— Считаешь, заслужили? — уточнил у меня комендант, словно не замечая недовольства воина.
— Скорее, забылись, — все так же равнодушно ответил я. — В бою — небрежны, в словах — дерзки. Привыкли, что лучшие.
— Мой князь... — сдержанно обратился ко мне Танир, явно собираясь объясниться.
Я ему такой возможности не дал, спросил, удивившись:
— Ты еще здесь?
Повторять не пришлось.
Как только воин вышел из оружейной, я повернулся к Локару:
— Ну?
— Как ты и предполагал.
Не знаю, чего они от меня ожидали, но улыбался я довольно.
— Ну, Маркирер! Как все разыграл!
Ни один из них моего восторга задумкой проклятого князя не разделил.
— Что будешь делать с ансаиром?
— Ничего! — жестко отрезал я, стерев с лица следы веселья. Я был рад, что удалось разгадать замысел Маркирера, но не был уверен, что он не предусмотрел и этого. — Никакого надзора, пусть будет все, как обычно.
— В этом есть резон, — после недолгих размышлений согласился Шинар. — Об этом мы знаем, а другое можем и проглядеть. Если уже не проглядели.
— Тоже возможно, — принял я его слова, но продолжать эту тему не стал. Пусть разбираются сами. Вместо этого, попросил Локара: — Расскажи, как все было?
Тот усмехнулся:
— Точно так, как и говорили. Дария тут же кинулась к проклятому. Хорошо, никто не знает, что я по губам читаю. Одного он не сказал — имени воина, который ему листок дал, а даира не подумала спросить. А ведь он как раз и может быть еще одним смотрящим Маркирера.
— А из Лимео будет толк, приметливый он, — отозвался Шинар, имея в виду, что если бы не некоторые подозрения княжича, у нас бы даже мысли не возникло, каким именно образом Дарию выманили из крепости. Теперь мы об этом знали доподлинно.
Я только кивнул. Ощущение удачи, охватившее меня, когда Локар подтвердил наши догадки, медленно исчезало. Ну, известно нам, что все это проделки Маркирера, так и раньше почти не сомневались. Ну, удостоверились, что Тистар — крейз, так и это понятно было. Еще когда эта парочка у нас появилась, об этом говорили. Ну, с Ромио разобрались. Умелец он, каких поискать. Так по-другому и быть не могло, раз высший князь проклятых ему отцом приходится.
Толку от этих сведений никаких, только потешить самолюбие.
И ведь что смешно: понятно, чего он добивается, ради чего на все эти хитрости идет. Добьется своего, снимет нимера проклятие, если разберется, как это сделать, а дальше что?
Локар догадался о мыслях, заставивших меня посмурнеть:
— Уверен, что беды не будет?
Спрашивал он о решении Талины. Впрочем, я его полностью поддержал.
— Не уверен, — жестче, чем стоило, отрезал я, — но с этими тайнами пора заканчивать. Маркирер словами не разбрасывается, да и не стал бы без причины настойчивость проявлять. А если только в мести дело, то нам все равно пришлось бы с ним встретиться лицом к лицу. Не этот повод, так другой нашелся бы.
— Я тут с Кимелой разговаривал...
Закончить я ему не дал, вспомнив, о чем со мной поделилась Талина.
— Клятву разорвать я тебе не позволю!
— А я и не прошу, — усмехнулся тот, прежде чем продолжить. — Так Кимела вспомнила, что однажды подслушала разговор Сомея и Маркирера.
— Сомей и Маркирер? — уточнил я. Хотел удостовериться, что понял правильно. До этого мгновения считал, что слово "разговор" не приемлемо к встречам двух князей.
— Она не видела Маркирера, только после всех этих событий сообразила, кто тогда был собеседником воздушного.
— И что же интересного она услышала?
Я осмотрелся, ища, куда присесть. Шинар сдвинул с лавки дерюгу, на которой лежало несколько кинжалов. Видно, не все еще разобрал. Поблагодарив взглядом, пристроился у стены, чувствуя, как усталость дает о себе знать. Ночь для меня была очень короткой, но я не жалел об этом. Между мной и Талиной больше не было той черты, через которую мы не могли переступить.
— Сомей спрашивал, стоил ли поступок Маркирера, совершенный из страха перед драгенами, тех мук, на которые они теперь обречены.
— Драгены?! — Мою расслабленность словно водой смыло. Я сам не заметил, как оказался рядом с Локаром. — Она уверена, что он спрашивал именно о драгенах?!
Я видел, насколько обоих удивила моя реакция, но справиться с собой не мог. В отличие от них, мне было известно, кто такие драгены. Оставалось узнать, о какой опасности упомянул Сомей.
— Это что-то значит? — Локар напрягся, но только мы с Шинаром и могли это заметить.
— Слишком многое, — чувствуя, как сжимает горло, прохрипел я. — Слишком многое.
Они ждали продолжения, но я не мог им ничего сказать. Так же, как когда-то не мог ничего сказать мой отец, после которого палачом Круга стал я.
Были клятвы, которые мы не смели нарушить.
Но подсказку он дал, вот только понял я это только сейчас. Древние называли эту расу — чужие, сами себя те звали драгенами.
— Если я не вернусь к ночи, предупреди Талину, что я у Аранара. А Кимеле прикажи, чтобы молчала — бросил я Локару и направился к выходу из оружейной.
Из перехода я вышел, с трудом удерживая бушующую внутри злость. На кого? Я не мог себе ответить на этот вопрос, понимал лишь одно — привычный мир рухнул, вместо него остались лишь развалины.
Аранар встретил меня у входа в джейсин, жестом отослал воина, который следовал за ним. Я сначала не придал этому значения, но уже спустя миг вспомнил, где его видел.
— Не был бы уверен в твоей верности, посчитал бы за предателя, — прорычал я, как только поравнялся с другом.
— Ты о Киме? — ничуть не смутился он. — Маркирер просит у меня еще нескольких воинов, для охраны своей будущей жены.
Его спокойствие слегка остудило. Или это была мысль о том, что скрытность Аранара объяснялась той же клятвой?
Насколько же странной выглядела смерть его отца в свете этого предположения! Он был единственным князем в истории воплощенных, кто добровольно развоплотился, чтобы сделать своего сына главной клана!
— Так говоришь, будто приложил к этому руку.
Аранар хмыкнул:
— И хотел бы похвалиться, но с Маркирером мне не тягаться. Если только поучиться.
Я окинул друга тяжелым взглядом. У меня были все основания обвинить его в измене, я же не терял убежденности в его преданности Кругу.
У всего происходящего было одно объяснение, но я страшился даже думать об этом. И вот сейчас оказался вынужден признать, что лишь оно и расставляло все по своим местам.
Не Меркарер, а Аранар вел ту игру, в которой я был вынужден принимать участие.
Что двигало им? Что заставляло исподволь влиять на чужие судьбы?
Я не мог спросить об этом у него, я мог только попробовать догадаться сам.
— Я хочу поговорить с Лимео.
— Для этого тебе не обязательно было появляться в Огрии. Достаточно отправить вестника.
В его кажущуюся беспечность я не верил. Он был готов к нашей схватке, считал, что я способен обнажить против него свой клинок.
Он был прав — готов! Но разве это что-то могло изменить?
— Пригласишь к себе? — спросил я, вместо того, чтобы поддаться порыву. Ладонь сама тянулась к рукояти меча, но я заставил себя сдержаться.
— Раньше ты не спрашивал, — усмехнулся он и... повернулся ко мне спиной. — Пойдем, Лимео в библиотеке.
Путь был недолог, но каждый шаг давался нелегко. Сомнения, сомнения, сомнения...
Нас с Аранаром связывало очень многое.
Моя первая, едва не закончившаяся трагично, смена ипостаси положила начало череде событий, в которых мы поддерживали друг друга.
Именно к нему пришел я на рассвете, когда дух моего отца вернулся в свою стихию. Он защитил людей от воинов Сомея, но не уберег себя. Именно Аранар раз за разом оказывался рядом, когда тяжесть бремени палача лишала меня веры в честь, долг, данное слово. Именно с ним я делился своими колебаниями, когда крейз обвинил Талину в смерти ее родителей.
Ко мне он притащил раненного Маркирера, когда отбил его у воинов отца Виджара. Змею удалось заманить хитроумного князя в ловушку. И мне он объяснял причины, почему это сделал. А я убедил совет не принимать мер к Аранару, когда он отдал проклятому своих воинов.
За двести лунаров таких моментов набиралось слишком много, чтобы перечеркнуть прошлое и обвинить друга.
Я остановился, когда мы вошли в коридор, ведущий к библиотеке. Дождался, когда Аранар обернется ко мне. Удивления на его лице я не заметил, волнения — тоже.
Насколько было бы проще, попроси он меня о помощи, намекни, что стоит за его поступками. Просто скажи: "Поверь". Но он молчал, словно намеревался понять, насколько далеко простирается моя вера в него.
— Надеюсь, ты знаешь, ради чего рискуешь нашей дружбой? — бросил я в тишину и, не дожидаясь ответа, направился прочь.
Я свой выбор сделал. Мне предстояло узнать, правильным ли он был.
Глава 4
Ромио
— Тебя хочет видеть князь.
Ким возник за спиной бесшумно, но эта пещера была моим владением, так что я узнал о его появлении еще тогда, когда он только приблизился к ней.
Сбежал я сюда сразу, как только Дария покинула Жароси, чтобы вернуться вновь через два дня. Посчитал, что заслужил отдых, да и общение с отцом в ближайшее время не входило в мои планы. Хотелось просто собрать воедино все мне известное и попытаться разобраться с тем, что же он все-таки задумал.
Без сомнения, речь шла о проклятии. А что потом?
Если он вздумает уничтожить нимеру или причинить вред Дарие, мне придется выступить против него.
— Послал бы вестника, — буркнул я, лихорадочно соображая, что может означать это приглашение.
В такие моменты я жалел, что рядом нет Тистара. Вот кто был способен выдавать самые невероятные идеи в безумных количествах. Мне оставалось только подобрать ту, что выглядела более похожей на действительность.
— Мог, — равнодушно согласился огненный, осматриваясь вокруг и словно не замечая моего недовольства. — Это он снизошел до моей просьбы. Я хотел посмотреть, как ты здесь устроился.
— Понравилось? — съязвил я, чувствуя, как ярость сжимает горло.
Последнее задание отца оставило после себя след, заставляя задавать вопросы, которые раньше не возникали. Там, где все было просто: получил приказ, выполнил, отчитался и свободен до следующего, вдруг все стало сложно. Я больше не хотел той жизни, которой жил до встречи с Дарией, Лимео, Александером, князем Эриаром, лери Талиной.
Да только изменить я ничего не мог. Они все еще оставались врагами проклятых, мы же... рассчитывали утопить их в их же крови.
— Уютно. И не скажешь, что прибежище крейза.
Ким был значительно старше Лимео, если судить по тому, что мне было известно о нем. К отцу он попал, когда ему было столько же, сколько огненному княжичу сейчас. Около сорока лунаров. И вот уже больше тридцати служил ансаиру.
О той истории кроме отца знали немногие. И все молчали. Неудавшееся покушение, спас князь Аранар, который по какой-то удивительной случайности оказался поблизости. Выхаживал в крепости Дираков, а потом приказал двум своим особо приближенным воинам дать клятву, что будут оберегать Маркирера, как берегли бы его.
Странностей много, а главная — как высший князь проклятых, переживший несколько сотен лунаров после Раскола оказался столь недальновидным, что едва не расстался со своей жизни.
Не я один задавался этим вопросом, у многих в глазах видел любопытство, когда пытался найти на него ответ. Нашел. Совершенно не там, где искал. Оказалось достаточно выяснить, когда точно это произошло.
Меня он сберегал. Как раз в те дни, младенцем, в семью матушки отдавал. Вот, чтобы сбить со следа и подставился.
В то, что без помощи Аранара не справился бы, я не верил. Скорее уж, решил воспользоваться случаем, чтобы внука узнать поближе. Единственное, что осталось неясным, как князь огненных воплощенных там оказался. Но, похоже, если я об этом и узнаю, то лишь когда сам Аранар расскажет. Рассчитывать на это не стоило.
Молва, которая приписывала Киру и Расту многие воинские таланты, меня не остановила. Не успел он замолчать, как я был рядом с ним, а кончик кинжала чертил узоры на его коже. На моей — тоже, его кинжал.
— Хорошо двигаешься, — криво улыбнулся он. — Еще чуть-чуть и можно будет на равных сразиться.
— Ты ради этого и пришел? — рыкнул я, с трудом удерживаясь от того, чтобы продолжить выяснять отношения, забыв, что меня ждет отец. — Мог на плац позвать.
— А пошел бы? — не скрывая интереса, спросил он обманчиво добродушно.
Я хоть и гордился своей выдержкой, но ему уступал. Его спокойствие граничило с брезгливостью, мое — намекало на неприятности.
— Князь ожидает, — процедил я сквозь зубы, убирая оружие. — После встречи, если будешь свободен, приходи.
Тот даже не кивнул, просто убрал руку и первым направился к выходу из пещеры. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Возвращались на дархане, Ким оставил ящера за холмом, потому я и не услышал.
Когда тварь тяжело плюхнулась на дозорной площадке башни, он первым выскользнул из седла, замер рядом, дожидаясь, когда выберусь я.
Я же, отметив это, поймал себя на мысли, что догадываюсь, о чем собирается говорить со мной отец. Это предположение мне не очень-то и нравилось. Оно вновь меняло мою жизнь.
Ким сопровождал меня до самого кабинета. Отошел в сторону, когда я взялся за ручку двери.
— Спасибо. — Слово благодарности вырвалось само собой. Впрочем, я знал, за что выражаю признательность. Если бы не его поведение...
— Этим не откупишься, — чуть заметно улыбнулся тот и... исчез, словно растворился в царящем в холле сумраке. Тяжелые шторы, как и обычно, прикрывали витражные окна.
Мастер, но... я тоже так умел.
— Звал? — Я, плотно прикрыв дверь, остановился на пороге. Желания идти дальше не было.
Маркирер оторвался от лежащего на столе фолианта, поднял на меня взгляд.
— Через семидневье, в ночь Темной луны я проведу ритуал наследования. Вестников князьям я уже отправил. Крепость не покидать, от охраны не бегать.
Я даже не дернулся, а хотелось, очень хотелось высказаться.
— Думаешь, к этому времени нимера снимет проклятие?
— В любом случае, — отрезал он, вновь возвращаясь к прерванному моим появлением занятию.
— А если я откажусь? — уточнил я, устраиваясь в кресле напротив. На то, чтобы оказаться рядом с ним, мне хватило одного мгновения.
В углу, в тени, сгустился воздух, но Джаред не двинулся, лишь дал понять, что он рядом.
— Это не обсуждается, — недовольно рыкнул он. Я ему мешал.
— А ведь я даже не удивлен, — протянул я с издевкой. — Разве чье-то мнение когда-нибудь интересовало великого князя?!
То, что я чувствовал сейчас, не было привычной яростью. Я был зол, желание рвать и крушить туманило все алой пеленой, но... все это затмевала обида.
Он был для меня всем.
Я ему верил! Да, пытался разобраться в сути его поступков, понять, что стоит за тем или иным решением, но только для того, чтобы хоть чуточку приблизиться к его совершенству.
Я был готов отдать за него свою жизнь. Слепо, без малейшего колебания, радуясь, что могу сделать это ради него.
