Мария пожала плечами. Не было в ее системе координат такого понятия, вот она и не подумала. Какая разница?
— Почему нельзя просто пожениться?
— Потому что, дорогая сестрица, мне проще. Я и был, и остаюсь королем, и трон передам старшему сыну. Может, он получит вторую ипостась, может, нет... я сумею внушить к нему уважение. Да и сам малыш Анри не дурак, справится. А твой ребенок еще в пеленках. Вы, два двуипостасных, два человека, которые получили благословение Многоликого. Думаешь, никто не захочет убрать твоего сына? Чтобы на трон сели твои и Рикардо дети?
Мария злобно выругалась, поминая некоторые статьи налогового кодекса.
— Я об этом не подумала. Но может, у нас не будет детей.
Саймон язвительно фыркнул.
— Дорогая сестрица, я бы на это не рассчитывал. В лучшем случае, дети у тебя будут не по одному в год, а допустим, раз в два-три года. Но будут.
— Не поняла? Почему?
— Я прочитал все, что нашел о двуипостасных. Плодовитость, сестренка, двуипостасным свойственна большая плодовитость. Потому что вторая ипостась наследуется достаточно редко.
Мария скрипнула зубами.
И как это она не сообразила? Паршивый рецессивный ген, который передается не то, что через раз, а через десять раз на одиннадцатый! Как обеспечить его передачу в отсутствие генной инженерии? Правильно, числом брать! Рожаем десять детей, авось, кто-то что-то и наследует.
— Я поняла, братец. Только морганатический брак.
— Согласится ли Рикардо?
Мария гордо вскинула голову.
Ах, как бы легко было стать слабой, залиться слезами, все разрешить и позволить. Но — нельзя.
— Я из рода королей, Саймон. Если из-за моей слабости пострадают мои дети... я не прощу себе. А если Рикардо поставит свою гордость выше порядка и мира в Эрланде... что ж! Я буду молиться Многоликому и благодарить, что отвел меня от неумного человека.
Мария почему-то была уверена, что Рикардо будет плевать на все эти формальности. Но брату об том знать не обязательно.
Вот он, и так в улыбке расплывается.
— Наша порода! Картенская!
Мария послала ему улыбку.
— И как ты с таким характером Иоанна раньше не удавила?
— Как воспитали. Жена должна во всем поддерживать супруга, следовать за ним, не упрекать, не укорять... Изабелла поступает иначе?
— Нет. Я просто умею это ценить и быть благодарным.
— Ну так внуши дочкам, что терпеть надо до какого-то предела. А то потом хуже будет.
Саймон медленно кивнул.
— Объясню. Спасибо, Мари... Давай еще раз повторим. Что говорить, как говорить...
Мария закатила глаза и кивнула. Вот, не думала она, что столько проблем будет. Но надо ведь! Выступления заранее готовятся, вот, и они тоже... готовят.
Надо.
Противник у них будет серьезный, так что...
— Давай повторим, братик. И еще раз, для верности.
* * *
— ЧТО?!
Предстоятелю вопить не полагается, но если очень хочется, то можно. И заорешь тут, если на твоей, считай, территории, чуть не убили короля Картена и королеву Эрланда. Да, еще вместе с наследными принцем и принцессой Эрланда. Войны и по меньшему поводу начинались.
— Кто посмел?!
Шипел Предстоятель так, что змеи уважительно потеснились бы, а то и хвосты поджали.
— Пишут, что часть нападающих взяли, — предстоятельница выглядела ничуть не лучше. — Фридрих... с-собака!!!
Предстоятель медленно, боясь сорваться, сцепил перед собой ладони. Так они дрожали меньше.
— Приглашение его величеству уже отправлено?
— Да, уже давно.
— Когда он будет?
— Голубь прилетел два часа назад, обещают вот-вот быть.
Предстоятель молчал, и предстоятельница покачала головой.
— Не сорвешься?
— Справлюсь. Выдержу.
— Вот и отлично. А я сейчас отправлюсь на голубятню. Пусть появление выживших окажется для Ханса большим сюрпризом.
— Да, пожалуйста. Я сейчас успокоюсь немного, и пойду все проверю. С-сука!!!
Предстоятельница молча вышла за дверь, и прикрыла ее, не давая грохоту вырваться наружу. В какие-то моменты и предстоятель, и грузчик бывают очень похожи по поведению. И злятся одинаково.
Ничего. Пусть успокоится, сегодня им еще встречать Ханса и Фридриха, завтра приедут Саймон и Мария... и завтра же надо ударить. Да, все надо готовить на завтра.
Чуть не подставил, сволочь!!!
* * *
Эсмеральда ахнула.
Выпало из пальцев письмо, полетело подстреленной птицей.
— Дочка!!!
Тут же рядом оказалась свекровь, подхватила, не давая упасть... вот еще не хватало! Недавно невестушка родила, ребеночка даже сама кормить решила, какие-такие падения?
— Матушка...
— Что случилось? Эсси, родненькая?
— Д-диана. И дядя Виталис...
И слезы потоком хлынули.
Может, мужчина бы иначе действовал, а эрра Рианнон на всякие обстоятельства не отвлекалась, Диана? Да и пусть ее, потом разберемся! А ей сейчас привести в чувство дочку, и лучше всего, отправить ее к внучке. Пусть возится.
Так и сделала.
Успокоила, утешила, кое-как дотащила до ребенка, сопли вытерла. Эсси принялась возиться с малышкой, а эрра Рианнон подняла и наконец прочитала письмо.
Прищурилась.
Вот, значит, как.
Доигрались Эрсоны. И Дианка доигралась, и остальные... нет теперь Эрсонов. Ну и поделом им. Головой надо было думать, а не тем самым местом, которое у Дианки чуть пониже спины.
Эсси потому и переживает... не столько за них, сколько за себя, за Орваленов. Мало ли? Еще и их заденет ненароком?
Эрра Рианнон подумала еще пару минут, а потом направилась в кабинет супруга. Сейчас она кое-кому напишет... Эсси — Орвален! И никаких тут Эрсонов нет и не было, отродясь бабы замуж уходят в род супруга. Все.
Отстоят они свою девочку. А остальное....
А женщине и не надо думать о политике! Ее дело — дом, родные, близкие... вот их эрра Рианнон защищать и будет, до последнего, зубами вцепится, если что. А как там казни Эрсонов на судьбу государства повлияют — не ее это дело. На то люди поумнее есть.
* * *
Эсси держала на руках доченьку, и не плакала. Поди, поплачь, когда такое солнышко, когда она тоже плакать начнет...
Держала, вспоминала кузину.
Диана, красивая, яркая, глупенькая, эгоистичная... и при всем том не злая ведь! Совершенно не злая.
И такая страшная судьба.
И сама, и все остальные...
На пеленку невольно капнула слезинка.
Да, Эсси чувствовала себя виноватой. Понимала умом, что нет ее вины, что и окажись рядом, не удержала бы она Диану, разве что сама голову сложила, что это все Виталис Эрсон затеял...
Понимала.
А душа все равно болела, свербела...
Когда-нибудь Эсси расскажет своим детям о Диане. И о ее судьбе расскажет, и предостерегать будет — рядом с троном смерть ходит. Пойдете туда, так и вы не заживетесь.
Смерть, и грязи там много, и боли...
И в столицу ей не хочется, останется она на всю жизнь в Орвалене, так и не пожалеет...
А слезинки все равно капнули на белую пеленку, на теплое одеяльце.
Было просто больно.
Просто — тошно.
Иногда жизнь бывает такой... справедливой, жестокой и очень, очень колючей. Такой, что шрам от царапины на душе на всю жизнь останется.
Больно...
* * *
— Ваше величество — предстоятель склонился к руке Марии.
— Благословите, отче, — склонилась в ответ Мария, и ее осенили знаком триады.
— Да пребудет с тобой Свет, чадо Творца.
Что Марии нравилось, тут не было какой-то канонической формы благословения.
— Благословите, пресвятая мать — называть предстоятельницу просто матушкой у Марии язык не поворачивался. Отче у нее в голове не связывался с отцом, а вот мать, матушка, мама...
Нечего тут!
Не замахивайтесь на самое святое, это — чужая баба! Как можно называть ее таким святым словом?
— Счастья тебе, чадо Творца.
Мария с интересом рассматривала предстоятелей.
Да, не знай она, кто это, век бы не поверила. Стоит перед ней такой классический древний дедушка, одуванчик божий, на ветру шатается. Только приглядевшись, можно увидеть и плавные движения под тяжёлым одеянием, и скупые жесты холеных рук, и острый взгляд... Мария не удивилась бы, если Предстоятель и по сей день девушек радует.
И предстоятельница.
На вид — ей бы хлебушком торговать с прилавка, такая уж она вся уютная, домашняя, нет в ней вельможного блеска. И кажется, ее это устраивает. Очень у нее взгляд острый и умный.
Саймон тоже подошел за благословением. И началось...
— Как ваше здоровье?
Кажется, предстоятелю тоже все это не нравилось, но этикет — такая штука! А потому Мария и бухнула, как гранату в пруд.
— Может, мы будем говорить кратко и прямо? Я устала и хочу есть, спать, ванную хочу! Горячую! Мы здесь прямо с дороги! Ханс уже здесь?
Предстоятели переглянулись. Потом предстоятельница медленно кивнула.
— Да, он уже здесь.
— А он знает, что мы живы?
Теперь Предстоятель расплылся в улыбке.
— Никто не знает. Моих сил хватит скрыть ваш приезд и перехватить почтовых голубей... ненадолго. Совсем ненадолго.
— Так, — медленно протянул Саймон. — На сутки? Меньше?
— До завтрашнего вечера точно, потом возникнут вопросы, на которые не хотелось бы отвечать.
— То есть конклав должен состояться утром? — догадалась Мария.
Хотя чего тут гадать? Это и так ясно, надо бить на опережение! Превентивная самооборона, вот!
А может, уже и не первым, Ханс свой ход сделал, там, на лесной дороге, теперь им время отвечать!
— Вы сможете, ваше величество?
— Почему нет? — удивилась Мария.
— Вы с дороги...
— Я потерплю, — с видом святой мученицы произнесла Мария. И внутренне усмехнулась.
Салаги!
Не сдавали вы ежегодный отчет в налоговой! Вот там бы... куда там Конклаву!
Но вслух она ничего не сказала. Считаете женщину слабой и хрупкой? Вот и получите... в обратный зад!
— Мария, нам придется встретиться еще раз, все обговорить — посмотрел на нее Саймон. — ты уверена? Что все запомнишь, что справишься...
Мария молча кивнула.
— Справлюсь. Если сейчас меня покормят и дадут полчасика поваляться в горячей воде — я справлюсь. Потерплю еще...
— Тогда так и решим. Я сейчас оповещу всех, что Конклав, в связи с полученными мной известиями, состоится завтра утром, — поднялся Предстоятель.
— А нельзя ли немножко помочь его величеству Хансу? Он человек пожилой, нервный... чего ему переживать? Не может ли он получить известие о нашей преждевременной гибели? — со всей возможной ядовитостью улыбнулась Мария. Едва клыки не полезли.
— Можно, конечно. Пусть поспит эту ночь спокойно, — согласился Предстоятель. — У меня есть такая возможность.
— Пусть поспит... — кивнул и Саймон.
— Я займусь нашим многоуважаемым тейном, — кивнула Предстоятельница. — чтобы не пронюхал, чего не надо. И через полтора часа предлагаю собраться у вас, ваше величество. Надеюсь, вы не против?
Мария развела руками.
— Я тут гостья, так что выпивка и закуска за хозяевами.
Теперь уже улыбнулся и Саймон.
— Сестричка...
— Я наглая? Знаю, но у нас даже вина нет в обозе. Во время нападения одна зверотварь разнесла в хлам телегу с вином! Могу потом стрясти с Ханса, но угощать-то сейчас надо?
— С угощением я помогу, — согласился Предстоятель. — Через полтора часа, ваше величество. А пока...
— Я распоряжусь. Горячая ванна с мятным маслом, ваше величество?
— И горячий травяной отвар с мятой, — мечтательно протянула Мария. — У моей подруги есть травяной сбор. Как раз попробуете, бодрит замечательно!
Предотец кивнул и поднялся на ноги.
— Что ж. Тогда я отправляюсь. Только один вопрос, ваше величество. Последний... насчет второй ипостаси?
Мария хихикнула.
— Есть она у вас, есть. И у матушки есть, и это понятно, заурядные люди на таких должностях не удерживаются. Только вот понравится ли вам паук-птицеед? Здоровущий такой, мохнатый? И понравится ли пресвятой матушке росомаха? Та еще зверушка, если что?
— Мы это обдумаем, — кивнула предстоятельница. — После Конклава.
Мария тоже кивнула.
И правильно.
Авансом она такое раздавать не хотела... да и не в авансе дело! А в том, что оборот отнимает силы, а им сейчас надо все на другое дело бросить. Вот Ханса раскатают на манер блина, тогда можно и о второй ипостаси поговорить.
* * *
Конклав собирался медленно.
Один за одним входили в зал кардиналы. Мария насмешливо улыбнулась. Кардинал Рентский, увы, покинул этот мир во время нападения. В такую неповоротливую тушу было легко попасть, ну и попали стрелки, и не один раз.
И ведь даже не жалко.
Вот заняли свои места предстоятель и предстоятельница. Если не знать, как они вчера азартно спорили, как ругались и фыркали...
До трех часов ночи проговорили. Мария даже золотые студенческие времена вспомнила, они так перед экзаменами всегда засиживались, а с утра в семь подъем — и вперед!
Да, в те времена она и по два часа спала, а потом была бодра, как три бобра. А сейчас...
А сейчас она бодра, как гюрза! Вторая ипостась — это не просто так. Она меньше устает, быстрее восстанавливается, лучше выглядит... и плодовитость еще... вот это, конечно, зря, Многоликий. Опять недоработка. Надо бы такую полезную способность включать и выключать по желанию, а не плодиться направо и налево.
Хотя что взять с бога? Он мужчина, ему не носить, не рожать, не кормить...
Тейн.
А симпатичный мужчина, и достаточно молодой, ему лет сорок пять — пятьдесят. По местным меркам, это неплохо. Предстоятелю не меньше семидесяти, а предстоятельнице лет шестьдесят — шестьдесят пять. Почтенный возраст.
Мария с ухмылкой подумала, что тейн до него не доживет.
Стало легче и приятнее.
К людям-то он выходит в маске, а на Конклаве она ни к чему, вот и не надел он своего длинноухого. Кстати, гюрза и зайца рассматривает, как дичь. Добычу.
Рикардо коснулся ее левой руки, Саймон правой. А то! Кто бы ее на Конклав одну отпустил? Еще как обернется здесь, да как всех перекусает!
Еще и Рэн Тори хотел с ней увязаться. Не пустили, но шагренец уселся на ступеньки здания, и пообещал, что будет все слушать. И если начнется шум.... Он превратится и крышу на фиг снесет с этого храма! А там пусть разбираются... кто выживет.
С другой стороны...
Марию искренне позабавила мысль, что сейчас сидят тут три змеюки, причем, она еще не самая опасная. Мужчины — оба! — больше ее в несколько раз, а Рикардо еще и ядовитее.
Только вот его это не спасло...
Мария поежилась, и пообещала себе сдерживаться. Она уже не Маша Белкина, она королева, а королевы никому не вырывают бороду, не вцепляются ногтями в лицо, не орут восьмиэтиажным матерком, даже если очень хочется. И лопаты у нее с собой нет!
Это, конечно, зря... в девяностые годы Маша ей соседа-алкаша три километра гнала. Пришла на огород и увидела, что он ее картошку подкапывает... девяностые же! Наполовину с огорода жили, чего она там зарабатывала-то? Крохи еще!
И вообще, ты эту картошку посади, прополи, окучь, жука колорадского собери... почему у нас такое доброе правительство? Зашлите, жук их мать, в Америку ответку? Вкусную и полезную медведку! Пусть, как в Китае, и кушают, и лечатся, нам не жалко ведь для хороших людей? Маша сама мечтала слетать и пару насекомых провезти в кармане! Дальше бы медведка сама разобралась.
