Я в ужасном нетерпении, приехав за час до встречи, кружил неподалеку от храма, высматривая с дороги знакомый силуэт.
Она чуточку задержалась. Блестящее синее платье для верховой езды, тонкая вуаль и волосы, переплетенные золотыми цепочками — все изысканно и красиво. От нее перехватывало дыхание! Она принесла с собой аромат вечной жественности и очарования.
-На мое счастье горничая слегла с расстройством желудка, но она что-то заподозрила,— скороговоркой сказала маркиза, и щеки ее горели от возбуждения.
Я помог Лалулии спуститься на землю и прижал ее к себе.
Мы впервые встретились по-настоящему тайно. Никто кроме нас не знал об этом. Даже баронесса Товуд. Я обнимал желанную и влюбленную женщину в тени роскошных мафлор, неподалеку от храма Духа садов. Это волновало и искушало.
-Льен, я счастлива увидеть тебя живым и невридимым после этой анатолийской войны!
-Знаю!
По ее взволнованному лицу я видел, что она хочет и не решается мне что-то сказать.
-Мой муж...уехал. Какое-то время я поживу в доме у баронессы Товуд. Я буду располагать относительной свободой, и мы могли бы с тобой видеться в каком-нибудь надежном месте. Если ты хочешь этого.
Она потянулась ко мне. И в ее глазах было нечто большее, чем прежде. Взгляд истосковавшейся по любви женщины.
Хотя, что в этом необычного! Что она видела? Против воли ее выдали замуж за мерзкого старика, который на беду оказался состоятельным в постели. Насилие, самое заурядное узаконенное насилие — вот, что она знала о любви!
Неудивительно, что ее так тянуло ко мне. Я мрачно подумал о том, что лучшим исходом для Лалу, пожалуй, было отправить своего старика на тот свет с помощью какой-нибудь отравы. Чего еще могла желать в тайных мечтах женщина, которую с регулярной настойчивостью берут силой?
Но я уже кое-что понял о ней. Кроме того, что она была безнадежно добра и чувствительна, Лалу обладала особой религиозностью. Она тайно веровала в старых богов, терпимо принимала дарбоизм, считая, что высшие силы управляют ее судьбой. Нашу встречу она тоже приписала их воле. Согласно верованиям в Миринику, убийство было тягчайшим грехом. И я устыдился своих черных мыслей. Вряд ли я смог бы любить женщину, хладнокровно подсыпающую яд в вино своему мужу. Но вот теперь что-то изменилось в ней. Она захотела побороться за свою любовь, она решилась получить ее тайно и ясно давала мне понять, что хочет других, более близких отношений со мной.
Это сводило с ума, обжигало. Но под сенью величавых деревьев, возле старого храма я все еще оставался наивным глупцом, юношей с обманчивыми идеалами. По моему, искаженному воспитанием мнению, я должен был добыть ее в честном бою, а не брать украдкой, как вор, таясь и прячась. Больше всего я жалел о том, что Фэту не был молодым, полным сил человеком — тогда я безо всяких колебаний мог вызвать его на поединок и убить. Никто бы не обвинил меня в расчетливом убийстве. Но я все еще верил, что судьба даст мне шанс. Старик мог умереть и естественной смертью. И я ответил ей таким же красноречивым взглядом. Я просил ее подождать.
-Я что-нибудь придумаю. Мы будем вместе,— шептал я в эти горячие губы, глядя в завораживающие глаза.
Она все поняла, и покраснела от своего порыва, от желания. Как я потом ругал себя за эту минуту, за свой безнадежно-глупый отказ.
Глава 11 Старые знакомые на предмет колдовства и собрание магов
За всеми важными событиями в мире людей я как-то забыл о тайной жизни в мире мистическом, но он снова напомнил о себе.
Странно, что, будучи по природе человеком скептическим и отнюдь нелегковерным, я вынужден был мириться с тем фактом, что вижу вещи, которые для большинства людей остаются незамеченными. Может, именно потому, что я чувствовал себя одиноким на дороге в другую реальность, я все время пытался выкинуть ее из своей головы.
Но она настойчиво возвращала меня к себе.
В одно прекрасное утро мое внимание привлекло новое сообщение на Болтливой Стене. Свежая надпись была нацарапана на гартулийском языке. Именно поэтому я обратил на нее внимание.
'Ищи ответы в Бездне'. Что это? Кому предназначалось? Но слова о Бездне снова подстегнули мое любопытство. И я ломал голову над тем, как туда спуститься. Был один человек, способный мне помочь. Но вопрос как его найти. Где он? Его видели в анатолийском Файлено. Куда он мог направиться? Где жил? Увы, это мне было неизвестно. Но я просил Юнжера помочь мне в поисках.
Когда я приехал в столицу, одной из первых, кого я повстречал, была таинственная незнакомка из прошлого. И вот, я снова заметил, ее, мою колдунью.
Она была в компании двух мужчин. Одного я узнал точно — менестрель из трактира. По дороге в Номпагед, где я разбивал его спор с двумя другими бродячими поэтами, он, кажется, был свидетелем нашей битвы с Аров-Мином и даже перевязывал мою рану.
Другой мужчина был высок, крепок, тверд и прям, его напористый взгляд, решительные манеры, что-то знакомое — знак белого каарака — священного коня, которого почитают в некоторых культах.
Такой же был у Влаберда, так мне сказал Юнжер. Возможно, это тот самый человек, отобравший у Шипа Соро, мой амулет.
Я очень хотел вернуть его.
Сейчас эта троица стояла на базарной площади и о чем-то шепталась. У колдуньи заговорщицки горели глаза. Она придвинулась поближе к мужчинам и что-то настойчиво им толковала. Они слушали ее с огромным вниманием.
Мне не удалось подойти к ним близко. Едва я надумал это сделать, как они растаяли в толпе людей.
Эта случайная встреча еще больше разожгла мое любопытство. И я твердо решил выследить всех троих.
Мне не пришлось ничего предпринимать, так как вечером я уже знал, как можно это сделать.
Возвратясь домой, я почувствовал, что в моей комнате кто-то есть. Какое-то чутье подсказало мне это.
Я аккуратно открыл дверь ключом и вошел, приготовившись к нападению. Но ничего не произошло. Я зажег светильник. В углу, на сундуке, прислонившись к стене, дремал Юнжер.
Я растолкал его и недовольно произнес:
-У тебя нехорошее обыкновение — тайно попадать в чужие комнаты.
Он был взволнован и выглядел как загнанная лошадь.
-Вы хотели, кэлл, разыскать моего отца?
-Да, это было бы кстати.
-Так вот, я выследил его. Он встречается с другими в Шапэйе, в доме под большими тополями.
-В это место трудно попасть?
-Легко, если знаете, как.
-Юнжер, вы отведете меня к этим людям?
-Да. Завтра вы увидитесь с ними.
-А как я узнаю вашего отца?
-О, не сомневайтесь — он умеет обращать на себя внимание. Самый самоуверенный, самый наглый среди всех — это он!
-Я вижу: вы оба очень любите друг друга,— усмехнулся я.
-Вы узнаете его по знаку белого каарака. Это животное магов, он спас жизнь моему отцу, и с тех пор Влаберд не расстается с его изображением.
-А вы пойдете со мной?
-А чего я там не видел! Сборище старых дураков!
Мы пришли в Шапэйе. Старый, довольно ветхий дом, ничем не выделялся среди прочих. На улице никого не было видно — как будто все люди разом решили разойтись по домам, или подальше от этого места.
Юнжер махнул мне рукой, мол — все, ухожу. Я ответил ему то же жестом. И он ушел. А я остался один. Повернув пряжку, я тихо вошел в дом. Внутри этого невзрачного дома оказался роскошный зал. Стены его то сверкали хрусталем, то играли огненным светом, то вдруг синева озера наполняла зал, и холодные брызги летели вверх. А то, вдруг цветущие мафлоры и лесная поляна, одним словом, здесь было на что посмотреть. По всему кругу были расставлены роскошные кресла. Но я заметил, что мебель сама передвигалась.
Зал стал стремительно наполняться — кто-то вползал в него змеей, кто-то влетал через окна кленовым листочком.
Некоторые приходили втроем развеселой компанией, а потом собирались в одну персону.
Только троица, что я видел на базарной площади, пришла вполне обыкновенным способом — без каких-либо эффектов.
Мараон, мой знакомый менестрель и как выяснилось теперь, еще и маг, занял почетное место.
Рядом сели Вибельда и Влаберд. Вскоре к ним присоединились еще двое: неизвестный мне мужчина и Одавэна! А потом прибежала, запыхавшись, еще одна красотка, которую смачно расцеловал Влаберд.
'О, Вибельда! Как я рад тебя увидеть!' — восклицал Мараон.
'Здравствуй, Мараон! Как давно я тебя не видела, аж, с прошлой зимы!' — отвечала она, нагло соврав и, томно хлопая
ресницами, накручивала локоны на пальчики, на каждом из которых был полно бриллиантов и разных редких камней. Видимо, она имела большую зависимость от украшений и не знала им меры, как и в день нашего знакомства в Гартуле.
Наконец, зал заполнился, и кое-что мне стало понятно.
Во-первых, расселись они все — тремя группировками. Что-то неуловимое говорило об этом. Они сидели кланами, и чувствовался явный антагонизм. И в воздухе витала откровенная враждебность.
Пожалуй, та часть собравшихмся, к которой принадлежали Мараон, Влаберд и Вибельда вела себя наименее агрессивно — от них не исходило таких сильных волн раздражения и неодобрения, я даже сначала вообще ничего от них не почувствовал.
В центр зала вышли двое.
Я проник в это место под покровом плаща и прятался за большой статуей. Мне казалось: никто меня не заметит. Но едва я приготовился внимательно слушать: о чем тут будут говорить, как меня обнаружили. Я почувствовал, что ноги мои стали каменными, и я вообще пошевелиться не могу — неприятное ощущение, между прочим. Кто-то, тихо подкравшись сзади, дышит мне холодом в спину. Кто же это? Он обходит меня, и я вижу его. Большой черный демон, очень похожий на Венбула, смотрит на меня, не мигая своими зелеными колдовскими глазами.
-Ну? И что вы скажете в свое оправдание, любопытный кэлл? — слышу я знакомый голос.
Такой голос разговаривал со мной в замке, где меня обучали фехтованию, в котором жил таинственный хозяин-дух.
-Кто привел вас в этот дивный храм фантастической дружбы магов? Хотя, чего это я спрашиваю! Понятно — кто! Кто же, как не ваш юный дружок Юнжер — отцовское разочарование, а попросту балбес!
Теперь я открываю рот от изумления, ибо вместо демона вижу перед собой Мараона! Поворачиваю голову к залу — и вижу, что Мараон там!
-Что за чудеса творятся здесь?!
-О, простое раздвоение!— отмахивается Мараон.— У большинства людей оно вообще проходит незамеченным. Всю жизнь в них ведут борьбу, как минимум, два человека, с переменным успехом. И даже если побеждает один, то второй зудит так, что лишь алкоголь или чего похуже спасает бедного человечка от его воя.
-О чем это вы?— спросил я, теряя рассудок, ибо все собрание магов сделалось, словно замороженным — лишь я, да Мараон двигались и существовали — остальные словно застыли!
-Ах, вас теперь удивляет эта чушь! Простая остановка времени — азбука! А я и не думал, Льен, что ты так легко ведешься на все эти эффекты.
-Ничего я не ведусь,— пробурчал я, — но согласитесь, не каждый день я вижу такие явления.
-Льен, вам нельзя здесь находиться, — убеждающим тоном и растягивая слова, заявил мне этот липовый менестрель.
-Почему это?
-Потому что это запрещено, а потом, это опасно.
-Я не уйду добровольно.
-Кто бы сомневался! — усмехнулся маг. — Ладно, я наведу на вас чары — и правила будут соблюдены. Так, так, читаем кодекс магов — он начал листать огромный фолиант — страницы стремительно летели одна за другой.
-Здесь сказано: если смертный услышит, хоть одно слово из сказанного на собрании магов — его надлежит убить!— весело закончил Мараон, — но здесь нигде не сказано: 'увидит'! Как всегда, когда делом занимаются черные, оно не бывает продумано до конца. А этот кодекс создавали черные — спешили отчитаться перед собранием — это было в годы их верховного правления. Эти черные — такие глупые маги — слишком жадные и самоуверенные, их мысли только о собственной выгоде. Они даже и не потрудились вычислить всевозможные ситуации, о которых я бы непременно подумал, и прописать в этом монументальном документе, вот так и создаются в мире хромые законы, убогие кодексы, чтобы любой ловкий адвокат мог найти в них идиотскую лазейку. Ну да, ладно — нам сейчас это на руку. Я вас заколдую, и вы временно оглохнете. Готовы?
-Не надо меня заколдовывать,— возмутился я,— мне надо поговорить с Вибельдой и Влабердом.
-Они-то вам зачем? Вы их тайный поклонник? — казалось, что он надо мной надсмехается.
-Вибельда, женщина, за которой я давно охочусь.
-Он еще и маньяк,— пробормотал Мараон.
-А Влаберд должен вернуть мне одну вещь!
-Но какие у вас претензии к очаровашке — Вибельде? Вся беда ее — нездоровая тяга к побрякушкам, кстати, которая наблюдается у второй половины населения нашей Аландакии.
-Она имеет странное влияние на мою судьбу.
-Вы ошибаетесь, она лишь только помогает вам, да и то по просьбе друга. От нее вы ничего не добьетесь. А Влаберд сам отдаст вам вашу безделушку, но, это случится лишь тогда, когда в этом возникнет настоящая необходимость. Боюсь, что вы преждевременно с ней таких дел натворить успеете. Хватит с вас и плаща-невидимки, который вам, в сущности, не так уж и нужен, и вы это скоро сами поймете. Все связь прервана, сюда идут!
Он сделал какой-то изысканный знак рукой, и я потерял слух. На пороге дома появился черный лис — он обнюхал его и равнодушно повернувшись, исчез.
Сразу же все задвигалось. Но, увы, я уже не услышал ни единого слова. Я мог только наблюдать. И стал внимательно следить за происходящим — это был какой-то немой спектакль. Но по лицам можно было очень ясно прочитать все чувства, которые испытывают собравшиеся, и их отношение друг к другу.
Наиболее экспансивно вел себя человек одетый в черные одежды и странном фиолетовом парике.
Я узнал здесь некоторых гостей. Магистр Френье, его ученик Асетий. Но вот присутствие здесь советника Локмана меня удивило.
Полный тип, одетый как павлин, говорил сквозь сжатые губы. Другой маг шевелил толстыми губами и в глазах его сверкали золотые искорки.
Кучка магов стала испускать черные облака. Это было забавно! Асетий, выпустил целую тучу летучих мышей — вампиров и они устроили переполох в зале! Многие дамы вскакивали на стулья и махали руками.
Я очень жалел о том, что не могу слышать это собрание. Вдруг Мараон запустил в гущу народа разноцветную молнию. Надо полагать, был и гром, но я его не слышал. А потом окатил всех гигантским ливнем. Предусмотрительно накрыв изумрудными зонтиками Вибельду, Одавэну и еще одну девушку.
Увы, я не помню, чем все закончилось. Очнулся я на земле, возле старого дерева. Голова немножко побаливала. Как я здесь оказался? Наверное, это все штучки Мараона.
Глава 12 Чудесные кольчуги и пикник на кладбище
Но чудеса на этом не закончились. На одном из наших собраний в кабачке Влару и Караэло яростно спорили, обсуждая некий слух, возникший в городе. Поговаривали, будто появились у воинов-мадариан такие дивные доспехи, которые обычный меч не берет, и будто сами мечи у тех рыцарей из такого сплава, что рубят мечи противника в щепки. Что это доспехи Дарбо и все такое...божественное. Противники мадариан считали, что это выдумка сделана специально. Такого же мнения придерживался и Караэло. Но вот Влару довелось быть свидетелем одного боя, и он прочно утвердился в той мысли, что все это чистая правда, хотя Дарбо может и не имеет к ней никакого отношения.
