Во сне я поднималась по этим ступеням, протягивала руку к дверям, но дальше сон обрывался.
Странный храм снился мне с детства, но со временем сон истерся, как десять ступенек и остался только в моей памяти. В сознательном возрасте он приснился мне лишь однажды: из открытых дверей хлынула тьма, затопив все вокруг. Тогда я впервые проснулась от собственного крика и родные долго меня успокаивали, убеждая, что кошмар приснился из-за просмотренного вечером фильма ужасов.
Но вечером того дня мы с Викой возвращались домой и я пошла через парк, где впервые убила человека. С тех пор я стараюсь прислушиваться к собственным чувствам и предчувствиям: мне очень не хотелось идти в парк, но я убедила себя, что это иррациональный страх. А он оказался вполне реальным, обернувшимся темной бездной, которая едва меня не поглотила.
Больше храм с колонами мне не снился. А сейчас мне отчего-то захотелось его нарисовать, как будто он мог вернуть мне уверенность.
— Вы знаете, что нарисовали? — сдавленно поинтересовался Аред.
Я вздрогнула и подняла голову — маг подошел бесшумно и теперь с непонятным выражением рассматривал рисунок. Я бросила взгляд на часы и вздрогнула повторно — прошло больше часа.
— Что-то плохое? — неуверенно спросила я, пытаясь понять, почему Архимаг смотрит на рисунок с таким выражением, будто это приказ о его казни.
— Это Первый храм, он же — Последний, — пояснил Аред, едва касаясь рисунка пальцами. — В войне мы воевали под знаменами богини равновесия — Акелии, для которой и был построен этот храм. Он исчез — пропал вскоре после финальной битвы. Так же, как исчезла Акелия. Существует легенда, что богиня не погибла, а уснула и проснется, если люди будут искренне и рьяно верить в неё. Кто-то говорит, что она погибла, пожертвовав собой, чтобы убить наших противников. А кто-то считает, что богиня просто не вынесла гибели любимой дочери. У неё было три дочери, три лика этого мира: светлый, темный и лик равновесия. И младшая дочь погибла — сгорела дотла, уничтожив вместе с собой и вражескую армию. Две её сестры остались богинями, наставляли людей, дарили им благословление, поддерживали силы... А младшая взяла в руки меч, сказав, что сделала свой выбор.
— И Акелия исчезла?
— Не все так просто, — покачал головой маг. — Что бы не случилось с богиней, она успела спрятать свой дом, а значит, уходила осознанно. И храм был спрятан вовсе не потому, что она не любила гостей. Перед финальными битвами в него свезли все святыни, древние артефакты и вещи, которых больше нет и не будет. Маги собирались стоять до последнего и сдаваться в плен не планировали: в случае поражения погибли бы и проигравшие и победители. В этом же храме стоит чаша с кровью убитых детей, закланных будто скот. Каждая капля крови в этой чаше — смерть ребенка. Тысячи и тысячи смертей. Её не успели использовать и по слухам тот, кто сделает глоток из этой чаши, сам станет богом.
Весь монолог мага я просидела, уставившись на собственный рисунок. Руки пришлось сцепить на коленях, чтобы не было заметно, как они дрожат.
— Элиза? — Аред не спрашивал, просто предлагал рассказать правду.
— Чаша с рисунком из листьев клевера? — выдавила я. Аред посмотрел на меня с любопытством.
— Я, конечно, могу узнать, но боюсь, мой внезапный интерес к событиям давно минувших дней может быть понят превратно. Еще решат, будто я сам ищу эту чашу.
— А вы никогда не хотели её... найти? — вырвалось у меня.
— Эта вещь не принесет человеку ничего хорошего, да и с богом, получившим такую силу, я встречаться не хотел бы. Так зачем её искать.
— Чтобы уничтожить, — прошептала я, поежившись: мне не хотелось, чтобы маг подумал, будто я сама хочу найти чашу.
— А вы уверены, что взяв её в руки, я удержусь от соблазна? — вкрадчиво поинтересовался Аред.
— Возьмете и выльете куда-нибудь, — пошутила я и уже серьезней добавила: — Думаю, в вас достаточно если не совести, то осторожности и здравого смысла.
Маг вздрогнул, будто услышал глас с небес. Хотя, не думаю, что божественному монологу он удивился бы больше, чем моей бредовой идее.
— Вылить? — прошептал он. — Вылить... Элиза, с меня бриллиантовое колье, дом в столице... или что вы там хотите. Вы — умница!
— ??? — безмолвно удивилась я.
— Сосредоточие такой силы... чашу почти невозможно уничтожить. Если маг попытается прикоснуться к силе внутри неё, он уже не сможет остановиться. С такими вещами не играют: нельзя немного продать душу, немного принести человека в жертву или немного поиграть со злом. И даже отпустить эту силу нельзя, мир надолго рухнет в пропасть кровавых войн. Но ... есть одно озеро, озеро хрустальных слез, пролитых от счастья. Если чаша — сосредоточие боли, ненависти и смерти, то озеро — место любви, счастья и жизни.
Даже, если силы уничтожат друг друга, мы избавимся от этой проклятой вещи, которая не одному магу в кошмарах снится. Если же нет... чаша страданий и озеро радости. Элиза, вам это ничего не напоминает?
— Равновесие? — тихо спросила я.
— Именно, — кивнул Аред и пристально посмотрел мне в глаза. — И не стоит падать духом раньше времени. В храме есть не только эта чаша. Там многое спрятано и не все оно плохое. Возможно, вам предстоит найти что-то хорошее, что поможет Крач-теку выжить. Потому что его теперешнее существование жизнью не является. Мир почти разрушен, люди живут в городах-крепостях, а нежити там больше, чем обычных зверей.
— Почему вы не заберете людей оттуда?
— Пробовали, — поморщился Аред, — но стало только хуже: нежить полезла в соседние миры. А сейчас идемте, Лэйст не тот человек, чьему интересу надо радоваться.
Я вздохнула и послушно поплелась в лабораторию. Архимаг успел начертить на полу заклинание, так что мне оставалось малое — стоять в центре и не мешать. Я разделась до нижней рубашки, сняла с себя весь металл (мало кому понравится расплавившееся в ходе ритуала колечко) и встала в круг из рун, пытаясь согреться. В лаборатории было прохладно, а пол и вовсе был ледяным.
Аред встал напротив, закрыл глаза, раскинул руки и вокруг взбесилась магия. Я тоже зажмурилась, чувствуя, как нити чужой силы окутывают тело. Они не причиняли боли, но все равно было неприятно, будто лежишь на хирургическом столе.
Я сосредоточилась и увидела, что делал Аред — маг рвал нити чужого заклинания, так искусно вплетенного в мою ауру, что оно казалось частью меня. Я подняла руку и будто сдернула с лица липкую паутину. Она не поддавалась, цепляясь за ауру, будто паразит.
Взбесившись, я зажгла на ладонях огонь и пустила его по липким нитям, в считанные мгновения спалив большую часть.
— Стоп! — приказал маг. — Это уже моё заклинание, а то я вас в следующий раз не найду. Да и защиту во второй раз ставить не буду, не надейтесь.
Я присмотрелась и увидела более тонкий и куда более приятный слой магии, будто укутывающий меня с ног до головы. Это заклинание не вызывало отвращения и я его оставила. Погасила огонь, вышла из круга и почти упала на руки Ареду.
Глава 27
Чтобы взорвать крепость магам требуется час, Архимагам полчаса, а детям — пять минут и чтобы взрослые отвернулись.
Спать я сегодня ложилась с четким ощущением поджидающей меня гадости, но дело оказалось менее плохим и более странным, чем я ожидала. Появившаяся в степи шаманка — на этот раз старшая, успела только поздороваться, как над головой взвыл поднявшийся ветер, небо заволокло тяжелыми, плотными тучами, а земля под ногами задрожала, будто по ней шел великан.
С одной стороны к нам приближалась стена огня, с другой — огромная, пенящаяся волна.
— А мы точно посередине, — обреченно пожаловалась я.
— Знаешь что, — внезапно заявила женщина, решительно беря меня за руку и оттаскивая в сторону, — идем-ка, прогуляемся, а они и без нас разберутся.
— Кто именно? — напряглась я.
Шаманка безнадежно махнула рукой и созналась:
— Вон та стерва слева, что гонит огонь, приснилась дочке и подкинула ей виденье про тебя. Ей надо было затащить тебя сюда, а у неё самой никак не получалось — у твоего учителя отличная защита на доме. А тот красавец справа, который пытается нас утопить, попросил меня поговорить с тобой, передать пророчество и предупредить: слепо верить в судьбу нельзя, её нужно творить самостоятельно. Хотя эти огонь и вода ненастоящие. — Шаманка критически посмотрела вправо-влево, прибавила шагу и пояснила: — Просто нам удобней воспринимать силу в таком виде, а на самом деле, там нет ни воды, ни огня — только магия стихий.
Я представила, что случится, когда магия огня столкнется с магией воды, и содрогнулась. Случись это над каким-нибудь городом, сорванными крышами он бы не отделался — снесло бы все, кроме фундаментов и подвалов.
— Да кто они такие? — спросила я, прикинув, что до чернеющего пятна кострища мы успеем дойти раньше, чем магия друг к другу. — Что им от меня нужно?
— Сама понимаешь, я — шаманка, а не глава Совета, — вздохнула женщина, затаскивая меня внутрь защитного круга и взмахом руки разжигая огонь. — Но могу сказать, что этой огненной магине ото всех что-то нужно. Неугомонная особа — стоит появиться огненному магу, как ему тут же пытаются подсунуть задание-другое. А вот тот, что справа...
Женщина замолчала и я поспешно добавила:
— Пожалуйста, если ты что-то знаешь...
Между делом я быстро рисовала еще один руг защиты — лично свой. Когда у тебя над головой вот-вот встретятся такие силы, никакие предосторожности не будут излишними. Поэтому, начертив вокруг костра тонкую линию и убедившись, что она непрерывная, я влила туда почти весь резерв. Полыхнуло и я поняла, что перестаралась — выцарапать нас отсюда теперь точно было нельзя, но я начинала опасаться, что выйти по своей воле тоже будет непросто.
— Я знаю не так много, как хотелось бы, — покачала головой шаманка, с иронией наблюдая за моими приготовлениями. — И не уверена, что мне нужно знать больше. Мы, такие, как я и моя дочь, обязательно должны передать силу и знания друг другу. Моя предшественница жила долго и, проживи она еще немного, передала бы силу сразу дочке. Но, увы, боги и судьба распорядились иначе — я получила силу, но не успела ею воспользоваться. Мне стало плохо и вторая жена решила, что я беременна. А это стало бы концом для неё — понеси я от мужа, подари я ему сына и мой статус уже ничто бы не пошатнуло. Первая жена, мать законного наследника. Поэтому она решила действовать немедленно. Вот и вышло, что я застряла здесь — на границе между жизнью, сном и смертью, дожидаясь момента, когда смогу передать силу дочери.
— Но ты говорила, что Хранительницы рождаются редко, — вспомнила я. — Что, если одна умрет, а вторая еще не родится?
Шаманка выразительно обвела взглядом степь.
— Не самая приятная перспектива, — вздохнула я и кивнула вправо. — Так что с магом?
— Я почти ничего о нем не знаю, только то, что он силен и живет далеко отсюда. Не в другой стране, не за большим морем... в другом, очень далеком мире. Но иногда ему что-то нужно от нас и можно попросить что-то взамен. Не золота и не земли, а дождя, знания или пророчества.
Когда он попросил меня позвать тебя сюда, я попросила его посмотреть в будущее дочки, а он сказал, что оно не ясно и что он присмотрит за ней. Будущее всегда неясно, но когда предсказатель говорит так, это значит, что будущее человека зависит не только от него, но и от других людей. Поступок какого-то человека изменит судьбу моей дочери: возможно, он откроет перед ней новые двери, возможно — закроет.
— А от меня этим красавцам что нужно? — я посмотрела на небо и содрогнулась повторно: с одной стороны к нам неотвратимо катился вал огня, с другой — огромная волна. Через полминуты они должны были встретиться и я мысленно уговаривала себя, что это сон.
Шаманка невесело рассмеялась:
— Не думаю, что разговор за чаем, или рецепт печенья к нему. Ты — сильный и чужой игрок на этой доске: выбрав одну из сторон, ты можешь её усилить, а значит, каждый из них заинтересован в том, чтобы ты выбрала его сторону. Садись, тут мы в безопасности.
Я критически осмотрелась, но все же села — при таком раскладе сил уже все равно, как я встречусь с вечностью. Над головой загрохотало и две волны сошлись друг с другом. Сперва тонкими языками огня и брызгами воды, а потом в полную силу — едва не обрушив нам на голову иллюзорное небо, вспучив землю и вывернув из неё огромные камни.
Над головой две силы слились в одну и воздух над нами просто вскипел. Сидеть и смотреть, как рушится мир, было очень неприятным для нервов делом. Меня просто подкидывало от желания вскочить и удрать подальше, но на несколько миль вокруг не было ни одного безопасного места.
— Не волнуйся, круг выдержит, — улыбнулась шаманка. — Это мой мир и тут я могу противостоять даже им.
— Будем надеяться, — вздохнула я, наблюдая, как магия сталкивается с магией.
Под прикрытием боя огненная дамочка нацелилась на меня и это стало её ошибкой: рассвирепевший водный маг обрушил на неё целое море воды, отогнал далеко назад, выставил на границе ледяной барьер и швырнул вслед пару ледяных глыб. У меня сложилось четкое ощущение, что мадам выкинули в окно, плюнув вслед и захлопнув форточку.
Шаманка оказалась права — защита была отличная, внутри защитного круга не пострадала ни одна травинка. Мы еще посидели, посмотрели на огонь, на дождь, стекающий по защитному кругу, и я проснулась. С полным ощущением, что следующий месяц будет ничуть не лучше, чем предыдущий.
Разбудил меня звонкий и веселый перезвон колокольчиков над ухом, который я ненавидела всей душой. Проверено на практике — даже любимая песня, поставленная на будильник, через неделю не вызывает ничего, кроме отвращения.
Я сползла с кровати, умылась и распахнула шкаф. Хотела надеть свои любимые джинсы, но передумала: с такими гостями надо быть осторожней, Лэйст мне до сих пор только в кошмарах вспоминался. Спрашивается, что ему от меня надо? Мы ведь не ссорились, не враждовали, не стакивались по работе... Нет, меня пытались уничтожить исключительно для того, чтобы насолить Ареду.
Маг рассказал мне, что за заклинание мы сняли, и я ощутила дикое, абсолютно оправданное желание убить одного светловолосого Архимага. Повесить на меня заклинание принуждения, фактически превратить в шпионку... точнее, в куклу. Я была зла и хотела крови. Мысленно я пообещала себе, что разберусь с магом, как только выпадет подходящий случай. Аред отреагировал гораздо спокойней — ему хватило выдержки не просто познакомить меня с Лэйстом, но и скормить тому ложь о новой ученице — Элис, которая приехала издалека.
Как и всегда в таких случаях, светловолосого мага подвела самоуверенность. Ему и в голову не пришло, что Аред имеет о его силе гораздо более широкое представление, чем демонстрирует. Менталист привык полагаться на свои способности, а Аред успешно их надурил.
Но то, что я успела узнать о светловолосом маге, наводило на мысли, что так просто он не сдастся. Поэтому надо быть чертовски осторожной. Эх, а я так надеялась, что Аред преувеличил грозящую племяннице опасность. И что? Какой-то левый маг спокойно вламывается к нему в дом, устраивает потоп, вешает на его ученицу запрещенное, в общем-то, заклинание... А ему даже нельзя высказать вслух то, что приходит в голову.
