Хранимая Духом. Легенда о бессмертии (общий файл)

Страхи оказались напрасны. У дверей императорских покоев сопровождающие остановились. Кстати, у меня тоже имелась свита. Пусть всего двое существ — вампир и оборотень — но все же... Не совсем я бесприданница.

Придворный маг придирчиво осмотрел дверь, что-то поколдовал вокруг, пошептался с Императором, внимательно вгляделся в меня разноцветными глазами и кивнул каким-то своим мыслям. Громко и — абсолютно предсказуемо — пафосно произнес очередную торжественную речь, после чего самолично распахнул створки дверей и с поклоном пригласил супругов пройти в "их новую жизнь". Для меня так не жизнь, а предстоящий кошмар. Но кого это интересует?

Люцерон вдруг подхватил меня на руки, так что я даже пискнула от неожиданности. Переступил порог.

Двери за нашими спинами закрылись с мягким стуком, навсегда отсекая от свободной жизни. Даже если сбегу когда-нибудь, все равно останусь женой Императора.

Испуганным кроликом замерла на руках Его Величества, боясь посмотреть в ледяные глаза и безумно страшась того, что должно случиться дальше.

Он аккуратно опустил меня на ноги и невозмутимо двинулся через анфиладу комнат к самой дальней.

Что? А как же...

В растерянности замерла, глупо смотря в спину правителя. Около своей цели он недовольно оглянулся и повелительно кивнул следовать за ним. Отказаться? Не думаю, что такой поступок будет разумным. Бегать с воплями от собственного мужа в брачную ночь — что может быть абсурднее!

Вздохнула. По здравому размышлению никуда мне от супружеского долга не деться. Как бы не было противно, эту ночь надо просто пережить. Да и если вспомнить прикосновения Императора, не так уж он мне неприятен, скорее наоборот. Вот только... мысли о предательстве Тэя никак не давали покоя. Точнее даже не так. Даймон сам меня бросил, так что о какой уж тут верности может быть речь? Предавать я буду себя: свою любовь, идеалы и принципы. Что ж... Раз так, пора становиться взрослой, учиться смотреть в лицо страхам и принимать жизнь такой, какая она есть.

Люцерон обнаружился в спальне, что в общем-то не удивительно. Он уже успел скинуть камзол, оставшись в небрежно распахнутой рубахе — верх неприличия для всегда одетого с иголочки правителя — и разливал в бокалы вино. Один протянул мне с непререкаемым тоном:

— Пейте!

Помотала головой. От волнения желудок скручивался тугим узлом, и мысль, чтобы залить в него алкоголь, невольно вызывала тошноту.

— Вам станет легче, драгоценная, — все с той же повелительной интонацией заявил он и впихнул мне в руки чертов бокал. — Пейте!

Удрученно посмотрела на врученную тару, растерянно повертела ее в пальцах. Ледяные глаза буравили в упор. Пришлось сделать глоток. Как ни странно вкус мне понравился, да и я вдруг осознала, что ужасно хочу пить, так что, сама от себя не ожидая, залпом осушила бокал. Внутри разлилось приятное тепло, отчего действительно стало немного спокойнее.

Его Величество молча забрал бокал и наполнил его по новой. Теперь уговаривать меня не пришлось, но и спешить я уже не стала, цедя вино по глотку. Не хватало только запьянеть! Хотя может наоборот, стоило бы. Так легче будет пережить предстоящую ночь.

— Повернитесь, — приказал Люцерон, когда я уже начала расслабляться.

— Зачем? — насторожилась.

— Повернитесь!

Ну, разве с человеком, привыкшим повелевать, возможно спорить? Одна только интонация заставляет выполнять приказы, не спрашивая.

Неохотно подчинилась, поворачиваясь к мужу спиной. Когда его пальцы легли на шнуровку платья и начали ее развязывать, вздрогнула и напряглась.

— Ваше Величество...

— Люцерон, — привычно поправил он, ослабляя затяжки.

— Люцерон, я не...

— Успокойтесь, — хмыкнул. — Платье тяжелое. Надорветесь с непривычки, а мне нужна здоровая супруга. Вам еще моих наследников рожать.

Да он смеется надо мной! С другой стороны, слова не лишены логики. К тому же мне самой до жути хотелось избавиться от давящего наряда, за целый день таскания его на себе я порядком утомилась. Тем более под ним поверх неприличной ночной сорочки есть еще закрытое нижнее платье, считающееся здесь бельем, но выглядящее чопорнее наших вечерних, так что стесняться вроде бы нечего.

Платье опало к ногам не с тихим шелестом, а с очень даже громким стуком. Еще бы: металлический корсет, драгоценные камни, золото... А как без него легко и свободно дышится! С удовольствием вдохнула полной грудью и услышала за спиной еще один хмык.

— Вам придется привыкнуть, — заявил. — Моя супруга должна одеваться соответственно статусу.

Нахмурилась.

— А невеста, значит, не должна была?

Не сказать, чтобы за последний месяц я носила отребья. Моим туалетам позавидовала бы любая модница, хотя они выглядели не в пример проще нарядов некоторых придворных дам. Так что перспектива впредь ходить в чем-то подобном сегодняшнему платью откровенно не радовала.

— Нет, — просто ответил Император.

Его губы неожиданно коснулись плеча у основания шеи, заставив в очередной раз испуганно задрожать. Ладони легли на талию и медленно спустились к бедрам.

— Люцерон, не надо... — попробовала заикнуться, зная, что смысла просить все равно нет.

— Надо, — отрезал он, прижимаясь ко мне и продолжая целовать. — Обряд должен быть завершен.

Дернулась, отстраняясь.

— Обряд?

Меня развернули и резко толкнули на кровать. Сверху навис супруг, опираясь ладонями по бокам от моей головы.

— Свадебный, — пояснил. — Обряд единения. Вы, драгоценная, должны стать моей во всех смыслах, чтобы брак признали действительным.

Ожидаемо.

— Кто признал? — затаила дыхание, глядя в ничуть не теплеющие льдисто-голубые глаза.

— Всеми.

Поежилась. Это что же — как в средневековье в доказательство вывешивать на всеобщее обозрение простыню со следами лишения невинности? Уточнять не стала. Да и Люцерон явно не был склонен к разговорам, припадая губами к губам.

Где-то в стороне раздалось захлебывающееся ненавистью угрожающее рычание.

Чёрный?!

Император отстранился и презрительно глянул на источник звука. Я тоже повернула голову, но ничего не увидела — край кровати заслонял обзор.

— Он здесь откуда? — несмотря на устрашающий рык, в голосе Его Величества слышалось одно только удивление.

Пожала плечами. Для меня появление волка в императорских покоях — тоже сюрприз. С самого утра переживала, куда подевался мой любимец, а он оказывается вот где прятался. Удивительно.

— Драгоценная, уберите свою зверюгу, — эдак небрежно и высокомерно.

Ну, точно бесчувственный морозильник! Ему вообще понятие разумного опасения знакомо? И как, интересно, он себе представляет, что я буду командовать из положения лежа под человеком, которого Чёрный на дух не переносит? Да волк элементарно меня защищает, как поступил бы любой другой прирученный зверь. Это же инстинкт!

— Для начала слезьте с меня, — подняла брови.

К чести венценосного мужа стоит признать, что задавать глупые вопросы он не стал, а просто поднялся, скорчив, правда, при этом весьма недовольную мину.

Я села, потом поднялась на ноги, оправила нижнее платье, провела рукой по волосам, демонстративно-медленно приводя себя в порядок, и только после этого перевела взгляд на волка. Замерла на мгновение, изумленно уставившись на преобразившегося зверя. Я никогда не видела его таким. Чёрный не походил сам на себя: шерсть вздыбилась на загривке, яростный оскал обнажил клыки, глаза сверкают неестественной изумрудной зеленью... таким невероятно знакомым оттенком... и зрачки... змеиные...

По спине пробежали мурашки.

Это не может быть он! Невозможно!

Или...

Нет! Должно быть галлюцинации на почве волнения.

— Чёрный, тихо, — увещевающе зашептала волку. — Все хорошо. Успокойся.

Зверь странно зыркнул в мою сторону и угрожающе двинулся на Императора, рыча и щелкая клыками.

— Драгоценная, — в голосе Его Величества прорезалось раздражение. — Если Вы немедленно не уймете псину, мне придется его убить.

Странно, что стражу кликнуть не догадался. Он же Император, зачем самому руки марать? Или я чего-то недопонимаю?

Небрежно вытащив короткий меч из закрепленных на поясе ножен, которые я, впервые увидев утром на его свадебном наряде, посчитала бутафорским украшением, Люцерон направил его на Чёрного. Не бог весть какое оружие, но волку и его хватит, а в умении Императора пользоваться колюще-режущим я не сомневалась ни мгновения.

Стало страшно. Не желаю лишаться еще и своего ручного любимца!

— Чёрный! — в отчаянии воскликнула я.

Но зверь лишь пренебрежительно дернул ухом, словно отмахиваясь.

Правитель замахнулся мечом.

Волк прыгнул.

Зажмурилась, в ужасе закрыв ладонями лицо.

Звон железа, короткая возня, скрежет и грохот чего-то тяжелого явно металлического по каменному полу.

Что за?..

Странные звуки спровоцировали осторожно глянуть на происходящее сквозь щелку в пальцах.

Сипло выдохнула, осев на колени.

То, что предстало глазам, перевернуло все переживания с ног на голову, выкрутило душу наизнанку, намертво пригвоздило к полу.

Тэтэйус...

Слегка растрепанный, вперемешку покрытый черной шерстью и глянцево блестящей антрацитовой чешуей, с истерично мечущимся шипасто-мохнатым хвостом, он склонялся над распростертым навзничь Императором, приставив к горлу правителя свой странновато-жуткий меч. Оружие Его Величества небрежно валялось в противоположном углу.

Из глаз брызнули слезы.

Я уже не верила, не ждала, почти потеряла надежду. Думала, как буду его искать. Собирала сердце и мечты по кусочкам. А он...

Он все это время был рядом!!!

Чертов проклятый даймон истрепал своим безразличием все нервы, а сам постоянно ошивался под боком, никак не проявив себя, спокойно наблюдая мои по нему страдания!

Тэй...

Как ты мог так со мной поступать?

Так жестоко...

Стоп! То, что он здесь, еще абсолютно ничего не значит.

— Мне стоило догадаться, — холодно подвел итог ситуации Люцерон, будто и не к его шее прижималось смертоносное острие стали.

— Стоило, — так же спокойно согласился Тэтэйус, говоря хрипло и как-то непривычно, с рычащим акцентом.

— Значит, за Хранимой Духом явился? — продолжил сухую беседу Его Величество, пронзая ледяными очами даймона.

— Да, — как ни в чем не бывало кивнул тот.

По губам Императора зазмеилась неприятная ухмылка.

— А ты уверен, что моя жена, — подчеркнул последние два слова, — захочет пойти с тобой?

— Уверен! — фыркнул Тэтэйус, но дерзости в его тоне поубавилось.

Я заметила, как дрогнула держащая меч рука. Змеиный взгляд на мгновение нерешительно метнулся ко мне, но надолго не задержался, чтобы не выпускать из поля зрения противника. Пальцы сильнее стиснули рукоять. По-прежнему направляя оружие на правителя, Тэй сделал несколько шагов в мою сторону, подступив вплотную.

— Ты ведь согласна, shaili? — не глядя, но так проникновенно, что мурашки побежали по телу.

Интересно, что бы он сделал, ответь я отказом? И как может сомневаться во мне после того, чему был свидетелем все это время? Он же видел, как я убивалась! Да я вслух высказывала каждый божий день все свои любовные терзания! Ему же — Чёрному!

Заговорить с первого раза не получилось. Дар речи отнялся напрочь.

— Shaili? — встревожился даймон, кидая на меня беглый взгляд.

Не в силах совладать с собственным голосом, кинулась на шею возлюбленному. Все готова простить — и его ложь, и причиненную обманом боль, и даже целый месяц бесполезных страданий! Только бы все оказалось правдой, и он действительно мне не пригрезился, а стоит сейчас рядом, трепетно обнимая левой рукой.

Любимый мой! Пусть так поздно, но он пришел за мной. Пришел, чтобы забрать. Никогда еще я не была так счастлива!

Издевательские аплодисменты заставили оторваться от Тэя и взглянуть на уже поднявшегося на ноги Императора.

— Как трогательно, я сейчас расплачусь, — ядовито выплюнул он. Впервые я видела, как лед в глазах Его Величества треснул, обнажив жгучее презрение и брезгливость, и не скажу, что открывшиеся чувства произвели более приятное впечатление, нежели вечная мерзлота безразличия. Лучше бы и дальше выстужал прежним холодным взором, чем показал истинную свою суть. Раньше хотя бы не было так гадко от одного взгляда, а теперь будто ведром помоев окатили.

— Вам все равно не уйти, все входы, в том числе и потайные, запечатаны Архиусом.

— Но и Вы, Ваше Величество, не позовете стражу, чтобы не уронить честь и достоинство в глазах подданных, — в тон ему отозвался даймон. — Какой позор, оказаться поверженным в брачную ночь в собственных покоях от лапы простого волка! Как недостойно великого рода фон Фатум, чьи поколения веками славились своей тиранией и могуществом! А уж про обретшего бессмертие и говорить нечего... Думаете, что получили во владение Хранимую Духом? Сначала научитесь принимать всерьез всех врагов! Даже недостойных даймонов.

Удивленно уставилась на Тэтэйуса. Однако, как распалился! Не думала, что он может быть таким ехидным и злопамятным. Это он так мстит за то, что его выставили со двора в тот день, когда он привел меня сюда?

— Хамишь, полукровка? — надменно изогнул точеную бровь правитель.

— Угадали, — с гаденькой ухмылкой признался Тэй.

— Недолго осталось, — спокойно констатировал Император, будто вынося приговор. — Архиус должен был почувствовать всплеск магии при твоем обращении, так что скоро он явится, и ты, прислужник мага, за все ответишь.

— Перебьетесь, — хмыкнул даймон, отпуская меня, чтобы, закатав рукав на держащей меч конечности, показать Его Величеству чистую кожу, там где при нашей последней встречи красовалась светящаяся татуировка. — Контракт утратил силу, и Клеймо Повиновения исчезло, когда были произнесены последние слова брачной клятвы перед алтарем. Ваш придворный маг больше не властен надо мной. Однако...

Тэтэйус сделал драматическую паузу, во время которой вновь привлек меня к себе.

— ...мы с shaili не будем более злоупотреблять Вашим гостеприимством, а то чего доброго, действительно, заявится мерзкий старикашка и доставит лишние хлопоты. Так что вынуждены откланяться, тем более, что выйти, ровно как и войти, можно не только через дверь. Не провожайте, Ваше Величество!

С последними словами черный меч растворился в воздухе, Тэй подхватил меня на руки и резко метнулся в окно. Я еще успела заметить, как Люцерон бросился к отброшенному в угол оружию, а потом даймон выпрыгнул наружу, на ходу с хрустом расправляя драконьи крылья. Мимо просвистел клинок Императора, задев по касательной кожу на перепонке Тэтэйуса. Тот дернулся и зашипел от боли, на миг сбился, но тут же выровнял полет, уверенными взмахами унося нас прочь от Дворца.

В новую жизнь? Хотелось бы верить.

* * *

Май чистил королевские конюшни и как раз собирался переходить к стойлу Широ, когда единорог неожиданно встрепенулся и повернул голову в ту сторону, где за стеной располагался замок Императора. С шумом втянув в себя воздух, жеребец всхрапнул и заметался в замкнутом пространстве, молотя копытами по запирающей его загон двери. Несколько минут, и животное вырвалось на свободу. Май едва успел отпрыгнуть с пути взбунтовавшегося единорога, раньше всегда тихого и покладистого в обществе своего личного конюха. Выбежав вслед за ним, мальчишка округлившимися глазами наблюдал, как благородный скакун подобно горному козлу вскарабкивается по отвесной каменной стене, чтобы уже спустя буквально дюжину секунд оказаться на вершине неприступной крепостной ограды. Широ поднялся на дыбы, сверкая белоснежной шкурой и золотыми отблесками густой гривы. На кончике его рога ярко вспыхнула искра, отражая лучи закатного солнца, блики брызнули во все стороны, на мгновение озарив стремительно удаляющуюся в небесной дали черную кляксу, распростершую в лазурной выси антрацитовые росчерки драконьих крыльев. Замерев от очарования красочной картины, достойной кисти художника, Май не успел проронить ни звука, когда единорог неожиданно спрыгнул вниз, исчезнув за стеной, которую еще никому в истории не удавалось вот так походя перемахнуть.