...взгляд — досада — улыбка. Мы — сработанный дуэт!
...Маринка и Андрей, такие красивые в этот миг, держатся за руки и прижимаются друг к другу щеками. Глаза все еще сияют тем самым, божественным блеском. Неужели, это счастье им — навсегда? Как я завидую!
...поем в два голоса, и Мишка невзначай ловит мою руку. Это вне сценария, но приходится делать вид, что так и было задумано. И его глаза...
...мелодия завораживает...
...зал, улыбаясь, смотрит на нас. Или нравится, или сейчас будут смеяться. Мои каблуки не смогли сгладить разницу в росте.
...ловлю взгляд Дэна. Не пойму выражения лица. Вроде улыбается?
Дотягиваю последние ноты. Зал взрывается аплодисментами. Ольга делает знак — поем дальше. На следующей песне я не успеваю отступить, и Миша обнимает меня нежною рукою. И Дэн на это смотрит! В краткий миг, когда мы отворачиваемся от зрительного зала, я делаю страшные глаза и сжимаю кулак, а он в ответ расплывается в довольной улыбке. Поворот на сто восемьдесят градусов, и улыбающиеся Маша и Миша, как ни в чем не бывало, поют друг другу о любви.
Зрители в полном восторге.
Третья песня была шуточная, но все на ту же тему. "Зайка моя" была нашим хитом, еще когда мне было тринадцать лет. В конце, когда Киркоров пел: "Я для тебя сверну горы, ты Пугачева, но я ведь Киркоров", для нас придумали другую строку: "Я для тебя сверну горы, чтоб не завяли любви помидоры". Мы дружно угорали над этой композицией, и оба ее любили. Сейчас этот паразит самовольно видоизменил концовку, и сияя, как начищенный самовар, пропел: "Я для тебя — принц из книжки. Ты моя Машка, а я ведь твой Мишка. Машка моя". А на последнем аккорде наклонился и быстрым движением поцеловал. В губы! Как я удержалась и не врезала ему микрофоном в лоб, сама не знаю. В зале аплодировали и свистели. Орали — "Браво!" и "Бис!"
Взгляд в сторону Дэна. Лицо — каменное. Наташка что-то жарко ему говорит.
С пылающими щеками я подскочила к Ольге. Громы и молнии! В смысле, это мы так друг на друга посмотрели.
— Вы что устроили, вашу мать?! Обнаглели вконец! — начала, было, она. Я ее перебила:
— Разбирайтесь сами, как хотите! Включай мою! Остальные я с ним петь не буду! Достал до самых печенок! — резко развернувшись, улыбнулась зрителям и вежливым жестом показала, чтобы Миша проваливал со сцены. Несколько раз вздохнула и выдохнула. Честно говоря, не ожидала от него такой подлости. Ведь все продумал. Прекрасно знал, что бегать от него по сцене я не буду и прилюдно вырываться тоже. Выступление на публике подразумевает, что личные отношения остаются вне сцены. Нам уже случалось выступать, разругавшись предварительно вдрызг. И никто этого даже не замечал. Потому что худрук хорошо вбил в наши головы, что звание профессионала накладывает серьезные обязательства.
Зазвучала нежная скрипка, и я выбросила из головы всю злость.
Эту песню, которую в фильме "Чародеи" исполнял Абдулов, мы раньше тоже пели дуэтом. Но сегодня она — только моя. И только для Дэна. Я нашла его глаза и взглядом попросила: "Послушай, что я хочу тебе сказать".
Представь себе весь этот мир, огромный весь,
Таким, каким он есть, на самом деле есть,
С полями, птицами, цветами и людьми,
Но без любви, ты представляешь, без любви.
Есть океаны, облака и города,
Лишь о любви никто не слышал никогда.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он, и кому он нужен —
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны.
Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.
В каждую песню я всегда вкладываю частичку своей души. В этой песне сейчас была вся моя душа. Я верила каждому слову, мне действительно не нужен мир без него. И он поверил в мою песню. Это было в его глазах.
Представь себе весь этот мир, огромный весь,
Таким, каким он есть, и что любовь в нем есть.
Когда наполнен он дыханием весны
И напролет ему цветные снятся сны.
И если что-нибудь не ладится в судьбе,
Тот мир, где нет любви, опять представь себе.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он, и кому он нужен —
Мир, в котором люди друг другу не нужны?
Так же гаснет лето, и приходит стужа,
И земля под снегом новой ждет весны.
Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен
Мир, где мы с тобой друг другу не нужны.
По окончании музыки я хотела поспешить к нему, пока не рассеялись чары, навеянные песней. Пока в его глазах я могу увидеть то, что постоянно жду.
Грубый и бессовестный облом! Народ затребовал спеть на бис. Я кинула взгляд на переругивающихся Ольгу с Мишкой. Похоже, у них конкретный семейный скандал. Спустилась со сцены, проходя мимо, хлопнула Ольгу по плечу:
— Иди, тамада, объяви, что кина больше не будет. Хватит с них живой музыки, — и пошла своей дорогой. Ага, разбежалась. К нам с разных сторон с изъявлениями восторга направлялся добрый десяток старых знакомых. А за ними и не очень знакомые подтягивались на огонек. Довольный Мишка придержал меня:
— Улыбаемся и машем. Видишь, людям понравилось. Дай высказаться.
— Маша, Миша, да вы такие молодцы! Так и поете вместе? А как вы вместе смотритесь! Да вам жениться надо! Давайте-ка, чтобы следующую свадьбу вашу гуляли, — налетели на нас поклонники таланта и просто "доброжелатели".
— Спасибо, спасибо, посмотрим, — раскланивался Мишка, попытавшись прихватить меня рукой. А вот фиг-то тебе, друг ситный. Ты сегодня лимит обниманий на пять лет вперед исчерпал.
— Это вряд ли, — вставила я свои пять копеек.
— А ты, Машенька, присмотрись получше, какой парень! — подошла Маринкина бабуля.
— Вам, ребята, надо в артисты податься. Сколько сейчас бездарей, а тут такие таланты пропадают! — угу, в артисты, цирковые.
— Спойте еще, у вас же столько песен было!
— Маш, ну что ты дуешься, — прошипел мне на ухо Мишка. — Я же так, пошутил. Импровизировал. Ну что, первый раз, что ли? — целоваться на сцене? По-моему, первый. И уж точно, последний.
Ответом я его не удостоила, высматривая возможность сбежать. Среди людей мелькнул белый костюм. Дэн! Спаси меня отсюда!
— Позвольте и мне выразить восхищение замечательным талантом, — тяжелый взгляд уперся в Мишку, потом переместился ко мне, губы парня тронула улыбка:
— Маша, я восхищен! И ты скрывала такой голос?! — Дэн склонился, целуя мне руку. Я шагнула навстречу:
— Спасибо, Дэн. Я так рада, что тебе понравилось!
Он выпрямился и, глядя в глаза, тихо спросил:
— Мне вмешаться и поставить его на место?
Прикусив губу, я покачала головой:
— Не надо. Здесь куча народу. Пойдем?
Обернувшись, заметила, как сразу поскучнел Мишка. Народ, видя, что я твердо намерена уйти, зашумел, но расступился. Последняя услышанная мной фраза, принадлежала добросердечной бабуле:
— Эх, Мишаня, что ж ты смотришь? Из-под носа увели.
Едва мы отошли, я встревожено заглянула в лицо короля:
— Дэн, ты не думай. Это совершенно вне сценария! Я сама не ожидала от него. Честное слово, на репетициях даже разговора о таком не было!
— Я так и понял.
— Правда? Ты не сердишься?
— Маша, я уже хорошо знаю, когда и отчего ты краснеешь. Если бы заранее знала, то не убежала бы с таким лицом со сцены. Что касается его... похоже, вчера он тебя плохо понял. А способ, которым он решил добиться взаимности... у меня нет слов, — Дэн взмахнул рукой, будто и впрямь все слова у него кончились. Мы помолчали, потом взглянули друг другу в глаза. — Пойдем куда-нибудь, где народу поменьше?
Крепко ухватившись за руку Дэна, я пыталась так же легко и непринужденно обходить препятствия в виде встречных людей. Получалось, почему-то хуже. Вопрос: почему перед ним народ расступается, а передо мной как будто нарочно смыкается, образуя стену из локтей, плеч и... других выступающих частей тела?
— Почему ты отстаешь? — нетерпеливо оглянулся на меня Дэн. А я как раз пыталась проскользнуть мимо двух теток, стоящих полу... хм, задом. — Уважаемые дамы! Разрешите нам пройти? — обратился к ним Дэн. Те от удивления отшатнулись, и я шмыгнула в образовавшийся проход. Ой, мама!
— Теть Люба, теть Вера. Здрасьте!
Две тетки, родные сестры Маринкиной матери, расплылись в улыбках:
— Машенька! Какая ты сегодня красавица! А спела-то! И как у вас с Мишей все естественно выходит. Вы с ним так смотритесь! — словоизвержение разговорчивой тети Любы было прекращено тычком могучего локтя сестры.
— Маша. Ты нам своего кавалера не представишь?
— Знакомьтесь, это Данил, мой... друг. Данил, это Любовь... м-мм... Ивановна и Вера Ивановна (с трудом сообразила, как их по отчеству, никогда же так не называла), родные тети нашей невесты, — я правильно соблюла порядок знакомства? Кого тут надо первым-то представлять?
— Рад знакомству, — склонился над ручками "дам" король. Ой, зря это он. Как ни странно, тетушки не выразили безмерного изумления, весело так переглянулись и все.
— Какой галантный молодой человек. Что ж вы молодоженам такое подарили особое? Марину нашу прямо как подменили.
— Простите, я не могу сказать. Да и разве это важно? Главное — они счастливы.
— Да, это главное. Маша, матери привет-то передать? — подмигнула мне тетя Люба и многозначительно кивнула в сторону Дэна, — я совершенно растерялась и в замешательстве опустила глаза.
— Люба! Что ты ее смущаешь? Вижу, мы вас задерживаем? Так идите, ребятки.
Выбравшись, наконец, из толпы, Дэн потянул меня к выходу из зала.
— Мы куда?
— Там свободнее, можно спокойно поговорить. Ты не против?
— Пить очень хочется. Всегда после пения на полную мощность горло пересыхает.
— Прости, не подумал. Не хочу возвращаться к столу, можно в баре купить.
Мы вышли в предбанник, Дэн взял мне стакан сока, который я жадно выпила, не отходя от кассы:
— Спасибо, спас от обезвоживания, но все равно скажу — ты транжира и мот! Покупать сок втридорога, когда на столе бесплатный стоит, только ты и можешь.
— Какой есть, — рассмеялся Дэн, потом оглянулся вокруг. — Пойдем, там посидим.
В углах холла стояли диванчики, на один из которых мы и сели. За раскидистой пальмой.
— Маша, твоя песня, откуда она?
— Из одного фильма, под названием "Чародеи".
— Чародеи? — удивился он.
— Ага, так и называется, — улыбнулась я. — Там героиню околдовали, и она забыла своего жениха, а он хотел снять чары и пел эту песню.
— У тебя потрясающий голос! Чистый, сильный, очень красивый! У меня просьба: споешь мне дома?
Спеть дома? Вот так, наедине?
— Дэн, я... не пою дома. Ну, могу напеть мелодию за работой, но не во весь же голос.
— Маша, очень прошу. Я впечатлен! Твои песни задели меня за живое. Ты знаешь, я и так очень хорошо к тебе отношусь, но это... — парень нежно провел ладонью по моей щеке, а потом медленно склонился ко мне, близко-близко...
— Ой! Тут занято, — раздался над нами голос. — Извините.
Дэн резко отпрянул от меня и выпрямился, глаза полыхнули синим огнем. Перед нами стояла парочка. Наверняка подумали, что мы тут... то самое. А мы и есть то самое! Он хотел меня поцеловать, а эти!!! Мои глаза, наверное, полыхнули не хуже Дэновых. Парочка поспешила ретироваться. Но момент был упущен! Парень дернул щекой и вновь повернулся ко мне:
— Ну так, споешь мне дома?
— Спою! Только в обмен.
— На что?
— На портрет, — склонила я голову. — Это будет честно, я тебе свой талант, ты мне — свой. Идет?
— Нужны краски, кисти, холст, мольберт — целое дело!
— Мне карандашного хватит, — настаивала я.
Дэн помедлил, прежде чем ответить, потом рассмеялся:
— В тебе есть деловая хватка. Обмен равноценный. Согласен. Но как тебя рисовать, я выберу сам, — Дэн протянул руку для скрепления договора, я неуверенно подала свою в ответ:
— Э-э, только чтобы все прилично.
Парень вцепился в мою ладонь, сжал пальцы:
— Настоящее искусство, Маша, неприличным не бывает! — и поднес к своим губам. Ой, и на что я сейчас подписалась?
Дэн уже встал и потянул меня за руку:
— Вернемся за стол.
Едва открыв двери зала, мы услышали, как Ольга выкликает добровольцев, видимо, на игру. Попытались незаметно пробраться на свои места, но тут нас настиг ее голос:
— Вот и первые желающие. Маша, Данил, прошу! Аплодисменты самым смелым!
Мы испуганно обернулись в сторону тамады, я замотала головой и замахала руками, но она уже подходила к нам, приглашая следовать за собой.
— Оля, Оля, мы не пойдем! — зашептала я.
— Давай, нечего отлынивать. Как раз Миша полюбуется, ему полезно, скотине!
— Ты не понимаешь! Данил, он...
— А что Данил? — кинула она насмешливый взгляд на Дэна. — Очень скромный и боязливый? Мне он таким не показался.
— Дамы, может, хватит обсуждать меня в третьем лице? — недовольно скривился король. — Пойдем, Маша, — и наша процессия двинулась в центр зала. Удовлетворенная Ольга отправилась искать следующих жертв, а я развернулась к Дэну:
— Зачем ты согласился?! Кто ее знает, что она задумала?
— Ну, ты же сама говорила, что страшного ничего у вас не бывает. А играть я люблю.
Тамада нашла еще одну пару, и начала объяснять правила. Все просто, как пять копеек: парням завязывают глаза, и в таком виде, на ощупь, они должны снять с девушек прищепки.
Не самая худшая игра, но как ее воспримет король? Я покосилась в его сторону. Дэн прикрыл глаза и сглотнул, когда услышал, что надо делать, но спокойно дал завязать себе платок на затылке, а потом криво улыбнулся. Ольга тем временем поставила меня на стул и под хихиканье зала цепляла прищепки. Волосы, бретелька на плече, грудь, спина, бок, зад, на подоле штуки три. Последнюю, под мое возмущенное шипение, приладила на ноге сзади, повыше коленки. Ага, под юбкой.
— Так нечестно! Как он ее найдет? — попыталась я возразить.
— Ниче-ниче, пусть старается.
— Ты мне колготки порвешь!
— Не порву, прищепки гладкие.
— Ну он порвет, когда снимать будет.
— Не бухти, порвет, скинемся тебе на новые колготки.
— Но это нечестно! У нее, — кивнула я на свою соперницу, — платье короткое.
— Не боись! Ей тоже прицеплю, радуйся, что оно у тебя длинное!
Ой! И впрямь надо радоваться. Потому что ей она приладила прищепку на заду, как и мне, только под юбкой.
На старт, внимание, марш! Дэн в секунду оказался рядом.
— Это ведь игра? — осведомился он с озорной улыбкой.
— Игра, — буркнула я.
— Ну, тогда извини, — жестом опытного мужчины он провел руками по моему телу. Наткнувшись на первую прищепку, ощупал ее. — Так, размер искомых предметов теперь известен, — после этого прикосновения стали более легкими, почти невесомыми. Разговаривать с партнером Ольга строго запретила, так что приходилось молча ждать и терпеть.
Под хохот и поощрительные выкрики из зала парни активно лапали нас. Надо сказать, ощущения те еще. Мурашки бегают во всех направлениях — вслед за руками Дэна. Вот снято шесть, семь, восемь прищепок. Девятая, с попы, бережно передана мне в руки. На десятой оба парня споткнулись. Когда до Дэна дошло, что прищепка находится ПОД юбкой, он прикусил губу, но, не колеблясь, запустил руку мне под подол. Ползущая вверх по ноге рука вызвала у меня приступ тахикардии. Не дойдя до коленки, она остановилась, Дэн отпустил ногу и звонко щелкнул пальцами. Оп! И последняя прищепка продемонстрирована тамаде.
