— Ну и кто у нас попался? — торжествующе заявила она, когда Алексас рухнул спиной на снег: бесцеремонно сев ему на живот, толчком в грудь не позволив юноше подняться.
Он только улыбнулся ей. Снова.
— Запомните, моя королева, — нежно проговорил Алексас. — Никогда раньше времени не смейтесь над поверженным врагом.
В следующую секунду он уже молниеносным рывком перехватил обе её кисти.
Ещё миг спустя Таша каким-то сверхъестественным образом вновь оказалась на снегу, — пока Алексас, заведя ей руки за голову и прижав их к земле, с любопытством наблюдал за её попытками освободиться.
— Повторяю свой вопрос, — щурясь, пропел её рыцарь. — Квиты?
— Ни за что!
Отчаянным рывком выкрутив руки, Таша предприняла новую попытку низвержения дерзкого соперника, однако единоборство кончилось лишь тем, что оба кубарем покатились куда-то по снегу. Когда же снежные комья забили им не только воротники, но и рукава, и сапоги, а шапки благополучно потерялись в каком-то сугробе, Алексас поднял руки и добровольно рухнул наземь.
Таша последовала его примеру без долгих раздумий.
— Всё равно я тебя победила, — выдохнула она, глядя, как головокружительно качаются из стороны в сторону звёзды, прежде чем утвердиться в своём положении на небосводе.
— Конечно, победила, — мирно согласился Алексас.
Некоторое время Таша молча смотрела в чёрное небо с рассыпанными по нему звёздными снежинками. Потом зачем-то повернула голову.
Алексас смотрел на неё: синими, невозможно синими глазами. И улыбался — довольной, хитрой немного улыбкой. Тёмные кудри расплескались по зимней белизне, на кончиках длинных ресниц серебрились снежные искры, на бледных скулах горел румянец.
— Кажется, моя королева довольна?
Таша отвернулась, глядя в небо. Не хотелось, но дальше смотреть ему в глаза отчего-то казалось невозможным.
— Довольна. Только устала.
Может, ей показалось, но Таша не слышала, чтобы Алексас отвернулся.
Так они и лежали рядом, пока где-то далеко не ударили часы. Шесть раз.
— Скоро ужин, — сказал Алексас тогда.
Она промолчала.
— И долго на снегу не пролежишь.
Она не ответила.
Алексас тихо встал. Щелчком пальцев вернув из небытия волшебного светлячка, отошёл в сторону.
Когда он вернулся, то отряхивал от снега Ташину шапку.
— Вставай, моя королева. — Он снова протянул ей руку. — Замёрзнешь же.
Таша медленно приподнялась на локте. Взглянула на замок, черневший впереди.
Впервые с того момента, как она кинула снег Алексасу в лицо, вспоминая, где они и что их ждёт.
— Да. — Она облизнула губы, мокрые от талого снега — и на сей раз приняла предложенную помощь. — Пора.
Облачив её окоченевшие ладошки в варежки, Алексас за руку повёл её обратно. Это был сон, думала Таша, наблюдая за приближением черноты, закрывавшей звёзды на горизонте. Просто ещё один хороший сон.
А теперь пора возвращаться в явь.
* * *
— И правда неприятная ситуация, — заключил Король, когда Арон завершил свою невесёлую повесть. — Возлюбленный Богини, значит... не боитесь выходить из тени, так открыто рассказывая о себе монаршей особе?
— С моей сестрой нам всем скоро будет не до секретов, — спокойно ответил амадэй.
— Пожалуй, в этом вы правы. — Поднявшись с кресла, цверг отошёл к окну, глядя на красные розы и золотые лилии, мягко сиявшие в вечной тьме. — К примеру, я уже готов открыть вам секрет, что за последние годы пропала без вести не одна сотня моих подданных. И даже не одна тысяча. Не убийства, не грабежи, не обвалы шахт... они просто не возвращались домой. Или исчезали из собственных постелей под покровом ночи. Тревожная тенденция, согласитесь.
— А наверху, уверен, пропадали люди. Просто это не афишировали ни в новостных листках, ни где-либо ещё.
— Король должен уметь сдерживать плохие новости в узком кругу. Подданным паника ни к чему.
— Вам, как я понимаю, это удаётся.
— О, да. — Цверг сосредоточенно побарабанил по подоконнику короткими пальцами. — Из зацепок у нас были лишь следы магии в опустевших домах. Думаете, это сделали слуги вашей сестры?
— Определённо. Полагаю, её подручным вполне под силу пробраться в Штольни незамеченными, околдовать жертв, чтобы те не оказали сопротивления, и перенести в логово Зельды прямо из домов.
— И зачем ей нужны цверги?
— И люди, Ваше Величество. Не забывайте. — Арон печально качнул головой. — Зачем? Хотя бы для пропитания своей армии. А если учесть природу её магии, готов поспорить: чтобы подготовить армию к будущей войне, она будет проводить ритуалы, для которых обычно требуются жертвы.
Пальцы Короля, спокойно лежавшие на подоконнике, чуть дрогнули.
— Единственная причина, по которой я не объявил людям войну... когда понял, что в этом замешаны колдуны, а подгорные маги, как и Школа Колдунов, тут ни при чём... я побеседовал с Шейлиреаром. Он в свою очередь привёл мне число тех, кто за последние годы пропал без вести наверху. Людей.
— И как вам число?
— Скажу лишь, что оно было значительно больше моего. — Цверг шумно вздохнул. — Шейлиреар сказал, что за всем этим стоит одна могущественная организация. Попросил дать ему год, чтобы её устранить.
— И вы ему поверили?
— Оставался месяц до истечения срока, когда произошло покушение. А следом ваше появление... мне кажется, все основания не верить ему отпадают.
— Однако не Шейлиреар пришёл к вам с просьбой о помощи в уничтожении Зельды.
— Да. Пришли Мастера, его верные поданные. — Цверг наконец обратил цепкий взор на волшебников, к этому времени начинавших чувствовать себя несколько лишними. — Значит, господа, у вас есть дракон?
— И мы смиренно просим вашего разрешения впустить его в Штольни, — кивнул Иллюзионист.
— В Штольнях можно плутать годами. Вы хотя бы приблизительно знаете, где искать место этого... сборища?
— Приблизительно, — весьма мрачно ответил Мечник.
— И как раз потому, что в Штольнях можно плутать годами, вы снабдите нас подробной картой, каковые имеются лишь у цвергов, — добавил Арон. — А также пропуском в любые шахты.
Покачав головой, Король вернулся за стол:
— Дать Мастерам Адамантской Школы разрешение обшаривать Штольни вдоль и поперёк в сопровождении дракона? Любой из моих предшественников, когда-либо избранных на Подгорный престол, за такое обрёк бы меня на медленную и мучительную смерть.
Арон тяжело вздохнул.
— Ваше Величество, мне не хотелось бы...
— С другой стороны, — извлекая из стопки бумаг чистый лист, продолжил Король, — я думаю, что наша просвещённая эпоха прекрасно подходит как для перемен, так и для нарушения замшелых традиций.
Осекшись, Арон молча поднялся с места: наблюдая, как цверг выводит ровные строчки и промокает влажные чернила горстью песка. Заклинатель ухмыльнулся, Иллюзионист и Мечник украдкой обменялись торжествующим рукопожатием.
Странник лишь бесстрастно взирал, как цверг греет воск, чтобы скрепить пропуск своей печатью.
— Прошу. — Король протянул документ амадэю, и тот с поклоном подступил к столу. — На шесть дней ваши полномочия в Подгорье сравнялись с возможностями Первого Советника. Ни один цверг не посмеет в чём-либо вам отказать. — И чуть улыбнулся. — Ровно через шесть дней этот листок обратится в пыль, дабы избежать возможных подделок. Но в основном уповаю на вашу совесть.
Учтиво склонив голову, Арон бережно сунул бумагу во внутренний карман фортэньи:
— Благодарю, Ваше Величество. Вы сделали для нас больше, чем мы могли ожидать.
— Надеюсь на ответную любезность.
Когда делегация направилась к выходу, Мечник оглянулся на цверга — тот уже как ни в чём не бывало продолжал письмо, отложенное с их приходом.
— Ваше Величество, — негромко изрёк волшебник, — позволите вопрос?
Цверг поднял взгляд, лёгким кивком выражая дозволение.
— Почему?
Вопрос вышел весьма лаконичным, но Король, и так прекрасно поняв смысл, едва заметно улыбнулся.
— Исходя из обстоятельств, сопровождавших ваш визит, и фактов, следовавших из вашего рассказа, иного выхода у меня всё равно не было. А когда иного выхода нет, лучше принять оставшийся по своей воле, обставив уступку видимостью таковой и скорректировав свои планы с её учётом. Объяснить это решение монаршей дальновидностью и мудрым стремлением предотвратить лишнее кровопролитие. Действительные обстоятельства забудутся, но грамотная интерпретация завладеет умами и войдёт в историю. — Цверг аккуратно макнул кончик пера в малахитовую чернильницу. — История, знаете ли, вообще забавная штука.
Какое-то время Мечник задумчиво смотрел, как он выводит витиеватый вензель в начале строчки.
Затем склонил голову.
— Пожалуй, теперь я могу понять, чем руководствовались цверги, выбирая вас, — серьёзно сказал он.
— Это радует, — не менее серьёзно отозвался Король Подгорный.
* * *
Кес стал снижаться как раз тогда, когда Лив начала клевать носом.
— Да я не засну, — запротестовала девочка, глядя, как с земли на них наползает заснеженная роща на берегу небольшого озера. Кое-где виднелись тёмные точки полыней, в одном месте снег расчистили под каток: видимо, постарались жители деревни, лежавшей за той самой рощей, светившейся в сгустившейся тьме золотой россыпью окон.
— Вы, люди, такие забавные, — фыркнул дракон. — Легко прроявляете силу и благорродство, когда это совсем не нужно, зато прри необходимости так же легко о них забываете.
— Это не про меня!
Кес не соизволил ответить.
Приземление вышло мягким, бесшумным и почти незаметным: Лив зажмурилась, когда взвившийся миниатюрным ураганом снег запорошил лицо, и ощутила лишь лёгкий толчок. Когда же она открыла глаза, дракон мягко дышал на землю, и под его дыханием снег обнажал большую проплешину полусгнившей осенней листвы.
— Закутайся в плащ и ложись, — велел Кес после того, как листва стала сухой. — Я тебя рразбужу.
Лив неохотно сползла вниз, стараясь не упасть — спуск по драконьей 'лестнице' давался тяжелее подъёма.
— А нам долго ещё лететь?
— Завтрра к обеду будем.
— Ничего себе! Если гнать коня, всё равно сутки через каждую провинцию...
— Медленно. Обычно мне трребуется полдня, но ты меня сдеррживаешь.
Лив обиженно спрыгнула на листья; ощущение собственных шагов по земле показалось неожиданно непривычным.
— Ну извини. Вот и летел бы себе, я тебя не уговаривала возвращаться!
Кес промолчал — и, ворча что-то себе под нос, Лив улеглась на шуршащую листву, под бочок к дракону, устроившемуся на снегу.
Впрочем, снега под ним уже осталось очень и очень немного.
Интересно, сонно думала Лив, чувствуя, как её окатывают волны тепла от драконьего тела, а к утру здесь цветы не распустятся? То-то местные жители удивятся.
— А кто этот юноша, с которрым твоя сестрра отпрравилась... к сестрре дяди Аррона?
Лив щёлочками приоткрыла глаза:
— А, это Джеми. И Алексас.
— Кто они?
— Джеми волшебник. Алексас — его старший брат. — Она смежила веки: тепло убаюкивало. — И они вдвоём живут в одном теле.
— Даже так?
— Ага. Но вообще тело принадлежит Джеми. Надеюсь, когда-нибудь Алексас найдёт себе другое тело и уйдёт... — подумав кое о чём, Лив вновь открыла глаза. — Знаешь, они говорят, что они Ташины рыцари. Оба. А у меня ни одного рыцаря нет, а мне хочется, чтобы Джеми был моим рыцарем! Таше ведь и одного хватит, верно?
— Веррно.
— Алексас старше, вот пусть и берёт его себе. А Джеми был бы моим. Я считаю, это честно.
— Опрределённо.
Голос дракона не выражал ровным счётом ничего, а глаза были закрыты, — но Лив почему-то казалось, что под огромными кожистыми веками пляшут огоньки драконьего смеха.
— Вот когда встретимся, я так Таше и скажу, — буркнула она, смыкая ресницы. — Что хочу рыцаря. Имей в виду.
— Спи уже.
— Скажу, — на всякий случай повторила Лив, уплывая куда-то по волнам обволакивающего тепла.
А вот на самом деле — возьмёт и скажет. Сразу, как только они Ташу от сестры дяди Арона вытащат. У Лив ведь теперь и дракон есть, и вообще она волшебница, пусть и маленькая! Так что имеет полное право на одного рыцаря. Всего лишь на одного.
Никакие другие ей ведь и не нужны...
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. СИЛА ТЕНЕЙ
— Камин! — благоговейно выдохнула Таша, с нескрываемым наслаждением стягивая шапку и мокрые варежки.
Верхняя одежда, носки и сапоги тоже успели вымокнуть. Развесив вещи у разожжённого в их отсутствие огня, Алексас сел на кровать, где уже куталась в одеяло Таша.
— Почему у них тут всё такое холодное? — страдальчески вопросила она, когда Алексас закутался по соседству; чтобы нагреть бельё до приемлемой температуры, в кровать потребовалось бы положить по меньшей мере пару грелок.
Алексас лишь плечами пожал.
— Нечисть, что с неё взять.
Таша покосилась на запертую дверь. Дрожа, натянула одеяло до подбородка: то всё же потихоньку нагревалось, поглощая остатки тепла, сохранявшиеся в её продрогшем теле.
'Надеюсь, обещанный нам разговор с более высокопоставленными лицами всё же состоится, — мысленно произнесла Таша. — Учитывая, что Зельды нет... неопределённость меня тревожит'.
'Полагаю, сперва с нами побеседует не Зельда, а кто-то из её ближайших подручных, — задумчиво перебирая четки, откликнулся Алексас. — Правда, под его личиной вполне может скрываться кое-кто другой'.
'Что ты имеешь в виду?'
'Даже магистры второго уровня могут покидать собственные тела. Творить себе временные или занимать чужие, подавляя разум законных владельцев. Есть лишь одно условие: согласие этих владельцев. Но что-то мне подсказывает, что Зельде здесь никто не откажет'.
'Ты думаешь...'
'Как я понял, она отлучается довольно часто и довольно надолго. Но зачем Зельде покидать замок? Зная, что за его стенами её ждут двое амадэев, которые в своё время выбрали жизнь, чтобы покончить с ней? — Алексас взъерошил влажные кудри. — Полагаю, она удаляется в какой-нибудь подвал, где у неё оборудовано логово со всеми удобствами, отпускает разум и гуляет по замку в своё удовольствие. Таким образом легко узнать все маленькие слабости, какие позволяют себе её слуги, — а таковые позволяют себе все слуги, когда хозяйки нет дома. Когда же в ней возникает надобность, Зельда возвращается, тем самым создавая иллюзию собственного всезнания и бурной деятельности за пределами штаб-квартиры'.
Таша поразмыслила над тем, что узнала.
'Занимать чужие тела, — медленно повторила она. — Но зачем?'
'Разведать обстановку. Проверить сомнительных членов сообщества. Перед Госпожой любой будет следить за своим языком, но старому другу он легко поведает всё, что накопилось на душе. К тому же так легче пережить налёт на замок, если кто-то из старых друзей вдруг сможет её найти. — Алексас смотрел на огонь. — К счастью, вломиться в чужое тело можно лишь на несколько часов. Больше не под силу даже амадэю. — Он помолчал. — Правда, существует ещё обмен телами'.
Таша поёжилась, и вовсе не от холода.
'У магов и такое есть?'
