— Жар? Бывает...
— Вот и не надо утепляться лишний раз. Жар должен уходить в воздух, чтобы ты не перегрелся. Если что, то я тебе компресс сделаю. Всё в порядке, успокойся. Я же твой друг.
Говоря, Рейган всё же стянул с Салли одеяло, и омега съёжился, подтягивая колени к груди и обхватывая себя руками. Запах Рейгана, сочный и манящий, уже обжигал нос, а знакомая ломота начала усиливаться, как и зуд в заду.
— Салли, расслабься. Это часть нашей природы, и если пытаться её перебороть, то бывает только хуже. Спокойнее, не нервничай.
Салли вскинул голову и увидел, как на него смотрит Рейган. В глазах Двуликого расплылись зрачки, став просто огромными, ноздри подёргивались, вбирая запах Салли, на щеках горел лихорадочный румянец, от него запахло ещё гуще, но голос оставался всё таким же твёрдым и спокойным. Даже ласковым. И руки практически не тряслись. Рейган чуял и хотел, но головы не терял.
— Рейган...
— Успокойся, Салли, всё хорошо. Бояться и стесняться нечего — я же тоже омега.
Салли вспомнил, как рядом с ним на каждой течке сидел папа, и стало чуточку спокойнее. Он даже осмелился распрямить ноги.
— Рейган...
— Как ты скажешь — так и будет.
И Салли сдался.
— Ляг рядом... поближе. Просто обними.
— Хорошо, только рубашку сниму, а то ты, извини, вспотеешь скоро, а запасную я не взял...
Салли невольно улыбнулся. Конечно, не взял — она же единственная. Вторую, наверно, опять кому-то отдал, кому нужнее... Рейган быстро избавился от рубашки и жилета и проворно улёгся. Салли перестал скручиваться в узел, прильнул к нему, жадно вбирая носом сочный земляничный аромат, и стало чуть-чуть легче и спокойнее.
— Вот так, Салли, всё хорошо. — Рейган осторожно обнял его, продолжая поглаживать по голове, и Салли нежился в его объятиях. — Всё хорошо.
С каждой минутой Салли осознавал, что объятий мало. Он хотел большего. Рейган продолжал негромко и ласково с ним разговаривать, и его голос обволакивал мозг, который всё больше терял способность здраво мыслить. Желание снова начало захлёстывать, и Салли решился. Он повернулся к другу лицом и чуть слышно попросил:
— Рейган... поцелуй меня.
Рейган едва сдерживался, ведь он получил возможность испытать нечто удивительное и невероятное — провести не один час один на один с любимым человеком. Не просто за разговором, а... Салли. Здесь. Так близко. И он попросил! От этого рассудок плавился, и Двуликий, как мог, цеплялся за его остатки, чтобы ничего не испортить. Он обещал, да и Светлейший не зря показал Салли его будущего сына. Значит, ему угодно, чтобы дети у Салли были от законного мужа. По крайней мере первенец. Может, когда-нибудь...
Рейган изо всех сил загнал вспыхнувшую было надежду на самое дно, чтобы не дать слабину. Нельзя желать такого лучшему другу!!!
Рейган лишний раз ощупал содержимое правого кармана, чтобы убедиться, что искомое по-прежнему на месте. Если всё же дойдёт до спаривания, то пригодится.
— Рейган... пожалуйста... — Салли с мольбой в глазах обвил его шею руками и потянул на себя.
— Да... — И Двуликий осторожно нагнулся к губам друга.
Первый поцелуй был робким и неуверенным, но каждый последующий... Салли становился всё жаднее, и Рейгану стоило немалых сил держаться. Он безумно хотел, но обещание, как набат, билось в голове. Держаться. Или всё же воспользоваться изобретением близнецов? Нет, не сейчас. Сначала уже опробованный способ. Это поможет Салли хотя бы ненадолго разрядиться, они отдышатся, придут в себя, а там уже будет видно. Так, сначала...
Рейган в очередной раз жадно прильнул к губам Салли, попутно отбрасывая край одеяла в сторону. Жар уже покинул тело Салли, но на смену ему пришло неистовое желание. Рейган, вспоминая, как прежде помогал течным — все они реагировали на него точно так же, после чего парень убеждал, что всё это им почудилось — начал ласкать и зацеловывать тело сородича. Салли с глухим стоном выгнулся, подставляясь, и Рейган понял, что Тобиас не раз прибегал к этому способу, чтобы доставить супругу максимум удовольствия, когда по какой-то причине не мог довести дело до конца. Значит, всё в порядке. Осталось только собрать всю оставшуюся выдержку в кулак и не сорваться самому.
Своего первенца Салли должен родить от законного мужа. Такова воля Светлейшего.
Салли крепко спал. Рейган бережно укутывал его, а рядом с печью на корточках сидел Дуглас и следил за огнём. Альфа все четыре часа, пока длилась вспышка и проветривался полуподвальчик, слонялся рядом, охраняя друзей, и вошёл только тогда, когда Рейган сам его впустил. От Двуликого же так пахло Салли, что альфа едва не набросился на него.
— Чуть позже, — понимающе кивнул Рейган. — Ещё немного, и пойдём за угол. Тебе стоит сбросить напряжение.
— Было? — стискивая кулаки и беря себя в руки, глухо спросил Дуглас.
— Нет, обошлось. Я применил другой способ, которым раньше помогал течным. Возможно, завтра или послезавтра... Я не решился.
— И как Салли?..
— Как любой другой омега. Я не раз это видел. Надеюсь, что Тоби не спасует вечером.
— Не спасует. — Дуглас всё же встал и направился к лестнице. Он выглядел всё более напряжённым. — Я лучше выйду...
— Я скоро, — пообещал Рейган.
Дуглас, стараясь не топать слишком громко, выскочил из квартирки. Достойный представитель потомков Адама, подумал Двуликий, глянув ему вслед. Не то, что... Рейган подоткнул одеяло, поправил подушку, полюбовался спящим Салли и тихо вышел, предварительно заперев дверь. Прошёл мимо стойки консьержа, за которой сидел Оскар.
— Как Салли? — спросил взволнованный омега.
— Спит. Всё хорошо. В самом начале был небольшой жар, но потом всё прошло. Извините, но я должен помочь Дугу.
— Да, конечно...
Дуглас ждал двумя лестничными пролётами выше у окна. Он был так возбуждён, что с трудом держался на ногах и опирался о подоконник. Рейган решительно приблизился и начал расстёгивать на нём штаны.
— Сначала сбросим самое дикое, а потом по-нормальному...
Вместо ответа Дуглас подхватил его и жадно поцеловал. Рейган не раз уже с ним спал, но на этот раз почуял в запахе друга что-то новое.
— Дуг... что с то...
Альфа не дал ему договорить — усадил на подоконник и продолжил своё дело. Рейган понял, что его это тоже начинает заводить — после вспышки Салли он всё ещё был несколько взбудоражен. В процессе он дважды спустил собственное семя, но, похоже, этого было мало. Двуликий охотно позволил расстегнуть на себе жилет с рубашкой, а потом снять штаны. Секс с приятелем был более чем привычен, и Рейган расслабился, испытывая желанное удовольствие. Всё-таки это не то, что подставляться за обшарпанным углом или по борделям, особенно смердящим клиентам. Тем более, что Дуглас так хорошо пахнет!
Это гораздо лучше. А если бы вместо него были Салли или Тобиас...
Когда Тобиас вернулся домой, Салли ещё спал, а Рейган и Дуглас сидели за столом и тихо о чём-то беседовали. Увидев тревогу на лице историка, Рейган кивнул.
— Всё в порядке. Чужих не было.
— А вы с Салли...
— Нет, ничего не было — я не решился. Использовал другой способ. Тот самый.
Тобиас выдохнул с облегчением и начал расстёгиваться. Он весь день дёргался, представляя себе Салли в объятиях друга, и это было не самым приятным — коллеги заметили и даже не думали скрывать ухмылки. Кто только сказал?!.
— Салли скоро проснётся. Ты есть будешь? Я приготовил ужин.
— Да, не откажусь. Я весь день толком не ел... Кто-нибудь из наших был?
— Близнецы забегали узнать. — Рейган полез в кухонный шкаф за посудой.
— А Лори был?
— Нет, но зайдёт, когда у Салли очистка будет. Когда я вчера к нему забегал, то наш художник жаловался, что без Салли ему едва работается даже по проходным заказам.
— А "Рождение Адама"? — Тобиас подошёл к кровати, чтобы взглянуть на мужа. Салли крепко спал и казался таким милым. Уже скоро он сам узнает, каков Салли во время течки. От постели, как и от спящего в ней омеги, потягивало Рейганом, и почему-то ревности это совсем не вызвало. Скорее, наоборот.
— Так и не продвинулся. Когда я заходил, то Лори стоял перед ней и рассматривал что-то. Кисточку в руках вертит, а ни единого мазка не положил. Весь вечер только эскизами к будущим задумкам занимался, но как-то вяло. Похоже, что Салли стал его вдохновением.
— Ничего, после течки, как только Салли отдохнёт, мы к нему сами придём, и Лори сможет закончить картину. Мне тоже уже не терпится посмотреть, что же получится в итоге.
Историк успел поужинать, когда проснулся Салли. Заметив мужа, он смущённо улыбнулся, прикрываясь одеялом.
— Милый...
— Как себя чувствуешь? — Тобиас тут же перебрался к нему и приобнял.
— Хорошо. Я соскучился... — Салли сел и прижался к нему, поводя носом и блаженно принюхиваясь.
— Я тоже.
Тобиас ясно чуял запах мужа, от которого мурашки ползли по телу, пробуждая страстное желание. А ведь новая вспышка ещё даже не началась! А то, что к аромату Салли примешивался запах Рейгана, почему-то возбуждало не меньше. Сразу вспоминались прежние времена, когда Двуликий откровенно домогался его, а сам бета не решался сделать шаг навстречу, хотя это было бы естественно. Рейган был по-настоящему дорог Тобиасу — ни один омега до встречи с Салли не смог добиться такого расположения, как бы не старался. Недолгая ссора лишь показала это лишний раз. Если бы не это отношение, то никакие высшие силы бы не заставили Тобиаса согласиться на дублёрство.
Течка — один из самых опасных периодов для любого омеги, ведь даже изнасилование между вспышками может закончиться беременностью. Донован Лайсерг, опираясь на логические построения и выводы прежних учёных-энтузиастов, выдвинул гипотезу, что те клетки, которые были обнаружены в яичниках омег, созревая, закрепляются в матке и ожидают, когда до них доберутся клетки живого семени, чтобы потом это всё, соединившись, дало начало развитию ребёнка. Обсуждая новые открытия и теории непризнанных прежде исследователей, компания только удивлялась узколобости старых властей и Церкви, которым было наплевать на такие важные вещи.
Активное развитие науки и техники, подобное нынешнему, вполне могло начаться сразу после Радужной Весны, когда, наконец, окончательно отступил Великий Холод, но в те времена особенно широко торговали рабами — не только омегами, но и альфами и бетами. Самых дорогих к тому же просто разводили как породистый скот! Корабли военных и торговых флотов бороздили моря, открывались новые земли, освоение которых требовало немалое число рабочих рук, войны уносили жизни множества людей, как и эпидемии болезней, до сих пор не побеждённых медициной. Ручной труд в те времена был обычным делом, и технически развивались только те отрасли, что считались наиболее выгодными, плюс отдельные изобретатели неплохо жили при императорском дворе или в замках богатых аристократов и мануфактурщиков, обустраивая их быт своими изобретениями. На больших ярмарках свободные граждане дивились самым разным диковинкам, но и только. Глобально не менялось ничего.
Наука не была в большом почёте — умами правила Церковь, способная увидеть крамолу там, где её в помине не было. Развитие науки и техники всё же шло, но крайне медленно — отдельные изобретения с трудом и при поддержке меценатов вроде Спенсеров пробивали себе дорогу. Спенсеры помогали изобретателям и первооткрывателям поддерживать связь, чтобы делиться друг с другом и копить новые находки, чтобы они не пропали. Были все основания считать, что какие-то изобретения и открытия были попросту украдены, например, в разгромленном Альхейне, который с давних времён был желанной добычей, а, может, даже в странах самого дальнего востока, откуда пришли сказки о летающих чудовищах. Только когда их страну начала будоражить Революция Омег, подогреваемая подобными сообщениями из-за рубежа, власти всерьёз озаботились проблемой технического прогресса и стали собирать наработки и записи этих энтузиастов, их потомков и учеников, которые и дали новый взрыв технологий, после которого развитие науки пошло невероятными темпами. Медицина тоже начала активно развиваться, что только добавило причин принизить омег — их анатомия настолько отличалась от анатомии животных второго типа, производящих на свет потомство, что это породило на свет предположение о ненормальном возникновении самих омег. Появились первые учёные, которые рискнули оспорить идею о божественном происхождении людей, историки и первые археологи, усомнившись в некоторых летописных свидетельствах, принялись раскапывать древние курганы и изучать сохранившиеся с давних времён места и предметы, начали находиться артефакты прошлого и строиться разнообразные гипотезы по поводу возникновения их расы, ведь не могло же всё это появиться просто так. После того, как была свергнута императорская династия, наука получила один из высших приоритетов наравне с развитием военно-промышленного комплекса, оттого-то её и начали активно финансировать. Если бы отдельные представители университетских кафедр не попытались урвать кусочек этого жирного пирога в собственный карман, то к моменту женитьбы Тобиас уже мог бы снимать более приличное жильё.
Сейчас, когда после Революции Омег жизнь начала потихоньку налаживаться, администрация Президента как могла объясняла происходящее населению через газеты и журналы, убеждая немного подождать, пока наука не подсоберёт знаний, чтобы выработать единый справедливый порядок, а пока стоит подготовить основу — обустроить города и создать отлаженную транспортную сеть, построить заводы и фабрики, чтобы обеспечить работой и заработком новые поколения граждан, построить школы, чтобы все дети могли получить хорошее образование. Однако на всё не хватало средств, ведь за границей по-прежнему продолжаются беспорядки, которые губят жизни людей, и озлобленные власти этих стран грозятся напасть на их земли, только-только пришедшие в себя после бед и несчастий. Нужно содержать армию, а это тоже требует денег и сил... Пока люди верили, новый омежий бунт не вспыхивал, и власти то и дело выпускали свежие циркуляры, чтобы как-то урегулировать новый порядок. Вот только предрассудки и дикая скученность больших городов порождали новые проблемы, до которых либо не доходили руки либо никто и не собирался это всё решать, извлекая собственную выгоду.
Громогласные заявления об искоренении рабства и работорговли были лукавством, ведь людьми и сейчас активно торговали. Главной целью работорговцев стали омеги, которые то и дело пропадали в неизвестном направлении. То, что можно по сходной цене купить себе мужа повкуснее, знали все. Знали даже, где именно. Время от времени кого-то арестовывали, но всё так и оставалось по-прежнему. Ходили слухи, что кто-то вывозит из страны целые партии омег, чтобы сдержать наступление соседей на границы, но робкие попытки поднять эти вопросы натыкались на глухую стену, а особо упорные умирали при загадочных обстоятельствах. Если таковым становился кто-то известный, и замолчать эту смерть не получалось, его объявляли героем нации, писали торжественные некрологи, обещали найти убийц, но потом всё само сходило на нет.
