Вэу наблюдал за разговором с выражением скуки, что обычно означало совершенно противоположное. Он следил за одной закрытой каютой напротив, которая, должно быть, служила тюремной камерой для Ко Сай, и источал нетерпение.
— Кэл, я тебе гарантирую, даже если ты будешь твердить это по НГН круглый день — никто и не почешется.
— Они забеспокоятся только если сепы атакуют Корускант и помешают им смотреть головизор.
— Но широкой волны выступлений в пользу Наших Бравых Парней не жди. Тебя хватит удар от безразличия. Говорите, когда рабы из нашей армии, рожденные чтобы воевать, начинают создавать проблемы — от них избавляются? Боже, какая продуманная система! Да здравствует Канцлер! Вот теперь мы видим — на что идут наши налоги!
— Вэу сбросил скучающий облик и подошел очень близко к тому, чтобы открыто продемонстрировать эмоции. — Это избавляет всех этих гражданских от надобности самим защищать свою демократию. В лучшем случае, они кинут пару кредиток в ящик сбора пожертвований на годовщину Геонозиса. И никакой сенатор этого не изменит.
Скирата ткнул пальцем в направлении двери каюты.
— Ладно. Теперь, когда на борту наш, работающий на Силе, детектор лжи, пора начинать следующую беседу с Ко Сай.
— Как хорошо знать что тебя ценят, Кэл. — язвительно заметила Этейн.
— Ты можешь делать то, что не может никто из нас, ад'ика. Да, это ценно.
Мереель поднялся открыть каюту и Мирд мягко скользнул по палубе ему наперерез. Этейн заметила электрошокер, болтавшийся на поясе «Нулевого».
«Я даже не удивляюсь. Я знаю, что должна была бы удивиться этому, но если он даст его мне и скажет что небольшая встряска поможет Ко Сай выдать информацию, которая подарит Дару и всем остальным нормальный срок жизни — я знаю что я это сделаю. Так вот к чему приводят привязанности.»
И она не чувствовала никакого сожаления.
Она уже делала немыслимые вещи с чужаками, вроде террориста—найкто, а скользкая дорожка, что привела к этому, началась тогда, когда ее учили как джедаи используют фокусы вроде влияния на разум и подчистки памяти.
Когда Меррель сдвинул магнитную задвижку, вокруг него сформировался черный водоворот в Силе, мало отличающийся от того, что Этейн увидела, впервые встретив Кэла. Ордо, судя по всему, забыл на секунду о Фае, когда дверь открылась и высокая, тонкая, серокожая фигура в одноцветной униформе с черными браслетами вышла в центр кают—компании.
— Чем дольше вы держите меня здесь. — произнесла Ко Сай. — Тем больше риск что кто—нибудь, разыскивающий меня, отыщет вас.
Это был первый каминоанец, которого Этейн видела во плоти. Трудно было поверить что такие изящные существа, с такими нежными голосами, могут быть настолько чудовищны. Но ей хватило лишь взгляда на Мерееля и Ордо, источавших ненависть и равного по силе презрения, исходившего от Скираты и Вэу, чтобы увидеть шрамы, которые Ко Сай оставила на чужих жизнях.
— Садись, Ко Сай. — сказал Скирата. — Разберемся с тем, что у нас осталось. Ты можешь или нет отключить гены, которые вызывают ускоренное старение?
Ко Сай положила длинные, двухпалые ладони на колени, словно она медитировала.
— Это возможно.
— Но ты можешь это сделать?
— Сержант, вы прекрасно знаете что я идентифицировала гены, отвечающие за каждую из характеристик, которые мы хотели внести в базовый геном Фетта. Так что вы знаете, что я могу переключать гены, требующие активации. Также вы знаете, что я имею квалификацию, которой не имеют другие каминоанцы — или же вы бы не входили в число меня разыскивающих.
Это был не ответ. Она хотела заставить Скирату — или, более вероятно, Мерееля — перекапывать петабайты данных в поисках нужных генных кластеров. Этейн сконцентрировалась на Ко Сай и позволила нахлынуть впечатлению, отпечатанному в Силе. Уверенность каминоанки в свой правоте была беспредельна, но она не могла соперничать с отстраненностью, настолько полной, что если бы Этейн не видела людей вокруг Ко Сай — она могла бы решить что ученая говорит сама с собой. Скирата, Вэу, а, тем более, Ордо и Мереель… они не рассматривались каминоанкой как живые существа. Они были объектами, не отличающимися от Мирда или стола. Между живыми существами в Силе всегда существовали связи, составные части, которые Этейн воспринимала как нити и канаты, и Этейн поразило полное отсутствие их вокруг Ко Сай. Это было похоже на рваную дыру, которую видишь посреди большой картины. То чего здесь нет — поражает сильнее чем то, что осталось.
Это пугало Этейн сильнее чем любое насилие, которое она видела в Скирате. Это было той пустотой, которую она почувствовала, и это объясняло все. Неудивительно, что каминоанцы не выказывали ни следа жестокости или гнева: они просто не рассматривали другие расы как что—то большее, чем живые головоломки, которые можно было разбирать на части и складывать обратно согласно их представлениям о идеальности.
Этейн знала, что Скирата ничего не добьется. Если кто—то располагает информацией — из него еще можно выбить ответы на простые вопросы, но чтобы получить ответ на сложный вопрос — или чтобы заставить его сделать сложную работу — требуется хотя бы немного желания сотрудничать.
— Ко Сай, над какими еще проектами клонирования работал ваш народ? — спросила Этейн.
— Множество армий, кроме того — рабочая сила для гражданских; шахтеры для Субтеррела, сельскохозяйственные рабочие для Фоленде, даже персонал для работы с опасными материалами. Мы работаем там, где требуется высокое качество и массовое производство для трудоемких отраслей промышленности, в которых неприемлемо использование дроидов и требуется продукция, точно отвечающая запросам клиента.
— Судя по тому, что меня начало тошнить — это все из вашего рекламного проспекта? — поинтересовался Мереель. — Похоже тебе хочется, чтобы я тебя начал убеждать виброножом.
Ордо предостерегающе положил ладонь на руку своего брата, но не сказал ничего. Этейн поймала взгляд Скираты; тот пожал плечами, разрешая ей продолжать. Ко Сай не видела в своих инкубаторах живых существ — только продукцию, и потому она не могла почувствовать вины или стыда.
Однако она была непристойно горда своей репутацией лучшего генетика в галактике. И это была та вершина, с которой ее надо было сбросить.
— Итак, что приобретет или потеряет ваша личная репутация, если вы просто расскажете нам как можно нормализовать процесс старения? — произнесла Этейн. — Или же дело в сохранении секретных технологий?
— Каждая фабрика клонирования знает, как быстро вырастить клонов. — ответила Ко Сай.
— Но нет смысла добавлять функцию, которую не заказывает клиент.
Характер Этейн так и не подчинился до конца дисциплине джедаев, и он не стал лучше от гормональной перестройки последних месяцев.
— Разве это не ваша забота — уведомить клиентов о всех вариантах выбора?
— Средняя продолжительность жизни на войне укорачивается у всех.
— Я могу понять быстрое взросление, если вы хотите создать идеальную армию, но выглядит странным то, что этому ухудшению позволили продолжаться, когда продукт достиг пика формы. — Этейн вернула Ко Сай тот же отстраненный, деловой тон разговора.
— Разве вы не хотели, чтобы ваша продукция оставалась максимально эффективной как можно дольше? Не хотели сохранить ее в наилучшем состоянии? Полагаю, вы не остановили процесс просто потому что не знали — как. И, в таком случае, ты нам бесполезна.
Это сорвалось с губ Этейн прежде чем она успела прикусить язык. На лице Скираты не дрогнул ни один мускул, но Ко Сай и не смотрела на него. Она моргнула, с удивительным изяществом чуть качнула головой — и Этейн никогда бы не выделила ее в толпе как надменную и жестокую мучительницу детей.
— Наш клиент не волновался о их долговечности. — проговорила она. — Только о том, чтобы они были готовы, когда они ему понадобятся.
Этейн почувствовала беззащитность и обиду в каминоанке. Она осторожно надавила на нее, стараясь подтолкнуть этот надменный разум думать и верить в то, что ей было нужно. Джедайское влияние на разум было вполне подходящим оружием.
— А ваша продукция оказалась не настолько надежной, как вы уверяли покупателя, не так ли? Вам не удалось выявить всех дефектных клонов для выбраковки. Они все равно не повинуются без рассуждений. Некоторые даже дезертируют. Вы переоценили влияние генетики и не смогли заметить, что человеческие существа не столь предсказуемы.
Ко Сай не ответила. Может быть, она обдумывала то, что она оказалась не самой лучшей, может быть это чуть уязвило ее. Но вопрос был не в том, чтобы выиграть словесный спор. Этейн должна помочь Скирате выяснить — может ли Ко Сай исправить то, что она сделала, а затем — можно ли заставить ее это сделать.
«Что на самом деле пугает Ко Сай? Где может находится тот рычаг которым можно ей управлять?»
— Думаю, с меня достаточно. — заявил Ордо. Он поднялся с дивана и обошел его, затем наклонился к Мереелю, протягивая руку. — Дай мне чипы данных, нер вод.
Мереель открыл кармашек на поясе и передал ему блок накопителей, плотно упакованных в маленький цветной кирпичик. Этейн с беспокойством посмотрела на Ордо: он ходил по тонкой грани между самоконтролем и хаосом куда чаще, чем кто—либо мог представить, и новости о случившемся с Фаем не добавили ему спокойствия.
— Собираешься сам покопаться в файлах? — спросил Мереель.
— Нет. — Ордо развернул на ладони пластоидный блок. — Просто случился миг откровения. — Он посмотрел через столик на Ко Сай. — Дело всей твоей жизни умещается в какой—то сотне кубических сантиметров пластоида, шеф—ученая. Cовсем как у меня, надо сказать.
Ордо снова завернул обертку и вышел в коридор, отделявший рубку от кают—компании. Этейн подумала, что он направился к компьютерному терминалу в трюме, но потом услышала, как с шипением сработал механизм люка и сапоги простучали по рампе.
— Ордо?
Ответа не последовало.
— Ордо?
Должно быть, понимание обрушилось на Скирату в тот же самый миг, что и на нее. Все, даже Ко Сай бросились к люку, забив короткий коридор. Сквозь купол кабины Этейн с ужасом увидела, как Ордо выдернул бластер, швырнул пачку чипов в воздух и выстрелил, словно он стрелял по тарелочкам.
Горящие осколки пластоида разлетелись, словно на представлении пиротехников.
Отсюда Этейн не могла видеть Скирату или Мерееля. Но Ко Сай испустила долгий всхлип и сползла по переборке в шоке, дергая из стороны в сторону изящной головой. Все ее драгоценные исследования были потеряны.
— О, шаб… — проговорил Вэу, упиравшийся ладонями в колени и уронивший голову. Этейн был слишком ошеломлена чтобы говорить. — Шаб.
Не только вся жизнь и цель жизни Ко Сай только что превратились в угольки, упавшие в воду.
Вместе с ними в уголь превратилась и жизнь Дармана.
Глава 13
Конечно, Ордо доставляет проблемы. Они все доставляют проблемы. Они с пятилетнего возраста использовали боевые заряды на тренировках, в десять они попали на свою первую войну, а самым удачливым удалось впервые поцеловаться по—взрослому в одиннадцать. Почти все они — миллионы — умрут, так никогда и не услышав, как кто—то говорит «Добро пожаловать домой, любимый. Я по тебе скучала.» Думаешь, ты после всего этого был бы совершенно нормальным?
Кэл Скирата, капитану Джайлеру Обриму из антитеррористического отряда КСБ, разговор о жизни в униформе.
Пристань, остров Тропикс, Дорумаа, 478 дней после Геонозиса.
— Орд'ика?
Скирата пытался не показать своего потрясения, но это ему не удавалось. Голос застревал у него в глотке и с трудом пробивался наружу.
Ордо стоял неподалеку от шлюза, сложив руки на груди и глядя на море в наступающих сумерках.
— Извини, Кэл'буир.
«Что мне делать? Шаб, с чего мне начинать теперь? Это было у нас, мы получили все, мы были так близко…»
— Только… только скажи мне — почему, сынок?
«Как он мог со мной такое сделать? Что я сделал такого, что он сорвался?»
— Я знаю, что ты расстроен. Знаю, что ты беспокоишься за Фая…
Мереель взял Скирату за руку.
— Ты ничего не сделаешь, Буир. Давай начнем заново и вытрясем все из Ко Сай.
Скирата не поддался потянувшему его Мереелю.
— Дай мне минуту, сынок. Иди, разогрей ее передо мной. Мне надо поговорить с Ордо.
Скирата знал что нет смысла сердиться на парня: это была целиком его ошибка. Это было так просто — видеть в Ордо и его братьях только умную, отважную, преданную сторону, все их лучшие качества и забывать как жестоко ранены они были в глубине своей. Никакое количество любви не могло стереть то, что было сделано с ними в переломный момент их… производства. Все, что он мог сделать, это подлатать их, и он был готов делать это до самой своей смерти.
Он встал возле Ордо и обнял его одной рукой, не зная чего теперь ждать — потока слез или удара.
— Сынок, ты же знаешь как я тебя люблю, верно? И этого ничто изменить не может.
— Да, Буир.
— Мне только надо знать — почему ты сделал это после всех усилий, которые мы потратили чтобы заполучить эти данные.
У Ордо выступили желваки на скулах. Он не смотрел Скирате в глаза, как обычно.
— Весь вопрос в наличии выбора. Лишь это имеет значение, не так ли? Но даже сейчас, мы все еще были под властью каминоанки, потому что у нее была информация, которую она не давала нам. Хорошо — я лучше проживу пятьдесят лет по моему счету, чем сотню — по ее. И теперь она это знает. Информация, которую она скрывала — ничего не стоит. Я навсегда лишил ее власти.
— Я хотел лишь одного, дать вам полную жизнь. Вы этого заслуживаете.
— Мы мужчины, Кэл'буир, и я знаю что ты отдал бы все ради нас, но ты не можешь вечно делать за нас выбор, словно мы все еще дети.
Это ранило. Физически ощутимая боль в груди, придавившая Скирату словно тяжелый камень, стала чуть сильнее.
— Но как быть с твоими братьями, Орд'ика? Как быть со всеми ад'ике, у которых выбора не было?
— Есть и другие пути. — Не было смысла спорить. Когда он осознает сделанное — ему и так будет плохо. — Поверь мне. Забудем пока про это и сосредоточимся на Фае и ребенке Этейн, а потом обдумаем все заново. Ко Сай не единственный генетик в галактике, верно?
«Но даже каминоанцы хотели вернуть ее, а они — лучшие. Все кончено. Я буду пытаться, но если не случится чуда…»
