Вскоре к приятелям присоединились Сандро и Лучано. Френетти прошептал последнему несколько слов. Тот яростно закивал головой, а затем, получив напоследок несколько ободряющих возгласов, скрылся во мраке.
Молодые люди затаились в тени башни и принялись ждать. Никто не нарушал молчания, даже Франческо.
Наконец Лоренцо почудились чьи-то приглушённые голоса, звук которых становился всё громче.
— Кажется, это мессер Джано... — шепнул юноша, а затем стал напряжённо вглядываться во мрак.
Молодой человек не ошибся — это и впрямь были братья делла Белла. Юноше не удалось разобрать ни слова из разговора мужчин; нам же не составит труда пересказать его.
— Чёрт возьми, — шипел Тальдо. — Никогда бы не подумал, что буду убегать из Флоренции, ради благополучия которой я отдал столько сил. Неблагодарные скоты эти флорентийцы — вот кто!
— Не надо так говорить, — отвечал его спутник.
— Почему? Они ослушались тебя, забросали нас камнями... Будь они прокляты!
— Замолчи! — не выдержал мессер Джано.
— И не подумаю, — процедил сквозь зубы Тальдо. И добавил так тихо, что брат ничего не расслышал: — Во всяком случае, я не такой болван, чтобы возвращаться сюда. Лучше уж пожить где-нибудь в своё удовольствие...
Когда Лоренцо сумел разглядеть силуэты мужчин, он ступил в полосу лунного света и прошептал:
— Идите сюда.
— Так-так! — немедленно откликнулся Тальдо. Голос его был полон яда. — А вот и наши "спасители".
Френетти поклонился:
— Можете называть нас, как вам будет угодно, мессер Тальдо. Только не нужно терять времени даром — до рассвета осталась всего лишь пара часов.
— В самом деле, — согласился с юношей мессер Джано, — надо бы поторопиться... Ведите нас.
Он решительно последовал за нырнувшим во мрак Лоренцо. Тальдо не отставал от них ни на шаг. Замыкали этот крошечный отряд Сандро и Франческо — серьёзные и молчаливые; только иногда кто-нибудь из них сильнее сжимал челюсти, вспоминая оскорбительный тон брата мессера Джано.
Сначала дорога беглецов пролегала по улицам, прекрасно им знакомым; кое-где даже горели факелы и масляные светильники. Однако понемногу башни и дворцы сменились скромными домами, а те, в свою очередь, — лачугами бедняков, с деревянными стенами, прогнившими от времени, и соломенными крышами, от которых, казалось, не останется и следа при первой же сколько-нибудь серьёзной буре. Здесь путникам пришлось идти гуськом — так близко друг против друга стояли хижины.
— Куда ты ведёшь нас? — не вытерпел Тальдо.
— К первому поясу укреплений, — ответил Лоренцо.
— Это ещё зачем?
— А разве кто-нибудь пропустит нас через ворота? — усмехнулся молодой человек.
Вдруг он остановился перед какими-то древними развалинами и сказал:
— Здесь мы переберёмся через стену.
— Если не свернём шеи в такой темноте, — тотчас откликнулся Тальдо.
— Такого не случится, — успокоил его Френетти и подал знак приятелям.
Франческо на минуту скрылся куда-то, а затем вернулся, сжимая в ладони несколько длинных лучин. Молодые люди зажгли одну из них — и тьму разорвал неверный, дрожащий на ветру огонёк. Сандро ловко, словно всю жизнь провёл среди скал и ущелий, взобрался по камням наверх, ухватился рукой за кривые ветви дерева, согнув их едва ли не до земли — и пропал из виду. Через мгновение послышался его приглушённый голос:
— Всё в порядке... Шея цела...
Тальдо заскрежетал зубами, а затем ринулся на приступ с такой яростью, точно хотел во что бы то ни стало лишить жизни дерзкого мальчишку, решившего над ним посмеяться. В мгновение ока взлетев на вершину стены, он прыгнул во мрак. Звук упавшего тела смешался с громким звоном монет.
— Ого! — шепнул Франческо приятелю. — Кажется, мессеру Тальдо повезло, что мы — не разбойники.
Лоренцо укоризненно покачал головой, однако губы его всё же тронула лёгкая улыбка.
— Теперь ваша очередь, мессер Джано, — обратился он к делла Белла. — Только постарайтесь проявить большую осторожность, нежели мессер Тальдо минуту назад.
Джано, негромко посмеиваясь, начал взбираться по камням, сопровождаемый Франческо — юноша готов был в любой миг прийти на помощь, случись что-нибудь с его спутником. Впрочем, всё закончилось благополучно. Вскоре к ним присоединился Франческо.
— Занятно, — пробормотал мессер Джано, покачивая головой. — Мы начали строить третий пояс укреплений вокруг города, а должны были бы позаботиться о первом — самом старинном... Если даже нам удалось без труда "взять его приступом", врагам Флоренции это и подавно не составит труда.
И он тяжело вздохнул.
— Думаю, главные враги Флоренции живут внутри этих стен, — пробурчал Тальдо.
— Возможно, — неохотно признал мессер Джано.
— Так и есть! Увидишь, едва станет известно о нашем бегстве, все они устроят грызню, словно бездомные собаки из-за иссохшей косточки! А костью будет Флоренция!.. Впрочем, — спохватившись, добавил он, — мне глубоко наплевать на всё, что случится дальше с нашими добрыми соотечественниками.
На этом разговор оборвался. Отряд продолжил путь: сначала — к берегу Арно, а затем — вдоль него. По водам реки — неподвижным, мутным — кое-где ещё плавали осколки тонкого льда, холодно поблескивая в лунном свете. И отчего-то зрелище это вызвало лёгкую дрожь у братьев делла Белла и заставило их плотнее укутаться в свои подбитые мехом плащи.
Наконец, Лоренцо остановился и, указав рукой на противоположный берег, сказал:
— Видите? Там стоят мельницы.
— И что? — презрительно усмехнулся Тальдо.
— Мы переберёмся через реку по запрудам.
— Хорошо придумано, — одобрительно произнёс мессер Джано. — Если уж наши предки во время войн с гибеллинами поступали так, ничто не помешает нам повторить их подвиг.
Франческо вновь зажёг лучину и пошёл вперёд, освещая дорогу спутникам. Земля под ногами была мягкой и влажной, приглушала шаги, поэтому, окажись на берегу какой-нибудь честный горожанин, при виде пяти теней, бесшумно скользящих во тьме, он начал бы истово молиться и возносить Господу жаркие молитвы. И только вернувшись домой и уняв немного дрожь, задался бы вопросом: зачем тёмным силам понадобился огонь?
А уж что случилось бы с рождённым нашим воображением горожанином, когда исчадия мрака заскользили бы по водной глади, приплясывая — да, именно приплясывая! — или изгибаясь так отвратительно, что хочется закрыть глаза, только бы ничего не видеть? И зачем они растопыривают руки, размахивают ими, словно издеваются над бедным, до смерти перепуганным человеком? А вот один чуть не упал в реку... Эх, жаль!..
И вновь несчастный флорентиец стал бы молиться и умолк бы лишь в тот миг, когда загадочный, мерцающий огонёк погас бы, а тени растворились в ночном мраке. Тогда, упав на колени, наш герой мысленно возблагодарил бы небеса, которые защитили его от страшной напасти...
Скажем откровенно: очутившись на противоположном берегу, наши "тёмные силы" готовы были восхвалять Всевышнего с пылом, который охватывал обычно папу Целестина на горе Мурроне в минуту, когда старец жаждал увидеть очередное чудесное видение, ниспосланное небесами, — столько страху пришлось им натерпеться за время переправы. А уж как испугался Лоренцо, увидев, что мессер Джано едва не упал в ледяную воду! Каждую секунду молодой человек проклинал свою самонадеянность, свою беспечность, свою глупость... Поэтому он несказанно удивился, когда вместо упрёков — и вполне справедливых, как ему думалось, — услышал лишь несколько слов, выдавленных мессером Тальдо:
— Надеюсь, больше таких приключений не будет...
— Клянусь, нет! — поспешил уверить мужчину Френетти. — Осталось совсем немного — и вы окажетесь в безопасности.
— Дай-то Бог...
Несколько минут понадобилось путникам, чтобы перевести дух. Затем Лоренцо сказал:
— Время на исходе... — Он указал на небеса, цвет которых из чёрного уже сделался тёмно-синим; звёзды померкли, а луна спряталась за громадами башен. Подумав пару секунд, добавил: — Знаешь, Франческо, зажги-ка ещё одну лучину. Лучше знать наверняка, куда идёшь, чем блуждать во мраке.
Слова эти были встречены молчаливым согласием.
Путешествие возобновилось. С каждым шагом, который приближал мессера Джано к последнему поясу укреплений, сердце его билось всё сильнее — просто готово было выпрыгнуть из груди, — а в памяти всплывали картины минувших дней. Что там, за стеной? Долгая дорога, ведущая неведомо куда — да и важно ли, куда именно, если ты — жалкий изгнанник? Унылая жизнь вдали от Тосканы?.. Столько сил отдано родной Флоренции, столько их потрачено, чтобы сделать родной город прекрасным... Каким видел его мессер Джано, будучи мальчишкой? Жалким, грязным, лежащим в руинах — такова была плата за распрю гвельфов и гибеллинов. А сейчас? Сам папа Бонифаций назвал его жемчужиной, которую непременно желал бы заполучить в свою корону! И жемчужину эту сохранил нетронутой для алчного первосвященника он, Джано делла Белла!
"Не получишь ничего... — с какой-то горькой радостью подумал мужчина, точно Папа мог прочесть эти мысли. — Скорее, сам уничтожишь её вместе со своими союзниками-грандами..."
Вдруг мужчина вздрогнул от какого-то воспоминания и с едва заметной усмешкой обратился к Лоренцо:
— Тальдо передавал мне кое-какие слухи, ходившие по городу в последнее время... Скажи, правду ли говорят, что перед нападением на Барджелло по ночному городу, с фонариком в руках, бродил мясник Пекора и подговаривал пополанов отвернуться от меня?
— Да, это так, — смущённо ответил юноша.
— Но никто его не послушался — уж поверьте мне, мессер Джано! — воскликнул Франческо.
Делла Белла тихо рассмеялся и сказал:
— Занятно... Когда-то именно Пекора предложил избрать меня в приоры Флоренции: должно быть, полагал, что я сохраню благодарность к нему на всю оставшуюся жизнь — и изо всех сил буду эту благодарность проявлять. А вышло так, что я не оправдал надежд мясника...
Мессер Джано вновь засмеялся, и спутники невольно заразились его весельем. Даже Тальдо заулыбался, чего не случалось очень давно — а затем едва сдержал навернувшиеся вдруг на глаза слёзы. Напускная ненависть к "предателям"-флорентийцам куда-то исчезла, в душе не осталось ничего, кроме любви к родной Флоренции — и потому мужчина содрогнулся от пронзившей его сердце нестерпимой боли...
— Мы пришли, — чуть слышно промолвил Лоренцо.
Тальдо быстро заморгал и переспросил:
— Что?.. Уже пришли?
— Да.
Мортинери подвёл спутников к земляному валу и негромко свистнул. Через несколько мгновений на вершине возник силуэт какого-то человека.
— Это ты, Сандро? — спросил Франческо.
— Кто же ещё? — звонко ответил тот. — Мы уж вас заждались: ночка, по правде говоря, выдалась не из приятных. И если бы вы не пришли...
— Всё в порядке? — перебил юношу Лоренцо.
— Как видишь...
— Лошади готовы?
— Готовы, — вздохнул Сандро.
Тогда Мортинери обернулся к мессеру Джано и Тальдо и с поклоном произнёс:
— Теперь вы можете ехать. Гоните во весь опор, пока не достигните такого места, где, по-вашему, можно будет не тревожиться за свои жизни. Впрочем, полагаю, я говорю вещи, и без того прекрасно понятные любому изгнаннику...
— Верно, — через силу улыбнулся мессер Джано. — Но прежде чем мы уедем, я хотел бы как-нибудь отблагодарить вас — своих спасителей...
— Нам ничего не нужно! — хором воскликнули молодые люди.
— Но я не могу так просто... — делла Белла запнулся и беспомощно развел руками.
— Единственное, чего мы желаем, — сказал Лоренцо, — чтобы вы одолели всех своих врагов, поэтому и помогаем вам сейчас. Вы — изгнанники, но это — я уверен — не надолго! Скоро люди, предавшие вас, осознают свою ошибку, поймут, что своими поступками приблизили собственную гибель. И тогда друзья ваши — а их осталось немало, — потребуют отмены приговора; если нужно будет, обратятся к принцу Карлу Мартеллу, к королю Неаполитанскому — в конце концов, даже к самому Папе! Вы вернётесь и продолжите прерванное дело. Флоренция станет "цветущим" городом не на словах, а на деле — и все мы возблагодарим Господа, который оказался благосклонен к нам в эту ночь.
— А теперь — поторопитесь, мессер Джано, — подхватил Франческо, когда приятель его умолк. — Иначе все наши усилия пойдут прахом.
Делла Белла усмехнулся:
— Хорошо.
Приложив к груди ладонь, он поклонился, а затем резко отвернулся. Быстро взобрался на вершину вала, где уже стоял мессер Тальдо. Оглянувшись, бросил последний взгляд на пробуждающийся ото сна город, на молодых людей — и скрылся из вида.
Послышался топот лошадиных копыт. С каждым мгновением он становился всё тише, пока, наконец, не стих окончательно, а Лоренцо продолжал стоять возле земляного вала, устремив вдаль невидящий взгляд.
Лишь когда небо на востоке порозовело, он прохрипел:
— Уходим.
— Куда пойдём теперь? — спросил Франческо.
— К дому мессера Джано.
— Зачем?
— Посмотрим, что случится, когда толпа обо всём узнает.
— Ладно, идём... — вздохнул Франческо. — Хотя зрелище будет не из приятных...
Глава 5
Разлад
Всё оказалось намного печальнее, чем предполагал Франческо.
Когда молодые люди вернулись к дому делла Белла, горожане хрипло выкрикивали имя мессера Джано, просили его выйти на балкон и сказать что-нибудь; какой-то разряженный мужчина потрясал знаменем народа, которое безжизненно болталось на древке — в воздухе не было ни дуновения. Однако за толстыми стенами царила мёртвая тишина. Кто-то, вконец отчаявшись, завизжал, что, мол, толпа отправится к Каштановой башне и возьмёт в плен приоров, но и тогда делла Белла не появился перед своими соратниками.
Зато с наступлением полудня перед тысячами удивлённых взоров показался мессер Джери верхом на коне, сопровождаемый полудюжиной слуг. Изумление толпы было столь велико, что банкиру без труда удалось прошить её насквозь и достичь ворот во двор. Впрочем, произнеся несколько раз имя мессера Джано с тем же успехом, что и горожане, Спини в раздражении передёрнул плечами — и отправился восвояси.
Растерянность пополанов росла с каждым мгновением. Крики теперь звучали жалобно, словно мессер Джано погиб и толпа, собравшись вокруг окоченевшего тела, тщетно пытается вернуть его к жизни.
И вдруг воцарилась гробовая тишина: горожане увидели гонфалоньера справедливости, который в окружении стражников приближался к ним. Все замерли — и услышали, как глашатай зачитывает приговор: за нарушение общественного спокойствия, подстрекательство к мятежу и нападение на подесту изгнать из Флоренции Джано делла Белла и его брата Тальдо, дома их разрушить, остальное же имущество передать коммуне, и с этого мгновения считать названных выше преступников вне закона — а значит, посягательство на их жизни не будет расценено как преступление.
Едва отзвучали последние слова, стражники напряглись, ожидая, что сейчас на них обрушится один из тех грозных валов, перед которым не устоял даже дворец подесты. Однако никто не сдвинулся с места, никто не нарушил расползшейся по улице тяжёлой тишины.
