У ближайшей торговой палатки с едой Гиллиан купил всем по солидному пирожку с мясом, а Риану ещё и сладкую булочку, в которую омега тут же вгрызся. Какая же она была вкусная! Аппетит разыгрался не на шутку, и Риан быстро её умял, после чего переключился на пирог. Альфы одобрительно кивали. Жуя, Риан пошарил глазами по сторонам и тут же увидел сцену, на которой уже заканчивали приготовления.
— И пиротехника будет?
— А как же, — подмигнул Уильям, облизывая пальцы. — Это же не клубный зал, а большая площадка. Я лично следил, чтобы всё было в ажуре...
— Уилл, ты почему здесь??? — раздался сердитый омежий голос, и молодой Барон опасливо втянул голову в плечи. — За Гиллианом и ребятами должен был поехать Калибан!!!
— У Калибана своё задание, — взял себя в руки альфа и повернулся к спешащему к ним высокому омеге в облегающем вычурном чёрном кожаном плаще с капюшоном.
— А совещание?
— Я его перенёс на завтра. Тем более, что у дяди Лейлы какие-то дела появились, а без него...
— "Дела"!!! Да он уже здесь вместе с Астерием и Невиллом! Иво Милосердный, ну что за ребёнок!.. Привет, Гилл. Дензел...
— Добрый вечер, сэр, — почтительно склонил голову Дензел.
— Риан, знакомься, это мой оми Дэлиан, — представил омегу Уильям.
Дэлиан оказался такого же роста, что и сам Двуликий, только обувь у него — блестящие кожаные сапоги — были на каблуке. Риан быстро понял, что мастью Уильям пошёл в оми — те же смолисто-чёрные волосы и льдистые глаза. Дэлиан пренебрёг зимней шапкой, ограничившись платком, из-под которого выбивались волосы, и Риан разглядел несколько седых прядей. Дэлиан при своём возрасте был весьма эффектным омегой, скупо, но отменно подкрашенным косметикой. В ушах болтались серьги в виде звериных клыков — довольно крупные. Руки затянуты в перчатки, а один из карманов плаща заметно топырится. И вообще, он был покрепче, что только подчёркивало его отменную фигуру и статус.
Дэлиан, увидев Риана, заметно смягчился и улыбнулся. Риан поразился тому, как быстро муж покойного Барона и уголовный регент в один миг стал из сурового дружелюбным.
— Хвала Светлейшему! Ну, как ты, сынок? В порядке?
— Ну... пока не знаю... — растерялся Риан из-за такого радушия. — Всё так быстро произошло...
— Понимаю. — Дэлиан ласково погладил его по щеке. — Теперь всё будет хорошо, можешь быть уверен. Если вдруг возникнут проблемы — обращайся.
— И... чего мне это будет стоить? — настороженно уточнил Риан, помня, кто стоит перед ним. Такие люди долги не забывают.
Дэлиан только рассмеялся.
— Ну... если мы вдруг попросим тебя о маленьком одолжении, ты ведь нам не откажешь?
— Какое... одолжение? — Двуликий сглотнул.
— Ничего сверхъестественного. Например, познакомишь нас потом с Авелем. А то наши ребята его большие поклонники, да и твои тоже. Ты не откажешься выступить как-нибудь на нашем семейном празднике?..
— Уилл! — К ним подбежали четверо омег и дружно повисли на Уильяме, который от такой дружной атаки едва устоял на ногах. — Наконец-то ты приехал! Без тебя тут так скучно!..
Риан, едва сдерживая смех, пригляделся к сородичам и одобрил выбор молодого Барона. Все парни были симпатичные, бойкие, с хорошим запахом... Поняв, что начинает машинально их оценивать и прикидывать, как было бы, Риан тут же себя одёрнул. Значит, это и есть гарем Уильяма. Небось, верёвки периодически из него вьют!
Судя по тому, как они общаются, было видно, что Уильям любит своих ребят вполне искренне и только потому позволяет им такое, чего позволил бы не каждый альфа. Все омеги были ухожены, здоровы, довольны жизнью. Дэлиан слегка хмурится, но не всерьёз. Значит, в этой семье всё в полном порядке. Интересно, когда у Уильяма родится первый ребёнок? И от кого?
В семейные разборки Гиллиан демонстративно не вмешивался, хотя крестник уже через пять минут начал жалобно на него поглядывать. Дензел тоже едва сдерживал смех, и молодой Барон на него явно обиделся.
— Ладно, хватит, — решительно оборвал эту идиллию Дэлиан. — Концерт скоро начнётся. Уилл, ты места забронировал?
— Самые лучшие, — заверил альфа.
— Тогда идём, пока проход не забили.
Риан крепче взялся за руку Дензела, боясь потеряться в этой толчее. Как же всё-таки непривычно! Прежде он был только на сцене, отделённый от зрителей не только безопасным пространством, но и охраной. Теперь предстояло стать частью этой толпы, и эта перспектива вдруг его напугала. Дензел, будто почуяв его страх, приобнял и прижал к себе.
— Всё хорошо. Не надо бояться. Ты быстро освоишься.
— Надеюсь, — побормотал Двуликий.
На сцене шла последняя проверка, а музыканты, перешучиваясь с уже набежавшими зрителями, брали пробу на инструментах. Обогрев сцены и впрямь присутствовал — все музыканты были одеты сравнительно легко. И как только техники этого добились?!
— А кто есть кто? — спросил Риан, всматриваясь в парней.
— Альфа, что командует музыкантами, — это сам Ллойд Честер. Омега с гитарой — Мирамис Фальк. Он ещё и второй вокалист. Помимо гитары он ещё и на других инструментах играть умеет — Ллойд любит эксперименты. Басист — бета Фрэнк Калвертон. На барабанах сидит Ринго Майерс.
— Омега? — нахмурился Двуликий.
— А лупит так, как, по-моему, не каждый альфа сможет. За синтезатором стоит Форрест Ричардс, и он Двуликий, как ты.
— Правда? — поразился Риан.
— Зуб даю. Всего в Камартанге официально живут семь Двуликих. Вместе с тобой.
То, как были одеты члены группы, напоминало наряды Дензела на прослушивании, разве что не так провокационно — всё-таки холодновато ещё, чтобы максимально оголяться. Майки расцвечивали красочные рисунки, а волосы разноцветные пряди — преимущественно красного, синего или фиолетового цветов. Мирамис щеголял выбритым левым виском с татуировкой в виде, кажется, какого-то растительного узора — с такого расстояния видно было плохо. С мочки левого уха свисала какая-то подвеска. Ринго, видимо, находился ближе всех к обогревателю, поскольку его куртка была просто наброшена на плечи, а под ней виднелась красная майка с поперечными разрезами. Длинноволосый, нарочито лохматый, рыжий. Калвертон, как и Форрест, особо не красился, серьгами и экстремальными причёсками не баловался. И всё это выглядело вполне цельным и завершённым.
Тем временем толпа всё собиралась и собиралась. Помосты тоже заполнялись. Когда вспыхнули огни рампы и сборный монитор за спинами музыкантов, а на нём появилась панорама всей концертной площадки, зрители разразились овациями.
— Всё это ещё и снимать будут? — воскликнул кто-то рядом.
— Похоже. Иначе какой был смысл так камеру ставить?!
— А если мы в кадр попадём? Прикинь, как круто будет!
— Да тихо вы! Начинается!
Ллойд и впрямь поднял руку, прося тишины. Как только голоса притихли, альфа заговорил в микрофон:
— Спасибо, что пришли, пусть сегодня и холод собачий...
— Да ладно, скоро согреемся! — крикнули из толпы.
— Точно? — Ответом стал согласный хор. — Ну, смотрите сами. Надеюсь, вы не успели набраться пиваса — нам тут буза не нужна.
— Да торгаши пожадничали! — пожаловался кто-то.
— Значит, мою просьбу выполнили, — хмыкнул Честер. — Дури и так будет предостаточно. И я официально заявляю, что если кто-то кого-то затопчет — в "Белую лилию" больше не попадёт. И учтите, что вас снимают. Итак, мы начинаем. И начинаем с премьеры, которая называется "Дорога в Ад".
— Это та самая песня, которую я пел на прослушивании, — тихо сказал Риану Дензел. — Ты говорил, что у меня неплохо получилось, а теперь сможешь оценить настоящее исполнение. Мне до Ллойда как до луны.
Ринго начал отсчитывать быстрый ритм, и после его слов "Раз, два, три" Форрест выдал первые аккорды, которые подхватили Ллойд и Мирамис. Уже после первых секунд толпа восторженно взревела, а Риан едва не захлебнулся волной зрительского выброса. Это было так непохоже на то, что он чувствовал во время собственных выступлений! Даже когда сидел среди зрителей и смотрел выступления коллег, он не испытывал ничего подобного. Быть в толпе зрителей на этом концерте — это нечто!.. Однако началось пение, и Двуликий признал, что новый друг прав. В исполнении профессионалов песня, которая так потрясла его, звучала совершенно иначе. Оформлено это буйство было фееричной пиротехникой и мигающей цветомузыкой, что особенно подчёркивалось темнотой. На экране то и дело менялись кадры, вокалисты Ллойд и Мирамис то передавали друг другу первую партию, то пели вместе с остальными музыкантами. Их голоса звучали как единое целое, увлекая за собой и пробуждая те самые неведомые доселе чувства. Двуликий почти тонул во всём этом буйстве и видел, что его ощущения разделяют все. Впечатляла и работа операторской группы — Риан знал, что переключаться с одной камеры на другую во время съёмки достаточно непросто, а ведь они ещё и движутся! Похоже, что Бароны нашли операторов высочайшего класса, а за пульт посадили не менее талантливого режиссёра, который командует парадом. Работа по подготовке к концерту была проделана колоссальная! То, как он сам организовывал "Поцелуй смерти", выглядело дешёвой самодеятельностью в сравнении с ЭТИМ.
Риан не успел опомниться, как открывающая песня закончилась. Началась новая, и её уже пел Мирамис, выйдя к переднему краю, а Ллойд отошёл на пару шагов назад. Голос омеги был высоким, чистым, но не менее мощным, чем голос альфы. Мирамис пел ту самую песню, которую Риан тогда слышал мельком, и это была песня об Аврории. Но не о легендарном воеводе, а о городе — последнем оплоте древней мудрости. О его последнем сражении и падении. Потом снова пели Мирамис и Ллойд вместе, и это был дуэт-диалог, из которого Риан узнал историю несчастной любви и разочарования, а уже ближе к середине понял, что альфа, за которого пел Ллойд, на самом деле просто трус, неспособный взять на себя ответственность за будущего ребёнка. В конце этот негодяй захотел вернуться, но был презрительно отвергнут закалившимся в горниле трудностей омегой, который даже посмотреть на сына ему не дал.
Была песня об искромётной и беззаветной любви Трея Самоубийцы. Была песня о смерти и возрождении. Была песня солдата, возвращающегося домой. Была песня, больше похожая на шутку. Прекрасная баллада, показавшая весь талант Мирамиса — омега достал флейту и в перерывах между пением выводил очень красивую мелодию, от которой глаза наворачивались на глаза. Была мрачная песня о конце света и последней надежде. Была песня "Я смотрю на них", которую все пели хором с начала и до конца, перекрикивая солистов. Это была песня о парне, который встречает бывших одноклассников и поражается тому, как сложились их судьбы... Зрители знали многие песни и активно подхватывали, стоило вокалисту замолкнуть. Слушая всё это, Риан тоже следовал за ними там, где концовка фразы буквально напрашивалась. Он снова и снова тонул в музыке и с трудом удерживался от того, чтобы перемахнуть через достаточно условную преграду между сценой и зрителями, забраться на помост и начать танцевать, чтобы слиться с этой музыкой полностью. Омега даже не заметил, как по его лицу всё же начали катиться слёзы. Эта музыка очищала его истерзанную душу, наполняя её чем-то новым. Неописуемым желанием жить. И это было больше похоже на сон, чем на явь. Потому что он был свободен.
Вот очередная песня смолкла, и Ллойд снова попросил тишины.
— А сейчас состоится ещё одна премьера, о которой, думаю, уже кое-кто слышал. Я заранее извиняюсь, что песня получилась несколько длинноватой, но в три куплета и пять припевов она просто не поместилась.
— Ничего, нам всё сгодится! — крикнул один из зрителей рядом с повстанцами и Бароном.
— Вот и ладушки, — кивнул Ллойд. — Как я уже сказал, это будет премьера, и поможет нам мой любимый братишка Кин, которого многие из вас уже знают. Он давно готовился к этому выходу, старался, и я прошу поддержать его.
Зрители встретили вышедшего на сцену омегу в длинном плаще бурными аплодисментами.
— А теперь смотри и слушай очень внимательно, — склонился к уху Риана Гиллиан. — Это важно.
— Сэр, Калибан, — сообщил Дензел, показывая на кого-то.
Комиссар обернулся, Риан тоже и увидел молодого парня-альфу в кожаной куртке, который пробирался к ним. Спокойный и деловитый. Не так красив, как Дензел, но тоже неплохо пахнет... и в его запахе было что-то, что было и в запахе нового друга. Нечто, что роднило Дензела и Билли Кинга, но уже другое.
— Сэр, задание выполнено, — доложил парень Уильяму. — Они здесь и уже наловили слухов.
— Отлично, — улыбнулся Барон. — Если всё получится, то это будет отличный задел.
— Задел для чего? — полюбопытствовал Риан.
— Чтобы начать переговоры с Союзом Пяти, — объяснил Гиллиан. — Ситуация на южной границе обостряется, и пора уже что-то делать, мы же уже говорили. Эта премьера — наше послание этим людям.
— Послание?
— Похоже, что он не в курсе, — заметил Дэлиан.
— Меня это совсем не удивляет, — качнул головой Гиллиан.
Риан хотел было снова начать спрашивать, но Кин уже сбросил с себя плащ, и Двуликий надолго онемел, поняв, о чём будет песня Ллойда.
Она будет об Орионе.
Кину на вид было лет двадцать. В плане фигуры омега идеалом не был — плечи несколько угловатые, бёдра узковаты, общая форма специалистами была бы признана недостаточной, чтобы выходить на сцену. Не зря же самого Риана так усердно гоняли и "сушили" на тренировках! А когда Двуликий разглядел наряд сородича, то глазам своим не поверил. Да, общий вид костюма напоминал то, что Риану показывали в исторических справках, вот только в нём не было ни капли эротизма. Никаких разрезов, оголённого торса, на голове лёгкое покрывало, из-под которого выбиваются огненно-рыжие волосы, подозрительно похожие на парик. Даже украшений почти не было! И это изложение той самой истории? Или это из-за температурного режима?
Мирамис отошёл вглубь сцены и вышел на свет уже не с гитарой, а с дахеном — струнным музыкальным инструментом некогда павшей империи Альхейн. Дахен был похож на цехинскую лютню, но с более длинным грифом. Когда шла работа над "Гаремом", Риан учился имитировать игру на дахене, который, согласно официальным сведениям, привёз с собой в Ингерн Орион. Мирамис и на нём играть умеет?
Зрители притихли, и Риан замер, почуяв, что сейчас произойдёт что-то особенное. В груди ёкнуло. Вот Мирамис тронул струны лёгким перебором, и Кин плавно шагнул вперёд, начиная свой танец. Очень быстро Риан понял, что Кин самоучка, но самоучка талантливый. В его движениях ещё чувствовалось напряжение, но оно сглаживалось репетиционным опытом. И в танце омеги не было ни капли соблазна, как требовали от Риана постановщики. Были лёгкость юности, живость, жизнерадостность, но никак не сексуальность и распутство. Вот Кин замер в полуповороте, грациозно протянув руку к толпе, Мирамис взял паузу, чтобы взять свою гитару, Ринго подхватил эстафету, а потом грянула сама песня. Ллойд вышел к своему микрофону, и Двуликий затаил дыхание, стремясь не пропустить ни одного слова.
