— Благодарю, Борис Ильич, — сказал Кутепов.
Когда начальник генштаба занял своё место, Верховный посмотрел на германцев.
— До начала событий наши войска будут дома.
Фон-Рейхенау кивнул, он как и фон-Рундштедт, довольно сносно выучил русский язык.
— Разрешите, — обратился к Верховному главком Ханжин и, получив знак, спросил: — Наши испанские сводные соединения и части хорошо себя проявили на слаженность. Признаться, я уже давно вынашиваю мысль, не лучше ли их не расформировывать после возвращения в Россию, а сделать их кадровыми? Это относится ко всем родам оружия, кроме кавалерии. Надобности в новых кавполках я не вижу.
Кутепову предложение понравилось. И в самом деле, два Доброкорпуса — серьёзная военная сила. Управление корпусов, конечно, можно и расформировать, но вот раздёргивать дивизии и бригады, и распихивать обратно к местам прежней службы их личный состав ‒ это в преддверии войны в Европе, пожалуй, не разумно. Чем заново потом создавать новые соединения, куда как лучше воспользоваться имеющимися. Две пехотные дивизии, три бронебригады, три мотострелковые бригады, две артиллерийские, пехотная, воздушно-гренадёрская бригады, отдельный тяжёлый бронеполк и отдельные драгунские и уланские полки — являются сплочёнными и имеющими боевой опыт частями и соединениями. С лётчиками вопрос не возникал, они все вернутся в свои прежние эскадры, обогащая боевым опытом сослуживцев. Да и не так их много было в составе франкистских ВВС — всего лишь несколько сотен. Переглянувшись с Каппелем, Верховный согласился с Ханжиным:
— Давайте так и поступим, Михаил Васильевич. По прибытии "испанцев" домой, их следует разместить в Киевском Военном Округе. Передайте фон-Лампе, что я жду его соображений на сей счёт завтра к шестнадцати часам.
— Передам, — сказал Ханжин, про себя думая, сколько сегодняшней ночью и последующим утром предстоит головной боли начальнику службы генерал-квартирмейстерства генштаба. Однако Ханжин не сомневался, что генерал-фельдмаршал Алексей Александрович фон-Лампе справится точно и в срок, ведь при нём СГК работает как отлаженный часовой механизм.
— У вас имеется вопрос, Пётр Иванович? — спросил Кутепов.
— Так точно, господин Верховный правитель, — Коронатов не стал называть Кутепова по имени-отчеству при германцах. — Я имею некоторые сомнения. Нам понадобятся несколько месяцев для оснащения "испанцев" вооружениями.
Верховный разделял мнение начальника ГАБУ. Все планы поставок с заводов расписаны на полгода вперёд и направлены на переоснащение регулярных соединений и на создание новых. К тому же идёт процесс накопления резервов техники на складах в приграничных Военных Округах. Затруднение в оснащении "испанских" войск можно будет решить только через несколько месяцев, когда темпы военного производства возрастут в разы.
— Мы с Есневским посмотрим, что можно предпринять срочно, — объявил Каппель. — Уверен, мы найдём решение, как сократить сроки.
— Хорошо, — согласился Кутепов, зная как дружен Владимир Оскарович с министром вооружений Есневским, которого сам же и выдвинул на министерский пост. Отставной контр-адмирал и член РНС с 1924 года, Есневский был не только превосходным организатором, но и технарём до мозга костей — ценное качество для министра. И к счастью, отнюдь не редкое.
— Есть ещё один момент, господа, — Ханжин скрестил пальцы рук в замок, — думаю, выделение из числа "испанцев" от четверти до трети личного состава в их прежние части скажется на последних весьма благотворно. А выделяемых мы заменим резервистами и новобранцами.
— Согласен с вами, Михаил Васильевич, — дал добро Каппель и посмотрел на Казановича.
— Я подключу к работе Штейфона, — отозвался начальник генштаба.
Кутепов кивнул. Он был уверен, что генерал-фельдмаршал Штейфон, восьмой год руководивший организационно-мобилизационным управлением генштаба, решит вопрос с "испанцами" самым наилучшим образом. С Борисом Александровичем Кутепову приходилось взаимодействовать ещё в Гражданскую.
— А теперь перейдём к вопросам, ради которых мы пригласили наших союзников, — сказал Верховный. И обвёл взглядом своих офицеров. — Мы не станем, господа, прямо сейчас касаться наших планов совместной военной кампании — этим мы займёмся несколько позже. Мы начнём обсуждение некоторых вопросов организации нашей армии, что для наших союзников представляет весьма значительный интерес. И прежде всего, правильна ли сухопутная доктрина массовой кавалерии в условиях механизации войск? Европейские армии её значительно сократили.
— Господа, — обратился фон-Рейхенау, поправляя пенсне, — для вас не является тайной, что в германском генералитете на кавалерию смотрят с большим сомнением. У нас сохранилась только одна дивизия и два отдельных полка. На мой взгляд, их сохранили благодаря их славному боевому прошлому восемнадцатого-девятнадцатого веков. В современной войне конница есть...
Военный министр Рейха запнулся, не сумев сразу подобрать слов на русском.
— Хотите сказать "пережиток"? — подсказал Каппель.
— Да. Пережиток. Достаточно вспомнить опыт Мировой Войны.
— Опыт европейских армий, — возразил Каппель, — это опыт позиционного тупика при превосходстве средств обороны над средствами наступления. Но в начале Мировой Войны конница играла немаловажную роль. Она утратила своё оперативное и стратегическое предназначение когда манёвренная война переросла в позиционную. На вашем Западном фронте это произошло через год, на наших фронтах манёвренная война продолжалась полтора года. Наш же опыт основывается и на Гражданской, в которой кавалерия сыграла существенную роль.
Каппель мог бы сказать многое своему германскому коллеге, но предпочёл умолчать. Сейчас незачем было теребить старые промахи и просчёты бывшего врага, а ныне союзника. Германцы часто использовали кавалерию крайне неумело, русская пехота ловила её в огневые мешки и уничтожала целыми полками и бригадами. Русская же кавалерия зачастую наводила ужас в тылах рейхсвера и сковывала резервы германцев. В прямых же столкновениях конницы достаточно было вспомнить случай конца весны пятнадцатого года в Курляндии с бригадой Уссурийской казачьей дивизии генерал-майора Крымова, когда при взаимодействии 7-го Сибирского корпуса она прорвала фронт и ушла гулять по германским тылам, пройдя двадцать пять вёрст уничтожая обозы. В тот же день бригада встретила колонну 6-й германской кавдивизии, Крымов организовал неожиданную атаку и уссурийцы разбили немцев и гнали их, рубя, двадцать вёрст. После этого бригада вновь принялась разрушать тылы — громила обозы, взрывала мосты, нарушала связь. Выполнив боевую задачу, Крымов повернул казаков назад, но германцы уже стягивали отовсюду части дабы уссурийцы не ушли безнаказанно. Казаки приняли бой с 8-й кавдивизией, разгромили её и продолжили отходить к линии фронта, гоняясь за отдельными тыловыми отрядами и уничтожая штабы. Примечательно, что нацеленная на уссурийцев 23-я кавбригада рейхсвера с двумя приданными пехотными батальонами так и не рискнула атаковать конников Крымова, дав им спокойно переправиться через реку Виндава.
— Мы достаточно знакомы с опытом вашей Гражданской войны, — в свою очередь возразил фон-Рейхенау. — Нам прекрасно известно, что тогда ваша кавалерия и кавалерия красных играла роль, предназначенную в современных условиях для панцерных и моторизованных войск. Но у нас нет оснований считать, что сейчас конница может выполнять задачи в условиях манёвренной войны.
— Прошу господ германских офицеров заметить, — подключился к спору Ханжин, — что война, идущая в Испании, показала, что конница ещё кое-что может. Рейды наших улан по вражеским тылам и манёвренность наших драгун приводили ко многим успехам на фронтах. И как вам, несомненно, известно, наша кавалерия имеет на вооружении достаточно огневых средств, включая лёгкие горные пушки, чтобы подавить противника в случае его огневого воздействия.
Главкому ответил фон-Рундштедт:
— Испания имеет специфические условия, господин фельдмаршал. Мы же опираемся не только на опыт Мировой Войны, но и на опыт интервенции в Рейхе. Я лично был свидетелем того, как был уничтожен английский королевский полк гусар, когда британцы бросили его после прорыва наших траншей. Гусары неслись широким фронтом, преследуя нашу пехоту. Но напоролись на позиции наших пулемётов и резервного батальона. Вся эта конная масса за несколько минут превратилась в завалы из тел лошадей и всадников. Оторванные ноги, дикое предсмертное ржание, залитая кровью земля... После войны я узнал, что в том бою от полка осталось знамя, штаб и около сорока рядовых гусар. Не более успешно действовала и французская кавалерия, правда она не несла такие ужасные потери.
— На мой взгляд, — взял слово Казанович, — англичане и французы так и не научились использовать конницу в новых условиях. Они в который раз повторяли собственные ошибки Мировой Войны. Ошибки в сражениях при Камбрэ, Суасоне и Амьене. Имея бесценный опыт применения бронесил, французы и англичане не сделали надлежащих выводов. Но эти выводы сделали мы. И вы, господа.
Фон-Рейхенау был вынужден согласиться с начальником русского генштаба. Он полностью разделял взгляды Хайнца Гудериана — своего бывшего начальника штаба и фактического создателя панцерных войск Рейха. И хотя фон-Рейхенау воевал на Восточном фронте, ему были прекрасно известны ошибки противника на Западном. Даже в сражении при Камбрэ, которое в Академии генштаба Рейха изучают как классический пример грамотного применения танков в Мировой Войне, англичане допустили серьёзный просчёт. Просчёт, который впоследствии повторяли и позже, как повторяло его и французское командование. Тогда в ноябре 1917-го для прорыва германской обороны англичане сосредоточили весь свой танковый корпус в районе Камбрэ, выступавшего в сторону германских позиций. Командир корпуса полковник Фуллер обеспечил меры скрытного сосредоточения танков, выбрал наиболее ровную местность для наступления, позже такого рода местность назвали танкодоступной. Англичанам противостояла глубоко эшелонированная оборона из нескольких позиций, в свою очередь состоявших из нескольких хорошо инженерно укреплённых траншей, прикрытых проволочными заграждениями, оборудованных блиндажами и сооружениями для широкого сектора обстрела.
По замыслу английского командования, танковый корпус был разделён на несколько тактических эшелонов атаки и действовал во взаимодействии с пехотой, артиллерией и авиацией. Британцам удалось скрытно сосредоточить 378 боевых и 98 вспомогательных танков, тысячу самолётов, свыше тысячи орудий, 8 пехотных дивизий и кавалерийский корпус. Вся эта масса войск ударила на участке между Сен-Кантенским и Северным каналами и была нацелена на город Камбрэ и Бурлонский лес. Всего на двенадцати километрах зоны прорыва англичане сосредоточили до восьмидесяти пяти орудий и тридцати двух танков (в первом тактическом эшелоне) на километр фронта.
За полдня 20 ноября 1917 года англичане захватили на участке прорыва первую и вторую германские позиции и вышли на десять километров вглубь к каналу реки Шельды. Этот прорыв обороны стоил британцам двухсот восьмидесяти танков и лишь шестьдесят из них были потеряны от огня артиллерии. Но получившийся прорыв был воистину настоящим успехом, столь непохожим на предыдущие, как в битвах при Вердене и Сомме, стоивших обоим противникам до миллиона солдат каждая, когда атакующая сторона, ценной огромных потерь, прогрызала, продавливала оборону, чтобы передвинуть линию фронта на несколько километров и часто потом в итоге вытеснялась назад подошедшими резервами неприятеля. При Камбрэ англичане понесли неощутимые потери в живой силе, захватили много трофеев и пленных, а германская оборона была уничтожена на большую глубину. Но это был только тактический успех. Следуя замыслу командования, в дальнейший прорыв вводилась конница с танковой поддержкой. И это решило судьбу сражения. Между кавалерией и танкистами не было взаимодействия, они даже мешали друг другу. Конники согласовывали темп продвижения с тихоходными машинами и потеряли драгоценное время. Артиллерийское сопровождение на оперативную глубину англичане организовать не сумели и поэтому не стали рисковать самостоятельными действиями танков. В итоге кавалерийский корпус напоролся на очаговые узлы сопротивления германской пехоты и, понеся потери, топтался на месте, не рискуя уйти в отрыв от основных сил армии. Германцам же удалось, в конце концов, подтянуть резервы и устранить прорыв. Словно по шаблону, эти же ошибки раз за разом повторяли и французы, имевшие самый многочисленный танковый парк в мире.
— Что касается опыта Испании, — произнёс Казанович в ответ фон-Рундштедту, — то война там с самого начала приобрела манёвренный характер. А из-за преобладания гористой местности, в большинстве сражений бронеходы использовались крайне ограниченно. Во многих операциях мы и союзники вынуждены были использовать наши бронесилы как средства непосредственной поддержки пехоты. Это были вынужденные решения. Применение бронеходов исключительно для пехотной поддержки противоречит нашей доктрине, в отличие от доктрин армий Антанты.
— Полагаю, — сказал Каппель, — не будет преувеличением заявить, что реформация французской и британской кавалерии в бронеходные, моторизованные и конно-механизированные соединения стали следствием не только неудачного применения конницы в тридцатом ‒ тридцать первом годах, но основной причиной послужила наша война с Китаем. Если в первые месяцы боевые действия носили широкоманёвренный характер, то позже война плавно перешла в позиционную. И далеко не сразу мы вышли из намечавшегося кризиса позиционного тупика. Решением стали наши бронесилы. В Заамурье наши бронеходы и броневики прорывали укрепрайоны на тактическую глубину, для развития оперативного успеха вводилась конница и мотопехота. Военные специалисты Англии, Франции и САСШ изучили этот опыт, что послужило некоторым изменениям в их доктринах механизации армии. Тут можно отметить, что на взгляды французов повлияли и монографии бывшего красного комфронта Тухачевского.
Каппель принял согласный кивок фон-Рейхенау. Настоящая фамилия одного из преподавателей Парижской Академии генштаба была известна и германской разведке. Бывший комфронт, служивший всего лишь полковником во французской армии под чужой фамилией, был не единственным преподавателем в Академии из России. Знаменитый анархист Нестор Махно преподавал французским слушателям теорию партизанской войны.
— Как следствие, — стал развивать мысль Каппель, — сегодня мы наблюдаем, что конница в армиях Антанты почти перестала существовать. Исключение — бригады и полки французских улан в составе механизированных соединений и несколько отдельных конных полков англичан. Во французских кавдивизиях и кавбригадах, помимо моторизации, созданы бронечасти, а во многих французских пехотных дивизиях есть бронеходы непосредственной поддержки пехоты... После неудач и больших потерь в тридцать первом, генералитет Антанты пришёл к пониманию, что время кавалерии ушло. Что ж, это их понимание. Мы считаем, что этот род оружия пока что рано окончательно списывать с арены войны.
