— Ну, кто-то из них двоих, в общем, да,— опять кивнул Тихоня,— он, в общем, сказал, что шум слышал, ну, борьбы, и этого вашего скальда видел, как он мимо просеки ломился с мечом... А как он мог его видеть, коли их обоих на этой самой просеке тогда не было?.. Да и не шумели у того колодца уж так-то, если по мне...
— Вот подлецы!— хряснул по столешнице кулаком лорд.— Набрехали все-таки! Я-то думал, они там пили...
— Ну, тут я не знаю, может, и пили,— раздумчиво пробормотал Тихоня.— Но не на посту — это точно!
— Прибью обоих!— зашипел Ивар.— Мало того, что вверенный пост покинули за-ради пьянства, так еще и мне в глаза врали!.. Велю Творимиру обоих на конюшне при всех выпороть, и пинком из отря... Стоп, Ульф. А что ты вот сейчас сказал насчет шума у колодца?
— Ну, как,— потупился гигант,— я ж там неподалеку упражнялся... с мечом, то есть! Не рядом совсем, конечно, так, ежели припомнить, в аккурат между колодцем и просекой. Шум слыхал, это да. Но не то чтоб прям такой смертоубийственный. Любит этот ваш рыжий героя из себя строить!— не удержался норманн.— Может, и получил он по башке, того не видел...
— Получил,— уверил его Ивар.— И неслабо, я лично синяк в полголовы засвидетельствовал.
— Ну получил — и ладно,— буркнул Ульф.— А только чего из этакой малости такую бучу подымать?.. Синяком отделался, разбойника в бегство обратил, и всех дел... Чего понапрасну мечом махать и потеть на ровном месте?
— Это ты в каком смысле?— поднял бровь лорд МакЛайон.
— Да не обращайте внимания,— влез Эйнар,— он вашего Томаса терпеть не может! Из-за девицы у них вроде как соперничество!..
— Да не соперник он мне, сопля рыжая!— воинственно набычился Ульф.— Я, знаешь ли, на публику-то не играю!
— Ну, понеслось...— Эйнар с извиняющейся улыбкой потянул товарища за плечо:— Пойдем, Тихоня. Всё уже рассказали...
— Только пыль в глаза пускать горазд,— непримиримо бурчал норманн, поднимаясь.— Шел себе, как ни в чем не бывало, а как просеку миновал — давай с мечом скакать, что блаженный!.. Никого нету вокруг, а он скачет... А я вам скажу, зачем!— отмахнувшись от Эйнара, Ульф обернулся уже на пороге и со значением поднял вверх палец:— Чтобы на Бесси впечатление произвесть, и героем выставиться! Мол, такая схватка была, едва его, бедного, насмерть не зарубили!.. Тьфу!
— Тихоня!..— тихо взвыл сын конунга.— Пойдем, говорю тебе, твои ревнивые вопли лорду без надобности.
— И ничего не ревнивые,— угрюмо пробасил норманн.— Уж простите, если что не так сказал, ваша светлость!..
— Все в порядке,— пряча улыбку, отозвался Ивар.— Спасибо, что пришли и рассказали... Эйнар, не шпыняй ты его, все эти выкрутасы вполне в духе Тома!..
Дверь в кабинет закрылась. Лорд МакЛайон с трудом стер с лица широкую ухмылку (какие тут, оказывается, из-за служанки страсти полыхают!) и, подумав, вынул из ящика для письма чистый лист. То, что рассказал Ульф, было очень важно. И, притащи его Эйнар хоть на пару дней раньше, многих трагических событий можно было избежать... Но уж теперь нет смысла вздыхать, что было, то было. 'И что еще будет!— многозначительно подумал Ивар, вспомнив непутевых братцев-брехунов.— Вот закончу — и вы мне ответите, голубчики! И где были, вместо того, чтобы караул нести, и почему врали в две глотки... И спаси вас бог, коли соврете мне еще раз!.. Я-то всего-навсего выпорю обоих, а что с вами Творимир сделает — вот об этом вам действительно стоило бы подумать, прежде чем вешать нам лапшу на уши!'
Глава 21
Леди МакЛайон торопилась вниз — она еще полчаса назад видела из окна столовой, как в ворота Фрейха вьехал гонец лэрда Вильяма Максвелла — наверняка привез долгожданное письмо из дома. Только вот нести ей это письмо никто, почему-то, не спешил... Пришлось снова оставлять Бесс на попечение Тихони и идти искать гонца самой. Ей не терпелось поскорее заполучить в руки весточку от брауни.
Печальная, берущая за душу, мелодия заставила ее остановиться и повернуть голову — на каменном подоконнике одного из немногих окон галереи сидел, свесив одну ногу, Томас и перебирал струны. Лицо у него было отсутствующее, губы тихонько шевелились. Нэрис на цыпочках, чтобы не мешать музыканту, подкралась поближе. Она любила слушать игру Тома, но в последнее время, со всеми этими волнениями, он почти не брался за лютню...
— Бушует стихия, седою волной
Бросаясь на берег далекий мой,
И рвутся сквозь тучи над головой
Слепящие копья молний.
Не видно ни зги, и кончина близка,
Но свет одинокого маяка
Вдруг вспыхнет во тьме, разорвав облака,—
Надеждой меня наполнит.
Суденышко утлое тянет ко дну,
И парус в клочки, и накренилась мачта,
Но верится мне — я смогу, дотяну,
На землю сойду, и закончится качка!
Томас вздохнул, посмотрел в окно, за которым простирались порыжевшие холмы, и снова ударил по струнам. Мотив был незнакомый, тревожный, как и общее настроение в последнее время.
— Пальцы не гнутся, трещат паруса,
Но эту дорогу я выбрал сам,
И, бог мне свидетель, дойду до конца,
Увижу сияние дня!..
Увижу свой дом, и закат над рекой,
Увижу улыбку своей дорогой,
Ведь знает она, как никто другой,
Что значит — любить меня...
Суденышко утлое тянет ко дну,
И реи трещат, и воды мне уже по колено,
Но верится мне — одолею я эту беду,
И выйду сухим из воды непременно!
А если судьба мне — уснуть на дне,
В безмолвной, пустой, ледяной глубине,
Что ж, пусть, я готов — ты не плачь обо мне,
Судьбу не кори, ненагляда...
Но я еще жив, и горит маяк,
И пусть я безумец, пускай дурак,
И жизнью плачу за мечту — пусть так!
Но я заплачу, если надо.
Волынщик снова вздохнул и, сделав несколько финальных аккордов, повернул голову:
— Леди, не прячьтесь, я подол вашего платья, торчащий из-за угла, увидел еще до того, как петь начал!
— Ой...— сконфуженно пискнула Нэрис, смущенно выходя из своего укрытия.— Ты прости, Том, мешать не хотела. Вдруг у тебя прилив вдохновения?..
— Да какие уж тут 'приливы'!— с горечью отозвался он.— Сами видите, что кругом творится. То травят кого-нибудь, то по головам бьют,— в обычно лукавых, со смешинкой, глазах промелькнуло отчаяние.— Я, конечно, с Иваром не первый год, и всякое бывало... Да простит меня леди Кэвендиш, но вскими там отравлениями меня не удивишь и даже сильно не взволнуешь! Но Бесси...
Томас в бессильной ярости сжал рукой гриф лютни:
— Я не понимаю, кому это было надо?! И что вообще тут происходит?!
— Том,— ошеломленно тронула его за руку девушка,— я и не знала, что ты так к ней привязан!..
— Да я и сам не знал,— грустно сказал волынщик.— Правильно она меня, конечно, отшивает, я легкомысленный. Я не такой, как тот же сэр Дэвид, ему достаточно одной женщины, а мне, увы — нет!.. Но она мне нравится. Она такая славная. И вот она лежит сейчас в постели с пробитой головой...
— Не с пробитой, слава богу,— успокоила растроенного парня Нэрис.— Она поправится. А того негодяя мы найдем!.. Ивар найдет, то есть.
— Он-то найдет,— кивнул Томас, неловко спрыгивая с подоконнника.— Он всегда находит, недаром же его прозвали гончей. Да только скоро ли?.. Страшно мне, моя леди. И за себя, честно признаюсь, и за вас, и за нас всех! После того случая с отравленной брагой я еще как-то держался, а после Бесс... Ни о чем не могу думать, кроме одного: 'Кто следующий?'
— Не надо, Том, пожалуйста!— взмолилась она.— Мне самой теперь страшно даже днем одной ходить по замку!.. И все стали какие-то настороженные, дерганные... друг на друга с подозрением поглядывают... Ивар мне вчера такой допрос устроил!
— Это у него обычное дело, моя леди,— ухмыльнулся рыжий, снова на мгновение становясь прежним болтуном и насмешником.— В первую очередь самых близких людей на вшивость проверяет!.. Привыкнете! Меня тоже по-первости коробило. А потом ничего, притерпелся...
— Очень мило,— вздохнула леди МакЛайон.— И почему меня перед свадьбой никто не предупредил?..
Они фыркнули в два голоса.
— Проводишь меня вниз?— спросила она, подавая волынщику лютню.— Ой, какая она тяжелая, оказывается!..
— По мне, так ничего,— пожал плечами рыжий, убирая драгоценный инструмент в заплечный мешок.— Конечно, провожу! Мне все равно в караул только ночью. Хотите — я сегодня побуду вашим телохранителем?..— он широко улыбнулся, галантно подавая смеющейся девушке руку.
— Окажите любезность, сир!— она церемонно поклонилась, и они оба расхохотались.
— Желание дамы — закон для меня,— в тон ей отозвался волынщик.— Пойдемте! И, кстати, запомните этот момент: телохранители есть у многих, но телохранителя-музыканта еще ни у кого не было!..
— Музыкальное сопровождение? И правда, редкий случай! Только...— она перестала улыбаться,— только прошу тебя, не пой больше ничего грустного.
— Вам не понравилась моя новая песня?— огорчился Томас.
— Понравилась,— она подавила вздох.— Просто и так всё плохо, а она такая... такая беспросветная!
— А как же маяк?!
— Вот он-то и есть самое беспросветное,— покачала головой Нэрис.— Конечно, не я писала эту балладу, а ты, но... Мне кажется, этот моряк не вернется домой.
— Какая вы впечатлительная, моя леди,— мягко проговорил волынщик, расстроганный ее искренней грустью.— Это ведь просто песня. Ну, хотите — я финал перепишу, и он доплывет?!
— Не надо,— улыбнулась она.— Оставь. Если переделать, будет как-то фальшиво!.. Но сегодня, пожалуйста, пой что-нибудь более... м-м-м...
— Счастливое?— подмигнул он.— Без труда, моя леди! Могу исполнить ту песенку, что вы уже недавно слышали из окошка. Она ведь вам понравилась?
— Да,— кивнула Нэрис,— Спой, буду рада!.. Ну вот, мы пришли. Можешь пока погреться у огня в каминной зале, а я распоряжусь насчет ужина...
— Ужин — это хорошо,— облизнулся Томас.— Уповаю на ваши умелые ручки, моя леди!.. И обещаю, что постараюсь поднять вам настроение... после того, как вы хорошим угощением поднимете настроение мне!
— Шантажист!— шутливо замахнулась на веселящегося парня леди.— Ладно, будет тебе угощение!.. Иди уж... телохранитель.
— Как вам будет угодно,— поклонился рыжий, поправил на плече мешок с лютней и, насвистывая, удалился в сторону каминной залы. Нэрис с улыбкой проводила его взглядом. 'Слава богу, хоть кто-то еще здесь не разучился смеяться!— подумала она с благодарностью.— Хотя ему, наверное, ничуть не легче, чем нам всем...'
Девушка прошла по коридору в кухню, на ходу принюхиваясь к долетающим оттуда ароматам. Похоже, кухарка не слишком уж рассердилась на кусучего питомца Тихони — запахи были весьма аппетитные... Нэрис вошла в жарко натопленную кухню и остановилась на пороге:
— Ах, вот ты где!
— Леди Несс!— с радостной улыбкой приподнялся на лавке потерянный гонец.
— Ты привез письмо от мамы с папой?— не тратя время на лишние разговоры, жадно поинтересовалась она. Гонец кивнул:
— А как же, привез. Большущее!..— он посмотрел на молодую госпожу и удивленно добавил:— А что, вам его еще не передали разве?..
— Как видишь, нет,— Нэрис нахмурилась.— Ты кому его отдал, Генри?
— Так ведь супругу вашему,— развел руками тот.— Он мне в холле встретился, сказал, сам вам письмо отнесет... Я и спокоен был. Может, его сиятельство запамятовали?..
— Вероятно,— сухо отозвалась леди МакЛайон.— Хорошо, я сама к нему схожу... Скажи, Генри, дома все благополучно?
— В лучшем виде, леди Несс! Батюшка ваш в Перте дом покупает, чтоб к вам поближе,— принялся рассказывать гонец,— дела у него, тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить бы, хорошо идут сейчас!.. Матушка ваша тоже в добром здравии, весточки от вас ждет. Ну и в остальном, вроде как, всё в порядке!
— Слава богу,— вздохнула она.— Спасибо, Генри! Обратно когда собираешься?
— Как вам угодно будет,— поклонился он.— Могу хоть после ужина выехать...
— На ночь глядя?.. Вот еще глупости. Куда тебе спешить, отдохни, отоспись, а завтра уже и отправишься,— решила Нэрис.— Я как раз письмо прочту, и ответ напишу, что тебе с пустыми руками домой ехать?..
— Благодарю, леди Несс!
— Да не за что,— улыбнулась она и вышла. С ужином и без нее управятся! А вот письмо... Девушка подобрала юбки и торопливо взбежала вверх по лестнице. Ивар сказал гонцу, что сам отнесет жене весточку из дома. А это было теперь уже час назад! И где он?.. 'Не случилось ли чего?— с тревогой подумалось ей.— Мой муж, насколько я успела его узнать, обычно ничего не забывает!..'
Девушка заглянула в свою комнату, спросила, не заходил ли лорд МакЛайон, услышала, что нет, не заходил, и повернула в сторону библиотеки. Там его не оказалось тоже. Значит, в кабинете, не иначе!.. Он там все утро сидел, бумагами шуршал и чертыхался... Она подошла к закрытой двери и, выровняв дыхание, постучала.
— Я занят!— рявкнули оттуда. Нэрис оторопело отшатнулась от двери. Что это с ним?.. Сердит, кажется, как черт! 'Может, попозже зайти?— неуверенно подумала девушка.— Он явно не в духе... Но как же тогда быть с письмом? Я ведь изведусь до ужина!' Она собралась с духом и постучала снова:
— Ивар, это Нэрис! Прости, если мешаю, я только хотела забрать письмо... Генри сказал, что тебе его отдал?
— Письмо...— после паузы невнятно проскрипели из кабинета.— Да. Заходите, леди.
Нэрис почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок. Голос у мужа был странный. И это обращение — 'леди'!.. Помнится, он вот так же с нею вчера разговаривал, когда подозревал бог знает в чем. 'Надо было потерпеть,— запоздало поняла девушка,— и под руку ему сейчас не соваться!.. Мое любопытство меня погубит когда-нибудь...' Она с опаской посмотрела на дверь и вздохнула: теперь уж придется войти! Черт бы побрал Генри, не мог, что ли, на пару этажей подняться?!
Леди МакЛайон потянула на себя витую ручку и переступила порог кабинета.
— Ивар, извини,— быстро сказала она.— Я не знала, что... Если хочешь, я зайду попозже!
— Письмо на столе,— никак не отреагировав на ее извинения, сказал муж. Он стоял у окна, спиной к ней, заложив руки за спину, и смотрел на малиновый закат. Нэрис, не рискнув сказать еще что-либо, быстро подошла к столу и, протянув руку, взяла лежащий поверх кипы бумаг толстый пакет.
— Но оно... распечатано?!— вырвалось у нее.
— Я его открыл,— без эмоций отозвался лорд.— Я подумал, что, раз уж вы так любите рыться в моих бумагах, то и мне будет позволительно заглянуть в ваши.
— Ивар!— Нэрис почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Боже, как он узнал?!
— Ваша любимая лавандовая вода,— будто прочитав ее мысли, сказал муж.— Все протоколы ею пахнут. На будущее, леди — в следующий раз постарайтесь не применять никаких духов как минимум за сутки.
— Но я... Я...
— Потом будете оправдываться,— прервал ее Ивар.— Сейчас это не столь важно. Письма взяли?..
— Да...
— Сядьте и прочтите.
— Сейчас?— удивленно переспросила она.— Здесь?
— Да.
— Вслух?..
— Это необязательно,— он повернулся к ней.— Читайте.
