Третье звено. Ноикс (сборник рассказов (Full))

— Я так и не понял, как это произошло...

— Я, кстати, тоже, но тут скорее всего эффект наркотика: в обычных дозах он размягчает клетки мозга, возможно, в больших дозах размягчает всю плоть. И это нам тоже предстоит узнать опытным путем. Продолжим! Серафим Васильков-Щедрин бесследно пропадает! Проходимцев радуется и потирает руки, но тут на сцену выходит наша горячая штучка и неизвестная величина в виде Венеры Серафимовны! Конечно, Проходимцев пытается успокоить её, говорит, что отец скоро вернётся. Сердце дочери чувствует тревогу и зовёт меня на подмогу. Теперь на сцене появляются две неопределенные величины. Наши враги в панике, ведь не найдя ничего в доме жертвы, мы идём на очистные, куда, собственно, и попал слив с туалета. Естественно, останки Серафима именно здесь. Моим друзьям, кислотным червям, дали указание уничтожить их, но по старой договоренности они кое-что припасли для меня.

— Поразительно! На тебя работает полканализации!

— А то! Ребята молодцы, хоть их и надо держать в узде. Трусы были очень важной уликой. И неспроста, скажу я вам, тот лаз вывел нас к "Горьким Сладостям". Проходимцеву на самом деле даже не пришлось нас долго искать. А знаете почему? Именно он организовал тот злополучный слив. Знал, куда мы пойдем в надежде выжить.

— И как ты это определил?

— Вы не обратили внимание на его ботинки, когда он появился в "Горьких Сладостях"? Нет, а я кое-что заметил. Они были в грязи. И не обычной, уличной или канализационной из нижнего города, а в самой настоящей элитной грязи! Уж я-то умею их отличать.

— Неужели по запаху?

— Именно, Рафаэль. В элитном районе грязь отдает духами и дорогим алкоголем.

Теперь рвотные позывы от воспоминаний пришлось давить и мне.

— А ещё мерзкой слизью и кровью. Но я так и не понял, при чем тут "Горькие Сладости" Юня? Зачем китайцам убивать своего компаньона? Пень отвратителен, но на такое бы не пошёл.

Ноикс тяжело вздохнул, а когда заговорил, голос его был полон обиды.

— К сожалению, мой друг, второй жертвой этой интриги стал великий и ужасный лидер китайской партии — Пень.

— Он мертв? — моему удивлению не было предела. Позабылась даже рана.

— Абсолютно и безвозвратно. Той самой ночью. И, к сожалению, умер он не от моей руки. Помните, я отослал визитку? Адресатом, которого вы так усердно попытались разглядеть, была Соя. Она совершенно правильно истолковала мое послание и, так сказать, сделала всю грязную работу. Проходимцева, кстати, мы тоже больше не увидим. Бедолага решил лично поверить то, как я разберусь с Пенем, и заодно всадить мне в спину нож.

— Не пойму, Ахрелойды решили убивать китайцев? Может, тебе надо с ними скооперироваться?

"Глупая идея, но чем черт не шутит..."

Ноикс недобро усмехнулся.

— Вот теперь стоит вернуться к началу нашего разговора. Помните, Рафаэль, я говорил, что Ахрелойды хотели захватить всю нашу элиту? А помните, чем занимался Серафим? Он был главным поставщиком блюд к столу верховной власти. Ахрелойды всерьёз решили накормить Трекубом всех на руководящих постах.

У меня перехватило дыхание.

— Какой кошмар! Вот уж действительно мерзкий план! Китайцы были в курсе?

— Естественно. Но, по всей видимости, Проходимцеву не удалось договориться с Пенем, поэтому он нашёл особый подход к его младшему сыну. И тот решил избавиться от своего папаши. А как сделать это лучше, чем воспользоваться услугами его личного врага? Расчёт тут был прост, но Соя помогла мне, а я ей. Она, так сказать, избавилась от конкурента.

Ноикс хрипло рассмеялся:

— Ахрелойды были близки к своей цели, но не в этот раз. Не в этот.

— А Венера?

— А что с ней?

— Она же стреляла в тебя, — рана дала о себе знать неприятным жжением.

— Отойдет. Теперь она глава дома Васильковых-Щедриных, ей будет не до меня. А если Ахрелойды попробуют подменить и её, боюсь, окончательно обломают зубы.

Ноикс уселся в шезлонг и, пыхнув сигарой в последний раз, осторожно затушил. От былого изобилия остался маленький огрызок, всего на пару затяжек.

— Ну вот, теперь можно продолжить работу. Корабль скоро будет готов, топлива не хватает совсем чуть-чуть. Скоро полечу, Раф!

Ноикс радостно потрепал меня за ногу и встал. Он прошел мимо пугала, играючи качнул ружьём. Оно для меня, и оно всегда заряжено.

* * *

— Как Ноикса там не было? А мой отец? Он мертв? — молодой, одетый с иголочки в строгий деловой костюм китаец задергался в кресле.

Его глаза расширились от ужаса.

— Не беспокойся за своего отца. Всё прошло так, как условились, но Марквай провалил своё задание.

— Он тоже мертв? С кем мне теперь вести дела? — Дунь немного успокоился и поправил съехавший набок галстук.

Самое главное, что Ахрелойды убили его отца.

— Да, мертв. Ноикс постарался. Он раскусил наш план, — голос в телефонной трубке зашипел. — Теперь к мэрии не подступиться. Но не стоит терять голову. Работать с мафиози — хорошая идея. Сейчас там управляет дочь Серафима, Венера. Она мутант, и это её слабость. Мы будем шантажировать её, если возникнет такая необходимость, но про план с Трекубом пока придется забыть.

— А Ноикс? Что делать с ним? Он же будет и дальше убивать моих братьев!

— Ноикс — опасный противник, и мы уже однажды сталкивались с ним. Потеряли сотрудницу, весьма ценную и опытную. Но Ноикс по-прежнему остаётся в поле нашего наблюдения. В его распоряжении есть одна очень ценная для нас вещь.

— Что за вещь? — глаз Дуня дернулся.

Руки сами потянулись к блестящему жетону, лежащему под стопкой бумаг. Дунь нервно постучал его краешком об стол.

— Это наше дело. Твое дело — это Ноикс, наше — это его вещи.

— Черт! Он как шило в заднице, убил двух моих идиотов-братьев! Я бы, конечно, и сам их убил, но...

— Пока мы не думаем о Ноиксе, к нему не подступиться, но есть еще несколько других идей. Нам потребуется твоя помощь. Не забывай, ты всё ещё должен нам за смерть Пеня.

— Да, что за план?

— Позже...

Связь оборвалась, и, положив трубку на место, Дунь закурил. Теперь он полноправный хозяин китайского клана.

Внутри молодого китайца клокотало нешуточное пламя. Волнение и страх. Ахрелойды странное и непонятное сообщество. Может быть, зря он принял их предложение о помощи?

В дверь постучали. Охранник почтительно кивнул и извинился за беспокойство.

— К вам посетитель. Госпожа Венера.

— Да, пусть войдёт. — Дунь загасил сигарету.

Венера вошла немедля. На ней были черные платье, длинные перчатки и вуаль, искусно скрывавшее траурное лицо.

— Я знаю, что он убил двух твоих братьев, — голос Венеры звучал глухо и тихо. — Он убил и моего отца

— Ты ещё не знаешь?

Дунь привстал. Он тяжело дышал и не мог поверить в свою удачу. Китаец придвинул к краю стола жетончик, которым играл.

— Вчера он добрался и до моего отца.

Венера вздрогнула, увидев в руках Дуня полицейский жетон Ноикса. На её глаза навернулись слезы, а голос стал ледяным.

— Я знаю его слабые стороны, я знаю, как к нему подобраться.

История седьмая. Самая длинная ночь в году

— Да чтоб тебя, блядь!

Чертыханья майора за стенкой вывели меня из глубоких размышлений. Коробка с томами уголовных дел, картотекой на особо опасных преступников и моим скудным личным скарбом подпрыгнула от удара на покрытой льдом столешнице и едва не полетела на пол. Я еле успел ухватить её и отодвинуть от края стола. Выполнять молниеносные акробатические этюды, будучи укутанным в ватник и с несуразными варежками на руках, — та ещё задачка. Но что поделать, когда зима уже не просто близко, а сковала инеем стены. И не просто сковала, а толстым добротным слоем. Как интересно, а я думал, что остался в участке один. В прошлом году до последнего на своем драгоценном складе сидел только Жопин, но в этом году он обзавелся пассией и свинтил из участка одним из первых. Да и вообще по его хитро-наглой роже можно было догадаться, что он скоро уйдет со службы. Жаль, как говорится, его мне точно будет недоставать.

— Да ебанный в рот! — последовал очередной рык майора и треск отрываемых досок, после чего звон бутылок и тишина.

От греха подальше я снял коробку с вещами со стола и поставил на пол.

В коридоре ситуация была ничуть не лучше, чем в кабинете. На стенах толстая корка колючего льда, местами с потолка свисали сосульки. Очередной треск досок, и ледяная крупа посыпалась на мою голову. Пришлось прибавить шаг, мне не хотелось получить сосулькой по темечку.

Майор, укутанный ничуть не хуже моего, стоял на четвереньках посреди кабинета и смотрел в прогал между половицами. Он сделал его собственными руками, а теперь довольно улыбался. И я не сразу понял, чему именно. Майор пошарил под полом, достал одну бутылку с водкой, потом вторую, а за ней и третью. Меня он пока не замечал. Да и куда там, когда под рукой такое богатство. Я откашлялся, сказал громко и учтиво:

— Товарищ майор, разрешите помочь?

— А! Кто здесь? Ноикс? Черт шелудивый, напугал меня!

Майор с трудом обернулся в мою сторону. Он действительно испугался моего неожиданного визита, нервно хихикнул:

— А ты чего тут делаешь? Не знаешь, где будут все преступники нашего города?

— Почему, знаю, вещи собираю. Так вам помочь?

— Точно, знаешь, — майор выдохнул и, достав четвертую бутылку, сел на пол.

Он выглядел устало, растирал озябшие руки в толстых варежках. Неуклюже свинтил крышку с одной из бутылок, сделал глоток. Долгий и жадный.

— Не хочешь?

Я покачал головой, сел рядом с ним. В трехслойном тулупе можно было сидеть на холодном полу хоть неделю. В обычных обстоятельствах, но не сегодня.

— Я за рулём.

Майор подавился вторым глотком и как-то странно на меня посмотрел. Я не сразу сообразил, насколько глупо прозвучало это утверждение. За окном минус шестьдесят, и впереди самая холодная ночь в году. Никакой транспорт уже не функционировал, ну, за исключением моего, конечно. Майор приложился к бутылке, не спуская с меня подозрительного взгляда.

— К какому разлому поедешь?

Он вытер подбородок варежкой и спрятал лицо под шарфом. Глаза майора прикрылись от удовольствия, а зрачки съехались к носу. Майор не был алкоголиком, он пил водку вместо отравленной мутантами воды. Боялся подхватить какую-нибудь неприятную заразу. Ну, и имел легкую зависимость — как побочное явление от своего необузданного стремления.

— Пока не решил, а вы?

— А я уже все решил, — майор вдруг понизил голос, качнул головой, в задумчивости смотря в пустое пространство перед собой. — Всё, Артём.

Я сделал вид, что не понимаю его, слушал внимательно, потому что с каждым словом голос майора угасал, как освещение участка. Ещё час, и его окончательно отключат.

— Хватит уже на мой век всего этого дерьма. Мутанты, китайцы, префектура... Я думаю, что заслужил покой. Здесь четыре литра. Мне хватит, чтобы упиться до смерти и благополучно заснуть этой ночью. Прямо тут, не у разлома, тепло которого вдохнет в нас жизнь, утром, когда самая холодная ночь в году останется позади.

Майор говорил с какой-то поэтической загадочностью, слегка раскачиваясь взад-вперед, отчего иней под ним скрипел в такт словам.

— А я не хочу просыпаться завтра утром. Ты хочешь проснуться завтра опять в этом уебском мире? — я молчал. — Хочешь, вижу, что хочешь, а я нет. Этот мир мёртв, и я должен уйти вместе с ним. И даже не вздумай отговаривать меня. Нет-нет, ничего не хочу слышать! Ты молод и горяч, Артем. У тебя впереди жалкая и никчемная жизнь, одна за одной попытки что-то изменить в ней. Что-то изменить вокруг себя. Добить китайцев, уничтожить мутантов, а я...

Майор сделал театральную паузу и закинул голову. Едва ли он мог действительно смотреть на потолок раскосыми глазами, но, выждав пару минут, продолжил на выдохе:

— А я останусь тут. У меня будет просьба.

Я изо всех сил старался изобразить участие в этом разговоре, подался вперёд.

— Приди сюда завтра самым первым и спрячь моё тело. Пусть все думают, что я куда-то уехал, не хочу, чтобы меня видели мертвым. Сделаешь?

Я молча кивнул, но даже на этом майор не успокоился. Он достал из коробки наградной револьвер в деревянном кейсе, обшитым пурпурной бархоткой. Она побелела от инея и холода. Майор протянул кейс мне.

— Держи. Это мой подарок тебе. Носи с честью, стреляй без промахов!

Я покорно и с уважением принял коробку с наградным оружием за безупречную службу и убрал в один из объемных карманов ватного тулупа.

— А теперь иди, не хочу, чтобы ты видел меня таким!

Майор махнул рукой, а потом приложился к бутылке. Водка не замерзала даже при минус семидесяти. Я встал и, чуть помедлив, вытянулся в струнку, ну, насколько это позволял ворох одежды, и отдал майору честь. Он так и остался сидеть на полу. Поднял бутылку за горлышко и небрежно ткнул в мою сторону:

— И тебя туда же, капитан!

Глаза майора смеялись. Раскосость прошла, и его взгляд прояснился.

— Надери им всем задницы и за меня тоже!

Я уезжал из участка, а на душе моей скреблись кошки. До самой холодной ночи оставались считанные часы. До разлома ещё надо было доехать, да и к тому же сначала наведаться к Рафу.

* * *

К своей квартире я пробивался с боем. Нет, это были не полчища китайцев и не орды мутантов, желающих открутить мне голову. Улицы Москвы в этот час были пусты и безжизненны. Ледяной пронизывающий ветер наметал снежные торосы с человеческий рост и выше. Окна первых этажей домов наглухо заметало сугробами. Дорожка же к подъезду моего дома была подозрительно расчищена. Раф ждал меня, но, выбравшись из машины и бросившись к подъезду, я невольно сбавил шаг. У закрытой двери кто-то стоял, не решаясь войти внутрь. Я потянулся к пистолету, но чтобы достать его, пришлось бы раздеться чуть ли не догола, и самое отвратительное — снять варежки. Я не думал, что это киллер. Фигура была высока и худосочна. Парень лет двадцати, укутанный некогда разноцветным, но сейчас ставшим от снега абсолютно белым шарфом по самые глаза. Он испуганно обернулся на мои тактически громкие шаги.

— Кто вы?

Парень прижался к двери.

— Пожалуйста, не убивайте! Я почтальон!

От удивления я присвистнул. Вот кого точно не ожидаешь увидеть на пороге своего дома в эту чудовищно чудесную ночь. Парень сжался, прикрывшись старой, потертой сумкой.

— Так вас вроде распустили лет десять назад.

Я всё ещё недоверчиво косился на длинную фигуру, но почему-то поверил ему на слово. Парень действительно был в старой форме почтальона, с нашивками на плечах. Правда, их уже знатно занесло снегом.

— Да, я последний, и нас действительно закрыли, только не десять, а пять лет назад. Почта уже не работает, но письма продолжают приходить. Вот, смотрите.

Почтальон раскрыл сумку и показал мне её содержимое. Внутри лежали конверты разной степени ценности и потрепанности.

— В этом доме мало кто живёт, вы, собственно, к кому?

Я ещё раз недоверчиво огляделся по сторонам и наконец решился подойти к почтальону. Он достал целую стопку белых конвертов, перетянутых резинкой, и зачитал адресата на первом из них: