Я непроизвольно съежилась под взглядом многих тысяч желтых глазок. И хотя я не могла разглядеть каждого ящера, чувствовала, что взор каждого обращен на меня. Каждый мой шаг, машинальное подмахивание руками, уверена, сопровождались вниманием войска Прима. Справа от меня, в пятидесяти метрах мерцала стена забвения. А вот возле нее стояли собственной персоной двое 'П'! И глядели на приближающуюся меня ошалелыми глазами. Я усмехнулась. Еще бы! И меня и Като они давно похоронили в алюции. А сам кокон наверняка замуровали куда-нибудь поглубже, чтобы наверняка. И тут нате вам. Оссу не заказывали? Свежую, слегка не выспавшуюся, но неправдоподобно счастливую. И что для меня удивительно — довольно-таки спокойную. Страха не было, но и злости тоже. Немножечко злорадства и волнения. Я не дошла до них несколько метров и остановилась.
Прим разоделся, хуже петуха. Под сверкающими латами пестрела ярко — оранжевая рубашка, на голове блестела золотом узкая лента короны. Пф-ф. Видимо уже мнит себя великим завоевателем. В одной руке он держал небольшой веер, который теперь мелко дрожал в его пальцах. На лице хранителя застыло выражение замешательства, неверия увиденному, а также крайней степени удивления. За Примом с открытым ртом стояла Пелия в платье, сочетающимся по цвету с рубашкой рыжего гада.
— Муха залетит, — непроизвольно вырвалось у меня. Вот я сейчас их вообще не боялась. Отбоялась свое уже.
— Что? — не понял Прим.
— Рот своей подруге прикрой. А то в четвертой и жалящие насекомые есть. Не приведи, опухнет красавица твоя... изнутри — я широко улыбнулась побледневшей Пелии.
— Тебя же утянуло в алюций! Вслед за дрянным Като! — провизжал возмущенно Прим.
— Чему ты удивляешься? — хмыкнула я, — ты всегда думаешь, что вот она, победа! Уже в твоих руках. Но каждый раз это всего лишь твое раздувшееся самомнение вводит тебя в заблуждение. Нравиться разочаровываться?
— Посмотри кругом, мерзавка! — рявкнул хранитель, — ты сейчас что видишь? Мое поражение?
— Я вижу то, за что твое начало даже не будет сослано на землю. Его просто выкинут из реальности! — прошипела я, закипая, — ты перестанешь существовать, а я уж позабочусь, чтобы любые воспоминания о тебе были стерты с Форуса.
Прим вдруг согнулся, хватаясь за живот, а до меня донеслось противное хрюканье.
— Ты? — поднял он лицо, по которому чуть ли не слезы бежали от смеха, — мне угрожаешь? Да одно мое слово и тебя сметут с лица эпох.
Теперь он выгнулся обратно, запрокинул голову и раскатисто расхохотался. Я тоже улыбнулась. Ну, смешно ему, пусть посмеется. Разве мне жалко? Даже Пелия приободрилась, глядя на ржущего хранителя, и с ехидной миной бросала на меня уничижительные взгляды.
— На моей родине есть поговорка: смеется тот, кто смеется последним. Я разделю твое веселье, чуть позже, — произнесла я, бросая взгляд на Лютиция. Тот стоял в обрамлении своих скал, вытянув одну пику так, чтобы она прикрывала меня от света уже проснувшихся Овиров. Он был уже достаточно ярок, чтобы дать команду красному, но мне приносило неслыханное удовольствие предвкушение и издевательство над Примом.
— Чуть позже мы закинем твою голову в стену забвения, для затравки. Как думаешь, оценят остатки эпох дохлую оссу? — сжал кулаки Прим.
— Еще больше они оценят твою буйную головушку, — вернула я гадливую фразу рыжему. Мне вдруг надоел этот фарс до печеночной колики. Поэтому недолго думая я повернулась спиной и метнула один из свиксов в скалы, прокричав при этом:
— Лютиций, свет!
— Взять её, — заорал, как ненормальный, Прим. Видимо, мои движения послужили поводом для атаки.
Я обернулась и увидела, как на меня стремительно надвигается огромная волна из мечей, копий, и чешуйчатых тел в доспехах. 'Хана мне', мелькнула мысль. Даже осские молнии не помогут. Слишком их много. Посмотрела в небо. Ну, где же ты, Ладир? Где твоя хваленая помощь, меня же в землю сейчас втопчут!
Меня окружили в кольцо, которое с ужасающей скоростью сужалось. Когда до меня оставалось пару метров, я не нашла ничего более глупого, как отчаянно зажмуриться. Вот и всё...
Щеки почувствовали прикосновение теплого и приятного ветерка. Не более того. Топот ног прекратился, и наступила оглушающая тишина. Осторожно открыв глаза, я увидела вокруг себя клубящийся зеленый туман, струи которого будто ласкали мою кожу. Стало вдруг непередаваемо хорошо. Вдохнув зеленую дымку, я развела руками в разные стороны. Все казалось до крайности правильным. Туман слушался даже дрожания кончиков моих пальцев. Я узнала эту энергию Ладира. Словно в подтверждение моим мыслям, он замерцал тусклым изумрудным цветом, и туман пронзили небольшие вспышки ярко зеленых молний.
Полюбовавшись немного, я махнула рукой, отгоняя его чуть дальше от меня, чтобы открыть обзор. И чуть не подавилась захлебнувшей меня радостью. Все войско, каждый ящер до которого дотянулся яркий свет Ладира, с легким пшиком исчезал, оставляя после себя лишь зеленое облачко с молниями, которое втягивалось в раздувающийся вихрь энергии. И туман, с вливающимися в него струями, все больше приобретал очертания смерча. Вихри сворачивались в воронку, гул нарастал, но ураган рос неправильно. В этот раз поток ветра устремлялся не с небес, а наоборот, набирал мощь от павшего войска Прима, исчезающего на глазах в бушующем водовороте энергии.
Мне было наплевать на Пелию и Прима в этот момент. Слишком сильно захватило ощущение правильности происходящего и неистовой радости от послушания энергетических потоков, щедро подаренных отцом. Мои руки действовали интуитивно, по наитию, двигаясь, словно в произвольном танце, смешивая восходящие потоки воздуха и распавшиеся на туман тела ящеров, скручивая в спирали получившуюся смесь и соединяя вихри в один огромный поток, берущий начало от меня. Хотелось громко смеяться, петь, танцевать и целиком отдаваться неудержимому чувству свободы.
Я знала что делать, мне не нужны были подсказки любимого или кого-либо еще. Я закружилась вместе с изумрудным смерчем. Он мягко подхватил меня, унося все дальше от земли Форуса, поднимая над эпохой и мертвыми скалами, все выше и выше. Я подставила лицо яркому свету Ладира, счастливо улыбаясь, чувствуя, как замирает сердце от окутывающего тепла.
— Наконец — то ты выглядишь довольной при моем присутствии, — раздался приглушенный голос за спиной.
— Ты сдержал свое обещание, спасибо. Отец, — прошептала я, обернувшись.
К моему удивлению, вместо зеленобородого пожилого мужчины, возле меня парил светловолосый парень, сверкая изумрудным взглядом.
— Ладир? — неуверенно спросила и парень рассмеялся.
— Не узнала папочку, да? — и ослепительно улыбнулся.
Я сразу же подумала, что если такой экземпляр когда — то искал любовь, неудивительно, что моя персона стала результатом. Поразительно смазливое лицо, как с обложки глянцевых журналов мод, обрамленное светло-русыми волосами до плеч. Длинное стройное тело. Сейчас Ладир был облачен в широкую тунику и бриджи, открывающие изящные лодыжки, покрытые светлыми волосками. Пришлось сглотнуть и помотать головой, отгоняя дурные мысли, о боже! О привлекательности собственного папаши. Тот видимо понимал, о чем я думаю, поэтому с широкой улыбкой приобнял за плечи и по-отечески потрепал макушку:
— Саша, я же создатель. Такая форма мне более привычна для путешествий, чем тело дряхлого старика. Кстати, попробуй — ка материализовать нам пару сидений, я передал тебе и это умение. Но только в тумане Овира.
— И как же это сделать? — нахмурилась я.
— Просто представь, — шепнул он над ухом, отчего я шарахнулась в сторону, а Ладир расхохотался. Надо же, какое хорошее настроение.
Зажмурившись, представила себе огромный квадратный диван с удобными подушками. Примерно такой же стоял в комнате отдыха на моей бывшей работе. Ну, представила. Но и подсказок мне было не надо. Тут же послала мысль волной силы до рук, а от них уже отделила энергию. Наши попы тут же плюхнулись на что-то мягкое.
— Молодец, — похвалил Ладир, а я, открыв глаза, убедилась, что квадратный диван воплотился в реальность, паря посреди тумана и веселя взгляд орнаментом всевозможных оттенков салатового. Круто, интересно, можно воссоздать все, что в голову взбредет?
— Неодушевленных предметов и в пределах тумана можешь создавать, сколько влезет, — будто прочитав мысли, тут же осадил меня парень. Жаль.
— Что дальше.. кхм... отец? — устроившись поудобней, я вперила взгляд на молодого отца.
— Я спас Форус, как и просил Като. С предателями, думаю, сами разберетесь. Тебе надо побыть в тумане, чтобы полностью слиться с моей энергией, иначе тебя просто разорвет.
— Долго?
— Пока сама не поймешь, что можно спуститься на Форус, — пожал плечами Ладир.
— А можно не сообщать о Вашем уходе? Боюсь, это посеет панику среди оставшихся в живых, — закинула удочку я.
— О, я тебя огорчу, — грустно улыбнулся парень, — это увидит вся реальность. Трое Овиров покинут ее, точнее четверо, но мой туман останется, аккумулируя энергию для поддержки жизни на Форусе и оставшихся планетах. Но можно не говорить, что ты стала моим заместителем. Пусть думают, что в реальности остался только Ладир.
— Мне нравится твоя идея, — кивнула я.
Не очень — то хотелось стать для всех отождествлением божественного творца. Вообще хотелось спокойной жизни, без эмоциональных качелей, без страха за свое здоровье и жизнь близких, без изнуряющих испытаний. Не этого я желала для себя и никогда не была готова к подобной судьбе. Как сил хватило, до сих пор удивляюсь. Что не сошла с ума, что сердце смогло полюбить. Но все равно мне было немножко страшно.
— Ладир, — тяжело вздохнула я, — ну вот куда вы уходите, и зачем? Можно же и тут придумать и создать что-то новое? Зачем бросать нас?
— Саша, ты все равно ничего не поймешь. Это слишком сложно для тебя, даже не буду пытаться объяснить, — Ладир взял мою руку в свои ладони, — можешь считать это предательством, если тебе так будет легче. Но мы не можем друг без друга, наши жизни оборвутся, если один вдруг решит покинуть остальных. Это теснее и сложнее, чем кровные узы у вас. И наша связь не просто на энергетическом и духовном уровне. Такие измерения точно не подвластны твоему разуму, дочь. Поэтому не пытайся понять. Это решение принято нами всеми, компромисс найден, ваша реальность останется существовать. Кто знает, может, через тысячи лет я вспомню про вас и решу навестить, — он подмигнул мне, пытаясь облегчить поток информации, и сменил тему, — вот приду проверить тебя и буду очень разочарован, если увижу жалкую горстку пепла вместо процветающих планет.
— Не много ли ты хочешь? — прищурилась я, — ты вешаешь непосильную ношу.
— У тебя есть твой левир, очень мудрый, — подмигнул Ладир и добавил, — и любящий тебя, не так ли?
Я зарделась.
— Ты справишься. Тем более, в будущем у тебя появятся помощники.
— Какие еще помощники? — не поняла я.
— Увидишь, — загадочно улыбнулся Ладир.
— Вечно ты недоговариваешь, — упрекнула я создателя.
— Зато так интереснее, — хохотнул тот и резко встал. В глазах парня мелькнуло нетерпение. Он торопливо облизнул губы и судорожно выдохнул:
— Пора.
Порывисто обняв меня, парень отошел, шепнул 'до встречи' и растворился в тумане. Я даже не успела сказать ответных прощальных слов. Тем более, не успела задать вопросы, роившиеся в голове. Возникло ощущение, что он сбежал от расспросов. Что ж, остановить я его не могла, поэтому растянулась на диване во весь рост и лениво повела руками, разгоняя туман над собой. Моему взору предстали четыре ярких шара стремительно удаляющихся в глубину черного неба.
'Вот, значит, как Овиры сбегают', хмыкнула я. На Форус мне пока нельзя, как сказал беглый папочка, нужно завершить слияние. Странно, но я совершенно не чувствовала себя плохо. Наоборот, не покидало ощущение, что тело потихонечку наливается силой. Чувство было несколько похоже на утоление жажды, и я решила подождать, чтобы уж не рисковать наверняка. Интересно, как там обстоят дела в четвертой? Уверена, что Пелию и Прима уже пленили. Наверняка им определили не царские покои в качестве тюремной камеры. С Като мы договорились, что приговор этим двоим будет выносить он, но в моем присутствии. Пелия будет отправлена на Землю, начало Прима же лишалось право на существование. Ладиром же были сняты все регалии хранителя с этого подонка.
Черт. Это было очень скучно, сидеть в тумане. Не помогали даже мои жалкие попытки медитации. Помучавшись несколько часов, я просто уснула, свернувшись клубочком на созданной шикарной кровати с балдахином.
Глава 25. Новая эпоха. Заключительная.
— Ха-ха-ха-ха-ха! Ы-ы-ы-ы, Сан! Это просто невозможно. Ты неподражаема.
— Хватит ржать, красный! — огрызнулась я, потирая ушибленную пятую точку.
— Не могу-у-у, — протянул Лютиций, вытирая тыльной стороной ладони глаза.
— Не может он, — продолжала делать грозный вид, хотя сама с трудом сдерживала улыбку. Слишком заразным был смех Лютика.
А рассмешила стражника я своим весьма неудачным приземлением. Не было никаких плавных полетов, изящной левитации или грациозной посадки. Можно сказать, что я спикировала на одно из смотровых плато красного как раненная в мягкое место птичка киви, которая совершала первый в своей жизни полет.
Проснулась я в тумане Ладира весьма довольная жизнью и дюже бодрая. Сила просто напирала и давила, требуя выхода, но не причиняла какого — либо дискомфорта. Тогда — то я и поняла, что достаточно пребываю в этом сгустке энергии, и пора бы уже домой. Довольно долго ломала голову о способе спуска. Даже зажмуривалась, пытаясь представить себе дом, или, на худой конец, источник в храме Като. Но ничего не происходило, моя попа продолжала сидеть на созданном диване, среди мерцающих всполохов изумрудного тумана. Тогда, уже почти подгребая к отчаянью, воссоздала аналог парашюта, даже рюкзак и кольцо (был за мной грешок в виде нескольких прыжков) и, разогнав туман, открывая обозрение предположительной траектории, сиганула вниз. Страшно не было. И прыжок получился. Только я совсем забыла, что все созданные предметы живут только в тумане Ладира. То есть в этой видимости Овира. Да и с расстоянием я точно не рассчитала. В общем, на подлете аккурат к краю четвертой, мой парашют растаял, и я начала натурально падать. Но и страха разбиться не было. В тот момент в голове лихорадочно проскакивали идеи как затормозить падение. Удалось лишь хиленькое отторжение гравитации Форуса, два мне по физике. Поэтому я пропахала коленками по скалам, содрав кожу с тех, и больно ушиблась при 'приземлении'. А Лютик, наблюдавший как мое приближение, так и состыковку с его плато, сейчас катался по полу, обняв себя и умоляя не смотреть на него так.
— Надеюсь, меня никто не видел? — я все же не выдержала и хохотнула.
— Нет, Саша. Полет такой птички только я заметил. Слишком быстрый и стремительно вертикальный, — продолжал издеваться красный.
— Ну, хватит! Мне нужна практика, наверстаю еще.
