотел обсудить сделанное мною предложение, — он сразу перешел к делу, — Надеюсь, Алексей донес его в правильной форме?

Понтифик жестко взглянул на смертную перед ним, показывая, что обсуждаемая тема крайне важна.

— Да, он передал, что вы просите, — Лиза робко кивнула головой.

Сейчас, не с Линой рядом, а в собственном рабочем пространстве понтифик выглядел тем, кем он и является, — надменным, жестким и непримиримым лидером. В посольстве он был совершенно другим.

— Прошу? — он неприятно усмехнулся, — Ну, хорошо, назовем это просьбой. Итак, вы понравились моей Лине. Я проверил по своим каналам ваши данные, и в принципе согласен, чтобы вы стали ее компаньонкой. Ваша работа будет оплачиваться вполне достойно.

— Работа? — удивилась девушка.

— Я имею в виду ваше общение с моей Линой.

Лиза выпрямилась в струнку. Взгляд похолодел, губы сжались в тонкую линию. Дружбу он называет работой и хочет платить за то, что она будет развлекать его любимую?

— Мне не нужны деньги за общение с вашей..., — она замялась, не зная как правильней назвать Алину, чтобы не оскорбить высшего вампира.

— Любовницей. — услужливо помог ей Марк, не спуская с нее взгляда, изучающего, расчетливого, — Не бойтесь этого слова.

— С вашей любовницей, — процедила за ним сквозь зубы девушка.

Ей не понравилось, что понтифик выставляет отношения с любимой женщиной в таком циничном ракурсе. Лиза прекрасно видела, как они друг к другу относятся, и тот эпитет, которым высший наградил Алину, был слишком грязным и мерзким для их любви.

— А вы, Елизавета Сергеевна, настолько альтруистически настроены стать подругой моей Лины, что даже не хотите брать за это деньги? — усмехнулся вампир.

— А почему вы хотите за это платить? — вопросом на вопрос вызывающе ответила учительница, — Вам не кажется, что оплачивать общение с ней — это слишком пошло? Я не думаю, что вашей любовнице понравится, если она об этом узнает.

Марк усмехнулся. Смелый вызов, брошенный робкой и тихой учительницей, его позабавил.

— Увы, я не верю в альтруизм. К тому же, если я плачу деньги, значит, имею право диктовать условия.

— На что вы намекаете? — возмутилась девушка.

Какие еще условия собрался ей диктовать этот вампир? В памяти сразу всплыли все те эпитеты, которыми награждали этого высшего учителя пансиона — наглый, самоуверенный, беспринципный и потрясающе красивый. Позови такой с собой на край света — и мало кто смог бы ему отказать, чем он постоянно и пользовался!

— Елизавета Сергеевна, поверьте, никаких домогательств в отношении вас я даже не предполагаю, — он устало вздохнул. Видимо, ему порядком надоели подобные намеки. — Как женщина вы мне не интересны. Я говорил только об этом.

Он взял листок со стола и кинул его Лизе. Девушка поймала бумагу до того, как она коснулась поверхности столешницы, и начала читать. Договор подряда, условия конфиденциальности описывались отдельным пунктом.

— Вы обязуетесь молчать обо всех особенностях личной и интимной жизни, которые вы узнаете случайно или специально.— Марк стал своими словами пересказывать ей текст, — Вы обязуетесь хранить тайну всего узнанного в процессе общения с моей женщиной. Вы обязуетесь в случае неожиданного разглашения тайны, вслух, письменно или телепатически, сразу же предпринять все меры по устранению данного происшествия или сообщить об этом моему заместителю. Если же подобного не произойдет, и вы позволите каким-либо способом вынести информацию за разрешенные пределы, то меры я буду применять самые строгие.

Лиза подняла на него серьезный взгляд.

— Поверьте, девушка, я могу быть настолько жестоким, что вам даже в кошмарах не снилось.

Высший поднял бровь, намекая, что его фантазия в данном случае превзойдет все ужасы, что девушка может себе представить. Лиза мигом вспомнила недавний жуткий сон: свой побег от неизвестного чудовища.

— Я не сплетница, — она отложила листок обратно на стол.

— Знаю, — согласно кивнул головой понтифик, — Но вы вращаетесь в обществе, которое будет спрашивать.

Лиза опустила голову и призадумалась. Действительно, ей уже задавали вопросы, что там в вампирском посольстве, и как там.

Если узнают, что она стала подругой любовницы самого понтифика, то от подробных расспросов ей точно не уйти.

— Да, я подпишу, — согласилась девушка, взяла со стола понтифика ручку и поставила подпись на бумаге, — Но здесь указан ваш заместитель как контактное лицо, я его не знаю.

Марк нажал на кнопку коммуникатора.

— Александра, Матвей рядом? Пригласи его, пожалуйста.

Лиза похолодела.

Матвей? Именно он является заместителем понтифика и к нему надо обращаться в случае чего?

Только не это!

Девушка даже не повернула головы, когда открылась дверь и в комнату вошел мужчина. Его шаги приглушал ковер на полу, но Лизе казалось, что она отчетливо слышит каждый удар каблука о мягкий ворс.

— Познакомьтесь, Елизавета Сергеевна, это Матвей Истомин, мой заместитель.

Она встала со своего кресла и повернулась к заместителю вампира. Матвей был чуть выше Лизы ростом, но сейчас девушке казалось, что он достигает потолка, занимая собой все пространство вокруг. Девушка поймала взгляд его ореховых глаз и снова утонула в них, не в силах отвлечься на что-то другое.

Тот стоял, удивленный неожиданной встречей, и пристально разглядывал учительницу.

— Удивительное дело, Лиза, — наконец, он с усмешкой произнес, — Мы с вами так часто случайно встречаемся, что это становится закономерностью.

— Вы знакомы? — удивился понтифик.

Голос Марка внезапно вернул девушку на землю и заставил вспомнить, где она находится.

— В посольстве встретились, — ответил ему Матвей, и стало непонятно, доволен он этим фактом или нет.

— Что ж, значит, Елизавета Сергеевна, вы знаете, к кому можете обращаться, — кивнул головой понтифик, не придавая этому особого значения, и пояснил своему заместителю, — Девушка только что согласилась стать компаньонкой моей Лине, поэтому за любой помощью она будет обращаться к тебе.

Услышав это, мужчина сначала нахмурился и недовольно покачал головой, но затем кивнул в согласии:

— Буду рад помочь, чем смогу!

Блондинка нервно сжала руки. Недовольство Матвея ей не очень понравилось, хотя... понравилось бы ей его радость от этого известия — вопрос тоже большой.

Марк снова обратился к Лизе:

— И последнее на сегодня: учитывая, что вы теперь будете тесно вращаться в нашем обществе, мне бы не хотелось, чтобы вы пострадали от некоторых невоздержанных ...

— Но Алексей уверил меня, что вампиры не опасны! — перебила его Лиза, мигом поняв, о чем тот говорит. Ей так хотелось побыстрее покинуть этот кабинет, его подавляющего хозяина и заместителя, который, казалось, прожигал взглядом Лизу насквозь, что девушка позабыла обо всем, чему учил ее Алексей Петрович при разговоре с понтификом.

В кабинете вдруг наступила неприятная тишина. Марк нахмурился и намеренно медленно произнес:

— Я не люблю, когда меня перебивают, запомните это. На первый раз прощаю, но я не из терпеливых.

Лиза испуганно перевела взгляд на Матвея. Тот укоризненно качнул головой, осуждая ее за такое своеволие. Понтифик, чуть помолчав, снова повторил, чуть более резко:

— Вы будете посещать резиденцию, поэтому я настоятельно советую вам согласиться на метку клана. Ее поставит наш штатный маг, метка будет показывать всем вампирам, что вы находитесь под защитой клана. Принуждать не буду, решение принимать вам. Будь вы более полезны для клана, я бы даже спрашивать не стал, но пока... В общем, подумайте об этом.

Он достал из ящика стола какую-то папку и подал ее Матвею. Тот взял, пролистнул бумаги, вытащил из верхнего кармана пиджака ручку и что-то тут же начал подписывать на весу, мельком бросая взгляды на стоящую рядом с ним девушку.

— Могу я задать вопрос, господин? — тихо спросила Лиза. Она уже успела обругать себя за несдержанность, помнила ведь, что куратор говорил: при общении с понтификом быть учтивой, вежливой и ни в коем случае не перебивать!

— Конечно, Елизавета Сергеевна, задавайте, — смилостивился понтифик. На его губах заиграла легкая улыбка, взгляд стал мягким и доброжелательным.

— Эта метка... Что она из себя представляет? Она будет сильно заметна?

— Нет, это не фамилиар, — понтифик предпочел ответить лишь на один из вопросов, — простые смертные ее не увидят вовсе. Вы ведь именно этого опасаетесь?

Лиза кивнула.

— Я все — таки учительница, и ...

— Я понимаю, — перебил ее Марк, — Им метка видна не будет.

— А могу я посоветоваться...

— С Калединым? — снова перебил ее понтифик. Он наслаждался произведенным эффектом и раз за разом показывал, что дозволено ему, и что — простой смертной, — Да, разумеется, это было бы умным поступком с вашей стороны. Надеюсь, что в ближайшие пару дней вы с ним это обсудите и потом дадите мне знать.

Он снова перевел взгляд на Матвея и, протянув руку, получил от него папку обратно. Заместитель убрал ручку в карман пиджака и повернулся к Лизе:

— Думаю, детали нашего союза, — он мягко ей улыбнулся, — мы сможем обсудить по дороге.

Последние слова прозвучали вопросительно и относились больше к понтифику.

Тот кивнул головой, показывая, что беседа с девушкой закончена, и Лиза, подхватив на руки свою сумочку и попрощавшись с верховным правителем вампирского клана, почти бегом вышла из кабинета вслед за заместителем.

...

Только выйдя из кабинета понтифика, Лиза смогла перевести дух. Именно сейчас она поняла, в каком диком напряжении находилась в течение всей беседы.

Матвей тихо встал рядом, немного помолчал и, наконец, заметил, как будто сам себе:

— Мда, видел я самоубийц, но таких...!

Девушка метнула на него рассерженный взгляд, но ничего не сказала.

— Вам что, дома спокойно не сидится, что вы решили самостоятельно влезть в этот серпентарий?

Злость блондинки мигом сменилась удивлением.

— О чем это вы?

Матвей оглянулся на секретаршу, упорно делающей вид, что ничего не слышит и вообще занимается своими делами, жестко схватил Лизу за руку и властно потянул за собой к лестнице. И пока они почти бегом спускались вниз на первый этаж, отчитывал в полголоса девушку:

— Вы хоть представляете, во что теперь превратиться ваша жизнь? Вам так скучно было просто работать в пансионе, что вы решили и сюда свой нос сунуть?

Лиза едва поспевала за вампиром.

— Я не понимаю!

— Не понимает она! — грозно рявкнул на нее вампир, — Не понимает!

Он остановился рядом с гардеробом.

— Берите вашу одежду и живо на улицу!

Лиза покорно протянула пожилой женщине за стойкой номерок, получила курточку и стала быстро одеваться. Злость Матвея ей была непонятна, ведь если она права в своих подозрениях, то тот наоборот должен радоваться, что будет чаще с ней сталкиваться. Нет, нет, Лизу эти встречи бы не обрадовали... Наверное. Она точно не знала, но другими мотивами никак не могла объяснить его жаркие взгляды и ту вечернюю поездку в машине вампира.

Матвей, подождав, пока девушка оденется, ничего больше не говорил, лишь в нетерпении постукивал ногой по полу. Когда, наконец, Лиза застегнула молнию и показала кивком головы, что готова, он снова взял ее за руку. Дотронулся до обручального кольца и, скривившись, словно коснулся неприятного, передвинул свои пальцы чуть выше, чтобы больше не задевать украшение.

Лиза попыталась выдернуть ладонь, но вампир сжал ее пальцы сильнее и больнее.

— Без метки даже не пытайтесь показать окружающим, что вы одна! — прошипел он, — Желающие найдутся мигом!

— Желающие чего? — не поняла Лиза и оглянулась. Пара-тройка людей в вестибюле внимательно следили за ней и заместителем понтифика.

Он хищно улыбнулся:

— Всего!

Открыл дверь, не отпуская девушку, вывел ее на улицу и направил к уже известному ей "фольцвагену". Только у своей машины вампир выпустил девушку.

— Садитесь!

— Матвей, я ...

— Садитесь! — он зло прикрикнул на нее, — Раньше надо было головой думать, теперь уже поздно!

Так и не поняв, за что ее отчитывают, Лиза обиделась, но в машину все-таки уселась. Сложила руки на груди, отвернула голову, показывая, что вообще разговаривать не намерена.

— Кто вас только надоумил одной, без всякой защиты, заявиться в вампирский клан?! — риторически поинтересовался у нее вампир, пристегивая ремень безопасности, — И даже не думайте отказываться от клановой метки, раз уж согласились на предложение Марка!

— Я сначала поговорю с Алексеем Петровичем об этом! — Лиза была твердо намерена показать Матвею, что сама в состоянии принимать решения за себя.

Он в ответ зло выругался сквозь зубы.

— Каледин — идиот, раз вообще вам передал слова понтифика.

Лиза прижала руки к вискам и отчаянно затрясла головой:

— Да почему я не могу стать подругой Алины-то?

Мужчина выехал со двора резиденции и направил машину на дорогу.

— Речь не только о Ветровой. Вы только что влезли туда, куда и посвященных-то с большими трудностями можно затащить!

Машина встала на светофоре.

— Алина очень милая и интересная девушка, — твердо повторила Лиза слова, сказанные недавно куратору пансиона, — И я с огромной радостью согласна стать ее подругой.

Матвей включил дворники, очищая и без того чистое лобовое стекло, и недовольно произнес.

— Лиза, то, что я сейчас скажу, вам вряд ли понравится и это не для посторонних ушей, ясно? — и дождавшись, когда блондинка согласно кивнет, продолжил, — Лина бесспорно милая и интересная девушка. Но, как вы думаете, почему понтифик вдруг решил осчастливить ее дружбой таким странным способом?

Учительница лишь недоуменно пожала плечами. Она и сама задавалась этим вопросом.

— А теперь считаем все, что мы знаем о Ветровой. Первое — она ткущая, то есть редкая, очень редкая менталка. Настолько уникальная, что на недавнем Конклаве высших Марку пришлось выкупать Лину за такой же редкий артефакт.

Лиза мало что поняла, из сказанного Матвеем, но ей вдруг стало жутковато от его слов.

Он продолжал:

— Второе. Она — гемофаг. Существо настолько же уникальное, как и ткущая. Третье — она любовница не просто вампира, а верховного правителя одного из крупнейших вампирских кланов. Ну как, мозаика сходится?

Девушка отрицательно замотала головой. Она все равно не понимала. Ну менталка, ну любовница, что тут такого страшного?

— А теперь посчитайте, Лиза, какие существуют шансы, что редкую менталку-гемофага захотят заполучить другие сильные вампиры? Или выкрасть, чтобы шантажировать ею Марка? Или причинить ей еще какой-нибудь вред? Он же не зря окружил ее своими лучшими телохранителями.

Лиза вспомнила, что ей рассказывали о гемофагах.

— Но она же гемофаг! Практически бессмертное существо!

— А вы? — он поднял вопросительно бровь, — Став ее компаньонкой, вы будете проводить с ней много времени. Вы тоже бессмертная?

Девушка внезапно поняла, что быть подругой Алины — значит поставить свою жизнь на крайне опасную грань. Любовница понтифика на самом деле слишком опасная подруга!

— А вы сегодня добровольно стали фактически пушечным мясом, — добил ее мужчина.

Лиза схватилась за голову. Во что она вляпалась, желая разбавить свою жизнь новыми реалиями!?

— А Лина сама знает об этом?

— Самоубийц до сегодняшнего дня не наблюдал, — едко ответил ей Матвей, подрезал идущего сзади жигуленка, получив вслед длинный возмущенный гудок, и свернул направо, уводя машину на Садовое кольцо, — Я даже не знаю, чего Марк больше боится, того, что ее взаправду украдут, или что кто-то ей раскроет глаза на неприглядное положение! Она же ткущая!

Девушка отняла руки от головы и недоуменно произнесла.

— Она гемофаг, Алексей рассказывал, что метка убивает любой талант.

— Береженого Бог бережет, Лиза, — задумчиво произнес вампир, — Но я категорически не советовал бы вам упоминать хоть словом о том, что я только что рассказал. Особенно Лине!

...

Адриан стоял у окна и задумчиво рассматривал проезжую часть. Обзор частично закрывали деревья, но мужчине это не мешало. Сейчас он не наблюдал, а просто размышлял.

Помещение он снял в бизнес-центре, недалеко от дома понтифика. Наблюдению бурная офисная жизнь не мешала, даже наоборот, следы активного ремонта, якобы проводимого в снимаемых помещениях, заставляли держаться всех интересующихся подальше и не приставать с лишними вопросами.

Комнаты были почти пустыми, лишь пара офисных кресел да небольшой стол, чтобы создать подходящий антураж начинаемой завозится мебели. Адриан не видел смысла тратить деньги господаря больше, чем это необходимо.

Но сейчас его мысли занимал не работодатель. Вампир был уверен, что его помощник ведет свою игру, но как распознать — он не представлял. Гюнтер был исполнителен, находчив и подавал хорошие идеи, но Адриан нутром чуял, что тот что-то скрывает. Или это было лишь данью его подозрительности, выработанной за годы в стае? Мужчина не знал. Но и с Гюнтером он не собирался церемониться.

Эстебан был прав, его бывшего ученика можно легко использовать, натравив ищеек понтифика. Тот давно безуспешно разыскивает мерзавца, едва не убившего его инициала, а значит, отвлечь Гюнтером внимание от похищения ткущей будет проще простого.

В принципе, тот и сам понимал, что его участие в этом деле простыми советами не обойдется, и был готов к активным действиям. Затем, предполагалось, что Адриан с похищенной менталкой и Гюнтер встретятся в Подмосковье, и уже все вместе перевезут свою добычу через таможенный пост, тот самый, где летом Гюнтеру помогли уйти от преследования понтифика.

Но что-то мужчину беспокоило в поведении Гюнтера, и он не мог понять ,что именно.

Веселой мелодией зазвонил телефон. Вампир скривился, но сразу же ответил на вызов.

— Докладывай! — голос господаря сегодня звучал как-то уж очень по-детски. Бродяжник довольно усмехнулся — обращенный в период ломки голоса, Владимир порой срывался на ребячьи нотки, и это придавало его облику элементы жуткого фарса.

— Рейд планируем на следующую неделю, — также не здороваясь, начал рассказывать бродяжник, — Завтра мы прогоним еще раз...

— Нет, — зло оборвал его Владимир, — Никаких дополнительных репетиций. Вытаскиваешь эту тварь в ближайшие два дня!

Услышав приказ, Адриан обомлел:

— Как — в два дня? У нас же еще не все готово, не спланирован дополнительный отход, не проверено время взаимодействия полиции и телохранителей понтифика.

— Эта сука ездит в посольство, — объяснил свою злость господарь, — а там сейчас проживает Элсбет со своим инициалом!

Да, об этом Адриану известно. Шотландка приехала не так давно вместе с мастером времени, мрачной худощавой женщиной, которая занялась обучением ученицы гильдейцев. Стая несколько раз пыталась проникнуть на территорию посольства, но здание охранялось очень строго.

— Господин, если мы не отточим до конца все наши действия, есть большой шанс сорвать операцию! — осторожно заметил бродяжник, — У нас будут потери!

— Мне плевать, даже если вся твоя свора сдохнет! — рявкнул в телефон Владимир, — Ветрова не зря шляется в посольство, когда там проживает мастер времени! Даю вам два дня на все!

И отключился.

Адриан безвольно опустил телефонную трубку. Всего лишь два дня?

Он, конечно, чуть соврал господарю, дополнительные репетиции им нужны были лишь для собственной уверенности, что нигде ничего не упустили. Но и так скоро он не планировал операцию.

На улице поднялся ветер, в окно ударила ветка дерева, полоснув листьями по стеклу.

На вошедшего вампира лидер стаи даже не оглянулся, лишь проследил за его отражением. Мигом встрепенулся, не показывая своей растерянности после разговора с румыном.

— Ты задержался.

— Да, были кое-какие дела, — ответил Гюнтер и без спроса уселся в слегка запыленное кресло. Покрутился вокруг, оглядываясь, хмыкнул на пустые стены.

Бродяжник отметил его поведение и слегка нахмурился. Новичок себе слишком много позволял, но, к сожалению, в этом деле без него никак. Только Гюнтер поможет стае уйти из Москвы без особых проблем.

— Звонил Владимир, требует ускорить операцию, — слегка повернул к гостю голову Адриан, — Он ждет нас в Бухаресте через два дня с добычей.

Гюнтер лениво повертел в руках брелок с ключами и отбросил его на стол.

— Ну, значит, ускорим.

Вампир скривил губы, но ничего не ответил, продолжая смотреть в окно, на пролетающие по дороге автомобили.

В комнате стояла тишина. Мрачная, выжидающая. Словно каждый из присутствующих ждал, когда же будет задан главный вопрос, и не спешил задавать его первым.

— Зачем ты ввязался в этот контакт? Он же самоубийственнен.

Гюнтер теперь внимательно разглядывал своего нового лидера. Ему было интересно, почему небольшая стайка бродяжников, совершенно забыв об инстинкте самосохранения, слепо повелась на огромные деньги, что платил румынский господарь. Другие стаи, как он знал, отказались от этого контракта.

Бродяжник помолчал и тихо спросил:

— А ты?

— Учитель обещал мне возвращение в семью.

Весомый повод. Эстебан знал, чем привлечь к этой операции Гюнтера.

— Ты этого так хочешь? — мягко улыбнулся Адриан.

— Семья для меня — главное. Тебе ли не знать? — Гюнтер бросил на него насмешливый взгляд, — Так что для тебя этот контракт?

— Тоже возвращение, — чуть помолчав, ответил Адриан.

Гюнтер повел бровью и снисходительно заметил:

— Поговаривают, ты жил в Брюсселе, под крылом высшего. Почему же стал бродяжником?

— Сбежал.

— Чтобы что-то доказать?

— Не ему, — качнул тот головой, — Себе. Наверное.

Гюнтер еще раз усмехнулся, глянул пристально ему в глаза, перевел взгляд на грудь, обтянутую плотной курткой, но ничего не сказал.

Да уж, похищение ткущей нужно им всем. И для одного и того же.

...

Клавдия положила трубку телефона и уселась напротив мужа. Невысокая, стройная, с собранными в затейливый узел длинными черными волосами, она была истинной римлянкой, еще помнящей те давние года, когда Рим был не просто городом, а настоящим государством.

— Только что звонил Адам, говорит, Владимир активировал своих шавок, в ближайшие пару дней они вытащат ткущую из Москвы. Он спрашивает, что делать ему.

Александрос подумал и кивнул головой.

— Мешать не будем. Мне все равно, кто это сделает — свора Владимира или Адам своими силами.

Клавдия задумчиво посмотрела на него. Муж сидел у столика с шахматами и играл сам с собой. Сейчас он выстраивал защиту белыми.

— Не много ли мы ставим на Адама?

— Дорогая, ты же знаешь психологию ткущих, главное — на правильные точки надавить, — Александрос чуть подумал и двинул вперед пешку.

— Но девчонка недоверчива...

— Неверно! Она слишком доверчива, на этом мы и играем! — он показал жене шахматного коня и поставил фигуру на клетку, — Все будет как надо, не волнуйся. У ткущих постоянные проблемы с психикой. Помнишь мисс Робинсон?

— Кровавую Мэри? — улыбнулась Клавдия, — Да, она была той еще шлюхой.

— А тот же Роман, брат Адама? Его зверствам, помнится, даже Влад завидовал.

Жена тихо усмехнулась, припоминая давно погибшего ткущего.

Все-таки интересно распределяется судьба. Или гены, кто знает?

Ткущие всегда рождаются близнецами. Всегда. Не было ни одного случая, когда талант передавался бы единственному ребенку.

При этом один из пары — кровожадный монстр, а второй — добрый ангел. Словно сама судьба распределяет их характеры ровно напополам: одного наделяет зверствами и жестокостью, второго — жертвенностью и милосердием.

У единственной ныне живущей ткущей тоже был близнец. Был — это ключевое слово. Где он или она сейчас — неизвестно, и Александрос задался целью найти его во что бы то ни стало. Для этого необходимо начать поиски с того места, где ткущая родилась, а в Москву без уважительной причины Росси никого из европейцев не пустит. На днях от него поступил запрос на покупку менталов, и проверка и дальнейшая слежка за всеми чужими будет слишком тщательной, чтобы проводить расследование, прикрываясь этой легендой. И поиск был лишь одной из причин, по которой Александрос затеял свою сложную интригу.

Горящий камин дышал жаром, и вампирка неосознанно отодвинулась подальше. Она до сих пор видела во снах, как горел ее дом, когда в Рим ворвались готы и начали уничтожать бывший некогда великий город. Александрос был в ту пору наемником, присоединившись к варварам еще у стен Коринфа. И именно он вытащил из-под рухнувшей горящей крыши молодую женщину, заодно и защитив ее от обезумевшей от вседозволенности солдатни.

— А что с понтификом?

Мужчина переставил пешку на клетку вперед.

— В ближайшее время там тоже все наладится. За те деньги, что я плачу префектам Росси, они мне его голову принесут со сливками и с вишенкой.

Женщина встала со своего кресла и прошлась по комнате. Пиджак костюма был украшен бриллиантовой брошкой, и сейчас Клавдия нервно ее теребила.

— И мы все-таки поставим Эстебана?

— Пока да, тем более, что он и сам этого хочет, а там дальше видно будет, — муж широко улыбнулся, — Россия — страна непредсказуемая, там вечно какие-то восстания, войны, Орден вот тоже не успокаивается. Кто знает, может быть, нового понтифика через пару лет прирежут где-то в тихом уголке. Врагов-то у него много будет, — он переставил на шахматной доске еще одну фигуру и задумчиво повторил, — Россия — страна непредсказуемая.

Вампирка недовольно повела головой из стороны в сторону, но ничего не сказала. Муж затеял очень сложную и опасную интригу, шансов, что она получится, как надо, было крайне мало.

— Кстати, — вспомнила Клавдия, — Недавно пришло письмо от Олафа. Он спрашивает стоимость аркана Печати.

Александрос отвлекся от шахмат и усмехнулся.

— Пока передай, что мы изучаем аркан, все-таки столько веков прошло. А как только от ткущей получим потомство, то объявим аукцион сразу двух эксклюзивов — Аркана Печати и детей Ветровой.

7 Глава.

Всю оставшуюся дорогу девушка молчала, лишь коротко объяснив вампиру, куда ее отвезти. Не то обижаясь на мужчину за резкий выговор, не то ругая саму себя за поспешность решений. Лиза и сама не могла понять своих чувств.

Матвей остановил машину недалеко от ворот пансиона и помог ей выйти. Девушка сделала было шаг вперед к дорожке, но мужчина удержал ее руку в своей ладони.

— Я... я прошу прощения, Лиза, что был несколько несдержан. Я не хотел вас обидеть, но смотреть, как вы по собственной воле лезете на плаху — то еще зрелище.

Он был прав, как бы девушке не хотелось в этом признаваться. Она виновато потупила глаза и покачала головой, отрицая его вину.

— Вы правы, Матвей, я действительно не подумала, прежде чем принимать такое решение, — чуть помолчав, Лиза подняла взгляд на него и продолжила, — Но и вы меня поймите: я себя чувствую, как ребенок, которого привели в огромный магазин игрушек и запретили до них дотрагиваться. Этого нельзя, туда не ходи, с этими даже не разговаривай, только смотреть и любоваться. Согласитесь, сложно удержаться от соблазна.

— Сложно, — согласился с ней мужчина, — Именно поэтому я буду присматривать за вами.

Блондинка настороженно прищурила глаза. Присматривать? Только сейчас она заметила, что вампир так и не выпустил ее руки.

— В нашем мире вы на самом деле еще сродни маленькому ребенку, Лиза, добровольно влезшему во взрослые игры. Я не допущу, чтобы вы пострадали.

— Мне Алексей тоже какую-то защиту поставил, — припомнила девушка, внутренне протестуя против такого самоуправства. Надо же показать Матвею, что не он один беспокоится о ее безопасности.

— Это хорошо, — одобрил тот, — Но и на метку, что предложил вам понтифик, соглашайтесь без размышлений. Поверьте, не помешает.

Девушка коротко кивнула, соглашаясь с ним, и развернулась к воротам.

— Будьте осторожны, Лиза! — донесся напоследок голос вампира,

...

В пансионе тоже намечалось небольшое торжество. День учителя там не праздновался в том контексте, что и в обычных школах, но уроки так же были отменены. Лизе сразу указали, где собрался весь коллектив, и девушка пошла в сторону второго актового зала.

По дороге она столкнулась с куратором.

— Вам повезло, Лиза, — улыбнулся Алексей, — Сегодня вы попадете не просто на практическое занятие, а на настоящий турнир. Это довольно занимательное зрелище.

Он показал рукой направление и пошел вперед. Лиза старалась за ним не отставать, по пути выясняя подробности.

— А что за турнир?

— Наши выпускники против школы южной префектуры. Призом будет поездка за границу для всей команды.

Куратор придержал дверь в зал, пропуская девушку вперед.

Войдя внутрь, Лиза ошарашено остановилась.

Сегодня он выглядел совершенно по-другому. Практически весь зал представлял собой размеченную мелом площадку, огороженную едва слышно гудевшим защитным экраном. В дальнем конце помещения стояла небольшая трибуна с рядами стульев для зрителей, половина из которых уже была занята. Куратор уверенно направил девушку именно туда.

Лиза, мигом понявшая по щиту, что турнир будет магическим, с детским восторгом разглядывала все вокруг. Неподалеку собрались ученики пансиона, одетые в темную форму с эмблемой пансиона на груди и рукавах. Кто-то разминался, как на физкультуре, кто-то перелистывал быстро учебник, кто-то заливисто смеялся над шуткой товарища, скрывая нервозность. Их противники в ярко-красном о чем-то тихо перешептывались в другом углу, периодически поглядывая то на учителей, то на щит.

— И часто происходят такие турниры? — Лиза быстрым шагом шла к трибуне, здороваясь по дороге со знакомыми преподавателями.

— Ежегодно. В начале года , вот как сегодня, и в самом конце, как итоговый отчет.

— То есть это и урок, получается? — догадалась блондинка.

Алексей ей улыбнулся:

— Конечно! — и продолжил объяснять, — Итак, сначала выступают пары, они составляются по желанию участников и не всегда тот же огневик выступает против такого же мага. Выступать против мага своей же области считается даже постыдным. А вот в командное соревнование все участники тщательно отбираются загодя, еще с лета.

— Только маги выступают?

— Нет, менталы тоже, но сегодня они будут только в команде, на парные поединки никто не подавал заявку.

Лиза пробралась на второй ряд и хотела сесть с краю, чтобы никому не помешать, но Алексей уверенно потянул девушку за собой в самую середину. Усадил рядом, попросив подвинутся пару уже сидевших, и шепотом по ходу действия объяснял происходящее на огражденной арене.

По сигналу соревнование началось.

Турнир захватил девушку полностью. Фееричные поединки юных магов заставляли ее то вскрикивать от восторга, то раздраженно шептать проклятия проигравшему. Вот первый участник в черном вскинул руки вверх, выкрикнул заклинание и по полу прошла бурная, взрывающая покрытие, невидимая волна, взметнувшаяся у самой границы со щитом мощным всплеском камней и песка. Его противник, мелькнув алыми одеждами, шарахнулся от "Земного шока" в сторону, выставил вперед одну руку и в тот же миг подхватил упавший сверху водопад и протащил селевой поток в сторону зрителей. Те восторженно и вместе с тем испуганно ахнули, но щит держал крепко. Огненная волна сменялась водяными брызгами, а землетрясения успокаивали ветры и смерчи. Магический Щит гудел все сильнее, но ни одна капля, ни один порыв ветра не достигали рядов с преподавателями. То один, то другой выпускник признавал себя проигравшим, кланялся зрителям и уходил с поля боя, а на их место вставала новая пара. Дожидались, пока учителя практики парой заклинаний разровняют турнирную площадку и уберут с нее мусор, и приступали к своему поединку.

— А почему некоторые говорят вслух свои заклинания? — громко спросила девушка у куратора, когда участок щита рядом с ними заискрил от падающих искр "Огненного ливня".

— Не все еще толком выучили произношение про себя. Но это не главное, хотя пол-балла отнять может.

— А кто оценивает?

Он жестом указал на небольшой столик чуть в стороне. За ним сидели несколько незнакомых Лизе мужчин и тщательно следили за происходящим, внося какие-то заметки в ноутбуки.

— Кто это?

— Члены Гильдии. Сегодняшний турнир — очень серьезное мероприятие для нашей организации.

Наконец парные выступления закончились. Лиза бросила взгляд на часы и удивилась. Всего прошел лишь час, а казалось, что магические поединки длились чуть ли не весь день.

— Ну вот, сейчас перерыв двадцать минут, и начнется командный поединок! — Алексей тоже посмотрел на часы, — Вы есть хотите, Лиза? В буфете небольшой фуршет для проголодавшихся.

Девушка лишь коротко кивнула. После всего увиденного, у нее разыгрался сильный аппетит.

...

— В этот раз мы точно победим! — с нетерпеливым восторгом проговорил Алексей, усаживаясь снова рядом с Лизой.

Во время антракта, проводив девушку в буфет, он отошел поговорить со своими знакомыми, а Лизу в этот момент стали пытать учителя на вопрос — как ей понравилось выступление, не считает ли она, что водный маг немного слабоват и не стоило его брать в команду, надеется ли она на победу пансиона в этом году... Девушка едва успела перехватить пару бутербродов и выпить чай, как ее снова потащили в зал.

— Почему вы так думаете? — спросила она у него, — Некоторые считают, что водный маг слабоват и ему бы подучится.

Повторив эти слова с вполне серьезным видом, девушка вдруг ощутила себя не просто наблюдательницей, а ярым участником сегодняшнего турнира, пассивным, не выступающим на арене, но зато точно разбирающимся во всех плюсах и минусах участников.

Куратор кивнул головой:

— Володя и правда слабоват, у него провисает защитный контур и часто сбивается рисунок формулы. Но у нас зато есть такой козырь, которого у "Розы" давно не было!

Девушка хотела спросить подробности, но куратор приложил палец ко рту, призывая к молчанию, и глазами показал на арену.

Там уже выстроились две команды по десять человек — алая пансиона "Роза Ветров" и черная "Радуги". Они поприветствовали хором зрителей, затем друг друга. Алые заняли позиции, вперед на шаг выдвинулся их лидер. Огненный маг, припомнила Лиза, учителя говорили, что он очень хорош.

По бокам от него встали два незнакомых парня. Один невысокий тощий, как соломинка, с яркими рыжими волосами, второй его полная противоположность — толстый, мощный, под два метра ростом. Сзади полукругом выстроились остальные. Лидер кивнул каждому из них и с торжествующей широкой улыбкой повернулся к темным.

— Выставили своих телепатов? — с усмешкой прокомментировал куратор, — Ну-ну!

— Телепаты?

— Тссс, смотрите.

Команда темных заняла свои позиции почти так же — в центре лидер, который будет защищать свою команду, по бокам два нападающих. Но в отличие от алых, перед лидером встала девушка с темными длинными волосами, забранными в хвост, а нападающих прикрывали две тройки оставшихся магов.

Сражение началось по сигналу. Алые, как приглашенная сторона, выступали первыми в индивидуальных поединках, теперь начинали темные.

Девушка выставила вперед руки и громко произнесла:

— Мор!

С ее ладоней на пол заструилась болотного цвета дымка, заставившая противников резво отскочить от нее в стороны. Они опасливо переглянулись друг с другом и улыбка на лице их лидера погасла.

Дымка медленно стелилась по полу, слегка окрашивая паркет неприятным темно-зеленым оттенком.

— Кто она? — шепотом спросила Лиза у Алексея, — Какая странная магия, что это за стихия?

— Целитель, но выбравшая боевую версию. Будет участвовать в охране и защите, а эти маги обязаны уметь себя защитить. Простые же целители работают только с гражданскими.

Лидер алых вскинул вверх руку и перед ними ввысь взметнулась стена огня ...

...

— Удивительное зрелище! — не переставала повторять Лиза.

Соревнование закончилось почти в восемь, плюс небольшой банкет после него. Из пансиона девушка ушла уже в начале десятого вечера, жестко отказавшись остаться и еще попраздновать победу. Алексей догнал ее у самых ворот и предложил проводить хотя бы до метро. Она не отказалась, очень хотелось поделиться своими впечатлениями с кем-то, кто был в курсе происходящего.

Она медленно шла по улице вместе с Алексеем и тот уже в который раз слушал восторги блондинки по поводу турнира.

— А вы видели, как тот из алых водой попытался убрать "Мор"! И у него не получилось! А как потом наши ударили по ним такой общей волной. Ух, красота какая была! — Лиза с наслаждением проговаривала названия заклинаний, словно сама знала наизусть.

— Видел, Лиза, видел! — он широко улыбался. Куратор угадал, турнир действительно выиграла команда "Радуги" и все благодаря боевой целительнице.

— А потом эти телепаты! Они начали сканировать...я правильно сказала? И целительница... Ой, какая же Вера оказалась молодец! А как называется это заклинание?

— "Жизнеотвод".

— Вот, верно, "Жизнеотвод". И как она потом им...

— Я рад, что вам понравился турнир, Лиза, — Алексей перевел тему, — Правда, я хотел познакомить вас с куратором "Розы ветров", она приезжала ненадолго.

Лиза посерьезнела и мигом вспомнила причину небольшого опоздания.

— Я была в резиденции, меня вызвал понтифик.

Алексей остановился. Одна? В резиденции?

— Вы туда поехали одна?

— Да, я не знала, что это опасно! Вы же говорили, что у вампиров суровые законы в отношении смертных.

Мужчина глубоко выдохнул. То, что девушка вышла из резиденции целой и невредимой, огромная удача.

Он двинулся вперед. За деревьями уже виднелся красный логотип метро.

— Почему вы мне не позвонили?

Она лишь пожала плечами в ответ. Лиза на самом деле даже не предполагала, что поездка в логово вампиров может быть опасной. Она была твердо убеждена, что ей ничего не грозит, ведь вампиры цивилизованные!

Она повторила последнюю фразу вслух, как в оправдание.

— Да, но... , — видимо, некоторые вещи ей придется объяснять отдельно. Ладно, не сегодня, — Зачем вас вызывал Марк? По поводу того предложения?

— Да, — она согласно кивнула головой, — Я подписала договор и Марк предложил поставить мне какую-то то ли метку, то ли клеймо клана. Я не очень поняла, что конкретно, но понтифик объяснил, что это для моей защиты. — она искоса посмотрела на Алексея, — Я твердо предупредила, что без вашего слова согласия на это не дам.

Куратор довольно улыбнулся. Ей важно его мнение! Приятно слышать.

— Соглашайтесь, это хорошее предложение. Метка покажет вампирам, что вы важный для клана человек, и они тронуть вас не посмеют.

Лиза сорвала листок с ветки кустарника вдоль дороги и задумчиво понюхала его. Он все еще пах летом.

— Но ведь вы говорили, что вампиры не охотятся на смертных.

Он усмехнулся чуть грустно.

— Когда будете общаться с Линой, попросите ее рассказать вам случай с Карлосом. Тогда метки у нее еще не было. Я думаю, что она не откажется в подробностях рассказать ту историю.

— Кто такой Карлос?

— Вампир, теперь уже мертвый. Поэтому, ставьте метку, Лиза, понтифик такие предложения далеко не каждому смертному делает.

До павильона метро оставалось всего два шага. И как бы Алексею не хотелось продолжить разговор, но надо прощаться.

— Будьте очень осторожны, когда туда поедете в следующий раз. А еще лучше — позвоните мне, и я вас сопровожу. Со мной будет надежней. Я не хочу, чтобы вы пострадали, Лиза!

Она мягко благодарно улыбнулась ему в ответ.

Надо же. Матвей сегодня говорил о том же самом, но с совершенно другой интонацией. Алексей заботливо предлагал, вампир же категорически приказывал.

Чья забота ей нравится больше?

...

Каким сложным и богатым на события оказался сегодняшний день.

Сначала концерт в родной школе и скандал там же, затем сложный разговор с понтификом, поездка с Матвеем к пансиону, магический турнир и последний разговор с Алексеем.

Удивительно насыщенный день.

Лиза обняла руками подушку, прижимая ее к себе сильнее, и почему-то перед глазами встали руки Матвея. Она вспомнила, с какой осторожностью его сильные мужские пальцы удерживали ее руку, вновь ощутила их слегка прохладное прикосновение.

Девушка зажмурилась. Неправильные мысли, совсем неправильные!

Может быть, позвать Виктора? Он продолжал ночевать на диване, даже после той совместно проведенной ночи. Но муж снова начнет приставать, а в последнее время близость с ним стала вызывать у девушки если не отторжение, то неприятные ощущения точно. Нет уж! Она постарается успокоиться и не думать о Матвее, совсем о нем не думать.

В голову, как назло, пришла мысль, что теперь от него ей точно не укрыться. Девушка попыталась вспомнить феерию турнира, но не получалось. Мысли все, как одна, скатывались к красавцу-вампиру.

Лиза в итоге шепотом обругала себя, дотянулась до тумбочки, на ощупь нашла в ней раствор валерианы и, сморщившись, прям из пузырька сделала большой глоток. Гадость та еще, но зато теперь она будет спать как убитая. И без всяких брутальных красавцев в голове!

...

Поздно ночью в квартире куратора раздался звонок телефона. Разбуженный неожиданным сигналом мужчина резко вскочил на кровати, как ошпаренный. Скользкая панель телефона едва не выскользнула из его рук, поэтому звонивший был поприветствован короткой руганью.

— Ты зачем девочке рассказал предложение понтифика?

Алексей потер глаза и выдохнул.

— А смысл умалчивать? Они все равно с ней стали бы общаться, я ж знаю, как Марк охраняет свою Лину, ей даже словом перемолвится не с кем. А так Лиза с вашей стороны тоже получит защиту. Метка вашего клана — хороший вариант для нее.

Матвей помолчал немного и сказал лишь короткое:

— Идиот!

И отключился.

Куратор тихо вздохнул. Он и сам прекрасно знал, что это был не самый умный поступок.

...

Ранним воскресным утром в офисе никого не было.

Кроме них.

Высокий мужчина лет сорока с короткой стрижкой и цепкими холодными глазами с размаху ногой открыл дверь. В комнате у стола с ноутбуком сидел худощавый семнадцатилетний мальчишка в рваных джинсах и черной футболке.

Шарль нервно обернулся, но увидев, кто пришел, успокоился и продолжил дальше бездумно водить курсором по экрану. Рядом стояла вскрытая бутылка пива.

— Эта сука нас подставляет! — тихо произнес он, словно повторил для себя, — Она попросту нас подставляет! За нами будет гоняться весь клан, а она свалит с нашими деньгами!

Свои мысли вампир высказывал только Вильгельму. Никому другому. Только ему Шарль верил как самому себе, зная, что тот не донесет его слова Адриану.

— Хватит дергаться, — осадил его мужчина. — Ты мог отказаться!

Мог. На самом деле мог. Мальчишка скривился от этой мысли как от кислятины. Но и такие деньги терять не хотелось. Господарь платил действительно много, от такого куша только идиот откажется.

Сейчас в Шарле боролись страх и жадность, и последнее неумолимо побеждало.

— Гюнтер сказал, что все готово и ждем только отмашки Адриана, — Вильгельм согнал с места парнишку и открыл браузер, — Так, что у нас по пробкам...

Сетка дорог кое-где подсвечивалась красным, но разработанный Адрианом маршрут был пока чист. Неудивительно — раннее утро воскресения. Простые смертные, имеющие дачи, копались на своих грядках, готовя их к зиме, а те, кто не имел пригородных усадеб, отсыпался дома перед рабочей неделей.

Вильгельм слегка улыбнулся своим мыслям.

— Мы — мертвецы! — до него снова донесся обреченный шепот вампира.

Мужчина недовольно поморщился. Будь его воля, он бы давно отослал прочь этого недоумка, который своим нытьем уже все нервы измотал. Но Шарль был отличным водителем и навигатором, умеющим интуитивно находить лучшие маршруты в сложных ситуациях, и без него даже не стоило пытаться вывезти девчонку понтифика из столицы. Он понимал, что гнаться за стаей будут лучшие, а значит и для дела нужно брать проверенных.

— Луис на месте? — спросил он, переводя разговор на другую тему.

— Да, следит за домом.

Дверь распахнулась. Адриан уже был полностью готов к предстоящей операции, весь в черном, держа в руках такую же темную шапочку.

— Все в порядке? — и, не дождавшись ответа, приказал, — Шарль, мигом к машине, проверь напоследок все ли готово. Вильгельм...

Мальчишка чуть склонился в поклоне главе стаи и пулей вылетел из комнаты.

— Вильгельм...

Адриан не успел отдать приказа, как мужчина подошел к нему вплотную. Зарылся руками в его волосы и прижался лбом ко лбу.

— Я скажу это лишь раз, но я скажу, — он посмотрел в его глаза, — Шарль прав. Этим заказом ты нас действительно всех подставляешь.

Адриан смутился и опустил взгляд. Для него заказ господаря был намного большим, чем простое зарабатывание денег. И Вильгельм об этом прекрасно знал. Как и причины, приведшие всю стаю по воле Адриана в Москву.

— Но я пойду с тобой до конца, помни об этом.

Резко выпустил его голову и вышел из комнаты.

Адриан чуть постоял, невидяще глядя ему вслед, и подошел к окну.

Он на самом деле слишком много поставил на это дело. Слишком много. Практически все.

Но возможность вернуться к отцу обратно, не побитой собакой, а торжествующим и с благодарностью, возможность доказать, наконец, всем вокруг и ему в первую очередь, что Адриан стал совершенно независимым и может сам за себя решать — это того стоило.

Он погрузил свои изящные тонкие, давно не видевшие колец, пальцы в шевелюру, как до этого Вильгельм, и закрыл глаза. Вспомнил, как красивые каштановые локоны украшали жемчужины в прическе для первого бала, как струилась ткань нежно-розового цвета, как...

На столе завибрировал мобильник. Мужчина тряхнул головой, прогоняя ненужные воспоминания, и взял телефон.

— Адриан, звонил Луис, понтифик только что выехал из дома.

— Понял, начинаем работать, — бродяжник отдал приказ и стремительно вышел из кабинета, набирая по дороге номер Гюнтера, — Ты уже на Малой Дмитровке?

...

Гюнтер достал зазвонивший телефон. Услышал в трубке нетерпеливый голос своего нового лидера и ответил:

— Как и договаривались.

— Тогда начинаем!

— Хорошо, — коротко ответил вампир и усмехнулся уголками губ.

Значит, начинаем!

Он проследил взглядом за выбежавшим из дверей здания Адрианом, подождал, пока тот усядется в подогнанный неприметный старенький "вольво" с покоцанным бампером, и осторожно вывел свой грузовичок из переулка.

Катенька, его бывший донор и любовница, знает свое дело, сейчас у резиденции она должна отвлекать внимание стаи, показывая им, что Гюнтер, точнее датчик Гюнтера находится именно там. Это была затея самого Адриана. Опальный немец должен приехать в резиденцию и выманить на себя ищеек понтифика, крутить их по городу и увозить в совершенно другую сторону от ткущей. Бродяжник был уверен, что столь долго и тщательно разыскиваемый вампир соберет на себя всех, кто мог представлять для стаи опасность в планируемой операции.

Сам же вампир следовал чуть поодаль за машиной Адриана. Монитор датчика был прикручен у Шарля перед глазами, и должен четко показывать местонахождение Гюнтера, отвлекающего ищеек понтифика от похищения его любовницы. Чем дальше будет вампир от старенького "вольво", тем меньше проблем возникнет у самих бродяжников.

Гюнтер прекрасно понимал, что стал разменной монетой между понтификом и стаей, и никто из них, не задумываясь, пожертвует его жизнью.

Поэтому он переиначил план Адриана чуть по-своему.

...

Ранним утром Марк начал тормошить спящую девушку. Лина отворачивалась, отмахивалась и отругивалась, но понтифик был неумолим. Наконец, она открыла глаза и с недовольным видом глянула на мужчину, бодрого, полностью одетого.

— И?

— Ты просила разбудить,— объяснил свой садизм понтифик, — Время почти пол-девятого.

Девушка зевнула, прикрыв рукой рот, согласно кивнула и откинула одеяло в сторону. Спустила вниз ноги, нащупывая тапочки. Марк молча смотрел, как она надевает подобранный с пола халатик и полусонная идет в сторону ванной. Наткнулась на кресло по дороге, приоткрыла глаза и обогнула его, потирая ушибленный бок. Следующим на пути встал туалетный столик.

— Все-таки поехала бы ты попозже, радость моя. Не выспалась ведь совсем, — озабоченно проговорил мужчина.

Лина еще раз зевнула и обернулась к высшему:

— Вот если бы некоторые по ночам спокойно спали, а не занимались всякими непотребствами, то я бы высыпалась чаще!

Марк усмехнулся в ответ:

— Хочешь сказать, что тебе не нравятся наши ночные развлечения?

Девушка фыркнула в ответ:

— У них есть один, но огромный минус — я не высыпаюсь!

— Зато плюсов больше и они изумительные! — широко улыбнулся высший.

Лина хотела что-то еще сказать, но он показал сначала на часы, а затем на ванную:

— Время!

Не найдя, что ответить на этот аргумент, девушка развернулась и все-таки отправилась умываться.

Сегодня Лина собиралась очень быстро. Никакой косметики, никаких украшений, кроме кольца с сапфиром, простая и комфортная одежда, на случай, если придется в земле копаться. Короткий завтрак из оладий и кофе.

Из дома они вышли вдвоем, но разъезжались в разные стороны: понтифик — в резиденцию, Алина — на кладбище.

Сегодня была годовщина смерти матери, и девушка в этот день всегда посещала могилы родителей.

Понтифик поцеловал на прощание любимую, повторил еще раз, чтобы была осторожна, и уселся в лимузин. Владимир Петрович закрыл за ним дверь, занял свое место и чуть погодя машина выехала из ворот.

Лина помахала им на прощание и направилась к стоящему чуть поодаль "Круизеру".

Рустам открыл ей дверь, помог забраться внутрь. В кабине на переднем сидении уже расположился Лука. От машины сопровождения, что ей вчера настойчиво предлагал понтифик, девушка отказалась. Это лишь привлекло бы ненужное внимание к кортежу, чего она точно не хотела. Поэтому Лина остановила свой выбор на простом и не представительском "Круизере", том самом, на котором в мае высший спешно увозил ее в пригородную усадьбу, спасая ей жизнь.

...

— Нам нужен черный джип.

Адриан кивнул на уходящую в сторону области машину и Шарль надавил на газ.

Они следовали за "Круизером" вплоть до Дмитровского шоссе, не отставая от внедорожника, но и не приближаясь к нему. И лишь неподалеку от поворота на кольцевую "вольво" стало медленно догонять мчащийся по шоссе автомобиль.

— Внимание! — тихо произнес водитель и, поравнявшись с "Круизером", крутанул руль, уводя свою машину резко вправо.

Водитель "Круизера" едва сумел вывернуться из-под удара, подрезая в свою очередь небольшой грузовичок, чуть притормозил, сбрасывая скорость, чтобы не повело, и съехал к обочине. Грузовичок же завертело на дороге, из кабины донеслась площадная ругань водителя. Крутясь, он подцепил собой еще две легковушки и на дороге начала образовываться пробка.

Шарль усмехнулся, глядя в зеркало заднего вида на вырастающую пробку, чуть притормозил, чтобы не сильно отстать от подрезанного им джипа. И как только тот снова начал движение, вдавил педаль газа в пол и иномарка уверенно ушла на кольцевую.

...

Вдруг Рустам коротко выругался и машину внезапно повело вправо.

— Тормози! — крикнул Лука и Алину кинуло по инерции на бок и она чуть не ударилась головой о противоположную дверцу. Водитель сбавил скорость и, чуть еще проехав, остановился у обочины.

— Что случилось?

Девушка выпрямилась на сидении и начала поправлять сбившуюся одежду, вопросительно поглядывая на телохранителя.

— Подрезал меня, сучонок! — злобно бросил в ответ Рустам и глянул на девушку в зеркало, — Ты в порядке?

— В полном, — подтвердила она и оглянулась. Две задетые машины стояли, перегораживая дорогу, а водитель грузовичка вылез и, отчаянно матерясь, разглядывал повреждения кузова, — Может, выйти помочь?

Телохранитель переглянулся с напарником и тот коротко отрицательно мотнул головой.

Рустам раздраженно ответил Лине, включая поворотник:

— У нас других дел полно.

И тронул джип с места.

...

— Чисто сработано! Теперь слежку с нашей стороны они не заметят, — довольно ухмыльнулся Адриан, — Шарль, прибавь скорости, мы должны быть на месте до их приезда.

Водитель согласно кивнул головой, продолжая следить за дорогой.

— Вильгельм?

— Да знаю я, что делать, знаю. Не беспокойся, — лениво отозвался с заднего сидения мужчина.

Бродяжник сунул руку в карман своего пиджака, нащупал длинный пластиковый контейнер и осторожно провел по нему пальцем, проверяя, не открылся ли. От сохранности содержимого этого небольшого тубуса сегодня зависело много.

...

Гюнтер прекрасно видел маневр Шарля и усмехнулся вслед набирающей скорость машине. Кто обратит внимание на идиота-водителя, едва не пропустившего нужный поворот? В Москве такие дорожные эпизоды стали обычным делом.

Зато таким образом Шарль увел машину из-под пристального внимания телохранителей девчонки, которые обязательно заметили бы, что за ними следят.

Сомнительный, конечно, вариант, но Адриан был уверен, что это сработает.

Гюнтер пропустил три машины впереди себя и, встроившись в ряд, постарался уже не отставать. До кладбища он следовать за машиной Адриана не стал, свернув на проселочную, что соединялась чуть дальше с основной, огибая пару деревень.

Вампир тоже не хотел, чтобы его слежку заметили.

...

Две могилы рядом. Два абсолютно одинаковых надгробия из серого гранита с гравировкой. Отличались лишь имена и даты. Невысокая ажурная оградка, едва достигающая по высоте уровня лодыжек. Маленькая скамеечка, чтобы посидеть, погрустить и повспоминать, и склонившаяся над ней тоненькая березка. Небольшая тропинка между могилами.

Лина перешагнула через оградку и положила свою сумочку на скамейку.

Обернулась к телохранителю, едва улыбаясь.

— Рустам, вы не оставите меня одну?

Мужчина хотел было отказаться, но что-то екнуло в сердце вампира, когда он посмотрел в ее несчастные, наполненные слезами глаза. Он коротко кивнул, развернулся и медленно пошел по дороге вдоль рядов с могилами, разглядывая надгробные камни и постаменты.

Девушка положила на могилы родителей цветы, выдернула пару-тройку пробившихся сорняков и уселась на скамеечку. Достала платок, промокнула глаза от слез. Она всегда расстраивалась, приезжая сюда, хотя и давала себе каждый раз зарок, что в этот раз сдержится. Папа не любил ее слез и всегда старался развеселить плачущую дочь. И Лина дала себе обещание, что на могилы родителей будет всегда приезжать с улыбкой в память об этом. Но не получалось.

Вот и сейчас, сидя на лавочке, она с тоской вспоминала всегда веселого и шутливого отца, и строгую любящую мать. Семья их была маленькой, всего три человека. Мать, отец и дочь, поздний ребенок, обласканный и чуть избалованный. Счастливая семья. И разрушил ее Линин брак. Уже в который раз она пожалела о поспешности своего решения выйти замуж за любимого ею мужчину. Во что этот брак в итоге превратился, девушке до сих пор было страшно вспоминать.

Вдруг раздались какие-то странные хлопки. Непонятные, словно кто-то хлопнул в ладоши.

Лина оглянулась вокруг, пытаясь найти источник звука. Через три ряда на такой же скамеечке сидела маленькая старушка в черном платке и тихо плакала над могилой. Кто там лежал? Ее муж? Ребенок?

Чуть поодаль проходили очередные похороны и небольшая толпа прощавшихся была полностью поглощена церемонией.

Но Рустама почему-то нигде не видно. Куда он мог подеваться, ведь дал понять, что будет рядом?

Лина встревожено подхватила сумочку, бросила последний взгляд на могилы и вышла за оградку на тротуар. Телохранителя в самом деле поблизости не наблюдалось. Решив, что Рустам ушел за склеп, стоявший в начале дорожки, Лина прямиком направилась туда. Обошла за угол и заметила мужской силуэт в черном костюме.

Ну наконец-то!

Подошла ближе.

Мужчина обернулся. Нет, это не Рустам, хотя такой же высокий и черноволосый. Цепкий холодный взгляд серых глаз, на шее — небольшой шрам.

— Извините, вы не видели мужчину? Ростом чуть выше вас...

Незнакомец широко улыбнулся, но развел руками:

— Увы, девушка, не видел. Ваш знакомый?

Лине вдруг стало почему-то трудно дышать, на тревогу из-за пропажи телохранителя наложился необъяснимый страх, постепенно перерастающий в ужас. И вызывал страх именно этот мужчина.

— Нет, нет, не беспокойтесь, — она попятилась назад, роясь в сумочке в поисках телефона, — Я ему просто позвоню.

Развернулась и быстрым шагом почти побежала обратно, к могилам родителей, ей казалось, что там она будет более защищена. Достала телефон, начала набирать номер.

Не успела. Сильный удар по голове чем-то тяжелым заставил ее упасть на асфальт дорожки. Мгновенный больной шлепок по плечу и боковым зрением Лина увидела торчащий из светлого рукава белый шприц, на поршень которого нажимали сильные уверенные пальцы. Сознание стало уплывать в белесый туман. Лина попыталась сопротивляться, но слишком короткий ночной сон подхлестнул действие снотворного и уже через минуту девушка крепко спала.

...

Адриан помог погрузить спящую девушку в машину. Все действия бродяжников были отработаны по-секундно, они понимали, что времени в обрез. Мгновенно запрыгнули в машину, рванули с места, едва не задев по пути какую-то иномарку. Та засигналила им вслед, но вампиры даже не обратили на это внимание. Шарль за рулем, Адриан рядом с ним, периодически оглядываясь на Вильгельма с ткущей на руках. Девку они связывать не стали, решили ,что снотворного, что вкололи ей, хватит надолго, поэтому когда через несколько минут Лина тихо застонала, Адриан тревожно переглянулся с Шарлем.

Мальчишка избавился от своего недовольства по поводу всей операции и полностью погрузился в работу.

— Сколько вкололи? — коротко спросил он.

— Достаточно, чтобы вырубить на время перелета, — ответил Вильгельм, закрывая рукой рот девушке, чтобы громко не стонала.

— Сколько именно? — не отставал тот.

Мужчина коротко глянул на Адриана, и тот назвал цифру.

Шарль покачал головой.

— Я же говорил, что мало! Она гемофаг, у нее усилены реакции, и метаболизм быстрее справляется с препаратом.

В своей смертной жизни он был помощником врача и учился на фармацевта, поэтому Адриан советовался именно с ним по дозе препарата для ткущей. Но Владимир четко приказал, что девку нужно привезти в здоровом состоянии, поэтому побоявшись, что похищенная неправильно среагирует на препарат, Адриан самостоятельно изменил дозу.

Вильгельм оскалился. В такой жесткой ситуации, как сейчас, не время для поучений.

— Следи лучше за дорогой и Гюнтером!

Шарль бросил взгляд на дорогу. Противоположная полоса уже начала заполняться машинами, многие возвращались в Москву, но направление от столицы пока было свободно. Затем посмотрел на индикатор бензина, убеждаясь, что до аэропорта топлива хватит, и в последний момент проверил на навигаторе "маячок" новичка. Не поверил глазам, постучал по экрану пальцем. Данные не изменились.

— Я не вижу его!

— Что? — Адриан склонился к нему, чтобы посмотреть самому.

— Гюнтера нет нигде!

Бродяжник выпрямился.

— Наверное, увел погоню на другой конец города.

— Мы бы все равно его видели! — Шарль позволили себе немного истерики, выдавая свое настоящее состояние, но в следующее мгновение он снова был собран и сосредоточен на дороге. Это главное сейчас.— Может уже поймали?

Лина повторно застонала. Вильгельм выругался сквозь зубы и, достав из кармана пиджака платок, запихал его девушке в рот.

— Обойдемся без этого ублюдка!

...

Гюнтер проверил по времени и усмехнулся.

Катенька должна была отключить датчик десять минут назад. Он созвонился с девушкой, та подтвердила, что все сделала, как любимый приказывал, и в который раз попросила его быть осторожнее.

Гюнтер пообещал и отбросил телефон на соседнее сидение обратно.

Парень видел, как с кладбища выехала черная иномарка. "Молодцы, — он мысленно похвалил своих сотоварищей по операции, — точно сработали! Секунда в секунду!"

С высоты кабины своей "Газели" он отчетливо видел светлое пальто и черные брюки лежащей на сидении девушки.

Теперь его выход.

Он проверил оружие на соседнем сидении. Серебряный нож, длинный, тонкий и закаленный магией Ордена, пробивающий насквозь даже металлические доспехи.

Оружие Ордена в распоряжение румынского господаря предоставил помощник бывшего Главы, Кирилл, прося убежища после разгрома организации. И получить доступ к нему Гюнтер мог лишь одним способом — пойти на сближение с Эстебаном, пообещав тому помощь в похищении гемофага. Гюнтеру стоило больших трудов сыграть несчастного вампира, жаждущего возвращения в семью. Но возвращаться он не собирался. Парень прекрасно помнил, как легко учитель отрекся от ученика, не попытавшись хоть как-то защитить его перед Конклавом. А ведь знал, мерзавец, почему Гюнтер так себя вел, Адам предоставил серьезные доказательства, что учитель прекрасно понимал, что происходит с учеником. Такое предательство Гюнтер никогда не забудет и не простит. Но пока следовало отодвинуть в сторону месть высшему, и сосредоточится на других , не менее важных задачах, как например — похитить ткущую у ее же похитителей.

Ветрова — гемофаг и кровь понтифика ей понадобится уже к вечеру, а значит привезти девку Владимиру бродяжники обязаны строго до наступления у той ломки. К тому же, участие в операции Гюнтера должно было направить поиски понтифика по ложному следу в ближайшее Подмосковье. Адриан был убежден, что немец в этот момент водит погоню за собой кругами по Москве и отвлекает ее от настоящего похищения.

Единственным способом быстро доставить ткущую в Бухарест — самолет. В аэропорту уже с с вчерашнего вечера стоял подготовленный частный самолет. Но на счету каждая секунда, и добираться до аэропорта следовало без пробок и усиленного внимания стражей порядка.

Гюнтер знал, что бродяжники не повезут Лину прямой дорогой, слишком велик шанс нарваться на человеческую полицию и ее интерес к пассажирам, а значит — увеличить время на операцию. Поэтому решено было уходить второстепенными дорогами, правильно сформировав маршрут.

И Гюнтер присутствовал при всех обсуждениях этого пути и прекрасно знал, куда сейчас свернет Шарль.

Он обогнал иномарку, пару раз перестроился с полосы на полосу, показывая себя обычным шофером службы доставки, и уверенно направился к нужному повороту.

Проехал немного вперед, согнал машину чуть на обочину, давая понять, что произошла неполадка. Черная иномарка пролетела мимо.

И снова тронулся вслед за ними, постепенно наращивая скорость.

...

— Что он делает? — зло сквозь зубы спросил Шарль, поглядывая в зеркало то на грузовик сзади, то на девку понтифика.

Она его беспокоила все больше и больше. Вколотого снотворного явно не хватило, чтобы вырубить ее до конца, и сейчас гемофаг начала потихоньку просыпаться. Но мальчишка помнил, что до Печати она была ткущей, и он до ужаса боялся, что очнувшись, девка начнет менять вероятности, стремясь вырваться от похитителей.

— Не лезь на рожон, — так же напряженно ответил Адриан, следя за настигающим их грузовиком, — Пусть обгоняет.

Шарль послушно сдал в сторону, давая грузовичку место для обгона, но тот внезапно резко рванул вправо, притесняя иномарку к самой обочине. Как назло, там начался край обрыва, внизу которого было неширокое, но длинное болото с камышом.

— Сбавляй скорость. Еще разбиться не хватало! — еще один резкий совет, и Шарль нервно оглянулся на "Газель". Водитель, словно поняв, что творит, тоже сбавил скорость и пристроился чуть сзади. Непонятно, то ли решил вернуться в строй, то ли все-таки хочет обогнать.

Мальчишка снова бросил взгляд на похищенную девушку.

— Не отвлекайся! — бешено процедил Адриан, следя за кузовом Газели в своем боковом зеркале. Выругался, когда та пропала из виду, значит пошла на обгон.

И испуганно вскрикнул, когда грузовик на полной скорости врезался в зад иномарке, сминая багажник и сбрасывая машину в болото.

...

Гюнтер вылетел из грузовика в тот миг, когда он со страшным скрежетом уродовал зад иномарки, вынося ее с проезжей части и насаживая передним бампером на одиноко торчащее дерево. Метнулся к водителю, пытавшемуся открыть свою дверь, и одним махом оторвал ему голову, выбросив кровоточащее тело из кабины. Бросил взгляд на Адриана, тот как раз пытался прийти в себя от удара о лобовое стекло, и распахнул заднюю дверь. Парой ударов вырубил Вильгельма, вытащил его из машины, всадил в грудь орденский нож и пропорол до самого паха. Потянулся за девушкой.

Она так и не пришла в себя, хотя немного шевелилась, но глаза были крепко закрыты.

Вампир оглядел ее на видимые повреждения, не нашел ничего страшного, только пару ушибов да маленькая рана на голове, уже заживающая. Вытащил Лину наружу. В глаза бросилось кольцо с сапфиром. Гюнтер еще раз оглядел Лину — ни косметики, ни украшений, только оно. Мысль, что это за игрушка и что теперь с ней делать, пришла в голову мгновенно.

Аккуратно положил девушку на землю, безбожно пачкая светлое пальто, стянул с пальца кольцо. Адриан уже пришел в себя и пытался одновременно выдернуть ремень безопасности из заклинившего замка и открыть полусогнутую дверь, но Гюнтер не дал ему этого сделать. Метнувшись к его двери, он разбил стекло, окровавленным ножом раскроил бродяжнику живот и положил на приборную панель кольцо.

— Ты...! — прохрипел было Адриан, но вампир на это никак не отреагировал.

Для него время тоже было слишком дорого.

...

Сигнал от кольца Марк получил, разбирая документы, присланные с Кавказа. Мгновенно заныла голова, в груди появилось давящее чувство. Артем в свое время хотел завязать сигнал на какой-то предмет, но понтифик был категорически против. О том, что с Линой произошла беда, он должен был узнать мгновенно. Конечно, это украшение не было совершенством, которые создавал в свое время Петираль, маг-ювелир, из его рук выходили настоящие произведения искусства в магическом плане, но и Артем сумел сделать из простого кольца, пусть и топорный, но работающий артефакт.

Отправив небольшую часть вампиров на кладбище, откуда шел изначальный сигнал, понтифик был уверен, что Лины там уже нет. Его сомнения подтвердились, когда в машине на стоянке обнаружили Луку с серебряным ножом в сердце. Рустама нашли живым, но сильно раненным и закрытым в одном из склепов без надежды выбраться оттуда самостоятельно. Серебряные пули застряли в теле вампира, причиняя ему дикую боль, и, хоть он и пытался взломать дверь склепа, из-за ранения это не получалось. Рассказать о произошедшем Рустам смог немногое. По словам телохранителя, он оставил Лину одну по ее просьбе, но продолжал следить издали, пока кто-то не выстрелил в него серебряными пулями из пистолета с глушителем. Вампир был натренирован на серебро, сказалась плотная работа с понтификом, но получить целую обойму жгучего металла и остаться в сознании — даже ему не под силу. Очнулся он уже запертым в склеп.

К месту аварии понтифик подъехал только через час. Он шел по сигналу сапфирового кольца, но понимал, что снова безнадежно проигрывает во времени. Страшные июньские картины умирающей Лины стояли перед его глазами и мужчина не мог избавиться от ощущения, что его самый жуткий кошмар сбывается наяву повторно.

Увидев искореженную машину и разбросанные мертвые тела, он стиснул зубы, стараясь держать себя в руках.

В кабине сидел еще один человек, хриплые стоны выдавали его мучения. Дитрих первым отогнул изуродованную дверь автомобиля и раненный не вывалился наружу только потому, что был пристегнут ремнем безопасности. Палач сорвал с его головы темную шапочку.

— Одри! — ахнул Марк, глядя на каштановые кудри волос.

Одри-Адриан криво улыбнулась окровавленными губами, руками зажимая вспоротый живот. Резали серебряным ножом, догадался понтифик, глядя на обожженные края раны, которые чуть-чуть уже сходились. Это было видно по вырастающему на краях шраму. Чтобы заживить ее окончательно, вампирке нужна посторонняя помощь и очень много крови.

— И тебе привет, Марк, — она подняла взгляд на Палача, — Дитрих!

Марк нежно погладил ее голову рукой и с силой сжал волосы, бешено глядя в глаза вампирке:

— Где она?

— Спроси Гюнтера, господин, — кашлянула кровью женщина, — Твоя девка в его руках теперь.

— Гюнтера? — прошипел понтифик ей в лицо. Он выпустил прядь волос из пальцев и выпрямился, — Ты сюда и этого подонка притащила?

— Ты обзавелся симпатичным домашним животным! — хрипло засмеялась женщина, — Ее многие захотели к себе в коллекцию.

Дитрих отцепил ремень и немного вытащил вампирку из машины, удерживая на весу, перекосив ей израненный живот. Эта поза причиняла женщине сильную боль, добавляя лишних мучений, но Палач даже не подумал хоть как-то облегчить страдания пойманной бродяжки.

Одри скривилась от боли, и Марк, кивнув головой одному из сопровождающих, приказал дать ей крови. Женщина вцепилась в протянутую руку вампира, но сделать больше пары глотков ей не позволили.

Одри жадно проводила взглядом такую вожделенную кровь, но умолять дать еще глоточек не стала.

— Это твой отец придумал все? — Марк продолжал допрос.

Одри закашлялась и сплюнула кровь на землю.

— Нет. Я сама. Но отец простил бы меня, подари я ему твоего котеночка. Ты знаешь, как он хотел поработать с ткущими.

Марк кивнул, как-то грустно и безнадежно.

— Знаю, — затем чуть помолчав, добавил, — Ты же понимаешь, что я убью тебя, да?

Одри усмехнулась.

— Другого и не жду, понтифик, — и, когда тот отвернулся, добавила, — Но... Я знаю, куда примерно Гюнтер может ее увезти.

Понтифик остановился. На женщину он больше не смотрел, но Палач прекрасно понял молчаливый приказ друга. Он вытащил Одри из машины и поволок за собой.

Сейчас убивать вампирку смысла нет. Пока еще она полезна.

...

Невысокая красивая женщина быстрым шагом пересекла здание аэропорта. За ней едва поспевал пожилой мужчина в темно-коричневом костюме и молодой парень лет двадцати в кожаных штанах и футболке без рукавов.

У выхода из аэропорта троица разделилась. Мужчины сели в такси и уехали в сторону пригорода, брюнетка же достала телефон и стала набирать номер:

— Да, милый, я на месте. Ковальский только что уехал к Адаму.

...

Очнулась Лина словно от удара, резко и мгновенно. Открыла глаза, пытаясь привыкнуть к царящей вокруг темноте, мигом вспомнила, что произошло перед тем, как она то ли заснула, то ли потеряла сознание. Пропажа телохранителя, высокий брюнет, удар по голове, шприц. Девушка сразу же поняла, что ее похитили, осталось лишь выяснить, кто это сделал, зачем и где она сейчас находится.

Постепенно стали проявляться контуры окружающей мебели. Сама Лина лежала на кровати, небольшой, на одного человека. Рядом стоял стол, старый, потрепанный, со слегка ободранными краями столешницы, два стула с гобеленовыми подушками на сиденьях, шкаф темного дерева. Комната была маленькой и какой-то запущенной, словно тут годами не бывали.

У окна, глубоко задумавшись о чем-то своем, стоял мужчина, ставший с недавних пор ее самым жутким кошмаром. Сложа руки на груди, он бесцельно разглядывал пейзаж на улице и не обращал на очнувшуюся пленницу никакого внимания.

Девушка почувствовала, как внутри поднимается волна ожесточенной злобы, безудержной и яростной. Гюнтер! Скотина! Сволочь! Значит, это он ее выкрал! Как и обещал тогда на Конклаве!

Ну ничего, повторить подобное с собой Лина больше ему не позволит!

Мысли метались одна к другой, пытаясь придумать, как лучше поступить. Вспомнился в подробностях суд над Иваном, тогда девушка ничего не сделала, лишь просмотрела вероятности эмпата, сегодня же она была твердо намерена изменить судьбу Гюнтера. Отомстить за все, что он сделал. Главное, чтобы он ничего не заметил!

Девушка закрыла глаза, притворившись спящей, и начала концентрацию. С огромным трудом мысленно дотянулась до вампира и стала выстраивать первое "окно" его судьбы. Туман, застилающий эту вероятность, был настолько плотным, что Лина едва могла различить какие-то фигуры. Рядом, едва дрожа, встало "окно" второй вероятности, вслед за ним контуром угадывалось третье.

Мешал Откат. Что же делать?

Внезапно кто-то распахнул дверь в комнату и зажег люстру. Девушка зажмурилась от неожиданно яркого света, а в следующую секунду ее резко подняли на руках и щеку обожгла пощечина.

— Я же говорил тебе следить за ней!

Лина открыла глаза, зло глядя на избивавшего. концентрация сбилась и "окна " исчезли. как не бывало. Но откуда он узнал, что именно она делает?

Незнакомый мужчина удерживал ее на весу одной рукой, занеся вторую для еще одной пощечины. Не успел. Ее перехватила другая, сильная и жилистая. Гюнтер навис над своим напарником, не давая еще раз ударить девушку.

— Хватит!

Тот отбросил Лину на кровать обратно и развернулся к вампиру:

— Я же предупреждал! Девка выстраивала "окна"! Твои "окна"! Еще немного и она порвала бы твою судьбу!

Гюнтер оглянулся на ткущую. Взгляд был виноватым и чуть затравленным. Лина ответила яростным и ненавидящим.

— А избивать зачем? — не выдержав ее эмоций, Гюнтер снова обратился к незнакомцу.

Тот выпустил девушку из рук и пошел к столу.

— Сбил концентрацию.

Лина уселась на кровати с гордым видом, показывая, что запугать ее не удастся. Бывший друг же встал перед ней, сложив руки на груди.

— Сбежать не получится, можешь поверить!

— Я постараюсь! — ответила она с ненавистью глядя на него, — И не только сбежать!

Незнакомец, что-то делая у стола, громко фыркнул:

— Постарается она!

В руках он держал небольшой поднос с нарезанными кусками хлеба и сыра и стаканом молока. Подошел осторожно, стараясь не расплескать, к кровати и поставил еду на кровать, рядом с пленницей.

Лина опасливо покосилась на принесенное и только сейчас поняла, как же голодна. Но есть что-либо из рук похитителей было опасно, мало ли что они туда подсыпали.

От Гюнтера теперь всего можно ожидать.

Незнакомец поставил рядом с кроватью стул, перевернул его и уселся верхом, облокотясь руками на его спинку. Задумчиво потер подбородок, глядя на девушку.

— Что ж, видимо настало время поговорить.

Лина следила взглядом за бывшим другом, но показала, что внимательно слушает.

— Меня зовут Адам, девушка, я буду крайне благодарен, если ты обратишь свое внимание на меня! — несколько недовольно произнес мужчина.

— Только когда этот выродок уйдет отсюда! — прошипела Лина, не сводя глаз с Гюнтера.

— Он не может уйти, то,что я расскажу, касается и его тоже. Но я гарантирую, что вреда он тебе не причинит.

— Я буду с вами разговаривать только наедине.

Мужчина печально вздохнул.

— Что ж, значит подождем, пока ты не станешь более покладистой. Я думаю, нескольких часов тебе хватит? — он показательно посмотрел на циферблат на стене, — Когда у тебя следующий прием крови?

Лина наконец обратила внимание на Адама, но ничего не ответила. Она прекрасно поняла, о чем тот ей намекнул. Когда придет время следующего глотка крови, она будет корчится от боли как в наркотической ломке, и тогда ей будет совершенно наплевать, рядом ненавидимый Гюнтер или нет. Девушка непроизвольно перевела взгляд на поднос с едой, стоящий на кровати. Стакан с молоком казался ей таким восхитительно прохладным, нарезанный мелкими ломтиками сыр даже на вид был вкусным, а аромат свежеиспеченного хлеба, который Лина ощущала своим обостренным чутьем гемофага, сводил с ума.

— Поешь, девочка, — неожиданно миролюбиво произнес незнакомец, — Нам надо поговорить, а делать это лучше на сытый желудок. Не бойся, отравы нет никакой, в мои планы причинять тебе вред не входит.

— А что входит?

Она с опаской потянулась к молоку.

— Ешь, девочка, ешь, — не ответил на вопрос мужчина, — Тебе пригодятся все силы.

Гюнтер все так же молча продолжал стоять у кровати, разглядывая Лину. Она пару раз покосилась на него, тревожно ожидая каких-то действий, но вампир просто стоял и смотрел. Без того бешенного безумного огонька, что был в июне, без дерганных сумасшедших движений. Сегодня он был нормален и ничем не напоминал чудовище из ее снов.

Голод все-таки заставил ее протянуть руку к куску хлеба. Один укус, второй, и вот она уже пододвинула к себе поднос, накладывая на хлеб сыр и большими глотками запивая следующий бутерброд.

Отравить ее у них все равно не получится, она теперь гемофаг и выживет в любом случае, а если похитители что-то и захотят с ней делать, пусть это лучше произойдет на полный желудок.

Гемофаг!

Молниеносно возникшая мысль заставила отложить четвертый бутерброд и спросить:

— Я гемофаг и мне нужна будет скоро кровь.

— Кровь тебе больше не понадобится! — тихо ответил Гюнтер, усаживаясь на край кровати ближе к девушке. Она мгновенно метнулась на противоположную сторону.

— Не приближайся!

— Лина! — Гюнтер протянул руку, желая дотронутся до нее, но она вжалась в стену. Глаза горели ненавистью, губы сжались в тонкую линию.

Девушка уронила стакан и молоко теперь медленно растекалось по покрывалу постели. Она хотела было промокнуть жидкость, чтобы не испачкать всю кровать, но это значило бы приблизиться к Гюнтеру.

— Наверное, лучше я, — предложил свою помощь Адам. Со вздохом встал со стула, взял со стола полотенце и набросил его на лужу. Белая ткань постепенно впитывала молоко, становясь темнее.

— Где я нахожусь?— первым делом спросила девушка, когда насытилась.

— Недалеко от Бухареста в одном из моих владений, — ответил мужчина, выражая полную готовность к ее вопросам.

Он снова сидел на своем месте и внимательно следил за гемофагом. Одетый в простую клетчатую рубашку и черные джинсы, плотный, но не толстый, с большой головой и крючковатым носом. красавцем он не был, но и уродом не назовешь.

Лина язвительно подняла бровь:

— То есть вы меня выкрали и вывезли из страны, а теперь хотите, чтобы я поверила вам в отношении вот его? — она кивнула головой в сторону Гюнтера, все так же молча сидящего на краю кровати.

— Да.

— Вы либо идиот, либо сумасшедший!

— Не нарывайся, девушка, я не посмотрю, что ты гемофаг Росси! — с угрозой проговорил Адам.

Лина коротко и зло рассмеялась.

— Украв меня, вы думали, что я буду петь и танцевать от радости?

Мужчина гневно нахмурился, но не успел ничего ответить.

— Лина, ты можешь заткнуться, наконец, и выслушать то, что тебе хотят сказать? — подал голос Гюнтер.

— Подонок! — прошипела в его сторону девушка, — Я еще отомщу тебе за все, что ты со мной тогда сделал!

— Отомстишь? — Гюнтер вдруг метнулся к Лине и навис над ней, опершись о стену рукой, — Отомстишь? Это кому еще о мести говорить! Благодаря тебе я потерял все, абсолютно все, что имел!

— Ты изнасиловал меня и почти убил! — выкрикнула она ему в лицо.

— Ты сама виновата во всем происшедшем! Из-за тебя я изгнан из семьи, лишился дома и друзей, стал бродяжником! — последнее слово вампир выплюнул, словно гадость.

— Он абсолютно прав, девушка, во всем произошедшем виновата только ты сама и никто другой! — тихий голос Адама прозвучал в наступившей тишине словно гром.

Лина застыла с раскрытым ртом, так и не высказав всех оскорблений своему бывшему другу.

— Что? — она переспросила.

— Ты, Алина должна винить только себя саму в том ,что произошло между тобой и этим молодым человеком в тот памятный день в Подмосковье. И на твоем месте я бы перед Гюнтером как минимум извинился.

Ткущая откинулась на стену спиной и напряженно смотрела на Адама, ожидая, что он скажет дальше.

— Пожалуй, начну с самого начала. Ты редкий цветочек, Алина. Настолько редкий, что подобные тебе рождались раз десять за всю мировую историю. Я лично видел всего двух четвертых в роду. Ты — третья.

Адам встал со стула и заходил по комнате.

— Все ткущие, как правило, сразу попадали под внимание клановых специалистов, поэтому они с самых первых дней твердо знали, что можно делать, а чего нельзя ни при каких условиях. И ни один из них никогда не обращался с вероятностями так бесцеремонно, как ты.

Мужчина остановился.

— Твоя редкость сама по себе ценна, а то, что с тобой сделал в итоге понтифик — настоящий эксклюзив и раритет. Ткущая, четвертая в роду и гемофаг. Бессмертное существо, умеющее не просто менять вероятности, но и создавать новые с нуля.

Лина перевела взгляд с мужчины на часы напротив. До приема крови оставалось еще пять часов, но шансы, что Марк сможет ее найти за это время нулевые.

— Ты крайне опасна, девушка, — вернул ее внимание к себе вампир, — Настолько, что некоторые захотели тебя... скажем, нейтрализовать. А некоторые использовать для себя.

— А чего хотите вы? — едкий вопрос и поднятая бровь.

— Помочь.

— Кому? Первым или вторым?

— Тебе, девушка, — Адам ей по-отечески улыбнулся, — Ну, и себе в том числе. И Гюнтеру.

— Значит, вторым, — сделала вывод Лина, — Сразу предупреждаю, я практически не имею таланта, поэтому, если вы хотите, чтобы я для вас создала новую реальность — позаботьтесь о наркотике у Пауля. Вот он, — девушка категорически не хотела называть Гюнтера по имени, — знает, о чем я говорю.

Мужчина перевел взгляд на вампира и усмехнулся. По-доброму как-то, ласково. Словно разговаривает с несмышленышем, который считает себя пупом земли.

— Вы не угадали, Алина. Мы хотим убить вас.

8 Глава.

Получив короткую, но такую важную информацию от Одри, Марк отправил ее вместе с Дитрихом в резиденцию, а сам по телефону приказал пилоту готовить личный самолет к вылету. Уже через несколько часов он будет в Румынии. Бродяжка точно указала ему, кто именно был заказчиком похищения, и сейчас понтифик больше всего хотел медленно пытать господаря, чтобы навсегда отбить у него желание заполучить себе Лину.

Тела погибших вампиры забрали с собой, изуродованная машина облита бензином и горела, уничтожая все следы аварии.

Матвей дернул понтифика за рукав, отвлекая его от звонка.

— Марк, я только что связывался с резиденцией. Арсен приехал и ждет тебя.

Мужчина его не услышал, или сделал вид, что не услышал, и продолжил давать пилоту указанию к подготовке.

— Марк, приехал Арсен! — твердо проговорил заместитель.

— Займи его сам чем-нибудь! — рявкнул тот в ответ, — У меня сейчас дела поважнее есть!

Матвей остановил высшего и тихо, едва слышно спросил:

— Ты хочешь сказать, что Лина для тебя важнее клана?

Высший медленно опустил телефон:

— Что?

— Владимиру нет смыла убивать ее, пару-тройку часов она потерпит!

Марк гневно уставился на помощника, но тот был прав. Убрав телефон обратно в карман пиджака, понтифик бросил последний взгляд на место аварии и почти бегом направился к машине.

Чем быстрее он разберется с этим бунтовщиком, тем скорее отправится к Лине на помощь.

...

Клавдия бросила быстрый взгляд на часы и улыбнулась уголками губ. Арсен уже должен быть в Москве, с утра он отзвонился и доложил, сделает все, как договаривались. Его задача — задержать понтифика до тех пор, пока пан Ковальский не сделает свое дело.

Что ж, отлично, теперь ее выход.

Машина как раз подъехала к небольшому светлому зданию с барельефом по фасаду и шофер открыл дверь, протягивая женщине руку, чтобы помочь выйти.

Вампирка поднялась по лестнице, никак не отреагировала на приветствие швейцара, открывшего ей дверь, по ковровой дорожке поднялась на второй этаж.

— Владимир, приветствую.

Мальчишка, сидевший на подоконнике, не ожидал ее увидеть, это Клавдия поняла по слегка расширившимся от удивления глазам и резковатым движениям, но тот сумел взять себя в руки и склонился в поклоне перед заместителем верховного лидера Европы.

— Клавдия, какой сюрприз. Что привело тебя в наши глухие места, госпожа?

Несмотря на то, что оба вампира являлись высшими, Клавдия была выше его по статусу, а значит, господарь обязан был оказывать ей уважение и почет.

— Александрос обеспокоен тем, что ты закрыл вверенную тебе область от посещения, — пояснила она, самовольно усаживаясь на изящный диванчик у стены, — Некоторые его планы нарушились, и муж прислал меня выяснить на месте, насколько все плохо и не нужна ли тебе помощь.

Скрытое унижение Владимир проглотил с улыбкой.

Проверить, плохо ли стало после июньских московских событий? Помочь ему?

Приезд вампирки вызван письмом господаря верховному лидеру с обвинением гемофага московского понтифика в несанкционированном применении таланта и требованием выдать Ветрову для исправлений всего, что по ее вине произошло. Список Владимир приложил существенный, но с одним "но" — доказать он ничего не смог. Официально, Ветрова на момент июньских событий уже была гемофагом, а общеизвестно, что Печать уничтожает любой талант.

И Владимир получил вполне закономерный отказ. Правда, уже в сентябре. Тогда же закрыл румынские территории для всех вампиров. Неужели Александрос так долго размышлял, стоит ли обращать на это внимание?

Что-то тут не склеивалось.

Мальчишка поблагодарил Клавдию за проявленный интерес и беспокойство и попросил подождать пару минут.

Вышел за дверь, подозвал ближайшего слугу.

— Где Адам? — вопрос он задал спокойным тоном, но бегающие в глазах огоньки обмануть не могли. Господарь был разозлен и немного напуган.

— Его нигде нет, господин.

— Найти немедленно!

Когда приезжает сама Клавдия, да еще с таким сомнительным поводом, без ближайшего ученика нет смысла разговаривать с ней о чем-либо важном.

Бывало, что у некоторых вампиров после обращения порой проявлялись скрытые таланты. Или сохранялись едва уловимые следы. Как получилось и с Адамом.

...

— Я договорилась с Аграфеной, она согласна продать нам немного жидкости.

Эстебан вышел из машины и стал закрывать дверь.

Ирина подошла ближе к нему.

— Но ведьма заявила, что ни от кого больше подобного заказа не поступало, — голос женщины звучал неуверенно, словно она сомневалась в том, что говорила, — Как же тогда Владимир собирается держать Ветрову в повиновении?

Мужчина убрал ключи в карман брюк.

— Тем более — сохранился ли у нее талант? Ведь она теперь гемофаг, а Печать убивает любой дар.

— Талант сохранился, — жестко ответил ей вампир, — А насчет повиновения... Владимир задействует Лавинию, это ей по силам.

Ирина лишь вопросительно подняла бровь, побуждая вампира продолжать объяснение.

Тот бросил последний взгляд на машину, словно сомневаясь, что она в безопасности, и медленно пошел вперед к лестнице.

— Помнишь, рядом с Ветровой постоянно были Аванесян и Красинская?

— Доверенные телепатки Гая.

— Именно. Ткущих всегда контролировали либо телепаты, либо эмпаты, но последние рождаются не так часто, чтобы ими можно было пожертвовать. У ткущих ведь постоянные проблемы с психикой, она слишком неустойчива, — Эстебан замолчал, обдумывая следующие слова, — Когда Аграфена готова нам передать кровь Росси?

— Как только мы переведем полную сумму, она не согласна на выплаты по частям.

Высший одобрительно кивнул головой. Швейцар, невысокий маленький старичок в красном камзоле и черных брюках, предупредительно открыл для них дверь.

— Мы не отдадим ведь кровь Владимиру, да? — в голосе магички чувствовался откровенный страх.

Эстебан оглянулся на нее. Женщина шла, как он и любил, в шаге позади, отдавая ему первенство в дороге и в жизни. В темном костюме, невысокая, худенькая, с короткими темными волосами, Ирина была похожа на девочку-школьницу. И Эстебану нравились именно такие, хрупкие на вид и стервы по характеру.

Но сегодня эта стерва была на удивление тиха и задумчива, а когда высший засобирался к Владимиру по банальнейшему поводу подписи документов, она вдруг начала откровенно беспокоиться. Высший сначала не хотел посвящать магичку в свои планы, но чуть позже он изменил свое мнение и полностью все рассказал Ирине. Даже о своем соглашении с Александросом. И беспокойство женщины имело под собой основания — задуманная многогранная интрига было слишком сложной, чтобы гарантированно ее контролировать.

— Посмотрим, подействует ли его способ. Если нет, то к нам Ветрова будет куда как более благосклонна, нежели к господарю с его подружкой. Если у Владимира не получится, то завтра свяжешься с Аграфеной снова и переведешь деньги.

Он открыл дверь в кабинет и остановился. Клавдия сидела на небольшом гостевом диванчике работы итальянских мастеров и с наслаждением потягивала кровь из запястья, протянутого ей красивой девушкой, из одежды на которой было лишь едва прикрывающее интимные места бикини.

Она отвлеклась на вошедших, склонила голову, принимая приветствие Эстебана и сыто ему улыбнулась.

Многозначительно.

Давая понять, что все под контролем и идет, как задумано.

Владимир быстрым шагом подошел к гостям и, бешено сверкая глазами, уставился на спутницу Эстебана.

— Ты, ведьма, найди мне Адама! Живо! — прошипел он.

...

— Убить? — Лина коротко хохотнула, — А зачем меня тогда надо было вывозить из страны? Прибили бы там и делов ничего! А то на самолет тратились, целое похищение придумали! И вам же проще было бы! А то ведь Марк меня ищет, беспокоится, каждый кустик тщательно обыскивает!

От ее резкого и неприятного голоса у Гюнтера волосы на голове зашевелились. Милая девушка, ехидная и добродушная, сейчас была озлобленной стервой, едко кусающейся словами.

Сидя на кровати и прислонившись спиной к стене, она продолжала глумится:

— А убивать как будете? Как вампира, голову отрежете? Или просто серебром накачаете? А еще можно вообще без усилий, просто оставьте меня тут на пару-тройку деньков, я сама сдохну от жажды. Крови Марка, я полагаю, у вас нет? Что ж вы так, не побеспокоились заранее? Недосмотр, мальчики! Ну и заодно посмотрите шоу "Смерть гемофага", вон некоторым нравилось подобное не так давно. Массу удовольствия, наверное, получил!

Адам пристально посмотрел на девушку:

— Истерику прекратила! — тихо приказал он и Лина мгновенно заткнулась, словно ей закрыли рот.

Исподлобья зыркнула на мужчину, сложила руки на груди.

— А теперь ты меня слушаешь тихо и внимательно. Поняла?

Они чуть помедлила, но кивнула головой в согласии.

Когда девушка успокоилась и замолчала, Адам продолжил рассказывать.

— Как я уже говорил, девушка, ты очень опасный зверек. Милый, добродушный, — он съязвил, — но опасный. А допустить, чтобы ты попала не к тем в руки, я не могу.

— Почему? — Лина задала вопрос едва слышно.

Они все равно ее убьют. Пусть хоть расскажут — за что.

Адам усмехнулся:

— Люблю животных, знаешь ли.

Девушка нахмурилась, но ничего не ответила.

— Я знаю, что у тебя будет Откат. Причем, намного мощнее, чем предыдущий, с участием Гюнтера, — и, отвечая на изумленный взгляд гемофага, он продолжил, — Да, да, девушка, то, что с тобой делал Гюнтер, было всего лишь Откатом.

— Всего лишь? — она возмущенно вскинулась.

— Для тебя, дорогая моя, всего лишь, а вот Гюнтеру пришлось куда как хуже.

— Вы предлагаете мне пожалеть его? — девушка не могла понять, он издевается над ней или просто так странно шутит.

— Как я уже говорил раньше, по-хорошему, тебе надо бы перед ним хотя бы извиниться. Откат никогда не происходит сам по себе, всегда есть кто-то, кто становится Молотом. Тем, с помощью которого Откат выполняет свое предназначение — возвращает излом вероятностей по инерции обратно ткущему. Это может быть и твой друг, — кивок в сторону застывшего как изваяние вампира, — и твой муж, и просто незнакомый тебе человек. Но Молот есть всегда и он сам в итоге тоже получает свой Откат, ведь именно он изменяет твою судьбу, пусть и не догадываясь об этом.

Лина беспомощно переводила взгляд с Гюнтера на Адама. Молот? Гюнтер был орудием Отката? Его инструментом?

Не выдержав, она затрясла головой и закрыла лицо руками.

Нет! Не может быть!

А ведь ей приходила идея, что произошедшее тогда — не странная и извращенная случайность. Правда, о существовании Молота девушка не подозревала.

Тогда... тогда получается, что она на самом деле виновата в происшедшем сама?

Накатил комок смешанных чувств — там было все: страх, ярость, возмущение, горечь, вина.

— Поэтому, я и говорю, что твоя вина в произошедшем не маленькая. Ты все изменила в тот день у ночного клуба.

— Я не знала, — она тихо всхлипнула.

Адам хмыкнул как-то понимающе.

— Тебе просто не повезло. Ни с учителем, ни с кланом.

— Авраам Моисеевич был отличным учителем, — бросилась в защиту погибшего мага девушка, — Он многому меня научил, многое рассказал.

— Натансон? Тебя учил Натансон? Старый орденский маг, перешедший в клан? — высший переглянулся с Гюнтером и тот коротко кивнул, — Тогда я удивлен, что ты... Впрочем, ладно, речь сейчас не об этом.

Он уселся обратно на стул, положил ногу на ногу.

— Из-за изменения, сделанного тобой уже в июне, у тебя будет еще один Откат...

— Откуда вы знаете?

— Знаю. Я видел отчеты наших наблюдателей о происшедшем. Так вот, я могу помочь тебе от избавится от грядущего.

— Как? Убив меня? — Лина немного успокоилась и снова начала язвить, — Вообще, правильно, нет человека — нет проблемы.

Адам пристально на нее посмотрел, напоминая о своем требовании слушать молча и внимательно. Девушка смутилась.

— Как вы мне поможете? — тихо задала она вопрос.

— Избавим тебя от твоего дара окончательно.

— Я гемофаг, я практически его не имею, — качнула она головой, — Чтобы создать новую реальность тогда, в июне, мне потребовался наркотик.

— Печать не убивает дар, как считают многие, она лишь блокирует его, — он быстро пресек ее возражения, — Как действовал в твоем случае наркотик, я не знаю.

— Это невозможно, — девушка чуть подумала и осталась при своем мнении.

— Почему же? Вполне реально и осуществимо.

— И каким образом?

— Тебе нужно перестать быть гемофагом. Снять печать. Вернуть твою изначальную сущность смертной.

— И это избавит меня от Отката?

— Оно станет его свершением — Лина удивленно уставилась на Адама и тот продолжил,— Что такое твой дар? Твоя часть, неотделимая часть, как рука, нога, ребро, грудь... Ты боишься потерять руку? Конечно, боишься, ведь восстановить ее невозможно. А потерять дар? Любой ментал боится до судорог потерять свой талант, ведь это означает стать инвалидом. Не для общества, для самого себя. С даром настолько сживаешься, настолько привыкаешь им пользоваться, что его потеря невосполнима, как будто отрезаешь часть себя, становишься слепой, глухой ...

— Ограниченной, — тихо добавила Лина, прекрасно поняв, что хотел сказать ей вампир.

Она знала, каково это — осознавать, что вся мощь, что была ей доступна ранее, теперь осталась за закрытыми дверями, и ключей не существует.

Порой девушка очень сожалела, что стала гемофагом.

— Именно.

— И вы хотите сделать мне такую ампутацию? — чуть помолчав, задала вопрос Лина.

— Откат — это то, чего ткущий боится больше всего. А потерять свой дар, стать подобным инвалидом боится каждый ментал. Ты таким образом сама притянешь Откат, свершишь то, чего боишься больше всего на свете.

— И кто станет моим Молотом на этот раз?

Адам молча перевел взгляд на Гюнтера.

...

Гюнтер слушал, что девушке говорил вампир и вспоминал собственную реакцию на его слова. Свое изумление, гнев, оторопь. В сказанное высшим поверить было очень сложно, но Адам привел весомые доказательства. И своего рассказа, и того, что предположительно может ожидать самого Гюнтера. Последнее заставило парня передумать и ввязаться в эту авантюру с головой. Шансы были слишком маленькие, но если отказаться — то выхода из сложившейся ситуации, как ее описал высший, не было вообще.

Лина восприняла идею Адама в штыки.

— Сначала мы снимем Печать. Процедура болезненная, но не тяжелей ее постановки, так что — ты выдержишь. Ты станешь простой смертной...

— И с даром, — перебила его Лина, — И я могу изменить свою судьбу так, чтобы Отката не было.

— Шансов, что дар после снятия Печати восстановится — крайне мало. Блок — блоком, но и Печать — мощное заклинание.

— Я — четвертая в роду, — она гордо подняла голову, — Мой дар работает даже сквозь Печать!

— И ты хочешь еще один Откат? Два вместо одного? Простым выбором вероятностей ты от него не избавишься, тебе придется создавать новую реальность. Но какую именно? Где ты вообще без дара? Это невозможно даже для четвертой в роду.

Девушка не хотела признаваться, что именно это она и хотела сделать. Но и не пришлось, Адам сам говорил так, словно видел происходящее своими глазами.

— Именно поэтому, как только мы снимем Печать, Гюнтер убьет тебя..., — Лина фыркнула, но мужчина на сей раз не обратил на это внимания, — И сразу же напоит своей кровью. Это оживит твое тело, но не возродит дар.

Угрюмый взгляд в сторону бывшего друга и вопрос:

— А почему вы не можете это сделать, раз уж решили стать альтруистом? Ему я, мягко говоря, не доверяю!

Гюнтер стоял молча у кровати, сложив руки на груди и внимательно слушая вампира. Бледный, слегка растрепанный, в темных джинсах и джемпере, казалось, что он безмолвно обвинял девушку и тут же просил у нее прощения.

Мужчина посмотрел сначала на парня, а потом снова на девушку.

— Две причины. Первое — чем старше вампир, чью кровь ты выпьешь, тем сильнее проявится твой дар. Гюнтер же у нас из молодых да ранних. И второе — он уже был твоим Молотом. Шансы на то, что Молотом он станет повторно для тебя — очень велики.

— А я не хочу быть твоим палачом, Лина, — парень выразительно посмотрел на девушку, давая понять, что повтора прошлых событий он не допустит.

— Неужели разжалобился? — озлобилась девушка на него.

Откат — не Откат, но Лина не собиралась ни извиняться перед бывшим другом, ни прощать его.

Стоявший ранее без движения вампир яростно навис над ней и сквозь зубы процедил:

— Мне глубоко наплевать на то, кто ты была и кем станешь, дорогая подруга, но я из-за тебя уже потерял очень много. Меня изгнали из семьи, я лишился почти всех сбережений и всех друзей, я стал Бродяжником. И мне это сильно, очень сильно не понравилось. Если уж мне выпало стать твоим Молотом сейчас, то пусть это произойдет тогда и так, когда я этого хочу!

Откат создает аналогичную инерцию для Молота, вспомнила Лина объяснение Адама. А если Гюнтер "поможет" ей получить инерцию изменения, то может быть и его участь такой тяжелой не будет?

Она отвела взгляд от бывшего друга.

— Но почему вы, Адам, мне помогаете? И не надо больше про зверюшек, — девушка поморщилась, вспомнив циничный ответ мужчины.

— Мой учитель хочет, чтобы ты изменила для него судьбу. А этого не хочу уже я, — Лина подняла на него вопросительный взгляд и он пояснил, — Мне нравится быть вампиром.

Адам печально вздохнул.

— Ты должна понять, девушка. Владимир хочет стать взрослее, ему не нравится, что он застыл на возрасте пятнадцати лет. И ты ему нужна, чтобы это изменить.

— Как? — Лина изумленно подняла бровь, — Как я смогу изменить существующую реальность и превратить подростка во взрослого мужчину?

— Ты ведь уже пообщалась с мастером времени, верно?

Владимир все очень хорошо продумал. Прыгнув вместе с часовщиком, ткущий сможет изменить реальность нынешнего господаря так, что обращение он пройдет в более взрослом возрасте. Ментал должен был остановить учителя Владимира в момент церемонии и заставить его прийти к подростку лет на пять — десять позже. Но все ткущие оказывались слишком слабыми для такого сложного дела, а часовщики не выдерживали дальности и длительности прыжка, поэтому Владимир и занялся поисками четвертой в роду. Сначала ткущий меняет нынешнюю реальность так, чтобы мастер времени выдержал прыжок, а затем прыгает вместе с ним в паре.

— И именно поэтому была нанята та стая бродяжников, чтобы вытащить тебя из Москвы, девушка. И я не хочу этих изменений.

Лина понятливо повела головой.

Аграфена тоже предупреждала, что после прыжка с изменением реальности вернуться в то же самое будущее уже невозможно. Изменится абсолютно все.

— Почему я должна вам верить? В конце концов, вы меня похитили!

Мужчина одобряюще кивнул головой.

— Хороший вопрос, девушка. Хочешь, я расскажу тебе, что недавно увидел? Ты раскрыла три "окна" вероятностей Гюнтера. Первые два были мутные, словно грязное зеркало, третье вообще показало лишь контуры. В самой основной вероятности мелькала женская фигура в темном костюме с поднятыми руками.

Лина ошарашено слушала, что рассказывал ей вампир, и не верила своим ушам.

Каким образом он сумел увидеть "окна"? Ведь никто и никогда не наблюдал, как Лина разворачивает их перед собой. Лишь однажды она сама... Тогда при штурме резиденции...

Лазарь!

Она уставилась на Адама, боясь озвучить пришедшую в голову мысль.

Он, поняв, что девушка догадалась, широко улыбнулся:

— Еще нужны доказательства? Только ткущие могут видеть "окна", которые выстраивают перед собой другие. Я тоже был ткущим, девушка, и прекрасно понимаю, о чем говорю.

Он действительно понимал.

Когда-то давным — давно их было двое. Два брата-близнеца, Адам и Роман. Лидер клана, в котором они жили, всячески обихаживал и лелеял двух ткущих, большую редкость того времени. До тех пор, пока братья Росси не захватили клан. Первым делом они решили избавить Владислава от менталов. Романа убили, Адам сумел бежать и укрыться у господаря маленького небольшого семейства в Валахии. Ткущим он был слабым, намного хуже собственного брата, но учителя Владимира это не остановило. Понимая, что подобную удачу на своем веку он вряд ли увидит еще раз, вампир воспользовался недавним на тот момент изобретением Ясмин Карахан и превратил Адама в гемофага, желая создать бессмертного ментала. Узнав, что Печать полностью уничтожила талант ткущего и мужчина теперь обычный гемофаг без всяких способностей, он обозлился и сорвал заклинание. Тот стал снова простым смертным, но теперь для вампиров Адам был бесполезен. И тут вмешался Владимир. Объяснив своему учителю, что хочет такую странную игрушку, он потребовал подарить ему бывшего ментала и через некоторое время провел над ним обряд обращения.

— Поэтому, девушка, в моем предложении есть еще один очень важный для тебя плюс. Если ты действительно так важна понтифику, то он сможет обратить тебя.

...

Марк сможет ее обратить?

Лина совсем запуталась. Да, она была уверена, что он это сделает, когда узнает, что девушка больше не гемофаг, но что ее ждет до этого момента?

Она бросила взгляд на часы — до приема крови понтифика оставалось чуть больше четырех часов. Искать ее в Румынии понтифику вряд ли придет в голову. По крайней мере, не сразу.

Она поняла, что решение должна принять сама и сейчас.

— Аграфена сказала, что можно найти часовщика..., — тихо заметила девушка.

— И в какой момент ты хочешь прыгнуть? — мигом отреагировал высший, — В свой день рождения? В день зачатия? Часовщик хорош, только если ты гарантированно знаешь день изменения. К тому же, прыжок с изменением не лишат тебя дара, а мне нужно именно это.

От разговора Адама отвлек телефонный звонок. Он прослушал, что ему сказали, шепнул что-то на ухо своему товарищу и почти бегом вышел из комнаты.

— Аграфена? — спросил Гюнтер. Он все еще стоял у кровати, сложив руки на груди, — И чем вы заплатили этой ведьме?

— Деньгами, — резче, чем хотела, ответила девушка.

— Только деньгами?

— Да.

Рассказывать, что торговке контрабандой они отдали еще и кровь понтифика, Лина не собиралась. Ему этого знать не зачем.

Лина сжавшись, сидела на кровати и не сводила взгляда с бывшего друга. Настороженного, опасливого, словно каждую секунду ожидала от него нападения. Даже поднос аккуратно пододвинула себе поближе, чтобы в случае чего хоть как-то защититься.

Вампир отошел к окну, глянул быстро на улицу, затем покосился на девушку. Увидел ее приготовления и скривил губы.

— Лина, неужели ты думаешь, что поднос меня остановит?

— Я надеюсь, хотя бы на секунду, — процедила она сквозь зубы.

Парень вздохнул и подошел ближе.

— Лин, давай-ка поговорим, а?

Девушка схватила поднос и прижала его к себе словно щит.

— Не подходи!

— Лина!

— Чтобы не говорил там Адам, мне плевать Откат тогда был или нет! Ты меня изнасиловал и почти убил! И не думай, что когда-нибудь я прощу и забуду это!

Злые глаза, сжатая линия губ, нервные пальцы, сжимающие жестянку. Гюнтер не рискнул подойти на шаг ближе. Он лишь покачал головой и успокаивающе поднял руки:

— Поверь, безумие, что было тогда, давно прошло, и я ....

Договорить ему не дали. Дверь распахнулась и в комнату вошел Адам в сопровождении двух мужчин, громко и яростно между собой переругивающихся. Тот, что моложе, Лине был неизвестен, а вот со вторым девушка уже встречалась. Именно он поставил ей на руку инициал Марка, как впоследствии выяснилось, без желания Лины на метку именно такого рода. Невысокий, с большими залысинами на голове и на удивление колючим взглядом серых глаз. Его молодой спутник, парень лет двадцати, в обычных для простых смертных джинсах и толстовке темно-серого цвета, высказал, видимо последнее слово, сложил руки на груди и буквально упал на стул, на котором недавно сидел Адам. Уставился на Лину, оглядел ее с ног до головы и фыркнул что-то презрительное.

Девушку покоробил этот выпад. Да, выглядит она не особо презентабельно после вынужденного сна и бурной дискуссии с двумя вампирами, но и такого брезгливого презрения не заслужила.

Маг встал перед кроватью. Снял темное пальто и отбросил его в сторону, где одежду успел подхватить Гюнтер. Сомкнул руки в замок и чуть похрустел пальцами, разминая суставы.

— Ну, здравствуйте, девушка.

Лина отложила ненужную уже жестянку и кивнула головой.

— Значит, это вы будете снимать Печать?

Пан Ковальский нахмурился.

— Магов моего уровня не так уж и много, — недовольно пробурчал он себе под нос, и затем уже более громко — для Лины, — Покажите мне метку.

Она бросила взгляд на остальных. Раздеваться перед всеми?

— Нет, нет, девушка, мне достаточно увидеть лишь кусочек, — маг ее правильно понял, и когда Лина повернулась и убрала с шеи волосы, начал ощупывать Печать суховатыми старческими пальцами, — Заклинания читали на каком языке? Русском? То есть, был перевод аркана, а не оригинал? А кто ставил Печать? Опишите ваши ощущения, когда...

Она старалась отвечать максимально подробно на все вопросы, задаваемые старым магом, и не обращать внимания на пренебрежительное отношение молодого спутника пана Ковальского и пристальное внимание остальных вампиров.

Лина рассказала в деталях, кем и как проводился обряд, что отец Сергий сделал с заклинаниями перед постановкой Печати, даже каким был круг воды, в котором она стояла совершенно обнаженная.

— Хорошо — кивал головой пожилой мужчина, слишком правильно выговаривая это слово, — Так, времени у нас крайне мало. Ян!

Маг засучил рукава и властно протянул руку своему товарищу. Тот удивленно поднял бровь, но маг нетерпеливо дернул рукой, и парню ничего не оставалось, кроме как достать из портфеля толстую старую книгу. Деревянный оклад с металлическими застежками, потемневшие от времени страницы — гримуар был очень древним. На нужной странице лежала ленточная закладка и маг осторожно, едва дыша, потянул за нее, открывая книгу.

Адам и Гюнтер стояли позади всех и молча наблюдали за происходящим, не вмешиваясь ни словом, ни действием.

Пан Ковальский прочитал текст, пару раз глянул в процессе на Лину, снова нахмурился.

Девушка так и сидела на кровати, прислонившись спиной к стене и следя за действиями мага. Что делать — она так и не решила. С одной стороны — если снятие Печати поможет избежать Отката, то она первая будет умолять это сделать. Но с другой стороны — перестав быть гемофагом, Лина лишалась бесценной защиты крови понтифика. Остаться снова простой смертной в кругу вампиров, один из которых — недавний мучитель, и без всякой надежды на то, что в этот раз Марк успеет ее спасти даже в самый последний момент...? Невеселая перспективка, надо сказать.

— Девушка, а теперь самый главный вопрос — вы добровольно согласны на снятие Печати?

Нет! Нет, это не добровольно! Но другого варианта нет! Затея с часовщиком, предложенная Аграфеной была слишком сомнительной и понтифик ухватился за нее только как за единственную известную.

Лина подняла затравленный взгляд на мага и медленно кивнула.

— Тогда вставайте. И умоляю, двигайтесь быстрее, у нас мало времени!

...

Найти Адама оказалось не такой уж большой проблемой. По словам магички, он находился в своем дальнем поместье, правда, в последние годы наведывался в те места крайне редко.

И спрашивается — что потащило этого мерзавца туда именно сегодня? Ведь с утра отзвонился Адриан и доложил, что они начинают операцию! Что заставило ученика бросить все в такой напряженный момент и уехать к черту на куличики?? А главное — почему он не берет телефон? Адам был в сети, звонки господаря проходили, но он категорически не хотел разговаривать со своим учителем! Почему?

Все эти вопросы требовали моментального ответа. Но сейчас в присутствии Клавдии приходилось сдерживаться, чтобы та ни о чем не догадалась.

Ирина проводила поиск не в кабинете, господарь буквально вытащил ее за руку в смежную комнату. Поэтому, оставив магичку приходить в себя, мальчишка быстрым шагом направился было в кабинет к гостям, но осененный внезапной мыслью остановился на пол-дороге.

Сегодня с утра Адриан отзвонился о начале операции. По телефону с ним разговаривал Адам, потому что именно он передал Владимиру эти сведения. Но потом ученик покинул резиденцию и уехал в отдаленное поместье без всякого доступа.

А ведь Адам был категорически против изменения прошлого, о котором так грезил господарь!

Если этот паршивец...

Владимир влетел в кабинет и извинился перед Клавдией, сославшись на крайне неотложное дело. Быстрым шагом вышел и направился вниз по лестнице к выходу.

Вызвонил по дороге Лавинию, она с утра уже приехала по вызову господаря и сейчас ожидала его в библиотеке, затем приказал подогнать машину...Медлить нельзя!

Эстебан, легким поклоном проводив господаря, переглянулся с Клавдией, та отбросила в сторону свой десерт и поправляла помаду на губах.

— Госпожа, может быть нам тоже двинутся в ту же сторону? — осторожно поинтересовался высший у вампирки.

Та бросила взгляд на наручные часы, что-то в уме посчитала.

— Да, думаю, самое время. Куда ехать, знаешь?

...

Лина лежала на полу и судорожно вздрагивала, пытаясь прийти в себя. Да, Адам говорил, что боль будет не такой сильной, как при постановке, но это вряд ли подготовило Лину к тому, что она чувствовала при снятии аркана. Острая, обжигающая, словно позвоночник вытаскивали из живого тела, медленно, но верно обрывая сухожилия и нервы по одному.

Но страшным было не это. Лина чувствовала себя такой слабой, такой...смертной в присутствии трех вампиров и мага. Девушка даже не подозревала, насколько хрупкой была ее жизнь до постановки Печати по сравнению с ощущением гемофага.

Маг, закончив свою работу, уже уехал в сопровождении своего сварливого друга и Лина снова осталась в комнате одна в компании двух вампиров, один из которых — высший, а второй — мучитель и насильник. Совершенно беспомощной перед ними.

Хотя не совсем. Девушка чувствовала, как сила дара тонкой струйкой возвращается в ее тело, наполняя собой каждую клеточку. По чуть-чуть, но талант снова раскрывался в ней, словно бутон цветка на рассвете.

Лина попыталась раскрыть свои вероятности, но не успела.

Над ней склонился Гюнтер:

— Ты готова?

И не дав девушке времени на ответ, мгновенно вонзил ей в грудь нож.

...

Владимир гнал как сумасшедший, стремясь успеть в усадьбу ученика как можно быстрее. Лавиния, сидящая рядом, молчала, но с силой сжавшие ремень сумочки пальцы, показывали, как она боится и бешенства высшего рядом, и ненормальной скорости разогнанного автомобиля.

Вот уже показался шпиль небольшой церквушки на перекрестке дорог, в которой Адам порой молился, за ней дорожка в сторону лесополосы. Господарь уверенно свернул на нее, сбавив скорость, и тщательно следил за дорогой, чтобы не напороться на корни или выбоины.

Двухэтажный дом выглядел заброшенным. Ничем не отгороженный, лишь пара бревен вместо шлагбаума на выезде из леса. Приусадебная территория заросла сорняками, проложенная плиткой дорожка засыпана пожухлой листвой. Хотя сбоку видна примятая чем-то тяжелым трава, а еще чуть дальше стоял любимый внедорожник Адама.

Господарь выключил зажигание и вышел из машины.

Дверь в дом была приоткрыта, поэтому Владимир, стараясь двигаться очень тихо, проскользнул внутрь. Следом за ним прошмыгнула телепатка.

— Он тут?

Лавиния сразу поняв, о чем спрашивает опекун, закрыла глаза и сконцентрировалась.

— Да, — кивнула она через секунду, — Наверху. С ним рядом смертная и еще один вампир.

Господарь заскрежетал зубами в ярости. Понятное дело, что за смертная рядом с учеником — ткущая! Его ткущая! которую он с таким трудом вытащил из другой страны под неусыпным контролем понтифика! Гемофаг! Полубессмертное...

Что?

— Смертная? — он недоверчиво покосился на телепатку.

Та лишь пожала плечами, что она услышала — то и рассказала. На верхнем этаже на самом деле было лишь трое, и лишь одна из них — смертная.

Ладно, увидим все на месте!

Может быть, у них там просто вечеринка по случаю удачного похищения и девка всего лишь ужин.

— Наверх! — господарь толкнул телепатку в сторону лестницы.

...

Боль.

Резкая, сильная, нестерпимая, словно раздирающая грудь заживо.

Темнота...

Легкий, едва слышный шепот, зовущий по имени кого-то... ее?

Губ коснулось что-то влажное, с легким привкусом железа, и девушка машинально их облизала. Боль прекратилась мгновенно, словно ее и не было, лишь легкий зуд в месте удара ножом говорил о том, что ей это не приснилось. В голову потекли эмоции, легкие, как перышко, едва ощутимые.

Гюнтер на самом деле не хотел ей зла, по крайней мере, сейчас. Он не собирался ни убивать девушку, ни насиловать ее, ни каким-то другим образом мстить за неверный с его точки зрения выбор. Он вообще не ощущал к Лине ничего, кроме небольшого интереса, да и тот был объясним лишь ее талантом, их давним общением и чувством вины. Вампир казнил сам себя за то, что с ней делал в заброшенном подмосковном доме. И просил прощения. Этим убийством и оживлением он просил прощения у Лины за то, что стал ее Молотом. Не словами, а действием.

Девушка приоткрыла глаза. Парень держал свое запястье у ее губ, аккуратно придерживая голову своей бывшей(?) подруги.

Она встретилась с ним взглядом.

— Ты как? — он тихо задал вопрос.

Девушка только хотела ответить ,что все в порядке, как вдруг Гюнтер неожиданно странно выгнулся, словно получил сильнейший удар в спину, и упал ничком на нее.

...

Все завертелось в мгновение ока. Ворвавшийся в комнату господарь одним ударом вырубил молодого вампира, удерживающего смертную на руках, затем обезвредил метнувшегося тому на помощь Адама. Заломил ему руку за спину и прошипел на ухо:

— Расскажи мне сказочку, что ты хотел эту девку привезти мне в подарок!

Адам еле слышно простонал, скривившись от боли в вывернутом плече:

— Ты всегда знал, что я против твоей идеи!

Владимир не ответил. Выпустил ученика из захвата, резко подпрыгнул, дотягиваясь до его головы, и свернул шею своему любимчику. Адам безвольно упал на пол, глядя пустыми глазами на ошарашенную телепатку. Лавиния испуганно съежилась у дверей, стараясь не попасть под ярость высшего.

Отшвырнув его тело в сторону от себя, господарь подошел к смертной на полу. Сдвинул с нее Гюнтера, все еще лежащего в отключке, сгреб волосы девушки в кулак, подтянул к себе и спросил:

— Гемофаг?

Лина, еще не пришедшая в себя после оживления, схватилась за голову, из глаз от боли потекли слезы. Она умоляюще уставилась на мальчишку лет пятнадцати, который с такой легкостью справился с двумя вампирами и сейчас держал ее почти на весу.

— Ты гемофаг? — угрожающе повторил господарь.

— Нет, — простонала она, пытаясь высвободить пряди из его пальцев, — Нет!

Владимир повернул ее голову в сторону и внимательно стал разглядывать недействующую Печать, ставшую просто татуировкой.

— Врешь! — вынес он свой вердикт.

Девка был та самая, ее лицо он столько раз видел на фотографиях, предоставленных ему бродяжниками, что ошибки быть не могло. Но смущали господаря две вещи — слова Лавинии о смертной и отсутствие легкого флера у самой московской шлюхи. Его он смутно помнил по собственному ученику.

Вампир брезгливо отпустил девушку, вытер ладонь о джинсы и кивнул Лавинии.

— Займись!

Та, словно очнувшись, коротко кивнула и подошла ближе. Девушка испуганно смотрела на красивую черноволосую женщину лет сорока, севшую перед ней на корточки. Она ласково погладила Лину по щеке и шутливо ткнула наманикюренным пальчиком в нос, как детям делают "бип-бип".

— Лучше не ври ему, малышка. И мне тоже! Ты ведь гемофаг, верно?

Лина замотала головой. С одной стороны — мальчишка-вампир, с другой — эта странная ласковая женщина.

— Кто вы?

Мальчишка грязно выругался:

— Мне еще перед каждой смертной представляться?!

— Если ты хочешь ее использовать, то надо быть более вежливым! — укоризненно ответила ему женщина.

— Владимир! — догадалась Лина, — Вы тот самый господарь, о котором мне говорил Адам!

Мальчишка навис над ней и так же нежно, как до этого женщина, проговорил:

— Так значит, Адам тебе все рассказал? Абсолютно все?

Смертная затравленно съежилась и едва заметно прошептала:

— Да.

Владимиру нужна была ткущая. И если он узнает, что Лина таковой быть перестала, то вряд ли оставит в живых. Девушка уже насмотрелась на следы его ярости. Гюнтер и Адам до сих пор валялись на полу без сознания, и если господарь снова взбесится от неудачи, то защитить ее уж точно будет некому.

Пока же он считает, что помощник не успел ничего сделать, то есть Лина — все еще действующая гемофаг-ментал.

— Значит, ты в курсе, что мне от тебя нужно. Отлично! Ну, крошка, и какой же эффект сопровождает твой талант? — глумливо осклабился мальчишка, — Запах пшеницы? Порыв ветра? Щебетание птиц? Надо же знать, что я буду ощущать при твоей работе!

— Что? Какой эффект? — Лина встрепенулась и озадачено переводила взгляд с господаря на его помощницу.

— Самый элементарный эффект изменения реальности. Вот я помню твоего предка, славный малый был, кстати, наглый, самоуверенный. Настоящая скотина! Так вот его всегда сопровождал запах апельсинов. Сладких сочных созревших апельсинов. Потрясающий аромат был. Или вот еще у Романа, брата нашего Адама... , — он пустился в воспоминания своих встреч с ткущими, но Лина уже его не слушала. Она судорожно пыталась придумать, как скрыть от господаря свой эффект. Порхание крыльев маленьких бабочек.

Если это получится, то Владимир никак не сможет догадаться, что она избавилась от своего дара. Глупейшая, но такая отчаянная надежда забрезжила перед Линой.

— У меня нет никакого эффекта!

Он улыбнулся еще шире:

— Нет? Совсем ничего нет? — и когда Лина замотала головой, он погладил ее по голове, словно маленького щенка, — Ах, ты моя лапочка! — он повернулся к женщине, — Лавиния, ты только послушай, что она говорит!

Она пристально посмотрела на девушку и осуждающе поджала губы.

— И ведь как врет, а? — продолжал издеваться Владимир, — Так наивно и простодушно! Думает, я ей поверю! Все-таки займись ею, дорогая моя!

Женщина встала, подняла перевернутый в драке стул и уселась на него. Поманила к себе девушку. Та, повинуясь какому-то бессознательному чувству, покорно поднялась с пола и подошла к ней. Лавиния показала на пол у своих ног и Лина упала на колени. Женщина взяла ее голову в свои руки и, не размыкая губ, спросила мысленно:

"— Ты боишься боли?"

"Телепатка!" — с ужасом поняла Лина.

— Что вы хотите сделать? — с нарастающим ужасом спросила она у женщины.

За нее ответил господарь:

— Вы, ткущие, слишком эмоциональны. Твой прадед, Георг, был слишком циничным и наглым, ты слишком зациклена на своем недоверии ко всем, Адам, — он бросил презрительный взгляд на бесчувственное тело ученика, — был слишком добрым и чувствительным. Ваши эмоции — это ваш крест. Приступай, девочка, — господарь отдал приказ Лавинии, — вытаскивай все ее мерзкие поступки, все, что она сделала паршивого, и отвратительного, все самые плохие воспоминания. Погрузи нашу красавицу в каждую боль, что она пережила, раз за разом, день за днем, пока она не перестанет мне врать и согласится выполнить мое маленькое желание!

Лавиния взяла голову бывшей ткущей в свои руки и девушка мигом ощутила легкое перышко, чуть пощекотавшее ее. Телепатка начала сканирование.

— Не надо! Пожалуйста, не надо! — Лина смотрела умоляюще на женщину, по щекам не переставая текли слезы, — Не надо! Я, правда, больше не гемофаг! Я больше не ткущая!

— Как это? — внезапно вслух спросила телепатка, обменялась с господарем недоумевающими взглядами и затрясла Лину:

— Что значит — больше не ткущая? Как?

— Они... они сняли Печать... убили... — смогла неразборчиво произнести девушка.

Владимир нахмурился и шагнул ближе:

— Кто? Кто снял Печать?

Из принадлежащих ему магов никто не был настолько силен, да и само заклинание давно исчезло, как он считал.

Не может быть, чтобы его планы потерпели настолько сокрушительное поражение на самом последнем шагу! Этого просто не может быть!

Лавиния вопросительно взглянула на опекуна и тот рявкнул:

— Она врет! Сканируй!

Женщина снова сконцентрировалась. Вчиталась в ее последние воспоминания, ахнула и не поверила. Прочла еще раз.

И внутренне застонала от осознания того, что девчонка оказалась права. Она действительно перестала быть ткущей.

"— Ты на самом деле добровольно согласилась лишиться дара?" — спросила она мысленно, " — Отвечай мысленно, я услышу тебя".

Та в ответ лишь кивнула.

"— Каково это?" — чуть позже еще один мысленный вопрос.

"— Что?"

"— Лишится дара. Что ты чувствовала?"

"— Страшно". — честно призналась Лина, "— Очень страшно".

Она чуть помолчала, находя нужные слова, подняла взгляд на телепатку, та смотрела испытующе и как-то испуганно. Никто из менталов не хотел бы добровольно лишиться собственного дара.

"— Все становится таким... хрупким".

"— Зачем?"

В мысленном голосе телепатки слышалось жалостливое сочувствие.

Лина чуть помедлила с ответом, но женщина прочитала его раньше, чем девушка смогла оформить мысль в слова.

"— Дура ты, девка, вроде взрослая уже, а все равно дура." — Лавиния покачала головой, осуждая ее за поспешность решения,— "Откат бы не убил тебя, он не может убить! Он — часть сущности, часть твоей судьбы."

Владимир гневно посмотрел на телепатку, мягко по-матерински улыбающуюся своей жертве, и прикрикнул на помощницу:

— Сканируй, я сказал!

Лина перевела испуганный взгляд на господаря. Мальчишка лет пятнадцати в легких, не по сезону, брюках и белой рубашке. Высший вампир, совершенно безобидный на вид. И внушающий этим несоответствием панический ужас.

"— Я боялась повторения того, что было" — начала мысленно оправдываться бывшая ткущая.

"— Пережила бы. Все же живут как-то, и ты бы пережила," — женщина еще раз усмехнулась, "— Дура, ай, какая ж ты дура! Лишится такого дара из-за банального страха!?"

"— Адам сказал, что это поможет мне избавиться от Отката".

"— Ты все-таки такая доверчивая!" — Лавиния мягко улыбнулась ей, совсем по-матерински, "— Ну, значит, заслужила".

Положила свои ладони на виски Лине и начала вонзаться в ее мозг.

...

В отличие от Тамары, телепатка господаря буквально вгрызалась в мозг бывшей ткущей, пытаясь выяснить интересующие подробности. Ее не волновало причиняет ли она боль своей жертве, перед ней стояла задача и Лавиния стремилась выполнить ее по мере своих сил. Не маленьких сил.

Лина прекрасно понимала, что под напором телепатки она долго не протянет, но и сдаваться без сопротивления девушка не собиралась. Вспоминая один единственный урок подруги, она выстроила в мыслях мощную бетонную стену, которую старательно держала перед собой в воображении.

Лавиния несколько раз пыталась прорваться сквозь заграждение к мыслям и воспоминаниям бывшей ткущей, но не получалось. От страха девушка бросила на стену все свои силы.

— Она меня не пускает! — воскликнула женщина. Схватив лицо девушки руками, она почти вплотную приблизила к ней голову.

— Начинай глубокое сканирование! — нервно ответил ей господарь, — Я должен знать, действительно ли она больше не ткущая, и если да, то — кто именно ей помог!

...

Задержка приводила Марка в бешенство, но он старался сохранять спокойствие. Арсен очень внятно и развернуто расписал все пункты, что ему не нравятся в управлении кланом новым понтификом и изложил крайне подробно свои варианты решения этих проблем.

Выборы верховного понтифика раз в десять лет. Ежегодная отчетность о проделанной работе перед советом высших клана. Специальный совет, который будет решать в обход понтифика все вопросы по обращению новых вампиров и клеймения нужных смертных...

Сначала Марк рассмеялся на все эти требования, но префект кавказских директорий очень внятно дал понять, что он и его соратники относятся к данному списку требований крайне серьезно.

Это заставило понтифика внимательней вчитываться в предложенные изменения и он все отчетливей начал понимать, что за этим бунтом стоит кто-то еще. Осталось только понять — кто именно: Александрос, давно уже точивший зубы на суверенитет московского клана, или Лянь Вай, облизывающийся на обширные территории в подчинении Марка.

Понтифик в очередной раз бросил взгляд на монитор и мигом потерял интерес к словам префекта. Дитрих сообщал, что сведения Одри подтвердились, в аэропорту на самом деле с утра стоял частный самолет, вылетевший позже в сторону Бухареста.

Марк бросил взгляд на часы и перебил вампира:

— Я попрошу оставить ваши требования мне для более детального изучения и мы вернемся к этому вопросу через два дня.

Через пару минут высший уже сбегал по лестнице вниз, вызванивая своего пилота по телефону, чтобы быть готовым сразу же по приезду понтифика вылететь в Румынию.

...

Ее напор уже не был похож на тонкую и длинную иглу, Лавиния давно превратила ее в молот и сейчас крушила бетонный монолит, доставляя своей жертве чудовищную боль.

Лина сопротивлялась из последних сил, терпела боль, сколько могла, стараясь удерживать защиту от сканирования. Но телепатка обладала мощным талантом.

Наконец, женщина одним махом мысленно размолотила стену в пыль и погрузилась в воспоминания бывшей ткущей.

Во все, начиная с момента рождения.

...

Время уходило. Владимир прекрасно помнил, что в городе осталась Клавдия и такое спешное бегство господаря не могло не вызвать вопросов. К тому же, боковым зрением он видел, что зашевелился Адам. Убивать ученика высший не хотел, но и не допустит, чтобы ему помешали.

Он подошел ближе к мужчине и поставил свою ногу ему на горло. Адам чуть приоткрыл глаза.

— Ну что? — ласково спросил у него мальчишка, — Добился, чего хотел?

Вампир что-то прохрипел ему в ответ, но Владимир сделал вид, что не расслышал. Он нагнулся чуть ниже, и в этот момент был снесен с ног очнувшимся ранее Гюнтером.

...

Гюнтер очнулся резко, словно от удара. В ноющей голове голос господаря раздавался грохочущим басом. Затем добавился незнакомый женский голос и тихие, всхлипывающие стоны. Их вампир узнал сразу же и, несмотря на сильную боль, начал осторожно поворачиваться, чтобы оценить ситуацию.

Оценил. Лина, широко раскрыв глаза, бессмысленно смотрела в пустоту, а над ней склонилась черноволосая красотка, держа свои руки у девушки на висках.

Телепатка господаря, мать ее! Все-таки выполнил сволоченок, что хотел, заставил Лину изменить вероятность!

Гюнтер нащупал небольшой пластиковый иньектор в кармане джинсов, главное, чтоб с содержимым ничего не случилось. Уж слишком дорогой ценой дался ему препарат, правда, вампир думал, что придется его использовать против Марка.

Ну ничего, экстрату серебра все равно, какого вампира убивать!

Гюнтер чуть подобрался и замер, стараясь не привлекать к себе внимания. Владимир уже отошел от телепатки к Адаму, и наступив ему на горло, что-то с усмешкой прошептал.

Пора!

Вытащив из кармана шприц и сняв зубами с него колпачок, парень рванулся к господарю, сшибая его с ног и всаживая иглу в плечо. Мигом нажал на поршень и тут же был отброшен в сторону взбешенным высшим.

...Воспоминания сменяли друг друга по мере считывания их Лавинией.

"... — Тихо, маленькая, тихо! — мама напевала что-то в полголоса, баюкая что-то в белом одеяльце, — Тихо, малышка, а то сестричку разбудишь!

Папа подошел и поцеловал маму в затылок.

— Ну как они?

— Лина почти спит, а вот Ринка что-то не может успокоится! — шепотом пожаловалась мужу молодая женщина, — может ты ее возьмешь, она у тебя всегда быстрее засыпает... "

" — Мама, а мне снова пятерку поставили! — маленькая забавная девчушка в форменном платье с фартуком неслась к матери. Та встречала ее у портика школы, разговаривая о чем-то с учительницей.

— Линка! Умница ты моя! — женщина подхватила дочку в объятия, — Готова домой пойти?

Девочка с готовностью кивнула головой, чуть шурясь на яркое майское солнышко.

— Ну что, Екатерина Львовна, мы тогда пойдем? — заканчивала мама разговор с учительницей, — Задачу я поняла, попробуем Лине выправить письмо, а то действительно, пишет как курица лапой.

— Я не курица! — встряла девочка в разговор взрослых..."

" Лина сидела за партой и опасливо следила за ручкой учителя. Мужчина водил по столбику с фамилиями, выбирая жертву для доски и домашнего задания.

"Только не я! только не я!" думала про себя девочка, искренне желая, чтобы учитель сегодня не выбрал ее фамилию. Она отвечала ему только на прошлой неделе и получила заслуженную тройку, но бывало, что физик спрашивал и два раза подряд одного и того же ученика.

"Только не я!"

В середине лба возник привычный с недавних пор зуд и девочка порадовалась про себя. Значит получится, сегодня ее не вызовут. Но все-таки нельзя прекращать "думать". И она продолжила мысленно читать "заклинание".

Учитель отмахнулся от невидимой мухи и объявил:

— К доске пойдет Щетинин Алексей! Твоя задача — номер...

Класс облегченно загудел, провожая взглядами сразу занывшего, что не готов, Лешку, а Алина про себя самодовольно усмехнулась. Знали бы все, что она может...!

" — И этот урод...!!! — Лина громко высморкалась, не обращая внимания на окружающих, — Он сказал, что я слишком толстая для него, представляешь?!

Настя, красивая стройная брюнетка, понимающе хмыкнула и продолжила помешивать трубочкой коктейль.

— Я — толстая! — подруга рядом даже не думала успокаиваться, — Я не толстая! Я! Не! Толстая!

— Лин, да успокойся! — Настя отпила немного из бумажного стаканчика и посмотрела на него на просвет, кубики льда уже почти растаяли, — Было бы из-за кого реветь!

Девушка еще раз высморкалась, сложила платок и убрала в сумку. Взяла с подноса гамбургер и впилась в него зубами.

— Вот это да, вот тут ты полностью права! — мотнула Лина головой, — Чтобы я из-за этого урода!!!

Мигом вспомнив из-за кого именно она ревела уже третий час, девушка почувствовала, как слезы снова начали заполнять глаза. Она сглотнула застрявший в горле кусок, запила его большим глотком колы и отложила бутерброд на поднос.

— Ничего! Он еще у меня поплачет! Он мне обзавидуется!!

Настя удивленно уставилась на подругу.

— Что ты задумала?

— Ничего! — не отвечая на вопрос, продолжила твердить Лина, — Я знаю, что сделаю!

Она отряхнула от крошек руки и глянула на брюнетку каким-то ошалелым взглядом.

Настя напряглась. Алина вела себя как-то странно. Девушка похрустела пальцы, словно готовясь к чему-то, и стала оглядываться вокруг.

Подруги сидели за летним столиком Макдональдса, что на Проспекте мира. Прямо перед ними раскинулся торгово-офисный центр "Олимпик плаза", отражая солнечные лучи стеклянными панелями, чуть дальше шла дорога к стадиону.

Увидев что-то, Лина встрепенулась и довольно кивнула сама себе. Чуть припухшее от слез лицо и красный нос, но глаза ярко блестели в предвкушении. Почувствовала нарастающий зуд и почти шепотом проговорила:

— Хочу, чтобы в меня безумно влюбился красивый и богатый мужчина! Чтобы ел из моих рук и выполнял любое мое желание!

Проговаривая эту мантру, Лина обвела взглядом площадь перед центром. У самого входа остановилась дорогая иномарка и из нее вышел стройный высокий мужчина, темные волосы которого были забраны в хвост. Лина победно улыбнулась — то, что надо, и добавила про себя "Например, вот этот!". Мужчина оглянулся в сторону кафе, чуть нахмурился и быстрым шагом вошел в центр.

Настя коснулась рукой щеки, но Лина на это не обратила никакого внимания.

— Ну, и что ты сделала? — скептически поинтересовалась у нее подруга.

Девушка хитро блеснула глазами:

— Ты веришь в экстрасенсорику и магию?..."

...

Господарь метнулся было к Гюнтеру, но не дошел. Высший упал на колени и согнулся в три погибели, чуть ли не вытирая пол дизайнерским джемпером. Серебро, не щадя, выжигало его изнутри. Владимир попытался все-таки выпрямиться и, повернув голову, увидел новых гостей.

Войдя в комнату вслед за Эстебаном, Клавдия моментально оценила обстановку. Телепатка ломала мозги ткущей, как надеялась вампирка, уже бывшей, и, судя по стеклянным глазам последней, сканирование было глубоким. Владимир отшвырнул к стене какого-то молодого парня, а Адам, пошатываясь, пытался встать на ноги, поглядывая то на Лавинию, то на господаря.

Если телепатка отвлечется от своей жертвы, она может машинально просканировать окружающих и понять, что происходит на самом деле. Что делать, высшая решила мгновенно. В два шага пересеча комнату, она очутилась у Адама за спиной и рывком оторвала тому голову. Брызнула кровь, заливая темный костюм женщины. Клавдия отбросила голову вампира и та покатилась по полу, словно мяч.

Это дало сигнал к действию и Эстебану. Прекрасно поняв, зачем вампирка убила ученика господаря, высший осторожно зашел за спину к Лавинии, и, пока та была поглощена воспоминаниями Лины, одним движением сломал ей шею.

Женщина безвольно упала с открытыми глазами на пол, темные волосы разметались по некрашенным доскам, словно ковер. Бывшая ткущая все так же бессмысленно смотрела в пустоту, не осознавая, что сканирование оборвалось.

Господарь наконец сумел справиться с болью, и выпрямился. Окинув взглядом произошедшую бойню, горько усмехнулся и прохрипел:

— Я знал... что ты не зря приехала... Клавдия!

— Ты давно надоел Александросу своим нытьем, Владимир, — брезгливо ответила та, наблюдая как мальчишка снова упал на пол и корчится в мучениях.

Подошла к Гюнтеру, двумя пальчиками аккуратно подняла валяющийся неподалеку пустой шприц.

— Десять милиграмм? — и обернулась к Владимиру, — Для такого высшего этого мало. Эстебан!

Мужчина удивился:

— Вы хотите, чтобы я сам...?

Клавдия медленно развернулась к нему.

— Александрос уверял меня, что ты готов ко всему, лишь бы занять его, — она кивнула на господаря, — место. Или мне подыскать другую персону?

Ничего не ответив, но смерив женщину тяжелым взглядом, Эстебан направился к подростку. Постоял над ним пару секунд, понаблюдал, как тот выворачивается.

— Ну,... чего ждешь-то? — подначил с мученической улыбкой Владимир. Он перевернулся на спину и раскинул руки в стороны, — Бей!

...

Получается, что во всем произошедшем виновата только она одна?

И не просто виновата! Это она собственным талантом заставила....

Осознание произошедшего привело Лину в шок. Она раз за разом прокручивала в голове воспоминания, которые телепатка вытащила из закромов памяти, и никак не могла поверить в то, что все произошедшее в ее жизни, это только ее вина. Но сейчас она могла сложить всю мозаику воедино, пазл к пазлу.

И учитывая, что Откат всегда бьет по тому, чего ткущий боится больше всего...

Резкий вскрик вернул ее в чувство и заставил оглянутся по сторонам.

На девушку не обращали внимания. Теперь, когда она перестала быть гемофагом и ткущей, став обычной смертной, Лина была им не интересна. Почти не интересна.

Клавдия стояла над обезглавленным телом Владимира и пристально его разглядывала. На ее лице не отражалось никаких эмоций, абсолютно холодное и бесстрастное выражение, словно убит не высший вампир, которого она знала столько веков, а мелкое насекомое, не стоящее внимания.

Рубашка Эстебана была испачкана кровью, но он, кажется, не замечал этого, склонившись над своим бывшим учеником, валяющимся недалеко от мертвого господаря. Мужчина ногой перевернул парня на спину и слегка пнул мыском ботинка.

— Поднимайся, нечего разлеживаться!

Тот застонал и чуть пошевелился.

Вампирка сложила руки в молитве, прочла пару слов над телом убитого Владимира, и повернулась к Лине. Подошла ближе, разглядывая словно экспонат на выставке — заинтересованным и практичным. Каблучки ее туфель тревожно стучали по паркету.

— А вот и наша жертва!

Девушка испуганно съежилась и попыталась было подняться с пола, но не успела. Жнещина рванула ее к себе за воротник блузки, одним махом другой руки отклонила голову Лины на бок и впилась в незащищенное горло клыками. Девушка всхлипнула от боли, захрипела и начала вырываться, но Клавдия, сделав только один глоток, отпихнула ее от себя и вытерла губы.

— Все верное, она больше не ткущая, кровь не горчит. Будь Владимир поумнее, он не стал бы сканировать ее мозги, а просто попробовал на вкус.

Лина шарахнулась от вампирки как можно дальше и приложила руку к ране. Сквозь пальцы потекла теплая кровь и девушку замутило.

— Забирай ее, — Клавдия кивнула на нее Эстебану, — Отвезешь в аэропорт, вас там встретят!

Лина испуганно глянула на мужчину и выкрикнула:

— Зачем я вам? Отпустите!

— Отпустить? — зло усмехнулся Эстебан, — Отпустить? Нет уж, красавица, кое-кто на тебя имеет отличные планы!

Гюнтер, уже очнувшийся, вскинулся:

— Она же больше не ткущая! Что она может?

Высший склонился над своим бывшим учеником и прошипел:

— Что, паршивец, в благотворительность подался? Или решил искупить свою вину перед этой девкой?

Парень оскалился:

— Я ее Молот!

Эстебан рассмеялся и ударил его по губам.

— Молот? Ты? Ты всерьез поверил бредням полу-сумасшедшего бывшего ткущего? На твоем месте я бы даже не заикался об этом! — и он жалостливо провел рукой по щеке Гюнтера, — Мой мальчик, тебя использовали! Ты попал в крупную игру и из тебя сделали пушечное мясо! Пустили в расход!

Клавдия резко одернула нового господаря.

— Хватит развлекаться! Пауль уже ждет! Девку в машину и в аэропорт.

...

Получив сообщение от жены, Александрос удовлетворенно отсалютовал сам себе бокалом с кровью.

Что ж, половина работы сделана, а остальное уже дело техники. Московскому клану как отдельной единице общества осталось существовать всего ничего, еще пара-тройка месяцев и Александрос сможет присоединить к себе и потерянную некогда часть восточно-европейского клана, усиленную и преданную новому лидеру, и обширные российские территории.

После смерти Гая и войны с Орденом клан оказался очень хрупким, Марк едва удерживал власть в собственных руках, а его трепетная любовь к смертной стала дополнительным фактором раздражения для большинства соклановцев. Но и развязывать открытую войну Александрос не спешил. Самое основное, что его останавливало, — протесты китайцев, которые тоже давно облизывались на этот лакомый кусочек. Но и остальные кланы могли протестовать, ведь если Александрос пойдет войной на другие территории, это даст толчок к новым боевым столкновениям, а жить мирно и сыто все привыкли. Зато гражданским волнениям в ходе смены власти никто не удивится.

Но прежде чем приступать к расшатыванию трона под понтификом, следовало лишить его козыря в виде ткущей. И сегодня это получилось.

Дело оставалось за малым.

9 Глава.

Гюнтер беспомощно смотрел, как за его бывшим учителем закрылась дверь. Он еще раз окинул злополучную комнату взглядом, начиная понимать, что сегодня здесь решилась судьба намного большего, чем одной полубессмертной ткущей.

Клавдия белоснежным носовым платком пыталась счистить с костюма кровь, но получалось плохо. Парень следил за ее действиями с какой-то озлобленной обреченностью, догадываясь, что в этой игре он был лишь пешкой.

Высшая заметила его взгляд и подошла ближе.

— Ты попал в неприятную историю, мальчик. Послушайся совета — спрячься где-нибудь очень глубоко и сиди тихо, не вылезая.

Вампир повернулся к ней и чуть качнулся, то ли падая на пол, то ли пытаясь схватить женщину. Она моментально прекратила свое занятие и насторожилась, но поняв, что тот сейчас не в состоянии что-либо сделать, расслабилась. Гюнтер сел на корточки над телом Адама.

— Он говорил, что я Молот, — тихо проговорил вампир, пытаясь собрать воедино разрушающуюся картину происшедшего, — И я ему поверил.

Женщина вытерла платком пальцы, брезгливо повертела его и отбросила в сторону мертвого господаря.

— Адам тебя тоже использовал. Как и Эстебан, — она подошла к парню ближе и сочувственно сжала его плечо, — Они прекрасно знали, что вампир не может быть Молотом ментала. Разные сущности.

— Тогда почему я все то делал? Я же сам себя не помнил! — он почти выкрикнул эти слова, пытаясь держаться.

Как все сложно! Как все накручено, и непонятно, кто прав, кто виноват, и что вообще происходит!

Клавдия разжала пальцы.

— Ты влез в очень непростую игру, мальчик, и тебя подставили. Очень круто подставили, — она пристально взглянула на него, — Даже если бы ты не был вампиром, не ты Молот для этой ткущей. Молот никогда сам не вершит судьбу, он лишь создает ту ситуацию, в которой ткущий получает свой Откат.

Вампир схватился за голову.

Клавдия холодно посмотрела на него и добавила:

— Самое правильное для тебя сейчас будет — скрыться в какой-нибудь дыре и там сидеть, не вылезая. Но думается мне, что ты захочешь отправиться обратно в Москву, искать настоящего виновника. Ведь, — она низко склонилась к нему, прошептав почти на ухо, — должен же быть новый Молот, верно?

Гюнтер мигом вскинулся. Выглядел он даже забавно, Клавдия слегка улыбнулась, глядя на этого молодого вампира — похож на щенка, шерсть встрепана, правда глаза глядят с беспощадной, и, увы, бессильной яростью.

— Что вы еще хотите с ней сделать?

Вампирка провела пальцем по его щеке, лаская, и ответила:

— Поверь, у Александроса большие планы на эту смертную!

...

Лина была в прострации от произошедшего с ней. Девушка до сих пор не отошла от глубокого сканирования, и поэтому мало понимала, что происходит. Она затравленно оглядывалась вокруг, пока Эстебан не ухватил ее грубо за руку и не выволок из комнаты. Он не стал брать ее пальто, валяющееся у входа, но Лину, оставшуюся лишь в блузке и брюках, уличный октябрьский холод совсем не беспокоил.

Эстебан буквально вытащил девушку из дома и забросил в свой автомобиль на заднее сидение. Сел за водителя, завел двигатель, осторожно вырулил на дорожку к шоссе.

Лина сидела, словно в трансе. Мужчина несколько раз оглядывался на свою пленницу, но та никак не реагировала на проявленное внимание. Ее мозг судорожно работал, пытаясь совместить в единое целое полученные данные.

Аграфена сказала, что Откат бьет по тому, что ткущий боится больше всего. И теперь, когда Лавиния вытащила из памяти все воспоминания, девушка постепенно складывала из них пазл. Сложный и невообразимый, но объясняющий всю ее жизнь.

Тогда, в свои восемнадцать с небольшим лет, будучи в истерике из-за того, что любимый парень ею не заинтересовался, она с помощью своего дара изменила судьбу. И свою, и Марка, ведь именно его Лина увидела входящим в "Олимпик плаза".

И это изменение дало Откат, мощный, растаптывающий до грязи, окунающий в самую боль и ненависть: Настя, лучшая подруга, оказалась адепткой Ордена и в один прекрасный день вместе со своим женихом заблокировала Лину . Девушка до безумия боялась потерять свой талант, свое умение изменять окружающее, как она тогда считала, в угоду своим желаниям. Именно так и сбылось.

В том скандале с лучшей подругой, Лина сконцентрировала все свои силы, чтобы ей отомстить, и это дало новый Откат. После истории с Настей, девушка боялась снова связаться с чудовищем, монстром, который будет ее унижать. И скоропалительно вышла замуж за Вадима. Итогом замужества стали многочисленные побои, переломы и полное бесплодие.

Если бы она тогда только знала, к чему все это приведет...?!

Мысли снова вернулись к первому дню изменения. Марк, входящий в стеклянные двери бизнес-центра. Красивый, уверенный. Лина так хорошо теперь знала его. Так близко.

Он ведь действительно любил Лину, боготворил, сдувал пылинки. С первой встречи, с первой минуты.

Потому что Лина так хотела, потому что она изменила его судьбу. И это не было настоящим чувством.

Девушка чуть всхлипнула, к горлу подкатил комок горечи.

Любовь Марка нельзя даже назвать любовью.

Насильное изменение. Приворот.

Лина согнулась в три погибели, чувствуя, как ей стало муторно от этого понимания. Марк никогда сам не любил ее, все чувства были рождены лишь из-за ее желания.

По щекам потекли горькие слезы.

— Будешь истерить — заставлю бежать за машиной, — коротко проговорил Эстебан, глядя на нее в зеркало.

Лина опомнилась и постаралась успокоиться. Сейчас главное — вернутся обратно к Марку, а там она уже и обдумает все как следует, и решит, что делать.

— Зачем я вам? Отдайте обратно Марку! — горло внезапно охрипло, и девушке пришлось повторить последнюю фразу, — Отдайте Марку!

— С какой это радости? — новый господарь глумливо поднял бровь.

— Отдайте! — потребовала Лина, — Вы же знаете, что я теперь бесполезна для вас!

— Да, милочка, — согласился он, бросая на нее взгляд в зеркало, — вы мне теперь не интересны. После того, как вас пользовал понтифик, вы уж извините за резкость, но... Я не люблю бывшее в употреблении!

Она понимала, что, скорее всего, Эстебана уговорить не удастся, но не попробовать не могла. Пусть хоть слабая, эфемерная, но это все-таки надежда.

— Я принадлежу Марку! — зло прошипела девушка, — И вы должны отвезти меня к нему!

— Правда? — театрально удивился высший, — А откуда я знаю, что вы мне не лжете?

— Я его инициал и гемофаг! И вы прекрасно это знаете! — покрасневшие от слез глаза девушки яростно смотрели на бывшего префекта.

— Позвольте поправить, вы бывший инициал и бывший гемофаг. И от меток вы отказались добровольно!

Она судорожно пыталась придумать, чем можно соблазнить вампира.

— Отвезите меня к Марку и он заплатит за меня сколько попросите!

— Хм, а с какой стати? — мужчина не отрывал взгляда от дороги, — Может быть, вы ему надоели и он сам с вас снял метки?

— Вы же знаете, что это не так!

— Я? Откуда? Марк запретил мне появляться в Москве, я там почти год не был!

— Отвезите меня к нему! Будьте же милосердным! — взмолилась Лина.

Эстебан недоуменно вытаращил глаза и обернулся к ней:

— Милосердным? Это .... А что это значит? Приюты для всяких кошечек и собачек? — дождавшись от девушки испуганного и понимающего взгляда, что все бесполезно, усмехнулся, — Милосердие, моя дорогая, это не ко мне, это к Адаму, — он вспомнил ,что тот мертв, и хмыкнул, довольно ухмыляясь, — Мда, так вот я, в отличие от него, никогда милосердием не страдал.

Девушка откинулась на спинку сидения.

Все действительно бесполезно. Эстебан на самом деле отвезет ее в аэропорт, где Лину встретит сотрудник Пауля.

Как она ни боялась этого, но Лина сегодня попадет в Лаборатории к механикам, и кто знает, что ее там ждет.

Пытаясь совладать со своими эмоциями, она глянула за окно. Почти стемнело.

Каким же долгим и страшным оказался этот день. Утром, проснувшись в объятиях Марка, любящего и любимого мужчины, она даже не подозревала, что все закончится таким крахом жизни — она снова простая смертная без малейших признаков таланта едет в компании враждебного ей вампира. И прекрасно знает, что любимый мужчина любит ее лишь по принуждению.

...

Девушка хотела сбежать. Не зная, как именно и куда, совершенно без денег и одежды, она начала было строить планы побега, но господарь не стал останавливаться у здания аэропорта. Он проехал на территорию и остановился в дальнем ангаре, где уже ждал небольшой самолет. С трапа, завидев подъезжающую машину, мигом сбежал высокий худощавый мужчина в черном костюме, и перебросившись с Эстебаном парой слов на испанском, открыл заднюю дверь.

— Выходите, сеньорита!

Лина, поняв, что отсюда сбежать никак не удастся, стала нарочито медленно вылезать из автомобиля, но высокий, бесцеремонно схватив ее за локоть, буквально вытащил из салона и подтолкнул в сторону самолета.

Эстебан смотрел на это все с легкой самодовольной улыбкой. Он прекрасно знал, зачем Лину отвозят в Лаборатории, и не мог не злорадствовать, представляя реакцию Марка на происходящее.

Девушка повернулась было к нему, чтобы что-то сказать, но рана на шее, нанесенная Клавдией, от неудачного поворота заныла и Лина сморщилась от боли. Приложила к ней руку, почувствовала, как пальцы стали влажными.

Высший это заметил.

— Привыкайте Алина, теперь это будет вашим постоянным состоянием.

— Не знаю, что вы имеете ввиду, Эстебан, но Марк найдет меня и когда обо всем узнает, вы пожалеете, что связались со мной.

— Поживем — увидим, Алина, — усмехнулся он и открыл дверь машины, — поживем — увидим.

Высокий еще раз толкнул девушку в сторону самолета.

Недолгий перелет, затем еще одна поездка по городу в автомобиле с затемненными стеклами.

Лина никогда не бывала в Цюрихе, но сейчас ей не хотелось ни на что смотреть. Она молча сидела на заднем сидении и пыталась представить, что ей теперь делать.

Быть может, удастся уговорить Пауля помочь? Он вроде бы хорошо к ней относился.

Но тут, вспомнив, что она больше не ткущая, девушка горько усмехнулась. Хорошо относился, зная, что она редкий ментал, ведь механика интересовало в ней именно это.

Но...

Но она же больше не ткущая! И теперь у Пауля нет никакого к ней интереса! А значит и причин удерживать ее в Лабораториях тоже нет.

Мысль воодушевила девушку и она даже чуть улыбнулась.

Дело осталось за малым — всего лишь убедить механика связаться с Марком и тот сразу же за ней приедет!

Так и решив поступить, Лина дождалась пока машина не остановится у высокого здания. Сама вышла из салона, проигнорировав протянутую высоким руку, и поднялась по лестнице.

Пауль в белом халате поверх строгого костюма ожидал ее у дверей, нервно вышагивая взад-вперед.

— Наконец-то! — увидев девушку, воскликнул он и протянул ей руку для приветствия, — Я уже заждался.

— Нам надо поговорить, Пауль! — Лина решила не терять время даром, — Вы должны знать, что я ...

— Потом, все потом! — отмахнулся от нее мужчина, — Сейчас пройдемте в мой кабинет!

Он развернулся и быстрым шагом направился к лифтам. Девушка старалась успеть за вампиром, поэтому внутреннее оформление Лабораторий разглядывала мельком.

Вестибюль был обустроен в стиле хай-тек: полукруглые стены с металлическими панелями, несколько высоких колонн стального цвета, явно искусственные цветы в низких широких вазонах.

На лифте Пауль и Лина спустились вниз, и так же быстро зашагали по коридору. Прошли, буквально пробежали, несколько лестничных пролетов и коридоров мимо кабинетов и больничных палат, затем снова лифт и спуск еще ниже.

Наконец, мужчина остановился у двери, открыл ее и пригласил Лину первой:

— Прошу!

Девушка вошла внутрь и мигом оказалась в мужских объятиях.

— Лина!

...

Телефонный звонок от Пауля поступил Марку, когда тот почти прилетел в Бухарест. Механик, долго не церемонясь, сразу же объяснил ему, что в ближайшее время Лину доставят в Лаборатории. Больше понтифик слушать не стал. Резкий приказ пилоту разворачивать самолет на новый курс и еще пара часов тягостного ожидания.

В Цюрихе высший был за полчаса до приезда Лины. Добрался до Лабораторий, встретился там с Паулем. Тот не стал особо распространяться насчет произошедшего с гемофагом, сам не знал никаких подробностей, но напомнил понтифику о давнем обещании — Лина должна провести месяц в его учреждении.

И вот сейчас Марк с наслаждением сжимал в своих объятиях любимую женщину.

— Лина, Лина! — он шептал ее имя, словно молитву.

Поначалу испугавшись от неожиданности, девушка вцепилась в мужчину, словно утопающий в спасательный круг. Лина даже не предполагала, что здесь, в Лабораториях, после такого чудовищного дня, она встретит того, кто стал смыслом всей ее жизни. Ей было сложно сдерживать свои эмоции, слезы, казалось, сейчас хлынут градом. Девушка забыла на некоторое время все свои переживания по поводу изменения чужих судеб, она была так счастлива, что он с ней рядом. Значит, все наладится, ведь Марк сумеет решить проблемы и поможет ей. Безграничная вера в мужчину, что сжимал ее сейчас в объятиях, полностью поглотила Лину.

Марк склонил голову, что ее поцеловать, но тут же учуял запах крови. Высший отдернул в сторону воротник блузки и увидел ранку от укуса.

— Кто? — хмуро уточнил он у девушки, — Гюнтер?

Лина с глазами, полными слез, замотала головой.

— Клавдия, — прошептала она, не выпуская мужчину из своих рук.

Сейчас он тут, рядом с ней, и девушке было наплевать на все, что она узнала во время сканирования. Главное, что Марк рядом, все остальное — совершенно не имеет значения. По крайней мере, сейчас.

— Но почему рана не зажила? — в его взгляде появилась тревога, — Лина, она ведь должна была сразу же...

— Они сняли с меня Печать... Но они хотели помочь, понимаешь... а тут Клавдия, и ..., — всхлипнула Лина, совершенно бессвязно пытаясь объяснить все произошедшее с ней.

Марк посерьезнел и обратился к Паулю.

— Ты был в курсе? — тут же прокусил себе запястье и приложил кровь к укусу.

Механик, чуть помолчав, кивнул:

— Совсем немного. Клавдия с утра сообщила, что вечером мне привезут интересный экспонат, как только узнал, кого именно — сразу позвонил тебе.

Понтифик коротко поблагодарил его за помощь и снова обратился к Лине:

— Что с тобой еще сделали?

— Они... убили меня. Сказали, что если оживит молодой вампир, слабый, то я лишусь своего таланта полностью.

— Что? — встрепенулся Пауль.

— Кто они? — не обратив внимания на его вопрос, уточнил Марк.

— Адам и Гюнтер, — ответила ему Лина, утирая текущие слезы.

— Адам? — потянул мужчина и переглянулся с механиком, — Ученик Владимира? А как он тут завязан?

Лина вздохнула и рассказала все что знает. Как очнулась в неизвестной комнате в компании своего самого худшего кошмара и незнакомого мужчины, как они рассказали Лине почему провернули такую аферу, потом — про приезд мага, добровольный отказ от Печати. На этом эпизоде понтифик обозлился и начал было выговаривать девушке, но Лина перебила его возмущение:

— Это избавило меня от Отката, Марк! Понимаешь, больше не надо бояться грядущего и тренироваться с Иоганной, не зная, получится ли прыжок! Отката больше не будет.

Понтифик повернулся к механику и вопросительно поднял бровь. Тот пожал плечами.

— Не знаю, не слышал о таком. Но Адам — бывший ткущий, может он и прав. Продолжайте, девушка.

Дальше Лина подходила к самому сложному моменту в своем рассказе. Стоит ли говорить Марку о том, что она узнала в процессе сканирования, или нет? Как он отреагирует?

Парой слов описала появление господаря и телепатки, затем упомянула о сканировании. Вдаваться в подробности этого Лина все-таки не стала, перейдя сразу же к внезапному появлению Эстебана и Клавдии.

Девушка судорожно вздохнула, пытаясь сдержать слезы, и Марк снова прижал ее к себе, целуя и успокаивая.

— Пауль, они полностью уничтожили мой талант, — она попыталась объяснить механику, почему его эксперименты не получатся, — Понимаете, я больше не ткущая!

Мужчина прошел взад-вперед по кабинету, отодвинул с дороги стул. Но не выдержав, он зло выругался и отбросил его к стене ногой.

— Дьявол! — его акцент стал еще более явным из-за злости.

— Клавдия объяснила, зачем отправляет Лину к тебе? — поглаживая любимую по голове, чтобы успокоить, мужчина выпытывал подробности у механика.

Тот глянул на понтифика и как-то горько усмехнулся:

— Объяснила. Тебе это не понравится.

Марк понял без разговоров. Сняв с Лины Печать, а затем убив и оживив снова, ее превратили в обычную смертную. В женщину, которая больше не защищена его кровью, которая не изменила собственную сущность. В женщину, что может родить потомство.

А дети четвертой ткущей в роду — ценны на вес золота. Даже если их мать больше не является активной менталкой. Ведь возвращение к жизни кровью вампира излечивает организм смертных и делает его абсолютно здоровым.

— Сколько ты хочешь за нее? — хрипло спросил понтифик у механика, — Двадцать миллионов? Пятьдесят? Льготы? Территории? Допуски? Все, что угодно, только отпусти!

Пауль отрицательно покачал головой:

— Марк, ты лично мне обещал, что Алина проведет месяц в моих Лабораториях!

— Я отдам все, что у меня есть! — высший сильнее сдавил девушку в своих руках, — Теперь она тебе ведь не нужна! Без таланта!

— Она — четвертая в роду! Думаешь, я не найду ей применение??

— Она принадлежит мне! — в голосе Марка Лина отчетливо слышала яростную злобу на отказ механика и затаенное отчаяние.

— Она ничья! У нее нет ни инициала, ни Печати! И я имею полное право взять ее для своих нужд.

— Я могу хоть сейчас вытравить на ней свои инициалы!

— Хоть всю ее покрой шрамами, это не изменит настоящего — она добровольно отказалась от твоих меток и самостоятельно пришла сюда!

Марк выпрямился и задвинул Лину себе за спину, показывая, что не отдаст.

— Скольких вам родила Медея? Пятерых?

— Последние роды прошли с осложнениями, у нее уже не тот возраст. Мы прекратили эксперименты с ней. А Алина...

— Роды? — вскинулась Лина, — Но я не могу родить, Марк, ты же знаешь!

Понтифик медленно повернулся к ней. Взгляд был страшным и одновременно обреченным.

— Теперь можешь. Именно поэтому тебя и оживили, чтобы сделать твой организм абсолютно здоровым. У тебя заросли все переломы, пропали все ожоги. Даже мое клеймо инициала, что я тебе ставил, исчезло.

— Что? — Лина расстегнула манжет блузки и с тревожным удивлением рассматривала абсолютно чистую кожу. Никаких шрамов, никаких следов. Она подняла руку к шее и Марк согласно кивнул:

— Да, следов Печати тоже наверняка нет. Как и той операции, что тебе делали. Твой организм абсолютно здоров.

Глаза Лины наполнились ужасом, когда она поняла, что именно это значит.

Увидев понимание девушкой сложившейся ситуации, Марк решил пойти с последнего козыря.

— Ты категорически отказываешься отдать мне Лину обратно?

— Ты сам обещал мне месяц, — Пауль качнул головой.

Четвертая ткущая в роду, без меток, без Печати, — слишком лакомый кусочек, чтобы от него отказываться! И Марк понимал, что в этом деле он проигрывает. Ему придется оставить Лину в Лабораториях, но он мог сделать это на своих условиях. Закон ведь можно повернуть в разные стороны!

— Хорошо. Я не хотел этого делать именно так, но в сложившихся обстоятельствах другого выхода у меня нет, — Марк холодно посмотрел на механика, — Лина останется у тебя в Лабораториях, но только на месяц начиная с этой секунды. И если ей не будет причинено ни малейшего вреда и ты не будешь использовать ее в своих генетических экспериментах, то я отдам тебе Одри!

Пауль изменился в лице. Он словно увидел привидение, лязгающее цепями в темноте. Мужчина побледнел, в глазах появился испуг и ... Лине вдруг показалась безудержная надежда промелькнула на его лице.

— Одри? Ты сказал — Одри?

— Да, Пауль, Одри. Если ровно через месяц я получу Лину обратно целой, невредимой и не беременной, то я верну тебе дочь в целости и сохранности.

— Одри у тебя? — казалось, Пауль даже не услышал, какое именно условие ему выставил понтифик, — Моя Одри? Но как?

Его маленькая девочка, его принцесса, ангелочек с забавными кудряшками и милыми ямочками на щеках. Его Одри.

Родная дочь, которую Пауль сначала привлек к научной работе, а потом и вовсе обратил.

— Она стояла во главе той банды бродяжников, которые сегодня утром пытались украсть мою Лину. Ты сам знаешь, что я могу с ней сделать из-за этого!

— Нет! — Пауль шагнул было к понтифику, протянул тому руку в бессознательном жесте остановить, но тут же безвольно опустил ее, понимая, что теперь понтифик взял над ним верх, — Прошу тебя! Ради всего святого! Она же... Это же моя дочь! Ты же знаешь ее с детских лет! Пожалуйста!

— Я свое условие выставил! Если ты его не принимаешь, я немедленно звоню Дитриху...

— Дитриху? — взвыл механик, — Ты отдал мою девочку этому палачу?!

— Она преступница! — отрезал Марк, — Преступница, поднявшая руку на мое имущество! По всем законам я имею полное право ее казнить! Как думаешь, раствор серебра будет в самый раз? Или может быть мне ее закрыть в катакомбах без права на питание? Она измучается от голода, высохнет, превратится...

— Довольно! — Пауль оборвал понтифика, — Я ... Я постараюсь что-то придумать...

— Нет! Или Лина неприкосновенна, или твоя Одри почувствует весь мой гнев!

Сейчас Марк уже не походил на того мужчину, которого Лина знала. Он был верховным лидером, властным, жестоким, не умоляющим, но приказывающим.

Зная, что понтифик решает именно ее судьбу, Лина подошла к нему и обняла за пояс. Она вместе с ним, поддерживает его решение, любое, которое он примет.

Механик боролся сам с собой. С одной стороны приказ Александроса, с другой — родная дочь в застенках Дитриха.

Что выбрать?

Нет. Вопрос выбора не стоит вообще.

— Я..., — он замялся и поднял на понтифика вопрошающий взгляд, — Я могу подделать документы, что Алина бесплодна. Изначально была такой. С рождения.

— Никаких экспериментов вообще, — повторил Марк, прижимая к себе Лину, — Она будет жить в вашем пансионате. Отдых, прогулки, хорошее питание. И никаких экспериментов!

— Я не смогу без минимальных анализов..., — замотал головой Пауль.

Лина дернула высшего за руку.

— Марк, я согласна на анализы, пусть даже на простые опыты...

Мужчина развернулся к ней и поцеловал коротко в губы.

— Лина, никаких опытов!

— Но, если без них совсем никак не получится, то может быть пожертвовать малым?

Марк тихо вздохнул:

— Радость моя, твои малые жертвы могут превратиться в пиррову победу, ты понимаешь это?

— Но, мы обещали. Я обещала. И я должна это сделать. Ведь если бы не его препарат...

— Лина, это механики, ты для них всего лишь подопытная крыса!

— Когда я соглашалась, я прекрасно это знала, — Лина прижалась к нему со всей любовью, — Ведь иначе никак.

Марк перевел холодный взгляд на главу Лабораторий, поникшего, осунувшегося.

— Один месяц. Ровно через тридцать дней я привезу Одри и, если Лина мне подтвердит, что ей не причинили никакого вреда, я отдам дочь тебе.

Пауль коротко кивнул, соглашаясь.

Страстные объятия, обещание любить и вернуться ровно в срок, ответное признание в любви и отчаянная просьба не забывать. Последний поцелуй на прощание...

Понтифик покинул кабинет Пауля стремительно и не оглядываясь.

Для него и Лины начался отсчет тридцати дней.

...

Лиза сидела дома одна и тупо перещелкивала каналы телевизора на пульте. Муж час назад позвонил и сказал, что заночует в мастерской. Какой-то богатей привез свою машину на полный осмотр и сказал, что заплатит в два раза больше обычного, если к утру она будет готова. Хоть это и было против правил, но Виктор слишком любил деньги, чтобы отказываться от такого "подарка судьбы". Поэтому сегодня Лиза была дома одна.

Смотреть ничего не хотелось. Не потому что мужа рядом не было, в последние дни она этому только радовалась. Виктор вызывал у девушки раздражение одним своим видом.

Что-то Лизу беспокоило, и она никак не могла понять, что именно. Странное ощущение происходящего, где она должна быть, но почему-то отсутствует, сильно напрягало девушку. Лиза даже несколько раз проверила календарь, быть может, сегодня не воскресение, а понедельник и она прогуливает работу, но нет — выходной день был в полном разгаре.

Звонок в дверь прозвучал неожиданно. Лиза вздрогнула и посмотрела на часы — почти двенадцать ночи. Кто мог приехать так поздно?

Глянула в глазок, не поверила своим глазам и снова посмотрела.

На лестничной клетке стоял Матвей и уже поднял руку, чтобы повторно позвонить.

Лиза открыла дверь на цепочку:

— Доброй ночи, Матвей.

— Доброй ночи, — откликнулся он и устало потер глаза, — Вы одна?

Лиза встрепенулась. Зачем ему это знать?

— Я просто зашел сказать, что... В общем, Лина уехала за границу. Срочно. И неожиданно, — он немного распустил узел галстука, словно ему не хватало воздуха, — Ваше общение с ней откладывается на месяц.

По его тону девушка поняла, что стряслось что-то неприятное.

— С ней что-то случилось?

Вампир выглядел не просто уставшим, а по-настоящему вымотавшимся. Лицо бледное, глаза покраснели, костюм был смят и в каких-то пятнах.

Матвей криво усмехнулся.

— Это долгая история.

Лиза раздумывала недолго. Сняла цепочку с двери и распахнула ее пошире:

— Вы чай пьете?

...

Сегодняшний день для Гюнтера еще не был закончен. Он сидел в жестком кресле в зале ожидания аэропорта и вспоминал все, что случилось за последние несколько часов.

Похищение Лины, объяснение с ней и снятие Печати, а затем убийство девушки и последующее оживление. На какой-то момент, глядя на ее безжизненное тело, вампир похолодел от ужаса, решив, что ничего не получилось и девушку оживить не удастся. Это был самый спорный вопрос во всей их с Адамом авантюре — хватит ли у Гюнтера сил.

Хватило.

Клавдия оказалась очень ... добра, если можно было применить к ней этот эпитет. Войдя в положение молодого вампира, оказавшегося пешкой в чьей-то жестокой игре, отвергнутого семьей, да еще и потерявшего в ходе интриг Адама и Владимира свою новую стаю, вампирка предложила Гюнтеру войти в ее семью. Ее и Александроса.

На вопрос "почему?" она ответила уклончиво, давая понять, что истинных причин все равно не раскроет.

И первым заданием в новой семье стала отправка в Москву. Выбора у Гюнтера не было. Теперь уже на самом деле не было. Его участие в похищении гемофага Росси и убийстве Владимира мог подтвердить любой телепат, если новая семья не обеспечит ему достаточной защиты. Женщина обещала это сделать.

В принципе Гюнтеру было уже все равно. Он даже не задумывался над тем, что будет делать после того, как оживит Лину и та перестанет быть ткущей.

Поэтому сейчас он сидел в аэропорту Бухареста и продумывал тактику, как подобраться к бывшему хорошему другу Елиазару. Тот наверняка понял уже, кто вскрывал его квартиру и зачем.

Но приказ римлянки был категоричным — найти близнеца Ветровой. Или хотя бы узнать, что с ним произошло.

...

— Садитесь! — приказала Лиза вампиру, кивая на табурет.

Тот вошел на кухню и буквально упал на стул. Девушка бросила на него обеспокоенный взгляд и чуть нахмурилась. Вымотанный вид вампира говорил сам за себя — мужчина очень сильно устал. Но все же нашел силы, чтобы добраться до Лизы и рассказать ей о происшедшем. Почему он не отложил разговор на завтра и приехал, а не позвонил, девушка уточнять не стала, потом как — нибудь.

Мда, тут не просто чай, тут коньяк нужен. Хотя, кто его знает, как вампир на спиртное реагирует. Достала заварочный чайник, потянулась за бутылкой в шкаф, она там хранила спиртное для готовки.

Матвей, облокотясь на стол, с усталой благодарной улыбкой наблюдал за ее приготовлениями.

— А где ваш муж? — он запоздало опомнился.

Лиза безразлично отмахнулась:

— Витя в мастерской до утра застрял, говорит какую-то машину надо срочно отремонтировать.

Вампир игриво поднял бровь:

— То есть мы с вами здесь одни?

Лиза осуждающе на него посмотрела, словно на неразумного ребенка.

— Матвей, не обижайтесь, но вы не создаете впечатления на все готового мужчины. Вам бы сейчас в постель да пару дней поспать, — она покачала головой.

Девушка накрыла стол в считанные минуты. От Алексея она знала, что вампиры порой могут есть обычную пищу, она им вреда не приносит, правда почти не насыщает. Кровь свою предлагать Матвею Лиза не собиралась, но хотя бы напоить его горячим чаем со сладким следовало, чтобы вампир до дома доехать смог, а то вон какой замордованный сидит, словно на нем поле пахали.

Лиза поставила перед Матвеем большую чашку чая, рядом вазочку с печением и зефиром, и уселась напротив.

— Рассказывайте!

Тот размешал ложечкой сахар, отпил глоток, поморщившись на кипяток.

— Сложная ситуация получилась, Лиза. Очень сложная.

— Если честно, вы выглядите так, словно на вас неделю пахали, не выпрягая, — она сказала это абсолютно серьезно, без тени улыбки.

Матвей удивленно поднял брови, подозревая ее в насмешке над собой, но потом помрачнел и согласно кивнул.

— Не удивлен, сегодня пришлось побегать.

— Что случилось с Линой?

Он покачал головой и отпил глоток.

— Лину похитили, — и, услышав ее невнятный испуганный возглас, продолжил, — Выкрали с кладбища, где она навещала могилы родителей, и вывезли на самолете в Бухарест. Что там случилось дальше, не знаю, но сейчас она уже в Цюрихе, в Лабораториях европейских механиков.

— И она там на месяц? — Лиза помнила первые слова вампира.

— Да, пока на месяц, что будет дальше — неизвестно, — он пожал плечами и взял с вазочки зефир, — Марк сейчас летит из Цюриха, сами понимаете, ему не до продолжительных разговоров.

Странное дело, но находясь в своей квартире, в своих родных стенах, девушка чувствовала себя уверенной и защищенной. И сидя с Матвеем на кухне и попивая чай с зефиром, она ощущала, что это правильно. Вся ситуация, что сейчас происходит — именно это и правильно. И то, что на месте мужа сидит Матвей, и то, как они общаются — спокойно, со взаимным уважением и без страха с ее стороны, и даже то, что Лиза без лишних просьб взяла его кружку и налила чай повторно, Матвей на это лишь благодарно кивнул головой.

Девушка встала и подошла к окну.

Ночная темень разбивалась через определенные участки светом от фонарей, по улице медленно проехала одинокая машина.

— Хуже всего то, что Лина больше не гемофаг и, к моему сожалению, не ткущая, — донесся до нее тихий голос вампира.

— Что? — шокированная девушка не верила своим ушам, — Как это произошло?

Мужчина лишь поднял бровь, напоминая, что всех подробностей не знает.

Лиза сложила руки на груди.

— И после такого, ваш понтифик оставил ее там? Совсем одну? — бросилась она в защиту новой знакомой, — А я думала, что у него серьезные чувства!

Матвей чуть поморщился.

Поначалу он тоже, как и окружающие, удивлялся и не одобрял любовь высшего к смертной. Интрижки — всегда пожалуйста, но что-то более серьезное — это только с вампирками. Смертные женщины ему казались мотыльками, безмозгло летящими на огонек привлекательности вампира. Глупыми, недалекими, ограниченными. Но познакомившись ближе с Линой, а чуть позже и вовсе проживая с ней в одной квартире, он переменил свое мнение. Правда, до этого момента только в отношении нее.

— Обстоятельства видимо так сложились, — пожал мужчина плечами, защищая в ответ собственного начальника, — Но поверьте, Лиза, с Паулем девушка будет более защищена, чем где-либо в другом месте. Особенно теперь.

— А этот ваш ученый...

— Механик.

— Ну да, механик, он ничего Лине не сделает? Плохого, я имею ввиду?

Блондинка беспокоилась о бывшей ткущей, словно о ребенке собственного класса. За время свое работы она привыкла быть своеобразной курицей-наседкой над цыплятами, и сейчас поневоле, искренне сочувствуя Лине, приняла ее в свое "гнездо".

Матвей вдруг весело улыбнулся. Его позабавила такая открытая обеспокоенность Лизы судьбой любовницы понтифика.

— Пауль не нарушит своего слова. Именно поэтому Марк там спокойно девушку и оставил.

— Но с чего бы вдруг ему доверять этому механику?

Тот допил чай и отставил кружку в сторону.

— С того, что Марк и Пауль давно знакомы, еще с тех времен, когда последний был простым смертным. Он же учился тут, в Москве, в университете самого Ломоносова. Кстати, гениальнейший мужик был. Пауль молодым тогда бы, нищим студентом, но ... хм, целеустремленным, — Матвей с удовольствием вспоминал времена, которым сам был свидетелем, — У нас тогда главным механиком в клане был Владимир Радзянский, и он как раз парнишку приметил, взял себе в помощники, посвятил в некоторые особенности московской жизни.

Лиза слушала мужчину, раскрыв глаза. Только сейчас она поняла, что Матвей был свидетелем исторических событий, которые случились задолго до ее рождения.

— Матвей, извините, — перебила она его, — А сколько вам лет?

Вампир шутливо прищурился и, чуть помолчав, ответил с обезоруживающей улыбкой:

— Вас очень удивит факт, что я был знаком еще с Малютой Скуратовым?

Лиза ахнула. Времена Ивана Грозного!

— И уже тогда я был вампиром, — мужчине, казалось, так понравилось впечатление, произведенное на девушку, что он продолжил, — А еще я знал...

Лиза отрицательно замотала головой — слишком уж много шокирующей информации для одного часа.

— Если можно, вернемся к Паулю?

Матвей правильно понял.

— Да в принципе я все рассказал. Владимир был дружен с понтификами, особенно со старшим братом Марка, тот любил экспериментировать с менталами. Пауля уже тогда начал брать с собой в резиденцию, потом и вовсе обратил. Кстати, Пауль был женат, нашел тут в Москве невесту себе из купеческой семьи, дочка у них родилась, Евдокия.

— Все равно, я не очень понимаю, почему он не нарушит слова, данного Марку? — пожала недоуменно плечами Лиза.

— Потому что, когда его дочь заболела чахоткой, Марк вылечил девочку собственной кровью. Пауль обязан ему жизнью девочки.

...

После ухода понтифика, механик уселся за свой стол и достал из ящика несколько бланков. Заполнил парочку, отложил их в сторону, затем принялся за остальные.

— Ваше имя?

Лина не сразу поняла, что именно тот у нее спрашивает, и Паулю пришлось повторить вопрос:

— Ваше полное имя?

— Ветрова. Алина Дмитриевна Ветрова.

Она осталась тут на месяц. На тридцать дней и черт знает сколько часов и минут. Без Марка.

Девушка старалась держаться и не заплакать, но получалось плохо. Она пару раз всхлипнула и механик, оторвавшись от заполнения бумаг, коротко указал ей на графин с водой на столе. Лина налила себе стакан и потихоньку успокоилась.

— Дата рождения? — новый вопрос.

Девушка назвала дату и место рождения, а также имена родителей. Пауль молча все записывал, но сведенные брови показывали, как он зол на произошедшее. Пару раз колюче глянул на сидящую перед ним бывшую ткущую, но Лина на это не реагировала. Она понимала его злость. Но не собиралась жалеть механика из-за потерянных планов.

Пауль снова выругался сквозь зубы и отбросил ручку в сторону.

Девушка не выдержала. Огорчение, страх, отчаяние и тоска по понтифику придали ей храбрости и безрассудства.

— Вы прекрасно знали, что Марк запретит вам опыты со мной. Так чего ж теперь возмущаетесь? Сами ведь вызвали его сюда!

Механик взглянул на нее с удивлением, не веря своим ушам. Смертная его отчитывает?

— Да я, собственно, и не по этому поводу возмущаюсь. Я прекрасно знаю понтифика, чтобы понимать, что раз он поселил вас, Алина, в своем доме, то я получу вас только через его труп. А Марк мне, как ни крути, все-таки дорог. Меня возмущает отношение Клавдии и Александроса к вашему редчайшему дару.

Лина откинулась на спинку кресла. Отпила глоток, покрутила стакан в руках.

— Но они передали меня вам, я без меток, а значит...

Он отмахнулся от нее как от глупого ребенка.

— Это в принципе ничего не значит. Официально — да, вы свободная и чистая, но если понтифик настолько дорожит вами, что позволит провести сканирование, как это делается при любом спорном случае, то любой телепат сразу же подтвердит, при каких обстоятельствах были сняты метки.

Она пристально взглянула на него.

— Тогда я не понимаю смысла произошедшего. Почему вы не отдали меня Марку?

Пауль встал с кресла и заходил по кабинету, заложив руки за спину.

— Чтобы ни задумали мои уважаемые руководители, но вы — вещь понтифика. Вы ему принадлежите и он еще раз сегодня это повторил, а значит — в любой момент он может подать прошение в Конклав о возврате незаконно вывезенного имущества. Мне, как вы понимаете, подобные проблемы ни к чему, поэтому узнав, что везут именно вас, я сразу созвонился с Марком. За ваше похищение пусть отвечает Александрос с женой, а я перед законом чист.

— Но...

— Но, — Пауль взял лекторские нотки, словно был на лекции, — но они провернули сложнейшую аферу, чтобы избавить московский клан от действующей ткущей, а вашего любовника — от вашей персоны. Я могу лишь догадываться об их следующих шагах, и боюсь, что ни мне, ни вам, ни вашему любовнику они очень не понравятся. К сожалению, Александрос забывает об одной особенности Лабораторий — мы автономная организация и он может сколько угодно давать мне указаний по опытным исследованиям, последнее слово всегда остается за мной.

Значит, в Москве планируются серьезные проблемы в ближайшие дни, и Марк, таким образом, решил обезопасить свою женщину, поняла Лина. Чтобы никто другой ей не навредил, а теперь, когда она опять стала смертной...

Оставив Лину у механиков, куда ни один вампир в здравом уме по собственной воле не сунется, и получив с Пауля твердые заверения в том, что девушке с их стороны не будет причинено никакого вреда, понтифик фактически запер любовницу в импровизированном сейфе.

Вспомнив про проведенное Лавинией сканирование, девушка хмуро перевела тему:

— Какие опыты вы со мной хотели провести?

Механик остановился и пожал плечами.

— Да теперь уже никаких. Как смертная вы мне не интересны, а пассивных ткущих в моей лаборатории столько перебывало....

— Но все-таки?

Он быстро глянул на нее, догадавшись, что Лина неспроста интересуется, и начал перечислять:

— Генетика, прежде всего, надо же понять, как именно формируется талант четвертой ткущей. Затем некоторые опыты с менталами, например, как вы взаимодействуете с телекинетиками в прыжке времени или...

— А с телепатами? — быстро перебила она.

— Можно и с телепатами...,— покорно согласился мужчина, пристально глядя на нее. — Что вы задумали, Алина? Я обещал вашему любовнику, что вы не пострадаете!

Лина долго не думала. Она прекрасно помнила свой торг с механиком насчет препарата и решила пойти сейчас тем же путем.

— Если вы не расскажете об этом Марку, то я соглашусь на опыты с телепатами.

Пауль удивился.

— Вот как?

— Мне нужно, чтобы телепат кое— что выяснил, но что-то мне подсказывает, что просто так вы мне его не предоставите, — теперь уже Лина ставила условия механику, — Поэтому я снова предлагаю обмен: опыты со мной в обмен на вашего телепата.

...

— Теперь вы понимаете, Лиза, почему я был против вашего соглашения с понтификом?

Девушка согласно кивнула. Да, теперь она отчетливо это осознавала.

— Поэтому завтра, не откладывая в долгий ящик, приезжайте в резиденцию часам к шести, допустим, и мы поставим вам клеймо, — Матвей фактически приказал, и Лиза уже не стала отказываться.

Вампир еще долго сидел у смертной на кухне. Часы пробили два часа ночи, когда он более-менее отдохнул и начал шутить. Но, вспомнив, что завтра понедельник и девушке рано с утра на работу, мужчина все-таки начал собираться, хотя уходить совсем не хотелось. Оставил свой телефон для связи, напомнил еще раз о том, что вечером ей надо подъехать в резиденцию для постановки клановой метки.

Девушка, стараясь сдерживать зевки, проводила мужчину к выходу. Вампир открыл было дверь, но обернулся и посмотрел на Лизу странным и на удивление чувственным взглядом.

— Я рад, что вы больше не боитесь меня, Лиза. Я действительно этому рад. Не знаю, как сложится все дальше, но ...

Девушка ему мягко улыбнулась:

— Поживем — увидим, Матвей, — она протянула ему руку для прощания, и вампир коснулся ее пальцев губами в легком поцелуе.

Лиза воскликнула от неожиданности и покраснела, а Матвей ухмыльнулся:

— Но именно меня вы не боитесь!

Пристальный долгий взгляд ей в глаза, затем вампир резко развернулся и, не оглядываясь, начал быстро спускаться по лестнице, проигнорировав лифт.

...

Механик дооформил документы, проверил их лишний раз и сложил стопочку в отдельную папку. Настроение заметно улучшилось после разговора с любовницей понтифика. Раз девушка действительно хочет что-то выяснить с помощью телепатии, то договориться можно о многом!

По внутреннему телефону Пауль вызвал помощницу.

В дверь вскоре постучались и, услышав разрешение, в кабинет вошла женщина лет сорока пяти в белом медицинском халате. Светлые крашеные волосы собраны в небольшой опрятный узел, на лице никакой косметики. Серые глаза преданно смотрели на своего руководителя.

— Тереза, — обратился к ней Пауль, — Это ваша новая подопечная. Обращаться максимально вежливо и предупредительно, исполнять любое желание. Поселить в домик к Медее, там есть комнаты напротив.

Тереза молча выслушала указания и склонила голову. Перевела ожидающий взгляд на Лину.

— Кто такая Медея? — спросила та у механика, поднимаясь со стула.

Механик задумчиво окинул девушку взглядом :

— Она внучка Циклаури. Если ваши анализы подтвердят информацию, то полагаю, вам она приходится близкой родственницей.

...

Многое изменилось этим днем.

Кто-то потерял талант, кто-то — жизнь. Другие, наоборот, обрели, кто — власть, а кто — семью.

Матвей и Лиза этой ночью тоже нашли что-то, едва ощутимое, почти заметное и понимаемое, но очень хрупкое и крайне ценное.

Она перестала его бояться

Он понял, как ему хорошо в ее присутствии.

И ведя по пустой ночной трассе машину, вампир дал себе слово, что эта девушка в ближайшее время будет принадлежать ему, не смотря ни на что.

Как инициал.

10 Глава.

Понедельник у Лизы начался как обычно. В семь утра прозвенел будильник, затем быстрый завтрак, приведение себя в порядок и бегом на работу.

По дороге от автобуса к Лизе пристроились две ученицы, начав с вопроса о контрольной и незаметно перейдя на обсуждение любимого сериала. С шутками и смехом троица вошла в здание школы и поздоровалась с группкой учителей, что курили здесь же в портике.

Инга Альбертовна недовольно смерила Лизу взглядом, толкнула локтем свою собеседницу, учительницу биологии, и теперь они уже вдвоем уставились на блондинку словно церберы.

Девушка решила внимания не обращать. Ничего особенного ведь не произошло, мало ли учителей друг с другом скандалят по работе.

Она поднялась к себе в кабинет, разделась там же, быстро пробежалась глазами по теме первого урока и со звонком открыла пятиклашкам дверь. Они сразу же заголосили, закричали, кто-то приветствуя учительницу, кто-то интересуясь домашним заданием, кто-то спрашивая оценки по последней проверочной...

Шесть уроков пролетели совершенно незаметно. Лиза не успела опомниться, как за последним учеником закрылась дверь кабинета, и она наконец-то смогла расслабиться. Весь день девушка запрещала себе вспоминать прошедшую ночь с вампиром в ее доме и только сейчас дала себе волю. Все-таки что-то этот разговор изменил. Сама девушка стала относиться к Матвею немного по-другому. Она действительно перестала его бояться. Точнее, Лиза никогда не боялась его как вампира. Ей было страшно, что в присутствии Матвея она чувствует совершенно неправильные эмоции, словно она свободная без всяких обязательств женщина. Такого чувственного влечения к мужчине девушка не ощущала даже, когда еще только встречалась с Виктором и была поначалу очарована его взрослостью, твердым, как ей тогда казалось, характером и мужским отношением к жизни.

Теперь она понимала, как ошиблась.

Матвей — да, вот это настоящий мужчина, сильный смелый, жесткий и в то же время надежный, как скала. Виктор в его тени выглядел лишь слабой подделкой.

Мысли от вампира плавно перешли к мужу.

Странно, что он с утра не отзвонился, как обычно и не сказал, во сколько приедет. Порой муж задерживался в мастерской после ночной смены на весь рабочий день, но такое случалось редко. Чаще он звонил утром, во сколько освободится, и если у Лизы не было уроков, то она старалась вернуться домой пораньше, чтобы накормить мужа. Это перед друзьями он ставил себя хозяином в доме и абсолютно самостоятельным. Что, кстати, и подкупило поначалу Лизу. Наедине с женой муж становился ленивым и безалаберным человеком, не отрывающимся от дивана даже разогреть себе обед. Он ждал, пока придет Лиза и приготовит.

Девушка поначалу злилась от этой дурацкой привычки, но потом смирилась и приняла это как должное. Пытаться изменить взрослого человека — дело бесполезное.

Вот и сейчас она достала телефон и набрала номер мужа.

— Вить, ты где? Домой-то когда заявишься? — несколько сердито поинтересовалась Лиза.

Невольное сравнение мужа и многовекового вампира было не в пользу первого, и девушка понимала, что даже если прошедшая ночная беседа ничего официально не изменила в их с Матвеем отношениях, то на мужа она уже не будет смотреть так, как прежде.

— Лиз, ты... это ..., — замялся вдруг мужчина и замолчал.

— Ты дома сегодня во сколько будешь? — повторила девушка свой вопрос.

— А у тебя что, есть дела? — вдруг неожиданно и как-то испуганно промямлил Виктор.

Странно, раньше он никогда не интересовался занятостью жены в такое время. Он знал, что Лиза будет ждать его дома с горячим обедом.

Блондинка вдруг разозлилась. Совершенно непонятно с чего, невнятный вопрос мужа вызвал у девушки яростное раздражение, захотелось послать Виктора куда подальше и отключить телефон.

Но сдержалась и лишь более жестко, чем хотела, ответила:

— Да, мне надо съездить по делам пансиона.

Муж чуть помолчал и тихо проговорил:

— Хорошо, Лиз, я тут еще немного... Я домой поздно приду, ладно?

Девушка насторожилась:

— У тебя все в порядке?

— Да, да, Лиз, не волнуйся, все нормально, — затараторил Виктор в трубку и тут же отключился.

Ну что ж, раз у мужа все в порядке и домой он придет поздно, значит времени, чтобы съездить в резиденцию будет достаточно.

Пару секунд посомневалась, стоит ли, и набрала еще один номер.

— Матвей, добрый день. Подскажите, во сколько мне лучше приехать в резиденцию и к кому там обратиться?

...

Восемь вечера, начало девятого. Снова Малая Дмитровка, дом с колоннами. Еще в пятницу Лиза со страхом и неуверенностью смотрела на тяжелую дубовую дверь с золотистой ручкой, сегодня же она уверенно потянула ее на себя. Вошла ровным четким шагом в холл, поздоровалась с охранником, прошла через металлодетектор.

В гардеробе сдала курточку и только сейчас обратила внимание на гардеробщицу. Женщина лет шестидесяти с абсолютно седыми кудрявыми волосами в темном платье со строгим воротничком. Лиза бросила взгляд на ее правое запястье и увидела еле заметные следы татуировки.

Гардеробщица была посвященной, вспомнила девушка рассказ Матвея, в резиденции другие люди не работали, только твердо знающие, кто именно им платит заработную плату.

Женщина метнула на девушку строгий взгляд и гордо вскинула голову. Заведует она гардеробом или нет, но цену себе знает. Лиза ей мягко улыбнулась, словно прося прощения за пристальное внимание.

— Дитрих! — донеслось сзади.

Девушка обернулась на возглас.

С лестницы почти бегом на высоченных шпильках спускалась молоденькая блондинка в короткой юбке и прозрачной блузке на грани дозволенного. Она неслась вслед за высоким мужчиной с темной растрепанной шевелюрой, ведущего молодую женщину в черных брюках и таком же джемпере, сильно сдавив ей плечо.

— Дитрих, стой! — верещала блондинка, пытаясь за ними успеть, но шпильки не давали увеличить ширину шага.

— Лучше остановись, Палач, — с едкой улыбкой проговорила ведомая, — А то она не отстанет!

Мужчина вздохнул, поднял глаза к потолку и обратил внимание на преследовательницу.

— Что? — короткий и злой вопрос, казалось, должен был осадить блондинку, но та лишь еще больше разозлилась.

— Кто это? — она бросила на женщину злобный взгляд, и ее голос поднялся еще выше, — Это из-за нее ты меня вчера оставил ночью?

— Мила, — тихо, но отчетливо произнес Дитрих, — Немедленно успокойся и жди меня в моем кабинете! Я скоро вернусь и мы все обсудим!

Мила топнула ножкой и железная набойка шпильки звонко ударила по мрамору. У Лизы аж в ушах зазвенело.

— Я хочу знать здесь и сейчас, кто эта сука? — заверещала блондинка, повышая голос.

Женщина цинично усмехнулась и подбоченилась, с удовольствием наблюдая за ссорой, учиняемой девушкой.

К скандалистам уже спешили еще двое мужчин, явно на помочь Палачу. Один перехватил ведомую им женщину и повел к выходу, второй подошел ближе к блондинке.

— Мила, ты слышала мой приказ! — Дитрих говорил все на том же уровне громкости, — Иди и жди меня в кабинете!

— Приказ? Приказ!? — громкие вопли девушки привлекли внимание абсолютно всех в холле, — Ты не имеешь права мне приказывать! Я не служанка, чтобы ты мог...

— Григор, — не слушая больше скандалистку, обратился Палач к второму мужчине, — Отведи ее в кабинет. Я устал уже от ее истерик!

Мужчина молча склонил голову перед Палачом и, подхватив Милу за локоть, потащил в сторону лестницы.

— Отпусти меня!! Григор, оставь меня в покое! Дитрих, что это за шлюха? Да отпусти ты меня! — доносился из коридора постепенно утихающий звонкий голос девушки.

Дитрих тихо выдохнул и, ничего не сказав, пошел на выход.

Лиза слегка удивилась произошедшему, но лишь пожала плечами. Она не знала ни блондинку, ни мужчину, поэтому не могла представлять, насколько сама ситуация выглядела шокирующе.

Достала телефон, созвонилась с Матвеем и сообщила ему, что стоит внизу. Тот пообещал быстро спуститься, а пока никуда от гардероба далеко не уходить.

Лиза опустилась на один из диванчиков для ожидающих и достала из сумочки журнал.

...

— Григор, отпусти меня немедленно! — последний раз прокричала Мила на весь коридор и замолчала, поняв, что находится в кабинете, где Дитрих ее явно не услышит. Глубоко вздохнула и повернулась к своему охраннику.

Высокий, стройный, черные волосы зачесаны назад. Скуластое лицо с темными глазами и жестким абрисом рта. Второй по старшинству ученик Палача, вампир трехсот пятнадцати лет стоял рядом, прислонившись к стене, и, сложив руки на груди, наблюдал за ученицей Палача.

— Ну как? — тихо та спросила, словно прося прощения за поднятый скандал.

— Да никак, — раздраженно ответил мужчина, подошел к окну и выглянул за штору. Машина Дитриха только что выехала за ворота резиденции, — Из тебя истеричка, как из моей бабушки торговка на базаре. Тебе бы с Магдаленой познакомится, вот она умела закатывать скандалы!

О бывшей любовнице понтифика, которую сменила Лина, девушка слышала часто, но столкнутся с ней ни разу не пришлось. По слухам, красавица сейчас прохлаждается в постели южноамериканского императора Олафа.

Григор подошел ближе и положил Миле руку на плечо. Он был высоким, под стать своему учителю, но Мила на шпильках сравнялась с ним в росте.

— Да и устраивать такие вещи на виду тоже как-то... Не очень!

Девушка на него виновато взглянула.

Со дня обращения, когда Дитрих сделал Милу своей ученицей, Григор отнесся к пополнению в семье очень доброжелательно, в отличие от остальных, принявших девушку кто безразлично, а кто и презрительно. Милу мужчина сразу посчитал своей младшей сестренкой и на пару с Дитрихом учил всему, что должен знать вампир, помогал справиться с жаждой на первых порах и воспитывал в ней самоконтроль.

Мила была ему очень благодарна за помощь и отношение, хотя поначалу приняла помощь Григора с некоторой настороженностью. У нее никогда не было ни брата, ни отца, а с посторонними мужчинами, благодаря матери, никаких связей, за исключением последних месяцев, не было. Девушка просто не умела принимать других отношений, кроме окрашенных в интим.

Григор доходчиво объяснил ей, что никаких эмоций к Миле, помимо братских, не чувствует и, несмотря на ее молодость, наивность и красоту, не собирается видеть в ней предмет тайных страстей.

Мила ему поверила. Да и кому еще верить, кроме него? Патрик, старший ученик Палача, считал ее маленьким бестолковым ребенком, которого проще отшвырнуть в сторону, чем научить чему-то. Розалия вообще не хотела с Милой общаться, девушка даже подозревала, что та втайне влюблена в Дитриха, а Янош был дворянских кровей и считал молодую любовницу учителя чем-то средним между грязью на асфальте и дождевым червяком.

Поэтому возникшую недавно проблему с Дитрихом Мила сразу решила обсудить именно с Григором.

— И что мне делать? — тоскливый вопрос и такой же взгляд. Мужчина смущенно отвернулся.

А что делать? Неизвестно.

Григору еще ни разу не приходилось помогать советами в возвращении ушедшей любви.

Впрочем, то, что учитель вообще влюбился в эту молоденькую дурочку, ему было удивительно. Девушка была подчас такой наивной, а порой ее жестокости завидовала даже Розалия. И Григор был уверен, что это качество с превращением девушки в вампира только обострилось.

— Подумай, ты же с ним уже почти полгода живешь...

— Жила. А сейчас он даже внимания на меня не обращает, — всхлипнула девушка и полезла в кармашек юбки за платком, — Я даже волосы выкрасила в его любимый цвет

Григор фыркнул:

— Я тебе сразу говорил, что ты зря это сделала! Если бы Дитрих хотел блондинку — то нашел бы ее без труда.

Девушка не выдержала и залилась слезами.

— Ну вот, опять потоп, — он тоскливо и безнадежно вздохнул, — Иди ко мне!

Он обнял Милу и стал осторожно ее похлопывать по спине, пытаясь успокоить.

— Он совсем-совсем меня не любит, Григ!

— А ты его?

...

Матвей спустился за Лизой почти сразу же. Махнул рукой, призывая идти за собой, сам направился к лифтам.

— Сложного в процедуре ничего нет, — наставлял он по дороге, — Это ни больно, ни неприятно. Смертные, кому ставили, говорят, что ощущали лишь небольшую щекотку.

— А она действительно видна не будет? — озабочено поинтересовалась Лиза. Все-таки ее вряд ли хорошо воспримут, если учительница будет расхаживать по школе с заметными татуировками.

Матвей нажал на кнопку вызова лифта.

— Не беспокойтесь, — волнение учительницы вызвало у него смех, — Никто не увидит. Это как..., — он замялся, пытаясь подыскать нужные эпитет, — как духи, вы их не видите, но ощущаете. Кстати, а какие у вас духи? — вдруг неожиданно спросил вампир.

— Кензо,— машинально ответила девушка, — Брат подарил на день рождения. А что?

Махнув рукой, мол, неважно, мужчина вышел из лифта.

"Брат, не муж." — отметил про себя Матвей. Проблема семейной жизни Лизы была ему ясна. Выйдя замуж за вроде бы любимого человека, девушка в итоге разочаровалась в нем и тянет лямку замужества лишь бы быть как все.

Что ж, от этого он ее как раз и собирается избавить. Главное придумать — как.

Артем уже ждал в кабинете Паноптикума.

Лиза ни за что бы не подумала, встретив этого мужчину просто на улице, что он обладает магией. Совершенно непримечательная внешность. Тусклые серые глаза, намечающаяся лысина на голосе, обрюзгший живот. Абсолютно обычный человек, одетый в серую невнятную толстовку и черные джинсы.

Да и кабинет, в который ее привел Матвей, чем-то особенным не отличался. Шкафы с книгами и папками, несколько столов с компьютерами, на стене висит доска для объявлений.

Пока Лиза оглядывалась, Матвей отозвал мага в сторону и начал с ним шептаться. Девушка слов вампира почти не различала, но Артем говорил чуть более громко, явно возмущенный предлагаемым.

— Я не могу! ... Это противозаконно... Нет— нет, даже не уговаривай! ... Да у меня и сил не хватит!

Матвей видимо ему пригрозил, на что маг уже воскликнул в полный голос:

— Если хочешь, обращай, но я инициал ставить не буду!

Лиза удивленно посмотрела на ругающуюся парочку и маг, заметив ее внимание, подошел к ней.

— Девушка, вы добровольно дали согласие на клановую метку?

Она перевела озадаченный взгляд на вампира. Матвей совладал со своими эмоциями и уже ничем не показывал, как недавно сердился. Он согласно кивнул головой, и Лиза вслед за ним повторила.

— Да, добровольно.

Этого магу было достаточно. Он окунул пальцы в стоящий рядом на столе стакан с водой и попросил Лизу обнажить запястье.

...

Матвей любезно предложил девушке довести ее до дома и Лиза, впервые за все время знакомства с вампиром, не отказалась. Время довольно позднее, муж, наверняка раздраженный, ждет дома, да и что говорить, в комфортной иномарке ехать намного удобнее и приятней, нежели своим ходом на метро и в автобусе.

По дороге они разговорились. Девушку интересовали вампиры, их образ жизни, история, бытовые детали. Матвей же спрашивал про саму Лизу, ее родителей и брата, ни единым словом не заикнувшись о муже. Виктор вампиру был не интересен, его он отбросил сразу как несущественный элемент. Ведь Лиза мужа не любит, а значит и проблем тот не доставит.

Девушка с удовольствием рассказывала истории из детства. Как с братом бегали кормить бездомных животных и какой разнос им потом за это учинила мать, боясь, что дети заразятся от зверей паразитами. Как в подростковом возрасте серьезно поссорилась с Павлом из-за какой-то несущественной мелочи и помирились только, когда тот защитил ее от рассерженного отца, недовольного оценками дочери. С тех пор брат и сестра держали совместную оборону против своего родителя, всегда приходя друг другу на помощь.

Матвей слушал, дополнял какими-то вопросами, смеялся вместе с Лизой над детскими шалостями, и ей было так хорошо рядом с ним, как никогда не было с Виктором. Мужу Лизе почему-то никогда не хотелось рассказывать про упавшую новогоднюю елку, втихаря подпиленную братом, как только куранты закончили бить двенадцать, про Люську, добродушную бродячую псину, жившую в их дворе три года, про свои попытки изображать из себя бравую пиратку, начитавшись "Капитана Блада".

Но вскоре уже показался поворот к Лизиному дому, и Матвей заглушил двигатель.

Девушка едва заметно вздохнула. Вот и закончилась сказка, начались реалии жизни. Подхватила на руку сумочку, застегнула верхние пуговицы курточки — в машине было слишком тепло.

— Я буду заезжать за вами в посольство, Лиза, — проговорил на прощание Матвей.

— Не стоит, — начала она отказываться, — Мы прекрасно доедем с Машей сами.

Хотя, ей была приятная такая забота.

— Но вы же не хотите лишить меня остальных историй вашего детства, — задорно улыбнулся ей мужчина, став на мгновение похожим на мальчишку-шалопая.

...

Дома Лизу ждал муж. Он встретил ее у дверей, помог снять верхнюю одежду, и, взяв из рук сумочку, повесил ее на крюк. Девушка удивилась такому обходительному поступку мужчины, но ничего не сказала. Переоделась в домашнее и пошла сразу на кухню готовить ужин. Достала из шкафа сковороду, из холодильника масло и овощи для салата.

Виктор прошел вслед за ней и уселся на табурет.

— Лиз, слушай, разговор есть, — начал он и девушке послышались с его голосе виноватые нотки. Она оторвалась от сковороды и посмотрела на мужа.

Какой же поразительный контраст с вампиром. С тем было легко и по-родному уютно, словно со своей второй половинкой. Этот же выглядел чужим и даже каким-то неприятным.

— Что такое? — Лиза не совсем понимала, что с ней творится, поэтому снова отвернулась к плите.

— Мне деньги нужны.

Муж проговорил эти слова едва слышно.

— Сколько?

Виктор замялся и перевел взгляд на стол. Потер на нем царапину, оставленную ножом, сложил полотенце, что Лиза бросила.

— Полтора миллиона.

— Сколько?! — ахнула девушка.

Уже не до плиты и не до ужина. Она сняла сковородку с конфорки и обернулась к мужчине, сложив руки на груди.

— Он сказал, что на счетчик меня поставит, понимаешь, Лиз! — тот выглядел побитым щенком и буквально выдавливал из себя слова.

— Кто он-то?

— Да мужик этот, — Виктор внезапно обозлился, и начал кричать, — Он машину вчера привез, чтобы я ее проверил. А там.. Лиз, это не машина, это сказка, Лиз! Это же "Порше", я ж на эту модель...

Лиза поморщилась. Муж буквально болел машинами этой марки, знал все внутренне устройство наизусть, все техническое данные. Как он сам говорил — поднакопит себе пару миллионов и купит в подарок на день рождения.

Копит до сих пор.

— И? — кажется, до девушки стало доходить, что именно Виктор сделал.

— Ну и я решил попробовать...

— Ты взял чужую машину? Чужую дорогую машину?

Виктор опустил голову и снова виновато заблеял

— Я не думал, что так получится. Я хотел просто проверить, как она ездит, понимаешь. А там этот малолетка на "Хонде", подрезал меня. Ну я и ...

В общем, история была понятна. Он не справился с управлением и врезался в столб, смяв весь перед чужой иномарки. И теперь хозяин требовал возместить ремонт, причем, чем позже Виктор принесет деньги, тем больше он будет должен. Альтернатива этому — заявление об угоне и реальный тюремный срок.

К тому же, Виктора сразу же уволили с работы. Теперь ему даже кредит не дадут.

Мужчина умоляюще взглянул на жену.

— Поговори с отцом, Лиз, он же профессор, наверняка сможет помочь!

Девушка ошарашенно взглянула на мужа, не в силах отойти от услышанных новостей.

— И чем он поможет?

— Ну, он же преподает, наверняка не бедствует! Взятки опять же со студентов...

Дальше девушка уже не слушала. В ней поднялась такая безудержная черная злость на мужа за его совершенно безмозглый поступок, поставивший их семью в тяжелейшую ситуацию.

— Лиз..! — он только сейчас заметил бешеные глаза девушки, — Лиз, ты чего?

А дальше был скандал. Пошлейший и вульгарнейший скандал с матом и руганью. Лиза выливала на мужа все, что могла припомнить, все, что ей не нравилось в нем, все, что девушка терпела сквозь зубы. Припомнила и его летнюю интрижку с неизвестной женщиной, и прошлогоднюю историю, когда он привел в квартиру всю свою компанию и те, напившись, изгадили диван и компьютер, после чего их оставалось вынести на помойку. И регулярные поздние возвращения в пьяном виде, и...

Лизе было что вспомнить.

И именно сейчас она с отчетливой ясностью поняла, что ее терпение, как и брак, только что закончились.

...

Весь следующий день девушка ломала голову, где же найти такую огромную сумму денег. Эту ситуацию она поможет решить, но потом сразу подает на развод.

Хватит. Лучше будет жить одна, чем с таким вот...

У отца просить бесполезно, к нему нет смысла даже просто подходить с подобным вопросом. Мало того, что профессор Тихомиров просто не имел таких денег, так еще и считал, что все проблемы Лиза должна решать абсолютно самостоятельно. Обратиться к нему за помощью значило "...расписаться в собственном инфантилизме и неумении быть ответственным человеком." И еще лекция о безалаберности современной молодежи на полтора часа.

С этими мыслями Лиза поехала в пансион и забрала Машу для занятий с часовщицей. Вопрос денег не давал ей покоя и в посольстве, девушка несколько раз невпопад ответила Элсбет, на что та в итоге поинтересовалась, все ли в порядке? Лиза опомнилась, где и с кем она сейчас разговаривает, и в дальнейшем была более собрана.

К окончанию урока в посольство приехал Матвей, как и обещал. Элсбет, разумеется, его впустила, но с ее губ не сходила многозначительная улыбка, словно женщина знала что-то такое, что лежит на самом виду, но никто этого не замечает. Учительнице же вампир еще раз объяснил, что раз он взял на себя обязанности присматривать за Лизой, то отныне будет отвозить ее с девочкой до пансионата и Лизу потом домой. Причем сказано все было таким жестким и непререкающимся тоном, что девушка просто не посмела протестовать. К тому же, она вымоталась морально из-за тщетных попыток придумать, где достать столько денег, и была лишь благодарна Матвею за помощь.

— Что у вас случилось, Лиза? — спросил мужчина, когда машина отъезжала от пансиона.

Она виновато на него глянула. Всю дорогу от посольства до пансиона она молчала, занятая одной единственной проблемой. Маша устала после урока, ей тоже было не до разговоров, а вампир тихо вел машину, понимая, что сейчас не время весело болтать.

Но в итоге не выдержал и решил выяснить происходящее.

— Да так, — Лиза потупила взгляд, — Небольшие проблемы.

— Настолько небольшие, что вы весь вечер только о них и думаете? — он поднял бровь и приказал, — Рассказывайте.

Блондинка глубоко вздохнула. В конце концов, может Матвей что посоветует, вдруг в клане можно взять сумму в кредит?

— Витя вчера глупость сделал. Ему дорогую машину привезли на осмотр, а он... В общем, он взял ее покататься и разбил. Хозяин теперь денег требует, иначе напишет на него заявление в полицию и мужа посадят.

— Много требует?

— Полтора миллиона, — эти слова Лиза прошептала.

— Я не услышал, — жестко потребовал повторить мужчина.

Девушка повторила громче.

Матвей нахмурился.

— И таких денег у вас нет, — утвердительно сказал он, следя за дорогой.

Лиза пожала плечами.

— Откуда? Я учительница, он автослесарь... бывший автослесарь. Нам теперь даже кредит не дадут в банке.

— То есть, его еще и уволили?

— В тот же день.

Матвей замолчал, обдумывая ситуацию. Некрасивая история получалась.

Помочь Лизе он мог, но примет ли девушка от малознакомого мужчины такую большую сумму денег?

Да и муж этот!

Хотя, для интересов вампира эта ситуация подходила как нельзя кстати. Он улыбнулся едва заметно, лишь кончиками губ, просчитывая, как можно решить проблему девушки в поиске денег и избавить ее от брака с нелюбимым мужчиной. Сама — то она, разумеется, на такое не решится, но если зайти с другой стороны...

— Я пока ничего не буду вам обещать, Лиза, но посмотрю ,чем можно помочь. В конце концов, куда мы без взаимопомощи?

Девушка ему робко улыбнулась в ответ.

Матвей — заместитель верховного понтифика, может быть, и правда, он сможет помочь, хотя бы устроить мужа на работу. А там будут деньги — появится и возможность выплатить хозяину "Порше" требуемую сумму.

...

Утром следующего дня , когда жена ушла на работу в школу, Виктор сел за обзвон. Друзья у него были, и сейчас мужчина собирался просить их о помощи. Ну и заодно выяснит, насколько они действительно искренни.

Друзья оставались. Немного, от силы человек пять, но согласились помочь деньгами. Правда до нужной суммы Виктор так и не набрал, оставалось всего ничего — один миллион и триста пятьдесят тысяч.

В дверь позвонили.

Мужчина отложил телефон и пошел открывать дверь. Посмотрел предварительно в глазок — на лестничной клетке стоял незнакомый мужчина в темном костюме.

"От того урода, что ли?" — подумал Виктор про хозяина "Порше".

В дверь позвонили еще раз и, понимая, что неизбежного не изменить, мужчина открыл.

— Здравствуйте, Виктор, — вежливо поздоровался незнакомец, — Меня зовут Матвей, я бы хотел поговорить о возникшей с вами на днях неприятности. Вы позволите войти?

...

Весь день девушка провела в тревожном ожидании. Ей все время казалось ,что вот-вот позвонит Матвей и скажет, что он даст денег или как-то по-другому сумел найти решение. Лиза была твердо уверена, что если кто и сможет — то именно он.

Но не позвонил.

Закончив уроки, девушка засобиралась домой. По дороге еще надо было зайти в магазин, хотя.. Деньги теперь придется экономить очень жестко и Лиза не знала, какую сумму она может позволить потратить на продукты.

Домой Лиза попала только через полтора часа. Не желая доставать из сумки ключи, она позвонила в дверь, но ей никто не открыл. Странно. Может, муж куда-то ушел? Может, ему удалось найти деньги?

С этими мыслями, девушка все-таки полезла за ключами и вошла, наконец, в квартиру.

Устало поставила сумки на пол и огляделась.

— Вить! Витя! — позвала она.

Но мужчина не откликался.

Лиза огляделась. Вещей его тоже не было — ни кроссовок, ни куртки, ни связки машинных ключей, которую муж всегда бросал на тумбочку у входа. Действительно уехал.

Девушка вздохнула, разделась и, подобрав сумки с пола, прошла на кухню. Разложила продукты по полкам в холодильнике, включила чайник на кипячение. И только сейчас заметила на столе лист бумаги, прижатый кружкой.

Подошла ближе, взяла его в руки.

" Лиза.

Я нашел деньги, всю сумму.

Но я понимаю, как был неправ по отношению к тебе. Поэтому на развод подам сегодня же.

Прости за все.

Виктор."

...

Вроде бы начало октября, а холодно и промозгло, словно декабрь на носу. Мишка поежился и потянул за язычок молнии, застегивая воротник куртки. Он возвращался домой после тренировки в спортзале, и в который раз клял себя, что пошел именно этой дорогой. Мимо дома Милы.

Парень прекрасно знал, что девушка уже несколько дней как вернулась в Москву, но проживает сейчас в доме своего любовника-наставника Дитриха на Красной Пресне.

И все равно свернул от метро в переулок, чтобы лишний раз присесть на лавочку у подъезда и глянуть на окна ее комнаты. Вдруг там будет гореть свет?

На улице постепенно становилось тихо, прохожие в такую мерзкую погоду спешили побыстрее попасть домой. На детской площадке криком заливался малыш, которого родители через силу оттаскивали от качелей, и Мишка морщился от особо резких воплей. Чуть поодаль старик выгуливал свою собаку и с явным интересом наблюдал за скандалом.

Но излюбленная лавочка была уже занята. На спинке, поставив ноги в модных сапожках на сидение, пристроилась какая-то блондинка и, задрав голову, смотрела вверх. Короткая челка падала на глаза, изящные запястья украшены тонкими браслетами. Узкие в обтяжку брючки, светлый джемпер мягкой даже на вид шерсти, сверху — норковый жилет.

Мишке пришлось сесть на самый краешек скамейки, чтобы не помешать. Вдруг она ждет кого-то. Посмотрел на блондинку раз, два, и что-то смутно знакомое проявилось в ее облике. Может в изящном профиле, может в том, как она слегка качнула головой, перестав выглядывать что-то наверху.

Парень пригляделся еще внимательней и, не веря самому себе, спросил у блондинки:

— Мила?

Она резко, слишком быстро для простого человека повернулась к нему. Губы озлобленно сжались, но в красиво накрашенных глазах стояли слезы. Увидев, кто именно обращается к ней, лицо красавицы вдруг вытянулось, и девушка прошептала:

— Миш, ты?— правой ладонью вытерла слезы, — Мишка?

...

Поначалу Лиза решила, что это шутка. Глупая и довольно неприятная, но все-таки шутка. Прочитала записку еще раз, перевернула на другую сторону, вдруг там будет что-то еще.

Затем, прошла по квартире, проверяя вещи.

А может и не шутка. Из ванной исчезла зубная щетка Виктора и его бритва, из спальни — нижнее белье. В прихожей на вешалке не было куртки мужа, пропали даже его домашние кожаные тапочки.

Лиза вдруг панически испугалась, что муж на самом деле ушел из дома. Что он ее бросил.

Девушка метнулась к сумке и достала телефон, набрала номер.

— Вить, ты! Вить, ты где? — закричала она в трубку, когда на вызов ответили.

— Лиза? — несколько робко и удивленно поинтересовался Виктор. Он словно не ожидал, что жена ему позвонит.

— Вить, ты где?!

— Лиз, а ты ... ты дома? Одна?

Девушка выругалась.

— Конечно, одна, с кем мне еще быть то! Домой когда вернешься? — в ее голосе появились унизительно просящие нотки.

Оказаться брошенной мужем, который уже однажды изменил, — страшней и позорней этого Лиза не знала, поэтому сейчас всеми силами хотела его вернуть. Была готова унижаться, умолять, обещать все блага жизни.

В трубке замолчали, а затем муж подавлено проговорил.

— Я не вернусь домой, Лиз. Я нашел деньги, мне помогли...

— Кто помог?

— Неважно. Но я не вернусь. Я уже подал заявление, поэтому дело решено. Без меня тебе будет лучше, Лиз.

Настроение резко сменилось на злость. Ну, надо же, он решил — и он сделал. Мужик, конечно! А ее спросить даже не задумался. Правильно, зачем? Она же женщина — низшее существо, ее место на кухне! Виктор вздохнул, попытался еще что-то сказать, но девушка его перебила.

— Вить, возвращайся домой! — жестко и категорично заявила девушка.

Работая в школе, она отлично научилась разговаривать с мелкими хулиганами тоном, не терпящим возражений, и сейчас попыталась точно также разговаривать с мужем.

— Немедленно возвращайся и мы все обсудим. Найдем выход из положения. Компромисс еще никто не отменял!

— Нет, Лиз. Я решил...

— Ты решил? Ты решил? — она снова сорвалась на крик, — А меня спросить об этом, ты не решил? Я что, уже не имею права...

— Нам надо будет подойти через месяц, ну или, если хочешь, я сам зайду и все оформлю, — он словно не слушал ее, — Я еще некоторые вещи дома оставил, когда найду время — заберу.

Лиза почувствовала как к горлу подобрался комок, из глаз того и гляди польются слезы.

— Вить..., — ее голос задрожал.

— О тебе позаботятся, Лиз. Не переживай, — слышно было, что муж попытался улыбнутся, но не получилось, — Еще увидимся!

В трубке раздались губки.

Девушка невидяще опустила руку с телефоном и залилась слезами.

...

Мишка радостно заулыбался, узнав Милу, и подвинулся ближе.

Но о чем с ним говорить? С одной стороны, девушка была рада видеть хотя бы одно лицо, не знакомое с ее новым миром, и оставшееся там, в нормальной обычной жизни. Но с другой — общих тем для разговора уже не было.

Хотя они и раньше особо никогда не дружили.

Обсуждать учебу? Мила после обращения в институте так и не появилась, сессию не закрыла и, наверное, была уже отчислена. Какие-то общие знакомые... Ей они стали не интересны.

Мишка же смотрел на девушку, сравнивая нынешнюю красавицу с той, которую он помнил. И понимал, что та ему нравилась намного больше.

Новая Мила выглядела шикарней, этого не отнять, но что-то в ней исчезло, какая-то простота и естественность.

И парень прекрасно понимал, что общаться с новой Милой теперь надо крайне осторожно. Молодым вампирам порой бывает сложно справиться со своими усилившимся в несколько раз эмоциями.

И голодом.

Он опасливо покосился на бывшую знакомую. Мила это заметила и нахмурилась:

— Не бойся. Не трону.

— Да я и не боюсь, — ворчливо пробурчал парень. Как же, его посчитали трусом!

Мила быстро глянула в его сторону и улыбнулась.

— Удивительно, что мы вдруг тут встретились!

— Учитель говорит, что вселенная маленькая, — согласно кивнул Мишка и опять замолчал.

Проходя каждый день мимо ее дома, он мечтал, что вот сейчас встретит ее и...

И что дальше? Встретил, наконец, а дальше то что?

О чем говорить?

— Как ты, Милк?

— Нормально, — девушка по привычке поморщилась на обращение, но криво улыбнулась сквозь вновь набежавшие слезы.

Новообращенный слишком эмоционален, парень помнил наставления учителя.

— А здесь ты что...?

— К матери пришла. Думала вот навестить, но...

— Она не пустила, или ты сама не пошла?

Мила на него настороженно покосилась. Она раньше никогда не рассказывала знакомому, что у нее за семья. Да, проблемная, но конкретики никогда не выдавала. Не за чем.

И сейчас эту оговорку девушка восприняла с подозрением. Он знает?

Мишка махнул рукой, стараясь быть как можно более непосредственным.

— Да я знаю, Милк, знаю. Учитель говорил, что тебе сейчас лучше не встречаться с родными. Мало ли что, все-таки новообращенная.

Вампирка потрясенно смотрела на него, не понимая, откуда тот знает такие подробности ее исчезновения.

— Не ты одна изменилась, Милк.

Парень выставил перед собой ладонь и щелчком пальцев зажег на ней маленький огонек. В вечерней темноте он горел очень ярко и отчетливо, словно доказывая, что это не иллюзия.

Еще один щелчок пальцев и огонек исчез с легкой вспышкой искр.

— Учитель говорит, что это показушество и надо от него избавляться. Но мне нравится, — парень вдруг проказливо улыбнулся Миле и подмигнул, — Так что, не ты одна изменилась.

— Ты маг? — поразилась девушка, но Мишка ответить не успел. В сумочке вампирки заиграл мобильник и Мила полезла за ним. Достала, чуть скривила губы, увидев, кто звонит, — Да? Нет. Нет, не одна, Григор недалеко. Нет, Дитрих, я же сказала, что Григор рядом...

Мишка оглянулся по сторонам. Ему и в голову не приходило, что Мила не одна тут.

На выезде из двора стоял тяжелый черный внедорожник, и почему-то парень подумал, что Мила говорила Дитриху именно о его хозяине.

Дитриху. Своему любовнику — вампиру, который ее обратил!

Девушка бросила телефон обратно в сумку. Тяжело вздохнула и задрала голову вверх, глядя на окна своей бывшей квартиры. Свет горел только в одном, в большой комнате, где мать в это время сейчас должна читать одну из своих любимых книг о житие какого-нибудь святого.

— Знаешь, — она задумчиво продолжала смотреть вверх, — А ведь раньше я не понимала, как мама любит меня, и как она пыталась от всего этого оградить.

— Мать тебя не пустила? — повторил свой вопрос парень.

Мила покачала головой.

— Я не ходила.

— Ты даже не пробовала, — понял он.

— Я знаю, что не пустит, — в глазах девушки снова стояли слезы.

Она резко опустила голову и начала рыться в сумочке. Достала платок, промокнула глаза осторожно, чтобы не размазать косметику. Чуть всхлипнула, но, глубоко задышав, все-таки справилась с эмоциями.

— Мила, нам пора! — раздался сзади голос. Мужчина стоял около того самого внедорожника и, увидев обернувшуюся к нему девушку, постучал пальцем по часам на запястье. Девушка соскочила с лавочки и протянула парню руку на прощание. Изящную ладошку с длинными тонкими пальчиками, на которых висело четыре золотых кольца.

Да, Мила действительно изменилась.

— Я была очень рада с тобой встретиться, — она мягко улыбнулась ему и парень решился.

— Мил, я ... Я бы хотел еще раз ...

Она быстро кивнула головой и потянулась за сумочкой. Открыла, достала бумажник, вытащила из него карточку.

— Вот, держи, захочешь позвонить или встретиться, буду только рада, — Мила протянула Мишке узкую карточку с номером телефона.

Затем подхватила сумочку в руки и почти бегом направилась к иномарке.

...

Лиза плакала долго. Казалось, что сил на рыдания уже не осталось, но стоило подумать о бросившем ее муже, как слезы снова градом лились из глаз.

Что произошло? Почему он так поступил?

И главное, никаких объяснений!

Лизе было так больно от обиды и предательства!

И она даже не вспомнила, что недавно сама хотела именно этого же, что сама думала о разводе, как о единственном выходе из неудавшегося брака. Не хотела ничего — ни спасать, ни укреплять, ни пересматривать отношения, ни приходить к какому-то компромиссу. Только развод! Только одно — разрезать этот гордиев узел.

Сейчас же, сидя на полу и ревя навзрыд о своей не сложившейся личной жизни, девушка придумывала сквозь слезы десятки вариантов, чтобы сохранить брак. Сотни вариантов.

Может быть, все-таки еще раз позвонить мужу и уговорить не разводится? Может попробовать просто на время разъехаться, это же ничего, это же еще не окончательно. Они просто чуток отдохнут друг от друга, переосмыслят свои отношения, может быть...

Звонок телефона она услышала не сразу. Даже не посмотрела на экран, сразу ответила в надежде, что это Виктор.

— Алло, Лиза? — смутно знакомый мужской голос раздался в трубке, — Лиза это вы? У вас все в порядке?

— Кто это? — громко всхлипнув, спросила девушка. Ей сейчас не до угадывания позвонивших незнакомцев.

— Каледин , — коротко представился мужской голос, — Лиза что с вами? Вы в порядке?

Кто? Алексей? Куратор "Радуги"?

Девушка мгновенное перестала плакать, оторопела. С чего бы он вдруг позвонил, да еще с такими странными вопросами?

— Лиза, ответьте, у вас все хорошо? Что произошло? — не унимался куратор, его голос становился все более тревожным, — Лиза!? Вы что, плачете?

— Нет, нет, все в порядке, Алексей! — поспешила она успокоить мужчину, — Все в порядке.

— Вы плачете! — он уже утверждал, а не спрашивал.

— Да нет, уже, правда, все нормально, Алексей. Спасибо! — поблагодарила она за беспокойство, — Сейчас, подождите пожалуйста!

— Жду!

Девушка отложила телефон в сторону, стараясь не сбросить звонок, встала с пола и медленно пошла на кухню. Надо выпить воды и успокоится. Слезами все равно не поможешь. Налила из фильтра воды, залпом выпила.

Стало легче.

Она вернулась обратно в комнату, захватив стакан с водой, чтобы попивать по глоточку. Так быстрее уйдут слезы и вернется разумное мышление.

— Лиза, вам плохо, я чувствую. Что произошло? Вас кто-то обидел? — Алексей продолжал беспокоиться.

— Да нет, все на самом деле теперь в порядке, — она пару раз еще всхлипнула и глубоко вздохнула, — Просто ... Просто мы с Виктором приняли решение разойтись.

И всем она будет говорить именно эту версию. Так будет и ей проще, и другим понятней.

Ведь, в конце концов, решение о разводе она сама приняла уже давно, только не озвучивала мужу. Точнее, он сделал это первым.

Так что, наверно, в этой ситуации можно найти и плюсы. Наверно.

— Вы разводитесь? — Алексей не поверил своим ушам.

— Да, — когда Лиза приняла этот факт как данность, озвучивать его стало намного проще, — Витя уже подал сегодня заявление.

— Я..., — мужчина замялся, не зная, что сказать. Вроде бы надо выразить сожаление, но он не мог себя заставить. Губы предательски расплывались в радостной улыбке.

— Да ничего, Алексей, все нормально, — она махнула рукой, — Кстати, а как вы узнали, что у меня что-то случилось?

Куратор замялся, но все-таки ответил:

— Я же ставил вам защиту, помните? Видимо, чересчур сильно настроил на себя, сразу почувствовал, что у вас проблема.

Девушка благодарно сжала трубку. Ей было так приятно, что хоть кто-то позаботился о ней.

— Спасибо!

— Не за что, Лиза, — и торопясь признаться, пока хватило храбрости, он добавил, — И, если честно, я очень рад этому!

Девушка хотела уточнить, чему конкретно, но мужчина уже положил трубку.

Чему рад? Разводу, тому, что она станет свободной, или тому, что наложил сильную защиту?

Лиза так и не поняла.

Встала с пола, подхватила полупустой стакан с водой, чтобы ненароком не разлить. Затем вспомнила, что надо сделать еще один звонок.

Раз Виктор смог найти деньги, то помощь вампира, если он что-то делает, уже не понадобится.

Матвей ответил сразу же, словно ждал. Выслушал путаные объяснения девушки, коротко поблагодарил за сообщение... и все. И это все? Ни расспросов, кто именно дал деньги, ни уточнений, нужно ли еще чем помочь, ничего.

Лизу даже покоробило то невнимание, что оказал ей вампир.

Ей казалось, что между ними есть что-то.

Наверно, она все-таки ошибалась.

...

Домой Мишка пришел в растрепанных чувствах. Встреча с Милой вышибла его из колеи, парень видел, что девушке плохо, что она страдает, но не знал, чем ей помочь.

Зло сбросил куртку на вешалку, скинул кроссовки, сумку положил тут же на пол.

Хотел было пойти на кухню и поставить греться чайник, как в дверь раздался звонок.

Мишка сердито выругался, кого там еще принесло на ночь глядя, и пошел открывать. Отец Сергий сегодня задерживался по каким-то своим делам, поэтому парень был главным по дому в его отсутствие.

Мишка жил у учителя уже второй месяц, с тех пор, как поругался со своими родителями и сбежал из родного дома. Да и как не сбежать, если матери он не нужен, она всегда видит только младшего сына, брата Мишки, а отец постоянно шляется со своими дружками-алкоголиками. И в один прекрасный момент Михаилу так все осточертело, что он психанул на очередную отповедь матери, какой он плохой сын и лучше бы не рождался вообще, взял минимум своих вещей и пришел к Сергею Константиновичу. Тот, конечно, парня пожурил, но приютил. Не выгонять же на улицу!

Да и не помешает помощь и по дому, и в гараже со стареньким жигуленком. Мишка-то парень сильный и рукастый, а у старого мага и спина уже не та, и руки порой по погоде побаливают. А к целителю зайти ни времени нет, ни, честно говоря, желания. Обойдется как-нибудь.

Парень глянул в глазок, ухмыльнулся и раскрыл настежь дверь.

— Кать, привет!

Молодая женщина приобняла по-дружески Мишку и чмокнула в щеку.

— Привет, гулена! Я уж в машине заждалась! Свои-то ключи дома забыла, думала, тут есть кто, — она вошла в квартиру, быстро огляделась, поставила сумку на пол и начала снимать верхнюю одежду, — Папа дома?

— Нет, пока нету. Ты надолго?

— На пару часиков. Муж у меня дома остался на профилактике амнезии.

— То есть? — парень взял у нее из рук курточку и повесил рядом со своей.

— Пусть хоть один вечерок с дочерями родными посидит, а то скоро забудет, как они выглядят и как их зовут!

Заговорщически подмигнув Мишке, Катя прошла в гостиную и уселась на старенький диванчик. Взяла пульт и, включив телевизор, начала щелкать по каналам. Мишка пошел на кухню ставить чайник.

Вскоре пришел и Сергей Константинович. От ужина он отказался и все трое уселись пить чай с бисквитным рулетом, что Катя принесла с собой. Разговорились и заболтались.

Мишка с удовольствием слушал ехидные, порой чересчур колкие, шутки приемной дочери своего учителя и думал, что, наверное, ему хотелось бы иметь именно такую семью. А не ту, что оставил дома.

Симпатичная Катерина все-таки. Вроде бы не стандартных параметров красоты, но эффектная. Невысокая, не очень уж и худенькая, волосы средней длины, но очень интересного русого оттенка, будто пепельные. Глаза вот красивые, серо-голубые, опушенные длинными ресницами. И когда улыбается, на щеках появляются такие милые и забавные ямочки.

После чаепития, Катя встала к раковине вымыть посуду, а учитель увлек парня за собой в гостиную. Усадил на тот самый диванчик и строго потребовал:

— Рассказывай!

Понял, видимо, что стряслось что-то.

Мишка весь вечер думал, как подойти к учителю с подобным вопросом, хотя он знал, что решения не существует. Но мало ли? Вон, по слухам, смог же понтифик свою любовницу обратить. Пусть и не полностью в вампира, но все-таки.

Может и тут найдется какой-то способ.

— Сергей Константинович, а есть ли способ из вампира сделать человека? Из молодого? Новообращенного?

Отец Сергий искоса глянул на ученика и потер подбородок.

— Я ведь предупреждал, чтобы ты не гулял у ее дома!

Мишка насупился.

— Я не гулял. Домой возвращался, а она там сидит.

— Она не...?

— Нет, все в порядке, мы просто поговорили.

Отец Сергий понятливо кивнул. В принципе, он понимал ученика, тот был парнем упорным и просто так от своего не отступал. Но и помочь ему старый маг не мог.

— Возврата из вампиров я не знаю. Нет такого способа, — и перебивая сразу Михаила, добавил с угрозой, — Но я тебя в последний раз предупреждаю, забудь об этой девушке! Если ты хоть пальцем ее коснешься, Палач с тебя живого шкуру сдерет!

— А что, Палач сам не видит, что Миле плохо? — буркнул Мишка с вызовом.

— Это строго дело Дитриха. И только его! Чтобы я от тебя больше об этой девице не слышал!

— Она даже к матери зайти не может в таком виде!

Отец Сергий нахмурился и в уголке его рта появилась складка горечи.

— Мария Александровна тяжелый человек и слишком запуталась в своем мировоззрении. Мила должна понимать, что с матерью надо по-другому сейчас.

— Сергей Константинович, но это же ее мама!

Старый маг рассердился еще сильней.

— Мама? По -твоему, будет лучше, если она разозлит новообращенного вампира, и девчонка попросту убьет ее? Она же почти не может себя контролировать!

— Но...

— Я все сказал! — оборвал его возражения учитель, — Если она тебя просила о помощи, то так и скажи — помочь ничем не можем. Все, без разговоров!

В проходе возникла Катерина, вытирая мокрые руки полотенцем и вопросительно глядя на приемного отца. Она не любила скандалы в доме и всегда старалась их пресечь в зародыше.

— Народ, давайте не будем ссориться, ладно?

Мишка сердито уставился на нее. Тоже мне, арбитр явился!

Но затем...

Затем в его голове возникла одна очень интересная мысль, как можно помочь Миле.

11 глава.

Пауль распорядился поселить свою новую подопечную за городом, рядом с опытными зданиями медицинского сектора Лабораторий. Там был специально выкуплен приличный по размерам участок земли, отгорожен и застроен небольшими коттеджами. В них проживали смертные сотрудники сектора и некоторые подопытные, в основном те, кто уже не использовался в опытах.

Домики были небольшие, симпатичные и ухоженные. Дороги заасфальтированы, в центре поселка разбит небольшой симпатичный парк с фонтаном и лавочками для отдыха. Когда Лина впервые это увидела, она решила, что попала на какую-то выставку. Все настолько было аккуратно, что казалось просто игрушечным.

Коттедж, в котором девушку поселили, был двухэтажным и разделен на две абсолютно самостоятельные части для проживания, соединенные лишь небольшой террасой, выходящей к палисаднику на заднем дворе. На первом этаже была прихожая и гостиная с маленькой кухонькой, на втором — спальня. Для комфортного жилья вполне достаточно.

Соседкой Лины по коттеджу оказалась та самая женщина, которую Пауль обозначил как ее возможную родственницу. Невысокая, худая как жердь, но вполне бодрая и активная, Медея поначалу восприняла девушку настороженно. Коротко здоровалась, когда Лина усаживалась на террасе с книгой, и провожала ее изучающим взглядом, если та выходила прогуляться по поселку. Слово за словом и в итоге они разговорились. Женщина на самом деле была внучкой Георга, и как подтвердили генетические тесты, проведенные Паулем, они с Линой действительно были родственницами. Узнав об этом, женщина обрадовалась неожиданному появлению племянницы и отношения между женщинами потеплели. По утрам они взяли за привычку вместе завтракать на террасе и постепенно в разговоре узнавали друг друга все больше.

Однажды Лина поделилась с ней одним воспоминанием, что видела при сканировании Лавинией.

— Да, — Медея откусила кусочек круассана и запила его горячим кофе, — Активные ткущие на самом деле рождаются близнецами. У моего деда была сестра, тетя Софи. Вот она тоже...

Женщина замолчала, вспоминая.

— Что тоже? — уточнила Лина. Девушка сидела в кресле напротив и куталась в белую шерстяную шаль, которую купила себе именно для таких вот посиделок.

Медея ей улыбнулась, но тему продолжать не стала.

— Значит, и у меня тоже есть близнец? — задумалась она, — Сестра-близнец?

— Возможно — да, возможно — нет. Ты целый год прожила в московском клане и ни разу о ней не услышала, — вывод напрашивался сам собой, и Медея не стала его озвучивать.

Лина промолчала. Действительно, если Марк был категорически против ее таланта, то уж Гай-то должен был начать поиски сестры четвертой ткущей. И если до сих пор не нашли...

Она решила перевести неприятную для себя тему.

— А вы...

— Обращайся ко мне на "ты", девочка, я все-таки тебе тетя, — женщина положила круассан на блюдце.

— А ты, — поправилась Лина, — давно тут живешь?

— Примерно пятьдесят лет.

Девушка недоверчиво покосилась на родственницу.

Пятьдесят лет? Но каков тогда ее настоящий возраст?

Медея грустно ей улыбнулась и отдернула рукав кардигана. На запястье красовалась темно-бордовая татуировка.

— Печать клана, — догадалась Лина, — И кто ваш... твой опекун?

— Пауль

— Но почему печать клана...?

— Для фамилиара я не слишком важная персона, но клановое клеймо дает дополнительные года жизни, а значит больше времени для опытов и экспериментов, — Медея слегка пожала плечами, словно не придавая этому циничному объяснению ничего особенного.

Лина же в ответ лишь поморщилась. Даже живя с понтификом и порой до хрипоты споря с ним по поводу его отношения к смертным, она так и не смогла привыкнуть, что для большинства вампиров простые люди значат меньше чем вещь.

— Но как ты тут оказалась?

— Меня продали...

— Продали? — ошарашенно ахнула девушка.

— Мой дед был сильным ткущим, — объяснила тетя Медея, — А во мне, как выяснилось, сильна именно его линия генов. Меня продали на опыты в десять лет, как раз наступил переходный период и стало понятно, что активной мне не быть. Мы, кавказские девушки, рано взрослеем.

— А кто продал?

— Второй понтифик, Марк. Паноптикум ведь его детище...

...

Сразу же по приезду в Москву, Марк перечислил на счет Пауля приличную сумму денег, чтобы Лина могла прожить месяц за границей , ни в чем себе не отказывая, и спокойно "поправлять здоровье в пансионате после тяжелых летних событий". Именно такая версия озвучивалась всем, кто интересовался пропажей гемофага. Настоящую причину знали лишь единицы, а они умели держать язык за зубами.

Сам понтифик ежедневно созванивался с Линой, обычно по вечерам. Он чувствовал почти физическую необходимость слышать ее голос и понимать, что у девушки все более-менее в порядке. Лина говорила ему всегда именно так: она в норме, считает дни до возвращения, а Пауль свое обещание держит беспрекословно. Они смеялись, шутили и признавались в любви, рассказывали, как скучают друг без друга, и что первым делом сделают, когда месяц подойдет к концу. Лина неизменно краснела в этом отрывке разговора, потому что Марк обычно свои фантазии рассказывал очень подробно и красочно. Но положив трубку, она чаще всего сидела одна в темноте и тихо плакала от отчаяния, понимая, что все чувства понтифика на самом деле фальшивы.

В этом Лина убедилась уже через неделю, когда Пауль, выполняя свое обещание, пригласил девушку в Центр для встречи с телепатом.

Утром за ней заехала Тереза. Женщина была исполнительна и ответственна, достаточно неплохо знала русский язык и помогала Лине обустроиться на новом месте. К тому же смертная сотрудница Пауля была молчалива и скупа на эмоции, что весьма радовало девушку. Общаться с незнакомыми людьми ей не очень хотелось, слишком о многом надо было подумать.

Пауль ждал Лину в своем кабинете, рядом с ним стоял невысокий жизнерадостный толстячок, заражающий позитивом одним своим видом. В белой рубашке и костюмных серых брюках он выглядел почему-то нелепо, но в то же время располагающе.

— В первый день мы с вами заключили соглашение, — начал Пауль без предисловий, — Вы проходите несколько моих тестов, я в ответ предоставляю вам телепата.

Лина молча кивнула головой. Она действительно каждый день приезжала в Центр и проводила там первую половину дня, сдавая различные анализы и проходя обследования. Свою часть договора девушка считала выполненной.

-Я специально нашел для вас телепата, хорошо знающего русский язык. Александр Игоревич согласился поработать с вами, — механик кивнул на толстяка, — Он неплохой телепат и, что самое главное, умеет молчать, когда надо. О вашей сегодняшней встрече никто не узнает.

Повинуясь просящему взгляду Лины, Пауль вышел из кабинета и оставил их одних.

— Так что вы от меня хотите, уважаемая Алина Дмитриевна? — на чистом русском уточнил у девушки телепат.

Лина коротко объяснила задачу и указала, с какого периода нужно поднимать воспоминания. Мужчина понимающе кивнул, пригласил ее сесть в кресло, сам устроился в таком же напротив. Поднял руки и сконцентрировался.

Работа была несложная, Лина сама хотела сканирования и не собиралась ему мешать.

Девушка хотела знать точно — были ли воспоминания об изменении судьбы Марка настоящими или их внушила Лине телепатка погибшего Владимира, выполняя его приказ о пытках бывшего гемофага.

Она расслабилась, чтобы мужчине было проще работать, закрыла глаза. Лина оговорила Александру Игоревичу, что поднимать все надо с подростковых лет, ведь именно тогда ее талант вступил в свою силу.

В голове стали возникать картины прошлого. Все тоже самое — первые изменения реальности, знакомство с Анастасией. Это Лина видела и в тот памятный день, когда ее сканировала Лавиния, и позже, когда вспоминала, мучаясь подозрениями, что это лишь умелое внушение.

Но почему-то именно сейчас Лина стала обращать внимание на мелкие детали, которые до этого даже не замечала. При знакомстве с Анастасией в библиотеке, та случайно повернула книгу, что читала, ребром и Лина отчетливо увидела на обложке название "Мистика в истории России конца 19 века". Именно эта книга и стала для Лины поводом начать разговор с будущей подругой. Почему она не помнила этого момента?

Или случай с Вадимом еще до свадьбы, когда он попросил девушку подождать его в машине, пока он решит пару дел с партнером. Свою иномарку он остановил именно у здания резиденции на Малой Дмитровке.

Какие странные совпадения. Получается, что с кланом Лина сталкивалась гораздо раньше? Или это лишь такие странные совпадения?

Непонятно. Объяснений этому не находилось.

Но главное телепат подтвердил категорически — изменение судьбы понтифика было настоящим. Лавиния не внушала девушке никаких ложных воспоминаний.

И это значило одно: чтобы к ней Марк ни чувствовал — это искусственно созданным. Не настоящим. Подделкой.

Вернувшись обратно в коттедж, Лина закрылась в своей спальне и впервые поддалась отчаянию. То единственное, во что девушка верила с убежденностью фанатика, на самом деле оказалось дешевой фальшивкой. Да, Марк ее любил, сильно любил, до безумия. Был готов есть из ее рук. Потому что она сама этого хотела.

Лина ревела от тоски по разрушенной любви. Она орала во весь голос и выла, как раненный зверь, понимая, что не сможет и дальше быть вместе с любимым мужчиной. Что вся ее жизнь вместе с понтификом оказалась лишь имитацией счастья.

На крики обезумевшей девушки прибежала Медея и долго разбирала ее бессвязный вой, пытаясь понять происшедшее.

— Я же люблю его! Люблю! — билась в рыданиях Лина.

— Тихо, моя хорошая, тихо! Успокойся! — ворковала над ней женщина и не представляла себе, как помочь бедной племяннице.

Наконец, сил на рыдания больше не осталось и Лина затихла на коленях у Медеи. Та молча поглаживала ее по голове, приговаривая, что все будет хорошо. А что она еще могла ей сказать?

— Почему так, тетя? — всхлипнув, спросила девушка, — Почему?

— У нас, ткущих, всегда сложная судьбы, моя девочка, — тихо проговорила Медея, — Мы меняем чужие судьбы, и получаем в ответ вот такое. Мы никогда не бываем счастливы, понимаешь. Реальность не прощает вмешательства.

— И что мне теперь делать? — едва слышный шепот был полон тоски, — Я же так люблю его!

Женщина тихо вздохнула.

— Не знаю, девочка моя. Просто не знаю.

Она подняла свою племянницу со своих колен и вытерла ей слезы. Девушка всхлипнула снова, но Медея жестко ее встряхнула.

— Но самое главное — прекрати истерику. Сейчас ты ничего не решишь. Надо как следует все обдумать...

— Что тут обдумывать? — Лина прижала ладонь ко рту, чтобы снова не расплакаться.

Женщина ее еще раз встряхнула и ударила по щеке.

— Прекратить! Ты правнучка Циклаури, а мы слишком сильные для бабских истерик! Марк любит тебя и это главное! А любовь такого, как понтифик, очень дорогого стоит!

Девушка зло на нее взглянула:

— Это унизительно. Мне не нужна любовь, которую я сама же и...

Она не могла найти подходящего слова для того, что сделала.

Медея вздохнула и погладила Лину по голове.

— Я знаю, что унизительно, знаю. По себе знаю, — качнула головой, то ли подтверждая свои слова, то ли жалея себя, но затем твердо взглянула на племянницу, — У тебя есть два варианта, Алина. Ты можешь жить, как и раньше, ничего не рассказывая понтифику. Он тебя любит, ты его тоже. Какая разница, изменяла ты его жизнь или нет? Либо ты можешь все ему рассказать. Это будет честно. Все-таки привороженную любовь сложно назвать настоящим чувством. Но, — словно принимая какое-то внутреннее решение, Медея встала, — мое личное мнение — ты будешь полной дурой, если ему об этом скажешь. Совесть — вещь иной раз неплохая, но подумай, что ты теряешь из-за желания быть честной? И действительно ли готова все потерять?

...

Гюнтер прекрасно понимал, что лишний раз показываться перед бывшими соклановцами ему не стоит. И поэтому сейчас, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж комфортабельной высотки на Баррикадной, он втайне беспокоился, что друг может его все-таки выдать.

Короткий звонок в дверь и навстречу вышла симпатичная невысокая девушка в футболке и легких брюках. Русые волосы обрезаны в задорную стрижку, большие голубые глаза смотрели с улыбкой, на курносом носике — россыпь забавных веснушек.

— Здравствуй, Алиса, — поздоровался с ней Гюнтер, — Елиазар дома?

Девушка мигом помрачнела, нахмурилась. Чуть оскалилась, демонстрируя удлинившиеся клыки.

— Он велел никого не впускать! Особенно тебя!

Парень фыркнул и фальшиво рассмеялся.

— Да мало ли, что он приказал тебе. Ко мне это не относится!

Сделал шаг вперед, но Алиса встала на его пути, закрывая вход в квартиру.

— Гюнт, не надо! — вампирка попыталась было протестовать, но парень с силой шарахнул ее об стену и шагнул в квартиру. Оглянулся назад, словно убеждаясь, что девушка сильно не пострадала. Увидел, как она, морщась, дотронулась до затылка и сочувственно проговорил:

— Малыш, он приказал тебе меня не впускать? Ты именно это и сделала. Я вошел сам, так что к тебе претензий нет, — Гюнтер огляделся по сторонам, оценивая мебельное убранство прихожей, — Так, когда он будет?

Елиазар приехал домой через полтора часа. Открыл квартиру своими ключами и насторожился, увидев на вешалке чужую куртку.

Алиса вышла к нему бледная как мел, но с широченной улыбкой на лице. Она наигранно весело поинтересовалась, как у него дела, взяла из рук его пальто и повесила рядом с чужим.

— Алиса, в чем дело? — Елиазар прекрасно знал девушку, чтобы понимать, что она до безумия испугана.

Из комнаты навстречу медленно вышел Гюнтер и оперся о косяк, сложив на груди руки.

— Ты? — нахмурился Елиазар и перевел взгляд на девушку, — Я же предупреждал...

— Не ругайся, друг, она все равно не смогла бы меня остановить, — Гюнтер безразлично пожал плечами, — Я старше ее на сто с лишним лет, какие у нее шансы?

— Что тебе надо?

— Ее убери отсюда, — кивнул вампир в сторону девушки, — и поговорим.

— Мне не о чем с тобой разговаривать, ты разыскиваешься за нападение на инициала понтифика. И будь благодарен, что я еще не сообщил куда надо, что ты у меня в квартире.

Гюнтер удивленно поднял брови:

— Правда? И ты действительно готов к тому, что приехав по твоему вызову, служба безопасности увидит тут молоденького вампира? — парень иронично поднял бровь, издеваясь над другом.

Елиазар набычился и зло проговорил:

— Понтифик разрешил открытое обращение.

— Разумеется, разрешил, — покорно согласился Гюнтер, рассматривая свои ногти, — Только вот было это чуть позже, чем ты обратил Алису.

Мужчина в ярости сжал зубы. Но Гюнтер был прав — девушка действительно была обращена до официального открытия обращения.

И что с ней сделают, если узнают об этом, Елиазар знал не понаслышке.

Он замолчал, пытаясь найти выход, но ничего придумать не мог.

Гюнтер театрально поднял руки в жесте "сдаюсь".

— Я просто хочу поговорить. И ничего больше. Клянусь, об Алисе никто не узнает, если ты меня выслушаешь.

Елиазар недолго думал, верить парню или нет. Выбора по любому у него не было. Он коротко кивнул тому в сторону кухни, приказал девушке сидеть в комнате и не выходить, пока не позовет, и направился вслед за другом. Скорее всего, бывшим.

Гюнтер вальяжно развалился на стуле у обеденного стола, Елиазар встал у окна, сложив руки на груди. Пристально рассматривая в стекле парня, он пытался найти в нем какие-то отличия от того веселого и порой бесшабашного вампира, которого он знал до недавних пор. Друга мужчина не видел с зимы, с того злосчастного Совета высших, когда наставник Гюнтера вывел семью из клана. Затем было молчание в течение нескольких месяцев и потом — то жуткое происшествие с Ветровой. Что заставило Гюнтера совершить подобное преступление, Елиазар не знал и долгое время не мог поверить, что это именно его рук дело.

Но парня до сих пор разыскивают за совершенное им преступление, а появившись тут, он открыто подставил Елиазара перед клановой службой безопасности.

Кстати...

— Как ты приехал? — он повернулся к вампиру лицом.

— Как и все, — мило улыбнулся Гюнтер, демонстрируя полную доброжелательность, — На самолете. Это, знаешь ли, самый быстрый путь из Европы.

— И легко прошел таможню? — недоверчиво поднял бровь Елиазар.

— В составе дипломатической миссии европейского клана — абсолютно без проблем.

Тогда все понятно. Все члены дипмиссий других кланов неприкасаемы, и будут такими до тех пор, пока действует их статус.

— Но твоя фамилия в списке не могла не насторожить проверяющих.

Гюнтер широко улыбнулся и развел руками.

— Друг мой, я приношу свои соболезнования из-за гибели одного очень педантичного и ответственного вампира. Скорблю вместе с кланом!

Елиазар коротко выругался. Еще и этого не хватало!

— Но убивал его не я! — Гюнтер предупредил следующий вопрос друга, — Не знаю кто, мне об этом не докладывали.

Мужчина отвернулся к окну и оперся о подоконник руками. Было ясно, что парень паясничал и иронизировал, чувствуя за своей спиной уверенную поддержку Александроса. И если тот принял под свое крыло разыскиваемого преступника, значит у европейца есть серьезнейшее оправдание для такого поступка.

— Что ты хочешь от меня? — он смотрел на парня через стекло и почему-то именно сейчас увидел морщины от усталости на его лице и горькую усмешку, залегшую в уголках рта. Словно Гюнтер смеялся над самим собой.

Ему тоже пришлось несладко, понял Елиазар и чуть смягчился.

— Есть два дела. Первое — я точно знаю, что у Ветровой был близнец. И что-то мне подсказывает, что ты знаешь побольше моего об этом. И второе...

— Близнец нужен Александросу, да? — перебил его вампир.

— Да, — тот даже не стал скрывать истинную причину.

— И почему я должен тебе рассказывать об этом?

— Ну, — Гюнтер задумался, — Быть может, потому что ты мне обязан? Ведь ты подставил меня тогда, когда просил присмотреть за Ветровой! Предупреди ты меня сразу, что она может менять судьбы, я вряд ли согласился бы помочь тебе!

— И теперь ты предлагаешь мне передать секретные сведения о ткущей в чужой клан?

Гюнтер весело рассмеялся:

— Ну, вот видишь, половина дела уже сделана! Ты только что подтвердил, что существует еще одна ткущая и это сестра Лины!

Елиазар слабо улыбнулся, подхватывая его веселье.

— Но я тебе не сказал, где она!

...

Медея ушла, когда Лина более-менее успокоилась. И перед девушкой встала новая задача — как поступить.

Надо ли признаваться Марку в том, что его чувства ненастоящие?

Или оставить все, как есть?

Медея права — если признаться, то это будет честно. Но что будет после признания? Понравится ли Марку... хотя, бред, конечно, такое предполагать. Разумеется, ему не понравится. Точнее — он будет в ярости. В бешенстве.

Он, высший вампир, древний, один из сильнейших в мире, вдруг влюбляется без памяти в обычную смертную. Насильно влюбляется, принудительно. Его, словно бычка на заклание, привели и уложили в постель, заставили испытывать нежные чувства, быть заботливым и ласковым.

Марк возненавидит Лину всей душой.

Возненавидит ту, что подчинила его своей воле, своему желанию.

Готова ли девушка к такой ненависти?

Но с другой стороны — если не сказать, тогда понтифик и не узнает. А кто ему расскажет? Телепат Пауля? Медея?

Они навсегда скрыты в поселке механиков.

Да и зачем им это делать?

Остается только Лина.

А она очень не хочет, чтобы понтифик разлюбил ее. Девушка прекрасно помнила злость Марка на ее ложь, а ведь теперь ситуация намного серьезней.

Но сможет ли сама Лина жить, зная, что понтифик любит ее по принуждению?

Девушка не знала.

Она не хотела терять любимого человека, но и снова лгать ему не могла.

На столе зазвонил мобильник. Лина слезла с кровати, дотянулась до телефона и, бросив мельком взгляд на экран, крепко зажмурилась, собираясь с силами.

Поднесла телефон к уху.

— Здравствуй, радость моя! — ласковый голос Марка резанул по сердцу, — Как твои дела?

...

— Какова вторая проблема, которую ты хочешь со мной обсудить?

Елиазар уже сидел за столом напротив Гюнтера и внимательно его слушал. Он так и не ответил парню, где находится сейчас вторая ткущая, сразу перейдя к следующему вопросу и надеясь потянуть таким образом время.

Мужчина не был готов вот так сразу рассказывать бывшему другу все, что знал, но на другой чаше весов находится Алиса, и она была очень серьезным аргументом.

Гюнтер насупился, показное веселье мигом пропало.

— Может ли вампир стать Молотом ткущего? — он не стал терять время даром на словесные перепалки.

— Нет, — категорично заявил Елиазар, — Не может. Разные сущности. Молот действует только среди одинаковых.

— Значит, Молотом Ветровой я быть не могу?

Елиазар пристально вгляделся в друга. Было видно, что этот вопрос волнует его куда сильнее, чем местонахождение близнеца. Намного сильнее.

Мужчина сейчас впервые задумался о причинах майского сумасшествия бывшего друга. Встал из-за стола, подошел к шкафчику и достал оттуда бутылку вина. Разлил напиток по стаканам и протянул один Гюнтеру.

— Рассказывай!

Парень припомнил, что мог. И про сводящий с ума туман, и про постоянную жажду Ветровой, словно это не человек, а кровь. И про то, что окончательно очнувшись от тумана после Конклава с ужасом понял, что именно он натворил и чем все закончилось.

Елиазар слушал парня очень внимательно, задавал наводящие вопросы, уточнял ,если что-то было непонятно.

Постепенно примерная общая картина начала перед ним вырисовываться.

О том, что Ветрова совершила у "Странного места", когда спасла при помощи своего дара несколько десятков человек и вампиров, он знал. Елиазар был одним из тех немногих, кто был полностью в курсе происшедшего, ведь мужчина курировал "Паноптикум", куда ткущая входила как рядовой сотрудник. В своей работе мужчина постоянно сталкивался с проявлениями магии во всех ее аспектах, и подозревал, что без мага в истории Гюнтера не обошлось.

А учитывая брошенную парнем фразу про Молот...

— Когда ты впервые почувствовал туман? — деловито спросил он.

— На следующий день после "Странного", — припомнил Гюнтер, — Я тогда приехал к Лине... Хотя нет. Знаешь, ночью я как раз возвращался из аэропорта и помню, что не смог почему-то справится с управлением машины. Меня повело... точнее, это я потом уже понял. Пара минут у меня просто из памяти вылетели, а почему — не знаю.

Елиазар отпил из своего стакана и задумался.

По идее, слишком долгим по времени такой аркан быть не может, но и для его наложения пару минут пообщаться с вампиром надо на довольно близком расстоянии.

— Ты сталкивался с кем-то из магов за неделю до этого? Может меньше, чем за неделю, но...

— С Радой! — уверенно кивнул головой вампир, — Гай договорился с ней о постановке на Ветрову "Маячка" и я привез деньги и условия работы.

Каменская была сильным магом. Скандальной, наглой, неприятной, но очень сильной. Поставить на Гюнтера заклинание "Дурман-травы" так, чтобы тот ничего не заметил? Да, это было ей по силам.

— Я думаю, что, если мы говорим о Молоте, то им для Ветровой за "Странное" стала именно Рада. Молот ведь не сам создает судьбу ткущего, он лишь готовит общую ситуацию. А "Дурман-трава" Раде была вполне по силам.

Гюнтер прикинул в уме и замотал головой.

— Я приезжал к ней до того случая. Как она могла знать, что Лина сделает?

— Рада была цыганкой, друг мой, а ты сам знаешь, как они относятся к предсказаниям и оракулам, — вампир непонимающе взглянул на Елиазара и тот пояснил, — Единственное объяснение — что, она побывала у оракула. Когда? Я не знаю. Но не могу представить, как бы она узнала о своем предназначении по-другому.

Гюнтер сгорбился и устало опустил плечи.

— Но Рада мертва. И тогда я не знаю, как выяснить правду.

Он взял стакан и одним махом допил остатки вина.

Елиазар перевел взгляд на окно, постучал пальцами по столешнице и, наконец, решился.

— У нее была лучшая подруга, думаю, если кто и знает подробности, то это она. Живет, правда, старуха в Подмосковье, но думаю, для тебя это не проблема.

— И кто это? — парень исподлобья уставился на друга.

— Аграфена Барышева, известна своей торговлей на черном рынке. Та еще ведьма!

Гюнтер резко поднял голову.

— Аграфена?

...

Впервые разговор с Марком был для Лины настолько тяжелым. Девушка еле сдерживалась, чтобы не зареветь, но рассказывать понтифику всю правду именно сейчас она не хотела. Поэтому, отговорившись тем, что болит голова... да, у нее снова начала болеть голова..., Лина быстро закончила разговор и выключила телефон.

Через полчаса к ней в комнату зашла Медея, не желавшая оставить племянницу в такой момент в одиночестве, и составила девушке компанию до тех пор, пока та не начала готовится ко сну. Но заснуть Лина так и не смогла. Всю ночь она пыталась понять, что же теперь делать и как жить дальше.

Ситуацию подхлестывало еще и то, что полностью доверившись Марку, она не имела собственных средств к существованию. После злополучного пожара в начале мая понтифик перевез любимую к себе в дом и запретил выходить на работу. Да, тогда шла война, и Лина действительно могла серьезно пострадать, но после заключения мира она расслабилась и не стала ничего менять. Поэтому сейчас у девушки не было ни собственного жилья, ни средств к существованию, а единственная подруга, у которой она могла попросить помощи, закрыла перед ней дверь, побоявшись за свою семью.

И если... нет, когда... Лина твердо была уверена, что после признания Марк не захочет ее видеть рядом с собой. Убить не сможет, слишком сильные чувства к ней испытывает, а вот выгнать — запросто. Поэтому когда это случится, то идти Лине будет попросту некуда.

Ни жилья, ни работы. Ничего.

Правда, оставались драгоценности, что понтифик ей подарил.

Но брать их выглядело как-то...

Хотя с другой стороны, ей же надо будет на что-то жить, хотя бы первое время.

Жить.

Снова снимать жилье. Квартиру, как в прошлый раз? Вряд ли, теперь это слишком накладный вариант, ведь без постоянного источника дохода денег будет в обрез, а в том, что в клановые организации ей путь отныне запрещен, Лина была уверена.

Можно снова начать поиск работы в обычных компаниях, но насколько он затянется? Девушка прекрасно помнила зимние попытки устроиться на работу и опасалась подобного. А ведь теперь у нее нет уверенной помощи со стороны всесильного понтифика.

Если только по доброте душевной Матвей поможет. Но без клейм, без таланта, став простой смертной, причем яростно ненавидимой Марком, — чем она могла быть полезна и интересна заместителю высшего?

Ничем.

Значит и эта дорожка оказалась тупиком.

Итак, перспективы вырисовываются печальные.

И единственный, кто в Лине еще хоть как-то заинтересован, — это Пауль, механик. Но вот интерес его к девушке, мягко говоря, не самый приятный. С другой стороны...

Лина окинула взглядом спальню, впервые внимательно к ней присмотревшись. Встала с кровати, вышла из комнаты и спустилась вниз на террасу.

А ведь Медея живет тут всю жизнь.

Да, она хорошо заплатила собой за мирное и спокойное существование, но не равноценные ли это понятия? Понимание, что делать, пришло к Лине незамедлительно.

И, кивнув головой, словно соглашаясь сама с собой, девушка решила переговорить об этом с Паулем.

Договорившись о встрече с вампиром, она с утра собиралась очень быстро, даже толком не позавтракала. Лине нужно было знать, примет ли тот ее предложение или нет?

— Я очень благодарна вам за предоставленного телепата, — начала бывшая ткущая издалека, усевшись в кресло напротив механика, — Он мне действительно помог выяснить некоторые сложные для меня моменты...

— Можете не рассказывать, — оборвал ее Пауль. Мужчина развалился в своем кресле, просматривая какие-то бумаги. Указал на них Лине и бросил на стол, чтобы та тоже прочитала, — Это отчет телепата.

Девушка ошарашенно его пролистала.

— Но вы же обещали, что он никому не расскажет.

— Конечно, никому. Кроме меня. Я ведь должен знать, зачем вам понадобился мой телепат.

Механик сегодня общался с девушкой чуть по-другому. В его манере разговора появилась толика цинизма и какое-то извращенное удовлетворение от осознания, что у Ветровой нет никаких вариантов, кроме как остаться в медицинском центре. Прочтя отчет, Пауль прекрасно понял, что Лина попала в свои же сети, и больше не собирался выпускать ее из рук.

Он сложил руки на груди, усмехнулся, глядя на бывшую ткущую и, наконец, спросил:

— Ну и что вы хотите мне предложить на этот раз?

Она выпрямилась в своем кресле, пытаясь хоть как-то сохранить достоинство.

— Предложить?

Мужчина окинул ее откровенно оценивающим взглядом.

— Не будем делать вид, что мы не понимаем, о чем говорим, — и после того, как девушка отвела взгляд, продолжил, — Единственное, что мне было нужно от вас, — ваш талант. Увы, его больше нет. И понтифик, когда узнает правду, вряд ли продолжит оплачивать ваше присутствие здесь, как делает это сейчас.

— Оплачивать? — встрепенулась девушка.

— А вы думали, что я только из-за своей беспутной дочери вас держу в пансионате и пылинки сдуваю? — впервые за весь разговор удивился механик, — Ваш Марк платит лично мне очень неплохие деньги за то, чтобы я скрывал от Александроса настоящую правду и вы могли беспрепятственно ... хм, поправить свое здоровье.

— И ... сколько он платит? — Лина откинулась на спинку кресла, поняв, что многого не знает о разговоре, что был в тот злополучный день между Марком и Паулем до ее приезда.

— Достаточно, — завуалированно ответил механик, не вдаваясь в подробности, — Разумеется, деньги переводятся в специальный благотворительный фонд, так что с точки зрения документации все более чем невинно, — улыбка мигом слетела с его лица, — Но — да, он платит, чтобы я не проводил с тобой никаких опытов, Алина. И поэтому я спрашиваю — чем заплатишь мне ты, чтобы я позволил тебе и дальше жить здесь?

Лина гордо подняла подбородок. Он прав, на самом деле прав. Но ей категорически не хотелось так сразу признавать этот факт, чтобы не оказаться в неприятном положении бездомной и одинокой.

— Почему вы думаете, что я хочу остаться?

Пауль фыркнул от смеха.

— Ты думаешь, я вчера родился? Я, по-твоему, не умею делать выводы? Тем более, что сейчас они абсолютно прозрачны! Тебе некуда идти, Алина. У тебя нет ни родных в Москве, ни жилья, ни денег. Марка я знаю достаточно хорошо, он и так-то не особо вас, ткущих, приветствовал, а уж когда узнает, что ты принудительно заставила его влюбиться в себя...? — механик покачал головой, показывая тщетность эфемерных надежд девушки, — У тебя на самом деле нет других вариантов, Алина. И поэтому я спрашиваю — чем ты готова мне заплатить?

Девушка уставилась на свои колени.

— Вы только что сказали, что я вам мало чем интересна, — она подняла голову, в ее глазах стояли слезы, — Поэтому единственное, что я могу предложить — свое тело.

Пауль удивленно поднял одну бровь, но ничего не ответил, ожидая продолжения:

— Я все еще остаюсь четвертой в роду. Мои дети могут унаследовать талант в активном варианте, — Лина пожала плечами, словно показывая безразличность своего отношения к сказанному. Но держать лицо долго она не могла, девушка того и гляди готова была расплакаться от унижения.

Пауль задумчиво оглядел ее с ног до головы и, чуть потянув время для пущего эффекта, кивнул, наконец, в согласии.

— Да, эта плата принимается. Твои дети действительно могут оказаться очень полезны. Но, видишь ли, в чем дело: если понтифик услышит твой рассказ в этих стенах, — он обвел взглядом свой кабинет, — мне будет крайне сложно объяснить ему, что это все не следствие моих тайных экспериментов.

— Что вы предлагаете?

— Расскажите ему все в Москве, когда приедете. Марк вас затем вышвыривает вон, и вы звоните мне, — Пауль поведал об этом так легко, словно приглашал Лину на прогулку.

В Москве? Доехать с понтификом до дома, обнадежить его возвращением любимой женщины?

Но и в словах Пауля был резон.

— Тогда у меня есть условие.

Как только механик подтвердил, что она ему все-таки нужна, из испуганной и отчаявшейся Лина мигом превратилась в жесткую и бескомпромиссную особу.

Она встала со своего кресла и нависла над столом, приблизив свое лицо к механику:

— Марк гарантированно заклеймит меня, как только мы выйдем из этого здания, — она окинула взглядом кабинет, — Хотя, скорее всего, — обратит. А тогда я точно уже не смогу быть вам полезна.

— Ваше предложение?

Лина выпрямилась.

— Есть ли какие-нибудь эксперименты в вашем каталоге, после которых некоторое время не стоит сталкиваться с магией? Я готова подписать добровольное согласие на участие в них.

...

Алиса решила все-таки нарушить общение двух мужчин на кухне. Есть уже очень хотелось, а молодому вампиру тяжело сдерживать муки голода. Тихонечко, стараясь не привлекать лишнего внимания, она пробралась к холодильнику и достала оттуда пакет с кровью.

Гюнтер хмыкнул, глядя на это, и отметил про себя, что девушка все еще не пользуется живыми донорами.

— Что, все еще не можешь нормально питаться? — с усмешкой он спросил у нее.

Алиса испуганно к нему обернулась, затем бросила настороженный взгляд на брата. Тот коротко кивнул, мол, ничего опасного нет, и девушка слегка расслабилась.

Пожала плечами, налила себе в стакан холодной крови и, отпив глоток, ответила:

— Я никого не хочу убивать.

Гюнтер сделал удивленные глаза:

— А зачем убивать? Мы давно уже цивилизованные люди. Глоток тут, глоток там...

Алиса подняла одну бровь, став похожей на принцессу из диснеевского мультика, и ехидно бросила ему:

— Ага, о цивильности некоторых я уже очень наслышана.

Елиазар усмехнулся ее едким словам, но не стал встревать в разговор своей младшей сестренки и бывшего друга. Он пытался придумать, как же выпутаться из этой истории.

Гюнтер прав, Елиазар серьезно его подставил, попросив проследить за ткущей. Но он действительно на тот момент не представлял, с кем сталкивается. Точнее, предполагал, но не знал точно.

Игорь, учитель Елиазара, рассказывал тому о ткущих совсем чуть-чуть, чтобы ученик был в курсе, что и такие менталы бывают. Последний активный ткущий погиб во время войны с германскими оккупантами, больше в клане за почти сто лет подобных людей не появлялось. Интересно, чтобы учитель сказал сейчас, когда Елиазару удалось найти аж двух потомков того самого последнего активного?

Жаль, учитель погиб восемь лет назад, совершенно нелепо попав в облаву на бродяжников. Ему бы понравилась находка ученика.

Впрочем, талант вампира тут был ни при чем, и мужчина это прекрасно понимал. Счастливая случайность и ничего больше.

Что тогда у станции метро, когда он заметил Ветрову, что пятью месяцами позже, придя в гости к Алисе и увидев там полную копию инициала понтифика.

Алиса.

Родная сестра.

Игорь обратил Елиазара, когда тому исполнилось двадцать семь лет, каким-то седьмым чувством учуяв в нем умение распознавать менталов и магов, видеть их ауры и ощущать уровень таланта. Будущий вампир даже не догадывался, что его порой слишком обостренная интуиция на самом деле является скрытым талантом, ярко проявившемся после обращения.

Игорь привел его в клан, сделал своим помощником и ученик стал для куратора Паноптикума преданней собаки, пока того не прибили свои же в очередном рейде против бродяжников. Как учитель попал тем майским днем в закрытый для всех вампиров клана район, почему не оказал сопротивления? Никто так и не понял. А Елиазару пришлось стать полноправным куратором отдела магии в клане.

Работы было море. Конечно, Игорь его многому научил, да и Авраам Моисеевич помогал по мере сил, но все равно вампир каждый день чувствовал себя словно студент-первокурсник на своей первой сессии.

Выматывался, оставался на работе чуть ли не до рассвета, разбираясь во всех тонкостях.

И втайне очень радовался тому, что учителя убили через десять лет после обращения Елиазара, уже после того, как он смог выходить на солнце днем. Иначе как находить будущих членов для своего отдела — он не представлял.

Но единственное, что Елиазар никогда не забывал — свою семью.

Родители и маленькая сестренка.

Мать родила ее почти в пятьдесят лет, и это не могло не сказаться на здоровье дочери. В раннем детстве у сестры обнаружили сахарный диабет, и в последние годы ее состояние ухудшалось буквально на глазах. Девушка давно уже вкалывала инсулин, но болезнь усиливалась, дозы в последнее время постоянно приходилось увеличивать, и в итоге Алиса начала слепнуть.

Елиазар ничего не знал, сестра не рассказывала о проблемах со здоровьем, не жалея признаваться брату в своей беспомощности. Он навещал родителей, живших в старой небольшой квартирке, приносил Алисе подарки, но даже не догадывался, какого труда ей составляет порой увидеть мелкий шрифт на новом подаренном смартфоне или разглядеть детали принта на дизайнерском платье. Мужчина баловал младшую сестренку, старался предугадывать ее желания, но так и не понял, что самой большой мечтой для Алисы было полное излечение от диабета.

Пока однажды он случайно не увидел, как солнечным чудесным днем девушка достает очки с большими диоптриями и пытается прочесть этикетку на упаковке хлеба. При нем Алиса старалась не показывать свое упавшее зрение. Осознание того, что происходит, шарахнуло Елиазара словно ударом молнии. Мужчина посвятил много времени, чтобы выяснить настоящее состояние здоровья сестры и прогнать ее через все возможные медицинские кабинеты клиники в Крылатском. Увидев заключение врачей, он бессильно сгорбился на стуле у терапевта. Зрение девушки было невосстановимо, к тому же прогноз давал всего несколько лет до полной слепоты.

Елиазар постарался обнадежить сестру, но сам вариантов не видел.

Кроме обращения.

Марк разрешения не дал — Алиса была бесполезна для клана.

Тогда Елиазар решился на обращение самостоятельно. Конечно, он не предполагал, что в скором времени понтифик сам отменит свой жесткий указ в отношении пополнения клана, и думал потихоньку вывезти сестру к дальним друзьям в Мурманске, чтобы зарегистрировать ее там подпольно.

Но смягчение условий обращения пришлось как нельзя кстати. Теперь Алису можно безбоязненно выводить на улицу и не опасаться, что она попадется патрулю или просто особо внимательным членам клана, которые заинтересуются незарегистрированным молодым вампиром.

Почти безбоязненно.

Гюнтер, конечно, даже с дипломатическим статусом все еще считается преступником, но он может "невзначай" проговорится кому-то из посольства о том, когда именно Алиса была обращена, а там дело за "сарафанным радио" недалеко станет. Особенно, когда речь зайдет о кураторе такого отдела как Паноптикум.

Значит, слухи надо пресечь в корне и заткнуть рот именно бывшему другу.

Он кстати прекратил уже ироничную перепалку с Алисой и перевел задумчивый взгляд на окно, косясь в сторону Елиазара. Ждал, что же тот решит.

— Ты знаешь, Алиса плохо видела, — мужчина начал издалека, — Сахарный диабет, глаукома.

Гюнтер вежливо кивнул. Он был в курсе проблем девушки со здоровьем и даже помогал доставать ей некоторые препараты по просьбе Елиазара.

— Я зашел как-то к сестре днем, заскочил перед работой. А у нее подружка в гостях была, помогала ей, — Елиазар чуть помолчал, затем как-то горько усмехнулся, — Понять все не мог, кого ж подружка так напоминает!

— Сестра Ветровой, — утвердительно произнес Гюнтер.

— Да. Сестра.

— А понтифик знает о ней?

Елиазар медленно покачал головой.

— Я передам тебе все досье, что на нее имею, — мужчина жестко взглянул на вампира и наставил на него указательный палец, — Но ты поклянешься, что точную дату обращения сестры никто не узнает!

Через пятнадцать минут Гюнтер, насвистывая веселую мелодию, спускался по лестнице вниз на улицу. Флешка с адресом и материалами по сестре Лины, что ему отдал Елиазар, лежала во внутреннем кармане пальто.

12 Глава.

Октябрь потихоньку подходил к концу.

Осень в этом году вообще была странная. Сентябрьские почти по-летнему теплые деньки резко сменила пасмурная холодная погода, неприятная и откровенно говоря, противная. Дождь моросил чуть ли не ежедневно, сменяясь то ледяным сильным ветром, то оттепельным туманом. По ночам начались заморозки и синоптики каждый день угрожали резким понижением температуры.

Жизнь Лизы тоже изменилась. Понять бы, правда, — в лучшую или худшую сторону?

Совершенно неожиданно для себя, девушка начала встречаться с вампиром.

Матвей позвонил на следующий день после ухода мужа. Дело было вечером и, как в старом детском стихотворении, делать Лизе было абсолютно нечего. Раньше она спешила домой, торопясь приготовить ужин для мужа, подготовится к урокам на следующий день и хоть немного отдохнуть. Теперь же, когда Виктор ушел из семьи по совершенно непонятным для жены причинам, она была в растерянности, не представляя, что же теперь делать. Весь день Лиза пыталась убедить саму себя, что вчерашний разговор ей только приснился и Виктор на самом деле уехал к друзьям искать денег взаймы. Девушка думала, что стоит ей прийти домой, как он тут же нарисуется с привычным "А ужин готов?".

Она специально не стала задерживаться в школе и после последнего урока быстро собрала контурные карты на проверку и понеслась домой. Сгрузила сумки в прихожей, быстро переоделась в домашнюю одежду и встала к плите. Нажарила котлет, сварила макароны, сделала соус, все как любил муж.

И села ждать.

Но он не пришел ни в шесть, ни в семь, ни в пол-восьмого вечера. Его телефон то ли был выключен, то ли он просто занес Лизу в черный список.

Лиза постепенно начинала понимать, что муж ушел действительно и безвозвратно.

Она тупо смотрела на телефон, в надежде, что это не так, что Виктор не решил в один момент резко сломать привычную жизнь.

Экран телефона загорелся, показывая входящий вызов.

Лиза мгновенно схватила мобильник, даже не посмотрев, кто беспокоит.

— Лиза? — голос Матвея был отчетливо слышен, словно он стоял рядом.

— Матвей, добрый вечер, — от разочарования, что это не муж, подкатил к горлу комок, но девушка его силой подавила.

— Простите, что я вчера так разговаривал с вами. Я слишком занят был, не до утешений.

Вампир сейчас специально позвонил извиниться за то, что не высказал положенных соболезнований?

— Да ничего страшного, — она все-таки не удержалась и всхлипнула, — Все нормально.

Вытерла рукой набежавшие слезы, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Дотянулась до стоящей на столе кружки с остывшим чаем и глотнула холодного напитка, пытаясь успокоится.

Матвей чуть помолчал, давая девушке успокоиться, а затем предложил.

— Знаете, у меня сейчас свободная минутка выдалась. Как вы смотрите, если я вас приглашу в ресторан?

Девушка аж подавилась от удивления.

— Куда? — она не поверила своим ушам.

— Поверьте, вы не пожалеете, — улыбнулся он в трубку.

Ее словно окатило теплой волной. Надо же, все-таки позвонил и извинился! Да еще и в ресторан приглашает! Может и правда между ними есть что-то?

Лиза покраснела, радуясь, что телефон еще не умеет передавать изображение во время разговора.

— Ну, так как?

— Да, конечно, почему бы и нет, — она закивала головой, но вампир этого не увидел.

— Тогда спускайтесь, я у подъезда, — мужчина положил трубку.

Лиза метнулась к окну и пригляделась. Да, действительно, вон стоит черная, такая знакомая иномарка. Быстро к шкафу, переодеться во что-то приличное и не мятое, провести расческой по волосам пару раз, мазнуть по губам помадой — и вуаля, она прекрасна и сногсшибательна. Глаза ярко горят в предвкушении встречи, светлые кудри красиво уложены, темные брюки и светлый джемпер просты и изысканны. Накинуть сверху курточку, не забыть про сумку....

Увидев выбегающую из подъезда девушку, Матвей вышел из машины и галантно открыл ей дверь. Подхватил изящную ладонь, на пару секунд прижал к губам и так же мгновенно выпустил. Лиза застыла, ошарашенно глядя на мужчину, а он в ответ лишь усмехнулся и чуть склонился в поклоне.

— Прошу!

Не сводя с него удивленных глаз, девушка уселась в машину. Матвей же, радуясь произведенному эффекту, быстро обежал автомобиль спереди и занял свое место водителя.

— Ну что, поехали?

Она мило улыбнулась ему и, чуть приподняв одну бровь, невинно спросила:

— Какая интересная у вас минутка — хватает даже на посещение ресторана!...

В следующие два с половиной часа Лизе удалось забыть обо всем на свете.

Матвей оказался чудесным собеседником и интересным рассказчиком. Помня о том, что вампир все-таки живет подольше ее, девушка воспользовалась подходящим случаем и интересовалась у него теми событиями, свидетелями которых он был. Каково же было ее удивление узнать, что не все истории происходили так, как трактуются, а с некоторыми известными личностями Матвей был знаком не понаслышке.

И ни разу за всю встречу он не позволил себе ни пошлостей, ни двусмысленностей в сторону девушки. Конечно, Лиза догадывалась, что воспитание вампира отличается от современного, и все равно была приятно поражена.

Время — десять вечера. Матвей бросил взгляд на наручные часы и недовольно поморщился — расставаться совершенно не хотелось, но надо.

— Вам пора домой, Лиза, иначе вы не выспитесь.

Подозвал официанта, оплатил счет и, подхватив курточку девушки, помог той одеться. Ее вялые возражения, что она вполне доберется самостоятельно, Матвей категорично пресек, заявив, что отвезет сам. Блондинка настаивать не стала, покорно , а в глубине души — с радостью, соглашаясь с его словами. Сегодня Лиза впервые за все годы своего замужества чувствовала себя настоящей женщиной. Хрупкой, слабой, беззащитной, позволяя Матвею решать за себя мелкие заботы, как например — какое вино она будет пить, какой десерт попробует и следя, чтобы обходила лужи, а то испачкается. Пристальное внимание и забота — вот что получала сегодня Лиза в полной мере от мужчины и ей очень это нравилось.

Подъехав к ее дому, он остановил машину, повернулся к девушке и впервые за весь день серьезно на нее посмотрел.

— Знаете, Лиза, я скажу только раз и больше к этому не вернусь, но я очень рад, что вы наконец-то расстались с мужем.

— Почему?

— Он вас не заслужил.

Лиза склонила голову, скрывая смущение от его слов:

— А кто заслужил?

Матвей коснулся кончиками пальцев ее щеки, лаская нежную кожу.

— Давайте вместе выясним?

Утром она впервые за последние дни проснулась с улыбкой на губах, вспоминая прошедший вечер.

С тех пор так и повелось — днем Лиза работала в школе, обучая ребят истории, а вечера проводила вместе с Матвеем. Мюзиклы, театральные постановки, выставки, просто прогулка в парке, если погода позволяет...

Конечно, иногда мужчина был слишком занят, и девушка оставалась дома, но он все равно находил пять — десять минут, чтобы созвонится с ней и поболтать о пустяках. Несколько раз Лизе присылали от Матвея букеты цветов и девушка сразу же отзванивалась вампиру, благодаря за неожиданный подарок.

И что ей нравилось больше всего — вампир ни разу больше не намекнул на ее грядущий развод. Лиза действительно была Матвею за это благодарна.

Виктор так ни разу не позвонил, хоть и обещал в том памятном последнем разговоре прийти за вещами. Но девушка проверяла шкафы каждый день и видела, что все оставалось на своих местах.

По правде говоря, она очень боялась встречи с мужем. Боялась, что тот попросит прощения, как в прошлый раз, что будет снова обещать все блага жизни. Лиза банально не знала, как реагировать, ведь теперь, в отличие от сентября, она уже не хотела его возвращения.

Потому что Лиза наконец-то нашла силы откровенно самой себе признаться, что ей интересен совершенно другой мужчина.

В "Радуге" никто и не подозревал, что новенькая учительница встречается с высшим вампиром, заместителем верховного понтифика.

Лиза не афишировала зарождающиеся отношения. А зачем? Тем более, что, учитывая общую направленность пансиона в сторону Гильдии нейтралов, вряд ли там спокойно отреагируют на ее встречи с Матвеем.

Алексей, куратор пансиона, тоже начал оказывать Лизе знаки внимания. Он чаще обычного стал прогуливаться по второму этажу, где проходили уроки девушки, заходил в учительскую, если там сидела Лиза. Некоторые особо догадливые учителя даже взяли за привычку выходить в такие минуты из комнаты отдыха, чтобы оставлять молодых людей наедине.

Лиза все прекрасно видела и понимала. Да, Алексей ей нравился, он был мил, интересен и привлекателен как мужчина, но не вызывал у девушки никакого интереса. В ее мыслях надежно поселился Матвей.

Зато в обычной школе все усложнилось.

Инга Альбертовна не собиралась забывать, что Лиза влезла в ее работу с классом. В школе, помимо должности учителя, она была еще методистом исторических дисциплин и вела работу, связанную с профессиональной подготовкой учителей своего сектора. А так как из подчиненных у нее была только Лиза, то срывалась Инга только на ней и мстила девушке как могла — мелочно и гадко.

Старая историчка зачастила к девушке с проверками уроков. Чуть ли не на каждой перемене подбегала проверить, все ли у той готово, написан ли конспект, повешены ли карты на доску, подобран ли материал для контрольной или проверочной. Мало того, она начала, пользуясь своим положением методиста, приходить на уроки к Лизе и после тщательно разбирать каждую замеченную мелочь.

Почему Лиза вот тут запнулась? Не знает материал? Значит, плохо готова к уроку. Почему вот тут не подошла к карте и не показала места боевых действий? Не знает их или не умеет работать с картой?

Не увидела, что двое мальчишек сидели и втихаря играли в "морской бой" на уроке. Значит плохо уделяет внимание классу, не видит всех, а отсюда — и дети плохо понимают уроки.

И так далее, и тому подобное.

Методист занялась проверкой классных журналов на ее страницах. Придиралась ко всем неправильным запятым, помаркам и ошибкам в журнале. Если не выставлены оценки за предыдущий урок или, не дай бог, вообще не проставлена дата урока — начинался длинный скандал о халатном отношении к делу и полном непрофессионализме Елизаветы Сергеевны как учителя истории.

Поначалу Лиза пыталась протестовать, что предыдущие три года Инга Альбертовна не особо спешила со своими проверками, набегая примерно раз в четверть и заранее предупреждая об этом. Но это дало лишь новый виток к скандалу и новые обвинения в разгильдяйстве.

Лиза начала подозревать, что старая учительница задалась целью вышвырнуть девушку из школы, чтобы духу ее там не было. Она даже ходила к директору и жаловалась ему на поведение методиста. Не как к директору, как к другу. Тот лишь только разводил руками: Инга Альбертовна не выходила за рамки своих полномочий, поэтому помочь Лизе он ничем не мог. Сочувствовал — да, но не имел никакой зацепки, чтобы прекратить эти придирки.

Однажды, окончательно обозлясь на Ингу Альбертовну, девушка действительно попросила увольнения, на что директор рассердился и грубо ответил, что увольнять отличного учителя в начале учебного года из-за дурости старой маразматички он не собирается.

Яна, подруга Лизы, тоже сочувствовала Лизе и даже взяла за практику в свои свободные часы приходить к той на уроки, объясняя свое присутствие тем, что ей надо проверить тетради, а кабинет занят, что ей надо проследить за поведением своих учеников, что... Инга при ней вела себя более спокойно, тем более, что при виде двух учителей на уроке дети сами старались и вести себя тише, и отвечать правильно. Но Лизу данная ситуация тоже не устраивала. Не может же Яна вечно сидеть у нее на уроках как надзиратель.

Поэтому, девушка лишь сильнее сжимала зубы и старалась дословно выполнять все указания придирчивого методиста.

Единственными отдушинами для нее в эти дни стали работа в пансионе и встречи с вампиром.

...

У самого Матвея работы тоже прибавилось. Порой он с большим трудом выискивал время, чтобы провести его с Лизой.

Ситуация в клане к началу октября все больше становилась неуправляемой. В директориях начались бунты, южные регионы заговорили о самостоятельности и выходе из клана. Марк постоянно разъезжал по стране, чтобы разобраться в происходящем, успокаивал бунтующих на время своего пребывания, но стоило ему покинуть регион, как через несколько дней в нем снова начиналась смута.

Восточные директории стали все чаще подвергаться нападениям китайцев, Филипп уже просил несколько раз о вооруженной помощи. Матвей отправил несколько подразделений в поддержку, но ситуация на границах с китайским кланом все равно оставалась напряженной.

Самарская директория, поднявшая бунт против понтифика одной из первых, решила пойти дальше возмущенных разговоров и провозгласила независимость от московской резиденции. Это взбесило понтифика, и сначала он хотел вырезать всех вампиров области под ноль, чтобы другим было неповадно. Но затем, как следует все обдумав, разрешил им выход из клана. А заодно вывел из директории все боевые подразделения, заблокировал финансовые поступления, отозвал менталов и магов.

За одну лишь неделю никем не незащищенную территорию области наводнили китайцы, которых самарцы своими силами не смогли удержать на границе. Филипп и Игнат, префекты Уральской и Саратовской директорий, объявили полную блокаду соседям, закрывая дорогу и враждебным оккупантам, и той помощи, что ринулись оказать Самаре кавказские регионы. Ни по земле, ни по воздуху доступа в независимую область не было. От бывшей самарской семьи остались считанные единицы.

В директории начался откровенный беспредел, китайцы вырезали подчистую самарских вампиров и устраивали открытые охоты на смертных, ни скрывая трупов, ни убирая за собой следы. Самарская директория начала захлебываться в крови.

Но, даже понимая, чем в итоге это грозит, понтифик не делал никаких попыток решить эту ситуацию. "Самара стала независимой, а вмешиваться в дела другого государства мы не имеем права" — так он отвечал всем интересующимся, почему господин понтифик не принимает никаких мер по "Самарской мясорубке".

В итоге, остатки независимого клана все-таки пришли на поклон к верховному понтифику и тот, милостиво подарив свое прощение, снова принял их обратно. Разумеется, полностью заменив все руководство директорией и дополнив состав лояльными московской резиденции семьями. Ввел заново в директорию войска и те в течение нескольких дней очистили область от оккупантов.

А чуть погодя, ужесточил режим на всей подчиненной клану территории.

Даже бунтующий Кавказ поутих и стал более покорным. Всех напугала история независимости, и некоторые начали задумываться над тем, действительно ли они хотят освободиться от сильной руки московского понтифика.

Но сегодня Матвей вошел в кабинет к Марку совершенно по другому делу.

Понтифик стоял у стены с приколотой картой страны и напряженно думал о чем-то. Карта была расчерчена маркерами на разные участки — лояльные области, бунтующие и нейтральные части, отдельными флажками показаны города для особого внимания. Как, например, Екатеринбург и Краснодар.

— Марк, я к тебе по делу.

— Хоть бы кто-нибудь зашел просто поболтать по-дружески, — притворно печально вздохнул понтифик и отвернулся от карты, принимая серьезный вид, — Что у тебя?

Матвей хмыкнул на такое приветствие и уселся в кресло.

— Я прошу права на клеймение. Хочу поставить фамилиар.

Марк удивился.

— Кому и на каких основаниях?

Заместитель перевел взгляд на свои сплетенные пальцы, понимая, что теперь началось самое сложное.

— Елизавета Тихомирова, основание — мой интерес.

Услышав последние слова, понтифик поморщился.

Как же не вовремя вылез Матвей с этой просьбой!

Регионы до сих пор не могут простить Марку его клеймение инициалом единственной ткущей клана. На последней встрече в Краснодаре Арсен открыто обвинил Марка в том, что заклеймив инициалом, а потом и Печатью гемофага Ветрову, он уничтожил великое будущее клана.

Затем задумался, припоминая.

— Тихомирова... Тихомирова? Не помню такой. Она давно в клане?

— Это та девушка, что ездит к Элсбет с маленькой часовщицей. Ты ее нанял быть подругой Лине, — тихо пояснил Матвей.

Теперь понятно. Понтифик кивнул головой, вспоминая красивую блондинку. Элсбет пару раз рассказывала ему, что за молоденькой учительницей теперь каждый раз приезжает заместитель префекта и самолично отвозит ее с девочкой в пансион. Шотландка даже смеялась, что пример понтифика оказался заразителен для высшего руководства клана.

— Нравится, значит? — Марк, прищурившись, посмотрел на заместителя, — Ставь тогда инициал.

— Ты же знаешь, в клане некому ставить инициалы после смерти Иосифа. Поэтому я и прошу фамилиар.

— Нет! — отказ понтифика прозвучал жестко и категорично.

— Марк, я хочу защитить девушку!

— Она не нужна мне в клане, а как подругу Лины ее вполне успешно защищает простая клановая метка. Хочешь всем показать, что она — твоя, — ставь инициал. Но на фамилиар я разрешения не дам.

— Я поставлю инициал, позже, когда смогу договорится с магом, но прошу, пусть сейчас она...

— Матвей, я сказал "нет" и это мое последнее слово, — понтифик был непреклонен, — Ты прекрасно знаешь, какая сейчас ситуация, за каждым моим шагом следят регионы. Я только-только смог успокоить их, и если я хоть немного отступлюсь от закона, то все начнется по новой. Как имущество клана твоя Лиза не интересна. У нее нет ни больших связей, ни таланта мага или ментала. Ты ее хочешь? Прекрасно, ставь инициал. Но семейного фамилиара я ей не дам.

— Да поставлю я инициал, — психанул мужчина, — Позже, но поставлю. Когда найду мага.

— Тогда начинай поиски. Чем быстрее найдешь, тем лучше для вас обоих...

Матвей долго еще уговаривал Марка, но слово понтифика было категоричным — ставить Лизе метку фамилиара он не разрешает.

В итоге, заместитель вышел из кабинета своего руководителя в бешенстве. Высказать свое негодование он смог лишь за дверью, с силой ударив кулаком по стойке ресепшена. Александра, секретарь Марка, испуганно подпрыгнула на своем стуле, но Матвей на это никак не отреагировал.

Резко развернулся к ней, и глянул в расширенные от ужаса глаза, процедил:

— Подними-ка мне материалы по июньскому Конклаву!

Надо еще раз перечитать ход заседания и проверить реакцию высших на некоторые принципы владения имуществом.

...

Вечер четверга был на удивление спокойным.

Днем Лиза зашла в свою школу, и заполнила журналы, чтобы Инга Альбертовна лишний раз не придралась, а ближе к вечеру отправилась в пансионат за Машей.

С девочкой у нее сложились хорошие отношения, порой Лиза даже представляла себя старшей сестрой юной часовщицы. Они болтали по дороге, шутили и смеялись. Маша рассказывала учительнице чему ее обучают в пансионе и спрашивала совета, а та в свою очередь делилась своими детскими воспоминаниями. Девочка даже по-детски подтрунивала над Лизой по поводу ее встреч с Матвеем, на что блондинка отмахивалась и в шутку пугала, что вот когда Маша станет взрослой, появятся новые и интересные знакомые, и тогда уже старая и дряхлая учительница будет шутить над ней.

По вечерам Матвей заезжал за парочкой в посольство и отвозил их по домам — сначала в пансион, затем в Отрадное. Правда, в последнее время домой Лиза попала зачастую позже, чем предполагала. Матвей взял за правило отвозить ее в какой-нибудь ресторанчик, чтобы накормить ужином и провести с девушкой побольше времени вдвоем. Она, разумеется, не возражала.

Вот и в этот раз Матвей оставил машину у дороги и вышел из салона, провожая девушку с ученицей к пансиону. По-доброму улыбнулся Маше в ответ на ее "Спасибо, господин Матвей!" и предупредил Лизу, что будет ждать ее в машине, только развернет автомобиль. Немного постоял, следя, как стройная девичья фигурка поднимается по пригорку к узорчатым воротам , и спустился обратно к проезжей части.

Учительница отвела Машу в жилой корпус и сдала на руки сонному дежурному воспитателю. Затем расписалась у охранника в журнале, вышла из ворот пансиона и огляделась. Странно, Матвей ведь говорил, что будет ждать, но машины нигде не было видно. На привычном месте под уличным фонарем стояла только большая длинномерная фура.

Лиза решила пройти дальше, может вампир оставил машину за фурой. Повесила сумочку на плечо, погрузила руки в карманы курточки и направилась в сторону дороги.

Сзади донеслись звуки шагов. Лиза обернулась, подумав, что ее догоняет Матвей, но в темноте не было видно, кто это. К тому же, шаги разделились, и стало понятно, что идет не один, а несколько человек.

— Эй, девушка! — резкий оклик и грубый мужской смех заставили Лизу прибавить шаг.

— Ты глянь, не слышит, что ли?

Она почти побежала. Спустилась с пригорка вниз к проезжей части, добежала до фуры. За ней Лиза с облегчением увидела знакомую черную иномарку, но дойти не успела. Дорогу резко перегородили.

Четверо мужчин в темной неприметной одежде встали прямо перед девушкой, двое из них держали в руках бутылки спиртного.

— Куда же ты, красавица? — один из них вышел вперед, тот самый, что кричал ей раньше. Невысокий и хлипкий на вид, он почему-то создавал ощущение угрозы.

— Пропустите! — девушка постаралась быть уверенной и жесткой, не показывая свой страх.

— Куда это? — глумливо осклабился первый парень и сделал ответный шаг вперед, — Может, лучше ты с нами?

Лиза с ужасом увидела удлинившиеся клыки и отпрянула назад, оставляя между собой и подвыпившей компанией вампиров равное расстояние.

Где же Матвей? Он же обещал!

И потом, у нее же метка клана, они не могут на нее напасть!

— Отпустите! — в ее голосе явно чувствовались истеричные нотки, — Я под защитой клана!

Первый вдруг потянул носом, как будто принюхиваясь, и сплюнул:

— Клановая сучка! — еще шаг вперед и вдруг он неуловимо быстро оказался за ее спиной. Схватил за руку, вывернул к себе и оскалился, прицеливаясь к ее шее.

— Думаешь, меня это волнует?

Лиза в панике хотела закричать, но из горла вырвалось лишь сиплое завывание.

Молодчик заржал, обращаясь к своим:

— Какая трусливая скотинка попалась!

— Клыки убрал! — послышался приказ.

На свет фонаря вышел Матвей. Уверенный, мужественный, сильный. Он стоял за спинами оставшихся трех молодчиков. Услышав его резкий приказ, те невольно расступились, открывая высшему дорогу. Самый крайний из шайки вышел чуть вперед.

— Матвей?

Высший оглянулся на говорящего.

— Лукас? Ты?

Крайний подошел ближе. Невысокий, чуть полноватый, на щеке большое родимое пятно до уха.

— Не ожидал тебя тут встретить, — он протянул было Матвею руку, но затем опомнился и замер на полпути, — А мы вот охотимся, понимаешь ли.

Напавший на Лизу чуть ослабил захват, но девушка от ужаса застыла словно каменная, не пытаясь воспользоваться случаем и вырваться из его рук. Ее взгляд был намертво прикован к спасителю.

— Понимаю, только не на ту добычу, — усмехнулся Матвей, и снова обратился к первому, скользнув взглядом по Лизе, — Девочку отпусти, она не твоя.

Лукас разочарованно развел руками:

— Прости, но ты опоздал. Поищи себе новую.

— А это не добыча, Лукас, это обещанная. Моя обещанная, — и затем, словно только что вспомнил, добавил, — Я, кстати, тут недавно с Жаклин разговаривал. Она тебя хорошо вспоминала.

Видимо, для Лукаса это была очень важная информация. Он чуть подался вперед, раскрыл рот, желая спросить побольше, но затем оглянулся на своих. Парни стояли, переводя настороженные взгляды с девчонки в руках товарища на высшего вампира, прекрасно понимая, что им с высшим не совладать. Как говориться, и хочется, и колется.

Лукас немного подумал, сравнил силы и, наконец, кивнул.

— Хорошо, забирай.

Матвей шагнул к Лизе, протягивая ей руку, но держащий ее вампир оскалился и злобно прошипел:

— Не отдам! Она — моя!

— Не нарывайся, — миролюбиво ответил тому Лукас, а Матвей нахмурился и подобрался, — Лучше отдай по-хорошему.

Тот еще сильнее придавил к себе блондинку и взбеленился:

— Это же Истомин! Он Ксанту убил!

И не мешкая ни минуты, он вонзил свои клыки Лизе в шею. В то же мгновение его резко отшвырнуло от девушки. Парень отлетел к фонарному столбу и ударился об него спиной, послышался тихий хруст. Настроение компании заметно изменилось. Лукас, сделал шаг назад, словно показывая, что не собирается вмешиваться, а вот оставшиеся двое переглянулись и посильнее сжали в руках свои бутылки.

Матвей склонился над Лизой, проверяя все ли у той в порядке. Девушка сидела на асфальте, даже не делая попыток встать, ноги бы ее просто не удержали.

Глянул в ее расширенные от ужаса глаза, провел пальцем по губам, приласкав, и ободряюще проговорил:

— Не бойся!

— Их же четверо! — она еле слышно прохрипела, закрывая рукой саднящую рану. Под пальцами стало мокро, потянуло кровью.

Он мягко улыбнулся кончиками губ:

— Думаю, их всего трое.

И следующие минуты Лиза видела лишь мельтешение смазанных силуэтов. Она не могла выловить взглядом Матвея, но слышимые ею крики были явно не его. Вот один оказался выброшен на проезжую часть, его позвоночник лежал отдельно от тела. Тот, что напал на Лизу уже очнулся, но не обратил на свою жертву ни малейшего внимания, ринувшись в драку с высшим. Лукас необычно развернувшись, вырубил его ударом по животу, а затем вырвал сердце из грудной клетки. Парень мертвой тушей упал перед ним на асфальт.

Матвей выпрямился и отбросил в сторону последнее кровоточащее тело, словно куклу. Легко и непринужденно, не замечая фонтана крови, вырвавшегося из разорванного горла.

Его костюм оказался безнадежно заляпан кровью, руки ею же испачканы.

Лиза молча с расширенными глазами следила за ним, понимая, что этот мужчина только что на ее глазах убил двоих. Да, не людей. Но убил. И сделал это так же равнодушно, как и вытирал сейчас носовым платком пальцы от крови.

Лукас подошел ближе, мыском ноги перевернул мертвеца на живот, и протяжно вздохнул.

— Они были тебе семьей,— заметил между делом Матвей.

— Они были всего лишь тупыми бродяжниками, не больше, — тот пристально взглянул на высшего, — Надеюсь, Жаклин обо мне еще услышит?

Высший искоса глянул на Лукаса, попытался протереть грязным платком ласкан пиджака, но поняв бессмысленность этого действия, отбросил тряпку на труп.

— Я могу упомянуть тебя в ближайшей встрече.

— Буду благодарен.

Лукас отвесил Лизе церемониальный поклон:

— Простите за действия моих спутников, уважаемая.

Лиза машинально кивнула головой.

— Ты тут приберешься, надеюсь? — Матвей не собирался оставлять ни малейших следов происшедшего.

— Разумеется. — Лукас наклонился и поднял тело себе на плечо.

Увидев, что девушка смотрит на него, Матвей подошел ближе и подал ей руку. Лиза проследила за ней — та была вся в темных разводах. Затем подняла взгляд выше. Матвей настороженно следил за девушкой. Именно сейчас она увидела, кем на самом деле тот является, и, если Лиза примет его сейчас, значит примет вообще.

Каким-то неясным чувством она словно уловила мысли вампира, и твердо и уверенно схватилась за его ладонь. Коснулась мокрого края рукава и не поморщилась, поняв, что это кровь убитого Матвеем вампира.

Мужчина самодовольно улыбнулся, но в следующую минуту аккуратно отклонил лизину голову в сторону, рассматривая следы укуса. Девушка еле слышно зашипела от боли. Не медля, высший пронзил клыками собственное запястье и приложил окровавленную руку к ранам девушки.

Лиза ахнула от неожиданности, когда мгновенно боль исчезла, и коснулась пальцами горла, проверяя, действительно ли все зажило в один миг. Поняв, что вампир сделал, она благодарно ему улыбнулась.

Мужчина проводил ее до машины, по дороге подхватив с асфальта отброшенную при нападении сумочку девушки.

Уже сев в автомобиль, Матвей достал телефон, набрал чей-то номер и рявкнул в трубку:

— Доминик! Почему у тебя по району шляются бродяжники? Ах, уже едешь на захват! Можешь не торопится....

Лиза отстраненно слушала разнос, который вампир устраивал какому-то Доминику.

Сегодня она действительно поняла, кем был тот мужчина, что сидел рядом с ней. Вживую увидела.

Убийца, совершенно не чурающийся крови и смерти, готовый рвать горло по настоящему, чтобы защитить... Ее защитить.

И Лизу это странным образом не напугало. Как будто она заранее предполагала, что когда-нибудь подобное произойдет.

Она начала рыться в своей сумочке, проверяя, все ли в порядке. Достала телефон, увидела несколько пропущенных звонков. Все они были от Каледина.

— Алексей, добр...

— Лиза, где вы? — перебил ее почти криком Алексей, — Я уже выехал!

— Нет, нет, не надо никуда ехать..., — и эту фразу девушка не договорила.

Матвей выхватил у нее телефон из рук.

— Алексей, привет. Да, Матвей. Нет, с девушкой теперь все в порядке... Попала в охоту бродяжников, я успел вовремя. Как оказался? Ты не поверишь!...

Поговорив с куратором пансиона, Матвей отдал телефон Лизе обратно.

— Ему не понравилось, что я оказался рядом с тобой, — проговорил он, насмехаясь над беспокойством Алексея.

— Не понравилось? — удивилась Лиза, — Но ты же спас мне жизнь.

Совершенно незаметно для себя, Лиза перешла с вампиром на "ты", впрочем, тот не возражал.

— Он предпочел бы сделать это сам.

Девушка покачала головой:

— Алексей бы не успел.

— Зато твоим спасителем стал бы он. Возможно, стал бы.

Не зная, что на это ответить, девушка перевела разговор на другую тему.

— А этот Лукас... Он не стал вмешиваться в драку. Почему?

Матвей искоса взглянул на Лизу и ответил, не отрываясь от дороги.

— Он знает, что я замолвлю за ним словечко перед Жаклин, чтобы она вернула его в семью.

— Значит, он бродяжник? — Лиза припомнила, как назвал высший в разговоре с Домиником напавших на нее.

— Да, преступник, изгнанный из клана и семьи.

— И у него есть шанс вернуться?

— Есть. — Матвей не стал вдаваться в подробности, но Лизе сегодня они не были нужны.

— А семья так много значит для вас, вампиров?

Мужчина чуть помолчал, и затем ответил:

— Мы живем слишком долго. А одиночество — не особо приятная вещь, чтобы позволять себе терпеть его столько времени. Для многих вампиров семья — это единственная опора в жизни. Она защищает, поддерживает. Даже изгнанные стремятся объединиться в свои семьи.

Лиза замолчала.

Семья — опора в жизни не только для вампиров. Для многих смертных — это единственное, ради чего те вообще живут. Семья, родные и близкие. Любимые.

Она бросила тревожный взгляд на вампира за рулем.

Любимая ли?

— Ты назвал меня обещанной, что это значит?

Матвей перевел свое внимание на Лизу, скользнув взглядом по ее недавней ране. Шея и воротник куртки были окровавлены, но девушка этого не замечала.

Мужчина нахмурился, недовольный, что все-таки не смог полностью уберечь, и ответил:

— Давай отложим это на потом? Ты сейчас слишком нанервничалась.

Она согласно кивнула.

Ей сейчас, и правда, не помешает быть поближе к родным стенам.

...

Дома девушка была через полчаса. Время очень позднее, но после пережитого спать совершенно не хотелось.

Лиза раз за разом вспоминала детали нападения, лицо того вампира, что укусил ее, саму боль от ранения. Девушка прекрасно понимала, что если бы не высший, она вряд ли дожила бы до утра. Не в компании с четырьмя голодными вампирами, особенно, которых не остановило даже клановое клеймо.

И Матвею она была очень благодарна за своевременную помощь.

Но не только.

Она с отчетливой ясностью понимала, что сегодняшнее происшествие что-то изменило в их отношениях с вампиром. Что-то сдвинулось с мертвой точки.

Может, его спасение. Может, ее принятие его настоящей сущности.

Окончательное решение Лиза приняла, когда заметила недовольное выражение лица Матвея при касании испачканного рукава. Когда тот остановил машину возле Лизиного подъезда, девушка командным голосом проговорила:

— Закрывай машину и пошли ко мне. Тебе не мешает отмыть... грязь, — она чуть запнулась, едва не сказав "кровь", чтобы не вспоминать еще раз разорванное горло убитого, — Да и одежду сменить не мешает.

Матвей повернулся к ней и улыбнулся такому приказному тону смертной. В его глазах мелькнуло что-то непонятное, как будто мужчина очень надеялся на подобный исход дела. Лиза предпочла этого не заметить.

— А, может, я все-таки доеду до дома?

Лиза подхватила сумочку:

— Пошли. Хоть руки вымоешь.

Они поднялись в квартиру, девушка сразу же указала высшему на ванную и принесла большое махровое полотенце. Матвей закрыл за собой дверь, и чуть позже в ванной зашумела вода.

Лиза к тому времени уже собрала небольшой стол и достала бутылку вина. Где-то внутри она предполагала чем, скорее всего, закончится сегодняшний вечер, и в предвкушении этого внутри все сжималось. Она встала у окна, и, пытаясь унять дрожь, обхватила себя руками.

Из ванной Матвей вышел полуголым, лишь его бедра были закрыты полотенцем. Лиза проследила за его отражением в окне и невольно покраснела. Великолепный мужчина. Красивое тело, не бугрится мышцами, но его сила чувствуется издали. Широкие плечи, плоский живот... Сексуальная полоска волос, уходящая вниз, под полотенце, невольно притягивала взгляд смущенной девушки. Мужчина подошел ближе, заметил ее чуть подрагивающие руки, покрасневшие щеки, и усмехнулся.

Обнял ее, прижимая к себе так, чтобы она прочувствовала все рельефы его тела, и прошептал на ухо.

— Может, вино оставим на потом?

Лиза не сразу сообразила.

— На какое потом?

Он развернул девушку к себе и поднял ее голову за подбородок.

— Вот на такое.

Слегка коснулся ее губ своими губами, пробуя на вкус, затем потянул подбородок девушки вниз, раскрывая дорогу своему языку. Лиза чуть слышно застонала и обвила его шею руками, зарываясь пальцами в волосы.

— Где спальня? — прошептал он ей на ухо, и внутри у девушки прокатилась горячая волна возбуждения.

Махнула рукой в нужном направлении, затем ласково погладила грудь мужчины и ахнула от неожиданности, когда тот поднял ее на руки.

...

— Лиза? — его хриплый шепот казался девушке таким обжигающим.

— Что? — ей совершенно не хотелось останавливаться, поэтому она вцепилась в его бедра ногтями, заставляя двигаться дальше.

— Пообещай быть только моей? Пожалуйста, Лиза?

Девушка приподняла его голову и пристально взглянула в его глаза. В них плескалось вожделение, страсть и какое-то непонятное отчаяние, словно откажись девушка и мир рухнет.

Она коснулась его губ своими губами, слегка, едва ощутимо, и проговорила тихо-тихо:

— Клянусь! Только твоя!

Он услышал. Перевернулся на спину, удерживая девушку на себе, вызывая у нее очередной стон удовольствия, надкусил себе запястье и протянул ей:

— Пей.

Она улыбнулась и двинула бедрами вперед:

— Это что, какой-то ритуал?

Мужчина прикрыл глаза от удовольствия, но сжал ее бедра пальцами, чуть приподнялся вместе с ней повыше, опираясь спиной об изголовье кровати:

— Да, Лиза, ритуал. Мы будем связаны навсегда, — он приложил свою руку к ее губам, — Пей.

И, когда она прикоснулась к его крови, сам вонзил ей в правую грудь клыки, пробуя на вкус ее кровь.

— Это ритуал, — прошептал он, — Ты становишься моей обещанной. Навсегда.

— Ты меня любишь? — стон то ли боли, то ли удовольствия.

— Да, — еще тише ответил высший, притянул рукой ее голову к себе и впился в губы жарким поцелуе.

...

Матвей ушел ночью.

Лиза проснулась было его проводить, но вампир отказался. Ей и так оставалось спать меньше трех часов, поэтому девушка улеглась обратно, обнимая подушку, которая все еще пахла им, ее мужчиной.

Ее мужчина.

Странно, но Лиза никогда так не считала в отношении мужа.

Он просто... был. Без всякой принадлежности, без особых свойств.

Виктор просто был в ее жизни, в ее постели.

Матвей же стал не просто мужчиной на ночь. Девушка отчетливо понимала, что этот вампир, смертельно опасное чудовище, совершенно неожиданно стал ее второй половинкой. Глубоко внутри вдруг образовался твердый жесткий комок, который магнитом прочно притягивал ее к Матвею.

И вампира тянуло к ней.

Он ее любит?

Сказал — да.

Лиза с улыбкой вспоминала все предыдущие встречи и согласно кивала собственным мыслям.

Он на самом деле ее любит.

Девушка коснулась рукой груди, которую прокусил высший в порыве страсти. Это было больно, пожаловалась она ему потом, и тот мигом прокусил свое запястье, чтобы залечить две маленькие ранки от его клыков.

Ничего, Лиза привыкнет к этой боли. Если это плата за возможность быть рядом с Матвеем, то она привыкнет.

Главное — быть с ним рядом.

И с этими мыслями девушка, наконец, заснула.

...

Последняя пятница месяца.

Лиза перелистнула небольшой квартальный календарик на рабочем столе и заранее оторвала листок за октябрь. Осталось то всего ничего — два выходных и вот уже ноябрь, а там и до Нового года недалеко. Где и как она будет встречать праздник в это году, девушка не знала. Раньше всегда с мужем ездила к родителям, отец настаивал, что новогодние праздники — семейные и по его настоятельному желанию в квартире профессора собирались все родные, близкие и дальние.

Но теперь Лиза ежедневно ожидала звонка супруга, чтобы сходить в Загс, поставить подпись и получить свидетельство о расторжения брака. И девушка откровенно боялась того момента, когда об этом узнает отец. Она прекрасно помнила его принцип "замуж однажды и на всю жизнь" и понимала, что несдержанный в своей ярости родитель вряд ли с пониманием отнесется к подобному известию.

Звонок был. От матери.

— Лизонька, дочка, здравствуй!

Голос у матери был заискивающий, испуганный. Лиза сразу напряглась.

Неужели опять какие-то проблемы?

— Мам, привет. Что-то случилось?

Женщина тихо всхлипнула в трубку.

— Лизонька, ты не могла бы приехать? Папа с тобой поговорить хочет.

Девушка услышала, как на заднем фоне что-то злобное прорычал отец.

— Он, что, снова с Павлом поскандалил?

Как же не хотелось в такой чудесный день портить себе настроение, решая очередную свару между любимым папочкой и не менее любимым братом.

— Во сколько ты сможешь приехать? — мать не ответила на вопрос дочери, сразу перейдя к главному.

Лиза прикинула сколько уроков у нее осталось, плюс время на дорогу...

— Часам к четырем буду.

— Я очень жду, Лизонька.

У мамы плохие нервы и больное сердце. Девушка только этим и успокаивала себя всю дорогу, пока ехала к родителям. Маме нельзя сильно переживать. Иначе Лиза давно уже наорала бы на двух взрослых мужиков, которые сидят на шее матери и треплют ей нервы, вместо того, чтобы решать свои проблемы самостоятельно! Вечно втягивают в них сначала мать, а потом и до Лизы дело доходит!

У родителей она была ровно в четыре часа дня. Поднялась на второй этаж, позвонила в звонок.

Мама открыла сразу же, будто ждала тут, у двери. Лиза мимолетом окинула ее взглядом, но вроде бы ничего страшного не случилось. Женщина была бодра и вроде даже сердита, значит до самых тяжелых боевых действий между отцом и сыном еще далеко.

— Ну, и где эти два скандалиста? — спросила она, улыбаясь матери и снимая курточку.

— Папа ждет тебя в гостиной.

Лиза переодела осенние сапоги на домашние тапочки и прошла в комнату.

Отец сидел, гневно хмуря брови и сложив руки на груди. А вот Павла нигде поблизости не наблюдалось. Лиза бросила взгляд в его комнату, но дверь в нее была открыта, а значит, брата дома не было.

И что тогда произошло?

— Приехала, наконец! — профессор встал и навис над дочерью с высоты своего почти двухметрового роста, — Не торопилась заявиться, когда родители просят! Как же, нам ведь теперь море по колено!

— Здравствуй, папа, — поздоровалась в ответ девушка, смутно начиная понимать, что дело видимо не в брате.

— Не догадываешься, зачем я пригласил твое величество пожаловать к старым родителям в гости? — съязвил отец, — Ничего рассказать не хочешь?

Лиза положила сумку на стол и уселась рядом в кресло.

Отвечай — не отвечай, но отец все равно выскажет все, значит, смысла нарываться лишний раз не было.

— Нет, папа, даже не догадываюсь, — максимально спокойно ответила Лиза.

— Давай тогда я расскажу. Задумал твой старый никчемный отец сегодня утром машину свою перед зимой проверить. И заехал на работу к твоему мужу!

Девушка внутренне застонала!

Как же она упустила тот факт, что отец всегда проводит техосмотр своей старенькой "хонды" именно у Виктора? И ясное дело, что не сегодня — завтра они бы столкнулись!

— И что я узнаю?! Виктора уволили! Мало того, созвонившись с твоим благоверным, я узнал, что у вас и развод на днях состоится! И вот скажи мне, дочь, когда ты собиралась рассказать своим любимым родителям про развод с мужем?

— Пап, я хотела...

— Хотела?? Ты хотела? Да неужели?? — взбеленился отец, — Моя дочь собирается нарушить вековую семейную традицию, жизненный устой, который род Тихомировых хранит на протяжении стольких поколений!! И от кого я узнаю об этом??? Не от родной дочери! Не от собственной жены!! — он вперил яростный взгляд в женщину, тихо вошедшую в комнату вслед за девушкой, — А от фактически постороннего мне мужика!

— Папа, пожалуйста! — Лиза начала тоже сердится, — Это мои отношения и моя жизнь! Я не обязана...

— Не обязана?? Да ты всем мне обязана, дура малолетняя! Я твой отец, но о разводе любимой доченьки узнаю самым последним?!

Мать влезла:

— Сережа, успокойся! Лиза нам сейчас все расскажет.

Отец вызверился на жену, но покорно подчинился ей, махнув рукой Лизе, мол, начинай.

— В общем, ситуация была такой, — начала она издалека, чтобы уж сразу поведать всю картину произошедшего, — Витя на работе попал на крупную сумму денег. Он взял машину клиента покататься и в итоге разбил ее. Клиент требовал с него полтора миллиона...

— Ты слышала, мать? — перебил отец девушку, — У нашей дочери нет, оказывается, родных, чтобы попросить о помощи! Надо бросать мужика в самый тяжелый для него момент и подавать на развод!

— Папа, это не правда! — ощетинилась Лиза, уже поняв, что Виктор подал явно приукрашенную историю, — Тем более, ты сам говорил мне столько раз, что я вышла замуж и теперь свои проблемы должна решать сама.

— И как ты их решаешь? Как ты их решаешь, я тебя спрашиваю? Как?! — он потряс кулаком перед лицом дочери, но Лиза знала — не тронет, — Разводом? Пары лет с мужиком не прожила, а как только возникла проблема — сразу ножки в ручки и бежать от него? К другому убежала!? К богатенькому? Ты вот так понимаешь семейную жизнь!?

— Папа! — Лиза понять не могла, откуда он узнал про Матвея, — Другой мужчина тут ни при чем, я давно приняла решение разойтись...

— Вон на мать посмотри! — отец ее попросту не слышал, — Сколько мы с ней все пережили? И ничего. Живем вместе! А ты? Как только чуть похуже стало, так сразу трусливо сбежала к этому своему...? Как его...? — профессор оглянулся на жену, надеясь, что та ему подскажет имя, но женщина лишь развела руками, — Как же, он же богат! Такие деньги предложил!

Мужчина психанул и сплюнул на пол.

— Не знал, что у меня дочь выросла продажной девкой!

Девушка ничего не понимала.

— Что? Какие деньги, ты о чем?

— Что значит — о чем? Об этом твоем, нынешнем! Ты пожаловалась, он тут же прилетел к Виктору, угрожал, говорил, что все знает и отправит в тюрьму, если тот от тебя не уйдет!

Лиза схватилась за голову. Да что ж такое Виктор ее отцу -то наговорил?

Она ничего не понимала в крике профессора.

— Мама? — девушка обратилась к матери, может хоть ей объяснит что-то.

Женщина ринулась к дочери:

— Не знаю, Лизонька, не знаю. Папа сегодня с Виктором твоим встречался, вот тот ему и пожаловался. Говорит, подставил его какой-то богатый на машине своей, на крупные деньги подставил, а в обмен потребовал тебя в уплату.

Девушка замотала головой, отказываясь слышать, что ей говорили, закрыла глаза ладонями, чтобы и не видеть ничего.

Отец заходил по комнате взад -вперед. На дороге ему встретился стул, и мужчина в ярости просто отшвырнул его в сторону.

— Виктор-то не хотел в тюрьму, и он ушел, чтобы искать деньги самостоятельно. А ты вечером ему сообщила, что подаешь на развод. Это он тебя заставляет, да? Это тип?

Мать вздрогнула, когда стул ударился о корпус ее пианино, но ничего не сказала, мрачно поглядывая то на дочь, то на мужа.

— Ты хоть сама-то понимаешь, что тебя купили? Ты это понимаешь? — профессор склонился над побледневшей дочерью, яростно глядя на нее.

— Матвей не мог так поступить! — тихо ответила девушка, глядя на отца.

— Матвей! — ударил себя ладонью об лоб профессор, — Именно, Матвей. Виктор говорил, что именно Матвей.

— Витя сам мне оставил записку...

Постепенно картинка начала складываться у нее в голове, но Лиза до сих пор отказывалась верить, что вампир сделал именно то, о чем кричал сейчас профессор.

Отец уселся рядом с Лизой на диван и взял ее руки в свои:

— Ты даже не догадывалась? Девочка моя! Ну как же ты так, маленькая моя? — начал ласково он, — Ну что ж ты делаешь, малышка? Ну, нельзя же ради денег вот так ...

— Что ради денег, папа? — Лиза, не веря, смотрела в глаза отца, — Что ради денег? Матвей не мог, он же...

"Он мог",— неслышно проговорил внутренний голос, — "Мог. Помнишь, как он тогда отреагировал на твое известие о разводе? Никак. Алексей обрадовался, а этот — никак... Как будто его это не волновало совсем или.. Или он знал... Он знал, что Виктор с тобой разведется! Знал!"

Лиза замотала головой, отказываясь признавать этот факт. Но ведь Матвей в тот день еще до ее звонка получается действительно знал, что Лиза разводится. Откуда? И свои ухаживания он сразу же начал. Каждый день то в театр, то в парк, то в ресторан.

Он знал.

— Но я же действительно люблю его! — Лиза

Девушку начала бить крупная дрожь от осознания лжи, в которую ее окунул высший.

— Но он же купил тебя, ласточка моя! Просто купил! За полтора миллиона! — мужчина ласково погладил дочь по голове и прижал к себе, — Ну нельзя же так! Трудности надо вместе встречать, семья — на то и семья, что вы должны быть единым целым! И в радости, и в печали...

— Матвей не мог так поступить!

Профессор еще посидел чуть-чуть, давая возможность дочери успокоиться, кивнул жене, чтобы та принесла с кухни воды для девушки. Лиза не могла нормально пить, зубы выстукивали по стакану дробный танец, руки тряслись. По щекам текли слезы, размазывая косметику. Отец поддерживал стакан рукой, помогая пить.

— В общем, так! — профессор встал с дивана и строго взглянул на дочь, — Сегодня же ты возвращаешься к мужу! Ни о каком разводе чтобы я больше не слышал. Нужны деньги — мы поможем, у нас есть сбережения!

Лиза медленно встала. Вытерла руками слезы.

— Вернуться к мужу?? — мигом взбеленилась она, истерика от предательства Матвея перешла в бешеную злобу, — К кому возвращаться? К Витьке обратно? Даже если Матвей и купил меня, как ты выражаешься, так ведь Витька...он же продал? Он продал меня другому мужику за эти паршивые полтора миллиона!

Девушка отшвырнула стакан в стену, он разбился, облив обои водой.

— Он же продал меня словно свинью на рынке! Как рабыню! И ты хочешь, чтобы я к нему вернулась? Вот к нему? Папа, да как ты можешь!

Мать ринулась было к дочери угомонить ее, но Лиза яростно отпрянула от женщины.

— Не подходи ко мне, мама! Не надо меня успокаивать!

— Лиза, девочка моя...!

— Мама, уйди! Просто уйди! — девушка выпрямилась и твердо и упрямо посмотрела на отца, — К Виктору я не вернусь. Развод — дело решеное, и я даже рада, что ты обо всем узнал!

— Лиза! — угрожающе начал профессор.

— Я не передумаю, папа! Витька мне изменил еще летом! Я простила! А теперь он вообще меня продал! А потом он что со мной сделает? На органы отдаст, если ему на машину хватать не будет? Друзьям как подарок отправит? Голой, с ленточкой?

— Я не позволю позорить мое имя! В нашей семье разводов не было и не будет!

Лиза молча взяла свою сумочку с дивана и направилась к выходу.

Развернулась на выходе, глядя на отца. Тот молча уставился в стену, показывая оскорбленную гордость.

— Папа, я же твоя дочь! Неужели для тебя важнее, что скажут другие, а не моя жизнь!

...

Но сразу уйти из дома Лизе не удалось. Мать всеми правдами и неправдами затащила дочь на кухню, где усадила за стол и начала отпаивать горячим чаем. Она не расспрашивала ни о Матвее, ни о муже, и так было понятно, что Лиза мало что могла объяснить. Женщина лишь посоветовала девушке не пороть горячку, а разобраться и выяснить, действительно ли правда то, что рассказал отцу Виктор.

Домой же Лиза ехала, словно на кладбище.

Матвей обещал сегодня прийти вечером, но спрашивать его о факте покупки девушка боялась. Вдруг это окажется правдой?

Но мама права, не зная всех деталей, нельзя категорично что-либо утверждать.

Ведь, если задумываться о произошедшем, то значит спрашивать саму себя — ты действительно товар, стоящий полтора миллиона? Равный по стоимости автомобилю? Груде штампованного металла?

Лиза едва не заплакала, но сдержалась.

Толком еще ничего не известно. История с "продажей" ее Матвею пока подана только со слов бывшего мужа, а значит надо обязательно переговорить с самим вампиром.

Но с другой стороны — зачем Витьке врать про совершенно незнакомого человека? Да и где он мог с вампиром познакомиться?

Лиза немного постояла у подъезда, дыша воздухом и здороваясь с входящими соседями, погладила беспризорную кошку, что повадилась с недавних пор сидеть на лавочке. Наконец, тяжело вздохнув, она потянула на себя железную дверь. Поднялась на лифте на свой этаж и только хотела открыть ключами квартиру, как замок щелкнул с той стороны.

Дверь распахнулась, и в проеме на свету встал Виктор. В джемпере и джинсах, словно только что пришел, а на ногах — домашние тапочки.

— Лиза! — обрадованно улыбнулся муж и потянулся взять у нее сумку из рук, — А я тебя вот жду! Услышал, как ты тут ключами лязгаешь.

— Ты? — изумилась она.

Блондинка ошарашено уставилась на парня и позволила ему взять сумку. Вот уж кого-кого, а мужа она явно не ожидала увидеть!

Парень потянул ее за руку внутрь квартиры, начал заботливо расстегивать курточку, помогая раздеться, затем опустился на колени и расстегнул молнию на сапогах.

— Что ты делаешь? — ошарашено спросила девушка, приходя в себя от изумления.

Он с деланным недоумением поднял голову:

— Помогаю. Ужинать будешь? Я, правда, только макароны сварил, но...

— Что ты здесь делаешь? — Лиза словно не слышала его.

— Как что? — он приподнял одну ногу жены и стащил с нее сапог, затем вторую, — Я вернулся. Домой вернулся.

Подал тапочки, девушка машинально их надела.

— Что? — она не поверила своим ушам.

В спальне был раскрыт его чемодан, и часть вещей уже лежала на кровати. Виктор обошел жену, застывшую в дверях при виде этого, и начал развешивать свои рубашки на вешалках в шкафу. Джинсы сложил отдельной стопкой, носки — в комод на полку. Из отдельного кармана в чемодане выложил пакет с зубной щеткой и бритвой.

Лиза опомнилась. Что значит — вернулся? С какой это стати? А как же развод?

Она повторила последний вопрос вслух.

Виктор оторвался от раскладывания носков в гардеробе и посмотрел на девушку как на маленькую:

— Какой развод? Не будет никакого развода. Ты разве с отцом не разговаривала?

Он обернулся обратно к шкафу и взял в руки очередную стопку с нижним бельем.

Не разговаривала? То, что было сегодня в родительской квартире, разговором назвать сложно.

Лиза рассердилась.

— Да уж, поговорила я с папой. Что ты ему натрепал?

— Я не натрепал, Лиз, я сказал чистую правду!

— Правду? Какую правду? — девушка с каждым словом заводилась все сильнее, — Что Матвей тебе деньги за меня заплатил?

— Он сам предложил!

— Хватит врать! Я его знаю, он не мог этого сделать! — вскричала она.

— Не мог? Да неужели? — парень прекратил раскладывать вещи и встал посреди комнаты, — То есть, это не он пришел сюда, в нашу квартиру и предложил мне деньги в обмен на тебя? Раскрой глаза, дура!

— Ты ошибаешься! — категорически отрицала Лиза.

— В таких делах ошибаться не будешь! Не каждый день к тебе приходит богатый мужик и предлагает деньги за собственную жену!

Лиза замолчала, пытаясь сопоставить нежного и любящего Матвея, с которым она простилась ночью, и такой циничный поступок.

"Он мог... Или нет?"

Виктор, видя, что жена колеблется, решил идти напролом.

— Пришел ко мне, сразу — давай говорит, я тебе деньги дам, сколько надо, а ты мне свою Лизу отдавай...

— И ты согласился? — обвинила его девушка.

Она схватила его чемодан и потащила за собой на колесиках прочь из спальни. Виктор выругался и рванул за ней. Догнал у прихожей, дернул на себя ручку чемодана.

— А что мне делать? В тюрьму идти, да? — заорал он, — Срок получить? Из-за какой-то паршивой железяки?

Лиза психанула.

— Из-за этой железяки ты нарвался на огромную сумму денег! Ты сам виноват! Тебе надо было вообще лезть в эту машину? Надо было? Ты ж захотел покататься, проверить, какая она в работе! Проверил, да? Проверил? А расплатился в итоге мной? Твоей собственной женой?

— Да, Лиз, я виноват! — вскричал он и ударил со злости ногой по чемодану, — Виноват! Да, я взял деньги, которые спасли меня от тюрьмы! Он их сам предложил! Я что, дурак — отказываться?

— В обмен на что взял?? На меня??

— Да если и на тебя даже! — заорал муж, — Если и на тебя?? Ты на себя-то посмотри, овечка невинная! Тоже хороша, подруга, раз мужик тебя в оплату требует! Когда ты с ним спать начала? До моего ухода или уже после?

— Я не..., — Лиза осеклась. Сказать, что не спала с Матвеем, она после сегодняшней ночи уже не могла.

— Ага! — победно вскричал муж, — Я был прав!

— В чем прав?!

— Сука ты, Лизка! Какая ж ты сука! — схватился он за голову, — Ты ж мне сама изменила!

Виктор, как всегда, перевел все стрелки на нее. Не он виноват, а Лиза. Каким образом у него это получилось, девушка не понимала, но упорно не собиралась ему поддаваться.

— Не я обменивала тебя на деньги! Не я бросала тебя первой! Я... черт возьми, я даже не изменяла тебе первой!

— Правда? А что ты сделала, что? Когда мне нужны оказались деньги, ты к кому побежала? К этому чмырю богатенькому? Иначе, откуда он узнал-то? И о чем ты там с ним и как договаривалась — я, кстати, не знаю! — он развел руками, — Но нормальную женщину вот так не покупают!

— Да ты же сам меня бросил! Письмо написал, по телефону сказал, что сам подашь заявление!

— Докажи! Дай мне документик, где об этом говорится? Не можешь? А может, все по другому было-то, а?

Лиза застыла.

— Как по-другому?

— Как?! Может, ты с этим уродом заранее договорилась подставить меня! Ты ж знала, что я люблю "Порше" именно такой модели. А если твой...

Лиза ударила его по щеке.

Один раз, затем второй.

Виктор отшатнулся, схватился за скулу, недоуменно глядя на жену, как будто не понимая, что это именно она только что врезала ему от всей души.

Злая до безумия девушка прошипела:

— Ну, ты и скотина! На меня свои грехи решил свалить? Может быть, мне напомнить, что это именно ты привел в мою квартиру любовницу?

Виктор молчал и не сводил глаз с жены. Затем как-то коротко размахнулся, словно неудачно повернул рукой и вот Лиза уже летит на пол.

— Тварь! — сплюнул он рядом с ней, — Сама тут с мужиком развлекаешься, а я виноват оказался! Да ты меня попросту подставила! А что, хорошо придумала — меня на нары, а сама тут с этим...

Девушка тихо поднялась.

В глазах стояли злые слезы, но сказать она ничего не успела.

В дверь позвонили.

...

Матвей взбежал по лестнице на четвертый этаж, проигнорировав лифт, позвонил в дверь и выстукивал пальцами по дверному косяку какую-то веселую мелодию в ожидании.

Девушка открыла дверь, и мрачно уставилась на мужчину. Тот закрылся огромным букетом из белых роз, что принес в подарок блондинке, лукаво глянул на любимую поверх букета, но видя, что его подарок не оценен по достоинству, посерьезнел.

— Что-то произошло?

Лиза кивнула ему головой в сторону квартиры и освободила проход. Высший вошел, положил букет на столик у зеркала. Заметил мужские ботинки у дверей, чемодан в проходе и сразу понял, что случилось.

Виктор вышел к нему навстречу из гостиной. Грозно подбоченился и оперся одной рукой о косяк, показывая, кто в доме хозяин.

— Ты? Что, к своей сучке приперся?

Удивленный таким хамством вампир не успел даже ничего ответить, как Лиза рявкнула мужу:

— Пошел вон!

Виктор громко хмыкнул:

— Нет уж! Я тоже хочу послушать, как этот урод будет врать про большую любовь и нежные чувства!

Матвей выпрямился, окинул смертного ледяным взглядом и уточнил у Лизы:

— Я могу все-таки узнать, что происходит?

Виктор набычился, сжал кулаки. Заметив это, девушка встала между ними как арбитр, надеясь предотвратить, хотя бы таким образом, намечающуюся драку, и повернувшись к вампиру, спокойно ответила:

— Виктор утверждает, что ты дал ему денег в уплату долга, а взамен потребовал меня.

Левая бровь высшего поползла вверх, взгляд стал еще презрительней.

— Ах, вот оно что. И что ему нужно теперь?

— Виктор вернулся домой.

Матвей сложил руки на груди и холодно процедил:

— Насколько я помню, мы договорились об обратном.

Лиза ахнула:

— Так это правда?

Высший перевел на нее пристальный взгляд и было непонятно, что он чувствует. Хоть что-нибудь чувствует ли вообще? Мужчина безразлично пожал плечами.

— Ну, рано или поздно ты бы все равно узнала, поэтому смысла скрывать нет.

Девушка не поверила.

— Ты купил меня у него?! — она мотнула головой в сторону мужа.

Матвей нахмурился, шагнул вперед и, с силой сжав подбородок девушки, повернул к свету ее голову. На скуле, почти у самого уха была небольшая свежая царапина.

Мужчина просил лишь одно:

— Он?

Лиза вырвала свою голову из его цепких пальцев и отшатнулась.

— Ты купил меня?! — повторила она вопрос, удерживаясь, чтобы не сорваться в истерику, — Просто взял и купил?!

Вампир усмехнулся, демонстрируя пренебрежение фактом обмена Лизы на деньги, потер пальцем свой подбородок и перевел взгляд на Виктора, словно бросая ему вызов.

— Не совсем, — вампир снизошел до ответа на этот вопрос, — Я предложил ему деньги в обмен на развод с тобой, моя дорогая...

— Действительно, дорогая! — пошло заржал Виктор, — Целых полтора миллиона!

— ...Но твой муженек тоже не лыком сшит, — процедил Матвей, не сводя с Лизы взгляда, — Торговался как заправской барыга.

Лиза чувствовала, что сейчас заревет от самого большого разочарования в жизни, но старалась сдержаться.

— Так вы еще и аукцион устроили!

— Не "мы". Он. И скажу сразу, ты обошлась мне дороже полутора миллионов!

— Неужели?

— Да, милая, — Матвей снова посмотрел на гадко усмехающегося мужа Лизы, — В целом, я заплатил ему десять с половиной. Твой благоверный затребовал у меня еще и квартиру отдельную, так что вряд ли развод простой учительницы с автомехаником когда-нибудь стоил больших денег!

Лиза едва сдерживалась.

Как это мерзко и грязно. Покупать человека, как вещь. Устраивать аукцион.

— Десять миллионов! — прошептала она, не чувствуя, как по щекам градом полились слезы, — Как вы додумались просто...! И ты... — она глянула на Матвея, — И ты ведь мне ... ночью...

Высший ответил твердым взглядом, словно не видя никаких особых проблем во всем этом, но не сделал ничего, чтобы хоть как-то оправдаться.

— Пожалуйста, — жалобно простонала Лиза, — Пожалуйста, Матвей, скажи, что это шутка? Скажи, что врешь!

Тот пожал в ответ плечами:

— Я мог бы соврать тебе. Ты этого бы хотела?

Лиза медленно сползла на пол, закрывая лицо руками.

— Ха, — отозвался довольно Виктор, он снова взялся за свой чемодан и потащил его обратно в спальню, — Небось и любовь большую обещал, правда, Лиз? А ты и поверила! Дура ты, дура! Еще и шлюха! И изменщи...

Матвей сделал неуловимый шаг вперед, каким-то непонятным образом оказался у Виктора за спиной и скрутил его одним движением. Вещи отлетели в сторону, сам автомеханик согнулся в три погибель с вывернутой рукой, а над ним навис оскалившийся вампир. Зло ухмыляясь, он сдавил свободной рукой горло смертного. Приблизил свое лицо, глянул в его расширенные от страха глаза:

— Ты посмел ее оскорбить и ударить!

Едва заметное движение и вот уже Виктор завопил не своим голосом от боли и ужаса — Матвей начал медленно выворачивать руку из сустава. Вампир не стал его кусать. Он не питался сейчас.

Высший наказывал.

Лиза, сидя у стены, очнулась на крик и затуманенным взглядом окинула происходящее. Встала, вытерла слезы.

— Отпусти его.

Матвей не поверил было, оглянулся, чтобы убедиться, что Лиза не шутит.

— Отпусти! — зло приказала она ему.

Высший подчинился моментально. Виктор свалился на пол, завыл, баюкая вывихнутую из локтя руку и испуганно глядя на вампира.

Лиза развернулась к ним спиной и бросила:

— Пошли вон! Оба!

Добрела, едва волоча ноги, до кухни и закрыла за собой дверь.

...

Мужчины ушли почти сразу же, Лиза услышала, как щелкнул замок на двери. Немного посидела за обеденным столом, тупо глядя в стену, затем начала готовить запоздалый обед. Делала все на автомате, совершенно не задумываясь, что еще ночью в этой самой квартире она с Матвеем...

Нет, лучше об этом не думать. Лучше вообще о нем не думать.

Сейчас самое главное — нарезать лук, потереть морковку, на сковородке разогреть масло и сбросить овощи. Если не перемешать, то пригорят, а это значит — испорченный суп. А вот уже и бульон в кастрюле закипел, пора бросать подготовленную картошку.

Все действия строго на автомате, голова ни о чем не думает.

Суп готов, макароны сваренные мужем Лиза выкинула в унитаз. В мусорное ведро отправились и розы, принесенные Матвеем, Лиза безжалостно их поломала на мелкие части.

Ничего ей не надо. И ни от кого.

Последний гость на сегодня появился совершенно неожиданно.

В дверь позвонили. Долго, настырно, тревожно. Звонок трезвонил как сирена.

Лиза, все это время пребывающая в состоянии апатии, пошла открывать. Ей уже было без разницы, кто это снова явился, — Матвей или Виктор. Ни с тем, ни с другим она дел иметь больше никаких не собиралась.

Посмотрела в дверной глазок, вздрогнула и распахнула настежь дверь.

— Алеша! — она бросилась на шею Каледину и заревела навзрыд.

...

Оставаться в доме Лиза не захотела. Она видеть не могла ни этих стен, ни стола, ни кровати, ничего, чтоб хоть как-то напоминало ей о случившемся.

Алексей не возражал. Он прекрасно понимал чувства девушки и предложил переехать на пару дней к нему, чтобы сменить обстановку. Строго как к другу, это он оговорил отдельно.

Помог девушке собраться и уложить сумку. Вещей Лиза брала совсем немного, только зубную щетку, расческу, косметичку и немного бытовых мелочей.

Правда, мобильный телефон девушка категорически оставила дома, не смотря на уговоры Каледина. Ни с кем из знакомых, а тем более родных, ей общаться не хотелось.

Всю дорогу Алексей даже не упоминал о произошедшем, он видел, что Лиза с трудом удерживается от истерики, и старался всеми способами отвлечь девушку от плохих мыслей. Рассказывал, чем они займутся в его доме, обещал познакомить с каким-то сэром Николасом, показать пару магических трюков и быть может научить чему-то из них. Лиза была очень благодарна мужчине за помощь и всеми силами старалась даже не думать о недавнем скандале, чтобы не разочаровывать мага.

Каледин жил недалеко, в небольшой старой однокомнатной квартире, доставшейся ему от родителей. Они переехали жить на дачу, как давно и хотели, чтобы быть поближе к природе, а сыну полностью отдали жилье в городе в тайной надежде, что тот, наконец, заведет если не семью, то хотя бы любимую девушку. Это Алексей поведал Лизе, пока они поднимались на лифте на пятый этаж.

Сэром Николасом оказался здоровенный рыжий пушистый котище. Он вальяжно вышел встречать хозяина с гостьей, лениво обнюхал Лизу и, видимо, решив, что в принципе девушка — ничего, позволил ей себя погладить. Лиза, с детства любившая животных, с непередаваемым восторгом смотрела на сэра Николаса. Тот пару раз махнул ей хвостом, признавая ее восхищение своей персоной, и скрылся на кухне. Вскоре оттуда раздался громкий мявк, требующий накормить несчастное животное, в одиночестве защищающее дом нерадивого хозяина от нежданных гостей. Алексей, с улыбкой извинившись перед гостьей, отправился кормить кота. Через прикрытую дверь кузни, Лиза слышала, как мужчина вполголоса выговаривает тому, чтобы тот прилично себя вел в присутствии такой очаровательной девушки.

После того, как главный член небольшой семьи Алексея, как окрестил животное Каледин, был накормлен и умиротворен, хозяин смог выделить внимание и своей гостье. Лизу он отправил в комнату раскладывать свои небольшие пожитки, а сам на кухне начал готовить ужин.

Алексей развлекал девушку, как мог, — рассказывал веселые истории, показывал небольшие магические фокусы, превращая воду в лед и зажигая свечи от пальца. Лиза тоже хотела этому научиться, но в отсутствие магических талантов она смогла превратить воду в лед, лишь засунув чашку в морозильник, что вызвало радостный смех у мага. Он потом еще долго посмеивался, вспоминая об этом.

Для сна Каледин, как истинный рыцарь, отдал девушке свою кровать, а сам улегся на диване. Выключил свет, отвернулся к стенке, чтобы не смущать Лизу, пока она раздевается.

Сэр Николас запрыгнул на кровать, прошелся по гостье, выбирая наиболее удобное место, и устроился у ее подушки, громко мурлыча. Девушка с улыбкой почесала кота за ушком.

— Смотри, он признал меня за хозяйку! — прокомментировала девушка поведение кота.

Алексей улыбнулся в темноте:

— Предатель! А ведь я ему лучшие корма покупаю!

— Все вы, мужики, падки на женскую ласку! — отшутилась Лиза и почувствовала, как в горле встал ком слез, — И за средствами не стоите!

Не хотел Алексей начинать этот разговор, но Лиза сама подняла тему.

— Это из-за Матвея? — тихо поинтересовался он.

Она ведь так и не рассказала подробности скандала. Алексей знал лишь в общих чертах, что случилось,

и выводы делал сам.

— Лиз, ты спала с ... с ним?

— С кем? — не поняла девушка.

— С Матвеем.

Она закрыла глаза. Еще чуть-чуть и не сдержится и заревет.

— Да, — еле слышно ответила.

Алексей приподнялся на локте.

— Знаешь, Лиз... Тут проблема одна есть.

— Какая?

— Если ты будешь его любовницей, мы не сможем дальше вместе работать.

— Почему? — все-таки не сдержалась и истерика пробилась в голосе.

Мужчина сел на кровати, прикрывая бедра пледом.

— Мы — Гильдия нейтралов, мы не работаем с вампирами. Пока ты просто ездила в посольство с Машей, мы готовы были закрыть глаза на твою метку клана, но если... Лиз, ты тогда станешь членом клана, а мы...

— А вы не работаете с вампирами, — повторила она за ним еле слышно.

— Да. Это правило.

Девушка замолчала и вытерла слезы со щек.

— Леш? — тихо спросила Лиза.

— Что? — он поднял голову к ней. Увидеть все равно не смог бы, в комнате было темно, лишь блеклый лунный свет пробивался сквозь шторы.

— Ты ведь маг. Есть же, наверное, какие-нибудь заклинания, чтобы забыть?

Мужчина помолчал, думая, как поступить, но врать ей он не хотел, поэтому все-таки решил сказать правду.

— Заклинания такие есть, но... Лиз, это не та магия, которую разрешают практиковать.

— Но ведь ты можешь?

Алексей встал с дивана, завернулся в плед, чтобы не смущать Лизу, и подошел к включателю. Люстра загорелась и комната осветилась мягким приглушенным светом.

— Лиз, ты думаешь это выход? — она кивнула головой, — Серьезно?

Девушка была бледной и грустной, в глазах стояли слезы. Она сидела на кровати по-турецки, закрываясь одеялом по грудь и прижимая к себе кота. Сэр Николас был явно недоволен, но вырываться не пытался.

— Ну, ты забудешь, а другие? — Алексей подошел к девушке и уселся на кровати рядом. Вытащил у нее кота из рук, животное с сердитым мявом выбежало из комнаты, взял ладошки девушки в свои руки, — Другие то не забудут. Ни твой отец, ни твой муж, ни... никто не забудет.

— Зато мне будет проще, — она смотрела на него огромными глазами, полными слез.

Алексей едва сдерживался, чтобы не обнять ее.

— Лиз... Я не могу!

— Пожалуйста, Леш.

Он замотал головой.

— Это запретное заклинание. Я не могу! Меня исключат из Гильдии, если узнают!

— Да кто узнает, Леш? Я ж не буду бегать по улицам с транспарантом! Я просто прошу помочь мне забыть. Вообще забыть!

Каледин промолчал.

— Все, что было сегодня, понимаешь. Особенно, Матвея, — имя вампира она произнесла так тихо, что Алексей еле услышал, но сразу понял, — И свои чувства к нему.

Он знал, что Лиза неравнодушна к вампиру, и ее желание забыть соперника словно переломило его сопротивления. Втихомолку ругаясь на самого себя, что он еще об этом пожалеет, Алексей встал с кровати и отправился на кухню за водой.

...

Утром Лиза проснулась первой. Она спросоня не сразу поняла, где находится, но сэр Николас мигом напомнил, пройдясь по девушке взад -вперед и громко и настырно требуя свой завтрак. Блондинка попыталась его перенаправить к хозяину, который все еще спал, но кот упрямо возвращался на кровать и продолжал терроризировать девушку.

Она уже думала встать и отправится на поиски съестного для несносной животины, но тут на диване зашевелился Алексей. Сэр Николас увидев, что хозяин начал проявлять активность на своем диване, рванул туда, недовольно полоснув Лизу хвостом по лицу, и усевшись перед сонным мужчиной начал громко мяукать.

Алексей встал, поприветствовал гостью, натянул домашние штаны с футболкой и, еле волоча ноги, отправился на кухню, кормить негодующее с голодухи животное. Затем он занялся завтраком уже для себя и Лизы, строго запретив девушке выходить на кухню. У нее пара дней выходных, вот пусть и отдыхает.

Заодно осторожно поинтересовался, помнит ли она что-то о вчерашних событиях. Девушка подтвердила, что да, помнит, то как-то смазано, лишь в общих чертах.

— А Матвей?

Она нахмурилась, проверяя свои чувства к нему, затем довольно улыбнулась:

— Ты знаешь, а я совсем ничего к нему уже не чувствую. И даже не помню, что любила его еще вчера.

Алексей недоверчиво поднял бровь, но девушка радостно замотала головой:

— На самом деле не помню! Леш, ты просто умница! Какой же ты умница!

Она хотела было обнять мужчину, но тот отстранился. Как бы там ни было, он-то прекрасно помнил, что еще вчера утром Лиза проснулась в одной постели совершенно не с ним.

Все выходные молодые люди провели вдвоем. Они ходили гулять в парк неподалеку, затем пообедали в маленькой кафешке, вечером отправились в кино на последний блокбастер. Лиза немного опасалась, что Алексей начнет рассказывать ей о своих чувствах, но мужчина держался на высоте и ничем, кроме заботы и внимания, своего отношения не выдавал.

Поздно вечером в воскресение он отвез Лизу домой и посоветовал ей постараться сократить общение с вампирами до минимума. Девушка с готовностью согласилась, о том, кто такой Матвей, она даже не вспоминала.

Не успела она войти в квартиру, как ее мобильник затрезвонил. Она поднесла трубку к уху.

— Лиза! Лиза? — незнакомый мужской голос буквально взывал к ней, — Лиза, да ответь же!

— Ну, я Лиза, что вам надо?

— Лиза? Лиза, это Матвей, ты что, не узнала меня?

— Матвей? — она задумчиво сморщила лоб, — Матвей? Ах, да, мы с вами вроде бы знакомы. Что вы хотели?

В трубке вдруг замолчали, а затем мужчина печально проговорил:

— Я понимаю, ты, наверное, обиделась...

— Обиделась? Совсем нет, — Лиза понять не могла, о чем говорит этот малознакомый Матвей, но продолжать бессмысленный разговор она не хотела, — Вы знаете, я сейчас очень занята, может быть, вы перезвоните позже?

Она положила трубку, даже не услышав, что ей ответил мужчина.

Да, невежливо, но разве вежливо звонить малознакомым женщинам и спрашивать их о каких-то переживаниях?

Она прошла на кухню, включила чайник. Есть не хотелось, перед отъездом Алексей накормил ее собственноручно приготовленным ужином.

Какой он все-таки замечательный, этот Алексей.

Алеша.

Интересно, а как давно они знакомы? Вроде недавно. Но все равно, он очень милый.

Лиза вернулась в комнату и завела будильник на семь утра. Пару секунд тупо смотрела на часы и пыталась вспомнить, зачем ей вставать так рано? Она разве куда-то собиралась?

Лиза попыталась вспомнить дела на завтра, но в голове было пусто.

Только сейчас девушка поняла, что у нее ощутимо болит затылок. Девушка даже поднесла ладонь к нему, пытаясь унять боль.

Мысли снова вернулись к будильнику.

Но она же всегда в понедельник просыпается в семь утра. А зачем?

Может быть на работу?

Да, точно. Все люди утром идут на работу.

А где она работает?

Лиза не помнила. Вообще ничего не помнила.

Ни о работе, ни о своих близких.

Как же болит голова! Девушка схватилась уже за виски, но это не облегчило боль. Словно по ним кто-то с размаху ударил тяжелым молотом, а затылок раскалывался на несколько частей.

Так ничего и не вспомнив, девушка решила лечь спать, наверное, слишком переутомилась сегодня на свидании с... а с кем?

С Алексеем. Это она еще помнила, но как он выглядел?

На кухне вдруг что-то щелкнуло. Испугавшись, Лиза бросилась туда, но это лишь отключился чайник.

Хм, надо же. Она забыла, что поставила чайник кипятиться.

Все-таки надо ложиться спать. Утро вечера мудренее, говорила мама.

Мама? У нее была мама? А где она сейчас?

Нет, спать, спать, спать....

Голова совсем отказывается думать.

...

Высший звонил ей пару раз по телефону в субботу, но девушка трубку не брала.

Матвей решил, что Лиза обиделась и переживает, поэтому не хочет пока его ни видеть, ни слышать, но поговорить им просто необходимо. Он дал девушке время прийти в себя, обдумать ситуацию, и встретиться с глазу на глаз, чтобы решить, что делать дальше. В конце концов — она его обещанное имущество и это подтвердит любой телепат.

К сожалению, все выходные Матвей так и не сумел вырваться из резиденции, чтобы приехать к Лизе. Как назло, понтифик его загружал то одним, то другим срочным делом и не слушал никаких оправданий или просьб отлучится. Работа превыше всего.

Поэтому заехать к девушке и поговорить еще раз о произошедшем в пятницу вампир решил с утра в понедельник. Сначала к донору позавтракать, затем сразу к блондинке.

Звонил в дверь он долго. Уже начал беспокоиться, что Лизы нет дома, но, глянув на часы, понял, что она должна собираться на работу. Вот и отлично, как раз довезет ее до школы и поговорит.

Наконец, когда вампир отчаялся уже ждать, дверь отворилась. Лиза видимо только что вылезла из кровати — в домашнем халате поверх ночной рубашки, встрепанная и помятая со сна.

— Что? — она недовольно глянула на мужчину и зевнула.

— Лиз, я ...

Девушка от удивления даже перестала зевать.

— Мы с вами знакомы?

Матвей прищурился.

— Лиза, я понимаю, что ты наверное...

— Мужчина, вы не туда попали, вам в другую квартиру, — она попыталась закрыть дверь, но высший успел выставить свою ногу в проем, — Что вы делаете!?

— Лиза, пожалуйста, нам надо поговорить! — он был очень настойчив в своей просьбе.

— Уберите ногу или я вызову полицию! — с угрозой произнесла девушка, нашаривая свободной рукой телефон на тумбочке.

— Лиза!

— Уйдите по-хорошему! Я вас не знаю и знать не хочу!

Девушка как раз взяла телефон в руку и только хотела набрать номер, как вдруг мобильник ожил звонком. Она мрачно посмотрела на мужчину, предупреждая взглядом, что не пустит его в квартиру ни при каком случае, нажала кнопку ответа и поднесла телефон к уху:

— Да. Елизавета Сергеевна? Да, я. Что? Какой урок? Какой седьмой класс! Вы с ума сошли? Я не работаю в школе! Послушайте.. Я не... Что за замена? Да мне плевать, кто на замене будет, это не мои проблемы. Ищите сами своих учителей, я то тут причем? Я не... Женщина, я вам еще раз говорю, вы не туда попали! Я не работаю учителем ни в какой школе!

Матвей, пока слушал разговор блондинки со школьной сотрудницей, начал осознавать, что у Лизы возникли проблемы. Очень большие и серьезные проблемы.

Наконец, Лиза психанула и отключила телефон. Зло посмотрела на мужчину, снова попыталась закрыть дверь.

— Мужчина, вы понимаете, что я не та Лиза, что вам нужна! Поэтому прошу немедленно...

Он не стал слушать. Резко рванул дверь вперед, с силой ее открывая, и вошел в квартиру. Девушка шарахнулась от него в сторону, ударяясь об стену, но мужчина метнулся к ней, закрывая рукой ей рот и не давая крикнуть. Другой рукой он обхватил ее за талию и прошептал на ухо:

— Прости, милая, но я это делаю только для твоего блага!

Дальше Лизу поглотила темнота.

...

— У девочки амнезия, причем магического характера, — произнес над ней чей-то сухой старческий голос, — Анализы не выявили никаких повреждений мозга, но приглашенный целитель опознал некоторый остаточный фон. Лечение мы назначили, но, не зная, что именно за заклинание на нее наложили, беспокоимся, как бы не было ухудшения состояния. Что ж вы так поздно обратились— то в больницу, господин? Еще немного и было бы поздно.

— Значит, магический, — с некоторой угрозой произнес кто-то еще.

— Да, мы в этом уверены, господин.

Лиза медленно открыла глаза, слезящиеся на яркий свет. Голубые больничные стены, справа большое окно с занавесками в бледно-зеленый цветочек, рядом стоит длинная капельница.

Больница. Она в больнице.

Почему? С ней что-то случилось?

Девушка повернула голову на голос. Рядом с ней стоял невысокий сухонький старичок в белом халате и обвинительно смотрел на нее.

— Очнулись, дорогая моя? — полу-утвердительно он произнес, — Как вы себя чувствуете?

— Непонятно... — она еле прохрипела, ощущая сухость во рту. — Пить хочется...

— Неудивительно, моя дорогая! — он обратился к стоящему рядом с кроватью Лизы мужчине, — Сегодня мы сделаем еще несколько анализов. Для поддержания мозговой деятельности будем ставить капельницы, заодно проведем еще ...

— Доктор, меня не интересуют такие подробности, — властный голос прервал его объяснения, — Мне важно знать, поправится она или нет.

— Надо искать причину болезни. Основу мы знаем — магическое воздействие, но кто, когда и с какой силой...? — врач развел руками, — К тому же, вряд ли пациентка сама сможет вспомнить, что произошло. Я советую пригласить телепата.

— Хорошо, я вас понял. Об изменениях в ее состоянии сообщайте мне незамедлительно.

Мужчина повернулся к Алине и внимательно посмотрел на нее, затем еще раз взглянул на доктора и вышел из палаты.

Лиза ошарашенно смотрела ему вслед.

— Кто это?

Врач обернулся на ее голос.

— Матвей привез вас сюда, — врач пристально взглянул на девушку, — А вы и не помните, верно? Ну, ничего, дитя мое, не волнуйтесь, мы вас вытащим. Поверьте мне, старому ворчуну, мы вас вытащим!

13 глава.

Последние дни перед отъездом в Москву Лина места себе не находила. Нервничала, дергалась по каждому поводу, пару раз срывалась на своей тетке. Медея воспринимала это все со стоическим терпением, но под конец и у нее сдали нервы.

— Хватит! — еще раз она повторила и усадила девушку рядом с собой, — Тебе необходимо успокоиться и прекратить себя накручивать!

Лина покорно сложила руки на коленях, но через мгновение вскочила и начала по новой перекладывать уже разложенные вещи с места на место.

Третий день она пыталась собраться к отъезду. Получалось плохо, точнее — отвратительно. Те две стопки немногих пожитков, что у нее скопились за месяц проживания в пансионате механиков, девушка постоянно то раскладывала обратно по полкам и шкафам, то сваливала в одну кучу, пытаясь предугадать, как пойдут дела в Москве, и соответственно, взять самое необходимое. Каждый раз необходимым оказывались разные вещи.

— Нет, брать с собой все-таки ничего не буду, все равно скоро вернусь, — начала она оставлять для Медеи инструкции, — Не забудь поливать мой цветок,...

Цветок, небольшую бегонию в красивом керамическом горшке, тетка ей подарила на день рождения, который Лине пришлось отметить в пансионате. Никакого особого праздника она не устраивала, просто съездила с Терезой, которую ей приставил Пауль для выполнения мелких просьб, в город и купила небольшой тортик.

Марк позвонил и поздравил тоже, предложил отправить подарок со своим самолетом, чтобы Лина его получила незамедлительно. Девушка отказалась. Получит в Москве, когда вернется, если будет время и возможность, а присылать сюда ничего не надо. Она не хотела попадать в неловкую ситуацию, получая подарок от человека, которому в ближайшее время грозит узнать крайне неприятные новости.

— Куда вернешься? Сюда?

Лина закатила глаза. Ну, снова-здорово! Этот разговор у них с Медеей проходил с периодичностью в два-три дня. Они спорили и скандалили, женщина каждый раз находила новые убедительные аргументы, но их девушке хватало совсем ненадолго, и вскоре она вновь начинала психовать и метаться по поводу своих воспоминаний.

Вот и сегодня после звонка понтифика, что завтра днем он будет в Цюрихе вместе с Одри, Лина снова стала "изображать великомученицу" — тетка порой была очень точна в своих язвительных определениях.

— У меня нет другого выхода. Когда Марк... — начала было Лина, но Медея тряхнула девушку за плечи и строго выговорила:

— Вот что, моя дорогая! Мне это уже надоело! Циклаури никогда не были идиотами, поэтому не становись паршивой овцой в стаде! Ничего никому рассказывать не надо. Любит тебя твой понтифик, и пусть любит. Кому от этого плохо?

— Мне! — психанула девушка и уселась снова на кровать, — Мне плохо, понимаешь?

— Ты сама себя накручиваешь, вместо того, чтобы все как следует обдумать.

— Да я уже тысячу раз обдумывала, рассматривала и сводила плюсы и минусы! Все хорошее перекрывается только одним — это искусственная любовь! Искусственная! Не настоящая! Это не то, что он чувствует ко мне на самом деле!

— И что? Чем это плохо? Миллионы женщин мечтают, чтобы их так любили, как тебя понтифик, а ты нос воротишь! "Ах, не нравится, ах, это не настоящее!" — передразнила тетка племянницу, — А что настоящее? Какое чувство? Что ты со своей стороны сделала, чтобы он тебя полюбил? Изменила его судьбу? Думаешь, другие так не делают?

Лина затравленно на нее смотрела, остановившись в углу, а женщина начала ходить вместо нее:

— А когда парень специально ухаживает за девушкой, подарки дарит, заботится, ты считаешь, что он не меняет ее судьбу? Ее отношение к нему? По-твоему, надо всем сиднем сидеть и ждать, сложа руки, пока манна небесная не упадет? Да сколько ж можно вбивать это в твою дурную голову-то?

Лина мрачно на нее взглянула, но промолчала. Данный взгляд на талант ткущих Медея озвучивала с регулярным постоянством. По ее мнению получалось, что все отличие между ткущими и обычными людьми состоит лишь в том, что последние не знают, что надо сделать, чтобы изменить судьбу, и зачастую работают вслепую.

— Почему я каждый раз должна рассказывать тебе теорию? — вспылила тетка, — Все люди, все, — женщина обвела руками комнату, показывая образно пространство, — Все меняют судьбы друг друга. Каждый раз, каждым словом или действием. Не пригласил он ее в кино — пригласит другой, и она уйдет с тем другим, выйдет замуж и родит тому детей. Все, парень ничего не сделал — девушка ушла к другому. Своим ничегонеделанием он тоже изменил ее судьбу. Ту, в которой она была бы за ним замужем, и жила одной семьей до самой старости! Она пошла замуж за другого и изменила судьбу своего мужа. И так далее, и тому подобное!

— Есть разница, — буркнула Лина, — Они не знают.

— А ты знаешь! — с готовностью согласилась Медея, — Ты знаешь, потому что у тебя талант такой. А значит, можешь больше!

Она встала посреди комнаты и уставилась на упрямую племянницу.

— Ох, и дурная ж у тебя голова, Лина, ну и дурная! Забита, чем только можно, кроме мозгов!

— Да ладно, — поморщилась девушка. Ей не нравилось, когда тетя Медея переходила на ругань и упреки. По логике то получалось, что женщина права, но...

Но что-то все равно каждый раз заставляло девушку не соглашаться с доводами разума.

— Не ладно! Не ладно!! Если я знаю правила дорожного движения, то я что, все равно должна ездить, как мне бог на душу положит, надеясь, что все обойдется?

— Я не вожу машину! — огрызнулась на тетку Лина.

— Тьфу, бестолочь! — сплюнула в сердцах Медея, — Ты своим даром сумела сделать счастливым Марка! Ты действительно хочешь из-за каких-то внутренних личных переживаний лишить его этого?

— Но...

— Не "но"! Если ты воспользовалась своим знанием правил езды для того, чтобы спасти жизнь одному человеку, неужели это для тебя не ценно?

— Есть разница! — угрюмо повторила девушка, — Я заставила его влюбиться! И заставила быть счастливым именно со мной!

— Ох, ну надо же! Она заставила! Какая трагедия! Ты лично изменила его судьбу так, чтобы понтифик поселил тебя в своем доме, что, кстати, он никогда ни с кем не делал?! Ты в том изменении пожелала, чтобы Марк выступил в твою защиту на Конклаве, где открыто признал, что ты ткущая?! Ты это все сделала?

— Не знаю! — она гневно вскинула голову, но затем понуро сгорбилась, — Не знаю, может быть.

— А раз не знаешь — то не забивай себе голову лишней ответственностью! Это все Марк делал по собственному желанию, а значит, его чувство к тебе настоящее, а не искусственное! Понтифик высший, понимаешь, высший! Ты с ним жила, неужели до сих пор не узнала его лучше? Будь его любовь такой приворотной, как ты говоришь, стал бы он терпеть полгода, пока уложит тебя в постель? Будь она не настоящей, повез бы господин тебя на Конклав добровольно, прекрасно зная, что тебя там в любой момент могли отобрать! Да он бы запер тебя где-нибудь в подвале, чтобы никто даже не вспомнил о твоем существовании!

Да, это был сильный аргумент, и Лина это понимала.

Но все равно девушка никак не могла избавиться от мысли, что есть что-то неправильное в любви Марка к ней.

Словно она ее не заслуживает.

...

Весь месяц механик четко держал свое слово. Девушку пригласили в научный центр лишь несколько раз для нескольких опытов и больше не трогали. Казалось, Пауль совершенно забыл о ее существовании. Лина жила в пансионате, общалась по мере возможностей и знания языка с соседями, гуляла по территории. В город ей выезд был строго запрещен, да девушку туда и не тянуло. Она лишь ждала, когда закончится ее пребывание здесь.

И вот, наконец, этот день наступил.

Всю ночь Лина не спала. Ожидание встречи с понтификом и нервные переживания сделали свое черное дело — у девушки началась бессонница. Она вся извертелась на кровати, никак не найдя удобной позы, плюнула на сон и уселась перед компьютером, но и там ничего интересного не могла найти. Решила почитать книгу, но мысли перескакивали с одной на другую и сконцентрироваться на тексте Лине не удавалось. В общем, к завтраку она вышла бледная и с кругами под глазами. Медея прищурилась, осуждающе покачала головой и поставила перед племянницей кружку горячего крепкого кофе.

Приехать за Линой должны были ближе к обеду. К этому времени девушка уже полностью собралась и держала в руках лишь легкую сумочку с документами. Несмотря ни на что, она твердо решила придерживаться обговоренного с Паулем плана — рассказать в ближайшие дни понтифику про свое прошлое и вернуться обратно в пансионат. А значит, нет смысла собирать вещи.

Медея с утра ходила злая, огрызающаяся на племянницу по любому поводу. Лина не сердилась, ей тоже было жаль расставаться с так неожиданно появившейся родственницей, девушка успокаивала себя только тем, что вскоре они снова встретятся.

В итоге, тетя предложила ей прогуляться напоследок до поселкового парка и полюбоваться фонтаном. Взяла племянницу под руку и повела к скамеечкам у фонтана. Сели, поздоровались с некоторыми соседями, которых тоже в этом прохладное ноябрьское утро потянуло провести на свежем воздухе.

Замолчали, думая каждая о своем.

Медея подняла голову к небу и посмотрела на облака. Лина исподволь ее разглядывала, стараясь запомнить внешность.

Тетя была такой маленькой, хрупкой, но в то же время с сильным, упорным, девушка даже сказала бы — упертым характером. Лина втайне восхищалась родственницей, пытаясь порой ей подражать.

— А, ладно, будь, что будет, — махнула тетка рукой, словно приходя к какому-то внутреннему решению, и повернулась к племяннице, — Все, что тебе сейчас скажу, я не имею права сообщать, и Пауль меня за это не похвалит. Но, я все-таки считаю, что ты должна понимать, что к чему. Ты слишком, я бы даже сказала, катастрофически доверчива.

Лина поморщилась. Да, с доверием у нее серьезные проблемы.

А Медея продолжала говорить быстро, как будто боялась, что ее прервут:

— И поэтому не доверяй Паулю! Никогда! Ты — четвертая в роду, девочка моя, пусть и лишившаяся таланта! Пауль ни за что не выпустит тебя из своих рук, раз уж довелось к нему попасть. И сейчас, когда у тебя появился огромный шанс избавиться от механика, я уж не представляю, каким образом Марк выторговал его, но... Не смей сюда возвращаться! Понимаешь? Не смей! Я тебе запрещаю на правах старшей родственницы!

— Тетя, у меня нет другого выхода!

— Есть! У тебя есть другие варианты, просто ты их не хочешь видеть. Но в Цюрих приезжать не смей! Если вернешься — больше отсюда не выберешься.

Девушка вопросительно подняла бровь, намекая, что не мешало бы разъяснить подробней, но Медея бросила в сторону настороженный взгляд и непонятно повела головой, отказываясь развивать тему.

— Думай сама. Я тебе сказала все, что хотела!

Женщина встала со скамейки и направилась к выходу из парка:

— Пойдем, я вижу, Тереза уже приехала за тобой.

...

И снова привычное за последние дни высокое серое здание из стекла и железобетона. Красивый колонный холл со стойкой ресепшена и металлодетектерами. Охранник привычно окинул пристальным взглядом, но ничего не сказал и пропустил вперед. Далее лифт, лестницы, коридоры и снова лестницы.

За месяц Лина была здесь раз пятнадцать, не меньше, но так и не смогла запомнить дорогу к кабинету Пауля.

Наконец, она встала перед нужной дверью. Тереза уже коснулась ручки, чтобы ее открыть, но Лина жестом попросила дать ей минутку.

Марк там.

Лина любила понтифика всем сердцем, но до безумия боялась приближения того момента, когда надо будет рассказать обо всем. И хоть Медея за все это время привела девушке тысячу доводов, она так и не смогла убедить бывшую ткущую, что не стоит ничего менять.

И теперь Лина искренне хотела и в то же время отчаянно боялась увидеть Марка, заглянуть в его такие любимые глаза и осознать, что вся любовь, что понтифик к ней испытывал, — фальшивка.

Тереза сделала шаг вперед, призывая заканчивать с переживаниями, и Лина выдохнула. Надо взять себя в руки. Она перевела взгляд на свои пальцы и увидела, как те дрожат. Сразу же вслед за этим девушка осознала, что дрожь стала пробивать все ее тело, даже зубы выстукивали быстрый ритм. Решила занять руки хоть чем-то: начала расстегивать пальто и снимать с шеи шелковый платок, заменяющий шарф, но тут заметила, как презрительно скривила губы помощница Пауля. Ей не понравилось волнение своей подопечной.

Девушка вдруг осеклась и вспомнила слова Медеи.

Почему Лине никогда раньше не приходила в голову, что к простой смертной, как подчеркивал при каждой встрече Пауль, глава механиков вряд ли приставил бы в качестве служанки собственную помощницу.

Тетя велела не доверять ему. Почему? Пауль еще ни разу не нарушил данного ей слова. И в экспериментах не задействовал, и телепата пригласил по ее просьбе.

Телепата...?

Невысказанная мысль искрой мелькнула в голове, но ухватить ее Лина не успела. Тереза, недовольная задержкой, коснулась ручки кабинета и открыла дверь, пропуская вперед свою бывшую подопечную.

Лина вошла в кабинет и замерла, увидев сидящим в кресле у стола Марка.

И все мысли, переживания, страхи мигом потеряли для девушки свое значение, как только она встретилась взглядом с высшим. Окружение для нее внезапно перестало существовать, мир вдруг сконцентрировался только на нем одном. Лина не слышала, что говорил ей Пауль, не различала, что ответила за нее Тереза. Все внимание было приковано лишь к понтифику.

Надо же, не виделись всего месяц, а сейчас она словно заново его изучает. Красивые темные глаза под длинными ресницами, прямой тонкий нос, четко обрисованные скулы. Длинные волосы собраны в хвост.

И как только у нее могла возникнуть мысль отказаться от него!?

Он медленно встал с кресла и в два шага преодолел расстояние до девушки. Взял ее лицо в руки, приблизил к себе, как будто не веря самому себе, что видит ее, и в силах наглядеться.

— Лина! — прошептал Марк и ее глаза наполнились слезами.

Девушка понять не могла, почему плачет, но буря эмоций требовала выхода. Увидев бегущие по щекам любимой ручейки, понтифик прижал ее к своей груди, закрывая в объятиях, и проговорил с улыбкой:

— Не плачь, моя радость! Я же рядом!

Девушка закивала в ответ и сама обхватила мужчину руками, отказываясь выпускать его даже на мгновение.

— Что ж, вот твое имущество, — донесся голос механика со стороны окна, — Как ты сам видишь, в целости и сохранности. Я требую предоставить мне дочь.

Марк снова прижал девушку к себе, нежно касаясь губами ее затылка, но затем отстранил Лину, впрочем, не выпуская из своих рук, и вытащил из внутреннего кармана телефон.

— Дитрих? Подойдите, пожалуйста, ко входу, вас встретят.

Услышав эти слова, Пауль отдал тихий приказ Терезе, которая стояла и с любопытством наблюдала за парой, и та вышла из кабинета.

Лина, пользуясь случаем, вытащила из кармашка пальто платок и начала вытирать лицо, смущенно улыбаясь мужчинам из-за своих слез.

Разнервничалась, с кем не бывает.

— Лина, ты как? — спросил у девушки понтифик. Он уже ничем не высказывал своих чувств, став по-деловому собранным и сосредоточенным.

— В порядке! — она сложила и убрала платок, — Извини, я что-то совсем расклеилась.

Он ласково погладил ее по щеке, снова на мгновение превращаясь в нежного и любящего мужчину.

— Ничего страшного. Скоро вернемся домой, и там хоть всю кровать залей слезами радости.

— Тебе спать будет негде! — усмехнулась она, глядя на понтифика блестящими от радости глазами.

— На твою половину переберусь! — отшутился понтифик и, посерьезнев, повернулся к механику, — Мне нужны все копии материалов, что ты вел на Лину в течение этого месяца!

Пауль поднял бровь и как-то настороженно переглянулся с девушкой. Этого они точно не планировали. — Мы об этом не договаривались!

Марк нахмурился:

— У тебя в руках была моя женщина, и ты думаешь, я поверю на слово, что ты сдержал свое обещание и ничего с ней не делал?

— Документы — это внутренние материалы организации.

— А Лина принадлежит мне!

Девушка потянула мужчину за рукав:

— Марк, давай лучше уедем отсюда побыстрее, а документы Пауль пришлет тебе по почте?

Понтифик грозно глянул на нее, но не уступал:

— Мне нужен полный отчет о том, что с ней происходило за это время.

Это была проблема! Представить реакцию высшего, когда он узнает, что над Линой все-таки проводились эксперименты в обход его договоренностей с механиком, было легко. Девушка уже видела понтифика в ярости и не хотела повторять до поры до времени этот опыт.

— Марк, пожалуйста!

В этот момент открылась дверь и в кабинет вошли Дитрих с молодой невысокой женщиной. Ее каштановые кудри были связаны в неуклюжий хвост на затылке, одежда помята и местами испачкана. Но гостья держалась гордо и высокомерно, совершенно не обращая внимания на свой внешний вид.

Она окинула кабинет надменным взглядом, отдельно выделив Лину, вцепившуюся в понтифика, и повернулась к Паулю:

— Здравствуй, отец!

...

Увидев дочь, Пауль непроизвольно шагнул к ней, но остановился под ледяным взглядом понтифика.

Тот одной рукой прижал к себе свою женщину, другую требовательно протянул механику. Лина вцепилась в мужчину, как в спасительный круг, аж пальцы побелели.

Повинуясь едва заметному жесту своего начальства, Дитрих, единственный и неповторимый Палач московского клана, положил на плечо бродяжницы свою руку, напоминая, под чьей то ли защитой, то ли охраной находится пленница.

— Документы или Одри уходит с нами. В этом случае она будет официально обвинена в нападении на имущество верховного понтифика, — бесстрастно проговорил Марк.

Пауль тоскливо уставился на дочь, догадываясь, что выбора у него нет. Обвел ее взглядом, отдельно отметив бледность лица, неряшливую одежду и спутанные волосы, и спросил:

— Как ты?

Женщина слегка кивнула, показывая, что в порядке, и механик снова перевел свое внимание на москвичей.

Дитрих, полностью одетый в черное, стоял немой статуей, ожидая как верный пес сигнала своего хозяина. Марк же ждал материалы по жизни Лины в пансионате. И судя по ходящим желвакам, терпение у него заканчивалось стремительно.

Пауль, поняв, что понтифик неумолим, сплюнул от злости и подошел к шкафу у стены. Раз так хочет — значит получит. Пауль все равно всегда делал копии всех рабочих материалов.

Он открыл узорную дверцу, вытащил с полки серую, совершенно непримечательную папку и резким движением протянул ее высшему, почти кинул.

Тот взял документы очень аккуратно, тут же открыл папку и начал пролистывать бумаги, внимательно их читая. Какие-то моменты он повторно рассматривал, на анализах и общей характеристике остановился отдельно.

И вдруг нахмурился, вчитался, перелистнул документы взад-вперед, и поднял злой взгляд на механика.

— Реакция на телепатию — положительная?!

Дитрих подобрался на эти слова и сжал пальцы на плече пленницы. Женщина попыталась было дернуться вперед, но Палач без всякого усилия удерживал ее на месте. Одри прикусила губу от боли, но смолчала, лишь скосила взгляд на свое плечо.

— Да, мы проводили опыт с телепатом, — нервно заметил механик, поглядывая на Лину. Девушка стояла рядом с понтификом, глядя в пустоту.

— Я запретил! — Марку даже не надо было повышать голос, все его чувства высказал тон произнесенного, — Она моё имущество...

— Твоё бывшее имущество, Марк, и официально она была передана мне, — парировал Пауль, но чувствовал, что аргумент слабоват.

— Любое расследование подтвердит, как с неё были сняты клейма.

— Расследования надо ещё провести, а это время! И на это время девушка останется в Лабораториях!

— Она принадлежит мне!

Понимая, что понтифик все же прав, Пауль решил пойти другим путем.

— Это была не моя затея!

— А чья же?

Лина подняла голову на Пауля. Тот скривил бровь, выразительно глядя на любовницу понтифика и давая ей понять, что пора бы приступить к выполнению договоренностей. Девушка зажмурилась и бросилась в омут признаний. Она обняла Марка за пояс и быстро заговорила, пока хватало смелости:

— Марк, это была моя идея. Я хотела выяснить, действительно ли мой талант потерян полностью. Телепат только сканировал, ничего больше.

— Радость моя, разве я в прошлый раз плохо объяснил? — Марк ласково склонился к любимой, но его глаза были злы, — И это действительно только твоя идея?

Девушка выпустила понтифика из объятий.

Его тон ей категорически не понравился.

Да сколько ж можно считать ее маленьким и безмозглым существом?! В конце концов, она взрослая женщина и сама может решать все, что касается ее жизни!

К тому же, подать именно такую интерпретацию опытов она с Паулем договорилась уже давно и не стоило сейчас отступать от задуманного. Марк должен был поверить, что это именно ее идея, ведь раньше она тоже порой делала глупые поступки.

— Да, Марк, — она повторила, стараясь быть как можно убедительней, — Я сама попросила Пауля провести некоторые опыты со мной. Глупо быть в Лабораториях и не воспользоваться возможностью проверить мои способности полноценно. Я была уверена, что хотя бы следы, но остались.

Понтифик выпрямился и посмотрел на девушку сверху вниз. Из его глаз исчезла нежность и радость встречи, осталась лишь злость и еще какое-то непонятное чувство, словно Лина только что его унизила перед всеми.

— Хорошо, — он покорно согласился, — Это было твоим личным решением, но мы его еще обсудим. И что же показали опыты? — этот вопрос уже был задан механику. Марк снова прижал к себе Лину, но теперь в его жесте было больше собственничества.

Пауль отрицательно покачал головой, печально разведя руками.

— Абсолютный ноль. Способности исчезли полностью, как будто не было. Гены, конечно, остались, от этого не избавишься, но кровь Рейнхарда убила талант окончательно! Не скажу, что рад этому, у меня были особые планы на ...

Марк этого уже не слушал. Он молча развернул Лину за плечи в сторону двери, кивком головы показал Дитриху, что Одри можно отпустить, и направился вслед за своим бывшим гемофагом.

Палач отпустил плечо пленницы, слегка толкнув ее вперед, и женщина отшатнулась от него, схватившись за плечо. Уж больно сильно Палач держал ее.

Лина бросила последний взгляд на Пауля, немного испуганный, и в то же время угрожающий, и механик спросил вдогонку.

— Марк, я так понимаю, ты захочешь обратить Алину при возвращении?

Понтифик так же молча, как и до этого, развернулся и пристально уставился на механика. Высший сдерживался изо всех сил, чтобы не разнести тут все к чертям собачьим.

— Мы проводили пару опытов и с магами, — Пауль старался выглядеть совершенно бесстрастно, не обращая внимания на холодную ярость понтифика, — Я бы рекомендовал подождать месяц с обращением. Мало ли как наложится эффект твоей крови на остаточную магию.

Высший так ничего и не сказал, лишь развернулся обратно и легонько подтолкнул Лину к двери.

...

После ухода москвичей, Пауль устало упал в кресло. Потряс головой, сбрасывая напряжение, откинулся на спинку кресла, ослабил узел галстука.

Одри уселась напротив, положив ноги на соседний стул. Отец проследил за ее движением, но не сказал ни слова.

— Не получилось? — спросила она у Пауля.

Тот устало поморщился и нажал на кнопку звонка на столе. В кабинет сразу же вошла крашеная блондинка. Одри ей коротко кивнула, приветствуя как старую знакомую.

— Что скажешь, Тереза? — механик прикрыл глаза.

Женщина недовольно покачала головой.

— Она ничего не скажет понтифику. Передумала в тот момент, как увидела его. Эмоции изменились. Пауль коротко выругался и глянул на дочь.

— Значит, не получилось, — резюмировал он и достал телефон из кармана пиджака. Начал было набирать номер, но Тереза продолжила свою мысль:

— Я бы так не сказала. Я в течение месяца внушала ей, что другого варианта, кроме как рассказать и уйти от понтифика, у нее нет. Без следа такое воздействие не должно остаться, — она чуть помолчала, задумавшись, — Но думаю, сейчас ее лучше отпустить, пусть девчонка пока поживет мирно дома, успокоится, придет в себя, а то ее истерики уже меня начали выводить из себя.

Мало кто знал, что Тереза была не просто смертной помощницей Пауля. Женщина являлась сильнейшим эмпатом, и выполняла тайные приказы Пауля, порой выходящие за грань этики и морали. Механик высоко ценил ее за циничное отношение к окружающим, и наслаждался собачьей преданностью Терезы.

Одри подхватила мысль помощницы отца, поняв, что та хотела сказать.

— А чуть позже мы свяжемся с ней еще раз и напомним о себе. Невзначай, — она хищно блеснула глазами, — Случайно.

— К тому же, в течение месяца она не будет защищена его кровью, а значит, любое наше воздействие будет максимально продуктивным, — закончил Пауль.

Все трое переглянулись и заговорщически улыбнулись друг другу.

— Ну а если и это не получится? — задумалась вдруг Одри.

Пауль нажал на кнопку вызова и приложил телефон к уху.

— Сколько бродяжников ты сможешь поднять? — спросил он у дочери в процессе созвона .

— Стай десять точно, если еще подключу свои знакомства, то еще больше. И мы их все натравим на Москву!

Пауль давно уже работал вплотную с бродяжниками, безродными отщепенцами, изгнанными из своих кланов. Но для связи со стаями нужен был свой человек, которому бы те безоговорочно доверяли, и таким для механика стала родная дочь. Безыскусная история о том, что вампирка попросту сбежала из клана, чтобы стать самостоятельной, подтверждалась такими мельчайшими деталями, что заподозрить в ее выдуманность никому до сих пор так и не удалось. Создав свою небольшую стаю из преданных ей бродяжников, женщина стала связным между отщепенцами и европейским кланом механиков, то выполняя незаконные заказы своего отца, то поставляя ему материал для опытов, как из смертных, так и из вампиров.

Разумеется, все это происходило при полном одобрении и контроле Александроса.

И как следствие, заказ ныне почившего господаря небольшого румынского клана, Одри передал именно лидер европейских вампиров.

Дождавшись ответа в телефоне, мужчина включил громкую связь и положил аппарат на стол. Ответивший услышал последние слова Одри.

— Ну, не всех сразу отправим, моя лапочка, — засмеялся Александрос. Его голос сочился весельем, слегка перебиваемый дальностью связи, — Не всех сразу. Тут надо выждать, прочувствовать момент!

Одри тряхнула головой, распуская надоевший до чертиков хвост, и проговорила:

— Не называйте меня лапочкой, мой господин, иначе мои бродяжники вспомнят и про Рим.

— Уже угрозы! Какой прогресс! — с восторгом заметил европеец, — Что ж, моя дорогая, давай сделаем вид, что я испугался, и поговорим теперь вот о чем, — он посерьезнел.— Рейнхард недавно сообщил, что знает, где находится близнец Ветровой...

...

Предыдущим вечером у Лизы случилась настоящая истерика, когда она попыталась вспомнить имена своих родителей и мужа. Девушка не смогла даже представить их лица. Поначалу она успокаивала себя тем, что находится в больнице и врачи ее лечат именно от амнезии, но затем все же сорвалась. Лиза сначала разревелась от ужаса происходящего с ней, а затем впала в ярость и неистовство, требуя чтобы ей немедленно помогли. Медсестры отреагировали правильно и вкололи хорошую дозу успокоительного. Всю ночь Лиза проспала спокойно, не видя абсолютно никаких снов.

А с самого утра к девушке зачастили посетители. Самым первым и частым стал тот незнакомый мужчина, которого назвали Матвеем. Он пришел не один, с ним была красивая стройная кавказская женщина. Мужчина поинтересовался самочувствием Лизы и представил ей свою спутницу — Тамару.

Лиза встречала их в домашнем халате сидя на заправленной кровати. Откуда в больнице появились ее вещи, девушка не знала и даже не задалась этим вопросом. Просто с утра на спинке кровати висел ее халат, на полу стояли ее тапочки, а на раковине в стаканчике — ее зубная паста и щетка.

Тамара поставила стул напротив девушки и села в него.

— Елизавета, нам нужно будет кое-что сделать. Это для вашего же блага.

Лиза с опаской оглянулась на Матвея, тот ей едва заметно кивнул, то ли ободряя, то ли подтверждая слова Тамары.

Она снова перевела взгляд на гостью.

— Я хочу попробовать вытащить ваши воспоминания, — продолжила женщина, — От вас потребуется только одно: закройте глаза и позвольте мыслям течь, как попало. Ни о чем не думайте, ничего не вспоминайте специально.

Лиза опустила голову.

— Я боюсь вспоминать, — едва слышно прошептала она.

Вчерашняя истерика все же оставила свой след, девушка перестала даже пытаться вспомнить хоть что-то из прошлого, боясь, что и тут ее ждет фиаско и полное забвение. Ей стало казаться, что она теперь всю жизнь так и проведет в больничной палате, позабыв родных и близких, не помня ничего из своего прошлого.

Что может быть страшнее?

— Не волнуйтесь, все будет хорошо. Я здесь именно для того, чтобы вам помочь.

Матвей взял руку Лизы в свою ладонь и ободряюще сжал.

— Верь мне, — сказал он, — Я бы не привел ее, если бы не знал, что она поможет.

Матвей был единственным человеком среди всего больничного окружения, которому девушка почему-то доверяла больше всех. И сейчас он стоял рядом с Лизой, внушая ей уверенность своим присутствием. Девушка посмотрела на него взглядом побитой собаки, но кивнула головой, соглашаясь на эксперимент.

— Готовы? — спросила Тамара, и Лиза закрыла глаза.

Ни о чем не думать.

Ни о чем.

Это почему-то всегда так сложно. Когда тебе говорят — не думай о чем-либо, ты именно это и начинаешь упорно прокручивать в голове. Странный эффект от противного.

Лиза усмехнулась про себя и попыталась вспомнить, почему она так доверяет Матвею. Ничего не получалось, мужчину она впервые увидела лишь вчера. Быть может, доверие к нему идет из-за его манеры поведения, такой уверенной, решительной, властной. Как будто Матвей решает сам все и за всех.

Матвей... Матвей...

В голове вдруг начали всплывать какие-то едва уловимые картинки прошлого, еле видны, как будто карандашные эскизы на бумаге. Легкими штрихами прорисовывались люди, машины, дома. Много детей вокруг Лизы... Что это, школа? И, кажется, Матвей в этих эскизах тоже присутствовал. Или это просто кто-то на него похожий?

Лиза ничего не понимала и почувствовала, что паника снова начала нарастать.

И вдруг чей-то тихий голос, даже не голос, а едва различимый шепот, резко приказал:

— Тихо, тихо! Никакой паники! Мы поможем! Доверься нам!

— Кому нам? — беззвучно спросила Лиза у голоса.

— Мне. И Матвею. Доверься!

— Хорошо, — девушка безропотно подчинилась голосу.

Усилием воли подавила истерику и продолжила смотреть карандашные эскизы, пытаясь разобраться, кого же она видит.

...

Закончив сеанс Тамара и Матвей вышли из палаты.

— Очень сложно, — пожаловалась телепатка вампиру, встряхивая кистями рук, — Не знаю, что за заклинание на ней наложено, но память разрушена почти полностью.

— Что-то удалось вытащить? — Матвей пристально следил за действиями женщины.

— Да, сейчас покажу. Но это максимум, что я смогла найти. У нее в голове сплошные ошметки воспоминаний, не за что толком уцепится.

Женщина приложила пальцы к вискам высшего и закрыла глаза. Все, что с таким трудом удалось вытащить из воспоминаний Лизы, полилось отрывочными картинками в мозг вампира.

...Маленькая девочка плачет в песочнице, над ней навис взрослый семилетний пацан, угрожающе подняв лопатку...

...Взрослая девушка получает диплом из рук пожилого мужчины в темном твидовом костюме...

... — Лизка! Лиз! Иди сюда, мы тут котенка нашли! — чей-то девичий крик...

— ... заклинания, чтобы забыть? — голос дрожит от еле сдерживаемых слез.

— Лиз, это не та магия, которую разрешают практиковать...

Найдено!

Матвей зло сдернул руки Тамары со своей головы. Кто бы сомневался, что без этого ублюдка не обошлось!

...

К пансионату Матвей приехал на максимально допустимой скорости. С трудом дождался, пока откроется шлагбаум, ураганом влетел в учебное здание. Схватил первого попавшегося ученика и очень спокойно поинтересовался у него, где можно найти куратора. Парень, испуганно глядя на оскаленные клыки вампира, ткнул пальцем в нужный кабинет. Матвей отбросил ученика с дороги, как котенка, и направился куда указано.

Алексей стоял у учительского стола и собирал книги в стопку. Он недоуменно оглянулся на распахнувшуюся дверь и в тот же момент был придавлен к стене за горло разъяренным вампиром.

— Что ты с ней сделал, ублюдок?

Каледин дернулся было из его рук, но высший держал его очень крепко. Злющие глаза, тихий голос, — Матвей был на грани бешенства.

Услышав шум в кабинете, к дверям начали стекаться люди — ученики, преподаватели.

— Вам помочь, Алексей Петрович? — испуганно спросила какая-то учительница, не решаясь войти.

— Нет, нет, — прохрипел куратор, переводя взгляд с них на разозленного вампира и обратно, — Я сам разберусь. Расходитесь!

Люди все еще стояли, не зная, что делать. То ли помочь куратору, то ли и правда разойтись и не попадаться под руку опасному посетителю.

Сзади толпу начал раздвигать охранник, который не успел остановить пронесшегося мио него Матвея.

— Ну-ка, пустите! Разойдитесь! Дайте пройти! — он наконец смог подобраться к дверям и увидел, что творилось в кабинете: прижатого к стене куратора и вампира, сжимающего его горло, — Алексей Петрович...?

— Федор, разгони всех! — крикнул ему Каледин, уже не надеясь, что учителя сами разойдутся по его просьбе, — Нам тут поговорить надо!

Матвей лишь слегка повернул голову и бешено зыркнул на охранника.

Тот все понял мгновенно. Обернулся к толпе у дверей, раскинул широко руки и сделал шаг вперед.

— Слышали, что сказал Алексей Петрович? Расходимся! Нечего глазеть, они тут сами разберутся! — заметил, как между высокими учителями пробрался какой-то первоклассник и зачарованно уставился на вампира и мага, рявкнул на него: — А ты что забыл тут? Ну-ка живо на уроки!

Все потихоньку начали расходиться, бросая озабоченные взгляды на оставшихся в кабинете. Федор выгнал наконец самых назойливых, и закрыл за собой дверь.

Алексей обратился к вампиру:

— Может, выпустишь меня и объяснишь, наконец, что происходит?

Тот пару мгновений зло смотрел ему в глаза, а затем резко отпустил. Куратор даже присел в коленях от неожиданности.

— Ты встречался с моей Лизой на выходных? — рявкнул Матвей, — Не смей врать!

Моей? Алексей отдельно выделил для себя это слово. Чтобы называть смертную своей, вампиру надо провести определенные обряды, но блондинка ни о чем таком Алексею не рассказывала.

Он потер надавленное горло и злорадно усмехнулся. Что, вампирчику это не понравилось? Лиза ему дала от ворот поворот?

— Да, Лиза все выходные провела у меня! — с вызовом подтвердил Каледин, втайне радуясь бешенству Матвею. Тот аж позеленел от злости и снова попытался ринуться к магу, но тот остановил его мгновенно засветившейся ладонью. Активировав щит, Алексей выпрямился и повторил:

— Лиза провела у меня все выходные! И если это бесит тебя, то я ...

— Бесит? Бесит?! — Матвей аж взвыл от разрывающей его ярости, — Ты, ублюдок малохольный, что ты с ней сделал?? Да я собственными руками сердце твое вырву!

— Сделал? — опешил Каледин, не сразу поняв, о чем тот говорит.

— Так ты не знаешь? — Матвей зло хохотнул, — Ты не знаешь! Я вчера отвез Лизу в больницу, над ней сейчас работают лучшие врачи! И это только твоя вина!

— Я не понимаю тебя! — маг побледнел от наплывающего страха. Что с Лизой? Что с ней случилось? Она в больнице? Значит, вот почему она не отвечала вчера на его звонки по телефону. Он несколько раз пытался с ней поговорить, но девушка не поднимала трубку. Алексей решил, что Лиза занята работой, сделал себе пометку созвониться с ней позже, и ушел в дела с головой.

Матвей шагнул ему вперед и сжал кулаки, чтобы не броситься на этого... у него даже слов от ярости не хватало. Но видя, что мужчина все еще не понимает происходящего, он пояснил:

— Лиза не помнит ничего. Ни меня, ни брата, ни мужа, ни родителей. Ничего не помнит. Вообще. Абсолютно.

— Как не помнит? — ошарашенный Каледин даже присел на парту.

— А вот так.

Силы вдруг оставили Матвея и ярость куда-то сама собой ушла. Вампир упал на ближайший стул и в отчаянии обхватил голову.

— Скоротечная деградирующая амнезия, вызванная магическим путем.

— Вылечить могут? — тихо спросил Алексей. Горло вдруг перехватил спазм и этот вопрос Матвей еле услышал.

— Обычными способами — нет.

Охватившее Каледина чувство вины было огромным. Ведь это он, только он виноват в произошедшем! Именно он наложил на Лизу заклинание, заставляющее забыть...

Но она должна была забыть только последние события, никак не все вообще!

Что-то пошло не так!

Почему девушка не помнит ничего вообще?

— Не знаю, — глухо ответил ему вампир и Алексей понял, что последний вопрос он задал вслух, — Именно поэтому, ты немедленно едешь со мной в клинику и снимаешь это чертово заклинание! — проговорил Матвей уже жестко и бескомпромиссно, поднимаясь на ноги, — И чтобы после этого к моей женщине больше ни на дюйм не подходил!

...

Будь Лиза в более адекватном состоянии, то над сегодняшним днем посмеялась бы и назвала его "Днем активных посещений", а главный приз вручила бы Матвею.

Мужчину, которого вампир привел с собой, Лиза не знала также. Или не помнила.

Высокий, симпатичный, с добрыми карими глазами, одетый в темный костюм с измятым галстуком, который он периодически разглаживал руками. Алексей, как представил его высший, был чем-то сильно встревожен. Он окинул сумрачным взглядом капельницу с ноотропилом, которую незадолго до их прихода поставила Лизе медсестра, затем внимательно рассмотрел таблетки в специальной коробочке, лежащие на тумбочке. И только после этого обратил внимание на саму девушку.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась Лиза, — Мы с вами тоже были знакомы?

Алексей переглянулся с хмурым вампиром и коротко кивнул головой.

— Да, Лиза, были. И мне очень жаль, что с тобой произошла такая неприятность.

Девушка перевела взгляд на Матвея. Помимо врачей, регулярно ее посещающих, более — менее она запомнила только его, и сейчас мужчина представлялся девушке единственным островком уверенности и надежности. Потому что он обещал, что все будет хорошо.

Ему Лиза верила.

— Он мне поможет? Как ... та женщина..., — девушка потерла лоб рукой, — Она утром приходила... Не помню.

— Тамара, — подсказал ей Матвей, — Да, дорогая, как Тамара.

Он взял ее руку, покрутил обручальное кольцо на безымянном, перебрал тонкие длинные "музыкальные" пальцы.

— Я искренне надеюсь, что у него все получится, — Матвей поднес их к своим губам и поцеловал, — Ты только не волнуйся, хорошо?

Она зачарованно проследила за его губами и перевела взгляд на Каледина. Тот тоже не сводил глаз с их соединенных рук. Затем маг молча вышел из палаты и вернулся со стеклянным стаканом в руках. Налил воды в раковине, подошел ближе.

— Капельницу надо отсоединить, — бросил он деловитым тоном вампиру.

Тот нажал кнопку вызова медсестры и, когда женщина заглянула в палату, Матвей объяснил ей, что нужно сделать.

— Ну что ж, приступим!...

Из палаты они вышли только через час. С девушкой возилась медсестра, снова присоединяя капельницу, а мужчины сели на стулья в коридоре и бессильно опустили руки.

— Я не понимаю! — в который раз повторил маг, — Я ничего не понимаю! Этого просто не должно быть.

— Может ты что-то упустил?

— Нет! Нет, я ничего не мог упустить! — вскричал раздраженно Алексей.

Из палаты вышла медсестра и цыкнула на него, чтобы вел себя потише.

— Я ничего не мог упустить! — уже тише проговорил Каледин и в отчаянии схватился за голову, — Ты видел? Она даже меня не узнала! Вообще!

Матвей лишь бросил на него взгляд искоса, мол, я же предупреждал, но ничего не ответил.

— Что же делать?? — прошептал Алексей, опираясь спиной о стену, — Просто не знаю!

Матвей облокотился о колено, словно принимая сложное решение, но в итоге встал и посмотрел на мага сверху вниз.

— Надо идти к Владиславу и все рассказывать. Он маг опытный...

Каледин замотал головой.

— Я не могу! Мне нельзя! Я... Я попробую еще раз... — он попытался было встать, но Матвей схватил его за галстук и поднял по стене вверх, яростно глядя ему в глаза:

— Это все, — он кивнул в сторону Лизиной палаты, — твоя вина! Если бы не твое идиотское желание ...

И вот так, сдавливая горло магу его же галстуком, вампир полез в свой карман за мобильным телефоном.

Владислав ответил почти сразу же. Хоть он и не хотел связываться снова с вампирами, но пообещал приехать, как только узнал, что в деле замешан кто-то из членов его гильдии. Подробности Матвей рассказывать не стал, чтобы не тратить зря время.

Глава гильдии нейтралов приехал почти ночью. В коридоре медсестра уже погасила свет, оставив лишь дежурный ночник у стойки, когда в палату к девушке снова постучался Матвей. Лиза встретила его усталой улыбкой. Она очень измучилась от этой непонятной и, по мнению девушки, безысходной ситуации, но вера в то, что Матвей найдет решение проблемы, заставляло ее держаться более-менее жизнерадостно.

Нового гостя вампир представлять не стал. Лишь указал ему на Лизу, снова усевшуюся на кровати, проводил мрачным взглядом Алексея, вошедшего вслед за своим руководителем, и закрыл за собой дверь, не желая оставлять любимую в руках нейтральных магов одну.

Незнакомец был стар. Лиза прикинула, что на вид ему можно дать лет семьдесят, но он был активен, бодр и почему-то откровенно зол. В старых темно-синих потертых джинсах, которые сверху прикрывал не менее древний выцветший джемпер, он выглядел пенсионером на отдыхе, которого оторвали от очередного вскапывания грядок.

Старик не стал ни о чем спрашивать девушку, лишь хмуро окинул ее неприязненным взглядом и обратился уже к Алексею.

— Это та самая девица, что возит юную часовщицу к вампирам?

Каледин подтвердил, что речь идет именно о ней. Матвей подошел к кровати Лизы и встал рядом, как всегда демонстрируя свою поддержку.

— Неудивительно, что она попала в такую передрягу. Связываться с вампирами никому еще не принесло ни счастья, ни радости, — пробурчал старик.

Матвей резким словом прекратил недовольство гостя.

— Владислав, вы сможете помочь или я зря вас сюда вызвал?

— Тогда хоть вкратце объясните мне, что случилось!

Матвей искоса глянул на Алексея, но тот был бледен и молчалив. Мужчина прекрасно понимал, что подробный рассказ не за горами и уже представлял, чем ему аукнется произошедшее с Лизой.

— Что ж, если вкратце, — взял слово вампир, — Молодая девушка, двадцать пять лет...

— Замужем, — дополнил этой несущественной деталью его рассказ Владислав, бросив взгляд на сложенные на коленях руки девушки, но Матвей коротко оборвал его:

— Я за мужа, — и продолжил, — Попала под магическое заклинание. Итог — полная потеря памяти, диагноз врачей неутешителен.

— Почему вы думаете, что именно мои маги постарались? — иронично поднял бровь Владислав, — Если она шастает к вампирам, может это кто из недобитых орденцев решил отомстить?

— Скажем, есть серьезные подозрения, что это именно ваши ... хм, постарались. Да и Алексей подтвердил.

— А что ж сам не снял? — сердито обернулся Владислав к помощнику.

— Я пытался, — развел тот руками, — Но у меня не получается. Не могу понять, из-за чего.

— Ну, хорошо, проверим.

Старик оглянулся, довольно угукнул, заметив стакан на подоконнике, оставленный Калединым, и взял его в руки. Обошел кругом кровать, обмакивая пальцы в воду и окропляя ею круг. Сделал пасс рукой и удивленно крякнул, увидев заискрившееся голубым светом поле вокруг Лизы. Свечение было коротким, всего пару мгновений, но такое яркое, что чуть не обожгло глаза.

Девушка зажмурилась, прикрыв лицо руками.

— Что это было? — спросила она.

Владислав ничего ей не ответил, лишь отставил стакан обратно на подоконник, и кивнул своим сопровождающим выйти.

— Матвей? — позвала было Лиза, но вампир приложил палец к губам, показывая молчать, и вышел вслед за магами.

Владислав стоял, грозно сложив руки на груди. Старый джемпер на нем забавно задрался, показывая клетчатую рубаху, заправленную в джинсы, но Главу гильдии такие мелочи не беспокоили.

— Теперь жду подробностей.

— Что вы увидели? — напряженно спросил у него вампир.

Владислав недовольно поджал губы на такой бесцеремонный вопрос, но ответил:

— Девчонка попала под запрещенное заклинание. Мы такие давно у себя не используем...

— Почему запрещенное? — перебил его Матвей, удивленный и в тоже время еще более тревожный.

Старик пожевал губами, бросил быстрый взгляд на своего помощника, раздумывая отвечать или нет.

— Слишком велик риск навредить человеку, — ответил за него Алексей.

— Он прав, господин вампир. В отличие от вас, мы еще задумываемся над тем, чтобы не причинять лишнего вреда, — подтвердил слова помощника Владислав.

Матвей как-то неприятно и зло усмехнулся

— Ну, тут вы будете удивлены, уважаемый. Заклинание на девушку наложил ваш же помощник.

Глава гильдии перестал жевать губами и перевел удивленный взгляд на Каледина. Непонятно хмыкнул, развернулся к нему и повторил свой вопрос.

— Я жду подробностей.

Деваться некуда. Алексею пришлось рассказать все. Почти все. Он намеренно опустил вопрос своей привязанности к Лизе, оговорив лишь, что девушка просила помощи, чтобы забыть именно вампира. Слушая рассказ куратора и у Владислава, и у Матвея мрачнели лица.

Первый понимал, что доверенный помощник вляпался в очень некрасивую и откровенно преступную историю, второму не понравилась сама затея Лизы забыть его. Впрочем, эту проблему Матвей будет решать потом, когда любимая поправится.

— Что ж, — вздохнул Владислав, — Сейчас главная задача решить проблему с ее памятью, а уже потом обсудим, кто прав и не прав.

Они вернулись в палату к девушке.

Владислав сурово уставился на нее, словно пытаясь безмолвно приказать ей мигом все вспомнить. Лиза ответила ему непонимающим, но в то же время открытым и твердым взглядом. Ей старик очень не понравился, но если Матвей говорит, что это для ее блага, значит, она будет терпеть недовольство этого незнакомца.

— Какой именно аркан ты использовал? — обратился Владислав к Алексею.

Тот помялся немного, боясь признаться, но в итоге ответил:

— "Воды Леты".

— Отлично, мой друг, — по тону нейтрала было ясно, что ничего отличного он тут не видит, — Значит, "Лета". Хорошо.

На созданный из воды круг упал новый аркан. Лиза, ничего не понимая, сидела тихо, как мышь, сжавшись на кровати и лишь переводя взгляд с Матвея на куратора и старика. Наконец, решив, что именно с вампиром ей надежней, она потихоньку стала подвигаться именно к нему.

— Сидите смирно, девушка, — прикрикнул на нее Владислав, недовольный движением Лизы, — Нам еще долго с вами возиться придется.

Старик сбросил с пальцев еще одно заклинание. Наложившись на первое, оно дал едва заметный серебристый отблеск. Лиза с удивлением разглядывала свои заискрившиеся руки, но вопросов не задавала. За те два дня, что девушка провела в больнице, она привыкла к некоторым нестандартным методам лечения, что с ней проводили.

— Как красиво, — шепотом отреагировала она.

— Вы видите свет? — немного удивленно спросил у нее Глава.

Лиза лишь коротко кивнула головой.

Владислав довольно хмыкнул, видимо обрадовавшись тому, как все идет, и обратился уже к своему помощнику.

— К какому виду заклинаний относятся "Воды Леты"?

— К защитным, — с легкой заминкой проговорил Алексей, не сводя подозрительных глаз с Лизы.

Не может быть, чтобы она смогла увидеть световой эффект аркана!

Владислав одобрительно кивнул.

— Хорошо, а почему оно запретное?

— У него много побочных эффектов...

— Один из которых мы сейчас и наблюдаем, — закончил за него Глава гильдии.

— Но этого не должно быть, — психанул Алексей, — Этого просто не должно быть.

— Кто проверял девушку?

— Я, — не колеблясь, ответил молодой маг, — И она была абсолютно нормальна. Совершенно. Ноль таланта, полноценный стопроцентный ноль.

— Активного таланта? — уточнил Владислав.

Алексей осекся.

Матвей поспешил все же вмешаться и узнать подробности.

— Я не понимаю, о чем вы?

— "Воды Леты" — аркан старый, давний, сейчас запрещенный в принципе именно из-за своей старости, — пояснил ему Владислав, — Как правильно сказал мой помощник, у него слишком много побочки, чтобы мы включили его в стандартный рабочий набор. Аркан должен был действительно закрыть, заблокировать те воспоминания, от которых человек хочет избавиться. Но один из побочных эффектов — его нестабильная работа и, как следствие, полное блокирование абсолютно всех неприятных воспоминаний, когда-либо произошедших в жизни человека. А у менталов, ввиду их предрасположенности аспекту разума, больше шансов эту побочку словить. Что и произошло.

— Менталов?

— Лиза не ментал! — выкрикнул Алексей, глядя с яростью на девушку, как будто обвиняя ее в том, что она нарушила его ожидания.

Та уже совсем перестала понимать, о чем идет речь, и лишь испуганно ждала, чем же все закончится. Владислав усмехнулся:

— Тебе мало было того, что она увидела свет аркана? — и сложил пальцы горстью. Прошептал пару слов, поднял руку и из его пальцев полилась на девушку темная хмарь. Лиза мгновенно осветилась ровным синим светом, ярким, сочным, сбивая к полу серебристую дымку.

— Синяя аура! — ахнул Матвей.

— Синяя, — подтвердил Глава гильдии и указал на свет в районе головы девушки, — с голубыми проблесками.

— Она не может быть менталом! — закричал во весь голос Алексей, — Не может быть. Я сам проверял ее в сентябре. Талант почти не ощущался!

— Так почти или ноль? — уточнил вампир, подходя к нему ближе.

В его глазах читалось жгучее желание отомстить за такое наплевательское отношение к любимой женщине, поставившее ее на грань безумия.

— Почти, — сник Каледин, — Ответ аркана был очень слабым, и я решил, что талант отсутствует полностью.

— А это что? — Владислав кивнул на серебро на полу, — Ты ей еще что-то ставил?

— "Бубенчики". От вампиров. Чтобы, как только, так...

— И снять их перед постановкой нового аркана ты не удосужился?

Каледин тоскливо ссутулился, понимая, что вся его забота защитить девушку пошла прахом.

— Ты поставил на пассивную телепатку "Бубенчики", и, не сняв их, наградил девочку еще и "Водами Леты"? — резюмировал Владислав, гневно щелкая суставами на пальцах, — Два абсолютно несовместимых аркана на менталке, у которой только что прорезался дар?

— Значит, ваш хваленый помощник изначально проглядел талант? — уточнил у него Матвей.

— Нет, господин вампир, в своем помощнике я уверен, — заступился вдруг за куратора Владислав, — Алексей умеет читать ауры и если он говорит, что девушка была почти без таланта, значит, так оно и было. Что — то спровоцировало в ней пробуждение дара. Что-то неожиданное и эмоционально очень сильное. Может, именно это она и захотела в итоге забыть.

Хоть общая картина и не понравилась Главе, но отдавать на растерзание вампирам собственного помощника он не собирался. Конечно, Алексей будет наказан, это не оспаривалось, но это становилось внутренним делом Гильдии.

— Вы сможете помочь? — этот вопрос заботил Матвея прежде всего.

Владислав кивнул.

— Да, заклинание я сниму. Но девушке нужна будет сразу же помощь. Судя по голубым оттенкам, она телепат...

Матвей довольно улыбнулся. Как кстати!

— В клане есть подходящая телепатка. Тамара как раз недавно освободилась от работы с Инквизитором.

При имени давнего врага, старик скривился.

— Мне кажется, что телепат, работавший с вашим Инквизитором, не лучший учитель для молодой менталки. Девушке будет лучше в Гильдии, — он категорично заявил.

— После того, что ваш помощник сотворил с Лизой? — с легкой неверящей улыбкой уточнил Матвей, — Я категорически против и официально заявляю, что Елизавета находится под защитой клина и является его полноправным членом.

Владислав нахмурился.

— У вас нет прав, господин вампир! Мы навредили, но мы и поможем девушке. И обучить ее сможем самостоятельно!

— Матвей, Лиза хотела забыть именно тебя! — влез в разговор куратор. Отдавать девушку вампирам он не хотел, хотя и понимал, что его участие в ее судьбе принесло очень сомнительные плоды.

— Мальчик, — довольно засмеялся вампир, впервые напоминая о разнице в возрастах, — Неужели ты действительно думаешь, что после всего, что ты натворил, я ее тебе отдам? К тому же, — он победно глянул на нейтралов, — Лиза мое обещанное имущество и на днях я внесу ее имя в реестр. Поэтому, радуйся, что я не выставляю тебе официальное обвинение о порче принадлежащего мне имущества.

— Не верю! Лиза не могла!

— Не могла? Вот когда вы, господа нейтралы, вернете ей память, — Матвей обозлился, — то любой телепат сможет подтвердить, когда и при каких обстоятельствах она дала обещание быть моей. И заметь, это было абсолютно добровольно и с радостью.

Владислав недовольно сложил руки на груди.

Мда, ситуация!

Общая картина была ясна — девчонка оказалась пассивным менталом, пережила сильное нервное потрясение, и в тот момент, когда талант под воздействием эмоциональной бури стал открываться, Каледин наложил на нее "Воды Леты". А не снятые "Бубенчики" добавили свою лепту. И как результат — телепатический дар, не успев прорезаться, оказался заблокирован, а "Воды" под действием "Бубенчиков" сработали на памяти девушки не самым лучшим образом.

Но проблема оказалась куда глобальней, чем подозревал гильдеец. Одно дело — наложить запрещенное заклинание на новоявленную менталку с прорезавшимся даром. Это было бы внутренним делом Гильдии. Девушку бы вылечили, Алексей получил бы выговор, а в Гильдии появилась бы еще одна телепатка.

Но совсем другое дело — наложить заклинание на смертную, принадлежащую вампиру!

Матвей имеет право придать дело огласке и обвинить организацию в преднамеренном причинении вреда, а там... Подставлять свою организацию ради необученной менталки Владислав не собирался.

— Что ж, раз она — обещанная, значит, господин вампир в своем праве, — старик развел руками, — Девушка принадлежит клану.

Матвей гордо кивнул и повернулся к Лизе. Она сидела на кровати, устало опустив голову и ей уже совсем ничего не хотелось, ни лечения, ни новых разговоров и объяснений. Почувствовав взгляд мужчины на себе, она подняла голову и слабо улыбнулась, но затем, не выдержав, широко зевнула, по привычке прикрыв рот ладонью.

Владислав это тоже заметил.

— Мы вернемся завтра.

— Завтра? Почему? — Матвею хотелось приступить к снятию аркана незамедлительно.

— Вы же не хотите оставить на ночь телепатку, у которой только что проснулся талант, без ментальной помощи? Кто ее будет обучать блокам в..., — Владислав глянул на часы, — в половине одиннадцатого ночи?

Вампир чуть подумал и согласно кивнул. Девушке и впрямь надо отдохнуть.

Значит — завтра.

А уж потом он сможет разобраться и с ее желанием забыть.

14 Глава.

Ноябрь в Москве начался с очень холодных дней. Снега толком не выпало, но температура упала ниже нуля и задул сильный порывистый ледяной ветер. Вот и сейчас, уложив свою четырехлетнюю дочку спать, молодая женщина встала на табурет и дотянулась до форточки, чтобы ребенка не застудило. Когда она закрывала шпингалет, в квартире раздался звонок. Кто-то пришел.

Подошла к двери, глянула в глазок и сердце сжалось от страха. Снова они.

Эти ... люди не приходили целых полгода. Шесть месяцев она жила спокойно, лишь изредка вспоминая о своих нечастых, но таких жутких гостях. Женщина думала уже, что про нее забыли, хотя договор и подписан на всю ее жизнь.

Но сегодня они снова тут.

Звонок раздался повторно и женщина протянула дрожащую руку к замку. Провернуть на два поворота, открыть цепочку. Какой же вдруг тяжелой стала эта проклятая цепочка, словно каждое звено весило целый пуд.

Наконец, цепь громко звякнула о железный короб замка и женщина облизала пересохшие от страха губы. Очень захотелось пить, но заставлять своих гостей в третий раз жать на звонок она не стала. Это было чревато неприятностями.

— Добрый вечер, Григор, — тихо поздоровалась хозяйка и пропустила стоящую на лестничной клетке пару в коридор.

— Здравствуйте, Елена.

Мужчина вошел, цепко окинув взглядом хозяйку квартиры и отметив про себя ее побледневшее лицо и дрожащие руки.

"Боится" -, довольно подумал он и оглянулся на свою спутницу. Блондинка шагнула вперед, быстрым движением стянула с себя меховой лисий жилет, очень модный в этом году, и повесила его на вешалку.

Сапожки на высокой шпильке снимать не стала, перчатки положила на столик рядом с дверью.

Мила молча окинула взглядом прихожую. У нее дома... точнее, у матери дома, тоже есть такая вешалка с дешевыми, изогнутыми под старину, крючками. А вместо столика стоит тумбочка и старый детский стульчик, чтобы сидя обуваться. И обои другие, коричневато-золотистые, уже выцветшие. Их еще отец Милы клеил, когда с женой жил.

Эта квартира, конечно, отличалась от той, материной, но почему-то тут так же пахнуло родным домом, и тоска девушки по матери снова пробудилась.

— Все в порядке? — поинтересовался у Елены Григор.

— Да, в дальнюю комнату, если не возражаете, — протянула та руку в направлении гостиной, — Я сейчас подойду.

Григор кивнул головой и потянул за собой вампирку.

Мила прошла в гостиную и огляделась. И тут тоже почти такая же обстановка, как и у нее... дома у матери. Вдоль стены старая, двадцатилетней давности стенка, посередине журнальный столик и пара кресел. На стене висит темно-бордовый ковер.

Как же Миле захотелось сейчас вернуться туда! Пусть мама будет снова ругаться или молчать оскорбленно, но это был родной дом, Людмилин родной дом. И ее мама...!

Спрятав эмоции за холодностью, Мила отвернулась к окну с дешевыми цветными занавесками.

Елена прикрыла дверь в комнате дочери и отправилась к гостям.

Сердце сжималось от страха, но женщина старалась выглядеть уверенно и деловито.Становится донором для Григора Елене было не впервые, и хотя она до ужаса боялась каждый раз, что вампир попросту убьет ее, но все равно делала все то, что было четко оговорено в подписанном договоре.

Зашла на кухню выпить воды для ободрения, потянулась было к бутылке вина, но вампир категорически запретил ей принимать спиртное перед "ужином", как он это называл. Затем отправилась в ванную, вымыла руки до локтей специальным мылом без запаха и тщательно их вытерла чистым свежим полотенцем.

Григор платил ей очень хорошо за возможность четыре раза в месяц пить кровь. Именно эти деньги позволили женщине поднимать дочку самостоятельно после смерти мужа. Елена смогла устроиться на работу, оплатить садик для малышки, и поэтому она сделает все, что Григор просит, лишь бы он продолжал платить в том же объеме.

Сегодня он привел молодую девушку. Кто она? Его сестра? Любовница? Ученица?

Елена повесила полотенце на крючок, посмотрелась в зеркало, чтобы удостоверится, что выглядит вполне достойно, и отправилась к своим гостям.

Григор уже развалился в стареньком продавленном кресле, закинув ногу на ногу, молодая блондинка стояла у окна и безразлично смотрела на вечернюю улицу. В свете фонарей мелькали людские силуэты, по дороге то и дело проезжали автомобили. Вроде бы обычная стандартная жизнь, как у всех.

Только вот гости были не такими.

— Вы готовы? — спросил у хозяйки вампир. Та согласно кивнула головой, и Григор обратился к своей спутнице, — Мила, сегодня Елена будет твоим ужином. Надеюсь, что тебе понравится четвертая группа крови.

Девушка холодно обернулась к вампиру и подошла к женщине. Блондинка оказалась выше ее почти на пол-головы, но по возрасту она была явно младше. Елена попыталась было прикинуть, сколько той лет — семнадцать, восемнадцать?

Вампирка была красивой, но слишком ярко накрашенной, словно собиралась в клуб. Женщина начала было разглядывать ее лицо, но Мила ответила ей внезапно гневным взглядом и лишь приказала:

— Запястье!

Елена протянула той правую руку, и вампирка с готовностью поднесла ее ко рту. Склонилась, чтобы было удобнее пить, оскалилась, исподлобья глядя, как лицо донора исказилось от показного удовольствия и затаенного страха, нарочито медленно опустила голову и вонзила клыки в нежную кожу.

Женщина всхлипнула от боли, но промолчала, лишь прикусила губу, чтобы не выпустить громкий стон. Мила специально, не таясь, намеренно причиняла ей страдания. Григор делал все намного быстрее и безболезненней.

Рот Милы почти сразу наполнился кровью, тягучей, нежной на вкус и одуряюще желанной, но она не сводила глаз с хозяйки дома, втайне наслаждаясь ее страхом и покорностью. Девушка глотнула и улыбнулась Елене кровавыми губами. Короткая челка упала ей на лоб, делая взгляд вампирки еще более демоническим.

— Мама? — донеслось вдруг от двери.

Мила рывком оторвала руку Елены от губ и оглянулась.

У дверей стояла маленькая девочка в белой ночной сорочке и смешных тапочках с розовыми зайчиками. Тонкие волосики заплетены в две косички с розовыми резиночками. Малышка с удивлением перевела взгляд на гостей, а от них — снова на мать.

Та рванулась к ней

— Ты почему не спишь? Живо в постель! — начала выгонять она дочь, но в этот миг мимо нее пронесся какой-то вихрь. Раздался шум в прохожей, стук, словно что-то ударилось, и входная дверь распахнулась настежь, едва не вылетев из петель. Следом мимо Елены промчался Григор, ругаясь сквозь зубы.

...

Лина начала отключаться уже в машине. Нервотрепка последних дней, бессонная ночь и переживания от встречи вымотали девушку до предела. Усевшись на заднее сидение автомобиля рядом с Марком, она, прильнув к его плечу, стала попросту засыпать.

Высший начал было ей выговаривать за безрассудное поведение, но увидев, что Лина осоловело смотрит в пустоту, постепенно закрывая глаза, все понял без объяснений. Прижал ее к своему плечу, укрыл сверху пиджаком. Девушка приподняла голову и благодарно что-то невразумительное пробормотала, но мужчина лишь повторно опустил ее на плечо и сказал приказным тоном:

— Спи! Поговорим после.

Девушка глубоко вдохнула и закрыла глаза. Через минуту она уже крепко спала, не обращая внимания ни на что вокруг.

— Быстро она..., — глянул на нее в зеркало заднего вида Дитрих.

— Наверное, всю ночь не спала, нервничала, — ласково глянул на девушку Марк, — Я ее знаю.

— Да уж, знаешь! — усмехнулся друг, — Когда будешь обращать?

— Через месяц, если Пауль не обманул, — недовольно процедил понтифик.

— А он действительно не обманул?

Марк чуть задумался, словно прислушиваясь к чему-то, но затем отрицательно качнул головой.

— Не чувствую лжи. Он на самом деле проводил с ней опыты.

Дитрих осуждающе бросил взгляд на спящую девушку.

— Зачем ей это понадобилось?

— Ты знаешь мою Лину, она порой ведет себя...

— Глупо!

— Безрассудно, — смягчил резкий комментарий Палача Марк, — Но я выясню, зачем Лине понадобились эти опыты. Я не верю, что она пошла на это по собственному желанию.

Автомобиль вскоре свернул на трассу к аэропорту и через некоторое время остановился у самолетного ангара. Въехал внутрь, затормозил недалеко от серебристого новенького бизнес-джета.

Марк разбудил Лину, помог ей выйти из автомобиля, но затем подхватил на руки и внес в самолет. Не обращая внимания на подбежавшую бортпроводницу, прошел в специально оборудованную небольшую спаленку и уложил Лину в кровать. Снял с нее верхнюю одежду и туфли, укрыл пледом. Сам же уселся рядом в кресло охранять ее сон, не выпуская из своих рук пальцев девушки.

...

Иоганна чувствовала себя непонятно. Она сама не могла определить, что именно ее беспокоит, но какое-то смутное, невнятное ощущение давило и заставляло волноваться. Женщина закрыла книгу, которую пыталась прочесть и отложила ее в сторону. Все равно сконцентрироваться на сюжете не получалось, а смысл фраз даже не угадывался.

Что же ее тревожило?

Дверь в комнату открылась.

— Ио, — в комнату вошла Элсбет, — Сегодня вечером Маша не приедет. Возникли какие-то проблемы с ее сопровождающей и с пансиона позвонили сказать..., — в этот момент женщина обернулась к своему инициалу и осеклась, — Ты в порядке?

Иоганна замедленно кивнула головой, словно сама для себя не решив, в порядке ли она.

Маша не приедет. Жаль, конечно, старая немка привязалась к девочке как к родной дочери. Но раз нет — значит, нет. Времени хватит на обучение.

Времени...?

Время!

Какое сейчас время?

Она испуганно поднесла руку ко рту, поняв, что же случилось.

— Что с тобой? — вампирка отметила побледневшее лицо Иоганны. Чтобы спокойная флегматичная немка вдруг разом потеряла свою выдержку?

Часовщица подняла на Элсбет испуганный взгляд.

— Я не чувствую времени. Вообще ничего не чувствую.

— Что? — просто беспокойство на лице Элсбет сменилось серьезной тревогой, — О чем ты говоришь?

Иоганна еще раз прислушалась к себе.

Время она ощущала всегда, сколько себя помнит. Никакие часы ей были не нужны, часовщица с легкостью могла определить время до секунды. Хоть ночью подними и спроси — который час. Это было одним из эффектов ее таланта, передавшегося от отца.

Но сейчас, впервые за свои сто тридцать шесть лет, она не ощущала времени вообще. Она чувствовала себя слепой и неуверенной, не представляя, сколько секунд и минут прошло с тех пор, как в комнату вошла Элсбет.

— Сколько сейчас времени? — неожиданно спросила Иоганна у вампирки и та ошеломленно ахнула.

— Нет! Нет, нет, Ио, только не ты! Только не так! — затараторила Элсбет, подбежав к инициалу. Она затрясла ее, словно пытаясь таким образом вернуть женщине потерянное чувство. Вампирка сразу же поняла, что произошло с ее инициалом. Давняя подруга, лучшая и единственная, начала терять свой талант. А это значит, что и ее время как смертного человека подходит к концу.

Иоганна вдруг схватилась за голову. Все вокруг закружилось и заплясало в ритме кадрили. Пропавшее ощущение и правда вернулось, и от резкой смены состояния Иоганну чуть не замутило.

— Элсбет, не надо! Успокойся, Эл! — прикрикнула она на вампрку и та прекратила трясти женщину, — Тихо, сейчас все будет нормально! Сейчас я приду в норму!

— Ио, скажи, что это неправда! Ио! Пожалуйста! — запротестовала женщина, но часовщица уже выпрямилась и приняла свой обычный вид. Она отодвинула свою подругу и выдохнула.

— Все, все, Эл. Я в порядке! Я чувствую! — улыбнувшись, Иоганна обняла вампирку, но глаза ее не смеялись, — Я чувствую.

— Сколько времени? — строго спросила у нее женщина и посмотрела на свой браслет. Встроенные дорогие часики с бриллиантами были подарком самой Иоганны, она их откалибровала до идеальной точности.

Та прислушалась к себе.

— Пять часов дня, пятнадцать минут и три, нет, четыре секунды.

— Так три или четыре?

— Уже пять! Наверное, это просто из-за погоды! Тут, в России, она такая странная!

Элсбет недоверчиво еще смотрела на часовщицу, но затем лыбнулась подруге сквозь внезапно набежавшие слезы.

— Но на всякий пожарный обратись ко врачу! Обязательно! Если хочешь, я вызову тебе сюда...

Иоганна отмахнулась. Делать нечего, по врачам время терять!

— Не надо! Я прекрасно себя чувствую!

— Не смей меня так больше пугать, хорошо! — вампирка порывисто обняла старую подругу и добавила, чуть погодя, — Но ко врачу я тебя запишу все-таки!

...

Девушка проснулась от легкого прикосновения к губам. Нежного, словно перышко. Мигом поняв, кто это сделал, она улыбнулась с закрытыми глазами и прошептала:

— Я тоже соскучилась по тебе, Марк!

Мужчина, лежавший рядом с ней на кровати, властно повернул ее голову к себе и впился в ее губы уже по-другому, более страстно, и в то же время ласково и упоительно, высказывая все, что он чувствовал — тоску от разлуки, радость встречи и жажду обладания.

Девушку охватил жар от нахлынувших чувств. Она уже забыла все свои переживания и тревоги по поводу изменений прошлого, сейчас Лина хотела лишь одного, чтобы Марк никогда больше не выпускал ее из своих объятий. Понтифик не переставал целовать ее, его губы уже давно вспоминали контуры ее носа, скул, прошлись по шее. Рукой коснулся ее груди и сжал ее, возбуждая любимую. Лина быстрым движением перевернулась и уселась на него сверху, провела нежно пальцами по его бровям, коснулась крыльев носа, губ, подбородка.

— Я так люблю тебя!

— Лина! — проговорил понтифик охрипшим вдруг голосом, — Ты даже не представляешь, как я тосковал по тебе!

Девушка ему ласково склонилась, легкими поцелуями касаясь его губ. Она как будто ...

Спустилась ниже к шее, случайно задела пуговицу на рубашке, и, призывно улыбнувшись, начала ее расстегивать.

— Лина, не надо! — остановил ее понтифик. Он с силой прижал девушку к себе, заставляя ее лечь на себя и прекратить раздевать его, — Не сейчас!

— Ну, Марк! — закапризничала она и поерзала бедрами, — Ты же тоже хочешь!

Он погладил ее волосы и проговорил:

— Конечно, хочу, радость моя! Но мы все еще на самолете и через полчаса приземлимся!

Девушка грустно вздохнула:

— Ну ладно, но когда мы приедем домой...

— Я первый утащу тебя в спальню, чтобы сказать "здравствуй" так, как хочу! — нежно улыбнулся ей Марк и потрепал по голове, — Вставай, моя радость, тебе пора одеваться!

Девушка слезла сначала с понтифика, затем с кровати и стала приводить свою одежду в порядок. Разгладила смявшуюся блузку, провела рукой по брюкам. Отметила взглядом, где расположился высший, и сделала все это максимально сексуальным. Чтобы мужчина не расслаблялся.

Марк уселся на кровати и с усмешкой следил за тем, что она делает.

Но затем, когда Лина более-менее причесала свои волосы, он усадил девушку рядом с собой и уже серьезно проговорил:

— Лина, есть кое-что, что ты должна знать.

Тревожный тон понтифика заставил девушку насторожиться. Исчезнувшие при пробуждении страхи снова вернулись и сердце заныло — неужели он уже знает?

Она молча ждала продолжения, забыв про сексуальные игры.

— В Москве неспокойно, моя радость.

— Снова Орден? — ахнула Лина.

— Не совсем. В клане растет недовольство. Некоторые префекты выступают против моего правления, и хотя пока я держу все под контролем, но общее течение ситуации мне не нравится.

— Насколько все сложно?

— Пока, — он выделил это слово, — все более-менее. Самых воинствующих я усмирил, остальные бурчат, но не осмеливаются подняться.

— Но это только пока, — повторила за ним девушка.

Настроение резко упало. Девушка вспомнила о том, что она больше не ткущая и помочь в этой проблеме Марку ничем не сможет. Как же не вовремя это!

— Но знаешь, — тихо проговорил он, — Все это время я держался только благодаря тебе. Я каждую минуту помнил, что ты вернешься.

Девушка замерла, прислушиваясь.

— Теперь, когда ты снова рядом, мне намного легче будет решать проблемы с кланом.

Туфли Марк велел оставить в самолете. На улице ноябрь месяц, почти зима, поэтому понтифик заранее подготовил для девушки тонкую красивую шубку и сапоги по ее размеру. Ведь она теперь снова смертная, а значит, легко может простудиться. И никакие возражения, что с самолета все равно она сразу же нырнет в лимузин, а там тепло, не подействовали. Смертность любимой женщины заставила понтифика трястись над ней как курица над яйцом. Марк в этот месяц собирался следить за Линой как за зеницей ока, чтобы она все-таки дожила до церемонии обращения в целости и сохранности, и рисковать даже такими мелочами, как простое ОРВИ, понтифик не собирался.

И все то время, что самолет приземлялся, что девушка благодарила экипаж за легкую посадку, что шла к лимузину и у него попрощалась с Дитрихом, выполнявшим роль ее телохранителя, а затем молча ехала домой, Лина не переставала думать только об одном — она не может рассказать понтифику об изменении прошлого. Чтобы не добавлять ему новых забот к и без того огромному вороху проблем.

...

Дитрих вернулся домой поздно, почти ночью. Вошел в дом и взглядом сразу отметил отсутствующую вазу на тумбе у окна, подсыхающие пятна на ковре и на белом дереве мебели. Чуть поморщился, поняв, что все это означало.

Григор в простом черном блейзере и джинсах сидел на диване в гостиной и медленно потягивал вино, глядя бездумно на огонь в камине.

— Что было сегодня? — поинтересовался Дитрих у ученика.

— Ребенок донора, — с неохотой ответил тот и снова отхлебнул. Поморщился то ли от вкуса напитка, то ли от сопутствующих мыслей, но не стал развивать тему дальше.

Палач кивнул, но решил добиться подробностей:

— "У меня никогда не будет детей?"

— Нет, — поморщился Григор, — Возмутилась, что я привез новорожденного вампира к одинокой матери с ребенком. "Как я буду пить ее кровь, зная, что ребенок может остаться без матери! А вдруг не остановлюсь вовремя и убью?"

Дитрих осуждающе покачал головой. Тяжело приходится Григору, уж слишком Мила оказалась совестлива, находила к чему прицепится почти во всем.

— Ты объяснил, что в этом случае мы позаботимся о ребенке? — он вопросительно поднял бровь, зная ответ.

— Спрашиваешь! Столько раз долбил, что язык устал. Без толку! — фыркнул мужчина, — Она ж у нас высокоморальная!

— Да уж, кому говорить о морали, как не бывшему монаху! — съязвил Палач и уселся рядом.

Ученик замолчал. Сказать было нечего, он и сам прекрасно помнил, каким был до обращения. Смешно сказать — пытался провести обряд экзорцизма над самим Палачом. Надеялся вернуть еще одну заблудшую душу Господу.

Григор решил сменить тему.

— Все не перестаю ругать тебя за то, что ты ее обратил. Она ж ребенок совсем. Восемнадцать лет всего!

Палач нахмурился. Не дело кого-либо осуждать его за сделанное! И уж тем более— не его ученику!

— У моей младшей сестры в ее возрасте уже было двое детей, — отрывисто проговорил он, показывая тоном, как ему не понравился укоризненный тон бывшего монаха.

— Ты прекрасно знаешь, что это несопоставимо, — хмыкнул Григор, впрочем прекрасно поняв, что зарвался, — Но мы не обращаем подростков, ты вбил это правило мне в первые же дни после обращения!

Но все-таки мужчина была прав, и Дитрих это понимал тоже.

— Знаю, — опустил он взгляд к полу, — Знаю. Но и не обратить я не мог. Ветрова сказала, что обращение Милы завершит изменение, которое создала. А мы слишком многим пожертвовали ради этого, чтобы так безмозгло пойти на поводу у принципов.

— А теперь страдаем мы все. Мила, — Григор кивнул в сторону коридора, — ты, я.

Дитрих вздохнул. Посмотрел на свои ноги в темных брюках, стряхнул невидимую пылинку.

— Как она сейчас?

Ученик пожал плечами.

— Не знаю. Два часа назад ушла к себе, больше не выходила.

Он ударил ладонями по коленям и встал.

— Пойду — поговорю с ней, может меня она послушает.

— Попробуй. У меня убедить ее не получилось.

— Кстати, она все-таки поела? — Дитрих остановился в дверях.

— Да, донорской крови из холодильника. Вернуться Мила отказалась, — Григор отсалютовал своему учителю бокалом вина и снова уставился на огонь в камине.

...

В комнате свет так и не был зажжен, несмотря на позднее время суток.

Мила сидела на кровати и бездумно смотрела на светящийся экран мобильника. Перелистывала фотографии, пробежалась по книге контактов. На одном остановилась отдельно, пару секунд тупо, не понимая букв, читала имя и, вдруг решившись, нажала кнопку вызова.

Сигнал пошел, в трубке раздались гудки. Затем на вызов ответили и усталый голос спросил:

— Алло, я вас слушаю!

Мила молчала, со слезами на глазах глядя на монитор и имя на нем.

— Я слушаю, говорите!

Девушка все так же молча отключила вызов. Она так и не смогла набраться храбрости и поговорить с Филиппом. Никогда не могла.

В этот момент дверь приоткрылась и в комнату медленно вошел Дитрих. Мужчина огляделся, не заметил вокруг никаких признаков разрушения и улыбнулся кончиками губ.

— А мы уже приехали! — жизнерадостно поздоровался он с любовницей, но увидев, что она безвольно сидит на кровати, сочувственно спросил, — Как ты?

Девушка отвернула голову от Палача, показывая, что не желает ни с кем разговаривать.

Не с ним точно.

Странное дело, ведь еще так недавно, она неслась на встречу с Дитрихом, как сумасшедшая, млела в его объятиях и чувствовала себя такой счастливой! Как же— высший вампир, богатый и представительный, а еще умный, красивый, властный... Куда делись те чувства?

Или это был лишь самообман?

— Милая! — Дитрих подошел ближе и протянул руку коснуться, — Я беспокоюсь за тебя!

Палач вздохнул. Что-то изменилось в их отношениях, не сильно, но в то же время кардинально. Поначалу Дитрих был счастлив тем, что обратил Милу, что теперь она проживет с ним всю его долгую жизнь и станет постоянной спутницей — нежной, ласковой и покорной.

Но в последнее время он все реже стал приходить в ее постель, снова ушел с головой в работу и постепенно между ним и Милой начала расти пропасть.

— Я в порядке! — она ответила резче, чем хотела, и отдернула голову от его пальцев.

Не надо, сейчас не надо ей никаких ласк! Пусть он просто оставит ее в покое!

— Григор рассказал мне, что у вас произошло, — он сел рядом и положил ногу на ногу.

— Он не должен был меня везти к той женщине. Не имел права! — холодно глядя на любовника проговорила девушка.

— Григор все контролировал, он смог бы остановить тебя, милая! — Дитрих все еще пытался говорить спокойно, но упорство, даже упертость девушки в некоторых вещах его начала раздражать.

— Ты меня порой остановить не можешь, а Григор слабее и моложе тебя! — резко ответила ему Мила и сползла с кровати, — Я могла ей навредить, ты это понимаешь! Я могла убить эту женщину!

В той единственной ситуации, о которой сейчас вспомнила девушка, он остановить не смог лишь по одной причине — из-за боязни причинить Миле боль. Дитрих прекрасно знал, насколько силен, но Мила не принимала этого объяснения. В вопросах сохранности чужих жизней она была милосердней матери Терезы, но свою собственную с упорством не щадила.

— Мы бы позаботились о ребенке, — начал было Дитрих, но девушка его перебила:

— Да что толку с той заботы?! Я бы лишила ребенка матери!

Дитрих встал с кровати и направился к двери. Пока Мила в таком состоянии, разговаривать с ней бесполезно. Он остановился у двери и развернулся, задавая еще один вопрос:

— Ну а если бы ты не знала, что у Сидоровой есть дочь, ты бы продолжила ужин?

Мила отвернулась к стене, но Дитрих не умолкал.

— Продолжила бы?

— Не знаю, — тихо проговорила Мила.

На самом деле она знала, и понимание этого мучило ее до сих пор.

Потому что девушка бы не прекратила бы пить кровь. Да и в этот раз она почти вернулась, ее лишь остановило воспоминание о беспомощном взгляде ребенка, устремленном на нее. И когда Мила вспоминала его, то каждый раз содрогалась от мерзостного ощущения к себе самой и к тому, чем она стала.

Ведь еще чуть-чуть, и она накинулась бы на девочку, оставив ее мать в покое.

На девочку, кровь которой была желанней всего.

Но Мила в этом ни за что не призналась бы. По крайней мере, не Дитриху.

— Продолжила бы, — уже утвердительно за нее ответил Палач, — И теперь скажи мне, есть ли тогда разница в том, кем ты питаешься?

— Есть! Разница есть! — сама не осознавая, Мила отвечала на вопрос: есть ли разница кем питаться — матерью или ее ребенком.

Не выдержав, Палач тихо выругался, и открыл дверь. Шагнул было из комнаты, но услышал еще один вопрос, шепотом заданный девушкой:

— Зачем ты меня обратил?

Мужчина встал как вкопанный. Ответить абсолютно честно он не мог.

Но ведь часть правды — тоже правда.

— Я люблю тебя! — это все, что мог сказать ей Палач.

— Не надо было обращать меня! — почти не слышно проговорила Мила, — Мне лучше было бы умереть в тот день!

...

Ночью Лина долго не спала. То ли выспалась в самолете, то ли мыслей было слишком много. Она облокотилась на локоть и смотрела на спящего рядом понтифика. Лунный свет, падающий в окно, освещал его точеный профиль.

В принципе, возвращение домой прошло на отлично. Девушку радостно встретили слуги. Жак приготовил ее любимые кушанья, а Софи, прослезившись, обняла свою госпожу и посетовала на то, сколько же той пришлось пережить.

Затем был вкусный ужин, а после него Марк утащил девушку в спальню говорить обещанное "здравствуй". И вот сейчас он спал утомленный приветствием, а Лина мучилась бессонницей.

Внутренний голос возник как всегда вовремя. Ехидный и злобный до цинизма.

"Ну что? Думаешь, сказать понтифику про твои игры с его судьбой. Ну же сделай это, наконец. Давай разбуди и скажи, мол, дорогой понтифик, я рада, всему, что ты для меня сделал, но совершенно этого не ценю."

"Что?"

"Да то самое. Представь, ты ему рассказываешь про изменение прошлого. И что это означает? Что все его поиски тебя, помнишь еще тогда, летом? Все его подарки, защита твоей жизни и выкуп на Конклаве

— это все для тебя пустой звук. Что стоит тебе щелкнуть пальцами, и он прибежит, как собачка преданно глядя в глаза и выполняя твои капризы."

"Это неправда!"

"А будет правдой. Ведь таким образом ты всю его заботу полностью обесцениваешь. Думаешь, это ему понравится?"

Лина замолчала, размышляя над такой неожиданной мыслью.

"К тому же"— не умолкал внутренний голос, — "Подумай вот еще о чем. Он тебя любит. Хотя, нет, не так. Он. Тебя. Любит. Знаешь что это значит? Марк всегда будет рядом. Никогда не изменит и не бросит. Тебя. Вот именно тебя! Ты можешь быть гарантированно уверена в нем и его чувствах к тебе."

"Я не хочу его любви такой ценой. Это эгоистично!"

"А какой ценой тебе нужно? Разве мы только что не выяснили, что он и так очень многим доказал тебе свою любовь. А ты хочешь разом все отправить к чертям собачьим? Сидишь и капризничаешь — ах ,я не хочу так, хочу иначе! Миллионы женщин хотят быть уверенными в своих спутниках. Ты помнишь Вадима? Помнишь Кристи? Ну, уйдешь ты от Марка, появится кто-то другой и ты согласна каждый день дергаться, не обманывает ли он тебя? Будешь обнюхивать своего мужчину — вдруг от него чужими духами пахнет? Ты хочешь в один прекрасный день обнаружить его складывающим вещи и говорящим, что он уходит к другой? С Марком тебе такое не грозит. Он верен и предан."

"Но я..."

"Что ты? Почему ты хочешь отказаться от подарка, о котором другие женщины только мечтают? Посмотри на него?"

Лина перевела взгляд на мужчину, лежащего рядом с ней в кровати. Словно почувствовав, что она на него смотрит, он перевернулся на спину и забросил одну руку за голову, чуть поморщившись во сне.

"Посмотри! Красивый, умный, успешный, богатый. Верный, честный и защищающий. Что тебе еще надо?"

"Может быть, это я его недостойна?" — девушка, наконец, смогла выразить словами то, что ее беспокоило.

"А чем недостойна? Чем ты отличаешься от него в худшую сторону? Ты красива, умна, обладала талантом. Ты верна и честна с ним."

"Я не знаю".

" Ну тогда разбуди и расскажи все. Посмотрим, как ему это понравится!"

Лина легла рядом с понтификом и положила свою руку ему на грудь. Марк накрыл ее ладонью и улыбнулся.

Разбудить сейчас? Все рассказать? После такого удивительного вечера встречи?

Но ведь Марк действительно ее любит!

"И ты хочешь лишить его минимального человеческого счастья, которое он обрел с тобой?"

...

Телефон звонил очень долго и настырно. Мишка Прохоров, осоловело поднял голову от подушки, не сразу поняв, что за грохот раздается в комнате, но затем протянул руку к мобильнику и, не глядя на экран, ответил на звонок:

— Узнаю, где ты живешь, скотина, и убью...

— Миш! — Милин тихий голос он узнал сразу же, — Ты не спишь?

— Нет, конечно, нет! — он вскочил на кровати, мигом проснувшись.

— Помнишь, ты говорил, что вроде у тебя какая-то знакомая есть, которая может помочь. Можно нам с ней встретиться как-то?

Девушка не плакала, но в ее голосе свозило такое безнадежное отчаяние, что у Мишки у самого сердце сдавило.

— Конечно, Мил, давай я с утра тебе наберу и скажу, когда и где, ладно?

...

На следующее утро Мила проверяла телефон каждые пару минут, но старательно скрывала это от Григора. Дитрих снова умчался в резиденцию, и сегодня девушка была этому только рада. Григор же не стал настаивать на "живом питании", помятуя о вчерашней ситуации, и с готовностью разрешил Миле забраться в холодильник за донорским пакетом. Эта кровь хранилась на "черный день", вампиры старались не использовать ее, так как она по вкусу была хуже горячей, парной крови живых смертных. Но Мила периодически питалась именно ею.

Так что, утро у девушки оказалось свободным.

Мишка позвонил ровно в десять, сказал, где и во сколько будет ждать вампирку. К восьми вечера Мила была готова, парой фраз объяснила Григору, что "...старая подруга пригласила встретиться, они всего на пару часиков прошвырнутся по магазинам...". Мужчина показательно поднял глаза к небу и отправил Милу на шоппинг с наставлением не тратить все до последних монет.

Девушка радостно схватила кошелек, сумочку, накинула свой лисий жилетик, и была такова. Убежала так быстро, что даже не закрыла за собой дверь. Ученик Палача лишь разворчался на это, втайне радуясь, что хандру любовницы учителя оказалось снять так просто — всего лишь дай деньги и отправь в магазины. Типично по-женски.

Мишка ждал вампирку у метро. Махнул рукой, подзывая к себе, огляделся, нет ли слежки и повел девушку дворами.

Вошли в подъезд высотной многоэтажки, поднялись на пятый этаж на лифте и остановились у деревянной двери, обитой старым черным дермантином.

Мишка позвонил в звонок и через секунду дверь открыла невысокая чуть полноватая молодая женщина. Ее русые волосы были забраны в хвост, а серо-голубые глаза хмуро разглядывали гостей.

Мила ошарашенно перевела взгляд на Мишку, а затем снова на хозяйку квартиры.

— Лина?

...

Понтифик дочитал до конца документ и отложил его в сторону.

Что ж, подозрения, ранее бывшие лишь невысказанными идеями, теперь подтвердились полностью. Как минимум трое, а по факту, скорее всего, все десятеро восставших префектов получали приличные суммы из заграничных тайных источников. Все это было оформлено абсолютно официально как купля-продажа, как гранты для благотворительности и безвозмездные подарки, и если не вчитываться и не сравнивать события, то связи между ними не усмотришь.

Но понтифик умел анализировать, и по всему выходило, что Арсен действительно получал некие финансы, утаиваемые от своего руководства. На что шли те деньги — догадаться большого труда не составило, буквально через пару дней после первого транша, префект поднял истерию вокруг церемонии обращения. Следующий транш — и возмущение об ужесточении служб контроля, затем еще один повод, и еще один. Затем была Самара. После самарских событий волнения поутихли, многих напугала перспектива оказаться под суровой и жестокой дланью китайского клана, но судя по тем бухгалтерским документам, что сейчас Марк держал в руках, недавно была переведена еще одна сумма. Значит, новых эксцессов жди со дня на день. А вот каких и где?

Что ж, нечего думать и рассусоливать, с этим восстанием пора кончать, а то так Арсен доиграется и до призывов смены понтифика. Не выборов Марку напарника, к чему кавказец призывал прежде, а к полной смене руководства. И Марк даже знал, кого Арсен прочит на его место. Трон верховного понтифика — слишком сладкая награда, чтобы от нее отказаться и ставить на это место пешку.

Арсен хотел власти сам, а кто-то из иностранных кланов ему в этом помогал.

И судя по недавним событиям в Румынии, Марк даже знал, кто.

Значит, решено. Осталось лишь дождаться приезда Дитриха в резиденцию, чтобы отдать приказ отправляться в командировку. Палачу всегда нравились Кавказские горы.

Марк встал из-за стола и с папкой в руках подошел к сейфу. Открыл его, положил документы на верхнюю полку, начал было закрывать, но взгляд уцепился за темную неприметную коробочку. Мужчина задумчиво потянулся рукой за ней.

Старое, уже потрескавшееся темное дерево, обитое черным бархатом с тисненным золотом гербом на крышке — щит, кинжалы, львы. Как часто он обводил руками этот рисунок, мысленно лаская содержимое ларчика.

Мужчина нажал сбоку от крышечки на ему лишь известный штырек и открыл коробочку.

Внутри лежал длинный темно-каштановый локон. Волосы даже не потускнели от времени, специальное заклинание сохраняло прядь в том же виде, в каком Марк срезал его с головы любимой женщины.

Бьянка. Первая любовь и первая боль от потери.

Ее привезли в первый день зимы. Молоденькая, двенадцатилетняя девочка, стоящая посреди большого зала на каменных плитах и с улыбкой разглядывающая своего будущего мужа, взрослого мужчину девятнадцати с половиной лет. У Бьянки были огромные синие глаза, розовые нежные губки, и ямочки на щеках. Длинные волосы распущены и разбросаны по спине в знак невинности. Темное платье с простой вышивкой, легкие туфли, в которых ей наверняка было холодно. Улыбается, а у самой губы нервно искусаны, и пальчики маленькие дрожат в испуге.

Благородный, но совершенно нищий род надеялся заполучить с помощью этой женитьбы от Марка и его семьи хоть немного денег для восстановления родового поместья.

Жену будущий понтифик любил очень сильно и все восемь лет брака благодарил Господа за такой подарок.

Но видимо, у того были свои планы в отношении молодой жены Марка, и через восемь лет он забрал ее к себе. Бьянка не выдержала долгих родов, и, произведя на свет девочку, умерла.

Потом в жизни Марка было много женщин. Кого-то он любил, кому-то просто позволял быть рядом с собой. Но жену ни одна из них так не смогла заменить. Пока не появилась Лина.

Они даже чем-то похожи. Нет, не внешностью, а внутренним стержнем, который был и у его маленькой молоденькой Бьянки, и у этой смертной девушки. Вот так запросто протестовать против действий высшего вампира у ночного клуба в прошлом году? А сколько раз Лина откровенно плевала на его приказы и делала все равно по своему?

Но надо отдать смертной должное, она умела мыслить разумно и самое главное — не опускалась до банального лизоблюдства и двуличности перед понтификом.

Марк не любил покорных женщин, считал их тупыми овцами. Разве можно считать настоящей личностью женщину, которая смотрит тебе в рот и выполняет все, что ей прикажешь, без промедления. Покорность должна быть у рабов. Но никак не у спутницы жизни, которая встала бы рядом с вампирским понтификом.

Но и излишне самостоятельных Марк не любил также, видел, что чаще всего стоит за подобной независимостью — либо глупость, либо расчет.

Бьянка же искренне любила своего мужа, став ему хорошей женой и подругой, и ей было все равно — герцог он или обычный пахарь.

Лина — такая же.

Бьянка была его первой женой.

Лина станет второй и последней.

На столе снова зазвонил телефон. Понтифик аккуратно поставил ларчик на сейф, взял в руки орущую трубку. Посмотрел на экран телефона и нахмурился. Сегодня звонка от этого вампира он не ждал.

— Приветствую, Александрос.

— Марк, искренне рад тебя слышать! — судя по голосу, грек был доволен жизнью, — Хотел бы попросить кое о чем: помнишь, месяц назад я передал тебе в аренду нескольких своих менталов. Я хочу посетить Москву и посмотреть, как там они.

Приехать в Москву? Марк мигом вспомнил суммы, полученные Арсеном, и подозрительно поинтересовался:

— Не доверяешь моим словам? Я ведь на прошлой неделе отправил тебе отчет по твоим менталам.

— Марк, ты не можешь отрицать, что я имею право проверить, как обходятся с клановым имуществом, — резонно заметил Александрос, и понтифик словно увидел, как тот разводит извиняюще руками, мол, что поделать — такая служба.

Да, против такого аргумента нечего возразить, понтифик и правда не может запретить посещение по такому поводу.

— Ты можешь приехать. Я направлю тебе сегодня официальное разрешение, — ответил он, — Какова численность делегации?

— Небольшая, это не официальный визит. Думаю, человек пять-шесть. Мы максимум на недельку.

— А Клавдия тоже приедет? — с двусмысленным намеком спросил Марк.

Александрос усмехнулся. Ну, разумеется...

— Нет, моя жена останется дома, как и полагает почтенной матроне.

— Что ж, это радует. Насколько я помню, во время своего последнего визита в Будапешт, Владимир от нее даже голову потерял!

— Да, на жену я не жалуюсь! — широко улыбнулся Александрос, расточая по телефону благодушие, — К тому же, считай, что я тебе оказал услугу.

— Какую же? — удивился Марк.

— Ты теперь можешь жениться на любимой женщине. Поверь, я знаю насколько это важно. Ну и заодно, избавил тебя от надоедливого юнца. Признаюсь, Владимир и мне не особо нравился.

Что ж, Александрос полностью подтвердил свое участие в недавней афере с румынским престолом. Не сказать, что Марк этого не знал, но его изрядно насторожило, с какой легкостью грек меняет руководство на подчиненных территориях.

Но Владимир правил кланом очень долго, и если он действительно вызывал неприязнь Александроса, то почему тот решился на подобную интригу только сейчас? Не стала ли смена господаря очередным шагом к чему-то большему?

— И ты посадил на его место Эстебана, — утвердительно проговорил понтифик.

Европеец сочувственно вздохнул:

— Что поделать, Марк, во всем есть свои издержки. Пришлось брать того, кто оказался поблизости. Впрочем, у Эстебана сейчас тоже будет много забот лет так на двадцать, так что можешь считать это свадебным подарком от меня.

— Рановато одариваешь. Свадьбы пока не было.

— Я слишком стар, Марк, и тороплюсь успеть все, что запланировал!

Понтифику уже порядком надоел этот завуалированный обмен любезностями, и он более серьезно поинтересовался:

— Когда вас ждать?

— В начале следующей недели. Мы приедем максимум дней на пять.

Подтвердив еще раз свое разрешение, Марк отключил вызов и положил телефон на стол.

Взял в руки локон Бьянки, покрутил его в пальцах и снова набрал номер телефона.

— Елиазар, Тамара сегодня в резиденции? Пришли ее ко мне.

...

Мила с изумлением смотрела на молодую женщину.

Лина тут? В этой квартире?

Ведь она только вчера вечером должна была вернуться из своей зарубежной поездки. Дитрих же ездил за ней вместе с понтификом.

Что Лина тут делает?

Молодая женщина поздоровалась быстро с Мишкой и перевела удивленный взгляд на Милу:

— Вы, наверное, обознались? Меня зовут Катерина. Я не Лина.

Не Лина?

Мила не верила своим ушам. Такого просто не может быть.

Но с каждой секундой, что вампирка вглядывалась в лицо этой знакомой незнакомки, она отмечала те мелкие детали, что отличали ее от любовницы понтифика. Волосы более короткие, едва доходят до плеч, и просто собраны в хвост, скулы чуть шире, а правая бровь рассечена небольшим шрамиком. Женщина была одета в домашний цветастый халат с передником, на ногах — темные велюровые тапочки.

— Мама? — из комнаты в коридор выглянула чумазая разноцветная мордашка. Забавная девчушка, черноволосая и смугленькая, наверное, в отца, в коротком платьице и колготках.

Мила уставилась на малышку, чуть сщурив глаза. Ребенок!

И хотя вампирка была сыта, но все равно в ней начало просыпаться дикое желание схватить эту маленькую девочку и впиться ей в горло, ощущая на языке сладчайший вкус крови. Мила сжала руки в кулаки, впиваясь в ладони длинными ухоженными ногтями, и боль слегка привела ее в чувство.

Катерина обернулась к дочери. Ахнула, увидев ее в таком виде и прикрикнула:

— А ну, живо в ванную! Снова красками перепачкалась!

— А Ника тоже разукрашенная! — пожаловалась дочь, проходя по прихожей в ванну и виновато, но в то же время любопытно, поглядывая на гостей темными глазками.

— Ника? — охнула женщина, — Ника! Вылезай из комнаты и срочно мыться!

— Ну, мама!! — из комнаты выглянула полная копия только что прошедшей малышки, — Меня Вика испачкала...!

Мать лишь грозно указала пальцем на дверь ванны. Насупившись, вторая девочка потопала в том же направлении, что и ее сестра. Катерина услышала, как в раковине зажурчала вода, и вернулась к своим гостям.

— Вы уж извините, но близнецы — такая морока!

Мила не обращая внимания на мать, смотрела в сторону, куда ушли девочки. Хищным взглядом, агрессивным, словно у голодного льва. Катерина пристально оглядела ее, уж больно не понравился ей взгляд гостьи:

— Извините?

Мишка встал перед вампиркой, закрывая ей обзор в квартиру.

— Кать, это Мила, я именно с ней ...

— Мила? — в голосе хозяйки появились тревожные нотки, — Та самая?

Она вышла в коридор и резко закрыла за собой дверь.

— Извините, но в квартиру я вас не пущу, — Катерина сурово уставилась на Мишку, — Ты ведь знаешь, кто она теперь!

Мила словно очнулась. Она перевела чуть виноватый взгляд на женщину, и теперь, увидев внешние отличия от своей подруги, вампирка уже не видела в ней Лину. Удивление неожиданным сходством потихоньку проходило.

— Я... Я искренне прошу прощения, — извинилась она перед хозяйкой квартиры, — Я не собиралась причинять им вреда. Ни им, ни вам, — Мила поспешно поправилась.

— Кать, мы именно поэтому к тебе и пришли! — снова влез Мишка, — Помощь твоя нужна!

— Какая помощь? — удивилась женщина, — Чем я ей помочь то могу?

— Миш, так ты ничего не рассказывал? — вторила ей Мила, — Ты ж говорил, что все схвачено!

— Я не понимаю, как я могу помочь вампиру? — это снова Катерина.

— Да я поверила тебе! — возмутилась девушка.

— Ты что ей ...

— Стоп! — резким окриком Михаил оборвал обеих женщин, — Стоп! Давайте где-нибудь просто сядем и поговорим!

Женщины смерили друг друга неприязненным и настороженным взглядом.

— Выйдем! — коротко приказала Катерина, — В дом я ее не пущу!

Мила надменно вскинула подбородок:

— Не бойся, я не трону твоих детей!

Катерина только окинула ее неприязненным взглядом и, приоткрыв немного входную дверь, скользнула в квартиру за одеждой. Гости услышали, как она крикнула мужу, что выйдет на пару минут и чтобы тот проследил за близнецами в ванной и, если она задержится, чтобы уложил их спать.

Троица расположилась на детской площадке у дома, благо там места было предостаточно — многие уже разошлись, время — то позднее было. Катерина поздоровалась со знакомыми, которые еще там сидели, и увела своих гостей в дальний угол, чтобы без лишних ушей обо всем поговорить.

Женщина уселась на холодной скамейке, поежилась, глубже закутываясь в куртку, и высказала свою претензию Мишке:

— Ты привел мне вампира! Ты с ума сошел??

— Кать, я специально не хотел ничего говорить, знал, что ты откажешься сразу. Но сейчас хотя бы выслушай!

— Да я даже слушать не буду, мне нечем помочь вампиру!

— Катя, пожалуйста! — твердо проговорил ученик мага, — Хотя бы выслушай!

Небольшое переглядывание между ними и женщина хмуро сложила руки в карманы куртки, недовольно уставившись на вампирку.

— Слушаю!

Михаил обратился к Миле:

— Мил, это та женщина, о которой я тебе говорил. Катерина — дочь моего учителя. У нее есть возможность тебе помочь, правда захочет ли и сможет — не знаю, поэтому объясни ей свою проблему, может хотя бы она сможет достучаться до ...

— Она же дочь священника. И ты хочешь, чтобы я ей поверила?! — перебила девушка своего друга.

После жизни с матерью, она очень настороженно относилась ко всему, что связано с религией. Насмотрелась в свое время, да и сама многое помнила. Всего-то полгода прошло с тех пор, как мать ее хотела замуж насильно выдать.

— Мил! — теперь Мишка грозно посмотрел на подругу, — Тебе нужна помощь или нет?

Девушка насупилась. Да, помощь ей нужна, очень нужна, но поможет ли ей дочь священника? Небось, тоже начнет пропагандировать христианские заповеди и всепрощение!

Мила еще раз окинула взглядом женщину. Свет от уличного фонаря падал на ее лицо, прокладывая на нем глубокие тени, и сейчас она уже была не совсем похожа на Лину.

Но все равно, сходство — потрясающее!

— Вы очень..., — не зная, с чего начать, Мила сказала первое, что пришло в голову, — У меня есть знакомая, Алина. Вы на нее так похожи!

Лицо Катерины изменилось. Брови чуть поднялись, а глаза стали вдруг грустными-грустными.

— Я... Я знаю, кто такая Алина Ветрова, — чуть запинаясь, произнесла Катя, — Мы близнецы.

— Сестра? — удивилась Мила. Да, это объясняло многое.

— Да. Отец забрал меня из семьи еще в младенчестве..., — женщина заметно смутилась, — В общем, это долгая история, — она явно не хотела рассказывать подробности.

Да собственно рассказывать было попросту не о чем. Катерина всю свою жизнь знала, что отцу Сергию она приемная дочь. Тот никогда не скрывал этого, впрочем, и не особо распространялся на тему, кто родители Катерины и куда они делись. Лишь однажды, когда девушка уже стала взрослой, мужчина рассказал ей в общих чертах, что он забрал ее от родителей и родной сестры по весьма серьезному поводу. Алину Катя впервые увидела всего лишь несколько месяцев назад, специально для этого наблюдая за домом понтифика. Что она испытывала к той, женщина не знала. Вроде бы, с одной стороны, — родная кровь, старшая сестра. А с другой — совершенно незнакомый человек.

— Я понимаю, — Мила сочувственно проговорила, — Сама не так давно узнала, каково это — знать, что у тебя есть родные люди, и при этом понимать, что вы вряд ли когда-либо сможете поговорить.

Катя жестко глянула на вампирку, решив, что та ее осуждает, но увидев ее сжатые в горькой усмешке губы, приняла соболезнования. Кивнула, подтверждая сказанное, и чуть смягчившись, спросила:

— Что я могу для тебя сделать?

Девушка проницательно прищурилась, мигом складывая в голове все, что только что услышала, и выпалила на одном дыхании.

— Я хочу перестать быть вампиром.

— А я-то здесь чем могу помочь? — Катерина даже растерялась от такой неожиданной просьбы.

Мишка, услышав, что конкретно хотела Мила, тронул было ее за плечо, но вампирка лишь зло оскалилась на него, обращая все свое внимание на женщину перед ней.

— Ну, вы же сестра Ветровой, верно? — она холодно той улыбнулась, понимая, что ненароком вытащила даже не туза, а настоящего джокера из колоды, — А что та может, я знаю!

Значит и ты такая же, это не было сказано, но было понятно обоими смертными.

Катерина гневно уставилась на Мишку, но тот ответил ей лишь непонимающим взглядом. Он не собирался рассказывать Миле про тайный талант Кати, он лишь хотел, чтобы та убедила дочь мага помочь ей, переговорить со своим отцом, не больше.

Откуда тогда девушка знает про то, что от рядовых вампиров стараются скрывать?

Видя их недоумение и злость, Мила усмехнулась и подняла пальцы вверх, загибая их по мере рассказа:

— Первое — я живу с Дитрихом, и он от меня мало что скрывает, — это не совсем было правдой, но девушка не стала уточнять, — Второе — я была при штурме резиденции и практически все, что там происходило, видела собственными глазами!

Это тоже не совсем было правдой, но изменение Алиной вероятностей Мила видела своими глазами, а значит, примерно представляла, что же может ее родная сестра — близнец.

Она победно улыбнулась и оглядела своих собеседников.

Катерина тяжко вздохнула.

И о том, что она тоже ткущая, как и ее сестра, отец Сергий ей тоже рассказал. Поведал и о ее таланте, и о том, почему всю свою жизнь женщина чувствовала себя ограниченной, словно какая-то часть ее сознания была закрыта на мощный амбарный замок. Отец снял ей блоки в самый разгар войны между вампирами и Орденом, как только узнал, что Глава Ордена планирует ввести в игру Лазаря, орденского ткущего, а Ветрова практически в нерабочем состоянии из-за навешанных запретов. Отец всегда говорил, что надо обязательно иметь запасной вариант, и таким для него стала дочь.

Злые языки могут наговорить много на тему — отнял у родителей, чтобы использовать для своих нужд, но Катерина точно знала, что отец искренне любил ее.

И именно поэтому, когда в послевоенной суматохе он позабыл заново заблокировать женщину, она не стала напоминать ему.

Потому что всегда должен быть запасной вариант.

— Я не могу вернуть тебе человечность, это не в моих силах! — отрицала Катя. Не для такого запасного случая она оставила свой талант незаблокированным.

— Ты такая же, как и твоя сестра! — парировала ей вампирка, — Ты тоже можешь изменить вероятности настоящего!

— Невозможно сделать тебя снова смертной, понимаешь! — вскричала женщина, — Этого сделать невозможно! Я не могу щелчком пальцев настолько серьезно изменить твою судьбу!

— А значит, если не так серьезно, то можешь? — подхватил Мишка.

— Я не..., — Катерина пыталась протестовать, но осеклась. Она ведь сама только что это подтвердила.

— Катя, — Мила сменила тон с напирающего на умоляющий. Упала перед женщиной на колени, безнадежно пачкая свои брюки в грязи, взяла руки женщины в свои, — Кать, пойми. Я не хочу быть вампиром. Не хочу. Это не мое, не моя жизнь! — девушка чуть всхлипнула, — Ты не знаешь, насколько это паршиво — приходить к незнакомым людям, вспарывать зубами их вену и высасывать кровь. Я каждый раз боюсь, что убью кого-нибудь, что не сдержусь и выпью больше, чем нужно. И каждый раз я вижу их страх и ужас, и я знаю, что они ненавидят меня, понимаешь?

Катя жалостливо смотрела на вампирку, пока та ей выкладывала все свои чувства. Она догадывалась, насколько тяжело приходится Миле в жестоком мире кровососов.

— Я не могу так больше жить, понимаешь, просто не могу! — по щекам Милы ползли слезы, размазывая косметику, — Это отвратительно! Они все, — девушка кивнула головой в сторону жилых домов, — заранее меня готовы убить. Просто за то, кем я являюсь. И им не объяснишь, что я тоже боюсь их убить! Что мне самой плохо, когда я причиняю боль! Я не могу так больше!

— Мил, — Мишка сочувственно сжал ей плечо, — Ты бы встала! Брюки же пачкаешь!

Девушка отдернулась от него, не сводя глаз с Катерины.

— Вот и ты тоже сегодня! Ты за дочек своих испугалась, да? А у меня даже детей никогда не будет, понимаешь? Ни детей, ни семьи! — Мила уже откровенно рыдала.

Женщина сочувственно кивала головой, но последние слова девушки своим горем сдавили ей сердце, Катя чуть сама не заплакала от пронзительности рассказанного.

— Я смотрела на твоих близняшек и ... У меня никогда таких не будет! Я никогда не стану матерью!

Мила выпустила руки Катерины из своих ладоней и полезла в карман жилета за платком. Высморкалась, вытерла слезы, потихоньку успокаиваясь.

— Мне очень нужна твоя помощь, Катюш! Очень!

Женщина перевела взгляд на Михаила, тот лишь молча сжимал плечо подруги, высказывая ей таким образом свою поддержку. Он ответил Кате тяжелым взглядом и спросил:

— Хоть что-то можно сделать?

Женщина решительно ответила:

— Миш, я никогда не делала этого.

— Кать, хоть как-нибудь!

Мила еще раз всхлипнула и убрала платок обратно вглубь жилета. Больше в разговор она не вмешивалась, только слушала как ее друг убеждает знакомую помочь.

После недолгих уговоров, женщина все-таки согласилась просмотреть доступные ей материалы по ткущим.

— Хорошо, давайте на следующей неделе попробуем. Я, честно говоря, такое буду делать впервые. В теории то знаю, а вот на практике еще никогда не делала.

Мила просияла и начала благодарить, но Катя оборвала ее благодарность:

— Пока не за что. Сначала я сама все проверю.

Обговорив, когда и во сколько они встретятся через неделю, ученик мага и вампирка начали прощаться с Катериной.

— Я очень надеюсь, что вы не будете трепаться об этом на каждом углу, — сурово напутствовала она их напоследок, — Особенно это касается тебя, Мила!

— Я даже не знаю, как ты выглядишь, — с улыбкой уверила ее девушка. Встрепанную светлую челку взметнул порыв ветра, но вампирка продолжала радостно улыбаться.

У нее появилась надежда. Настоящая, действительно реальная надежда.

Серьезный шанс, что вскоре она сможет на самом деле снова стать человеком.

Да она даже под пытками будет молчать о том, что знакома с еще одной ткущей!

...

Тамара полученному заданию понтифика не порадовалась.

Нет, то, что в клане появилась еще одна телепатка — это хорошо. Но Тамара никогда ранее не занималась обучением новых менталов, это было целиком и полностью прерогативой Авраама Моисеевича, а после его смерти — Елиазара.

Купленные у скандинавов менталы были уже опытными, и от девушки потребовалось лишь быстро ввести их в курс общих работ и рассказать об отчетности. Хельмут, телепат для работы с Инквизитором, прибыл в Москву примерно месяц назад. Мих им был вполне доволен, поэтому Тамара наконец-то вздохнула с облегчением и снова перешла на работу в администрацию. Инквизиция ее психологически выматывала и последние дни девушка держалась только на честном слове, чтобы не сорваться в длительную истерику.

Пару дней понтифик дал ей на отдых, чтобы прийти в себя, а затем снова в кабинет и сканировать, сканировать... Проверка лояльности, подтверждение достоверности сведений, да мало ли работы у телепата в администрации вампирского клана? Тем более, что сейчас настали сложные для Марка времена и порой кое-что приходилось узнавать несколько нестандартными способами.

И вот теперь новые обязанности, да к тому же более сложные.

Да, менталы, переданные Александросом, были более опытны, и один из них ранее уже занимался обучением новичков, но Марк, понятное дело, этим людям не доверял настолько, чтобы отправить их работать с Лизой. К тому же, у девушки наблюдались некоторые "осложнения после магического сеанса", как было указано с ее медицинской карте, проще говоря, проблемы с памятью, а Тамара — единственная из всех телепатов Паноптикума, что старых, что новых, которая умела работать с таким мозгом. Поэтому, понтифик в своем приказе взять на попечение молодое пополнение, прохлаждающееся сейчас в больнице, четко оговорил, что именно Тамара должна заниматься девушкой.

В общем, особой радости старой телепатке это не доставило, и с сегодняшнего утра у нее неожиданно появилась ученица.

...

Ранним утром, еще до завтрака в палате собралась целая делегация — Матвей, как куратор "юной" менталки, Владислав с Алексеем — как маги, снимающие заклятие, и Тамара.

Телепатка должна была сразу после снятия аркана обучить девушку блокировке — самому первому и необходимому умению для чтеца мыслей. Ведь иначе в голову новоявленного телепата хлынет такая волна чужих мыслей, что неподготовленному человеку и сойти с ума недолго. А "Зеркало" Лизе ставить пока еще нельзя — ей нужно собственные воспоминания восстанавливать.

Владислав встал напротив девушки, окропил круг и приступил к снятию аркана. Возился он долго, Алексей вложил в "Воды Леты" все свои силы, а их у молодого мага немало, к тому же влияли и первоначальные арканы на девушке, поэтому Глава Гильдии смог облегченно вздохнуть только ближе к полудню.

Тамара подхватила Лизу сразу же, сначала поставив свой блок, чтобы оградить девушку от потока чужих мыслей, затем, постепенно снимая его, учила ставить самостоятельно.

— Самое главное, что ты должна запомнить, — менторским тоном говорила телепатка, — это строжайший самоконтроль всегда и во всем. Мысленно ты всегда должна держать два щита: внутренний, чтобы твои мысли никому не транслировать, и внешний, чтобы не читать чужого. Это категорически запрещено. Если хоть кто-нибудь заподозрит, что ты его сканируешь — суд Инквизитора тебе покажется детской каруселькой.

— Кто такой Инквизитор? — испуганно поинтересовалась Лиза.

Так много нового надо узнать, так много старого надо вспомнить! Девушка чувствовала, что еще чуть-чуть и голова разорвется от всего, что хлынуло потоком после снятия заклинания. Перемешалось все — вот Лиза-маленькая бежит за братом, а в следующее мгновение — она взрослая на собственной свадьбе. Мама менялась местами с профессором в университете, а Матвей почему-то вдруг оказывался старым дедушкой, давно умершим.

А теперь еще и новые знания!

Она оказывается — телепат! И ей теперь всю свою жизнь придется вращаться в вампирском клане!

Тамара сидела рядом с кроватью. Она отпила принесенной с собой минеральной воды и пристально взглянула на свою ученицу.

— Я тебе лучше покажу!

Девушке в голову сразу же прыгнула картинка мужчины, полностью закутанного в плащ. Высокий, сухопарый, всегда мрачный и едкий на язык. А вместе с образом Лизе транслировались и все эмоции, что телепатка испытывала к своему недавнему боссу, — страх, ненависть, отвращение. Вспоминая о своей недавней работе с Инквизитором, Тамара всегда теперь покрывалась холодным потом от ужаса.

Но сейчас она сменила тему разговора с Инквизитора на более приземленную:

— Так мы будем общаться, пока тебе не поставят "Зеркало", — предупредила Тамара Лизу, — Это и называется — транслировать свои мысли. Хочешь что-то передать мне — концентрируешься на моем образе и мысленно посылаешь нужную информацию. Я делаю точно так же. Таким образом мне проще объяснять какие-то вещи. Но привыкать к этому типу общения нельзя, сложнее будет потом от него отказываться...

Лиза кивала головой, жадно впитывая все, что ей рассказывала Тамара.

И об устройстве клана, и о месте в нем менталов, и о том, какая работа вероятней всего ждет девушку. Уровень у новой телепатки оказался не очень сильный, показатели были средними, но в то же время стабильными, что давало, в принципе, неплохие шансы на работу в администрации резиденции наравне с Тамарой.

Но о работе в школе на ближайшие год-два девушке придется забыть. Слишком много народа, слишком эмоциональный труд, чтобы у молодой телепатки случайно не снесло блоки. Лизу огорчила эта новость. Она любила свою профессию, ей нравилось общение со школьниками, нравилось делиться знаниями. Впрочем, о работе в "Радуге" следовало забыть тем более. Девушка теперь стала полноценным членом вампирского клана, а гильдейцы старались не иметь ни с кровососами, ни с их соратниками никаких дел вообще. Владислав, уходя, категорически запретил девушке даже приближаться к пансиону. И слишком грозно посмотрел на своего помощника, чтобы тот осмелился воспрепятствовать этому.

Единственный, кто неизменно оставался на посту у молодой телепатки, был Матвей. Высший выпросил у понтифика пару дней выходных и с самого утра не отходил от палаты далеко, сначала следя за тем, чтобы гильдейцы не причинили Лизе повторного вреда, а затем развлекая ее и выполняя малейшие капризы.

И девушка абсолютно не понимала, почему вдруг этот мужчина ей стал настолько необходим.

Память, увы, к ней возвращалась медленно.

...

Вечером Лина, как и было заранее обговорено с Марком, приехала в резиденцию. Поднялась к его кабинету, поздоровалась с секретаршей. Та мигом связалась с понтификом и раболепно открыла для любовницы своего начальника дверь. Лина дружелюбно той улыбнулась. Не любила она, когда из их с Марком отношений делали чересчур уж глобальные выводы. К своему статусу любовницы девушка постепенно привыкла, хотя порой ее коробило звание официальной фаворитки. Но некоторые, такие как Александра, вели себя с девушкой так, словно Лина — не меньше чем королева. Секретарша слегка улыбнулась Лине в ответ и шепотом с ней поздоровалась. Та ободряюще подмигнула, надеясь, что в самое ближайшее будущее она сумеет растопить скованность молодой вампирки.

Марк уже ждал Лину у дверей. Обнял, изо всех сил прижимая к себе, впился в ее губы поцелуем.

— Не вгоняй в краску свою секретаршу, — прошептала ему любимая, когда он выпустил ее из своих рук. Впрочем, сама девушка не спешила отпускать мужчину из объятий. Она слегка кивнула в сторону двери — вампирка все еще стояла у раскрытых дверей, ожидая дальнейших указаний и вполглаза наблюдая за встречей.

Марк хмыкнул:

— Александра, пожалуйста, вызовите Артема, — и закрыл показательно дверь.

— А вообще, пусть привыкает, — с улыбкой ответил Лине мужчина, — Такое она часто теперь будет наблюдать, а излишне впечатлительные сотрудники мне не нужны.

Лина тихо засмеялась:

— Напомни, где ты нашел Александру?

Марк обнял девушку за плечи и повел к своему столу:

— Не я, радость моя, а Лайонелл. Кажется, это был монастырь бенедиктинцев где-то в Америке.

— Бедная девушка! Попасть из монастыря сразу в ваш вертеп!

— Ваш? — Марк насмешливо поднял бровь, — Если не ошибаюсь, ты давно уже числишься в клане!

— Я искренне пытаюсь от него абстрагироваться! Особенно от его понтифика! — фыркнула со смехом Лина.

— Что ж так? Неужели он тебя обижает?

— Ваш понтифик, уважаемый, слишком уж напорист для меня! Не успела оглянуться, как он уже приказал переехать к нему жить!

— Какой негодяй! — притворно посетовал Марк, — А что ж ты не ушла от этого мерзавца?

Лина горестно вздохнула:

— Люблю я его, никуда теперь не денешься!

Марк задорно засмеялся и склонился к Лине поцеловать ее:

— Я тоже люблю тебя, радость моя!

Но продолжить дальше беседу они не смогли — в дверь постучались.

Артем, невысокий тучный мужчина с намечающейся лысиной и в мешковатой, непонятного цвета одежде, вошел в кабинет и застыл в ожидании приказа. Марк коротко объяснил задачу и маг приступил к работе.

Александра принесла ему стакан воды, Артем отошел в дальний угол и откинул с паркета ковер.

— Вы готовы? — спросил он у Лины.

Девушка кивнула головой и встала в указанном месте. Мужчина окропил круг, где она стояла, и сбросил с пальцев аркан.

Увидев результат, понтифик тихо выругался и коротко приказал:

— Еще раз.

Сам тяжело уселся в кресло, пристально наблюдая за действиями Артема.

Маг пожал плечами, но повторил свои действия — новый круг, чуть шире, еще один аркан.

Ситуация не изменилась. Лина, как и в прошлый раз, стояла в черной полупрозрачной дымке, только взгляд девушки выражал всю бездну отчаяния, что та ощущала.

Больше не было ни радости, ни веселья, только страх перед будущим, от которого она едва не плакала.

— Свободен! — резкий приказ Артема не оскорбил. Флегматичного мага немногое могло вывести из себя, и уж тем более не плохое настроение начальства из-за неприятных новостей. Мужчина снял аркан, коротко поклонился верховному понтифику и вышел из кабинета.

В комнате больше не было той веселой и беспечной атмосферы, что до прихода мага.

Лина подошла к высшему, робко коснулась его плеча, но не сдержалась и забралась к нему на колени, с силой обнимая за шею.

— Марк, я..., — девушка прошептала на ухо мужчине, — Я так боюсь! Мне так жутко! Я была уверена, что у Адама все получилось!

Понтифик прижал ее к себе.

— Знаю, родная, знаю, — он погладил ее по голове, утешая, — Ничего, мы найдем выход! Завтра же мы едем к Иоганне, посмотрим, что скажет она!

— А вдруг... вдруг ничего не получится? — Лина чувствовала только ужас и отчаяние, — Ведь я больше не ткущая! Вдруг уже ничего сделать нельзя?

— Ничего, Лина, мы выдержим! Мы вместе и значит, все сможем! — успокаивал понтифик девушку. Она тихо всхлипнула, но Марк погладил ее по спине и тихо проговорил, — Мы выдержали май, выдержим и это! Страшнее того, что я тогда видел, ничего быть просто не может!

"Может." — подумала Лина и зажмурилась, сдерживая слезы. "— Ох, как может быть страшнее, Марк! Просто ты даже не догадываешься об этом!"

— Но решать проблему надо, поэтому завтра мы едем к Иоганне, — он отстранил девушку от себя и строго на нее взглянул, — И не реветь, ясно? У нас еще есть и способ, и время, чтобы спасти тебя от Отката, поэтому не теряем надежды и живем, как и прежде?

— А может, поехали сейчас? — предложила она, надеясь узнать все уже сегодня. Ждать до завтра — это так долго! Это неимоверно долго! Она не выдержит просто ждать еще целых... сколько, двенадцать? четырнадцать? часов. Во сколько их примет старая немка?

— Не получится, радость моя, — он ей мягко улыбнулся, — У нас есть еще одно крайне важное дело!

Девушка насторожилась:

— Какое?

— Узнаешь, — таинственно улыбнулся мужчина.

Он встал с кресла, убрал документы, что лежали вразброс на столе, в папку и потянул девушку за собой из кабинета.

...

На телефонный звонок ответили сразу же.

— У нее черная аура, тетя. Я только что просканировал.

— Ты абсолютно уверен, мой мальчик?

— Да. Я помню, чему ты меня учила, тетя. Аура черная и ей осталось совсем немного времени. Думаю, неделя, может на пару дней больше.

— Неделя! — тихо повторил голос в трубке и надолго замолчал, — Значит, у них не получилось.

Собеседница на том конце провода тихо засмеялась, а затем закашлялась, пытаясь скрыть ворох обуревающих ее эмоций

— Мне что-то сделать, тетя? — спросил мужчина.

— Ты уже ничего не сможешь, мой мальчик. Ничего не сможешь, — она замолчала, — Ну ладно, пусть тогда идет, как должно.

Женщина, казалось, уговаривает сама себя.

— Тетя, я ...

— Не лезь, Темка! — грозно приказала ему женщина, — Пусть все идет, как идет. А ты не лезь!

— Но тетя...

— Не лезь!

Аграфена напоследок повторила свой приказ и положила трубку.

Значит пусть все идет, как и должно быть.

Она вздохнула и потянулась к шкафчику с зельями. Там, в самом дальнем углу, в специальной емкости хранилась кровь вампирского понтифика, единственное, что могло ей помочь.

...

Высший привез ее к высокой новостройке-башне.

Дом располагался совсем рядом с новой станцией метро. Алина в восхищении оглядела здание: высокая ажурная ограда с пропускным пунктом, территория за ней отдана под детскую площадку и парковку, рядом разбит небольшой парк. Сам дом был высоченным, не меньше двадцати этажей, подъезд обрамлял портик с мраморными колоннами. У тяжелых деревянных дверей стояли два больших уличных вазона с вечнозелеными туями.

— Идем, — потянул Марк за собой девушку.

Вестибюль был отделан мрамором и деревом, лифты блестели металлом, рядом с лифтовыми кабинами шла лестница вверх. Третий этаж, квартира номер восемь, самая крайняя из четырех. Понтифик достал из кармана брюк связку ключей и открыл дверь.

Лина осторожно вошла внутрь и встала у стены, зачарованно разглядывая большой холл и широкую лестницу на второй этаж.

Квартира была огромной. Марк по-хозяйски пошел вперед, открывая двери комнат.

— Гостиная, кухня, первая ванная, первый туалет, вторая ванная, — он заглядывал в каждую комнату, словно убеждаясь, что они соответствуют своему назначению.

Лина аккуратно, на цыпочках, стараясь не запачкать грязной обувью паркетный пол, шла за ним.

— На втором этаже хозяйская спальня, санузел, и личный кабинет.

— Какая большая квартира! — тихо проговорила Лина, вслушиваясь в эхо в пустых комнатах.

Марк развернулся к ней, взял ее руку и вложил в ладонь связку ключей:

— Обставь ее самостоятельно, радость моя. Найми дизайнеров, подбери мебель...

— Что? — Лина перевела на него непонимающий взгляд.

Он сжал в ее ладони ключи.

— Квартира — твоя, Лина. Документы полностью оформлены на твое имя! — проговорил понтифик, с улыбкой следя за ее реакцией.

Сначала неверие, как будто он над ней смеется, затем — ошеломление от осознания, что же именно сказал высший, а потом — всепоглощающее счастье.

Счастье от понимания, что это — теперь её!

— Моя? — девушка все еще не верила в происходящее.

— Да, Лина, твоя! Я долго ломал голову, что же тебе подарить на день рождения, пока не вспомнил, что своего жилья у тебя до сих пор нет.

— Но..., — она даже не знала, что сказать. Оглядела еще раз квартиру, подошла к стене и дотронулась до нее, словно пытаясь поверить, что это все не сказка.

Лина вдруг замотала головой.

— Я не могу. Это слишком дорогой подарок, Марк! Я не могу его принять!

Она попыталась отдать ключи ему обратно, но мужчина властно накрыл ее ладонь своей и прижал таким образом связку ключей к ее груди.

— Это подарок!

В ее глазах появились слезы, но девушка смотрела на понтифика сияющими глазами.

— В конце концов, когда ты опять на меня обидишься и уйдешь из дома, я хотя бы буду знать, где тебя искать! — он криво улыбнулся, напоминая о летних событиях.

Лина пыталась протестовать, но Марк даже слушать не стал.

— Это еще не все, родная, — он полез во внутренний карман пиджака и достал маленькую коробочку. Открыл ее.

Внутри на черном бархате лежало широкое золотое кольцо с кроваво-красным рубином в центре.

— Я хочу обратить тебя, радость моя. И назвать своей женой.

— Ты... Ты хочешь жениться на мне? — ахнула девушка.

Ключи выскользнули из ее рук и со звоном упали на пол.

— В тот же день, как обращу, — подтвердил понтифик.

Радость от подарка мигом сменилась паникой, но Лина сумела сохранить лицо и понтифик не увидел, какое отчаяние поселилось в душе девушки .

15 глава.

На следующий день Лина хотела отправиться к скандинавам с самого раннего утра, но Марк отговорил. Он уже связывался с Элсбет по поводу посещения посольства, но мастер времени с своим инициалом куда-то уезжала на весь день, строго пообещав вернуться к вечеру, когда у Лины проходила практика прыжков с Иоганной.

Девушке ничего не оставалось кроме как ждать. Весь день она провела дома как на иголках, постоянно тревожась из-за вчерашних событий.

Ее аура была черной. Это значит, что Отката не удалось избежать, и Лине все еще грозит ... Что? Что еще может произойти с ней такого страшного, чтобы возместить изменение судеб клана и Ордена?

Девушка снова вспоминала слова Аграфены, той старой ведьмы — торговки редким контрафактом, которая раскопала информацию про Откаты ткущих. Ответом на изменение будет то, чего Лина боится больше всего.

И, кажется, девушка начинала подозревать, чем же именно будет ее Откат.

Марк пообещал заехать за Линой, когда освободится в резиденции, чтобы вместе с ней отправится к Иоганне, и поэтому девушка постоянно хваталась за телефон, проверяя звонки и сообщения.

И вот, часа в три дня раздался звонок. Лина не глядя ответила на вызов.

— Алина? Я рад вас слышать, — голос Пауля был таким близким, словно он находился рядом, буквально рукой подать.

Лина похолодела.

— Вы уже рассказали понтифику, что хотели? Когда вас ждать в Цюрихе? — спрашивал механик, не обращая внимания на повисшее в трубке молчание, — Я могу выслать за вами самолет. Завтра это будет удобно?

— Я ... я не..., — девушка замялась, — Я еще ничего не рассказывала Марку, — глухо проговорила она, тщетно придумывая, что же сказать.

— Вот как? — неприятно удивился мужчина, — Вы же были так уверены сделать это сразу же, как приземлитесь в Москве.

— Обстоятельства немного изменились.

Пауль замолчал, обдумывая услышанное.

— Что ж, я очень надеюсь, что в ближайшее время вы решите эту проблему, Алина, — он ответил с некоторой угрозой в голосе, — Помните, у нас есть договоренность!

— Я... я постараюсь, — Лина не попрощалась и отключила вызов.

Отбросила телефон в сторону, схватилась за голову.

Да что ж за жизнь-то такая? Вроде бы все наладилось, как снова — падение в пропасть!

Ведь еще совсем недавно она твердо уверилась в том, что рассказывать понтифику про изменение его судьбы в прошлом не станет. По крайней мере, не сейчас. У Марка и так слишком много проблем, чтобы добавлять ему еще одну, да и какую — знание, что любимая женщина, на которой он хочет жениться, сама подвела его к таким отношениям. Фактически — принудила.

Жениться...

Лина не обрадовалась желанию Марка узаконить совместную жизнь. Потому что это снова всколыхнуло в ней сомнения насчет истинности чувств мужчины.

А что может быть хуже, чем понимание фальшивости любви?

Оставалась вся надежда на Иоганну.

...

Марк вернулся домой почти в шесть вечера, оставил в кабинете принесенные документы, чтобы вечером их еще раз просмотреть, и вместе с Линой отправился в посольство.

Нервозность девушки он заметил сразу. Поднял стекло в автомобиле, отгораживающее водителя от пассажиров и с твердой убежденностью сказал:

— Не бойся, родная, все будет хорошо!

Лина бросила на понтифика благодарный взгляд и кивнула головой.

— Я очень надеюсь, что Иоганна нам поможет.

Мужчина отметил чуть дрожащие руки и покусанные губы любимой и тихо спросил:

— Лина, ты ведь только из-за этого беспокоишься?

Девушка улыбнулась ему, но глаза отвела в сторону:

— Если Иоганна откажет, то других вариантов избавиться от Отката нет. А это несколько ... хм, напрягает.

Марк не поверил.

Он чувствовал, что со вчерашнего дня что-то еще гнетет Лину, но никак не мог понять — то ли это действительно ситуация с Откатом, то ли что-то новое. Ощущения накладывались друг на друга, одно вытекало из другого и заканчивалось первым.

И понтифик подозревал, что Лина снова ему начала лгать.

...

Горничная как всегда почтительно встретила понтифика с любовницей, помогла им раздеться и повела в гостиную.

Вместо Лизы в кресле сидела молодая незнакомая женщина лет тридцати и пила чай. Увидев вошедшую пару, она поставила чашку на столик рядом с собой и встала, приняв непринужденную, но вызывающую позу. Лине она сразу не понравилась. Длинные, крашеные в рыжий цвет волосы распущены, на лице яркий и не совсем уместный в такое время макияж, юбка была слишком коротка, а блузка полу-прозрачна и с глубоким вырезом, что при желании можно увидеть все, что кофточка еще умудрялась скрывать. Ноги... к ним Лина так и не смогла найти неприятного эпитета, так как ноги у женщины были действительно хороши — длинные и стройные.

Рядом с креслом незнакомки стоял рюкзачок Маши.

Элсбет на правах хозяйки дома встала поприветствовать гостей:

— Лина, дорогая я так рада тебя снова увидеть! — она обняла девушку, — Марк! — и кивнула мужчине.

Лина слегка коснулась щеки вампирки губами, имитируя дружественный поцелуй, и шепотом спросила на ухо:

— А это кто?

Элсбет сразу поняла, о ком та спрашивает. Она развернулась к своей гостье:

— Позвольте представить, Надежда Дмитриевна. Она классная... учительница Маши? — Элсбет вопросительно посмотрела на женщину, уточняя у нее должность.

— Классный руководитель, — подтвердила та, и протянула руку для приветствия, — Теперь Машу буду сопровождать я.

Узнав, что Елизавета Сергеевна больше не сможет посещать посольство, Надежда очень обрадовалась. По коротким рассказам девушки, посольство посещал понтифик со своим гемофагом, и женщина по-черному обзавидовалась Лизе, услышав, что та порой общается с этим красавцем-мужчиной.

И как только выпал такой удивительный по своей редкости случай заменить Елизавету, Надежда долго не раздумывала. Она сразу же пришла к куратору пансиона и предложила свое сопровождение Маше.

Мало ли, а вдруг понтифик захочет разнообразия в отношениях со смертными?

Повезло одно, значит, может повезти и другой.

Лина осторожно пожала кончики пальцев Надежды Дмитриевны и оглянулась на Марка.

— А как же Лиза?

— Лиза больше не работает в пансионе, моя радость, — Марк полностью проигнорировал протянутую к нему ладонь учительницы, прошел вперед и уселся на диван. Властно похлопал по сидению, подзывая к себе Лину. Девушка устроилась рядом с ним, положив мужчине руку на колено, неосознанно подтверждая свои права на него.

От Надежды этот жест не укрылся, она приняла более соблазнительную позу, усевшись в кресле чуть наискосок и скрестив ноги. Ее, конечно, покоробил отказ понтифика поздороваться, но женщина этого ожидала. Марк, судя по отзывам знающих, не любил особенно панибратствовать со смертными.

Надежда мило улыбнулась Лине, признавая ее присутствие, и перевела призывный взгляд на Марка.

Элсбет это не понравилось. В отличие от интеллигентной и спокойной Лизы, эта учительница вела себя вызывающе и откровенно, что вампирка не одобряла.

— Так что с Лизой-то? — уточнила Лина у понтифика.

— Она теперь член нашего клана, родная, — ответил ей Марк, открыто игнорируя новую учительницу, — Твоя знакомая оказалась менталом и с будущей недели начнет работать в резиденции.

— Вот как? — девушка не могла понять, нравится ей эта идея или нет, — И кто она?

— Телепат, — коротко объяснил Марк и хотел было спросить что-то у Элсбет, но в этот момент из кабинета вышли Маша с Иоганной, и девочка, увидев знакомую, чуть ли не бегом побежала к Лине.

— Ой, а вы уже вернулись, тетя Лина? — обрадованно заголосила девочка, затем повернулась к мужчине и степенно с ним поздоровалась, сделав реверанс, — Добрый день, господин Марк.

— Здравствуй, Маша, — понтифик ответил девочке так же серьезно, — Как твои дела?...

...

Вскоре Маша со своей учительницей ушли, и Марк смог подробно и обстоятельно описать Элсбет и часовщице что же произошло с Линой за последний месяц. А так же — возникшую проблему с Откатом.

— Мне нечем ей помочь, — категорически заявила Иоганна.

В темном шерстяном костюме с длинной прямой юбкой, немка сегодня выглядела еще более строгой, чем обычно.

Марк описал все произошедшее с Линой достаточно развернуто, чтобы и Элсбет, и часовщица поняли, что Лина больше не ткущая.

— Ио! — одернула немку вампирка, но та не обратила на это внимание:

— А чем я помогу? — мастер времени развела руками, — Прыгнуть в паре — это без проблем. А дальше она что будет делать?

Иоганна уселась напротив и расстегнула пуговицу пиджака, чтобы тот не топорщился.

— При всем моем уважении, господин, но ваша любовница теперь просто человек. Обычный человек без активного дара. Что ей делать в прыжке? Просто понаблюдать за тем, что тогда происходило?

— То есть я совершенно никак не смогу повлиять на события? — уточнила у немки Лина, — Как-то по другому?

Она с каждой секундой чувствовала, что надежда испаряется и пыталась придумать хоть что-то, хоть какую-то зацепку, чтобы не потерять ее окончательно.

— Нет, — мастер времени качнула головой, — Ментально или магически вы бы могли что-то изменить, а физически... Вы не сможете даже подойти к себе-прошлой, помните, мы пробовали.

Лина согласно кивнула. Да, пробовали. В один из последних прыжков Лина попыталась дотронуться до книги на столе и переложить ее с места на место. У нее не получилось, пальцы девушки прошли сквозь плотную бумагу, как сквозь воздух. Лина лишь почувствовала неприятное ощущение, как будто она трогает какую-то вязкую массу, и кончики пальцев потом пару минут пощипывало.

— Значит, никаких вариантов?

Элсбет переглянулась с Иоганной и та категорично покачала головой. Других вариантов не было.

Но Лина чувствовала, что они обе что-то не договаривают, и пыталась уцепиться за это что-то. Вспомнила последние фразы немки, проанализировала.

— Погодите, вы сказали — ментально или магически? — девушка нащупала тот момент, что смутил ее в разговоре.

— Вы же не ткущая больше! — Иоганна встала с кресла и прошлась по комнате, бросая на своего инициала предупреждающие взгляды.

— Ну а если? Все-таки?

Элсбет опасливо проговорила, стараясь не замечать тех знаков, что подавала ей подруга:

— Я бы не хотела давать лишних надежд, Алина.

Девушка повернулась к вампирке.

— Поверь, Элсбет, у меня сейчас вообще никакой надежды нет, так что даже самая эфемерная ...?

Та кивнула головой, понимая чувства девушки, и, наконец, решилась:

— Мы проводили несколько опытов с магами и телепатами.

— Результат был? — вцепился за эту мысль Марк.

Элсбет непонятно дернула головой.

— Трое из пяти испытуемых умерли почти сразу после прыжка, но двое...

— Маг или телепат?

Вампирка чуть помолчала:

— Телепат.

— Телепат! — Марк и Лина переглянулись.

Они мигом поняли, что можно сделать. Если Иоганна прыгнет с телепатом и тот внушит Лине ничего не изменять, то это может действительно помочь.

Но...

— А вы сможете подхватить в прыжке двоих? Меня и телепата?

— Не знаю. Двоих в прыжке я еще ни разу не вела, — ответила нерешительно Иоганна, — Не уверена, что моих сил на это хватит.

— В связи с этим мы хотели обсудить, Марк, кое-что еще, — Элсбет перебила своего инициала, — Нам нужно вернуться обратно в Стокгольм.

— Какие-то проблемы? — понтифик обеспокоенно выпрямился.

Вампирка кивнула и бросила взгляд на свою подопечную. Казалось, что ей очень неловко об этом говорить

— У Ио начались непроизвольные прыжки. Пока один — два в день, но, сам понимаешь, надо ее показать врачу. Сейчас она проходит обследование здесь, в вашей клановой клинике, но у наших врачей больше опыта работы с мастерами времени.

— Я могу контролировать свою нестабильность, а вот Элсбет беспокоится, — Иоганна пожала плечами, словно извиняясь за беспокойство своего опекуна.

Марк, нахмурившись, откинулся на спинку дивана. Постучал пальцами по колену, погладил ободряюще по спине Лину.

— Когда вы хотите уехать?

— На следующей неделе, — быстро ответила Элсбет. Ей тоже не нравилось ставить понтифика в такую неприятную ситуацию, — Думаю, пару месяцев мы там проведем. Главное, начать лечение как можно раньше.

...

Она сказала, что либо маг, либо телепат. Но это чревато смертельным исходом.

Значит, для гарантированного результата нужна все-таки ткущая.

Возникшая мысль была неожиданной, но девушка не могла от нее избавится, постоянно мусоля в голове.

Ткущая?

Ткущая!

А ведь Адам тогда говорил, что ткущие рождаются близнецами.

И Лавиния вытащила одно из первых воспоминаний про маму.

И отец Сергий перед постановкой Печати гемофага рассказал ей... Что же он тогда сказал точно?

Лина силилась вспомнить.

"... Я предоставил им младенца, похожего на вас..."

Но кто еще может быть похожим, кроме близнеца?

К кому наведаться в гости, Лина решила сразу же.

...

— Можно? — Тамара постучалась в кабинет к Марку и, засчитав кивок как разрешение, вошла.

Понтифик был полностью увлечен чтением документов, и казалось, совершенно не обратил внимание, когда телепатка уселась в кресло напротив. Поэтому услышав резкий вопрос мужчины, девушка вздрогнула.

— Насколько ты занята в ближайшие дни?

Тамара прикинула в голове график занятий с Лизой, свою работу в Паноптикуме, пару обещанных выездов для областных префектур...

— Нужно сделать что-то долгое по времени? — уточнила она. Если да, то ей придется что-то двигать в сроках, и надо понимать, что именно и насколько сдвигать.

Понтифик коротко кивнул. По давнему общению с высшим, Тамара уже знала, что если мужчина становится скупым на эмоции, значит, он планирует что-то крайне важное и очень серьезное.

— Твоя задача — полностью просканировать Лину. Временной промежуток — последний месяц с момента ее отъезда из города.

— Насколько полно? — осторожно поинтересовалась Тамара.

— До самых слабых мотиваций. Считываешь все — поступки, мысли, желания, страхи. Абсолютно все.

Телепатка потрясенно уставилась на Марка.

Глубокое сканирование!

Для Тамары это не было проблемой, натренировалась, работая с Инквизитором. Почти каждый третий случай требовал столь мощного копания в мозгах преступников.

Но Лина... Лина же не смертный маньяк из Химок, отрывавший головы своим жертвам и развешивающий их на деревьях. И не недавний молодой вампир в Замоскворечье, сдуревший от своих новых возможностей, пивший поздних прохожих и бросавший их на улице без всякого укрытия.

Те — да, с ними все было понятно.

Зачем же так с Линой? Зачем так... словно с животным??

Марк ведь любит ее!

Или это на самом деле не любовь, как трепались втихаря некоторые, а извращенная попытка завести себе домашнюю скотину?

— К какому числу вам нужен отчет? — она старалась не смотреть на понтифика. Ей было неприятно и в какой-то степени обидно за Лину.

А знает ли она о том, что Марк хочет сделать?

Да нет, вряд ли. О таких методах обычно не распространяются.

— Как можно быстрее, — понтифик продолжал подписывать документы, но проницательно глянул на телепатку и отметил ее чуть сморщившийся нос, — Что такое? Не нравится задание?

— Простите, мой господин, — потупилась девушка. Не ее дело оценивать действия высшего главы клана. Если он считает нужным именно глубокое сканирование, значит, на это есть причина.

Понтифик разрешил ей покинуть кабинет и снова уткнулся в свои бумаги.

Тамара встала было с кресла, попрощалась и сделала пару шагов к двери, но все-таки развернулась и выпалила:

— Знаете, я не понимаю. Вы же любите ее, как вы можете так с ней поступать?

Марк недоуменно уставился на телепатку. Нахмурился, разозлился. Отшвырнул свой "паркер" на стол и откинулся на спинку кресла.

Такого еще не было, чтобы кто-то из смертных смел осуждать его решения. Подобное допускала только Лина, но ей Марк был готов многое простить.

— Сядь! — рявкнул высший.

Тамара испуганно упала обратно в кресло, в который раз пожалев, что открыла рот. Она работала в клане слишком долго, чтобы не знать, как понтифик реагирует на подобные высказывания. И раньше за ней подобных сюрпризов, как осуждение приказов начальства, не замечалось.

Что ж сейчас то ее за язык дернуло?

— Ты слишком многое себе позволяешь! — зло проговорил ей высший.

Мужчина вышел из-за стола и встал рядом с креслом, в котором сжалась испуганная менталка.

— Я.. ? — она похолодела от ужаса, — я...

— Именно ты!— Марк презрительно посмотрел на телепатку сверху вниз, — Но для того, чтобы ты не наломала дров с моей Линой, я , так и быть, объясню.

Он еще пару мгновений нависал над девушкой, но решив, что достаточно нагнал на нее страху, усмехнулся, видя ее расширенные от ужаса глаза, и отошел к окну.

— Моя будущая жена порой совершает поступки, которые сама считает правильными и разумными, — Марк задумчиво потер в пальцах ткань штор, — Но они такими не являются.

— Ваша...кто? — Тамаре показалось, что она ослышалась, — Но ведь вампиры...

— Не женятся на смертных? — понтифик с усмешкой глянул на нее в окно, — Верно. И я не собираюсь нарушать этот принцип.

— Но ... тогда... я не понимаю... — девушка никак не могла уловить ,что же именно ей хочет сказать мужчина.

Он отошел от окна, встал у своего стола и чуть присел на его угол, милостиво улыбаясь телепатке.

— Лина больше не ткущая.

Тамара согласно кивнула:

— Да, она ваш гемофаг, господин.

Он чуть помолчал, словно решая рассказывать ли всю правду:

— И не гемофаг.

— Что? — вскинулась девушка.

Это что-то совсем невообразимое! Как такое может быть — чтобы ментал вообще потерял свой дар?!

Но понтифик все-таки снизошел до объяснений поподробней.

— Что ж, раз ты все равно будешь сканировать Лину, то я немного введу тебя в курс дела. В начале прошлого месяца Лина стала жертвой интриги, в ходе которой полностью лишилась и Печати, что я ставил, и остатков своего таланта. Теперь моя фаворитка — простая смертная. Но ненадолго, — понтифик развернулся к Тамаре и жестко посмотрел на нее, — И это не та информация, которую следует разглашать!

— Я понимаю, — телепатка склонила голову, — Но как случилось, что ...

Она не стала договаривать, увидев, каким страшным взглядом на нее смотрит высший.

— Ее убили, — тихо ответил он.

Тамара охнула, испуганно глядя на мужчину. Машинально прикрыла ладонью рот, словно заглушая рвущийся крик.

Видя ее реакцию, Марк кивнул, принимая сочувствие, и словно на пару мгновений превратился в обычного, перенесшего тяжелые дни, смертного. Он сгорбился, глаза потускнели, а вокруг рта пролегли тяжелые складки.

Но затем быстро пришел в себя, снова превратившись в того гордого и высокомерного высшего, которого Тамара всегда знала. Встал со стола, чуть прошелся по кабинету.

— Лину оживили, но это стоило ей даже тех крох таланта, что оставались после Печати, — Марк снова был деловитым и собранным, — Но из-за некоторых договоренностей, ей пришлось последний месяц провести в Лабораториях Пауля. И у меня очень серьезные подозрения, что Лина попала в его некоторые эксперименты не совсем по своей доброй воле. Я ее знаю очень хорошо и она вряд ли сама захотела привести опыты над собой.

Тамара недовольно сжала губы в тонкую полоску.

— Но... Но все равно, как вы можете так с ней поступать? Вы же, получается, не даете ей самой принимать решения и лишаете права выбора. Это не честно.

— Хм, не честно? — Марк мягко улыбнулся, но его взгляд мигом заледенел, — По-моему тебе не впервые так поступать с подругами, верно?

Телепатка виновато опустила голову, но через секунду подняла на верховного понтифика злые глаза:

— Агнешка сама приняла такое решение, мой господин! — возмутилась девушка.

— Сама, да, — согласился мужчина, — А ты ей это позволила. Очень по-дружески, — он не сводил оценивающего взгляда с потупившейся телепатки, — Именно поэтому я и сократил до максимального минимума твое общение с моей Линой. Такие подруги ей не нужны.

— Вы отдали меня Инквизитору! — глухо обвинила Тамара.

Этого она до сих пор простить не могла, и пыталась понять, почему понтифик так поступил.

Марк кивнул.

— Вполне достойная замена Агнешке, разве ты так не считаешь? Уровня вы одинакового, а все остальное, я считаю, нарабатывается с опытом.

Тамара горько усмехнулась. Да уж, наработала опыт!

Работать с Михом было очень тяжело, а неподготовленному телепату еще и крайне опасно. Для подобных операций Инквизиторы и Судьи обычно сами готовили себе помощников. Мих самостоятельно воспитал Агнешку ,сначала вызвав у нее скачок дара, убив родителей у нее на глазах, а затем планомерно и целенаправленно взращивая в ней судебного телепата.

А Тамара попала в мир преступности и сумасшествия из сибаритской атмосферы администрации понтификов.

Но Марк знал, что говорил.

Когда стало понятно, что клану в одиночку не выстоять против Ордена, Гаем был придуман и разыгран очень жестокий гамбит.

Для привлечения в войну нейтралов необходимо было, чтобы погибли члены Гильдии. Но сделать это нужно строго руками адептов и так, чтобы нейтралы ничего не заподозрили. Даже минимальное сомнение могло пустить всю выстроенную интригу коту под хвост.

Поэтому Гай решил пожертвовать крупной фигурой, серьезной, весомой. Верховный понтифик отдал на заклание Агнешку.

Инквизитор с жертвой согласился, по сговору с понтификами он забирал себе в работу Тамару, телепатку такого же высокого уровня, но на несколько десятков лет младше, чем погибшая полячка.

А Агнешка решилась на жертву сама. Она знала, что ей оставалось недолго жить, фамилиарное клеймо почти истратило свой ресурс и женщина не хотела умирать бесцельно. Клан для полячки был всем — друзьями, работой, семьей. И помочь близким ей людям выиграть одну из мощнейших войн столетия, пусть и ценой собственной жизни, разве это не хороший повод для смерти?

Тамара промолчала. Она знала, что должна была уговаривать подругу, умолять, заставить в конце концов отказаться от этого плана, ведь дело было строго добровольным. Но Тамара этого не сделала, решив, что Агнешка, прожив длинную и сложную жизнь, имеет право сама решать, где и как ей умереть. То, что из этой авантюры полячка живой не выйдет, было понятно без слов. Слишком важна для клана помощь нейтралов, чтобы допустить промах и дать возможность гильдейским менталам просканировать найденную в квартире целителей вампирскую менталку. И Тамара попросту промолчала, когда Неш ее напрямую спросила, соглашаться ли.

Вся ситуация была выверена вплоть до мелочей.

В злополучном переходе гарантированно находились в тот момент только одни посвященные. И дедок с аккордеоном, и продавец книг, и прохожие.

И те два "адепта" с собакой, что напали на телепатку к Ордену не имели никакого отношения.

Четко выверенный по-секундно план сбоев нигде не дал.

Агнешка вовремя спустилась в переход, собаку "адепты" тоже спустили точно в срок, и натренированное животное четко знало после какой команды просто трепать одежду, а после какой — впиваться клыками в тело своей жертвы.

Марк очень долго протестовал против подобного решения. Орден и так выкосил почти весь Паноптикум, и жертвовать дополнительно сильным телепатом понтифик отказывался категорически. Можно было отдать кого-то другого. Но брат настоял на своем. Гражданские целители, которыми были Поляковы, в отличие от боевых, защищать себя почти не умеют, а значит, против вооруженных и обозленных адептов они не выстоят. А когда бригада по "анонимному" звонку ворвется в квартиру, нужно, чтобы они нашли там человека, которого определенно знали все: и старые, проверенные временем орденцы, и новички, недавно вступившие в организацию.

И кого отдать в жертву Гай вычислял так же тщательно: раненные вампиры помощи от нейтралов-целителей гарантированно не получат, а смертные сотрудники попросту не доживут под клыками собаки до прихода Поляковых. Клановых магов Гай сам категорически отказался рассматривать для такой операции — они числились как боевые единицы и жертвовать ими верховный понтифик не собирался.

Оставались только менталы, тоже, как и маги, носители фамилиарных меток. И выносливые, и не настолько важные для боевых действий.

Марк хмыкнул, увидев, что Тамара правильно поняла его намек.

— Вместо того, чтобы помочь своей подруге принять правильное решение, ты сидела и ждала, когда она самостоятельно согласится участвовать в той безумной авантюре.

— Это было ее личное решение!

— Вы дружили больше сорока лет. Ты была для нее ближе сестры, — жестко ответил ей Марк, — И прекрасно знала, как Агнешка тебя ценила, тебя и твое слово.

— Но ведь вы... Вы же сами могли ей приказать...?

— Мне, — понтифик намеренно выделил это слово, — Агнешка была не важна, — Инквизитор воспитал девчонку так, что она могла работать только с ним. Но как ни крути, она была сильным телепатом. А вот ты..., — Марк чуть склонился к Тамаре, — Ты должна была стать близкой подругой моей Лине. И учитывая, что на тот момент Лина еще была ткущей, а значит шансов попасть в серьезные интриги у нее высок как никогда, я должен был знать, сможешь ли ты подставить ей свое плечо помощи, если меня не окажется рядом. Моей Лине нужны преданные друзья, которые не оставят ее одну в сложный период. Ты показала, что тебе она доверится не может.

Понтифик прошел за свой стол и снова взял в руки отброшенные бумаги.

— Свободна. В ближайшее время жду отчет о сканировании.

Тамара кивнула и начала вставать с кресла. На высшего она старалась не смотреть.

— И вот еще, — Марк остановил телепатку у самых дверей, — Не думай рассказать обо всем Лине. Вряд ли она захочет узнать, что ваша с ней дружба была всего лишь приказом моего покойного брата.

...

Звонок от Мишки был неожиданным. Мила прекрасно помнила договоренность, что Катя берет таймаут на неделю. Женщина хотела разобраться, что и как делать. И вот друг говорит, что ткущая просит с ней встретится.

Зачем?

— Не знаю, Катюха мне не говорила, — Мишка был раздосадован и раздражен. Служить простым связным между двумя женщинами он не хотел, считал это чем-то примитивным, но Катерина строго оговорила, чтобы больше он в эту историю не впутывался. С вампиркой она разберется сама, а ввязывать сюда посторонних, пусть и неровно дышащих к ученице Палача, — дело ненужное и вредное.

Поэтому Мишка лишь передал, когда и во сколько нужно встретиться, и положил трубку.

Мила задумалась. Встреча планировалась в шесть вечера, когда солнце уже почти село, но для молодой вампирки все еще оставалось ощутимо неприятным. К тому же, в такое раннее для себя время девушка банально была слаба, и хоть и могла дать фору любому простому смертному, против мага ей не выстоять, а Мила прекрасно помнила, чьей ученицей является она, а чьей — Мишка.

Но другого варианта решения своей проблемы она не знала, и идти хочешь — не хочешь, а придется.

Катя назначила встречу в небольшом кафе рядом с ее домом.

Выбор Милу не порадовал, но и не удивил. Место встречи было многолюдным и доступным по связи, так что напасть просто так не получится, Милу мигом обезвредят.

А сегодня в кафешке еще и праздновал свой день рождения какой-то толстый и слишком шумный, на раздраженный взгляд вампирки, кавказец со своей компанией. Гости, уже порядком поддатые, периодически включали на полную громкость караоке и принимались распевать последние модные хиты.

— Почему ты изменила время? — недовольно спросила Мила у женщины, порываясь заткнуть себе уши на особо визгливый пассаж одной из гостей, — Мы же договаривались — через неделю.

Девушка встала рядом с Катериной, не высказывая ни малейшего желания присаживаться на стул в каких-то подозрительных пятнах.

— Не изменила, — резко оборвала та девушку, — Просто хочу кое-что проверить.

Она сидела за столиком, покрытым красноватой клеенчатой скатертью в шотландскую клетку, и держала в руках наклеенный на картонку лист бумаги. Судя по списку с ценами и аляпистому оформлению — меню.

— Тут? — Мила обвела кафешку выразительным взглядом, отмечая грязные столики, полу-пьяную компанию у телевизора, выхватывающих друг у друга микрофон, стоящий коромыслом дым от сигарет. Громкий ор от караоке и мелькающие огни светомузыки бесили все больше и больше.

— А ты предлагаешь в библиотеке? — Катерина язвительно подняла бровь. Это движение лишний раз подчеркнуло ее сходство с любовницей понтифика, что Миле на мгновение показалось, что перед ней сидит именно Лина.

Девушка тоскливо вздохнула, осторожно уселась на край стула и кивнула:

— Ладно, что ты хочешь?

Женщина достала из своей сумки какую-то старую книгу в замызганной обложке. Страницы пожелтели и кое-где оказались мятыми, название фолианта едва читалось. Катерина раскрыла книгу и начала перелистывать ее, ища нужный раздел. Нашла, разгладила страницы, приминая их к корешку.

— Вот, смотри, — она бросила на вампирку жесткий взгляд, убеждаясь, что та вся во внимании, — Есть возможность выяснить, насколько твоя судьба была предопределена.

— То есть?

— Я могу просмотреть ключевые точки твоей жизни, чтобы узнать, насколько обращение было предначертано.

Мила замотала головой. Мешал шум и мелькающие огни от светомузыки, девушка ничего не понимала. Катя кивнула, догадываясь в чем проблема, придвинулась к вампирке ближе и почти закричала той на ухо, стараясь объяснить сложные понятия.

— У каждого в судьбе есть определенные корневые точки, ключевые. Именно они и решают, что дальше с тобой будет. Каждое твое действие приводит к какому-то результату, но именно ключи двигают тебя вперед.

— Например? — так же громко спросила Мила.

Катя огляделась, на чем бы привести пример. Увидела официанта, ткнула в него пальцем.

— Видишь? — тот как раз сейчас вытирал стол тряпкой, держа в одной руке поднос с грязной посудой, — У него в руках поднос. Он может его удержать, а может уронить и разбить всю посуду. Стандартный случай для официанта, верно?

Мила молча кивнула. Глядя на симпатичного парня, у нее начал было просыпаться голод, но девушка могла пока еще его могла контролировать, тем более, что перед встречей она основательно подкрепилась из холодильника.

— Если этот случай обычный, то уронив поднос, он просто уплатит хозяину стоимость разбитого. Если это ключ, то хозяин выгоняет его с работы, платить ему за жилье нечем, парень начинает пить и так далее. Либо он находит работу лучше, и поднимается вверх. Уронить поднос для него — ключ в судьбе. Ясно?

Теперь Мила поняла, о чем ей пыталась сказать Катерина.

— Но ведь может быть, что такой ключ у меня был далеко в детстве.

— Маловероятно. Чаще всего ключ изменяет ближайшее будущее.

Вампирка задумалась, отложила свою сумочку на стол, не заметив, что дизайнерский шедевр лег в крошки от хлеба, оставшиеся от предыдущих посетителей.

— И что нам это даст?

Музыка замолчала, гости именинника стали рассаживаться по своим местам, поэтому с видимым облегчением Катерина заговорила тише.

— Если твое обращение было случайным, то я смогу помочь. Если это все-таки ключ, то, — она развела руками, — извини, но у тебя судьба, значит, такая — стать вампиром.

Мила исподлобья оглядела посетителей, настроение от сказанного менталкой резко пошло вниз. О том, что ее обращение предначертано, девушка не задумывалась.

— Это долго?

— Тебя обратили полгода назад?

— Примерно, — подтвердила вампирка, — Семнадцатого июня.

— По идее, много времени занять не должно тогда, — прикинула Катерина.

Мила решилась.

— Что мне делать?

...

Вечером отец Сергий сидел в своем кабинете, проверяя какие-то бумаги, а Мишка вовсю хозяйничал на кухне. Резал грибы, чистил картошку, и вскоре по квартире стал разноситься одуряющий запах жареной картошки с грибами.

Звонок в дверь раздался неожиданно. Мишка метнулся в прихожую, бросил мимолетный взгляд в глазок и раскрыл дверь нараспашку.

— Привет, Катюх. Опять, что ли, ключи забыла?

И снова понесся на кухню, помешивать подгорающую жаренку. Помешал деревянной лопаточкой, посолил, проверил на вкус, положил посуду в мойку и только сейчас сообразил, что Катерина так и осталась стоять в коридоре.

Парень отложил лопатку на тарелку и выглянул из кухни:

— Кать, ты там чего застряла то?

— Я ... Мне бы увидеть Сергея Константиновича, — раздался женский голос.

Мишка оторопел на пару секунд, услышав такие странные слова, и вышел в коридор.

Катерина стояла у самого входа, держа в руках черную кожаную сумочку. В светлой тонкой шубке, сразу видно — очень дорогой, в темных сапожках на каблуке и с распущенными длинными чуть завитыми волосами. Это была Катерина и в то же время не она. Приемная дочь мага никогда не одевалась так дорого и стильно.

— Ты... вы... вы ведь не Катерина? — Мишка только сейчас понял, кого он впустил в квартиру — гемофага вампира, любовницу верховного понтифика.

— Меня зовут Алина, — кивнула та, но не протянула руки для приветствия, — И я бы хотела увидеть Сергея Константиновича.

Сам маг, услышав, что кто-то пришел, приоткрыл дверь своего кабинета и вышел навстречу гостье. Девушка мигом повернулась к нему и уже с видимым уважением подала ему руку.

— Здравствуйте, Алина, — тот аккуратно пожал тонкую изящную ладонь, — Крайне удивлен увидеть вас здесь.

Мишка все так же стоял в коридоре, машинально вытирая уже сухие руки полотенцем и оторопело разглядывал бывшую ткущую. Она действительно была как две капли воды похожа на Катю, если бы не богатая одежда — любой бы спутал.

Сергей Константинович вдруг повел носом, принюхиваясь, и нахмурился:

— Михаил, ты хочешь оставить нас без ужина?

Парень опомнился и метнулся обратно к сковороде.

— Извините, пожалуйста, я надолго вас не задержу, — начала было Алина, но маг ее перебил:

— Я думаю, нам лучше будет обсудить причину вашего прихода в моем кабинете, — он чуть посторонился, освобождая для нее проход, и указал, — Прошу!

Девушка сбросила с плеч шубу, повесила ее на свободный крючок одежной вешалки и прошла в кабинет.

Первое, что она увидела — книги. Везде стояли стопки, колонны и баррикады книг. Одна стена была полностью отдана под книжную полку и Лина невольно пошла вдоль нее, разглядывая корешки фолиантов. К ее разочарованию и одновременно удивлению, книг по магии почти не было. В большинстве своем стеллаж занимали классические произведения. Одна полка была полностью отдана под труды древнегреческих мыслителей и философов. Гомер, Плутарх, Аристотель, Сократ... Девушка с почтительным уважением дотронулась до пары томиков, но вытаскивать не стала. Следующая полка оказалась посвященной творчеству Шекспира. "Короля Лира" Лина насчитала аж в шести экземплярах и на разных языках.

— Повторюсь еще раз, я крайне удивлен увидеть вас тут, — голос сзади заставил девушку вздрогнуть от неожиданности.

Она развернулась к говорящему. Отец Сергий уже сидел за столом светлого дерева, старым и потрепанным, как он сам, но таким же крепким и выносливым. Последнее было понятно по многочисленным стопкам книг и бумаг, лежащих грудами на столе и погребающих этот предмет мебели под собой.

Мужчина указал на стул напротив, и девушка уселась на него, положив сумочку себе на колени.

— Так что вы хотели обсудить? — он сложил руки на груди.

Размениваться на вежливые разговоры о погоде Лина не стала и сразу перешла к главному:

— Вы знаете, что у меня есть близнец, — и это не было вопросом.

Маг ничего не ответил, лишь смотрел на девушку, ожидая продолжения.

Лина обвела взглядом комнату.

— Причем, я подозреваю, что знаю теперь и ее имя.

— А почему вы обратились ко мне с этим вопросом, а не к Елиазару? Паноптикум, как и менталы, это его директория, — поинтересовался старик.

— К Елиазару? — Лина насмешливо подняла бровь, — Вы серьезно считаете, что узнав о второй ткущей моего уровня, он не побежал бы сразу к понтификам с докладом?

Отец Сергий невнятно хмыкнул, признавая логичность ее вывода, а девушка продолжила.

— А раз он этого не сделал, то я догадываюсь, что Елиазар не знает о моем близнеце. Иначе бы он землю рыл в его поисках. А вот ваш ученик, — она доверчиво склонилась к старику ближе, — только что спутал меня с какой-то Екатериной. Причем настолько спутал, что поначалу не мог поверить, что я — не она. Думаете, совпадение?

Сергей Константинович выпрямился .

— Что ж, не предполагал, что так получится, но... Да, вы правы, Алина, это не совпадение, — он постучал по столу пальцами в размышлении, — Катерина действительно ваша сестра.

Лина откинулась на спинку стула и потрясенно выдохнула.

Сестра!

У нее все-таки есть родная сестра!

Что она чувствовала сейчас — не передать словами. Это была совершенно невыразимая смесь эмоций от испуга до восторга, от удивления до неприятия.

Она не одна, у нее есть еще один близкий по крови человек! Не так давно девушка считала себя единственной оставшейся в живых из всей семьи.

И вдруг выясняется, что у нее есть тетка, а теперь и сестра!

Но кто она как человек, что из себя представляет? Где и как живет? Чем интересуется? Чем занимается?

И ... и знает ли, что у нее есть сестра?

— Почему вы мне не сказали раньше? — из всего сонма вопросов, что вились в ее голове, Лина задала именно этот.

Взгляд отца Сергия заледенел.

— А с какой стати я должен был вам об этом говорить?

Лина опешила.

— Но... но она же моя сестра!

— И что?

Девушка вмиг опустилась с небес на землю.

— Как что?

Старик вперил в девушку тяжелый взгляд и, чуть помолчав, ответил:

— Насколько знаю, Алина, раньше вы не особо задумывались о том, что у вас есть сестра. Поэтому, я догадываюсь, что сейчас от Катерины вам что-то необходимо. Правильно

Несправедливые слова мага разозлили девушку. Да много ли он знает о ней, чтобы судить так категорично!? На каком основании он выставляет ее такой эгоисткой?

— Вы не правы! — произнесла она тихо, но отчетливо.

— Разве? — отец Сергий встал из-за своего стола, подошел к девушке и остановился рядом, — Да, я не торопился с известием о том, что Катерина — ваш близнец. А зачем вам это, Алина? Вы же столько лет даже понятия не имели, что вы не одиноки.

— Она моя сестра, — тихо повторила девушка, — Вы не имеете права умалчивать этот факт.

Старый маг склонился к девушке и едва слышно произнес:

— А вы не хотите ее спросить — нужно ли ей это знакомство, Алина?

Девушка вскинула голову, удивленно глядя на отца Сергия. Его морщинистое лицо было так близко, а глаза смотрели так проникновенно, что казалось, читали все ее эмоции — страх, радость, неверие.

— Но... разве может быть иначе?

Бывший священник выпрямился и твердо заявил:

— Катерина — моя приемная дочь. Я ее растил с малых лет, воспитывая в своих принципах и идеалах, и, как вы понимаете, знакомство с вампирской любовницей ей вряд ли понравится. Даже если это ее родная сестра.

Лина цинично глянула на бывшего верховного мага Ордена, его отповедь очень уж не понравилась девушке.

— Когда вы ставили на меня Печать, то не особо заботились этим фактом, — огрызнулась она в ответ.

— Скажем так, тогда у меня не было особого выбора. А вот у моей дочери он есть.

— Так пусть она сама решает, надо ли ей это или нет

— Именно. И учитывая, что она знает о вас уже полгода, я полагаю, ее решение известно.

Полгода? И ни разу за все это время сестра не захотела с ней связаться, встретится, поговорить?

Девушка опустила взгляд на сумочку, но упорно отказывалась верить словам Сергея Константиновича.

— Я хочу услышать ее отказ лично.

Он как-то неприятно усмехнулся:

-И снова "я хочу", Алина?

Она непонимающе уставилась на старика, а он обвиняюще сложил руки на груди, разглядывая девушку перед собой.

— Вы удивительны, — видя, как ее взгляд меняется на удивленный, он продолжил, — Да, да, Алина, я не шучу, вы на самом деле удивительны в своем эгоизме. Его не смогло уничтожить ни материнское воспитание, довольно жесткое, насколько я помню, ни наложенные мною арканы защиты. Вы настолько эгоистичны, что не можете даже думать о том, что кто может противиться вашим желаниям.

— Я не понимаю, о чем вы, — Лина не собиралась выслушивать нелепые обвинения. Уж кем-кем, а эгоисткой она себя никогда не считала!

— Вы знаете, что все ткущие рождаются эмоционально полярными? Один — чудовище, второй — ангел? Один — садист, второй — милосерден? Знаете, почему? Так высказывается дар. Талант, которым вы так гордились в детстве. Тот в паре близнецов, кто слабее, становится отвратительным монстром. Извергом. Дьяволом во плоти.

Старик сделал пару шагов по кабинету, но снова остановился напротив Алины.

— Искренне надеюсь, что Катерина не такая, — съязвила та, отказываясь признавать за собой этот факт.

— И правильно надеетесь. Потому что, слабее — вы. И именно вы, образно выражаясь, являетесь чудовищем!

— Неправда! — вскинулась девушка.

— Ваш эгоизм — показатель того, что вы слабее сестры, — продолжал старый маг, не слушая возражений, — И именно из-за него вас вряд ли можно назвать человеком в полном смысле этого слова. Ведь все, что с вами происходило, было лишь из-за того, что вы чего-то хотели. Сначала заставляя родителей выполнять ваши капризы, а когда слетели мои блоки, то вы начали применять свой дар, хлестая им по чужим судьбам, и совершенно не задумываясь о том, что именно делаете. Вот и сейчас, вы желаете вернуть себе сестру и, по вашему мнению, это должно быть сделано? А вы не думаете, чем закончится для Екатерины знакомство с вами?

— Чем же? — девушка гордо вскинула голову, отрицая обвинения мага в эгоизме.

— Ваша родная сестра — четвертая в роду ткущая, как и вы. А значит ей прямая дорога в Лаборатории клана.

Лина категорично качнула головой.

— Марк не погонит ее туда.

— Сразу — нет, учитывая, какие сейчас у него проблемы в клане. А потом? К тому же, я убежден, что сегодняшние проблемы клана — это тоже действие ваших рук.

Лина хотела было ответить, но запнулась на последних словах бывшего священника. Осеклась, уставилась в пол. Она и сама подозревала, что разгорающееся восстание в клане — это ее вина, следствие июньского изменения судеб в резиденции, но говорить об этом понтифику девушка боялась.

— Но что самое занимательное, — продолжал Сергей Константинович, — ваш эгоизм постоянно бьет по вам же, но вы с упорством идиотки продолжаете наступать на эти грабли. Вам было мало предыдущих Откатов? Не хватило ума понять, чем грозит насильственная ломка вероятностей?

Лина догадалась, что ей хочет сказать отец Сергий, сложила плюсы с минусами, и ахнула в негодовании:

— Вы знали! Вы всегда знали, что для Отката нужен Молот!

— Разумеется!

Девушка даже привстала на стуле, пытаясь высказать все, что она сейчас чувствовала, но бессильно упала обратно. А ведь он прав. Он абсолютно прав. Лина прекрасно знала, что вслед за ее изменением вероятностей последует ответ от судьбы.

— У меня будет Откат, — глухо проговорила она, — И я не знаю, до сих пор не знаю, чем он будет и что мой Молот на этот раз.

Отец Сергий несколько мгновений смотрел на поникшую Алину, раздумывая, говорить ей или нет.

— Я полагаю, что это фрау Франк.

— Иоганна? — ошеломленно переспросила девушка.

— Да, Алина, Иоганна. Создавая новую реальность в июне, вы не думали о том, скольким людям ломаете судьбы! Вы хотели жить хорошо! — отец Сергий поднял на нее твердый взгляд, — А Иоганна поможет вернуть все обратно, как и должно было быть!

На последних словах священника Лина озлобилась. Почему он видит в ее действиях только плохое? Как он смеет обвинять ее в эгоизме, когда на кону стояло столько жизней?

— Я спасала людей от войны!

— А чего вы добились этим спасением? — парировал священник, — Чего? Мой ученик стал магом, а его любимая девушка — вампиром. Даже вашему любимому понтифику сейчас грозит отречение от кланового престола и это все лишь ваша вина, Алина!

Девушка выпрямилась на стуле, и ее голос стал звонким от едва сдерживаемых эмоций.

— Вы не знаете, быть может, это и было их судьбой.

— Я знаю, что не было. Любое насильственное изменение реальности происходит неожиданно, внезапно и без каких-либо предпосылок. Полгода назад мой ученик не высказывал даже минимальных способностей к магии, — и, видя, что девушка продолжает отрицать очевидное, Сергей Константинович ударил по самому больному для нее, — Кто еще полгода назад мог даже представить себе, что вампиры поднимут восстание против вашего Марка? Хоть кто-то возмущался его властью?

Лина, хотела было ответить, но осеклась на его последних словах.

— Вы никогда не задумывались, каким именно даром вы обладаете! Никогда! Вы умеете менять судьбы людей, задумайтесь над этим, Алина! Судьбы! И меняя их, вы не спрашиваете, хотят ли люди, чтобы им что-то изменили! Вы даже не думаете, к чему в итоге приведет ваша помощь, ваше воздействие!

— Я делала это ради добра!

— Я не спорю! Но добро с чьей точки зрения? С вашей? С вампирской? Может с точки зрения Милы? Вы изменили ее судьбу дважды — сначала девушку просто убили, когда она спасала вашу же жизнь, затем подсказали понтифику, что ее надо обратить. А самой Миле хорошо от этого обращения? Вы хоть раз задумались над этим? Менять судьбу даже просто животного, собаки или кошки, — это уже большая ответственность перед живым существом, а вы, не задумываясь, меняете судьбы целого мира!

— Я думала, что делаю добро, — продолжала настаивать на своем Лина.

— И к чему это привело?

— Я лишь хотела спасти людей от войны, — тихо, жалобно проговорила она.

— Я понимаю, — согласился с ней бывший священник, — Но может быть людям нужна была эта война? Чтобы сбросить ярмо лени, чтобы двинуться вперед? Чтобы осознать, что на самом деле важно?

Он выпрямился и стал суровым проповедником.

— Вы же спасли пару десятков. И уничтожили судьбы нескольких тысяч. Стоит ли ваша помощь таких жертв?

Он покачал головой, осуждая ее.

— И поэтому вашим Молотом будет Иоганна.

— Но Откат — это то, чего боится ткущий.

— А разве вы не боитесь потерять хорошую жизнь с понтификом? Вы ее получили, принеся в жертву столько судеб. Оно того стоит?

Лина горько усмехнулась.

— Значит, мой Откат — это прыжок с Иоганной. Но я ничего не смогу вернуть обратно, понимаете? Ничего. Я больше не ткущая! И это одна из причин, по которой мне нужна моя сестра.

...

Катерина устало опустила руки и выдохнула. Непривычная работа вымотала, к тому же начала чуть побаливать голова то ли от просмотра судьбы вампирки, то ли от шума гостей кафе.

Мила сидела и с покорностью смотрела на женщину напротив, ожидая ее вердикта.

— Ну что, — приступила Катерина к разбору полетов, — Могу сказать точно, что ключом твое обращение не было. Судя по всему, ты попала в поле действия моей сестры и твое обращение стало завершающим элементом созданной ею реальности.

Мила нахмурилась:

— Поясни проще.

Катерина обвела взглядом зал кафешки. Гости именинника уже угомонились, петь перестали, и теперь за столом обсуждали что-то свое, раскуривая сигареты.

— Проще говоря, Алина изменила твою судьбу, сделав одну из слабых второстепенных вероятностей основной.

— То есть...? — Мила подняла одну бровь, требуя подтверждения, что поняла верно.

— То есть, если бы моя сестра не ввязалась в тот бой в резиденции, то ты бы осталась человеком.

Вампирка откинулась на спинку стула. Забарабанила пальцами по столу, хмурясь все сильней. В душе поднималась безудержная злоба против подруги — менталки.

Длинные тонкие пальцы с наманикюренными ноготочками стали вдруг напоминать когти хищного животного.

— Ты сможешь поправить все? — Мила искоса глянула на женщину.

Катерина качнула головой.

— Не знаю, надо будет просмотреть материалы, как это делается. Пока могу сказать только одно — в твоих основных вероятностей такого расклада судьбы не было.

...

— Что вы сказали?

Девушка устало оперлась локтями о колени.

— Я больше не гемофаг, понимаете? И не ткущая. Вообще. Абсолютно. Я не смогу изменить все обратно, прыгнув с Иоганной, — она чуть склонила голову и откинула с шеи волосы, показывая абсолютно чистую кожу без малейших признаков Печати.

Сергей Константинович ошарашенно коснулся ее пальцами, затем отдернул руку, словно боясь обжечься.

— Но как? Это невозможно! Аркан Печати необратим!

Девушка вздохнула, дала старику вдоволь "насладиться" отсутствием узора и поправила прическу.

— Как оказалось — вполне возможно. Главное правильно запудрить мне мозги и найти достаточно сильного мага.

Старик вытащил из-за стола свой стул и уселся напротив вампирской фаворитки.

— Как это случилось?

Девушка горько усмехнулась. Начала парой слов со своего похищения, затем переключилась на историю Адама. Сергей Константинович задавал наводящие вопросы, желая узнать все как можно подробней, но часть Лина и сама толком не знала, а часть — отказывалась объяснять. Потому что тогда придется рассказывать и об изменении вероятностей в прошлом, а это снова приведет к обвинениям в эгоизме. Хотя в этом конкретном случае Лина была согласна с бывшим священником. История с понтификом и правда была эгоистична по своей сути — ведь, как ни крути, но Лина изменила судьбу Марка, желая личного благополучия.

Сергей Константинович слушал девушку очень внимательно и пытался скрыть свои эмоции. Старый маг давно уже планировал встретиться с любовницей вампира и сегодняшний приход, хоть и удивил его, но и порадовал, потому что давал надежду на скорое разрешение так мучавшей его ситуации. Поначалу бывший священник хотел надавить на ее совесть, воззвать к справедливости и морали Алины, чтобы в самом конце беседы в качестве снисхождения позволить ей познакомиться с сестрой и уговорить гемофага взять ее в качестве поддержки в прыжке. Но теперь все задуманное становилось исполнить намного проще, ведь Ветровой самой нужна помощь Катерины.

И теперь остается надежда только на ее сестру, приемную дочь самого отца Сергия.

В этот момент в дверь постучали. На окрик отца Сергия в кабинет осторожно заглянул Михаил и предложил робким голосом чай, потому что ужин, как он понял, задерживается. Получив согласие, через пару секунд он вошел снова, держа в руках красивый поднос гжельской росписи с заварным чайником, парой чашек, сахарницей и вазочкой с печением. Лина с благодарностью приняла чашку ромашкового чая, откусила печенье и положила на блюдце. Михаил, повинуясь быстрому взгляду учителя, так же тихо покинул кабинет.

Сергей Константинович размешал чай, сделал глоток, и приступил к самому важному.

— Вы знаете, Алина, я категорически не хотел ставить Печать.

Лина лишь бросила на него затравленный взгляд, но ничего не ответила.

— Да, не хотел ставить Печать. Я категорически против такого рабства.

— Я не была рабыней Марка, — недовольно заметила она в ответ.

— Были, Алина, были, — вздохнул старик, — Самой настоящей и полноценной. Без прав на что-либо и гарантий. И Гай, передавая вашему любовнику аркан, прекрасно это понимал! Ткущая — рабыня — это едва ли не лучший вариант сохранить ее для клана. Разумеется, вам было все преподнесено в более радужных красках...

— Неправда! — вскинула голову девушка.

— Правда, — он отставил чашку на стол и сложил руки на груди, — Наркоман — едва ли не лучший из видов рабства. А из вас сделали именно наркоманку. Доказать? На что вы были бы согласны, если 6ы получили кровь понтифика вовремя? — девушка застыла, и бывший священник кивнул головой, он знал, что бьет прямо в точку. — Уважаемая Алина, я вполне допускаю, что Марк действовал из лучших побуждений, но вы стали его рабыней, настолько покорной и верной, какими редко становились даже рожденные в неволе.

Лина отвернулась, стараясь сдержать злые слезы. Она прекрасно знала, кем по сути является, но понтифик на разу не подал даже знака, что считает Лину своей рабыней. Марк действительно любит ее.

И слушать сейчас обвинения в его сторону и намеки на использование Лине было очень неприятно.

— Поэтому, — продолжил старик, не обращая внимания на ее реакцию, — я искренне рад, что вы в итоге избавились от Печати.

Доказывать что-либо девушка не стала.

— Но я избавилась и от дара. И чтобы вернуть все обратно...

— А вы действительно хотите вернуть? — уточнил старик, пристально глядя в ее лицо.

Лина виновато опустила голову. Вспомнила Марка, Милу и горько улыбнулась.

— Я обязана все вернуть обратно. Я понимаю, что мои действия могли причинить другим людям ...

— Зло?

— Проблемы, — переиначила она, — Но знаете, я не согласна с вами. Да, быть может, раньше я и была эгоисткой. Но мне пришлось многое пережить, и это дало возможность переоценить все по-новому, — девушка качнула головой, — И то, что я сделала и у "Странного места", и в резиденции — было ради других, а не ради себя.

Сергей Константинович хотел было что-то ответить ей, но лишь упрямо поджал губы. Он все равно оставался на своем — для Алины, по его мнению, в первую очередь важно лишь то, чего хотела она.

— Кстати, Марк знает о Катерине? — вдруг спросила девушка.

Старик иронично поднял одну бровь и цинично усмехнулся:

— А вы думаете, кем он меня шантажировал, чтобы я поставил на вас Печать гемофага? Этот аркан нарушал слишком много моих принципов, чтобы я добровольно согласился работать с ним.

...

Марк хмуро читал письмо по электронной почте. Филипп предупреждал своего учителя, что недавно в Уральской директории появились вооруженные банды посвященных-смертных. Они пропагандировали восстание против недавно назначенного понтификом префекта и агитировали за смену власти в клане. Особенно он обращал внимание на лозунги о смещении верховного понтифика.

Новость была неприятной. Сейчас Филипп писал именно о посвященных, но подобная истерия среди смертных грозила выплеснуться и на обычных людей, не знающих о существовании кровососов. Вампиров не так много, смертные же плодятся как тараканы, и чем больше народу будет известно о реальном существовании созданий из суеверных ужасов, тем больше шансов получить вторую Инквизицию.

Фил, разумеется, смог вовремя разобраться и уничтожить поднявших бунт, но подобные стайки смертных, по его словам, были замечены и в других областях.

— Когда приезжает Александрос? — Дитрих уже был в курсе событий на Урале и тоже считал, что приезд лидера европейцев слишком подозрителен.

Понтифик бросил взгляд на календарь.

— Через три дня.

— Значит, основные выступления надо ждать в это время, — резюмировал Палач, — Что предполагаешь делать?

Понтифик задумался.

— Марк, — Дитрих начал очень осторожно, он знал, что друг не любит поднимать эту тему, — Мы сами уже вряд ли справимся. Клан очень ослаблен, и если периферию подпитывает Александрос...

Мужчина согласно качнул головой.

— Больше некому. Точно так же он присоединял Испанию в пятнадцатом веке, помнишь? Сначала разжег Инквизицию, чтобы уничтожить Цех менталов, затем начал вырезать все руководство.

— Марк, нам нужна ткущая. Мы не справимся одни.

Дитрих уже пару раз напоминал об этом выходе из сложившейся ситуации, но каждый раз Марк был категорически против.

Ткущие не умеют работать точечно, с одним определенным объектом. Как правильно высказалась тогда Элсбет: "при попытке поджарить яичницу, они сносят к чертям собачьим весь курятник".

И эта непредсказуемость результатов не нравилась понтифику больше всего. Никогда не знаешь, затронет ли тебя очередное изменение вероятностей, или на этот раз пронесет.

Но был и еще один весомый довод против известной ему ткущей — ее приемный отец.

— Значит, будем заключать договор о взаимовыгодном сотрудничестве! — отрезал высший.

— С кем? С китайцами или японцами? — скрыв раздражение от отказа, Палач начал перебирать варианты, обдумывая идею Марка.

— Заключить договор с Лянь Ваем — значит пустить козла в огород, — раздумывал вслух высший, — Остается Накашима, тем более, что недавно подтвердила готовность предоставить нам помощь. Этим она прижмет хвост китайцам.

— Марк, Накашиме нужны наши Лаборатории! — качнул тот головой, — Ты готов предоставить ей доступ?

Вампир был прав, японка уже давно облизывалась на опыты Элеоноры в биологическом корпусе.

— Если понадобится — да, — жестко проговорил Марк, — Но никакой ткущей!

Дитрих откинулся на спинку кресла и жестко уставился на понтифика.

— Ты уверен, что это наш единственный шанс? Мы приведем в страну чужих. Ты же сам всегда был против подобных решений.

Марк язвительно бросил в ответ:

— Одна ткущая уже привела наш клан на самую грань междоусобной войны, второй ткущей я не допущу. К тому же, девчонка наверняка под блоками, а это сильно ослабляет ее, так что вряд ли от дочери священника будет какой-то весомый толк.

— Ты думаешь, что она под блоками? — задумался заместитель.

— Елиазар заметил ее только, когда она появилась у него под носом, а ведь после нахождения Лины он тщательно присматривается даже к самым слабым аурам. К тому же, вряд ли отец Сергий позволил бы дочери спокойно разгуливать по Москве без блоков в самый разгар войны с Орденом. Глеб взял бы ее, наплевав на старика.

— Но блоки можно снять, тем более орденские — магам Ордена. Так почему Глеб этого не сделал?

Марк устало вздохнул:

— Этого не знаю, — и зло посмотрел на друга, — Но еще одной ткущей в моем клане не будет.

Дитрих все равно не успокаивался:

— Тогда ситуация будет дальше только осложнятся! Лина изменила все к к худшему, эта же пусть вернет все обратно! Марк, нам она нужна! — и, видя упорное нежелание понтифика, продолжал его уговаривать, — Как ты не понимаешь...

— Нет, Дитрих, это ты не понимаешь! Катерина, хоть и сестра моей Лине, но приходится приемной дочерью высшего мага Ордена. Добровольного согласия на сотрудничество она гарантированно не даст, а применять силу я не буду. Мы только — только разобрались с одной войной, развернутой Орденом, и пытаемся успокоить собственную междоусобицу. Только идиот будет воевать на два фронта одновременно.

— А если снова запросить помощи у Гильдии! — предложил Палач, правда, не очень уверенно.

— В прошлый раз они встали на нашу сторону вынужденно, и то, что мы защищались от адептов, было лишь плюсом. Сейчас такого нет, а внутренние разборки клана с Александросом им вряд ли интересны!

— Им это станет интересно, когда европеец встанет во главе клана и прижмет им хвост!

— Если! — Марк выразительно глянул на Палача, — Если он прижмет. Думаю, что ему не нужно будет на первых порах ссориться с Гильдией, а значит с ними, он, скорее всего, заключит мирное соглашение.

Дитрих тихо выругался, понимая, что пока в проигрыше именно сторона понтифика.

Но все равно, он был уверен, что выиграть гражданскую войну Марк сможет только с помощью ткущей.

— Александрос скорее всего приедет отвлекать внимание, и я, как верховный глава клана, обязан быть в Москве все время его визита. Поэтому к японцам поедешь ты. Рейко к тебе всегда была неравнодушна.

— Согласен, — Палач улыбнулся кончиками губ, но потом посерьезнел, — Есть еще одна вещь, которую я с тобой хотел обсудить.

Марк кивнул головой, показывая, что внимательно слушает.

— Ты ведь женишься на Лине, да?

— Я думал, для тебя это уже давно не новость.

Дитрих чуть помолчал, обдумывая свои следующие слова.

— Клан не примет ее в качестве твоей жены, Марк. По крайней мере, пока, — понтифик выпрямился и хотел было перебить Дитриха, но тот ему не дал вставить слова, — Марк, она — ткущая. Не важно, бывшая или нет, но она обладала даром менять судьбы. И кое-кто до сих пор с большим подозрением относится к твоим с ней отношениям. Сам знаешь, любовниц-ткущих еще ни у кого не было.

— Лине я доверяю.

— Ты — да, а другие? До многих уже доходят слухи, что она четвертая в роду, а значит, сила ее дара внушительна.

Марк прищурился.

— Многие?

Дитрих развел руками:

— Я лишь передаю тебе общую информацию, сам понимаешь, под слухами никто не подпишется. К тому же, никто не знает, что Лина теперь обычная смертная, а Печать хоть и убивает талант, но вампиром не делает. Сам понимаешь, какой нонсенс произойдет, если понтифик женится на смертной-менталке, да к тому же бывшей ткущей. Но проблема не только в ее даре. Ты — понтифик клана, его глава. А Лина, уж извини, но недавно пережила жестокое насилие, — видя, как Марк гневно вскинулся, Дитрих поднял успокаивающе руки, — Да, не по своей вине. Но жена лидера клана, тем более такого мощного, как наш, не может быть настолько запятнанной.

Понтифик молча дал знак ему продолжать, но его глаза горели от ярости.

— Все знают, что ты крайне жестко относишься к продажным женщинам. Людям рты не закроешь, а Лина с Гюнтером была знакома задолго до ваших с ней официальных отношений. И если бы не майские события, то никто бы не придал этому такой грязной окраски. Лину не примут даже как твою морганатическую супругу.

Марк молчал долго. Палач ему не мешал, прекрасно понимая, что тот должен как следует все обдумать.

Дитрих очень не хотел поднимать эту тему, он знал Лину и убежден был, что девушка не виновата в истории с Гюнтером. Но не предупредить друга он не мог. Не то сейчас время, чтобы дразнить бунтовщиков еще и женитьбой на бывшей ткущей, изнасилованной беглым бродяжником. Слишком уж скользкая получалась ситуация, ведь жена лидера клана, согласно законам вампирского мира, становится равной ему, и ее полномочия в клане будут априори равноценны. Но даже если Марк лишит свою жену всех привилегий, объявив брак с ней морганатическим, девушку все равно не примут.

— Хочу дать совет, Марк, просто совет. Повремени пока со свадьбой. Пусть сначала уляжется недовольство и утихнет восстание, иначе ты просто подольешь бензина в огонь.

Дитрих встал и начал собирать документы со стола, бросая осторожные взгляды на друга. Марк сидел, едва скрывая свое бешенство, и лишь молча наблюдал за действиями Палача.

Тот подхватил бумаги, чуть склонился перед верховным понтификом клана и направился к выходу.

— Дитрих, — окликнул его понтифик у самых дверей, — Если ситуация и впрямь будет безвыходной, то..., — он замолчал, принимая нелегкое решение, — я обращусь к священнику.

Вампир кивнул головой, принимая решение понтифика, и вышел из кабинета.

Марк откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Значит, в клане ходят слухи о продажности Лины. И Дитрих прав — рты не закроешь.

А слухи и сплетни будут ходить еще очень долго, и рано или поздно Лина о них узнает.

Марк помнил ее реакцию, когда она считала, что материалы Ланевского были опубликованы, и то, что сам едва успел спасти девушку от самоубийства. И если Лина услышит, что клан считает ее шлюхой...

Нужно это менять кардинально. А значит — прыгать в прошлое.

И единственный гарантированный вариант — Катерина, сестра Лины. Но если своей любимой понтифик безоговорочно верил, то близнец, воспитанный в идеалах Ордена, не внушал понтифику ни толики доверия.

Марк всегда помнил о том, что ткущие рождаются близнецами. И хотя Гай был уверен, что четвертая в роду — исключительный случай, второй понтифик прилагал втайне все усилия, чтобы выяснить, что же стало с сестрой или братом Лины. Ровно через неделю после смерти Гая Елиазар предоставил материалы по найденной совершенно случайно Катерине.

Марк достал телефон и долго смотрел на выбранный номер.

Звонить или нет?

Ткущих Марк не любил. Хотя, это мягко сказано. Ткущих понтифик ненавидел.

Или все-таки сначала попробовать с телепатом, о чем проговорилась Иоганна?

Мастер времени уезжает через неделю, значит, есть шанс сделать второй прыжок, если телепат не сможет провести внушение.

Понтифик отключил набранный было номер и убрал телефон в карман брюк.

...

Разговор со старым магом затянулся очень надолго, и Лина это понимала. Уже отзвонился Рустам, беспокоящийся о своей подопечной, девушка пообещала ему, что задержится еще максимум на полчаса. Пару раз заглядывал Михаил, очень выразительно бросавший взгляд на часы на стене.

Но оставался вопрос, который волновал Лину больше всего.

— А как Катерина попала к вам?

Сергей Константинович отпил глоток чая.

— Ваша мать решила отдать мне одну из своих дочерей в обмен на полную блокировку второй.

— Отдать вам? — тихо переспросила ошарашенная Лина, — Зачем?

— Это был шанс на то, что хотя бы одна из близнецов выживет.

Девушка затрясла головой.

— Я не понимаю! Почему?

— Ваша мать, Алина, всегда знала, каким даром она обладает. Ирочка тоже была ткущей, активной, как и вы, но очень слабой, почти на грани распознавания дара. И она никогда..., — он поправился, — почти никогда им не пользовалась. Как только выяснилось, что Орден не оставил в стороне вашу семью, а стал проявлять повышенное внимание к ее рожденным дочерям, Ирочка пошла напрямую ко мне и попросила помощи. О том,что вы с Катей четвертые в роду никто не знал. Только ваши родители, но они тщательно хранили эту тайну. Я как раз курировал отделение менталов, и решил помочь ей, — он горько усмехнулся, — Принципы, знаете ли, ярое желание помочь ближнему и сделать благое дело. Вы с Катей были еще совсем маленькие, вам исполнилось всего по полгодика. А Совет решил... В общем, я был против исследований с ткущими, когда вы были в таком маленьком возрасте, предлагал дать вам вырасти, обучится владеть даром. И тут Ирочка мне рассказывает, что ее девочки не просто менталки, что вы обладаете сильнейшим даром. Чем это грозит всем вокруг — даже фантазии представить не хватит.

Старик чуть прикрыл глаза, вспоминая:

— Официально я вызвался провести эксперимент с младенцами лично, взял его под свою ответственность, даже подвел теоретическую базу. Вы знаете, что активная ткущая родить может лишь однажды? — Лина отрицательно замотала головой, и он продолжил, — Ну, я так и думал. Поэтому я и объявил о том эксперименте. Мол, пока дети еще маленькие, можно магическим путем внести изменения в их организм.

Девушка молча слушала историю своей семьи в изложении бывшего священника.

Задуманное удалось совершить только путем огромного вливания силы, которой у Сергея, молодого тогда и весьма одаренного мага, хватало с избытком. И всей этой магии оказалось достаточно, чтобы скрыть защитные блоки, что мужчина поставил на малышек, заменяя их иллюзией эксперимента. Официально же было объявлено, что опыт не удался и одна из девочек погибла, вторая полностью потеряла свой дар.

— Меня хотели лишить звания, но мои заслуги были слишком весомы, а мощный талант встречался редко. Поэтому мне вынесли строгий выговор и наложили весьма приличный штраф. Якобы мертвую Катю похоронили, а вас отдали обратно безутешной матери.

— Но полгода назад вы рассказывали мне совершенно другое, — едва слышно произнесла Лина, пытаясь уложить в голове все услышанное.

Старик мягко улыбнулся девушке.

— Я рассказал все тоже самое, лишь слегка изменив детали и не вдаваясь в подробности.

— А что потом?

— Несколько лет все было хорошо. Относительно хорошо, потому что с вашим взрослением талант становился сильнее, и мне приходилось тратить все больше сил на обновление и усиление защитных арканов. И вот однажды...

— У меня только один вопрос, — задумчиво перебила девушка старика, — Откуда мама сама узнала о своем таланте?

— А вы думаете, Орден никогда не отслеживал ткущих?

— Значит, вы знали о ее таланте, но почему-то не использовали? — Лина не поверила ни на минуту.

Отец Сергий глубоко вздохнул, но решил продолжить идти до конца.

— Использовали. Конечно, использовали, — и по его смущенному и виноватому виду девушка догадалась сразу :

— Отправляли на селекцию в надежде на более мощное потомство, правильно?

Вспомнила Ханну и ее маленькую Рахиль, помянула мыслью Авраама Моисеевича.

— И как же это вам позволили выпустить из-под наблюдения такой редкий экземпляр, как мать двух четвертых в роду? — цинично поинтересовалась она у старика. Мысль о том, что мама стала материалом для размножения, была Лине глубоко обидна.

— А кто вам сказал, что я выпускал ее из-под наблюдения? Вы же не считаете, что ваша мать пошла к первому встречному за помощью! Только вот о том, что младенцы не совсем обычные менталы, я скрывал до конца, пока кто-то не выдал мою тайну. Тогда и пришлось пойти на такой риск — объявить одну девочку погибшей в ходе экспериментов, а вторую — полностью лишившейся дара. Четвертые ткущие в роду — слишком редко встречаются и столь же хрупки, — он иронично поднял бровь и продолжил, — Катерину после импровизированных похорон я отправил из Москвы с доверенными людьми, а вы так и остались жить со своей матерью.

Раз в год мать Лины приезжала в тихую небольшую церквушку на Павелецкой для проверки ребенка. Это было официальной версией. На самом деле, священник обновлял все блоки, наложенные на девочку, и убеждался в их прочности.

Но ни разу женщина не спросила, как поживает ее вторая дочь. Для нее это было слишком тяжело. Поэтому отец Сергий сам рассказывал парой слов, как поживает маленькая Катюша. Когда мать отдала ее, маг понимал, что неожиданное появление девочки у него поднимет кучу подозрений, поэтому заблокировав ее, как и Лину, он через подставных лиц отвез Катюшу в детский дом на окраине Нижнего Новгорода, а через пару лет, "неожиданно" там появившись с благотворительной акцией, удочерил одну из питомиц.

Так в его жизни появилась приемная дочь. Но и со старшей, с Алины, священник старался не спускать глаз. Ирина регулярно привозила девочку на проверку, да и сама регулярно звонила с рассказами о том, как та поживает.

Но однажды в телефонном разговоре женщина обмолвилась, что чувствует какое-то странное слежение за собой. То тут, то там за ней следовали незнакомые люди, а пару раз неожиданно интересовались ее Линой. Маг встревожился и насторожился, по всему получалось, что о семействе ткущих прознали вампиры, ведь Орден получал официальные отчеты о девочке от самого Сергия. Мужчина хотел было срочно вывезти Ирину с мужем и дочерью из города, но не успел.

В один прекрасный день маг совершенно неожиданно для себя услышал звуки свирели. Легкая, красивая, но на удивление навязчивая мелодия преследовала его своим звучанием весь день. Мужчина испугался, он прекрасно знал, что это значило, — Ирина решилась изменить вероятности, ведь свирель была эффектом ее дара.

Сергий кинулся искать женщину, но всей семьи словно простыл след. Адреса оказались липовыми, телефонные номера — пустыми или принадлежащими другим людям.

Что случилось, отец Сергий не знал, но догадывался. Ирина решила таким образом спасти дочь от слежки. Мужчина поднял собственных информаторов, но те в один голос заявили, что за семьей Ветровых наблюдение больше не ведется и где они находятся теперь — никому не известно.

И лишь через полгода безуспешных поисков ему пришло по почте письмо.

...

Время было позднее и девушка уже собралась уходить, договорившись с Сергеем Константиновичем, что тот еще раз обговорит со своей приемной дочерью насчет знакомства с сестрой и завтра же позвонит Лине.

Они вышли в прихожую и Михаил поддерживал шубку фаворитки, помогая ей одеться, как с той стороны двери лязгнули ключи. Старый маг тревожно переглянулся со своим учеником, но поделать уже ничего не мог — в квартиру вошла Катерина.

Женщина хотела было пошутить насчет рыцарей, встречающих благородную леди у входа, но увидела их гостью и застыла на месте.

Она всегда знала, что женщина понтифика — ее близнец, но вживую увидела ее только сейчас. Ключи выпали из рук, большую черную сумку Катерина машинально поставила на пол.

Женщины смотрели друг другу в глаза и синхронно неверяще протянули руки друг к другу то ли просто дотронуться, то ли обнять.

Они были похожи и не похожи одновременно. Дорогая стильная одежда у одной и потертые джинсы с бесформенной курткой у другой. У первой длинные волосы красиво уложены и распущены по спине, у второй — обрезаны по плечи и собраны в короткий хвост, чтобы не мешались.

Но глаза, скулы, нос, губы...

Лина смотрела на Катерину словно в зеркало, отмечая сходство и различие, но помня лишь об одном — это ее родная сестра.

Пытаясь оборвать затянувшееся молчание, Мишка кашлянул и дернул шубку чуть вверх. Лина вздрогнула и только сейчас заметила, что она все еще одной рукой в рукаве, а второй тянется к стоящей напротив сестре. Сразу же подал голос и отец Сергий, приветствуя дочь, Катерина отвлеклась на него и натянуто радостно ответила, но глаз со своей сестры так и не сводила.

Лина сделала шаг первой.

— Здравствуй, Катя, — она ухватила сестру за руку и опасливо сжала ее, словно боясь, что та выдернет пальцы, — Я... Я — Алина и я...

— Моя сестра, — Катерина ответно с силой сдавила ладонь Лины и неожиданно счастливо ей улыбнулась, — я знаю.

Та ответила такой же одинаковой улыбкой.

Вдруг оказалось, что они одно целое, одна семья и никого вокруг. И стало не важно, что одна была любовницей вампирского понтифика, а вторая — дочерью старого орденского мага. Не важно, что у них разные уровни жизни и принципы.

Главное — сестра напротив.

Лина, не задумываясь, бросилась вперед и с силой обняла Катерину.

...

После ухода Алины отец Сергий проследил, что Михаил занимается на кухне, а сам вернулся в кабинет к дочери.

Катерина сидела на том же стуле, что до этого ее сестра, и задумчиво водила по столу пальцем. С Линой она успела перебросится лишь парой слов и сейчас перед ней лежала визитка, оставленная сестрой. Женщины договорились встретиться чуть позже и ближе познакомится.

Сергий внимательно наблюдал за дочерью. Как-то она отреагирует на появление сестры в своей жизни. Старик перевел взгляд на визитку и взял ее в руки, чтобы внимательней разглядеть. Ничего особенного — белая бумага под лен, черные буквы имени и цифры телефона. Он отложил визитку обратно на стол и уселся напротив дочери.

— Ты понимаешь, что вместе с ней в твою жизнь войдут и вампиры? — тихо спросил он у Катерины.

Женщина медленно кивнула головой, не сводя глаз с кусочка бумаги перед собой:

— Но она — моя сестра. Моя родная сестра.

— Она — любовница вампира.

Катерина перевела на отца тяжелый взгляд и, чуть помолчав, повторила:

— Она моя сестра.

Маг обреченно вздохнул и перевел тему разговора:

— Алина приходила просить помощи. Твоей помощи, Катя. Ей нужно, чтобы в прыжке именно ты изменила вероятность.

Дочь встала со стула и взяла визитку в руки.

— Почему я? Она ведь тоже ткущая.

Старик огорченно покачал головой:

— Нет, дитя мое, к сожалению больше нет. И все теперь ложится на твои хрупкие плечики. Теперь от тебя зависит...

— Ты всегда учил меня быть честной, — рассеянно перебила его Катерина.

— А еще помогать другим и делать добро, — дополнил ее отец, — и сейчас наша задача сделать все, чтобы исправить созданное твоей сестрой.

— А Алина будет считать, что я прыгаю в день штурма? — уточнила она, отвлекаясь от столешницы и переводя взгляд на отца.

Отец замолчал, обдумывая свои следующие слова.

— Да.

— А я должна буду изменить ее судьбу так, чтобы больше подобного не повторилось?

— Да, дитя мое, — снова кивнул старик.

— Но тогда получается, что штурм выиграет Орден? И всю войну в итоге?

Старый маг глубоко вздохнул.

— Вампиры это зло, которое надо выжигать с лица земли. Уничтожив верхушку клана, мы сможет постепенно очистить страну от этой грязи.

Катерина проницательно глянула на отца:

— И тебе не придется нарушать собственные принципы и делать из Лины полу-вампира?

Отец отпустил голову. Катерина была права полностью.

Нарушение одного из своих самых серьезных принципов — вот что угнетало старика больше всего.

Но вампир тогда поставил на чашу весов жизнь Кати.

Жизнь сестры против жизни сестры. Катя в Лабораториях или Алина-гемофаг.

Выбор был сложнейший, но тогда отец Сергий считал, что он сделал правильный выбор.

До поры, до времени.

Это после был тяжелый разговор с Аграфеной, и понимание, что есть вещи изменяемые. И что у самой ведьмы тоже появляется возможность избежать неминуемого. Ведь у каждого Молота происходит свой Откат.

Но своими взглядами отец Сергий дорожил и старался всегда и во всем следовать им.

И поэтому, когда появилась возможность вернуть обратно созданное, он ухватился за нее как утопающий за соломинку.

— Если у нас не будет принципов, то как мы будем жить? — старик поднял мрачный взгляд на дочь, — Сегодня следуя одним законам, а завтра совсем другим? Что же удержит нас от хаоса, как не собственные принципы?

Катерина вспомнила Милу.

— Порой следование им может навредить.

Отец Сергий качнул головой, отказываясь признавать другую точку зрения..

— Правильные принципы не приносят вреда. Они помогают разобраться, что верно для человека, а что нет.

— Но если некоторые правила становятся... неправильными, что тогда? Если я начинаю понимать, что мои жизненные устои требуют пересмотра — что мне делать?

Священнику нечего было на это ответить. Он лишь отвернулся к окну и сложил руки за спиной, показывая, что разговор на эту тему считает оконченным.

Женщина встала и подошла к двери.

— Я должна подумать. Ты слишком многого просишь от меня.

Старик не обернулся к ней, но глухо проговорил:

— Ты четвертая в роду, девочка. Ты сможешь все вернуть обратно и не допустить ошибочного хода истории.

Катерина вышла, ничего не говоря.

На ужин дочь не осталась, ее ждали дома муж и дети, да и подумать обо всем ей надо было как следует. Ведь по всему получалось, что теперь есть шанс помочь Миле. Прыгнуть вместо Алины в прошлое и изменить вероятности вместо нее.

Но тогда это приведет к изменениям и сегодняшних дней, и кто знает, не сделает ли Катерина только хуже.

Лично она — не знала.

А старый маг после ужина снова удалился к себе в кабинет.

Но работать уже сил не было, сегодняшний разговор слишком много взбаламутил воспоминаний.

Старик дотронулся рукой до нижнего ящика стола, запертого на ключ.

Он крайне редко доставал документы, лежащие в нем. Особенно из старой потрескавшейся шкатулки красного дерева.

Особенно письмо, полученное двадцать лет тому назад.

...

Встреча с сестрой выбила Лину из колеи. Спускаясь вниз на лифте, девушка даже не помнила, куда и почему она должна ехать. Машинально пошла к автомобилю, совершенно не видя под собой дороги, и чуть не споткнулась. Лицо Кати стояло у нее перед глазами.

В чувство девушку привел Рустам, выскочивший из "Тойоты" навстречу и открывший ей дверь машины. Он вопросительно глянул на Лину, но та лишь мечтательно улыбнулась телохранителю.

— Ты в порядке? — настороженно поинтересовался мужчина.

— В полном, — девушка тряхнула головой и уже более осмысленно сказала, — Мне сейчас не домой, мне в резиденцию надо.

— Марку позвонить? — Рустам потянулся за телефоном.

— Нет, нет — запротестовала Лина, — я хотела с Тамарой увидеться.

Девушка еще раз мило улыбнулась телохранителю, надеясь, что за этой улыбкой он не заметит тревожного взгляда, что девушка метнула в сторону окон дома.

Ведь там осталась Катерина и Лина прекрасно понимала, чем грозит раскрытие ее тайны.

И к Марку у девушки появился один очень серьезный вопрос.

Но сейчас следовало разобраться наконец с одним очень важным делом, которое поставит точку в ее сомнениях и истериках последнего месяца.

Рустам помог Лине сесть, закрыл за ней дверь и осторожно вырулил на проезжую часть.

В резиденции девушка сразу же поднялась в кабинет Паноптикума. Тамара, как она и надеялась, сидела за компьютером и играла в какую-то новомодную фермочку, выстраивая грядки и саженцы в ровные ряды.

— Лина? — телепатка как-то испуганно оглянулась на девушку.

Тамара как раз перед приходом Лины раздумывала, как же подойти к девушке с задачей поставленной понтификом — провести глубокое сканирование. Телепатка понимала, что подруга этому вряд ли обрадуется и не хотел портить отношения с ней, но и не выполнить приказа понтифика не могла.

Фаворитка понтифика удивилась такой реакции, но затем приложила палец ко рту.

— Мы можем поговорить где-то втайне?

Прикинув, что в оранжерее вряд ли будет много народу, телепатка предложила пройти именно туда.

Девушки уселись в самом дальнем уголке, скрытом пальмами, и Лина объяснила причину своего странного предложения.

— Тамара, я знаю, что то, что я сейчас скажу, тебе не понравится, но мне действительно нужно, чтобы ты это сделала! Для меня это очень важно!

— Что именно? — та подозрительно прищурилась.

— Я хочу, чтобы ты провела мне глубокую сканировку.

...

У Лизы тоже возникли определенные сложности в жизни, но связаны они были с проблемами менее глобальными, чем у Лины. Точнее, с одной проблемой. С Матвеем.

Память постепенно к девушке возвращалась, последние произошедшие события она отчетливо помнила. И заботу вампира о ней в больнице, и помощь с телепатом и магами для скорейшего выздоровления.

И покупку девушки у мужа. Поэтому как относится к мужчине, Лиза не представляла.

Матвей обычно приезжал в больницу часам в десяти утра, интересовался здоровьем девушки и процессом выздоровления, спрашивал, не нужно ли чего. Развлекая Лизу милой беседой, он дожидался Тамару, что занималась с девушкой до обеда, и оставлял Лизу на нее, предупреждая, во сколько навестит позднее. И обязательно проводил с Лизой вечера, уходя чуть ли не глубокой ночью. Матвей всегда был подчеркнуто вежлив и корректен, ничем не показывал своего романтического отношения, кроме частого пребывания рядом и моментального выполнения любых, даже мелких просьб, хотя Лиза и старалась в этом не переходить границ. Видя все это, девушка никак не могла понять, что же на самом деле происходит — то ли Матвей пытается загладить таким образом свою вину за покупку, то ли попросту забыл о некрасивой истории и ведет себя с Лизой как с любимой женщиной.

В самое ближайшее время она хотела откровенно с ним поговорить об этом.

Сегодня Лизу выписывали и распорядок дня у нее оказался насыщенным.

Быстрый завтрак, затем такие же быстрые сборы. Задерживаться в больнице Лиза не хотела, но искренне и с чувством поблагодарила всех врачей и медсестер, что с ней возились. Матвей забрал ее документы и выписку, подхватил сумку девушки, и твердым шагом пошел на выход.

Первым делом они заехали в резиденцию. В кабинете Паноптикума девушка подписала договор о работе, получила на руки входную карточку со своей фотографией и конверт банковских документов для зарплаты. Все это передал девушке ее новый руководитель, молодой темноволосый мужчина лет тридцати, вампир. Как объяснил девушке Матвей, Елиазар — единственный из всего московского клана умел читать ауры менталов и магов, поэтому в силу своего дара руководил отделением экстрасенсорики и магии.

Следующим этапом была постановка клановой метки. Смутно Лиза помнила, что когда-то видела мага, что занимался ее клеймением, но где и при каких обстоятельствах — пока твердо сказать не могла.

Незнакомец не стал повторно представляться, лишь открыл принесенную с собой бутылочку минералки и тихим бесцветным голосом попросил девушку встать у окна. Окропил круг, вытянул правую руку Лизы вперед и показал, как нужно держать. Сначала он снимал простую метку, поставленную месяцем раньше, затем приступил к установке фамилиара.

Всю процедуру Лиза молча выполняла указания мага, лишь переводя порой взгляд с него на стоящего рядом Матвея. На его лице была такая довольная улыбка, что казалось, он выиграл в лотерею баснословное состояние.

В самом конце ритуала вампир укусил свое запястье и приложил кровоточащую рану к проступившим на коже девушки символам. Маг накрыл их руки своей и произнес пару слов. Под его пальцами ярко заискрило, но в ту же секунду свечение исчезло, а на запястье Лизы красовалась небольшая круглая татуировка цвета застывшей крови.

— Это фамилиар, у каждого ментала есть подобный знак, — пояснил Матвей, проводив мага к выходу, — Теперь я и моя семья будем защищать тебя.

— Фамилиар, — повторила за ним девушка, разглядывая странный узор.

В едва очерченном тонкими линиями круге располагались четыре символа, чем-то похожие на скандинавские руны.

Тамара рассказывала девушке, что это такое, и показывала свою метку. Та была чуть другой, телепатка объяснила это тем, что каждая метка носит в себе знак той семьи, к которой теперь принадлежит носитель клейма. У самой Тамары в фамилиаре были арабские арабески, так как ее опекуном был Рустам, телохранитель понтифика.

— Я теперь твой официальный защитник и опекун, — Матвей так пристально посмотрел на девушку своими ореховыми глазами, словно пытаясь сказать взглядом что-то очень важное.

Лиза иронично подняла бровь. Ох, как не понравилась ей эта фраза.

— А до этого был неофициальным? — поднялось едва сдерживаемое раздражение.

Опять он решает все за нее!

Матвей помедлил с ответом, но все же пока предпочел не останавливаться на ее реакции.

— До этого — да.

Девушка отвернулась от него к окну, тронула пальцами красивую штору золотистого цвета, чуть поиграла с бахромой шнурка, привязывающего ткань к гвоздю на стене. Отрицательно качнула головой, прогоняя возникшую мысль.

— Матвей, нам нужно поговорить.

Мужчина подошел к ней ближе.

— Да, Лиза, нужно.

Девушка развернулась к вампиру, он стоял почти вплотную, и Лиза чувствовала запах его одеколона. Дорогого, притягивающего, завораживающего. Подняла голову и снова, как в первый раз, потеряла голову, растворяясь нем, видя только мужчину и живя лишь для него. Чувственный, обжигающий взгляд Матвея, казалось, ласкал каждую черту ее лица. Неосознанно она начала сканировать мужчину, читать его мысли — яркие, горячие, несдержанные. Видела, каких сил стоило Матвею не коснуться сейчас ее, не сжать в объятиях и не осыпать поцелуями. И это сводило с ума сильнее, чем все слова, что он шептал девушке в своих мыслях, зная, что она сейчас их читает. Ласка и нежность, страсть и необузданное желание.

Лиза тряхнула головой, прогоняя неожиданное одурение, но не удержалась на ногах и чуть покачнулась. Матвей мигом подхватил ее в объятия и прижал к себе. Коснулся губами ее волос у виска, затем — мочки уха. Неугомонные губы прошлись по щеке вниз к шее и поднялись к ее губам.

— Матвей, пожалуйста! — Лиза попыталась отвернуть голову, но мужчина не позволил, — Матвей!

Высший лишь сильнее прижал ее к себе, буквально вдавливая в свое тело.

— Любишь меня! — шептал он вслух, как заклинание, — Любишь!

Девушка все-таки вырвалась из его рук, мгновенно пожалев об этом, но собралась и строго проговорила:

— В любой момент могут войти!

— Пока я тут? Не переживай, не осмелятся! — он усмехнулся и снова шагнул к девушке.

Та метнулась в противоположную сторону и выставила вперед руки, не позволяя к себе приблизиться.

— Матвей, пожалуйста! — она настойчиво повторила, — Нам надо поговорить!

— Если ты будешь ближе ко мне, то я уверен, разговор пройдет приятней! — он снова шагнул вперед.

— Нет! — она замотала головой, — Никаких объятий, пока я не услышу внятного объяснения твоих дел с Виктором!

Мужчина остановился и медленно опустил руки. Взгляд похолодел, губы зло сжались.

— Мне казалось, я все рассказал.

Лиза горько улыбнулась:

— Увы, я не так много об этом сейчас знаю и еще меньше помню. И поэтому мне нужна правда.

Матвей обвел взглядом кабинет — несколько компьютерных столов, шкафы с документами, большие окна, и кивнул.

— Что ж, для того, о чем я хочу с тобой поговорить, — и он выделил это слово, показывая, что явно не словами собрался с девушкой беседовать, — антураж, и правда, не самый лучший. Вечером и у тебя дома.

— Нет! — пускать к себе в квартиру вампира девушка не собиралась. Она попросту боялась своих чувств к нему, ведь как ни крути и не обижайся, Матвея Лиза любила и прекрасно понимала, что устоять перед ним не сможет.

— Да! — мужчина подошел к ней ближе, не делая никаких попыток обнять, — Вечером и у тебя дома, — жестко и бескомпромиссно повторил он.

— Но я...

Матвей показательно глянул на часы на своем запястье и строго перебил девушку:

— Сейчас у нас слишком много дел, чтобы тратить время на этот разговор!

Он вышел из кабинета, даже не обратив внимания на недовольство Лизы.

...

Документы об увольнении из пансиона пришли еще вчера вечером в больницу. Матвей их тщательно проверил и отдал Лизе на подпись. Как ни крути, но член вампирского Паноптикума не может работать в пансионе Гильдии, даже несмотря на официальное объявление нейтралов, что их учебные заведения не несут в себе заведомо строгой ориентации на работу в Гильдии.

А вот из обычной школы Лизе пришлось увольняться самостоятельно. И тут уже дело было совсем не в том, на кого тебе девушка работала.

Лиза стала телепатом. И из-за ее проблем с памятью, пока нельзя было ставить "Зеркало" — магический щит, закрывающий дар ментала. Молодая телепатка пока обходилась собственными ментальными щитами, но поддерживать их постоянно Лиза не могла, да и не особо умела пока еще это делать полноценно. А в школе слишком много людей, как взрослых, так и детей, а значит, шансы сорвать свои щиты были слишком велики.

Это недопустимо и Лиза прекрасно понимала почему. Ей вполне хватило больницы, где порой приходилось сканировать мысли окружавших ее врачей, медсестер, посетителей, чтобы понять, насколько это неприятно, и даже в какой-то мере — преступно.

К школе Матвей подъехал уже после обеда, когда основная масса учеников разошлась по домам. Лиза сама попросила сделать именно так, иначе с детьми прощаться было бы очень сложно.

Договорившись, что Матвей внутрь с ней не пойдет, а будет ожидать у машины, Лиза пошла к входной лестнице.

Не была в школе всего неделю, а ощущение, что отсутствовала целый год. И стены вроде знакомые, и цветник на первом этаже, и даже уборщица, периодически поправляя платок на голове, все так же возила мокрой тряпкой по полу.

Лиза тяжело вздохнула и повернула налево. Обойти цветник, дальше по коридору и второй кабинет справа.

Верочка, секретарша директора, отсутствовала, и блондинка робко постучала к Александру Васильевичу, втайне надеясь, что в кабинете его нет.

— Войдите! — раздался его голос из-за двери и сердце Лизы сжалось. От страха и от заведомо неприятной причины визита.

Удивление..., нет, даже ошеломление от неожиданной гостьи, было написано на лице молодого директора. Кого-кого, но Лизу он явно не ожидал увидеть. Окинул девушку пристальным взглядом, пытаясь заметить в ней какие-то изменения, обратил внимание на то, как Лиза натянула на правое запястье рукав джемпера. Впрочем, мужчина быстро пришел в себя и указал на стул:

— Садитесь, Елизавета Сергеевна! — и когда Лиза присела на самый краешек стула, поинтересовался: — Вы к нам как, окончательно или...

— Я увольняюсь.

Мужчина сложил в стопку тетради, что проверял до прихода Лизы, постучал по ней ладонью, чтобы выстроить их ровно, и только потом тихо заметил:

— Вот как. Значит, все-таки увольняешься.

Девушка смутилась. Не совсем так она представляла себе этот разговор. Втайне, она боялась, что Александр сам будет рад ее уходу, ведь именно из-за нее пострадал его друг, куратор "Радуги" Алексей Каледин. Не будь Лиза так настойчива в своей просьбе о закрытии памяти, может ничего и не случилось бы.

Что с куратором стало, девушка почти не знала. Сначала ей стоило больших трудов просто вспомнить , кто это такой, а затем Матвей отказывался только объяснять, какое наказание Алексею присудил Совет Гильдии. Лиза знала лишь, что тому пришлось уехать из города на несколько лет.

— Саш, я...

А что еще сказать-то? Девушка сконфуженно замолчала. Чувство вины перед Алексеем грызло ее все время, что прошло с воспоминания о происшедшем. Ведь Лиза на самом деле...

— Ты прости меня, Лиз, — Александр вышел из-за стола и упал на стул напротив, — Если бы я изначально не отправил тебя в пансионат, то этого бы не случилось.

Девушка дернула плечом, отказываясь принимать его извинения. Директор тут совершенно не причем. Ведь Лиза взрослый человек и Алексей предупреждал ее о запрещенном аркане. Но она знала, что мужчина влюблен в нее и настояла на своем желании, используя чувства Каледина.

— Ты в курсе, куда уехал Алеша? — тихо спросила она.

— В Мурманск. У нее ссылка на пять лет, а потом он начнет работать в Гильдии, правда уже обычным мастером.

"А был помощником Главы Гильдии", — подумалось Лизе и стало вдруг так тошно!

Матвей, купивший ее у мужа, сейчас ждет в машине, счастливый и довольный, что девушка стала его фамилиаром, а у Алексея, искренне желающего помочь ей справиться с неприятностями, разрушилась тщательно выстраиваемая карьера.

— Ты уже... , — не зная, как правильней сказать, директор замялся, — ... устроилась?

Лиза вытерла набежавшие слезы и кивнула:

— Да, сегодня. Я теперь телепат московского клана, — она горько усмехнулась, — Кто бы знал.

— Ну зато это лучше нашей обыденности, — попытался пошутить Александр. Понимая, что минутка откровенности прошла, он встал и уже по-деловому спросил:

— Заявление все-таки писать будешь?

— Да, надо, — Лиза тоже решила, что хорошего понемножку, и подхватила с колен сумочку, — Мне к Вере?

— Да нет, можешь прямо тут.

Александр дал девушке листок бумаги, ручку, и продиктовал, что нужно написать.

...

В оранжерее резиденции были вырезаны небольшие гроты, закрытые зеленью и деревьями от лишних глаз. Там поставили изящные деревянные лавочки на двух человек, на стены повесили свечные бра в виде железных цветов и таким образом создавался уют маленького полу-интимного кабинета.

И сейчас, в одном из таких гротов Тамара закончила сканировать любовницу понтифика. По просьбе девушки телепатка поднимала не только сами воспоминания, но и все мотивы к поступкам, эмоции и ощущения от результата.

— Да, подруга, — размеренно потянула Тамара, встряхивая кистями, — Ну ты и наделала делов!

Лина встряхнула головой и бросила взгляд на часы. С начала сканирования прошло всего полчаса, но казалось, что она заново прожила огромный кусок своей жизни. Причем сейчас девушка, как и телепатка, видела абсолютно все действия с момента возникновения идеи и до обдумывания результата.

Она откинулась на спинку лавочки и, услышав реплику подруги, затравлено глянула на нее.

— Даже не знаю что сказать.

Тамара тоже молчала, вспоминая увиденное.

— Вот значит, из-за чего погиб Игорь. А мы-то все головы ломали, как он мог попасться-то?

— Игорь?

Телепатка перевела мрачный взгляд на Лину и объяснила:

— Наставник Елиазара. Я видела его в твоем воспоминании о Проспекте Мира.

Девушка просила подругу отдельно остановиться на эпизоде с изменением судьбы Марка. Правда ли, что его так бурно расцветшая любовь к смертной оказалась всего лишь насильственным изменением судьбы. Тамара поняла замешательство Лины и дважды поднимала этот день в ее воспоминаниях, чтобы выяснить все подробности, даже которые первоначально не были замечены.

Как не хотелось девушке это признавать, но и Лавиния, и телепат Пауля были абсолютно правы. Лина действительно воспользовалась своим даром, чтобы влюбить в себя Марка.

Тамара подняла все мельчайшие детали той истории, поэтому сейчас бывшая ткущая заново вспомнила и полу-содранный ценник на журнале на столике, и раздражение от луча солнца, бьющий в глаза, и запах клубничного мороженного, которым давилась девушка, переживая свою несчастную брошенную любовь.

И то, как коснулась щеки Настя после изменения вероятностей.

И не только Настя.

Мужчина сбоку, женщина, проходя мимо с подносом, две маленькие девочки, играясь и бегая вокруг стульев.

Лина в отчаянии облокотилась о колени и схватилась за голову:

— Что же я натворила-то!

Тамара искоса бросила на нее взгляд, но промолчала.

Пребывание у Инквизитора изменило телепатку, раньше она была веселой и озорной, сейчас же в ее облике стало больше проявляться серьезности, взрослости, даже какой-то мрачности.

— Марку не говори, — коротко

Лина невидяще уставилась на ближайшее деревце — красивую пальму в кадке.

— Я должна, — глухо ответила она, — Это будет честно.

Тамара покачала головой:

— Нет, подруга, это не будет честно. Это вообще никак не будет. Он просто не даст тебе прыгнуть в прошлое и все.

— Что? — Лина изумленно повернулась к подруге.

Телепатка устало откинулась на спинку лавочки и сложила руки на груди, обдумывая свои следующие слова.

— Он приказал мне провести твое сканирование. Тоже глубокое. Правда взять за отсчет последний месяц, что ты пробыла у Пауля. Зачем? Не знаю, но думается мне, что если Марк узнает обо всем, то не будет мирно сидеть и ждать, пока ты снова все испортишь.

— Не говори ему! — испугалась Лина, она не представляла себе реакцию высшего, если тот узнает об изменении прошлого не от нее, а от кого-то другого.

— Пфф, не говори! Ты не забыла, подруга, я работаю в Паноптикуме и подчиняюсь верховному понтифику!

— Тамара!! Пожалуйста!

Женщина склонилась к юбке и стряхнула с нее пылинку.

— Не бойся, не скажу. Марк просил последний месяц — вот по нему и предоставлю отчет.

Лина благодарно глянула на подругу, но потом снова уставилась на свои колени.

— Но я согласна с твоей теткой, — продолжила Тамара, — Ты сделаешь огромную глупость, если все изменишь обратно.

— А ты бы хотела так жить? — спросила девушка, не отрывая взгляда от своих коленей.

— Как так? С любимым и любящим? С тем, кто ради тебя сделает все, что угодно?

— И плевать, что это приворот? — Лина вдруг обозлилась.

— И плевать, — Тамара устало вздохнула, — Ты пойми одну вещь, Лин. Если ты прыгнешь назад и все изменишь, шансов, что встретишься с Марком и вы полюбите друг друга — почти нет. Точнее — вообще нет. И чего тогда ты добьешься?

— Ты этого точно не знаешь.

— Верно. Но зато я знаю, что ты можешь потерять.

Лина замолчала, не зная, что ответить. Она снова схватилась за голову, портя свою прическу.

Да кому важна сейчас укладка, когда решается вопрос намного серьезней!

Ткущая изменила жизни всех, кто был в тот момент у кафе "Макдональдс". Неизвестных посетителей, Марка, Игоря, Насти. Как знать, быть может, не сотвори тогда Лина новую вероятность, Настя не предала бы ее и Лине не поставили бы блоки. А Игоря не убили бы свои же, посчитав, что он бродяжник. И Марк...

Марк был бы сейчас с Магдаленой. Нелюбимой женщиной, которая не любила его.

— Иоганна сможет удержать троих в прыжке?

Лина кивнула:

— Говорит, да. Я предлагала прыгать двоим, без меня, но Иоганна не сможет тогда настроиться на именно мое прошлое. А ведь в итоге менять надо именно его, чтобы я и ваше будущее не изуродовала.

— Или не менять ничего, пусть все идет так, как идет.

И снова в гроте воцарилась тишина. Каждый думал о своем. Лина — о том, что сделала когда-то давно, и не понять теперь — правильно ли будет все вернуть обратно, или нет.

Тамара — о том, что недавно сделала то, что посчитала честным, а в итоге потеряла намного больше, чем могла предположить.

— Ты веришь этой своей сестре?

— Не знаю, — Лина пожала плечами, — Я еще об этом с ней не разговаривала, но отец Сергий уверен, что она поможет, — девушка выпрямилась и пристально посмотрела на подругу, — Тамар, если Катерина по каким-то соображениям откажется, или просто не сможет, или... Ты сможешь прыгнуть вместе со мной?

Телепатка прикрыла глаза, словно принимая нелегкое решение, и затем медленно кивнула.

— Можешь рассчитывать на меня!

...

Но незаметно уйти из школы Лизе все-таки не удалось. В коридоре ее подхватила Яна, затем еще несколько учителей подтянулись. Все хотели знать, действительно ли у девушки произошел нервный срыв, из-за чего она провела в больнице последнюю неделю, и в самом ли деле увольняется.

Лиза подтвердила все слухи, попросила Яну заполнить за нее журналы, темы она заранее проставила карандашом, поблагодарила учителей за хорошее отношение к себе во время работы.

Зачем сейчас вспоминать старые обиды. Все равно, вряд ли они теперь встретятся, разве что на улице, да и обойдутся, скорее всего, лишь "Приветом".

От бури эмоций и мыслей, исходящих от теперь уже бывших коллег, ментальный щит телепатки дрогнул и в голову нахлынул шквал шепчущих голосов. Жалеющих, сочувствующих, удивленных. Побочный порыв быстро сбегать в учительскую и рассказать все, что уходит молодая учительница посреди года, просчет собственных классных часов и насколько увеличится нагрузка от освобождающихся классов, быстрые воспоминания, чем можно поживится в кабинете Лизы — от комнатных цветов до подборки методических пособий.

Лиза не злилась, она лишь сочувственно им улыбалась и говорила прощальные слова. У девушки начиналась новая жизнь, хорошая или нет — время покажет, но этап работы в школе для нее теперь навсегда закрыт.

— Лиза? — сзади тихо подошла Инга Альбертовна, — Лиза, это правда, вы увольняетесь?

Девушка оглянулась, внутренне сморщившись, но вида не показала.

— Лизочка, девочка, как же так? — старая историчка подошла ближе.

— Да, Инга Альбертовна, к сожалению, правда.

— А почему? Говорят, у вас был нервный срыв? Может быть, вам просто нагрузку дать поменьше? Старших я могу взять на себя...

— Мне нужно будет уехать на пару-тройку месяцев, боюсь, что заменами тут уже не обойтись, — Лиза перебила старую учительницу и виновато улыбнулась, — К сожалению, это произошло неожиданно

— Ох, да что ж это такое-то! — запричитала женщина и в этот миг Лиза ощутила от нее укол вины и запоздалые сожаления, что та так третировала "несчастного ребенка", — Такой молодой учитель, такой ответственный, знающий! И вы нас покидаете! Как же так, Лизонька!

Инга Альбертовна была убеждена, что это из-за нее девушка попала в больницу, и теперь покидает родные стены школы.

— Все в порядке. Инга Альбертовна, — Лиза ей мягко улыбнулась, — Не переживайте, все к лучшему! Если получится, то в следующем году я постараюсь вернуться обратно!

Но не получится, знала Лиза. Не получится. Тамара твердо оговорила, что вернуться учителем в школу девушка больше уже не сможет. По крайней мере, пока ей не поставят "Зеркало", а это будет зависеть строго от скорости реабилитации Лизиной памяти.

На глаза девушки непроизвольно навернулись слезы и она всхлипнула. Увидев это, Инга Альбертовна порывисто обняла девушку и зашептала слова утешения.

— Будем надеяться, Лизонька. Мы будем очень вас ждать.

— Елизавета Сергеевна! — донесся до Лизы крик.

С лестницы, перепрыгивая через ступеньку, несся довольный донельзя Вовка Костин, того и гляди — свалится и сломает шею. Рюкзак бил по спине, волосы разметались от бега, но глаза ярко блестели от радости встречи.

— Вы выздоровели! Здорово! А когда выходите? А то мы ждем вас... — он слетел вниз и остановился в шаге от учительницы.

— Вовк, я увольняюсь, — сквозь слезы проговорила Лиза и потрепала парнишку по голове.

— Как? — он ошарашенно глянул на нее.

— Сама не хочу, но надо.

— Но... Елизавета Сергеевна... а как же мы? — Вовка не знал, что сказать, что спросить. Он переводил взгляд с одной учительницы на другую и пытался поверить, что это не шутка.

Лиза услышала, как парнишка постепенно понимает, что учительница и правда уходит навсегда из школы, слышала, как в его голове гаснут огоньки радости от встречи и разгорается злость на нее и жгучая обида.

— Ну, вот так вот, — девушка развела руками, — Вы мне тут смотрите, без меня не сильно хулиганьте, ладно?

Мальчишка молча кивнул головой.

— А куда вы?

Прощание стало затягиваться. Лиза и хотела с этим побыстрее закончить ,и в то же время не хотела уходить из школы, понимая, что она сроднилась со всеми как с семьей. И ребята, и учителя, все вдруг стали ей такими родными.

Пришла в голову шальная мысль, что, может быть, можно все переиграть? Можно попробовать натренироваться в ментальном щите и через пару недель вернутся в школу. Что может и не надо этого увольнения?

— Лиза, — окликнул девушку мужской голос.

Все как по команде обернулись. В дверях школы стоял красивый мужчина в дорогом костюме, и то, как он позвал девушку, показало всем, что он не просто ей знакомый.

— Лиза, — повторил Матвей, — Я жду.

Девушка беспомощно оглядела своих бывших коллег.

— Мне пора!

Всех как прорвало.

— Ты забегай еще! Приходи на чай! Не забывай в каникулы заглядывать! — послышались напутственные слова.

Учителя заголосили, заобнимали девушку на прощание, порывались поцеловать ее лишний раз, что-то пошутить и посмеяться вместе с ней. Яна крепко сжала ее ладонь, говоря, чтобы она не пропадала. Инга Альбертовна еще раз к себе прижала и похлопала по плечу, ободряя и приговаривая, что все будет хорошо.

Даже Вовка смог справится со своей обидой и пожелал учительнице всего наилучшего.

Матвей молча дождался, пока Лиза попрощается, и вышел вслед за ней, лишь окинув безразличным взглядом оставшихся учителей.

...

Александрос очень любил прогресс.

Раньше, чтобы связаться с нужным человеком, надо было либо писать письмо, которое шло порой неделями, либо ехать самому, что тоже было небыстро.

А сейчас — достал мобильный телефон, набрал заранее занесенный в телефонную книгу номер и через пару секунд на том конце города, страны или континента нужный тебе человек поднимет трубку и скажет "Алло".

— Здравствуй, моя прелесть! — Александрос улыбнулся в трубку, представляя себе лицо девушки. Каштановые кудри буйно взбиты, на губах яркая помада, тонкая фигурка затянута в черную кожу.

— Я давно просила тебя не называть меня так, господин! — Одри яростно оскалилась, но верховный лидер европейского клана этого не видел. Да и плевать ему, вообще-то, было на злость дочери механика.

— Как твои дела, дорогая? — он стер с лица улыбку. Как ни хотелось подразнить девчонку, но дела — прежде всего. Позабавиться можно будет и потом.

— Все идет по плану, — отрапортовала Одри, — Три стаи уже в аэропорту, в течении суток отправлю еще десять. Нам повезло, что у смертных какая-то игра международная начинается.

— Они с ума по футболу сходят, — досадливо поморщился Александрос, — Но нам это, и правда, на руку.

Одри ухмыльнулась.

— Я планирую отправиться с последней стаей, а это — завтра вечером.

— Неужели тоже футбольной фанаткой? — фальшиво удивился высший и словно почувствовал, как та закатила к небу глаза.

— Нет, разумеется! — девушке было сложно скрыть раздражение. Александрос постоянно подтрунивал над ее идеей Одри переправлять бродяжников под видом смертных фанатов, что спортивных якобы на игры, что музыкальных — на концерты и фестивали.

— Когда ты сам отправишься в Москву, господин?

— У меня самолет через четыре часа, — поделился с ней планами вампир, — Как появишься в Москве — сразу свяжись со мной.

— Как договаривались, господин, — подтвердила девушка и отключила вызов.

...

В собственную квартиру Лиза вошла с непередаваемым ощущением возвращения домой после длительной и муторной командировки. Казалось, каждая вещь вызывает в ней приступ умиления и радости встречи, даже старые истоптанные тапочки, что Лиза все никак не могла выкинуть, даже пропахшая солидолом связка брелоков от машины, что муж оставил висеть на зеркале и кепка, висящая на вешалке с лета.

Матвей с пониманием оставил девушку в прихожей, давая время насладится ощущением родного дома, а сам прошел в гостиную. С видом хозяина уселся в старое потрепанное кресло и положил ногу на ногу. Лениво оглянулся вокруг. Мужчина уже решил для себя, что в этой обшарпанной квартирке Лиза жить не будет. Он купит ей новое жилье, быть может, даже большой коттедж за городом с приусадебной территорией, небольшим озером и шикарным раскидистым садом.

Оставив верхнюю одежду в прихожей, девушка прошла вслед за мужчиной. Вернуться домой — это здорово, дома, как говорят, и стены помогают. А сейчас эта помощь ей очень пригодится. Настало время расставить все точки над "и" и решить, как дальше будут развиваться отношения между Лизой и этим высшим вампиром. И будут ли вообще.

— Видимо, пришло время поговорить, да? — спросил он, когда девушка встала в проходе и сложила руки на груди. Лиза нервно сглотнула, что не укрылось от взгляда мужчины, и кивнула головой.

— Что ты помнишь? — поинтересовался он. Его взгляд не выдавал абсолютно никаких эмоций.

Она задумалась.

— Не очень много. Витя попал с машиной, я рассказала тебе об этом. Затем... — она нахмурилась, — я помню, что сижу на кухне и читаю его письмо о разводе, — по мере воспоминаний, Лиза все больше и больше затихала, не желая говорить о неприятном, — А потом отец рассказал мне о тех деньгах, что ты заплатил мужу.

Мужчина ухмыльнулся при этих словах, словно слова Лизы его позабавили, но посерьезнел, кивнул головой.

— Я действительно заключил с твоим мужем сделку, дорогая.

— Зачем? — вскинулась Лиза.

Она знала, что это была правда, но не хотела верить.

— Ты была не в состоянии поставить сама точку в ваших отношениях.

— И ты решил сделать это за меня?

Он пожал плечами, словно не замечал в ситуации ничего криминального.

— Да. Мне надоело видеть, как такое ничтожество, как твой муж, использует мою любимую женщину.

Лиза отвела взгляд. Затем вовсе отвернулась от мужчины и подошла к окну. Стало вдруг обидно и зло на душе, словно Матвей методично раскапывал старые помойные ямы, вытаскивая сейчас на свет тот мусор, что там был закопан.

Надо отдать высшему должное — он был прав, как в том, что муж действительно ее использовал, так и в том, что Лиза сама бы не решилась на такой серьезный шаг, как развод, боясь изменений собственной жизни и опасаясь мнения близких.

Но, тем не менее, прав вампир или нет, это был ее брак. И именно ей решать, когда и как его продолжать.

— А моим мнением ты поинтересоваться забыл или не захотел? — она повернулась к Матвею и язвительно подняла бровь, скрывая за злостью раздражение.

— Даже не собирался его спрашивать, — мужчина встал с кресла и подошел ближе к девушке, — Без моих решительных действий ты бы еще долго жила с этим ничтожеством, цепляясь за иллюзию семейного счастья, — Лиза гневно подняла подбородок, но он продолжил, — Да, да, именно иллюзию, не отрицай. Не стоит сейчас рассказывать мне, что с мужем ты была счастлива.

Девушка дернулась было ему ответить, что он не прав, но промолчала. Счастливой ее жизнь с Виктором назвать определенно было нельзя.

— И что мы будем делать теперь? — тихо спросила Лиза, не глядя на мужчину.

Он мягко коснулся ее плеча, поглаживая его и лаская.

— Будем жить дальше. С фамилиаром у тебя есть еще около ста лет жизни без болезней и старости, и я очень рад, что ты проведешь эти годы со мной.

С ним?

Вот так запросто взял и решил?

Лиза отошла от окна, скользнула взглядом по книжным полкам и грустно покачала головой.

— Нет, Матвей. У нас с тобой ничего не получится.

Мужчина опешил. Поднял ее голову за подбородок и озадаченно глянул в ее глаза.

— Что значит — не получится?

Девушка, выдернула подбородок из его сильных крепких пальцев, сложила руки на груди и твердо произнесла:

— Я не буду вместе с тобой, Матвей. По крайней мере, пока ты не перестанешь решать все за меня.

Мужчина цинично усмехнулся:

— Неужели? Насколько я помню, в ресторане ты не возражала, когда я за тебя выбирал блюда. И прогулки, и театры...

Девушка разозлилась. Неужели он действительно не понимает разницы?

— Не путай мелочь типа ресторана и серьезные жизненные ситуации, — махнула она рукой в негодовании, — Я сама буду решать, как мне строить свою жизнь. Ни ты, ни кто-то другой. Только я.

— Из мелочей складывается все вокруг, Лиза, но если бы я не решил за тебя развод, ты бы сама этого так и не сделала, — на этих словах Матвея девушка отвела взгляд, — Я прав?

— Ты не можешь этого знать.

— Я прав? — он настойчиво требовал от нее ответа.

— Не имеет значения, прав ты в этом конкретном случае или нет, — вскричала Лиза, — Ты решил за меня, что мне делать! Не я, не Виктор, а ты! Это моя жизнь и только мне определять, что для меня важно и как мне поступать!

Матвей тоже начал злится. Его приводила в бешенство реакция девушки. Мужчина старался сделать только лучше, он прекрасно понимал, что сама Лиза нашла бы кучу оправданий, лишь бы не рвать окончательно свое замужество.

— Ты никогда бы не развелась с мужем, — зло проговорил он еле слышно, — Ты бы так и продолжала жить с ним, надеясь, что когда-нибудь он все-таки одумается и станет лучше! Лиза, я слишком долго живу на свете, чтобы понимать, что такие типы, как он, не меняются.

— А кто меняется? Ты? Ты действовал по принципу: я захотел — я сделал. Тебе даже не было интересно, а что я думаю по этому поводу, а может быть, я люблю его?

— Да я и так знал, что ты думаешь, мне и спрашивать было нечего! — разозлился он, — А насчет того, чтобы спросить тебя... Лиза, ты все наше знакомство принимала неверные решения!

— Да неужели!

Девушка не замечала, что Матвей почти оттеснил ее назад. И сейчас, в ответ на последний выкрик, он сделал еще один шаг, прижав Лизу к стене. Оперся на руки по обе стороны от нее, замыкая блондинку в кольцо своих рук.

— Ты согласилась посещать вампирское посольство, хотя тебя предупреждали, что мы опасны! Ты согласилась стать наперсницей любовнице понтифика, хотя и тут надо было всего лишь чуть-чуть подумать головой. Ты...

— Все это я делала по собственному желанию и решая самостоятельно. И если я приняла неправильное решение, оно все равно оставалось моим. Моим, понимаешь! Если я и виновата в происшедшем, но это, черт возьми, мое дело и моя жизнь! — психанула Лиза.

Хватит! Отец за нее всю жизнь решал, что ей делать, куда идти, чем заниматься и что одевать. Вышла замуж — и эта привилегия перешла к мужу, который стал даже забирать зарплату и решать, когда и как долго ей встречаться с подругами.

— Твои решения в итоге лишат тебя твоей же жизни, ты этого хочешь? — Матвей почти вплотную стоял к Лизе и его злость перешла в тихое бешенство.

Он никак не мог понять, почему девушка так протестует против его вмешательства и помощи.

И, откровенно говоря, не собирался этого понимать.

— До тех пор, пока ты не перестанешь думать за меня, Матвей, — категорично ответила Лиза, принимая нелегкое решение, — ты мне никто и не имеешь права лезть в мою жизнь. Поэтому, пока тебе лучше уйти!

— Никто? — он пару мгновений ошарашенно смотрел в ее глаза, пытаясь поверить, что девушка действительно это сказала, — Никто??

Мужчина отпрянул от нее и зло сжал кулаки, пытаясь сдержаться.

Она его выгоняет??

— Да, Матвей, никто! — строго повторила Лиза, — И завтра я буду просить понтифика сменить мне фамилиара. Нас с тобой ничего больше не связывает, и я прошу тебя покинуть мой дом!

— Марк никогда не меняет своих решений, — рассеяно заметил Матвей, снимая с себя пиджак и галстук. Он небрежно бросил одежду на кресло, начал расстегивать рубашку.

— Даже если я скажу, что ты опасен для моей жизни? — иронично заметила Лиза, обессиленно опершись о стену и устало закрыв глаза. Взрыв эмоций выдавил из нее все силы, блондинка никак не могла убедить мужчину в том, что он не может принимать за нее решения.

Она даже не заметила, как Матвей подошел к ней. Он резко схватил девушку за запястье, разворачивая спиной и прижимая к себе. Одна рука скользнула по ее талии, вторая ласково прошлась по животу к самому низу, задирая край блузки.

— Ты действительно считаешь, что я уйду? — усмехнулся мужчина ей на ухо, — Как благородный рыцарь послушаюсь глупостей женщины?

— Если ты благородный, то ты это сделаешь! — девушка все еще надеялась, что вампир выполнит ее требование.

— Не хами мне, любимая, а то еще немного и тебя не оправдает даже то, что ты в какой-то степени права!

Она вырвалась из объятия:

— И что? Что ты сделаешь? Ударишь меня?

Мужчина снова успел схватить ее за руку и неуловимым движением опрокинул девушку на диван. Перевернул на живот, уселся сверху, погладил ее по спине и, склонившись над Лизой, нежно прошептал на ухо.

— Я не собираюсь бить любимую женщину, хотя она очень на это нарывается. Я сделаю другое.

Он подцепил за воротник ее блузку и резким движением разорвал ее, полностью обнажая спину. Лиза забилась, стараясь вырваться. Пусть уж лучше Матвей изобьет ее, чем изнасилует. Мужчина несильно, но крепко придавил девушку за горло к диванной подушке, вытащил из-под нее остатки одежды, сорвал бюстье. Провел рукой по груди, лаская и чуть сжимая в ладони, чуть приподнялся сам и перевернул девушку на спину.

— Изнасилуешь меня? — с недоброй усмешкой спросила Лиза, перестав вырываться. Все равно он сильнее.

— А ты хочешь именно насилия? — усмехнулся мужчина, сдергивая с любимой юбку вместе с нижним бельем. И когда только он успел ее расстегнуть. Лиза хотела сопротивляться, но, когда его рука скользнула меж стройных бедер и погладила там, девушка непроизвольно застонала от удовольствия.

— Я говорил тебе о своей любви, я делал и делаю все, только чтобы ты была счастлива со мной, но я не знаю, как тебя словами заставить мне доверять! Я не хочу потерять тебя, Лиза, но ты упорно бьешься головой о стену, и пока не перестанешь это делать, принимать решения по поводу твоей жизни буду я!

Девушка не успела ничего ответить, высший сжал в одной руке ее запястья, а другой — раздвинул ее ноги и устроился между ними. Она молча наблюдала за вампиром, лишь глаза выдавали ее ярость и злость. Матвей одним резким движением дернул молнию на своих брюках и через мгновение вошел в Лизу, легким стоном показав, как ему это понравилось.

Лиза посчитала бы, что он ее насилует, если бы не легкие поцелуи в губы, перерождающиеся в страстные и лишающие разума, если бы не игривые пальцы, которые норовили погладить и приласкать каждый кусочек ее тела. С каждым движением, с каждой лаской, мужчина все больше и больше зажигал девушку, возбуждал ее, и под конец Лиза сама стонала от наслаждения, поддаваясь его движениям, ненавидя себя и его за это. Когда Матвей на мгновение замер, целуя ее губы, девушка дернулась под ним и прошептала в промежутке между поцелуями:

— Ненавижу! Видеть тебя не могу!

Вампир усмехнулся, приподнялся и перевернул девушку на живот.

— Тогда не смотри! — и снова овладел ею.

Раздавшийся громкий вскрик и стон наслаждения заставили высшего улыбнуться и прижаться губами к ее спине.

Когда все закончилось, Матвей встал и полез в шкаф в поисках банного полотенца, оставив девушку в блаженной усталости лежать на диване.

Она повернулась на бок.

— Я все равно тебя ненавижу! — прошептала Лиза, наблюдая, как вампир роется на полках.

Он с легкой улыбкой оглянулся на девушку.

— Любишь, Лиза, очень любишь.

Блондинка со стоном зарылась лицом в подушку.

Мужчина достал из шкафа плед, укрыл им обнаженную девушку, заботливо подоткнул одеяло под спину. Уселся рядом, положил найденное полотенце на колени, и серьезно посмотрел на Лизу.

— Давай договоримся вот о чем. Ты почему-то путаешь заботу о себе и полное подчинение. Мне не нужна женщина, которая будет по-рабски заглядывать мне в рот, ожидая приказа, но и позволить тебе глупо рисковать собственной жизнью или счастьем я тоже не могу. В бытовых мелочах — да, решай все сама, но в важных делах я хочу, чтобы ты слушалась моего совета, — девушка повторно было возмутилась, но мужчина лишь прижал палец к ее губам, заставляя выслушать себя до конца, — Ты только — только попала в мой мир, Лиза, и почти ничего о нем не знаешь. Поэтому совершаешь постоянно глупые поступки. Именно поэтому пока я буду решать за тебя. Пока! — он выделил это слово отдельно, — Как только я увижу, что ты научилась видеть реальную опасность, я позволю принимать решения самостоятельно.

Лиза не поднимала головы от подушки, но слушала очень внимательно.

— Надеюсь, договорились?

— Ты шикарно все объяснил, — буркнула девушка, поворачивая к нему голову.

В ответ Матвей лишь нежно поцеловал Лизу в висок.

— Сегодня, так и быть, я останусь тут! — с доброй усмешкой проговорил мужчина и встал с дивана, — Но завтра мы начнем подыскивать тебе новое жилье.

— Мне нравится моя квартира! — снова возмутилась девушка, укутываясь в плед по горло, но Матвей решил не обращать на этот протест внимания.

— Я сейчас в душ, затем в резиденцию, поэтому у тебя есть пара часов поспать.

— Пара часов?

— Ты же не думаешь, что я ограничусь одним разом в неделю? Спи. Люблю тебя!

Матвей склонился к девушке, слегка коснулся ее губ, и вышел из комнаты.

Лиза услышала, как в ванной зашумела вода и проказливо улыбнулась.

Ничего, пусть думает, что она согласилась. Девушка широко зевнула и перевернулась на другой бок, потихоньку засыпая.

16 глава.

Марк устало вошел в дом и буквально рухнул в гостиной на диван. Вымотался.

Александрос приезжает уже завтра и необходимо подготовится к его приезду, кто знает, что с собой привезет лидер европейцев. А учитывая финансовую поддержку, которую он оказывает восставшим, то хорошего ждать не приходится. Марк уже провел инструктаж среди командиров боевых подразделений, срочно дислоцированных в Подмосковье,

И сейчас мужчина хотел лишь отдыха перед наступлением тяжелейших, как догадывался, дней. Сможет его клан сохранить независимость — большой вопрос.

Лина медленно спустилась по лестнице и остановилась на последней ступеньке.

Слуги уже давно спали, у девушки тоже глаза давно закрывались, но она упорно дожидалась приезда понтифика, чтобы сказать ему "добрый вечер" и "я люблю тебя". Но мужчина выглядел настолько измученным, что Лина решила не беспокоить его. Развернулась подняться, задела слегка вазу с цветами, стоящую у края лестницы.

Марк чуть повернул голову, прислушиваясь, и позвал девушку к себе.

— Как прошел твой день? — усадил ее на колени и прижался губами к макушке, вдыхая легкий аромат духов.

Ему всегда было спокойно с Линой, словно он наконец-то нашел единственное, чего недоставало в жизни.

Девушка обвила руками шею Марка, зарываясь лицом в его густые волосы:

— Ничего особенного, туда съездила, сюда...

— Рустам доложил, что ты была у отца Сергия?

Лина заметно напряглась, но затем беспечно пожала плечами, не придавая значения этому событию:

— Хотела поблагодарить его за помощь с идеями по Откату.

Марк отстранил от себя девушку и цепко впился взглядом в ее лицо, от понтифика не укрылась первая реакция на его слова.

— И благодарила два с половиной часа?

— Ну, мы еще чай попили, он про родителей моих рассказал немного. Ты в курсе, что отец Сергий знал мою мать? Она, оказывается, тоже была...

Понтифик слушал болтовню любимой, но чувствовал, что Лина ему врет. Только не мог понять о чем — то ли про родителей, то ли про основную цель визита.

Любимая давно ему не лгала, предпочитая честно все рассказывать, насколько неприятной была бы правда.

И снова начала это делать после приезда из Цюриха.

Он знал, что Лина заезжала и в резиденцию, девушка заходила к нему в кабинет, думая, что он быстро освободится. Но понтифик был по горло занят делами, и ей пришлось уехать домой в одиночестве.

Что ж, понтифик намерен твердо выяснить, о чем ему лжет Лина, и первой, у кого он это спросит, будет Тамара.

...

С утра Лина созвонилась с Иоганной и честно обо всем той рассказала. И про искажение чужих судеб, и про новую дату планируемого прыжка.

Девушка не стала приезжать в посольство, понимая, что внеурочный визит вызовет вопросы, в первую очередь, у понтифика. Она прекрасно помнила вчерашний разговор с ним и догадывалась, что Марк обязательно заинтересуется такими странными передвижениями любимой, особенно в преддверии Отката.

Иоганна сначала не поверила рассказанному, но бывшая ткущая привела веские доказательства, подкрепив их результатами сканирования. И после этого женщины стали думать, как же провести прыжок так, чтобы гарантированно получилось все, что задумано, и при этом никто не смог помешать.

Элсбет выпросила у Марка пару-тройку дней перед планируемым событием, ведь понтифик хотел сразу же вызвать телепата, чтобы не откладывать дело надолго. Но Иоганне необходимо было понять цикличность своей нестабильности, чтобы момент прыжка, и так усложненный двойным весом Лина и Катерины, не пришелся на период потери дара . Двух дней должно было хватить для проработки действий и изменять прошлое женщины решили послезавтра. Фрау Франк согласилась без лишних раздумий, ведь для нее это означало возможность задержать разрушение таланта, но поинтересовалась, почему девушка обсуждает этот вопрос втайне от Марка.

Ответить Лине на это было нечего. Промямлив что-то невразумительное, она взяла с Иоганны твердое обещание до поры до времени молчать об измененных условиях прыжка и никому не рассказывать, даже Элсбет.

Оставался еще один трудный разговор. С родной сестрой Лина решила встретиться лично. Потому что с незнакомыми людьми, даже если это кровный родственник, по телефону вести подобные беседы уже не следовало. Девушка созвонилась с отцом Сергием и попросила того передать просьбу о встрече. Бывший священник пообещал сообщить, как только узнает дату, но повторил, что он крайне недоволен вторжением любовницы вампира в жизнь его дочери.

Сейчас Лина сидела в небольшом гроте оранжереи резиденции и мрачно обдумывала свое невеселое будущее.

Ночью девушка так и не рассказала Марку о том, что познакомилась со своей сестрой. Он пришел домой настолько вымотанный, что у Лины совесть не позволила устроить понтифику скандал. Да и какой в этом теперь смысл? Все равно им осталась всего пара дней от силы быть вместе, зачем лишний раз портить отношения нелепыми выяснениями.

Сердце тоскливо сжалось.

Всего пара дней.

Уже послезавтра девушка вернет все судьбы к их исходному варианту, и шансов, что она останется с Марком, практически нет. Кажется, во всей этой истории именно гарантированный разрыв с Марком угнетал Лину больше всего.

Отец Сергий прав — она эгоистка! Думает не о том, что сломала судьбы других людей, не о том, что без разрешения вмешалась в чужие жизни, а о своей стопроцентно потерянной любви!

В который раз Лина прокляла себя за бестолковость в обращении с талантом.

Если бы не тот злополучный штурм семнадцатого июня...!

Тогда девушка не стала бы искать возможность избавиться от Отката, а значит и не узнала бы всего остального!

От горестных размышлений ее оторвал знакомый голос:

— Лина?

Девушка подняла голову.

В грот заглянула блондинка — учительница, с которой Лина часто сталкивалась в европейско посольстве, приезжая на тренировки с Иоганной. Лиза сопровождала ученицу мастера времени, маленькую машу, и девушки каждый раз подолгу болтали, пока Лина отдыхала от практических занятий, а Маша занималась с часовщицей.

— Лиза! — фаворитка понтифика с радостью увидела знакомое лицо. Хоть отвлечется от неприятных размышлений!

Марк рассказал вкратце Лине историю молодой учительницы, и девушка с чистым сердцем порадовалась за ее отношения с Матвеем. Заместитель понтифика была серьезным и заслуживающим доверия вампиром, Лина была убеждена, что блондинке очень с ним повезло.

Как и ее открывшемуся таланту телепата.

Блондинка была, как всегда, одета строго, но ворот джемпера украшала бриллиантовая брошь в виде цветка, а на одном из пальцев красовалось дорогое кольцо.

— Иди сюда, садись! — Лина протянула руку подруге, зовя ее к себе на лавочку, — Как твои дела? Как Паноптикум? Елиазар не обижает?

Лиза с удивлением подняла бровь на такие вопросы, затем открыла девушке свою метку:

— С этим-то? — она весело рассмеялась, — Да он пылинки с меня сдувает, знает, что Матвей не даст в обиду.

— Вот как?— Лина откровенно порадовалась за девушку, — Это хорошо. А вообще...?

Блондинка уклонилась от развернутого ответа:

— А вообще пока не жалуюсь, привыкаю. Слишком много нового.

— Это да, — согласилась Лина, — По себе помню, на первых порах очень боялась сделать что-то не так.

— А сейчас?

Лина лучисто той улыбнулась.

— Сейчас я, по крайней мере, знаю, кто меня будет за это ругать и как он будет это делать!

Блондинка иронично подняла бровь, и девушки прыснули со смеху.

Отсмеявшись, Лиза осторожно поинтересовалась:

— Лин, а почему ты так ругаешь себя за семнадцатое июня?

Фаворитка прищурила глаза, от былой радости следа не осталось.

— Поясни?

Лиза виновато пожала плечами.

— Извини, я не специально, просто услышала обрывки мыслей. У меня же были некоторые проблемы, когда талант активировался, поэтому "Зеркало" мне ставить пока не стали, а собственные щиты я не очень хорошо умею поддерживать.

Лина напряглась. Она не собиралась рассказывать кому-либо еще, помимо Тамары, о том, что на самом деле случилось в день штурма. Официальная версия гласила, что ткущая-гемофаг лишь не позволила Лазарю изменить ход боя в сторону Ордена, ведь Печать убивает любой талант.

— А что, для тебя этот день чем-то знаменателен? — спросила она, прищурившись.

Лиза поморщилась.

— Не самым приятным. Представляешь, прихожу домой вечером с работы, уставшая после экзамена, и застаю собственного мужа в постели с какой-то дрянью.

— А муж...?

— Муж тоже дрянь, — тихо выругалась блондинка, припоминая все, что было потом.

— Вот же урод! А раньше были подобные ...? — Лина не знала, как обозвать подобную ситуацию цензурно.

Лиза яростно замотала головой:

— Никогда! Я была уверена, что Витька в этом плане верный, даже перед знакомыми хвасталась! Представляешь, какая дура была!

Лина горько улыбнулась и откинулась на лавочку, припоминая тот день. Значит, и тут тоже — ее вина. И тут ткущая напортачила, изменив жизнь этой, совершенно неизвестной на тот момент, девушки.

Она бросила на блондинку взгляд искоса.

— Ты жалеешь, что так получилось?

Услышать ответ Лина не успела:

— Вот ты где! — зло чеканя шаг, в грот вошла Мила.

Молодая вампирка встала перед подругами и грозно сложила руки на груди. Взглядом она буравила Лину.

— И расскажи мне теперь, многоуважаемая любовница понтифика, — Мила аж выплюнула эти слова, — о том, как твой талант оказался уничтожен Печатью!

Лина выпрямилась и поинтересовалась ледяным тоном:

— С какой стати ты со мной разговариваешь таким тоном?

— Может быть, с той, — ученица Палача склонилась к ней, приближая пышущие яростью глаза, — что именно ты в день штурма испоганила мою жизнь, меняя вероятности?

— Испоганила?

— Испортила, исковеркала, изуродовала — выбирай любое слово! Ты, — Мила наставила на бывшую ткущую палец, — изменила вероятности всех вокруг в день штурма! Ты даже не спросила, хотим ли мы этого! Ты...

— Довольно! — резким окриком Лина попыталась оборвать обвинение, но вампирка ее не слышала, заканчивая свою речь:

— Как ты вообще посмела так со мной поступить? Ведь я спасла тебе жизнь!

Лина вскинула голову и надменно процедила:

— Во-первых, я это делала во благо клана!

— Да ты даже не поинтересовалась...

— Во-вторых, мне некогда было разбираться с чужими судьбами! Счет шел на секунды!

— А мне плевать! Ты мне жизнь изгадила, тварь!

— В третьих...

— Вы говорите о штурме, который был..., — в скандал встряла телепатка, постепенно догадываясь о сути обсуждаемого.

— Семнадцатого июня! — резко обернулась к ней Лина, — И да, Лиза, я, похоже, и твою жизнь изменила тоже!

Ученица Дитриха хищно прищурила глаза и сказала четко и емко:

— Сука!

Бывшая ткущая вскинула на нее возмущенный взгляд, но вампирка снова не дала ей вставить ни слова, продолжая скандалить:

— Значит, ты всего лишь по собственному желанию изуродовала наши жизни?? И если бы не ты, я может быть сейчас жила бы с Филом?

Лина почувствовала, что у нее дежавю. Ведь почти полгода назад ученик понтифика обвинял ее почти в том же самом.

— Не смей переносить на меня свои собственные ошибки, — прошипела зло девушка, — Твоя интрижка с Дитрихом началась до штурма резиденции!

— Откуда я знаю, что и когда еще ты делала? Может быть, ты и понтифика в себя влюбила специально? — Милу уже несло и она не могла остановиться, — Все знают, что он никогда не жил со смертными. А тут вдруг раз — и ты уже у него дома, и стала его инициалом! Явно не просто так это все!

Сама того не понимая, вампирка била по живому. Лина осеклась, затем размахнулась и от удара ее удержала лишь блондинка, схватив руку девушки в замахе. Мила оскалилась, еще чуть-чуть и кинется на любовницу понтифика, да и плевать на ее статус.

— Так, стоп, брейк и разошлись по углам! — Лизе не впервой вмешиваться в скандалы и разнимать дерущихся подростков. Единственным отличием сейчас было то, что один из "подростков" был смертельно опасен.

— Но она... — Лина не сводила яростного взгляда с ученицы Палача.

— Разошлись, я сказала! — рявкнула бывшая учительница.

— Не лезь не в свое дело, смертная! — прошипела неугомонная Мила. Злость и раздражение требовали выхода, и она была готова наброситься на любого, кто хоть чуть-чуть еще заденет.

— Я телепат Паноптикума, — Лиза гордо выставила свое клеймо перед глазами вампирки, — И ношу метку Матвея. Хочешь и с ним пособачиться? Он вряд ли будет тебя выслушивать!

Лина и вампирка зло смерили друг друга взглядами, Мила презрительно фыркнула и скандалистки расселись на разные концы лавочки, показательно сложив руки на груди.

Вампирка утихла. Она и так уже перешла границы, вызверившись на любовницу понтифика. Если до Марка дойдет эта история, то девушке придется очень худо, высший не прощал ни грубого слова, ни косого взгляда в сторону любимой.

Лиза встала перед ними, словно судья перед обвиняемыми, грозно оглядела обеих, и обратилась к Лине:

— Мне кажется, в этой истории не все так просто, да?

...

О штурме резиденции Лина рассказала кратно, но понятно.

И о своем противостоянии с Лазарем, и о предвидении разрушения Москвы огненным големом, и изменение чужих судеб, чтобы этого избежать. Девушка говорила рубленными фразами, не уменьшая собственной вины, но и показывая, что было бы в противном случае. Даже Мила поежилась от страха, представляя тот апокалипсис, что должен был вылиться на улицы города.

И о предполагаемом прыжке в прошлое Лина тоже рассказала.

— И да, Мила, ты права. Я действительно исковеркала ваши жизни, — призналась под конец Лина, — Ты стала вампиром, я получила повторный Откат. Даже Лиза пострадала.

Девушка виновато глянула на телепатку и, не выдержав ее пристального взгляда, уставилась в пол.

Силы после бурного скандала с вампиркой иссякли, и сейчас Лина хотела лишь одного — чтобы ее оставили в покое.

— А знаешь, — потянула вдруг Лиза, — Мне кажется, ты не совсем права.

— Что?

— Что?

Два возгласа один возмущенный, второй — удивленный, не сбили блондинку с толка.

— Я считаю, что ты не права, — повторила она, — Ты видишь только минусы: Милу обратили, я с мужем разошлась. Но на самом деле, тут и плюсы есть.

— Например? — вампирка еле сдерживалась, чтобы снова не вспылить.

— Например? — обратила на нее внимание учительница, — Мила, тебя обратили насильно и отдали вампиру, которого ты не любишь? Согласна, это неприятно. Но посмотри на это с другой стороны — ты стала бессмертна. Ты не болеешь, не стареешь, ты всегда останешься молодой и красивой. Посмотри на меня — я через десять лет начну покрываться морщинами, толстеть, у меня появится седина. У тебя всего этого не будет. Мало того, ты сможешь увидеть вещи, которые сейчас даже не придумали. Возьми своего учителя, или того же понтифика — они родились, когда ни мобильников, ни автомобилей, ни компьютеров — ничего не было. Чтобы доехать до другого города, сейчас уходят часы, раньше на это уходили недели! И ты можешь дожить до следующего прогресса!

Мила порывалась что-то сказать, но Лиза не дала ей перебить себя.

— Да и мне тоже жаловаться не на что. Виктор был откровенно паршивым мужем , и я это понимала. Но, только познакомившись с Матвеем, я нашла в себе силы отказаться от этого брака. Да и Матвей тоже... Как ни крути, но он любит меня. А не измени ты, Лина, все при штурме — я бы с ним так и не встретилась, и продолжала бы жить с нелюбимым мужем.

Любовница понтифика прикусила губу. Да, Лиза показывала положительные стороны изменений, но...

— Ты бы сама, доведись тебе обладать моим талантом, как бы отреагировала на вот такие "случайные" изменения чужих судеб?

Блондинка замялась:

— Наверное, все-таки положительно.

Лина подняла бровь:

— Наверное?

— Лин, я понимаю тебя, на самом деле понимаю! Но... во всем плохом можно увидеть и хорошее. Ты же не знаешь, что было бы, не измени ты...

Лина горько усмехнулась:

— Знаю, Лиза, вот именно я и знаю. Талант у меня такой. Был.

Вампирка молча слушала их разговор. Она уже не бросалась обвинениями, не пыталась сделать Лину виновной во всех своих бедах. Мила раздумывала над словами Лизы и пыталась увидеть то хорошее, что было в ее жизни.

А ведь на самом деле, в том, что Мила теперь вампир, есть и свои плюсы.

— Так что, — донесся до девушки голос телепатки, — Я против того, чтобы ты что-либо изменяла.

...

Аэропорт "Домодедово", казалось, не утихал ни на минуту.

Бесконечная вереница суетящихся людей — встречающих, провожающих, улетающих...

Постоянные громкие сообщения о начале посадки, окончании регистрации, кто-то потерялся, кого-то вызывают...

Вот парень стоит с букетом алых роз и не сводит глаз с табло рейсов. Чуть дальше — семейная пара с четырехлетним малышом. Ребенок уже давно устал стоять, и постоянно дергал мать за руку, чтобы та разрешила побегать и поиграть, но женщина сурово отчитывала малыша, и тот снова переминался с ноги на ногу.

Наконец, объявили о приземлении очередного рейса и встречающие засуетились.

Парень с розами подобрался, выпрямился, начал судорожно кого-то выглядывать в толпе проходящих регистрацию.

Маленький мальчик начал сильнее дергать мать за руку и что-то кричать, указывая на кого-то пальчиком. Он увидел спещащую к ним старушку с черным чемоданом на колесиках, мать выпустила ребенка, и тот понесся к бабушке, раскрывающей объятия внуку.

Молодая девушка, уже отходила от стойки регистрации, радостно махая парню с розами, как на нее случайно натолкнулся молодой парень со спортивным шарфом на шее. Он извинился перед девушкой, помог поднять упавший чемодан и поспешил к своим товарищам, которые ожидали его в зале.

Александрос с легкой улыбкой на губах наблюдал за людьми в шапках и шарфах со спортивной символикой. То тут, то там они собирались в небольшие стайки и уходили все вместе из аэропорта. Кто-то пару раз крикнул в зал речевку, восхваляющую футбольный клуб, к группке сразу заторопились охранники, но, проверив документы и пригрозив штрафом, отпустили.

— Желания смертных так и не изменились за сотни лет, — тихо проговорил Александрос, — Хлеба и зрелищ, все как обычно.

Проходящая мимо европейского лидера группка фанатов чуть притормозила и один из них, скосив взгляд, слегка поклонился Александросу. Тот едва заметно кивнул, показывая, что увидел, но не окликнул.

Пожилой мужчина в темном твидовом костюме и куртке скривил губы в презрительной усмешке.

— Не только смертным, мой господин, не только смертным.

— Ты прав, Вацлав, — согласился с ним европеец и повернулся к молодому парню за спиной старика, — Ян, когда ты в последний раз связывался с Одри?

— Перед вылетом. Она прибудет через четыре часа прямым рейсом из Варшавы.

Александрос одобрительно кивнул.

— Хорошо, значит и нам нельзя терять время! — он театрально склонился перед старым магом, — Господин Ковальский, прошу на выход!

Старик усмехнулся и двинулся первым.

...

Лиза смотрела в сторону, куда ушла фаворитка понтифика. Девушка уже давно скрылась с глаз за цветами и деревьями, а телепатка все никак не могла решить, что же делать. С одной стороны — она понимала Лину, действительно осознание, что вмешательство в чужие судьбы целиком висит на тебе, радости не добавляет. Это слишком большая ответственность.

Но с другой стороны, Лиза не хотела возврата к прошлому. Потому что там для нее нет ничего нового и интересного, там лишь работа, семья с Виктором и ... и все. Ни магии, ни вампиров, ни Матвея. Лизе действительно было что терять, если бывшая ткущая решит все изменить обратно.

В своих размышлениях она совсем забыла про урок у Тамары, и опомнилась только когда та позвонила ей на мобильный и едко поинтересовалась, куда запропастилась ученица.

Девушка быстро поднялась с лавочки и почти бегом покинула оранжерею.

— Тамара, а что такое внушение?

Телепатка хмуро глянула на свою ученицу поверх монитора.

Она в пятый раз переписывала отчет для понтифика по сканированию Алины, чтобы рассказать все полно и подробно, но при этом и скрыть некоторые моменты. Тамара догадывалась, что Марку вряд ли понравится мысль, что Лина перевернула его жизнь и заставила в себя влюбится.

Да и у самой телепатки был очень серьезный повод изменить прошлое.

— А зачем тебе? Прочитала где-то? — недовольно ответила она Лизе, про себя решив еще раз просмотреть список литературы для девушки.

Внушением не стоило баловаться, особенно таким неопытным менталам, как эта телепатка двух недель от активации.

— Просто интересно, — уклонилась та от ответа, — Мне показалось, что это наподобие гипноза — сидишь и заставляешь человека мысленно что-то сделать. Правильно?

Тамара поморщилась от такого корявого определения.

— В целом — да. Но есть определенные тонкости.

— Например?

Телепатка прищурилась:

— Зачем тебе это?

Лиза уселась напротив и ответила таким же жестким взглядом:

— Просто интересно.

Тамара помолчала, разглядывая свою подопечную.

— Хорошо, слушай. При внушении ты полностью сосредотачиваешься на том, что хочешь внушить. Неважно, действии или мысли. И постоянно, раз за разом, проговариваешь эту мысль в голове своего подопытного до тех пор, пока ее не услышишь его собственным голосом. Ясно?

Лиза кивнула.

— А в чем отличие от гипноза?

— При внушении вложенная тобой мысль становится по-настоящему желаемой для внушаемого. Он будет считать ее своей и постарается приложить максимум своих усилий для ее выполнения. В гипнозе же человек понимает, что делает нечто чужое для него.

Лиза вышла из кабинета Паноптикума и задумалась над словами Тамары.

Вспомнила рассказ Лины, что для прыжка нужен либо такой же ткущий, либо телепат.

Задумалась, а есть ли у той уже кто-то на примете?

Ткущий — вряд ли, Лиза уже была наслышана о редкости этих менталов, и в клане таких не было. Любовница понтифика не в счет.

Оставался телепат. А к кому еще может обратиться Лина, кроме как ...?

Но блондинка категорически не хотела менять собственную жизнь.

Чуть постояла, подумала.

И твердым шагом направилась на третий этаж на прием к понтифику.

...

— Я знаю, что вчера ты общалась с моей Линой, — Марк глянул на телепатку поверх монитора.

— Да, мой господин, — Тамара буравила взглядом ковер на полу, категорически отказываясь смотреть куда-либо еще.

Понтифик был неприятно удивлен такой реакцией давно известного сотрудника, но не стал выяснять, что настолько интересного девушка нашла в однотонном узоре коврового покрытия.

— Ты выполнила мой приказ о сканировании?

— Да, мой господин, — телепатка открыла принесенную с собой папку и достала пару листков бумаги, — Это полный отчет.

Марк приказывал выяснить подробности последнего месяца жизни Алины — девушка именно это и сделала. Полностью выполнила распоряжение руководства.

Но, как она ни пыталась скрыть свою нервозность, пальцы чуть подрагивали. Понтифик прищурил глаза, догадываясь, что Тамара нервничает и почему.

Видимо, Елизавета все-таки оказалась права в своих подозрениях.

Мужчина взял протянутые бумаги, бросил на них искоса равнодушный взгляд.

Нет, читать эту отписку нет смысла, Марку нужно именно слушать, как и что телепатка говорит. Так будет надежней.

— А теперь расскажи мне все своими словами, коротко и по существу, — он отбросил листки на стол.

Девушка опешила.

Рассказать? Понтифик никогда не доверял словам, предпочитая написанное и уточняя детали по мере чтения. Как говорится, что написано пером...

— Ну, если коротко, — она попыталась собраться с мыслями, — Лина действительно сама предложила механикам провести с ней эксперименты. Серьезных не...

— Это я и так знаю, меня волнует — почему? — перебил ее мужчина.

Тамара начала быстро рассказывать, словно боясь, что потеряет мысль... или что ее поймают на обмане.

— Интерес. Она думала, что сохранила свой талант, хотя бы крупицы, и пыталась выяснить так ли это. Как оказалось, таланта действительно больше нет. Лина пробовала даже с телепатом, может быть он сможет пробудить какие-то скрытые резервы.

Марк крутил в руках золотой "паркер", ожидая продолжения, но девушка замолчала.

— Это все?

— Да, мой господин.

Это на самом деле было все, что Тамара могла рассказать. Вдаваться в подробности девушка не собиралась.

Высший уверен, что Лина будет прыгать в день штурма — и не стоит это изменять. Тамаре было, что терять, в случае, если понтифик запретит любое вмешательство в прошлое.

Она впервые за весь разговор оторвала взгляд от пола и глянула на высшего.

Марк был зол.

Ледяная ярость, казалось, волнами исходила от мужчины, растекаясь по кабинету.

Эта дрянь смела ему лгать! И не о чем-либо, а о той, что стала для понтифика важнее всего в жизни!

Он, не глядя, откинул ручку на стол и постарался успокоиться.

Все-таки Елизавета была права.

Час назад она пришла на прием и доложила, что из-за нестабильно работающего щита, смогла уловить странные мысли Алины насчет прыжка в прошлое. Понтифик потребовал полного отчета и Елизавета транслировала ему телепатически весь разговор, произошедший недавно в оранжерее. И скандал с Милой, и как дернулась Лина в ответ на брошенное ученицей Палача "ты и его заставила в себя влюбится!".

Да, Марк сразу понял, что тут дело нечистое. Он очень хорошо знал Лину и прекрасно видел, как она изменилась за время пребывания у механиков. Девушка стала более нервной, испуганной. Понтифик даже порой замечал за ней снова то затравленное выражение лица, что было в прошлом году до начала совместной жизни, когда Лина не верила в его любовь и подозревала в не самых лучших побуждениях.

Увидев реакцию девушки на отповедь Милы в воспоминаниях Елизаветы, он понял, что именно в этом и кроется разгадка.

Мужчина еще раз скользнул взглядом по отчету телепатки и как отрезал:

— Врешь.

Тамара похолодела. По спине поползли неприятные мурашки, живот сдавило от напряжения. Затошнило.

Марк ненавидел, когда ему лгали, уж непонятно, каким чувством, он догадывался об этом с первых же слов. И телепатка всегда старалась говорить лишь правду. Но сейчас... Сейчас ей было что терять.

— Я не..., — она осеклась, — Я не вру, мой господин, — она еле слышно пролепетала, опустив голову.

Понтифик лишь поднял бровь, удивляясь ее несогласию.

— Почему Лина считает, что она заставила меня влюбиться?

Телепатка не представляла, откуда вампир узнал об этом. Она стала судорожно вспоминать свой отчет, быть может, каким-то непостижимым образом он сумел догадаться об этом по паре слов.

Но нет, в бумагах все было четко выверено — ни единой зацепки.

— Я не понимаю, о чем вы! — продолжала отнекиваться девушка, но руки тряслись сильнее, а голос предательски задрожал.

— Ложь я могу частично простить только одной единственной смертной, и сегодня утром она проснулась в моей постели, — проговорил Марк, не сводя пристального взгляда с телепатки.

Он нажал кнопку коммуникатора,

— Александра, вызовите мне Дитриха.

— Да, мой господин, — нежный голосок секретарши показался Тамаре оглушающим набатом, и она умоляюще запротестовала:

— Господин, пожалуйста, не надо Дитриха! Пожалуйста! Я все покажу! Только умоляю, не надо Дитриха!

Девушка попыталась упасть на колени, но Марк рявкнул:

— Тогда показывай!

Тамара зажмурилась от безысходности и отчаяния, но все-таки начала концентрацию. Пару секунд вспомнить, что видела в памяти Лины, вытащить эти воспоминания на первый план и силой разума транслировать их понтифику.

Телепатка показала вампиру все, абсолютно все, что узнала. И детство Лины, и первые попытки использования дара, и тот злополучный день у Макдональдса, когда девушка открыто изменила судьбы окружающих, чтобы утереть нос какому-то бросившему ее парню.

Напоследок она показала последний разговор, в котором убеждала Лину не совершать глупости, и убрала руки от висков высшего.

Марк тряхнул головой, приходя в себя от увиденного. Нахмурился, задумался.

Тамара сидела как мышка, боясь привлечь к себе лишнее внимание.

Пусть понтифик обдумает все, что узнал. Главное, чтобы не вспомнил о своей угрозе.

Марк недолго молчал. Через пару секунд его взгляд из растерянного снова превратился в озлобленный и он вспомнил о Тамаре.

— Тобой займется Дитрих, — в этот момент в дверь постучали и Палач вошел в кабинет, — и подробно объяснит, почему я не люблю, когда мне лгут.

Дитрих на последних словах понял, зачем его вызвали, и подошел ближе к телепатке.

— Мой господин!! Я же рассказала абсолютно все!

Но Марк ее не слушал больше.

— Мне заняться женщиной, исходя из собственных предпочтений? — Дитрих слегка склонил перед понтификом голову, высказывая уважение. Какими бы ни были отношения двух мужчин за закрытыми дверями, официально Палач подчинялся Марку беспрекословно.

Понтифик прищурился.

— Нет, я назначу наказание сам, — он еще раз оглядел Тамару, находящуюся почти на грани обморока от ужаса, и с легкой улыбкой огласил, — Посели ее в камеру на недельку, пусть посидит и подумает, позволительно ли смертной лгать мне.

Палач поднял бровь, молча высказывая удивление, но затем в его глазах мелькнула искра понимания.

— Кажется, свободная есть рядом с Альбертом? Помнишь, тем полу-сумасшедшим из Химок? — подтвердил его догадку Марк.

Девушка в ужасе оглянулась на Дитриха. Тот, прекрасно поняв, что именно задумал понтифик, цинично улыбнулся своей жертве.

Альберта сканировала сама Тамара, будучи помощницей Инквизитора, и ту кровавую мешанину безумия и психопатии, что выплескивал на нее маньяк, телепатка долго пыталась вытравить из своего мозга.

— Полагаю, сначала мне надо будет заглянуть к Артему? — уточнил Палач у Марка.

— Будь так добр, — с извиняющей улыбкой попросил его понтифик.

Добр? Дитрих?!

— Нет! Пожалуйста, господин, не надо! — Тамара рухнула на колени, — Пожалуйста! Я готова искупить, я сделаю все, что просите... пожалуйста!

Марк ледяным взглядом окинул девушку у своих ног.

— Тогда сделай! — лениво бросил он ей, — Надеюсь, эта неделя, проведенная без "Зеркала" в компании нашего милого заботливого Альберта убедит тебя лучше моих слов, что я не люблю, когда мне лгут смертные.

— Пожалуйста, господин! Не надо! — Тамара умоляла его, но все было бесполезно.

Марк поморщился и кивнул Палачу:

— Забери отсюда это! Она мне порядком надоела своим воем!

Дитрих грубо ухватил телепатку за плечо и рванул ее наверх, ставя на негнущиеся ноги. Толкнул в спину так, что она едва не упала. Девушка тихо плакала от отчаяния, не веря, что это все происходит именно с ней.

Марк проводил ее презрительным и брезгливым взглядом.

Главное — сделано. Понтифик знал, что если Лина вбила в голову какую-то мысль, то она от нее так просто не откажется, а значит, надо сделать это за нее, то есть — избавить девушку от возможности осуществить задуманное.

Раз Лина решила прыгнуть в настолько отдаленное прошлое, чтобы изменить его любовь к ней, то необходимо удалить из зоны доступа всех, кто мог бы помочь его любовнице. По воспоминаниям, переданным ему Тамарой, Марк видел встречу Лины с сестрой, и сразу понял, почему любимая женщина не стала рассказывать об этом. Что ж, Катериной Марк займется чуть позже, сейчас надо решить вопрос с телепатом.

Помимо сестры, помощь в прыжке Лине могла оказать только Тамара. Елизавета, новая телепатка, была слишком слаба и неопытна для такого случая. А к присланным из других кланов телепатам любовница точно не пойдет — она никого из них не знала.

Сняв с единственной надежды Лины "Зеркало" и заперев ее в камере напротив полу-сумасшедшего вампира, Марк был уверен, что часть дела сделана.

Иоганна как раз послезавтра уезжает, а саму Лину Марк отвезет в отдаленное поместье в глуши, как и обещал еще в мае, чтобы она там спокойно дожила последние дни перед обращением в качестве смертной.

Откат они как-нибудь переживут.

Главное — быть при этом вместе.

Марк проследил взглядом за едва передвигающей ноги телепаткой и вспомнил.

— Дитрих, — окликнул он Палача у дверей, тот обернулся и выжидающе глянул на понтифика, — Мила сегодня оскорбила мою женщину. Алина это простила, я — нет.

Палач кивнул, показывая, что понял приказ, бесстрастно развернулся и покинул кабинет верховного понтифика. Тамара еще раз умоляюще оглянулась на высшего, но, поняв тщетность своих мольб, молча вышла вслед за Дитрихом.

...

Бывший отец Сергий сидел в своем кабинете и обводил взглядом обстановку с какой-то невнятной ностальгией. Так в последний раз рассматривают потрепанную, давно потерявшую хороший внешний вид, любимую вещь, прежде чем выбросить ее в мусорный бак. Разглядывают с любовью и жалостью, чтобы запомнить.

Старые книжные шкафы, битком забитые литературой. На каких-то полках книги были рассортированы по годам или авторам, на каких-то вперемешку стояли старинные букинистические издания и современные издания.

Ветхий сервант, в котором старик хранил документы и материалы по обучению магией. Его ученик, Михаил, регулярно пытается заглянуть туда, чтобы узнать побольше да пораньше, но учитель с этим строг — нельзя научится интегралам, не знаю таблицы умножения. Вот и приходится Мишке лишь облизываться, глядя на книги и записи за стеклом серванта. Когда еще он получит возможность там покопаться в поисках чего-то особенного.

Стол, купленный родителями еще до войны с Германией. Наверное, это была самая древняя вещь в кабинете отца Сергия, не считая книг. Обитая потемневшим от времени бархатом столешница, три ящика под ней, массивные ножки с красивой резьбой. Дерево, не современный дсп, но все равно углы уже чуть облупились. Рядом со столом стояли два стула, таких же потрепанных временем.

Старик зачем-то открыл верхний ящик, битком забитый различным хламом. Тут и старые чернильные ручки, уже давно исписанные, но зачем-то хранимые, и тетради с потрепанными обложками, и мелкая канцелярия в специальных коробках для хранения и просто ссыпанная в полиэтиленовый мешочек.

Отец Сергий посмотрел пару мгновений на содержимое, затем закрыл ящик.

Второй ящик просто погладил, пройдя сморщенными пальцами по узорной ручке, коснувшись замочной скважины. Ключи он давно потерял, да и ящики старик никогда не закрывал. Что там держать такого важного то?

Рука сама потянулась к последнему, третьему. Там, в самой глубине, под проложенной газетой лежало одно единственное письмо, которое отец Сергий сохранил для себя. Ничего особенного в тексте не было, незнающий решит, что это просто какая-то дальняя родственница рассказывает о своей жизни.

В дверь постучали — Мишка звал на ужин.

Отец Сергий отдернул руку от третьего ящика, боясь, что его застанут за таким неподобающим занятием, еще раз окинул быстрым взглядом свой старый кабинет и стремительно встал с кресла.

Через пару дней, он надеялся, прошлое, а заодно и будущее, будет изменено.

И кто знает, каким оно должно было быть на самом деле.

..

На уроки с Машей теперь ездила ее классная руководительница Надежда.

Элсбет она не очень нравилась, женщина была слишком простой и обычной, интересующейся шмотками да светскими сплетнями смертных. К тому же, с первой встречи стало ясно, что учительница приезжает в надежде встретиться в посольстве либо с понтификом, либо с кем-то из высшего руководства клана. И именно для них надевает полупрозрачные блузки и короткие юбки, не особо уместные в ноябрьские холода.

Впрочем, Элсбет была воспитана и старалась по мере возможностей проявить свое гостеприимство, пока Маша занимается с Иоганной.

— Как вы попали в пансион, Надя? — мило поинтересовалась вампирка у смертной, предлагая ей малиновый чай.

Женщина взяла чашку, слегка размешала сахар и отпила глоток, чуть сморщившись на излишне горячий напиток.

— Моя мама до своей смерти была членом Гильдии, предполагалось, что у меня тоже проснутся способности. Но, — Надежда с грустной улыбкой пожала плечами, — магички из меня не получилось, талант оказался слишком слаб для активного использования.

В этот момент ее речь прервал звонок в дверь. Горничная, чуть склонившись перед Элсбет, отправилась встречать гостей. Надежда проследила за ней взглядом и продолжила:

— ...А так как я уже заканчивала обучение в педвузе, поэтому решено было, что мне предоставят место в "Радуге".

— Как интересно! — Элсбет мило улыбнулась, но по тону было ясно, что история учительницы скучна как светский разговор о погоде, — И вам нравится работать учителем?

Надежда чуть фыркнула в чашку, на что вампирка едва заметно поморщилась.

— Ну, в какой-то степени — да, — смертная широко улыбнулась, — Все лучше, чем на заводе впахивать.

В этот момент внимание Элсбет обратилось к горничной, которая появилась на пороге, испуганно оглядываясь назад.

— Что там, Мари? — забеспокоилась вампирка.

В гостиную, сдвинув прислугу в сторону, чтобы не мешалась, шагнул мужчина. Невысокий, кряжистый, с прямым греческим носом и копной темных кудрей.

Вслед за ним в комнату вошли еще несколько мужчин. Высоких, подтянутых с жесткими взглядами профессионалов. Все были одеты в темную неприметную одежду.

— Александрос! — вампирка привстала от неожиданности, — Какими судьбами?

— Я же сообщал о своем приезде! — первый мужчина деловито прошел в центр комнаты, оглянулся на Мари и приказал, — Пошла вон!

Девушка склонилась в реверансе и вышла за дверь.

Элсбет с нарастающей тревогой оглядела приезжих. Выхватила цепким взглядом из группы старого польского мага, тот, заметив внимание высшей, склонился в поклоне со слегка презрительной улыбкой на губах. Когда-то в дни бурной молодости, он пытался ухаживать за яркой вампиркой, но Элсбет ему отказала, а маг этого не забыл и не простил.

Но Александрос редко когда выезжает за границу в сопровождении пана Ковальского, значит, он предполагает, что ему нужна будет магическая поддержка.

Но зачем? Ведь высший приехал на стандартную проверку работы своих менталов.

Или нет?

— Ты же должен приехать только завтра?

— Я передумал, — европеец пожал плечами, мол, извини — не предупредил.

Свита Александроса начала расходится по гостиной, двое мужчин проявили внимание к Надежде, сев рядом с ней на диван и попытавшись разговорить испуганную таким количеством вампиров женщину.

— У нас гости, Александрос! — решив не обращать внимания на неожиданный приезд своего господина, Элсбет поспешила сразу расставить точки над "и", — Это Надежда, она из Гильдии, сопровождает ученицу моей Иоганны...

— Да, да, вижу, — рассеяно подтвердил Александрос, скользнув взглядом по съежившейся смертной. Он отметил и ее полупрозрачную блузку, и короткую юбку, едва прикрывающую бедра.

Сидящие рядом с ней вампиры громко рассмеялись, переговариваясь на немецком о чем-то своем, это заставило Надю прикрыть рукой груди и попытаться натянуть юбку на колени.

Как назло, в этот момент из кабинета вышла Иоганна под руку с Машей. Они весело чему-то улыбались и переглядывались. Александрос обернулся на смех, по маху его руки все разговоры в комнате стихли.

Увидев незнакомцев, заполонивших гостиную, мастер времени остановилась и прижала к себе Машу в неосознанной попытке защитить.

— А-а, это и есть наша маленькая часовщица? — европеец с улыбкой подошел к паре, — Здравствуй, малышка, меня зовут Александрос!

Мужчина протянул руку девочке, и та, опасливо оглянувшись на Иоганну, осторожно пожала ее, слегка коснувшись пальчиками.

Вроде бы, ничего плохого не происходило, но Элсбет, наблюдая за воркованием своего лидера с маленькой девочкой, всеми фибрами души чувствовала неладное.

Почему Александрос приехал раньше?

Зачем он так мило разговаривает с Машей? Ведь высший ненавидит и презирает смертных!

Краем глаза Элсбет заметила, что некоторые вампиры из сопровождения уж слишком близко пододвинулись к ней самой, а часть медленно и вроде бы ненавязчиво начали окружать двух часовщиц.

Александрос все еще с милой улыбкой весело смотрел на девочку.

— А как тебя зовут? — продолжал допытываться вампир.

— Маша, — робко ответила та и хотела было выдернуть свою ладошку из пальцев вампира, но тот лишь шире улыбнулся и сильнее сжал ее пальчики.

— Маша? Какое красивое имя! Маша. Мария. Так, кажется, звали мать Христа, верно? А сколько тебе лет?

— Девять, — очень тихий ответ.

Александрос обратился к Иоганне:

— Какой у нее уровень?

— Средний, мой господин, она не очень сильна, но работает вполне уверенно, — мастер времени с силой прижимала ребенка к себе, настороженно следя за вампиром.

— Средний, значит. Что ж, нам как раз подойдет.

Александрос задумчиво потер подбородок

Тревога захватила Элсбет с головой.

— Оставь ее, Александрос, — она властно оттолкнула стоящего слишком близко к ней молодого вампира и сделала шаг к девочке, — Ей пора домой.

Мужчина повернул голову к Элсбет и укоризненно потянул:

— Ну что ты, Бетти, когда еще малышке доведется познакомиться с главой европейского клана? А ты ее лишаешь такого шанса? — он снова обернулся к девочке, та уже смотрела на мужчину огромными испуганными глазами, — Ну, что ты, неужели испугалась? Я не сделаю тебе плохого! Вацлав! — резко позвал высший, продолжая удерживать Машу.

Старый поляк, расталкивая вампиров, направился к своему лидеру, открывая на ходу саквояж.

— Разницы нет — девять лет, четыре года, — бормотал он по дороге, — Главное, чтобы получилось.

И все завертелось.

Перед Элсбет возникли три вампира, угрожающе закрывая ей обзор. Один из них извернулся и заломил ей руки за спину, обрывая сопротивление. Иоганну оттолкнули от девочки и оттеснили в угол, Надежда оказалась зажата мужчинами рядом с ней, тот, что справа, — заткнул ей рот, его товарищ впился в горло смертной. Носа Элсбет коснулся запах свежей крови.

Маша закричала в испуге, пытаясь вырваться, но по знаку Александроса, ее перехватили двое вампиров и уложили на пол, удерживая за руки и ноги. С одной ноги девочки слетел сапожок и валялся у стены, форменное платье задралось почти до талии.

— Александрос! — крикнула Элсбет в надежде остановить высшего, — Прекрати! Что ты делаешь?! Это же ребенок!

Мужчина подхватил у мага саквояж, поставил аккуратно рядом. Ковальский деловито начал закатывать рукава, готовясь к заклинанию, увидел стоящий на столе графин с водой и кивком головы указал на него высшему.

Александрос подал графин магу, затем вытащил из-за пояса небольшой стилет и примерился к груди отчаянно вопящей малышки.

Поморщился.

— Закройте ей рот кто-нибудь! А то орет, как резанная! — и тут же улыбнулся собственной шутке, — Однако, какое удачное сравнение!

Замахнулся и метко ударил в сердце девочки.

...

В последние дни Лина плохо спала по ночам.

Расшатанные нервы, неприятные мысли. Она вся издергалась от тяжелых воспоминаний, мелькавших перед глазами, стоило ей хоть на минуту расслабиться.

Прыгать в прошлое и помешать изменению чужих судеб девушка решила окончательно, а там — будь что будет.

Вот и сейчас — хоть и прилегла подремать в ожидании понтифика, но заснуть не получилось, лишь извертелась вся.

Услышав шум подъехавшей машины, девушка поднялась с кровати. Марк.

По-хорошему, надо бы ему все рассказать, но Лина до одури боялась его реакции.

Подошла к зеркалу, поправила чуть растрепавшиеся волосы и халатик. Вроде все хорошо, но взгляд отчаянный и обреченный, любой как посмотрит, сразу поймет, что у девушки серьезные неприятности.

Нельзя показывать такое Марку.

Лина улыбнулась своему отражению в зеркале, чуть похлопала ладонями по щекам, чтобы не были такими бледными, и уверенно взялась за ручку двери.

Понтифик сидел в гостиной на диване. На столике перед ним стояла почти полная бутылка вина, бокал мужчина осушил в два глотка и снова налил себе.

Почувствовал легкое шевеление у дверей, мигом напрягся и тут же расслабился. Отставил бокал на стол.

Лина, любимая.

Девушка чуть шевельнулась, и он сразу же протянул к ней руку:

— Иди сюда, моя радость!

Лина медленно сделала пару шагов, коснулась ладони мужчины, и тот утащил ее к себе на колени. Обнял, прижал к себе и уткнулся носом в шею.

— Хорошо с тобой, — прошептал Марк, — Так... спокойно.

Лина чуть высвободилась из его объятий и уселась верхом, сжимая его бедра своими коленями.

В последний раз ведь.

К горлу подкатил комок, но девушка сдержалась. Взяла лицо Марка в ладони, пристально взглянула ему в глаза. Мужчина ответил ей взглядом, полным любви и бесконечного доверия. Было что-то еще, не совсем понятное, она не стала над этим задумываться.

Лина провела пальцами по его бровям, чуть тронула ресницы, словно проверяя, действительно ли они такие густые, коснулась прямого носа и губ. Обвела их контур, понтифик слегка поцеловал ее пальцы.

— Люблю тебя, — тихо проговорила девушка.

Марк хотел что-то ответить, но она не позволила, прижав палец к его губам.

— Ничего не говори, я знаю. Знаю, что любишь.

Он сжал сильнее ее бедра на своих коленях, отказываясь отпускать. Потянулся губами к ней и Лина не удержалась, склонилась ниже, высказывая в поцелуе все свои чувства.

Понтифик погладил ее по спине, затем рука скользнула выше, к шелковистым волосам. Вдруг внезапно сгреб их в кулак и с силой оттянул назад, заставляя Лину отпрянуть от него.

— Любишь, говоришь, — он зло прошипел, — А как эта любовь сочетается с твоей идеей прыгнуть в прошлое, чтобы изменить все! Особенно нашу с тобой совместную жизнь?

— Что? — она сперва даже не поняла, о чем он говорит.

Марк спихнул девушку с коленей, задев диванную подушку, и навис над ней.

— Чего тебе не хватает в моей любви, что ты хочешь от нее избавится?

— Откуда ты узнал?

Тамара проговорилась! Больше некому! Но ведь обещала же! Обещала, что будет молчать!

— Без разницы, откуда узнал! — рявкнул Марк, — Тебе плохо живется со мной? Что-то не нравится? Скажи — я исправлю! Изменю! Только объясни!

— Значит, ты все знаешь? Тогда зачем такие вопросы! Неужели тебя устраивает все? — изумилась девушка.

— Меня — да!

— И даже то, что я изменила твою судьбу, чтобы ты влюбился в меня?!

— И даже это! — обозленный понтифик отшвырнул в сторону столик. Бутылка с бокалом отлетели к стене и разбились, — Только объясни, чего тебе не хватает!

— Да причем тут это? — воскликнула девушка, отвлекаясь от мыслей о предательстве Тамары, — Причем тут это?! Я не могу так жить, зная, что ты любишь меня по приказу!

— По чьему приказу, Лина?

— По моему! В прошлом! Приказ, приворот — называй это как хочешь! Но твои чувства ко мне — не настоящие, понимаешь! Это туфта, подделка! — Лина в ярости заходила из стороны в сторону, пнув мешающуюся подушку на полу, — Фальш! Я не хочу такой любви!

— Не хочешь? — взбесился он, — А что тебе надо? Я люблю тебя всей душой и стараюсь сделать все, чтобы ты была со мной счастлива! Перевез в свой дом, дал слуг, выполняю и оплачиваю каждый твой каприз. Твое слово для меня почти закон! Скажи мне, чего тебе не хватает, что ты хочешь изменить это все?

— Да не нужно мне это все — слуги, особняк, машины, телохранители! Не нужно! — Лина всплеснула руками.

Почему же он не понимает!

— Мне не нужны все эти вещи, Марк, мне нужен ты сам! И чтобы ты любил меня по-настоящему, без всяких изменений судьбы, без всякой подгонки под мое желание!

— Я и так люблю тебя!

— Но это неправильная любовь, Марк! Не честная!

Мужчина резко схватил девушку за горло и прижал к стене. Приблизил свое лицо. Лина с ужасом смотрела в его черные от бешенства глаза и оскаленные клыки. Таким она видела вампира лишь пару раз и до одури боялась такого понтифика.

— Нечестная? Нечестная?! Лина, мне девятьсот девяносто один год, — он говорил нарочито тихо и мягко, — Моей жене Бьянке на день свадьбы исполнилось четырнадцать лет и это была единственная женщина в моей жизни, которой был важен именно я, а не то, кем я являюсь.

Он замолчал и яростно смотрел в ее глаза. Но затем бешенство во взгляде сменилось горечью, и Марк ослабил захват. Пару мгновений простоял, словно пытаясь что-то еще сказать Лине, но затем просто выпустил девушку из своих рук и отошел на середину комнаты. Лина аж просела в коленях от неожиданности, но молча ждала продолжения. Ей было страшно и горько от того, что рассказывал ее Марк.

— Когда я стал вампиром, первое время спал со смертными женщинами. И с порядочными, и со шлюхами. В кого-то влюблялся, с кем-то жил. Но им всем в итоге нужен был не я! Смертные хотели обращения, вампирки — мои власть и деньги, — он обернулся к девушке, — Всем, абсолютно всем нужно было от меня что-то. Со временем я просто перестал обращать на это внимание и решил действовать по принципу: что может быть использовано — должно таким быть, — Лина отвернулась, чтобы не показать, как ей больно от его слов, но Марк не заметил этого, — Я использовал женщин для постели, для связей, для усиления собственного авторитета. И в каждой я видел точно такой же расчет — что можно с меня поиметь. Та же Магдалена. Ей был важен именно мой статус, она всегда хотела быть подругой лидера клана!

Лина в отчаянии медленно сползла по стене на пол и обхватила себя руками. Услышанное было таким беспросветным и отчаянным...!

— Когда я увидел тебя...Ты мне понравилась с первого взгляда. Маленькая, хрупкая смертная, отчаянно боящаяся, но упорно делающая вид, что все в порядке.

Он повернулся к девушке.

— Но ты боялась меня не только как вампира, но и как мужчину. Такое я тоже много раз видел и догадывался — почему. Я был уверен, что мне достаточно проявить дружелюбие и заботу и ты растаешь. Потому что все, подобные тебе, таяли. А ты как будто еще сильнее замыкалась, еще сильнее отдалялась от меня. Дал свой номер телефона, а ты ни разу не позвонила. А знаешь, я ведь ждал, — он усмехнулся, призывая и ее посмеяться над смешной шуткой, — Я каждый день проверял, нет ли пропущенных звонков, вдруг не услышал? Но ты не звонила. Тебе не нужно было ни помощи от меня, ни участия, — Марк покачал головой, словно до сих пор в это не веря, — Я сделал тебя своим инициалом, а ты начала наглухо закрываться со своими проблемами и продолжала решать их сама. У тебя не получалось, но ты упорно отказывалась просить меня о помощи.

— Ты прекрасно знаешь, почему, — глухо ответила Лина.

— Знаю, — покладисто согласился Марк, — Знаю. А потом ты начала привыкать ко мне. Помнишь нашу первую прогулку? Ту, по ночной Москве? Ты впервые смотрела на меня без страха. И без расчета. Без этого опостылевшего мне расчета. Тебе от меня ничего не было нужно. Тебе было совершенно плевать на все блага, что я могу дать. Ты этого не хотела.

Лина опустила голову. Действительно, ей не нужно было ни его многомиллионное состояние, ни его покровительство. Ей всегда нужен был только Марк.

Он медленно подошел к девушке и опустился перед ней на колени. Поднял ее голову за подборок к себе, чтобы заглянуть в любимые глаза.

— И мне это понравилось, Лина, — он тихо проговорил, — Настолько понравилось, что я захотел тебя себе. Не просто переспать, это я мог сделать в любой момент, а жить вместе. Видеть каждый раз твой взгляд и понимать, что тебе лично от меня ничего не нужно. Ни власти, ни денег, ни могущества. Впервые за всю свою долгую жизнь я встретил женщину, которой важен только я сам.

— И тогда ты не нашел ничего лучшего как заставить меня стать твоей, — констатировала девушка, не отводя от него глаз.

— Конечно! — он криво усмехнулся, — Я боялся как сумасшедший, что в один прекрасный день посмотрю в твои глаза и не увижу в них того, что мне нравится. Или что так ты будешь смотреть на другого мужчину, — он покачал головой, — Разумеется, я заставил тебя стать моей.

Лина рывком выдернула голову из его пальцев.

— К чему ты мне все это рассказываешь?

Он снова поднял к себе ее голову и сжал пальцами подбородок, но сильнее, жестче. И так же жестко заглянул в ее глаза.

— Впервые за девятьсот с лишним лет моей жизни я нашел женщину, рядом с которой чувствую себя нужным. Впервые за девятьсот лет я иду домой с непередаваемым ощущением радости и счастья, что меня в моем доме ждет женщина, которая любит меня просто за то, что это я. А не понтифик московского клана, бизнесмен-миллионер или бессмертный вампир.

Девушка хотела что-то еще сказать, но Марк не дал ей этого сделать:

— Ты знаешь, что я ощущаю, когда я рядом с тобой?

— Любовь.

Лина знала. Она помнила по недавнему ежевечернему ритуалу, когда вместе с его кровью, девушка полностью окуналась и в чувства мужчины.

— Любовь? — он коротко и зло рассмеялся, — Радость моя, любовь приходит и уходит. Как и страсть. То, что я ощущаю, это не любовь... Это покой. Это знание, что ты навсегда рядом со мной. Умиротворение.

Его взгляд заледенел, пальцы больно впивались в ее кожу.

— И если это действительно так... Если на самом деле ты изменила наши судьбы, чтобы мы в итоге встретились, то я лишь бесконечно благодарен тебе за это! Потому что у меня впервые за столько лет появилось счастье. Мое. Личное. Собственное. Индивидуальное. Семейное. Счастье! — он отчетливо отчеканил каждое слово, чтобы Лина поняла, что именно он теряет, — И мне плевать, что произошло это из-за твоих действий и желаний! Но я не позволю тебе его у меня отнять, какими бы благими намерениями ты не руководствовалась!

Лина снова нахмурилась.

— Марк, но ведь я...

— Ты не задумывалась, родная, что, может быть, изменение моей жизни тоже было твоей судьбой? — цинично уточнил у нее понтифик, — Ты так часто меняла даже мелкие вероятности, чтобы облегчить себе жизнь...

Она выдернула подбородок из его пальцев.

— Именно поэтому я и должна прыгнуть в прошлое и вернуть все обратно!

С трудом поднялась на ноги, чуть пошатнулась, снова опершись о стену. Марк остался сидеть на полу.

Длинные волосы упали ему на лицо, и сейчас девушка не могла понять, что именно он чувствует.

Вдруг понтифик нехорошо как-то улыбнулся:

— И с кем же ты собралась прыгать, радость моя? Ты больше без дара!

Катерина, — хотела было ответить Лина, но вовремя прикусила язык. Если Марк так реагирует, то он не замедлит убрать сестру с дороги.

— С Тамарой, — пусть считает, что у нее есть только один вариант.

Марк зло рассмеялся:

— Как вовремя я ее отдал Дитриху для развлечения! — понтифик поднялся с колен и отряхнул брюки, словно не придавая участи телепатки особого внимания.

Лина не поверила своим ушам.

— Что?

Марк не мог так поступить с ней, просто не мог! Он же прекрасно знает, что в отсутствии ткущих только телепат может помочь в прыжке, больше никто!

— Она солгала мне! — мужчина безразлично пожал плечами.

— Только лишь за это!?

— Видишь, родная, как я милосерден с тобой и как много тебе позволяю! — понтифик свысока посмотрел на Лину, — Не переходи границ!

Девушка взбеленилась.

— Я же пытаюсь исправить созданное! Не только твое, но и остальных! Милу, Лиза, да даже твой проклятущий клан! Вам всем я изменила судьбы, неужели тебе на это настолько наплевать?

— Абсолютно!

Лина оторопела.

— И на клан?

Мужчина криво ухмыльнулся.

— С этим я как-нибудь тоже справлюсь.

— Марк!

Он подошел к девушке ближе и с силой сжал ее локоть.

— Я запрещаю тебе каким-либо образом менять прошлое! Поняла? Запрещаю!

Властный ледяной взгляд, еле сдерживаемая ярость — Марк крайне редко позволял себе подобное поведение с любимой женщиной.

Она осторожно высвободила руку.

— Марк, — тихо произнесла она, пытаясь хоть как-то достучаться до понтифика, — Но ведь я...

— Запрещаю! — с угрозой так же тихо повторил высший.

Девушка осуждающе покачала головой и отвернулась от мужчины. Но Марк не позволил ей просто так уйти. Рванув к любимую себе, он впился в ее губы жестким, властным поцелуем, стремясь не высказать свою любовь, а подчинить и показать, кто кому хозяин.

— Ты принадлежишь мне, Лина, — прошептал, когда, наконец, отпустил ее, — И только я решаю, что и как ты будешь делать. Иди к себе, я поднимусь чуть позже и чтобы больше ни слова не слышал по поводу изменения прошлого. Завтра же с утра ты уедешь из города до тех пор, пока я не решу, что можно возвращаться.

Поднявшись к себе в комнату, девушка несколько раз пыталась дозвониться до Иоганны, чтобы предупредить ее о возникших осложнениях, но телефон часовщицы не отвечал.

Звонок Катерине — и у той телефон недоступен.

Лина медленно опустилась на кровать и коснулась исцелованных Марком губ, понимая, что выстроенные так тщательно планы, только что полетели в бездну.

...

Хрупкая фигурка распласталась на ковре, безвольно уставившись в лепной потолок пустым взглядом. Под ребенком стремительно расползалось темное пятно. Пара вампиров оскалилась при виде крови, но Александрос жестом остановил их.

— Маша!

Иоганна рванулась было к девочке, но двое мужчин резко удержали ее за руки. Зажали рот, чтобы не кричала, а заодно с силой ударили под дых, и женщина согнулась в три погибели от резкой, лишающей дыхания боли.

Европеец, склонившись над мертвым ребенком, укоризненно покачал им головой, но ничего не сказал, сосредоточив свое внимание на действиях мага.

Пан Ковальский вытащил из своего портфеля небольшой пузырек, и поболтал жидкость внутри, внимательно разглядывая на свет содержимое склянки. От сосуда исходило еле заметное голубоватое искрящееся сияние.

— Ну, надеюсь, все в порядке, — старик пробурчал еле слышно, затем, грубо ухватив подбородок девочки, раскрыл ей рот и начал медленно, строго отсчитывая капли, вливать жидкость. Темную, густую, едва заметно пахнущую кровью.

Досчитав шепотом до пяти, Ковальский аккуратно, стараясь не пролить ни капли, закрыл пузырек и убрал его обратно в портфель.

— Что теперь? — тихо спросил у него Александрос.

— Ждем, — коротко ответил маг и уселся на пол рядом с девочкой.

— Маша! — прохрипела Иоганна, скрючиваясь и пытаясь хоть как-то унять боль. Она бросила умоляющий взгляд на своего опекуна, но Элсбет и сама не могла ничем помочь. Вампирку скрутили трое, она пыталась вырываться, но все было бесполезно.

— Александрос, что ты делаешь! — шипела она, пытаясь освободится.

— Уймите ее кто-нибудь, — отмахнулся высший, скользнув по ней равнодушным взглядом.

Один из троицы, молодой парень с татуировкой на шее, достал из внутреннего кармана куртки длинный нож и полоснул свою жертву по животу. Затем так же бесстрастно, как и его хозяин, вытер оружие и убрал в карман. Элсбет ошарашенно посмотрела на парня, затем перевела взгляд на свой светлый кашемировый джемпер, окрашивающийся темной кровью, и, закатив глаза, начала оседать в руках захватчиков.

— Эл! — взвилась Иоганна ей на помощь, — Эл!

Женщину снова ударили, сначала пытаясь заткнуть, затем сваливая ее на пол.

— Да вы что! — орала она уже вампирам, — Твари, что ж вы делаете! Эл, не смей умирать!

Часовщица отбивалась, что есть сил, но мужчины держали крепко. Иоганна уже не чувствовала заломленных рук, боль и отчаяние охватили ее при виде умирающей лучшей подруги.

— Твари! Отпустите меня!

Александрос на эти вопли лишь поморщился. Реакцию высшего заметил один из вампиров и решил выслужиться.

— Заткнись, сука! — очередным ударом по ребрам он грубо оборвал Иоганну, — Ничего, выживет твоя подружка! Ты лучше за себя переживай!

И добавил пинком в живот.

Надежда на диване тоже не подавала признаков жизни, то ли действительно была мертвой, то ли — без сознания. Над ней склонились двое, кусая тело женщины в разных местах, оставляя как можно больше следов своих клыков.

Маша все так же мертво лежала посреди комнаты. Пан Ковальский и Александрос внимательно следили за ней, почти не обращая внимания на окружающих.

Глядя на все это, Иоганну вдруг охватила дрожь, настолько сильная, что вампиры, испуганно переглянувшись, выпустили ее из своих рук. Женщина рванулась было вперед, к Элсбет на помощь, но не успела сделать ни шагу. Упала на колени, обхватила себя руками, пытаясь унять озноб. Дрожь лишь пошла сильнее, казалось, что Иоганну лихорадит. Ее тело скрутила сильная судорога.

Бросив взгляд в ее сторону, Александрос сплюнул и грубо выругался. Вскочил с колен, осторожно подошел к часовщице и склонился над ней. Ио неожиданно зашлась в диком крике боли, схватившись за голову. Неосознанно протянула вампиру руки, чтобы умолять о помощи, но тот отшатнулся от женщины как от прокаженной.

Рявкнул своим:

— Эту больше не трогать!

— Что с ней? — послышался испуганный вопрос.

Александрос переглянулся с Ковальским, тот тоже мрачно уставился на часовщицу.

— Нестабильность! У нее начинается бесконтрольный прыжок, — и сразу предупредил, — Не вздумайте даже ближе подходить, а то вас утянет в воронку вместе с ней!

Иоганна раскрыла рот, уже безмолвно крича от ужаса происходящего и зовя на помощь. По щекам часовщицы текли слезы, но никто не рискнул подойти к женщине. Лицо часовщицы скривилось от боли, взгляд остановился на мертвой девочке и вампирке без сознания рядом с ней, женщина словно пыталась их запечатлеть в памяти напоследок.

Дрожь усиливалась, и начало казаться, что Иоганны две. А затем и три, четыре. И вот уже несколько силуэтов мастера времени мелькали перед глазами вампиров, становясь все более прозрачными и хрупкими.

Короткая вспышка, на миг ослепившая всех, и на полу вместо мастера времени остался лежать только красивый золотой браслет с часами. Один из вампиров опасливо приблизился к нему и коснулся туфлей — стекло на циферблате растрескалось на мелкие осколки.

...

Правильно она поступила или нет?

Лиза не знала.

Точнее, она считала, что других вариантов быть просто не может, а значит — выбирать получилось один из одного.

Но все-таки...?

В резиденции, уже забирая из гардероба свою курточку, Лиза видела как по лестнице вниз, в подвал, отправился Дитрих, Палач клана. Вслед за ним, на расстоянии пары шагов позади, еле переставляя ноги, шла Тамара. И вид у телепатки был ужасающий

Впрочем, Тамара могла идти и на допрос какого-нибудь преступника, Лиза этого варианта тоже не отрицала. Но чуть приподняв блокирующий щит, девушка услышала мысли телепатки — отчаянно зовущие на помощь, и страдающие, зная, что помощи не будет.

Тамара пыталась обмануть понтифика, и тот этого не простил. Лиза внутренне содрогнулась, поняв, каким именно будет наказание девушки.

Но что задумано, получилось. Правда, с оговорками.

Лиза чуть поежилась на кровати, плотнее зарываясь в объятия Матвея. Мужчина в ответ приобнял девушку, лежащую на его плече.

— О чем мечтаешь?

— Да так, — она пожала плечами, — Ни о чем.

Но затем перевернулась лицом к вампиру.

— А почему мы, маги и менталы, живем с вами наравне? Разве мы не можем победить вампиров и сами править миром?

Матвей иронично улыбнулся ей.

— Ментал без году неделя, а уже задумалась о власти над всеми?

— А что, мне пойдет корона!

Мужчина задорно рассмеялся и, отстранив девушку, уселся на кровати, откинувшись на изголовье.

— На самом деле, все в мире взаимосвязано, Лиза. Вы помогаете нам, мы помогаем вам.

— Например? — Лиза не очень понимала, о какой весомой помощи вампир говорит. Маги в ее понимании были самыми могущественными.

— Мы предоставляем вам необходимую защиту и желанное долголетие, вы нам — свою магию.

— Долголетие? — девушка уцепилась за это слово.

Матвей серьезно посмотрел на любимую.

— А разве ты не хочешь жить долго и счастливо?

— С тобой?

— Разумеется, — мужчина ответил так уверенно, что, казалось, других вариантов он даже не предполагал, — Теперь такая возможность у тебя есть. Защита фамилиара дает порядка шестидесяти дополнительных лет к жизни.

— По сравнению с твоей — это капля в море, — вздохнула девушка.

Всего лишь шестьдесят лет. Так мало!

— Без болезней и старения, — Матвей помолчал немного, — К тому же, не каждый вампир выдерживает свои первые пятьдесят лет. Очень многие кончают с жизнью.

— Почему?

— Разные причины. Кто-то не выдерживает потери родных и близких, кто-то — самого факта бессмертного существования, — он на мгновение замолчал, словно вспоминая неприятное, а потом тише повторил, — Причины разные.

Матвей отстранил от себя девушку и встал с кровати.

— Я в душ. Мне еще надо в резиденцию.

— Но почти двенадцать ночи, — запротестовала Лиза.

Почему он никогда не остается с ней до утра?

— У меня еще есть дела. Потом, быть может, вернусь, но особо не жди и ложись спать.

Развернулся и, не замечая ее жалобного взгляда, отправился в ванну.

Девушка обиженно уселась обратно на кровать, прикрывая наготу простыней.

Вот всегда так!

Матвей взял за привычку уходить сразу после секса, словно не желая проводить с Лизой всю ночь. Он каждый раз обещал вернуться позже, но ни разу этого не делал. Но и не изменял, это девушка твердо знала. Она осторожно прочитала его мысли, пока мужчина блаженствовал в постели, отдыхая от всплеска чувств.

Лиза дотянулась до тумбочки, взяла пульт от телевизора и нажала на кнопку.

Новостной канал как раз освещал прошедшие за день городские события. Политический репортаж о заседании городской думы, затем — открытие нового аква-парка и культурная афиша на неделю. Ничего интересного.

Мысли снова вернулись к Тамаре.

Когда Лиза рассказала понтифику, что видела в мыслях его любовницы, она и предположить не могла, как все обернется. Тамару Марк наказал за обман, но не знай он всех подробностей истории Лины, вряд ли даже догадался бы о сговоре между ними.

Интересно, как понтифик накажет свою любовницу, если уж Тамару отправил к Палачу?

Лиза почувствовала укол совести. Не так должно было все произойти. Совсем не так.

Но сделанного не вернешь.

Лиза упрямо распрямила плечи. Она не хотела никаких изменений. Ей нравится та жизнь, что началась с приходом в "Радугу". Да, стало опасней, но в то же время — интересней, захватывающей и Лиза впервые почувствовала себя счастливой. Не только из-за Матвея. Девушка впервые перестала ощущать себя в ловушке, желая бОльшего и не зная, как этого достичь.

Идя к понтифику, Лиза лишь надеялась, что Марк просто запретит Тамаре помогать. Просто запретит, а не отправит, сняв блоки, в камеру к полу-сумасшедшему.

Девушка поежилась, представляя, чего телепатке придется пережить.

Да, Тамара — старая и опытная, и она сумеет обезопасить свою психику наложением щитов, но долго их держать невозможно, блоки отбирают слишком много сил. Лиза знала это по себе. А значит, Тамаре все же придется с головой окунуться в безумные мысли заключенного.

Но другого варианта не было.

Телепатка — хорошая подруга Лины, и будет первой, к кому фаворитка понтифика обратиться за помощью. С другими менталами Лина знакома не была, они приехали в клан, когда та уже попала в Лаборатории.

И остается только Лиза, которая прекрасно понимает, почему бывшая ткущая хочет изменить прошлое. И категорически не хочет ничего менять.

Откажись Лиза — Лина будет искать другие варианты, и тогда уже наверняка обратится к новичкам.

Поэтому отказываться нельзя.

Поэтому надо сделать так, чтобы Лина гарантированно обратилась за помощью именно к новой телепатке. Молодой, неопытной, но такой понимающей. Ведь Тамара сразу сказала, что внушение Лиза может провести сама, на это ее сил хватит.

И она проведет. Только по-своему.

Матвей вышел из ванны, вытирая на ходу голову большим махровым полотенцем.

По его поджарому телу стекали капли воды, и Лиза почувствовала, что отпускать мужчину ни в какую резиденцию не хочет. Она подошла ближе, провела по влажной коже кончиками пальцев. Матвей удивленно посмотрел на девушку, и, увидев ее зовущий взгляд, потянулся было к Лизе поцелуем.

— ... Мы прерываемся на срочное сообщение, — отвлек его голос из телевизора, — По неподтвержденным данным несколько групп молодых людей, активно отмечающих начало футбольного чемпионата, громят несколько кафетериев и магазинов на севере Москвы.

Лиза испуганно метнулась к окну.

На севере — это получается в ее районе?

Начала выглядывать, где именно происходят беспорядки, но на улице все было тихо и спокойно, лишь редкие прохожие попадали в свет фонарей.

Резко и неожиданно зазвонил телефон. Матвей ответил сразу же, показав Лизе знак, чтобы молчала.

— Да. Лукас? Конечно, помню...

Девушка слушала ответы мужчины в пол-уха, все еще разглядывая улицу за окном. Вот засигналила вдруг чья-то машина, Лиза аж впечаталась в стекло, чтобы выглядеть — у кого там проблема.

Вдруг голос Матвея стал более напряженным, исчезли легкие интонации.

— Ты в курсе, кто их ведет? А какая численность? Мне нужно знать больше.. Да, я понимаю. Я помню договоренность, Лукас, своих слов не бросаю на ветер — Надежда о тебе услышит. Да, узнаешь больше — сразу сообщи.

Лиза развернулась к мужчине, выразительно подняв бровь.

Матвей стремительно одевался. Никакой расслабленности, никакого ленивого умиротворения после хорошо проведенного вечера. Брови нервно сведены, губы сжаты в тонкую полоску.

— Что случилось?

— Лукаса помнишь? — и, не дожидаясь ответа, продолжил, — Это не футбольные фанаты, это бродяжники. Он не знает, кто и почему, но предупредил, что на окраины Москвы согнали больше десятка стай.

— Это опасно?

Мужчина, уже полностью одетый, завязывал галстук.

— Помнишь нападение у "Радуги"? — Лиза быстро закивала головой, — А вот представь, теперь таких около тысячи? Тогда сама понимаешь, опасно ли.

Девушка ахнула от испуга.

— Из квартиры ни шагу, — оставлял приказы Матвей, — Никому не открывать, никуда не выходить. Я постараюсь прислать тебе охрану, заранее сообщу кто это будет.

— А ты?

Матвей развернулся у дверей.

— Не волнуйся за меня, — он подмигнул весело побледневшей девушке, — Мне теперь есть, к кому возвращаться!

...

Маша тихо вздохнула и попыталась открыть глаза.

Ничего не болело, совершенно ничего. Ни грудь, куда тот жуткий человек ударил ее ножом, ни даже вчерашний синяк, поставленный об угол кровати. В глазах все расплывалось, но через пару мгновений образы приобрели четкость. Странное белое пятно наверху превратилось в потолок, яркие люстры ослепили своим светом.

— Ну, наконец-то, я переживать уже начал, — раздался голос сбоку, и Маша зажмурилась от ужаса.

Неужели это ей не приснилось?

Она повернула голову и увидела того страшного человека, что убил ее. Девочка только сейчас поняла, что удар в грудь был действительно смертелен.

Мужчина ласково улыбнулся ребенку и резко приказал кому-то в сторону:

— Проверь уровень, Вацлав.

Серебристое сияние полоснуло по глазам, заставив девочку зажмуриться, и почти сразу же сменилось ярчайшим бирюзовым отблеском.

— Да, — довольно проговорил голос сзади, — уровень увеличился.

— Достаточно?

— Сам посмотри, — появившаяся над головой Маши рука ткнула в несколько особо ярких оттенков, — Вот, вот и вот. Я бы сказал, что девчонка теперь выйдет в первые ряды мастеров.

— Но не скажешь, — коротко и как-то зло усмехнулся Александрос, — Как хорошо, что у нас есть кровь понтифика. Не придется на такое дело свою пускать.

Ковальский проверил еще раз, достаточно ли хорошо упрятан драгоценный пузырек, и закрыл свой портфель.

Кровь Росси и правда была ценна. С ее помощью удалось не только оживить ребенка и повысить ее изначальный ментальный уровень, но и любой дознаватель, которого пришлет Конклав или Гильдия нейтралов, сумеет вызнать, кто именно "помог" девочке.

Что ж, надо будет отдельно поблагодарить Эстебана за такой исключительно полезный подарок.

Впрочем, Александрос на его счет и не ошибался. Увидев своими глазами, насколько "ценит" европейский лидер ставленников, Эстебан постарался быть в готовящейся заварушке максимально полезным.

Чтобы сохранить свою жизнь максимально долго.

— Главное, что мы проверили результат, — вторил ему Ковальский,— Я не думаю, что двум малолетним соплячкам понадобится больше крови...

Справа от Маши застонала, приходя в себя, Элсбет.

Вампирка чуть приподнялась на локте, но через секунду бессильно рухнула обратно на пол. Рана на животе нестерпимо ныла, словно от ожога, любое движение отдавалось во всем теле жгучей, разрывающей на кусочки болью.

Европеец оглянулся на девушку.

— Что, плохо, дорогая?

Элсбет лишь хрипло закашлялась, сплевывая кровь.

— Конечно, плохо, — Александрос подошел ближе к вампирке и заботливо склонился над ней, — А ты как думала, моя маленькая, нож-то серебряный.

Девушка застонала.

— За что, Александрос?

Мужчина брезгливо сбросил тело Надежды с дивана и уселся рядом с вампиркой. Смертная была еще жива, ее грудь еле вздымалась при дыхании, но без сознания.

— Что ж, настроение у меня хорошее, — европеец прищурился, словно ленивый кот, — Могу и поделится с тобой некоторыми идеями.

Девушка даже не могла подняться, обожженная серебром рана не давала ей регенерировать, и Элсбет испытывала сильные мучения. Но просить крови, чтобы вылечится, она не стала. Знала, что Александрос откажет.

А тот продолжал рассказывать.

— Видишь ли, моя маленькая Бетти, в Москве настают очень тяжелые дни. Клан, можно сказать, — на грани уничтожения. Сейчас, например, — мужчина бросил взгляд на свои часы, — Бродяжники начинают вовсю громить окраины города. А ты же знаешь этих тварей, они совсем не подчиняются законам. Что им сто или тысяча убитых смертных? Так, пустяк. Так они ж еще и не скрываются! Представляешь завтрашние заголовки в газетах? "В Москве орудуют вампиры!" Ужас! Паника! — он чуть помолчал, а потом притворно вздохнул, — Эх, Марк, Марк. Видимо, без брата он оказался мало на что способен. А жаль, я любил их тандем. Они вдвоем умели держать всех в напряжении.

Девушка судорожно выдохнула, догадываясь, кто на самом деле стоит за этими нападениями, но промолчала. Впрочем, Александрос ответа и не ждал.

— Или представляешь, Бетти, приеду я официально завтра вечером в Москву, направлюсь сразу в посольство, и что увижу? Весь персонал вырезан подчистую. Никого не пожалели, твари, ни вампиров, ни смертных... Кстати, — Александрос подозвал к себе одного из бойцов, — Не забудьте проверить камеры слежения.

Отправив вампира выполнять приказ, мужчина снова вернулся к своей молчаливой "собеседнице".

— Ты там как, терпишь еще? Не очень больно, дорогая?

— Тебе не поверят! — прошипела Элсбет, превозмогая боль.

— Не поверят? Мне?

— Любой телепат просканирует меня и узнает правду.

— Ах, ты об этом, — он тихо рассмеялся, — Это вообще не проблема, моя дорогая. Никто не будет сканировать полу-безумную вампирку, выпившую кровь маленькой девочки. А я, когда найду тебя в подвале рядом с телом этой...как там ее...Маши, да? ... дорогая, я буду просто убит горем!

Девушка попыталась встать на ноги, но завалилась обратно. Александрос решил проявить милосердие и помог ей усесться на полу, прислонив спиной к дивану.

— Ты не посмеешь!

— Я? Моя дорогая, я и не буду! Обвинение в убийстве члена Гильдии, — он бросил взгляд на бессознательную учительницу, — и ребенка тебе вынесет Конклав. А туда обращусь уже я, обвиняя Росси в недостаточной охране суверенного куска моего государства, в частности посольства, во время массовых беспорядков, организованных бродяжниками.

— Телепаты меня будут сканировать!

— Тебя? Выпившую кровь юной менталки? — непритворно удивился вампир, — Ну может и будут. Или нет. Кому ж захочется погрузиться в безумие бессмертного вампира? Читать несвязанные мысли, иллюзии, галлюцинации. Думаешь, захотят?

Элсбет вдруг тихо рассмеялась, на ее губах снова выступила кровь.

— У тебя все равно ничего не получится, Александрос! Лина будет прыгать в прошлое! Она повернет все то, что ты тут натворил, в обратную сторону.

— Лина? Эта маленькая шлюшка понтифика? — европеец поднял правую бровь в удивлении, — Моя дорогая Бетти, с кем ей прыгать? Где сейчас твоя часовщица?

Вампирка ошарашенно обвела комнату шальным взглядом.

Ио! Где Ио? Что с ней?!

Увидела на полу золотые часы своей подруги, поняла, что произошло.

— Тварь! Какая же ты тварь, Александрос! — выругалась она еле слышно.

— А я тут ни при чем! — он развел руки в стороны, показывая, что не виноват, — Твоя Ио ушла в прыжок. Заметь, нестабильный прыжок. И давно у нее началась эта проблема? Ты мне собиралась вообще сообщать о нестабильности твоей инициалки? — он грозно нахмурился, — Совсем Эрик за кланом следить перестал. Что творится, что творится!? Никакого соблюдения субординации!

— Ио! — простонала девушка, не слушая причитаний европейца.

— Впрочем, даже если бы твоя Ио была в порядке, неужели ты думаешь, что я и такого исхода событий не предусмотрел?

Александрос некстати вспомнил Лавинию, телепатку румынского господаря. Да, хороша девка была, и как менталка — сильна, и в постели многое умела. Жаль, что Эстебан так не вовремя убил ее. Хотя может это и к лучшему.

Но свою работу Лавиния выполнила — показала девке понтифика ложные воспоминания. А телепат Пауля после внушил ей считать их настоящими. И никакое сканирование уже не покажет, что это всего лишь фальшивка.

— Что ж, поговорили и хватит, — Александрос ударил по коленям, заканчивая разговор, и встал с дивана, — Эту, — он указал на Элсбет, — в подвал, в самую далекую камеру. Девчонке пустить кровь и запереть вместе с Бет.

— А что делать с ней? — один из вампиров указал на Надежду.

Высший поморщился.

— Хотите — позабавьтесь, у нас еще есть время, хотите — просто прибейте. Мне все равно, но выжить она не должна.

— Ты не можешь так со мной поступить! — простонала Элсбет, когда парень, что ударил ее ножом, подошел ближе и подхватил девушку к себе на плечо.

— Почему? — непритворно удивился Александрос, — Моя маленькая Бетти, если ты решила уйти в другой клан, это не значит, что я перестал быть твоим наставником. Ведь я тебя не отпускал.

— Но я же в твоей семье.

— Именно, малышка! Ты абсолютно права! И как твой наставник, я имею право делать с тобой все, что посчитаю нужным.

Девушка пыталась было сопротивляться, но под одобрительный кивок Александроса, вампир всадил ей серебряный клинок в бок, попав под ребро. Элсбет потеряла сознание.

Машу тоже подняли на руки, девчонка еще мало что соображала после оживления.

А над Надеждой склонились двое, разрывая на бессознательной женщине одежду.

...

Старые часы на стене показывали время — час ночи.

Гюнтер отпил из бокала крови и еще раз оглядел комнатушку, в которой жил с недавних пор. Катенька с превеликой радостью пустила к себе бывшего любовника, когда он появился на пороге ее дома с просьбой переночевать.

Как же отличалась эта малогабаритка от той ухоженной квартиры, которая еще год назад считалась его.

Интерьер был специально подобран дизайнером, дорогой паркет на полу, вся мебель только из дерева, а не этот дешевый дсп. Парень поморщился, ковырнув ногтем отваливающуюся отделку на поручне кресла.

Ну ничего, это все временно, а значит — ненадолго. Клавдия вполне официально включила Гюнтера в состав своей семьи и, безупречно исполнив задание, парень сможет вернуться к своим новым родственникам. Открыто вернуться. Ничего, а главное, никого не боясь.

Мысли резко перекинулись на Алину. Задание, данное женой Александроса, было вплотную связано с ней — требовалось найти близнеца бывшей ткущей и обеспечить беспрепятственный доступ к нему или к ней. Что ж, Гюнтер это сделал. К нескончаемой радости Александроса, сестра-близнец Лины уже имела двоих детей, что позволило продолжить дар ткущих.

А Алина... Гюнтер искренне сожалел, что опять вынужденно ее подставил. Но кто ж знал, что Молот на самом деле лишь создает ситуацию для Отката, а не является его орудием.

Парень вспомнил недавнюю встречу с Аграфеной. К ведьме он ездил по совету Елиазара как к давней подруге Рады Каменской, той самой, что по подсчетам Гюнтера и была настоящим Молотом.

"— Я не веду дел с вампирами, — коротко и емко ответила ведьма на его приветствие.

В старом потасканном байковом халате, с накинутой поверх теплой вязанной шалью из серой шерсти старуха был груба и язвительна. Не прибранные седые волосы рассыпаны по старческим тощим плечам. Настоящая ведьма.

Гюнтер не обратил на нее никакого внимания. Отодвинул старуху в сторону и прошел в дом. В такой же старый и потрепанный, как его хозяйка. Аграфена тихо ахнула — защиту она ставила мощную, против вампиров должна была сработать. Но Гюнтер ее прошел как нож сквозь масло.

— Дальше не пущу! — Аграфена обогнула вампира и перегородила ему дорогу в комнаты, вцепившись в косяк двери. — Что надо — говори тут.

Гюнтер холодно и бесстрастно оглядел ведьму с ног до головы и задал один только вопрос:

— Ты знаешь, что я сделал с ткущей?

Знала, парень это сразу понял, заметив, как сжались ее пальцы.

— Значит, пустишь дальше!

Он шагнул вперед, став почти вплотную к Аграфене, и та, чуть поразмыслив, освободила ему дорогу, лишь отрывистыми словами указывая, куда идти. В самую дальнюю комнату прямо по коридору, минуя все остальные.

Вампир вошел, включив по дороге слабую лампочку, едва осветившую тусклым оранжевым светом центр большого круглого стола с белой кружевной скатертью и контуры книжного шкафа у стены. Уселся на ближайший стул, закинул ногу на ногу.

Ведьма встала в проеме комнаты.

— Чего ждешь? — глянул Гюнтер на нее, — Садись, поговорим.

Аграфена плотнее укуталась в теплую шаль, но все-таки прошла вперед и села на край стула, готовая в любой момент броситься вон из комнаты.

— С чем пожаловал, упырь? — зло, но сдержанно спросила ведьма.

Гюнтер внимательно оглядел старуху, оценил, как она держит сложенные горстью пальцы, видимо, заранее подготовила аркан. Краем глаза заметил стакан с чистой водой на подоконнике — только руку протяни.

— Мне нужна правда, — без предисловий начал вампир, — Только правда — и я уйду, не причинив вреда.

Ведьма коротко кивнула головой, показывая, что готова выслушать.

— В конце весны я совершил ... нечто неприятно для моей хорошей знакомой, — он никак не мог сказать вслух "изнасилование и попытку убийства", словно отказываясь признать за собой именно эти действия, — Адам, считал, что я Молот для Ветровой и таким ..., — он хмыкнул, криво усмехнувшись, — занятным способом совершил Откат для Лины.

Аграфена молча ждала продолжения.

— Но как оказалось, Молотом я быть не мог. Я вампир. Ветрова — ментал. Я не могу быть Молотом ментала. И поэтому мне нужна правда. Ты знаешь, почему я изнасиловал ткущую?

Ведьма заметно расслабилась. Если он только за этим...

— А почему ко мне-то явился? — уточнила старуха. .

— Есть подозрения, что тут замешана Рада, а ты была ее подругой.

Ведьма с силой сжала кулак, чтобы не выдать своих чувств.

Рада.

Они были не просто подругами, а самыми близкими, почти сестрами.

Аграфена вперила в вампира колючий взгляд.

— Ты ее убил?

Гюнтер чуть помолчал, а потом согласно кивнул.

— Доказано, что я. Но я не помню, когда это делал и почему.

Волна гнева и ненависти прокатилась по ведьме. Он! Он — убийца Рады и сидит тут, как ни в чем не бывало! Пальцы непроизвольно снова выстроились для аркана, и тут же расслабились.

Ох, Рада, Рада, натворила ты делов, подруга! И сама же попала под собственные жернова.

Гюнтер сидел прямо, твердо глядя на Аграфену, но ведьма чувствовала, что он винит себя за смерть ее подруги.

— Да, Молот Ветровой не ты. Ни тогда, ни сейчас, — медленно, выверяя каждое слово, проговорила старуха.

— Тогда — Рада? — перебил ее Гюнтер.

Ведьма удивленно подняла брови. Надо же, какой умный!

— Да, тогда Молотом действительно была Рада. Как узнал?

— Догадался.

Ведьма понятливо кивнула.

— И чего ты хочешь от м еня, раз знаешь все?

— Не все, Аграфена, — Гюнтер откинулся на спинку стула и расслабился, показывая, что готов слушать долго, — Я хочу знать подробности.

— Подробности? — нехорошо потянула ведьма, — А какой резон мне все тебе рассказывать? Да и не знаю я многого.

— Значит — все, что знаешь. А резон я тебе найду быстро! — Гюнтер усмехнулся, его глаза блеснули безумием, — Сама понимаешь, после Ветровой я на многое стал способен, раз уж убийство инициала высшего мне сошло с рук.

Ведьма заметно напряглась.

— Ты обещал, что ничего не сделаешь...

— Я ничего не обещал! — яростно рявкнул на нее Гюнтер.

Через секунду где-то в доме послышался плач младенца.

— Ребенок? — вампир расплылся в широкой улыбке, — Младенец? И ты снова будешь мне утверждать, тебе нет резона говорить правду? Поверь, ты даже не сможешь остановить меня. Про "Иллюзию свободы" слышала?

Ведьма обреченно откинулась на спинку стула. Так вот оно что! Теперь понятно, почему защита дома его беспрепятственно пропустила внутрь — "Иллюзия" сделала Гюнтера абсолютно невидимым для магии.

А значит и заготовленный аркан не поможет — стечет с вампира как с гуся вода.

— Ну, хорошо, — видно было, что ведьме нелегко далось это решение, — Слушай...

Подозрения Елиазара подтвердились.

Рада действительно ездила к оракулу узнать свое будущее. Ведун многого не сказал, не в правилах оракулов вываливать на клиентов подробности, но главное было категорично — Рада станет Молотом для ткущей. И когда время подошло, цыганка наложила на Гюнтера заклинание, лишающее его свободы мысли, из-за чего тот ходил столько времени сам не свой, пока не выполнил поставленную Радой задачу.

Звонок в дверь прозвучал неожиданно.

Катенька, тихо сидевшая на диване, встрепенулась. Испуганно глянула на Гюнтера, но тот, махнув рукой, мол, сиди, пошел открывать сам. Распахнув старую оббитую коричневым дерматином дверь, парень растерянно замер.

На пороге стоял Александрос.

Гюнтер отшатнулся назад. Европейца он ожидал, но не сегодня. И тем более, не предполагал, что тот заявится не один.

Рядом с высшим стояли несколько вампиров из его постоянной свиты. Поговаривали, что это были не просто спутники-помощники, а высококлассные специалисты по решению сложных проблем, проще говоря — наемные убийцы.

Справа от Александроса бережно прижимал к груди портфель Вацлав Ковальский, один из сильнейших магов Европейского клана.

— Александрос, — Гюнтер склонился в приветствии, старательно скрывая свое удивление и настороженность, — Не ожидал вас увидеть, мой господин!

Мужчина ловко отодвинул парня в сторону и по-хозяйски вошел внутрь квартиры.

— Ты поверишь, если я скажу, что не ты один удивлен моим ранним приездом?

Не зная, что ответить, Гюнтер лишь еще раз склонился перед высшим.

— Ну, впрочем, я так и думал, — проговорил Александрос, оглядывая парня с ног до головы, — Хорошо выглядишь. Пропусти моих ребят, они устали.

Гюнтер опомнился и посторонился. Эскорт высшего планомерно рассредоточился по квартире. Двое встали у входной двери, перекрывая выход на улицу, двое прошли вместе с Александросом в комнату.

— Один живешь? — и тут же увидел съежившуюся Катеньку, — Ах, да, со своим донором, — он подошел ближе к девушке и брезгливо бросил парню, — По красивей не мог найти, что ли? Настоящая женщина должна был эффектна и сексуальна. А это что?

Вампир , обхватив двумя пальцами подбородок Катеньки, презрительно повертел голову девушки из стороны в сторону, рассматривая на свету, — Бледная, невзрачная. Кровь то хоть вкусная?

— Меня устраивает, — вампир постарался скрыть недовольство в голосе, метнув предостерегающий взгляд на Катеньку.

Сейчас лучше сидеть смирно и не открывать лишний раз свой рот. Во избежание.

— Я выполнил твое задание...

— Да, да, я знаю, — Александрос отмахнулся от Гюнтера как от надоедливой мухи, — Этим вопросом я тоже займусь, не все сразу, — высший оглянулся на двух своих спутников.

Один был мощный и высоченный, словно гора, с светлыми, почти белыми волосами. Судя по всему, скандинав, вероятно даже викинг.

Второй — и ростом ниже, и общим телосложением как-то щуплее, но двигался он при этом очень плавно, словно перетекал по земле.

Не обращая внимания на настороженно следящего за ним парня, Александрос продолжал равнодушным голосом:

— Что ж, мой милый мальчик, думаю, ты заслужил свою награду, — он махнул рукой шрамированному и тот шагнул вперед, угрожающе нависнув над Гюнтером.

Вампир отшатнулся:

— Ты о чем?

Европеец улыбнулся ему, словно глупому ребенку:

— Ты же не думал, что я действительно тебя отпущу. Все прекрасно понимают, что твое преступление — это беспрецедентный случай. Я не припомню за последние, наверное, три века, чтобы кто-то из вампиров так измывался над инициалом высшего, — Александрос смахнул невидимую пыль с кресла и уселся в него, продолжая объяснять, — И если бы я позволил Конклаву обвинить тебя, то ты бы получил наказание строго в рамках закона. И каким бы оно было? — спросил он у Гюнтера, — Ну изгнали бы тебя из семьи....

— Я на тот момент уже был изгнан, — мрачно проговорил парень, исподлобья глядя на своего, скорее всего, уже бывшего лидера.

— Тем более, — тот всплеснул руками, — Ну провел бы ты максимум пять лет в заточении. Думаешь, этого достаточно...

— Ты сам признал, что Ветрова была моей по закону обещания!

"Ты"? Европеец поморщился на такое явное пренебрежение субординацией, но ничего не сказал на это.

— Понтифик отказался от сканирования, не имея других доказательств, ты был по праву признан владельцем, — грек согласно кивнул, — Но Марк выкупил свою шлюху у Конклава, в то время как тебе заплатить было нечем.

— Но ты меня отпустил! — процедил Гюнтер сквозь зубы.

Свита Александроса молча и бесстрастно наблюдала за разгорающейся словесной схваткой, ожидая лишь приказа своего господина.

— Не совсем так, мой мальчик, не совсем так! Видишь ли, если бы я действительно, — он отдельно выделил это слово, — тебя отпустил, то запретил бы Росси даже приближаться к тебе. И твоя жизнь была бы в полной неприкосновенности.

Гюнтер наконец понял.

— Так ты...

— Именно мой мальчик! Частное наказание отличается от общественного, и Марк прекрасно об этом знает. Поэтому, переведя ваши отношения в иные рамки, то есть, разрешив Росси именно частную охоту на тебя, я позволил ему самому выбрать как отомстить. А учитывая, что именно ты сделал с его инициалом, думаю, Росси будет достаточно изобретателен!

Гюнтер схватился за голову, понимая, что его предавали на каждом шагу.

Александрос встал и грозно нахмурился:

— Я не могу допустить, чтобы в будущем с инициалами могли поступать так, как ты. Шлюха Росси мне безразлична, но она была личным имуществом высшего вампира, а значит — неприкосновенна!

Гюнтер попятился назад, к двери, но наткнулся спиной на одного из вампиров свиты. Метнулся от него в сторону, боясь, что тот схватит, но мужчина стоял как каменный, лишь настороженно следя за вампиром глазами.

— Ты не можешь так со мной поступить, — парень пытался хоть как-то убедить Александроса в своей невиновности, — Я не виноват в произошедшем! Меня заколдовала эта тварь, Рада Каменская! Я был не в себе!

Европеец покачал головой. Гнев исчез из его глаз, уступив место презрительной печали.

— Тогда мне еще больше жаль тебя, ведь ты позволил ведьме заколдовать себя! Это тем более недопустимо!

— Но Клавдия приняла меня в твой клан, в твою семью!

— Ты должен простить мою жену, мой друг, она бывает порой слишком сентиментальна!

— Ты не можешь так поступить со мной! — бессильно заорал Гюнтер.

— Могу! — последовал ответ, — Ату его!

Парень метнулся к окну, подхватывая на ходу тяжелое кресло и выбивая им стекло. Запрыгнул на подоконник, оглянулся назад, оценивая обстановку. Светловолосый вампир рванул было за беглецом, но смертная девчонка, незаметная до сих пор, упала ему под ноги, сбивая с ног и давая Гюнтеру несколько секунд запаса.

— Не уйдешь, гадина! — прошипел второй убийца и быстрым движением выхватил из внутреннего кармана что-то длинное и острое. Замахнулся и бросил в парня.

Гюнтер, застонал от боли, неуклюже взмахнув руками и пытаясь схватиться за плечо, но на подоконнике не удержался. Пару мгновений он еще судорожно цеплялся за край, но потом все-таки упал. Шрамированный бросился к окну и с невольным восхищением присвистнул, глядя как парень, придерживаясь одной рукой за другую, убегает в сторону дороги. Его тень мелькала на асфальте в освещении ночных фонарей.

— Вот же ублюдок!

Запрыгнув на подоконник, вампир сразу же слетел вниз и бросился в погоню за убегающей жертвой. Следом отправился и второй убийца.

Александрос поднялся с кресла, устало оглядывая разгромленную комнату. Его взгляд остановился на постанывающей смертной девчонке, доноре Гюнтера.

— Девку заберем с собой, развлечетесь на досуге, — скомандовал Александрос своим псам, — Вацлав, — обратился он к пану Ковальскому, — Как далеко сможет этот недоумок убежать?

— С серебряным кинжалом? — уточнил маг с брезгливой усмешкой, — Не думаю, что очень далеко. Гюнтер — вампир молодой, сил надолго не хватит.

— Ну, значит, мы можем немного отдохнуть, — решил Александрос и уселся обратно в кресло, — Располагайся. Кстати, как там Одри, не знаешь?

— По идее, должна проводить очередной митинг в новоприбывшими.

...

На территории заброшенного завода, посреди полуразрушенных корпусов была выстроена наспех небольшая трибуна из мусора и старых ящиков. Конструкция была неустойчивой, и оратор периодически опасливо поглядывал на опору из двух изогнутых балок.

С двух сторон от шаткого постамента стояли две большие бочки, в которых полыхали деревяшки и тряпки, обогревая одновременно.

В ночной темноте этот островок света ярко выделялся, привлекая к себе пристальное внимание.

— ...Мы были свободной стаей! Мы пытаемся жить честно и независимо от кланов и навязанных ими законов! И что получаем в ответ?! Нас травят, как чумных крыс! Давят словно тараканов! За что? Всего лишь за желание жить свободно

Громкий голос оратора звенел от нескрываемого возмущения. Высоковатый для мужчины, он проникал в каждую клеточку стоящих у небольшой трибуны людей и вызывал ярое желание отомстить за несправедливость.

— Моя стая погибла по прихоти местного понтифика! — на этих словах толпа взревела негодованием и Одри пришлось на пару секунд умолкнуть, давая бродяжникам возможность выплеснуть во всеобщем вопле свою ненависть к узурпаторам власти, — Мы были простыми наемниками, но нас не пощадили! Всем известно правило — наемникам не мстят за заказ! Не мстят!!! — она еще громче проорала, — Но нас вырезали как бешеных собак! И из-за кого? Смертной шлюхи, которую понтифик уложил в свою постель? Ее жизни ничто не угрожало, но Росси убил всех — Вильгельма, Шарля, остальных! Даже кто остался в Европе, — их тоже уничтожили! — женщина не стала вдаваться в подробности, что это сделала именно она, сейчас это было неважно— Вся моя стая пала от руки москвичей всего лишь за то, что мы выполняли свой контракт! Мы вели дело честно и нас за это уничтожили! Так же поступают и с вами!

Очередной возмущенный рев вознесся над старым заводом.

— Хватит нас оскорблять! Хватит унижать и уничтожать! — Одри продолжала нагнетать настроения, — За нами, стайными, идет постоянная Охота! Нас кидают в ямы гладиаторов, чтобы мы дрались между собой на потеху кланов! На нас обучают молодняк, натравливая десятками на одного! Помните, как погибла Ксанта? Заместитель местного царька, Матвей Истомин, держал ее целый месяц в казематах Московской резиденции, натаскивая на несчастной своего ученичка! А ведь сейчас он там, — женщина кивнула в сторону центра города, — Нежится на белых простынях и пьет дорогое шампанское! Вы считаете это правильным? Вы думаете, это — честно?!

Новый взрыв яростного негодования и первые группки по пять-десять вампиров рванули в сторону жилых домов, круша по дороге все, что попадется.

...

Гюнтер, задыхаясь от длительного бега, осторожно ступил на освещенную остановку автобуса и прислонился к павильончику.

Попытка скрыться от преследователей была откровенно безумной, но другого выхода у Гюнтера не было. За ним шли настоящие Охотники, те, что оттачивали свое мастерство на травле бродяжников, и они ни за что не упустят свою жертву. Парень это понимал отчетливо. К тому же, его состояние ухудшалось с каждой минутой — серебряный нож в плече разъедал руку, судя по ощущениям, до кости. Нож целиком состоял из ненавистного металла, и опасаясь терять силы еще и на незаживающих из-за серебра ожогах, вампир оставил нож в ране. Вытащить оружие Гюнтер не мог — металл был настолько обжигающим, что слабому, не высшему вампиру даже за ручку ухватиться невозможно.

Хорошо хоть, что случилось все на сытый желудок, недавний ужин кровью Катеньки придавала еще немного сил. Но их надолго не хватит.

И хоть бы кто-нибудь из смертных мимо прошел! Но улицы были на удивление пустынны. Даже пара встретившихся ночных ларьков была закрыта на замок и свет в них не горел. Ни машин, ни забулдыг-бомжей, чтобы хоть как-то пополнить запас собственных сил.

В темноте сбоку мелькнула тень. Гюнтер шарахнулся ближе к кустарнику у дороги, скрываясь в его ветвях, и затих, внимательно следя за преследователем.

Шрамированный шел, постоянно оглядываясь и останавливаясь на каждый случайный шорох. Ухмыляясь, словно не сомневался в своей победе.

Вдруг неожиданно громко затрезвонил его мобильный. Охотник ответил на звонок и что-то весело начал рассказывать на французском.

Гюнтер не вслушивался. Он лишь проводил того взглядом и, тихо как смог, ушел в противоположную сторону, к жилым домам.

Не заметив, что второй убийца, скрывавшийся все это время в тени проулка двинулся за ним следом.

...

— Госпожа Элсбет! — тихий тоненький голосок девочки в полной тишине подвальных камер слышался особенно остро.

Вампирка втянула воздух и непроизвольно оскалилась на запах.

Оставляя Элсбет и Машу в подвале, один из охранников Александроса еще несколько раз полоснул вампирку серебряным кинжалом, оставляя глубокие, но не угрожающие жизни раны. И как бы Элсбет не крепилась, самостоятельно регенерировать она не могла, несмотря на всю свою силу высшей. Ей нужна была кровь.

А Маша была так близко! Казалось, руку протяни — и дотронешься, а там и к себе подтащишь.

Ребенок! Сладкая, вкуснейшая кровь!

Не жидкость, а восхитительная амброзия, одуряющая вкусом и ощущениями.

Способная мигом залечить раны самой Элсбет и унести ее в эйфории на райские небеса.

Но ребенок — часовщица! Ментал!

Ее кровь грозила безумием.

Вампир и ментал — разные сущности и яд друг для друга.

Некоторые извращенцы получают от крови таких детей сомнительное удовольствие, но Элсбет к подобным любителям не относилась.

Вампирка облизнула пересохшие губы, стараясь дышать как можно реже и не чувствовать запаха детской крови.

— Что, девочка?

В подвальной камере, куда их сбросили по приказу европейца, было темно, и видеть Элсбет девочка не могла. Но отчетливо слышала ее прерывистое от боли дыхание.

— Вам очень больно? — пролепетала малышка. Казалось, она сейчас заплачет от жалости к вампирке.

Смертный ребенок жалеет своего будущего убийцу?!

Иронию происходящего Элсбет оценила и горько усмехнувшись.

— Ничего, маленькая, я потерплю, — соврала она.

Но сил почти не было. Рана, нанесенная серебряным кинжалом, нестерпимо жгла, и самостоятельно заживить рану Элсбет не могла. Ей нужна была кровь.

Александрос знал, что делал.

"Скотина!"

Ругань еле слышным шепотом вырвалась из уст вампирки.

"Тварь! Подонок! Маша ведь еще ребенок! К тому же ментал!"

Элсбет не хотела так поступать с девочкой, но знала, что рано или поздно не выдержит и жажда крови возобладает над тщательно лелеемыми стойкостью и принципами.

— Ничего, маленькая, ничего, — ободряла она Машу, не чувствуя той уверенности, с которой говорила, — Мы выберемся отсюда! Как-нибудь, но выберемся!

...

...

После тяжелого разговора с Линой Марк поднялся в свой кабинет.

Все-таки не получилось. Несмотря на серьезный разговор, Лина от своей идеи изменения прошлого так и не отказалась.

И как быть?

Физически остановить и наказать девушку мужчина не мог. Понтифику претило насилие над любимой женщиной. Мало она перенесла от своего бывшего мужа, не хватало, чтобы и нынешний любовник, а в ближайшем будущем — супруг, применял к ней силу.

Можно было бы увезти в глухую деревню и оставить жить там. Пусть вдали от цивилизации, но зато жива и невредима. Но Марк прекрасно знал характер своей женщины, успел изучить за время совместного проживания. Если она что-то вобъет себе в голову, то пока не сделает — не остановится.

А значит, надо каким-то образом лишить Лину самой идеи изменения прошлого.

Заставить забыть.

Забыть?

На память пришла история появления в клане последней телепатки, этой выскочки Елизаветы Тихомировой. Ведь та тоже была лишена своих воспоминаний.

Но Лина — менталка, хоть и с утраченным даром, а рисковать памятью любимой женщины понтифик не собирался.

Но если попробовать внушение...

Лина сейчас простая смертная, без блоков, без талантов, а значит, как было указано в анкете Пауля, она не сможет сопротивляться действиям телепата.

И как кстати оказалась рядом телепатка, которой чрезвычайно важно, можно даже сказать, жизненно необходимо прощение понтифика.

Он усмехнулся своим мыслям.

Если поставить Тамару перед выбором — внушить Лине забыть про изменения или неделя в обществе безумного вампира, что она выберет?

Для телепатки это будет реабилитацией ее проступка перед понтификом и Марк уверен, что Тамара согласится.

Но, если вдруг та предпочтет камеру, может сработать еще одна занимательная идея. Новенькая телепатка оказалась хитра и не по годам сообразительна. Она тоже пришла к мнению, что Лине, кроме нее и Тамары, обратиться больше не к кому, а отказываться от своих новых способностей, Матвея и клана девушка не собиралась.

Марк одобрил ее идею вывести Тамару из игры, чтобы заменить ее в прыжке, если тот состоится, Тихомировой.

Правда позже, когда все успокоится, понтифик не преминет высказать Матвею о чересчур самостоятельном фамилиаре.

Можно было бы для этой цели взять сестрицу-ткущую, но это чревато другими, более серьезными проблемами, как минимум — возмущением отца Сергия по использованию его приемной дочери для нужд вампирского клана. Марк не боялся гнева старого священника, но тот мог заново поднять остатки разгромленного Ордена, а клан уже не в состоянии будет самостоятельно ему противостоять .

Еще одна ткущая...

Марк прекрасно понимал, что высшие других кланов обязательно зададутся, если уже этого не сделали, вопросом — а была ли Лина в семье единственным ребенком, ведь всем известно, что ткущие рождаются близнецами. В лучшем случае, понтифика ждет наплыв запросов о возможной продаже сестры Лины, в худшем...

А не за ней ли охотиться Александрос?

Да нет, глупая мысль. Отец Сергий навесил на свою подопечную столько отзеркаливающих щитов, что даже гарантированно зная о таланте Катерины, просто так ее не найти. Для этого необходимо иметь точные данные адреса, а без этого — найти ее в многомиллионной Москве непосильная задача. Иголка в стоге сена.

Но обезопасить себя не помешает. Как только хоть кто-либо заинтересуется еще одной ткущей, снайперские выстрелы мигом решат эту проблему. Главное, чтобы Лина раньше времени не узнала, что у нее есть... точнее уже была сестра-близнец.

...

— Вот он.

Светловолосый втащил Гюнтера в квартиру. Сбросил в комнате, словно куль с мукой, пнул напоследок под ребра.

— Гонял нас по всей округе, гаденыш! — шрамированый вошел следом за товарищем. Сплюнул на пол, высказывая этим отношение к погоне, — Вот же ублюдок!

— Вас кто-то видел? — спросил Александрос.

— Да кто? — хохотнул блондин, — Смертные по домам трясутся, бродяжников боятся как огня!

Европеец медленно подошел к Гюнтеру. Парень затравленно зыркнул на Александроса и безнадежно опустил голову. Рана в плече так и не затянулась, поэтому от любого движения куртка немного намокала кровью.

Высший сел перед ним на корточки.

— Ну, что ж ты? — ласково пропел Александрос, с мягкой улыбкой оглядывая рану вампира, — Думал, убежишь? От меня? — затем развернулся к магу и скомандовал, — Вацлав! Снимай с него "Иллюзию свободы".

— Нет! — не удержался от крика Гюнтер и дернулся было в сторону, но блондин резко и с силой ударил по больному плечу. Парень застонал и упал навзничь, панически смотря, как маг подходит ближе.

Защитный аркан был единственным, что не давало ищейкам понтифика обнаружить Гюнтера. Без него с вампиром давно бы уже развлекался Палач, а то и сам Марк.

— Лучше убей сам! — прохрипел вампир с ненавистью.

Александрос удивленно уставился на парня.

— Убить? Зачем? Мне это не интересно! А вот понтифику будет очень приятно получить тебя в подарок! Приступай, Вацлав!

...

— Где она?

Григор, сидевший на своем излюбленном диване в гостиной, кивнул в сторону спальни девушки, но Мила, заслышав шаги и разговор, вышла сама.

Дитрих окинул неприязненным взглядом свою бывшую любовницу и нынешнюю ученицу.

Сегодня она вызывала лишь раздражение своими глупыми поступками, истериками на пустом месте и общей стервозностью характера. Знал бы, как Мила изменится после обращения, категорически отказался становиться ее наставником.

— Что ты наговорила Ветровой? — без лишних разговоров Палач сразу перешел к делу.

— Ничего, — безразлично пожала плечами девушка.

Поняв, что Дитрих в плохом настроении, она развернулась было уйти, но следующая фраза вампирку остановила.

— Марк сказал, что ты ее оскорбила.

Григор присвистнул, он был уже в курсе, что понтифик собирает обратить свою любовницу и женится на ней.

— Ты что, совсем без мозгов? — обернулся он к Миле.

Девушка раздраженно хмыкнула. Ну, надо же, какие учителя нашлись?! Просто "!"

Она оперлась плечом о косяк двери и надменно вскинула голову, откидывая со лба светлую челку.

— Лина узнала все, что я о ней думаю, — пояснила девушка мужчинам и добавила, — И я не считаю, что обязана перед вами в этом оправдываться!

— Даже так? — обманчиво спокойным тоном переспросил Дитрих, — Ну тогда и нам расскажи, что же ты о ней думаешь? Как-никак, она будущая супруга понтифика нашего клана. Верховного понтифика, — он со значением выделил.

Григор извернулся на диване, чтобы полностью видеть Милу, Палач подошел на пару шагов ближе.

Вампирка смутилась, она понимала, что где-то перегнула палку, но бешенство от разговора с бывшим гемофагом понтифика и злость на сделанное ткущей изменение еще горело в девушке и ей безудержно хотелось хоть кому-то высказать все, что накипело.

Хотят узнать? Что ж, она им расскажет!

Все расскажет!

— Эта су..., — Григор вовремя шикнул на нее и приложил палец ко рту, показывая, что последнее слово лучше не договаривать, — Лина изменила мою судьбу, — гневно рявкнула девушка, — Она не имела на это никакого права!

Палач подошел еще ближе, буквально нависая над Милой с высоты своего роста. Смерил ее пристальным взглядом, отдельно отмечая дорогую одежду и украшения на шее и в ушах девушки. Обернулся к ученику и тот осуждающе качнул головой, полностью поддерживая наставника.

— Прости, дорогая, — тихо заметил Палач, поворачиваясь снова к Миле, — но кем бы ты была, если бы Алина этого не сделала?

— Человеком! — бросила ему в ответ девушка.

Яростно, словно и его обвиняя в своем обращении.

Дитрих мягко улыбнулся:

— Ах, человеком? — он дотронулся до бриллиантовой сережки девушки и повертел подвеску в пальцах, — То есть, жила бы сейчас в обшарпанной развалюхе с полубезумной матерью, или даже уже вышла бы замуж за религиозного фанатика? Ты хотела себе именно такой судьбы?

Девушка осеклась:

— Нет, конечно нет, — она замотала головой, — Но я бы нашла выход...

— Какой? Ушла бы к бабке? Старухе с больным сердцем? А когда та умерла, ты бы ...

— Да что ты сейчас вспоминаешь об этом? — снова разозлилась Мила.

Она даже не задумывалась над тем, как будет жить, если снова станет смертной.

Бабушка уже почти одной ногой в могиле, а значит, стань Мила снова человеком, ей пришлось бы либо возвращаться к матери, либо жить самостоятельно. Но первый вариант вампирка даже не рассматривала. А поэтому наверняка пришлось бы бросить университет и идти работать, но без образования шансов выбраться из нищеты не было.

Защита вампиров, да и обращение в итоге, давали очень много преимуществ.

Мила досадливо прикусила губу.

— А что ты имеешь сейчас? — встрял в разговор недовольный Григор, — ты бессмертна, живешь в богатстве, ученица самого Палача...

— Да в гробу я все это видела!

— Ну да, — покладисто согласился Дитрих, все еще нависая над девушкой и пристально ее разглядывая, — Из гроба Лина тебя как раз вытащила. Ты не забыла, что она жизнь твою спасла.

Мила оскалилась на это напоминание.

— Неправда! Меня спас ты!

— Я заметил, как высоко ты это ценишь, — съязвил Палач, — Нет, моя дорогая, тебя спасла именно Лина. Тогда при штурме резиденции, когда ты оказалась настолько глупа, что бросилась защищать гемофага, я бы и пальцем не пошевелил, но она сказала, что твое обращение завершит созданное ею, так что...

Мила остолбенела.

То есть как — и пальцем не пошевелил?

— Что? — шепотом переспросила она, не в силах поверить в услышанное.

Дитрих продолжал, не обращая внимания на ее реакцию.

— Ты удивительно эгоистичное и неблагодарное существо, Мила. Ты не испытываешь благодарности ни за спасение своей жизни, ни за ее улучшение в обмен на требование всего лишь жить по законам нашего клана. Ты даже не задумалась ни разу о том, что мы все — Марк, я и Лина, нарушили свои принципы, чтобы дать возможность тебе жить дальше. Понтифик не принимает в клан таких, как ты, бесперспективных и ненужных, — Мила с каждым сказанным Палачом словом выглядела все беспомощней — горькая правда била навзничь, — Я никогда не связываюсь с молодыми учениками. Алина... Да, ей пришлось насильно изменить твою жизнь, чтобы ты жила, какими бы мотивами она не руководствовалась. И пострадала Ветрова от этого сильнее всех, — он замолчал, давая девушке пару секунд на обдумывание сказанного, — Но тебе все равно. Тебе это не нужно, ты этого не хочешь, — мужчина поднял руку.

Девушка съежилась, ожидая удара, но Дитрих лишь пригладил свои вечно встрепанные волосы.

— Я не требую какой-либо благодарности, моя дорогая. Но оскорблений не потерплю!

...

— Ты же говорил, что любишь меня! — выкрикнула Мила, надеясь, что все сказанное Дитрихом окажется ложью.

Григор недовольно наблюдал за тяжелым разговором, но больше не пытался вмешаться. Как только речь зашла об отношениях между Палачом и его ученицей, он попытался вообще уйти из комнаты, но Дитрих его остановил, не видя ничего тайного в разговоре с Милой.

— Дорогая, не путай, пожалуйста, любовь и страсть, — болезненно поморщился Дитрих.

— Страсть? Всего лишь страсть? — тональность ее голоса повысилась на октаву.

Высший отвернулся от бывшей любовницы и бросил Григору:

— Марк требует наказания. Сам понимаешь, что сделает с ней он, если я передам полномочия. Поэтому — завтра с утра отвезешь ее в Мюнхен к Розалии. Она умеет правильно воспитывать молодняк.

— Нет! — Мила испуганно схватилась за горло.

Только не к Розалии! Не к этой пышущей ненавистью вампирке!

Девушке довелось пообщаться со второй ученицей Дитриха, пока гостила в Мюнхене, и она зареклась даже на километр подходить к злобной язвительной стерве.

— Дитрих, пожалуйста, не надо к Розалии! Она же меня ненавидит! — умоляла девушка, вцепившись в рукав Палача.

Тот слегка дернул рукой, высвобождаясь, и ответил:

— А Марк за оскорбления его будущей жены вырвет тебе язык. Регенерировать придется очень долго и болезненно. Хорошая альтернатива? Поэтому для тебя лучше будет пока покинуть Москву!

Он направился к выходу.

Нет! Нет, только не к Розалии!

Девушка не могла придумать ничего, чтобы позволило ей избежать фактически ссылки.

— Я могу изменить прошлое! — выкрикнула Мила в глупой попытке хоть как-то заставить Дитриха изменить решение.

— Что? — он остановился на полпути и развернулся к ученице, настороженно глядя на нее.

— Я могу, понимаешь? Могу! — Мила всхлипнула и не выдержав, залилась слезами, — Надо только прыгнуть назад, с ткущей...

— В клане больше нет ткущей, — настороженно откликнулся Григор со своего дивана, — Последнюю изуродовали Адам с Владимиром.

Мила сквозь слезы испуганно глянула на него.

Что значит — изуродовали? Лина ничего такого не говорила.

— Лина больше не ткущая, — с нарастающим напряжением повторил Дитрих, тревожно переглянувшись со своим учеником, — Но... Как бы там ни было, сущность невозможно изменить. Нельзя снова из вампира превратиться в человека, — Он качнул осуждающе головой и повторил, — Завтра с утра — в аэропорт.

— Можно! Можно изменить и ты не помешаешь мне снова стать смертной! — ошалело прокричала Мила, доставая из кармана носовой платок, — И у меня все получится! Я хочу обратно стать человеком!

Она кричала все громче, переходя в настоящую истерику.

— Я устала от вашего клана. От ваших идиотских законов! Я хочу быть снова нормальным человеком, женщиной в конце концов! Я хочу выйти замуж, родить ребенка! Я, в конце концов, хочу сдохнуть старой и немощной старухой! То, как я живу, это не жизнь!

Слезы лились рекой, но глаза ярко горели от ярости. Эмоции девушки были через край, она уже не следила ни за своим поведением, ни за тем, что говорит.

— Ты не сможешь мне помешать, Дитрих!

— Мила, успокойся, — испуганно поднялся Григор.

Девушка оскалилась на него и зашипела как кошка.

— Не подходи! Вы не посмеете остановить меня!

Палач качнул головой, жалея ученицу, озабоченную безумной идеей.

Почему Мила так себя ведет? Как с цепи сорвалась — оскорбила будущую супругу понтифика, забила голову сумасшедшими мыслями. Может Григор не уследил, и девчонка выпила кровь какого-нибудь ребенка?

Для молодой, можно сказать новорожденной, вампирки это чревато огромными неприятностями и не только из-за нарушения закона.

— В клане нет больше ткущей, — медленно и размеренно повторил он для беснующейся девушки, пытаясь ее успокоить, — Лина потеряла свой дар.

— Лина?! Да пошла эта Лина! Я нашла еще одну ткущую, она обещала...

Дитрих одним движением метнулся к вампирке и с силой придавил ее за горло к стене. Девушка захрипела и вцепилась в его руку, пытаясь освободится, но Палач был намного сильнее.

— Нашла еще одну ткущую? И кто же это? — он тихо поинтересовался у ученицы.

Мила испуганно вытаращила глаза на своего бывшего любовника. Если он сдавит ее шею чуть больше, то просто сломает ей позвоночник. И хоть девушка теперь бессмертная, страх смерти все равно никуда не ушел.

— Я не услышал, дорогая! — прошептал он ей на ухо.

— Ее сестра, — еле слышно прохрипела Мила

Дитрих выпустил девушку и ошеломленно оглянулся на Григора. Тот подобрался, словно готовясь к прыжку, насторожился.

— Сестра Лины? Откуда ты ее знаешь?

Мила только сейчас сообразила, что же она наговорила в запале. Девушка гордо вздернула подбородок, намереваясь молчать, но мужчины поняли без слов.

— Ученик отца Сергия, этот молодой адепт, — вспомнил Григор, — Мила в последнее время часто ездит на Павелецкую.

В этот момент у Дитриха зазвонил телефон. Палач ответил на звонок, но услышанное ему явно не понравилось.

Он коротко, но емко выругался и метнулся в прихожую одеваться.

— Ее под замок, — высший бросил Григору пару наручников серебристого металла, — Вырвать клыки и до моего приезда не кормить.

— А аэропорт?

— Чтобы она трепала на каждом перекрестке про еще одну ткущую? Раз не умеет держать язык за зубами, посидит без них!

Девушка до безумия испуганная внезапной сменой меры наказания на еще более жестокую, стояла у стены не дыша, лишь выпученными глазами следя за мужчинами.

— Но, Дитрих, — Григор опасливо взял наручники платком, — Миле только полгода от обращения, она не выдержит.

— Сдохнет — сама виновата, — коротко бросил наставник злой взгляд на бывшую любовницу, — ее одарили даром бессмертия, а эта..., — он коротко выругался, — Еще и капризничает. Выживет— поговорим отдельно.

— А ты куда?

— В резиденцию. Гюнтера нашли.

...

— Госпожа Элсбет?

Как же невыносимо слышать этот детский голос!

Горло рвало от желания крови, раны не затягивались. В глазах начало темнеть.

Элсбет едва шелохнулась на полу, последними усилиями воли сдерживаясь, чтобы не вцепится девчонке в горло.

Маша, прикрывая рукой неглубокую, но до сих пор кровящую рану на боку, неловко встала.

— Знаете, я .... Наверное я могу помочь. Меня фрау Ио научила останавливать время, — она подсела чуть ближе, почти на расстоянии вытянутой руки, — Мы это на прошлой неделе изучали ... Но я смогу остановить его только для вас, чтобы помощи дождаться.

Элсбет прищуренным глазом следила за девочкой.

Услышав ее последние слова, она сглотнула, пытаясь смочить слюной пересохшее горло и хрипло ответила:

— Если получится, то делай, девочка. Другого выхода все равно нет.

Главное, чтобы Маша подошла еще ближе. Хотя бы на пару шагов.

...

Лина сидела у себя и бездумно щелкала мышкой, проматывая страницы форума. Ни болтать, ни рассматривать веселые картинки не хотелось. Голова была полна мыслей, к сожалению, самого паршивого характера.

Благодаря глубокой сканировке Тамары, девушка могла теперь вспомнить абсолютно все. Не только свои поступки, но и их мотивы. И разнос, устроенный понтификом, стал конечной точкой в принятии решения. Если Лина раньше и сомневалась, менять ли вероятности в своем прошлом, то теперь сказала категорично — да.

Но Катерине может не хватить опыта в прыжке. Лина прекрасно помнила свои занятия с часовщицей, после который ее тошнило и кружилась голова. А сестра будет менять вероятности без пробных прыжков.

Что же делать? Есть ли способ облегчить Катерине задачу?

И девушка тут же затрясла головой, отказываясь от первоначальной идеи.

"Нет, не надо обычной смены вероятностей. Это не приведет ни к чему хорошему. Я все равно буду знать, каким талантом обладаю. Но если...".

Мысль мелькнула в голове как искра, разжигаясь костром озарения.

Если забыть. Если попросить сестру заставить забыть про талант, — это получится?

Ведь тогда она не сможет ни навредить Анастасии, ни получить Откат в виде беснующегося мужа, ни...

"Ни любви с Марком. Если забудешь про свой талант, то не сможешь его использовать. А значит, блоки не сорвутся и Елиазар тебя не распознает".

И Лина не попадет в клан.

Марк!

Сердце сдавило от невыносимой тяжести. Она сознательно отказывается от его любви.

Если Лине просто запретить искажение судьбы понтифика, то шанс на знакомство с понтификом все-таки оставался. Мизерный, эфемерный, но был.

А если девушка забудет о своем таланте вообще, то не сможет его использовать, а значит и повода для встречи не будет.

Ведь основной всплеск дара произошел именно в случае с Анастасией. Мощная вспышка насильного изменения не могла не сорвать щиты, Лина действовала тогда на максимуме своих возможностей. Дар начал фонить и именно по следам в ауре девушку нашел Елиазар.

"Значит, если я не буду знать, не буду помнить, как пользоваться своим даром, то и Настя не узнает о нем, и всего остального не произойдет".

Катерина должна будет полностью изменить ее жизнь.

Лина только хотела порадоваться возникшей идее, как ее осенило.

Но ведь тогда Откат будет у сестры и кто знает, чем он станет?

Что же делать?

Девушка начала ходить взад-вперед, пытаясь найти выход из этой неразрешимой, как она думала, проблемы.

Вдруг в коридоре послышались быстрые шаги, в дверь напротив постучали и Марк еле слышно ответил.

Лина встрепенулась, судя по голосу мужчины, стряслось что-то серьезное. Она машинально бросила взгляд на часы перед монитором — почти два часа ночи. Кинулась к двери, приоткрыла ее, выглядывая наружу. Марк, одетый в свой обычный деловой костюм, быстро вышел из комнаты.

— Ты куда?

Мужчина остановился на лестнице и развернулся.

— В городе проблемы. Сиди дома, я скоро буду.

— Насколько все серьезно? — спокойный голос понтифика ее не обманул.

Врать Лине он не решился.

— Достаточно, — мужчина нахмурился и добавил, — Из дома ни шагу!

Девушка с готовностью кивнула. Помощи от нее мало, тем более — не ночью же бежать к часовщице!

Марк чуть помолчал, думая, как сказать следующую новость.

Наконец решился:

— И еще... Нашли Гюнтера, — он вглядывался в лицо любимой. Как она отреагирует? Опять пожалеет или все-таки разумная справедливость, наконец, проснется.

Лина помрачнела, вцепилась пальцами в ручку двери.

— Ты будешь мстить? — она пытливо посмотрела на него.

Марк коротко кивнул. Рассказывать подробности он не хотел, но и спускать Гюнтеру с рук все, что тот натворил, не собирался.

Девушка чуть помолчала, прежде чем правильно оформить в слова свою мысль.

— У меня будет просьба...

Но Марк не дал ей продолжить.

Неужели Лина так и будет заниматься милосердием и всепрощением? Даже в случае с Гюнтером?

— Опять жалеешь? — обозлился он, — Не помнишь уже, что этот ублюдок с тобой делал?

— Помню, Марк, такое сложно забыть, — девушка умоляюще подняла голову, — но я помню и про Откат.

— Лина, радость моя, — понтифик подошел ближе и ласково провел пальцами по щеке девушки, — Был Откат или нет, но соглашаться на план моего братца по твоему похищению его никто не заставлял...

— Как и твоего брата выбирать именно Гюнтера.

— А к кому он еще мог обратиться? — резонно спросил Марк, — ты доверяла безоговорочно лишь единицам.

Лина отдернула голову от его пальцев. Сейчас не время для ласк.

— А если бы Гай еще был бы жив, ты бы стал его наказывать?

Этот вопрос она никогда не задавала и прекрасно понимала, насколько он жесток.

Марк замолчал, его взгляд, казалось, вобрал в себя всю тьму.

— Не знаю, — глухо ответил он, наконец, — Но просто так бы не оставил.

— Потому что он твой брат?

— Потому что он мой брат, — повторил за ней мужчина.

Стремясь закончить неприятный разговор, он вновь развернулся к дверям.

— Я не прошу пощадить Гюнтера, Марк! — Лина вспомнила, что так и не сказала, о чем просит, — Я прошу лишь — убей его быстро, пожалуйста! Ради меня!

Понтифик остановился у лестницы и оглянулся назад. Девушка стояла на пороге своей комнаты, хрупкая, испуганная. Марк никогда не забудет что почувствовал, когда увидел ее лежащей на полу в заброшенной хибаре, избитую, изломанную и изнасилованную, умирающую у него на руках.

Что ж, для спокойствия любимой женщины он пообещает расправиться с ее обидчиком быстро.

Но себе поклялся, что постарается устроить Гюнтеру его личный кромешный ад, в котором тот пробудет каждый день за минуту мучений Лины.

...

Когда машина понтифика выехала из ворот особняка, у Лины зазвонил телефон. Девушка метнулась от окна к компьютерному столу, схватила мобильник и мигом ответила на вызов.

— Алина? — услышала она в трубке дрожащий женский голос, — Алина, это вы? Я правильно попала?

Суховатый немецкий акцент и четко выговариваемые слова. Иоганна.

Но почему она звонит так поздно?

— Фрау Франк, доброй ночи, — вежливо поздоровалась Лина с часовщицей, но та ее перебила:

— Алина, я.. мы... мы попали в несчастье, — женщина заметно волновалась, поэтому постоянно сбивалась в правильности выговора, — Мы.. Эл и Маша...они исчез, Александрос приезжал и ...

Алина всполошилась:

— Александрос здесь, в Москве?

— Да, да, — быстро заговорила женщина, — В Москва, да..

Но ведь Александрос должен был приехать только завтра! Марк несколько дней об этом постоянно говорит!

Как же так?

— Когда он приехал?

Иоганна зарыдала в трубку:

— Я не знаю! Я ничего не знаю! Они убили Машу,.. и Эл ..., ее нет здесь!

— Где вы?

— В посольстве. Я прыгал во времени, у меня был... я не помню, как по-русски... Я не имела контроль, и я ... Пожалуйста, нужна помощь, скажите господину понтифику, что нужна его помощь!

Женщина умоляла, постоянно сбиваясь на плач. Лина едва могла что понять из ее рыданий, но главную суть уловила — Александрос уже сейчас в Москве и каким-то образом Маша и Элсбет пострадали именно от его рук.

Надо срочно рассказать Марку! Он обязан знать!

Он должен...

Но Иоганна — единственная, кто может помочь Лине в прыжке, и Марк это тоже знает!

— Иоганна, послушайте, — любовница понтифика прекратила рыдания часовщицы, — Успокойтесь и послушайте!

Фрау Франк замолчала, в трубке слышались только ее тихие всхлипы.

— Вам нельзя сейчас показываться перед понтификом, — жестко заявила девушка, — Марк знает, что мы собираемся сделать и он категорически против.

— Я не..., — мастер времени попыталась что-то еще сказать, но Лина ее перебила:

— Он отправил Тамару, клановую телепатку, к Палачу именно для того, чтобы помешать нашему прыжку. Если Марк узнает о разгроме в посольстве, уверяю вас, трупов станет на один больше. На один ваш труп, понимаете?

Иоганна затихла, вслушиваясь в Линины слова.

— Вам нельзя ни приезжать сюда, ни показываться в резиденции!

— Что же делать? — до женщины, наконец, дошла вся трагичность ситуации, — Я не могу! Мне нужен этот прыжок! Если бы не ваш поступок в июне...

— Этот прыжок нужен нам обеим , — девушка оборвала вновь начинающиеся причитания мастера времени, — У вас есть деньги?

Иоганна подтвердила и Лина объяснила свою идею. Им нужно встретиться там, где чужие глаза не воспримут их как фаворитку понтифика и мастера времени, лучше всего пусть это будет людное место, но где две женщины не привлекут внимания. И Лина знала, куда лучше всего отправить мастера времени.

— Вы должны добраться туда самостоятельно и подождать меня. Сможете?

Тревожные вести заставили Иоганну успокоиться и задуматься о происшедшем. Бесконтрольный прыжок выбросил ее в той же гостиной, но на час вперед, что в осознанном состоянии невозможно сделать. И это было еще одним подтверждением постепенной утраты таланта. Еще чуть-чуть, и Ио начнет прыгать во времени взад-вперед и ее будет не остановить, она так и затеряется в прошлом и будущем.

Но раз до сих пор в посольстве не замечены представители московского клана, пытающиеся понять ,что произошло, значит, они, скорее всего, пока не знают о случившемся. А из этого следует, что территория снаружи выглядит как обычно, не вызывая подозрений. Недаром в свите Александроса приехал и пан Ковальский, один из сильнейших магов европейского клана.

Прыжок необходимо провести, чем быстрее, тем лучше, пока Иоганна еще может контролировать свой талант. Сколько дней ей осталось — неизвестно.

Что ж, взять машину из припаркованных у входа, уж водить-то Иоганна умеет, и по навигатору добраться до нужного адреса?

— Да, я буду вас ждать, Алина, говорите, где встретимся?

...

Что ж, одно дело сделано. О звонке Иоганны никто, тем более Марк, не узнает. Осталось выбраться из дома самой.

Лина скривилась, понимая, что сегодня нарушит все обещания, что давала понтифику, но дело, как она считала, того стоило. Она тоже понимала, что прыгать придется намного раньше, чем она планировала раньше.

Раз Александрос приехал в Москву тайно — то явно не просто погулять по ночному городу.

Бедная Машутка, бедная Элсбет! Что с ними произошло — неизвестно, но ясно, что ничего хорошего.

Ладно, сейчас не время жалеть и проливать слезы, надо действовать!

Все произойдет или сегодня, или уже никогда, и в противном случае придется жить с грузом изменений чужих судеб.

Но как же выбраться из дома?

Лина выглянула на улицу. Территория особняка была окружена массивной каменной стеной с пропускными воротами и шлагбаумом. Два охранника гуляли вокруг дома, еще пара сидела в будке у ворот. И все — не люди, вампиры.

Что же делать?

Вдруг дверь комнаты тихо приоткрылась и в образовавшуюся щель проскользнула Софи. Белый передник ярким пятном выделялся на коричневом форменном платье, волосы, как всегда, убраны в гладкий пучок на затылке.

Они склонилась в поклоне:

— Может быть, госпожа хочет чаю?

Чаю? В половине третьего ночи?

Лина удивленно подняла было бровь, но затем ее осенило.

Кухня! А там — черный ход, через который повар ежедневно получал свежие продукты! А уж как пробраться через КПП она потом решит, главное — выбраться из дома и скрыться от телохранителей.

Сегодня рядом с ней снова дежурил многострадальный Рустам, кажется у него уже изжога от необходимости защищать такую беспокойную смертную, как Алина, и его напарник Андрей.

И тут, к еще большему удивлению девушки, Софи едва заметно кивнула головой назад и приложила палец ко рту.

Лина знак поняла правильно.

— Чаю? Честно говоря, я бы полноценно перекусила бы, — громко воскликнула она, — А может быть, вы составите мне компанию?

Женщина улыбнулась и одобрительно кивнула головой, но Лина поняла, что это было согласием не на предложение чая.

— Идемте! — она подхватила Софи под руку и вытащила из комнаты, — Ночь уже поздняя, а вы тоже из-за меня, получается, не спите, хоть поедим нормально

Сзади чуть двинулась тень телохранителя. В черной одежде он был едва различим в темноте коридора. Девушка театрально жизнерадостно обернулась к нему:

— Вы останьтесь, пожалуйста, здесь. Я только на кухню и обратно.

Мужчина шагнул было вперед, но Лина предложила:

— Может быть, и вам что-то захватить с кухни?

Молчаливый отказ, и девушка вновь потащила Софи по коридору.

Они выбрались на лестницу и начали спускаться по ковровой дорожке, когда горничная еле слышно произнесла:

— Я помогу вам выбраться из дома. Здесь есть черный ход, не тот, что на кухне, другой. Он старый и им давно не пользуются.

Лина едва заметно кивнула, показывая, что услышала сообщение.

— Почему? — спросила она шепотом, открывая дверь на кухню. Большое помещение сейчас было темным, лишь из окна струился луч света от уличного фонаря и электрические приборы слегка подмигивали цветными светодиодами.

— Я слышала ваш с господином скандал, Алина, — Софи на цыпочках прошла через всю кухню и направилась к холодильной камере, — И я согласна, вы должны прыгать в прошлое.

— Вот как? — насторожилась девушка, — С чего бы это?

— Ты хорошая девочка, Алина, — Софи незаметно для себя перешла с госпожой на "ты", — И кому-то другому была бы отличной женой. Но не Марку. Ему ты не пара— слишком слабая и слишком совестливая.

От такой отповеди Лина застыла посреди кухни.

— Неужели это плохо?

— Нет, ну что ты, — горничная грустно ей улыбнулась, — просто я за свою жизнь уже не раз видела такие пары. Сейчас вы любите друг друга, но со временем ваши ссоры станут ожесточённее, а вы — непримиримей друг к другу. Господин станет строже к тебе, а ты... Ты и так натерпелась в своей жизни, и лучше найди кого-то более подходящего, девочка.

Хоть ей и нужна была помощь Софи, но не с такими аргументами. Слова горничной задели за живое и в который раз напомнили Лине, что не будет ее изменения судьбы понтифика, она никогда бы не стала любовницей Марка.

Но с другой стороны, какими бы ни были мотивы служанки, помощи, кроме нее, больше ждать не откуда.

— Прыгать тебе надо сегодня, девочка, сама понимаешь, сейчас господин отвлекся на более важные вещи, но завтра он первым же делом уберет от тебя всех, кто только может помочь. Или тебя от них.

— Я знаю, — Лина печально вздохнула, — Но как ты сама тогда? Рустам скоро хватится меня!

— Они, — Софи кивнула в сторону основных комнат, — не посмеют меня тронуть без прямого приказа господина, а, учитывая, что я слышала о беспорядках в городе, Марк сегодня дома уже вряд ли появится.

Женщина поманила к себе бывшую теперь уже госпожу и открыла дверь холодильной камеры.

— В правом углу есть еще одна дверь, она открывается, я проверяла. Дом наш старый, в начале прошлого века перестраивался полностью и этот потайной ход закрыли. Но засыпать — не засыпали. Выход будет на улице, за территорией особняка. Как выйдешь — сразу уходи к жилым домам.

Лина подошла ближе и с опаской взглянула внутрь. В помещении было очень холодно, вверху белым светом горела тусклая лампочка. Вдоль стен стояли какие-то ящики, на полках лежали коробки с продуктами. В углу, указанном Софи, виднелось что-то темное.

— Я повесила для тебя пальто из твоего гардероба и поставила рядом сапоги. В карманах будут лежать документы и деньги, — Софи подтолкнула Лину вперед, в холодную темноту, — Иди и сделай все правильно.

Женщина перекрестила бывшую госпожу и закрыла за ней дверь.

— Исправь свою жизнь, девочка, — услышала Лина, — Себе я помочь не смогла, но у тебя еще есть шанс.

— Софи? — отозвалась Лина, пытаясь правильно понять горничную. Голос женщины из-за двери едва был слышен.

— Иди, девочка, не теряй времени!

...

— Она только что ушла из дома, — проговорил невидимый собеседник.

— Спасибо, — сухо поблагодарила ведьма, но на том конце трубки разговор еще не закончили:

— Ты помнишь свое обещание, Аграфена?

— Мы все завязаны друг на друге, Софи, — устало подтвердила старуха, — Я помню свое обещание. Твои зелья давно готовы. Казанский вокзал, камера хранения номер пятнадцать.

Ведьма положила мобильник на стол — красивую, дорогую раскладушку, украшенную золотом и драгоценными камнями.

Артем сидел за столом напротив и задумчиво перебирал склянки, что тетка выставила из шкафа. Особенно аккуратно он обращался с одной — небольшой баночкой светлого стекла, в которой содержалась темная жидкость.

— Тетя, я все-таки сомневаюсь на счет...

— А я — нет, — Аграфена категорично перебила племянника, — Оракулы никогда не ошибаются и смерть Рады — яркий пример.

— Помню историю, когда человек, чтобы доказать правдивость гороскопа, выстрелил себе в голову, — мужчина подал старухе небольшую кожаную сумочку. Аграфена проверила ее содержимое, особенно документы, и крепко сжала ручки. Нервно, тревожно.

— Не болтай ерунды! — раздраженно одернула старуха племянника, — Повтори, что надо сделать?

Клановый маг горестно вздохнул:

— Через два часа мы выходим на улицу, переходим через дорогу,...

...

Когда Марк появился на Тимирязевской, мобильный штаб был уже развернут. Территорию небольшого парка оцепили от посторонних и двое магов успешно удерживали невидимость. Остальные отслеживали перемещения групп бродяжников и по возможности своих сил блокировали захваченные районы, не давая тем вырваться в другие районы города.

— Сколько их? — уточнил понтифик у Матвея, тот как раз принимал отчет о последних перемещениях бродяжников.

— Много, — заместитель бегло пробежался глазами по тексту, — Такое ощущение, что сюда съехались если не все, то большая часть оборванцев. Последние сводки, — он махнул бумагой в руках, — дают цифру в несколько тысяч.

Понтифик взял распечатку и стал вчитываться.

— Откуда они идут выяснено?

Матвей качнул головой.

— Надежда недавно отчитывалась, у нее в Подмосковье все до сих пор тихо, ни в одной, даже самой вшивой деревушке рядом с МКАДом — ни одного бродяжника. Значит, стаи базируются где-то на территории города.

В этот момент к ним подошел еще один мужчина, невысокий, чуть полноватый, на лице родимое пятно до уха. В старой замызганной кожаной куртке и черных джинсах, на его шее висел странный кулон — оберег из перьев и бусин. Матвей кивнул ему как старому знакомому и поспешил представить перед понтификом.

— Это Лукас, он ...

Мужчина почтительно склонился.

— Я помню, — Марк прищурился, — Ты был изгнан девять лет назад.

— Нападение на детский сад, нас было трое, — подтвердил бродяжник кивком головы.

Высший перевел взгляд на своего заместителя и поднял бровь.

— Лукас хочет вернуться в клан, — поспешил объяснить Матвей, — Он готов на любые условия, лишь бы ты разрешил ему снова войти в семью Жаклин.

Понтифик цинично изогнул губы, но сдержал эмоции. Лукас был неплохим вампиром, законопослушным и ответственным, но чересчур ..., хм увлекающимся.

— Я готов искупить, мой господин, — мужчина склонился перед правителем клана, уверяя его в своем полном подчинении.

— Видно будет, — жестко произнес Марк и перевел тему, — Что ты делаешь конкретно здесь?

— За всеми беспорядками стоит Одри, дочка Пауля, — сразу же проинформировал его Лукас, — Она призвала стаи к мести.

— Знал, что надо прибить эту тварь! — не сдержался Матвей.

— За что мстит? — понтифик оставил эмоции на потом.

— Говорит, в недавнем контракте ты, господин, вырезал всю ее стаю. Они были наемниками, и по закону ты не имел права их трогать.

— Как они проникли в город? Ведь все оцеплено нашими людьми.

— Чемпионат по футболу, — встрял в разговор Доминик, префект северной директории, заменивший Матвея после его повышения, — Сейчас столько смертных сюда едет, за всеми не уследишь. Вот и просочились потихоньку.

Он незаметно подошел сзади и молча слушал весь разговор.

Задача Доминика была остановить стаи еще на подходе, но их было слишком много и брали бродяжники массивным напором, поэтому новый префект северной директории немного опасался гнева понтифика.

— Но планировали это давно, — задумался понтифик, одним глазом следя за выстраивающимися в боевом порядке очередными подразделениями спецназа.

Командиры отдавали короткие приказы и группы расходились по своим районам.

Стаи показательно и открыто напали на стоящие у границ города заградительные посты, вырезав охрану, и, не скрываясь, пошли громить все, что попадалось на пути. Где-то ввязывались в массовые драки со смертными с заведомо летальными для последних исходами. Где-то устраивали пожары — в ночной темноте пламя наводило еще бОльший ужас на жителей домов. Те звонили в полицию, но им отвечали, что силы реагирования уже на местах и справляются с ситуацией.

Две стаи ворвались в одинокую пятиэтажку, стоящую на отшибе, и попытались устроить там террор, вышибая двери и вытаскивая ошарашенных людей из квартир. Кого-то выпивали сразу же на месте, кого-то избивали до потери сознания и уносили с собой.

И бродяжники не скрывали свою сущность, они бравировали ею, хвастались, наводили ужас оскаленными клыками и мгновенной регенерацией, получая от защищающихся смертных ножевые и стреляные раны, и тут же заживляя их.

В эпоху скоростного развития интернета ю-туб был переполнен роликами происходящего.

Полицию вампиры частично отогнали обратно в расположение подразделений, а часть — оставили заградительным барьером от чересчур любопытных смертных — нечего поставлять стаям "пушечное мясо". В дело вступили отряды кланового спецназа.

— Но почему они начали с севера? Ведь там всегда были самые укрепленные районы, — задумался Матвей, разглядывая карту с обозначениями перемещений бродяжников. Метки почти заполнили всю территорию от МКАДа до Отрадного.

К Марку подбежал один из командиров спецназа, передавая новые материалы.

— Да, странно, — согласился понтифик, читая бумаги, — И у них нет поддержки магов. Если бы Александрос натравил стаи только для ...

— Тогда он закрыл бы их невидимостью, чтобы не узнали смертные, — подхватил мысль высшего заместитель. — А значит, это открытая акция, чтобы отвлечь внимание.

— Но от чего? — задумался Марк, — Или от кого?

Мужчины, не сговариваясь, повернулись в сторону клановых магов, отслеживающих перемещения стай.

— Замечен всплеск магии! — молодая девушка повернулась к югу, словно локатор, — Отслеживаю район!

Хрупкая, маленькая, в темных джинсах и куртке она испуганно глянула на понтифика, подошедшего ближе, но продолжила сканирование. Марк молча ожидал ответа от магички.

— Центр Москвы. Ближе к югу, — девушка вслух проговаривала уточнение района, — Район Замоскворечья.

Понтифик встрепенулся.

— Чья магия? Орден?

Еще этого не хватало!

Девушка сосредоточилась.

— Нет, работа клановых магов, — но стоило Марку чуть расслабиться, поправилась, — Есть всплеск орденской. Одиночный. Защитный аркан.

— А клановая?

— Не могу опознать, не наша школа.

Два мага, один из которых орденский, а второй — чужой школы? В Замоскворечье?

Понтифик достал телефон и набрал номер друга.

— Дитрих, ты где? Проверь Дубининскую улицу. Да, да, тот самый адрес. Странный всплеск орденской магии... Не знаю, но лучше подстраховаться, — Марк убрал мобильный в карман и повернулся к Матвею, — Кажется, я догадываюсь от чего отвлекают наше внимание. Отправь к Дитриху для подкрепления две бригады.

...

Катерина проснулась от неясного ощущения. То ли забыла выключить чайник на кухне, то ли кто из детей позвал. Непонятно.

Вылезла из постели, набросила халат, дотянулась до будильника и нажала на кнопку подсветки. Два часа ночи.

Вышла из спальни, оглянувшись на мужа, не проснулся ли, но мужчина спал очень крепко.

В коридоре было тихо, только мигала светодиодная лампочка зарядки телефона. Перед тем как улечься спать, Катерина вспомнила, что мобильник не заряжен и оставила его заряжаться на всю ночь в прихожей на трельяже.

Женщина подошла к комнате девочек и приоткрыла дверь, прислушиваясь. Дочки спали, утомленные буйной вечерней игрой. Катя не стала входить внутрь, чтобы ненароком не разбудить.

В этот момент с ужасающим грохотом входная дверь вылетела из петель. Чуть повисла в воздухе, словно ее держал кто-то неимоверно сильный, и упала на темный линолеум прихожей. В проеме застыли черные силуэты.

Катерина завизжала. Ее муж, громко и нецензурно ругаясь, выбежал из спальни в одном нижнем белье и, двумя шагами преодолев прихожую, застыл на входе. На шум из своей комнаты выглянули близняшки и юркнули к матери, вцепившись в ее колени.

— Ты не мог потише открыть дверь, Вацлав? — недовольно произнес голос незнакомого мужчины, — И дай света!

Щелчок пальцев и над головами незнакомцев возник небольшой белый огонек, освещая тусклым светом незваных гостей и создавая на их лицах жуткие тени.

Говорящий шагнул в квартиру и встал перед мужем Катерины.

— Вы кто, мать вашу? — яростно выплюнул тот в смеси злости от разрушенного входа и страха перед таким невозмутимым неизвестным пришельцем.

— Александрос, к твоим ..., хотя нет, уже не к твоим услугам, — представился грек и мгновенным движением схватил смертного за горло. Тот натужно захрипел и попытался вырваться, но хватку высшего ему было не перебороть.

Катя метнулась ко входу навстречу Александросу, но вместо того, чтобы задержать вампира, она выкрикнула несколько слов и начала рисовать в воздухе какой-то символ. Невысокий старик из свиты вампира среагировал мгновенно — ударил по женщине невидимой волной, отшвыривая ее в противоположную стену.

Девочки заревели, видя, как отца незнакомец удерживает на весу, а мать приковало к стене белесой, едва мерцающей в тусклом свете огонька паутиной.

Вампир отбросил мужчину в сторону, как сломанную куклу, и скомандовал своим.

— Взять девчонок!

...

Отец Сергий засиделся с Михаилом за изучением очередного аркана. Талант у юноши был несильным, в серьезные маги ему не выбиться, но парень брал упорством и въедливостью, разбирая каждый аркан до составляющих, чтобы лучше понимать его суть.

Наставник непроизвольно зевнул, глянув на часы, и одним словом оборвал бубнеж адепта.

— Хватит, Миша, достаточно на сегодня. Спать пора.

Парень потер покрасневшие глаза и согласно кивнул, он тоже порядком устал.

Закрыл книгу, что читал вслух, и только встал со стула, как на столе учителя тревожным алым светом зажглась хрустальная подвеска.

Отец Сергий встрепенулся и бросился вон из комнаты, стягивая с себя на бегу домашний халат. Мишка догнал его в прихожей, когда тот уже надевал черную куртку.

— В дом никого не пускать! — наставлял его учитель между делом, — Если приду я, то открою своими ключами.

— Если? — не понял Мишка, — Что случилось-то?

— У Кати беда, — учитель открыл входную дверь и оглянулся на парня, — Вампиры.

...

— Не стоит беспокоиться, моя дорогая, — Александрос с ласковой улыбкой склонился над женщиной, — Ты и твои дети — самое ценное, что есть в этой квартире, поэтому вреда мы не причиним.

В коридоре свет уже был включен. С вампиром пришло еще несколько человек — все, кроме старика, молодые и здоровенные, как со страху казалось женщине. Один особенно выделялся горой мышц и коротким ежиком светлых волос на голове.

Катерине заткнули тряпкой рот, чтобы она не кричала, и удерживали у стены с помощью магических пут. Женщина не могла двигаться, лишь головой вертела из стороны в сторону, пытаясь охватить и лежащего без сознания мужа, и девочек, которых распластали на полу двое вампиров.

Шея безудержно болела — Александрос первым же делом проверил кровь Катерины на вкус. Вампир остался доволен, смертная действительно была ткущей — ее кровь горчила.

Женщина что-то промычала Александросу, но тот уже не обращал на нее никакого внимания.

— Ковальский, проверь,

Маг сбросил с пальцев аркан и выводы своего хозяина.

— Талант есть, но девчонки пассивные.

В этот момент на лестничной клетке что-то жахнуло и полыхнуло волной огня. Языки пламени лизнули стены и потолок, чуть не дотянувшись до распахнутой двери квартиры. По лестничной клетке потянулся запах гари и все заволокло дымом.

Александрос рявкнул нетерпеливо.

— Задержать!

Трое вампиров выбежали из квартиры.

Ковальский напряженно на них оглянулся, подготавливая кинжал.

— Они не задержат его надолго.

— Сколько тебе надо времени?

— Девчонок двое. Убить — дело нехитрое, а...

На слове "убить" Катерина яростно начала вырываться, но белесая паутина держала ее крепко.

— Ладно, — Александрос принял мгновенное решение, — иди, занимайся священником, мы тут сами справимся.

Бросив своему хозяину кинжал, маг вылетел из квартиры, принимая очередную волну пламени на созданный щит. Вампир слышал, как тот сыплет заклинаниями, сражаясь с отцом Сергием, приемным папочкой ткущей.

Сам Александрос подошел к первой девчонке. Кивнул вампиру, держащему ребенка, чтобы отошел в сторону, сам с силой придавил девочку к полу. Примерился кинжалом, чтобы попасть точно в сердце, и одним махом вогнал оружие в тело ребенка. Малышка дернулась и застыла, глядя в потолок безжизненным взглядом. Катерина взвыла сквозь тряпку. Вампир отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.

— Не ори, не убиваю!

Дотянулся до саквояжа и вытащил небольшой пузырек с темной жидкостью. Посмотрел на свет, чуть взболтал, и, открыв крышку, влил немного в рот мертвому ребенку.

Затем все тоже самое проделал и с ее сестрой.

Женщина продолжала выть и рваться на свободу.

— Да что ж ты..! — выругался Александрос и подошел к ней, — Не убиваю я твоих девок, не волнуйся! Сказал же — ценные экземпляры!

Он ударил Катерину по одной щеке, затем, когда та осоловелыми глазами посмотрела на мужчину, смачно и с размахом ударил по второй. Чуть подумал, и добавил кулаком в живот.

Катерина попыталась согнуться, но путы держали крепко, и женщина лишь застонала от боли.

— Хватит выть, сука! — оборвал мужчина, — Иначе твои дети будут жить уже без матери.

Она пробуравила его взглядом, полным ненависти, но замолчала.

Вампир присел напротив одной из малышек и беспардонно повертел ее голову из стороны в сторону, разглядывая на свет.

— Что-то не торопятся они оживать. Ну, ничего, подождем, время пока есть.

Он чуть помолчал, о чем-то раздумывая, потер подбородок и подошел к Катерине снова.

— Детишек жалеешь, да? — мужчина цинично ухмыльнулся, — А про мужа совсем позабыла?

Женщина глянула на бездыханное тело, лежащее на полу, и отвела взгляд. Из глаз текли слезы, но Катерина сдерживала рыдания как могла.

Не перед ним! Не перед этим чудовищем, который так просто смог убить невинного человека и двух маленьких детей!

Катерина попыталась воспользоваться своим талантом, как ее учил отец. Она же ткущая, черт возьми! Она может все поправить!

Закрыла глаза, якобы от отчаяния, и попыталась сконцентрироваться, но Александрос не дал ей этого сделать.

Сгреб ее волосы в кулак и пару раз ударил головой о стену:

— Смотреть на меня! — злобно приказал он, — Глаза не закрывать!

Женщина с ненавистью уставилась на вампира, взглядом желая ему сдохнуть в жутких мучениях.

— Думаешь, кто-то придет на помощь? — широко улыбнулся Александрос, — Не надейся, красавица, Ковальский выставил хорошие щиты невидимости. О том, что мы здесь, никто не узнает! Кроме твоего папочки, — поправился он, — Но и ему недолго осталось.

С лестничной клетки послышался чей-то яростный вопль и стон боли.

— Слышишь? Что я говорил?

Катерина отвела было взгляд, отказываясь верить ,что ее отец только что погиб, но Александрос снова ударил ее головой о стену:

— Смотреть на меня! Видишь ли, дорогая, — женщина дернулась на это слово, но мужчина не обратил никакого внимания, — Твоя драгоценная сестрица оказала мне очень плохую услугу — она бесплодна, — пустой взгляд Катерины превратился в мученический. — Да, да, родить Ветрова не может. В отличие от тебя. И поэтому твои дочери становятся буквально на вес золота. Они же дети четвертой в роду! — вампир ласково провел пальцем по щеке Катерины, — Но вот в чем проблема: вы, четвертые, — самые сильные, самые мощные из ткущих. Вы — квинтэссенция таланта. А вот дети твои — всего лишь пассив. Слабенькие, хиленькие, дара почти нет. Маленькие уродцы. Так что...

Он не договорил. Первая девочка едва слышно застонала и пошевелилась.

Александрос метнулся к ребенку, приложил палец к ее шее, проверяя пульс, и довольно улыбнулся.

— Так что, вернув к жизни твоих дочерей с помощью крови высшего вампира, я могу возродить их талант. И получу двух активных ткущих, детей четвертой в роду!

...

Ждать учителя дома Мишка не собирался. Переодеться в джинсы и джемпер — пара секунд, столько же — надеть куртку и кроссовки. Закрыть дверь на ключ — тоже быстро.

Когда парень спустился вниз, машины священника у подъезда уже не было.

— Не дождался! — зло сплюнул Мишка и рванул бегом к дому Катерины.

Бежать было далеко.

...

С Иоганной Лина встретилась в том злополучной кафе Макдональдса на Проспекте мира.

Подземный ход вывел ее в парк, расположенный недалеко от дома понтифика, и первым же делом девушка поймала машину, чтобы доехать до места встречи с часовщицей. Тысячная купюра мигом сломила недовольство водителя и, прогнав с максимальной скоростью по ночным улицам Москвы, высадил свою пассажирку у дверей кафетерия. Иоганна сидела за столиком у окна, испуганно вглядываясь во тьму, разбиваемую светом уличных фонарей и рекламных неонов.

Увидев выскочившую из машины Лину, женщина пару раз ей махнула, привлекая внимание.

Девушка влетела в кафе и буквально упала на стул рядом. Оглянулась назад, метнулась к кассе и заказала себе холодного коктейля.

Внутри все сжималось от нервного предвкушения. Скандал с Марком, побег из дома, осознание, что все изменится именно сегодня, — все это приводило Лину в состояние, подобное аффекту.

Иоганна была уже более спокойна и рассудительна. Она приняла решение, что делать и снова стала той холодной и суровой немкой, которую Лина знала.

Фрау Франк коротко рассказала обо всем, что случилось в посольстве, подчеркнув, что на момент ее отъезда никто из московского клана так и не появился проверить — все ли в порядке.

Лина же в свою очередь поведала мастеру времени о скандале с понтификом. Женщина посочувствовала телепатке отданной Дитриху, но задала важный вопрос:

— И кто будет прыгать вместе с нами?

— К сожалению, есть только один вариант.

Как связаться с Катериной Лина не знала. Сестра не оставила ей своего телефона, а отец Сергий трубку не поднимал. Поэтому оставалась только Лиза. Ей девушка позвонила еще в машине и коротко объяснила, что к чему. Блондинка подтвердила, что внушение ей по силам и, помня о недавнем разговоре в оранжерее, она согласилась помочь. Бывшая ткущая не стала узнавать о причинах согласия, сейчас это было не важно.

Главное, что Лиза уже должна была выехать.

Лина достала телефон и в нетерпении завертела его в руках.

...

Кто решиться подвезти красивую девушку глухой ночью до нужного адреса? Особенно, если район проживания красавицы оказался ненароком заблокированным вампирским отребъем?

Разумеется, бывший муж.

Лиза недолго раздумывала, кого бы попросить. Матвей категорически запретил выходить из дома, но если Лиза не поможет любовнице понтифика, та найдет кого-то еще и тогда Лиза гарантированно лишится и своей новой жизни, и своего любимого.

Нет уж, Виктор , каким бы плохим мужем и был, все-таки мужчина, драться умеет, если что — защитит, главное — надавить на нужные точки, например, на страх перед одним определенным вампиром.

— Вить...

— Ты время знаешь сколько? — перебил ее сонный голос мужа.

— Знаю, дело есть, — Лиза была непоколебима, — Ты должен отвезти меня на Проспект Мира.

— Я тебе ничего не должен, дорогая! Обратись к своему любовничку, пусть поможет.

— Вить, ты мне обязан — раздельно проговорила Лиза в трубку, — Если бы не я, ты уже давно сидел бы в кпз.

Мужчина хохотнул.

— Да, ты мне очень помогла, просто отлично помогла, женушка!

— Мне еще раз попросить Матвея с тобой поговорить? — ласково пропела девушка в ответ на обвинения.

Виктор засопел в трубку.

И страшно ехать, вон — что передают по телевизору, и страшно встретиться еще раз с упырем.

— Почему с ним не едешь?

— Не твое дело, — оборвала его Лиза, — Что выбираешь?

— Ладно, — решился он, наконец, — Жди через полчаса.

— Надо раньше! — девушка очень боялась, что Лина не дождется.

— Лиз, мне еще машину прогреть надо, да до тебя добраться!

У жены Виктор был ровно через двадцать девять минут. Лиза к тому времени полностью была одета и ожидала мужа в прихожей.

Из подъезда они вышли, постоянно оглядываясь по сторонам. В районе ввели чрезвычайное положение, полиция регулярно передавала по телевизору, что из дома выходить запрещено под угрозой жизни.

Но ехать все равно надо.

Уличные фонари освещали только небольшой кусок у подъезда, что там, на детской площадке и дальше у соседних домов — непонятно и жутко.

Девушка, пригибаясь, шмыгнула к машине, дождалась, пока усядется Виктор, и закрыла свою дверь на замок. Проверила боковое окно — не приоткрыто ли.

Муж вставил ключ зажигания в замок и провернул.

Лиза бросила взгляд в зеркало заднего вида, проверяя, нет ли кого на улице, повернулась обратно и заорала от ужаса: на капоте, широко ухмыляясь, сидел на корточках мужчина, и с его рта капала кровь. Клыки были оскалены, одежда испачкана чем-то влажным и темным. Виктор ошарашенно уставился на незнакомца, совершенно не слыша вопля Лизы. Одна рука все еще на ключе зажигания, вторая крепко вцепилась в руль — не разожмешь.

— Назад!! Сдавай назад! — орала девушка, но муж словно окаменел под взглядом убийцы.

Мужчина на капоте глянул вверх и тут же на крышу машины спрыгнул кто-то еще. И еще один подошел сбоку.

Незнакомец хмыкнул и одним ударом пробил лобовое стекло, дотягиваясь до груди Виктора. Осколки разлетелись по кабине, Лиза согнулась и, истошно вопя, закрыла голову руками, спасаясь от порезов.

...

Дитрих настороженно оглядывал разоренную квартиру Катерины. По всему видно, шавки Александроса тут уже побывали.

В углу коридора в темной луже крови лежал мужчина. В нижнем белье и домашних тапочках, он вытянул руки вперед, словно пытаясь остановить нападение.

Дитрих подошел к нему и, чуть сморщившись на кровь, перевернул мыском ботинка смертного на спину.

Надо же, еще дышит.

Палач склонился над полумертвым телом и, усмехнувшись, вскрыл себе запястье клыками.

Катерину с детьми он найдет, это не проблема. Ткущая наверняка очень порадуется тому, что ее муж остался жив. И будет чувствовать себя обязанной тому, кто вернул любимого в ряды смертных.

Он приложил кровоточащее запястье ко рту мужчины.

Сначала тот безжизненно лежал и ни на что не реагировал, но затем, вцепился в руку высшего как в спасательный круг, яростно выхлебывая живительную влагу.

Палач расплылся в широкой улыбке, предвкушая воссоединение семейства, но тут услышал за спиной чей-то шорох. Оглянулся и едва успел увернуться от летящего в спину стула.

В дверном проеме, тяжело дыша, застыл молодой парень, ученик священника. И, несмотря на свой хлипкий по сравнению с Дитрихом, вид, он бешено смотрел на вампира.

— Ты! Мразь! — Мишка выплюнул ругательство, — Сука, прибью!!

Дитрих медленно выпрямился.

Что ж, птичка сама залетела в клетку, грех этим не воспользоваться.

...

Заместитель понтифика разглядывал карту с нанесенными пометками, когда услышал дикий вопль Лизы.

— Матвей! Матвей, помоги!

Мужчина дернулся как от удара и развернулся, тщетно выискивая девушку в ближайшем окружении. Но никто не слышал ее мольб о помощи. Все вокруг вели себя как обычно — маги сканировали, вслушиваясь в город, Марк неподалеку о чем-то тихо разговаривал с Лукасом, спецназовцы обновляли оружие и набирались сил, выпивая смертных доноров...

— Лиза? Лиза, где ты? — встревоженно переспросил Матвей, оглядываясь.

— Помоги! — заливалась девушка, — Помоги!

— Лиза, ты где!? — только сейчас вампир понял, что она звала его мысленно.

— Помоги! Они же убьют сей...

Крик оборвался на полуслове. Высший развернул к себе ближайшего мага.

— Живо! Молодая девушка просила помощи! Где?

Магичка, та самая, что недавно отметила всплеск на Дубининской, остекленевшими глазами уставилась в пространство.

— Север. Пять кварталов отсюда. Четверо напали...

Недослушав, Матвей отшвырнул от себя магичку, и в два шага добежал до ближайшей машины. Включил зажигание, вдавил педаль газа и рванул в сторону Отрадного.

Марк, заметив странное поведение заместителя, без лишних вопросов отправил ему в вдогонку еще несколько спецназовцев.

...

Ни звонка от телепатки, ни самой девушки до сих пор не было на Проспекте Мира.

Лина ходила взад-вперед по кафешке, ежесекундно поглядывая на настенные часы. Персонал провожал ее мучительно-сонными взглядами, искренне желая, чтобы неугомонные посетители ушли как можно скорее.

Ожидание становилось невыносимым.

— Где ваша телепатка? — едва сдерживая эмоции, поинтересовалась часовщица, — Мы не можем долго ждать, моя нестабильность...

— Я помню, — нервно перебила ее Лина, — Еще полчаса.

Иоганна гневно буравила взглядом любовницу понтифика, но девушка не обращала на нее внимания, наворачивая круги вокруг столика.

Почему же Лиза не звонит?

Что-то случилось?

Лина дотянулась до сумки и вытащила мобильник. Набрала номер блондинки, прослушала очередное "абонент недоступен, попробуйте позвонить позднее".

— От нее зависит почти все, — тихо проговорила Иоганна, — Я, вы, Маша, Элсбет.

— Марк, — едва слышно добавила Лина и уселась обратно за столик.

— Я до сих пор не понимаю, — акцент часовщицы был особенно ярко заметен, — Зачем вам все менять?

— Вы мой Молот, фрау Франк, и это изменение будет моей платой, — Лина попыталась улыбнуться, но губы мелко задрожали. Девушка пару раз глубоко вздохнула и отпила молочного коктейля. Холодный напиток помог ей успокоиться.

Иоганна до сих пор не знала, что Лина хочет изменить дату прыжка.

И не узнает до самого последней секунды.

— Если... если Лиза так и не появится, что тогда?

Фрау Франк колко глянула на любовницу понтифика и поджала губы.

— Тогда мы не сможем прыгнуть.

— Неужели больше никаких способов нет?

Часовщица покачала отрицательно головой, но на последней секунде вдруг задумалась:

— Но вам ведь не обязательно что-то именно менять. Можно просто помешать. Толкнуть, задеть, вызвать неприятные ощущения.

Девушка хотела уцепиться хотя бы за какую-то надежду, пусть и эфемерную.

— Вы о чем?

— Помните, вы пытались в прыжке перенести книгу?

Лина вспомнила. Когда она с Иоганной пробовала во время прыжка дотронуться до какого-либо предмета в кабинете, будь то диванная подушка или карандашница на столе, то чувствовала при этом на редкость неприятные ощущения, словно в одном чувстве смешались сразу озноб, тошнота и головная боль.

— Если попытаться дотронутся до живого человека, думаю, он ощутит тоже самое.

— И это собьет с толку, — подхватила ее мысль Лина.

— Крайне сомнительный способ.

— Но может сработать.

— Не знаю.

— Если я не дозвонюсь до Лизы...

— Помните, у вас еще полчаса, — что-что, а время Иоганна все еще ощущала правильно.

Лина снова схватилась за мобильник.

Но на этот раз на том конце ответили.

— Да? — резкий мужской, едва узнаваемый голос.

— Матвей? — ошарашенно уточнила Лина, — А где Лиза.

— Алина, ты? — в голосе высшего ярко звучал неожиданный для него испуг, — Лиза ... Она не может подойти. Если ты что-то хотела...

— Что с ней? — девушка чувствовала, как почва уходит из-под ног.

— Лиза попала к бродяжникам.

— Жива?

— Да, я везу ее в больницу.

Лина молча отключила звонок и подняла горький взгляд на Иоганну. Та поняла все без слов.

Телепатки не будет.

...

К оракулу они ездили вдвоем, молодая выпускница магического пансиона Рада Каменская и ее лучшая подруга Аграфена. Цыганка хотела узнать будущее, она искренне верила в предсказания, Аграфена же ехала как группа поддержки. Что ж, оракул, древний, как святой Петр, старик, рассказал о будущем каждой из девушек.

Впрочем, оно у них было одинаковым. У каждой свое, разумеется, но и та, и другая должны были стать Молотом для ткущей.

Аграфена решила, что старик уже выжил из ума и попросту спутал, что видел. Ведь ткущих, настолько сильных, чтобы заполучить Молот, больше нет. А вот Рада к предсказанию отнеслась очень серьезно и затребовала у оракула подробности будущего. Уезжая домой, она только и думала, что о своем предназначении Молота.

Вскоре цыганка начала поиски ткущего. Безуспешные поиски.

Характер веселой оптимистки и хохотушки с каждым годом портился все сильнее. Гильдия нейтралов не работала с ткущими и не могла предоставить Раде материалы по ним. Орден был слишком зациклен на своей вражде с вампирами и, если запрос не касался чего-либо связанного с кровососами, то попросту отклонял его. А сами кровососы...

Рада умудрилась поссориться почти со всеми близкими и знакомыми, единственный, кто еще оставался ей верным другом, была Аграфена. И именно к ней однажды хмурым осенним вечером пришла встревоженная цыганка поделиться неожиданной встречей.

Аграфена вспомнила тот разговор и мягко улыбнулась.

Ведь она так и не сказала, что тоже ходила к оракулу за подробным предсказанием.

— Время, — голос племянника отвлек ее от воспоминаний, — Пора.

Старуха перевела мечтательный взгляд на Артема.

Хороший он мальчик, заботливый, преданный и умный. Знает, что сегодня от него потребуется, и полностью все подготовил.

— Тетя, ты уверена, что крови понтифика хватит? — маг тревожно смотрел на небольшой пузырек на столе перед ведьмой.

— Хватит, мой дорогой, вполне хватит. Иди, предупреди сестру, что мы уходим, пусть ребенка укладывает и за нами закроет.

Ведьма вспомнила понтифика с его любовницей.

"Они считают, что Молот сам совершает Откат! — она горько усмехнулась, — Глупцы! Молот лишь создает условия для его исполнения, иначе сейчас бы к смерти готовилась Иоганна. "

Оракул тогда уверенно подтвердил, что в день свершения отката ткущей ее Молот умрет. Как и почему было неизвестно.

Умирать старуха не собиралась, ей еще дочь племянницы поднимать на ноги, племянника женить, где тут с жизнью-то прощаться, вон дел еще сколько!

Именно поэтому она и взяла в оплату за совет с часовщицей кровь понтифика.

Рядом с домом ведьмы проходила междугородняя трасса, и по ночам по ней неслись дальнобойные фуры. Тяжелые мощные машины, груженные под завязку всяким добром.

Высокая скорость, едва освещенная дорога. Разве дальнобойщик успеет среагировать, если перед колесами многотонной фуры кто-то промелькнет?

Главное, чтобы Артем успел влить кровь из пузырька. Ведьма еще раз проверила крышку на бесценной склянке. Жидкость в ней не только вернет Молот ткущей к жизни, но и сделает активным магический дар.

...

Марк в раздражении ответил на звонок.

— Да?

— Марк, я ...

— Лина? — он мигом встревожился, — Лина, у тебя все в порядке?

— Да, Марк, теперь все хорошо! — по голосу было ясно, что девушка улыбается, — Я звоню просто кое-что сказать.

— Ты о чем? — он никак не мог понять, что за чушь она несет.

— Я очень люблю тебя и ...

Высший прислонив трубку к плечу, коротко отдал приказ о местонахождении любимой, затем снова стал слушать, что говорила девушка.

— ... И прошу прощения за все, что натворила, — закончила она почти сразу же, — Прощай, Марк.

— Где она? — проревел понтифик.

— Проспект Мира, — быстро определили они.

Недалеко.

На машине минут десять со светофорами.

Да плевать на светофоры!

...

— Ну, вот и все, — Лина повернулась к Иоганне со слезами на глазах, всхлипнула, но сдержалась, — Будем надеяться, что у нас все получится.

Они стояли на улице под фонарным столбом. Свет падал на менталок, оставляя глубокие тени на их лицах, изо рта шел пар от мороза.

Но Лину трясло не от холода.

— Ты помнишь, что надо делать?

Девушка лишь кивнула. Благодаря глубокому сканированию Тамары, Лина действительно отчетливо, в мелких деталях помнила тот солнечный, летний день, когда на этом самом месте изменила судьбы всех окружающих.

Девять лет назад.

— Хорошо. Ты даешь мне исходные данные, я веду тебя в прыжке.

Женщины встали друг напротив друга и взялись за руки.

— Представь отчетливо в голове...

...

Мила ревела горючими слезами.

Григор запер ее в комнате, правда, нарушив приказ своего наставника, он не стал выдирать клыки у молодой вампирки. Мужчина знал, что из-за открытых ран и шока у девушки почти не будет шанса пережить рассвет, она была еще слишком слаба как бессмертное существо.

Но и категорически отказался дать телефон, чтобы предупредить Мишку бежать из города, пока не поздно.

За ним шел Палач клана и Мила прекрасно знала, что тот ни за что не выпустит свою жертву.

Девушка угрожала Григору, умоляла, обещала выполнять все приказания и быть идеальной ученицей. Все без толку, мужчина был неумолим.

И теперь Мила горько оплакивала своего единственного, как оказалось, друга, которого сама же и предала.

...

— Пауль, друг мой, я везу тебе шикарный подарок! — Александрос мурлыкал, словно кот, — Две маленькие активные ткущие... Да, да, нашел совершенно случайно. Ты не поверишь!

Он оглянулся назад — девочки тихо плакали, сидя на коленях у крепко держащих их вампиров.

Заметив внимание страшного человека, они зарыдали еще громче и начали звать мать, которая, к слову, лежала в багажнике, накаченная снотворным.

— Изумительные экземпляры! — продолжил Александрос нахваливать близнецов по телефону.

Один нахмуренный взгляд назад и вампиры зажали рты своим пленницам.

...

Дитрих зло пнул валяющегося на полу адепта. Рука парня была неестественно вывернута, а на груди стремительно расплывалось кровавое пятно.

— Ублюдок! — прошипел вампир и поставил ногу ему на горло, с силой надавливая.

...

Элсбет тихо плакала в темном подвале, баюкая на руках маленькую девочку. Та затихла уже давно, но вампирка все еще продолжала надеяться, что Маша очнется.

...

По шоссе в сторону Крылатского летел белый фургон с красным крестом на борту. Лиза, опутанная проводами, лежала на носилках, а над ней склонился врач, проверяя данные аппаратуры.

Матвей старался не мешать медику, но руку девушки из своих ладоней не выпускал.

...

Марк несся по пустынной дороге как сумасшедший. Благо ночь и никто не мешался.

К черту любовь и нежность, как только доберется до Лины, выпорет, так чтобы мало не показалось, и вон из Москвы. Не хочет понимать по-хорошему, значит, будет по-плохому.

У невысокого красно-белого здания понтифик заметил две фигурки в свете фонарей.

Марк пулей вылетел из машины и заорал.

— Лина, стой!

Девушка испуганно оглянулась на окрик, но ее фигура уже подернулась белесой рябью.

— Я же люблю тебя! — беспомощно в отчаянии прошептал понтифик, чувствуя как мир вокруг него начал стремительно увеличиваться.

Эпилог.

Книжные полки во всю стену были забиты литературой на разных языках.

Секретер со стоящими в ряд деловыми папками.

Стол светлого дерева, старый, как и его хозяин, пара стульев с гобеленовыми подушками.

В столе с правой стороны — несколько ящичков, и в самом нижнем, всегда закрытом на ключ, лежит шкатулка с секретными бумагами, чеками, письмами.

Одно из них отец Сергий получил двадцать лет тому назад, уже не надеясь узнать хоть что-то о судьбе своей недавней подопечной и ее семьи.

"Сергей Константинович, здравствуйте!

Это письмо я пишу с временного адреса, настоящий говорить не буду — для всех вокруг мы умерли, пусть так и останется. Только вы будете знать, что с нами случилось, но я прошу — не ищите нас!

Я поступила так только ради Лины.

Недавно к нам пришли гости — Игорь, вампир из Паноптикума, со своим помощником. Не знаю, как они вышли на нас, но их предложение было почти приказом — я и Лина немедленно вступаем в клан.

Но я не хочу в клан, а моей дочери всего семь лет — она еще слишком мала, чтобы работать на вампиров.

Вы знаете Игоря, он суров, безжалостен и отказа не примет.

Я пытаюсь защитить свою семью, но и вас, Сергей Константинович, не хочу подставлять, ведь Орден не должен знать, что Лина все-таки сохранила свои способности, а если за ней пришла вампиры, то выводы ваши руководители сделают правильные.

Я пошла к гильдейской ведьме, Раде Каменской, чтобы она поставила защитный блок.

Рада отказалась. Она почему-то обвинила мою дочь в немыслимых грехах и выгнала нас прочь. Я не знаю, чем ей мог навредить семилетний ребенок, но нам пришлось уйти.

Поэтому, у меня нет другого выхода.

Я просмотрела судьбу Лины и в каждой вероятности было только одно — моя девочка в клане вампиров.

К сожалению, у меня не настолько сильный талант, как у Лины, и создать новую реальность, чтобы полностью избавить свою дочь от вампиров, я не смогу.

Если уж ей уготована участь оказаться в клане, то пусть это произойдет, когда она вырастет и будет готова к такому испытанию. Поэтому, я воспользовалась своим даром и изменила судьбу моей девочки. Та вероятность была самой слабой и второстепенной. Я сделала ее основной.

Надеюсь, моя Лина будет счастлива.

Не ищите нас, пожалуйста, Сергей Константинович, для всех — мы умерли.

С глубочайшим уважением, Ирина Ветрова."

...

— За тобой во сколько заехать?

Девушка обернулась к другу.

— А что, у тебя совсем никаких дел нет на сегодня?

Гюнтер сверкнул белозубой улыбкой.

— Ты же знаешь, что для тебя я всегда свободен.

Лина смутилась.

С Гюнтером девушка познакомилась совершенно случайно и неожиданно — как в самом романтичном кино, он вытащил ее из-под колес автомобиля.

С тех пор они стали часто общаться. Парень мило ухаживал за Линой, встречал с работы и подвозил домой, пару раз они даже ходили в ресторан и кинотеатр. На прошлых выходных Гюнтер пригласил девушку в свой загородный дом. У него оказалась шикарная дача рядом с лесом. По узкой тропинке от дома, вдоль небольшого озерка пара вышла на солнечную полянку, где и решено было устроить пикник. Разложили покрывало, поставили рядом корзинку с едой и вином.

Гюнтер тогда впервые ее поцеловал, но девушка ему не ответила на чувство. Она не любила его, но чтобы не обижать хорошего друга, отговорилась недавним разводом и желанием отдохнуть от близких отношений.

Гюнтер вроде бы все понял правильно.

Лина лучисто улыбнулась в ответ и покачала головой.:

— Я с подругой встречаюсь, не надо меня ждать.

— Мне не сложно...

— Не надо! — улыбка девушки стала шире, а тон настойчивей.

Он кивнул.

— Ну, хорошо, если что — ты телефон мой знаешь.

Девушка выскользнула из иномарки и направилась к кафетерию. Подошла к тяжелой двери, тоскливо прочитала цветастое рекламное объявление о новых бургерах и потянула дверную ручку на себя.

Не любила она это заведение. Любое другое — с удовольствием, но конкретно этот филиал "Макдональдса" старалась избегать.

И все из-за странной истории произошедшей лет девять тому назад. И ведь запомнила все до мелочей!

Лина тогда сидела в этом кафетерии со своей лучшей подругой Настей и ревмя ревела над собственным разбитым сердцем. Первый парень на курсе бросил девушку после пары недель встреч.

Настя успокаивала ее, как могла, но Лина жаждала мести. Хотела доказать тому парню, что он ошибся, отвернув любовь девушки. Но не просто прийти и сказать, как много он потерял, а, воспользовавшись собственным талантом, заставить его сожалеть о поступке всю жизнь.

И даже нашла подходящего кандидата для исполнения собственного желания — высокий, красивый, он как раз вышел из шикарного лимузина.

Лина уже начала концентрацию, уже почувствовала, как по ногам побежали первые струйки силы, как вдруг новое мерзкое ощущение полностью поглотило ее. Сразу затошнило, по телу прошел озноб и девушку затрясло словно от холода. Плечи сдавило, как будто на них упал тяжеленный груз, Лина испугалась, что не может ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Разумеется, концентрация была потеряна, но девушка мигом пришла в себя и ужаснулась своему желанию.

Идиотская идея — доказать что-либо тому, кто гарантированно не оценит! Да и как доказать?!...

Лина затрясла головой, прогоняя воспоминания, шагнула внутрь и тут же столкнулась с молодой девушкой, высокой, стройной, через плечо была переброшена толстенная длинная русая коса. Позади той шел парень с нагруженным подносом в руках. Незнакомка шарахнулась назад, а ее друг едва не опрокинул стаканы с пепси.

— Поаккуратней нельзя? — огрызнулась девушка на Лину.

— Извините, — ответила та, давая им пройти вперед, а сама развернулась в поисках подруги с дочерью.

— Она мне ногу отдавила, — недовольно бросила незнакомка Лине вслед.

— Да ладно тебе, Милк, ничего ж страшного не случилось, — миролюбиво пробасил ее друг и пара пошла дальше искать себе свободные места

Марина с дочерью замахали ей со столика у окна. Лялька сразу стала показывать ей свою новую игрушку, что мать купила по дороге, а подруга пододвинула Лине стакан с молочным коктейлем.

— Ну что, рассказывай, как дела?

...

Солнечные лучи пробивались сквозь тяжелые шторы в комнату.

— Лиз?

Девушка сонно что-то пробурчала и вяло отмахнулась. Так не хотелось просыпаться! Давно таких снов она не видела — ярких и завораживающих своей реальностью!

— Ли-изка!

Что же ей снилось? Девушка пыталась ухватить последние картины приснившегося. Вроде бы там был мужчина. Да, точно. Но не муж, что сейчас пытался ее разбудить, а другой — мужественный, сексуальный.

— Ну, Лиз! — Виктор промурлыкал ей на ухо и коснулся плеча губами.

Девушка нехотя открыла глаза и скосила взгляд. Муж хитро улыбнулся и погладил по пока еще плоскому животу.

— Лиз, а давай назовем ребенка Серегой?

Блондинка устало подняла взгляд к небу.

Имя для ребенка — кажется это единственное, что занимало Виктора все время, как он узнал о беременности жены.

Сначала был Константин, затем — Прохор, затем — почему-то Тимур.

Теперь вот Сергей.

Лиза вспомнила свой сон и мужчину в нем. Красивого, сильного, храброго.

— Матвей, — улыбнулась она своим мыслям, — Мне нравится имя Матвей!

...

Время давно перевалило за полдень, когда по интеркому Лоренца запросила у понтифика аудиенции для помощника куратора Паноптикума Елиазара.

— Какие успехи, Елиазар?

Вампир прошел ближе к столу высшего и протянул папку с документами.

— Думаю, что я нашел ту девочку, что мы потеряли двадцать лет назад. Аура цвета индиго.

Понтифик недоверчиво поднял бровь и стал проглядывать материалы.

— Игорь подтвердил?

— Да, мой господин.

— Алина Ветрова, — задумчиво прочел имя Марк, — Что она из себя представляет?

— Обычная смертная...

— Не обычная, — поправил его понтифик.

— Не обычная, — чуть склонил голову Елиазар, — Живет одна, друзей мало, семьи нет. Гюнтер Рейнхард сейчас присматривает за ней по моей просьбе.

— И она ткущая.

— Высокого уровня. Идеально подходит для клана.

Марк глянул на вампира поверх папки.

— Гаю рассказывал?

— Пока нет, мой господин.

Понтифик внимательно разглядывал фотографию девушки. А она симпатичная, решил про себя Марк, — русые длинные волосы, красивая улыбка, яркие живые глаза.

— И правильно, — он на пару секунд задумался, а потом проговорил, — Я хочу сам вначале познакомиться с этой девушкой. Привези ее завтра в резиденцию.

КОНЕЦ КНИГИ