Ближе к вечеру, семеро бойцов из вспомогательных рот тай, включая сержанта, дезертировали с опорного пункта «Юнон», прихватив с собой три французских автомата. Без сомнения, когда несколько часов спустя офицер разведки коммунистов допрашивал их, они рассказали ему ту же историю, только в обратном порядке, которую дезертир из Вьетминя рассказывал офицерам французской разведки в Дьенбьенфу.
Среда — четверг, 21 — 22 апреля 1954 года
Ситуация с ОП «Югетт-6» теперь начала повторяться на «Югетт-1» с приводящей в отчаяние монотонностью. В ночь с 20 на 21 апреля прощупывание коммунистами против «Югетт-1» было поверхностным, но достаточно сильным, чтобы гарантировать отсутствие снабжения «Югетт-1» с юга. Тем не менее, легионеры из 1-го батальона 13-й полубригады и вьетнамцы с ОП «Опера», усиленные двумя из четырех оставшихся на ходу танков, снова попытались прорваться с припасами. В ожесточенной рукопашной схватке им, наконец, удалось пробить узкий коридор между 10.45 и 11.30, и в 14.00 Лангле приказал на время прекратить усилия. Это просто слишком дорого обходилось с точки зрения людей и боеприпасов.
Однако в других секторах французы не отказались от своей прежней агрессивности. В ночь с 20 на 21 апреля рота из 2-го батальона 1-го парашютно-егерского полка совершила налет на «Доминик-6», который противник взял более месяца назад и без сомнения, считал полностью безопасным. Десантники обрушились на ничего не подозревавший Вьетминь как пресловутые летучие мыши из ада, убив девятнадцать из них и троих захватив, уничтожив при этом четыре вражеских дзота, чей точный огонь автоматического оружия сделал несчастной жизнь на лежащих ниже французских позициях. Они также принесли с собой две автоматические винтовки и четыре пистолета-пулемета, захваченные у противника. На ОП «Клодин» 1-й батальон 2-го пехотного полка ИЛ занял большую часть позиций, ранее занимаемых 1-м батальоном 13-й полубригады, а также начал дальнее патрулирование в направлении Бан Ко Май. Подразделения 6-го колониального парашютного батальона оставались в боевой готовности на «Югетт-2» и работали над укреплением позиций под артиллерийским огнем. Даже это невинное занятие стоило им в тот день одиннадцати убитых и пятнадцати раненых.
И снова сбрасываемые с парашютами подкрепления и припасы поступали медленными темпами, чему еще больше препятствовали чрезвычайно сильный зенитный огонь. Из 135 тонн грузов снабжения, запланированных на этот день, 19,4 процента попали на позиции коммунистов, а большая часть остального была использована непосредственно опорными пунктами, на которые попал груз. Когда началась битва, в Дьенбьенфу было сорок четыре джипа, сорок семь грузовиков 3/4-тонны, двадцать шесть 2,5-тонных грузовиков, одна санитарная машина и три бульдозера. Механики из различных подразделений технического обслуживания, и в частности, отряда ВВС, приложили героические усилия, чтобы поддерживать на ходу хотя бы несколько джипов, чтобы их можно было использовать для перевозки (или, часто буксировки) самых тяжелых грузов, сброшенных с воздуха. К сожалению, в отличии от немецких «Фольксвагенов» времен Второй мировой войны, которые имели двигатели с воздушным охлаждением, у французов в Дьенбьенфу были только американские машины, с размещенными впереди двигателями с чрезвычайно уязвимыми водяными радиаторами, которые постоянно пробивались осколками или огнем из стрелкового оружия. В результате, когда в ночь с 21 на 22 апреля артиллерийский огонь коммунистов уничтожил последние три грузовика укрепрайона, сбор более 100 тонн крупногабаритных грузов вручную стал практически невозможным, а также выматывал войска. Вскоре любые попытки поддерживать упорядоченную централизованную систему материально-технического обеспечения внутри Дьенбьенфу полностью провалились. Но наиболее серьезное негативное влияние на боевой дух было вызвано не столько нехваткой снабжения, сколько незначительным количеством пополнений личного состава, которые почти никогда не покрывали потери за день.
21 апреля несчастный молодой доброволец-парашютист, чей парашют раскрылся слишком быстро, зацепился за хвостовое оперение своего транспортного самолета и беспомощно волочился за ним, в течение, казалось, бесконечных минут, пока самолет кружил над долиной, в надежде освободить человека, прежде чем его парашют разорвется в клочья. Попытка, однако, не удалась. Через несколько минут доброволец рухнул на землю где-то внутри позиций коммунистов. В ту же ночь, командир авиабазы Залям, опытный подполковник, который был подменным пилотом на транспортнике с грузами снабжения, внезапно обнаружил, что его самолет взят в «коробочку» десятком ракет в трех милях к востоку от Дьенбьенфу. По спинам французских планировщиков пробежала дрожь. Если бы у врага были в любом количестве зенитные ракеты, Дьенбьенфу был бы обречен в течение 24 часов. Как оказалось, таких ракет было очень мало — по крайней мере, тогда. Но они будут там, в большом количестве, для американцев, двенадцать лет спустя.
Следующий день был похож на затишье перед бурей. В 08.40 оперативная группа с «Югетт-2» на короткое время прорвалась к «Югетт-1», после целой ночи боев и одна рота 6-го колониального парашютного батальона совершила рейд на «Доминик-5», уничтожив блиндаж коммунистов и захватив его вооружение. Штаб все еще жаловался на то, что они не получили никаких перископов и умолял о них в любом, даже самом примитивном виде.
На «Югетт-3» сержант Кубьяк, уцелевший из 3-го батальона 13-й полубригады на ОП «Беатрис», спокойно отпраздновал свой двадцать пятый день рождения. В соответствии с традициями Иностранного легиона, ему дали выходной и некоторые из его лучших друзей отдали ему свою порцию «Виногеля», недавно разработанного и ужасного на вкус винного концентрата французской армии. Но он не собирался наслаждаться полноценным дневным отдыхом в своем блиндаже: сержант, который должен был возглавить конвой снабжения на «Югетт-1», был ранен в 17.00 снарядом из гнезда безоткатных орудий на «Доминик-1», и как только настала ночь, Кубьяк, десять легионеров и пятнадцать военнопленных собрали свои канистры с питьевой водой и ящики с боеприпасами и начали поход к опаленному огнем «Югетт-1»
Чего сержант Кубьяк не знал, что в Дьенбьенфу был еще один Кубьяк — и что он сражался на другой стороне. Им был майор Стефан Кубьяк, поляк, родившийся в 1923 году в городе Лодзь. Сын бедного ткача, Кубьяк вступил в польскую коммунистическую партию после Второй мировой войны. Будучи достойным членом партии, он был направлен в школу армейских политических комиссаров. Когда он обнаружил, что у его жены была связь с одним из его начальников, он дезертировал из польской армии, перебрался в Западную Германию и в конце концов, записался в Иностранный легион. Отправленный в Северный Вьетнам в 1947 году, он вскоре разочаровался во французах и дезертировал из Иностранного легиона в 1947 году в Намдине, в дельте Красной реки.
Поначалу, принятый Вьетминем с недоверием, он вскоре оказал им важные услуги, обучая их войска использованию и обслуживанию американского оружия, которое они захватили у французов. Это было особенно важно, поскольку Вьетминь до начала 1950 года не имел хороших прямых сухопутных коммуникаций с китайцами. Кубьяк отличился своей храбростью во время битвы за выступ Хоабинь в 1951 году, и был «усыновлен» самим Хо Ши Мином, получив вьетнамское имя Хо Чи Туан. Повышенный в звании до капитана, а затем и до майора, Кубьяк служил в Дьенбьенфу в 312-й дивизии, и лично участвовал в атаке на ОП «Беатрис», в котором, возможно, сам не зная, столкнулся со своим французским тезкой. Это должно было произойти снова, когда в последние дни битвы, некоторые иностранные легионеры были также брошены в бой в районе Пяти холмов.
Тем временем, еще не знакомая с лабиринтом тоннелей и ходов сообщения, ведущих на север, группа сержанта Кубьяка на мгновение сбилась с пути, пробежав прямо в секторе огня «четыре-по-пятьдесят» с ОП «Ястреб-перепелятник», вернулась по своим следам на «Югетт-3», а затем последовала на звук орудий на северо-запад, где бился в агонии «Югетт-1». На «Югетт-2» они забрали свое сопровождение из 1-го парашютного батальона Иностранного легиона, и наконец, добрались до обычной стоянки в 150 метрах к югу от «Югетт-1». Там осколок, с кулак размером, пробил одну из канистр, которые нес Кубьяк.
Но вода больше не имела никакого значения, потому что «Югетт-1» умирал. В 02.10 капитан Шевалье сообщил штабу батальона на «Югетт-3», что хотя он не подвергался серьезным атакам, «вьеты, похоже, проникают отовсюду». Действительно, небольшие группы бо-дой выходили из бесконечного множества небольших окопов (аэрофотоснимки помогут идентифицировать около тридцати из них на следующий день) и бросались вперед на французские позиции. Многие из них были скошены огнем французов, только для того, чтобы их заменила еще одна группа людей в зеленом. Это не была атака «человеческой волной», потому что противник действовал малыми группами, от пяти до восьми человек. Даже слово «проникновение» не передавало того, что происходило, так же как и «просачивание». Некоторые из траншей Вьетминя были продвинуты вперед до середины французских заграждений из колючей проволоки, и поэтому, некоторые вражеские пехотинцы внезапно выскакивали посреди проволоки как чертики из коробки, стреляли залпом и снова исчезали в своей маленькой траншее. В 02.30 пришло последнее сообщение от Шевалье, в котором он срочно просил о помощи.
Пятница, 23 апреля 1954 года
Для помощи было уже слишком поздно. Когда Кубьяк и его группа снабжения готовилась к последнему рывку на «Югетт-1», один из сержантов, дежуривших на аванпосту, вернулся и сказал им, что дальше идти смысла нет, так как «Югетт-1» пал. В 07.00 нескольким иностранным легионерам с «Югетт-1» удалось доползти до «Югетт-2» и сказать, что они видели как капитан Шевалье стоит на крыше своего собственного блиндажа с каре из десятка легионеров и умирает на месте. Сержант Кубьяк был свидетелем конца «Югетт-1» со своего наблюдательного пункта в ходе сообщения к северу от «Югетт-2». Когда он спросил, много ли попало в плен к Вьетминю, сержант с аванпоста легионеров сказал ему успокаивающем тоном: «Нет, они вряд ли попали в плен. Выглядит так, что это была сущая резня».
Потеря «Югетт-1» была зловещей по двум причинам: во-первых, потому что она продемонстрировала эффективность новой тактики коммунистов, «осада путем просачивания»; и во-вторых, потому что она давала Вьетминю постоянный контроль над девятью десятыми аэродрома, сделав относительно безопасную и точную высадку подкреплений практически невозможной. Как только серьезностью ситуации была понята Лангле и Бижаром с одной стороны и де Кастром с другой, на командном пункте последнего состоялась драматическая конференция.
Проблема была обманчива проста, поскольку она оставляла французам только два мучительных выбора — попытаться вернуть «Югетт-1» ценой тяжелых и безусловно, невосполнимых потерь (в ночь с 22 на 23 апреля в Дьенбьенфу прибыло всего тридцать пять человек, в то время как в тот же день были потеряны шестьдесят семь, не считая гарнизона Югетт-1), или смириться с потерей «Югетт-1» и таким образом, сохранить некоторые скудные остатки элитных войск для решающих атак, которые обязательно должны были произойти.
Штаб Коньи несколькими днями ранее направил в Дьенбьенфу обширный вопросник, в котором де Кастра спрашивали, что ему нужно, чтобы спасти Дьенбьенфу от затопления во время усиливающихся муссонных дождей. Его штаб работал над этой проблемой в течение двух дней и 23 апреля, по чистому совпадению, ответ для Ханоя был готов. Это было более или менее повторная редакция плана от февраля 1954 года: как и предполагалось, «Югетт-5», «Лили-3» и основные сектора «Клодин-3», «Клодин-4» и «Клодин-5», а также «Юнон» и север ОП «Ястреб-перепелятник» уже были частично затоплены и их обитатели жили в постоянной агонии в двух футах грязи, среди капающих и скользких стен траншей и разрушающихся затопленных блиндажей. Просто для того, чтобы вытащить из трясины раненых, склады и артиллерию, потребовалось бы контрнаступление, включающее возвращение, по крайней мере, всех первоначальных позиций на ОП «Доминик» и, предпочтительно, их дальнейшее расширение. Также рассматривался вопрос о привлечении всего гарнизона из «Изабель», что обеспечило бы основной гарнизон более чем тысячей бойцов, тем более что ОП «Изабель» также столкнулся с серьезной проблемой затопления. Как рассказывал мне почти через десять лет после битвы майор Гран д'Энон, бывший командир 3-го батальона 3-го пехотного полка Иностранного легиона на ОП «Изабель», к концу апреля незатопленная площадь на опорном пункте была ограничена несколькими десятками квадратных метров. Однако де Кастр в тот момент был против эвакуации ОП «Изабель», потому что это означало бы отказ от ее артиллерии, которая все еще оказывала полезную поддержку ОП «Элиан» и «Клодин» посредством флангового огня.
В целом, де Кастр также предвидел что полный повторный захват «Доминик» обеспечит Дьенбьенфу большой зоной высадки, которая больше не будет находиться в прямой видимости и под огнем минометов противника с близкого расстояния. Для проведения этой операции, по предварительным оценкам, потребуется десантирование всей 1-й воздушно-десантной группы, которая в настоящее время собирается в Ханое из постоянного потока подкреплений десантников из Франции. Неясно, объяснил ли де Кастр эту «общую картину» с достаточной ясностью Лангле и Бижару, чтобы заставить их посвятить себя отвоеванию «Югетт-1» с тем же энтузиазмом и энергией, которые они посвятили контратаке на Пяти холмах. Лангле в своей книге ясно дает понять, что он был категорически против операции на «Югетт-1», потому что это было бы серьезным истощением сил его последней сформированной резервной части, 2-го парашютного батальона Иностранного легиона.
Тот же аргумент был более подробно представлен де Кастру Бижаром. По его словам, даже 2-й парашютный батальон ИЛ теперь сократился до 380 человек и защищал ОП «Элиан». Учитывая состояние общей усталости гарнизона, существовала большая вероятность, что операция провалится. И даже если бы она увенчалась бы успехом, не оставалось войск, чтобы успешно удержать «Югетт-1».
Было ясно, что эти слова произнес не «старый» Бижар, который всего месяц назад клялся защищать «Элиан» до последнего человека. Следовательно, альтернативы тому, как были организованы и проведены контратаки на «Югетт-1» представляют собой одну из многих захватывающих «как-бы-это-могло-быть» битвы при Дьенбьенфу.
