Я бежал. Кажется, сзади кто-то закричал раз или два. Наверно, те из наших, кто был недостаточно быстр и на кого напал тот человек. Я не останавливался, даже не оборачивался. Мне было слишком страшно.
Я мчался через передний двор, пока наконец не увидел перед собой тень главных ворот. И вдруг — острая боль пронзила мне грудь. Не в силах ее вытерпеть, я остановился и, прижав руки к груди, опустился на колени.
Вспышка боли оказалась кратковременной, я сразу же почувствовал себя лучше.
— Блин... сколько можно уже... — пробормотал я и встал. После чего оглянулся.
Тот человек... убийца шел, волоча ногу. Кажется, я прилично оторвался. Может, он уже не ко мне идет... Да, наверно, уже все хорошо... Но.
Тот человек по-прежнему был здесь.
Выглядел он, как будто прямиком из ада.
Да, сейчас между нами было расстояние побольше, чем раньше, однако он все равно ковылял ко мне с прежней скоростью.
В панике, ничего перед собой не видя, я побежал, но тут же поскользнулся на шматке грязи. Неуклюже грохнулся на землю, больно ударился бедром. Застонав, попытался встать — но сил уже не было. В конце концов мне все же удалось подняться, и я снова обернулся. При виде надвигающейся фигуры врага у меня кровь застыла в жилах; еще одна стрела боли прошила грудь.
Мне не уйти...
Эта беспомощная мысль возникла у меня в голове.
Мне не уйти. Куда бежать? Значит, теперь моя очередь умереть. Как хозяин, убитый в кухне. Как Маэдзима. Как Акадзава.
— Не подходи.
Жалкий бунт; мне слова и выговаривать-то удавалось с трудом.
— Не подходи. Стой уже...
Кривые шаги того человека, убийцы, даже не замедлились. Пожалуй, наоборот, он пошел быстрее. Рука с ножом взметнулась вверх. Пламя за его спиной взревело еще громче. Дым был повсюду. И вдруг -
Откуда-то сбоку возникла черная тень.
Слова "что? кто?" даже сформироваться у меня в голове не успели, когда тень яростно бросилась на убийцу и выбила нож из его руки. В следующий миг убийца сам совершил кульбит и бухнулся на спину. Тень склонилась над ним.
— ...Ааа... — промямлил я, изумленно таращась на происходящее. — Тибики-сан?!
К тому времени, когда я это произнес, все было кончено.
Тень отодвинулась от лежащего неподвижно убийцы, выпрямилась и повернулась ко мне.
— Тибики-сан!
— Близкий был звоночек, — пробормотал библиотекарь в черном. — Я только вернулся из больницы, а тут такое. Я был просто ошеломлен. Направился сюда и вдруг заметил, что на тебя нападают с ножом...
Поправив грязные очки в черной оправе, Тибики-сан кинул взгляд на лицо убийцы.
— Я не знал, кто это, но тут же понял, что что-то не в порядке.
— Хозяина убили, в кухне.
— Хозяина?
— Да. Нумату-сана.
— Значит...
— Думаю, с этого все и началось. Потом Маэдзиму-куна пырнули, пожар начался...
— И все это она? — Тибики-сан снова взглянул на убийцу — хозяйку, Нумату-сан. — Почему она это сделала? — спросил он, но тут же помотал головой. Словно говоря себе, что задавать такие вопросы бессмысленно. Это была просто одна из "катастроф" нынешнего года...
— В любом случае, тебе следует убраться отсюда немедленно, — приказал Тибики-сан, отведя взгляд от убийцы. — За ворота. Сейчас же.
— А... ага.
— Иди один. Я займусь... Нуматой-сан.
— Э?
— Она всего лишь без сознания. И я не могу оставить ее в таком виде.
— Но...
— Все будет хорошо. Ты же видел, что я только что сделал? По моему виду не скажешь, но я достаточно хорошо разбираюсь в таких вещах. Я до их пор исправно посещаю додзё.
Похоже, он занимался то ли дзюдо, то ли кемпо, то ли еще каким-то боевым искусством. Поражаться было некогда, но факт оставался фактом: с внешностью Тибики-сана это и правда не вязалось совершенно.
— А теперь иди, быстро.
— ...
— Иди, я сказал!
— ...Хорошо.
9
Среди тех, кто уже выбрался за ворота, я в первую очередь отыскал глазами Тэсигавару. Прислонившись к одному из каменных воротных столбов, он с отсутствующим выражением лица смотрел на горящий "Мемориал Сакитани". Кадзами сидел возле противоположного столба, подняв одно колено, уткнувшись в него лбом и обхватив ногу обеими руками. Все его тело было напряжено.
— Эй... Сакаки, — вяло поднял руку Тэсигавара, заметив меня. — Что с Маэдзимой?
Ответить ему я не мог.
— ...Слишком поздно, да?
— ...
— Тибики-сан вернулся. Он побежал туда посмотреть, что творится.
— ...Я его видел, — ответил я, ища глазами Мей. — ...Он меня спас.
— Он нам сказал сидеть тут и не дергаться, ждать "скорую" и пожарных.
Огонь бушевал так сильно — даже издалека любой поймет, что тут пожар. Непосредственно отсюда звонки не проходили, но все равно пожарные наверняка уже были в пути.
— Это что, все, кто смог выбраться? — оглядевшись, я обнаружил, что, кроме меня, здесь пятеро. Мей среди них не было. — А Мисаки?
— ...Мм? А, ее тут нет, — Тэсигавара вцепился в свою грязную коричневую шевелюру. — И Мотидзуки тоже... Да ладно, все пучком. Наверняка они оба успели свалить куда-нибудь.
Я, однако, был совершенно не способен на такой оптимизм — не мог отбросить тревожные мысли. Мне не сиделось на месте. Я отвернулся от Тэсигавары, сделал несколько быстрых шагов прочь от ворот, уставился на пламя, по-прежнему обжигающее ночное небо... И тут -
— Мей Мисаки.
Произнеся ее имя тихо, но с силой, я принялся шарить в карманах брюк. И нашел мобильник. Когда я упал, он не сломался. Найдя в списке звонков номер Мей, я нажал кнопку вызова.
Пожалуйста...
В буквальном смысле слова молясь, я поднес трубку к уху.
Один раз сегодня этот телефон уже связался с ее. Пожалуйста, сделай это еще раз. Всего один раз, прямо сейчас, пожалуйста...
...Пожалуйста, соединись.
Пожалуйста. Пусть даже на одну секунду.
Короткие электронные звуки "попытки соединения". Они шли один за другим, достаточно долго, чтобы уже можно было сдаться, и вдруг -
Они сменились гудками. После четвертого гудка кто-то взял трубку.
"...Сакакибара-кун?"
Сквозь помехи было практически ничего не слышно, но я знал: это был голос Мей.
— Слава богу... не могу поверить, что я пробился, — я свободной рукой прикрыл рот и конец трубки, чтобы сфокусировать голос. — Мисаки, это ты? Значит, ты цела.
"Сакакибара-кун, а ты? И ребята?"
— Мы убежали к воротам. Но не все. Маэдзима умер, а Тибики-сан вернулся и спас меня, а убийцей была Нумата-сан, а... — вдруг я осознал, что несу совсем не то и совершенно не по делу, и резко сменил тему. — Где ты?
Это был самый главный вопрос.
"На заднем дворе, — ответила Мей. — Рядом с каким-то сараем".
Она там? Значит...
— Ты ранена?
"Я в порядке, — бесстрастно ответила она. Потом, после странной паузы, добавила: — Но уйти отсюда пока не могу".
— Э?
Она в порядке, но не может оттуда уйти? Я совершенно не въезжал, что это значит. Но, прежде чем даже попытаться обдумать это, заявил:
— Я уже иду. Буду совсем скоро, оставайся на месте.
Но когда я так сказал -
"Нельзя, не приходи", — ответила Мей. Кшшшшшхххшшш... На ее голос тут же наложились неприятные помехи.
— Почему?
"Тебе нельзя, Сакакибара-кун".
— Ну объясни, почему?..
"Я..."
Помехи резко усилились, ее голос стал тонуть в них. Я крепче сжал трубку и прижал плотнее к уху, чтобы не пропустить ни слова.
"Я... должна с этим покончить".
— Что должна?
Покончить?.. Неужели она...
Смутный образ, прятавшийся в глубине моего сознания, вдруг выбрался на передний план и обрел четкие очертания. Неужели она...
— Мисаки, ты же не хочешь сказать, что...
Я повысил голос, но помехи становились хуже и хуже, и я понятия не имел, сколько из того, что я говорил, она услышала.
— Там с тобой кто-то есть?
"Я..."
— Кто это? Мисаки!
"...сожалеть об этом, поэтому..."
...И все.
Ее голос пропал. Краткий миг — и посреди летней ночи, полной жутких "катастроф", слабая нить, каким-то чудом соединившая нас, оборвалась. Надвигалась полночь; близилось 9 августа.
10
Я кинулся бежать сразу же, никому ничего не став объяснять.
Освещением мне служило пламя, продолжающее пожирать здание. Со всех ног я несся прочь от ворот по тропинке, огибающей задний двор с востока. Пепел, падая на мокрую от дождя землю, образовывал месиво, бежать по которому было жутко скользко. Мне все же удалось ни разу не упасть — и наконец передо мной оказался тот самый сарай. Думаю, не прошло и пяти минут.
Вой ветра состязался с ревом пламени. И сквозь все это я услышал далекий голос пожарных сирен...
Подбегая к сараю, я искал глазами Мей.
Сарай отстоял от главного здания метров на десять, не больше, так что не удивлюсь, если скоро он тоже займется — раньше или позже, в зависимости от направления ветра. Но пока, к счастью, постройка была на вид цела.
— Мисаки! — придушенным голосом выкрикнул я. — Ты где? Мисаки!
Ответа не было. Но...
Я пошел вокруг сарая, продолжая ее звать, и, добравшись до северной стороны, наконец увидел. Мей стояла в одиночестве, прислонившись спиной к стене.
— Вот ты где...
Ее блузка, юбка, ее волосы, лицо, руки, ноги... все было в саже и пепле. Но, как она и сказала мне по телефону, без серьезных ран, похоже, обошлось...
— Мисаки?
Когда я в очередной раз ее позвал, она чуть повернула голову в мою сторону. Но тут же ее взгляд вернулся туда, куда был обращен раньше. И...
В четырех-пяти метрах от нее — туда она смотрела — был еще кое-кто... еще один человек.
Он лежал на земле ничком. Его покрывало еще даже больше пепла, чем Мей. Вдобавок нижняя часть тела была погребена под тяжелыми деревянными обломками. В общем, неудивительно, что с того места, где я стоял, я не только не мог разобрать, кто это, но даже определить пол или рост.
— Взрывом обрушило стену, — произнесла Мей, не сводя взгляда с лежащего человека. Повязки на левом глазу не было. — И завалило...
— Мы должны ему помочь, — на автомате сказал я. И тут у меня перехватило дыхание — Мей молча покачала головой.
Лишь тут я заметил, что она что-то держит. ...Кирку? Правая рука сжимала рукоять, выкрашенная в красный цвет основная часть опиралась на землю. Видимо, эта штука лежала где-то поблизости. А может, Мей взяла ее в сарае.
— Нельзя, — не поворачиваясь ко мне, произнесла Мей. — Это "лишний". Так что мы...
Эта мысль сгустилась во мне, пока я бежал сюда, — что Мей может быть рядом с "лишним". Но все равно у меня вырвалось приглушенное:
— Э?.. Правда?
— Я его вижу... "цвет смерти".
— Ты его... только что увидела?
— ...Довольно давно, — голос ее почему-то звучал очень печально. — Я знала, но ничего не могла сказать.
Почему-то очень, очень печально...
— Но... в общем, когда я прослушала кассету, то подумала: я должна это остановить. Я и представить себе не могла, что сегодня ночью случится весь этот ужас. Я должна это прекратить. Иначе мы все...
Мей резко подняла голову. И обхватила рукоять кирки обеими руками.
— Стой...
Я прыгнул и встал перед ней. Чисто машинально.
Потом развернулся и направился к лежащему ничком человеку, которого Мей объявила "лишним". Я хотел своими глазами увидеть, кто это.
Я думал, что он без сознания, но вдруг он резко зашевелился. Со стоном уперся руками в землю и, приподнявшись, попытался выползти из-под обломков. Но сил не хватило, и он рухнул обратно в грязь.
Я подошел к нему. Встал рядом и, затаив дыхание, склонился и заглянул этому человеку в лицо.
Его расширенные, пустые глаза вдруг встретились с моими.
— Аа...
Ее губы задрожали.
— ...Коити-кун.
— Нет... — я с трудом удержался от того, чтобы взвыть. — Нет...
...Не может быть.
Это что, шутка какая-то?
Я моргнул несколько раз, потом снова посмотрел на это лицо. Передо мной по-прежнему, вне всяких сомнений, была она.
— Ты хочешь сказать, это и есть "лишний"? — я, пошатываясь, выпрямился и повернулся к Мей. — Она? Правда?
Мей молча кивнула и опустила голову.
— Нет... только не она. Как такое вообще...
Дзззззз... Знакомый густой шум поднялся из ниоткуда.
Он будто истирал мое сердце, мои мысли, мои воспоминания. Он резко стал угрожающим, чужеродным. Он набегал волнами; а в промежутках между этими волнами...
"Сколько раз я уже бывал в этом городе?"
Это был мой — Коити Сакакибары — внутренний монолог в самом начале всего, в апреле, когда я только переехал сюда из Токио.
"Когда учился в начальной школе — был три или четыре раза. С тех пор, как поступил в среднюю — вроде сейчас первый раз?.. А может, нет".
А может, нет?..
"Кстати, Коити".
Какой-то из моих телефонных разговоров с отцом в Индии.
"И как тебе Йомияма полтора года спустя? Есть разница?"
Йомияма полтора года спустя?..
"Почему? Почему?"
А это уже майна, которую держали бабушка с дедушкой.
"Бодрее... давай бодрее".
Пронзительный, полный энтузиазма голос птицы.
Они назвали ее "Рей-тян".
Рей-тян? Ну конечно. Птицу звали Рей-тян.
"Ей было — тут идет еще одно "предположительно" — года два. Позапрошлой осенью бабушка с дедушкой ее просто так вдруг взяли и купили в зоомагазине".
Позапрошлой осенью... то есть полтора года назад. Я тогда учился в первом классе средней школы.
"С тех пор, как поступил в среднюю — вроде сейчас первый раз?.. А может, нет".
...Йомияма полтора года спустя.
Полтора года назад я...
"Когда человек умирает, всегда проходят похороны.
Я не хочу... не хочу больше ходить на похороны".
Это сказал дедушка, у которого уже не все в порядке с головой.
"Бедненькая Рицко. Бедненькая... Рицко... и Рейко..."
Рицко и Рейко...
— Вот оно что... — выдавил я практически в ступоре. — Вот, значит, в чем дело.
Дззззззззззззз... Непрерывное низкое, пугающее гудение, заглушая все мысли, без перерыва звучало у меня в мозгу.
"А что, учителя тоже умирают?"
Я вспомнил разговор с Тибики-саном; не вспомнил только, когда он был.
"Классные руководители и их помощники — да. Потому что они часть класса три-три".
Любой, кто является частью класса — класса 3-3, — может умереть в результате "катастрофы". А значит — естественно — может и вернуться в качестве "лишнего"...
Но...
— Что, правда?
Все равно я не мог не уточнить еще раз у Мей. В конце концов, это не тот случай, когда я могу так вот сразу поверить, просто потому что она сказала.
— Она... Миками-сэнсэй... в смысле, Рейко-сан... она правда "лишний"?
11
"В школе я "Миками-сэнсэй", понятно? Постарайся не забывать".
Вечером накануне моего первого дня в новой школе Рейко-сан рассказала мне "Основные принципы Северного Ёми"...
"Номер один" и "номер два" оказались полушутливыми суевериями; "номер три", гласящий, что "я обязан подчиняться любому решению класса", — это, как я теперь уже понимал, намек на важную роль всего, что относилось к проблеме "лишнего". Но, по крайней мере в тот момент, важнейшим правилом для меня было четвертое.
